Annotation

     Солнце еще не взошло, но небо уже посветлело. Покров тьмы, скрывавший Рикардо от патрулей, пал. Передвигаться стало слишком опасно. Возможно, следовало бы дождаться окончания комендантского часа, когда город проснется, и улицы наполнятся людьми. Рикардо боялся, что ему не удастся затеряться в толпе. Высокий, смуглокожий юноша совсем не походил на бледных, истощенных рабочих.

     Двигаться приходилось короткими перебежками от одного узкого переулка к другому. Сердце парня билось в бешеном темпе. Его чувства напрягались до предела. На кону стояло слишком многое. Если он попадется с запрещенными книгами, ему грозит расстрел. Хуже того, легавые смогут выйти на его товарищей.

     Послышались приближающиеся шаги. Топот армейских ботинок по брусчатке сложно с чем-то спутать. Рикардо прижался спиной к потрескавшейся штукатурке двухэтажного многоквартирного дома. Он боялся пошевелиться, издать какой-нибудь звук. С плаката, висевшего на стене соседнего строения, на него строго смотрел мужчина с густыми черными усами.

     По улице, четко чеканя шаг, двигались четыре человека в черной форме. У каждого на плече висел автомат на длинном ремне. Рукава их украшали красные повязки с имперской символикой. Лица этих людей имели одинаковое выражение холоднокровной решительности. Таким все равно, в кого стрелять: в солдат, гражданских, женщин или детей.

     Шаги постепенно затихли. Юноша облегченно выдохнул. Изо рта вырвалось облачко пара. От бега и волнения Рикардо весь взмок. Футболка, скрытая под тонкой кожаной курткой, стала липкой и холодной. Сырые длинные черные кудри приклеились ко лбу и шее. Ледяные капли затекали под воротник, заставляя вздрагивать.

     Патрули больше не встречались, но с приближением к цели в сердце юноши росла тревога. Хоть для беспокойства и не имелось видимых причин, молодой революционер привык доверять интуиции.

     Рикардо забежал в открытый подъезд покосившейся двухэтажки с покатой крышей. По узкой скрипучей лестнице он поднялся наверх. Палец ткнул в кнопку звонка. За обшарпанной дверью затрещало. Послышались шаги.

     - Кого там черт принес? - раздался хриплый голос.

     - Это я, открывай.

     - А, Рико, это ты, - щелкнул замок. Потом другой. Дверь отворилась, показалась круглая голова с короткими рыжими волосами и густой бородой. - Как дела?

     - Открывай уже скорее!

     Оказавшись в квартире, Рикардо тут же кинулся в комнату. Он осторожно выглянул в окно, стараясь не показываться из-за плотных занавесок. На улице не было никакого движения.

     -Думаешь, за тобой следили? - от рыжего исходил явный запах алкоголя.

     Рикардо заметил пустую бутылку из-под виски, валяющуюся в углу.

     - Слушай, Джек, это не твое дело, - злобно произнес он, - просто выполняй свои обязанности, а об остальном мы сами позаботимся.

     - Чего ты кипятишся? - спросил Рыжий. - Я лишь хочу знать новости с передовой. Ты даже не представляешь, как это чертовски скучно корчить из себя примерного гражданина.

     - Скучно? Тебе скучно!? - в карьих глазах Рикардо разгорелся пожар. Его кулаки сжались так, что побелели костяшки. - Черт возьми, Джек, мы занимаемся этим не ради развлечения. Наши жизни находятся в постоянной опасности. У нас нет права на ошибку. Если у легавых появятся хоть какие-то подозрения на счет тебя, за домом начнут следить. Тогда нас всех повяжут, и все из-за того что тебе было скучно, - усилием воли Рикардо заставил себя успокоиться. - У тебя еще есть пара часов до начала рабочего дня. Воспользуйся ими, чтобы проспаться. Нельзя показываться в таком виде на заводе, иначе...

     - Знаю-знаю, - кивнул рыжий. - Не сердись на меня, Рик, я стараюсь как могу. Вот, отдал свою квартиру во благо революции... Увы, мне не стать таким как ты. Нет у меня твоей храбрости, твоей выдержки. Я обычный парень, и все это для меня слишком. Нервы у меня сдают, понимаешь?

     - Понимаю. Иди спать, а я пошел к Командору.

     Рикардо открыл дверь в смежную комнату. В маленьком помещении, больше напоминавшем кладовую, умещались лишь узкая койка и письменный стол. В углу стояла стопка потрепанных книг. Толстые шторы не пропускали свет, в комнате царил мрак. Лишь небольшая настольная лампа разгоняла тьму. За столом сидел мужчина лет пятидесяти с густыми седыми волосами. Перед ним лежала куча электронных деталей. Он сосредоточенно орудовал паяльником.

     - Вива ла революцион, Командоре, - негромко, но по-армейски четко проговаривая каждое слово, произнес Рикардо.

     - Оставь свои шуточки, - седовласый мужчина повернулся к собеседнику. - Ну что, принес?

     - Да, вот они, - Рикардо извлек из внутреннего кармана стопку тонких книг в мягком переплете. - Неужели эти писульки стоят таких усилий?

     Командор покачал головой:

     - Как же ты не понимаешь? Ведь это очень важно. Люди, последовавшие за нами, должны знать, за что воюют. Мы обязаны рассказать им о стране свободы. О стране, где все равны, где каждый отдает сколько может и получает сколько ему необходимо. У нас должна быть одна общая цель...

     - Да, но мы теряем время, - возразил Рикардо. - За последние месяцы мы совсем не продвинулись в нашей борьбе. Таскаемся с этими книгами, проводим собрания, говорим, говорим, говорим. От разговоров нет толку, если они не подкреплены делом. Нужно действовать и как можно быстрее, пока легавые не схватили нас за задницу. Они уже совсем близко, я чувствую это.

     - Ты хороший профессионал, Рико, я доверяю твоей интуиции. Возможно, нам стоит переместить штаб...

     - Еще, не мешало бы избавиться от Джека, - добавил Рикардо. - Рано или поздно он выдаст нас.

     - Избавиться от Джека? - удивился Командор. - Да что с тобой, парень? Если мы начнем убивать своих только из-за каких-то подозрений, то чем мы лучше того же императора и его солдат? Я знаю, ты всем сердцем болеешь за дело революции, но ты слишком молод и горяч. Многое еще ускользает от твоего взгляда. Тебе следует научиться заглядывать вперед немного дальше. Вот, представь, что если мы одним ударом расправимся с императором и его генералами?

     - Было бы замечательно. Без командования армия распадется, как умирает змея, если ей отрубить голову. Жаль, что у нас нет такой возможности.

     - А вот и есть. Смотри, - Командор взял со стола прибор, над которым работал. - Догадываешься, что это?

     - Похоже на устройство срабатывания для электродетонатора...

     - Верно, - Командор подмигнул юноше. - Это устройство срабатывания с таймером. С помощью бомбы можно уничтожить весь дворец целиком, вместе с императором и его приближенными. По канализационному коллектору мы проберемся под здание и заминируем его опору. Когда раздасться бабах, все строение сложится, как карточный домик.

     - Это просто здорово! - глаза Рикардо загорелись. От прильнувшей к лицу крови, его щеки раскраснелись. Он будто вырос в одно мгновение. - Я готов приступить к выполнению плана хоть сейчас! Покончим, наконец, с этими свиньям, не дающими житья нормальным людям!

     - Экий ты ретивый, - усмехнулся седовласый. - Я рассказал тебе про бомбу не просто так. Теперь ты знаешь, что мы можем нанести решающий удар в любой момент. Подпольное движение не бездействует. Сотни людей каждый день трудятся на благо революции. Кто-то украл взрывчатку, кто-то нашел в архивах чертежи дворца, кто-то разведал канализационные ходы... Проделана огромная работа, но мы еще не готовы. Наши силы разрознены, у нас нет общей цели. Многие даже не понимают, за что воюют. Для них главное расправиться с императором, но они не задумываются о том, что будет дальше. Пойми, империя - не змея, а гидра. Если отрубить ей голову, вскоре вырастет новая. Поэтому одним мечом нам не справиться...

     Затрещал дверной звонок.

     - Это, наверное, Сверчок пришел. Открой дверь, - устало произнес Командор. - Потом продолжим разговор.

     Рикардо открыл дверь. В прихожую влетел тощий долговязый мальчишка. Его уши торчали в стороны, как локаторы. За место на впалых щеках боролись веснушки и юношеские прыщи.

     - Товарищ Рикардо, рад вас видеть, - малец деловито протянул руку. Революционер крепко пожал его ладонь.

     - Привет, Сверчок. Заходи.

     Революционеры прошли в комнату. Сверчок осторожно сел на край дивана рядом с храпящим Джеком. Серьезный вид мальчишки смешил Рикардо.

     - Что твоя работа? - спросил он.

     - Плохо. Передвигаться по улицам днем становится все труднее. Патрули уже обыскивают всех без разбора, но пока мне везет.

     Рикардо заглянул в большие голубые глаза парня и произнес:

     - Просто будь осторожнее, черт возьми. Если станет слишком опасно, выбрасывай книги. Никакие бумажки не стоят загубленной жизни.

     - Не переживайте так за меня. Я прекрасно знаю свое дело и отлично бегаю. Ни один патруль меня не поймает.

     - Не вздумай! Слышишь, не вздумай убегать от патрулей. Эти ублюдки пристрелят тебя не задумываясь. Лучше сдайся...

     В комнату вошел командор. Сверчок тут же вскочил и вытянулся по стойке смирно.

     - Здравствуйте, товарищ Командор!

     - Тише-тише, даже у стен бывают уши, - мужчина жестом указал мальчику сесть. - Есть новое задание для тебя. Вот, - седовласый протянул одну из книг, принесенных Рикардо. - Отнеси ее в гимназию. К сожалению, мы можем передать только одну книгу. Пока у типографии не хватает ресурсов печатать больше одной на кружок.

     - Ничего страшного, - Сверчок снова вскочил. Словно какой-то заведенный механизм внутри не давал ему сидеть на месте. - Мы с товарищами уже приспособились. Учителя и ребята из посвященных собираются в одной маленькой каморке, и директор читает книгу вслух. Потом мы все обсуждаем прочитанное. В тесноте, как говорится, но не в обиде, - щеки парня залились густым румянцем.

     - Это вы здорово придумали, - похвалил парня Командор. - Жаль, не во всех кружках удается добиться подобного единства.

     Когда мальчишка вышел из квартиры, командор обратился к Рикардо:

     - Этот парень очень напоминает мне тебя пару лет назад. Такой же горячий.

     - Слишком горячий.

     Рикардо подошел к окну и осторожно отодвинул занавеску пальцем. На улице, возле соседнего дома, стояли четыре человека в форме. Ледяные тиски сжали сердце революционера. Ком подступил к его горлу.

     Из подъезда вышел Сверчок. Он сразу же увидел патруль. Легавые тоже заметили мальчишку. Прозвучал приказ оставаться на месте, но парень не послушался. Побежал. Худшие опасения Рикардо сбывались. Старший офицер вскинул автомат. Звук очереди разрушил утреннюю тишину. Сверчок неестественно выгнулся и рухнул на асфальт.

     - Твари! - в приступе слепого гнева Рикардо ударил кулаком по раме. Стекло затряслось, будто вот-вот вылетит. - Я перебью вас всех до одного! Плевать, что будет со мной, но я заставлю вас пожалеть о содеяном!

     - Не сейчас, - рука командора легла на плечо революционера. - Возьми себя в руки. Есть вещи поважнее мести. Легавые скоро будут здесь. Они проверят все квартиры в подъезде. Нельзя, чтобы бомба попала к ним в руки, иначе работа сотен человек пойдет насмарку. Ты должен вытащить ее отсюда вместе с планом канализации и чертежами дворца. Отправляйся со всем этим в типографию. Её хозяин поможет тебе.

     - Но как же я выберусь отсюда? Легавые следят за домом со всех сторон. Они никого не выпустят.

     - Мы с Джеком отвлечём их, а ты выпрыгнешь в окно.

     - Черта с два, я не оставлю вас погибать. Мы выберемся отсюда все вместе и никак иначе.

     Командор нахмурил брови. Его голос обрел твердость стали:

     - Отставить! У тебя есть приказ, выполняй! - Привычным мягким голосом он добавил: - Нет смысла умирать нам всем.

     У революционеров оставалось совсем мало времени. Следуя уставу, полицейские не могли начать осмотр дома вчетвером. Пока они лишь сторожили выходы, но прогремевшие автоматные выстрелы стали сигналом о сборе для патрулей всего района.

     Командор растолкал рыжего. Спросонья Джек ничего не мог понять. Он сообразил, что к чему, лишь когда ему в руки сунули обрез.

     Рикардо сложил бомбу, детонатор и бумаги в брезентовый наплечный мешок. В карман он сунул новенький револьвер, блестевший от смазки.

     - Пора, - спокойным голосом произнес Командор. Он протянул руку Рикардо, - прощай. Удачи тебе.

     - Прощайте, - ответил революционер, - рад был работать с вами.

     - Ну, ребятки, с богом, - рыжий перекрестился.

     Перехватив удобнее автомат полицейского образца, Командор направился к выходу. Джек поплелся за ним.

     Вскоре началась перестрелка. Застрекотали автоматы, несколько раз гулко ухнуло ружьё. Легавый, стороживший заднюю часть дома, поспешил на помощь своим. Рикардо распахнул окно в дальней комнате. Поток холодного свежего воздуха немного приободрил его. Революционер одним движением перемахнул через карниз. Он приземлился на размягшую от сырости землю. Мешок больно ударил по спине.

     Выстрелы смолкли. Бой окончился. Рикардо отчётливо осознавал, что его товарищи мертвы. Ярость жгла грудь. Хотелось вернуться, заставить врагов захлебнуться в собственной крови. Смерти парень не боялся. Лишь чувство долга удерживало его от опрометчивого шага. Он знал, содержимое брезентового мешка гораздо важнее мести, важнее всего: его жизни, жизни Джека, Сверчка и даже Командора.

     Революционер бежал изо всех сил. Он старался как можно скорее уйти от полиции и от проклятого дома. Как и утром, путь его пролегал через дворы и узкие переулки.

     Силы постепенно покидали Рикардо. Ноги его становились все тяжелее. Легкие горели от недостатка кислорода. В определенный момент он понял, что задыхается. Пришлось остановиться. Парень прислонился затылком к сырому стволу высокой березы. Голова шла кругом, мысли путались. Мир плыл перед глазами. Революционер попытался успокоиться и сосредоточиться. Он, как никогда, нуждался в ясном рассудке. Бушующий шквал переживаний и эмоций начал затихать. Окружающие объекты обретали резкость.

     Рикардо почувствовал на себе пристальный взгляд. Осмотревшись, он увидел человека в кожаном плаще и черной шляпе. Незнакомец стоял под козырьком подъезда ближнего дома. Его правая рука лежала в кармане. Пальцы левой сжимали дымящуюся папиросу.

     Намётанный глаз подпольщика мигом раскусил агента полиции. Это был отнюдь не простой патрульный, а сволочь гораздо более высокого уровня. Такие чуют революционеров за милю.

     Агент спокойно затягивался папиросой. Разумеется, в кармане он держал револьвер. Рикардо ощутил себя зверем, загнанным в угол. Он понимал, что любое движение станет сигналом к атаке для противника.

     Оранжевый огонек медленно пожирал сухие листья табака, завернутые в бумагу, то погасал, то разгорался ярче, ускоряя свой бег. Папироса испускала дух в виде сизого дыма. Ей оставалось жить лишь мгновение. Ловким щелчком пальцы избавились от ее трупа. Окурок ударился об асфальт, отбросив сноп искр. Ветер подхватил их и понес вдаль, но уже холодные, лишенные жизни.

     Агент начал медленно доставать руку из кармана. Рикардо побежал. Инстинкт заставлял его пригибаться. Хлопнул выстрел. Пуля попала в березу. Щепки и ошметки коры взметнулись в воздух.

     Революционер хотел укрыться за углом дома. На ходу он пытался вытащить оружие. Хлопнуло еще раз. Что-то толкнуло в левое плечо. Рикардо повалился на землю. Револьвер выскользнул из его пальцев. Горячий липкий ручеек побежал по спине. Рука онемела. Режущая, пульсирующая боль жгла плечо.

     Раздался еще один выстрел. Фонтан асфальтового крошева брызнул в нескольких сантиметрах от головы раненного. Агент приближался неспешным шагом. Он отлично знал, что больше не промахнется.

     Рикардо никак не мог дотянуться до упавшего револьвера. Собрав остатки сил для последнего рывка, он оттолкнулся ногами. Тело на мгновение оторвалось от асфальта, сдвинулось лишь на несколько сантиметров, но этого оказалось достаточно. Холодная рукоять пистолета плотно легла в ладонь.

     Революционер перевернулся на спину, вытянув оружие перед собой. Агент уже приготовился спустить курок. Взгляды непримиримых врагов встретились. Два выстрела прозвучали один за другим.

     Револьвер Рикардо заговорил первым. Пистолет агента огрызнулся в ответ, но в последний момент его ствол дернулся. Пуля прошла мимо.

     Легавый застыл на мгновение. Он, будто не мог поверить, что проиграл эту схватку. Самую важную схватку в своей жизни. В кожаном плаще, в районе груди, зияла дыра. Из нее сочилась кровь. Тело медленно повалилось на землю, словно скошенная травинка.

     Рикардо поднялся. Ему следовало уйти, как можно скорее. Слишком много шума для тихого дворика.

     Боль плотно засела в плече. Футболка напиталась кровью. Холодная и влажная она облепила тело. Бег давался тяжело, ноги не слушались, мешок с бомбой тянул к земле. Вскоре пришлось перейти на шаг.

     Силы быстро покидали революционера. Он еле плелся, сгорбившийся под тяжестью ноши, словно старик. Его мотало из стороны в сторону. Казалось, путь длился уже целую вечность и никогда не закончится. Рикардо будто попал в ад, где его карали за все грехи. Глаза закрывались. Хотелось лечь на холодный асфальт и забыться. Раненый уже совсем не разбирал дороги. Из глубин памяти всплывало мертвенно-бледное лицо Сверчка, лежащего в нелепой позе. Желание поквитаться за жизнь мальчишки, отомстить врагу заставляло Рикардо делать новый шаг, преодолевая слабость. Несколько раз он падал, но упрямо поднимался вновь.

     Образ мертвого товарища тускнел. Мысли в голове растворялись. Боль отходила на задний план. Еще некоторое время Рикардо двигался, ничего не осознавая. Потом он почувствовал, что начинает заваливаться и вот-вот рухнет. Кто-то подхватил его и потащил в неизвестном направлении. Затем мир погрузился во тьму.

     Легкое прикосновение вырвало Рикардо из темноты небытия. Открыв глаза, он увидел ангела. Одетая в белоснежную одежду она склонилась над раненным плечом. Ее кожа имела бронзовый оттенок. Волнистые темные локоны спускались чуть ниже середины спины. Огромные глаза шоколадного цвета приковывали к себе взгляд.

     - Ты чего на меня уставился?

     Тут-то парень понял, что еще жив, и перед ним никакой не ангел, а просто очень красивая девушка. Она аккуратно обрабатывала рану. Ее белая одежда оказалась обычным медицинским халатом.

     Революционер лежал на узкой койке в закутке, отгороженном от остального помещения грязной занавеской. Он не знал, как оказался в этом месте. Последние воспоминания смешались в полном сумбуре.

     - Где я? - спросил Рикардо.

     - Не переживай, ты у своих. Я видела, как ты приходил к нам вчера утром. Робби тоже запомнил тебя. Он подобрал тебя на улице и притащил сюда.

     Революционер сразу вспомнил о своем долге:

     - Где мои вещи? Я должен поговорить с вашим командиром. Это очень важно.

     - Не сейчас. Ты еще слишком слаб.

     В плечо, возле свежего шва, вонзилась игла. Девушка сделала Рикардо какую-то инъекцию.

     - Что ты мне вколола?

     - Обезболивающее со снотворным. Тебе необходимо поспать.

     Ноющая боль и вправду пропала. От плеча по всему телу стала растекаться мягкая, теплая слабость. Парень проваливался в сон. Ему хотелось еще побыть с красавицей. Изо всех сил он цеплялся за зыбкую, рассыпающуюся реальность, но действие препарата оказалось сильнее его. Застыв на пороге мира грез, Рикардо произнес:

     - Как тебя зовут?

     - Роза... - ответ прилетел издалека, с трудом пробиваясь сквозь вязкий воздух.

     Проснувшись, революционер увидел рядом с собой огромного парня с маленькой круглой головой. Его детское лицо добродушно улыбалось. Этот нелепый человек слишком контрастировал с прекрасной девушкой. От того, походил на порождение дурного сна.

     - Ты кто? - поинтересовался Рикардо.

     - Яа уо ии, - парень силился что-то сказать, а выходили лишь обрубки звуков. Он очень старался. Его рот широко открывался, лоб морщился. Ничего не получалось.

     Неудача смутила здоровяка. Он потупил взгляд. Щеки его расскраснелись. Рикардо понял, немой не просто похож на большого ребенка, а таковым и является на самом деле. Неизвестно, как он оказался среди революционеров, но ему здесь делать нечего. Связь таких людей с подпольным движением слишком опасна, как для них самих, так и для подпольщиков. Случившееся со Сверчком - лишнее тому подтверждение.

     Воспоминание о мальчишке кольнуло Рикардо в сердце. Утихшая было жажда мести разгорелась вновь. Император и его приближенные обязаны ответить за всю боль, причиненную народу. Нельзя позволять им и дальше безнаказанно губить людей, виновных лишь в естественном стремлении к свободе и лучшей жизни. Лекарство от болезни под названием абсолютная власть - огромная тротиловая пилюля - находилось в сумке у Рикардо. Он не мог позволить себе и дальше разлеживаться на больничной койке, пока товарищи рискуют жизнью.

     Революционер попытался сесть. Даже столь простое действие потребовало от него огромного усилия. На лбу выступили капли пота. Все части тела будто стали в десятки раз тяжелее. Заметив движение, немой оживился. Он принялся громко мычать и топать. Не смотря на отсутствие голоса, ему удалось шумом привлечь внимание кого-то из медицинского персонала. Послышались приближающиеся шаги. Дернувшись, занавеска отодвинулась в сторону.

     - Так, что тут у вас происходит?! А, этот негодяй собрался сбежать! - Роза, все такая же красивая, хоть и чертовски злая, застыла над кроватью больного. - Так и знала, что он захочет удрать. Молодец, Робби, не зря я тебя здесь оставила.

     Хотя попытка побега провалилась, Рикардо очень обрадовался, увидев девушку. Все дурное тут же рассеялось. Парень отчего-то почувствовал себя невероятно счастливым. Самое главное, он знал, что заслужил это счастье.

     - ...ведь он совершенно не хочет понимать, что, притащив его сюда, мы сильно рисковали. Я уже не говорю о пустой трате дефицитных лекарств. Ему плевать на мой труд, в конце концов. Он, видите ли, решил, что может уйти, не завершив лечения, и будто бы ничего с ним не случиться. Всего лишь большая потеря крови. Подумаешь, чуть не умер. Спасли один раз, спасут и другой. Будто нам с Робби делать больше нечего, как возиться с ним, - Роза продолжала горячиться. Она излучала злобу, настоящая фурия, хоть и невероятно красивая. Слова ее, словно жало скорпиона, сочились ядом, но где-то в глубине шоколадных глаз пряталась улыбка.

     - Хорошо, уговорила, раз ты так настаиваешь, я остаюсь, - Рикардо показательно рухнул на кровать. Приняв лежачее положение, он почувствовал огромное облегчение. У него уже не хватило бы сил подняться вновь. - Только пообещай почаще навещать меня.

     - Вот еще. Во-первых, я ненавижу давать обещания. Во-вторых, у меня и без тебя дел по горло.

     - Тогда я сбегу.

     - Ну и пожалуйста. Робби, когда этот идиот будет умирать где-нибудь за углом, не тащи его сюда. Пусть остается там.

     -Да плевать, - равнодушно произнес Рикардо. - Умру так умру. Все равно я уже не смогу быть счастлив, если тебя не будет рядом...

     Роза залилась смехом:

     - Неужели ты думал, что я куплюсь на такую дешевку? Придумай что-нибудь оригинальнее.

     Несмотря на усмешки, Рикардо показалось, что девушке понравились его слова. Даже если нет, он говорил искренне. Ему хотелось открыть свое сердце, пусть даже оно останется уязвимым.

     Вновь заглянув в прекрасные карие глаза, революционер произнес тихо, но уверенно:

     - Я правда надеюсь, что ты будешь заходить ко мне.

     - Приду, конечно, приду, - так же спокойно и тихо ответила Роза. Более веселым тоном она добавила: - Придется, забота о больных - часть моей работы.

     Девушка действительно постоянно навещала Рикардо. Каждый раз для посещения имелась медицинская причина, вроде уколов или перевязываний. Роза будто старалась скрыть желание чаще видеться с больным. Порой она вела себя очень холодно, но обычно революционеру удавалось втянуть ее в разговор и заставить улыбнуться. В такие моменты у парня возникала возможность больше узнать о красавице. Девушка не любила рассказывать о своем прошлом. Она словно скрывала что-то. Рикардо не сдавался.

     - Знаешь, ты совсем не похожа на обычную горожанку.

     На мгновение на прекрасном личике появилось выражение растерянности. Роза тут же взяла себя в руки.

     - С чего это ты взял?

     Парень понял, что нащупал цель.

     - Тебя выдают осанка, и взгляд. Рабочие прячут взгляд во время разговора, а ты всегда смотришь в глаза. Да и кожа у тебя темнее, чем у местных. Ты южанка? Нет, скорее с юго-востока? - В голове Рикардо возникла смелая догадка: - погоди, неужели, ты дочка кого-то из крупных землевладельцев? Наверняка из какого-нибудь древнего рода?

     - Заткнись, - злобно ответила Роза.

     Грань дозволенного уже давно осталась позади. Рикардо рисковал потерять расположение девушки, но не мог остановиться. Он знал: другой возможности раскрыть ее тайны не будет.

     - Так и что дворянка делает среди революционеров?

     Роза взорвалось. Теперь-то она разозлилась по-настоящему:

     - Что ты хочешь от меня услышать?! Думаешь, это очередная прихоть богатенькой избалованной девчонки? Наверное, мне вдруг стало скучно, и я решила поиграть в революционера... - Буря внутри девушки затихла так же быстро, как и началась. Теперь она выглядела опустошенной и уставшей. - Считай, как хочешь. Ты все равно не сможешь понять меня.

     Рикардо стало стыдно. Не стоило действовать так грубо и прямолинейно. Он поспешил утешить красавицу:

     - Послушай, я не делаю никаких выводов и уж тем более не осуждаю тебя. Ты одна из нас и не важно, кем ты была раньше и как тут оказалась. Мне лишь интересно больше узнать о тебе. Хочешь, я расскажу тебе о своей жизни?

     - Не стоит, - Роза покачала головой. - Судя по всему, ты тоже откуда-то с юга. Наверняка крестьянин. Жил бедно, устал от тяжелой жизни, вот, и пришел сюда. Знаешь сколько я слышала таких историй? Почему-то все пытаются надавить на жалость...

     - Нет, все не так. То есть, не совсем так. Мои предки действительно с юга, но давно осели в одной деревеньке на севере. Небольшое хозяйство приносило моей семье скромный, но стабильный доход. Работать приходилось много, но физический труд никогда не страшил меня.

     - Так почему же ты здесь?

     - А ты когда-нибудь видела, как живут люди в деревне? Они же не знают ничего, кроме тяжелого труда и жестокости. Государство душит их налогами, а землевладельцы - неподъемной рентой. Крестьяне похожи на истощенных, загнанных животных, - Рикардо поморщился, словно увидел нечто отвратительное, - самое главное, очень жестоких животных. Их не интересует ничего, кроме выпивки. С женщинами они обращаются, как со скотом. Постоянно оскорбляют и бьют их. Да и друг к другу относятся не лучше.

     Наш дом поджигали трижды. Просто так, от зависти к более успешному соседу. Отец каждый раз вновь отстраивал жилье, и все возвращалось на круги своя. Я как-то спросил его, почему он не обратится в полицию. Отец ответил, что ему жалко местных жителей. Им, мол, итак тяжело. Ни себя, ни семью не жалко, а этих животных жалко, понимаешь? А я не мог и дальше жить в окружении темной, тупой и злобной толпы. Мое сердце устало от жестокости. Мне надоело бездействовать. Так я и решил уйти.

     Во время путешествий мне встретилось много добрых и интересных людей, но толпа всюду оставалась такой же злобной и темной. Городские жители мало чем отличались от деревенских. Лишь чуточку менее жестокие и еще более забитые. В городах же я впервые встретился с полицейскими патрулями. Ох, и много же крови они мне попортили. Меня несколько раз арестовывали за бродяжничество и тунеядство.

     Находясь в заключении, я познакомился с революционерами. Они объяснили мне, что власти намеренно превращают людей в загнанных и жестоких животных. Тупой, запуганной толпой управлять проще, чем умными, интеллигентными личностями. Пристрастие граждан к алкоголю и пороку тоже выгодно государственной машине порабощения. Бары и бордели должны вытягивать из рабочих все свободные деньги, чтобы заставлять их снова идти на неподъемную работу. К тому же, пока мысли человека поглощены развратом, он не станет думать о лучшей жизни.

     Слова революционеров открыли мне глаза. Я захотел вместе с ними бороться против власти императора. Меня приняли в небольшой подпольный кружок. Там мы читали запрещенные книги, строили и обсуждали планы создания нового мира без тирании императора. К нам постоянно приходили новые люди. Со временем у нас появилась своя типография. По улицам города разлетались агитационные листовки. В цехах рабочие шепотом обсуждали нашу деятельность. Легавые скрипели зубами в бессилии. Их неудачи вселяли уверенность в сердца революционеров. В воздухе все сильнее чувствовалось напряжение, будто вот-вот должно что-то произойти, но ничего не происходило. Мы ждали команду начать открытую борьбу, а команды все не было. Товарищи из столицы приказывали продолжать работу, но, ни в коем случае, не переходить к более активным действиям. Приходилось слушаться.

     К тому моменту я отчетливо понял, что провинциальным кружкам отведена лишь второстепенная роль. Основные события происходят под самым носом у императора. Разумеется, мне захотелось находиться на передовой, на самом острие атаки. Так я перебрался в столицу, но здесь меня ожидало лишь разочарование. Местные подпольщики вели борьбу слишком вяло и осторожно. На один шаг вперед приходилось два назад. Слишком много разногласий внутри самого движения. Отсутствовало единство, лидер каждого кружка тянул одеяло на себя.

     Постепенно моя надежда начала угасать. Все успехи в провинции ничего не стоят, пока столичное подполье топчется на месте. Все жертвы и усилия пропадают даром. Я уже перестал верить в революцию. Тогда на моем пути встретился человек, сумевший вновь разжечь пожар в моей душе. За лидерские качества его прозвали Командором. Он смог объединить кружки и возглавить подпольное движение...

     Не так давно этот замечательный человек пожертвовал собой ради меня. Теперь я обязан закончить его дело, пока раскрученный механизм революции не остановился вновь. Необходимо срочно действовать, а вместо этого мне приходится торчать здесь.

     - Не стоит взваливать на себя столько ответственности, - Роза села на край кровати, - понимаю, ты чувствуешь вину за смерть Командора, но ты не виноват. И ты не один. Мы все здесь сражаемся за одно дело. Я тоже ощущала себя чужой и ненужной, когда попала сюда. Товарищи приняли меня, невзирая на мое прошлое. Теперь они моя семья. Здесь, в импровизированном госпитале, я спасаю их жизни. Для Робби тоже нашлась работа. Нам нравится служить общему делу. Приятно ощущать себя нужным. Возможно, осознание своей важности для общества необходимо человеку, чтобы быть по-настоящему счастливым.

