Савин Влад. Уроки истории

УРОКИ ИСТОРИИ

Считается, что история - это совокупность фактов. Кто знает все факты, имена, даты - тот знает историю. Это занимательно, и иногда даже интересно, но - какой прок от копания в архивной пыли? И что сегодня значит то, что уже случилось?

Это не так. История - это опыт человечества. Не забытое прошлое, а параллели с настоящим и уроки на будущее. И тот, кто их не усвоит, будет все время, раз за разом, наступать на те же грабли. Как часто мы сейчас, оглядываясь назад, сожалеем, что когда-то поступили так, а не иначе. Наш жизненный опыт - корректируемая программа наших действий, однако чем он богаче - тем меньше времени и возможности его реализовать. У отдельного человека - но не у народа, у страны, у человечества в целом. Фантаст Ефремов, описывая прекрасное будущее, называл историю первой, самой важной наукой, опережающей все науки о природе и технике. И он был прав - потому что техника, сама по себе, непосредственно не изменяет количество счастья. А схожие ситуации повторяются на разных технических витках - если не усвоить уроки.

1.РУССКИЙ С КИТАЙЦЕМ - БРАТЬЯ НАВЕК. ПО НЕСЧАСТЬЮ.

по предложению МВФ и правительства США,

с 1 января 2004 года

для развивающихся стран вводится

единая денежная единица

1 АФРО = 1 зеркальце + 1 бусы.

Сегодня, после Ирака, американские военные специалисты утверждают: настало время войн нового поколения. Если раньше война - это все для фронта, мобилизация, страна как единый лагерь, разгром армии врага, захват территории и установление нового мирового порядка, то теперь появился термин "гуманная война" - быстрая и легкая, без моря крови и грязных окопов. Война - как коммерческое предприятие: целью является не "выстоять и победить", а эффективность при минимальных затратах. Бушу-старшему победа "Бури в пустыне" стоила президентства - избиратели не простили ему снижение социальных программ из-за военных расходов.

Новая война - это не только, и даже не обязательно война. Чтобы не рисковать драгоценными жизнями своих солдат, и не нести расходов, главные усилия должны быть направлены на разложение противника изнутри еще до первого выстрела. Всеми мерами - экономическими, пропагандистскими, психологическими - у противника поражается системная целостность "государство", "общество", "нация", распадаясь на отдельные, несвязанные и даже враждующие друг с другом элементы, даже без их уничтожения - сепаратизм, национальная и религиозная вражда, недоверие к власти, поощрение собственнических шкурных интересов. После чего, в идеале - не агрессия, а ввод миротворческого контингента, обеспечивающего порядок; причем это развитие событий (наведение хоть какого-то порядка) приветствуется значительной частью населения побежденной страны. (Югославия). Или же - "блицкриг" против заведомо ослабленного и дезорганизованного противника, при минимальных своих потерях (Ирак).

(Между прочим, это больше характерно для конкурентной борьбы, чем для военного искусства. Разорение корпорации как правило не означает физического уничтожения ни имущества, ни людей; мишенью является системная целостность, которая разрушается самыми разными способами, включая и прямые гангстерские, но не замыкаясь исключительно на них. А методы разрушения противника изнутри - это та же технология рекламы в военных целях. И совершенно справедливо утверждение Лиддел Гарта, о современном нашествии в армию и штабы "штатских генералов", при погонах сохраняющих мышление и психологию гражданских политиков. Что лишний раз подтверждает тезис Маркса о том, что война несет на себе непременный отпечаток господствующей в обществе политической культуры ).

Таково последнее достижение американской военной мысли. Пять лет фронта, миллионы солдат, столкновения танковых и воздушных армий, или же, не дай бог, обмен ядерными ударами - это устарело и не будет применяться никогда. Но я держу в руках книгу "Малые войны 20-30х годов (военно-историческая библиотека). Большой раздел о войне с риффами в Марокко, 1924-26 годы. Написана в вполне современном стиле, логикой и языком близким к современным авторам. Узнаваемая обстановка (половина армии сидит по "блокпостам", боясь высунуть нос за ограду, вторая половина героически проталкивает ей конвои со снабжением, а партизаны полностью владеют "зеленкой" - все прямо как в Афгане). Чем больше контролируемая территория, тем больше нужно блокпостов, тем труднее их снабжать - замкнутый круг. Бесполезные попытки воевать с партизанами по фронтовой привычке, используя танки и тяжелую артиллерию - что приводит лишь к трате боеприпасов. Единственный выход - создание небольших маневренных групп, но хорошо обученных и обеспеченных связью (спецназ!). Автор статьи - М.В.Фрунзе. Написана для "Военного вестника" в 1925 году.

Ведь оказался же прав - даже в том, что если французская армия наконец привыкнет воевать по-партизански, это испортит ее как армию фронтовую (1940 год показал!). Но кроме чисто военных аспектов (кстати, откуда они были так хорошо известны М.В.? Не иначе, был в среди сподвижников товарища Абд-Керима кто-то из нашей разведки!), крайне интересен обзор, КАК французы устанавливали свою колониальную власть в Африке. Ведь рифы одним из немногих исключений - когда колонию пришлось завоевать. Гораздо чаще - обходились миром.

Сначала шли миссионеры. Возможно даже, искренне считающие себя друзьями местного населения - как сегодня улыбчивые американцы, везущие гуманитарную помощь в бедную голодающую Албанию, или Эфиопию, или даже Россию. Но их личное отношение ничего не решало. Задачей этого, предпервого эшелона вторжения, говоря по-военному, разведгрупп, кроме сбора информации был первый, культурный удар. Сказать дикарям, что они дикари - а где-то за морем есть цивилизованные страны, где бусы и зеркальца задешево продаются на каждом углу, а пустые консервные банки валяются на улицах. Что вы - бедные и убогие, до белого человека вам еще пахать и пахать...

Затем приходили торговцы. Везли товар, часто очень нужный и полезный. Железные плуги и лопаты - отчего, прямо по Марксу, развивались собственнические отношения. Но чаще - предметы роскоши, вроде бижутерии и тканей. Добивались расположения, прежде всего, местной элиты. Очень скоро становились этой элите необходимыми. Пока еще смиренно просили - в обмен на очередную партию бус, или иного ширпотреба - участок земли для фактории. Это был - уже первый эшелон: штурмовые группы, закрепляющиеся на вражеском берегу.

Следующая стадия - наращивание сил на плацдармах. Торговцы множились, прибирали к рукам местный товарооборот, и прочую экономику. Переходили, по Марксу, "от вывоза товаров к вывозу капитала" - концессии, плантации и рудники, даже железные дороги, короче - "свободные экономические зоны". Для охраны - военные базы на чужой территории (обычно порты, или удобные бухты). Здесь уже появлялись солдаты, поначалу - в составе очень ограниченного контингента (как сегодня американцы в Грузии); однако в любой день сюда мог уже войти флот с десантом. Дальнейшее подчинение местной элиты - уже до создания в ней "иностранной" партии верных прихвостней. Сделать все, чтобы эта партия стала правящей - всеми мерами, включая открытый бандитизм, причем вся грязная работа - руками местных кадров, от белых господ - лишь деньги и оружие.

Доходило даже до организации вооруженных народных возмущений, против отсталых феодально-реакционных правителей, под флагом "эгалите, либерте". Правда - лишь против тех правителей, кто был неугоден.

Наконец, кто-то говорил пришельцам "нет". Жадность становилась чрезмерной, или нельзя уже было оставаться в рамках: например, рудник можно построить, а железную дорогу к нему - уже нет, землю не отдавали. Или - ради получения прибыли требовалось нарушить какую-то из сильных местных традиций. Тогда наступало время следующего действия: государственный переворот вместе с войной. Среди элиты находился наиболее продажный. Если это был сам вождь, султан или эмир - все очень упрощалось. Если нет - задачей было столкнуть своего претендента и законного вождя, благо еще от миссионеров было хорошо известно, кто кого не любит и за что. Если были еще недовольные - стравливали их между собой. Если выбранный вождь бунтовал - подбирали другого. Воинству претендента подбрасывали оружие, посылали инструкторов, и подкрепляли своими войсками. Однако эти войска ни в коем случае не должны были стоять в первых рядах сражения. Мы не агрессоры - мы миротворцы в ГРАЖДАНСКОЙ войне. "А теперь, грязные голые дикари, пора становиться нашими подданными".

И не обязательно после - оккупировать страну, наводнять ее своими солдатами и чиновниками. В стране, на всех картах отмеченной как французская или британская колония, народ в провинции мог вовсе не видеть чужих мундиров. Не только прежняя местная администрация, или племенные старейшины остаются на своих местах - даже глава государства, эмир или султан, номинально числится главой. Правда, сам он хорошо знает, что при малейшем неповиновении белые господа тотчас найдут другого претендента, и остальные местные во власти - тоже не более чем пешки. Пешки, однако, необходимы: ГЛАВНАЯ ФУНКЦИЯ МЕСТНОЙ ЗНАТИ - ОБЪЯСНЯТЬ НАСЕЛЕНИЮ НЕОБХОДИМОСТЬ УПЛАТЫ НАЛОГОВ. Самое гнусное - что как правило, эта знать служила хозяевам не за твердое жалование, а за "излишки налоговых поступлений". Предполагалось, что народ будет спокойнее, если грабить его будет не чужой солдат, а собственный старейшина. Армия, кстати, тоже сохраняется - как вспомогательные туземные полицейские части, под командой и строгим надзором белых офицеров, даже перевооруженные европейскими винтовками.

