Аннотация: Роман о людях, об их отношениях, о смерти и о политике, о войнах и причинах, их порождающих. Обстоятельства - фантастические, люди - вполне обычные.
Вместо пролога
От кого: Крушение
Кому: Песочный Человек
Тема: Прибытие
Дата: --/--/----
Текст сообщения: весьма разрекламированный вами гость находится на территории Заприливья. В силу форс-мажорных обстоятельств пришлось обработать его обстоятельно. Автохтоны, оказавшиеся причастными к происшествию, реморализованы и послушно приняли сценарий с голдарианским спутником. В очередной раз доказав свою генетическую несостоятельность.
Эбо!
Конец связи.
/////
>>
Часть первая. Журналист.
Глава первая
Квид проснулся от нестерпимого холода. Даже в потеплевшем климате сезон дождей не отличается повышенной мягкостью. Голова соображала плохо, затекшие конечности хулиганили. Отыскав в сумраке глазами обогреватель, Квид осторожно приблизил к нему ладонь. Поначалу он решил, что спросонья не очень дружит с ощущениями, но, прикоснувшись к грязной металлической штуковине, обнаружил ее холодной. Выключатель был в рабочем положении, на теле провода не нашлось следов деструкции. Может, отключили ток? Квид включил освещение, и теория о внезапном отключении электроэнергии оказалась несостоятельной. Спать уже не хотелось, читать что-либо тоже, поэтому Квид решил прогуляться. Выйдя в ночной цех из своего "аквариума", он не спеша направился в другой конец, мягко ступая по бетонному полу. Проходя мимо светящихся зеленью часов, оценил время, а подходя к "аквариуму" старика, услышал богатырский и потому странный для пожилого человека храп.
Старик был сторожем в третьем и четвертом пролетах. Их арендовала частная фирма с хозяевами из Кантонов и заводскому сторожу, коим в данный момент являлся Квид, она не доверяла. Старик рассказывал, что когда-то здесь вообще было три сторожа, когда пятый пролет тоже был сдан в аренду, но уже отечественному предпринимателю. В отличие от кантоновских фирмачей, он быстро разорился, пролет вернулся в ведение заводской администрации, а надобность в третьем стороже отпала сама собой. Условия у старика были не в пример лучше, нежели у Квида. И платили ему больше, и рабочее время у него было короче, не нужно было ему убирать металлическую стружку, да и "аквариум" у него был попросторнее и с удобными стульями, которые старик ставил в ряд, накрывал картонкой и застилал бельем, каковое прятал в куче деталей в углу. Собственно, даже "аквариум" его не был уже аквариумом в привычном понимании - огромные окна были забиты фанерой, скрывающей внутреннее убранство от посторонних глаз, да и создающей помимо всего прочего дополнительное тепло.
Постояв еще немного, Квид почувствовал, как сон вновь окутывает его, и даже холод, пожалуй, не будет помехой соснуть часок-другой. Он медленно направился к своему рабочему месту.
За воротами цеха завывал ветер и барабанил дождь. В широкую щель между полом и воротами затекали вода и холод. Квида передернуло, и он поспешно отворил дверь "аквариума".
Внутри было заметно теплее, но Квид не сразу этому удивился, решив, что после холодного и продуваемого насквозь цеха ему просто стало уютнее. Но потом он заметил сильные колебания воздуха над неработающим, как он уже решил, обогревателем. Квид недоверчиво подошел к аппарату и протянул руку. Так и есть - списанный было со счетов обогреватель ожил и давал нездоровое тепло. Квид облегченно вздохнул, выключил свет и прилег на уродливый топчан, составленный из таких же уродливых поломанных стульев.
Сон нашел на него мгновенно и так же быстро ушел. Кто-то ломился в ворота. Не понимая, почему опять похолодало, Квид рванулся к выходу и впустил первого рабочего. Закрывать ворота теперь не было необходимости. Квид направился в "аквариум", дабы уже начать собираться домой. Домой! Квид скривился в ухмылке, вспомнив четыре стены в хостеле для бродяг, беженцев и прочих деклассированных элементов.
Привычно проведя рукой над обогревателем, Квид с изумлением обнаружил, что тот снова вышел из строя. Включив свет и присев на топчан, он услышал легкое потрескивание, исходившее от обогревателя, и увидел еще более легкое дрожание воздуха над ним. Вся глубина человеческой подлости тут же раскрылась перед ним. Подлость заключалась в том, что обогреватель работал только и исключительно при включенном свете. Мысль о предстоящих либо холодных, либо теплых, но - увы - бессонных ночах вогнала Квида во вселенскую тоску. Он патологически не мог спать при свете.
Вздохнув, он положил книжки в пакет, ногой выключил уже ненужный ему прибор и вышел. Мимо, улыбаясь, проплыл старик с клетчатой драной сумкой и таким же клетчатым и драным зонтиком. По-военному отдав Квиду честь и таким образом попрощавшись, старик выплыл на улицу. Цех уже наполнялся людьми и Квид решил, что ему здесь тоже делать нечего. Решил и вышел в дождь. Зонтика, даже драного, у него не было.
Некоторые особо поэтические натуры так говорят о дожде: небо плачет. Квид в этом отношении был более прозаичен - по его мнению, если небо в дождь что-то и делало, то исключительно мочилось. А когда у него было плохое настроение, как, например, в этот раз, то откровенно ссало ему в душу.
Выйдя из заводских ворот, он направился в сторону станции метро. Город в дождливые дни был серым и гадким. Но почему-то еще и более величественным. Может быть, как раз в своей серости и гадости. Столица Заприливья, бывшая имперская метрополия, бывшая цитадель диктатуры, а ныне просто самый грязный и дорогостоящий город в мире, поражала воображение. Но не своими монументальными строениями и широкими проспектами, а своей отрешенностью от самой себя. Проходящая толпа жила своей жизнью, отдельной от жизни пьяного забулдыги, спящего в луже собственной блевотины. И такой же отдельной жизнью жил постовой полицейский, жующий семечки и даже не смотрящий в сторону кучки лысых спортсменов, запихивающих истошно вопящего продавца коммерческого киоска в неприлично грязную, но роскошную иномарку. На ногах у спортсменов были начищенные классические туфли, жившие отдельной жизнью от тренировочных штанов своих хозяев. Такой же бритый спортсмен выглядывал из машины с провинциальными номерами и покупал дешевую проститутку с гидроперитной челкой и заштопанными чулками. За спиной у проститутки копался в мусоре плохо одетый старик. Прямо на трамвайных путях стоял сгоревший остов какой-то несчастной легковушки, полицейские лениво курили в сторонке и ждали эвакуатор. Подобные картины Квид наблюдал каждый день в разных точках столицы.
