"Больше всех я люблю три вещи - Зиму, Людей и редкие моменты общения с Одиночеством, моим старинным приятелем и добрым гостем"
*******
Белая ночь окутывает Донецк, снег кружит у окна, робко стучась, в начинающие заледеневать стекла, - природа замирает, отдаваясь воле времени. Тихая грусть, спокойный мир и рождающаяся в сердце сказка. Снова дарованные на краткое время крылья, снова сигаретный дым, застилающий глаза и снова это странное общение на три персоны - человек, клавиатура и друг-одиночество. Он садится рядом, и начинает рассказывать давние истории увиденные или подслушанные им когда-то давно, и человек записывает их, чтобы не забыть утром. Он судорожно стучит по клавишам, боясь, что-то упустить
Истории, это, наверное, самое дорогое, что у него есть... Они уже давно стали частью его жизни и судьбы и он проживает их словно дивные сны. Утром, перечитав написанное, полным восхищения голосом, он рассказывает о них другим, которые воспринимают его как чудака, но сами не понимают, почему случается так, что когда он начинает говорить, в их сердцах теплится какое-то давно позабытое чувство, в глазах загорается огонек, и на миг все, кажется не таким как всегда. Это его жизнь, очень простая, непритязательная и маленькая жизнь рассказчика своей души и чужих историй встреченным случайно людям.
Вы не раз его видели, скорее всего, именно зимой, во все остальные времена года он мало отличается от остальных прохожих, и в тот миг, пройдя мимо, он мог странно посмотреть на вас, как будто встречал ранее. Этот взгляд вскоре канет в вашем самом обычном дне, поглощенный сотнями и тысячами других больших и маленьких воспоминаний, но, засыпая, вы вдруг вспомните о нем. Появится странное чувство о том, что вы стали частью чье-то еще жизни. Чьей-то истории. Чьей-то книге дней...
История вторая
Снег
"Меняется мир, и меняемся мы сами, никогда не оставаясь прежними..."
Она была художницей. Мало друзей, мало подруг, сложные отношения в семье, непонятное чувство того, что кисть не успевает за вдохновением жизни. Сложный, очень сложный человек - девушка по имени Вилена. Стройная, высокая, симпатичная она могла бы жить по-другому, наверное, но ее жизнь была вызовом, который она приняла, и смело шла к поставленной цели. О, да, она была у нее - цель. Это была мечта - работа в небольшой компании, которая занималась сущей безделицей, созданием миров. Она хотела стать частью этого. Работа, для кого-то может показаться мелочью для мечты, но не для нее. Переживания, старания, тонкое балансирование на грани испытательного срока - ей было тяжело. Мелочи, мелочи, мелочи... бьет по ушам это слово, когда действительно к чему-то стремишься, и каждая из них кусает как надоедливый комар, оставляя следы сомнения, недопонимания и разыгравшегося воображения.
Он работал там уже около года, этот Тот-кто-пишет. Часто выходил на порог здания, для того чтобы делать вид, что он курит, и смотреть на игру ветра с листвой. Вкладывал слова в еще не родившихся жителей очередного мира и планировал их жизни. Не знал, как разобраться в своей, но продолжал делать то, что он называл своей работой - творить для других, не пришедших еще.
В тот день, странный день, пошел снег. Не тот, что был вчера и позавчера - мелкий и злой авангард наступающей зимы на сдающую позиции осень, а настоящий - пушистый, белый и величественный снег. Покрывал пеленой асфальтовые дорожки, убаюкивал взор, покорял своей чистотой и бесконечно белым цветом, успокаивающим глаза и мысли. Что-то случилось тогда, в его и ее сердце, что-то, что заставило одновременно спуститься вниз, купить себе кофе и совершенно по-новому взглянуть друг на друга. Что увидел он? Кто знает, может быть несколько строчек запавших в душу застыли в ее глазах, может быть что-то, что он хотел давно сказать, но не мог подобрать слов, что без сомнения мучительно для Всех-Кто-Пишет, кто знает... Что увидела она? То знает лишь только она, да и скорее всего не до конца, но наверное что-то, что она нарисует ровно через двадцать лет, когда вспомнит тот миг, тот день и тот разговор:
--
Вилен, ты знаешь, снег, как будто не ждал его совсем, а вот он... красиво, правда? -
--
Да... как будто, даже не знаю как обьяснить... Все спокойнее, и... и хочется летать -
Он странно улыбнулся, отчего-то замолчал, и повершувшись вдруг к ней, зачем-то остановил время на несколько минут.