Что дальше? Цивилизация, глобализация. Ах извините, второго слова тогда еще не было. Но суть - та же. В стране мир и порядок, работают плантации, рудники, железные дороги и порты. Добывают и везут в метрополию сырье, в обмен на бусы или чего-там-еще для личного потребления. Те, кому повезло - работают на новых заводах и рудниках, за гроши, на которые никогда не согласился бы белый. Эта "экономически оправданная часть населения", как сказал бы современный американский политолог, насчитавший в России этой категории "не больше 20 миллионов". Прочему же населению дозволено жить или помирать, как ему угодно. ".. наряду с новыми фабриками, заводами, нарядными европейского вида городами, на каждом шагу - картины невероятной нищеты и упадка, какого никогда раньше не знало Марокко. Улицы покрыты тысячами нищих, в жалких лохмотьях, влачащих самое жалкое существование, и это число безработных и нищих растет с каждым новым успехом французского оружия. Самая дикая, возмутительная, массовая пролетаризация, вернее - пауперизация страны. (М.В.)".

Но это уже - не белых людей проблемы. Главное - порядок и покой. И не надо без нужды заливать страну кровью, это нерационально, и просто дурной тон. "Никакой выжженной земли. Нам нужны подданные, а не трупы. Силу применять лишь в необходимой для усмирения мере". Террор не то что не нужен, но становится "высокоточным оружием": против какой-то отдельной группы, сословия, народности; даже "гуманизм" здесь - это "пряник", который в паре с кнутом, чтобы поощрять сдающихся. Зачем нести ответственность за непопулярные меры, и посылать собственных солдат разбираться с недовольными? Легче и лучше - свалить все на местных.

Это и есть - "экспорт демократии". В англо-французском исполнении девятнадцатого века. То есть, США сегодня всерьез пытаются смотреть на весь мир, как когда-то Англия и Франция - на африканские колонии. "Новейшей" американской технологии - на деле, уже двести лет - или гораздо больше. Ведь еще во времена древней Греции было известно, что "случается, что осел, груженный золотом, возьмет вражеский город вернее, чем войско".

Но у этой стратегии непременно должны быть и слабые места. Иначе в мире не было бы "горячих войн", и не были бы нужны армии. "СЛУЧАЕТСЯ, что осел, груженный золотом - когда именно СЛУЧАЕТСЯ?".

Рассмотрим ключевые моменты. Необходимо: чтобы было, ЧЕМ, подкупить, было, КОГО, подкупить, и эти кто-то имели ВЛАСТЬ. Первое - очевидно. Это очень хорошо - внушить оппоненту его ущербность перед собой, а если сталкиваются равные? Если своего культурного превосходства нет, и нечем привлечь? Тогда - придется побеждать силой, забыв про "золотого осла". Но тогда - оправданы такие термины, как "культурная агрессия", "культурная война". Культура выходит тем, чем при умелом или неумелом использовании можно ".. заставить чужих людей поклоняться наших богам, или наших людей - чужим.. ". И - не может здесь быть полной терпимости, открытости границ.

Второе - кого подкупать. Здесь очень показателен пример Китая XIX века. "Опиумные" войны не удостоились большого внимания историков - случившиеся "где-то там вдали, на краю земли (для цивилизованного мира)", без ярких событий и великих сражений. Не затронули их и наши историки - из-за отсутствия интересов России (хотя косвенной причиной их было присоединение Приморья и основание Владивостока). А для китайцев эта было позорной страницей - хотя тем более следовало бы изучить и понять, чтобы найти причины и сделать выводы. Но разбитому Китаю после было уже не до истории..

По результатам и значению для Азии, эта война была как первая мировая - для Европы. Великая держава, гегемон континента, имеющая 400 миллионов населения и огромную территорию, была разом низведена до статуса полуколонии, на целую сотню лет перестав быть субъектом истории. И случилось это не в итоге тяжелой войны, когда и агрессор должен прилагать огромные усилия и нести потери - со стороны англичан, говоря современным языком, были задействованы лишь несколько "бригад спецназа".

(Хороший полководец выиграет битву, великий же - выиграет войну, не дав ни единого сражения - Сунь-Цзы).

Так вот, "опиумная" война в Китае была совершенно не похожа на обычные войны XIX и первой половины XX века - зато имела сходство с современной "новой войной". Вообще-то было там две войны, в 1839-1840 и 1856-1860, или даже три, если разделить последние события на две кампании 1856 и 1858-60. Когда умер прежний китайский император, заключивший кабальный договор, его сын пытался отыграть матч-реванш - и был разбит с еще более разгромным счетом: англичане вместе с присоединившимися к ним французами заняли Пекин, разграбив императорскую резиденцию, после чего прежний договор был подтвержден. Однако обе войны так похожи во всем - по целям, соотношению сил, тактике и вооружению - что возможно их не разделять (подобно тому, как английский историк Базил Линдел Гарт воедино рассматривает обе мировые войны, считая их фазами одного конфликта).

Китай был великой державой, с огромной территорией и населением в 400 миллионов (больше, чем тогда во всей Европе и Америке). С развитым хозяйством, в основе которого были реки, каналы, дамбы и водяные мельницы. Китайские реки на большом протяжении доступны даже для больших кораблей. Соединенные судоходными каналами, они образовывали сложнейшую и уникальную транспортную сеть; множество дамб, плотин, шлюзов, оросительных каналов сдерживали наводнения и снабжали водой рисовые поля; были там и железоплавильные, бумагоделательные, шелкоткацкие фабрики, работающие от водяных колес. Все это было ГОСУДАРСТВЕННОЙ собственностью, и важнейшим средством, объединяющим страну; в какой-то мере это был аналог наших "ЕС-России", Газпрома, Лукойла и железных дорог. Все знают, что именно в Китае, с его развитой бюрократией, впервые в мире появились бумажные деньги - однако предназначались они лишь для внутреннего обращения. Торговля внешняя, оплачиваемая серебром, целиком шла через ограниченную корпорацию купцов, ответственных перед государством; это было аналогом нашей Торговой палаты - фактически, монополией на внешнюю торговлю. Был и "ценообразующий" монопольный товар - чай. В Европе он только входил в моду и пользовался бешеным спросом при хорошей цене - а растили его тогда только в Китае; в Индии он появился позже. Казалось, в Китай должен был хлынуть поток "чаедоларов", как в какие-нибудь эмираты, или в СССР в 1970-е. Но этого не случилось - потому что, не желая платить настоящую цену, англичане придумали в уплату ввозить дешевый индийский опиум. Они везли его контрабандой, в обход "монополии" продавая непосредственно потребителям, причем только за серебро. Оборот был - какой не снился нынешним наркобаронам. "Опиумные" клипера брали в трюмы до тысячи тонн, а приходило их по несколько десятков в год. Туда - опиум, обратно - чай. "Порожний рейс - убыток стране (лозунг автохозяйств СССР)". За контрабанду не должны отвечать честные торговцы! - требовало английское правительство от китайских властей. Надо полагать, эти честные гнали туда свои корабли порожнем, и платили не дешевым опиумом, а собственной серебряной монетой. Если и находились такие идеалисты, их быстро съедала конкуренция. "При 1000% прибыли капитал идет на все, даже с риском свернуть шею". Опиум был дешев - и прибыль, если расплачиваться им, достигала десятков раз! За спиной торговцев стояла вся мощь Британской империи. Современные наркомафиози померли бы от зависти.

Оборот опиума был так велик, что серебра из Китая уходило много больше, чем возвращалось в уплату за чай. В современной аналогии - как если бы сегодня американцы стали бы расплачиваться за нашу нефть колумбийской наркотой по рыночной цене, да еще в обход госмонополии, прямо через сеть "Макдональдс" конечным потребителям, да еще за конвертируемую валюту и драгметаллы. Помимо массовой потравы населения возникала инфляция, упадок торговли, недобор налогов. Клипера были быстроходнее китайских военных джонок, и лучше вооружены. И ввоз опиума все увеличивался - по мере того, как в Европе рос спрос на чай: оба рынка были необъятны.

И это был и остается основной закон капитализма. Честность обеспечивается лишь силой партнера. А слабому - бусы и зеркальца в обмен на золотой песок.

Естественно, китайцы не стерпели - как не потерпела бы ни одна нормальная страна. В 1839 в Кантон был послан имперский комиссар с чрезвычайными полномочиями, приказавший тотчас же арестовать британского резидента (что-то вроде консула) и всех английских торговцев - до тех пор, пока не будет выдан весь запас опиума, и английское правительство пообещает не поощрять его ввоз впредь. В европейских газетах печатались страшные картинки, как несчастных пленников в клетках, размером с птичьи, носят по улицам китайских городов. Англичане уступили. Опиум был выдан и публично сожжен, пленники освобождены.