     Неожиданно девушка стала открытой, совершенно простой и близкой. Стена холода, отгораживающая ее от Рикардо, рухнула.

     - Расскажи мне о себе, - на этот раз он попросил вежливо и прямо, без всякого плутовства, - конечно, если хочешь.

     - Почему ты так упорно интересуешься мной?

     - Я чувствую в тебе какую-то внутреннюю силу, постоянную готовность к действиям, а не трусливую покорность, как в большинстве людей. Ты, будто, излучаешь энергию. Никогда прежде не встречал таких девушек, как ты.

     - Ты ошибаешься, - Роза улыбнулась, но глаза ее остались печальными. - Хотела бы я быть такой: сильной, смелой, непокорной. К сожалению, это не так. Я обычная избалованная девочка из богатой семьи. Мое детство прошло в огромном доме среди множества игрушек. Меня обучали и воспитывали лучшие учителя. Я носила самую дорогую одежду, ела только изысканную пищу. Как же иначе, ведь мой род ведет свою историю от храбрых средневековых рыцарей? Необходимо соответствовать высокому статусу дворянина, иначе ты опозоришь честь семьи. По крайней мере, так считал мой отец. Он неплохой человек, просто ему с детства внушали такие мысли. Они всю жизнь не давали отцу покоя, он не мог даже насладиться своим положением. Напротив, необходимость все время поддерживать статус оказывала на него постоянное давление. Ведь невозможно же всегда и во всем быть лучше других. Не говоря уже о том, что роскошная жизнь постоянно требует все больше и больше денег. Каким бы богатым ты ни был, тебе всегда будет мало. Это какой-то замкнутый круг.

     В детстве я воспринимала богатую жизнь, как должное. Мне и в голову не приходило, что можно жить иначе. С возрастом появлялось все больше ограничений. Нельзя обращаться с прислугой, как с равными. Нельзя гулять, где хочешь. Нельзя ярко выражать свои эмоции. Все чаще я слышала слово "должна". Леди должна элегантно одеваться. Леди должна быть сдержанной. Леди всегда должна соблюдать этикет. Леди должна посещать балы. Леди должна находиться в центре высшего общества... А что если меня тошнит от всех этих шумных балов, от неудобных платьев и глупых напыщенных индюков? Что если мне хочется веселиться, смеяться во весь голос или грязно ругаться, носить удобную одежду, дурачиться или слушать страшные истории старой кухарки, петь вместе с кучером разухабные песни, гадать с девками из прислуги? Я все отчетливее ощущала себя рабой высокого статуса. Родные не воспринимали меня всерьез. Они считали, что все эти девчоночьи чудачества пройдут с возрастом.

     Настало время задумываться о замужестве. Ко мне сваталось множество мужчин из самых высоких кругов общества, приезжали молодые офицеры и государственные деятели из столицы, но никто из них мне не нравился. Все казались слишком чопорными и скучными, а главное, увлеченными погоней за высоким статусом. Отцу быстро надоели мои капризы. Он решил, что я не способна самостоятельно выбрать себе супруга. Тогда отец сам нашел мне жениха из очень благородной семьи. Родственника самого императора, между прочим. Богатый, статный красавец - настоящая мечта любой леди... Меня просто наизнанку выворачивало от мысли об этом эгоистичном, самовлюблённом придурке. Отец ничего не хотел слушать. Конечно, он заботился обо мне, но я хотела сама распоряжаться своей жизнью. Мне надоело быть рабыней своего высокого статуса. В общем, у меня не осталось иного выхода, как только сбежать.

     На улице мне пришлось по-настоящему туго. Сам представь, что может случиться с одинокой и беззащитной девушкой в городских трущобах. Помню, как меня окружила толпа пьяных рабочих в темном переулке. На их отупевших лицах отчетливо читалось животное вожделение. К счастью, откуда ни возьмись, появился Робби. Он с легкостью разогнал пьянчуг. С тех пор мы неразлучны, как брат и сестра.

      Мне пришлось продать все свои украшения и дорогую одежду, чтобы прокормить нас. Робби разгружал вагоны на вокзале, но ему платили лишь гроши. Нам едва хватало денег на еду. Мы кочевали из одной дешевой ночлежки в другую, еще более дешевую. От холода, сырости и недоедания я сильно заболела. Мне грозила медленная и мучительная смерть. Робби отнес меня в больницу, но, сам знаешь, доктора не тратят времени и лекарств на бедняков. К счастью, один старый врач сжалился над умирающей девушкой. Он связался со своим старым другом из подполья, а тот перевез меня сюда. Здесь, благодаря хорошим лекарствам и усиленному питанию, я пошла на поправку. Товарищи добровольно сдавали деньги на мое лечение.

     Я ощущала себя бесполезной обузой. Паразитом, а не человеком. Как еще назвать никчёмное существо, живущее за счет других? Мне уже не хотелось выздоравливать. Я не видела никакого смысла в собственном существовании. Организм перестал бороться, болезнь вернулась.

     Меня спас сам товарищ Вольцман. Он лично поручил мне уход за больными. Представляешь, каждое движение давалось мне ценой огромных усилий, но я постоянно перебарывала себя, чтобы помочь другим. О, как это проницательно: дать мне цель, заставить бороться. Никакая болезнь уже не могла меня остановить. Я выздоровела и очень рада, а все благодаря товарищу Вольцману. Он настоящий гений. Скоро ты и сам в этом убедишься.

     Рикардо не понравилось восхищение, с которым девушка говорила об этом человеке. Парень не мог объяснить обуявшее его чувство. Ему захотелось скорее обратить внимание Розы на себя. Революционер придвинулся совсем близко к ней. Он ощутил дурманящий сладковатый запах, исходивший от длинных темных локонов. Ему захотелось прильнуть носом к густым волнистым волосам девушки, чтобы полностью раствориться в их аромате. Рикардо подавил свое желание. Он лишь легонько коснулся руки девушки и произнес дрожащим голосом:

     - Ты невероятна. Теперь, услышав твою историю, я знаю, что был прав насчет тебя. Ты очень сильна. Нет, ты даже намного сильнее, чем я думал. Легко оставить прошлое, если у тебя ничего нет, но как же сложно изменить жизнь, когда у тебя есть все. Нужно обладать невероятной смелостью. Как хорошо, что именно ты спасла меня. Не хочу быть обязанным жизнью кому-то другому. Мне нравиться ощущать огромную благодарность именно к тебе. Жаль только, я не знаю, как выразить ее.

     Роза смотрела в глаза Рикардо не отрываясь. Их лица разделяло совсем малое расстояние, сантиметров двадцать, не больше.

     - Знаешь, между нами есть какая-то странная связь, будто сама судьба свела нас вместе, - сказала девушка. - Я почувствовала это сразу, как только увидела тебя, истекающего кровью. Еще никогда жизнь кого-то столь сильного и отважного не зависела от меня полностью. Будто вся прежняя жизнь вела меня именно к этому моменту. Почему то мне кажется, что ты тот самый человек, способный полностью изменить этот грязный мир. Твое спасение делает меня по-настоящему нужной для общего дела, для жизни всей страны.

     - Рядом с тобой я действительно чувствую себя способным изменить весь мир, - ответил Рикардо. - Ты не только спасла меня, ты даешь мне уверенность в своих силах. Без тебя мне не справиться, я знаю точно. Твоя поддержка для меня необходима, как воздух.

     Роза медленно подалась вперед. Рикардо почувствовал, как какая-то неведомая и непреодолимая сила повлекла его к ней на встречу. Их губы соприкоснулись в нежном, горячем и страстном поцелуе. Весь мир теперь вращался вокруг девушки, больше ничего не существовало, кроме ее тепла, ее сладкого пьянящего запаха. Близость молодого стройного женского тела сводила с ума. Хотелось сильнее прижаться к нему, ощутить упругость грудей, бархатистую мягкость бронзовой кожи. Желание стать единым целым затмило все мысли. Революционер оторвался от губ Розы. Он начал целовать ее шею, медленно спускаясь вниз. Девушка откинула голову. Ее пальцы утонули в густых волосах Рикардо.

     Парень начал расстегивать пуговицы больничного халата Розы, но она остановила его.

     - Нет, не стоит. Прости, так нельзя, - сказав это, девушка вскочила с кровати и бросилась бежать.

     Рикардо помчался вслед за девушкой. Тело еще плохо слушалось его, поэтому он никак не мог догнать ее. Провонявшее лекарствами помещение госпиталя осталось позади. Революционер оказался в длинном коридоре со множеством дверей. Зеленая краска на стенах потрескалась и отваливалась большими кусками. Некоторые двери были распахнуты, открывая путь тусклому электрическому свету и неразборчивому гомону. Люди, находившиеся в коридоре, удивленно смотрели на бегущего парня в смешной больничной одежде. Он не обращал на них внимания. Все его мысли сосредоточились на маячившей впереди девичьей фигуре.

     - Роза, подожди! - кричал Рикардо. - Не уходи, Роза!

     Его начала одолевать слабость. В глазах потемнело. Ноги стали ватными. Потеряв равновесие, парень повалился вперед. Он сам не понял, как оказался на пыльном бетонном полу. Со всех сторон его окружили люди. Они все о чем-то говорили, но слова каждого из них тонули в общем гвалте. Кто-то помог подняться. Рикардо усадили на длинный деревянный ящик, стоявший вдоль стены. Он долго сидел там, молча. Заскучавшая толпа рассеялась. Остался лишь один мужик лет пятидесяти с красным, опухшим лицом. Усевшись на тот же ящик, он закурил дешевую вонючую папиросу.

     - Хочешь? - Мужик протянул мятую пачку. - Угощайся, пока дают. Табак нынче дело дорогое.

     - Нет, спасибо, - коротко ответил революционер.

     - Что, понравилась тебе наша медсестричка? Ох, и горячая же деваха. Сколько лет живу, никогда еще таких красивых не видел. Здесь каждый второй за ней бегал. Никто еще не догнал, - мужик издал хриплый смешок. - Эх, мне бы ее на пару часиков. Я бы ей показал, как это делалось в наше время. У нее бы еще пару дней потом ноги вместе не сводились бы.

     - Да заткнись ты уже, старый кобель, - зло произнес Рикардо. - Я же к ней с искренними чувствами, а не как ты, потехи ради.

     - У нашего брата на почве длительного воздержания к каждой встречной бабе искренние чувства, а к такой красавице и подавно.

     - Что за человек ты такой, ничего святого у тебя нет? Эта девушка - настоящий ангел, всё только для других делает. Для общего дела собой жертвует, а ты её чистоту сгубить готов ради своих плотских утех.

     На душе у Рикардо стало невероятно гадко. Его раздражала грубая пошлость собеседника, но еще сильнее он злился на себя. Парень с отвращением вспоминал, как поддался животному вожделению. Ему стало стыдно. Неужели он ничуть не лучше этого грязного мужика? Разочарованный в себе, Рикардо понуро поплелся обратно в госпиталь.

     - Эй, - окликнул его пошляк, - не бери в голову. Ты молодой еще, горячий, все близко к сердцу принимаешь. Вот увидишь, с возрастом к таким вещам начинаешь относиться гораздо проще.

     Революционер захотел ответить грубостью. Обернувшись, он заметил, что ящик стоявший у стены - это плохо сколоченный гроб. Слова тут же застряли в горле. Парень лишь устало махнул рукой.

     В госпитале он встретил Робби. Немой сидел на стуле возле пустой койки. Его добрый, но грустный, как у старого пса, взгляд обратился на вошедшего.

     - Ждешь ее? - произнес Рикардо скорее утвердительно, чем вопросительно. - Эх, хороший ты парень, Робби. Хотел бы я стать таким же верным другом для Розы. Не знаю только, смогу ли отказаться от собственных желаний. В любом случае, я лишь хочу, чтобы она была счастлива. Если ей лучше без меня, пусть так, - революционер уселся на кровать, - ладно, давай ждать ее вместе, а потом будь что будет.

     Рикардо не ощущал неловкости из-за присутствия Робби. Здоровяк действительно напоминал ему большого пса, по-своему мудрого. Будто все обычные человеческие переживания чужды ему, от того он по-детски открыт для мира, но крайне уязвим для общества.

     - Я так и не поблагодарил тебя за спасение, - сказал революционер после недолгого молчания. - Спасибо, что притащил меня сюда. Ты сильно рисковал. Нужно много храбрости для такого дела. Я сильно обязан тебе.

     Улыбнувшись, Робби протянул огромную мазолистую ладонь. Рикардо с удовольствием пожал ее. Жест немого он расценил как своебразное "пожалуйста".

     - Только впредь будь осторожнее. Не хочу, чтобы легавые поймали тебя. Да и Розе ты очень нужен. Постарайся ради нее.

     Робби кивнул с серьезным видом.

     Вскоре появилась Роза. Она вела себя как ни чем не бывало. Хотя покрасневшие глаза выдавали ее.

     - И когда только ты умудрился так измазаться? - девушка сходу набросилась на Рикардо. - Разве можно так халатно относиться к чужим вещам? Ведь эта одежда принадлежит госпиталю. Еще и на чистую кровать уселся.

     - Раз так, не нужна мне ваша одежда. Можешь забирать ее. Я буду ходить голым, - революционер задорно подмигнул. В присутствии девушки его настроение резко улучшилось.

     - Хватит уже паясничать. Пора становиться серьезнее. Все-таки ответственным делом занимаешься, - Роза продолжала играть роль снежной королевы, но в глазах ее вновь замелькали озорные огоньки.

     - Как же мне стать серьезным, если я безумен? Тут ничего не поделаешь, одна молодая леди свела меня с ума своей красотой.

     - Для сумасшедших в нашем госпитале есть смирительные рубашки и сильное успокоительное.

     - Не надо лекарств, лучше сразу пристрели меня, чтоб не мучился.

     - Я бы с радостью, жаль ружья нет...

     Робби слушал разговор с добродушной улыбкой. Ему нравилось находиться рядом с друзьями, но в данный момент он чувствовал себя лишним. Действительно, стоило ему уйти, атмосфера в комнате резко изменилась. Рикардо перестал дурачиться. Он заговорил тише и ласковее:

     - Прости меня. Я совсем потерял контроль над собой. Ты очень нравишься мне. Рядом с тобой я по-настоящему схожу с ума.

     - Нет, это ты прости меня. Наш поцелуй был ошибкой. Прошу, давай забудем о нем.

     - Я никогда не смогу забыть его.

     - Пойми, между нами ничего быть не может.

     - Почему же? Я очень хочу быть с тобой и готов пожертвовать всем ради этого.

     - В том-то и дело, ты не должен ничем жертвовать ради меня. У тебя есть долг перед товарищами, перед всей страной. Ты один из немногих людей, способных по-настоящему изменить этот мир, и я не желаю становиться помехой на твоем пути.

     "И как только женщинам всегда удается перевернуть всё так, чтобы причина оказалась в тебе?" - подумал Рикардо. Вслух же он сказал совсем другое:

     - Ты не можешь являться для меня помехой. Напротив, твоя поддержка жизненно необходима для меня. Без нее я не справлюсь.

     - Разумеется, я буду поддерживать тебя, но только как твой верный товарищ. На нашем пути нет места для других отношений. Нельзя, чтобы чувства мешали революционеру. Его голова и сердце должны всегда оставаться чисты. Не хочу, чтобы мысли обо мне отвлекали тебя во время работы. Нам лучше остаться друзьями или вовсе больше никогда не видеться.

     - Мы останемся друзьями, если ты так хочешь. Только не бросай меня. Я сейчас очень нуждаюсь в поддержке верного товарища, - сказав это, Рикардо отчетливо осознал, что обычная дружба между ним и Розой невозможна. Непреодолимое природное влечение останется навсегда. Можно упорно скрывать его, но рано или поздно оно даст о себе знать. Парень очень боялся потерять самообладание и все испортить. Он никогда и ни с кем не испытывал таких ярких эмоций. Рядом с ней все радости и переживания усиливались в сотни, тысячи раз. Даже смерть не страшила так сильно, как жизнь без нее.

     Все же, отчасти Роза рассуждала верно. Долг важнее чувств. Нельзя отдаться во власть любви, пока враг еще дышит. Близость станет возможной, только когда борьба закончится. Сжав кулаки, Рикардо пообещал себе приложить все усилия, чтобы приблизить победу.

     Рана уже почти полностью зажила, а слабость отступила. Способность действовать вернулась к революционеру. Оставалось лишь вернуть бомбу, собрать людей и завершить план.

     Первым делом Рикардо решил поговорить с товарищем Вольцманом - руководителем подпольной типографии. Судя по всему, вещевой мешок с бесценным содержимым находился у него. Он же мог выделить людей для ответственного задания.

     Подпольная типография располагалась в подвале здания, принадлежащего старой городской газете. Там же находился и госпиталь, и жилые помещения для рабочих. В здании постоянно крутилось множество людей. Не все они болели за дело революции. Многие вовсе не знали о близости подпольного кружка. Товарищ Вольцман управлял и официальной газетой, и типографией, и всем кружком. Подчиненные считали его настоящим гением, поскольку издательство, каким-то хитрым образом, умудрялось проходить любые проверки. Легавые даже не подозревали, что штаб подпольщиков находится у них под носом.

     Кабинет товарища Вольцмана находился на третьем этаже. Рикардо постучал в массивную деревянную дверь, покрытую темным лаком. Он вошел, не дождавшись ответа. Кабинет оказался просторным и светлым. За большим столом, заваленным документами, сидел полноватый мужчина средних лет. Волос у него почти не осталось. На его длинном крючковатом носу висели аккуратные маленькие очки с круглыми стеклами. Он что-то писал мелким корявым почерком.

     - Кто вы и что вам надо? - спросил товарищ Вольцман, не отрываясь от дела.

     - Меня зовут Рикардо. Я работал с товарищем Командором.

     - Жаль, что он погиб, - прежним безразличным голосом ответил Вольцман. - Огромная потеря для нашего дела.

     - Дело в том, что перед смертью Командор отправил меня к вам с одним важным устройством. К несчастью, на пути сюда я встретил агента полиции. Между нами завязалась перестрелка. Мне удалось убить его, но я и сам получил серьезное ранение. Товарищ Робберто подобрал меня в бессознательном состоянии и перенес в госпиталь. Когда я очнулся, устройства среди моих вещей не оказалось. Должно быть, кто-то из товарищей отдал его вам.

     - Припоминаю что-то такое, - Вольцман перестал писать. После небольшого раздумья он обратил взгляд на Рикардо. - Ах да, вы наверное имеете в виду бомбу. Она действительно у меня, можете не переживать. Ваше задание выполнено. Поздравляю, - Вольцман протянул пухлую ладонь. Рикардо без особого энтузиазма пожал ее. Начальник типографии сильно тряхнул его руку, - ваша работа очень важна для общего дела. Потомки никогда не забудут ваш героизм. Может даже после революции вам памятник поставят, - закончив речь, Вольцман вернулся к работе. К посетителю он потерял всякий интерес.

     Рикардо просидел больше минуты в ожидании продолжения разговора. Наконец он не выдержал и сказал:

     - Извините, должно быть вы меня не так поняли. Я не собирался отдавать вам бомбу. Мне лишь нужны ваши люди, чтобы закончить дело Командора. Руководством операцией я займусь сам.

     Вольцман удивленно посмотрел на революционера.

     - Нет, это вы неправильно меня поняли, - произнес он, - никакой операции не будет вовсе.

     - Что значит: операции не будет? Десятки или даже сотни людей рисковали жизнями, чтобы сделать возможным её выполнение. Еще больше наших товарищей находятся в опасности каждый день. Они упорно работают, чтобы приблизить революцию, ключ к которой находится у вас в руках, а вы не хотите им воспользоваться. Задумайтесь, сколько жизней можно спасти, если совершить переворот прямо сейчас?

     - Бедный глупый мальчишка, даже после стольких лет совместной работы Командор так и не посвятил тебя во все детали своего плана, - Вольцман усмехнулся, - он считал, что ты еще не готов понять всю его суть и оказался прав. Ты так и остался лишь его пешкой. Инструментом в его руках. Что же, сейчас, когда Командор мертв, я раскрою его задумку. Он не собирался взрывать дворец императора. Бомба нужна лишь, чтобы продемонстрировать Революционерам нашу силу. Их силу. Внушить надежду в их сердца. Она должна показать, что мы движемся вперед, а не стоим на месте. Бомба - это символ, не больше и не меньше. Тот, у кого она находится, получит реальную власть над всем движением. Вот чего хотел Командор.

     Кровь прилила к лицу Рикардо. Его сердце забилось в бешеном темпе. Мир утонул в красном тумане злобы.

     - Ты врешь! - закричал парень. - Командору не нужна была власть. Он мечтал о революции, о равенстве для всех людей.

     - Ты так ничего и не понял, мальчишка, - Вольцман устало покачал головой.

     - Нет, я все понял. Это ты хочешь власти, вот почему ты не отдаешь мне бомбу...

     - Идиот! Ты поставил под угрозу всю типографию, когда появился возле здания весь в крови, а теперь выдвигаешь мне какие-то глупые обвинения. Я разрешил тебе остаться, позволил свободно разгуливать здесь, хотя тебя разыскивает полиция, и вот она твоя благодарность. Хватит, я не отдам тебе бомбу. Этот разговор закрыт. Убирайся отсюда, пока я не сдал тебя властям. И вот тебе мой совет: не лезь туда, где ты ничего не понимаешь, иначе сделаешь только хуже.

     Рикардо в ярости выскочил из кабинета Вольцмана. Кровь пульсировала в его висках. На ладонях выступил ледяной пот. Во рту стоял горький привкус поражения. Парень ощущал себя совершенно беспомощным. Ему потребовалось несколько минут, чтобы остыть. "Мы еще посмотрим, кто кого, - подумал он, - я сделаю все, чтобы люди узнали, какой ты на самом деле негодяй".

     Революционер отправился в госпиталь. Ему хотелось скорее поделиться с Розой своими переживаниями.

     - Ну и гад же этот ваш Вольцман, - парень с размаху плюхнулся на кровать. Он сложил руки на груди и принял вид раздосадованного подростка.

     - Чего это ты? - удивилась Роза.

     - А то! Вы тут все восхищаетесь этим подонком, чуть ли не молитесь на него, а он вас всех использует, как своих марионеток.

     - Да о чем ты вообще?

     - Нет, конечно, вашей вины тут нет, - продолжал Рикардо, игнорируя девушку, - все-таки этот подлец умеет манипулировать людьми, как никто другой. Ну, ничего, меня ему не пронять. Я его насквозь вижу.

     Роза окончательно рассердилась:

     - Так, тебе пора бы уже объясниться. И придется сильно постараться, чтобы оправдать все эти слова. Ведь ты прекрасно знаешь, что я отношусь к товарищу Вольцману, как к собственному отцу. Не позволю тебе безнаказанно порочить его имя!

     - Вот и к тебе он в голову залез, а ты - сама доброта - защищаешь этого негодяя. Думаешь, Вольцман - настоящий гений, один из передовых людей революции? Как бы не так! Плевать он хотел на революцию. Ему нужна лишь власть. Он хочет руководить не только типографией, а всем подпольным движением.

     - Ну и какие у тебя есть доказательства?

     - А вот такие! Что если я тебе скажу, что в руках у Вольцмана находится устройство, способное одним ударом уничтожить императора и всех его приближенных? А этот гад не собирается его применять! Более того, он хочет использовать устройство, чтобы собрать все кружки под своим началом.

     Роза истерично рассмеялась.

     - Ты что за дурочку меня держишь? - спросила она, сверкая глазами. - Неужели ты считаешь, что я поверю в существование какого-то мифического устройства, которое одним махом решит все наши проблемы?

     - Но оно действительно существует! Над этим прибором работал сам Командор. Перед смертью он доверил устройство мне, но, пока я находился без сознания, подлец Вольцман прибрал прибор к рукам. Теперь этот гад не хочет возвращать то, что принадлежит мне.

     - Бедняжечка, - вдруг произнесла Роза медовым голосом, - ты так страдал, столько пережил. Тебе же медаль нужно дать, а вместо этого тебя ограбили. Какая несправедливость! Давай я тебя пожалею... - девушка подошла к кровати. Она медленно потянулась к революционеру. Парень приподнялся, влекомый непреодолимым желанием вновь коснуться нежных губ. В этот момент Роза выдернула из-под него подушку. На Рикардо посыпался град ударов. - Врун несчастный! - кричала красавица, - получай! Вот тебе! Устройство, способное убить императора, надо же до такого додуматься. И как только тебе в голову пришло обвинить товарища Вольцмана, этого замечательного человека. Главное: зачем? Что плохого он тебе сделал? Приютил тебя, дал возможность вылечиться, а ты ему вот чем отплатил! Подумать только, а ведь я верила в тебя, восхищалась тобой. Какая же ты сволочь!

     Рикардо не успевал вставить и слова. Он даже с постели встать не мог. Стоило только приподняться, удар тяжёлой подушкой, наполненной свалявшимися перьями, снова припечатывал его к кровати. Оставалось только удивляться, откуда столько энергии и силы в такой хрупкой на вид девушке.

     - Ааа, - протянула она, - я все поняла! Ты просто ревнуешь меня к нему! Тебе не нравится восхищение, с которым я отношусь к товарищу Вольцману. Ведь ты же у нас здесь главный герой, способный в одиночку свершить революцию. Я только тобой должна восхищаться, да и вообще всю себя должна тебе посвятить, отдаться тебе целиком и полностью.

     Роза сбила дыхание. Ей потребовалась небольшая передышка. Рикардо воспользовался моментом:

     - О чем ты? Какая ревность? Мы же с тобой просто друзья, - сказал он, хотя всего несколько минут назад хотел поцеловать девушку.

     - Ах, просто друзья, значит?! - Роза накинулась на парня с новыми силами. - Я тебе покажу, просто друзья!

     К счастью, Рикардо уже сменил позицию. Теперь он крепко стоял на ногах, а кровать отделала его от неистовой девушки.

     - Угомонись, безумная, - сказал парень, ощущая себя в безопасности.

     - Это я-то безумая? Ну, держись у меня! - одним рывком Роза запрыгнула на кровать. Из верхнего положения она продолжила наносить удары, пока старая наволочка не лопнула. Перья разлетелись по всей комнате. Они медленно опускались вниз, ложились на волосы и плечи, как огромные теплые снежинки.

     Роза потеряно смотрела на оставшуюся в руках тряпку. По ее щеке покатилась слеза. Она бросила пустую наволочку и обессиленная рухнула на кровать. Закрыв лицо руками, девушка зарыдала. Рикардо подошел к ней. Он очень хотел обнять ее, прижать к себе покрепче. Роза накинулась на парня. Она принялась колотить его кулаками.

     - А ну убирайся отсюда! - кричала она. - Видеть тебя не хочу!

     Рикардо стойко терпел удары. Хотя они оказались гораздо болезненнее, чем стоило ожидать от девушки. Она разошлась не на шутку. Революционер еще раз попытался успокоить красавицу. Он обхватил ее руками и с силой прижал к себе. Роза вырвалась. Она оттолкнула парня так, что он чуть не упал.

     Девушка подскочила к столу с лабораторной посудой. В руках у нее оказалась пробирка с каким-то медицинским препаратом. Через мгновение сосуд полетел в Рикардо. Парень едва успел уклониться. Пробирка врезалась в стену и осыпалась дождем стеклянных осколков. На старых обоях осталось мокрое пятно. Следом полетела еще одна посудина. Потом еще. У Рикардо не оставалось выбора, пришлось ретироваться. Пригнувшись, он побежал к выходу. Позади слышался звон, грохот и громкая брань.

     Оказавшись за дверью, парень смог отдышаться. Он не знал, что делать, куда идти. Из-за проклятого Вольцмана все планы катились к псу под хвост, а Роза - едиственный человек, способный его поддержать, не верила ему. Чувство собственной беспомощности выгрызало революционера изнутри. Потерянный он побрел по коридору.

     Рабочий день еще не окончился. Все сотрудники типографии находились наверху. В коридоре было тихо и пусто. Лишь на гробу, который Рикардо давеча принял за ящик, лежал невысокий сухой мужчина. Он дремал, заложив руки за голову. Фуражка, надвинутая на лицо, защищала его от тусклого света. Услышав приближающиеся шаги, мужчина зашевелился. Он убрал фуражку и посмотрел на революционера. Его маленькое лицо с четко очерченными скулами и острым носом выражало любопытство.

     - Ты чего это тут шатаешься? - спросил мужчина, прищурив мелкие бесцветные глазки. - У тебя что, дел нет?

     - Да, дело-то есть, - печально произнес Рикардо. - Только этот ваш хваленый Вольцман мешает мне им заниматься.

     - Вот оно как, значит ты нездешний? - голос мужчины стал теплее.

     - Я из другого кружка. Меня послали сюда за помощью, а этот мерзавец мало того, что отказался помогать, так еще и отобрал одну важную вещь.

     Незнакомец жестом указал парню придвинуться ближе. Он заговорил приглушенным голосом, будто кто-то мог услышать его в пустом коридоре:

     - Я давно понял, что Вольцман - всего лишь очередная бюрократическая крыса. Только здесь меня никто слушать не хочет. Кстати, меня зовут Хорхе, - последняя фраза прозвучала уже обычным тоном.

     Рикардо представился в ответ.

     - По-моему, этот Вольцман хорошенько тут всем мозги промыл, - сказал парень. - Все вокруг так восхищаются им, будто он настоящий гений.

     - Не все, - тем же тихим голосом ответил Хорхе. - Здесь хватает людей, недолюбливающих Вольцмана, но они боятся открыто выказывать свою неприязнь. На то у них есть причина: начальник типографии легко расправляется с неугодными.

     - Даже так? - удивился Рикардо. - Тогда тем более необходимо что-то предпринять.

     - Знаешь, тебе нужно поговорить с рабочими. Ты сильный, храбрый, люди любят таких. Может, удастся убедить их.

     - Стоит попробовать, - согласился революционер. - Рабочие должны знать, что их обманывают и эксплуатируют.

     - Вот и отлично, - Хорхе деловито потер руки, - вечером я соберу всех, кого смогу, в актовом зале.

     Прежде Рикардо не приходилось выступать перед большими скоплениями народа. До вечера он прокручивал в голове разные варианты речи, но так и не смог толком подготовиться. От волнения у него сосало под ложечкой. Впрочем, с самого утра парень ничего и не ел.

     Рабочий день уже закончился. Люди стали собираться в актовом зале. Это помещение - самое большое в подвале - могло вместить человек тридцать. Все они толпились перед сценой. На ней возвышалась трибуна, сколоченная на скорую руку кем-то из местных умельцев. Света лампочки, свисавшей с потолка на длинном проводе, едва хватало. Стены здесь были того же грязно-зеленого цвета и такие же обшарпанные, как и в коридоре. На полу валялись окурки, пустые папиросные пачки, бутылки и прочий мусор. В воздухе стоял плотный запах пота, смешанный с перегаром.

     Рикардо окинул взглядом слушателей. На их лицах читались усталость и недовольство. Они явно мечтали оказаться сейчас у себя дома, отдохнуть от тяжёлой работы. Им вовсе не хотелось выслушивать очередную речь.