--
А знаешь... у тебя все получится, я знаю, просто поверь мне. У тебя все получится, потому что я это вижу... Ты переживаешь, тебе кажется иногда что зря все, но не стоит. Вилен, нарисуешь меня когда нибудь, тогда, когда эти мечты станут давно привычной реальностью, и перед нами уже будут новые? Нарисуешь меня, когда мы с тобой будем по разные стороны океанов и миров?... -
Она опустила глаза, ей стало вдруг зябко, захотелось говорить много и непонятно о чем, но слова не застывали, они ждали, и она ждала, часто моргая. Она несколько раз попыталась начать говорить, но каждый раз не получалось, потому что приходили совсем другие слова, а не те которые она сейчас звала. Но вот, сложилась фраза, она нарисовала ее перед собой и она прозвучала несколькими мягкими минорными нотами:
--
Когда-нибудь... очень нескоро, но тогда... тогда, я сделаю это совершенно случайно. Я так чувствую. Твои слова, мы все знаем, что они становятся реальностью, но не в этом мире... ты так уверенно говоришь -
Его улыбка на миг стала горькой, морщины сильно состарили, в горле застыл комок вороньего карканья,... она взяла его за руку, и страшное видение пропало. Голос снова обрел ту потаенную силу, что всегда удивляла окружающих, и ветер подхватил слова:
--
Посмотри вокруг, разве это уже наш мир?... -
Она очень осторожно отвела глаза, чтобы посмотреть вокруг и увидела опускающийся на белый чудесный город вечер. Там где только что лежала грязь, был такой знакомый чистый лист нового и непонятного, что невольно из ее груди вырвался вздох, там, где только что было пусто, высыпавшие дети поднимали руки вверх и приветствовали зиму, там, где была грусть и неопределенность - появилась надежда и уверенность в том, что слова сбываются. Слеза... не от грусти, не от радости - от произошедшего маленького чуда.
--
Разве это уже те мы, что были всего пол часа назад? - Упавшая на глаз челка и робкая улыбка, он улыбнулся еще раз своей странной усмешкой иногда-все-знающего, и время возобновило свое течение.
--
Спасибо... -
Она тоже улыбнулась. В первый раз за несколько последних недель. Потому что поверила. И осуществила свою мечту через месяц. И нарисовала его, как запомнила тогда, никогда никому не показав этой картины. Ровно через двадцать лет...
История третья
"Тайна Тех-кто-пишет"
"Книги - как карты, ведут за собой странными маршрутами, открывая нам самих себя такими, какими мы себя еще не видели. Так рождаются легенды"
Этот маленький Тот-кто-пишет уже становится странным, как и все они. Он очень гордился этим, хотя и никому не мог рассказать, ведь маленьким Тем-кто-пишет очень тяжело поделиться своим новым открытием, боясь, что взрослые опять скажут - "Снова что-то выдумываешь, малыш", а вдруг это и вправду окажется неправдой и чудо уйдет? Нет. Он говорил о миллионе разных вещей, об облаках, о друзьях, о Маринке из соседнего дома, но лишь хитро по-детски прищуривался, когда речь заходила о Тех-кто-пишет.