В Европе началось - примерно как сейчас перед войной с Саддамом Хусейном! В отличие от немцев, не стесняющихся заявлять: мы идем вас убивать и грабить, потому что вы низшая раса и занимаете наше жизненное пространство, англо-американцы всегда воюют исключительно ради высших ценностей цивилизации, прогресса и культуры. В середине XIX века экспортировали еще не демократию, а "свободу торговли" - потому что мир еще не был поделен, и капитализм развивался вширь, еще находя, где можно менять бусы на золото, а опиум на чай. Кто был против "свободы торговли", тот был против прогресса и цивилизации. Скоро об этом забыли - когда наступил империализм. Долго ли еще будут помнить о "правах человека"?

Трудность была в том, что чтобы заставить Китай покориться и принять угодные британцам условия, требовалось что-то большее, чем простой пиратский налет - обстрелять прибрежные города, взять добычу и уйти. Для Китая это было злом привычным и знакомым: еще с XVII века, за двести с лишним лет до того, так поступали голландцы, португальцы, да и сами англичане; японские самураи, оставшись не у дел после прекращения усобиц, вообще сделали пиратство в китайских морях национальным видом спорта; наконец еще в 1800-1814 годах была настоящая война китайского правительства и китайских же пиратов, собравших эскадру свыше тысячи(!) вымпелов (одолеть пиратов так и не смогли, и тогда император принял оригинальное решение: взял их всех к себе на службу - только так удалось восстановить порядок). А французы два века не могли одолеть средиземноморских пиратов - посылали эскадры с десантом, сжигали Триполи и прочие пиратские гнезда, но после пираты снова принимались за старое; конец удалось положить, лишь в 1830, оккупировав весь Алжир и Тунис. Но "..при обширности нашей территории следует исключить возможность нанесения нам первого же смертельного и внезапного удара, при любом составе напавших на нас держав" (М.В.Фрунзе в 1924 о возможной интервенции против СССР). Китай оказался слишком велик даже для японцев, в 1930-х бросивших туда миллионную армию. А Англия была от Китая много дальше Японии - и у нее не было миллиона солдат.

Реально англичане же в первой "опиумной" войне, и англо-французы во второй могли выделить для экспедиции порядка единиц полков. Причем боевой состав английского пехотного полка тех лет - от 500 до 800 штыков, то есть английский полк скорее соответствовал нашему батальону. И это были далеко не элитные части: как например волонтерный Бенгальский полк, 2-й, 6-й, 14-й, 37-й, 39-й, 41-й Мадрасские туземные полки; всего в Китае было, в разное время за период войны, от 4 до 15 тысяч штыков и сабель. Сюда не включены экипажи кораблей, из которых однако иногда выделялись десантные отряды, а также нестроевые, которые тоже временами участвовали в боях; но следует учесть, что, захватив в первые дни Гонконг и несколько других портов, необходимых как базы для снабжения и развертывания сил, англичане должны были оставить там гарнизоны. Итого - кроме флота, налицо было несколько тысяч сухопутных солдат. И идти с ними завоевывать Китай - вышло бы покруче приключений Наполеона в России.

Китайцы же имели армию числом от 600 000 до 3000000 - разница объяснятся особенностями китайской военной системы. За двести лет до того Китай покорили маньчжуры, и в середине XIX века именно они составляли основу регулярных сухопутных войск - гвардию, кавалерию, и комсостав прочих частей; китайцы служили лишь нижними чинами в пехоте. Были и местные войска, подчиненные губернаторам провинций - в большинстве пехотные, из китайцев, это было скорее ополчение или "внутренние войска", больше служившие для поддержания порядка, чем против внешнего врага, однако в "опиумных" войнах их также выводили в поле против англо-французов; получая деньги на их содержание, губернаторы были заинтересованы включать в списки "мертвые души", однако после объявления войны могли мобилизовать и большее число, чем указано в довоенных бумагах; войска эти не имели даже установленного обмундирования - лишь указывающие подразделение цветные знаки на обычной одежде китайских крестьян. Артиллерия была многочисленной - порядка тысяч стволов - но крайне примитивной: странно, что изобретатели пороха и огнестрельного оружия не придумали такой простой и полезной вещи, как колесный лафет; подобно европейским орудиям самого начала огнестрельной эры, китайские пушки ставились в жесткие станки-колоды, и были оттого пригодны лишь в крепостях, береговых фортах и полевых редутах; кроме малоподвижности, такие пушки очень трудно было наводить в цель, и обычным делом было, когда при обороне крепости пушки со стены НИ РАЗУ не могли попасть в сомкнутый строй атакующей английской пехоты! Что касается прочего оружия, то язык не поворачивается назвать его легким и ручным; это были громоздкие неуклюжие "гаковницы", в Европе бывшие в употреблении еще во времена Жанны дАрк. Обучение было весьма оригинальным. Сохранились отчеты русских офицеров, видевших учения китайской армии уже ПОСЛЕ "опиумных войн" (в 1870-1880 годах): "Войска, вооруженные луками и копьями, занимались упражнениями, похожими на представление клоунов или пляску малайцев .. фехтование на саблях, пиках и алебардах проводилось с акробатической ловкостью .. солдаты буквально кувыркались с обнаженными саблями, били руками и ногами .. все очень походило на театр или цирк. При том тактические перестроения частей и подразделений проводились крайне медлительно и неуклюже, ружья устаревших образцов содержались в ужасающем безобразии и вряд ли были годны к стрельбе. Видно было, что солдаты толком не умели обращаться с огнестрельным оружием". Солдат обучали рукопашному бою на довольно высоком уровне, кунфу - китайский вариант каратэ, приспособленный к работе с холодным оружием. И по-видимому, следует верить кинобоевикам о Китае прошлого века - когда на экране простые солдаты показывают мастерство в рукопашной, как современный десант или спецназ. Но высокое искусство одиночек - бесполезно в воинском строю: полувеком позже, при "боксерском" восстании - мастера из Шаолиня вели за собой толпу на строй европейских солдат, которые лишь успевали передергивать затворы винтовок. Еще Суворов замечал, что в фехтовании один на один янычар сильнее русского солдата - но пехотное каре стеной штыков раздавит даже много большую турецкую орду - а Наполеон считал, что полководец должен уметь создавать армию из самого сырого материала, "через две недели в лагере новобранец годен в поход , через четыре - в сражение"; то есть, говоря по-современному, эффективная машина должна быть построена из самых простых, дешевых и быстро заменяемых элементов. "Спецназовская" манера больше помогла бы не солдатам полевых войск, а диверсантам -партизанам, особенно если дополнить ее искусством ниндзя прятаться и подкрадываться, и найти кого-нибудь вроде Дениса Давыдова, который мог бы это организовать и возглавить. Конечно, партизаны могли бы лишь потрепать тылы врага, "размягчить" его силы, облегчив работу своей армии на фронте, но ни в какой мере заменить собой эту армию - однако же реальным было превратить в ад даже ту землю, которую враг сумел бы оккупировать (особенно при огромности китайской территории - а значит, множестве разбросанных гарнизонов и протяженности уязвимых коммуникаций). "Знай противника и знай себя, нападай когда он не готов, и уклоняйся если сам не готов, лишай его покоя и отдыха, держи в неведении, если ты близко - показывай что далеко, если далеко - показывай что рядом, хочешь ударить слева - покажись справа, мешай его шпионам и засылай своих (Сунь-Цзы)".

В целом, положение китайцев было далеко не безнадежным. Однако решающим моментом оказалась даже не бездарность китайских генералов, а ЧРЕЗВЫЧАЙНО НИЗКИЙ БОЕВОЙ ДУХ КИТАЙСКОЙ АРМИИ - даже не "низкий", а нулевой или отрицательный! Не было НИ ЕДИНОГО случая, когда даже в поражении хотя бы отдельные части показали бы умение и героизм. Армия впадает в панику при первом же натиске врага - причем отборная императорская гвардия бежит со скоростью ополченцев! Китайцы ожидают идущих по реке англичан на заранее подготовленной позиции : две линии фортов с батареями на каждом берегу, рядом в боевой готовности полевое войско числом больше английского в несколько раз, заграждения из вбитых в дно бревен поперек фарватера, за ним эскадра из боевых джонок с пушками и целой флотилии лодок-брандеров с порохом и хворостом - и все лишь затем, чтобы после пары бортовых залпов и первой же атаки десанта, бежать, оставив форты, батареи, несколько тысяч своих сосчитанных убитых, втрое больше пленных и неизвестное число утонувших; потери же англичан составляют аж пятьдесят человек - вместе с ранеными! Что любопытно - больше всего китайцы боялись не стрельбы, а ближнего боя, мгновенно разбегаясь, едва лишь доходило до штыков - хотя казалось бы, к такому бою они были гораздо лучше готовы. В точки зрения военной истории и военного искусства, "сражения" той войны абсолютно лишены интереса. "Полицейская война" = не битва, а налет полиции на притон. Даже восставшие крестьяне в европейских и русских смутах часто показывали большую боеспособность, чем китайские правительственные войска.