Купив билет, предварительно отстояв в очереди с хамами, приутихшими при виде лезущих без очереди грязных неформалов, Квид спустился по захарканному эскалатору и подошел к краю платформы, ожидая экспресс. Грохочущий электропоезд не заставил себя долго ждать и поглотил очередную порцию пассажиров вместе с Квидом. Час пик прошел, вагон был настолько свободный, что можно было сесть. Заняв место рядом с хорошо, но безвкусно одетым молодым человеком, Квид принялся изучать аляпистые рекламные плакаты, без всякой гармонии налепленные по стенкам вагона. Раздался писклявый зуммер, молодой человек зарделся и демонстративно достал черную коробочку - примитивный аппарат односторонней текстовой связи. Они только недавно появились в столице, и их владельцы не гнушались возможностями похвастать ими при каждом удобном случае. Некоторые платили за свою неосторожность - аппарат могли силой отнять прямо в метро, иногда на виду у стражей порядка.
Всего несколько лет назад в Заприливье был свергнут диктаторский режим, и население по выражению старшего поколения, "лишилось идеалов". Экономика в срочном порядке была переведена с плановых рельсов на рыночные, и поспешность эта дала такой жуткий откат, что купюры достоинством в один миллион были просто детским лепетом. Старая жизнь соседствовала с новой, образуя обычный для посттоталитарных стран социальный винегрет. В один момент стало можно делать то, за что раньше сурово наказывали. И товары появились такие, от которых цивилизованное общество уже шарахалось, а жители Заприливья ходили на них смотреть в магазины как на выставку или в музей. Квид все это прекрасно знал. Но не помнил, как это случилось.
Он даже не помнил, кто он и откуда. Он ЗНАЛ, что его зовут Квид, что он гражданин Заприливья и что у него диплом профессионального журналиста. Но это было ему известно из документов, в памяти он не мог найти ни следа об этом. Он не помнил, есть ли у него дом, семья, друзья, работал ли он по специальности. Уже два месяца он жил в хостеле. При каких обстоятельствах он там оказался, он тоже не помнил. А сегодня он ехал туда после первого рабочего дня на заводе, куда его распределили в обязательном порядке, как и всех обитателей хостела. Государство давало этим людям крышу, еду и тепло, но взамен требовало от них непременного трудоустройства. Хоть где. Хоть чистильщиком унитазов в тюремном туалете. Податься Квиду было некуда и он твердо решил смириться со своим нынешним образом жизни, покамест не найдет работу поприличней. Да и жилье бы свое не помешало. А пока он решил писать статьи и набирать публикации для будущего трудоустройства. Благо свободного времени у него было хоть отбавляй. Некоторые статьи печатались, но деньги за них давались смехотворные. Квид терпеливо шел к намеченной цели. Хотя иногда его посещали сомнения.
От размышлений Квида отвлек интеллигентного вида молодой человек, сосредоточенно высматривающий рекламные наклейки и срезающий некоторые из них складным ножиком. Сначала Квид решил понять, по какому принципу он выбирает рекламу, которую нужно уничтожить, но как ни пытался, так и не разгадал секрет. А молодой человек все продолжал методично сдирать наклейки.
Наконец, Квид не выдержал и поинтересовался у него:
- Простите, а как вы определяете, какую рекламу необходимо содрать?
Молодой человек вздрогнул, остановил руку, занесенную было над обреченной наклейкой, и обернулся. Взгляд у него был слегка испуганный и недоверчивый. Квид помахал ему рукой, давая понять, что вопрос задал он. Молодой человек облегченно вздохнул и расслабился. Очевидно, он боялся какой-то категории пассажиров, к которой Квид, похоже, не относился.
- Как я определяю? - переспросил юноша. - Все, что не от Бога, все, что срамно и бесстыдно, призывает к греху.
С этими словами он принялся яростно сдирать плохо повинующуюся ему рекламу.
- Все, что пошло и грязно... - бормотал он. Затем резко повернулся к Квиду:
- Люди стали верить в Бога, потому что это модно, - его рот скривился, произнося это слово. - Мало пока еще по-настоящему духовных людей. А вы верующий? - вновь обратился он к Квиду.
Тот смущенно покачал головой:
- Не знаю. Я на распутье.
- Я верю, что вы на правильном пути! - вполне искренне, как показалось Квиду, воскликнул юноша. И вновь вступил в борьбу с наклейкой.
И только сейчас Квид обратил внимание на группу полицейских, сидящих на соседнем сиденье и с интересом следящих за молодым человеком. Внезапно один из них встал и подошел к борцу с пошлостью. Остальные замешкались, но тоже встали и окружили юношу. Заметив стражей порядка, он дернулся, лезвие в его руке сверкнуло. Квид испугался, что тот натворит глупостей, и уже приготовился к кровавой развязке, но юноша судорожно стал соскребать непослушное произведение коммерческого искусства. Чем очень развеселил полицейских, которые отняли у него нож, вежливо скрутили и вывели на ближайшей станции. Квид спохватился, что это и его станция и вышел следом за ними, на ходу посмотрев, что же за реклама так долго сопротивлялась юному ревнителю благочестия. Это была реклама женских прокладок.
Глава вторая
- Нет, ты посмотри! - воскликнул его сосед по помещению, которое язык не поворачивался назвать комнатой. - Прямо в центре города устроили разборку!
С этими словами он дал Квиду газету и ткнул заскорузлым пальцем в статью, которую он только что прочитал, а теперь торопился поделиться впечатлениями с Квидом. Тот машинально пробежал глазами репортаж об очередной кровавой бандитской разборке, жертвами которой стали шесть человек, и равнодушно пожал плечами.
