Посвящаю эту повесть своей горячо любимой жёнушке)))
Осознавая все возможные последствия,
заранее предупреждаю о том,
что все персонажи этой книги
вымышленные и всякое сравнивание
с реально существующими людьми
не имеет абсолютно никакого смысла.
Предисловие
Если у того же Чака Паланика его "Бойцовский клуб" был попыткой сказать всем "fuck", то что же преследует собой данный опус? Наверное ничего сверх оригинального - каждый, в той или иной степени, сталкивался с подобными проблемами. Я ни за что не поверю, что даже в самых идеальных семьях не происходит нечто подобное. Если же вы утверждаете, что конечно же нет, то вы врёте не только нам, но и себе. Конфликты были есть и будут - иначе и отношений то у вас по сути никаких нет. Вы считаете себя сильной личностью, способной преодолеть любые препятствия? Уверяю вас, в жизни есть такие преграды, которых вам не преодолеть, сколь сильно не было раздуто ваше самомнение. Да, у героев этого романа в жизни взята не слишком высокая планка, но и её они практически не в состоянии преодолеть в силу внешних обстоятельств, или внутренних противоречий.
Сначала мне очень хотелось написать о том, что у героев всё в конечном итоге получилось и они выйдут победителями из этой неравной схватки с суровой жизнью за право на счастье, но я (как и Гоголь, написавший вторую часть "Мёртвых душ", которые потом же и сжёг за то, что книга была лжива) отринул от себя подобную концовку - ибо она неправдоподобна.
Так есть ли в книге протест? Конечно же есть, только здесь я протестую скромно, интеллигентно, что ли. Тот против кого я протестую всё равно ничего не поймёт не услышит, как сильно бы не напрягал я голосовые связки, а тот кто понимает и этот мой шёпот, увы, не способен что либо изменить.
Вот вам и противоречие.
Пролог
На дворе стояла весна 1945 года. Это была весна не только глубокой скорби, но и весна непередаваемой радости, со слезами на глазах, весна самой светлой надежды, весна, в которой угадывалось то самое неуловимое светлое будущее, о котором так часто твердило простому народу советское руководство. Это была весна великой победы!!!
Ивану Щёголеву, рядовому краснознаменного артиллерийского полка, наконец-то покидающему побеждённую и разрушенную Германию, тогда казалось, что впереди его ждут долгие счастливые годы мира, которые он проведёт в своей семье - с супругой Натальей и шестью детьми: три мальчика - Николай, Анатолий, Василий, три девочки - Зинаида, Татьяна, Валентина. Небольшая для того времени семья, но если учесть, что первоначально детей было 16, и десять из них умерли ещё во младенчестве (увы, такая статистика смертности в глухих сибирских деревеньках была почти нормой), то генеалогическое древо семьи Щёголевых могло быть гораздо пышнее и ветвистей.
Мечты о грядущем счастливом будущем для семьи Ивана были навеяны не только выстраданной долгожданной победой, но и кое-каким запасом золотишка экспроприированного у проклятых фашистов. И по этому поводу совесть нисколько не тревожила доблестного советского солдата, поскольку те же самые гитлеровцы с чувством с толком расстановкой нещадно грабили на протяжении нескольких долгих лет народы Европы. А вот что действительно беспокоило Ивана, так это собственное здоровье, подорванное на фронте вызванное отсутствием нормального питания, нечеловеческими условиями, и запредельными нагрузками. Тысячи и тысячи раз ему вручную приходилось толкать пушку по грязи, ямам, рытвинам, в гору, по болотам. И так, пока он не докатил её до самой победы.
И вот теперь его измождённый организм начал давать сбои. Всё чаще его тревожили боли в животе, по поводу которых полковой фельдшер сказал, что это всё фигня, а фигню, как известно, не лечат.
Однако легче от этого изречения Ивану не стало. Напротив - приступы боли, раз от раза становились все более продолжительными и изнуряющими.
Для того чтобы хоть как-то отвлечься от этой изматывающей боли Иван решил завести разговор с сослуживцем:
- Михайло, вот нафига ты домой ППШ тащишь, да ещё с двумя дисками? Ты что не навоевался?
- В хозяйстве оно как? - подмигнул молодой, безусый Белезовский, - в хозяйстве оно и бычий хрен - верёвка!
- Ну, серьёзно, на кой он тебе?
- Я может с ним на кабана пойду!
- Да на хряка, который у тебя в сарае бегает, ты с ним пойдёшь, Мишаня! - расхохотался Иван, - И вообще Белезовский знаешь откуда у тебя такая фамилия?
- Откуда? - не чувствуя подвоха, поинтересовался Михаил.
- А вот откуда! Пришёл как-то в ваш хутор пьяный переписчик, а к нему пришёл твой пращур, который до того имел старую известную русскую фамилию Березовский. Однако страдал твой прадедушка фифектом фикции, то есть попросту букву Р категорически не выговаривал. Вот с тех пор, с лёгкой руки переписчика, и стали все твои предки носить новую фамилию.
Михаил насупился, но это ничуть не смутило Ивана.
- Ох молодой ты, Мишка и глупый. Другие вон золото, драгоценности домой везут, а ты железяку взял. Мир вокруг. Победа, брат!!! А ты... Ну я понимаю пистолет - он небольшой, и для безопасности пока ещё необходим - недобитков всяких ещё полно. На той же Украине бендеровцы эти проклятые. Но автомат!!! - не унимался Иван.
- А ты что же Иван, тоже рыжьём запасся? - резко сменил тему разговора Михаил.