Уже настал в его жизни тот торжественный момент, когда сердцем понимаешь что ты не такой как все, мир кажется тебе более ярким и удивительным чем твоему окружению, и хочется сначала рассказать об этом всем-всем людям на свете, а потом сесть, и неровным почерком записать. Он уже все понял своим маленьким, любопытным сердцем и для того чтобы познакомится поближе с другими Теми-кто-пишет, частенько садился с какой-нибудь книгой, и слушал их истории. Он слушал истории целых народов, которые жили в книге под названием "Русские народные сказки", слушал истории взрослых, которые часто оставались детьми и рано старели. Он слушал их, бывало с открытым от удивления ртом, и тогда мама, потрепав его по голове, говорила своим самым любимым для него голосом на свете что рот нужно закрывать, чтобы туда не залетела муха.
Он знакомился с ними, с их переживаниями, со всеми этими разными Теми-кто-пишет, с очень разными людьми - веселыми и порой слишком серьезными, подчас нудными, иногда удивительно странными, а иногда очень-очень простыми.
Еще, этот маленький Тот-кто-пишет, любил складывать миры один на другой, и читать их названия на корешках, получая совершенно различные и порой очень интересные штуковины, вставляя между ними предлоги (он уже знал, что это такое, мудрая и всезнающая бабушка, рассказала ему, как называются эти маленькие, но совершенно необходимые слова). Так, он хотел понять тайну Тех-Кто-Пишет, ведь уже тогда он знал, что их мало, и чтобы стать такими как он нужно доказать что ты на это способен. Иногда, конечно получалась бессмыслица, например "Мифы древней Греции - Три Мушкетера - Содружество Кольца", и он хмурился, раскладывая миры, но порой происходили совершенно удивительные вещи, как в тот самый день, самый удивительный день в его жизни. Тогда мама и папа уехали со старшим братом в Киев, очень далекое место, где жили его дядя Ваня и тетя Оля, а бабушка тихо дремала в кресле...
Маленький Тот-кто-пишет отложил книгу, аккуратно сложил обертки от конфет в прозрачный, шелестящий пакет и отнес их на кухню. Было скучно, Сашка был еще в школе, гулять было не с кем, и он подошел к полкам, к этим вратам в мир фантазий. Открыв их своей маленькой рукой, он сосредоточенно нахмурился и взял стопку книжек с нижней полки. Сев на пол он положил их перед собой и, прочитав названия, улыбнулся, это были большей частью знакомые Те-кто-пишет. Перекладывая их перед собой, он о чем-то думал, и не устояв перед своим обычным желанием, закрыв глаза, сложил их одну на другую по очереди, просчитал до десяти и открыв глаза повернул голову набок... "Мы... Дорога... В мире историй... Иди за мной ". Сначала он просто смотрел то, что получилось, но потом, в голове прошелестели тысячи миллионов страниц, и он медленно проговорил вслух, то, что услышал - "Мы идем дорогой в мире сказок. Пойдем с нами". Что это было для него? Открытие тайны Тех-кто-пишет или просто так получилось? Неважно, но он увидел ее, известную всем им с самого рождения, но осознаваемую в совершенно разном возрасте ДОРОГУ. Дорогу, на которую ты становишься, лишь увидев ее, не в силах сойти до самого конца жизни. Дорогу строчек и чернил, дорогу чувств и откровений, дорогу тех, кто делится собой с другими. И этот маленький Тот-кто-пишет, неуверенно встав с домашнего теплого ковра, посмотрел вдруг в окно и начал свой истинный путь, которому суждено было никогда не завершиться. Потому что его мир, мир этого малыша Того-кто-пишет - живет с нами до сих пор на страницах его книг.
