У него были красивые руки и необычная профессия -- игрушечных дел мастер. Хотя, наверное, по научному, его ремесло называлось бы реставрацией, он предпочитал именовать себя именно "игрушечных дел мастером". Он был механиком крошечных паровозиков, вытачивая для них новые детали и отправляя в бесконечный путь по круговым рельсам, он паял кукольную посуду, был ветеринаром пахнущих плесенью плющевых медведей, но главное, он был лекарем для старинных кукол с фарфорово-прекрасными лицами и сложными механизмами, похожими на человеческие души. Он учил их заново говорить бесконечное "мама", закрывать глаза веками с ресницами из конского волоса, а особо ценные экземпляры он учил ходить и даже петь. Такие появлялись очень редко, и к ним частенько приходилось выезжать на дом, такую огромную ценность они имели. Он был известен в музеях, и в среде коллекционеров, услуги его были очень недешевы, но они того стоили. Его тонкие, как у пианиста, пальцы могли в считанные секунды вернуть веселый нрав игрушечной собачке или восстановить рухнувшее перекрытие кукольного домика, за которое никто не решался браться из-за ветхости постройки. Он был настоящий Мастер.
С готовностью откликаясь на любой заказ, он все же предпочитал заниматься куклами. На его счету были сотни спасенных кукольных жизней, но некоторые из них он выделял особо. Он всегда расспрашивал хозяина о судьбе куклы и не уставал поражаться, как похожи их судьбы на человеческие, женские, те, что проходили сквозь его жизнь. И тогда он давал кукле имя той, чью судьбу она повторяла.
Так, изделие одного немецкого мастера, голубоглазую красотку с льняными кудрями он назвал Сабиной. Конечно, внешне она не очень походила на свою живую тезку, но зато характеры у них были совершенно одинаковы. Кукольная Сабина хранилась в музее одного маленького швейцарского городка, где каждый экспонат был на вес золота, поэтому ее поломка была просто катастрофой. По замыслу своего создателя кукла умела разговаривать. Механическим голосом она произносила всего несколько предложений о погоде, любимой кошечке и о чем-то еще, но рано или поздно она начинала бессмысленно повторять слово "дай". Дети, приходившие в музей посмотреть на говорящую куклу, были очень разочарованы.
Почти также был разочарован и он, когда после недели бурного романа с настоящей Сабиной понял, что главенствующим в ее лексиконе тоже было слово "дай". Считая всех мужчин на свете обязанными ей уже просто за то, что она снизошла до общения с ними, она требовала взамен своего внимания материальных знаков заинтересованности партнера. И как ни была она хороша собой, умелой как любовница и даже неплохой хозяйкой, он без сожаления прекратил их отношения после очередного "дай", хотя по натуре был щедр и денег на женщин не жалел.
Так же легко расстался он и с выздоровевшей его стараниями кукольной Сабиной, немного сожалея, что в столь привлекательной оболочке был такой простой механизм.
***
Обе Катрин появились в его жизни одновременно. Просто Катрин живая принесла к нему Катрин игрушечную. Когда накануне вечером у него в квартире раздался телефонный звонок, он как раз был занят одним интересным заказом, уверенный, что в ближайшую неделю не возьмется ни за что другое. Но голос заговорившей с ним девушки поразил его с первых же слов. Это был довольно низкий с хрипотцой голос и интонациями маленькой девочки, и когда она произнесла: "Моя кукла сломалась", ему показалось, что она сейчас заплачет. Он тут же назначил им с куклой встречу на завтра.
Живая Катрин была невысокого роста с пышными темно-каштановыми волосами, небрежно подстриженные пряди которых постоянно падали ей на глаза. В первое мгновенье он был разочарован своей гостьей. Ценя в женщине внешнюю красоту, он с трудом мог сразу расположится к девушке пусть миловидной, но все же далеко не красавице. Он даже начал придумывать предлог, под которым можно было, извинившись, отказаться от работы. Но в этот момент она достала игрушечную Катрин, с первого взгляда на которую было ясно, что это уникальное произведение.