- А чем же я хуже? Фашисты проклятые почти пять лет нашу страну нещадно обворовывали! У народа у нашего воровали, а это значит и у семьи моей!!! - не на шутку разошёлся Иван, чем тут же вызвал очередной приступ боли в желудке. Для того что бы хоть как то совладать с болью он решил закурить самокрутку.
Тем временем Михаил продолжал шагать в задумчивости вызванной их беседой.
Иван жадно вдохнул горьковатый дым и тут же закашлялся. В глазах потемнело. Не стало хватать воздуха. Он остановился, чувствуя слабость, во внезапно ставших ватными, ногах.
- Иван, ты чего это? - забеспокоился Михаил.
- Худо мне, Мишка... - едва выдавил Иван, расстёгивая ворот гимнастёрки. Помутневшим взглядом он огляделся вокруг и увидел в нескольких шагах от себя одинокую берёзку, такую родную, такую нашу, русскую, непостижимую здесь на территории оккупантов, на родине фашизма.
С трудом пройдя пять шагов, отделяющих его от своеобразного русского гештальта, Иван привалился спиной к деревцу и тут же осел наземь. В тот же миг нечеловеческая боль обрушилась на него со всей своей неотвратимостью и жестокостью. Свет в его глазах померк и последнее что он видел в сгущающейся тьме - это испуганное лицо Михаила.
***
Когда Иван пришёл в себя первое на что наткнулись его ослабевшие руки так хорошо ему знакомый автомат ППШ. Второе о чём он понял ещё не до конца просветлевшим сознанием - это то, что его походный сидор исчез, а вместе с ним и то самое золото, с помощью которого он и его семья могли бы достичь своего отдельно взятого светлого будущего.
- ППШ и два диска, с-с-сцуко, - тихо прошептал Иван.
Его первым и вполне естественным желанием было догнать гада и разрядить в него два раза по шестьдесят патронов, которыми были наполнены диски для Пистолета-Пулемёта Шпагина, но реалии жизни говорили о том, что больше его никогда не увидит.
Это был первый и реальный, но далеко не последний случай, когда такое возможное осязаемое благосостояние и счастье повернулось задом к его многострадальной семье.
Почему это был первый случай некоего финансового переворота для семьи Щеголева и его потомках? Да потому что во времена правления российских самодержцев, вопреки уверениям современных псевдо историков, пытающихся переиначить прошлое, у простых крестьян получить образование (максимум, что знало мизерное меньшинство - это азбуку, для того что бы кое-как писать с ошибками, да считать до десяти, ну, в лучшем случае до ста), или вдруг выбиться в следующий сословный класс, к примеру помещиков, дворян, или (я вас умоляю) князей, не было никаких шансов (Михайло Ломоносов, пожалуй, одно из невероятных исключений, которые в царско-имперской истории, можно пересчитать по пальцам одной руки). А всё потому, что какие шансы могут быть у обыкновенного раба, которого в дореволюционной России и называли его крепостным? Вы скажете, что крепостное право отменили в 1861 году? Ну, а что изменилось?
***
Спустя пол года Иван в страшных мучениях умирал от рака желудка в своём покосившемся домишке, прямо на земляном полу, на глазах у всего своего обнищавшего до крайности семейства.
Смерть не торопилась забирать его измученное, иссушенное болезнью тело. Умирал он долго, с приступами нечеловеческой, а временами и вовсе невыносимой боли, которые современная медицина заглушает чудовищными дозами наркотиков, но тогда, в сибирской глухой деревне, даже малограмотных фельдшеров было по одному на несколько деревень. Поэтому перед своей мучительной смертью он успел о многом подумать, в том числе и о своих грехах, которых у него, как, впрочем и у любого другого, было не мало. У одних их больше, у других чуть меньше, но никто из нас не безгрешен.
Если не обобщать и говорить лишь за себя, то были у Ивана такие поступки, совершая которые, он наплевал на законы божьи и мирские, но тогда, много лет назад, это его совершенно не волновало.
Зато теперь, оказавшись на пороге неминуемой смерти, перед его внутренним взором пронеслись мыслеобразы.
Память, может быть и предатель, по крайней мере в деталях, но, по существу, если не искажать картину прошлого намеренно, то передать смысл произошедшего можно.
***
Василий был крепким, выносливым деревенским парнем - работал на земле. То есть был крестьянином. Вернее крестьян, как класса, уже не существовало - теперь, с приходом советской власти, по всей стране большевиками были созданы колхозы, так что он был колхозников.
И была у него настоящая любовь, что в те годы была редкостью. Раньше как оно было? Понравилась парню девушка, а гораздо чаще родители решили, что время пришло парню женится - этого достаточно для того, чтобы засылать сватов в дом невесты. Какая там любовь, если они виделись пару-тройку раз, от силы!? Стерпится - слюбится: вот он главный того времени!
Так вот у Василия была настоящая любовь, а не воля родителей, или мысль о том, что пора жениться пришла. И жила его любовь в соседней деревне, что располагалась в семнадцати километрах от той, в которой жил Василий.
Любовь его была взаимной, и дело полным ходом шло к свадьбе. Возможно, что будущую семью ждали любовь и согласие, если бы не произошло одно событие, изменившие весь ход этой истории.
Однажды одним положим днём к Василию на колхозной телеге подъехал его брат и сообщил:
- Говорят, соседняя деревня горит! Полыхает, как погребальный кострище!
Первой реакцией Василия был страх за жизнь его возлюбленной.
- Дай телегу! Мне срочно туда нужно!
- Да ты что, Василий! С меня председатель шкуру спустил за эту повозку!
- Э-э-э-х!!! - в сердцах махнул Василий рукой и, не теряя драгоценного времени, бегом бросился к своей девушке.