- Это они сейчас бесятся, пока бардак в стране. Пройдет время, и ими займутся.
- Нет, ты не скажи! - кипятился сосед. - Они же скоро за нас примутся! Вот увидишь - откроется скоро агентство специальное. Будут деньги платить за лицензию на отстрел народа. Придет такой гад, заплатит за пятерых и поедет по городу на своем джипе. Кого пристрелит, кого колесами задавит!..
- Это вы опять таблоидов начитались! - поморщился Квид.
- Чего? - не понял сосед.
- "Желтую" прессу, - пояснил Квид. - Такие газеты называются таблоидами.
Его сосед был мужчина в годах, почти на пенсии, всю жизнь проработал дворником, спился, потерял квартиру при наступлении новых времен и уже несколько лет жил в хостеле, занимался черт знает чем, пил черт знает что и читал в силу своего развития исключительно "желтую" прессу. А потом с упоением мусолил сексуальную ориентацию эстрадных звезд, возмущался засевшими в правительстве голдарианскими агентами и панически боялся фиолетовых ушанов, живущих, якобы в унитазах, питающихся фекалиями, а в голодные времена откусывающих половые органы у ничего не подозревающих расслабившихся людей. Целую неделю после прочтения идиотской статьи он боялся туалетов, мочился, стоя в метре от унитаза, а по-большому ходить в унитаз решительно отказывался. Брал с собой в уборную газету, расстилал ее на полу, гадил и заворачивал отходы в кулек, который потом топил в унитазе, чем очень бесил уборщиков. Ибо кулек тонул очень плохо ввиду своих размеров. Перестал он таким образом хулиганить только после того, как ему пригрозили выселением из хостела.
- Круатт из соседней комнаты сегодня проставляется. День рожденья у него. Нас в гости звал. Пойдешь? - спросил он Квида.
- Вы идите, - ответил тот. - Я попозже подойду.
Сосед потоптался для виду и скрылся за дверью.
Квиду совсем не хотелось травить организм плохой бражкой, к тому же в компании с пропитыми насквозь люмпенами. Но хотя бы появиться надо было. Неписаный закон взаимного уважения. Потом можно быстро притвориться напившимся до рвоты и сбежать, сославшись на недомогание.
Квид лежал и смотрел в потолок. У комнат в хостеле не было своих потолков, только четыре стены - как коробки без крышек. Потолок был один, общий, метра на два или даже три возвышающийся над верхушками стен. Сам хостел представлял собой огромный зал, в котором было несколько десятков таких "коробок".
Завтра снова идти на работу. Снова мерзнуть, отлеживать бока на отвратительном топчане и не высыпаться по-человечески. Но зато там будет возможность спокойно написать очередную статью. В комнате хостела назойливый сосед любил присутствовать при творческом процессе и предлагать совершенно идиотские темы, стуча кулаком в грудь и клянясь, что "уж вот это точно станет сенсацией".
Квид скосил взгляд в сторону часов. Пора было уже появиться на дне рождения. Нехотя потянувшись, еще более нехотя он встал с койки, надел шлепанцы и вышел в коридор. Кивнул на прощание уборщику, который уходил домой, закончив свою работу. Как обычно, пол уже был загажен так, будто и не убирались здесь совсем. И когда только успевают! По дороге в соседнюю комнату Квид успел поздороваться почти с десятком человек, которые выползли из своих нор кто покурить, а кто просто почесать языком. Над комнатой Круатта столбом поднимался табачный дым, отчего "коробка" стала похожей на курящийся вулкан. Открыв дверь и войдя в плотную дымовую завесу, Квид еле удержался от кашля. Помимо дешевого табака в комнате нестерпимо воняло перегаром, потом и давно нестиранными носками. В комнате, рассчитанной максимум на четверых человек, присутствовало как минимум два десятка гостей. Завидев Квида, его сосед отчаянно замахал ему рукой, приглашая сесть рядом. Сидели прямо на полу, тут же были расстелены газеты с разложенной на них снедью, для которой слово "закуска" было бы слишком громким. Захватанные граненые стаканы стояли тут же, уже наполненные тяжелой мутной жидкостью.
Квид запомнил только начало. На втором стакане он, сам того не желая, сильно опьянел. Дальнейшие события в его голове отражались только мимолетными проблесками сознания. Смутное осознание того, что он кому-то что-то рассказывает, а собеседник все больше округляет глаза, беготня к унитазу прочищать желудок и ощущение свободного полета. Сознание вернулось только утром на кровати, со сваленным на пол постельным бельем и остатками рвоты на рубашке. И чудовищной головной болью. Написать статью в тот день у него, конечно же, не получилось.
Дни сменяли друг друга, похожие, как близнецы-братья. Квид по-прежнему писал статьи на работе, по-прежнему общался со стариком, который то и дело приносил ему свежие газеты, чай, овощи с собственного огорода и сушеную рыбу, которую Квид терпеть не мог, но ел, чтобы не обижать старика. Постепенно Квид обнаглел настолько, что стал отправлять дедулю домой, а сам ложился спать в его "аквариуме", в котором обогреватель работал даже при выключенном свете. Теперь на работу он ходил с удовольствием. Рабочие привыкли к нему и стали ему доверять, так как Квид плевать хотел на то, что после окончания рабочего дня все должны были покинуть цех. Рабочие занимались левыми заработками, и Квид им это позволял. А они охотно поили его кофе и рассказывали разные истории.
К выходу гуськом потянулись рабочие, и Квид пожалел трудяг. Мокрые от пота, невообразимо грязные, они вынуждены были терпеть до самого дома, ибо в заводских душевых не было горячей воды. Была только холодная и очень холодная.
Квид запер ворота за последним рабочим и пошел в "аквариум" к старику. Сейчас они попьют чай, и старик может идти домой. А Квид ляжет на его топчан и провалится в глубокий сон почти до самого конца смены.
Глава третья
С утра опять пошел дождь. Наступил самый холодный месяц зимы. И самый дождливый. Квид привычно вышел под небесный душ и направился к метро. Взгляду открывались привычные картины столичной жизни: проносящиеся на огромной скорости грязные джипы, бритоголовые личности в новомодных кислотных пиджаках, жутко безвкусных, разговаривающие по огромным черным трубкам, уличные попрошайки и странного вида сектанты в халатах.
