Стоял июль - макушка лета, пора травостоя и покосов. Ночью была гроза, а с утра снова припекало и парило. По обочинам дороги идущей из леса к новым домам, вплотную придвинувшимся к известковому карьеру, буйно полыхал кипрей. На железнодорожном переезде одуряюще пахло донником, даже запахи шпал и вагонов, медленно осаживаемых к карьеру, не могли побороть этот аромат.
У закрытого шлагбаума стоял мужик с козой на веревке, которую он привязал к полосатой поперечине, чтобы покурить. Вагоны, лязгая и скрипя, ползали взад и вперед по переезду, и где-то за их бесконечной стеной пересвистывались маневровый тепловоз с составителем. У переезда начал скапливаться народ. Сначала подъехал парень с девушкой на мотоцикле. Девушка на заднем сиденье держала в руках большой как сноп букет полевых цветов. Затем из леса появилась редкость на современных дорогах - лошадь, везущая тележку на резиновых колесах. В тележке на куче свежескошенного сена восседал бодрый дедок, который, посвистывая и махая вожжами, гнал лошадь рысью, не уступая узкую полосу дороги, ползущему следом джипу . У переезда лошадь, остановившаяся вслед за мотоциклом, сразу же потянулась из-за спины девушки к букету. Девица, увидев морду лошади у себя на плече, взвизгнула и отмахнулась от нее локтем. Лошадь шарахнулась и осадила тележку прямо на передок подъехавшего джипа.
Послышался удар, зазвенели стекла разбившейся фары. Из джипа выскочила нарядная дама и, сквернословя начала разборку с дедком. Мужик стоявший впереди так засмотрелся на разгоревшийся скандал, что не заметил, как ушли вагоны, и шлагбаум автоматически поднялся, повесив привязанную к нему козу.