     - Уважаемые товарищи, я собрал вас здесь, чтобы обсудить один важный вопрос... - начал Рикардо, но тут же пожалел о сказанном. Работники типографии уже сотни раз слышали подобные слова, и, разумеется, ничего действительно важного за ними не стояло. - ...Мы все здесь заняты одним общим делом. Делом революции... - вяло продолжал Рикардо. В голове у него крутилось: "всё не то - не то". Он отлично понимал, что его никто не слушает. - ...Каждый из нас вносит свой посильный вклад в общее дело. Только все вместе мы сможем победить тиранию императора... - кто-то уже начал пробираться к выходу. Юноша проигрывал эту битву. Он предпочел бы участвовать в реальной перестрелке с полицейскими. Такие ситуации ему гораздо привычнее. Сейчас же Рикардо не знал, каким образом можно повернуть ход сражения в свою пользу.

     Откуда-то из глубины сознания, жгучим алым Солнцем, поднимающимся на востоке, рождалась злость на себя за собственную слабость и беспомощность. От этого выступления зависит слишком многое, почему же он так неуверенно мямлит? Разве во время боя Рикардо поддавался сомнениям и страхам? Никогда!

     Сам того не замечая, парень начал горячиться. Его слова постепенно наливались раскалённым свинцом ярости. Они звучали всё громче и эмоциональнее:

     - ...Только все вместе мы сможем победить тиранию императора, этого мерзкого паразита, сосущего нашу кровь. Почему мы должны вкалывать за гроши, а он зарабатывает миллионы, даже пальцем о палец не ударив?! Неужели наши дети должны голодать, пока он пирует в своем дворце?! Хватит терпеть такое отношение к себе! Пора показать императору и его дрессированным псам, чего мы стоим! - в ответ из зала донеслось несколько разрозненных одобрительных криков. Это еще сильнее раззадорило Рикардо. - Да, нам тяжело. Нам приходится вдвое больше работать. Каждый день мы рискуем своими жизнями. Многим из нас уже приходилось терять кого-то из родных или друзей, - при этих словах Рикардо вспомнил Сверчка и Командора. Ему представилось, будто они стоят рядом. От их невидимой поддержки на душе стало спокойнее. - Многим еще придется потерять кого-то. Такова цена свободы. За нее всегда приходится бороться, но она того стоит. Ведь мы же хотим, чтобы наши дети и внуки выросли в мире, где нет императора, где простой человек может сбросить оковы рабского труда и вздохнуть свободно полной грудью. Тогда потомки вспомнят наш подвиг, наши страдания, и будут гордиться нами, - зал заголосил в едином порыве. Успех горячей волной подхватил Рикардо и вознес над землей. Власть над толпой опьянила его. Он почувствовал в себе огромную силу, достаточную чтобы низвергнуть Вольцмана с его пьедестала.

     Дождавшись тишины, парень продолжил:

     - Мы подарим нашим детям свободный мир всеобщего равенства. Мир без бедности, без рабского труда и без тунеядцев, восседающих в золотых палатах дворца. Неостановимая машина революции набирает обороты благодаря усилиям каждого из вас. Она уже готова раздавить императора и его псов, но кое-кто еще сдерживает её. Да, среди нас затесался предатель, скрывающийся под маской добродетели. Он притворяется сторонником революции, но на самом деле лишь хочет захватить власть над всем подпольем. Хотите знать, кто этот гадкий человек?

     - Да! Хотим! - хором ответили работники типографии.

     - Этот негодяй – не кто иной, как ваш начальник товарищ Вольцман!

     В зале повисла гробовая тишина. Слушатели недоумевающе переглядывались. Рикардо ожидал совсем иной реакции. Он понял, что быстро теряет позиции.

     - Я знаю, вы привыкли доверять Вольцману, - не сдавался оратор, - но, уверяю вас, он вовсе не тот, кем кажется.

     Рабочие начали перешептываться. Шум в зале быстро нарастал, словно лавина, набирающая силу. Рикардо пришлось повысить голос:

     - Вольцман намеренно тормозит ход революции. Он нарушает приказ, отданный перед смертью самим командором!

     - Мы не знаем твоего командора, - донеслось из толпы.

     - Никто из нас его в глаза не видел, - подтвердил другой рабочий.

     - А Вольцмана мы все давно знаем. Он много лет защищает типографию от легавых, - раздался третий голос.

     Рикардо окончательно потерял контроль над аудиторией. Он понимал, что лавина вот-вот накроет его с головой, но ничего не мог поделать. Толпа распалялась всё сильнее. Всё отчетливее слышались гневные выкрики:

     - Он обманывает нас! Хочет настроить против хорошего человека!

     - Гнать этого негодяя со сцены!

     - Это же императорский шпик! Бей его!

     Шум стал совершенно невыносимым. Рикардо уже ничего не понимал. Он застыл, как статуя. Что-то просвистело у него над ухом и ударилось о стену. Грохот вывел парня из ступора. Повинуясь инстинкту самосохранения, он нырнул за трибуну. Как раз вовремя. Пустая бутылка пролетела там, где мгновение назад находилась его голова. Рабочие подбирали мусор с пола и швыряли его в оратора. Наконец, они получили долгожданное развлечение, способное загладить тяжелые впечатления долгого рабочего дня.

     "Что за день сегодня такой? - думал Рикардо, - почему в меня опять чем-то кидают? У меня что, мишень на лбу нарисована?" Он отлично понимал, скоро рабочим надоест соревноваться в меткости. Тогда трибуна уже не сможет защитить его.

     Революционер выскочил из укрытия. Его рука взмыла вверх. В ней прочно сидел револьвер. Дуло смотрело в потолок. Раздался хлопок выстрела. Рикардо надеялся напугать толпу, но все пошло не так. Пуля случайным образом угодила в лампу. Брызнул фонтан стеклянных осколков. Зал погрузился в темноту. Началась толкотня.

     Большинство рабочих спешили к выходу. У двери образовалась свалка. Люди падали. На них наступали тяжелыми ботинками, мешая подняться. Сквозь отборную ругань прорывались крики боли.

     Наиболее смелые, напротив, лезли на сцену. Рикардо сталкивал ближайших ногой, но справиться со всеми не успевал. Несколько человек все же смогли подняться. Кто-то зарядил оратору по уху. Парень ударил в ответ. Судя по всему, он попал в кого-то совершенно другого. Завязалась драка. В темноте никто не мог разобрать, где друг, а где враг, потому били всех без разбора.

     Рикардо сражался честно и рьяно, но вскоре его одолела апатия. Растолкав соперников, он вырвался из толпы. Никто из сражающихся не обратил на это внимания.

     Парень направился к выходу. У него сильно болели ушибленное ухо и душа. В коридоре ему встретился Хорхе. Он стоял, облокотившись о стену. В углу его рта дымилась папироса.

     - Не расстраивайся, - сказал Хорхе. - Через пару дней о тебе уже никто не вспомнит. Стоит случиться чему-то новому, люди тут же забывают, что было вчера. Попробуешь еще раз.

     - Нет, спасибо, - устало ответил Рикардо. - Я уже не верю, что способен справиться со всем этим.

     Рикардо сам не знал, куда идет. Собственно, идти-то ему было некуда. Роза выгнала его из госпиталя. Он вообще стал самым нежеланным человеком во всем здании типографии. О местоположении других кружков революционер только догадывался, да и не ждал его там никто. Подпольщики слишком подозрительно относятся к незнакомцам. К тому же, на улице Рикардо мгновенно привлек бы к себе внимание легавых.

     - Эй, парень, - прозвучал знакомый голос, - кто это тебя так отделал?

     В проёме открытой двери стоял краснолицый пошляк. Он снова курил дешевую папиросу. К крепкому запаху плохого табака, исходившего от него, примешивалась вонь спирта и лука. Почему-то Рикардо обрадовался, увидев пьяного мужика. Ему очень хотелось заговорить с кем-то совершенно простым, непричастным к политической грязи.

     - Меня на собрании побили, - произнес революционер подавленным голосом.

     - Ну, это у нас дело частое. Наши люди только и ходят на эти собрания, чтобы почесать языки или кулаки. Пустая трата времени, на мой взгляд. Ты, главное, не переживай особо. Здесь никто к этому серьезно не относится. Работа у нас тяжелая, жизнь однообразная, люди развлекаются, как могут.

     Рикардо вспомнил разъяренные лица рабочих и летящие в голову бутылки. "Да меня запросто могли убить, - подумал он, - вот так развлечения". Мужик не заметил его замешательства. Выбросив окурок на пол, он сказал:

     - Ладно, чего тут стоять. Заходи давай. Обезболивающего налью.

     Комната оказалось маленькой и почти пустой. В углу находилась железная кровать с панцирной сеткой. На ней валялась грязная рабочая одежда. Рядом стояли маленький столик и табурет. Мужик достал откуда-то два граненых стакана, бутылку водки и кусок ржаного хлеба. Он уселся на кровать. Сетка заскрипела, прогибаясь под ним. Рикардо занял табурет. Хлеб разделили на две части. Прозрачная жидкость наполнила стаканы до середины.

     - Кстати, я Джон. Здесь все называют меня Джонни Ходок, сам понимаешь почему, - мужик задорно подмигнул.

     - Рикардо, - представился юноша.

     - Выпьем за знакомство, - предложил хозяин комнаты.

     Стаканы столкнулись с приглушенным звоном. Джон одним махом заглотнул водку. Кусок хлеба он поднес к своему мясистому, раскрасневшемуся носу. Ноздри медленно и шумно втянули в себя воздух. Рикардо пил маленькими глотками. Алкоголь тяжело проходил в горло и обжигал пищевод. Желудок реагировал спазмами, грозя вернуть выпитое обратно. Рикардо откусил кусочек хлеба. Он оказался черствым и кисловатым на вкус.

     Окинув гостя взглядом, хозяин комнаты добродушно улыбнулся.

     - Ну, как там у тебя дела с медсестричкой? - спросил он.

     - Плохо, - покачал головой Рикардо. - Выгнала она меня. Видеть больше не хочет.

     - А ты что? Правда что ли любишь её?

     - Очень люблю. Сил нет, как люблю. Только о ней и думаю, а без нее сердце просто разрывается.

     - На вот, выпей ещё, - Джонни плеснул в стаканы немного огненного напитка. - Это единственное лекарство от твоей болезни.

     На этот раз Рикардо легче справился со своей порцией водки. Он почувствовал приятную сонливость. В голове стало свободнее. Теснившиеся там сомнения растворялись в алкоголе, а спутанные мысли распрямлялись, становились проще. Собеседник теперь совсем не вызывал раздражения. Напротив, он казался удивительно добрым, приятным человеком.

     - Не переживай, - сказал хозяин комнаты, - со временем боль утихнет. Найдешь себе другую девку, может не такую красивую. Попроще. Зато и жить с такой легче. Красавицы - они, знаешь ли, требовательные, вечно всем недовольные. То им не так, это им не эдак. Самого лучшего им подавай…

     Рикардо печально вздохнул.

     - Нет, брат, - ответил он, – мне другая не нужна. Разве захочу я возвращаться в дом, где меня ждет не ОНА? Разве смогу я целовать губы, если это губы не ЕЁ? Разве смогу я полюбить детей, если это дети не от НЕЁ? Нет, такая жизнь станет пыткой и для меня, и для женщины, которая будет находиться рядом. Лучше уж остаться одному навсегда.

     Хозяин, молча, налил еще. Не дожидаясь, пока собутыльник возьмет свою выпивку, он чокнулся с его стаканом. Жадными глотками, будто испытывает нестерпимую жажду, Джон уничтожил пьянящее зелье.

     - Лучше уж остаться одному навсегда, - хозяин повторил слова собеседника с отрешенным видом. Он мотнул головой, будто пытаясь отогнать дурные мысли. Взгляд его прояснился, насколько это возможно для пьяного человека. – Знаешь, я понимаю тебя, как никто другой. Когда-то я тоже любил одну девушку. Она была невероятно красивой. Самой красивой в нашей деревне, да и во всем мире. Длинные белые волосы, зеленые глаза, алые губки. Мне тогда едва исполнилось девятнадцать. Самый подходящий возраст для любви. Здоровье и сила переполняли мое тело. Другие девки мечтали о таком женихе, но меня интересовала лишь она. Я долгое время ухаживал за ней, дарил цветы и подарки, но за ней бегало много парней. Иногда она бывала очень ласкова и мила со мной. Мы подолгу разговаривали о всякой ерунде. Она улыбалась, смеялась над моими шутками. В такие моменты мне казалось, что наши чувства взаимны. Хотя, порой возлюбленная вовсе не обращала на меня никакого внимания. В такие моменты мое сердце разрывалось, но стоило встретиться с ней взглядом, надежда разгоралась вновь. Однажды я набрался храбрости и сделал ей предложение. Она отказала мне. Выбрала парня из знатного рода. Он хоть и богат, но никогда не ценил её по-настоящему.

     Девушка просто игралась мной. Ей нравилось моё внимание, льстили мои чувства. Сейчас я отчётливо это понимаю, но порой находит тоска. В памяти всплывает её взгляд, полный грусти, в момент, когда она отказала мне. Кто знает, может моя возлюбленная вышла замуж не по собственному желанию? Сейчас уже никто не даст ответа.

     Рикардо зачарованно слушал. История нового товарища тронула самые тонкие струны его души. Он воспринимал услышанное так близко к сердцу, будто это происходило с ним самим. Когда рассказчик замолчал, революционер тут же задал волновавший его вопрос:

     - А как насчет других девушек?

     - Да, были и другие, - кивнул Джонни, - очень много других, но ни с одной из них я не смог позабыть прежнюю любовь. Призраки прошлого мешали мне стать по-настоящему счастливым. Боль в сердце не утихала. Ласка других женщин лишь на короткое время заглушала её. Потом становилось лишь хуже, будто вода прорывала плотину, и все скопившееся за долгое время разом вырывалось наружу. Алкоголь в этом плане выигрывает. Все-таки похмелье лучше угрызений совести за разбитые сердца и надежды. Я выбрал путь одиночки. Никаких длительных отношений, только случайные связи с распутными женщинами. Теперь противоположный пол интересует меня, исключительно как средство для удовлетворения низменной потребности.

     Джон достал мятую пачку папирос. Он протянул её Рикардо:

     -Будешь?

     - Спасибо, не курю, - ответил парень.

     - А, вот, я закурю, если ты не против.

     - Валяй, ты здесь хозяин.

     Комната наполнилась густым сизым дымом. От него слезились глаза. Стало трудно дышать. Джон затягивался с задумчивым видом. Выпустив изо рта плотную струю дыма, он произнес:

     - Здесь много таких, как я. У каждого по-своему разбито сердце. Никто из них уже не мечтает о любви. Секс – это все, что им надо. Самое главное, женщины тоже больше не верят в счастливую семейную жизнь. Они без всяких угрызений совести ложатся под первого встречного за деньги или просто ради удовольствия. Наш мир переполнен людьми, разочаровавшимися в противоположном поле. Мир жалких, никому не нужных одиночек.

     Джон бросил окурок под ногу. Тяжелый ботинок размазал его по полу, оставив темное пятно, табачное крошево и потертый клочок бумаги. Хозяин налил еще водки. Он поднял стакан и сказал:

     - За одиночек!

     Рикардо выпил не без удовольствия.

     - А ты хоть раз пытался узнать, что стало с твоей возлюбленной? – спросил он.

     - Да, я много раз слышал о ней. Она живет здесь в столице в огромном особняке. Её муж – известный политический деятель. Его имя можно услышать на каждом углу. – Джонни придвинулся к собеседнику. Некоторое время он внимательно изучал лицо парня. – Иногда, когда мне становится совсем грустно, я отправляюсь к её дому. Заглядываю в окна и думаю, как хорошо было бы оказаться рядом с ней. Она сказала бы мне, что очень несчастна с мужем, что все эти годы не могла забыть меня…

     Хозяин комнаты вылил остатки водки в стаканы. Выпив, он улегся на кровать. Его красное лицо выглядело усталым и спокойным. Веки закрыли воспаленные глаза. Послышался тихий ровный храп. Тоска охватила Рикардо. Парень вновь чувствовал себя брошенным и одиноким. Лишь одно средство могло помочь ему, но, к сожалению, бутылка опустела.

     Революционер решил раздобыть выпивку любым способом. Он знал лишь одно место, где можно её найти. В госпитале хранилось огромное количество медицинского спирта. Роза наверняка уже ушла. Простецкий замок на двери Рикардо мог взломать с закрытыми глазами.

     Парень покинул комнату, оставив ее хозяина одного. Пошатываясь, он пошел по коридору в сторону госпиталя. Вопреки всем ожиданиям дверь оказалась не заперта, но в помещении царил мрак. Рикардо не стал включать свет. У него возникло ощущение, что в госпитале кто-то есть. Парень старался действовать как можно тише. Он открыл шкаф с медикаментами. Внутри находилось огромное множество стеклянных бутылей. Темнота мешала прочесть сделанные на них надписи. О содержимом приходилось узнавать по запаху. Горькие, кислые, солёные – они раздражали нос. Иногда встречался желанный аромат спирта, но с неизвестными примесями.

     Пробка очередной бутыли очень плотно сидела в горлышке. Рикардо тянул ее изо всех сил. Ничего не выходило. От старания вспотели ладони. Наконец, с громким хлопком сосуд откупорился. Бутыль скользнула из руки и полетела на стол в кучу склянок и пробирок с препаратами. Упав, она наделала бы много шума. К счастью, парень успел поймать ее в воздухе, но часть содержимого вылилось на руки и одежду. Резкий запах ударил в нос. Рикардо не смог удержаться и чихнул. Бутыль снова выскользнула из пальцев. Раздался звон бьющегося стекла.

     Революционер замер, напряженно вслушиваясь в тишину. Он ожидал услышать приближающиеся шаги или недовольный возглас, но ничего этого не было. Похоже, все обошлось. Успокоившись, парень вновь взялся за дело. Он достал с полки очередную бутыль. В этот момент в комнате загорелся свет. Роза стояла в дверном проеме, скрестив руки на груди. Лицо её выглядело крайне недовольным.

     - Какого чёрта ты тут делаешь? – спросила девушка. Не дождавшись ответа, она продолжила: - Весь вечер ко мне поступали люди, побитые на собрании. Я слышала, ты тоже там находился. Почему ты не пришел ко мне? Где пропадал все это время? Ты хоть представляешь, как я переживала за тебя?

     От злости и негодования Рикардо скрипнул зубами. Он едва удержался, чтобы не наброситься на девушку. В тоже время в глубине его души порхали бабочки.

     - Женщины! – прорычал революционер, - Видимо Бог создал вас, чтобы поиздеваться над нами. Ты же сама выгнала меня! Вот я и не приходил.

     - Так чего же ты ночью приперся? Поднял такой шум, развел тут бардак! Сам потом все будешь убирать!

     Рикардо стало стыдно за свое истинное намерение. Он решил соврать:

     - Между прочим, мне сегодня неслабо досталось. Вот, - парень поднял руку с бутылью, - искал лекарства, чтобы обработать раны.

     Роза подошла к нему. Она вырвала склянку из его руки.

     - Вообще-то это слабительное, - сказала девушка.

     Она достала из-под стола небольшой бидон с надписью «спирт». Макнув в него свернутый в несколько слоев кусок марли, Роза стала аккуратно протирать ссадины и царапины. Рикардо чувствовал жжение, но терпел. Близость возлюбленной придавала ему стойкости. Казалось, рядом с ней он смог бы выстоять и под градом пуль.

     Осматривая травмы, Роза цокала языком:

     - Надо было сразу приложить что-нибудь холодное. Теперь будешь весь в синяках ходить.

     - Вот и буду, - гордо ответил Рикардо.

     - Ты только посмотри, на кого ты похож. У тебя одно ухо в два раза больше другого. И вообще, почему от тебя так разит алкоголем. Ты что, пил?

     - Ну, пил, и что? – В голосе парня слышался вызов. Роза сильнее надавила марлей на рану. – Ай! Больно же!

     - Вот ведь гад! Я тут переживаю о нем, а он развлекается вовсю. Может ты там еще и с девушками был? – Роза снова сильно надавила на рану.

     - Ай! Ты что, с ума сошла? С какими еще девушками? И вообще, вовсе я не развлекался. Ты просто не понимаешь. Я одинок, всеми брошен и никому не нужен. Здесь все ненавидят меня. От этого даже жить не хочется. Если б нашлась хоть капля яда, я бы отравился, но яда нет.

     - Поэтому ты решил напиться? – ехидным голосом спросила Роза.

     - Только так можно унять боль в душе.

     - Дурак ты! С чего ты вообще взял, что никому не нужен? Ах, мужчины, какие же вы все болваны, ничего в этой жизни не понимаете, - красавица устало махнула рукой. – Думаешь, тебе одному тяжело? Думаешь, мне не хочется напиться? А знаешь что, плевать на всё, давай напьемся.

     - О чем ты говоришь? – удивился Рикардо.

     - А что такого? У нас есть спирт, немного еды. Почему бы нам не напиться? Или я чем-то хуже твоих друзей?

     - Нет, ничем не хуже, - парень смутился, - то есть, наоборот, ты гораздо-гораздо лучше. Вот, если бы в ресторан и дорогого вина, самой изысканной еды…

     - Не говори ерунды, - оборвала Роза. – Какой к черту ресторан? Все это ни к чему. Вино для тех, кто хочет веселиться. Для того, кто хочет унять боль, подходит только спирт.

     Девушка достала из другого ящика сверток с нарезанным копчёным мясом. Вместо стаканов она использовала лабораторную посуду. Себе Роза взяла что-то вроде мерного стаканчика. Рикардо досталась обычная колба. Узкое горлышко мешало пить, но ничто не могло испортить ему настроения. О таком единении с возлюбленной парень и мечтать не мог. Они болтали о какой-то ерунде, ели и пили. По всему госпиталю разносился звонкий смех. Парочка сидела на полу, прислонившись спиной к стене. Голова девушки покоилась на мускулистом плече революционера. Он обнимал подругу за точёную талию. Между ними возникла связь гораздо более интимная, чем просто секс. Связь двух пьяных людей, открывших друг другу сердце. И не тела их сплетались в порывах грязной земной страсти, а души, слившись в единое целое, стремились высоко в небеса.

     Смех постепенно затих. Разговор перешёл на шёпот, а затем и вовсе прекратился. Парочка сидела молча. Слова лишь нарушали их единство. Влюблённые наслаждались близостью друг друга. Тёпло и алкоголь разморили их. Роза закрыла глаза. Её сознание отправилось путешествовать по миру сновидений. Рикардо еще некоторое время просто слушал ровное дыхание девушки. Ему нравилось чувствовать запах её волос. Парень не хотел, чтобы момент его единения с возлюбленной заканчивался, но через некоторое время сон сморил и его.

     Настойчивый стук в дверь разбудил Рикардо. Всю ночь он спал сидя у стены в обнимку с Розой. Девушка мирно посапывала у него на плече. Парень решил не отвечать в надежде, что непрошеные гости уйдут.

     Стук раздался вновь. Он отдавался болезненным гулом в похмельной голове. Рикардо попытался подняться. В виски будто вонзили раскалёенные иглы. Пришлось вернуться в исходную позицию.

     Движение разбудило Розу. Она выглядела потерянной. Её тоже мучило сильнейшее похмелье.

     Постучали в третий раз. Из-за двери донесся голос:

     - Это полиция! Немедленно откройте дверь! Мы знаем, что вы здесь.

     Рикардо и Роза переглянулись. Лица обоих стали белее свежего снега, а кровь в жилах - холоднее его. Дрожащим голосом девушка прошептала:

     - Наверное, они ищут тебя. Прячься скорее.

     - Нет, если они найдут меня, тебя обвинят в укрывательстве преступника.

     - Тогда что же нам делать? - Роза посмотрела на парня. Её, и без того большие глаза стали вовсе огромными. - Я не позволю тебе просто сдаться.

     - Черта с два, я сдамся просто так, - Рикардо переложил револьвер из внутреннего кармана куртки в наружный, - будь внимательнее, как только я достану пистолет, сразу падай на пол.

     Теперь уже вместо стука слышались тяжелые удары. Терпение легавых закончилось. Они решили вышибить дверь. У влюблённых оставалось совсем мало времени. Революционер на мгновение жадно впился в губы девушки. С большим трудом он заставил себя оторваться от них.

     - Запомни, если тебя станут допрашивать, вини во всём меня. Скажи, что я, угрожая оружием, взял тебя в заложницы.

     Рикардо резко вскочил. Тенью он метнулся за занавеску. Прилив адреналина помог ему забыть на время о похмелье. Роза тоже поднялась. Её ноги стали ватными. Она едва успела сделать пару шагов. После очередного удара послышался треск. С жутким грохотом дверь упала на пол.

     В комнату ворвался молодой мужчина невысокого роста. Чёрная форма висела на нём. Его маленькие бесцветные глазки бегали из стороны в сторону. В руках он держал автомат. Ствол заметно подрагивал. Увидев перед собой девушку легавый закричал резким высоким голосом, едва не переходящим на визг:

     - Не двигаться! Руки вверх! Почему вы не открывали дверь!?

     - Извините, - Роза замешкалась на мгновение. Она не любила врать и не умела, но у нее не оставалось выбора. - Я была не одета.

     Полицейский окинул девушку взглядом и облизал губы.

     - Здесь есть еще кто-нибудь? - спросил он.

     Нервы Рикардо превратились в перетянутые струны. Он стоял, прислонившись спиной к стене. Сдвинутая занавеска едва прикрывала его от взгляда легавого. Рука крепче стиснула рукоять револьвера, лежавшего в кармане.

     - Нет, я здесь одна.

     Полицейский еще раз бегло осмотрел комнату.

     - Похоже, это действительно так, - нетерпеливо протороторил он.

     Рикардо облегчённо выдохнул, но сердце его ещё чувствовало что-то неладное.

     Вгляд человека в форме остановился где-то в районе груди Розы и совсем не хотел покидать эту область.

     - К сожалению, следуя протоколу, я обязан вас обыскать, - Легавый начал неуверенно, но с каждое следующее слово звучало тверже. - Повернитесь лицом к стене, руки за голову.

     Роза повиновалась. Грубые руки легли ей на талию. Они стали подниматься вверх и продвигаться вперед. Пальцы коснулись груди и стали сжимать её. За спиной слышалось неровное, возбуждённое дыхание. Девушка испытывала сильнейшее отвращение, но в глубине души она радовалась возможности отвлечь легавого.

     Человек в форме всем телом прижался к Розе. Он стал расстёгивать пуговицы на её халате. Ощущения вседозволенности и безграничной власти над девушкой возбуждали до полной потери контроля над собой. Мужчиной овладела его истинная натура глупого и похотливого зверя.

     Легавый оказался не только тупым и похотливым, но еще и очень трусливым животным. Инстинкт заставлял его постоянно оглядываться по-сторонам. Хотя, это не мешало ему заниматься своим грязным делом. Он бесцеремонно лапал нежную, упругую грудь Розы. Его ладонь скользила вниз по плоскому животу.

     Слёзы катились по лицу девушки. Ей хотелось закричать, но ни одного звука не вырывалось из её рта. Роза догадывалась, что произойдет дальше. Она знала, что обязана вытерпеть этот ужас, и лишь молила бога, чтобы всё завершилось как можно скорее.

     Молчание за занавеской насторожило Рикардо. Он слышал лишь шелестение одежды и прерывистое дыхание полицейского. Ужасные догадки возникали у него в голове. Стах и злость смешались в нем, одновременно замораживая сердце и разогревая кровь. Парень не мог больше держаться. Пренебрегая смертельной опасностью, он выглянул из-за занавески на мгновение. Увиденное чуть не лишило его рассудка. Только выучка профессионала уберегла революционера от опрометчивого шага.

     Легавый слишком сильно жаждал разрушить чистоту неприкосновенного цветка. Его сердце стучало все сильнее. Вместе с тем возрастал и страх. Чувства обострились, как у истинного зверя. Именно в этот момент животное в форме заметило движение за занавеской.

     Полицейский тут же отскочил от девушки, как ошпаренный. Он сдернул автомат с плеча и направил ствол в сторону занавески.

     - Кто здесь! - взвизгнул легавый.

     Рикардо застыл в нерешительности. Он не знал, что делать: атаковать или сдаться. Прятаться революционер больше не мог и не хотел. Ни смерть, ни тюрьма не пугали его так сильно, как надругательство над возлюбленной.

     Полицейский передёрнул затвор автомата.

     - Немедленно покажись, иначе я пристрелю тебя, как собаку!

     - Стойте, не стреляйте! - взмолилась Роза. - Это... это мой любовник. Я не хотела, чтобы кто-то узнал о нём. Мой отец очень влиятельный человек, он будет просто в ярости.

     - Покажись, - повторил легавый, - только без резких движений.

     Рикардо медленно вышел из-за занавески. Его рука по-прежнему находилась в кармане. Палец лежал на спусковом крючке. Оставалось лишь вытащить пистолет. С такого расстояния опытный революционер мог попасть практически не целясь. Автомат в руках противника не внушал ему ужаса. Рикардо готов был пойти на риск ради свободы.

     Легавый не собирался подвергать свою жизнь опасности. Трусливая натура заставила его спрятаться. Полицейский встал позади Розы. Из-за спины девушки высовывалась лишь маленькая голова с невзрачным лицом и дуло автомата. Рикардо теперь не мог и подумать об атаке, но он не спешил и вытаскивать руку из кармана. Парень не хотел лишаться своего единственного козыря.

     Трус в форме все еще чувствовал угрозу.

     - Руки за голову! - выкрикнул он писклявым голосом. - Немедленно!

     Рикардо медлил. Пистолет оставался его последней надеждой спастись от тюрьмы. Вынуть руку из кармана означало сдаться.

     - Выполняй приказ, иначе я открою огонь.

     Очевидно, легавый никогда прежде не стрелял в людей. Он уже давно убил бы Рикардо, но для этого требуется определённая доля решимости. Ствол автомата заходил ходуном. Полицейский никак не мог унять дрожь в своих руках. В любой момент его палец мог дернуться и нажать на спусковой крючок.

     - Живо, я сказал! - писклявый голос тоже заметно дрожал.

     - Хорошо-хорошо, - ответил революционер.

     Он не посмел и дальше нервировать легавого. Его пальцы выпустили рукоять револьвера. Руки медленно поднялись вверх. Полицейский внимательно наблюдал за движением. От напряжения у него затряслись плечи.

     Рикардо застыл с поднятыми руками. Надежда еще не полностью покинула его. Возможно, никчёмный офицер не узнал в нём преступника.

     - Повернись лицом к стене, - приказал полицейский. - Я должен обыскать тебя.

     Будто поток северного ветра пробежался по телу Рикардо, заставляя кожу покрываться мурашками. События развивались по самому худшему сценарию. Револьвер в кармане - неопровержимая улика. Парень уже не мог ни избавиться от него, ни воспользоваться им.

     Легавый подошёл ближе. Ствол автомата уперся в спину Рикардо. Любое движение теперь неминуемо привело бы к резкому повышению уровня свинца в организме. О сопротивлении уже не шло и речи. Свободной рукой офицер начал ощупывать куртку революционера. Обыск начался с нагрудного кармана.

     Револьвер источал пульсирующий жар. Чем ближе к нему подбирался полицейский, тем сильнее становилось жжение. Наконец, оно стало вовсе нестерпимым. Рикардо хотел скорее выбросить пистолет подальше от себя.

     Кто-то вошел в комнату. Он приближался быстрым уверенным шагом. Легавый замер.

     - Что здесь происходит? - недовольный голос принадлежал Вольцману.

     - Этот человек прятался здесь от полиции, - промямлил легавый. - Возможно, он - опасный преступник.

     - Во-первых, кто вы такой? Во-вторых, почему вы находитесь в моём здании без моего ведома? - Вольцман цедил слова с таки презрением, будто разговаривал с червём.