-- Откуда у вас это? -- спросил мастер девушку.
-- Это бабкино наследство, -- равнодушно ответила Катрин.
-- Вы знаете, какой уникальной вещью вы обладаете?
-- Да, мама говорила, что она стоит довольно дорого. Но я никогда не думала продавать ее, для меня это просто кукла, память о бабушке и о детстве...И когда он сломал ее, -- она вдруг запнулась, не продолжив фразы. Было видно, что она и вовсе не расположена разговаривать.
-- Что с ней произошло? -- мастер бережно взял куклу на руки, начав ее осматривать.
-- Был такой звук, будто у нее внутри что-то лопнуло. Она перестала закрывать глаза и ходить. Раньше ее можно было взять за руку, и она шагала рядом, но когда он... -- девушка опять замолчала.
-- Я должен знать, что с ней сделали, -- настаивал мастер.
-- Мой бывший муж, когда я забирала вещи из его квартиры... Впрочем это не важно. Ее уронили.
-- Вернее бросили, не так ли?
Он тут же пожалел о заданном вопросе. Глаза девушки налились слезами, она резко тряхнула головой, будто пытаясь отогнать рыдания. В этот момент мастер, усадив Катрин-куклу на диван, легко взял девушку за руку.
-- Давайте выпьем чаю, -- предложил он.
Их чаепитие затянулось на несколько часов. Ее не очень красивое лицо живо преображалось, когда она говорила, и он поймал себя на том, что девушка начинает нравиться ему все больше и больше. От чая они перешли к вину, и скоро уже им казалось, что они знают друг друга давно. Мастер осторожно гладил ладонь Катрин, а она часто прикасалась к его руке, привлекая внимание.
К вечеру стало ясно, что они сегодня не расстанутся, и когда он, наконец, поцеловал ее, она ответила ему с неожиданной пылкостью, но потом, отстранившись, вдруг поднялась.
-- Я...Я не могу, -- сказала она тихо.
-- Если ты не хочешь, ничего не будет, -- ответил он, тоже поднимаясь.
-- Я хочу, но не могу, я боюсь. Мой муж... Не очень-то любил меня...
Тут он просто прижал ее к себе, потом поднял на руки и прошептал:
-- Ничего не бойся, со мной ничего не бойся.
Так у Катрин начался роман с Мастером, а у Мастера начался роман с двумя Катрин одновременно. Когда рядом с ним не было живой любовницы, он все свое время посвящал кукле, не уставая удивляться прихотливости задумки другого мастера, создавшего механизм Катрин.
В первый же день он привел куклу в порядок, причесав ее и тщательно починив ее платье. Когда вечером к ним заглянула живая Катрин, она не узнала свою любимицу:
-- Мне стыдно рядом с ней, -- усмехнулась она, приглаживая свои непослушные волосы и оглядывая старый, вытянувшийся на локтях свитер.
-- Идем, -- решительно заявил Мастер. Несмотря на смущение Катрин, он отправился с ней сначала к парикмахеру, быстро объяснив, как именно должны лежать волосы у молодой девушки, потом потащил сопротивляющуюся Катрин в магазины, одевая ее на свой вкус, и все, что он выбирал, удивительно шло ей. Через два часа рядом с ним была совершенно преобразившаяся молодая женщина, которая и вести себя стала немного иначе, в ней проступило милое кокетство и пылкая страстность.
Через некоторое время, в течение которого Мастер и Катрин встречались почти каждый вечер и проводили вместе почти каждую ночь, Мастер вновь научил ходить игрушечную Катрин. Но тут же он понял, что это лишь малая толика того, что умела эта кукла, и продолжал возиться с ее тонким механизмом.
Какая-то неуловимая метаморфоза происходила в его присутствии и с живой Катрин. Как-то вечером они с Мастером отправились в ресторан, а после решили пройтись немного по вечернему городу, по узким набережным, освещенным ярким светом фонарей. Вдруг Катрин остановилась, глядя на противоположную сторону улицы, где была небольшая галерея, с яркой вывеской оповещавшей, что там проходит выставка какого-то модного фотохудожника.