Вообще-то это не было смертельным, и даже чем-то необычным. Именно так иногда выглядели раньше внутрикитайские войны - когда правительственные войска гоняли отряды местных князьков или пиратов, или напротив, князьки и пираты били правительственных. ".. два флота остановились в безветрии. Оробели пираты, видя большой перевес правительственных сил - но смутились в страхе и правительственные, понимая что пиратам нечего терять, и они будут драться с отчаянием обреченных. Тогда адмирал обратился с речью к своим людям - стыдя их и попрекая за испуг перед столь никчемным противником. И воодушевились моряки и солдаты - однако пираты, услышав какими обидными словами называет их адмирал, рассвирепели еще больше. Прыгая в море с копьями и мечами, они вскарабкивались на борт правительственных кораблей - и адмирал был убит первым .." Но никогда никому не приходило в голову разрушать плотины и фабрики, потому что рис, порох и бумага нужны были всем. Но смертельным и неожиданным для китайцев оказалось то, что англичане впервые в истории войн ГЛАВНОЙ целью выбрали не захват территории противника, и не истребление его армии на поле боя, а разрушение инфраструктуры. Англичане шли по рекам, высаживая десанты и целенаправленно все разрушая, при этом даже не пытаясь установить контроль над территорией и не оставляя гарнизонов вне побережья; они уничтожали лишь те части китайских войск, которые вставали у них на пути. Единственным аналогом в богатой военной истории XIX века (и то более поздним) был "рейд к морю" во время американской гражданской войны - которая, как считают историки, была окончательно выиграна Севером, лишь когда солдаты Шермана разрушили полотно единственной на Юге магистральной железной дороги - дальше была уже затянувшаяся агония. Англичане методично разрушали все атрибуты цивилизации ("вбомбить в каменный век!") - по сути, это был стратегический бомбардировочный рейд - лишь с техникой XIX века: деревянные пароходы вместо B-52, и бортовые залпы взамен напалма и фугасных бомб. Хозяйство страны было дезорганизовано, нарушены перевозки, в больших городах начался голод. Центральная власть, которая должна была за это отвечать, "потеряла лицо", показав свое бессилие перед собственными подданными и местными князьками - и перестала быть законной властью в их глазах. И должна была капитулировать - чтобы спасти свое положение.

Любопытен также необычный для тех времен гуманизм - сами британцы громогласно заявляли, что воюют с ВЛАСТЬЮ, а не с народом. Не зверствовали и даже НЕ ГРАБИЛИ, честно платя за все взятое. А ведь "..британская армия - самая звероподобная в мире, где мародерство и грабеж открыто узаконены ... идеально вымуштрованное отребье ... сборище наемных подонков из лондонских трущоб, считающее грабеж и разбой - заслуженной прибавкой к жалованию.. (Энгельс)", то есть по моральным качествам - почти что гитлеровский вермахт. Именно так, в те же годы британцы вели себя в Индии, против сипаев, как в Китае полувеком позже, немецкие солдаты против "боксеров" - пройтись по Китаю огнем и мечом, чтобы там и тысячей лет спустя нас вспоминали с тем же ужасом, как в Европе - кровожадных гуннов! В девятнадцатом веке к "праву белого человека" относились предельно серьезно, и лейтенант Колли, спаливший вьетнамскую деревню Сонгми, наверное, всерьез стал бы тогда национальным героем. Прочтите публицистику Марка Твена, где он сравнивает бельгийского короля Леопольда не меньше чем с самим Аттилой - за покорение Конго ценой истребления бельгийскими солдатами нескольких МИЛЛИОНОВ чернокожего населения. Но в Китае англичане вели себя с необычной для того времени мягкостью, прямо как сейчас - на фото в газетах американские солдаты раздают гуманитарную помощь бедным голодающим иракцам. За обе "опиумные" войны официально был разграблен лишь один объект - императорская резиденция в Пекине. А пленных китайских солдат, даже взятых с оружием в руках, при полной невозможности где-либо содержать - не расстреливали, а просто отпускали на волю (правда, пленные эти в большинстве разбегались по домам, да и если возвращались в строй - скорее деморализовывали войско своим примером, но неужели англичане это предвидели? Ведь само понятие психологической войны появилось гораздо позже, в 1914).

Странно также, что и простые китайцы не видели в англичанах врага: они спокойно продавали британцам провизию, грузили уголь для пароходов, без принуждения служили за плату как носильщики, рабочие! Правда, в официальной английской истории упоминается о нескольких деревнях, "сожженых за отказ представить требуемое", да еще при взятии какого-то города после подлого убийства английских офицеров-парламентеров (не просто убитых, но замученных пытками) говорится, что "..многие жители в отчаянии сами убивали свои семьи и себя .. все дворы, улицы и колодцы были завалены трупами, включая женщин и детей .. живых не нашли почти никого..", все же китайские источники винят в той резне обозленных англичан (и это кажется более правдоподобным - долго сдерживались, и наконец дождались показать свою суть!). Однако в целом отношение населения к захватчикам было скорее лояльным, чем враждебным - по тому достоверному факту отсутствия народной войны, когда каждый мешок зерна надо отбирать силой, а отбившийся от своих солдат рискует головой; случаи появления партизан не отмечены совершенно - и это в Китае, где во всякие тайные общества, часто с откровенно мафиозным оттенком, не шел только ленивый, а дороги в провинции и в мирное время кишели разбойниками; традиция народного возмущения против неугодного порядка была очень сильна!

"Хороший полководец выигрывает битвы, но великий полководец тот, кто выиграет войну, не дав ни единого сражения. Хорошо разбить армию врага, но лучше ее сохранить (использовав самому). Хорошо разрушить государство врага - но лучше сохранить (покорив)" - Сунь-Цзы. Невероятно, но если китайские военачальники будто забыли про своего же великого полководца и мыслителя, то британцы воевали, словно руководствуясь его принципами, даже вопреки привычному европейскому менталитету! Странно, что в британских документах нет упоминания об авторстве необычного плана войны. Судя по рапортам английских генералов, предлагавших вполне традиционный подход, это не был кто-то из них - зато автор, бесспорно, хорошо знал Китай, особенности его хозяйства и управления; такой человек вполне мог быть знаком и с трудами китайских книжников, того же Сунь-Цзы. Если это был кто-то из торговцев, обязанных по профессии хорошо знать страну - тогда как он мог бы убедить в своей правоте генералов? Лично у меня есть одна, наиболее вероятная версия. Английским резидентом (представителем) в Китае до войны был капитан Эллиот; в самом начале он вместе с прочими торговцами был брошен в китайскую тюрьму и освобожден - ценой сожжения опиума. А командующим английской эскадрой и начальником экспедиции был адмирал Джордж Эллиот - его родной брат.

Лучше сохранить государство врага - оно будет охранять твои интересы. По условиям мира, английские купцы могли ездить и торговать, пользуясь неприкосновенностью - как для себя, так и для своей собственности; достаточно было англичанину купить участок земли - и он мог не пускать китайские власти за забор. И даже с таким договором британцы считались столь мало, что в 1847 в Кантоне "явочным порядком" просто захватили подходящую им территорию для своих домов и складов, при помощи посланной губернатором Гонконга военной эскадры, высадившей морскую пехоту - даже не потрудившись придумать предлог! Даже при явном преступлении китайцы могли лишь просить британского консула о наказании виновных. Торговля опиумом запрещалась - но лишь на бумаге, потому что при тех реальных условиях китайцы никак не могли ее контролировать, а обращаться к консулу было бесполезно, поскольку консулы имели с опиума процент.

Еще одна загадка той войны - почему поражение, национальное унижение, и даже навязанный силой кабальный договор, грозящий стране откровенным разорением, не встряхнули Китай, не вызвали никакого ответа? Попытка реванша, очень неумелая и неуверенная, была предпринята в 1858-1860, после чего китайские власти будто забыли, как чужие солдаты жгли под столицей императорский дворец - никакой модернизации, военных реформ, ничего похожего на Россию после Крыма или Японию тех же лет! Сонное царство - вместо того, чтобы спешно перевооружать армию, создавать промышленность и строить броненосцы! И неужели британцы ЗАРАНЕЕ ЗНАЛИ это, при капитуляции не наложив на Китай НИКАКИХ военных ограничений!? И оказались правы - смотри выше отчеты русских военных наблюдателей. Может быть, англичане тоже сумели убедить императора, что "в современных условиях главной задачей армии должна быть борьба с терроризмом" - то есть с расплодившимися в смутное время разбойниками, посягавшими на собственность и жизнь господ европейских торговцев? Действительно - против разбойников и сепаратистов и такая армия сойдет..