В вагоне метро тоже все было как обычно. Квид по привычке размышлял о судьбе борца с пошлостью. Наверняка его оштрафовали на кругленькую сумму и отпустили, взяв обещание больше не ходить с ножиком по вагонам. Может, он не послушался и теперь действует более осторожно. Кто знает?
В хостеле в этот день было особенно грязно. Не все обитатели взяли в привычку вытирать ноги, а в слякотную погоду их неряшливость особенно обострялась. Подходя к своей комнате, Квид услышал незнакомый голос, причем он был женский. Голос на повышенных тонах спорил с одним из обитателей хостела. Подойдя поближе Квид, наконец, увидел обладательницу голоса. Ею была хрупкая на вид, но очень властная и хорошо одетая молодая женщина. Яркие рыжие волосы длинными локонами выбивались из-под гламурной бежевой кепки, тело прикрывал наглухо застегнутый бежевый плащ, а на ногах у девушки были белые ботфорты на тонких хромированных шпильках. Размахивая рукой с оттопыренной пятерней, девушка ругала плюгавого юношу из соседней комнаты, который наивно пытался "склеить" прелестную фурию. Завидев Квида, фурия оттолкнула незадачливого ухажера и произнесла в сильно эмоциональном ключе:
- Вы - Квид, если я не ошибаюсь? Я вас жду уже полчаса и отбиваюсь от ваших соседей!
Квид замешался:
- Прошу меня простить, я не знал о вашем визите... И с вами, к сожалению, пока не знаком. Может, мы пройдем ко мне в комнату и там спокойно поговорим?
- Не-ет! - фурия закатила глаза и вновь замахала рукой, как будто это помогало ей подбирать слова. - Я подожду вас на улице, а вы собирайте вещи и выходите!
С этими словами она продефилировала в сторону выхода, по дороге испепелив взглядом плюгавого парня, заимевшего за полчаса общения с фурией целый букет комплексов.
- Это к тебе такая шикарная баба приходила? - спросил его сосед, как обычно читающий очередной таблоид.
Квид кивнул. Подошел к зеркалу, поправил волосы, оскалил зубы и почесал подбородок. Затем быстро скинул с себя грязную рабочую одежду и переоделся в чистое, сменив на всякий случай белье.
- Везет же некоторым! - с завистью в голосе произнес сосед.
Квид даже не взглянул на него и пошел в сторону выхода.
- Ты меня-то хоть не забывай! - грустно сказал ему следом сосед.
Квид обернулся. Сосед сидел на кровати и с печальным лицом смотрел на него. Квиду вдруг стало невообразимо жалко этого человека, который нервно дрожащими руками теребил газетный листок.
- Это вы в каком смысле? - растерянно спросил он.
- Ты же больше сюда не вернешься, я знаю, - все так же печально и, главное, искренне, произнес сосед.
Квид промолчал.
- Хорошая девушка, богатая, симпатичная, - он вздохнул. - А у тебя все шансы - сам не урод и умный...вот...
Снова неловкая пауза.
- А ко мне подселят какого-нибудь бомжа, я же совсем сопьюсь. Ты меня прости, если что не так было. Я тебя, Квид, уважал. По-своему только, поэтому ты и не замечал этого...
Очевидно, сосед глубоко уверился в том, что девица-фурия заберет Квида, женит на себе и увезет куда-нибудь в Кантоны, как сейчас модно. Не зря же она про вещи говорила.
Квид подошел к соседу, пожал его мозолистую ладонь, пробормотал "я еще вернусь" и резко вышел из комнаты. Глядя только перед собой, он вылетел на улицу под дождь и стал искать взглядом девушку.
- Я здесь! - позвал его голос.
Он обернулся и увидел фурию возле темно-коричневой спортивной иномарки с таким навороченным тюнингом, что сама машина просто терялась на фоне своих спойлеров, бамперов, фартука и накрышников. Фурия жестом пригласила его в салон и сама тут же села за руль, приоткрыв изнутри дверцу с пассажирской стороны. Недолго думая, Квид пробежался под дождиком и юркнул в салон, больше похожий на кабину современного истребителя. Девушка повернулась к нему. Теперь Квид мог хорошенько ее рассмотреть в спокойной обстановке. У нее было круглое гладкое личико, пухлые губки и светлые глаза. На тело была надета обтягивающая коричневая кофточка, вместо ожидаемой мини-юбки оказались бежевые мини-шорты. Девушка улыбнулась и протянула ему визитную карточку.
- Сантайя, - представилась она. - Издатель.
- Квид. Вроде как журналист, но работаю сторожем.
- Я знаю, - довольно произнесла девушка, закатив глаза. И принялась смотреть на Квида немножко сверху.
- Я, кажется, просила собрать вещи, - скорее утвердительно, нежели вопросительно, произнесла она.
- Для начала я хотел бы поподробнее узнать о вас и том, что вы от меня хотите, - вежливо сказал Квид.
- Поподробнее - это просторечная форма, - так же немного сверху сказала она. - Надо говорить - подробнее. - Она вновь закатила глаза, приоткрыла рот и слегка прикоснулась к уголку рта кончиком языка.
- Можно ближе к делу? - попросил Квид.
- Хвэ-э! - обиженно протянула Сантайя. - Ладно, будем серьезными. Отныне вы будете работать по специальности. В моем издательстве. Квартира и машина, - Сантайя погладила пальчиками руль, - полагаются по штату.
Происходящее сильно напоминало дешевую порнуху, усиленно снимающуюся на главной киностудии страны после падения цензуры. Сюжет во всех подобных фильмах был один, просто в различных вариациях: красивая, но бедная девушка из Заприливья встречает богатого принца на черной иномарке и тот показывает ей прелести жизни, о которых раньше она знала только из книг и кино. Принц был либо отечественным миллионером, либо богачом-романтиком из Кантонов, приехавшим в Заприливье в поисках девушки с чистой душой. Потом шли откровенные постельные сцены, сыгранные настолько плохо, что новое поколение истерично хохотало и дивилось, как родители смогли их зачать при таком отношении к половой жизни. Весьма популярной была теория размножения почкованием.
