Спроси меня о квалификации не без гордости отвечу: "Я - мастер". И это не только моё мнение. Многие так говорят. Но я нисколько не зазнаюсь. Только оглянись, кругом хватает тех, кто заслуживает это почётное звание. В каждой профессии свои мастера. Кто-то из нас умелый кондитер, кто-то замечательный хирург или, скажем, штукатур-плиточник. Моя специальность не столь широко представлена в хозяйственной деятельности. Скажу больше, её нет в общем справочнике министерства труда, но она такая же древняя как проституция и политика. Я - контрабандист в третьем поколении. Стыдиться или гордится тут особо нечего. Каждый зарабатывает как умеет. Не буду изрекать банальные сентенции мол, не люди выбирают профессию, а профессия выбирает их. Может оно и так, но и обстоятельства играют не последнюю роль. Живи моя семья в столице, никому бы из наших и в голову бы не пришло заняться этим ремеслом. А когда испокон века твой дом находится вблизи границы сам бог велел стать контрабандистом, тем более, что есть с кого пример брать.
Чего только мне не приходилось перевозить: произведения искусств, лекарства, драгоценности, табак и спирт в трудные годы. Один раз переправил за кордон даже слона. Кстати, это оказалось не так и сложно, организовал гастроли передвижного цирка. В одну сторону циркачи поехали со слоном, обратно вернулись без него. Никто ничего не заметил. Вот только с наркотиками и оружием дела не имел. И это не принципиальная позиция. У оружейников и наркоторговцев свои "лошадки", и от них лучше держаться подальше. Что я и делаю. А что другое перевезти - обращайтесь. В общем в своей профессии я достаточно долго и, казалось бы, ничему не удивлюсь, но, когда мне предложили переправить пыль, я был несколько ошарашен. Своей что ли не хватает?
- Обычную пыль? - уточнил я.
- Обычную, - подтвердил человек проводивший переговоры.
Ко мне приходят не с улицы и не по объявлению. Те, кто порекомендовал меня навряд ли связались бы с сумасшедшим, на крайний случай только с очень богатым сумасшедшим. Тот, кто ко мне обратился с первого взгляда на умалишенного не походил. Дурачки не ходят в дорогих костюмах с особым значком на лацкане и часами HUBLOT на запястье. Ни дать, ни взять чиновник не последней руки или политик.
- Не радиоактивную?
- Нет.
- Не с химического производства?
И опять "нет".
- В чём прикол? - поинтересовался я у нанимателя.
- Вывозить её с планеты запрещено.
- Она что, золотая или алмазная?
- Обычная, которой полным-полно по обочинам дорог.
- И Вам она нужна? - недоумение не оставляло меня.
- Да, - спокойно улыбался то ли человек, то ли политик, - Мне нужно десять килограммов абсолютно сухой пыли с планеты Юни. Слыхали о такой?
Кивок с моей стороны. Ну, как же, в школе учился. Хотя, если честно о такой планете ничего не помнил. Будь она чем-то уникальна, обязательно отложилось бы в памяти.
- И пыль нужна сухой! - предупредил наниматель.
Он сделал упор на последнем слове, как бы подчёркивая, что я не должен смешивать её с водой или кремом, или вообще какой-нибудь жидко-вязкой субстанцией. Я обязан доставить её именно сухой. Ну и ладно. Раз надо, значит доставим. А поскольку заказ показался мне чудаковатым, я зарядил чудику за работу двойную цену. Тот неожиданно согласился и меня это не насторожило.
Пока я добирался до Юни прочитал о ней всё что имелось в путеводителе. Освоена 480 лет назад. По всем меркам достаточно маленькая. Большую часть поверхности планеты занимает вода. Население чуть больше двух миллионов, сосредоточено в столице и в двух провинциальных городах. Совсем малая часть проживает в сельской местности. Никаких уникальных ископаемых на планете нет. В океане рыба, на суше растительность. О чудодейственных или каких иных свойствах пыли на Юни ни слова. Зато о местных орехах "кеттаки" много и взахлёб. И сытные они, и полезные, и такие, и сякие, и вообще чуть ли не волшебные. По заверению учёных и знахарей орехи способствуют омоложению. Из них делают крема и лечебную косметику. Кстати, это является основной статьёй дохода от экспорта. Я не специалист по косметике, но женщины, оказывается, гоняются за кремами с Юни. В виде скрытой рекламы ореху кеттаки упоминалось, что основная часть населения планеты - молодёжь. Видимо благодаря этому планета получила своё название - Юная.