Причину всех этих событий советские историки объясняли очень просто. Военно-техническое превосходство европейцев плюс то, что Китай в XVII веке был завоеван маньчжурами, установившими свою династию, для большинства китайского народа чуждую - оттого народ ее не защищал. Верно, что Китай населен не однородно "китайцами", а множеством разных народов, иногда отличных друг от друга, как к примеру, чукчи от эстонцев - и между ними не раз случалась просто зоологическая "дружба народов", когда даже пленных не берут; недаром в китайском языке есть особый глагол, означающий "захватить местность, полностью вырезав население". Но к началу "опиумных войн" от маньчжурского завоевания прошло два века - и что, все это время соседи-маньчжуры для китайцев так и остались более чужими, чем пришельцы из-за моря, вовсе уж чуждые по расе, языку, религии, культуре?! В самой Англии уже через сто лет после норманнского завоевания никто почти не помнил - кто норманн, а кто англосакс. Что до технического превосходства "зато у нас есть пулемет максим" - то начало опиумных войн, это 1840 год! Когда у англичан еще не было не только пулеметов: даже капсюльный дульнозарядный штуцер Энфильда, доставивший нам столько неприятностей под Севастополем, появился лишь в 1853, перед самой Крымской войной! Когда англичане только пришли в Китай, в руках у них были те же кремневые мушкеты, что в битве при Ватерлоо - совершенно недостаточное оружие, чтобы само по себе компенсировать минимум ДЕСЯТИКРАТНОЕ численное превосходство противника. Позже, во время африканских войн, "..вооруженные лишь копьями и стрелами, зулусы делали то, что было недоступно любому европейскому войску: осыпаемые градом пуль из скорострельных ружей английской пехоты, они доходили до ее рядов и совершенно расстраивали их в рукопашной, ставя англичан на грань поражения.." (Энгельс). А ведь "скорострельные ружья" - это уже первые магазинные винтовки, против которых у зулусов не было никакого огнестрельного оружия, а также ни китайской численности, ни китайской территории. Англичане победили - но им пришлось воевать всерьез, в полную силу, как против равного противника, неся ощутимые потери. Победы в зулусской войне сами же англичане числят в ряду славных битв своей армии - там же, где Ватерлоо. И были сражения, когда исход - висел на волоске.

Правда, армия зулусов была именно дисциплинированной, хорошо обученной армией, а не беспорядочной ордой дикарей. За полвека до войн с англичанами, вождь Чака обучил свое войско четкому строю, по полкам, с решительными и энергичными маневрами; по тактике и вооружению его армия была очень похожа на римский легион. И современные мастера боевых искусств очень высоко оценивают зулусский стиль боя с копьем, больше похожим на наш бердыш, чем на пику: клинок на древке, им можно и рубить, и колоть; эта развитая школа работы с оружием, с эффективной постановкой движений, дожила в Южной Африке и до наших дней. Был и такой неожиданный элемент, как щиты из многослойной буйволиной или бегемотовой кожи, по утверждениям современников, выдерживающие удар мушкетной пули со ста шагов (можно поверить, что 20-килограммовый щит был сравним с трехкилограммовым кевларовым бронежилетом). Конечно, винтовки - уже не мушкеты, но - оболочечная пуля со стальным сердечником, резко повысившая пробивную способность, появилась во всех армиях лишь в начале XX века, как наш патрон 1908 - а тупоголовые цельносвинцовые пули вряд ли намного превосходили мушкетные; можно верить, что хотя бы на дальней дистанции щиты успешно играли свою роль - а в ближнем бою не только одиночный зулус был сильнее англичанина, но и зулусская армия в целом сражалась лучше английской.

И сразу возникает вопрос: почему почти в тех же условиях сумела выстоять и подняться Япония? Страна, менее богатая, менее населенная, имеющая меньшую территорию, и вовсе без такого товара, как чай? Почему страна, бывшая феодально-средневековым анахронизмом, и казалось бы, обреченная пасть жертвой захватнических аппетитов "цивилизованных" держав - сумела не только стремительно подняться и захватить место в ряду этих держав, но и претендовать на лидерство? Ведь Япония и Китай - страны, близкие не только территориально, но и по культуре. Мало того, сами японцы не скрывали, что многое в своей культуре они заимствовали из с континента, то есть из Китая. В чем было коренное отличие, обеспечившее японцам взлет?

Кроме материальных ресурсов, огромное значение в истории народа играет его национальная психология. "Идеи, овладевающие массами, становятся материальной силой". Подобно тому, как в Европе, резкий рывок вперед Англии был обусловлен тем, что большая часть старой родовой аристократии была перебита в Столетнюю войну, и войну Роз, и в английскую элиту в массе пришли "новые англичане", из богатых купцов, которым король щедро раздавал титулы за пополнение опустевшей казны - и которые, в отличие от континентальной знати, вовсе не считали, что джентльмену зазорно пачкать руки торговлей и промышленностью. Если в Китае верх имел чиновник, то в Японии - самурай, который НЕ МОГ СТАТЬ "ТУЗЕМНЫМ УПРАВЛЯЮЩИМ" ПРИ БЕЛОМ ГОСПОДИНЕ, И ЯПОНСКАЯ ЭЛИТА НЕ ПРЕДСТАВЛЯЛА СЕБЯ ИНАЧЕ, КАК НАЦИОНАЛЬНОЙ ЭЛИТОЙ. Помимо самурайской гордости и презрения к материальным благам, немаловажным было и то, что японская традиция всегда была беспощадна к предателям - не из высшей морали, а из прагматичных соображений, что им нельзя верить, так же как подавать дурной пример своим (бесполезно становиться на колени - все равно не пощадят); оттого самурай мог прельститься счетом в европейском банке и европейским костюмом - забыв про своего божественного микадо, лишь потеряв сам к себе всякое уважение. Первоначальное накопление капитала в Японии было гораздо более жестоким, чем в Европе - но прибыли, выжатые из пота рабочих, все же большей частью пошли не в карманы господ Мицубиси, а на современную армию и флот. Правда, после японцы не сумели остановиться - но это уже другая история.

В Китае же был издревле уникальный порядок, когда при равных степенях гражданские чины имеют приоритет над военными. Л.Н.Гумилев пишет, что причиной этого было обилие в китайской армии наемных кочевников-инородцев - хуннов, тюрок, монголов, уйгур; китайцы ценили их, как прекрасных бойцов, но не желали дать им подняться. Однако неожиданным следствием этого оказалось, что воинское искусство - первейшее занятие на взгляд европейского дворянина или самурая - для высокородного китайца стало чем-то вроде презренного физического труда; даже лично владеть мечом высокородный китаец считал для себя зазорным; даже внешний вид высокородного - ожирение, длинные ногти, неприспособленная к движениям одежда - специально подчеркивал, что этот человек не должен сам заниматься абсолютно ничем: у него должно быть достаточно власти, чтобы кому-то приказать. У императора были министры, у министров - советники: логическим завершение было положение, когда ВСЯКОЕ дело стало считаться занятием низших (анекдот Советской Армии: лейтенант должен уметь делать дело, майор - отчитаться, полковник - найти место для подписи, а генерал - подписаться, где ему укажут). После нескольких столетий такого негативного отбора наверху просто не могло быть личностей, вроде Наполеона или Петра - но и в обратном направлении процесс тоже шел: глупцу оскорбителен ум нижестоящих, а потому у бездарных генералов не может быть толковых офицеров; боевой дух китайцев времен опиумных войн показал, что гниение дошло до уровня взводных и рядовых.

До поры это не сказывалось. Все держалось на великолепной административной культуре, идеальной бюрократической машине, которая в нормальное мирное время требовала минимального вмешательства - как отлаженный автопилот. Но в кризисные моменты необходима личность за штурвалом; излишне жесткие системы склонны рассыпаться при сильных ударах извне. Именно это и случилось с приходом европейцев - и тут оказалось, что человеческий элемент, до того не востребованный, прогнил совершенно и никуда не годился. В китайской власти оказались собраны исключительно чубайсы, березовские и кохи - которые не имели ни желания, ни воли драться за национальный интерес, зато много выше ценили собственное благо - а после того, как белые господа показали свою силу, вместе с желанием сохранить привилегии элиты, зачем рисковать своей жизнью и собственностью, пытаясь что-то изменить, зачем перевооружать армию, если с разбойниками можно и так? А страна и народ - что они для чубайсов-березовских? Себе хватит - и довольно!

А народ? Неужели он не понимал, что пришли захватчики? Но "..станут ли наши бедняки защищать от врага собственность господ Березовских? Особенно если враг этот - не звероподобный фашист, от которого все равно не будет пощады, а улыбчивый американец, раздающий жвачку тем кто не сопротивляется, и заявляющий, что пришел лишь получить долги МВФ от вороватых олигархов?..". Простые китайцы равнодушно смотрели на горящее имущество сидящих в Пекине господ, продавая рис англичанам; наверное, они радовались неожиданному мелкому заработку. Через пятнадцать лет эти же китайцы, доведенные голодом до отчаяния, шли в отряды тайпинов свергать собственное правительство - не понимая, что за ним стоит тогдашний МВФ, именуемый сообществом цивилизованных стран, а улыбчивый враг, раздающий подачку, в конечном счете несет на штыках тот же порядок, что враг самый звероподобный. Показательно, что восстание тайпинов против центрального правительства совпало со второй "опиумной" войной англо-французов против того же правительства; к тому же большинство тайпинов было христианами - единоверцами; потому, формально тайпины могли быть союзниками англичан - однако европейцы решительно поддержали силой центральную власть. Власть, с которой сами же воевали - но более приемлемую, чем энергичные националисты.

