Генри вел их по темному коридору. В одной руке он держал факел, а другой лениво болтал в воздухе цепью, к которой они оба были привязаны. При этом он насвистывал какую-то мелодию чем быстро вывел Ника из себя.
-Слушай, если уж решил убивать, делай это молча. А то все удовольствие от процесса портишь, - заявил он. Генри даже не обернулся, но звуки мелодии стали громче. Элера шла позади Ника, и ей было безумно страшно. Она словно шла на казнь, на гильотину после долгого суда. Ник не выглядел взволнованным, но спина у него была напряжена, что его и выдавало. На повороте, когда Генри немного отвлекся, Ник повернулся к ней. Она увидела каким обреченным был его взгляд. Она знала, что эти цепи его здесь не удержат. Ни одна не сможет. Он мог бы улететь отсюда уже давно, но все же остался, добровольно согласился на собственную казнь. Ради нее.
У девушки сжались руки в кандалах. Она не хотела этого. Никогда не представляла, что худший момент в ее жизни будет именно таким. До этого она считала, что таковым являлась смерть ее матери. Теперь же она знала, что куда хуже наблюдать, как близкий тебе человек умирает, и что ужаснее, умирает, потому что не хочет бросать тебя, готов пожертвовать собой из-за привязанности к тебе. Куда легче, подумала она, было бы смириться, если бы он погиб в бою или от тяжелой болезни. Тогда она бы знала, что это неизбежно и что все шло своим чередом, как это было с ее матерью. Но видеть, как Ника пронзает нож... Этого она видеть не могла.
Она видела в его глазах собственный страх, его отражение, то, где уже он боится за нее. Он столько сделал, чтобы придти сюда. И все зря. Теперь погибнет не только она, но и он. Она должна этому помешать, как угодно. Лучше заключить сделку и умереть самой, чем позволить ему погибнуть по чьей-то прихоти.
В глазах Ника было и это тоже. Готовность к самопожертвованию. Если любишь, будь готов к потере. Так сказала ей ее мама, когда ее отец умер. Жизнь соткана из счастливых моментов и горечи утраты. Все когда-нибудь кончается. Смерть так же естественна, как и жизнь, так она сказала, но сама не смогла смириться с уходом отца Элеры. А она сможет?
Ник отвернулся и их мысленный диалог прервался. Элера опустила голову. Прежде она боролась и терпела, потому что знала, что Ник не должен страдать из-за нее. А если он умрет, ради кого ей бороться, пусть даже несколько минут? Она могла храбриться сколько угодно, но сейчас ее охватила настоящая паника. И заведомо невыносимая боль от одного представления о том, что с Ником может что-то случиться. Беда не так страшна, как ваше представление о ней.
Наконец, Генри привел их в большой просторный зал. Элера огляделась. Из-за спину Ника она видела высокие стены, колонны, разбитые окна. На полу лежал свежий снег.
Это был бальный зал в замке ее дяди. Только он сильно изменился. Прежде на стенах не было этих цепей, не было и большого очага, стоявшего теперь посреди комнаты. Генри махнул рукой, и зажглось холодное голубое пламя. Он подвел их обоих к стенам и закрепил на их руках и ногах наручники, которые должны были их удерживать. Элера увидел, что рядом с ней висит незнакомая темноволосая женщина, с другого бока висел Ника, а дальше - Мили. Как она здесь оказалась? Да и какой смысл во всем этом представлении? Если Генри должен был их убить, то почему не сделал этого раньше?
Генри подошел к очагу, что-то прошептал под нос и бросил щепотку серебристого порошка в огонь. Пламя вспыхнуло и взвилось к потолку. Стены замка загудели, будто сотрясаемые порывами ветра. Элера долго не могла понять, что происходит, пока не увидела, как из трещин в полу наружу просачивается странная черная слизь. Она стеклась в небольшую лужу, которая, сама по себе, потекла к остальным, пока вместе они не образовали желеобразную субстанцию, из которой вышло живое существо.
Внешне оно чем-то напоминало человека, вы его фигуре было что-то присущее мужскому облику, но вот лицо...Жуткое, с огромными черными глазами и ртом с сотней острых, как бритва, зубов. Поначалу монстр был только один, но затем Генри еще несколько раз бросил в пламя порошок, и чудищ было уже больше десяти. Они образовали полукруг вокруг очага, замерли, будто в ожидании приказа.
Элера вся сжалась, руки натянули цепи.
Когда Генри повернулся к ним, его лицо было полно ликования. Так выглядит лицо мальчика, который с восторгом отрывал крылья у бабочки и сжигал их над пламенем свечи, с радостью наблюдая, как она умирает. Элеру переполнило отвращение.
Он подошел к темноволосой женщине, провел пальцем по ее щеке. Нежно, почти любовно.
-Просыпайся, сестрица, - велел он ей тихим шепотом. Он говорил, как и прежде, насмешливо. И в этом слове не было ничего, что могло бы указать на хоть какую-то привязанность.
