Аннотация: Не совсем обычная история любви на фоне постапокалипсиса...
Их до сих пор боялись - по привычке. С тех пор, как ученые нашли средство защиты от паразитов, можно было не шарахаться от людей, поросших неприятной зеленью. Тех, кого уже коснулась эта зараза, не удалось излечить до конца, и они ходили, покрытые чем-то вроде мха или плесени. Но самое страшное началось недавно - появились микониды. Они распыляли свои споры, и люди, на которых эти споры попадали, через пару недель превращались в таких же миконидов, если не вырезали из себя споры вместе с мясом. С этой напастью бороться пока не научились.
Гай осторожно обошёл старика-"плесень", сидевшего прямо посреди тротуара, и торопливо продолжил свой путь. Поднимался ветер, ощутимо накрапывал мелкий дождь. Гай обернулся и посмотрел на старика. Тот продолжал сидеть, как ни в чём не бывало, и не обращал никакого внимания на лёгкий небесный душ.
Вскоре Гай добрался до знакомых развалин. Ещё не так давно на их месте стояла фабрика, пока Прорыв не превратил производство в руины. Слепые полуразрушенные цеха продолжали изо дня в день рассыпаться под силой могучих деревьев. Привычное зрелище. Однажды Гай видел как рухнул многоэтажный жилой дом - дерево повалило его, прорастив свои корни сквозь фундамент.
Дождь усиливался, превращая прогулку в не особенно приятное занятие. Вообще-то Гаю нравился дождь, но перспектива промокнуть ещё до того, как прийти к месту назначения, не особо его прельщала. Хотя в чём тут была особая разница, он и сам не мог правильно объяснить. С недавнего времени Гай каждый вечер проводил на заброшенном стадионе. Как-то случайно попав туда, он отметил, что заросшие трибуны, болото на месте беговой дорожки и поле, покрытое густейшим травяным ковром, наводят на долгие раздумья и приятную светлую грусть. Стадион стал местом его уединения. Люди побаивались ходить туда - исполинское спортивное сооружение, разгромленное Прорывом, многим казалось символом надвигающейся гибели человеческой цивилизации. Над опорами прожекторов беззвучно кружились птицы, лишь изредка доносились тоскливые скрипы чаек. Сидя на жалких остатках зрительных мест и глядя на красный закат, усиливающий контрастность чёрной стены деревьев на западе, хорошо понимаешь, что человечество сломлено. Деревья наступали отовсюду. Смельчаки, всё же решившиеся не только зайти на стадион, но и забраться на одну из четырёх ржавых ферм, окружённую тощими, но уже набирающими силу берёзками, возвращались с выражением отчётливой безнадёжности на и без того хмурых лицах: с огромной высоты не было видно края чёрно-зелёного моря, обступившего город.
На запертой автостоянке медленно умирали машины. Пробраться к ним сквозь зелёную стену было проблемой даже для тяжёлых бульдозеров. Солнце, дожди и ветер медленно, но верно разрушали человеческие творения.
Гай тоже боялся неотвратимой беды. Но старый спортивный комплекс его стал притягивать. Он приходил сюда на закате и подолгу сидел на трибуне, слушая и смотря. Но однажды случилось то, что превратило его походы на стадион практически в жизненную необходимость.
Это был прохладный, дождливый день. Сизые тучи висели над городом и над местом уединения Гая. Последний промок, но упорно сидел на трибуне. Носились сумасшедшие чайки, блистали вдали зарницы. Постепенно усиливающийся ливень заставил Гая всё же подвинуться ближе к одному из деревьев, дабы укрыться от водной стихии. И сквозь мутную пелену дождя он увидел её.
Поначалу девичья фигура не внушала никаких подозрений, лишь удивление от неожиданного появления другого человека. Но ненадолго. Девушка вышла из леса: северная сторона комплекса полностью уступила растительности и переходила в бескрайний, густой тёмный лес. На ней не было ничего, кроме чёрного кожаного плаща и таких же чёрных сапог, почти полностью закрывающих ноги. Ливень не причинял девушке ни малейшего дискомфорта, она даже слегка сдвинула капюшон, открыв лицо каплям, и расправила грудь. Девушка застыла как изваяние и стояла под проливным дождём, прикрыв глаза и приоткрыв рот. А вокруг неё копошились змеи.