Вся разница заключалась лишь в том, что вместо принца была принцесса, а вместо черной иномарки бизнес-класса - реактивный истребитель, для разнообразия решивший стать автомобилем.
- В мои обязанности будет вменяться сбор сведений о Заприливье и передача их агентам Объединенных Кантонов, - натянуто пошутил Квид.
Сантайя снова хвекнула, высунув язычок, и откинулась на сиденье. Ее гламурное поведение начало понемногу раздражать Квида. Из всех видов девиц он больше всего терпеть не мог гламурных, и Сантайя бесила его все больше с каждой секундой. Однако, внезапно он обнаружил, что раздражение как-то плавно переходит в симпатию и желание подчиняться смазливой фурии.
Сантайя привычным и профессиональным, как отметил Квид, движением завела двигатель и тронула машину с места. Истребитель с шумом вылетел на проспект, распугав автомобильную мелочь с багажниками на крыше, и перестроился на скоростную полосу.
- Вы будете работать журналистом, дорогой Квид, - произнесла Сантайя, сосредоточенно следя за дорогой. - А шпионаж оставьте другим людям.
- И почему же вам нужен именно я? - поинтересовался Квид.
Впереди нагло чадил огромный трейлер, без стеснения занявший скоростную полосу. Сантайя резко вывернула руль вправо, обошла нахала, и вернулась обратно в центр проспекта, по пути загнав на тротуар какого-то мотоциклиста.
- Я видела ваши статьи, - ответила она.
- Неужели они настолько хороши, что за них дают машины и квартиры? - с сомнением в голосе спросил Квид.
- Содержание статей - полный отстой и дешевка, - со знанием дела произнесла девушка. - Но вот форма, - она многозначительно закатила глаза, - форма открыла для меня настоящего профессионала. Именно такие и нужны моему издательству.
На мгновение Квиду представилось, что издательство вовсе не ее, а принадлежит либо старому богатому мужу, либо такому же богатому любовнику, который позволяет своей даме играть в бизнес-леди. Но почему-то он тут же отмел эту мысль. Сантайя ему нравилась, и он очень хотел, чтобы эта девица оказалась одинокой миллионершей с недюжинным интеллектом. Он внимательно изучал ее глазами, любовался точностью привычных движений вышколенного шофера и медленно тупел.
Сантайя слегка повернула головку в его сторону, томно изогнулась, выпячивая вперед бюст, и переключила скорость таким невообразимо пошлым движением, что Квид опомнился, отвернулся и стал изучать проносящиеся мимо грязные высотки с непременными коммерческими магазинами на первых этажах.
Бежевый истребитель мчался в сторону центра столицы.
Глава четвертая
Юркий официант с раскосым лицом выходца из Кунгилао-Мяо в белой рубашке, малиновом жилете и при бабочке подлил в бокалы игристого вина и с поклоном удалился.
Сантайя сосредоточенно копалась в мобильном телефоне, слегка нахмурив брови. Квид взял в правую руку бокал и повернулся в сторону небольшой сцены, на которой увлеченно выводил рулады печальный саксофонист в таком же прикиде, как и официант, только в золотистой жилетке. Внезапно Квид поморщился от боли - Сантайя сильно ущипнула его за руку. Обиженно и непонимающе он посмотрел на нее, а она взглядом указала на его правую руку. Он воззрился на свою рабочую конечность, держащую бокал с вином, и обнаружил, что снова оттопыривает мизинец. Квид поспешно исправил оплошность.
- Необходима статья о молодежной субкультуре, - все так же копаясь в телефоне, произнесла Сантайя. - Это еще долгое время будет выигрышной темой, но надо пользоваться моментом сейчас, пока таблоиды собирают байки о малолетних сектантах.
Квид уже месяц работал в одной из газет, выпускаемых издательством Сантайи. Она все-таки оказалась одинокой миллионершей с недюжинным интеллектом, как он и предполагал. Издательство - это было очень мягкое слово для целого издательского центра, занимающегося прессой, литературой, а также всеми видами наружной и не только рекламы. В центре господствовала политика двух направлений: массового и элитарного. Помимо серьезных газет и стоящей литературы, Сантайя не гнушалась заваливать мещан покет-буками и таблоидами вкупе с глянцевыми журналами, больше половины объема которых занимала реклама и фотографии обнаженных девиц из мира шоу-бизнеса и политики. Отдельно выпускались тематические журналы для сексуальных меньшинств. Сантайя имела каналы информации практически везде, поэтому информация за отдельными исключениями поступала достоверная. Разумеется, это не касалось таблоидов, которые приносили огромные деньги благодаря доверчивым обывателям вроде соседа Квида по комнате в хостеле. Туда он, кстати, так и не заходил ни разу. Ему было стыдно, а если по-честному, то брезгливо - он, преуспевающий столичный журналист, и вдруг приходит в хостел для люмпенов. Его выпиской оттуда, а равно и увольнением с завода занимались агенты Сантайи.
- Скоро будет, - кивнул Квид и допил вино.
- Вот и славно, - сказала Сантайя, все так же не отрываясь от изящной машинки. Мобильник у нее был новенький, самой последней модели - раза в два меньше наиболее распространенных сейчас гробов и с аккуратной внешней антенной. - А сейчас тебе лучше поехать домой. Спасибо за вечер, конечно. Просто у меня через десять минут важная встреча. Человек, которого я жду, придет только в том случае, если я буду одна. Извини, - она мягко улыбнулась.
Квид почувствовал обидный укол ревности. Хотя его с Сантайей не связывали никакие отношения, кроме деловых и дружеских, ее гламурная натура не давала ему покоя. Он чувствовал непонятную зависимость от этой девицы - она могла вот так запросто выпроводить его в любой момент, даже не всегда удосуживаясь объяснить, в чем дело. Она смеялась над его ошибками, совсем не злобно и не издевательски - как взрослая тетя над развивающимся малышом. И вот это ведь больше всего обижало. Квид встал из-за стола и зачем-то посмотрел на золотой металлический хронометр престижной марки, который пришлось надеть специально для похода в ресторан, ибо модерновые пластиковые часы считались в таких заведениях признаком дурного вкуса. Сантайя не могла оторвать глаз от телефона.
