Лин стояла в тесной примерочной и внимательно рассматривала свое отражение в большом зеркале. Удивительно, как довольно простое платье преобразило ее. Вроде бы ничего особенного, немного замысловатая, "дизайнерская", юбка, собранная из кусков ткани разной фактуры и абсолютно гладкий, черный, трикотажный верх, но каким-то чудесным образом фигура Лин изменилась. Женщина словно стала выше ростом, чуть стройнее. Глядя на себя в зеркало, Лин невольно подняла руку и одну за другой вынула шпильки из пучка волос на затылке. Рыжеватые, чуть вьющиеся пряди рассыпались по плечам. Лин улыбнулась, повернулась к зеркалу боком. В узкой кабинке женщине было не окинуть себя взглядом полностью, но она представляла, как нелепо смотрятся сейчас на ней любимые кроссовки. Не долго думая, она скинула их, стянула спортивные носки и босая вышла в маленький холл между кабинками. Эмиль сидел там на низком диванчике, обтянутом белой кожей.
Глядя прямо на него, Лин отступила чуть назад, чтобы дать полюбоваться собой. В первый миг какое-то странное выражение мелькнуло на лице Эмиля. Что это было? Сожаление, тоска? Нет, Лин показалось! Теперь он смотрел на нее с восторгом, а она медленно поворачивалась, разглядывая себя в высоком, во всю стену, зеркале.
-- Как ты угадал? -- Восхищенно повторяла она. -- Это платье словно на меня сшито. А я раньше никогда и не смотрела на подобные вещи! У тебя потрясающий вкус.
-- Берем? -- Нетерпеливо спросил Эмиль.
-- Но..., -- Лин взглянула на ярлычок с ценой. Не безумно дорого, но все же для подарка в будний день немного чересчур.
-- Мы же договорились, -- строго сказал Эмиль, -- что ты сегодня выполняешь мои капризы и не думаешь о деньгах!
Лин заулыбалась.
-- Берем, -- кивнула она. -- Вот, -- Лин вынесла из примерочной груду вещей, большинство из которых выбирала сама, -- это все можно отдать.
-- Погоди, -- Эмиль вытащил из разноцветной кучи брюки и легкий пиджак. -- Это тоже возьмем. --- Лин взглянула на мужчину с восхищением. Ей, действительно, было бы жалко расставаться с этим костюмом, его выбрал Эмиль и тоже попал в точку, вещи удивительно ей шли.
Нагруженные фирменными пакетами, они вышли, наконец, из отдела.
-- Я умираю от усталости и хочу есть, -- простонала Лин. -- Мы тут уже часа три ходим.
-- Последний дюйм, -- улыбнулся Эмиль. -- Тебе ко всему этому нужна обувь. --- Он взял безвольную Лин за руку и потянул за собой на эскалатор, идущий на следующий этаж торгового центра, где были обувные отделы.
Через полчаса, увеличив свой груз еще на пару коробок, Лин и Эмиль сидели на просторной террасе ресторана на самом верхнем этаже супермаркета. Через замысловатые переплетения решетки были видны черепичные крыши старых городских кварталов и зеркальные параллелепипеды небоскребов в деловой части города. Лин, с удовольствием поглощая поздний обед, поглядывала на Эмиля с улыбкой, словно извиняясь за свой аппетит.
Они познакомились около месяца назад на какой-то вечеринке, на которую Лин притащила подруга. Сразу же среди гостей обнаружились давние знакомые этой подруги, потом знакомы этих знакомых, так что минут через пятнадцать, Лин с приятельницей уже сидели за столиком в обществе четырех мужчин, имен которых не помнили или вовсе не знали. Когда Лин надоели бесконечные разговоры ни о чем, она, извинившись, встала и вышла на широкий балкон, подышать вечерним воздухом. Внизу поблескивала отражениями фонарей гладь озера, на другом берегу, словно хрустальная чаша под светом елочных гирлянд, переливался огнями город. Лин залюбовалась открывшейся картиной и даже не заметила, когда к ней подошел один из тех мужчин, с которыми они сидели за столом.
-- Вы не любите шумных вечеринок? -- Спросил он серьезно.
