Я вдруг вспомнила папиного друга, который часто приходил к нам в гости вечером, когда вся семья была в сборе, садился на старенькое, продавленное кресло и молчал.
- Почему он молчит? - мне было интересно.
- Его только что выпустили.
- Откуда?
- Из дурдома.
- Что он там делал?
- Коробочки клеил.
- Почему?
- Потому что много разговаривал! - мама особо не церемонилась.
Дядя Коля-борода, так называл его папа, мог часами сидеть в неудобном кресле и смотреть в одну точку. О чем он думал?
... Я очень любила праздник "7 ноября". Не потому, что понимала его глобальность для огромной и великой страны, а потому что после шествия с бутафорными гвоздиками и красными флагами, транспарантами и портретами вождей революции, большая компания заваливалась в нашу тесную "хрущевку", поспешно рассаживалась за большим столом, и комната наполнялась искренней радостью поднимаемых тостов.
Котлеты с грибной подливой, жаркое с мясом и черносливом, соленые огурцы и помидоры, квашеная капуста, тонкие ломтики копченой колбасы, селедка с луком, оливье и холодец. В мутном от ряби экране телевизора на шатающихся ножках ожидаемо показывали фильм "Ленин в Октябре" и парад на Красной площади.
Я с нетерпением ожидала торт. Мама пекла любимый всеми "Наполеон", делала целое блюдо конфет-шариков с шоколадной помадкой и вафельной крошкой, холодный вишневый компот разбавлял обилие сладости знакомой кислинкой.
Каждый праздник имел "свой вкус" и настроение.
Однако, будничное затишье давало больше пищи для размышлений.
Дядя Коля-борода куда-то пропал, кресло долго пустовало вечерами.
- А почему он не приходит?
- Уехал...
- Куда?
- За Кудыкину гору!
- Когда вернется? - не унималась я.
- Уже никогда.
Таинственное исчезновение папиного друга почему-то волновало меня. Я обдумывала разные версии: садилась на его место и смотрела на полки с книгами. Через пару минут взгляд цеплялся за одну из ярких обложек, и вечер продолжался уже с книгой в руках.
Прошло много лет, прежде чем я получила ответ - его "уехали" из страны.
- Он хотел свободы, - уточнил папа.
У меня не было оснований вникать в глубинный смысл этих слов - и дядя Коля-борода благополучно затерялся среди воспоминаний.
В небольшой уютной квартире-студии, посередине белой "кирпичной" стены, плоский экран манил сочными красками медиапространства.
Я всегда спешила с работы домой: хотелось быстрее сбросить надоевшие за день "каблуки", нырнуть в мягкость домашних тапочек, приготовить легкий ужин и окунуться в мир ТВ, до глубокой ночи изнуряя себя новостями, сериалами и прочее, прочее.
Зачем обманывать? Мне было интересно.
Как же все запуталось сейчас...
Невольно всплыла картинка - старенькие родители, часами и днями сидящие в разных комнатах, каждый у своего телевизора. Они встречаются на кухне за обедом и ужином, не давая отдыха глазам: третий телевизор уже давно не роскошь.
- Он со мной не разговаривает, - жалуется каждый раз мама.
- С ней невозможно о чем-нибудь поговорить! - защищается папа.
Нет разговора - нет понимания.
Да, живое общение требует усилий.
Гораздо удобней слушать, особенно, когда поток красноречия можно остановить одним нажатием кнопки на пульте.
Вроде тайного покупателя - тайный слушатель и зритель, тайно примеряющий на себя чужое мнение, жизнь, эмоцию, опыт.
ТВ-паук незаметной паутиной липнет к незрелым мыслям и убеждениям, постепенно стирая личное пространство, заменяя единственно верной идеологией и взглядом на жизнь.
В этой истории каждый сам за себя.
Либо ты - среднестатистический обыватель (нет ничего в этом плохого, наоборот, жизнь легко проявляется нужными маркерами), либо ты сомневаешься.
Любое сомнение - это уже подозрение на обман.
- Алиса, ты меня обманула...
- Базилио, как ты мог такое подумать?
- Ты меня обманула.
- Да, нет же, глупенький!
- Алиса, ты меня обманула!
Я готова была вторить за бедолагой-котом в черную бездну плоского экрана, где за каждым словом ловко прятались рыжие уши.
Один золотой, подумаешь... дружба важнее - обманутый и обманщик снова и снова ковыляют по жизни дальше.
Сегодняшнему обману нет цены, его мерило - лицемерие, боль, смерть и разрушения.
Его последствия в виде санкций ничтожны перед ценой.
Во мне живет надежда, что панорама сегодняшних событий заставит каждого увидеть и признать настоящее настоящим, найти свою личную правду и смелость говорить. Хотя бы для того, чтобы тебя поняли.
В этом моя свобода.
- Думаю, ты знаешь, что делаешь, - отец наверняка вспомнил дядю Колю-бороду.