Аннотация: Как, став вампиром, остаться "человеком"? Проснувшись в охотничьем домике, рядом с любимым, которого все давно считают без вести пропавшим, сложно поверить, что привычная жизнь осталась далеко позади, а впереди только неизвестность.
Предисловие.
Я брела по набережной, вытирая непрерывно стекающие слезы.
Как он мог пропасть? Куда? Куда может пропасть взрослый человек? У него же даже врагов никогда не было. Он и дрался то силы, раз пять и все из-за меня. Что бы зачем-то доказать мне свою любовь.
- Лешка. - Подлетела я к юноше и, стараясь сдержать слезы, дотронулась до треснувшей губы. - Больно?
- Царапина.
- Ага, как же царапина. - Всхлипывая я. - Зачем же ты сразу полез драться?
- Что бы это хлыщ сразу понял, что никому не позволено подходить к моей девушке.
- Твоей девушке? - Удивилась я, пытаясь не допустить расплывающеюся на лице улыбку, тут же забыв, что всего минуту назад тряслась от страха.
- А как ты думаешь? Я достоин такой девушки? - Невинно захлопал глазами мой лучший друг.
- Даже не знаю. - Улыбнулась я. - Надо подумать.
- У тебя тридцать секунд. - Быстро ответил он. - Больше я не выдержу.
- Что бы я так быстро приняла решение надо, что-то ещё, помимо драки. - Прищурилась я, наблюдая, как забегали его глаза.
- Сейчас час ночи, все магазины закрыты, а на этой дискотеке цветы не продают и...
- За этим не надо никуда бегать. - Перебила я, аккуратно обнимая его за плечи.
- А что тогда?
- Думай.
- Я не знаю. - Страдальчески посмотрел он, так же нежно обнимая меня за талию. - Я сейчас ни о чем не могу думать, кроме как о том, что люблю тебя.
Опустив глаза, я все-таки расплылась в улыбке и тихо ответила:
- Достоин.
Я уселась на замерзшую скамейку. Конечно, уже лето и с реки уже сошел лед, но наш северный город ещё не избавился от утреней измороси. С реки дул холодный пронизывающий ветер, но я не уходила. Это наше место. Здесь мы гуляли первый и последний год, когда я ещё училась в одиннадцатом классе и жила здесь с родителями.
"Алёнка + Алёшка = Любовь!"
- О! - Гордо выпрямился парень. - Готово! Теперь о нашей любви будут знать даже через века.
- Лешка! - Смеялась я. - Ну, что за ребячество. Ты прям как маленький.
- Я хочу, что все в этом мире знали, что мы любим друг друга. - Он обхватил меня за талию и резко посадил на перила моста.
- А! - Для вида завизжала я, хотя точно знала, что он никогда не позволит мне упасть в Обь. Его руки крепко сжимали мою талию, а глаза смеялись над моей реакцией.
- Дурында! Неужели ты думаешь, что я позволю тебе упасть? Ты смысл моей жизни.
- Но мне все равно страшно. - Обхватила я его за шею.
- Чего ты боишься? - Прищурился он.
- Что ты не успеешь меня поймать, если я вдруг начну падать.
- Думаю, что этого делать не стоит. - Задумался он. - А то, как же ты сможешь родить мне детей, если искупаешься в ледяной воде?
- Так. - Возмутилась я. - Я тебе не свиноматка. Не надо меня рассматривать, только как инкубатор для маленьких Демитровых.
- Просто это логичное продолжение нашей любви.
- Но не раньше чем через десять лет.
- Через пять.
- Через пять, я ещё буду учиться в институте.
Он застонал и боднул меня головой в живот.
- А! - Завизжала я, хватаясь за его куртку.
- Ты знаешь, как я к этому отношусь. Я не хочу, что бы ты уезжала. Тем более в Москву. Это слишком далеко. Если так хочешь, то поедешь учиться в Тюмень, так много замечательных ВУЗов.
- Но ты, же знаешь, что я хочу стать сценаристом.
- Смысл?
- Ты же заешь, что я хорошо пишу. Все школьные спектакли играются только по моим сценариям. Я даже классиков так переделываю, что их первоклашки запоем смотрят. И я хочу сделать это своей профессией.
Мы договорились. Вернее я его уговорила и, поехав в Москву, поступила на режиссерский факультет, оказавшись всего второй девушкой на потоке.