-- Нет, отчего же, -- Лин пожала плечами.
-- Просто у вас такой взгляд, -- он помолчал. Странно, но это банальная фраза, начинающая тысячи знакомств, была произнесена как-то по особенному, на нее не хотелось отвечать избитыми словами или кокетливой улыбкой. И Лин промолчала, продолжая смотреть вдаль.
-- У вас такой взгляд, -- снова начал незнакомец, -- будто вы хотите что-то забыть, а у вас не получается.
Лин словно ударило током. Неужели Анни проболталась там, за столиком, насчет ее недавнего развода, тоже мне подружка!
-- Я хочу забыть Герострата, -- попыталась обернуть все в шутку Лин, но тон получился суровым.
-- Это уже много веков не удается всему человечеству. Не обижайтесь, если я задел вас чем-то, -- тихо сказал мужчина. -- Просто привык наблюдать за людьми, особенно за их взглядами.
-- Вы врач? -- Спросила Лин, чтобы скрасить неловкость от своей агрессивности.
-- Точно, -- кивнул мужчина.
-- Психиатр? -- Лин вдруг стало интересно.
-- Нет, -- усмехнулся он, -- окулист. Потому и смотрю всем в глаза, -- мужчина продолжал улыбаться.
-- Хорошо, что не стоматолог, а то бы смотрели всем в рот, -- вдруг засмеялась Лин. Напряжение первых секунд было снято.
-- Эмиль, Эмиль Дюваж, -- представился мужчина.
-- Лин, -- кивнула женщина и зачем-то добавила, -- работаю вместе с Анни в страховой компании.
-- Заглядываете людям в кошельки? -- Улыбнулся Эмиль.
-- Нет, сидим в офисе, считаем убытки.
Минут через десять такой беседы, Лин чувствовала себя с новым знакомым совершенно непринужденно и легко приняла приглашение отужинать на следующий день в каком-то его любимом ресторанчике. Простота и легкость, с какой Лин сошлась с незнакомцем, удивили ее саму. Но Эмиль вел себя так естественно и просто, что не поддаться его обаянию было просто невозможно. Каким-то внутренним чутьем он с легкостью угадывал настроения Лин, молчал, когда ей хотелось тишины, был серьезным, когда нужно было обсудить что-то важное, а порой веселился, как мальчишка, развлекая ее. Он всегда называл вещи своими именами, поэтому, когда их отношения оказались у развилки с указателями "дружба" и "любовь", он просто сказал, что хотел бы лечь с Лин в постель. В тот же вечер она пригласила его к себе.
Эмиль был неторопливым и нежным любовником, не очень страстным и изобретательным, но зато внимательным и чутким. Лин было с ним хорошо, хотя она прекрасно понимала, что всякое начало отношений имеет свою прелесть, которая со временем сходит на нет. Это как путешествие, или долгая прогулка по лесу. Сначала ты идешь, восторгаясь тем, что видишь вокруг, радуешься каждому повороту, за которым открывается чудесный вид, и даже мелкие камушки на дороге, забивающиеся в сандалии, или плотно сплетенные ветви кустарника, сквозь которые приходится пробираться, кажутся просто новыми, чудесными приключениями. Ты еще не задумываешься о том, что будет, если пойдет дождь, или когда ты проголодаешься, не размышляешь, удобная ли на тебе одежда.
Одежда... Что удивляло Лин в Эмиле, так это то, как он относится к тому, во что она одета. На первом же ужине, когда мужчина обычно преподносит даме букет, или одинокую розу, Эмиль вдруг достал великолепный шелковый платок цвета осенних листьев и накинул его Лин на плечи. Мягкий шелк своей расцветкой удивительно шел к ее рыжеватым волосам.
В другой раз, когда они гуляли по набережной, Эмиль вдруг попросил Лин подождать его пару минут, и скрылся в дверях небольшого магазина бижутерии. Вернувшись, он протянул Лин гребень с искусно выполненной инкрустацией, которым женщина тут же убрала свои волосы. Гребень был словно создан для Лин, не тяжелый, но прочно удерживающий туго скрученный узел ее волос.