День был жаркий, а он не взял с собой ни капли воды.
Семнадцать километров - это не марафонская дистанция, скажете вы.
Только где же вы видели в глухой сибирской деревне прошлого века марафонцев, имеющих прекрасную спортивную подготовку?
Василий бежал не жалея себя - без остановок и малейших передышек. Вперёд его гнал страх за любимую.
Уже на подходе к деревне Василий понял, что никакого пожара нет, но уже не мог остановиться.
Так он и умер на подходе к деревне - сердце парня не выдержало столь чудовищной нагрузки, усиленной душевными переживаниями.
Вот так и закончилась любовь, которая могла осветить своим ярким светом жизнь двоих счастливых влюбленных.
А через два месяца, на излете лета в ту же деревню приехал на телеге запряженной рысаком, брат покойного, Иван.
- Наталья, - обратился он к красивой, высокой, статной девушке, которая и была любовью его покойного брата, - поехали в райцентр.
- А что я там забыла?
- По рынку прогуляешься. Может ткань какую-нибудь там при смотришь.
Девушка подумала, и согласилась.
Когда они приехали в райцентр, Иван остановился возле Райпо и предупредил Наталью:
- Подожди меня недолго. Сейчас кое-какие бумаги подпишу и вместе поедем на рынок.
Наталья лишь подала плечами: мол, раз надо, то иди.
Немного погодя из Райпо выбежал Иван:
- Пойдём и ты распишешься в бумагах, да поедем уже!
Наталья не могла понять такую спешку, но за Иваном все же пошла, подумав, что нужно расписаться в каких-то колхозных ведомостях.
Подписывала не глядя.
Когда вышли их здания и сели в телегу, Иван Щеголев объявил:
- Ну, вот, Наталья, теперь ты мне жена официальная!
Вот так, через обман, малодушие предательство и образовалась ещё одна деревенская семья. Без любви и взаимности.
Без счастья!
Глава 1
Галина нажал на кнопку пульта, за этот день, должно быть уже в тысячный раз, и остановилась на том же канале, с которого спрыгнула в тот момент, когда там началась пятиминутная рекламная пауза.
Виталий, краем глаза наблюдавший за её манипуляциями, устало вздохнул - по ящику демонстрировали бесконечную теле-версию жизни очередной простоватой неудачницы. Поскольку запоминать каноническое имя героини было ниже его мужского достоинства, он называл Дунькой любую теле-Золушку, главную героиню фильма или сериала, из бесконечного потока слезливых драм, которая выбилась из грязи в князи.
Если уж быть точным, то в княжны, или княгини, поправил сам себя Виталий с той дотошной точностью, которая временами так раздражала Галину в супруге.
Пройдя множество испытаний, щедро, как из рога изобилия, насыпанные на тернистом пути горе-героини садистами-сценаристами, Дунька всегда обретала долгожданное, или неожиданное, но всегда заслуженное счастье, с помощью богатого, предприимчивого мужчины (которого Виталий, так же для простоты, именовал Дунькером), способного при каждой встрече дарить ей прекрасные цветы, оплачивать романтические ужины в дорогих ресторанах, катать на Бентли, или других красивых и дорогих машинах. Вариантов подачи этого теле-блюда было безумное множество, но постфактум был всегда один - избранник Дуньки был успешен, обеспечен, удачлив, и, конечно же, априори, красив.
Памятуя всевозможные градации этого теле зрелища, Виталий сделал неожиданный, можно даже сказать революционный вывод: в наш современный век, Дунька являлась не просто развлечением для праздных домохозяек - это была настоящая религия, которая ненавязчиво проникала в умы, кровь и плоть женской телеаудитории. И эта религия говорила, какой бы ни была дурёхой, какое бы у тебя ни было образование, сколько бы детей у тебя ни было от предыдущих браков, толстая ты или худющая - всё это не важно, а важно лишь то, что, пройдя все жизненные испытания Ты можешь рассчитывать на счастье, мужчину за которым будешь как за каменной стеной, и как следствие - тебя ожидает недурственное финансовое благополучие. АМИНЬ!!!
Схожесть с религией, которая призывая к смирению и терпению, и смогла продержаться не одно тысячелетие (два, если уж быть академически точным) не внушало утешения.
Вывод, который лежал на поверхности, но отчего-то так долго не приходивший на ум ранее, ошеломил Виталия. Это что же получается - каждый день его Галине говорят о том, чтобы она смирилась и когда-нибудь место её непутёвого мужа займёт достойный мужчина.
И все это происходит ежедневно, день за днём, месяц за месяцем, год за годом. По всей стране. В каждом доме. И в их доме тоже.
Он критически посмотрел на Галину.
Чёрт возьми, она ведь действительно целиком и полностью поглощена действием, происходящим на экране. И абсолютно никакого внимания на него. Неужели, где-то и в её милой головке затаилась мысль о том, что где-то в этой жизни есть мужчина, Другой Мужчина, способный сделать её гораздо счастливее, чем способен на это он.
Но если смотреть объективно, что же он из себя представляет: у него нет ни денег, ни влиятельных связей, ни привилегированного статуса в обществе, ни твёрдого характера, ни поразительной красоты, или великолепной спортивной фигуры. А что же у него есть: грошовая зарплата, начальник гад, огромный многолетний кредит, мягкий нрав, и бесконечная усталость во взгляде...
Но неужели исходя из этого вывода он должен безропотно отдать её в руки тому достойному, состоятельному и состоявшемуся?...
Виталий бросил взгляд в телевизор на избранника Дуньки, который как раз вылезал из Бентли, с охапкой роз - весь такой, до омерзения приторно правильный и обеспеченный, и сделалось ему очень тревожно и тоскливо одновременно.
