Аннотация: Проба пера в эротическом жанре. Посвящается Парижу, с надеждой на скорую встречу.
ЖРИЦА ЛЮБВИ
Они давно стояли на грани разрыва, и сами прекрасно понимали это. Двенадцать лет назад их семья была прекрасным подтверждением тезиса, что брак есть союз двоих против всего мира. Они были вместе со студенческих лет, но поженились, когда он стал аспирантом и начал специализироваться по пластической хирургии, а она заканчивала факультет графики педагогического института. И с этого момента они поддерживали друг друга в любых карьерных начинаниях, и многого добились за это время: он стал видным хирургом, к которому мечтали попасть на операцию многие известные личности, она была иллюстратором детских книг. Они были красивой парой, желанными гостями на модных вечеринках, где бывали частенько, со временем уже боясь признаться даже самим себе, что принимают многочисленные приглашения друзей и знакомых, только для того, чтобы не оставаться в гнетущей скуке домашних вечеров и не вести между собой равнодушных разговоров о книгах, фильмах и работе. Пытаясь как-то разнообразить свою жизнь, они, если совпадало время их отпусков, отправлялись в путешествия. Там, вдали от дома, на жарких экзотических пляжах или в древних городах, им удавалось хоть ненадолго забыть о работах и вернуть беззаботную радость первых студенческих лет их совместной жизни. Но с годами и это переставало доставлять им радость. Конечно, за прошедшие годы у каждого были легкие увлечения, и даже серьезные романы на стороне. Но рано или поздно они заканчивались, а наши герои оставались вместе, скованные равнодушием, но не способные расстаться. Они были странным образом нужны друг другу, объединенные прожитыми годами и своей ненужностью кому-либо еще.
В этот раз целью их путешествия был Париж. Отказавшись от предлагаемой в турагенстве экскурсионной программы, они решили, что проведут пять дней в хорошо знакомом им городе, посещая любимые места, уютные кафе и просто гуляя.
Самолет прилетал утром, они быстро добрались до небольшой гостиницы, возле Гранд Опера, где должны были провести свой короткий отпуск. Наспех разложив вещи в номере, они отправились гулять по городу, любуясь его вечной красотой и неспешно беседуя о последних новостях в его работе и о ее проекте детской энциклопедии. Они были настолько заняты последние недели, что не успели обсудить все это дома. Конечно, они не забывали делать фотографии, на которые вряд ли взглянут, даже получая их в ателье. Потом, обсуждая какой-то модный фильм, зашли в сверкающую Галери Лафайетт, где она долго и с полным равнодушием рассматривала заоблачно дорогие платья из последних коллекций парижских модных домов.
И ни одному из них не захотелось вспомнить другие их путешествия в этот город, даже самое первое, когда были они еще очень молоды и, практически не видели Парижа, проведя короткие выходные в номере отеля за занятиями любовью. Даже изысканный ужин с прекрасным вином в их любимом ресторанчике на Елисейских полях не смог разбудить в них воспоминаний. Но, тем не менее, когда они вернулись в отель, оба были довольны проведенным днем, и с удовольствием думали о следующих таких же, которые можно будет провести в спокойном созерцании, среди неувядающей красоты и щедрости волшебного города. Она быстро приняла душ, и когда муж отправился в ванную, решила привести в порядок наспех раскиданные по полочкам вещи. Убирая свою косметику в ящичек туалетного столика, она вдруг наткнулась в его глубине на небольшой скомканный клочок бумаги. Посетовав на недостаточно тщательную уборку номера, она достала комочек и заметила, что это был исписанный от руки листок клетчатой бумаги, и исписан он был по-русски. Ничего удивительного, в этом отеле часто останавливались их соотечественники... Она уже хотела выбросить бумажку, но все же она не была бы женщиной, если бы сперва не полюбопытствовала, что же там написано. Сев на кровать, она разгладила листок на колене и начала читать.
"Анна, милая, ты сидишь или стоишь? Сядь, прежде чем начать читать мое письмо. Я сейчас в Париже, в небольшой гостиничке, возле Гранд Опера, у меня несколько часов до самолета, но я просто умру, если немедленно не расскажу тебе, хотя бы в письме, обо всем, что произошло. Когда мы встретимся, я смогу лишь описать все словами, сейчас говорит мое тело, моя душа, прости, если буду сбиваться. Со мной произошло такое, что я просто не могу не написать тебе, хоть ручка в моей руке дрожит и рвет бумагу. Он ушел расплатиться.
Я рассказывала тебе про Него. Мы встретились пару месяцев назад на конференции, где я переводила нашему боссу доклады о виноделии. Я смертельно скучала, пока на банкете ко мне не подсел Он, и мы не разговорились. У Него винодельня в Провансе, Он почетный член какого-то там общества, но в это я уже не вникала. Я слушала Его голос, смотрела на Него. Анька, ты меня знаешь, я не идиотка и не западаю на мужиков с первого взгляда, но здесь я сразу поняла -- мы станем любовниками. Ни о чем больше я не думала, но мне было так хорошо рядом с Ним, что я не могла торопить события. Оставалось еще три дня конференции, мы почти не разлучались, Он поводил меня по Парижу, но я не видела города, рядом со мной был Он. Но... не поверишь, мы даже ни разу не поцеловались! Только когда я уезжала, Он сказал очень уверенно: "Вы приедете сюда еще, одна. И мы встретимся. Париж будет нашим" Как я летела домой -- не помню, по-моему, только от этих слов я была близка к оргазму."