Об этой милой странности своего нового любовника Лин частенько говорила с Анни, которая как девушка практичная, только восхищалась и не уставала повторять подруге, какой она будет дурочкой, если упустит "это сокровище". "Мужчина, который понимает, что женщине надо дарить только то, что можно немедленно надеть или съесть -- это динозавр в наши дни. Его надо беречь, как свидетельство о временах былых, когда нам дарили шкуры и намытое золото, -- твердила Анни". Она с восторгом всплеснула руками, когда вчера Лин рассказала ей, что Эмиль предложил ей встретиться в торговом центре, чтобы он мог подарить ей кое-что посущественнее платка.
-- Беги бегом! -- Восклицала Анни, -- я тебя тут прикрою, не волнуйся.
-- Но мне как-то неудобно, -- смущалась Лин, -- я сама покупаю себе одежду.
-- Ты меня прости, подруга, -- резко заметила Анни, -- но ты это делаешь так редко, что я его понимаю.
Лин покраснела. Она всегда покупала качественные вещи "не на один сезон", вот и выглядела не очень-то модно. Ее вдруг странно укололо то, что Эмиль хочет исправить положение, почему-то забота о ее внешности несколько обидела Лин, и в торговый центр она пришла с твердым намерением покупать только то, что сочтет нужным сама. Но после первого же предложенного Эмилем свитера поняла, что, похоже, он лучше знает, что ей идет. Удивляясь себе, она без всякого стеснения обсуждала с мужчиной покупку белья. Эмиль был очень серьезен и сосредоточен, как скульптор, работающий над созданием статуи и боящийся оставить лишнюю крошку мрамора или сколоть слишком много. Он лепил новый образ Лин по своему усмотрению, а она с наслаждением растворилась в его заботе, став податливым и благодарным материалом.
-- Что ты сказал? -- Встрепенулась Лин, понимая, что слишком глубоко задумалась. Эмиль уже второй раз задавал ей вопрос.
-- Я спрашивал, можешь ли сделать для меня еще кое-что? -- Повторил он.
-- Сегодня -- твой день, -- кивнула Лин. -- Так что я должна сделать?
-- Сходим к парикмахеру, -- тихо произнес Эмиль.
Лин рассмеялась, она была готова на что угодно. Она казалось себе бабочкой, которая постепенно вылупляется из уродливой куколки, подчиняясь, как закону природы, желаниям Эмиля.
Лин была даже немного разочарована, когда в небольшом салоне, расположенном в стороне от главных улиц города, ей всего лишь немного подравняли волосы и сделали пышную челку, которая сделала ее моложе на несколько лет. Пока Эмиль рассчитывался с мастером, Лин безмятежно улыбаясь, разглядывала свое новое лицо. И снова во взгляде Эмиля, мельком брошенном в зеркало, когда ему казалось, что Лин всецело занята собой, промелькнуло то самое, странное выражение болезненного узнавания или непонятной тоски.
В этот вечер они впервые отправились к Эмилю, купив по дороге вина и деликатесов, чтобы отпраздновать обновки. Квартира у него была небольшая, квадратный холл сразу переходил в гостиную, совмещенную с кухней, в глубине комнаты была дверь, по-видимому, в спальню.
-- Распоряжайся здесь, -- Эмиль поставил все покупки на пол, -- я сейчас, -- с этими словами он скрылся в другой комнате.
Прежде чем заняться ужином, Лин вытащила из пакетов кое-какие вещи и направилась в ванную. Полностью переодевшись во все новое, она вышла на кухню, где Эмиль уже возился, готовя легкий ужин.
-- Я давно знал, что ты потрясающе красива! -- Выдохнул он, когда Лин встала под мягкий свет лампы.
-- Это все ты, -- ответила женщина серьезно. -- Как ты разглядел меня?
-- Это было совсем несложно, -- быстро сказал он, делая вид будто очень занят открыванием бутылки дорого вина.
Лин вдруг стало слегка не по себе. Она не могла объяснить, откуда возникла эта тревога, словно изморозью покрывшая восторг сегодняшнего дня. Глядя сейчас на Эмиля, разливавшего вино в длинноногие бокалы, она подумала, что, в сущности, совершенно не знает этого человека. И такой вот знакомый незнакомец нужен ей, как никто в мире, и их отношения сейчас самое важное для нее. У Лин вновь появилось нечто, что можно было потерять. Ей стало по-настоящему страшно.
