Только сейчас Ларс понял, как страшно ненавидеть. Это отвратительное, тошнотворное чувство злобы и зависти к человеку, которого он даже никогда не видел, липкой волной накатывало на него, стоило ему только вспомнить слова Сесиль. В пылу очередной ссоры, которые были последнее время нередки, она прошипела ему в лицо:
-- У меня есть любовник, уже некоторое время. Я сплю с ним. И знаешь, он лучше тебя во всем, и в постели тоже!
Ларс тогда схватил ее за плечи, поднял с кресла, в котором она сидела, вызывающе закинув ногу на ногу, в короткой юбке, задравшейся почти до талии, поднял и встряхнул так, что заколка слетела с ее волос, и они, хлестнув Ларса по лицу, рассыпались по ее плечам. Она смотрела на него в упор глазами, полными холодной злобной радости от причиненной ему боли. Ларс с омерзением понял, что не сможет ни ударить, ни даже возненавидеть эту женщину. Он отпустил Сесиль, когда почувствовал, как подкатывает к его горлу мерзкий маслянистый комок зарождающейся ненависти к счастливому сопернику. Он схватил плащ и выскочил из квартиры.
И вот теперь Ларс шагал по улице, разглядывая идущих навстречу мужчин, каждый из которых мог оказаться любовником его жены. Он ненавидел этого человека настолько, что желал ему смерти, немедленной, мгновенной, только бы знать, что его больше нет на земле. Но он где-то существовал, может быть, именно сейчас Сесиль звонила ему, рассказывая о ссоре, называла Ларса "грубым животным", а тот, другой, утешал ее, говорил слова любви. И, может быть, они встретятся сегодня, и будут заниматься любовью. Ларс остановился, настолько сильным было захлестнувшее его чувство, оно жило в нем, как стремительно разрастающаяся опухоль, изгоняя все другие ощущения.
Он свернул в первый попавшийся бар, заказал виски. Когда бармен подал ему напиток, Ларс будто очнулся, кинул на прилавок деньги и ушел, не выпив. Завтра его дежурство в больнице, и хорош же дежурный хирург, который напивается перед этим, оттого, что его жена переспала с другим. Он вернулся домой, и, не включая света, даже не пытаясь понять, дома ли Сесиль, прошел в гостиную, рухнул на диван и почти сразу уснул.
На следующее утро он поднялся рано, чтобы не сталкиваться с женой, и явился в больницу, когда еще не ушла предыдущая смена. Переодевшись, он погрузился в повседневные дела, обход, назначения, частые вызовы в приемный покой. К счастью, за весь день не было ни одного случая, где понадобилось бы экстренное вмешательство хирурга. В постоянной рабочей суете Ларс чувствовал себя лучше, но стоило ему остаться одному, как поселившаяся в нем ненависть тут же давала о себе знать. Ларс понял, что означает выражение "сжигать изнутри", ему казалось, что внутри у него тлеет медленный, но безжалостно-разрушительный огонь. Он постоянно думал о Сесиль и том, другом. Может быть, они встречались именно в такие дни, когда он был на дежурствах. Приводила ли жена любовника домой, или они шли к нему. Ларсу рисовались отвратительные, порнографические сцены их совокупления, или долгих разговоров после акта, он слышал глухой смех Сесиль, и смеялись они над ним.
К вечеру жизнь в больнице затихла, и чтобы не сойти с ума окончательно, Ларс принялся разбирать карточки своих больных, занялся бумажной работой, до которой в дневной суете руки не доходили. Но лишь только он взял из картотеки очередную порцию бумаг, как сработал пейджер, на нем высветился код "411". Это значило, что дежурного хирурга вызывают в приемный покой.
Ларс выглянул на улицу, у подъезда стояла машина скорой и полицейский фургончик. Он быстро направился к лифтам. В приемной к нему тут же подскочил дежурный фельдшер:
-- Ларс, наезд на перекрестке, сбит мужчина, сейчас он в третьей смотровой, кажется, состояние критическое.