"История четвертая"
Самый странный на свете роман
"Часто мы ослеплены великолепием того, чему никогда не случится. Иногда мы настолько увлекаемся этим, что оно становится частью нашей жизни. Почти никогда, это становится частью жизни для всех. Почти... "
"Кухня, свет, кофе, сигареты, два ночи, пам-парарам! Радио-радио дай мне песню чудную, я буду под нее творить этот лингвистический мега-бред, психотропное оружие увеселения и как, скорее всего, скажут критики - шедевр графоманского замысла, угумс! Так, не думать, отпустить чувства, ох никотин и кофеин, два собрата-суррогата не морозьте меня, грейте лучше, и подсказывайте, что можно делать в Недоноске, самом опасном районе Нового Города команде изобретателей, бывших дворников и вздорных ученых в это раннее время, а? Приехали к Д.Б. этому биохимику и генному инженеру (затупи Туп меня, если я сам не ужасаюсь с этой ситуации, хе-хе!), да, он им письмо прислал, приглашал. А там ничего не было по поводу причины, вот, кит-кашалот! Опять рифмует и не в тему, представитель поэтической гильдии, подвергнувшийся влиянию странного цветка-рифмовселятеля у нас в третей истории, пусть ждет. Сейчас у нас Д.Б! И главный персонаж, кстати, по совместительству я же, расстроен - причем в прямом смысле этого слова, так как тремя вещами сразу - Тем, что не продалось в Ассоциацию последнее изобретение Солнечный Отжаритель, тем, что не идет в голову ни одна мысль и тем, что завтра экзамен. Фиг с ним с этим экзаменом, конечно, глядишь не экзема, прорвемся, но первые два пункта! ААААААргх - гаф-гаф-гаф, я злой и страшный серый полк, в военщине я знаю толк!!! Были времена, да... так и не произошедшей по причине сколиоза армии, и тогда... СТОЯТЬ!!!!!!!! Времена, ага!!! Здравствуй-здравствуй мега-мысль, я позвал, а ты пришла! Итак, машина времени, само собой, как же я раньше то не догадался, а для того чтобы все стало на свои места, добавим немножко благородного порыва наших главных героев и сцену спасения несчастного влюбленного дворецкого... не, у Д.Б офис, офисцкого-вышибалы Грегора, бывшего звезды рок-н-ролла. Да, молодец радио, Элвис подходит как нельзя лучше, с меня батарейка, выставлюсь и угощу тебя пьянящей энергией, каналья!"
Он так писал и он так думал. Странный, непостоянный, изменчивый фантазер и выдумщик. Слова, эта самая удивительная игра на свете увлекла его с головой, и вдоволь пресытившийся простыми рассказами и легкими романтическими стихами он бросил вызов и поставил на банк этой рулетки все - он решил написать Самый-странный-на-свете-роман! Отметив титульный лист названием "Новый город", он приступил к работе. Он создавал этот мир, легко, размашисто, непринужденно! Он жил в нем, он менял реальность вокруг себя и не замечал, как начинает мечтать об этом мире, который ему снится. Он не помнил того мига, как влюбился в этот странный пейзаж зимнего Нового, наполненного приключениями и необычным,... но он понимал, что это так.
Когда финальная строка была дописана, он долго расхаживал по заполненной темнотой комнате, сел и написал на новом белом листе "Новый город 2", зная, что она будет, просто потому что по-другому быть не может. Утром, он распечатал первую часть, сел на поезд и поехал к издателю, отдав труд на прочтение.
Книгу не издали. Роман оказался... слишком странным! Он вышел на улицу, закурил, и вдруг громко рассмеялся, увидев проплывающую по небу букву "Н", символ измерения его Книги. И он понял что победил, самой странной в мире победой Того-кто-пишет для того, чтобы просто писать и играть в слова. Его победой в игре, которая стала принадлежать ему!
"Критики - скрытие политики! Да, пожалуй, именно так я начну вторую часть своей книги, которая станет следующей, но явно не последней в самой странной в мире трилогии под названием "Новый Город - Земля". Ну что, компадре зеленых жителей Артурленда и Шумный Изобретатель Нового Города, Алексио фон Саффченко, вперед?! Ага, давай...
Жди меня и я приду к тебе, вскоре появляющийся в следующей главе Странный Издатель самой странной трилогии на свете, у меня новые цели!"
Неунывающий, веселый Тот-кто-пишет... удачи тебе, твой мир стал отчасти моим, и я помню о нем всегда. О мире, который создал ты. О самом странном мире на свете...
История пятая
"Слышать звезды"
"Смотреть на них,... разве не достаточно слышать того, как они поют?"