-- Это мой муж... Я тоже когда-то снимала. Он считал, что я могу и вовсе не работать, а уж заниматься искусством и подавно не мое дело, -- она невесело улыбнулась, -- вот и разбираю теперь чужие фотографии в редакции.
-- Ты любила это?
-- Снимать? Да, очень и говорят у меня получалось, и даже была одна выставка, -- она крепче прижала локоть своего спутника, --теперь уже, наверное, не решилась бы на это.
-- Зря, почему бы тебе не попробовать? -- он говорил с такой искренней убежденностью, что, когда они пришли к нему, Катрин отыскала в интернете снимки со своей старой выставки. Мастер долго смотрел на них, потом сказал совершенно серьезно:
-- У тебя талант. Ты сможешь снимать, попробуй.
Катрин просияла, казалось, эта незамысловатая похвала разом разбудила дремавшее в ней вдохновение, она вдруг сказала:
-- У меня давно была одна идея. Я попробую работать.
С этого вечера у нее стало гораздо меньше свободного времени, после работы в редакции, она брала оборудование и с Мастером, или без него, шла осуществлять свою идею. Она снимала вечернюю жизнь города в мелких деталях: оброненную монету у порога кафе, забытый на прилавке счет, разбросанную в примерочных одежду, недопитые бутылки колы, руках влюбленных, переплетенные на грязной скатерти китайской забегаловки. Катрин стала одержима съемками, постепенно набиралось изрядное количество неплохих снимков.
Часто Мастер ждал ее с вечерних съемок дома, возясь с игрушечной Катрин. Постепенно он учил куклу всему, что заложил в нее ее создатель. И однажды вечером она смогла танцевать. Теперь, если поддерживать ее за руки, она могла делать несколько незамысловатых па.
В тот день Катрин влетела в квартиру Мастера с растрепанными волосами, держа в руках белую картонку визитной карточки с золотым обрезом:
-- Смотри! Мерсье видел мои снимки, он предлагает выставку в зале Академии искусств. Я смертельно боюсь, вдруг все провалится! Но я сделаю это, даже, если меня ждет провал!
-- Молодец! -- Мастер закружил ее по комнате. -- Смотри, вы обе делаете успехи. Наша маленькая Кэт научилась танцевать и говорить. -- Он поднял куклу на руки и она четко произнесла несколько слов.
-- Это ты! -- Живая Катрин приникла к губам Мастера, -- ты починил ее, как и меня. Я просто воскресла.
Отзывы о выставке Катрин были самые лестные, конечно, ее называли "начинающей", но все же "подающей надежды". Вечером, после торжественного открытия выставки и множества хвалебных слов, когда Катрин с Мастером наконец остались одни, он протянул ей куклу:
-- Она полностью здорова. Она такая, какой ее задумал создатель.
-- Как и я, -- улыбнулась Катрин. -- Знаешь, --- она вдруг замялась, -- мне предлагают проехать с выставкой по стране, а, может, и за рубеж...
-- Это просто чудесно! -- Восхитился Мастер.
-- Но... Как же мы расстанемся? Что я могу без тебя? Я люблю тебя...
-- Нет, ты должна ехать. Я сделал для тебя и для Катрин все, что мог. Теперь вы должны идти самостоятельно, -- он опустил куклу на пол и та сделала несколько шагов.
-- Но неужели, неужели ты можешь так спокойно отпустить меня? -- Катрин вдруг посмотрела на него будто впервые. -- Мы были лишь интересны тебе, да? Теперь у тебя будут другие куклы?
-- Я могу помочь многим, жаль, что не всем... А вы уже самостоятельны. Поверь, ты достойна большего, иди.
-- А кто из нас был тебе интереснее? -- спросила Катрин.
-- Я -- кукольник и больше никто. Не нужно хотеть от меня большего, -- просто ответил он.