Наличие дорогого автомобиля, как неизменного атрибута, безумно раздражало, так как Виталий машины вообще не имел, даже ржавенькой "копейки".
Остановить это беспробудное зомбирование переключением на другой канал, было просто бесполезно, потому, что на других каналах всегда находился клон Дуньки. О том, чтобы отключить телевизор и посидеть вместе без вездесущего ящика Виталий уже давненько не помышлял. Если же он взамен предлагал почитать ей вслух роман, Галина обиженно говорила, что это не вариант. Да он и сам понимал, что вероятность того, что книга может понравиться, не то что ему, а уж двоим-то и подавно, весьма и весьма мала.
Конечно, он мог потребовать от неё просто отключить телевизор, но в её глазах это вовсе бы выставило его в самом неприглядном свете. Он не хотел быть для неё несостоятельным истериком, или того хуже, деспотичным домашним узурпатором - упаси бог!
Но что же ему делать тогда?
В том, что что-то делать необходимо он был уверен на все сто процентов, но что же именно?
А ещё он понимал, что бездействие в данном случае подобно смерти, то есть потере любимого человека.
Его голова буквально заскрежетала от мыслительной потуги, и борьба с закостеневшим расслабившимся рассудком, давно забывшим о том, что такое умственное напряжение, продолжалось бесконечно долго и бесплотно.
В конце концов, Виталий сдался и провалился в сон, совершенно не подозревая, что ждёт его следующим утром.
***
А на следующее утро началось с ссоры.
Если раньше Галина сама выискивала любой незначительный повод для того чтобы из искры раздухарить пламя, то сегодня Виталий сам пусть и неумышленно создал самый что ни на есть откровенный повод для скандала. Сегодня ночью он с мучительными хрипами и стонами несколько раз подряд произнёс сдавленным криком: - Ве-е-ера! Ве-е-е-ера! Ве-е-е-е-е-ера!!!
Вот только если для Виталия в свете грандиозного открытия сделанного предыдущим вечером одухотворённое слово "вера", не имело совершенно никакого отношения к имени собственному "Вера", то для Галины подобное высказывание могло означать только одно - мужу во сне снится другая женщина. А ещё всё дело очень усложнялось чувственным придыханием, с которым Виталий всё это произносил, в котором чуткая Галина безоговорочно усмотрела самую подлую сексуальную измену мужа в его сне.
Кроме того была ещё и другая проблема - Виталий практически не помнил своих снов, хотя был уверен на все сто процентов что видел их не реже и не чаще любого другого человека, просто все его сновидения проходили в той части мозга, с которой он не имел обратной связи. И пусть даже кто-нибудь и разбудил бы Виталия посреди ночи, он всё равно не смог бы вспомнить ничего из того, что только что видел... За всю свою жизнь он при желании мог насчитать чуть больше двух десятков снов, которые он помнил. И если их количество разделить на прожитые годы, то в среднем приходилось по одному, максимум двум снам на год. И всегда это было что-то невероятно яркое запоминающееся, красивое, но как бы Виталий не ломал голову, он не мог припомнить ни одного эпизода из минувшего сновидения, хотя искренне верил, что не мог опуститься да элементарной измены своей жене. Поэтому версия с верой, как составляющей новооткрытой им религии более чем удачно вписывалась в вырисовывающееся грандиозное полотно. Однако посвящать супругу в таинство его нового открытия он не посмел, понимая, что Галина, как сектант попавший под религиозное влияние, будет более чем яростно всё это отрицать - так что момент для того чтобы открыть глаза супруге был, прямо скажем, неподходящий.
За доли секунды напряжённой работы мозга Виталий вспомнил историю, которую поведал ему его приятель Денис. А дело было так - тому и в самом деле приснилась любовная сцена, и он с томным упоением произносил имя "Зоя". Проснулся он побоев, которые наносила ему супруга, которую, к слову, звали вовсе не Зоя, а Надя.
- Это какая такая Зоя?!! - кричала она.
- Да не Зоя! А зая, ЗАЯ, глупенькая ты моя!!! - довольно умело оправдывался Денис.
Учитывая схожесть и факт того, что это действительно было одним из самых любимых ласкательных прозвищ, Надя понемногу отошла, и поверила в его историю.
Что же мог в этом случае на скорую руку сочинить Виталий?
Верка Сердючка? Ну, при чём здесь этот трансвестит с грудью шестого размера?
Озарение пришло как это бывает совершенно спонтанно.
- Представляешь, мне во сне приснилась стройка. И вот кричу я крановщику: - Вира! Вира!! А он как будто и не слышит меня вовсе, и груз прямо на наш дом опускает.
- А может это не крановщик, а крановщица была? - ехидненько уточнила Галина.
- Да что ты, Галочка, на автокранах только мужчины работают, они же ещё к тому же и водители по совместительству. - Как мог, исправлял ситуацию Виталий.
- Ну-ну. - Весьма недоверчиво кивнула головкой Галина.
История и вправду получилась неубедительная, но лучшего за то короткое время что у него было придумать было уже невозможно. Это конечно лучше, чем сочинить историю о том, что его, якобы серьёзно раненного и умирающего, под жестоким огнём неназванного противника, вытаскивает с поля боя санитарка Вера.
- Знаешь, что, стропальщик ты мой непереаттестованный, вот пусть тебе сегодня утром завтрак твоя крановщица и готовит.
Сказав это, Галина демонстративно отвернулась от Виталия, и все его дальнейшие попытки как-то разрядить ситуацию или перевести всё в шутку, были обречены на неминуемый и позорный повал - Галина могла быть непреклонной, и эта черта очень нравилась в супруге Виталию, но только не в этом конкретном случае.