Стихи - стихия для влюбленных. Гордо не преклоняющее колени возрасту и времени чувство любви, границ не знающий океан бессонных ночей, благословенный трепетом сердец и манящий к себе Тех-кто-пишет с непреодолимой силой! Сколько тебе еще вечностей волновать души смертных, теряясь на ветру осени, для того чтобы снова вернуться с первыми криками весенних птиц, и открыв дверь заявить слегка пьяным голосом - "Привет, это опять я!"?
Ты знала его, ты любила его, ты дарила ему все, для того чтобы вдруг отобрать и, наморщив свой очаровательный носик, ревниво, но, все же играя, сказать о том, что никуда его не отпустишь. И он верил тебе, он любил тебя в каждой из них, он преклонялся тебе и покорял тебя каждый день еще одной строчкой, которые ты так обожаешь! Он был смелым и безрассудным, этот Тот-кто-пишет, не держа за душой ни гроша, всегда разбрасываясь своим собственным теплом ради тепла других...
Вы помнили каждый миг, проведенный вместе, но самый запоминающийся из них, та ночь под звездами на побережье небольшого азовского городка, которую он оставил в своих самых горячих четверостишьях навсегда останется частью нашей истории, всех Тех-кто-пишет...
--
Посмотри на эти звезды,... разве они не прекрасны? -
--
Смотреть на них? Разве не достаточно слышать того, как они поют о тебе, видя перед собой совершенство? -
--
А это море, бег его волн, как бег времени, он практически незаметен, но неумолим... -
--
Разве может время коснуться этой ночи? Этого самого дорогого воспоминания, которое остается с нами сейчас, только между мной и тобой? -
--
Этот вечер, он уносит дневную прохладу, и когда-нибудь он унесет твои чувства,... ты будешь где-то далеко от меня...
--
Где бы я ни был, ты всегда со мной, в этом сердце, наверное, слишком громко и часто бьющегося, но все же, навеки твоего -
--
Ночь... эта ночь волшебна -
--
Потому что в ней есть ты. Ведь без тебя эта жизнь была бы так сера и глупа! -
--
Потому что в ней есть мы, Тот-кто-пишет, ты и я, две души обретшие крылья друг в друге, и я люблю тебя... иди ко мне -
--
И я люблю тебя, каждым вздохом, каждой мыслью и каждой своей строкой... -
Эта ночь длилась бесконечно, и навсегда осталась в его и нашей памяти именно такой - спокойной, но бурной, слегка грустной, и в то же время торжественной - бесконечной ночью Любви и Того-кто-пишет. Поэта, романтика, очарованного тобой, любовь. Не предавшего тебя до конца своей жизни. Любившего всегда...
История шестая
"Настоящий друг"
"Друзья бывают разные, а среди них есть самые настоящие"
Когда у него появилась собака, этот маленький и неуклюжий щенок добермана с лопоухими ушами, он долго ругался. Ему его подарили друзья. Завалы на работе, на личном фронте сплошные проблемы, и тут еще он (сероглазый и коварный пожиратель ботинок!) которого видите ли нужно выгуливать каждое утро! Ну, ничего себе подарочек!
Ругался он, и часто бурчал под нос этот странный человек с бородой и в очках, все время курящий трубку и долго обсуждающий с друзьями на кухне геополитические и экономические вопросы.
Да. Но ничего не мог с собой поделать, найдя в этом маленьком и забавном (пока что маленьком...) существе, настойчиво забирающегося на его ноги во время вечернего чтения газет, и тихонько посапывая засыпающего, настоящего друга. Ник (а именно на это имя отзывался щенок), перенявший большинство привычек своего хозяина, в скором будущем громко гавкал при ключевых нехороших словах во время бесед с друзьями, тоже начал внимательно читать оставленные хозяином на кресле газеты и даже смотреть вечернюю программу Время. Он был очень образованным псом и даже когда стал большим и грозным, все время свято соблюдал принципы чести своего хозяина, никогда не вступая в драки с соседней собакой русской борзой породы, которую он тоже пристрастил к политике, часто притаскивая к дверям ее квартиры некоторые старые газеты хозяина и даже книги. Сосед Федор Михалыч сначала думал, что книжки подбрасывает непосредственно человек, и бывало, ругался, но потом, застав Ника за этим самым занятием доставки свежего чтива удивился, и сам почитывал литературу, после того как русская борзая заканчивала внимательно изучать последнюю страницу.