     Легавый машинально выпрямился и встал, как положено стоять перед командиром.

     - Лейтенант Дрейфор, - отчеканил он, - выполняем приказ о поиске и поимке нарушителя. Он скрылся в вашем здании, у нас не было времени предупредить вас.

     Офицер явно о чём-то умолчал. Устав не позволял ему действовать в одиночку. Вольцман прекрасно знал об этом. Начальник типографии получил отличный рычаг и собирался с его помощью хорошенько надавить на несчастного лейтенанта:

     - Ну, раз уж теперь я здесь, потрудитесь рассказать, кого же вы всё-таки ищите?

     - Мы ищем мужчину лет пятидесяти, среднего роста...

     У Рикардо отлегло от сердца. Полиция искала кого-то другого, значит, у него еще есть шанс на спасение. Он знал, что Вольцман не даст офицеру закончить обыск.

     Революционер совсем не хотел оставаться в долгу у начальника типографии. Скорее всего, спасая Рикардо, этот подлец преследовал какие-то свои цели. Возможно, таким образом он пытался подобраться ближе к сердцу Розы.

     Вольцман слушал легавого, не слишком правдоподобно изображая интерес.

     - Так что же такого натворил этот ваш опасный преступник? - спросил он скучающим голосом.

     - Этот негодяй забрался в спальню жены одного очень влиятельного человека, - лейтенант выражал неподдельный ужас, будто всё произошло с его собственной женой. - Представьте только, что этот мерзавец мог сделать с несчастной женщиной! К счастью, прислуга услышала шум в комнате и вызвали полицию. Проклятый трус сбежал через окно. Мы очень долго гнались за ним, пока он не скрылся в вашем здании.

     Рикардо сразу догадался, кого ищет полиция, и что сподвигло его на преступление. Парень искренне переживал за судьбу этого несчастного человека. Получил ли он ответ на свои чувства, оказались ли они взаимными, или риск не оправдал себя? Полиция висела на хвосте у Джонни. Революционер ничем не мог помочь давешнему собутыльнику. Его собственная жизнь сейчас целиком и полностью зависела от действий Вольцмана.

     Начальник типографии продолжал давить на офицера:

     - Почему же вы теряете время здесь? Неужели не понятно, что перед вами совершенно другой человек? Стоит ли отвлекаться на мелких нарушителей, когда речь идёт о столь опасном преступнике?

     - Вы правы, - ответил лейтенант. Без лишних препирательств он поплелся к выходу. Его взгляд упирался в пол.

     Рикардо развернулся. Он смотрел в спину удаляющегося полицейского. Револьвер так и просился в руку: "прихлопни мерзкого слизняка. Избавь мир от его присутствия".

     Лейтенант успел дойти только до середины комнаты, в дверной проём сунулся ещё один легавый. Выглядел он лет на сорок. Невысокий, но коренастый. Его желтоватую кожу испещряли глубокие морщины. Тяжелый взгляд из-под сдвинутых бровей оббежал помещение. Дольше всего он задержался на Рикардо.

     - Дрейфор, какого чёрта ты тут делаешь? - рявкнул вошедший. - Мы оставили тебя следить за передвижениями в коридоре, - очевидно, таким образом полицейские пытались избавиться от некомпетентного сопляка, чтобы он не мешался под ногами. - Почему ты покинул свой пост?

     - От одного из местных жителей поступила информация, что в госпитале поселился подозрительный чужак. Я решил проверить эти данные, - лейтенант ответил чётко и без запинки. Наверняка, он заготовил эти слова заранее, представляя момент получения медали за поимку опасного преступника.

     В комнату вошли еще двое. Один из них - тот самый несчастный влюблённый – Джонни по прозвищу Ходок. Его вёл высокий мужчина с короткими тёмными волосами и густыми чёрными усами. Офицерская форма туго сидела на его широких плечах.

     - Ну, и чего вы тут застряли? - произнёс он густым басом. - Нашли время для болтовни.

     Преступник выглядел удивительно довольным для своего незавидного положения. Встретившись взглядом с Рикардо, он подмигнул. Парень сразу понял, что товарищ не жалеет о совершённом преступлении. Видимо, встреча с возлюбленной стоила того, чтобы отдать за неё жизнь.

     Лейтенант продолжил движение к выходу. Подняв голову, он посмотрел на преступника. Мужчина улыбался. Молодому офицеру показалось, что задержанный смеётся над ним.

     - Я сотру эту глупую ухмылку с твоего лица, - прорычал он.

     Дрейфор резко подскочил к обидчику. Автомат в его руках метнулся вперед. Приклад с глухим звуком вонзился в зубы преступника. Пострадавший отшатнулся назад. Он прижал ладонь ко рту. Кровь заструилась по пальцам. Большие красные капли падали на пол.

     Лейтенант усмехнулся:

     - Так-то лучше.

     Его коллеги ничего не сказали, но их лица выражали крайнее недовольство.

     Отыгравшись на беспомощном человеке, Дрейфор стал выглядеть гораздо увереннее. Он прошёл мимо преступника, задрав нос. Мужик продолжал корчиться от боли, но в глазах его мелькнули озорные огоньки. Заметив их, Рикардо сразу понял, что произойдёт дальше.

     Преступник резко развернулся. Он подскочил к лейтенанту сзади. Легавые ничего не успели предпринять. Мужик принялся душить Дрейфора его же собственным автоматом.

     Офицеры схватились за оружие, но выстрелов не последовало. У полицейских не получалось прицелиться. Они боялись попасть в дёргающегося лейтенанта.

     Рикардо получил шанс спасти товарища. Требовалось лишь два раза спустить курок. Парень потянулся за револьвером. Его сердце билось ровно, голова очистилась от сомнений.

     Движение революционера не осталось незамеченным. Вольцман разгадал его намерения. Начальник типографии подскочил к Рикардо. Короткие толстые пальцы сжали запястье парня прежде, чем пистолет показался из кармана.

     Громкий хлопок оглушил всех присутствующих в комнате. Сквозь звон в ушах пробился далёкий звук упавшего тела.

     Легавые ушли. Они забрали с собой тело несчастного Джона. На полу осталась красная лужа и множество грязных следов. В воздухе до сих пор стоял запах пороха.

     Роза сидела на кровати, подтянув ноги к себе. Она обхватила их руками и выглядела, как маленький беззащитный комочек. Прекрасные глаза буравили пустоту невидящим взглядом. Губы девушки побледнели, а смуглая кожа казалась серой.

     Рикардо хотел бы поддержать возлюбленную, но у него не получалось подобрать нужные слова. Его голова вообще работала очень плохо. Адреналин больше не поступал в кровь, похмелье вернулось, а вместе с ним пришли слабость и острая боль в висках. Только злость на Вольцмана заставляла парня двигаться. Проклятый бюрократ не позволил ему спасти товарища! К счастью, этот трус ушел следом за офицерами, иначе Рикардо не сдержался бы.

     Революционер нарезал круги по комнате, проклиная себя за неспособность думать. Он не замечал ничего вокруг себя. Нога его задела что-то небольшое, но увесистое. Парень едва не упал. Раздался металлический звон и всплеск. По полу покатилась бидон со спиртом. Рикардо подхватил ёмкость с огненной водой.

     - К чёрту всё! Почему бы нам не напиться? - произнёс он. - Хуже всё равно уже не станет.

     В ход пошёл мерный стакан, игравший роль бокала накануне. Революционер зачерпнул им из бидона. Губы прильнули к стеклу. Жидкость полилась в рот, обжигая его. Рикардо не чувствовал отвратительного вкуса. Он вообще ничего не чувствовал.

     Парень протянул наполненный стакан Розе. Девушка пила большими глотками, будто простую воду. Когда сосуд опустел, она, наконец, оторвала взгляд от пустого места. Красавица закрыла лицо руками. Её плечи затряслись. Рикардо сел рядом. Он крепко обнял возлюбленную. Роза уткнулась носом в мускулистое плечо. Из ее глаз продолжали течь слезы, но дыхание стало ровнее и спокойнее. Рикардо гладил густые длинные темные волосы.

     Парочка еще долго сидела в таком положении. Роза уже полностью успокоилась.

     - Прости меня, - прошептала она.

     - За что?

     - За то, что отталкивала тебя всё это время. Я ошибалась, мы можем стать больше, чем просто друзьями, - Роза заглянула в глаза парня. - Я действительно хочу этого, и раньше хотела. Просто боялась.

     - Чего же ты боялась? - спросил Рикардо тихим голосом. Он опасался спугнуть своё счастье.

     - Боялась, что не подхожу тебе, - девушка опустила глаза. - Ты действительно самый сильный и храбрый человек из всех, кого я когда-либо встречала. Тебя ждёт по-настоящему великое будущее. Ты возглавишь революцию. Миллионы людей пойдут за тобой. Рядом должна будет находиться женщина, готовая отдавать себя целиком и полностью только тебе, способная восхищаться одним тобой и больше никем.

     Я не такая. Слишком эгоистичная, слишком свободолюбивая, вспыльчивая, неуравновешенная, ревнивая. У меня не получится забыть о собственных амбициях. Мне трудно находиться в чьей-то тени. Пусть даже в твоей. Я не смогу постоянно поддерживать тебя, соглашаться со всеми твоими решениями...

     - И не надо, - Рикардо нежно коснулся губами лба Розы. - Мне не нужна покорная служанка. Я не хочу, чтобы девушка бегала за мной, как собачка. Независимость, сила и упорство - это именно то, что привлекает меня в тебе. Забитые жёны рабочих, так же как и избалованные дочки богатых господ вызывают у меня лишь отвращение. Первые добровольно принимают на себя роль жертвы. Им проще терпеть постоянные обиды и унижения, чем попытаться изменить свою жизнь. Ведь изменения всегда связаны с усилиями и риском. Вторые умеют только манипулировать окружающими. Они не способны отвечать за свои решения и поступки.

     Полноценная личность не нуждается в чьих-то жертвах и не позволит втянуть себя в чужие игры. Самодостаточного человека может привлечь лишь кто-то столь же развитый, способный понять его и оценить по-достоинству, а не просто слепо поклоняться и выполнять приказы. Именно поэтому мне нужна ты, а не кто-то другой. Я чувствую, тебя ждёт не менее великое будущее, чем меня. Рука об руку мы войдём в новый мир свободы и равенства.

     Роза подняла голову. Её огромные глаза сияли. В них застыли искры магического огня. Рикардо поддался чарам красоты. Повинуясь их власти, парень потянулся вперед. Его губы коснулись нежных, горячих губ девушки. Роза прижалась плотнее к возлюбленному. Её дыхание дрожало. В этот миг она полностью принадлежала Рикардо, но революционер не спешил идти на поводу у плоти. Он боялся разрушить тонкую духовную связь возникшую накануне вечером. С высоты его светлого чувства похотливое желание казалось чем-то слишком грязным, присущим лишь животному, а не человеку. Все ощущения, полученные с другими женщинами прежде, не могли сравниться с наслаждением принесённым только поцелуем, лёгкими прикосновениями, тёплыми словами, произнесёнными шёпотом.

     - Спасибо тебе за то, что веришь в меня, - тихий и низкий голос прозвучал над самым ухом девушки, заставляя кожу покрываться мурашками. - Рядом с тобой я не чувствую себя бессильным.

     Роза провела ладонью по колючей щеке парня.

     - Не говори так, ты совсем не бессильный, - сказала она. - Я вовсе не нужна тебе, чтобы понять это.

     Рикардо поцеловал руку возлюбленной.

     - Я действительно не знаю, что мне делать дальше. Власть Вольцмана слишком крепка, мне не удастся повлиять на него.

     - Опять ты за свое, - девушка нахмурилась. - Пойми ты наконец, товарищ Вольцман тебе не враг. У вас гораздо больше общего, чем ты думаешь. Вы оба не привыкли отступать на пути к своей цели и ненавидите, когда вами пытаются управлять. Наверное, поэтому вам так трудно договориться. Прошу тебя поговори с ним ещё раз, только постарайся быть мягче.

     - Хорошо, я попробую, - немного подумав, ответил Рикардо. Он чувствовал, что готов к спокойному диалогу. Пламя ярости, разожёное утренними событиями, угасло под напором нежных чувств.

     На стук никто не отвечал. Революционер дернул за ручку. Массивная деревянная дверь открылась. Вольцман сидел за своим столом, обхватив голову руками. Кинув короткий взгляд на вошедшего, он устало вздохнул.

     - Опять ты. Ну, и какого чёрта ты припёрся?

     - Мы должны поговорить. Я не могу и дальше спокойно смотреть, как погибают товарищи. Мы должны действовать. У нас есть оружие, есть сила...

     - Ты пьяный что ли? От тебя же просто разит спиртом. Убирайся отсюда, нам не о чем с тобой говорить.

     Рикардо стиснул зубы. Злость вновь разгоралась в нём, но он сдерживался изо всех сил.

     - Я не уйду, пока мы не придём к единому решению. Дело тут даже не в нас, а в тысячах людей ежедневно погибающих от рук полиции. Мне всё равно, кому в итоге достанется власть и слава, я лишь хочу спасти их. Ты можешь возглавлять операцию, можешь отдавать мне приказы. Действуй, как считаешь нужным. Только, умоляю тебя, действуй.

     Вольцман вскочил со стула. Его кулак ударил по столешнице. Папки с документами подлетели вверх.

     - Хватит об этом! Никакой операции не будет ни при каких условиях! - рявкнул начальник типографии. - Думаешь, если ты взорвёшь дворец и убьёшь императора, всё так легко закончится!? Начнётся война и погибнет ещё больше людей!

     - Войны не избежать в любом случае, - Рикардо ответил спокойно. Твёрдость его голоса давала понять, что он не отступится. - Люди, идущие за нами, готовы отдать жизни в бою за правое дело, но пока они гибнут от рук полиции без всякого смысла. С каждым днём у них всё меньше веры в свои силы, меньше надежды и больше страха. Если ничего не предпринимать, огонь революции погаснет.

     - Люди - глупые овцы. У них нет никакой цели. Плевать им на твою революцию. Они идут за тем, кто обещает им сладкую жизнь. Сегодня - за нами, а завтра за кем-то другим. Война не закончится до тех пор, пока власть вновь не окажется у группы избранных людей с очередным императором во главе.

     Открою тебе секрет, у таких наивных идеалистов, как ты, нет шансов удержаться на вершине. Слишком много коварных хищников рвутся туда. Стоит дать слабину и они в миг сожрут тебя. И потом, власть развращает. Чем больше имеешь, тем больше хочешь. Власти и денег всегда мало.

     Революция ничего не решит. Рано или поздно всё вернётся на свои места. Сменится лишь правящая элита, а народ останется таким же нищим и беспомощным.

     Плотина спокойствия, выстроенная в душе Рикардо, трещала под нарастающим потоком ярости.

     - Нет, этому не бывать, - процедил он сквозь зубы, - в новом мире воцарит всеобщее равенство. Ресурсы мы распределим равномерно. Заводы отдадим в руки рабочим, а землю крестьянам. Править станут народные избранники. Каждый получит доступ к власти.

     Вольцман злобно засмеялся.

     - Равенство - лишь миф! Никакого равенства не может существовать, потому что все люди разные от рождения. Умные и смелые всегда будут править глупыми и трусливыми. Для этого не требуются ни внушение, ни принуждение. Инстинкт подчинения сильному вожаку заложен в человеке от природы. Большинство людей не любят принимать важные решения и нести за них ответственность. Им проще выполнять однообразную бездумную работу, чем прилагать усилия, учиться, рисковать. Может даже так лучше, обществу нужно много рабочих, а не правителей.

     Начальник типографии вышел из-за стола. Он принялся ходить по кабинету, заложив руки за спину.

     - Вот, ты говоришь: "отдадим заводы рабочим." А знают ли рабочие, что делать с этим заводом? Как им управлять? Где уверенность, что они просто не продадут дорогостоящее оборудование? Станут ли крестьяне работать на себя с тем же усердием, с которым они работали на помещиков?

     Народные выборы - тоже не лучшая идея. Девяносто процентов населения ничего не смыслят в политике, да и в людях совсем не разбираются. Кого они смогут выбрать? Тем более в большом городе, где из сотен тысяч жителей достаточно хорошо знают кандидата лишь несколько десятков человек.

     Нет-нет-нет, всё это только фантазии мечтателей, абстрактные теории, имеющие лишь отдалённое отношение к реальности. Они годны для агитационных брошюр, но совсем не подходят в качестве настоящей программы...

     Погруженный в размышления Вольцман обращал на Рикардо не больше внимания, чем на окружающую мебель. Такое унизительное обращение всё сильнее злило революционера.

     - И что же ты предлагаешь делать? Просто сидеть сложа руки? Позволять и дальше обращаться с собой как со скотом?

     - Мы не сидим сложа руки, - ответил Вольцман. Он остановился на месте. Его взор вновь обратился на гостя. - Мы печатаем и распространяем книги, читаем лекции, проводим разъяснительные беседы... Огромные усилия направлены на то, чтобы как можно больше людей отказались от своей эгоистичной животной природы, научились сочувствовать окружающим, радоваться чужим успехам, сражаться с неуверенностью и страхами. Борьба идёт сразу на нескольких уровнях. Низшие слои населения становятся ответственнее, активнее, смелее, принимают больше участия в общественной жизни. Им даётся мотивация к развитию. Правящей элите прививаются правильные моральные ценности: в первую очередь честь и чистая совесть, чувство долга перед подчинёнными и страной. Больше никакой власти ради власти и никаких денег ради денег. Когда общий уровень культуры в стране повысится, повысится и качество жизни, а необходимость в революции отпадёт сама собой.

     Терпение Рикардо лопнуло. Он пошел на Вольцмана, давя своим высоким ростом и могучим телосложением. Слова винтовочными пулями вылетали из его рта:

     - Трусливая канцелярская крыса - вот кто ты. Книжный червь, мечтающий о власти, но слишком цепляющийся за свою мерзкую жизнь, чтобы перейти к активным действиям. Тебе комфортно сидеть в большом кабинете среди всех этих бумажек, поэтому ты хочешь вести борьбу не выходя отсюда. Тебя пугает возможность оказаться на реальном поле боя, где все твои знания и умения ничего не стоят. Думаешь болтовня и книжонки что-то смогут изменить? Всё, чего тебе удастся добиться - это лишь вырастить маленькую группку таких же трусливых и никчёмных червяков как ты. Основная масса останется такой же тёмной и жестокой. Отупляющее влияние тяжёлой и беспросветной жизни слишком сильно.

     Начальник типографии смотрел на напирающего революционера снизу вверх без какого-либо страха. Голос его сохранил прежнюю твёрдость:

     - Небольшая группа умных, хорошо подготовленных людей, верных делу - для начала уже неплохо. Через наши каналы мы сможем пропихнуть их на достаточно высокие должности. Они в свою очередь помогут подняться другим товарищам. Со временем наши последователи получат достаточно власти, чтобы осуществлять реформы в стране. В первую очередь в сферах образования и охраны труда.

     - Чушь! - выкрикнул Рикардо. Капли его слюны упали на стёкла очков Вольцмана. - Император не позволит вам провести реформы.

     - Император лишь человек. Рано или поздно он умрёт. К тому моменту, как его наследник наберёт достаточно опыта и силы, мы уже изменим всю структуру государственного управления.

     - Ты что собираешься ждать, когда император умрёт?! Сколько лет ещё придется терпеть его гнёт: двадцать, тридцать? Сколько людей ещё погибнут от рук полиции из-за твоей нерешительности? Сегодня ты уже позволил им убить одного человека.

     Последняя фраза вывела начальника типографии из равновесия. Его лицо покраснело, на лбу вздулась вена.

     - Этот глупец сам виноват в своей смерти! - закричал Вольцман. - Он осознанно подверг опасности не только себя, но и весь кружок! Таким людям нет места среди нас!

     - Я мог бы его спасти! - крикнул в ответ Рикардо.

     - Убив трёх офицеров? Думаешь, полиция оставила бы без внимания пропажу своих сотрудников? Нам не нужно, чтобы легавые ходили здесь и задавали лишние вопросы. Работа типографии остановится. Многим членам кружка придётся залечь на дно...

     - Речь идёт о жизни человека, чёрт побери!

     - Знаешь, - Вольцман заговорил тише. Его голос стал раздражающе довольным, - можно сказать, нам повезло, что он умер. Полиция могла вытащить из него слишком много информации.

     Несколько секунд внутри Рикардо происходила борьба с желанием ударить начальника типографии. Парень едва сдержался. Он лишь бросил злобно:

     - Ну и сволочь же ты! Я не хочу иметь с тобой никаких дел!

     Революционер развернулся. Решительным шагом он направился к выходу. В голове его зрел план мести.

     Рикардо решил бороться с Вольцманом его же оружием. Парень хотел публично унизить врага. Выступление со сцены больше не пугало его. Даже воспоминания о недавнем провале не уменьшали уверенности в собственных силах. Теперь у революционера появился реальный козырь - смерть одного из подпольщиков. Слухи о ней уже наверняка разлетелись среди работников типографии. Многие хорошо знали погибшего. Смерть товарища не могла оставить их равнодушными. Они жаждали наказать виновного. Революционер собирался кинуть им Вольцмана на растерзание.

     Обстоятельства вынуждали Рикардо обратиться за помощью к Хорхе. Этот скользкий тип явно имел какие-то собственные цели, но только он знал, как собрать полный зал за несколько часов. Найти его оказалось непросто. Парень обошел всё здание. Он заглядывал в открытые комнаты, задавал вопросы каждому встречному. Кто-то посоветовал ему поискать в печатном цехе.

     Шум, стоявший в громадном помещении, давил на мозг, вытесняя мысли. Рабочие муравьями сновали меж могучими машинами. Станки поглощали огромные рулоны чистой бумаги. Ложь черной краской заполняла светлую поверхность. На выходе получались сотни тысяч идентичных листов. Так рождалась официальная городская газета.

     В дальнем углу за небольшим столом сидели три человека. Они увлеченно играли в карты. Их смех и крепкая брань тонули в общем невыносимом шуме. Революционер узнал Хорхе по фуражке. Он сжимал зубами дымящуюся папиросу. Другие игроки обладали гораздо более внушительными габаритами. Их бритые головы выглядели непропорциональными из-за широких квадратных челюстей и узких лбов.

     Заметив приближение Рикардо, один из здоровяков рявкнул низким басом:

     - Тебе чего надо? А ну, иди работай! Не видишь, серьёзные люди делом заняты.

     - Я не к тебе, - равнодушно ответил революционер.

     Бугай кинул карты на стол. Резко вскочив, он опрокинул свой стул.

     - Да ты хоть знаешь, с кем разговариваешь, щенок?! Я же из тебя сейчас отбивную сделаю!

     Рикардо даже не моргнул. Наличие револьвера в кармане с лихвой компенсировало разницу в росте и весе.

     Буря надвигалась. Огромный мужчина и парень с пистолетом превратились в два разноимённых заряда. Напряжение между ними росло. Казалось, молния вот-вот пересечёт воздух, раздастся гром выстрела, и, конечно, без жертв не обойдется.

     - Ладно, Бизон, остынь, - Хорхе положил руку на плечо своему большому товарищу. - Это наш парень. Молодая поросль. Бесстрашный, дерзкий, наглый - как мы когда-то.

     Противники еще смотрели друг на друга с ненавистью и презрением, но буря миновала.

     Рикардо обратился к Хорхе:

     - Я искал тебя. Нужно организовать еще одно собрание сегодня вечером. У меня появились очень серьёзные аргументы против Вольцмана. Люди не смогут их игнорировать.

     - Видали? - Хорхе радостно хлопнул в ладоши. - Вот это парень! Всем бы такую активность. Нам такие нужны. Давай, друг, присоединяйся к нам, - Хорхе указал на свободное место за столом. - Выпьем за успех сегодняшнего предприятия.

     - Спасибо, но у меня ещё много дел.

     Рикардо соврал. Никаких дел у него не было. Напротив, он не знал, где провести время до вечера. В госпитале его ждала Роза, но парень не хотел показываться ей на глаза. Революционер отлично знал, как отнесётся девушка к его планам насчёт Вольцмана. Он сознательно ставил под угрозу свои отношения с возлюбленной. Ему не хотелось начинать ссору прямо сейчас. Врать Розе и скрывать свои намерения хотелось ещё меньше.

     Парень решил переждать в актовом зале. Он уселся на сцену. Спина его уперлась в трибуну. Над головой раскачивалась уже новая лампа. На полу валялись осколки стекла, пустые бутылки и мятые пачки папирос. В душе у Рикардо так же царили пустота и разруха.

     Незаметно подкравшись, сон завладел сознанием юноши. Стены зала растаяли. Сквозь дымку грёз проступили очертания домов. Рикардо узнал один из них, в нём находился штаб Командора. Мимо промчался тощий долговязый мальчишка. Сверчок! Сердце революционера забилось быстрее. Он бросился бежать следом, но ему никак не удавалось догнать товарища.

     - Остановись! - кричал Рикардо. - Не беги! Они убьют тебя!

     Звук увязал в густом воздухе, не достигая адресата. Сверчок продолжал бежать ничего не замечая.

     Из-за угла показался патруль. Впереди шёл лейтенант Дрейфор. Он уже приготовил автомат для стрельбы. Рикардо ринулся ему наперерез. В руке у него оказался револьвер. Парень направил пистолет на легавого, но тот странным образом превратился в Вольцмана. Посмотрев в дуло, начальник типографии осклабился. Он махнул рукой. Патрульные передёрнули затворы. Революционер хотел закричать, но голосовые связки не повиновались ему. Воздух, вырывавшийся изо рта, не нёс в себе звуковых колебаний. Автоматы в руках полицейских задёргались. Венчики пламени заплясали у стволов. Град гильз посыпался на землю.

     Пули летели удивительно медленно, будто рой навязчивых свинцовых мух, чей укус смертелен. Они жадно вгрызались в молодую плоть. Тело мальчишки дёргалось, затрепыхалось от ударов снарядов. Брошенной тряпичной куклой оно повалилось на землю, истерзанное и бездыханное.

     Слезы заполнили глаза Рикардо. Мир расплылся, размазался. Только довольное лицо Вольцмана осталось по-прежнему резким. Революционер направил пистолет ему в лицо.

     - Я убью тебя, сволочь! Пристрелю, как бешеную собаку! - прорычал юноша.

     - Нет! Не делай этого! - голос Розы вырвался из размытого слезами мира.

     Девушка встала между дулом револьвера и Вольцманом. Рука Рикардо дрогнула, он не мог целиться в возлюбленную.

     - Уйди, умоляю тебя, уйди... - шептал парень.

     - Я не позволю тебе убить его. Этот человек гений. Тебе никогда не сравниться с ним. Ты лишь беспомощный неудачник. У тебя нет ни власти, ни денег. Мне нужен совсем другой мужчина.

     Роза развернулась. Вольцман обнял её за талию. Девушка прижалась к нему всем телом. Медленно они пошли прочь. Рикардо смотрел им вслед одинокий и никому не нужный. Рука его опустилась, пистолет упал, глухо клацнув о брусчатку.

     Сон рассеялся также неожиданно, как и пришёл. Парень удивлённо хлопал глазами, не понимая, где находится. Его окружало множество людей. Они что-то говорили, показывали пальцами, смеялись. Туман в голове постепенно рассеивался. Рикардо сообразил, что находится в актовом зале. Видимо, он проспал несколько часов. Рабочие уже начали собираться. Они застали революционера не в самом приглядном виде. Его щёки блестели от слёз, пролитых во сне. Рикардо поднялся. Повернувшись спиной к толпе, он вытер лицо рукавом.

     На секунду его охватило волнение. Страх шептал на ухо: "ты не справишься. Эти люди ненавидят тебя". Революционер закрыл глаза. Десять глубоких вдохов помогли очистить разум. На смену сомнениям пришла решительность. Рикардо повернулся к толпе. Рабочие смотрели на него с интересом. Публика жаждала развлечения. Плевать она хотела на революцию и справедливость. Ей требовалась эмоциональная разрядка после тяжёлого дня. Накопленная злость искала выход. Революционеру оставалось лишь направить её на своего врага и слегка подтолкнуть.

     Прочистив горло, Рикардо начал траурным тоном:

     - Я собрал вас здесь по очень важной причине. Сегодня утром произошло событие, которое нельзя оставить без внимания: погиб человек, наш товарищ. Я уверен, почти все из вас знали его лично. Для многих он был другом. Пусть, образ жизни этого человека нельзя назвать идеальным, но кто из нас безгрешен? Может, у кого-то даже остались с ним личные счёты. Сейчас они уже не имеют значения. Человек погиб, ушёл из жизни, а значит пора забыть былые обиды.

     Отношение к усопшему - личное дело каждого из вас. Я лишь хочу рассказать, кем он являлся для меня. Большинство из вас относятся ко мне холодно. Ваша недоверчивость вполне объяснима, в наши дни любой чужак может оказаться имперским шпиком. Оказавшись здесь, я чувствовал себя потерянным, брошенным и никому ненужным. Мне даже некуда было пойти. К счастью, нашёлся человек, готовый помочь незнакомцу даже в такие тяжёлые времена. Он впустил меня не только в свой дом, но и в своё сердце. Очень быстро мы стали с ним друзьями.

     Услышав историю жизни своего товарища, я очень удивился. Оказалось, в столь суровом и жёстком на первый взгляд человеке живут глубокие и нежные чувства. Сквозь долгие годы и множество испытаний он пронёс свою любовь. Ради неё мой друг и погиб. Его убили проклятые легавые и не где-нибудь, а здесь - в месте, которое многие из вас считают своим домом.

     Густая патока жалости разбавляла мутную жижу усталости, годами копившуюся в душах рабочих. Рикардо по капле добавлял злость в полученный коктейль эмоций. Оставалось лишь довести толпу до кипения, и взрыва не избежать.

     Революционер замолчал, позволяя слушателям самостоятельно дойти до нужного состояния. Тихие перешёптывания перешли в гул. Толпа забурлила. Рикардо поднял руку, требуя тишины.

     - Уверяю вас, - продолжил парень, - наш товарищ сражался до последнего. Его отваге можно только позавидовать. Он набросился на легавого и чуть не убил его. К сожалению, полицейских было трое. Эти трусливые псы не ходят поодиночке.

     Я находился там и видел всё от начала до конца. Более того, у меня имелась возможность спасти друга, но мне помешали. Знаете, кто помешал мне? - Рикардо окинул зал взглядом. Толпа замерла в нетерпении. - Нет, не легавые, не имперские агенты, а человек, которого вы все знаете. Мне помешал Вольцман, - рабочие ахнули разом, - он встал на моём пути, позволив проклятым псам застрелить нашего товарища.

     Я вижу недоверие ваших лицах. Конечно, трудно поверить чужаку, обвиняющего вашего знакомого. Прошу, не торопитесь с выводами. Мои слова легко проверить. Наверняка здесь найдутся люди, видевшие, как Вольцман выходит из госпиталя следом за легавыми.

     Из зала послышались разрозненные выкрики:

     - Я видел.

     - Я тоже видел.

     - И я могу подтвердить.

     Рабочие уже поверили оратору, но ещё не знали, какие выводы делать. Рикардо усилил давление:

     - Товарищ Вольцман - отличный начальник, он отлично справляется с руководством типографией, но так ли хорош он в революционной деятельности? Скажите, достигла ли ваша ячейка каких-либо видимых успехов? Не кажется ли вам, что вы топчетесь на месте? Вольцман стоял и ждал, когда требовались действия. В результате погиб человек. Не приведет ли такая пассивность к смерти всего революционного движения?

     Толпа загудела. Началось активное обсуждение. Всё больше людей поддерживали выступающего.