В смотровой было много народу, но работа шла слаженно. Пострадавшего уже уложили на кушетку, одна сестра измеряла давление и пульс, другая надевала кислородную маску, две санитарки освобождали мужчину от окровавленных лохмотьев одежды. Ларса тут же пропустили вперед. Быстро проведя осмотр, и продиктовав фельдшеру заключение, он отдал команду:
-- Раздевайте, потом в рентгеновский, и готовьте первую операционную. Вызовите вторую бригаду, возможно, одни не справимся. Попробуем его вытащить. Скорее.
Он уже направлялся к дверям, чтобы успеть подготовиться к операции, но в этот момент, санитарка пронесла мимо него одежду потерпевшего, и из кармана куртки выпал, раскрывшись, бумажник. Ларс застыл в дверях. Из бумажника вылетела и упала к его ногам фотография Сесиль, улыбающейся, счастливой Сесиль, сделанная в автомате мгновенного фото. Санитарка, извинившись, подобрала бумажник и заспешила из смоторовой:
-- Эй! -- окликнул ее Ларс внезапно севшим голосом, -- кто этот человек, как его имя?
-- Пока неизвестно, доктор, -- откликнулась санитарка.
-- Доктор, скорее, -- поторопила сестра, -- мы забираем его, сейчас операционная будет готова.
Ларс на ватных ногах шел по коридору к операционной, идущая рядом медсестра зачитывала ему результаты осмотра и показывала рентгеновские снимки:
-- Ему еще повезло, что остался жив, еще бы чуть-чуть...
Ларс внезапно остановился:
-- Вы вызвали вторую бригаду?
-- Да, доктор, -- ответила сестра.
-- Пусть вызовут еще доктора Смитсона, он будет вести операцию, это его профиль.
-- Но, Ларс, -- сестра посмотрела на него изумленно, -- надо начинать немедленно, иначе он умрет. Доктор Смитсон присоединится, как только подъедет, всем работы хватит.
"Умрет, -- подумал Ларс, -- да, так просто. И этого человека не станет". Он уже входил в раздевалку, автоматически совершая все необходимые при подготовке к операции действия. Он медлил. "Это будет даже не врачебная ошибка, просто время работало не на него, небольшая задержка, все ведь могло случиться. Он уже почти умер. Нужно только немного помедлить и все будет кончено. Тщательнее мыть руки..., а тем временем жизнь уходит из того, другого. Не нужно мешать судьбе".
Выйдя после операции в раздевалку и стягивая маску, Ларс посмотрел на своего коллегу:
-- Поздравляю, вытащили.
-- Это все ты, Ларс, тебе ведь достался почти покойник.
-- Да, почти, -- Ларс скинул одежду и прошел в душ. Горячие струи лились у него по лицу, смешиваясь со слезами бессилия. Он не смог убить того, кого ненавидел.
Когда Ларс вышел в коридор, ему навстречу поднялась дежурная сестра, тепло улыбаясь, поздравила с успехом, потом указала вглубь коридора:
-- Там сидит парень, который его сбил. Он сам не свой, поговорите с ним, доктор.
Ларс подошел к молодому светловолосому парню, почти мальчишке. Тот сидел на подоконнике и медленно поднялся, когда врач подошел к нему:
-- Что, доктор?
-- Вам повезло, -- глухо ответил Ларс, -- он будет жить и даже не останется калекой.
"Как же тебя угораздило не убить его", -- мысленно спрашивал Ларс. "И я тоже не смог".
Парень же вдруг закрыл лицо руками, и плечи его затряслись в беззвучном плаче:
-- Он... Он выскочил на дорогу, как сумасшедший, я затормозил, я медленно ехал... Но он упал... Упал прямо под колеса. Когда я выскочил из машины, я думал он мертв, не мог ничего сообразить... Он лежал... Лежал как мертвый, я вызвал скорую...
-- Вы все сделали правильно, -- устало успокаивал его Ларс.
-- Я, я... Не знал, что делать...Подложил ему свою куртку... -- он перестал всхлипывать и спросил. -- Доктор, а где я могу взять мою куртку? Там бумажник, все документы, мне ведь нужно в полицию... Доктор, с вами все в порядке?