После звездного челнока с его кондиционированными каютами, Юни встретила меня горячим ветерком. В путеводителе отмечалось, что климат здесь достаточно комфортный для проживания. Разница температур в течении года колеблется максимум в десять градусов. В основном сухо. Сезонные дожди идут два раза в год и длятся неделю. С ними связаны местные праздники Обновления. Оно и понятно: сухо, сухо, потом как следует прольёт и всё начинает расти, как у нас в Саванне. В столице (дальше я никуда не выбирался), как и у нас на Земле, огни реклам и витрин, рестораны, бары, есть кинотеатры и выставки. Разве, что дома здесь пониже и совсем нет свечек-небоскрёбов. А в остальном ничего необычного или экзотического. Как следует оттянуться летят на другие планеты. На Гевее самые лучшие наркотики во вселенной и к ним не привыкаешь. Зита славится своими блудницами, способными растянуть наслаждение до бесконечности. На Таносе лучшие бои гладиаторов. Я там был и даже поучаствовал в парочке. Ух, адреналина хватил.
Его бесхитростная улыбка исключала какой-либо подвох в вопросах. Администратору не больше двадцати, и он ещё не утратил природного любопытства. Мелькнуло подозрение, что такой молодой делает на месте, обычно занимаемом пенсионерами. Сексот спецслужб, скажем таможенных? И тут же сам себя одёрнул: "Хватит без конца смотреть детективные сериалы". Планета Юни оправдывала своё название. По большей части мне всё-таки попадались молодые люди. Мои ровесники, тем кому около пятидесяти, встречались тоже, но реже. В космопорту видел парочку с тележками и швабрами. А, может, это действительно орехи кеттаки так омолаживают? "Надо будет прихватить с собой сколько можно, - решил я, - запрета на их вывоз нет". Администратору же я ответил с улыбкой-алаверды:
- Как управлюсь. Думаю вернуться этим же челноком. По крайней мере билет на него у меня уже есть.
- Ну, да, ну, да, - со знанием дела закивал администратор.
Что он имел в виду я так и не понял. На каждой планете свои нравы и заморочки, с ходу в них не разобраться.
То, что пыли здесь хватало я убедился, побывав за городом. Здесь её было в избытке и какой надо, то есть сухой. Главное, чтобы дожди ничего не испортили. Но, несмотря на близость океана, за те несколько дней, что я уже на Юни, с неба ни разу не покапало.
- Они хоть вообще бывают? - спросил я у местного мужичка, работника космопорта.
- Раз в полгода проливает, заряжает сразу на неделю, - сообщил тот.
- Раз в полгода? - делано удивляюсь я, словно в глаза не видел путеводителя, где о климате Юни написано на третьей странице. Это я нарочно, чтобы беседу поддерживать.
Мужчина не особо разговорчив, но общения не чурается:
- С завидной точностью, день в день, - говорит он.
С ним я познакомился намеренно. Ну не буду же я на себе вывозить десять килограммов пыли.
О том, что удастся провернуть операцию я нисколько не сомневался. И никакой запрет на вывоз пыли меня бы не остановил. В моей работе быть фокусником, конечно, хорошо, но всё же знания и нестандартность мышления играют решающую роль. А ещё наблюдательность. Без чего невозможна жизнедеятельность? Без еды, воды и воздуха. Это аксиома. А без чего ещё? Ну? Конечно же без туалетов. Мы же не первобытные с вами. В любом, даже в самом высокоразвитом и роботизированном обществе кому-то надо заниматься ими. Я специально познакомился с человеком, который отвечал за это хозяйство в космопорту. Вопреки сложившемуся мнению на звездолётах фекалии не растворяют и не преобразуют. Усложнять, а значит утяжелять конструкцию звездолёта ради переработки продуктов жизнедеятельности посчитали нерациональным. Их просто собирают в спецбаки, которые по окончанию полёта вытряхивают, моют и обеззараживают. Мой новый знакомый как раз занимается этим. Если спрятать в каждый из пяти санитарных баков по контейнеру с местной пылью, никто не догадается там поискать. Верняк. Ни одна из таможен не полезет в дерьмо проверяя санитарные резервуары.