     - Осторожность и хитрость Вольцмана помогала подпольному движению скрываться от полиции в течении долгих лет, но не пора ли выйти из тени? Разве мы здесь для того, чтобы только прятаться? Сколько можно позволять императору использовать нас? Настало время показать себя!

     Послышались разрозненные одобрительные выкрики.

     В задних рядах началось непонятное движение. Рикардо не уделял ему большого внимания. Азарт поглотил парня. Он хотел как можно скорее получить полный контроль над толпой.

     - Революция требует активных действий и смелых лидеров. Мы устали от страха и унижений. Хватит позволять полиции убивать наших товарищей!

     Возгласы одобрения звучали все громче.

     Непонятное движение переместилось ближе к центру зала.

     - У нас есть вопросы к Вольцману. Пусть ответит: каковы его истинные цели, когда ячейка начнёт действовать, и почему он позволил легавым убить нашего товарища? Настало время задуматься, может быть, нам нужен новый лидер.

     - Я отвечу на ваши вопросы, - толпа расступилась, вперед вышел товарищ Вольцман собственное персоной. Он неуклюже забрался на сцену. - Вы хотите знать, каковы мои цели? Я, так же как и вы, мечтаю свергнуть тиранию императора. К сожалению, совершить революцию за один день невозможно, но это не означает, что мы стоим на месте. Благодаря работе типографии каждый день всё больше людей узнаёт о подпольном движении. Всё больше граждан понимают необходимость и возможность борьбы с системой. Мы становимся сильнее с каждым днём.

     Что же касается гибели нашего товарища, я так же как и вы опечален данным происшествием. Увы, никто, - Вольцман выделил слово голосом, - не смог бы спасти его, не поставив под угрозу всех нас. За убийством сотрудников полиции последовала бы череда проверок, а за ней - многочисленные аресты. По-моему, безопасность большинства стоит гораздо дороже жизни одного человека. Таков мой выбор. Если вы не согласны с ним, я готов признать ошибку.

     Рабочие молча переглядывались. Они больше не осуждали Вольцмана. Его доводы показались людям верными. Злость, столь тщательно культивируемая Рикардо, увядала. Парень не собирался выпускать эмоциональный поводок из своих рук:

     - Безопасность большинства стоит дороже жизни одного человека лишь до тех пор, пока речь идёт о чужих людях. Что, если завтра под угрозой окажется ваш сын или отец, неужели вы не захотите, чтобы их защитили? Если кто-то из псов императора попытается изнасиловать вашу жену, неужели вас будут волновать возможные аресты? Когда легавые придут за вами, будьте уверены, товарищ Вольцман ничего не предпримет. Он слишком боится проверок.

     Толпа продолжала безмолвствовать, но рабочие больше не переглядывались. Они прятали взгляды. Каждый из них мысленно примерял шкуру жертвы полицейского произвола.

     Вольцман поспешил развеять сомнения слушателей:

     - Уверяю вас, здесь вы все находитесь в безопасности. Легавые больше не сунутся в здание типографии. Их утренний визит - это особый случай. Погибший сам притащил их сюда на своём хвосте. Он совершил преступление, осознанно поставив собственную жизнь в опасность. Более того, из-за своей безответственности этот человек подверг риску всю ячейку. Таким людям не место среди нас. Они слишком опасны для общества.

     - Хватит прикрываться нуждами общества! - Вскрикнул Рикардо. - На самом деле ты руководствуешься только своими нуждами. Из всех присутствующих в этом зале проверки по-настоящему опасны лишь для меня и для тебя. Я готов уйти в любой момент, но ты не хочешь терять место начальника городской газеты. Оно даёт тебе слишком много власти. Одна хорошо написанная статья может вознести или уничтожить человека. Даже представители высших слоёв общества боятся потерять твоё расположение, чтобы не оказаться выставленными в дурном свете на всю страну.

     Рикардо запнулся. На мгновение ему показалось, что он увидел Розу в толпе. Парень начал искать её. Взгляд безуспешно скользил по одинаково изможденным лицам рабочих. В сравнении с идеальными чертами девушки, они походили на кривые творения художника-дилетанта. Революционер тряхнул головой, прогоняя наваждение. Он продолжил наступление на Вольцмана:

     - Вы говорите о достижениях подпольной типографии, о всех тех людях, которым удалось открыть глаза. На каждого из них приходится десяток человек, одураченных вашей же газетой. Её отупляющее воздействие на граждан с лихвой компенсируют все успехи в просветительской деятельности революционного движения. Суммарный результат вашей работы в итоге равен нулю. Так кому вы служите, Вольцман, народу или императору? А, может быть, собственной жажде власти?

     - Да как ты смеешь!? - На этот раз Рикардо точно не показалось, голос определённо принадлежал Розе. Она стояла в первом ряду. - Как ты смеешь обвинять этого человека? Сегодня он спас твою жизнь!

     Взгляд девушки заставил все органы Рикардо сжаться. Воздух застрял в горле, не позволяя издать и звука. Вольцман воспользовался немотой оппонента.

     - Городская газета существовала бы вне зависимости от того, кто ей руководит. Так мы хотя бы можем уменьшить наносимый вред. Да, ячейка работает не так эффективно, как хотелось бы, но мы используем все имеющиеся ресурсы, чтобы приблизить революцию.

     Рикардо отвел взгляд от Розы. Он понимал, что стоит на краю обрыва. Один шаг, и пути назад нет. Мысленно попросив прощения у возлюбленной, парень кинулся в пропасть.

     - Нет, не все возможности, - голос плохо слушался его. Звук получился сдавленным и слишком тихим. Прочистив горло, революволюционер повторил ещё раз громко и чётко: - не все возможности! Как насчёт бомбы, способной уничтожить дворец вместе с императором и его псами?

     - Хватит выдумывать! - закричала Роза. Её буквально трясло от злости. - Нет никакой бомбы!

     Рикардо скрипнул зубами. Больше всего он желел, чтобы девушка поверила ему. Увы, красавица поддержала Вольцмана.

     - Ну же, расскажи им про бомбу! - парень надавил на противника.

     - Какую еще бомбу?! - Вопреки надеждам Рикардо, у Вольцмана хватило наглости солгать людям. Лицо его выразило удивление. - Что за ерунду ты говоришь. Даже если бы такая бомба существовала, как её пронести в дворец?

     - Не притворяйся! - Рикардо зарычал диким зверем. - Всё ты прекрасно знаешь и про бомбу, и про туннели канализации, ведущие к дворцу!

     Роза забралась на сцену. Она встала рядом с Вольцманом напротив Рикардо.

     - Почему тебе так сложно признать, что ты не прав? - слова девушки огромными острыми градинами хлестали революционера по лицу. - Неужели лучше выдумать какой-то вздор и без всякого стыда врать со сцены, чем отступиться, признать поражение в споре? Ты готов оклеветать уважаемого человека, из-за того, что он понимает нужды революции лучше тебя. Тебе должно быть стыдно.

     - Наш товарищ ещё слишком молод и горяч, - произнёс Вольцман снисходительным голосом. - Он думает, что уже все знает и понимает лучше других. Ему просто хочется чувствовать себя важным. Не стоит винить его слишком строго.

     Наигранное благородство сразило толпу и, самое главное, Розу. Её взгляд, до краёв наполненный обожанием, не сходил с мерзкого лжеца. Лицо Вольцмана расплылось в довольной улыбке. Он получал удовольствие от того, как ловко обдурил толпу, а наивные люди воспринимали его хищный оскал за выражение дружелюбия.

     - Желторотый птенец возомнил себя важной птицей, - вылетело из зала.

     Рабочие загоготали над чьей-то глупой шуткой. В их открытых ртах виднелись почерневшие обломки зубов. Со всех сторон посыпались едкие высказывания, отнюдь не блещущие остроумием. Десятки грязных пальцев указывали на Рикардо. Парень чувствовал себя загнанным в угол стаей шумных, вонючих обезьян. Его унизили и втоптали в грязь на глазах у возлюбленной. Хуже того, девушка приняла сторону противника. Её восхищение напыщенным негодяем Вольцманом причиняло революционеру нестерпимую боль.

     Обида переполнила юношу, выплеснулась наружу, переходя в одно смазанное движение. Рикардо не мог остановиться. Парень потерял контроль над собой. Инстинкт самосохранения заставлял защищаться самым лучшим способом. Кулак революционера со свистом рассек воздух. Костяшки вонзились в крючковатый нос Вольцмана, сминая хрящи. Начальник типографии повалился на пол. Очки упали рядом. Одна круглая линза вывалилась из оправы, вторая треснула.

     Кровь ручьём сочилась из ноздрей пострадавшего. Нос скривился и мгновенно опух. Вольцман сидел, покачиваясь вперед-назад. Он уставился на Рикардо. В расширенных зрачках читалось удивление.

     Парень сам ещё не до конца осознал, что натворил. Из ступора его вывела звонкая пощёчина, подаренная Розой. В глазах девушки уже не было злости, лишь разочарование.

     - Я ошиблась, - сказала она. - Нет в тебе ничего особенного. Ты такой же как и все. Очередной искатель дешёвой славы с завышенными амбициями. Уходи отсюда. Ты не нужен ни мне, ни ячейке.

     Окончив разговор, Роза принялась оказывать первую помощь Вольцману. На Рикардо она больше ни разу не взглянула.

     Парень не мог смотреть, как возлюбленная возится с его соперником. В его сердце будто вонзали ржавые гвозди. Он побежал прочь из проклятого зала. Люди на его пути молча расступались.

     Рикардо вышел на улицу. Он сделал глубокий вдох. Впервые за несколько дней его лёгкие наполнились свежим воздухом. Порыв прохладного ветра остудил эмоции, кипевшие в нём, как в закрытом котле.

     Солнце уже ушло за горизонт. За день оно устало смотреть на проклятый город. Нищие трущобы и неприлично дорогие жилища богачей скрылись за занавесом тьмы. На улице работал лишь один фонарь. Его тусклый свет падал на могучие плечи великана. Гигант увлечённо орудовал огромным веником. Заметив приближающегося революционера он улыбнулся и замахал рукой.

     - Привет, Робби, - произнёс Рикардо. - Хорошо, что у меня есть возможность попрощаться с тобой. Я ухожу отсюда. Не знаю, встретимся ли мы ещё когда-нибудь. В любом случае, надеюсь, у тебя всё будет хорошо. Береги себя и Розу. Ты хороший друг.

     Парень шагнул во тьму. Великан двинулся следом. Так бродячий пёс порой увязывается за одиноким путником по непонятной причине. Возможно, животное чувствует некоторое родство с человеком, таким же брошенным и никому не нужным.

     Услышав шаги за спиной, Рикардо остановился. Он повернулся к Робби.

     - Прости, друг, тебе нельзя со мной. Здесь твой дом.

     Огромная рука легла на плечо революционера. Гигант кивнул в сторону здания типографии. Из его рта донеслось неразборчивое мычание.

     - Нет, - Рикардо покачал головой. - Я тут лишний. Никто мне не верит. Все думают, что бомба лишь выдумка.

     Робби ткнул указательным пальцем себе в грудь.

     - Спасибо за поддержку, - ответил революционер. - Я ценю твоё доверие. Ты действительно хороший друг.

     Великан вновь ткнул себя в могучую грудь. Его палец поднялся до уровня глаз. Огромный перст медленно сменил положение. Его кончик указывал в сторону Рикардо. Робби сделал движение, будто закидывает мешок за спину.

     - Ты видел, как я нёс сумку, - догадался революционер.

     Гигант кивнул. Он открыл воображаемый мешок. Взгляд великана уперся в его невидимое содержимое.

     - Ты заглянул в неё? Что лежало внутри, Робби?

     Здоровяк хлопну в ладоши. Его руки тут же разошлись в стороны.

     - Как ты догадался, что это бомба? - спросил Рикардо.

     Гигант постучал себе по запястью.

     - Верно, часовой механизм! А ты молодец, парень! - восхищенно воскликнул революционер. Вновь погрустнев, он добавил: - Жаль, что это ничего не меняет. Тебя они тоже слушать не станут. Лжец Вольцман запудрил им всем мозги. Я еще надеялся на его честность. Наивный болван!

     Великан похлопал юношу по груди. Он показал Рикардо широко расставленные ладони.

     - Увы, дружище, большое сердце только помеха для революционера. Совсем без него было бы лучше.

     Парень посмотрел на здание типографии. Он нашёл окно кабинета Вольцмана. За стёклом царила непроницаемая тьма.

     - А знаешь, - задумчиво произнёс революционер, - к черту честность. Глупо играть по правилам, если противник мухлюет. Мы заберём бомбу у Вольцмана. Надо лишь проникнуть в его кабинет. Это даже не кража. Я просто заберу то, что принадлежит мне.

     Рикардо вернулся в здание типографии. Робби не отставал от него ни на шаг. Гигант привлекал к себе слишком много внимания, но революционеру нравилось чувствовать присутствие друга.

     Длинный пустой коридор третьего этажа предстал перед товарищами. Лампы, свисавшие с потолка, давали тусклый жёлтый свет.

     - Жди меня здесь, - Рикардо обратился к немому. - Если услышишь шум на лестнице, предупреди меня.

     Революционер подошёл к знакомой двери, покрытой тёмным лаком. Он подёргал за ручку. Ничего не произошло. Как и следовало ожидать, Вольцман запер свой кабинет. Рикардо осмотрел замок. У него имелись некоторые навыки взлома, но, к сожалению, здесь справиться самостоятельно парень не мог. Ему требовалась помощь настоящего профессионала. Рикардо побрёл обратно, обдумывая дальнейшие действия. На встречу ему выбежал Робби. Гигант открывал рот и размахивал руками.

     - Кто-то поднимается по лестнице? - догадался революционер. - Спокойно. Встань ровно и не дергайся. Я спрячусь за твоей спиной. При таком ужасном освещении меня можно будет заметить только если подойти вплотную.

     В коридор вошли три человека. Уверенным шагом, резкими движениями и холодными, надменными взглядами они походили на имперский патруль. Красные повязки на рукавах выдавали в них дежурных, следящих за порядком в здании. Угораздило же Рикардо оказаться возле кабинета Вольцмана как раз во время планового обхода.

     Дежурные остановились в десяти шагах от Робби. Вперед вышел худощавый юноша. Бугорки налитых белых прыщей покрывали его лицо. Смерив гиганта высокомерным взглядом, он произнёс:

     - Эй, кретин, ты что тут делаешь? А ну, проваливай отсюда.

     Великан не шелохнулся.

     - Вали отсюда! - повторил дежурный повышенным тоном. - Ты совсем меня не понимаешь? Чертов дебил! Я тебе сейчас объясню так, что даже до тебя дойдёт.

     Прыщавый юноша направился к Робби. Здоровяк заметно напрягся, но продолжал стоять на месте. Рикардо прижался плотнее к его спине. Шансы революционера остаться незамеченным уменьшались с каждой секундой.

     Робби издал громкий звук, являющийся чем-то средним между между мычанием и воем дикого зверя. Наверное, так ревёт раненный буйвол перед тем, как растоптать охотника. Дежурный отшатнулся назад и чуть не упал. Безжалостный солдат превратился в потерянного и напуганного мальчишку.

     Рёв прекратился. Дежурный понял, что гигант не собирается атаковать. Храбрость тут же вернулась к парню, а вместе с ней и чрезмерная самоуверенность. Прежде в его взгляде читалось презрение, теперь он смотрел на немого с откровенной ненавистью.

     - Ах, ты, мерзкий недочеловек, ошибка природы, - дежурный цедил слова сквозь зубы, - я заставлю тебя пожалеть о твоей дерзости. Ты будешь ползать на коленях, моля о пощаде...

     Прыщавый юноша не мог стерпеть унижения от убогого. Парень жаждал мести. Его эго - гипертрофированный капризный младенец - вопило, немедленно требуя наполнить своё ненасытное чрево доказательствами собственного превосходства. Огромный, но совершенно безобидный Робби отлично подходил, чтобы самоутвердиться на нём. Возможность причинить боль столь сильному существу доставляла дежурному удовольствие. Лишь несколько шагов отделяло его от наслаждения чужими страданиями. Он уже предвкушал, как будет издеваться над великаном.

     -Я заставлю тебя лизать мои ботинки, безмозглый выродок! - кричал дежурный, сжимая костлявые кулаки.

     Распахнувшаяся дверь ударила его в плечо. В коридор высунулся невысокий старик с длинными кучерявыми седыми волосами. Судя по растрёпанному виду, он только проснулся.

     - Что здесь за шум? В таких условиях совершенно невозможно работать.

     Дежурный схватил пожилого мужчину за ворот рубахи.

     - Тебе что жить надоело? - на лбу парня вздулись вены. Он принялся трясти старика. - Тебе уже давно пора сдохнуть. Такие как ты лишь занимают место и отравляют воздух своей вонью.

     Робби позволил бы издеваться над собой каким угодно образом, но, причинив боль беззащитному человеку у него на глазах, дежурный совершил большую ошибку. Великан сорвался с места, совершенно забыв о Рикардо. С удивительной для своих габаритов прытью, он преодолел расстояние до противника. Короткий, без замаха, удар огромного мясистого кулака отправил прыщавого юношу в глубокий нокаут. Товарищи поверженного с самонадеянной храбростью идиотов накинулись на великана. Они повисли на могучих руках. Гигант стал крутиться, пытаясь их скинуть. Бедный старичок вжался в стену. В опасной близости от его седой головы мелькали ноги в тяжёлых ботинках.

     Сознание вернулось к прыщавому парню в самый нужный момент. Великан чуть не наступил на него. Юноша перекатился в сторону. На четвереньках он пополз прочь. Лишь в десяти шагах от выхода из коридора дежурный осмелился подняться на ноги.

     Рикардо остался незамеченным в этой суматохе. Он скользнул в открытый кабинет. Сквозь небольшую щель революционер наблюдал за происходящим в коридоре на случай, если Робби потребуется помощь.

     Гигант справился сам без особых проблем. Он раскидал противников, словно котят, вцепившихся в рукава. Дежурные больше не решились нападать. Нетвёрдые, заплетающиеся ноги понесли их к лестнице.

     Робби склонился над пожилым мужчиной, пытаясь что-то сказать ему. Старик воспринял мычание за угрозу. Прижавшись к стене, он двинулся к своему кабинету. Его испуганный взгляд не отрывался от гиганта. Иссохшая, морщинистая рука нащупала ручку двери. Старик юркнул в комнату. Там он столкнулся с Рикардо. Неожиданная встреча стала последней каплей, пожилой организм не выдержал стресса. Седовласый джентльмен упал в обморок.

     Революционер не на шутку испугался за его жизнь. Нащупав пульс, парень немного успокоился. Он перетащил бездвижное тело на небольшой диванчик в углу комнаты. Прежде Рикардо не приходилось оказывать людям медицинскую помощь. Мысли в его голове устроили игру в салки. Они мельтешили и перемешивались, но никак не удавалось поймать хоть одну. Революционер застыл в растерянности, внимательно прислушиваясь к дыханию старика. Каждый следующий вздох мог оказаться последним.

     Послышался хрип. Рикардо подскочил к лежащему на диване телу, готовясь делать искусственное дыхание. Хрип становился громче, басистее, раскатистее. Он перешел в ровный, размеренный храп человека, погруженного в глубокий сон.

     - Чёртов старик, - проскрипел революционер. - Готов поспорить, завтра он ничего и не вспомнит.

     Бесшумно парень удалился из кабинета. Великан на цыпочках последовал за ним.

     Спускаясь по лестнице, Рикардо подумал о Розе. Он готов был отдать всё, даже любимый револьвер, лишь бы оказаться рядом с возлюбленной. Ноги сами принесли его в подвал. Парень не удержался, он подкрался к двери госпиталя. Пальцы уже легли на дверную ручку. До слуха донёсся обрывок беседы:

     - Как скоро я смогу вернуться к работе? - голос несомненно принадлежал Вольцману. - Мне очень приятно находиться рядом с вами, но типография нуждается в руководителе.

     - Эту ночь вам лучше провести здесь, а завтра я вас отпущу. К счастью, обошлось без сотрясения. Нос я вам вправила, от перелома не останется и следа. Только не забывайте принимать лекарства. - Немного помолчав, Роза добавила: - А всё-таки сволочь этот Рикардо! Как только я могла поверить ему! И ведь каков подлец, использовать смерть товарища в собственных целях! Неужели у него вовсе нет совести? А эта история с бомбой - будто ничего умнее придумать не мог. Я уже слышала её однажды. Уже тогда мне стало ясно, что в ней нет ни капли правды. На кого вообще он рассчитывал, какой дурак купится на такую чушь?

     - Люди верят не в то, что звучит правдоподобно, а в то, во что хотят верить, - ответил Вольцман.

     - Какой же вы умный, - в интонации девушки читалось восхищение.

     - Мой вам совет: забудьте скорее про Рикардо. Он - человек совсем не вашего уровня, - Вольцман превратился в олицетворение доброжелательности. - Юноши, подобные Рикардо - порождение озлобленности и отчаяния низших классов. Они не знают ничего, кроме жестокости. Им неведом страх, жизнь в постоянной опасности становится для них нормой. Такие люди необходимы революции. Товарищ командор отлично понимал это. Он нашёл применение для способностей Рикардо, дал работу, с которой не справился бы кто-то другой. Даже самый злой и агрессивный пёс может приносить пользу если попадет в правильные руки. Вот только, лишившись хозяина, животное становится опасным. После смерти Командора Рикардо хочет сохранить своё влияние в подпольном движении. Он действует, как приучен действовать. К сожалению, у него не хватает ума, чтобы самостоятельно разобраться в сложившейся политической ситуации. Больше некому вкладывать в его голову правильные мысли, задавать нужный вектор. Парень совсем потерялся. Лезет, куда не следует. Более того, он сеет смуту среди рабочих, сбивает их с верного пути. Рикардо - опасный элемент, потенциальный преступник. С такими людьми лучше не иметь ничего общего.

     Роза печально вздохнула:

     - Видимо, я совершенно не разбираюсь в людях. Рикардо представлялся мне совсем другим: отважным, смелым, почти героем. Я едва не влюбилась в него.

     - Не стоит корить себя. Доброта и отсутствие циничного взгляда на жизнь делают вас лишь ещё краше. Этот жестокий мир не оставил свой грязный след на вашей чистой душе. В людях вы видите только хорошее. Даже в таком отребье, как Рикардо, вам удалось разглядеть положительные черты. Не стану отрицать, он и впрямь отважен и крайне предан делу. Наверняка, парень действует исключительно из хороших побуждений. Жаль, у него не хватает мозгов понять, что на самом деле хорошо, а что плохо. Порой добрый дурак приносит больше вреда, чем умный злодей. Своей активностью Рикардо действительно сильно выделяется из общей массы забитых мужчин. Ничего удивительного, что вас тянуло к нему. Храбрые, сильные и деятельные парни всегда привлекали молодых девушек. Увы, в юности, при выборе пары, люди недооценивают важность таких качеств, как надёжность, стабильность, интеллект. К счастью, вы очень умны для своего возраста и не позволяете использовать себя. Возможно, вам следует присмотреться к кому-то постарше. К мужчине, который сможет стать для вас надёжной опорой.

     Слова Вольцмана разбудили внутри Рикардо зверя. Опасный ревнивый хищник почуял соперника. Революционер с огромным трудом сдерживал бестию, жаждущую ворваться в помещение госпиталя и наброситься на Вольцмана. Однажды парень уже дал волю своим демонам, в результате возлюбленная отвернулась от него. На этот раз Рикардо решил действовать более обдумано.

     Он собирался украсть бомбу. Только взорвав дворец парень мог вернуть себе честное имя и расположение Розы. Первым пунктом в его плане стоял взлом кабинета Вольцмана. Для этого требовался человек, умеющий обращаться с отмычкой. Что-то подсказывало Рикардо, что Хорхе знает, где найти такого умельца.

     Рикардо и Робби вошли в печатный цех. В темноте станки походили на спящих мастодонтов. Дневной шум стих. Лишь из дальнего угла доносились голоса. Там, в тусклом свете лампочки, собралась весьма сомнительная компания. Мужчины сидели на деревянных ящиках или прямо на станках. В руках они держали бутылки с дешёвым пивом или водкой и дымящиеся папиросы. Несколько человек сидели за небольшим столиком. Они явно обладали наиболее высоким статусом среди собравшихся. У них на коленях расположились девушки с ярким макияжем и в откровенной одежде. На столе стояли бутылки с довольно дорогим виски.

     Хорхе не было. Зато среди авторитетов присутствовал его друг - бугай по кличке Бизон. Встретившись взглядом с революционером, он произнес:

     - Смотрите-ка кто пришёл. Парень, ты либо чертовски храбрый, либо совсем тупой. - Сидевшая у здоровяка на коленях худая нескладная блондинка с грязными волосами прыснула, показав кривые зубы. Довольный собой громила продолжил: - Я думал, после своего позора ты не посмеешь появляться здесь. Лучше убирайся отсюда, пока ещё можешь ходить.

     - Мне нужен Хорхе, - упрямо ответил Рикардо. - Я не уйду, пока не поговорю с ним.

     - Не о чем вам разговаривать, - процедил сквозь зубы Бизон. - От тебя одни неприятности. Будешь опять баламутить воду, нам всем потом достанется. У нас дела налажены ровно и гладко, нам перемены ни к чему. Я ещё раз повторяю: либо ты сейчас сам исчезнешь навсегда, либо мы тебе поможем.

     - Оставь свои угрозы, - уверенным голосом ответил Рикардо. - Тебе не напугать меня. Я пришёл к Хорхе и не уйду, пока не поговорю с ним.

     Терпение громилы лопнуло:

     - Что же, ты сделал свой выбор!

     Блондинка соскочила с его колен. Её короткая юбка задралась. Девица и не думала поправляться. Она слишком увлеклась назревшим противостоянием.

     Бизон медленно поднялся. Его взгляд не отрывался от противника. Ноздри приплюснутого носа раздувались. Из них едва не валил пар. Рикардо ощущал себя матадором. Бык готовился наброситься на него. Парень стоял без движения, внешне не выказывая никакого напряжения. Он знал: будет лишь одно мгновение, чтобы выхватить пистолет из кармана. Выстрел должен прозвучать лишь когда противник замахнется для удара. Не раньше и не позже. Только балансируя на грани между жизнью и смертью можно добиться признания толпы - таков закон корриды.

     Бык сорвался с места. Зрители затаили дыхание, ожидая увидеть, как рога вспарывают живот храбреца. Громила мчался на Рикардо. Рука революционера скользнула в карман. Ладонь почувствовала холод рукоятки. Револьвер вырвался на свободу после длительного заточения в темнице. Он хотел кричать, изрыгая пламя изо рта, брызгая свинцовой слюной.

     Громила замахнулся на ходу. Массивный кулак полетел в лицо Рикардо. Спусковой крючок пистолета ощутил давление пальца. Что-то огромное пролетело мимо революционера с невероятной скоростью. Размытое движение, звук удара. Револьвер так и не выстрелил, но Бизон мешком повалился на пол. Над ним застыл Робби. Он одним ударом вырубил громилу, впрочем, не выглядевшего таким уж крупным на фоне немого гиганта.

     Рикардо спокойным шагом подошел к столику. Схватив бутылку виски, он сделал несколько глотков. Толпа безмолвствовала. Все смотрели на революционера, но никто не решался выступить против человека с пистолетом в руке и могучего великана.

     - Повторяю еще раз, мне нужно поговорить с Хорхе, - голос Рикардо раскатом грома прокатился по цеху.

     - Боюсь, у вас ничего не выйдет, - сказал единственный из присутствующих, в чьем взгляде читалось любопытство, а не молчаливая злость труса. Глубокие морщины в уголках глаз выдавали солидный возраст мужчины. В тусклом свете блестели седые волоски, затерявшиеся в густой аккуратно уложенной темной шевелюре. Старомодный, но довольно дорогой серый костюм сидел, как влитой. На пальце красовался перстень с огромным зеленым камнем.

     - Интересно, почему же? Может, кто-то мне помешает? - спросил революционер, демонстративно размахивая пистолетом.

     Вид револьвера никак не подействовал на мужчину. Все тем же спокойным голосом он произнес:

     - Нет, что вы. Я вижу, у вас серьезные намерения. Было бы крайне глупо становиться на вашем пути. Тем более, в этом нет никакой необходимости. Вы можете хоть всю ночь пытаться поговорить с товарищем Хорхе, только он вам ничего не ответит.

     - Так почему же, черт возьми?! - не выдержал Рикардо.

     - Все просто, товарищ Хорхе мертвецки пьян. Можете сами проверить, он спит за тем станком.

     Рикардо проследовал в указанное место. С первого взгляда на раскинувшееся на полу тело стало ясно, что нет никакого смысла пытаться разбудить Хорхе. Революционер громко выругался. Он не мог ждать до следующего дня, когда Вольцман вернется в свой кабинет. Парень обратился к толпе:

     - Есть ли здесь кто-нибудь, кто умеет взламывать замки?

     - Тот, кто умеет делать это, вам сейчас не поможет, - ответил все тот же мужчина.

     - Назови мне этого человека. Я найду способ с ним договориться.

     - Этот человек - Хорхе. Он здесь единственный мастер по взлому.

     В очередной раз жестокая реальность разбила все планы Рикардо вдребезги. Революционер устал от постоянных помех. Злость жгла его изнутри.

     - Порой приходится просто смириться с обстоятельствами, тут ничего не поделаешь, - дружелюбно произнес мужчина. - Раз уж вы вынуждены ждать, предлагаю провести время с удовольствием и приглашаю присоединиться к нам. Кстати, меня зовут Вульф.

     Рикардо пожал его руку, но от предложения отказался. Парень еще ощущал на себе наполненные ненавистью взгляды. К тому же, он надеялся выспаться перед предстоящим трудным днем.

     Хорхе проснулся, но открывать глаза не спешил. Даже не поднимая головы он чувствовал сильнейшее похмелье. Рабочий день давно начался. Шум станков заставлял мозг сжиматься и вздрагивать. Он не позволял сбежать от головной боли в царство снов. Ко всему прочему примешалась дикая жажда. Вода, конечно, утолила бы ее, но от похмелья избавиться не помогла бы. Хорхе решил послать кого-нибудь из молодых за пивом. Он с трудом приподнялся и уже собирался позвать ближайшего салагу, но тут его взгляд наткнулся на Рикардо.

     Смуглое лицо революционера стало серым, под глазам появились мешки. Ночью парень спал всего лишь пару часов. Остальное время его терзали тяжелые размышления и сомнения.

     - Опять ты? - обессиленным голосом произнес Хорхе. - Я отказываюсь вести переговоры до тех пор, пока мне предоставят бутылку холодного пива.

     - Вот, видите, я был прав, - из-за спины Рикардо послышался голос Вульфа.

     Революционер извлек откуда-то запотевшую бутылку. Хорхе схватил ее трясущейся рукой. Одним залпом он прикончил пиво.

     - Чего тебе надо, неугомонный человек? - спросил Хорхе, вытирая губы тыльной стороной ладони.

     - Ничего особенного, всего лишь взломать один замок.

     - Всего один замок? - Хорхе с прищуром посмотрел на Рикардо. - Ну, и в чем же подвох?

     - Это замок на двери начальника типографии.

     - Нет-нет и еще раз нет, - замотал головой Хорхе. - Кого угодно, только не Вольцмана. С этим человеком лучше не ссориться. К тому же, он находится в кабинете круглые сутки, спит там и ест. Даже пожар не заставит его покинуть свое рабочее место надолго.

     - Ему придется выйти из кабинета, если легавые появятся в здании, - ответил Рикардо. - Я сам приведу их сюда. Знаю, план так себе, но другого у меня нет.