История знает еще одну страну, погибшую "на перестройке" примерно в то же время. Мадагаскар, первым из тогдашнего "третьего мира" вставший на путь модернизации. В отличие от древних африканских королевств, вроде Эфиопии, государство и нация на Мадагаскаре сформировались гораздо позже, уже в начале XIX века, при непосредственном влиянии и даже участии европейцев. Еще португальцы останавливались на берегах этого острова, запасаясь водой и продуктами по пути в Индию, затем там свили гнездо пираты - самые тесные контакты с европейцами были у островитян еще за столетия до того, как король одного из племен объединил весь остров под своей властью - вооружив свою армию купленными у европейцев ружьями, приняв на службу европейских авантюристов и миссионеров. Вообще, тип жителей Мадагаскара не похож на типично африканский - с сохранившихся фотографий на нас смотрят люди со смуглой, но явно светлой кожей, похожие на армян или грузин; министры - в шитых золотом мундирах с эполетами, тронный зал во дворце правителя - как в Лувре или Эрмитаже, парад войск в столице - четкие квадраты полков с ружьями на плече. Были заводы - литейные, оружейные, пороховые; на наиболее крупных из них работало от 100 до 400 человек, всего же промышленных рабочих и ремесленников было до 10 тысяч. Была письменность на основе латиницы, созданная с помощью миссионеров, были типографии, где на национальном языке печатались книги - религиозные, учебники, сборники сказаний. Были школы; наиболее талантливых юношей посылали учиться в соседние английские колонии и даже в Англию - в основном, для овладения техническими специальностями. Был развитый аппарат чиновников, руководствовавшихся письменным кодексом законов.

Но: основную массу населения составляли крестьяне, живущие по обычаям родо-племенного строя. Хозяйственная же жизнь была очень похожа на русское крепостное право: вся земля считалась общественной, но лишь малая часть ее - в виде государственных хозяйств, большая же часть передавалась в пользование общинам за налог; кроме того государство требовало обязательных безвозмездных работ (на казенных землях, или в строительстве), обеспечения воинского постоя; община же была самостоятельна в своих внутренних делах. Так было при нескольких правителях, сменивших умершего в 1828 году короля-основателя - страна сближалась с мировой цивилизацией неторопливо, сменяя накаты и откаты (права европейцев, христиан, проникновение иностранцев и их культуры то ограничивались, то поощрялись). Наконец в 1864 к власти пришел правитель со сложным пятнадцатибуквенным именем: Райнилайаривуни. Он стал последним правителем Мадагаскара.

Первую войну с французами в 1883-85 Мадагаскар сумел выиграть! Французы отступили, удержавшись лишь в немногих, но важных бухтах - причем даже французские военные признавали в общем удовлетворительную боеспособность островитян, вооруженных современными винтовками и пушками. Однако когда в 1895 французы пришли снова, то встретили гораздо более слабое сопротивление. В первую войну почти два года они так и не смогли отойти от берега, где их поддерживал флот. Во вторую - через несколько месяцев они приняли капитуляцию мадагаскарской армии возле столицы Антанариву.

Сами французы объясняли свой успех лучшей подготовкой. Действительно, если в первый раз они лезли нахрапом, не подумав о многом необходимом, да еще поставив во главе генерала мягко говоря, не блещущего - то теперь они подготовились очень серьезно, со всем вниманием учтя опыт первой попытки. Однако бесспорно также, что и сопротивление им было оказано в этот раз - намного слабее. И причина тому, как ни парадоксально - желание правителя подготовиться к новой войне.

Следует отметить: до того промышленность, ремесла, торговля, культура естественным образом сочетались с первобытной жизнью основной массы населения. Примечательно, что не было даже своей национальной монеты - расчеты велись в "у.е."=деньгах соседних английских или французских колоний: для торговцев вовне это было удобнее, а внутри был натуральный обмен. Однако правитель, ожидая что для будущей войны потребуется много денег - решил срочно ввести капитализм и объявил приватизацию. Отныне каждый подданный был повинен платить налог в денежном виде - причем взымался он гораздо жестче и неукоснительнее, чем в прежние времена. Если прежде, при всех недостатках родо-племенного строя, простой крестьянин был уверен, что ему все же не дадут пропасть, то он узнал теперь, что отныне его голод и бедствия - лишь его проблемы. Как и то, где он добудет несколько монет налога, когда придут сборщики с солдатами; никакие отговорки не принимались. В деревнях появились батраки - чего не было раньше. Люди бежали от налогов в леса - их ловили солдаты и расправлялись самым жестоким образом. Все для войны - все для победы. К тому же, первым приватизатором правитель объявил себя, не забыв и о своем ближнем окружении - если сам правитель все же искренне радел о благе государства, то не все из его родни были такими; частыми были злоупотребления, и открытое воровство. Легко понять, как отнеслись к нововведению в народе - но даже торговцы и ремесленники жаловались, что чрезвычайные налоги, введенные в ожидании войны, для них непосильны, и не могли быть уверены, что их собственность завтра не отнимут - именем правителя и государства. И в глазах народа эти непопулярные нововведения связывались с чужой культурой и верой, люди не видели разницы между французами и собственной властью и армией. Тем более, что денежной единицей в указе правителя был объявлен французский франк (монета будущего врага!).

Французы пришли как раз в разгар этих событий. Конец истории печален и показателен. Правитель умер во французской тюрьме - но весь остров поднялся в восстании раньше, чем французы успели полностью разоружить армию. Возможно, бунт зрел уже давно, и последней каплей стали даже не французы, а отсутствие облегчения с их приходом. Любопытно, что сразу исчезли все внутренние противоречия: знать и чиновники в большинстве примкнули к повстанцам, а попытки французов стравить между собой различные племена, сформировав из них местную полицию, полностью провалились - всю войну Франции пришлось вести силами собственных солдат.

Особую жестокость событиям придало то, что Франция всерьез пыталась превратить Мадагаскар в свое подобие Австралии - поощряя колонизацию, раздавая земли на острове переселенцам. А там, где за солдатами идут гражданские колонисты - аборигены становятся просто лишним элементом. Для мадагаскарцев же ЛЮБОЙ пришелец был врагом: отныне непримиримое различие шло даже не по нации - по культуре и вере: убивали за белую кожу, европейскую одежду, крест на груди. А островитян расстреливали за обряды по старой вере, за обучение чтению и письму на национальном языке: за спинами французских солдат были гражданские, которых должно было защищать от диких туземцев. Первое время партизаны были достаточно хорошо вооружены: отмечены случаи применения ими пулеметов - которые не состояли на вооружении прежней армии Мадагаскара, но не были и захвачены у французов! По обвинению в контрабанде оружия французские власти арестовывали американских и немецких торговцев - возможно, не все обвинения были сфальсифицированными. Шла война на истребление - народ на народ. Французы воевали за цивилизацию, мадагаскарцы - за возврат к вере и ценностям предков.

Восстание длилось 20 лет - с 1896 по 1916, вспыхивая и затухая, в разных частях острова. Чтобы его подавить, губернатор генерал Галлиени (тот самый, кто позже станет героем Парижа в 1914), придумал особый способ. Идея была в обложении всех совершенно непосильным налогом, который однако взимался с предельной жестокостью - чтобы не оставалось никаких излишек партизанам. Партизанская война тоже имеет свою экономику: если патроны можно взять у убитого врага, да и бои все же не каждодневно - то кормить бойцов надо всегда. Но теперь крестьяне не могли дать ничего - спасаясь от голода и французов, они бежали в лес. Поначалу это увеличило накал борьбы и число партизан - но затем начал сказываться избыток лишних ртов; все попытки сеять поля среди леса срывались французскими летучими отрядами. Партизаны умирали от голода, вместе с семьями - чаще, чем от пуль. По оценкам французов, население острова с 1896 по 1905 сократилось с 5 миллионов до двух с половиной. Однако Галиени, уезжая в 1905, мог рапортовать о подавлении восстания "в основном" - еще десять лет тлели искры.

То, что творили французы, по современным меркам может быть однозначно названо словом "геноцид".Однако в истории Франция конца XIX - начала XX века осталась исключительно как мирное буржуазное государство, никак не ассоциирующееся с беспощадным агрессором, страна высокой науки и культуры - Жюль Верн, Пастер, Мария Кюри, Ван Гог и Тулуз-Лотрек. Никто не клеймил Францию позором и не требовал международных санкций из-за того, что происходило на ее колониальных задворках - "джентльмен не заглядывает на задний двор к соседу". Это показывает, насколько международное право и общественное мнение сто лет назад отличались от современного.