Лешка весь август нудел, что я в любой момент могу вернуться и ему глубоко плевать, что у меня не будет высшего образования. Но вот если меня кто-нибудь обидит, он себе никогда не простит, что отпустил меня туда одну.
- Ленка. - Противным приторным голосом кричал на всю общагу Кирилл. - Ленусик. Кисюсик мой. А я за тобой.
- Пошел вот. - Развернулась я от плиты. - Не смей так меня называть и тем более приближаться ко мне.
- Ну, что ты ломаешься, детка. Я ведь могу и перестать уговаривать. А знаешь, что будет, если я перестану тебя защищать? Тут есть много очень нехороших мальчиков, которые с удовольствием обратят внимание на такую миленькую девочку.
- Это женское общежитие, урод. Убирайся.
- Комендантский час ещё не наступил, так, что я вполне могу прийти в гости к своей девушке.
- Я не твоя девушка.
- Ой, ой, ой! Марин, как на счет побыть сегодня моей девушкой?
- Ну, если ты этого хочешь? - Вульгарно повела бедрами моя соседка по комнате и полезла обнимать это недоразумение природы.
- Какая ты у меня хорошая. - Засюсюкал Кирилл и впился в её губы.
Меня чуть не вырвало от омерзения. Это не поцелуй, это какое-то обмусоливание. С каждым днем я все больше сомневалась, что живу в женском общежитии театрального института, а не в последнем Московском борделе. И касалось это исключительно одного крыла второго этажа, в которое я и попала.
Я снова развернулась к плите, суп почти закипел, и от одного запаха у меня засосало в животе. Наконец-то нормально поем, а то за последние несколько месяцев я уже испортила себе весь желудок этой сухомяткой. Кто бы мне сказал год назад, что я так захочу столь ненавистного мне в школьные годы супа.
- Ревнуешь? - Обхватили меня за попу мужские руки.
- Не смей меня трогать! - Взвилась я, отбиваясь от парня.
Кастрюля с супом опрокинулась, и кипяток залил не только плиту и пол, но и сильно обжег мою ногу.
- Ты, что? Ополоумела?
- Не трогай меня! - Ещё громче завизжала я.
- Психованная. - Кирилл развернулся и вышел их кухни.
- Что бы все это убрала. - Скривилась Маринка. - И побыстрее, а то я тебе быстро штрафбалов наставлю за не соблюдение чистоты. Вот дура, а? Такого парня отшивать. Ты радоваться должна, что на тебя такой красавиц внимание обратил.
- У меня есть парень. - Заревела я от боли и обиды, вытирая разлитый по полу суп. - Если бы Алёшка был здесь...
- Вострицова. К телефону. - Закричала комендантша.
Я сорвалась с места и, невзирая на нарастающую боль в ноге и возмущенный крик Маринки, понеслась к телефону.
- Аллё!
- Алёнка, привет. Ты, что такая запыхавшаяся? - Услышала я самый любимый голос. - Бежала?
- Алёшка. Я так соскучилась. Мне так плохо без тебя. - Старалась я сдержать слезы.
- Возвращайся. - Раздался с другого конца провода его встревоженный голос. - Я ещё успею сегодня выслать тебе деньги, и ты успеешь купить билет на сегодняшний рейс, а значит, уже утром будешь здесь со мной.
- Я не могу.
- Можешь. Мы же договорились.
- Осталось учиться меньше месяц, потом летние экзамены и я приеду.
- И черт с ними. Ты не представляешь, как я соскучился.
- Алёшка...
- С кем это ты тут сюсюкаешься, детка. - Незнамо откуда возник Кирилл.
- Отвали!
- Кто это там? Алёна, что происходит?
- Ладно-ладно не буду мешать. - Злорадно ухмыльнулся сокурсник и, вытянув шею к трубке, повысил голос. - Я приду к тебе после отбоя, Ленусик.
- Пошел ты к черту, урод!
- Алёна? Что это значит?
- Алёш, это просто один дебил с моего потока.
- Я прямо сейчас иду переводить тебе деньги.
- Лешка не паникуй.
- Что, значит, не паникуй. Я хочу, что бы ты больше не дня не провела в этом месте. Ты немедленно возвращаешься домой. Я перезвоню тебе через час и скажу номер перевода. Пока узнай у кого-нибудь, где ближайший весторн-юниюн и ты уже утром будешь дома.