     - Привести легавых сюда? Это же полное безумие! - воскликнул Вульф. Его глаза горели: - я просто обязан вас поддержать! Слушайте, здание это очень старое. Здесь есть много помещений и коридоров, которыми давно никто не пользуется. Некоторые из них мы приспособили под собственные нужды. Вольцману, разумеется, об этом ничего не известно. Вы сможете воспользоваться одним из наших ходов, чтобы незаметно подняться на третий этаж. Там же дождетесь, пока Вольцман покинет свой кабинет.

     - Я напрочь отказываюсь участвовать во всем, что связано с легавыми, - твердо заявил Хорхе. - Мне не нужны проблемы. Вам я тоже советую отказаться от этой затеи. Вольцман, конечно, мешает нашей деятельности. Его арест сыграет нам на руку. Но если легавые разнюхают что-то лишнее, типографию закроют. Все мы окажемся на улице, а я лично не хочу терять свое место. Оно меня вполне устраивает.

     - Да, ставки высоки, но в случае успеха мы получим гораздо больше, чем просто возможность избавиться от Вольцмана. У нас появиться возможность уничтожить императора. Когда его тирании настанет конец, власть над всей страной перейдет в руки революционного движения. Подпольная типография, возможно, станет новым командным центром.

     Хорхе облизал губы.

     - Неужели, все разговоры про бомбу не выдумка? - спросил он, с недоверием глядя на Рикардо. - Я знаю, ты не тот человек, который станет врать, но вся эта история звучит чересчур дико.

     - Можешь быть уверен, бомба действительно существует. Я не такой дурак, чтобы рисковать своей шкурой ради выдумки.

     Хорхе молчал больше минуты. Его глаза не отрывались от лица Рикардо. Наконец, он выдал свой ответ:

     -Ладно, черт с вами, я согласен. Давайте сделаем это!

     Рикардо еще не придумал, каким образом он приведет легавых в здание типографии. Он собирался найти патруль, а дальше действовать по обстоятельствам. У выхода революционера нагнал Робби. Великан явно намеревался отправиться вместе с товарищем.

     Долгие годы Рикардо удавалось скрываться от патрулей благодаря умению быстро и незаметно перемещаться от укрытия к укрытию. Парень понимал, что огромный и неуклюжий Робби станет для него лишь помехой.

     - Нет, дружище, тебе лучше остаться здесь. Знаю, ты храбрый парень и не боишься легавых, но я не могу подвергать твою жизнь опасности, - Рикардо слукавил, чтобы не обидеть товарища.

     Гигант словно прочитал мысли революционера. Он нахмурился. Его голова поникла. Рикардо положил руку на плечо товарища.

      - Кроме того, мне понадобиться твоя помощь здесь. Кто-то должен подготовить путь для отступления. Это крайне важно. Все наши усилия пойдут псу под хвост, если легавые схватят нас с бомбой на выходе из здания.

     Ответом ему стал вгляд, наполненный преданностью. Рикардо отвернулся, не в силах смотреть в большие, ласковые глаза великана.

     Опытный революционер умеет определять приближение полицейского патруля по особым, только ему известным, приметам. Встречные прохожие прячут взгляды. Их походка становится более быстрой. В движениях появлется резкость, скованность. Приглушенные уличные разговоры полностью замолкают. Даже сам воздух словно становится гуще, напряженнее.

     Рикардо всегда старался держаться как можно дальше от патрулей. Теперь же ему приходилось самому искать легавых. Парень двигался по узким улочкам, полагаясь на свой профессиональный инстинкт. Здание типографии скрылось за приземистыми жилыми домишками с облезлыми стенами. Солнце миновало свою верхнюю точку. Теперь оно медленно сползало вниз. Его лучи отражались в грязных окнах. При дневном свете город становился еще уродливее. Всюду виднелся мусор. Обырывки бумаги, пакеты, раздавленные окурки, осколки стекла выглядывали из-под толстого слоя пыли, покрывающего разбитый асфальт.

     Внимание революционера привлек крик.

     - Держи воровку! - голосил коротышка, выскочивший из продуктовой лавки. Его мясистое лицо раскраснелось и походило на помидор. Огромное брюхо ходило ходуном из-за участившегося дыхания.

     По улице бежала женщина лет шестидесяти. Она походила на ожившую мумию, иссохшую до такой степени, что осталась лишь сморщившаяся кожа, туго обтягивающая кости. Платок, покрывавший голову съехал. Из-под него выбились редкие бесцветные волосы. Выцветший сарафан, казалось, целиком состоял из заплат. Одной рукой женщина прижимала к груди буханку хлеба. Навстречу ей выскочил легавый. На ходу он сдернул с плеча автомат. Ствол автомата уставился на истощенное, испещренное морщинами лицо. Воровка отшатнулась назад. Инстинктивно она крепче прижала хлеб к себе.

     - Помилуй, сынок, отпусти меня, - ее нижняя челюсть сильно дрожала. Слова с трудом вырывались изо рта. - Я сорок лет работала на заводе. Глаза мои уже почти ничего не видят, руки не слушаются. Не могу больше работать. Выгнали меня с завода. Пенсия - жалкие гроши, попробуй проживи. Видать, такова награда за долгие годы честного труда.

     - Ты грязное, никчемное отребье, - ответил полицейский, - Без такого мусора, как ты, жизнь в стране станет только лучше.

     - Старики нынче никому не нужны стали. Да и самим уж жить мочи нет, хоть сейчас в гроб ложись. Только нельзя мне умирать. Не для себя живу, ради внуков своих. Нет у них кроме меня никого. Сын у меня был твоего возраста, жена у него молодая красавица. Обоих похоронила два года назад. Забрала их болезнь тяжкая. Только детишки остались - две сиротинушки. Крохотные совсем, - лицо женщины стало совсем мокрым от слез. Она упала на колени и теперь снизу вверх смотрела на легавого. - Отпусти меня, голубчик, пожалей, миленький. Нельзя мне в тюрьму. Подумай о детках моих маленьких. Некому их кормить станет, умрут они от голода.

     - Ну, и пусть сдохнут. Мне то что? Ты совершила преступление и заслуживаешь наказания. Я представитель закона, а закон не знает жалости, - легавый передернул затвор. - А ну, вставай. Ты арестована за кражу.

     Рикардо не верил в свою удачу. Он встретил не просто какого-то легавого. Ему попался лейтенант Дрейфор, виновный в смерти его товарища. У парня появилась отличная возможность отомстить. Никчемный офицер полностью сосредоточил свое внимание на воровке. Революционер спокойно подошел к нему со спины. Холодный ствол револьвера уперся в затылок лейтенанта.

     - Сейчас я досчитаю до трех, и ты спокойно положишь автомат на землю. Если попробуешь что-то вытворить или просто резко дернешься, твои мозги разлетятся по всей округе. Ты же не хочешь нарушать чистоту? - Рикардо подождал несколько секунд, чтобы Дрейфор смог полноценно оценить ситуацию, в которую вляпался. - Раз, два, три...

     Лейтенант покорно исполнил указания. Для сопротивления ему явно не хватало храбрости. Рикардо подобрал автомат. Парень повесил его на плечо. Более привычный револьвер остался в руке. Его дуло по прежнему смотрело в затылок легавого.

     - А теперь, проси прощения у этой дамы. От ее решения будет зависеть: жить тебе или умереть.

     Дрейфор зарыдал, как маленький испуганный ребенок. Слезы ручьями потекли по его побледневшим щекам. Сквозь всхлипывания он начал мямлить:

     - Простите меня, пожалуйста. Я... я лишь выполнял свою работу...

     Рикардо ткнул лейтенанта стволом. Его голова безвольно мотнулась вперед.

     - Говори четче! - рявкнул революционер.

     Дрейфор повысил голос, но всхлипывания тоже стали громче. Его речь осталась все такой же невнятной.

     - Я не хотел... Отец отправил меня служить в полиции. Мне пришлось... Не убивайте меня, умоляю...

     - Ну, что мы будем с ним делать? - спросил Рикардо у женщины.

     На испещренном морщинами лице появилась довольная улыбка.

     - Пристрели гада! - ответила она.

     Палец лег на гладкую металлическую поверхность спускового крючка. Перед глазами Рикардо стояло лицо погибшего товарища. Он, как на яву, видел грубые прикосновения лейтенанта к нежной коже прекрасной Розы. Ярость, кипящей лавой, поднимающейся из недр земли, наполняла его душу. Она нестерпимо жгла сердце. Остудить ее могла лишь кровь, сочащаяся из дыры в голове легавого, оставленной пулей. Дрейфор заслуживал смерти, как никто другой. Все же что-то мешало революционеру спустить курок. Ему ни раз приходилось убивать врагов, но он всегда делал это в честном бою. У парня рука не поднималась выстрелить в спину безоружного противника.

     Псы всегда держатся стаями. Так и легавые никогда не ходят поодиночке. Где один, рядом и другой. Напарники Дрейфора не заставили себя долго ждать. Рикардо узнал их сразу: коренастый постарше и высокий крепыш с густыми усами.

     - Эй, - крикнул парень, - ни шагу дальше, иначе я снесу башку вашему сопляку.

     Старший офицер крепко выругался. Он застыл на месте с поднятыми руками. Второй полицейский последовал его примеру. У Рикардо не оставалось времени на сомнения. Он потянул спусковой крючок. Палец почувствовал сопротивление пружины. В последнее мгновение революционер отвел пистолет от головы лейтенанта. Револьвер выстрелил несколько раз подряд. Фонтанчики каменной крошки взметнулись над асфальтом в нескольких метрах от легавых. Офицеры отскочили назад. В этот момент Рикардо бросился бежать. Бледный от страха Дрейфор застыл без движения, будто нелепая статуя, пародирующая полицейского.

     - А ну, прочь с дороги! - Рявкнул на него усач, на бегу снимая с плеча автомат.

     Крик вывел лейтенанта из оцепенения. Упав, он всем телом вжался в землю. Его руки накрыли голову, окончательно отгородив горе-офицера от внешнего мира.

     Заговорил автомат высокого легавого. Слишком поздно, преступник уже скрылся за углом дома. Очередь ударила в стену, оставляя россыпь маленьких кратеров в мягкой штукатурке. Рикардо опережал преследователей на несколько шагов. Он вел легавых к зданию типографии. Псы императора дышали ему в спину. Они клацали зубами, огрызались, брызгая свинцовой слюной, но не могли схватить парня.

     Впереди показалось здание типографии. Рикардо ворвался внутрь. Он бежал по извилистым коридорам. Встречные рабочие шарахались от него. Их любопытные взгляды натыкались на автомат. Глаза расширялись от страха. Коридоры мгновенно пустели. Люди разбегались по углам, словно крысы.

     Вульф ждал революционера в условленном месте. Он безмятежно поигрывал изящной тростью. Шляпа с короткими полями дополняла образ щёголя. В знак приветствия головной убор покинул голову. Вульф слегка поклонился Рикардо.

     - У нас нет времени на подобную ерунду, - ответил парень, жадно глотая воздух после долгого бега.

     - Прошу прощения. Следуйте за мной.

     Вульф привел Рикардо к старой обшарпанной двери без ручки. За ней скрывался узкий проход, заваленный коробками. Революционер с трудом протиснулся между ними. Дверь закрылась. Коридор погрузился в непроницаемую темноту.

     Офицеры издалека видели, как преступник забежал в здание городской газеты. Внутри легавых встретили лишь опустевшие коридоры.

     - Черт возьми, - прорычал усатый. - Опять это место, чтоб его... В прошлый раз мы искали беглеца больше часа. Готов поспорить, с этим выродком мы провозимся еще дольше.

     - Если вообще найдем его, - добавил старший. - Этот явно умнее предыдущего. Похоже, он знает, что делает. Если в здании есть другие выходы, гаденыш уже далеко отсюда.

     - Собакин сын! - офицер плюнул на пол. - Что делать будем?

     - Ты останешься здесь и будешь охранять выход, а я найду местного начальника. Он должен знать все ходы в этом здании. Заодно позвоню из его кабинета в участок. Пусть пришлют подмогу.

     - Ты только с начальником газеты не спорь. Я слышал, он тот еще тип, с ним лучше не ссориться. У него кругом связи. Даже наше руководство его побаивается.

     - Не учи ученого, я подольше тебя в полиции служу. Знаю, с кем можно спорить, а с кем нельзя...

     Вольцман занимался делами. На его столе царил беспорядок. Всюду лежали листы, заполненные стройными столбиками чисел. Во всех этих цифрах не смог бы разобраться сам дьявол. Только начальник типографии понимал их смысл.

     В дверь постучали. Вольцман продолжал писать в надежде, что посетитель уйдет. Стук раздался вновь. Он также остался бы без ответа, но следом за ним зазвучал мужской голос:

     - Это полиция.

     Руководитель типографии устало вздохнул. Он предчувствовал возникновение множества проблем.

     - Заходите.

     - Преступник в вашем здании! - сходу начал офицер.

     Вольцман сразу догадался, о ком идет речь.

     - Насколько он опасен?

     - Наглец напал на нашего сотрудника средь белого дня и отобрал его оружие. Похоже, мы имеем дело с опытным, вооруженным и очень опасным бандитом. - Могло быть и хуже. По крайней мере, пока не прозвучало ни слова о причастности Рикардо к революционным кружкам. - Я должен немедленно связаться с участком. Нам необходимо подкрепление для осмотра всего здания.

     - Да, связаться с участком, - задумчиво произнес Вольцман. Мотнув головой, как бы отгоняя лишние мысли, он воскликнул: - нет, не надо подкрепления! Если преступник в здании, мы справимся и своими силами. А если он уже сбежал? Передайте в участок его приметы. Пусть усилят патрулирование улиц. И еще, скажите, чтобы не пытались взять его живьем. Слишком опасно. При обнаружении вести огонь на поражение. - Вольцман нашел под бумагами телефон, сделанный из дешевого красного пластика. Подвинув аппарат к офицеру, он сказал: - звоните немедленно. Дорога каждая секунда.

     Дрожащим пальцем легавый начал крутить диск телефона. После непродолжительных гудков из трубки донесся женский голос. Деловым тоном офицер передал указания Вольцмана. Используя тот же аппарат, начальник типографии вызвал дежурных. Он приказал перекрыть все выходы и обыскать все помещения.

     В здании поднялась суматоха. Люди с красными повязками на рукавах вламывались в комнаты. На время обыска они выгоняли всех жителей из помещений. В коридоре образовалась толпа. Люди жались к стенам, прятали испуганные глаза. Среди них оказалось несколько женщин в нижнем белье. У кого-то на руках плакал младенец. Вольцман наблюдал за происходящим, сдвинув брови. Он лично контролировал процесс. Офицеры всюду следовали за ним.

     Жилые комнаты остались позади. Настала очередь рабочих помещений. Делегация, возглавляемая Вольцманом, вошла в печатный цех. Рабочие в то же мгновение приросли к станкам. Они усердно создавали видимость полезной деятельности. На них, как на детали исполинских машин, никто не обращал внимания. Начальник газеты сразу направился в дальнюю часть цеха. Он сильно удивился не застав шайку бездельников на привычном месте. Только один человек вальяжно сидел на стуле, закинув ногу на ногу. Рука его сжимала изящную трость.

     - Добрый день, господа, - Вульф снял шляпу и слегка кивнул. - Чем обязан вашему визиту?

     - Ах, ты... - процедил Вольцман сквозь стиснутые зубы. На его лице показались красные пятна. - Какого дьявола происходит в моем здании? Только не говори мне, что ты ничего не знаешь. Я все равно тебе не поверю.

     - Увы, я совершенно не представляю, о чем вы говорите.

     Вольцман подскочил к Вульфу. Он схватил его за лацканы пиджака и притянул к себе. Вблизи стали заметны маленькие капельки пота, выступившие на лбу начальника типографии. Раздувающиеся ноздри извергали поток горячего воздуха.

     - Я знаю, что ты врешь! Каждый раз, когда в типографии происходит что-то без моего ведома, ты обязательно оказываешься в этом замешан. Называешь себя анархистом. Свои действия считаешь протестом против власти. На самом деле, это просто хулиганство, а ты всего лишь большой мальчишка, столь усердно играющий роль взрослого, - Вольцман понизил голос. Слова, вырывающиеся из его толстых губ, теперь мог услышать только один человек. - На этот раз все серьезно. Слишком многое стоит на кону. Я не позволю втянуть себя в твою игру. Либо ты расскажешь мне все, что ты знаешь, либо я отдам тебя на растерзание легавым. Они отлично умеют выбивать информацию, поверь мне.

     Вульф ответил столь же тихо:

     - Это будет совершенно неразумно для вас, ведь я могу случайно сказать что-нибудь лишнее.

     - Ты не посмеешь. Слишком многое связывает тебя с этим местом.

     - Что же, у вас будет отличная возможность проверить.

     Несколько секунд Вольцман пристально всматривался в глаза собеседника. Он словно пытался найти на дне зрачков ответ на какой-то вопрос. Вульф не отводил взгляда. Его рот застыл в довольной ухмылке. Начальник типографии притянул анархиста еще ближе к себе. Губы почти коснулись уха. Прозвучал едва слышный шепот:

     - Тогда я сам займусь тобой. Ты очень сильно пожалеешь, что решил перейти мне дорогу.

     Вульф прошептал в ответ:

     - Тогда сделай это, пусть все увидят, на что ты способен на самом деле.

     Вольцман с силой оттолкнул от себя собеседника. Вульф упал на стул, едва не опрокинувшись вместе с ним. Начальник типографии сделал знак дежурным. Они схватили анархиста и потащили его за станки. Увидев недоумение на лицах офицеров, Вольцман поспешил объясниться:

     - Прошу прощения, мы бы хотели самостоятельно разобраться с нашими внутренними проблемами. Этот человек совершенно не опасен. Всего лишь очередной тунеядец, слоняющийся без дела и мешающий другим людям работать. К сожалению, он любит совать свой нос, куда не следует. Мы быстро выясним, известно ли ему что-нибудь о преступнике.

     Вольцман направился вслед за дежурными. На ходу он закатал рукава. Мужчины с красными повязками держали Вульфа за руки. Довольная ухмылка не покинула его лицо. Начальник типографии ударил сходу, без замаха. Пухленький кулачок вонзился в нос анархиста. Из него побежал тоненький красный ручеек. После второго удара лопнула губа. Еще одна струйка крови побежала по подбородку. Вольцман бил деловито, без лишних эмоций. Он словно выполнял неприятную, но необходимую работу. Вульф повис на руках дежурных. Его голова дергалась с каждым полученным ударом.

     - Ну, что, ты еще не готов говорить? - спросил Вольцман. Его нос жадно и шумно засасывал воздух. По раскрасневшемуся лицу катились крупные капли пота.

     Вульф плюнул ему под ноги. В луже красной слюны лежал белый осколок.

     - Пошел к черту! - анархист поднял голову и улыбнулся. В ровном ряду верхних зубов зиял черный провал.

     - Все еще дурачишься? Рано или поздно ты все расскажешь, даже если мне придется выбить тебе все зубы.

     - Как бы не оказалось слишком поздно. Время работает не в вашу пользу. Чем дольше вы со мной возитесь, тем больше шансов у него уйти.

     Вольцман схватил анархиста за волосы. Вульф не мог опустить голову или отвернуться. Он смотрел на искаженное злобой лицо своего истязателя снизу вверх. Сгустками яда посыпались на него слова руководителя газеты:

     - Тем хуже для тебя. Вместе с нашими шансами поймать его уменьшается и ценность твоей жизни.

     Вольцман оттолкнул оттолкнул от себя голову Вульфа, как нечто невыносимо гадкое.

     - Займитесь им, - бросил он дежурным, вытирая лоб носовым платком. - Для начала пересчитайте ему оставшиеся зубы. Если через десять минут он не станет разговорчивее, сломайте ему ноги... Эй, а тебе чего здесь надо? А ну, убирайся отсюда, иначе окажешься рядом с ним.

     - У меня для вас есть важная информация, - прозвучал приглушенный бас.

     Перед начальником типографии стоял человек по прозвищу Бизон. Бугай горбился и вжимал голову в плечи. Лицо его побледнело и приобрело серый оттенок. Казалось, он весь как-то высох, потерял внушительность.

     - Ну, выкладый, что там у тебя.

     - Я знаю... то есть у меня есть информация о Рикардо...

     Прищурив глаза, Вольцман уставился на здоровяка.

     - Ты же понимаешь, что с тобой будет, если ты обманешь нас и впустую потратишь драгоценное время?

     Бизон неуверенно кивнул. Это удовлетворило Вольцмана. Он скомандовал дежурным:

     - Оставьте этот мусор. У нас есть дела поважнее.

     Рикардо шел по узкому коридору. В руке он держал электрический фонарь. Луч света блуждал по голому бетону стен, вырывая из темноты похабные надписи. Под подошвами хрустело битое стекло. Со звоном перекатывались задетые пустые бутылки. Всюду валялся строительный мусор и пустые коробки.

     В дальнем конце прохода находилась вертикальная металлическая лестница. Она вела на верхние этажи через квадратные проемы в перекрытиях. Рикардо осторожно начал подъем. При каждом резком движении раздавался жалобный скрип. Лестница сильно шаталась. Железные ступени заржавели. Рыжая пыль оседала на ладонях, пачкала одежду.

     До третьего этажа оставалось совсем немного. Революционер поставил ногу на ступеньку. Послышался скрежет. Прогнивший металл не выдержал нагрузки. Парень потерял опору и повис на руках. Под ним квадратной пастью чернела дыра в полу. От первого этажа его отделяло метров шесть или семь - высота вполне достаточная, чтобы переломать ноги. Подтянувшись, Рикардо нащупал следующую ступень. Подъем он продолжил с большей осторожностью. Случившееся показалось ему плохим предзнаменованием.

     Короткий узкий коридор, начинавшийся у лестницы вел к массивной деревянной двери. Возле нее революционеру пришлось подождать несколько минут. Постучали три раза с коротким промежутком и два с длинным. Рикардо открыл ключом, взятым у Вульфа. В проеме показалось острое лицо Хорхе.

     - Вольцман ушел, - сообщил он. - Можно приступать к делу.

     Этаж опустел. Его обитатели прятались в своих кабинетах. Все дежурные занимались обыском нижних помещений. Некому было уличить двух мужчин во взломе. Хорхе умело, без лишней спешки, ковырял отмычкой в замке. Едва слышно он насвистывал мелодию простой бандитской песенки. Что-то щелкнуло. Дверь открылась.

     - Вуаля, - произнес Хорхе, сделав приглашающий жест.

     Оказавшись в кабинете, Рикардо растерялся. Бомба могла находиться где угодно. Заполнявший комнату хаос беспорядка предвещал длительные поиски. В выдвижных ящиках стола, как и на самом столе, всюду валялись папки с бумагами и канцелярские принадлежности. На полках - множество толстых потрепанных томов: по экономике, бухгалтерскому делу, своды законов. Больше всего удивляло наличие среди них сборников стихов. Чистая одежда в шкафу и грязная, сваленная кучей на потертом диване, подтверждали слухи, что Вольцман буквально живет в своем кабинете. В верхнем ящике лежала полупустая банка растворимого кофе, стеклянная сахарница, немытая кружка.

     Рикардо ураганом носился по комнате, переворачивая все вокруг с ног на голову. Он заглянул во все шкафы, в каждый укромный уголок. Вольцман очень тщательно спрятал бомбу, видимо опасался обыска.

     Сквозь узкую щель приоткрытой двери в коридор высовывался длинный нос Хорхе. Мужчина переминался с ноги на ногу. Его взгляд поминутно обращался к часам.

     - Черт меня дернул ввязаться в эту аферу. Может, Вольцман вообще хранит Бомбу в другом месте.

     - Нет, она где-то здесь, - уверенно сказал Рикардо. - Я нутром чую ее близость.

     - Так пусть твое нутро поможет найти ее. И желательно скорее, пока хозяин кабинета не вернулся сюда вместе с полицией. Сразу начнется перестрелка, а мне не хотелось бы случайно словить пулю от легавых. У меня, знаешь ли, аллергия на свинец.

     - Успокойся, - раздраженно ответил Рикардо. - Я итак тороплюсь. А ты, раз уж не помогаешь мне, так хоть не мешай. Сядь на диван и не дергайся.

     - Вот и сяду! - Хорхе резко развернулся. Быстрыми шагами он направился в дальний угол. - Я, между прочим, обещал лишь разобраться с замком. Остальное - не мое дело.

     ***

     Вольцман мгновенно забыл про Вульфа. Он подошел к Бизону. Его лицо светилось улыбкой. Дружески хлопнув бугая по плечу, начальник типографии заговорил медовым голосом:

     - А ты умнее своих товарищей. Знаешь, с кем действительно стоит дружить. Молодец, далеко пойдешь. Говори же, что тебе известно. Поверь, я в долгу не останусь.

     Со стороны выглядело, будто учитель уговаривал ученика наябедничать на сверстников. Бизон действительно походил на нелепо увеличенного в размерах школьника. Ему не удавалось справиться с волнением. Он не знал, куда деть руки. Голос дрожал, в нем звучали неприлично высокие для огромного мужчины нотки.

     - Мне известно... то есть, я видел, как Вульф расчищает один из старых запасных ходов. Наверное... то есть, я уверен, что он готовил путь для Рикардо.

     - Куда ведет этот ход?

     - Ход ведет... ну, там есть пожарная лестница, проходящая через все этажи.

     - Это вся твоя информация?! То есть, подлец может находиться где угодно?! - рявкнул Вольцман.

     Неожиданный восклик заставил Бизона вздрогнуть и сжаться.

     - Это... есть еще кое-что. Рикардо искал человека, способного взломать сложный замок...

     Вольцман задумчиво повторил:

     - Взломать замок? На каком-то из верхних этажей... - Догадка разрядом молнии поразила начальника типографии. Его глаза расширились. Кулаки сжались. Ноздри раздулись. - Дьявол! Так вот, что задумал этот выродок! Вот зачем он притащил сюда полицию! Проклятый непроходимый идиот, безмозглый кретин!

     Вольцман схватил Бизона за воротник и притянул к себе. Крик заставил бугая зажмуриться.

     - Какого черта ты, тупица, так долго тянул время?! Почему сразу не пришел ко мне?! А, черт с тобой, проваливай с глаз моих! - Вольцман с силой оттолкнул здоровяка. Быстрым шагом он направился к выходу из цеха. Дежурные услышали приказ:

     - Что стоите, имбицилы? Все за мной! - К офицерам полиции начальник типографии обратился более вежливо: - есть информация, что преступник хочет ограбить мой кабинет. Советую держать оружие наготове. Он не даст взять себя живьем, будет отстреливаться до последнего патрона.

     ***

     Хорхе с размаха плюхнулся на диван. Он хотел вытянуть ноги, но мешала гора грязного белья. Небрежным жестом мужчина скинул кучу. Послышался звук падения чего-то более массивного и жесткого, чем обычное тряпье.

     - Что у него там такое тяжелое? - удивился Хорхе.

     Рикардо не обратил на его слова внимания. Он полносью сосредоточился на обыске. Навязчивая идея о существовании скрытого тайника червем точила сознание. Шкафы подверглись повторному осмотру. Документы и книги валились на пол. Парень торопился. С каждой потраченной впустую секундой в нем нарастала паника. По телу растекались волны холода, выступающие ледяными каплями на спине. Мысли путались, надежды на успех таяли. Действия становились механическими, бездумными. Революционер метался из угла в угол, бессмысленно заглядывая в одни и те же ящики.

     Нога запуталась в валявшемся на полу грязном белье. Рикардо упал. Со злость он начал пинать кучу одежды. Удар пришелся на что-то увесистое. Из-под тряпья выкатился знакомый вещевой мешок. Парень уставился на него непонимающим взглядом. Он не мог поверить, что Вольцман столь небрежно обращался с бомбой. Кинул ее, будто она совсем ничего не значила.

     - Ну, чего ты развалился!? - крикнул Хорхе. - Ищи скорее свою проклятую бомбу!

     - Уже нашел!

     - Тогда чего мы ждем?

     Рикардо вскочил на ноги. Он вылетел в коридор. Вещевой мешок болтался у него на плече. Автомат, висевший на длинном ремне, во время бега бил по спине. Хорхе оказался впереди. Быстро мелькали его короткие ножки. Расстояние до секретного хода стремительно сокращалось. Специалист по взлому остановился и жестом призвал к тишине. Со стороны главной лестницы отчетливо доносился топот.

     - Назад! - скомандовал Рикардо. - Этот выход уже наверняка перекрыт.

     Хорхе развернулся. Его ножки замелькали еще быстрее. Рикардо схватил автомат и дал короткую очередь в сторону лестницы. Предупреждение сработало. Никто из преследователей уже не спешил подниматься. Революционер догнал сообщника почти у самого кабинета Вольцмана. Парень остановил Хорхе, схватив за рукав куртки.

     - Там нас сразу накроют. Есть идея, как выиграть время.

     Рикардо повернулся к ближайшей двери и ударом ноги заставил ее открыться. В комнате горел свет. Хозяин кабинета - знакомый старик с длинными курчавыми седыми волосами - сидел на диване. Его покрасневшие со сна глазки непонимающе мигали. Руки шарили по карманам в поисках очков.

     - Сегодня я не принимаю, - проворчал он.

     Очки обнаружились в нагрудном кармане вязаной жилетки. Водрузив их на нос, старик осмотрел вошедших. Его взгляд наткнулся на автомат. Кадык, выпирающий из серой морщинистой шей, дернулся.

     - Не убивайте меня, пожалуйста, - голос старика заметно дрожал.

     - Больно ты кому нужен, - Рикардо подпер дверь стулом. На хозяина кабинета он даже не взглянул. - Сиди тихо и мы тебя не тронем.

     Хорхе плюхнулся на пол, подтянув ноги к себе. Его лицо уткнулось в колени, а руки обхватили голову.

     - Ох, дурак я дурак, - запричитал взломщик, покачиваясь вперед-назад, - и зачем только пошел на это гиблое дело? Что же со мной теперь будет? И бежать-то ведь больше некуда. Загнали нас в ловушку.

     - Заткнись! - прошипел Рикардо. Его слух сосредоточился на происходящем в коридоре.

     ***

     Вольцман находился в ужасной физической форме и сильно отстал. Беготня по лестницам быстро вымотала его. Круглое лицо раскраснелось, по лбу и щекам катились крупные капли. Едкий запах пота заполнил окружающий воздух. Дыхание сбилось. Легкие усердно работали, хрипя от натуги, но не могли обеспечить плотное тело достаточным количеством кислорода.

     Очередь, выпущенная Рикардо, заставила дежурных вжаться в ступеньки. Более опытные офицеры полиции пригнулись и схватились за оружие. Когда Вольцман догнал подчиненных, выстрелы уже смолкли. Лишь звук удаляющихся шагов прилетал из коридора.

     - Ну, и чего вы тут разлеглись, трусы никчемные! - закричал начальник типографии. - Преступник уходит, догоните его!

     Задыхаясь, наступая на дежурных, он продолжал подниматься. Лестница закончилась в самый подходящий момент. Рикардо как раз заходил в кабинет.

     - Все, теперь ты никуда не денешься, - сиплым голосом, прерываясь для вздоха, произнес Вольцман и, запнувшись о последнюю ступеньку, повалился на пол. - Обыщите все комнаты рядом с моим кабинетом. Преступник в одной из них.

     Перед лицом замелькали солдатские ботинки. Дежурные с полицейскими псами во главе двигались по коридору. Они бесцеремонно врывались в один кабинет за другим, пока не наткнулись на дверь, подпертую стулом.