Гай инстинктивно отшатнулся назад, хотя расстояние, разделявшее его с девушкой и скользкими гадами, было довольно велико. Шум, произведённый этим случайным манёвром, привлёк внимание девушки, несмотря на, казалось бы, сильный грохот дождя. Она словно нехотя открыла глаза и повернула голову в сторону Гая. Тот заворожено смотрел на неё и не мог сдвинуться с места. Девушка опустила голову, развернулась и скрылась в лесу. Вместе с нею скрылись и гады.
Потрясённый Гай ещё долго сидел на трибуне; до тех пор, пока не стемнело. Вернувшись домой, он долго не мог заснуть, ворочался и прокручивал в голове события последнего вечера.
С тех пор он спешил на стадион каждый вечер, без пропусков, как случалось до этого, и намного раньше по времени, едва только представлялась возможность. Он терпеливо сидел на трибуне и вглядывался в древесные заросли на севере комплекса. Девушка не появлялась. Появилась она лишь тогда, когда Гай совсем уж отчаялся и начал думать, что это был сон или, хуже того, помешательство. В тот вечер снова лил дождь. Девушка снова вышла из леса, окружённая скользкими гадами, несколько раз бросила взгляд в сторону Гая и уже не скрывалась. Спустя несколько минут, показавшихся Гаю всего лишь секундами, она вновь исчезла в лесу.
Теперь Гай жил ожиданием вечера и молился, чтобы вечера были чаще дождливыми. Близилась осень, и последнее всё чаще сбывалось. Девушка выходила из леса со змеями, неспешно прохаживалась и дышала дождём. С каждым разом Гай всё ближе и ближе спускался к месту её прогулки. Девушка делала вид, что не замечала этого.
Наконец наступил момент, когда Гай оказался совсем рядом с ней. Буквально в десятке метров. Он уже не сомневался, что испытывает к странной девушке необычайно сильное чувство. Круглыми сутками он грезил ею и видел её же во снах. Желание быть к ней поближе пересиливало дремучий страх перед змеями. Он стоял, прислонившись к ржавой опоре, бывшей когда-то невысоким заграждением, разделяющим поле и зрительский сектор. Гады, проползающие мимо него, угрожающе шипели. Одна гадюка даже подползла к нему вплотную. Гай похолодел и приготовился к самому худшему. Бежать он не мог, боясь, что змея неадекватно воспримет его намерения. А ещё ему не давало сбежать осознание того, что до его мечты всего несколько шагов.
Мечта встала напротив него и привычно сдвинула капюшон. Светлые волосы, влажные, слегка вьющиеся и ниспадающие до плеч, холодные серо-стальные глаза, сосредоточенно и спокойно изучающие Гая, красивая фигура с крепкой грудью и плоским животом, округлые бёдра и длинные ноги, закрытые сапогами из грубой кожи - всё это Гай видел в непосредственной близости от себя. Крупные капли дождя стекали по её коже к покрытому мягкими светло-русыми волосами лобку. Последняя деталь ещё некоторое время назад повергла бы Гая в шок - среди всех известных ему девушек было принято сбривать волосы на лобке и в подмышечных впадинах. Но сейчас его это уже мало интересовало. Прошло несколько томительных десятков секунд, и напряжение спало. Гадюка с шипением уползла от Гая, остальные гады тут же солидарно потеряли к нему всяческий интерес. Первый близкий контакт был успешным.
С этого времени всё пошло совершенно по-новому. Гай и странная девушка теперь были вместе. Скользкие гады относились к нему абсолютно индифферентно. Они теперь вместе дышали дождём, вместе прогуливались по хлюпающему заросшему полю. Иногда они вместе сидели на мокром бетоне, вглядывались и прислушивались. И повсюду их сопровождали неусыпные змеи.
Наступили очередные промозглые сумерки. Гайя в очередной раз скрылась в лесу, счастливый же Гай возвращался по лужам со стадиона. У заросших ворот мокли под дождём вооружённые люди в форме. На них были каски и бронежилеты, за спиной у каждого - прозрачный тяжёлый щит.
- Гай! - окликнул его один из солдат.