На работу пришлось идти не позавтракав, подовольствовавшись лишь кофе с печеньем.
Была у Виталия одна странноватая черта - он совершенно не притрагивался к готовке пищи. В те редкие дни, которые в его жизни ему приходилось оставаться в доме одному, он практически ничего не ел, до тех пор, пока в доме не появлялся человек, который его накормил бы, и совершенно не важно мама, бабушка ли это была в его детстве и юности, или супруга в зрелые годы. Если одному приходилось быть по несколько дней к ряду, то Виталий переходил, как говориться, на хлеб и воду, что конкретно в его случае означало - на молоко и батон с шоколадным маслом, или ореховой пастой. Или же просто конфетами.
День на работе жутко его утомил, но и торопиться домой ему тоже не слишком хотелось. В былые времена, когда в доме его ждала любящая жена, а не комок, крайне нестабильных и взрывоопасных, как глицерин, нервов, готовых сдетонировать в любую секунду от малейшего неосторожного движения, он торопился, да что там, просто летел в своё уютное семейное гнёздышко, оставляя за спиной усталость тяжёлого рабочего дня, вместе со всеми своими профессиональными проблемами. Да, всё это было, но ушло куда-то. И как бы не хотелось думать, что ушло навсегда.
Бесцельно побродив по улице какое-то время, Виталий без особой охоты направился домой. Этот обряд самоуспокоения перед возвращением в собственный дом в последнее время стал производиться всё чаще и чаще, и, похоже, грозил стать повседневным ритуалом.
Едва переступив порог, Виталлий наткнулся на суровый взгляд жены и понял, что за прошедший день супруга так и не оттаяла.
Уже на кухне без единого слова перед ним была поставлена тарелка супа. И хотя аппетита не было абсолютно никакого он, опасаясь возможных последствий пока скрытых от его понимания, но, тем не менее, весьма реальных, начал неохотно ковырять ложкой в содержимом тарелки. Однако это не укрылось от наблюдательного и намётанного глаза супруги, способной создать скандальчик из ничего, и она, естественно, обвинила его в том, что его покормили в другом, более приветливом месте, и задержался он, конечно же там же.
Все призывы его прислушаться к голосу разума и мыслить логически остались абсолютно не услышанными и совершенно не понятыми, и как суммарный результат - Виталий был выдворен с супружеского ложа на диван. Галина оставшись в гордом одиночестве вновь включила телевизор, где практически на любом канале её ждала встреча с несчастной героиней заслуживающей большего.
Виталий традиционно хотел было почитать перед сном, но совершенно не смог сосредоточиться на тексте. К тому же из соседней комнаты шёл крайне раздражающий бубнёж очередной мыльной драмы.
Отложив книгу, Виталий закрыл глаза, постарался отстраниться от всего того, что угнетало его в последнее время и мысли его были где-то очень далеко в счастливом безмятежном прошлом.
***
А со следующего утра начинались выходные и очередные проблемы.
Неприятности возникли там, откуда Виталий их совершенно не ожидал - с "халтуры", которая некоторое время назад подвернулась Виталию.
Несколько лет назад Виталий, проживая в городе Томске, подрабатывал строителем-отделочником, так что кое-какой опыт в области строительства у него был, так же как имелись все необходимые инструменты для подобного труда, и самое главное в данной работе - уверенность в себе и своих силах.
Оговорив заранее стоимость работы, Виталий и не предполагал, как же здорово он продешевил. Дни шли, а гонорар за проделанную работу был всё ещё вне досягаемости и уже казался таким ничтожным в свете проделанной им работы. Кроме того так называемый "калым" отнимал огромное количество времени, в том числе и все ближайшие выходные. Не оставила сей факт без внимания и Галина обрушив на несчастного мужа свой праведный, но слишком уж безапелляционный гнев. Как человек мягкий, Виталий чаще нуждался в сочувствии, а не в нагоняе. Если бы не постоянные упрёки со стороны жены Виталий, скорее всего, гораздо быстрее сделал ту работу, которую необдуманно взвалил на свои плечи. Теперь же скрипя зубами, он продолжал делать ненавистную ему подработку, мечтая лишь об одном - скорее бы всё это мучение кончилось.
А ведь изначально Виталий преследовал самые благие цели - пополнить не слишком объёмный семейный бюджет, порадовать супругу приработком, и помочь неплохому в принципе человеку. Вышло же из этого то, что вышло.
***
Секса не было уже три недели. Все попытки добиться от жены взаимности были обречены на провал. Всегда находились какие-то причины для того чтобы его отложить. Иногда эти причины были реальными, а иногда надуманными. Дошло до того, что Галина сама несколько раз делала намёки, а он их не понял. Когда же он, наконец, понял, что же от него требуется, к тому времени Галина, как обычно, психанув, моментально передумала. Её игривое настроение бесследно улетучилось, и она захотела спать.
Кто-то скажет, что три недели - это не срок, но для Виталия, как человека искушённого постоянным сексом, такая внезапная голодовка была настоящим испытанием и для организма и сознания.
Иногда Виталий вспоминал те далёкие светлые времена детства, когда понятия не имел о сексе. Ему казалось, что тогда он был намного счастливее чем после того как познал плотские радости с женщиной. До этого он был единой, вполне счастливой личностью, а потом раз и вдруг стал чьей-то половинкой, почувствовал свою ущербность в одиночестве. Но вернуть всё назад, увы, уже нереально, как бы ты этого не хотел. И никакой аскетизм уже не исправит ситуация, ведь секс - это такая зараза, по действию очень похожая на наркотик, вызывающий сильнейшую зависимость, попробовав который раз, уже с него не слезешь, как бы ты не старался.