Вечер с обильным возлиянием в одном из баров и золотарь из Космопорта соглашается помочь вывезти пыль. За услугу запросил билет до Земли. Взять деньгами, даже в двойном или в тройном размере он неожиданно отказался.
- Мне нужен билет на ближайший челнок, - заявил он, - Тогда помогу. Иначе нет.
Кажется, ему было всё равно, куда лететь. Но других звездолётов на площадке не было и в ближайшие дни не ожидалось. Я хотел было купить ему билет на мой челнок, но как оказалось свободных билетов на него не осталось. Всё раскупили местные жители. Лететь другим рейсом он наотрез отказался, пришлось уступить ему свой билет, а самому забронировать место на следующий рейс, который будет аж через три месяца. Ничего, поторчу это время пока на Юни, поем местных орехов, глядишь помолодею. Надеюсь скучно не будет. Хозяйка булочной, что неподалёку от гостиницы, пышная деваха, под стать свой продукции, уж больно зазывно смеётся при моём появлении. Да и присмотрюсь пока, чего такого дефицитного с этой планетки можно ещё умыкнуть.
Провожаю звездолет. Надо убедиться, что мой груз благополучно отправился на Землю. Никакой суеты таможенников не наблюдается, отмены рейса тоже, значит всё идёт по плану. Ожидая отлёта, брожу по космопорту. Во внушительной очереди на регистрацию в основном мои ровесники. Надо же в городе почти мне не попадались, а здесь собрались. Какой-то возрастной заезд, или полёт? Впрочем, какая разница. Деньги есть на билет, пускай летят, мир посмотрят. Среди отъезжающих мой золотарь. Тот старается не встречаться со мной глазами. Конспиратор! На Земле о нём предупреждены. Его его встретят, и он объяснит, как забрать пыль со звездолёта. Надеясь выемку сами организуют? Представляю, как при этом вытянется лицо заказчика. Но я свои обязательства выполнил. Контейнеры герметичные, пыль в них сухая. И не я тому виной, что кому-то придётся покопаться в дерьме, доставая мою закладку. Обстоятельства. Я бы и сам выполнил эту работу, но увы вынужден пока остаться на Юни в ожидании следующего звездолёта.
- Вы не улетели? - спрашивает меня администратор гостиницы где я проживаю, - Следующий челнок будет только через три месяца.
- А в чём проблема? - не понимаю я.
- Я тут заглянул в Вашу карточку, - смутился администратор, - Вам на днях исполняется пятьдесят?
- И что с того? - дружелюбие моё начало иссякать.
Администратор почувствовал это и стушевался:
- Но ведь сезон дождя начнётся ещё до прилёта челнока, - произнёс он, - Или это осознанное решение? Не могу не уважать его.
Загадками говорит молодой человек. Булочница тоже несказанно удивилась, увидев меня. Она почему-то решила, что я остался исключительно ради неё. Это заблуждение открыло двери в её спальню, где меня приняли как героя.
Я всё не мог понять почему? Уже под утро булочница пробалтывается, что сезон дождей несёт обновление, смывает всё старое.
- Деревья, животных, ну... короче всех, кто постарел.
Забавно, но что-то нехорошее начинает холодить низ живота.
- Тех, кто постарел? - переспрашиваю я, - И с какого возраста на Юни начинается старость.
Булочница смущённо улыбается:
- Возрастной порог у нас - пятьдесят лет.
Как обухом по голове.
- Смывает всех... и людей? - я уже всё осознал и уточняю лишь на всякий случай.
- Всех.
- Смывает дождём? С неба кислота что ли льётся? - переспрашиваю я потому что только в это можно поверить.