Но вернемся к Китаю. Лишь громадность территории и населения спасли его от участи Мадагаскара. Потом были смута, голод. Полунищее существование полуколонии, вторжение японцев. Русско-японская война шла на китайской территории при безмолвии Китая - хозяин сидит в углу, когда в его доме насмерть дерутся соседи. Завершением был договор "открытых дверей", когда китайскому правительству предоставлялись "равные права" с иностранцами на своей собственной территории. На сто лет Китай был выброшен из мировой истории, превратившись в безгласный объект эксплуатации. Начало же этому положили "опиумные" войны. Войны, до которых Китай был - великой империей.

Вот почему "опиумные" войны - не забытая история. Это - урок всем: что бывает, когда у власти сидят Чубайсы. Предатели страны и народа, превыше всего ценящие свой карман. Порождения глобализации, "..кочевники с сотовыми телефонами и счетами в швейцарском банке, без родины, корней, семьи, без веры и идеалов. Однако, нравится это кому-то или нет, но глобализация представляет собой объективную необходимость - как бы ни пытались противиться отсталые элементы, цепляясь за отжившие предрассудки..". Отсталые - это те, кто не имеет внушительного счета в швейцарском банке, хотя бы их было девятьсот девяносто девять из тысячи. Мне жаль мир, где будут править ЭТИ. Мне страшно за мир, если ЭТИМ удастся развязать его передел, наплевав на интересы народов - пусть даже во имя "демократии". Им плевать на любой народ - даже на американский. Оправдывая войну в Ираке, Буш утверждал - поскольку расходы США на войну вдесятеро больше стоимости иракской нефти, мы бескорыстны и заботимся лишь об избавлении иракского народа от тирана. Но войну оплатит американский налогоплательщик - а нефть пойдет в доходы нефтяных компаний; помимо всего, война - еще и передел собственности в руки ЭТИХ, понимают ли это сами американцы?

Вот почему глобализм -это угроза миру. Глобалистам безразлично все, кроме себя; они развяжут любую войну ради своих интересов. И в этом они надеются, как на "пятую колонну", на всяких так кохов и Березовских, готовых продать родину за место "управляющего". Пусть это будет самая "гуманная" война - помните, чем это кончилось для Китая. Ту войну назвали "полицейской войной". Если ЭТИМ удастся победить, настанет время новых "полицейских" войн по усмирению всего мира, ради создания глобальной империи. Глобализм - для тех, у кого есть банковский счет. Прочим же - лишь работа на чужих господ. Которым будет плевать на вымирание целых народов. ПОМНИТЕ ОБ ЭТОМ.

2. БРЕМЯ ВЕЛИКОЙ ДЕРЖАВЫ.

По-немецки недочеловек - "унтерменш".

А как это звучало по-польски?

1 сентября 1939 года мирная буржуазная Польша напала на агрессивную гитлеровскую Германию, начав вторую мировую войну.

Это правда - хотя трудно в это поверить. Вернее, не все в этой фразе - ложь. Даже Геббельс не стал бы утверждать, что солнце всходит на западе - поверили бы мы сейчас, услышав к примеру, что Бельгия напала бы на Голландию? Тем более что утверждения о "невыносимых польских провокациях" было предназначено не только для внутригерманской пропаганды, но и одним из доводов Риббентропа в Москве в августе 1939?

История возникновения польского государства в ХХ веке очень похожа на историю Израиля. Среди войны, в окружении сильных государств и многочисленных народов, в отсутствие свободной земли. Психология осажденной крепости, комплекс обиженного народа "нам все должны". Военщина - при слабой экономике, культ армии, генералы во власти, военная диктатура, сплочение народа национализмом. И крайняя агрессивность, по принципу "если не мы, то нас".

Решающим отличием было все же, что Израиль в большой политике не претендовал на великодержавность, ограничась лишь Ближним Востоком. А Польша всерьез желала занять освободившееся место России в "европейском концерте".

История той Польши началась с хитрости - или предательства, как назвать. "..получая от немцев деньги на войну с Россией, Пилсудский предпочитал тратить их на создание собственных вооруженных структур. Когда же пришло время, он использовал их, чтобы приказать немцам убираться нах фатерлянд..,". Может быть, это была удачная хитрость. Однако подобное поведение красной нитью проходит через ВСЮ политику довоенной Польши.

Едва возникнув, Польша начала войну с самостийной Украиной. Потом - с большевистской Россией. Причем красные и белые для поляков были безразличны: если бы фронты соприкоснулись, гражданская война вполне могла бы стать трехсторонней! Идеологией и политикой Польши тех лет был НАЦИОНАЛЬНЫЙ СОЦИАЛИЗМ (не было еще этого слова, но была суть) - когда подобие социальной справедливости, сытость и равенство для СВОИХ обеспечивается за счет ограбления ЧУЖИХ. И закономерно, что польский поход на Россию в 1920 в плане идеологии и политике имел несомненное сходство с гитлеровским нашествием. Так же прозвучал лозунг культурной нации, незаслуженно обделенной территорией - и жизненного пространства на востоке, населенного некультурными варварами. Так же демагогия сплотила народ под знаменем национализма, до самых низов - как в 1941, когда красноармеец, кричавший из окопа "эй, товарищ, я - арбайтен", или как там было по-польски - получал в ответ пулю. Была и попытка колонизации наших земель польских переселенцев-"осадников", обращавших наших людей в батраков. Было крайнее зверство против мирного населения, чтобы подавить даже малейшее недовольство ".. поляки в массе расстреливали крестьян, включая стариков и женщин .. сжигали деревни вместе с жителями .. польский офицер зарубил саблей семилетнего мальчишку за то, что зло посмотрел .. пленному русскому в живот зашили живого кота и спорили на пари, кто сдохнет раньше (из писем французских советников и журналистов, видевших все своими глазами)".

Конечно, поляки тогда не дошли до Москвы. Но это не их вина: они сделали все, что могли. Просто у них было меньше сил, чем у Гитлера: кусок оказался не по зубам. И еще они ошиблись, начав с востока, а не с запада. На запад они пошли позже, в 1921, когда в Поморье - землях, отошедших к Польше от Германии, заговорили о плебисците - сразу начались немецкие погромы; польские банды убивали и грабили немцев, при полном потворстве властей, полиции и войск; причем, войдя во вкус, они пытались распространить бесчинства и на собственно германские территории, желая явочным порядком отрезать кусок - тогда лишь вмешалась Англия, уже тогда не желавшая усиления французов, считавших Польшу противовесом Германии. Одновременно поляки устроили беспорядки в чешском Тешине. Эта область, небольшая по размеру, но очень богатая углем и железной рудой, была все же присоединена к Польше в 1938, при совместном с Гитлером разделе Чехословакии. Тогда же, в 1921, бесчинства банд погромщиков, поддержанные частями регулярной польской армии, ( все как в сообщении германского радио в 1939!) не выросли в полноценную польско-чешскую войну лишь из-за вмешательства французов - которым надо полагать, очень не нравилось, как два их союзника вместо Германии готовы вцепиться друг в друга.

Поляки в Тешине и в Поморье поступали в точности так же, как позже Гитлер - в Австрии и Судетах. То, что позже Сталин назвал "косвенной агрессией" - использовать свои землячества в соседней стране как "пятую колонну", орать об их угнетении, устроить беспорядки, а в завершение ввести свои войска. Потому, я убежден, что Гитлер был лишь учеником, а не изобретателем подобного метода: слишком уж свеж и близок был пример. Вся польская политика и дипломатия 1920-1930 -х была похожа на поведение хама на коммунальной кухне: если хочешь, чтобы уступили, надо громче орать и махать кулаком, а если уступят - надо требовать больше. Поляки захватили у Литвы Вильнюс, предъявляли территориальные претензии к Венгрии и Румынии. КАЖДАЯ из стран, имевших несчастье граничить с Польшей, успела потерпеть от нее или агрессию и отторжение своей территории, или ее прямую угрозу. Самой частой темой маневров польской армии в 1920-1930-е годы была не оборона своей территории при чьем-то нападении, а "действия при внутренних беспорядках и угрозе распада сопредельного государства" - то есть готовность к своему "освободительному походу" на Украину и Белоруссию, или где еще будут "беспорядки" - после этого поляки еще смеют попрекать нас за сентябрь 1939! Причем как раз в конце 1930-х польская агрессивность, притихшая было с начала 1920-х, снова идет на подъем. 12 марта 1938, буквально на следующий день после вторжения Гитлера в Австрию, на польско-литовской границе якобы был убит польский солдат (ну чем не Майнила на Карельском перешейке, только на полтора года раньше!) - и лишь предупреждение СССР о том, что он не останется равнодушным к войне у своих границ, спасло литовцев от польского вторжения. Затем была Чехословакия - когда поляки действовали заодно с Гитлером, они так же объявляли мобилизацию, подводили войска к границе, и все же сумели присоединить Тешин, приняв таким образом участие в СОВМЕСТНОМ с Германией разделе страны. И наконец весной 1939 таможенная война поляков с вольным городом Данцигом едва не выросла в настоящую войну - когда в Данцигский порт вошли польские эсминцы с десантом, а войска заняли позиции вдоль границ, с решимостью применить силу если немцы не пойдут на уступки. Германия уступила - что убедило поляков в ее слабости и прибавило им наглости в сентябре..