Она не проснулась. Тогда Генри слегка ударил ее по щеке. Тогда она вздрогнула и подняла голову. Поначалу она смотрела на него с удивлением. Потом ее глаза наполнились жуткой злобой, она с силой рванула цепи, и те зазвенели, натягиваясь, прижимая женщину все ближе к стене. Она чуть поморщилась, ощущая боль в запястьях. А Генри улыбнулся.
-Не стоит даже пытаться, -сказал он. - В этот раз я все предусмотрел.
Женщина напряглась, а затем плюнула ему в лицо. Лицо ее было перекошено от ненависти.
-Не думай, что тебе это сойдет с рук, - зловеще прошипела она, отстраняясь. Генри же совершенно спокойно вытер лицо и окинул ее насмешливым взглядом.
-Уже сошло, Грета. Теперь уже поздно.
-Не поздно, пока ритуал не совершен, - ответила она.
Он не сказал ничего, направляясь к Нику. Элеру он проигнорировал, даже не посмотрев на нее.
-Ну что, Николас, вот и пришел тот судьбоносный час, когда все и свершится.
Ник усмехнулся.
-Уже ликуешь? А не рановато ли праздновать победу, не завоевав ее?
-Ну, полдела уже сделано, не так ли? Ты даже в чем-то помог мне. Я тебя не поблагодарил за то, что ты так быстро разобрался с одним из претендентов. Не пришлось самому марать руки и убивать его. Ты кстати сказал девочке, что убил ее дядю?
Элера ахнула, а Генри заулыбался.
-Видимо, нет. - Ник сглотнул и невольно повернул голову к Элере. Та висела на цепях, сжавшись, насколько могла. На Ника она не смотрела, смотрела на Генри. В глазах у нее стояли слезы.
-Это все ты! - сказал она, голос у нее дрожал, надломился, и она всхлипнула.
-Нет, в этот раз Ник все сделал без моей указки. Он, а не я порвал его на куски, который, к слову, до сих пор валяются на снегу. Но ничего, скоро их принесут, а у тебя будет время его оплакать. А заодно и себя.
-Хватит разглагольствовать, трусливый мальчишка! - крикнула Грета. Генри посмотрел на нее, и цепи натянулись еще туже. Она застонала, но смотрела по-прежнему прямо, не отрывая глаз. Он подошел к ней, но не близко, словно опасался удара. - Если задумал убить нас, так убивай.
-А тебя я убивать не собираюсь, - мягко возразил он. - Ты тут исключительно в качестве зрителя. Просто, чтобы не мешал в процессе.
-Знаешь, ты ведь всегда любил помучить кролика перед тем, как пронзить его сердце кинжалом. Отец говорил мне, что ты жесток, но я не думала, что настолько.
Взгляд Генри похолодел, но он по-прежнему улыбался.
-Видишь меня насквозь, сестрица.
В этот момент дверь в конце зала открылась, и внутрь вошел человек в черных одеждах. На руках он нес чье-то безвольное тело, и кровь с трупа алыми пятнами блестела на черной куртке. Этот человек показался Элере знакомым. Темные волосы, бледная кожа со следами шрамов, белыми бороздками пересекавшие его когда-то красивое лицо. Он двигался плавно и легко, словно ноша не причиняла ему никаких неудобств. Опустив тело на пол возле очага, он выпрямился и посмотрел на Элеру. Калеб! Боже, как он изменился. Не внешне, хотя и это тоже, его глаза. Прежде в них были боль и отчаяние, равнодушие ко всему, что с ним сделают. А теперь он смотрел на нее, и его взгляд ничего не выражал. Он будто внутренне умер, хотя тело продолжало жить.
Калеб вскоре отвернулся и отошел в сторонку, примкнув к ряду мерзких черных тварей, так же стоявших, не издавая ни звука.
Генри пнул носком сапога тело на полу. Элера пригляделась, но не смогла увидеть лицо. Но сердце у нее екнуло в груди, когда она поняла, что это то, что осталось от ее дяди. То, что с ним сделали. К горлу подступил комок. Она силой заставила себя проглотить слезы и повернулась к Нику. Тот был бледен и, казалось, не дышал вовсе. Он поднял на нее взгляд, почувствовав, что она на него смотри. На его лице читалась боль, но ее это, почему-то мало трогало. Он казался ей чужим, далеким и незнакомым, как и Генри несколько дней назад.
Когда Ник посмотрел на нее, девушка отвернулась. Она его ненавидела, либо вскоре возненавидит. И он ее в том не винил.
Он видел, как незнакомый ему мужчинка прошел в центр комнаты и положил безвольное мертвое тело лорда Блэрра на пол, усыпанный снегом. Генри присел возле него, откинул со лба прядь светлых волос. Потом он извлек из складок своих одежд длинный кинжал, отливавший в свете огня темным серебром, с золотыми бликами. Не думая, не сомневаясь, он быстро и точно провел его острием по шее Кристофера Блэрра. Из пореза хлынула кровь, не так быстро, как если бы у живого человека, но этого хватало, чтобы на четверть наполнить чашу, которую Генри подставил к шее мертвого лорда.