- Леша я же уже сказала...
- И слушать ничего не хочу. Еще не хватало, что тебя там изнасиловали.
- Никто мне ничего не сделает. - Начала злиться я. - Прекрати немедленно эту панику. Я никуда не поеду пока не сдам экзамены. Бросать институт я не буду. Так что не надо мне никаких переводов.
- Алёна. - Ошарашено ответил мой парень. - Может у тебя, что есть с этим парнем?
- Что за глупость?
- Это ни какая не глупость? Раз он так самодовольно кричит на все общежитие, что придет к тебе ночью, то может это уже нормальное явление?
- Как ты можешь такое говорить?
- А что мне ещё остается? Только говорить. Шею то этому уроду с такого расстояния свернуть не могу и до ночи к тебе приехать, тоже не успею. Ближайший самолет только завтра.
- Я люблю только тебя. Мне больше никто не нужен.
- Тогда возвращайся, чтобы я не думал, что ты мне изменяешь.
- Нет. Потом ты же все равно сможешь, все проверить, когда я приеду.
- Через четыре года. А за это время ты вполне успеешь накувыркаться с другими.
- Что за мерзость? Да как ты смеешь так обо мне думать?
- Я не смогу думать по-другому, если ты немедленно не начнешь собираться домой.
- Тогда думай, что хочешь. Когда приеду, сможешь поделиться догадками. И не звони мне больше сюда, не хочу больше такое слушать. - Расплакалась я и бросила трубку.
- Леночка. Ты чего? - Вернулась комендантша. - Что-то случилось дома.
- Пока нет.
- Господи, что у тебя с ногой?
Ожег оказался опаснее, чем я думала. Меня в тот же вечер положили в больницу, где я провела почти две недели. Марию Федоровну, нашу комендантшу, я попросила ничего не говорить тем, кто будет мне звонить, не хотела, что бы они волновались. Оттуда меня забрала к себе моя подруга Наташа. Её родители не возрождали, и я так и не вернулась жить в общагу. Только спустя три недели, я позвонила родителям, что бы сказать новый номер телефона, по которому меня можно будет найти вплоть до окончания экзаменов.
- С тобой, точно все в порядке? - Дрожащим голосом спросила мама.
- Конечно. - Соврала я, бросив взгляд на огромный рубец до самого бедра. - Ты какая-то очень взволнованная.
- Тетя Ира тоже пыталась до тебя дозвониться. - Всхлипнула она.
- Лешкина мама? У них, что-то случилось? Что-то с Алёшкой?
- Да, нет-нет. Все нормально.
- Не ври мам, ты врать не умеешь. В чем дело?
- Алёшка к тебе не заезжал?
- Нет. Он в Москве. Давно он сюда приехал. - Мария Федоровна бы мне сказала, если бы кто-то ко мне заходил, а так она просто передала мне записку с номером счета, который он продиктовал ей в тот же вечер.
- Мы не знаем, дочь.
- Как не знаете?
- Он пропал.
- Как пропал? Когда пропал?
- Ещё двенадцатого мая. Вот мы и думали, может, он испугался, что мы не может до тебя дозвониться, и поехал в Москву. Ты же его знаешь, у него все мысли только о тебе.
- Двенадцатого мая? - Похолодела я. А ведь одиннадцатого мая мы и разговаривали.
В тот же вечер я вылетела домой. Как и хотел мой Алёшка, забрала перевод и, наплевав на последний экзамен, купила билет на ближайший рейс. И вот теперь сижу на набережной и лью слёзы.
- Алёшка! Что ты делаешь? - Смеялась я, прекрасно понимая, что меня медленно, но верно лишаю одежды.
- Я тебя до нового года не увижу. - Целовал он моё голое плечо. - Хочу насладиться тобой.
- Сейчас? - Напряглась я.
- Что сейчас?
- Ты хочешь, что бы это произошло сейчас? Всего за два дня до моего отъезда?
- Ты возражаешь? - Ухмыльнулся он, спускаясь губами по моей груди.
- Нет. Просто, какой был смысл ждать целый месяц?
- И больше подождем.
- Что? - Встрепенулась я.