- Ну, я пошел? - немного потоптавшись, спросил Квид.
Сантайя наконец-то подняла на него глаза. В ресторан она надела бежевое платье с неровными краями, расшитыми бахромой и шапочку в виде сетки. Сумка ее напоминала модернизированную авоську из того же материала, что и шапочка, а на ногах вместо привычных ботфортов были аккуратные сапожки кантоновских конных пастухов, все покрытые бахромой и вышивкой.
Они слегка поцеловались в губы, прощаясь. Квид продефилировал в сторону выхода, а Сантайя вновь уткнулась в сотовый.
Швейцар в расшитой галунами униформе вежливо поклонился и открыл перед ним дверь. Квид рассеянно сунул ему в ладонь несколько хрустящих синих бумажек твердой валюты и вышел на улицу.
Как и многие стремительно разбогатевшие люди, Квид первое время вымещал свои комплексы на роскошных автомобилях. Правда, в отличие от тех, кто предпочитал огромные бизнес-лайнеры и еще более колоссальные джипы, пригодные разве что для езды в южных болотах, но никак не в столице Заприливья, он затребовал себе истребитель, подобный истребителю Сантайи. Применил к нему всевозможный дорогой тюнинг, цветную тонировку стекол и абсолютно бесполезную, но красивую и дорогую неоновую подсветку. Но и этого ему показалось мало, и он перекрасил машину новомодной перламутровой краской, неприлично гламурной для грязной столицы, а после этого лучшие уличные художники корпели над четырьмя слоями винила, превращая его в произведение автомобильного искусства. Истребитель дешевой автомобильной мелочи привлекал завистливые взгляды, распугивал малолитражки и вгонял в ступор водителей муниципального транспорта. Но и дорожная инспекция обратила свой пристальный взор на огненно-красное чудовище и первое время Квида очень любили останавливать алчные блюстители автомобильного порядка. Потом Квид пожаловался Сантайе, она кому-то позвонила, и с тех пор дорожные полицейские демонстративно не замечали его машину, даже если она выруливала нечаянно на встречную полосу.
Квид уселся в хорошо пахнущий салон, завел двигатель и тронулся с места. Дабы немного развлечься, он включил радиоприемник и настроил его на волну первой коммерческой круглосуточной развлекательной радиостанции Заприливья. Но отечественный музыкальный продукт, представленный женскими группами с денежно-принцевой тематикой вкупе с модными исполнителями мафиозного блатняка, не был ему интересен, и Квид переключился на зарубежную танцевальную волну.
Под звуки атмосферных запредельных клавиш и отупляющей бочки Квид вырулил к своему новому жилищу, посигналил охраннику и поставил автомобиль в подземный гараж.
Поднимаясь на лифте на свой этаж, он чувствовал, что игристое вино тянет его ко сну, и сквозь легкую дрему твердо решил отправиться завтра на охоту за представителями столичной молодежной тусовки.
Глава пятая
Когда собираешься на охоту, неважно, кого ты представляешь своей добычей - будь то дикая птица или подруга на ночь, главное - не просто найти, но и удержать. Вот с этим у Квида сразу получились проблемы. Представители субкультуры, собирающиеся на центральной пешеходной улице города, старательно обходили стороной его машину, поминутно оглядываясь. Видимо, покрытый винилом железный конь вызывал у них легкое недоверие, а может и первобытный страх непонятного происхождения.
Вздохнув, Квид вышел из машины, попикал сигнализацией и направился к одной из лавочек в центре улицы. Теперь обитатели неформальной цитадели обращали внимание не на чудовищного вида автомобиль, а на урбанистический фасон одежды Квида. Сейчас господствовал стиль техно, который и применил к себе Квид, с утра проездив по магазинам в поисках подходящего прикида и заглянув в элитную парикмахерскую, где стараниями манерного мастера превратился в закоренелого урбаниста с многолетним стажем. Голова Квида теперь поблескивала свежей лысиной и очками в черной пластиковой оправе. Бакенбарды пришлось сбрить, ибо они никак не хотели дружить с лысиной, а козлиную бородку вдвоем с мастером они решили немножко сузить, отчего она стала еще более козлиной. Торс Квида обтягивала короткая футболка армейского зеленого цвета с сильно стилизованной иноязычной надписью на груди, а ноги были запрятаны в узкие хлопчатобумажные штаны и армейские кованые ботинки. Мобильник по требованию моды был пристегнут к специальному кармашку на левом рукаве.
Присев на спинку скамейки, как завзятый неформал, Квид открыл железную банку какого-то разрекламированного и потому жутко дорогого энергетического напитка и принялся наблюдать за людьми.
Люди, проходящие мимо его скамейки, далеко не все принадлежали к молодежной субкультуре. Проходили различные служащие в строгих черных костюмах, обильно потеющие и вытирающиеся белыми платочками; бизнесмены в кислотных пиджаках, быдловатые юноши и девушки в линялой спортивной форме и явные проститутки в ботфортах из кожзаменителя, дешевых колготках местного комбината изысканного фетиша, узких мини-юбках и вульгарных белых блузках с рюшами. Проходили и хорошо одетые гламурные красотки, которым, правда, было далеко до специалиста в этой области Сантайи. И, конечно, не обходилось без богато, но безвкусно одетых дам, ставящих больше на обилие ювелирных украшений на всех мыслимых местах, в сопровождении мрачного вида головорезов, нанятых мужьями и любовниками для охраны скорее украшений, нежели самих дам.