     Встретив преграду легавые не отступили. Они принялись штурмовать кабинет с упорством рыцарей, осадивших замок. Увы, по прочности дверь не могла сравниться с непреступным вратам крепости. После пары ударов послышался треск дерева, предвещающий вторжение неприятеля. Революционеру пришлось использовать свой последний козырь.

     - У меня здесь заложник! Если вы попытаетесь войти, я пристрелю его! - Преступник говорил громко и уверено. Создавалось впечатление, что он полностью владеет ситуацией.

     Из кабинета донесся еще один голос, надорванный, готовый сорваться в плачь:

     - Выполняйте его требования. Не дайте ему убить меня. Я главный редактор этой газеты, у меня есть важные связи...

     Дежурные замерли в нерешительности, они ждали реакции офицеров. Легавые сами не знали что делать, лишь растерянно смотрели друг на друга.

     - Почему вы стоите?! - голос раскатом грома пронесся по коридору. Быстро и неумолимо надвигался ураган в обличии начальника типографии, готовый смести все на своем пути. - Вышибайте дверь! Схватите негодяя немедленно!

     - У него в заложниках ваш главный редактор, - произнес старший из офицеров.

     - Наплевать, эта старая развалина все равно уже одной ногой в могиле. Речь идет об особо опасном преступнике. Его необходимо поймать любой ценой.

     Офицер выступил вперед, храбро выпятив грудь. Слишком много всего он повидал за долгие годы службы в полиции, чтобы теперь потакать каждой важной шишке.

     - Я не собираюсь рисковать жизнью гражданского лица.

     Дикий взгляд Вольцмана заставил легавого отшатнуться. В глазах, скрывающихся за круглыми стеклами очков, читалось безумие.

     - Ты что, не понимаешь, что этот человек чрезвычайно опасен? У него бомба в сумке. Если его не остановить, он испортит все... А, к черту вас всех, бесполезные создания, я сам все сделаю...

     Начальник типографии резко развернулся и ударил ногой в дверь. Хрясь! Стул развалился на кусочки, дверь распахнулась. Проход в кабинет оказался свободным...

     ***

     Преследователи вламывались в кабинеты один за другим. Настала очередь того, в котором укрылись преступники. Приближающиеся шаги за дверью, словно секундомер, ведущий обратный отсчет. Еще чуть-чуть и ловушка захлопнется. Рикардо не мог позволить себе сдаться. Только не теперь, когда бомба вновь оказалась у него в руках. Но что же делать? Единственная возможность выбраться - выпрыгнуть в окно. Падение с третьего этажа, и не простого человеческого муравейника, а старого промышленного здания, однозначно грозило серьезными травмами. Со сломанными ногами далеко не убежишь, но революционер решил рискнуть. Он открыл окно. Внизу растянулось серое полотно асфальта.

     - Эй, ты что собирался делать? - Хорхе резко вскочил. - Только не говори, что хочешь прыгнуть.

     - Хочу! - коротко бросил Рикардо.

     - Чертов псих! Бес меня попутал с тобой связаться. Я не собираюсь прыгать, это же равносильно самоубийству.

     Рикардо обернулся и взглянул на сообщника сверху вниз. Одна его нога уже стояла на подоконнике.

     - Дело твое, - пожал он плечами. - Так есть хоть какой-то шанс спастись или хотя бы умереть сразу. Неужели ты думаешь, что легавые просто так отпустят тебя на тот свет? О легкой смерти нашему брату приходится только мечтать.

     Дверь содрогнулась от тяжелого удара. Со стены возле косяка посыпалась штукатурка. Каким-то чудом стул выдержал, но не стоило ожидать, что он продержится долго. Вторая нога революционера оказалась на подоконнике. От свободного падения его отделяло лишь одно движение. Рикардо уже готовился совершить его, но заметил внизу человека. Робби! С высоты он выглядел непривычно маленьким. За ним по асфальту волочилось нечто до нелепости длинное и очевидно слишком тяжелое даже для здоровяка. Одному богу известно, где великан раздобыл эту лестницу, сваренную из тонких металлических труб.

     Удары в дверь продолжались. Стул уже начал трещать, предвещая свою скорейшую кончину, а Робби двигался слишком медленно. Рикардо решил выиграть время. Он подскочил к хозяину кабинета. Дуло автомата уткнулось в его длинные седые волосы.

     - У меня здесь заложник! Если вы попытаетесь войти, я пристрелю его! - громко произнес революционер.

     Старик мгновенно побледнел, чудом балансируя на грани обморока. У него даже нашлись силы выдавить несколько слов. Этого хватило, чтобы преследователи на какое-то время оставили дверь в покое. Рикардо вернулся к окну.

     Внизу Робби боролся с тяжелой лестницей, пытаясь установить ее в вертикальное положение. С большим трудом ему удалось победить. Верхний конец лестницы уперся в стену чуть ниже окна.

     В комнату из коридора просочился громоподобный голос Вольцмана. Сразу стало ясно, что начальник типографии не купится на уловку с заложником. Рикардо спешно начал спускаться. Хорхе тут же сунулся за ним. Неустойчивая лестница пошатнулась, но удержалась...

     ***

     Вольцман собирался ворваться в открытый кабинет, но старший из легавых удержал его за плечо. Вперед пошел высокий офицер с усами. Держа автомат наготове, он осторожно переступил порог. Через секунду послышался его голос, полный недоумения:

     - Здесь никого нет...

     Кабинет действительно оказался пуст, не считая старика, находившегося в полуобморочном состоянии. Оказавшись внутри, Вольцман тут же подскочил к открытому окну. Он увидел длинную лестницу, лежащую на асфальте, и трех человек убегающих вдаль. Начальник типографии выдернул автомат из рук ближайшего офицера. Высунувшееся из окна дуло выплюнуло длинную очередь. К тому моменту расстояние уже превратило беглецов в крошечные точки. Пули летели мимо, но начальник типографии продолжал давить на спусковой крючок, пока старший офицер не отнял у него оружие.

     - Что вы себе позволяете!? - сдвинув брови, произнес легавый. - Вы перешли все границы. Я буду требовать у начальства, чтобы вас привлекли к ответственности за самоуправство.

     - Заткнись! - рявкнул Вольцман. - Если этот гад добьется своего, достанется всем: и мне, и тебе, и твоему начальству, поэтому приложи все усилия, подключи всех своих коллег, используй любые ресурсы, но достань эту сволочь, хоть из-под земли. Причем в буквальном смысле. Я уверен, что он попытается скрыться в канализации... Что ты стоишь и смотришь на меня? За дело! Немедленно!

     Свинцовый ливень обрушился на беглецов. Смертоносные капли падали на асфальт, хлестали по стенам ближайших зданий. Где-то зазвенело разбитое стекло. Преступники бежали без оглядки, надеясь лишь на свою удачу. Фортуна - капризная дама - на этот раз улыбнулась революционеру и его товарищам. Огненный дождь закончился. Соседние здания скрыли типографию за своими спинами. Преступники какое-то время еще продолжали бежать по бесконечному лабиринту однообразных улочек, но усталость взяла свое.

     Первым сдался Робби. Такие здоровяки, как он, никогда не становятся марафонцами. Пробежка почти в пол километра на максимальной скорости - уже отличный результат для гиганта. Хорхе остановился сразу же после него, будто только и ждал такой возможности. Сухой хриплый кашель курильщика тут же согнул его пополам.

     Снизив темп, Рикардо сделал круг по двору. Убедившись, что поблизости нет легавых, он вернулся к товарищам.

     - Робби, спасибо, что спас нас, но ты зря это сделал. Вольцман видел тебя с нами и теперь не позволит вернуться. - Рикардо запустил руку в черные вьющиеся волосы и сжал их в кулаке, будто пытаясь выдернуть. - Черт, это моя вина. Не стоило просить тебя о помощи. Куда же ты теперь пойдешь?

     Робби указал на революционера.

     - Ну да, конечно, - согласился Рикардо, - ты можешь пойти со мной, но это очень опасно. Впрочем, тебе сейчас везде будет опасно находиться.

     - Эй, алло, - вмешался Хорхе, - про меня ты случайно не забыл? Я вообще-то тоже не хочу попасть к легавым. Неужели мне теперь придется прятаться до конца жизни?

     - Не придется. Благодаря этому, - Рикардо кивнул на мешок, висящий на плече, - совсем скоро все изменится. Когда мы убьем императора, все революционное движение встанет на борьбу с полицейскими собаками. Тогда уже им придется прятаться от нас...

     - Да-да, я это все уже слышал много раз. Лучше скажи, куда мне идти прямо сейчас? Все легавые города ищут нас. Мне негде спрятаться.

     Немного подумав, революционер ответил:

     - Ладно, можешь идти с нами, только не путайся под ногами.

     - Ха, - хриплый смешок вылетел из горла Хорхе. - И куда же вы направляетесь? С чего ты взял, что с вами мне будет лучше?

     - Куда-куда, - раздраженно произнес Рикардо, - в канализацию, вот куда.

     - О да, гениальный план, - слова Хорхе сочились сарказмом, - легавые ни за что не додумаются искать нас там.,

     - Даже если и додумаются, плевать. У нас есть довольно подробный план тоннелей, а без карты в этих ходах сам чёрт не разберется.

     - Ну, и пес с вами, - устало махнул рукой Хорхе, - в канализацию, так в канализацию. Кажется, хуже чем сейчас все равно уже быть не может.

     Дальнейшее промедление становилось слишком опасным. Снующие всюду легавые могли в любой момент заглянуть во двор. Рикардо подошел к ближайшему канализационному люку. Он поднял тяжелую металлическую крышку, открыв портал в царство мрака и зловония, в мир, где меж бескрайних полей плесени и грибка текут полноводные реки человеческих испражнений, где пасутся бесчисленные стада упитанных крыс и тараканов. Узкая металлическая лестница вела в этот ад. Спустившись, Хорхе тут же увяз в грязи и едва не потерял ботинок. Поток отборной ругани нарушил тишину подземелья. Рикардо достал фонарь. Луч света спугнул стаю крыс. Лишь одна застыла на мгновение, любопытно принюхиваясь к запахам, принесенным с поверхности.

     - Прочь отсюда, мерзкая тварь! - рявкнул Хорхе. - Ненавижу грызунов.

     Из-за низких потолков все время приходилось пригибаться. Бедный Робби так и вовсе едва ли не сложился вдвое. Сверху капало, иногда попадая за шиворот. Нестерпимая вонь побуждала рвотные позывы. Шорохи, доносящиеся из темноты, говорили о близком присутствии крыс. Один однообразный тоннель сменялся другим, отличающимся лишь толщиной и расположением труб. Рикардо тщательно запоминал направления пройденных коридоров, чтобы потом свериться с картой.

     Два часа спустя революционер решил сделать привал. Он давно чувствовал, что товарищи выдохлись. Хорхе что-то бубнил под нос и периодически очень громко вздыхал. Робби, напротив, упорно старался скрыть свою усталость, но заплетающиеся ноги выдавали его.

     Достаточно сухое и чистое место нашлось не сразу, но как же приятно было сесть на пол и снять промокшие насквозь ботинки. Кожа на стопах разбухла и съежилась. Кровоточили натертые за день мозоли. Желудки урчали, моля о куске пищи. Даже тошнотворная вонь не перебивала голод. Жажда сушила глотки, а о питьевой воде оставалось только мечтать. Весьма иронично, учитывая окружающую сырость.

     Рикардо достал из мешка кипу бумаг. Лишь стопка смятых листов на первый взгляд, на деле же - плод колоссальных усилий множества людей. Огромное количество закрытых библиотек и секретных архивов им пришлось переворошить, чтобы собрать всю эту драгоценную информацию. Среди прочих карт и чертежей имелся довольно подробный план города со схемой канализационных тоннелей. Революционер проследил путь, проделанный с момента спуска и нашел текущее местоположение. Оказалось, команда лишь немного сбилась с нужного курса.

     Все время, пока Рикардо разбирался с бумагами, Хорхе не отрывал взгляда от вещевого мешка. Любопытство сверлило его душу, проникая все глубже в мысли. Пробежав языком по шершавым от сухости губам, он заговорил как бы невзначай:

     - Даже и не верится, что такая маленькая штука может изменить историю целой страны. Вот, сейчас она находится так близко, протяни руку и коснешься ее. Потом будешь рассказывать своим детям, своим внукам, как ты держал в своих руках оружие убившее императора, подарившее им свободу. - Хорхе подошел к мешку, - нет, я никогда не прощу себе, если упущу такую возможность.

     Рикардо подвинул мешок ближе к себе и коротко ответил:

     - Не стоит. Это не игрушка.

     - Черт возьми, неужели после всего пережитого, мы не заслужили возможности хоть одним глазком взглянуть на эту чертову бомбу?! Скажи, Робби, разве тебе не интересно посмотреть на то, ради чего ты рисковал жизнью и вынужден теперь торчать в этом вонючем тоннеле?

     Зараза любопытства быстро перешла на здоровяка. В его огромных глазах читалась робкая надежда. Рикардо не смог сопротивляться.

     - Хорошо, я покажу вам бомбу...

     В мешке находилось четыре брикета взрывчатки, большой моток специального шнура и детонатор с часовым механизмом. Рикардо осторожно извлек все это на свет фонаря.

     - И это все? - Хорхе даже не пытался скрыть свое разочарование. - Четыре маленьких кусочка взрывчатки на огромный дворец. Черт побери, его видно даже с другого конца города. Да этот мешок должен быть доверху наполнен динамитом, и то не факт, что хватит.

     - Захлопни пасть! - Взорвался Рикардо. - Ты ни черта не понимаешь, вот и молчи. Это тебе не простой динамит. У нас есть специально подобранная взрывчатка, и мы знаем уязвимые места в фундаменте дворца.

     - Я-то ничего не понимаю? Ха! Наивный болван, с чего ты взял, что взрывчатка настоящая, а информация достоверна? Ты хотя бы знаком с людьми, которые их добыли? Почему ты доверяешь им?

     - Командор был знаком с ними и доверял им. Мне этого достаточно.

     - Ах, командор, ну теперь-то все понятно. Ты так и остался его маленьким щенком, выполняющим команды даже после смерти хозяина. До твоей тупой башки так и не дошло, что тебя просто использовали, а бомба - лишь инструмент для захвата власти среди подпольных кружков. Вольцман знал, как ее нужно использовать на самом деле, а ты так и не разобрался в этом.

     Рикардо скрипнул зубами. Револьвер в одно мгновение оказался у него в руке. Ствол уткнулся в грудь Хорхе.

     - Если ты сейчас же не замолчишь, я пристрелю тебя на месте, - процедил революционер сквозь зубы. Его глаза светились во мраке подземелья. Взгляд обезумевшего животного, готового вцепиться в глотку врага. - Мне плевать, веришь ли ты в успех, пути назад больше нет. Я не настолько глуп, чтобы отпустить тебя со всеми этими знаниями. Либо ты идешь вперед вместе с нами, либо получишь пулю в лоб. Выбирай.

     - Уоу, полегче, ковбой, остынь, - Хорхе поднял руки. - Прости, меня занесло. Я всего лишь проверял тебя. Хотел убедится, что ты на сто процентов уверен в своих действиях.

     Огонь злости все еще светился в глазах Рикардо, но он медленно убрал пистолет в карман. Накаленная атмосфера не располагала к дальнейшему отдыху. Через несколько минут содержимое мешка вернулось на свое место. Троица вновь отправилась в путь.

     Рикардо успел запомнить расположение нужных ходов. Ему больше не приходилось сверяться с картой. Движение ускорилось, но жалоб со стороны Хорхе не поступало. Молчание сохранялось даже во время коротких остановок.

     С приближением к цели революционер сбавил темп. Его слух ловил каждый малейший шорох. Сердце опытного подпольщика чуяло неладное, и не ошиблось. Впереди ждала засада. Рикардо услышал голоса легавых. Он тут же подал спутникам знак остановиться и погасил фонарь.

     Трое патрульных в боевой выкладке стояли в середине соседнего прохода. Один из них курил, прислонившись спиной к стене. Двое других оживленно болтали. Лучи фонарей, приделанных к каскам, четко указывали, куда направлены взгляды офицеров. Зато их руки были свободны, в любой момент они могли схватиться за автоматы.

     Рикардо наблюдал за легавыми, высунув голову из-за угла. До него долетали обрывки разговора:

     - ...похоже этот парень - серьезный тип. Неспроста руководство тратит столько сил на его поимку.

     - Да кому ты веришь, неужели на поимку одного человека потребовалось бы столько народа, да еще и в боевой выкладке? Черт бы побрал этот проклятый бронежилет, у меня там все вспрело под ним и теперь чешется. Нет, брат, я тебе точно скажу: темнит наше начальство. Знаешь, тут слушок прошел, - легавый заговорил тише, но скорее по привычке, а не потому что боялся прослушки, - говорят мы ищем не одного преступника, а целый отряд террористов. Будто бы они намереваются взорвать дворец.

     - Ой, да я тебя умоляю. Какие еще террористы? Чистейшей воды чушь! Ну, ты сам представь, сколько взрывчатки нужно, чтобы взорвать дворец. Так к нему еще и прокрасться надо, сам знаешь, его охраняют со всех сторон. По-твоему мы имеем дело с целым отрядом психов-самоубийц? Все это просто слухи и ничего больше. Я же говорю, мы ищем одного преступника, но не простого, а настоящего профессионала. Наверняка бывший вояка, побывал в нескольких горячих точках и теперь ему всюду мерещатся враги. Я слышал, он напал на кого-то из наших и отобрал автомат. Вот почему нам приходится таскаться в броне.

     - Ты серьезно? Спятивший вояка - как тебе вообще такое в голову пришло? Просто собери все факты воедино, сложи два плюс два, если у тебя мозгов хватит, сразу же все станет понятно. Мы торчим тут, в этих вонючих тоннелях в паре сотней метров от дворца, так еще и в броне. Да, императора охраняют со всех четырех сторон, но не снизу. Поэтому нас и отправили сюда. Одним человеком тут и не пахнет, говорю же: целая террористическая группировка хочет взорвать дворец.

     - Ой, да тебя послушать, так везде кругом одни террористы и заговоры. Кто на прошлой неделе выдал теорию, что городской газетой управляют революционеры? Якобы в своих статьях они сообщают зашифрованные послания тайным ячейкам. По тебе же психушка плачет, параноик чертов.

     Беседа грозила перерасти в ссору, но тут вмешался третий легавый:

     - Кончайте трепаться. У меня уже уши вянут от вашего бесконечного трепа. - Сделав последнюю затяжку, он кинул папиросу себе под ноги. Тяжелый армейский ботинок втоптал окурок в грязь. - Пора выдвигаться.

     Рикардо вернулся к спутникам. Приказ к отступлению прозвучал едва слышно. Команде пришлось двигаться в полной темноте, постоянно натыкаясь друг на друга. Чтобы не сбиться с пути, они держались за стену, ощупывали ее холодную, скользкую поверхность. Позади слышались шаги патрульных. Свет фонарей, врывающийся в коридор из смежного тоннеля, следовал за беглецами по пятам, пытаясь вырвать их из спасительных объятий тьмы. Рикардо раз за разом успевал увести спутников в следующий проход.

     Изучая карту, революционер не только запоминал дорогу к цели, но и продумывал план отхода. В числе прочего он приметил укромный лаз под трубами, выходящими из стены. Взрослый человек мог пробраться там лишь ползком. Отличное место, чтобы спрятаться от преследователей, если успеть до него добраться.

     Патрульные постепенно догоняли движущихся в темноте беглецов. Риск оказаться замеченными возрастал с каждой минутой, но идти быстрее не получалось. Ботинки скользили по грязевой каше. Любое неаккуратное движение грозило падением. Рикардо считал коридоры, оставшиеся до спасительного лаза: пять - три... Луч фонаря на мгновение поймал Хорхе, прежде чем он успел скрыться за углом. Офицер уловил движение краем глаза. Говорить товарищам о возникших подозрениях легавый не стал. Его итак слишком часто называли параноиком.

     Еще один коридор позади. Осталось совсем чуть-чуть. Десяток шагов, один поворот и вот оно - спасение. Свет вторгся в тоннель с другого конца. Он ослепил привыкшие к темноте глаза. Робби и Хорхе потеряно застыли. Рикардо толкнул их к стене, а сам схватился за автомат. Цветок пламени распустился на кончике ствола. Оглушительный грохот выстрелов пробежался по подземелью, эхом отражаясь от стен. Свинцовая коса смахнула легавых, вышедших навстречу беглецам. Они даже не успели разглядеть своего убийцу.

     Другой патруль по-прежнему поджимал сзади. Офицеры слышали выстрелы и теперь знали о присутствии врага. Рикардо потерял преимущество внезапной атаки. Оставалось лишь одно спасение - скрытый лаз, но не хватало времени, чтобы три человека успели спрятаться. Революционер дал очередь в сторону преследователей. Тут же он впихнул мешок с бомбой в руки Робби. В ухо великана полетели тихие, обрывистые слова:

     - Скорее. В соседнем туннеле. Под трубами. Скрытый проход. Прячьтесь. Я задержу их.

     Здоровяк без промедления двинулся к выходу из коридора. Хорхе последовал за ним. Снова затрещали выстрелы. Автомат Рикардо выдавал короткие очереди. Пули били в угол. Кирпич стены разлетался мелкой крошкой. Пыль, взметнувшаяся в воздух, клубилась красноватой дымкой в свете фонарей. Легавые не рисковали высовываться, но патроны в магазине подходили к концу.

     Рикардо дал спутникам достаточно времени, чтобы успеть спрятаться. Прогремела последняя очередь. Обойма опустела. Революционер побежал. Достигнув поворота, он на ходу подхватил автомат убитого офицера. Вот, уже новое оружие заворчало в его руках. Эхом отозвались выстрелы со стороны патрульных. Острая боль обожгла плечо. Мир опрокинулся. Холодная мягкая грязь с громким плюхом приняла в свои объятия упавшее тело. Парень попытался подняться, но ноги и руки скользили в вонючем месиве.

     Лишь несколько метров отделяло его от спасительного укрытия. Так мало и все же непреодолимо много. Рикардо пополз вперед, стискивая зубы. Каждое движение резало, рвало оголенные ранением нервы. По руке пробегали болезненные судороги. Не смотря на все усилия, расстояние сокращалось слишком медленно. Легавые уже достигли входа в коридор, им оставалось только заглянуть за угол.

     Революционер остановился. Он боялся не успеть и открыть легавым местонахождение товарищей. Парень перевернулся на спину. Его автомат приготовил гостям пламенную встречу с россыпью свинцовых подарков. Одна рука с трудом удерживала тяжелое оружие. Ствол ходил из стороны в сторону. Пули били в стены, пол и потолок.

     Что-то дернуло за ворот куртки. Неведомая сила потащила Рикардо. Обернувшись, он увидел Робби. Великан ползком пятился к тайной норе под трубами, волоча революционера за собой. Автомат продолжал плясать в руке, не позволяя легавым высунуться, до тех пор, пока Рикардо не оказался в узкой шахте лаза. Наступила тишина. Слышалось лишь дыхание великана за спиной.

     Растоптав безмолвие тяжелыми ботинками, офицеры ворвались в коридор. Они двигались быстро, почти бежали. Густая темнота отступала под напором фонарей. Тусклый свет проник и в узкий проход под трубами. Беглецы замерли, затаив дыхание. Ноги офицеров промелькнули в квадратном проеме. Снова все стихло.

     Легавые ушли, но беглецы не спешили вылазить из укрытия. Погоня отняла у них остатки сил. К тому же Рикардо нуждался в медицинской помощи. Пуля прошла навылет, не задев кость. Рана оказалась несерьезной, но сильно кровоточила. Судя по карте, лаз вел в один из коридоров более старой части катакомб, не соединенной с основной канализацией обычными тоннелями. Команда могла сделать там полноценный привал, не опасаясь встретить патруль.

     Хорхе довольно ловко двигался по шахте, а вот Робби в узкой бетонной норе пришлось несладко. Спасая Рикардо, здоровяк втиснулся туда вперед ногами. Теснота мешала ему развернуться, и теперь он вынужден был пятиться. Его могучие плечи упирались в стены, а спина терлась о трубы, идущие вдоль потолка.

     Грязь постепенно сменилась мелкой сухой пылью. Она забивалась в легкие, мешая дышать. Пить хотелось еще сильнее, чем прежде. От жажды и потери крови у Рикардо кружилась голова. Мозг находился на грани отключения. Все движения выполнялись неосознанно, на автомате. Лаз привел в широкий тоннель с низким полукруглым сводом. Революционер вывалился из шахты, едва не рухнув на пол. Робби успел подхватить его. Оттащив товарища к противоположной стене, великан занялся обработкой раны. Тугая повязка, сделанная из огромной футболки, остановила кровотечение.

     Не смотря на усталость, Хорхе не мог усидеть на месте. Забрав фонарь, он отправился разведывать соседние коридоры, но вскоре вернулся.

     - Отсюда нет выхода. С одной стороны тоннель перегорожен металлической решеткой, через нее не пробраться. С другой - обвалился потолок, засыпав проход. Мы застряли здесь.

     - Значит, пойдем тем путем, по которому шли изначально, - пересохший язык плохо слушался Рикардо. Разговаривать не хотелось. Истощенный мозг с трудом составлял слова в законченные фразы.

     - Но там же легавые! Мы попадем прямиком в их засаду! А, черт возьми, - Хорхе, устало, махнул рукой, - чего еще ожидать от революционера. Ведь вы все так жаждете скорее забросить свою жизнь в жадную топку огромной машины истории, идущей по уже проложенным кем-то другим рельсам. Будто без вас она остановится или свернет не туда. Да кому нужны ваши жертвы? Завтра же о них все забудут, появятся новые герои. Вот уж не думал, что проведу свои последние часы в канализации в компании политического фанатика и переростка имбецила, слишком тупого даже для того, чтобы говорить.

     Робби лишь недовольно покачал головой. Подобные выпады совсем не задевали его.

     - Мне не место здесь среди вас, - продолжал Хорхе. - Вы лишние в мирной жизни, чужаки среди всех, слишком непредсказуемые и опасные. Всё вокруг должно соответствовать вашим наивным понятиям о чести и справедливости, а если не соответствует, значит нужно это разрушить, сжечь, растоптать, перекроить, перестроить. Поймите уже наконец, что жизнь несправедлива сама по себе и навсегда таковой останется. Я, в отличие от вас, не пытаюсь изменить этот мир, а лишь хочу устроиться получше. Ведь всегда найдется тот, кому хватит наглости вознестись над инертной серой массой, над этими покорными пассажирами жизни. Почему бы мне не стать этим человеком? Я достаточно умен и дерзок для этого, не боюсь рисковать и замарать свою совесть. Только видимо не на ту лошадку поставил. Думал, ты знаешь, что делаешь, а оказалось весь твой план - это умереть красиво, с феерверком. А я не хочу умирать, я жить хочу!..

     Поток пустой болтовни не прекращался. Рикардо уже давно перестал слушать, он медленно тонул в густой и теплой жидкость дремоты. Слова слились в монотонный убаюкивающий гул. Перед глазами мелькали какие-то смешанные картины. Образы, всплывающие из глубин памяти, без всякого контроля сменяли друг друга. В то же время разум революционера оставался удивительно ясным. Он мог анализировать зачатки сновидений, словно сторонний зритель.

     Маленький мальчик бежал по полю. Трава достигала ему до пояса, высокие стебли репейника возвышались над головой. Висевшее в чистом голубом небе солнце светило в глаза. В воздухе порхали разноцветные бабочки, с жужжанием проносились толстые слепни. Споткнувшись о кочку, ребенок упал. Тут же он вскочил и стал осматриваться по-сторонам. Кочка оказалась высоким муравейником. Удар ноги разворошил его и теперь можно было наблюдать за суетливой беготней черненьких букашек. Муравьи торопились спрятать белые продолговатые яйца, похожие на вареные зерна риса. Мальчик тыкал в муравейник прутиком, наблюдая за отважными насекомыми, защищающими свое разрушенное жилище.

     Лазурный цвет неба сменился темно-синим с белыми брызгами звезд. Ввысь поднимался столб густого черного дыма. Горел приземистый деревянный дом со множеством пристроек. Языки пламени выглядывали из окон, бегали по крыше. Вокруг сновали взрослые, вооруженные ведрами с водой. В свете огня их тени устроили адскую пляску. Мальчик вытирал перепачканный сажей нос рукавом ночной пижамы. Взлохмаченный бородатый мужчина с голым, блестящим от пота торсом, натолкнулся на него. "Чего стоишь тут? А ну, не путайся под ногами!"

     Мальчишка уже постарше, худой, смуглый стоял с удочкой в руках на берегу реки. Ветер играл его длинными волнистыми волосами. Качались стрелы рогоза. Трепетали листья ивы, склонившейся над водой. По поверхности бежала мелкая рябь. Поплавок медленно уносило в сторону. Тут он задергался, лег на бок и нырнул. Леска натянулась. Удочка изогнулась, напряглась. Рывком мальчик выдернул из воды серебристую рыбку. Довольно крупная, она билась в руке пытаясь выскользнуть, но движения ее становились все более вялыми. Ветер усиливался. Черные тучи затянули небо. По ним неслась дребезжащая колесница бога грома, выбивая колесами искры молний. Посыпались тяжелые капли. Парнишка побежал, совершенно забыв о своем улове. Дождь расходился, превращаясь в ливень. Одежда в миг промокла до нитки. От холода смуглая кожа покрылась мурашками, задрожали побледневшие губы. Впереди показался приземистый домишко. Из печной трубы валил дым. В запотевших окнах мелькали смазанные силуэты людей. С крыши струйками стекала вода. Мальчик ворвался в теплое нутро избы. На пороге его встретил бородатый мужчина. Улыбнувшись, он произнес: "Ну что, озяб? Переодевайся скорее, сейчас пойдем горячий чай пить. В миг согреешься".

     Поток детских воспоминаний не прекращался, а лишь ускорялся, смешиваясь в калейдоскопе обрывочных моментов: драка в школе, работа в поле, еще один пожар, танец с девочкой, народные гулянья, чьи-то похороны... Рикардо покинул родной дом много лет назад и с тех пор никогда не думал о нем. Почему же разум именно сейчас решил потревожить пыльные полки архивов памяти? Что пыталось сказать подсознание, демонстрируя эпизоды из далекого прошлого?

     Бурный поток фантазии уносил Рикардо все дальше от берега реальности в открытое море сновидений. Он увидел себя, идущим по тому же полю, но уже будучи взрослым. Впереди возвышался холм. Оттуда открывался вид на серебрящуюся ленту реки. Через нее перекинут узкий деревянный мостик. Пыльная дорога, петляя, уходила в даль, где среди густых яблонь стоял коренастый домишко.

     Рикардо застыл на пороге, не решаясь постучать. Как встретят его родители после стольких лет отсутствия? Обнимут ли или прогонят прочь? Скрипнули петли, распахнулась дверь. Показалось лицо отца, по-прежнему молодое, лишь в густой бороде появились седые волоски. Рядом стояла мать: высокая, не по-деревенски стройная, легкая. Улыбнувшись, она заговорила ласковым голосом: "что же ты как долго? Мы уже совсем заждались тебя". Густым басом отец добавил: "и невеста твоя здесь. Эх, красавица!" Из избы в пристрой вышла Роза. Простой сарафан плотно обтягивал ее округлившийся живот. Тут Рикардо окончательно растерялся. Какая-то до нелепости мещанская фантазия, совершенно неприличная для революционера. Ему даже стало стыдно за свое сновидение, но в глубине души он почувствовал себя счастливым. Впервые Рикардо осознал, что не хочет больше сражаться, что устал постоянно убегать и прятаться. Кое в чем Хорхе прав - нельзя постоянно приносить себя в жертву обществу, нужно иногда думать и о собственном счастье. Почему бы действительно не вернуться на время домой, к родителям? Разумеется, предварительно следует помириться с Розой. Именно так Рикардо и решил поступить, покончив с делами. Видимо на этом мозг посчитал свою работу выполненной и перестал анализировать происходящее. Дальнейшие сновидения отложились в памяти размытым пятном.