- Я хочу, что бы ты была чиста до нашей свадьбы.
- Нет. - Застонала я. - Я хочу быть твоей.
- Ты и так моя.
- До конца твоей.
- Ну, уж нет. Ты уедешь девушкой и такой же вернешься. А значит, я буду точно знать, что ты только я.
- Ты, что мне не доверяешь?
- Доверяю. Но не хочу допускать ни каких случайностей.
- Ты собственник и садист.
- Нет. - Засмеялся он. - Я же отпускаю тебя одну в другой город?
- С таким списком условий и требований, что я даже на таком расстоянии буду под постоянным контролем.
- Есть возражения?
- Нет.
Уже темнеет. Я продрогла до нитки и перед тем как идти домой решила подняться на мост. Вот она третья балка, за ней третья планка перил и вот наши имена:
"Алёнка + Алёшка = Любовь!"
- Где ты? Как же ты мог меня бросить? - Я села на корточки и обняла планку руками, слезы хлынули с новой силой, снова перерастая в истерику. - Мы же две половики, я не смогу существовать без тебя!
Правая рука сползла вниз по металлу, ощущая ниже новую надпись:
"Я буду любить тебя вечно!"
И груди вырвался крик ужаса. Буквы были почти совсем свежие и процарапанные намного глубже первых.
Он написал это недавно?
Неужели он поверил, что у меня есть другой?
Неужели он, что-то с собой сделал?
- НЕТ!!! - Закричала я на всю округу от страшной догадки.
Что за глупость? Как он мог? Как он мог настолько во мне сомневаться?
- Алёшка! - Зашептала я, поднимаясь на ноги. - Я же люблю тебя! Всегда любила! И буду любить тоже всегда! Вечно!
Месяц назад. Если он действительно прыгнул с этого моста месяц назад, то был как раз ледоход. У него не было шанса остаться в живых, и его никогда не найдут.
Вот почему никто не видел, что бы он уезжал из города.
- Вечно! - Повторила я, слабо понимая, что делаю.
Тело само, не отвлекая неспособный мыслить мозг, перебралось на другую сторону перил.
Сейчас лето, середина июня, но вода по-прежнему ледяная. У меня тоже не будет шанса, и вода скроет мою слабость.
- Главное мы будим вместе. - Тихо повторила я и, разжав руки, полетела вниз.
Оказывается, упасть с моста в воду это больно. ОЧЕНЬ БОЛЬНО. Что-то во мне сломалось. Создавалось впечатление, что треснули абсолютно все кости, от позвоночника до мизинцев ног. Невероятная боль пронзила все тело. Захлебываясь водой, я закричала от боли и ужаса содеянного. Но я ещё не умерли. Быстрая вода, крутя искалеченное тело, поволокла меня вниз по течению, обжигая диким холодом и сводя судорогой все мышцы.
- АЛЁНКА! - Услышала я крик любимого. Вот чего мне хотелось больше всего на свете, когда я прыгала с этого моста, быть рядом с ним.
- Что же ты наделала, дурында? - Полный боли голос прогремел рядом с самым уход, а ребра охватила ещё большая боль. - Только не умирай. Пожалуйста, не умирай. Только не ты. Алёнка, ты меня слышишь.
Кажется, меня вытащили на берег. Как такое возможно? В такой холодной воде и при таком течении невозможно плавать, а тем более так быстро выплыть.
- Аль-лёш-ш-шка! - Прошептала я, безуспешно пытаясь справиться с ознобом. Глаза почти ничего не видели, через мутную пелену только угадывались черты его лица.
- Я здесь, Алёнушка. Ты только держись. Не умирай... Пожалуйста,... держись, ... не умирай,... пожалуйста... - Отдалялся его голос.
- Главное мы вмести. - Так же заикаясь, просипела я.
- Я не позволю тебе умереть! - Прошептал он мне в ухо.
Я почувствовала легкий дискомфорт где-то в районе сонной артерии и с каждой секундой там начал разгораться настоящий пожар. Горло загорелось, причиняя невыносимую боль. То, что я почувствовала, ударившись о воду, теперь не шло ни в какое сравнение. Адское пламя стало разливаться по телу и, не выдержав, я распахнула глаза, а из горла вырвался неуправляемый крик.
- Тихо, Алёнка. Не кричи. Так только больнее.... Прости меня...