Виталий начал ловить себя на мысли о том, что начинает понимать тех, кто изменяет своим супругам, и совершенно не важно, мужчина это или женщина. Всё дело в том, что, как бы это не парадоксально звучало, но секс на стороне гораздо более раскован, чем на супружеском ложе. То есть конечно на заре супружеских отношений любовные отношения были яркими, с тягой ко всевозможным экспериментам, однако со временем новизна потускнела, а на смену экспериментам пришёл выверенный до мелочей секс, включающий в себя неплохо зарекомендовавшие на практике позы и минимальные ласки с обеих сторон.
А что касается так любимом в писательских кругах сюжетного оборота, о том, что влюблённые получают оргазм одновременно, то в его жизни подобное случалось всего пару раз и то, это при условии, что ему не соврали.
В общем, сексуальная жизнь, не только не радовала, или, по крайней мере, более менее удовлетворяла, а тускнела день ото дня, и сознавать всё это было весьма печально.
***
И вот, наконец, эпопея с его подработкой была окончена. Хозяин, очевидно понимая, что выполненная Виталием работа, обратись он в фирму, обошлась бы ему дороже, как минимум втрое, немного накинул сверху. Это естественно немного улучшило настроение Виталия.
Так вот в этом приподнятом настроении он и шёл домой, размышляя о насущном.
Перед ним встал выбор - куда потратить деньги, о которых ничего не знает его супруга? Потратить ли ей же на небольшой презент, или купить что-либо необходимое в домашнем хозяйстве.
Материальное и прагматичное в его личности всегда брало вверх.
Ну, зачем, скажите, тратить последние жалкие копейки его получки на очень даже не дешёвый букет, который простоит, самое большее, неделю, если можно приобрести что-то более нужное и практичное.
Однажды вместо задуманного уже было букета цветов, Виталий в самый последний миг купил жене очень красивый плащ, который смотрелся на ней идеально. Галина была несказанно рада покупке и тому, как сидит на ней обновка, ведь эффект, который производил на окружающих плащ вкупе с её тонкой талией (мужчины провожали её восхищёнными взглядами, а женщины с нескрываемой завистью), невозможно было не заметить. Однако, не смотря на всё это, через какое-то очень непродолжительное время, Галина вновь вернулась к упрёку за то, что он так и не подарил ей обещанного букета, и это не смотря на то, что если бы он тогда потратил деньги, в её гардеробе не появилось так обожаемой ею новинки.
А денег на покупку букета уже не было и все его увещевания о их тяжёлом финансовом состоянии были заведомо обречены на провал.
"Ты же мужчина, - говорила Галина, - так вот найди средства".
Но найти деньги было ох как непросто - они почему-то не валялись под ногами, как какой-нибудь мусор. А заработать средства к существованию, а тем более к безбедному, или хотя бы сносному, было непросто не смотря на все его усилия.
Вывод напрашивался сам собой: он, романтика и цветы - вещи, увы, не совместные.
Иногда Виталию отчётливо казалось, что он что-то не знает о жизни. Что-то такое, что известно лишь некоторым избранным, но они никогда вам этого не расскажут. Например, он никогда не мог понять, откуда у людей берутся деньги? И речь здесь шла не о тех грошах, которые все мы получаем на работе, а реально больших деньгах.
Именно этот вопрос занимал его голову гораздо чаще остальных. Не вопрос как лично ему заработать больше - ведь здесь он и так делал всё, или почти всё, от него зависящее. Нет, именно вопрос, откуда деньги берут другие. Чаще всего он понимал, что деньги эти наживаются нечестными способами, порой, а возможно и скорее всего уголовно наказуемыми. Сам же он не хотел идти подобной тропкой, и вовсе не потому, что боялся закона - просто он был так воспитан и не мог через себя перешагнуть, как бы ни старался преодолеть этот психологический блок.
Учитывая, что он был абсолютно не пьющим и не курящим человеком и логически и чисто математически он понимал, что денег в его кармане должно оставаться гораздо больше чем у других, но этого по непонятным причинам никогда не происходило.
Он никогда не занимал, если не был уверен в человеке на все сто, да и то суммы, которые он одалживал, были столь незначительны, что не могли нанести сколько-нибудь значительный урон их семейному бюджету.
Временами ему казалось, что над ним и его супругой незримым ореолом весит чёрное проклятие финансовой несостоятельности, а о том, что делать в подобных случаях он не имел ни малейшего понятия.
К ведьме что ли обратиться для снятия этого проклятия, думал он? И, чем чёрт не шутит, а вдруг возьмёт, да и поможет.
Интересно, размышлял Виталий, а как это у современных ведьм. Было бы весьма забавно побывать в подобном месте. Должно быть, сейчас все уважающие себя современные ведьмы из избушек на курьих ножках передислоцировались в современные просторные офисы, и каждого посетителя в приёмной встревает деловая энергичная секретарша. На большой стене, для всеобщего обозрения, висят различные магические дипломы, и копии свидетельств о том, что их обладателю под номером таким-то разрешено заниматься подобной деятельность.
Когда-то в годы своей юности, он считался весьма творческой личностью, подающей надежды. Тогда ему казалось, что весь мир лежит у его ног, и все дороги для него открыты. Однако, очень скоро, жизнь несколько раз макнула его в зловонную жижу реальности, показав кто тут хозяин. И вот уже вместо творчески одарённого человека, как это не печально, Виталий медленно, но верно, превратился в обыкновенную посредственность. Но сегодня что-то шевельнулось в его сознании и он, поддавшись мимолётному искушению, очень подробно представил себе диалог, который мог бы произойти в приёмной офиса современной ворожеи.