-- А я, я была твоей живой куклой, к которой ты потерял интерес, когда починил? -- продолжала выспрашивать Катрин.
-- Знаешь, почему я люблю кукол? -- спросил Мастер неожиданно резко. -- Они просто благодарны за то, что я делаю с ними, им не нужно большего. Они уходят веселые и радуют других.
-- Тогда научи и меня тому же!-- в сердцах крикнула Катрин.
-- Этому научу тебя не я, -- и Мастер передал ей куклу.
-- Я хочу оставить тебе Катрин, -- сказала живая Катрин, -- мне будет слишком больно смотреть на нее и вспоминать нас...
-- Нет, -- ответил Мастер, -- ты сама сказала, здесь будут другие куклы.
-- Тогда я продам ее. Ты говорил, она дорого стоит, -- вызывающе сказала Катрин.
-- Это твое дело, -- ответил Мастер равнодушно.
Так они и расстались. Вскоре живая Катрин вышла замуж за хозяина галереи, где проходила ее первая выставка. Почти одновременно она продала куклу, которая слишком о многом напоминала ей. Продала какому-то коллекционеру за очень высокую цену. Мастер узнал о судьбе обеих Катрин: о замужестве живой из газет, и о продаже игрушечной от коллекционера, который пригласил его оценить покупку. Он искренне поздравил Катрин с удачным выбором. Она вернула ему его открытку с надписью: "Кажется, за обеих дали неплохую цену".
А той же ночью Мастера разбудил телефонный звонок. Звонил коллекционер, хозяин Катрин, он задыхался, и Мастер с трудом разобрал, что он хотел сказать:
-- Немедленно приезжайте, я оплачу все расходы, -- наконец сказал он и бросил трубку.
Несколько минут на такси, и Мастер уже входил в дом хозяина Катрин. Та лежала на широком диване в нелепой позе. Мастер быстро взял куклу на руки, голова ее болталась на одной нитке, но самой ужасной была рана у нее на груди. Тончайший механизм был изувечен, будто кто-то нарочно пытался вырвать его из тряпочной груди. Мастер прижал Катрин к себе.
-- Она стояла на полке, -- сбивчиво объяснял коллекционер, -- а внизу, внизу дремал мой пес. Может быть, он задел полку... может кто-то другой, но клянусь, она будто сама шагнула вниз. Собака подхватила ее, а когда мы пытались отобрать куклу, пес изорвал ее... Вот... Можно ли сделать что-то? Я не пожалею никаких средств.
-- Я не пожалею никаких средств! Я умоляю вас, -- муж живой Катрин стоял бледный перед врачом скорой помощи, -- помогите моей жене!
-- Она приняла слишком много таблеток, а у нее больное сердце. Похоже, это попытка самоубийства. У нее не было депрессии в последнее время?
Муж покачал головой:
-- Возможно, она немного устала...
-- Мы сделаем все, что в наших силах. А сейчас отойдите. В реанимационный блок, -- скомандовал врач.
Мастер смотрел на лежащую перед ним на больничной койке Катрин, бледную, измученную.
-- Как она? -- тихо спросила Катрин об игрушке.
-- Я подправлю ее, но она уже не будет прежней... Тут даже я не могу ничего сделать, второй раз мне ее, пожалуй, не возродить. А как ты?
-- Я, наверное, тоже буду другой, -- тихо ответила Катрин.
-- Почему, Кэтти? -- ласково спросил он.
-- Потому что второй раз ты ничего не сможешь сделать.
Кукольник вышел из палаты и медленно побрел по больничному коридору, но чем дальше уходил он от Катрин, тем яснее замечал весеннее солнце, бьющее в огромные окна, слышал звон капели тающих сосулек. Он с удовольствием подумал, что дома его ждет несложная работа с небольшой куклой, которая никак не хотела открывать свои прозрачные стеклянные глазки. Кстати и ее хозяйка, миловидная брюнетка, еще ни разу не посмотрела Мастеру прямо в глаза.