Среди неформалов тоже было свое быдло и своя элита. Быдло дефилировало с пережженными яркой, но дешевой, краской волосами и алюминиевым пирсингом вкупе с наколками из школьных чернил, спроектированными, вероятно, в тюремной камере или на чердаке с беспризорниками. Элита держалась более обособленно и одевалась примерно в таком же стиле, что и Квид. Парни были либо наголо обритыми, но с бородой, либо с конскими хвостами. Некоторые носили невообразимо широкие штаны с карманами, в которых свободно поместилась бы пара ботинок, просторные футболки с непонятными надписями и кепки с завернутыми назад козырьками. Девушки были одеты более разнообразно. Кофточки, маечки и топики всех мыслимых цветов и оттенков, напульсники, браслетики на руках и ногах, пирсинг в ушах, языках, носах, бровях и губах были обязательными атрибутами. Средства для передвижения, именуемые ногами и ножками, скрывались под узкими техно-штанами, широкими строительными, как у парней, и просто стильными брючками с узеньким, начинающим только-только входить в моду, клешем, либо наоборот открывались перед любопытными взорами благодаря шортикам, милитаристским мини-юбкам, плиссированным теннискам и прочим изыскам женской одежды. Несмотря на жару, цветным колготкам, чулкам в сеточку, полосатым гетрам, гольфам, носкам и гамашам не было конца, как не было конца чудовищным платформам, босоножкам со шнуровкой, ботфортам и стриптизерским туфлям на прозрачной подошве и заоблачным каблуком.
Средства передвижения тоже были весьма многообразными - те, кому не хватало своих двоих, раскатывали на велосипедах, роликовых коньках и роликовых досках, а самые большие оригиналы - на самокатах. Никаких чемоданов, кейсов и прочего - сумки и сумочки через плечо, модернизированные авоськи, как у Сантайи, и всевозможные рюкзаки. Глядя на все это великолепие, Квид размышлял, почему большая часть населения предпочитает дешевые тряпки производства Кунгилао-Мяо, а в лучшем случае - Ханайского Султаната или отечественных разоряющихся мануфактур. Понятно, у кого-то просто нет денег на все это великолепие, но ведь и очень богатые люди как последние попугаи рядятся в кислотные пиджаки, а их подруги без ума от дорогих побрякушек. Сколько же лет должно пройти, чтобы вырвавшееся из тоталитарного прошлого Заприливье научилось пусть не дорого, но со вкусом одеваться?
Теперь оставалось выбрать подходящего спутника (можно спутницу) для вечернего похода в танцевальный клуб. Первая кандидатура - симпатичный парень в жатой рубашке - была тут же отметена. Немного пообщавшись с довольно приятным собеседником, Квид раскусил в нем пассивного гея. К этим личностям Квид относился с пониманием и был вполне толерантен, хотя общественность пока еще кричала, надсадно и до хрипоты, что их нужно физически ликвидировать или же принудительно лечить. Но вести его в клуб за свой счет, а потом объяснять, почему у них не может быть отношений, более глубоких, нежели дружеские, Квиду вовсе не улыбалось. Поэтому он решил остановиться на второй кандидатуре - светленькой девушке с двумя пышными хвостиками по бокам, которая каталась на роликах и увлеченно слушала плеер. Плеер был современный - вместо магнитных кассет в нем проигрывались лазерные компакт-диски, а вместо стильных, но огромных наушников, были маленькие аккуратные затычки.
Квид приветливо помахал девушке рукой, и она тут же принялась разгоняться в его сторону. Совершив лихой разворот, девушка резко притормозила рядом с Квидом, обдав его дорогим парфюмом, из тех, что пахнут легким мылом вкупе со смущающим ароматом похотливой плоти. Она эффектно развернулась, села на скамейку, слегка повернувшись в сторону Квида, и вытащила из ушей затычки.
- Меня зовут Квид, - сказал Квид и с улыбкой протянул девушке руку.
- Приветик, - милым голоском промолвила девушка и поздоровалась с ним в лучших традициях городских неформалов любого пола и возраста. - Я - Клубничка.
- Здóрово, - сказал Квид. - А на самом деле?
- Что - на самом деле? - невозмутимо переспросила девушка.
- Какое у тебя настоящее имя?
Девушка легко рассмеялась:
- А оно и есть настоящее! Самое что ни на есть! Настоящей не бывает!
И тут же пояснила:
- Клубничка - это от слова "клуб".
- Любишь отдыхать в клубах?
- Не то слово! - воскликнула Клубничка и закатила глаза в лучших традициях Сантайи.
Квид насторожился:
- У тебя случайно нет старшей сестры?
- Есть, - ответила Клубничка. И уточнила:
- Хочешь познакомиться с ней, потому что я для тебя еще малолетка?
- Нет, что ты! - успокоил ее Квид. - Просто ты мне напомнила... одну мою знакомую.
- И как ее зовут?
- Сантайя, - ответил Квид.
- Не-е! Мою сестру зовут совершенно по-другому, - замотала головой Клубничка и принялась расшнуровывать роликовые коньки.
Квид поверил Клубничке и не стал уточнять.
На ней был легкий белый топик, короткая теннисная юбочка и разноцветные полосатые гольфы чуть выше колена. Пупок ее был проколот, а из-под юбки и торчащей ниточки узеньких трусиков виднелась цветная татуировка.
- Нравится? - спросила Клубничка, не отвлекаясь от своего занятия.
- Стильно, - подтвердил Квид.
- Будешь хорошо себя вести - покажу целиком, - пообещала Клубничка.
- А что в твоем понимании является примерным поведением? - поинтересовался Квид.
Девушка не смутилась и ответила:
- Не заниматься совращением малолетней. Если малолетней надо будет, она сама тебя совратит.
На этом она закончила расшнуровывать ролики, стянула их с ног, отряхнула привычным движением пыль с колес, связала шнурки вместе и повесила коньки на плечо. Затем достала из маленькой сумочки красные кедики и быстро надела их.
- Какие будут предложения? - спросила она.
- Пойдешь со мной вечером в клуб? - предложил Квид.
- В какой? - уточнила Клубничка.
- Полагаюсь целиком на твой выбор.
- За твой счет! - быстро сказала девушка.
- Без проблем, - добродушно согласился Квид.
- Тогда сейчас мы пойдем в какое-нибудь кафе и перекусим.
- Тоже за мой счет? - с улыбкой спросил Квид.
- Каждый за свой, - замотала головой Клубничка. - Я не такая наглая, как ты подумал.
Она резко поднялась со скамейки и посмотрела на него:
- На такси?
- Я на машине, - сказал Квид.
- Бизнес-класс? - усмехнулась девушка.
Квид покачал головой.
- Джип? - с легким презрением спросила Клубничка.
- Не то и не другое, - ответил Квид и встал со скамейки, побрякивая ключами.