- Можно у вас проконсультироваться? - интересуется Виталий у секретаря.
- А вы записаны на приём? - уточняет она.
- Нет, - немного смущается он, - а что, так много посетителей, что попасть можно только по записи?
- Да. График работы весьма напряжённый - все встречи расписаны более чем на две недели вперёд.
- Наверное, - переминаясь с ноги на ногу, неуверенно отвечает Виталий.
- Назовите ваши данные и номер вашего мобильного телефона, для того чтобы я смогла связаться с вами, если в этом возникнет необходимость.
Виталий заученной скороговоркой диктует данные.
- Вы записаны на 13 июня на 15.30. А можно задать вам ещё пару вопросов?
Вместо ответа Виталий неопределённо пожимает плечами.
Восприняв это как знак согласия, секретарша задаёт несколько информационных вопросов:
- Как давно вы знаете о существовании нашей фирмы?
- Пару дней.
- А могу ли я узнать, как вы узнали о наших услугах? Из видео рекламы телевидению, или из бегущей строки? А может быть услыхали информацию по радио? Через интернет, по рекламной рассылке? По СМС сообщению? Из рекламной листовки, которую вам вручили на улице?
- Мне знакомые посоветовали, - отвечает Виталий.
Секретарша сделала в анкете пометку.
- А как они охарактеризовали нашу работу?
- Ну, они довольны. Им ваша консультация помогла.
И вновь завитушка в опросном листе.
- Насколько необходимым вы считаете вмешательство потусторонних сил для того чтобы исправить создавшуюся ситуацию.
- Более чем необходимым.
- Огромное спасибо за то, что приняли участие в опросе. Более не смею вас задерживать.
От этой игры собственной фантазии на душе у Виталия стало очень легко и весело. Стряхнув с себя приятное наваждение, он огляделся по сторонам и в недоумении остановился.
Сейчас Виталий находился на совершенно незнакомой ему улице, затерявшейся где-то в дебрях частного сектора - вот куда завела его привычка прогуливаться перед возвращением домой, помноженная на бурную фантазию.
Виталий застыл на месте, пытаясь хоть немного сориентироваться на местности, но сколько бы он ни всматривался в окружающее его пространство не мог найти ни одной зацепки, или ориентира от которого мог бы оттолкнуться.
Из оцепенения его вывел незнакомый женский голос:
- Вы тоже к бабе Вере?
- Вера? - удивлённо переспросил Виталий.
- К ведунье... - на несколько тонов ниже пояснила молодая женщина, держащая за руку забавного пухлощёкого малыша.
Не дослушав утвердительного ответа от собеседника, женщина показала рукой на небольшой домишко, без надписи улицы и порядкового номера дома, затесавшийся между двумя большими добротными домами, который Виталий и не заметил бы если бы ему на него не указали.
- Вам туда, - просто пояснила она.
Виталий изумлённо уставился на крохотную хатку, всем своим видом выражая крацнюю нерешительность. Слишком уж много случайных совпадений: только, что думал о колдунье и на тебе - домик настоящей ведьмы.
Да ещё имя колдуньи - Вера...
Как ту не вспомнить недавний сон...
В свете недавних событий, ситуация явно намекала на некий знак свыше!
- Да вы не бойтесь, - вновь донёсся до него голос всё той же женщины, только намного дальше - за это время она с малышом отошла на довольно приличное расстояние, - Заходите.
Виталий рассеянно пожал плечами и сделал шаг к обиталищу настоящей колдуньи.
***
Не успел Виталий и пару шагов сделать по направлению к избушке, как дверь отварилась и на пороге возникла пожилая женщина, которая, наверняка, выглядела намного моложе своего истинного возраста.
Занятная такая бабуля. Этакая Софья Лыкова, после того как если бы та перебралась на "большую землю".
- Я ... - начал было Виталий, но больше ничего не смог придумать.
- Заходи, - просто, без предисловий обратилась к нему баба Вера.
И он молча проследовал за женщиной вглубь домишки.
Переступив порог Виталий с интересом осмотрел небольшую комнатку: печь, возле печи кот, ни чёрный, ни белый - в нём и того и другого цвета было приблизительно поровну, небольшой стол, шкаф с кухонной утварью, полка с книгами, комод, на котором лежала увесистая пачка газет и журналов. А вот чего здесь не было, так это телевизора и это обстоятельство сразу же вызвало его уважение.
В красном углу, висела старинная потемневшая от времени и чада печи икона.
Перехватив взгляд Виталия, баба Вера открыто улыбнулась.
- Это не мешает? - поинтересовался он, кивнув в сторону иконы.
- Нисколечко, - ответила она, - Вера в бога не имеет никакого отношения к дару, которым я обладаю, так же как колдовство, и чёрная, белая и любая другая разноцветная магия.
- Вы потомственная колдунья? - После недолгой паузы задал Виталий первый же вопрос, пришедший к нему в голову.
- А как же! Только не колдунья, а ворожея.
- А где же тогда дипломы, подтверждающие вашу компетентность? - усмехнулся Виталий.