     Пробуждение началось с головной боли. Ломило в области затылка, давило на виски. Густая темнота затопила помещение.

     - Хорхе, включи фонарь, - тихие хриплые слова приходилось выдавливать из пересохшего горла.

     Ответа не последовало.

     - Хорхе? Черт, это не смешно!

     Рикардо ощупал пространство вокруг. На мирно сопящего, гиганта он наткнулся сразу, но второй спутник исчез.

     - Сбежал! Вот же гад! Наверняка хочет сдать нас легавым. Робби вставай, нам нужно срочно уходить...

     ***

     Хорхе продолжал монолог, но уже сам не следил за словами. Голос срывался, то переходил в шёпот, то превращался в писк. Говорить становилось все труднее. Острая боль резала гланды. Наконец звук вовсе перестал вылетать изо рта. Слышалось лишь ровное сопение Робби и тяжелое, беспокойное дыхание Рикардо. Хорхе давно никто не слушал, все спали. И тут к нему полезли подленькие мыслишки: а почему бы не сбежать? Что вообще его удерживает? Он не верил ни в возможность взорвать дворец, ни в идею революции в целом. Глупо жертвовать жизнью ради чьих-то наивных фантазий о всеобщем счастье. Так почему бы не воспользоваться шансом спастись? Этим двоим все равно уже не выбраться живыми, но они знали на что идут. Сомнения быстро исчезли.

     Хорхе полез в шахту. Он забрал фонарь. Подумывал украсть бомбу, но Рикардо крепко прижимал мешок к себе. Пожалуй, оно того не стоило, слишком уж чуткий сон у этих революционеров. Автомат лежал на полу - бери кто хочет - но для беглеца он стал бы только помехой. Все равно вступать в бой с легавыми - самоубийство. У безоружного больше шансов спастись при встрече с ними.

     Хорхе старался двигаться по тоннелям как можно тише. Фонарик освещал лишь небольшое участок пола впереди. Сохранялась еще капелька надежды проскользнуть мимо полицейских псов незамеченным. Длинная череда однообразных коридоров уже осталась позади. Выходов на поверхность пока не встречалось, но легкое дуновение свежести намекало на близость одного из них. Возможность вырваться из плена душных подземелий заставила забыть об осторожности. Шаг ускорялся, а внимание рассеивалось. Хорхе не услышал приближение терьеров в форме, столкнулся с ними почти нос к носу. Офицеры тут же взяли автоматы на изготовку.

     - Не стреляйте, я не вооружен! - только и успел выкрикнуть беглец и тут же вскинул руки к потолку.

     - Не дергайся, а то пристрелим, - голос полицейского слегка дрожал от возбуждения. Пожалуй, такой нервный тип может спустить курок при любом неаккуратном движении.

     - Не стреляйте, - жалобно повторил Хорхе. - Я всего лишь заложник. Эти... террористы, угрожая оружием, притащили меня сюда. Хотели использовать, как живой щит.

     Судя по выражениям лиц, легавые не поверили. Кто-то даже произнес с издевкой:

     - Почему же ты один тогда? Может ты нас просто отвлекаешь, пока остальные заходят со спины?

     - Нет-нет, я сбежал. Мне повезло. Террористы наткнулись на засаду, один из них ранен. В общем им стало совсем не до меня, вот я и сбежал...

     - Звучит не очень правдоподобно. Террористы какие-то. По мне, так он все выдумал. Давайте пристрелим его на всякий случай, а потом уж разберемся бандит он или заложник. Если что, все равно начальство о нем не узнает.

     - Действительно, куда его еще девать. Не таскаться же с ним теперь.

     - Подождите-подождите, - взмолился Хорхе. - Я покажу вам, где они прячутся. Сами вы не найдете, там есть скрытый проход. Поверьте, они очень опасны, у них бомба и планы дворца. Если им удастся исполнить задуманное, вас всех под трибунал отправят.

     - Проклятье! - выругался старший из офицеров, - мы обязаны проверить твои слова. Но учти, если мы не найдем никаких террористов, ты пожалеешь, что тебя не пристрелили на месте.

     ***

     Первое время приходилось двигаться в кромешной темноте. Потом показался свет. Источник не двигался. Рикадо рискнул подойти ближе и увидел погибшего полицейского, лежащего на спине. В его открытых глазах застыло удивление. Фонарь, снятый с мертвеца, позволил ускориться. Следовало спешить, пока Хорхе не притащил сюда легавых.

     Революционер шёл в сторону дворца, готовый при необходимости прорываться с боем. О возможном отходе он уже не думал. Долг требовал закончить начатое любой ценой, даже если придется охранять заложенную бомбу до последнего вздоха. Перед глазами же постоянно всплывали картины, увиденные во сне: родной дом, родители и Роза.

     ***

     Легавые заставили Хорхе залезть в шахту первым. Они опасались засады на другом конце. Предатель оказался между двух огней: либо его пристрелит революционер на выходе, либо полицейские, если откажется идти. Крупная неконтролируемая дрожь мешала ползти. Стук зубов отчетливо слышался в окружающей тишине.

     Снаружи никого не оказалось. На счастье или нет. В спину тут же уперся ствол автомата.

     - Ну, и где же твои террористы? - послышалось сзади.

     - Подождите, я не врал вам, - от страха язык окаменел. Каждое слово стоило огромных усилий. - Они точно были здесь. Смотрите, вот свежие пятна крови.

     - Капитан, похоже он говорит правду. Здесь точно кто-то был недавно и похоже как раз тот, кого мы ищем. Трупов у входа все видели.

     - Тогда мы просто теряем здесь время! - рявкнул капитан. - Надо срочно догнать беглецов. А ты, - он с так сильно ткнул Хорхе дулом, что тот чуть не упал, - держись на виду и не вздумай путаться под ногами. Попытаешься убежать, пристрелим без раздумий.

     ***

     Рикардо чувствовал близость преследователей, по спине будто бегали гигантские сороконожки. О засаде, ждущей впереди, он тоже догадывался. Лучи, резанувшие темноту не застали его врасплох. Источники находились за поворотом. Человек пять, судя по всему. Революционер тут же погасил свой фонарь и прильнул спиной к стене. Гигант встал рядом.

     Автомат украдкой высунулся из-за угла. Дуло слегка походило из стороны в сторону, будто принюхиваясь единственной ноздрей. Поймав в прицел одного из офицеров, оружие зашлось злым трескучим хохотом. Из его пасти пахнуло перегаром пороховых газов. Брызги свинца веером рассыпались по коридору. Легавые повалились на пол. Двое сразу же отдали богу души. Еще пара получили ранения, но по- могли сражаться. Один везунчик распластался на земле, лишь только прозвучал первый выстрел. Очередь прошла у него над головой.

     Оружие революционера смолкло, но эхом ему отозвались винтовки выживших офицеров. Пули, бьющие в угол, не давали высунуться и осмотреть позицию противника. Приходилось стрелять не целясь, драгоценные патроны тратились впустую. Стоило бы переждать или даже отступить, но сзади приближался еще один патруль, ведомый Хорхе.

     Рикардо ориентировался на слух, пытаясь представить позиции стрелявших. Получалось плохо, громкий звук многократно отражался от стен, сливаясь в единый неразличимый шум. На мгновение революционеру все же удалось выглянуть и засечь вспышку выстрела. Он тут же дал очередь в том направлении. Крик, наполненный болью, сообщил о попадании. Плотность вражеского огня снизилась. Вместо трех винтовок, голосящих хором, слышался лишь неуверенные прерывистые голоса, двух орудий.

     Дождавшись тишины, Рикардо выскочил из-за укрытия. Палец вжал спусковой крючок. Ствол дернулся несколько раз, послышался щелчок, и все смолкло. В обойме закончились патроны. Даже мгновение замешательства стоило бы парню жизни, но профессионал революции отработанным движением отскочил в сторону. Вражеские пули пронзили пустоту.

     Спасение лишь не на долго отсрочило неминуемую гибель. Патроны кончились, а с двух сторон поджимали враги. Револьвер на такой дистанции, да еще и против винтовок - игрушка, толку от него - только застрелиться. Костлявая старуха стояла на пороге, и Рикардо готовился заглянуть в ее пустые глазницы. У него еще оставалось немного времени, чтобы проститься с товарищем.

     - Извини, что притащил тебя сюда. Ты не заслужил смерти. Зря я вовлек тебя во все это дело.

     Робби покачал головой. Кончик его пальца постучал по лбу.

     - Да, ты сам решил пойти со мной, но убийство императора - мой долг и моя ответственность, никто другой не должен был пострадать.

     Великан указал на бомбу, потом прочертил воображаемую линию высоко над своей макушкой.

     - Конечно, мой долг выше тебя и выше меня, но какая разница, все равно мне уже не суждено его исполнить. Легавые все еще боятся высовываться, но вскоре поймут, что у нас нет запасных магазинов. Отступать некуда, скотина Хорхе сдал нас, еще один патруль идет по нашему следу. Минут через пять они будут здесь. Это самое большее, что нам осталось...

     Робби снова покачал головой, но намного энергичнее. Он тихонько постучал кулаком по груди революционера.

     - Знаю, что мне нельзя сдаваться, но что делать?.. Подожди, Робби, что ты задумал? Что ты собираешься делать, черт тебя подери?!

     Здоровяк не ответил. Он лишь осторожно обнял Рикардо и снял с его плеча разряженный автомат.

     - Проклятый упертый бугай, стой, кому говорю?! Не вздумай делать этого, слышишь?!

     Робби слышал, но не собирался останавливаться. Длинные ноги несли его в соседний тоннель. Гигант держал автомат за цевье, как дубину. Без патронов оружие превратилось в бесполезную палку.

     Рикардо побежал за товарищем, но никак не мог догнать его. Происходящее напоминало ночной кошмар. Время двигалось медленно, с натугой, едва ли не со скрипом, будто что-то заржавело в таинственном механизме мировых часов. Лениво ухали автоматы офицеров. Пули впивались в могучее тело, замедляя движения великана, но не могли остановить его. Оставалось лишь удивляться невероятной силе, позволявшей идти навстречу свинцовому шквалу.

     Легавые не могли поверить в бессилие своих винтовок. Перед ними будто предстало какое-то высшее бессмертное существо. Суеверный страх приковал к месту и обездвижил. Полицейские уже перестали стрелять и, застыв, таращились на приближающегося гиганта. Могучий титан занес оружие, готовясь размозжить головы противников. Ему оставалось сделать лишь пару шагов, но его ноги подкосились. Робби опустился на колено. Автомат, упирающийся прикладом в землю, не позволил ему рухнуть полностью. Необъятная грудь вздымалась и опускалась от тяжелого дыхания. Один из офицеров, преодолев оцепенение, направил винтовку на лицо здоровяка. Огромные щенячьи глаза немого смотрели в отверстие ствола без страха. В них читалась лишь усталость.

     Внимание легавых полностью сосредоточилось на великане. Никто не замечал движения за его широченной спиной, не слышал приближающихся шагов. Хлопнул выстрел. Вспышка света на мгновение выхватила из темноты фигуру человека с револьвером в руке. Офицер упал навзничь, так и не успев спустить курок.

     Его коллега, спохватившись, открыл огонь по Рикардо. Полицейский слишком суетился, дергал спусковой крючок, не успевая толком прицелиться. Пули летели мимо. В ответ революционер дважды пальнул из пистолета. Оба снаряда попали в цель: первый угодил в живот, второй - в голову. Легавый рухнул в грязь, навсегда излечившись от бессонницы, но битва еще не закончилась.

     Оказалось, один из пяти патрульных остался в живых, хоть и получил два серьезных ранения. Весь перемазанный в крови он с трудом приподнялся от земли. Рука, сжимавшая пистолет, сильно дрожала, мешая целиться. Рикардо успел бы выстрелить первым, но в барабане револьвера закончились патроны. С небольшим промедлением, офицер все же взял преступника на мушку. Одно короткое движение указательного пальца отделяло жизнь от смерти.

     Механизм оружия так и не пришел в действие. В висок полицейского с громким глухим стуком влетел приклад автомата. Удар оказался столь сильным, что легавого откинуло к стене. Еще немного и его голова лопнула бы, как сырое яйцо. Над бездыханным телом возвышался Робби. Он слегка покачивался. Пальцы великана, вцепившиеся в цевье, разжались. Винтовка упала в грязь. Следом за ней рухнул и сам гигант.

     Робби лежал на спине. Его глаза уставились в одну точку где-то на потолке. Каждый глоток воздуха требовал от него натужной работы легких. Рикардо держал огромную руку друга.

     - Ты молодец, - голос парня дрожал, - благодаря тебе я смогу закончить начатое и убить императора. Люди, наконец, обретут свободу, а угнетатели получат по заслугам. Ты был настоящим героем и замечательным товарищем. Спасибо тебе за все. Я никогда тебя не забуду.

     Робби перевел взгляд на революционера и крепче стиснул кисть товарища. Изо рта великана вырвался звук очень похожий на "спасибо". Силы быстро покидали его, хриплые прерывистые вздохи слышались все реже, пока и вовсе не прекратились.

     - Прощай дружище, - прошептал Рикардо, аккуратно положив тяжелую, безвольную руку погибшего.

     По щеке покатилась капля. Парень растер ее тыльной стороной ладони. Он пытался не думать о смерти друга, а сосредоточиться на деле. Время для траура настанет позже.

     Ноги подкашивались от усталости, лишь рука опирающаяся о стену не давала рухнуть в грязь. Все резервы организма давным давно истощились. Рикардо и сам не знал, откуда у него брались силы делать новый шаг. Возможно парень черпал их из своей ненависти к императору, злости и желания отомстить за смерть товарище.

     Ближе к дворцу изменилась фактура стен. Они стали абсолютно гладкими, еще более холодными и скользкими. При строительстве здесь использовали не дешёвый кирпич, а огромные тщательно отшлифованные глыбы мрамора. Сложно даже представить, во сколько обошлось стране возведение жилища императора.

     Еще более узкие и низкие, чем прежде, проходы все чаще меняли направления и разветвлялись. Рикардо больше не доверял своей памяти. Несколько раз он останавливался и сверялся с картой. Преследователи волновали его уже не столь сильно. Только чудо помогло бы легавым найти преступника в столь запутанном лабиринте. Порой парень даже позволял себе на мгновение воспользоваться трофейным фонариком.

     Спустя пару часов длинная череда тоннелей привела к огромному круглому залу. Он располагался непосредственно под центральной частью дворцового комплекса - местом, где жил император. Там же он собирал свиту для совещаний и совместных увеселений. Изначально планировалось взорвать бомбу как раз во время такого мероприятия. Это позволило бы разом уничтожить не только кровавого тирана, но и его приближенных. Обстоятельства сложились иначе, по подсчетам Рикардо уже наступила ночь. Дожидаться утра революционер не собирался, решив не рисковать.

     Пространство зала занимали широкие колонны, расположенные тремя концентрическими кольцами. На них лежали массивные каменные балки, удерживающие всю тяжесть громадного сооружения. Конструкция выглядела невероятно прочной. С трудом верилось, что четыре брикета взрывчатки способны справиться с ней. Сомнения Хорхе теперь не казались такими уж беспочвенными. Едва ли специалисты Командора видели это место вживую. Скорее всего их расчеты целиком основаны на чертежах и схемах, весьма далеких от реальности.

     Рикардо не имел права сомневаться. Слишком много жертв ему пришлось принести во имя этой миссии. Теперь, когда оставалось лишь установить бомбу, ничто не могло ему помешать. И никто...

     Из-за колонны вышел человек. Его лицо скрывала вуаль мрака. Силуэт выдавал лишь невысокий рост и тучную, нескладную фигуру мужчины.

     - Нет-нет-нет, только не ты, - взмолился Рикардо.

     Он тут же включил фонарь. Прогнав тьму, свет развеял тайну личности непрошеного гостя. Догадка революционера подтвердилась. Перед ним стоял Вольцман. Губы начальника типографии растянулись в самодовольной улыбке:

     - Я уже давно жду тебя. Неужели, ты думал, что я не удосужился изучить схемы, прилагавшиеся к бомбе? Стоило подстраховаться на случай, если ты все-таки сможешь добраться до этого места. Надо отдать тебе должное, офицеры полиции так и не смогли остановить тебя. Впрочем большинство из них абсолютно никчемны.

     - Дьявол, - устало выругался Рикардо. - Почему ты никак не отстанешь от меня? Разве всего сделанного тобой, чтобы помешать мне, недостаточно? Ведь это ты отправил легавых в канализацию. Я потерял товарища, понимаешь? Но тебе и этого мало. Даже теперь, когда я добрался до цели, ты продолжаешь мешать мне. Осталось совсем ничего - установить и активировать бомбу - и императора не станет. Наконец все изменится. Разве ты не хочешь этого? Тебя устраивает положение в стране?

     - Нет, не устраивает. Я хочу перемен, но не таким путем. Смерть императора сделает все только хуже. Страна погрузится в хаос анархии. Начнется война за власть. Генералы, бандиты, внешние враги - кто в итоге возглавит страну? Кто окажется сильнее?

     - Революционное движение сильнее! - уверенно ответил Рикардо. - Революционеры в основном простые люди: рабочие и крестьяне, а значит нас больше. Власть должна принадлежать массам и будет им принадлежать!

     - Чушь! - рявкнул Вольцман. - Массы понятия не имеют, что делать с этой властью. Большая часть людей со своей-то жизнью не способна разобраться, а ты хочешь им страну доверить. Государством должны управлять квалифицированные кадры, а у нас их нет! Нам нужно воспитать новое поколении интеллигенции из народа, которое поведет за собой всё революционное движение. Пусть на это уйдут годы упорной работы, зато страной будут руководить грамотные управленцы, а не полудикая толпа.

     - Интеллигенция плевать хотела на обычных граждан. Людям умственного труда неизвестны и непонятны проблемы крестьян и рабочих. Вся их благожелательность к простому народу - лишь проявление милосердия сильнейшего, подобное жалости к брошенному щенку или бездомному котенку. - Кипящая, клокочущая злость вырывалась наружу хриплым, скрипучим звуком. Рикардо говорил все громче, забывая о боли в иссушенном горле. - Интеллигенты мнят себя самыми умными и талантливыми. Они считают, что заслуживают большего, чем остальные, а потому стремятся заполучить место на вершине. Только там уже давно все занято приближенными императора. Ненависть к монарху у образованных господ сродни детской обиде, что хвалят и кормят конфетами не меня такого замечательного, а кого-то другого. Эта злость и заставляет интеллигенцию поддерживать подпольное движение, но стоит им дорваться до власти, они тут же забудут и про народ, и про революцию. Умники быстренько поделят ресурсы страны между собой, а простым людям снова шиш! Будто раз у рабочих нет их образования, их знаний, значит они глупее, ленивее и не заслуживают хорошего достатка. Нет уж, хватит с нас. Сами справимся и с императором, и с властью. Зато никто не будет ставить себя выше остальных. Больше никакой аристократии и прочей элиты, а все богатства поделим поровну!

     Неужели ты действительно во все это веришь? - удивился Вольцман. - Должно же быть где-то в твоей голове, за всей этой революционной пропагандой, хоть немного понимания, что равенство совсем не означает справедливость. Все люди разные и обладают разными способностями. Кто-то готов работать много и качественно, а другому лень прикладывать даже минимальные усилия. Некоторые виды деятельности из-за своей сложности вообще доступны лишь единицам. И ты хочешь всем этим людям платить одинаково? Тогда откуда у них возьмется мотивация к труду?..

     А что ты предлагаешь? Оставить все как есть? Пусть небольшая группа людей и дальше купается в роскоши, в то время как большинство живет в беспросветной нищете? Хватит! - прорычал Рикардо. - Прочь с моего пути!Убирайся отсюда и не мешай мне закончить начатое.

     - И не мечтай, - ответил Вольцман. - Я не позволю тебе взорвать бомбу, даже если придется применить силу. В любой другой момент у меня не было бы шансов против тебя, но сейчас ты ранен и вымотан. Преимущество на моей стороне.

     - Это мы еще посмотрим, - едва слышно буркнул революционер.

     Он одним рывком преодолел расстояние до начальника типографии и сбил его с ног. Непримиримые соперники покатились по земле, нанося друг другу удары. Слышалось напряженное сопение. В пылу борьбы с лица Вольцмана слетели очки. Хрустнули раздавленные стекла.

     Оказавшись сверху, Рикардо схватил противника за горло. Физическая усталость и моральная опустошенность позволили ярости затмить рассудок. Инстинкты животного полностью захватили контроль над разумом. В таком состоянии человек способен на неосознанное убийство.

     Начальник типографии тщетно пытался сдернуть руки парня со своей шеи. Его лицо побагровело, из стиснутой глотки вырывались хрипы. Маленькие, налившиеся кровью глазки бешенно вращались в поисках спасения. Взгляд Вольцмана зацепился за окровавленную повязку на плече революционера. Короткие, толстые пальцы тут же сдавили разорванную снарядом плоть. Приступ острой боли заставил Рикардо ослабить хватку. Соперник получил преимущество и не собирался его упускать. Он продолжал терзать незажившую рану. Мироздание сосредоточилось на кончиках оголенных нервов. Рикардо чувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Лишь огромное усилие воли на мгновение вернуло ему связь с реальностью. Пелена красного тумана спала. Перед глазами возникло ненавистное лицо, искаженное гримасой злобы - сдвинутые брови, стиснутые зубы, сморщенный крючковатый нос. Возникло непреодолимое желание ударить мерзкую морду, расшибить ее в кровь. Рикардо с огромным удовольствием поддался секундному порыву. Он резко мотнул головой и протаранил лбом переносье неприятеля. Движение повторилось еще раз и еще. Послышался треск, потом хлюпанье. Алые брызги летели во все стороны. Революционер и сам бы не смог сказать, сколько ударов нанес. Лишь полное бессилие вынудило его остановиться. Парень рухнул на спину рядом с поверженным врагом.

     Острый кислородный голод заставлял легкие с жадностью поглощать воздух, набивая грудь до отказа. Сердце бешено стучалось, будто пытаясь разломать прутья ребер и выбраться из своей клетки на волю. Каждый удар отзывался импульсом боли в висках. Дыхание постепенно восстановилось. Рикардо медленно поднялся. Голова кружилась. С каждым шагом мир опасно кренился, грозя опрокинуться. Противник, распластавшийся по земле, не удостоился и мимолетного взгляда. Натужное сопящее дыхание говорило, что он еще жив, и этого хватало.

     С большим трудом Рикардо добрался до нужной колонны. Первый брикет взрывчатки удобно расположился на холодном камне. Осталось еще три. Казалось целая вечность потребовалась на их установку и соединение проводами. Последний штрих - устройство подрыва с таймером. На электронном табло замелькали цифры.

     Отсчет начался с пятнадцати минут. Ровно столько создатель бомбы выделил Рикардо для отхода на безопасное расстояние. Целая четверть часа - невероятная щедрость, учитывая важность операции. Здоровому человеку этого времени хватило бы с лихвой, но раненый и истощенный революционер едва ковылял. У него уже не осталось внутренних резервов, лишь мысль о Розе заставляла его упрямо идти вперед. Перед глазами стоял образ возлюбленной, удивительно ясный по сравнению с реальностью, утопающей в призрачной дымке полузабытья. До слуха будто бы доносился ее зовущий шёпот. Обоняние ласкал сладковатый запах, исходящий от ее волос.

     Рикардо уже достиг выхода из зала, но в последний момент обернулся. Какое-то гнетущее чувство не отпускало его. Взгляд наткнулся на Вольцмана, лежащего без движения.

     - Ну, какого черта!? - выругался парень. - Почему я не могу просто уйти? Что со мной не так?

     Он вернулся к поверженному противнику. С большим трудом революционеру удалось поднять обрюзгшее тело. Сначала приходилось тащить тяжеленную тушу жирного борова. Затем Вольцман и сам начал шевелить ногами. Время, отведенное на спасение, стремительно утекало.

     Многочисленные короткие тоннели петляли из стороны в сторону, слишком медленно увеличивая расстояние от большого зала. Перегородки из старого кирпича мешали пройти напрямик, но едва ли могли выдержать всю тяжесть расположенных на поверхности строений в случае обрушения центральной части дворцового комплекса. В памяти всплывали слова командора: "сложится, как карточный домик".

     Земля содрогнулась. Ноги беглецов подкосились. Упав, они уткнулись лицами в пол. От неимоверного грохота барабанные перепонки до боли натянулись, грозя вот-вот лопнуть. Из смежного тоннеля вырвался поток воздуха, несущий густое облако пыли.

     Все звуки, кроме настойчивого гула в ушах, исчезли. Рикардо подумал, что оглох, но сухой кашель Вольцмана развеял опасения. Плотная пылевая завеса мешала дышать. Даже свет фонаря с большим трудом пробивал ее.

     Многие тоннели завалило. Где-то, наоборот, образовались дыры в стенах. Подземный лабиринт стал еще более запутанным, а карта превратилась в бесполезную бумажку. При выборе пути оставалось полагаться лишь на удачу, но фортуна не благоволила революционеру. Очень часто приходилось возвращаться назад.

     Обессиленные ноги больше не выдерживали тяжести тела. Рикардо полз по земле. Позади Вольцман шкрябал брюхом по острым камням. Трезвый расчет показал бы, что шансы выбраться из подземной ловушки мизерны, а надежды на спасение тщетны, но жажда жить заставляла двигаться вперед. Упорство двух непримиримых некогда врагов заслуживало восхищения, и бог сжалился над ними. Впереди показался свет. Солнечные лучи просачивались сквозь круглое отверстие канализационного люка. Остатки сил ушли на подъем по ржавой металлической лестнице. Выбравшись наружу Рикардо развалился на асфальте, неспособный более двигаться. Начальник типографии лежал рядом. Оба уставились в лазурное полотно небес, с которым уже успели попрощаться.

     Где-то вдалеке стреляли. Слышались крики людей. В городе что-то происходило. Топот и разговоры известили о приближении группы людей. Революционер сумел разобрать несколько фраз:

     - Смотрите, там кто-то лежит. Похоже раненные.

     - Да это же Вольцман.

     - Парень тоже из наших. Я видел его в типографии.

     - Немедленно тащите их в госпиталь...

     Толпа людей в одежде рабочих окружила Рикардо. На их чумазых лицах мелькали счастливые улыбки. Голоса звучали возбужденно. Непривычно много и громко бранились, шутили, смеялись. Парня аккуратно подняли с земли. Он понял, что находится в безопасности, и позволил разуму отключиться.

     Выжатому организму потребовалось двое суток крепкого сна для восстановления. Капельницы с медицинскими растворами заменили пищу и помогли восстановить водно-солевой баланс. Проснувшись, Рикардо чувствовал себя свежим, обновленным. Голова же разрывалась от тысячи вопросов. Что случилось с дворцом? Жив ли император? Что происходит в городе?

     На улице еще громыхали выстрелы. Помещение госпиталя сжалось, все свободное место занимали люди. Они лежали на полу, сидели на столах, стояли, прислонившись к стене. Взгляд постоянно натыкался на марлевые повязки, с пятнами крови. Кто-то стонал от боли в углу, но звук тонул в общем возбужденном гомоне. В воздухе висел сизый дым папирос. К его запаху примешивались кисловатые нотки горелого пороха.

     К кровати революционера подошла Роза. Ее бронзовая кожа приобрела сероватый оттенок, белки глаз покрыла тонкая сеть красных сосудов. Девушка явно не спала больше суток и много работала, но даже признаки сильной усталости не могли оттенить ее природную красоту.

     - Ты проснулся! Я так рада видеть тебя вновь! - радостно воскликнула Роза. Потупив взгляд, она тихо добавила: - надеюсь, ты тоже рад меня видеть. Не знаю, сможешь ли ты простить меня, за то что не верила тебе. Я так злилась, пыталась заставить себя возненавидеть тебя, убедить, что ты совсем не тот, каким кажешься. Как же глупо. Когда прозвучал взрыв, и весь город содрогнулся, мне все стало ясно. Все твои рассказы про бомбу, про возможность уничтожить императора были чистой правдой. Никто не верил тебе, но ты один бросил всем вызов, пошел на верную смерть и у тебя получилось! Ты сделал это! - воскликнув последние слова девушка воссияла. Даже следы усталости на миг исчезли, но затем ее голос снова стал печальным: - я думала, ты погиб. Так корила себя за то, что не поддержала тебя. В голове крутилась тысяча вариантов, как я могла помочь, если бы поверила тебе сразу, но было уже поздно.

     Когда тебя принесли сюда, я поклялась себе, что не отойду от твоей постели, пока ты не поправишься. Потом, если захочешь, я навсегда уйду из твоей жизни, обещаю.

     - О чем ты говоришь? Я вовсе не сердился на тебя, наоборот мне очень хочется, чтобы ты была со мной рядом. Только мысли о тебе придавали мне сил идти вперед и бороться за жизнь.

     После этих слов Роза бросилась к постели раненного, желая обнять его. В последний момент Рикардо слегка отстранил возлюбленную. Прежде всего ему стоило рассказать еще кое о чем:

     - Боюсь, твое отношение ко мне еще может измениться. Я тоже очень виноват перед тобой и не уверен, сможешь ли ты меня простить. Я шел на дело не один. Мне помогал Робби. Он погиб, защищая меня. Его тело до сих пор лежит в катакомбах городской канализации, и нет совершенно никакой возможности похоронить его с должными почестями. Я знаю, что этот благородный человек стал для тебя братом. Вина за его смерть целиком лежит на мне...

     - Не стоит так корить себя, - Роза обняла Рикардо, но не страстно, как хотела прежде, а утешительно нежно. - Робби осознанно выбрал свой путь. Все вокруг считали его дурачком, но они даже не представляют насколько ошибались. Знаешь, отчаяние и боль способны растоптать и сломить даже самого умного и сильного человека. Мне довелось услышать историю нашего друга от его старого знакомого. Когда-нибудь я расскажу ее и тебе. Ты поймешь, что никто не смог бы выдержать такое. У Робби было больше поводов ненавидеть императора, чем у всех нас. Его смерть оказалась не напрасной, по-своему он смог отомстить за всю пережитую боль. Когда буря революции затихнет и жизнь войдет в мирное русло, люди станут вспоминать о нашем товарище, как о настоящем герое.

     Огромный камень вины упал с души революционера. Больше ничто не мешало ему наслаждаться близостью возлюбленной.

     Еще несколько недель потребовалось Рикардо на полное восстановление. Роза действительно все время находилась рядом. Удивительным образом девушке удавалось справляться еще и с многочисленными посетителями госпиталя. Рикардо помогал ей, чем мог.

     Со временем выстрела на улице звучали все реже. Поток раненых иссякал. Роза, наконец, смогла отдохнуть. Перед Рикардо встал вопрос, что делать дальше. В нем не осталось никакого желания рисковать жизнью в уличных сражениях. Хотелось просто наслаждаться заслуженным счастьем. Все чаще вспоминался сон, увиденный в катакомбах. Парень рассказал Розе о желании вернуться не на долго в родную деревню. Девушка поддержала идею. Опустевший госпиталь больше не нуждался в ее присутствии. Следующим утром влюбленная пара покинула погруженную в хаос столицу.