Шло время. Они оба взрослели и старели, и вот Ник... умер, собаки ведь живут меньше людей. Умер друг. Хозяин, похоронив его, надолго ушел в себя, и редко выходил из квартиры. Через некоторое время, он столкнулся глазами с Федоровичем и его старой борзой на лестничной площадке, достал из широкого кармана пальто стопку только что распечатанной бумаги и протянул соседу:
--
Возьми Миш, это небольшая книга, не знаю уж, повесть рассказ, не знаю. Там есть ты, там есть я, там есть ты, старушка - Он ласково потрепал холку собаки - А вообще это про него все... -
Сказав это, он спустился по лестнице и поехал на работу. Сосед взял книгу, поднялся к себе домой, и, усевшись на кухне с чашкой кофе, он прочитал первую строчку вслух - "Моему настоящему другу, Нику, самой умной собаке на свете". Борзая гавкнула, и Федорович читал до конца вслух книгу Того-кто-написал, потому что знал цену дружбе. Между собакой и человеком. Самой настоящей и верной дружбе на свете...
История седьмая
"Пишущий в прошлое"
"Все времена едины, доколь люди несут в душе воспоминания"
Он жил прошлым. Он жил именно так, и его это устраивало. Коллекция холодного оружия, куча средневековых безделушек дома, уважение и успех в историческом обществе родного небольшого городка, работа - реставратор и работа для души - кузнец. Вечно борющаяся в душе дилемма язычества и православия, неистребимый авантюризм не находящий достаточного выхода в жизни, "винт" забитый ролевыми игрушками и огромная папка "Мои документы", вмещающая в себя То-что-он-писал, имеющее размер около ста мегабайт. Он никогда не издавался, и не по причине того, что писал плохо, нет, это были вполне приятные для вечернего расслабления мозгов рассказы, которые могли бы выйти как сборник или два простых и интересных историй про приключения средневекового героя в нашем времени.
Дело в том... все дело в том, что он писал не для нас, скорее для них, тех, кто остался в прошлом... Странно было читать от Того-кто-пишет в нашем времени такие необычные описания таких обычных для нас вещей, но стоило пообщаться с ним несколько минут, и все становилось на свои места. И звон мечей, и пороховые хлопки однозарядных пистолетов, и пылкие речи возлюбленных слышимые всегда на фоне проезжающих автомобилей и монотонного свиста компьютеров в его рассказах - это было реальностью, его личной, персональной реальностью...
--
В каждом из нас остаются воспоминания, и до тех пор, пока память жива, я буду писать для того, чтобы дать будущее тем, кого уже с нами нет -
Так он говорил, этот увлеченный и необычный человек, не ищущий славы и денег, и довольный тем, что у него есть.
Я совершенно точно знал, что он что-то скрывает, и в этом сходился с другими Теми-кто-пишет, но в чем, нам ли знать? Мы не раз расспрашивали его, пытались свести его с агентами издателей, чтобы не дать пропасть труду своего собрата, но он все время уклонялся от встречи, лишь покачивая в ответ головой на все наши доводы и предложения. Мы так и не поняли его до конца...