- Таких бумаг у меня нет, честно ответила ведунья, - Главное моё доказательство - это люди, которые за меня доброе словечко замолвят. А грамоты все эти, да свидетельства - это и есть самая несусветная чушь. Ну не дают в нашей стране настоящим ведьмам свидетельства о том, что они с отличием закончили среднюю школу волшебства, записаны в центральную чернокнижную библиотеку, прослушали курсы волхования, отучились в алхимическом техникуме, чародейском колледже, или училище прикладной ворожбы, заочно занимались в институте оккультизма, а быть может, через пять с половиной лет прилежных занятий, стали выпускниками престижного государственного университета колдовства, а так же чёрной и белой магии. Ну а если тебе такой человек с дипломом и попадётся, то можешь спокойно послать этого обманщика и пустомелю по прямой партийной линии. Магия, колдовство, волшебство, называй это как тебе вздумается, хоть паранормальными способностями - это же ведь как редкий дар, тот же аюсолютный музыкальный слух, только проявляет себя в тысячи раз реже, развивать его можно, а обучить, если предрасположенности нет, этому нельзя, как ни старайся.
- Наверное, вы правы, - оставив насмешливый тон, задумчиво проговорил Виталий.
- А что же тебя привело в мой дом? - сменив тему, спросила баба Вера.
- Понимаете... Я здесь вроде бы как случайно, - попытался объяснить ситуацию Виталий.
- А вот случайности здесь быть не может, - остановила его потуги ворожея, - Кто-кто, а случайные люди сюда не попадают, Виталий...
- А откуда вы узнали... - его дыхание, перехватило, словно от неслабого удара в солнечное сплетение.
- Если честно, то для этого даже к магии прибегать не надо - чистая психология и знание о значении имён.
Произошедьшее небольшое чудо на несколько мгновений выбило Виталия из колеи. Изрядная доля сомнений все же его не отпускала. Несколько мгновений он лихорадочно вспоминал, а не произнес ли он своё имя ранее? Но нет, он не представлялся ведуньне - в эм он был абсолютно уверен.
Однако и следующая реплика женщины была очень точной:
- Знаю, что тебя привело которые мне, Виталий. Ты хочешь спросить меня о том, почему сколько бы ты не работал, а денег для семьи все равно не хватает.
- Наверное, это можно сформулировать и так... - вынужден был признать Виталий.
- Ну, сейчас мы это и выясним, - спокойно произнесла ведунья, - А для начала мне нужно изучить твою ауру.
Кудесница приблизилась к Виталию почти вплотную, как плохо видящий человек, пытающийся разглядеть что-то мелкое.
Виталий про себя отметил, что ведуньи веет густым запахом трав и легким дымком, без намека на запах старости, который источают вокруг себя многие пожилые люди.
Очевидно визуальный осмотр не удовлетворил знахарку, так как на её лице Виталий увидел выражение, охарактеризовать которое можно было, как озадаченность.
Покопавшись в карманах своих многочисленных юбок, баба Вера извлекла небольшой продолговатый предмет, испещренный различными непонятными символами, и с небольшой дырочкой ближе к одному из концов. Предмет показался Виталию очень старинным и, от чего то, сразу же внушающим доверие, не то что эти стеклянные шары и всяческие новомодные штучки-дрючки, которые любой шарлатан может раздобыть где угодно.
Колдунья поднесла потёртый амулет к правому глазу, и взглянула на своего посетителя через небольшую линзу, оказавшуюся в центре отверстия, которую до этого Виталий не успел заметить.
В следующий миг старушка, вздрогнув, поспешно отпрянула.
- Ох ё-ё-ё!!! - выпалила она и несколько раз испуганно осенила себя крестным знанием.
- Неужели всё так страшно, - теряя надежду на лучшее, поинтересовался Виталий.
- Проклятие до десятого колена. Потомки тех кто навёл на ваш род это заклятье сейчас, скорее всего, очень известные олигархи, а вот как вы столько протянули - ума не приложу. Должно-быть ты и не пьёшь и не куришь, и каждую копейку в дом стараешься нести, а не то давно бы уже сгинул, так и не дожив до тридцати.
- Тридцати шести, - поправил Виталий.
- О! Так значит ты ещё и здоровый образ жизни ведёшь, раз так хорошо сохранился.
Виталий смущенно пожал плечами.
- А чем это наведенное проклятье угрожает мне и моей семье?
- Сколько бы ты не трудился, Виталий, а не видеть вам благополучия и достатка. Все деньги будут утекать, как вода сквозь пальцы.
- Но разве нельзя что-то сделать чтобы избавиться от этого ярма безденежья?
- Конечно можно, - просто ответила баба Вера.
***
- Выбери, или сам придумай заветное слово, которое кроме тебя никто не знает. Но в слух не говори, - сразу же предупредила бабка. - Напиши на листочке. Только написать нужно своей ручкой и на своей бумаге, и желательно, чтобы эта бумажка была с тобой какое-то время. Чем больше она с тобой провела, тем лучше - эффект будет более мощным.
Виталий сразу же достал свою любимую ручку, которую таскал с собой повсюду, а вот с бумагой всё оказалось гораздо сложнее. Сколько бы он ни шарил по карманам, ничего стоящего так и не попалось, не считая автобусного билета, полученного от кондуктора сегодняшним утром, однако тот был не в счёт из-за слишком короткого его пребывания в руках Виталия, а ему хотелось колдунства и самого наимощнейшего. Наконец заглянув в кошелёк, в потайном отделе он наткнулся на иностранную купюру, достоинством в пять евро, которую он таскал с собой на удачу последние два года.
- А евро, как бумага сгодятся? - поинтересовался он.
- Отчего же нет. Бумага она и есть бумага, что бы на ней не напечатали. - Ответила ему бабка.
Виталий передал купюру, подозревая, что, скорее всего больше её не увидит, но ошибся. Проделав в цветной бумажкой странный ритуал, ведуньи вернула ее обратно.
- Сейчас можешь вписать туда свое тайное слово, - сообщила она.