= Постельные записки =

Я вообще не люблю говорить о политике. Это Виталик любит. Как начнет рассказывать где кого убили, за что и как им удалось скрыться от правосудия, это же выдержать невозможно. И все убийцы и мошенники у него непременно члены правительства, или, на худой конец, депутаты.

А название такое, про постель, это я сам придумал. Хотя какая это постель? Матрац совсем грязный, да и покрывало во многих местах рваное. Зато у меня подушка большая и упругая. Ее можно положить в изголовье кровати и писать полулежа. Писать нам здесь разрешают. И особенно рисовать, только я не умею.

Ага, Пашка храпеть перестал, уснул значит. Я всегда Виктору Степановичу говорил, что Пашка притворяется. Если храпит, значит точно притворяется. Он еще ногой все время дергает, будто больной. Но меня-то не обманешь - у нас больных не держат. Это он просто кровать раскачивает, чтобы скрипела. А она у него, как назло, крепко сделана, не скрипит совсем. Не то, что у других.

До чего же скучно бывает осенью после обеда! На улице дождь идет. Такой себе дождь, ничего особенного. Небо затянуло, и капает, капает. Листья уже все попадали, в грязи плавают, а он все капает и капает, как бегемот ненасытный. Не люблю я, когда небо мутное. И воздух сырой не люблю. А когда вермишель уже холодная, так это вообще гадость!

Майя Петровна приходила, дверь на балкон закрыла. А я ручку уронил, под кровать закатилась. Пока нашел, весь перепачкался. А ручка вся в пыли. И еще я пыль не люблю, когда ее много. А Майя Петровна всегда дверь на балкон закрывает, говорит, что с улицы пыли много. Но я знаю, что она просто боится, чтобы мы с балкона не вывалились. А тут все равно невысоко. Второй этаж. Так что я не боюсь, только сам бы прыгать не стал - внизу сплошные лужи.

А какую хохму мы Сереге однажды сделали! Шлепанцы его на балконе закрыли, чтобы он утром их искал. Точнее не мы закрыли, а Майя Петровна зашла вечером и закрыла. А мы хотели утром шлепанцы стащить. Но утром Серега всегда первый встает, одевает свои шлепанцы и ходит по комнате взад-вперед. А главное же ногами по полу так шаркает, что спать невозможно. И когда увидит, что ты проснулся, то сразу ухмыльнется так криво-криво и твои тапочки под кровать заталкивает, как бы ненароком, так что сразу спать не хочется. И надо вставать и тапочки из-под кровати вытаскивать.

Так это надо было видеть, как Серега утром под своей кроватью шлепанцы искал! Моя кровать как раз ближе к двери, а Виталика дальше. Так что Виталику тогда здорово попало, а я успел выскочить и по коридору в сторону столовой побежал. Туда коридор самый длинный. А Серега босиком бежал, шлепанцы-то на балконе! Он бы меня быстро догнал, если бы не повариха наша, на которую я с разбегу налетел. Она меня за уши потаскала немного, а потом даже к себе пригласила и борщом накормила. Потому как меня всегда взрослые любят, оттого что я вежливый.

Это Серега проснулся. Говорит, что у меня ручка шуршит. А она ничего и не шуршит. Это карандаш шуршит. А ручка - нет. А ему шуршит! Заснул уже. После того случая с шлепанцами он теперь еще злобнее стал. Вечером рано ложится, и не вздумай шуметь при нем, а утром от злости еще раньше встает. Никакого сладу с ним нет. И особенно Виталика не любит. Вот Пашка захрапел, проснулся значит. И Виталика разбудил. У него такое лицо, как будто он сейчас о политике начнет разговаривать. Точно, начал.

Я вообще не люблю о политике говорить. А Виталик как раз наоборот. И не подумайте чего, он мне лучший друг. Тем более осенью после обеда так скучно. Так что заканчиваю писать, а то если его не слушать, то он обязательно обидится.