Так что, довоенная Польша совершенно не была мирным буржуазным государством. Скорее это была какая-то супер-Чечня, несущая своим соседям постоянную угрозу. И 1 сентября 1939, смею предположить, первой мыслью германских бюргеров от сообщения по радио было не сомнение, а паническое "опять!?". Тем более, что все было совсем как в 1921 "..вешали за ноги на воротах .. грузили в баржи и топили в реке.. на запертые вагоны с людьми пустили паровоз..". Эти сообщения германской пропаганды в 1939 не были придуманы Геббельсом - это была правда о подлинных польских зверствах над немцами в 1921 году.

Любопытный факт: в 1936 поляки всерьез обсуждали свой план строительства большого флота, куда среди прочих кораблей входили три современных линкора! В то время как для единственной реальной задачи флота на Балтике (кроме обороны своего побережья) - прерывания немецкой коммуникации железной руды из Швеции - хватило бы дивизии подлодок. Что это - попытка выйти в океан, показав там свой флаг, потуги на глобальность? К каким берегам бы прокладывали курс польские адмиралы - если бы Англия дала заем, как ожидалось? Но англичане передумали, и денег не хватило.

Так что, в столкновении с Германией, Польша не была невинной жертвой. Просто - более сильный хищник сожрал слабого. В международном плане, Польша всерьез считала себя великой державой - свободной от обязательств. Не оправдывая предательства англо-французов в 1939, убежден - не последнюю роль в этом сыграло вероломство поляков и потому низкая их цена как союзника. Заключая договоры и с теми, и с другими, поляки поступали исключительно по собственному интересу. Именно поляки, заверяя Францию в дружбе (и связанные с ней договором) - сыграли не последнюю роль в разрушении Малой Антанты и Балканской Антанты - созданных Францией союзов против Германии (правда, тут еще приложили руку и англичане). Еще круче было в 1936 - когда Гитлер ввел войска в Рейнскую область, и Франция, объявив мобилизацию, запросила поляков об их готовности (своего союзника, с которым был недвусмысленный военный пакт!), ответ был - Польша останется в стороне, если Германия не нападет непосредственно на нее. Кто после такого посмеет обвинять французов за сентябрь 1939?

На совещании высшего комсостава Красной Армии в 1938 вероятными противниками СССР в будущей войне назывались "..блок фашистских держав Германии, Италии и Польши при возможном участии Японии и Румынии..". То есть, Польша считалась более вероятным врагом, чем Япония и Румыния - действительные союзники Гитлера в начавшейся всего через три года войне. Причем Гитлер поначалу всерьез считал Польшу своим сателлитом, как Румынию или Венгрию - а поляки всерьез хотели погреть руки на будущем пожаре, присоединив еще что-нибудь. Все испортил непомерный гонор поляков, которые мало того, что не хотели на вторую роль, так еще и лавировали между обеими враждующими лагерями, торгуясь кто больше даст, и совершенно не понимая, что игра идет гораздо более по-крупному. Англо-французы умыли руки. Гитлер напал.

Пожалуй, в 1939 году у Польши уже не было выхода. Отказываясь принимать советскую помощь, они по-своему были совершенно правы - если вспомнить, как "любили" их и товарищ Сталин, и красный генералитет. Было бы все, как в Прибалтике в 1940: и "народное правительство" тотчас бы появилось, и попросили бы принять 16-й республикой, и эшелоны с враждебным элементом пошли бы в Сибирь. Но разве не так сами поляки готовы были поступить с любым из своих соседей? По крайней мере, Варшаву бы не бомбили, и да и в лагеря бы не шестую часть населения загнали. Но и другой вариант не лучше ("приезд поляков в Берлин = подчинению"). Потому что, даже став еще одной Румынией, Польша не избежала бы раздела - как Гитлер в 1940 отрезал от тех же румын Трансильванию, наградив более верных союзников венгров, и Молдавию - расплатившись с нами за нейтралитет; еще больше он был заинтересован ублажить Сталина в 1939, да и протокол Риббентропа ведь был уже составлен. Хотя возможно, границы были бы чуть-чуть другие. Затем польская армия погибла бы под Москвой или Сталинградом, как румынская, ну а в завершение в 1945 Сталин припомнил бы полякам все. И стала бы Польша снова "привисленским краем", как при царе, получив самостийность где-нибудь в 1991, из ельцинских рук. Ну а третий вариант - ни с нами, ни с Германией - как раз и был в реальности.

"У Польши бесспорно не хватало сил, хотя она представляла из себя нечто большее, чем малое государство (К.Типпельскрих)". Роковой ошибкой поляков были именно их потуги на державность - не только оставившие их без союзников и восстановившие против всех соседей, но и лишившие собственную политику четкого понимания происходящего и расстановки приоритетов (видя лишь сиюминутные выгоды, Польша совершенно не понимала, что самое страшное для нее - быть зажатой между Россией и Германией, а потому в долгосрочном плане, усиление Германии для нее смертельно опасно). Явной глупостью был ярый антисоветизм, когда мечтать о новом походе на Киев уже не приходилось - зато Польша получала нового сильного врага; глупостью были попытки урвать что-то от Литвы, Чехословакии, Румынии - наиболее естественных союзников в реально сложившихся обстоятельствах; вместе взятые, эти страны имели бы гораздо больший вес даже в глазах великих держав - особенно Франции, изначально дружественно настроенной к подобному союзу; и уж полным идиотизмом выглядела недооценка Германии - по здравому рассуждению, здесь поляки просто обязаны были бы быть "французами более самих французов". Но видно, стремление изображать из себя не чьего-то союзника, а не ниже чем одного из игроков оказалось выше здравого смысла.

Державы отличаются от малых государств тем, что являются СУБЪЕКТАМИ МИРОВОЙ ПОЛИТИКИ. Это подразумевает, помимо прав, огромную ответственность - за каждое принятое решение. Ответственность = готовность платить. Но если решаешь не ты - значит, за тебя решают другие. И трагедией поляков было то, что они не были готовы ни сами взять на себя груз державности, ни поручить его другим - и без послаблений оказались в игре не по силам. Впрочем, история знает и обратное - когда державы, устав от бремени, сами складывают с себя непосильный груз. Пример того - последние годы Британской империи, уже не имевшей сил следовать правилу "имеющий превосходство должен атаковать под угрозой его потери". В итоге Британия скатилась до уровня Швеции ли Дании - сытых, богатых, спокойных РЕГИОНАЛЬНЫХ государств. И это не худшая судьба - жизнь на тихой окраине в спокойном доме.

Надо лишь помнить о равновесии. Не бывает прав бесплатно - и когда в начале перестройки иные "демократы" предлагали России отречься от имперских амбиций и зажить тихо и мирно, подобно какой-нибудь Бельгии, они забывали - для этого надо стать Бельгией. "..защита Отечества, это просто смешно! Чем содержать огромную и излишнюю военную машину, более эффективным будет встроение в существующие мировые системы обеспечения безопасности!". Но никакие "системы безопасности" не работают без обеспечения их вооруженной силой, и если эту силу выделяем не мы - ее должны выделить другие; а раз так - эти другие и будут распоряжаться нашей безопасностью по своим правилам. Так как наша территория и природные ресурсы всегда останутся для прочего мира объектом жизненных интересов - дело кончится не возвратом Японии островов, а ужатием до размеров Бельгии. Или распадом на суверенно-независимые области - Северо-Запад, Центр, Сибирь, Урал, как Германия девятнадцатого века. И в этих лоскутных землях не будет сытости - если вспомнить, что было после распада Союза. А если будет - то лишь до изменения конъюнктуры, воли МВФ или желания какой-то из держав.

Если вернуться к Польше, то для нее период Варшавского договора был далеко не худшим в истории - и по международному авторитету, и по экономическому развитию, и по благосостоянию народа. И неизвестно еще, что получат поляки взамен: играть на противоречиях держав значит - быть разменной монетой в их игре. Но эта история еще не завершена - и что будет дальше?

Комментарии: 29, последний от 28/10/2019. © Copyright Савин Влад (homecat63@mail.ru) Размещен: 13/03/2016, изменен: 13/03/2016. 74k. Статистика. Статья: Политика Морской Волк Скачать FB2		Оценка: *7.918** Ваша оценка:
Аннотация: Вот собрался этот материал про Китай - вставить. Моим источником служила книга АСт из серии Воен-Ист. про Опиумные войны. Ну и конечно. Широкорад. Написал очень давно, еще в 2000х, сейчас решил пустить в дело.

Савин Влад : другие произведения.

Уроки истории