Гай остановился и растерянно осматривал окруживших его силовиков.
- Есть информация, - начал солдат, который окликнул его, - что ты вступил в контакт с объектом "Змеиная нимфа".
- Что? - переспросил Гай. Он искренне не понял вопроса.
- Девушка, - пояснил солдат. - Девушка, с которой тебя видели на стадионе.
- Кто видел? - вновь спросил Гай.
- Многие, - ответил солдат. - А сегодня - и мы в том числе.
- Вы?... Вы следили за мной?
Солдат кивнул.
- Пришлось, - сказал он. - Она опасна, Гай. И для тебя опасна.
- Но чем? - изумлённо воскликнул Гай. - Змеи меня не трогают. Мы гуляем вместе. Я... - Он смутился. - Я думаю, что люблю её.
- Она - отродье Прорыва! - строго сказал Гаю солдат. - Всё, что порождает Прорыв, опасно для человечества и подлежит уничтожению!
- Нет, что вы! - испуганно запротестовал Гай. - Она человек! Необычный, конечно, но человек! И она - моя девушка!
- Иди домой, Гай! - мягко сказал солдат.
Внутри у Гая всё похолодело.
- Вы не посмеете убить её! Слышите? Этого нельзя делать!!!
Солдат покачал головой.
- Семь-четыре, информация подтвердилась, - произнёс он в микрофон портативной рации.
В динамике что-то ответили.
Солдат похлопал Гая по плечу и сказал:
- Иди домой. И не встречайся с ней. Это опасно для тебя.
Солдаты развернулись и направились к военной машине, одиноко мокнущей под дождём.
Минуту спустя взревел двигатель, и машина с солдатами умчалась по грязной заросшей дороге.
На следующий день с самого утра шёл дождь. Гай не спал всю ночь и задремал лишь к рассвету, судорожно вскочив через полчаса, будто ужаленный. Едва дождавшись вечера, он побежал на стадион. Гайе грозила опасность, в этом можно было не сомневаться. "Всё, что порождает Прорыв, опасно для человечества и подлежит уничтожению!" Гай был уверен, что успеет вовремя предупредить её.
Лишь по немногим косвенным признакам можно было понять, что приходит время заката. Ливень, хлеставший Гая, был необычайно холодным. Осень всё увереннее вела наступление. Гай стоял на вспухшем от влажности поле по щиколотку в грязи и яростно поливаемый дождём. Вскоре из леса появилась Гайя. Он бросился к ней, размахивая руками и крича. Гайя остановилась и смотрела на него непонимающе и испуганно.
Дождь разорвался свистом и хлюпаньем грязевых фонтанчиков. Одного гада отбросило назад.
- Уходи-ии! - с надрывом крикнул Гай и бросился в Гайю комом земли.
Гайя не уходила и молча смотрела на него.
Змеи ползли вперёд, разрываемые пулями и отбрасываемые в разные стороны рваными шлангами. Гаю разворотило правую ногу, он упал в грязь и заплакал, увидев стоящую на месте девушку.
- Уходи же, прошу тебя! - кричал он. - Уходи!
Гайя развернулась и понуро побрела в сторону леса, чуть ли не ежесекундно оглядываясь. Чудом её ещё не задела ни одна пуля.
- Быстрее! - плакал Гай. - Скорее же, уходи отсюда!
Вокруг корчились в агонии изрешечённые змеи. Оставшиеся в живых упрямо ползли вперёд, поборов свой страх перед человеком. Чего они хотели добиться? Ужалить солдат, находящихся на безопасном расстоянии?
Пуля перебила проползающую змею. Гай взял её на руки и прижал к себе. Холодное змеиное тельце дёргалось и извивалось, голова бессильно повисла. Гай сумел встать, опираясь на здоровую ногу. Гайи поблизости не было. Он развернулся и получил сильнейший удар в лицо. Сознание поплыло, боль застила взгляд. Гай рухнул спиной, прижимая обречённого гада. На тело Гая обрушился град ударов. Били по рёбрам и голове. Затем кто-то с размаху прыгнул ему на лицо.
Последним в жизни Гая был звук вертолёта. Тот вышел на боевой заход над чёрно-зелёным лесом.