Но ужин и, главное, вино, сделали свое дело, вернув женщине чудесное настроение. А потом была ночь, когда они словно узнавали друг друга впервые. Эмиль изменился, став нетерпеливым и требовательным, но Лин доставляло удовольствие чувствовать его власть. Она подчинялась безмолвным просьбам его тела, чувствуя упоительный восторг от того, что хотела и могла удовлетворить их.
Лин проснулась поздно. День был выходной, и она очень удивилась, увидев на подушке Эмиля записку: "Вызвали в клинику, завтракай и жди меня. Я быстро. Ты незабываема!". Лин потянулась и встала с постели. Вчера, поглощенная захлестнувшими ее чувственными впечатлениями, она, конечно же, не разглядела обстановку спальни. Большая кровать, книжный шкаф, небольшой стол, на котором стоял компьютер, кресло на колесиках. Похоже было, что комната служила хозяину одновременно еще и рабочим кабинетом. Рассеянным взглядом окинула Лин полки шкафа. Много специальной, медицинской, литературы, какие-то журналы, пыльные безделушки, похоже, сувениры из разных поездок, и... пустая рамка для фотографий.
Лин подошла поближе. Забавно, на полке лежала пыль, а вокруг пустой рамки были видны чистые полосы, будто кто-то совсем недавно брал ее и протирал. Смахивать пыль с багета со стеклом? Странно. Лин пожала плечами, улыбнулась и, водя пальцем по пыльной полке, написала печатными буквами: "Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ". Интересно, когда Эмиль снова сюда заглянет?
Лин взглянула на журналы, лежащие на столе, все они были по... Лин задумалась. По окулизму? Или как там называется эта наука? На обложке одного из изданий красовался огромный глаз, в зрачке которого отражался какой-то диковинный аппарат. Лин взяла журнал, и тут из него выскользнул какой-то листок, и упал к ее ногам. Лин нагнулась и подняла бумагу, это была фотография. В первый момент Лин не поверила своим глазам. Это был ее портрет. На ней было то самое платье, которое они купили вчера. Хотя, нет. Если приглядеться, то можно было увидеть, что это просто очень похожее платье, как и женщина на снимке была просто очень похожа на Лин. Такое же лицо с чуть широковатыми скулами, темные глаза, открытая улыбка, рыжеватые волосы, распущенные по плечам, челка, почти закрывающая лоб. Челка, которой у Лин не было до вчерашнего вечера. Ей вдруг стало холодно. Это не женщина на снимке была похожа на Лин, это Лин вчера стала похожа на нее.
Эмиль постарался сделать ее копией этой женщины, фотографию которой он спрятал. Края снимка были немного примяты, так что было понятно, что фото долгое время было закреплено в рамке. Кто она? Его бывшая жена? Любовница? Женщина, которую он не может забыть?
"Ты незабываема! -- Сказал он утром Лин". Кому на самом деле Эмиль говорил эти слова?
Лин заметалась по квартире, схватила свои старые вещи. Натянула джинсы, надела кроссовки, собрала волосы в хвост. Взглянула в зеркало. Глядя на свое отражение, она видела ту, другую женщину. Вот почему Эмиль так прекрасно знал, какая одежда подойдет Лин, какая прическа будет ей к лицу, вот почему Эмиль познакомился именно с ней. Он хотел вернуть то, что невозвратимо.
Лин вернулась в спальню, вставила портрет в рамку, взглянула на написанные в пыли слова, потом стерла их. Рядышком быстро вывела "ЗАБУДЬ", благо, полка была длинная. Еще раз оглядевшись, она вышла из квартиры, захлопнув за собой дверь. На душе было пусто. Вчера ей казалось, что она не переживет потери всего, что связано с присутствием в ее жизни Эмиля. Но потерять то, что все равно принадлежало не тебе -- невозможно.
По дороге домой Лин зашла в парикмахерскую и сделала короткую стрижку. Она будет другой, быть второй ей не хотелось.