- Ну ты пижон! - вскричала Клубничка, когда они подошли к уже изрядно перегревшемуся на солнце истребителю.
Квид не стал спорить.
Глава шестая
- Ты чем занимаешься? - спросил Квид, помешивая в чашке глинтвейн.
- Тусуюсь, - ответила Клубничка и проглотила огромную порцию салата.
Они сидели в маленьком уютном кафе, совершенно не неформальном, но и не вычурно великосветском. Клубничка то ли не умела сидеть в коротких юбках, то ли делала это специально, но цвет ее нижнего белья мог запросто отгадать каждый первый. А Квид не то, чтобы стеснялся ей об этом сказать, он просто не торопился пока это делать.
- Будешь мороженое? - предложил Квид.
Клубничка скривилась так, будто увидела паршивую гусеницу:
- Я ненавижу мороженое! Запомни это, если собираешься со мной в дальнейшем общаться!
Квид послушно кивнул:
- Хорошо. А что ты еще не любишь? На будущее интересуюсь.
Клубничка зарделась:
- Молодец! В правильную сторону мыслишь, чтобы мне понравиться!
Квид терпеливо ждал, пока она выдержит эффектную, должно быть, по ее мнению, паузу.
- Я-а, - Клубничка посмотрела вверх и стала опять чем-то неуловимо похожа на Сантайю, - ненавижу мороженое, шоколад и срезанные цветы.
- А любишь? - поинтересовался Квид.
- Ролики, смешные носки, транс и авангардную литературу.
- Замечательно, - резюмировал Квид.
- А ты кто? - склонив голову набок, полюбопытствовала Клубничка. - Музыкант? Диск-жокей? Писатель?
- Хуже, - ответил Квид. - Я - журналист.
- Клево! - с восторгом воскликнула девушка.
- Мне нравится, - подтвердил Квид. - Мне нужно написать статью о клубной культуре, поэтому я и пригласил тебя.
Клубничка зарделась от осознания собственной важности.
- Ты сделал правильный выбор, - важно сказала она. - А моя фотография к статье будет прилагаться?
- Если захочешь, - пообещал Квид.
- Конечно, да! - радостно заорала Клубничка и бросилась ему на шею, чуть не свернув стол.
Она радостно смеялась, а Квид вдыхал ее пьянящий парфюм.
- А можно мне сейчас с тобой? - спросила Клубничка. - Ты на работу?
Квид покачал головой:
- Нет, я еду домой. Если хочешь, поедем вместе. Обещаю, что не буду совращать малолетнюю.
- Малолетняя согласна! - воскликнула Клубничка.
Она повесила на плечо ролики и первой рванула к выходу.
- Что будем слушать? - осведомился Квид уже в машине.
- "Танцевальную волну", - потребовала Клубничка.
- Вопросов нет, - пожал плечами Квид и тронул машину с места.
- Здорово! - воскликнула Клубничка, когда они вошли в квартиру.
Она скинула кедики и побежала куда-то вглубь.
- Но у меня квартира все равно больше! - закричала она откуда-то из комнат.
Квид в ответ позвал ее пить чай.
На кухне Клубничка усадила его на стул, а сама принялась хозяйничать в холодильнике.
- Я сама нам сделаю чай. Уверена, ты готовишь его отвратительно. Как мочу! - она злобно посмотрела на него.
Квид не стал спорить. Он любил крепкий чай, но при гостях почему-то правда у него выходила моча.
Клубничка включила электрочайник и принялась сооружать экзотические бутерброды.
- У тебя есть женщина? - спросила она.
- Нет, - покачал головой Квид.
- А кто такая Сантайя? Она тебе нравится? Или она твоя бывшая девушка?
- Она мой начальник. Хотелось бы, чтобы она стала моей девушкой.
- А у тебя губа не дура, чувак! - воскликнула Клубничка. - Наверное, она не в себе богатая?
Квид уклончиво пожал плечами.
- Богатая, - констатировала Клубничка и, махнув рукой, вновь принялась за бутерброды.
- А со мной бы стал встречаться? - внезапно повернулась она. - Я тоже не бедная - у меня папа директор фирмы.
- У тебя - папа, - улыбнулся Квид. - А она сама директор.
- Сволочь! - воскликнула Клубничка и топнула ножкой.
Несколько минут они молчали.
- Хочешь, татуировку покажу? - предложила Клубничка в знак примирения.
Квид облегченно кивнул. Ему было стыдно, что он обидел это солнечное создание. Клубничка обрадовалась, задрала тенниску и оттянула вниз трусики, демонстрируя татуировку.
У Квида перехватило дыхание.
- Достаточно, - выдавил он с усилием. - Я был прав - она действительно стильная.
- Рефлексируешь? - довольно спросила Клубничка.
- Есть немного, - признался Квид. - Можно было как-нибудь по-другому.
Клубничка подошла и села на него верхом, обняв и приблизив лицо к лицу. От шумного дыхания и плотского парфюма Квид не находил себе места.
- Можно подумать, ты женских задниц ни разу не видел? - хитро произнесла Клубничка.
- Слушай, Клубничка, ты можешь вести себя поскромней?! - в сердцах воскликнул Квид. - Есть же какие-то рамки!
Клубничка помрачнела, в уголках ее глаз заблестели слезы, и она покорно слезла с коленей Квида.
- Я, между прочим, уже совершеннолетняя, - тихо сказала она. - И знаю, как можно себя вести и как нельзя. С кем можно расслабиться, а с кем нужно вести себя скромнее - я могу решать сама.
Квид ничего не ответил.
Глава седьмая
- Это Квид!! - кричала Клубничка, стараясь пересилить грохот басов. - Он делает репортаж о нашем клубе!
Кудрявый парень за диджейским пультом понимающе улыбнулся и закивал.
- А это - Зон! - представила парня Клубничка. - Он самый лучший ди-джей в столице!
Зон покраснел и сосредоточенно принялся выделывать скретчи.
- Сфотографируй его! - Клубничка повисла на руке у Квида. - Ди-джей за работой!
Квид послушно сделал несколько кадров. Зон даже не обратил на это внимания. Привык?
- Пойдем на танцпол! - отвлекла его от раздумий Клубничка. - Я хочу танцевать!