Прислушиваясь к шуму воды в ванной, она на секунду прервала чтение и подняла глаза. Из висевшего напротив кровати зеркала, на нее взглянула симпатичная женщина средних лет, в глазах которой промелькнуло какое-то еле уловимое выражение тупой тоски по ушедшему, она отвернулась и продолжила чтение.
" Потом мы перезванивались, писали друг другу. И вот я вырвалась с работы, и он тоже прилетел в Париж. Он встретил меня в аэропорту и поцеловал... Аня! Я не помню такого эффекта от одного только поцелуя. Мне больше ничего-ничего не было нужно, мне было все равно, что за стенами аэропорта нас ждет Париж, мне просто казалось, что если он отпустит меня сейчас, если наши губы разомкнутся, у меня остановится сердце и я умру. Не знаю, что Он тогда почувствовал, но Он вез меня в гостиницу, держа за руку, как будто я могу исчезнуть. Мы все время молчали и только назвали наши имена администратору, получили ключ и поднялись в номер. Там у входа Он сказал одну фразу: "В любой момент ты можешь сказать -- стоп, все будет прекрасно или никак. Ты здесь, остальное -- неважно"
Она опять оглянулась на дверь душа, судорожно сглотнула и снова поднесла листок к глазам.
" Анька! Я забыла слово "стоп", и с этого момента я исчезла, растворилась. Я была не я, я была никто и ничто, я была наслаждением, для себя и для него. Никогда не думала, что смысл жизни может заключаться только в том, чтобы соприкоснуться телом с другим жарким, гибким, умелым телом. Мне казалось, что это самое естественное и даже единственное возможное для меня состояние: быть рядом с ним, позволять делать с собой все что угодно и себя отпустить на волю. Не могло быть ничего стыдного или недозволенного."
Она отложила листок, поймав себя на том, что дыхание участилось, муж все еще был в душе. Как давно они не принимали душ вместе, рука ее вновь потянулась к листку и она продолжила читать:
"Впрочем, Аня, ты у меня человек конкретный. Поэтому скажу. Такого потрясающего совпадения с мужчиной у меня еще не было. Он не очень высок, но потрясающе силен и ловок. В первый раз все продолжалось так долго, что я запросила пощады, а он был неутомим. У него удивительно нежные и чуткие руки, отзывчивое тело, он просто сходил с ума, когда я только поглаживала ему шею. А губы... Его губы, которые были везде."
Она почувствовала, как сладкая истома охватывает ее тело. Ни один утонченно-эротический роман или порнографический фильм, которые, что греха таить, они иногда смотрели с мужем для оживления их сексуальной жизни, не производили на нее такого впечатления, как это случайно найденное сбивчивое признание чужой женщины, испытавшей неизведанное ею. Дальше она читала, не отрываясь.
" Вообще-то я никогда не любила оральный секс, но с ним... Ты не представляешь. Я умирала несколько раз на протяжении этих дней, и я не хотела возвращаться из того небытия, где были только его руки и губы, ласкающие меня. Я не знала до этого, на что способна сама. Анька! Эммануэль отдыхает! Что я пишу!!! Никогда не думала, что только от прикосновения к груди... Аня! Я не верила, что оргазмы могут идти один за другим "
На этом письмо обрывалось. Она так и замерла с листком в руке, не задумываясь почему исповедь эта не дописана и не отправлена, что помешало неизвестной счастливице. Может, это Его возвращение и то, как они провели последние часы перед расставанием. Она прерывисто вздохнула. Подняв глаза, снова взглянула в зеркало. На нее безумным от желаний взглядом смотрела удивительно красивая женщина, в какой-то уродливой пижаме. Подивившись несоответствию, она скинула пижаму и забралась на кровать с ногами.
-- Борис, -- тихо позвала она мужа. Тот вышел из душа, с полотенцем, обернутым вокруг бедер, взглянул на нее, неодетую, удивленно. "Я запросила пощады... Он был неутомим" -- вертелось у нее в голове. Она взглянула на мужа.
-- А тебе ведь тоже нравилось... -- сказала она шепотом, потянувшись к полотенцу.
Когда на следующее утро они спустились к завтраку, за конторкой в холле сидела сама хозяйка гостиницы, мадам Женевьев Бертье. Она приветливо улыбнулась им и спросила на хорошем английском, как им нравится в Париже. Ей был не так важен их стандартный вежливый ответ, как свет, который она разглядела в глазах своей русской постоялицы. Да, Женевьев опять не ошиблась в своих расчетах.
Мадам Женевьев улыбнулась. Еще много лет назад, когда жив был мсье Бертье, случайно наткнувшись в одном из номеров на неоконченное письмо некой постоялицы, они на своем опыте убедилась в удивительном влиянии чужой любовной тайны. С тех пор мадам Женевьев не жалела сил и средств на написание подобных посланий, оставляя их в номерах, где должны остановиться, по ее мнению, не очень счастливые пары. Она нанимала переводчиков и давала подработать студентам-литераторам, чтобы осчастливить постояльцев любой национальности. И... она редко ошибалась в своих расчетах, эта жрица любви.
-- Вивиан, -- кликнула она горничную. -- Возьми-ка этот листок. Положишь в номер 12.
Она протянула молодой девушке письмо на итальянском языке, начинающееся словами "Cara Anna..."
-- Сегодня приезжает супружеская пара из Италии, судя по данным из агенства, они не очень молоды. Может быть, это письмо поможет и им вспомнить кое-что, -- и мадам Женевьев, не переставая улыбаться, занялась повседневными делами.