Элера закрыла глаза и отвернулась, а Ник не мог отвести взгляда. Он лихорадочно перебирал в уме способы, чтобы как-то нарушить или задержать совершение ритуала. Но ничего так и не придумал. А Генри тем временем ласково провел рукой по порезу, и кровь идти перестала. Он поднялся и подошел к Элере. Ник дернул цепь с такой силой, что одно из звеньев наполовину лопнуло, и рука почти свободно повисла, тогда как другая все еще натягивала кандалы.
-Отойди от нее! - крикнул он, но тот лишь усмехнулся краешком рта.
Ник дернул цепь еще раз, и на этот раз одна рука оказалась свободной. При этом запястье было порезано настолько, что из него на белый пол закапала кровь.
-Поаккуратнее, до тебя еще не дошла очередь, - тихо предупредил его Генри, откидывая волосы Элеры в сторону. Ник был взбешен и испуган настолько, что призвать дракона не составило труда. Короткая вспышка боли потонула в чьем-то крике, Ник откинулся к стене, чувствуя, как внутри все будто разбухает, а потом кожа, словно прозрачный пузырь, порвалась, зажглась огнем, на пол посыпались пепел и искры. Ник не помнил этого, но кажется, он закричал, от боли или еще от чего-то.
Генри удивленно посмотрел на него. На его губах больше не было насмешки, только один уголок рта был все еще чуть приподнят. Он застыл, держа в одной руке чащу, а в другой окровавленный кинжал.
Ник же, наконец, высвободился от пут. Рыча и скалясь, он сел на пол, а затем прыгнул на Генри. Тот резко полоснул лезвием по запястью Элеры, хлынула кровь, а он повалился на пол под натиском дракона. Элера тихо охнула, а потом ослабла и повисла на цепях. Кровь быстро потекла по ее рукам, рукавам рубашки, промокнув их алым насквозь.
Зарычав еще громче, дракон попытался добраться до Генри, ранить его, но тот отбросил его назад. Из пальцев у него посыпались ярко-голубые и синие искры. Он схватил чашу и подставил ее к все еще кровоточащему запястью девушки. Ему хватило всего нескольких капель, а затем он отбросил чашу в сторону, и так, повинуясь его чарам, повисла в воздухе, будто ее держали чьи-то невидимые руки. Когда Ник снова бросился на него, Генри уже ждать не стал. Он проворно отступил в сторону, блокируя атаку магией. Дракон едва успел ускользнуть в сторону, поэтому удар пришелся на его плечо, располосовав его алыми глубокими порезами. Но он словно и не почувствовал боли и кинулся на Генри вновь. Тот отбросил его в центр зала, где горел синий огонь в очаге. Ник попал прямо н6а столб пламени.
Боль была настолько обжигающей, что он просто перестал чувствовать свое тело, только яркая сильная пульсация ей на замену. Казалось, все кости, мышцы и сухожилий медленно плавились, сгорая, причиняя мучительную боль. Ник запрокинул голову и закричал.
-Ник! - раздался чей-то голос со стороны. Он потонул в общем гуле.
-Приятно, не правда ли? - скалясь окровавленными зубами, спросил у него Генри. Он резким движением вытер кровь с подбородка. Затем выпрямился в полный рост. Послышался хруст вправленных костей. Быстро и небрежно исцелив себя, он подошел к Нику ближе. Тот упал на пол, превращаясь в человека. Кожа его была черной от ожогов, только лицо, грудь и шея остались не тронутыми.
-Ну и как тебе? Ощущать боль от того, что не должно причинить тебе вреда? - Генри провел кинжалом по рукаву пиджака. Порванный лоскут ткани повис на нем, и он нетерпеливым жестом оборвал его и бросил на пол. В свете огня было видно, как лучики оранжевого света играют на его лице, превращая его в страшную маску. - Это пламя - твоя противоположность. Знаешь, почему ты не можешь победить меня? Потому что в тебе, на самом деле, течет и моя кровь тоже. По той же причине и я не могу добраться до тебя. Пока что, но все поправимо.
Он отошел в сторону, взял чашу, до того свободно висящую в воздухе, и присел возле Ника. У Хранителя не было сил даже пальцем шевельнуть. Тело боролось с ожогами, пытаясь их залечить. Среди их черноты уже появились красные всполохи, будто маленькие искорки. Но процесс шел слишком медленно, чтобы Ник успел ударить Генри прежде, чем тот поднесет к нему нож. Один порез по венам, и в чашу упало несколько капель крови. Генри не стал лечить порез, Ник же этого сделать сам уже не мог. Он остался лежать на полу, истекая кровью, которую почти не было видно на обожженной коже.
Генри с восторгом смотрел в чашу. Помесь крови в нем забурлила, от нее пошел едва заметный золотистый дым. Улыбнувшись и отсалютовав лежащему на полу Нику, Генри сделал глоток из чаши.