Я помню тот последний вечер, когда встречался с ним. Тяжелый осенний туман висел над нашим городом, было выпито немало вина, мы шли домой, и беседовали о том, о чем обычно беседуют мужчины в таких ситуациях. О женщинах, о работе, о последних своих творениях, жизненных мелочах... Не трудно было догадаться о том, что рано или поздно наш разговор коснется его удивительных рассказов:
--
Слушай, ну все-таки, может, поделишься, почему не хочешь издаваться? Ведь есть Тот-кто-прочтет?! Ради него, издайся! -
Он остановился, посмотрел в пустынный парк, и протянул мне тройку срезанных компактов
--
Хорошо, я скажу, но в ответ попрошу тебя об одном одолжении. Это все, что было написано мной. У меня вообщем бумага на принтере закончилась, распечатай, а? И если не трудно, отправь какому-нибудь издателю -
Когда я спросил, почему он не сделает этого сам, Тот-кто-писал-для-прошлого лишь покачал головой, такой привычный его жест, и ответил:
--
Мне пора... просто пора. И еще... это может звучать странно и глупо, но, в конце концов, если это останется здесь, вдруг какой-нибудь из магов откроет портал в наше время, и совершенно случайно, найдет мои записи? Оно того стоит! Миров ведь множество, мы это знаем наверняка, и тащить все это в один смысла не много... нужно что-то оставить здесь -
Удивленно я смотрел на него в тот миг, и вдруг почувствовал... это. Почувствовал вокруг себя, в сгущающемся тумане, в его словах, до сих пор звучащих в моей голове.
--
Ты... ты куда, дружище? -
Он махнул мне рукой удаляясь в сторону парка, похлопал по толстой сумке на плече, которой я не придавал весь вечер значения и вдруг осознал странность того, что на принтере моего знакомого закончилась бумага, ведь он недавно купил две пачки... Когда я поднял голову, он уже исчез и я все понял. Он уходил домой. Туда, где его ждут и туда, где ему всегда рады. Самый настоящий маг, с которым я был знаком. Тот-кто-писал для другого времени и другого мира...
Журналист
"Не учите меня жизни, я все равно не успею ее осознать, ведь для того чтобы это сделать нужно остановится"
Этот был профессионалом, мастером слова, живущим с благоволения слова и знающий как с ним общаться. Он никогда не останавливался, все время куда-то бежал, искал свою сенсацию, свою новую историю, которую он может рассказать и заработать на этом. Он был весел, умен, приятен в общении, не без хитринки, но без злобы. Он был хорошим журналистом, которого знали большинство представителей столичного бомонда и уж конечно все редактора.
Самое интересное, он смог добится того, что удается не всем нам. Он смог не смотря ни на что остаться человеком, и ни разу не унизить, не облить грязью и сбросить с пьедестала в угоду жадной толпе никого из своих "клитентов". Такой уж он был, этот Тот-кто-пишет, не богатый, скромный в потребностях материальных, и готовый отдать все что имел, для того чтобы быть любимым людьми.
Когда-то он пробовал себя и в крупной прозе, начинал несколько романов, к тридцати пытался писать мемуары, но потом плюнул на все и вернулся к любимому жанру - статьям. Он скакал с темы на тему, чертовски эрудирован, он мог быть своим практически в любых областях, если не зарываться вглубь, получал гонорары, и тут же растрачивая их на многочисленных друзей. Потом брал деньги в долг, половину ему прощали, половину отдавал с грехом пополам, как-то платил за однокомнатную квартиру (о том, как ему это удавалось, не знает до сих пор никто) и около сорока лет он умер. Сам, без семьи, просто умер во сне, и о нем забыли... очень быстро забыли, и редактора и тусовка, разве что родственники где-то в Туле вспоминали иногда, но редко, очень редко.
Но самое главное, ни смотря, ни на что - он был счастлив. Его слова - я умру рано, им никто не предавал особого значения, но он наверняка знал, о чем говорит. Он слишком хорошо был знаком со словами, чтобы не понять и не высказать. И он был счастлив, вот дело в чем, пролетев по этой жизни как птица, наслаждаясь ее каждым, самым мелким моментом, не оставляя следов нигде, взмывая к облакам, автор сотен ежедневных статей и новостей - сгорел коснувшись солнца, словно газетная бумага брошенная в костер. Был забыт как вчерашняя статья, шикарная статья, рассказавшая читателям о настоящей сенсации, разбудившая споры во всем городе, тема, о которой говорили все от мала до велика... но забытая все же вскоре...