- С неба льётся обычная вода. Но смешиваясь с нашей пылью она превращается в кислоту, растворяющую только живые клетки старше пятидесяти лет. На более юные это никак не влияет. Почему так происходит никто объяснить не может. Но спастись от этого ещё никому не удавалось.
- Почему я об этом не знал? - вопрос чисто риторический, никаких лично претензий булочнице.
- Мы стараемся об этом не распространяться. Иначе к нам совсем летать перестанут.
Первое известие о скорой смерти действуют оглушающе. Тоже, наверное, чувствуют онкобольные, услышав свой диагноз. Как? Что? Почему? Одни и те же вопросы сначала стучат в трезвой голове, потом начинают пробиваться сквозь хмельную пелену. И это продолжается день, два, три. Кажется, я выпил всё спиртное в ближайшем баре. Администратор в гостинице уже смотрит на меня с жалостью. А я же с пьяных глаз начинаю доставать его вопросами:
- А бывают ли исключения? Ровно в пятьдесят ты уже приговорён или с пятидесяти одного? А если спрятаться под землю, скажем в подвале или выкопать бункер?
Молодой человек не успокаивает меня. Спасения нет, даже если спрятаться. Он терпеливо объясняет, что от пыли не укрыться, что она накапливается в организме. Даже если пересидеть сезон дождей под крышей, обычный стакан воды всё равно убьёт тебя.
- Тоже самое, только дольше и больнее, - со знанием дела сообщает администратор, - Я видел, как мучился мой дядька, попытавшийся обмануть судьбу. Не приведи господи. Лучше уж уйти разом, под ливнем. Человек растворяется быстро, как сахарная вата в луже.
Легко сказать. Таких советов я и сам ворох надаю.
- Надо было Вам всё-таки улетать, - опять жалеет меня администратор, - У нас кто в состоянии накопить на билет, стараются сбежать с планеты. Только так.
Проклятый золотарь, ничего не сказал мне, а сам улетел. Это последняя обида, утопленная в стакане. Хватит. Пить надоедает. Начинаю грезить о чуде. Вдруг ошиблись с датой в моей метрике? В маленьких городах, наподобие того, откуда я родом, такое случается. Или вне расписания прилетит звездолёт. А вдруг я единственный, кто имеет иммунитет к этой самой пыли?
Сидеть в четырёх стенах осточертевает, начинаю гулять по улицам впитывая запахи, звуки. Стараюсь запомнить их, словно это мне пригодится. Ноги раз за разом приводят меня на набережную. Здесь, на мой взгляд, самое лучшее место для прогулок. Здесь нет машин, народа мало, никто не суетится. В миленьком кафе с плетёными креслами под навесом, готовят изумительный кофе. Обязательно пью чашечку любуясь океаном и панорамой вокруг. Вдоль прибрежной линии растут деревья чем-то напоминающие ливанский кедр. Самый большой, тот, что рядом с кафе, увешан разноцветными ленточками. В день свадьбы их привязывают на ветви молодожёны. Кажется, на Земле есть такая же традиция.
Свыкнуться с неизбежным и скорым концом никак не получается. Зашёл в местную церковь. Не успокоило. Если в течении жизни не верил, то за пару дней к богу не придёшь. Спросил священника о загробной жизни. Тот принялся разглагольствовать о грехах, кто достоин, а кто нет царствия небесного. А если у меня профессия такая, что не грешить нельзя? По всему выходило, что попы с их религией в моём случае не панацея. А что учёные? Давным-давно, был такой академик Бехтерев. Я почему знаю, мне о нём ещё дед все уши прожужжал. Так вот этот самый Бехтерев первым из учёной братии заявил, что после смерти есть другая жизнь. Другие учёные с ним не соглашались. Нисколько не умаляю их профессионализма, не зря люди всю жизнь учатся. Но мне сейчас ближе его версия бытия. Посмотрим. И потому гуляя, с особой жадностью впитываю всё вокруг себя. Как говорится, напоследок.
И наступает тот день. В календаре он отмечен двойным красным кружком. Сегодня никто не работает, исключения составляют только экстренные службы, всякие дежурные и мой администратор из гостиницы. Прохожу мимо него, он салютует мне и совсем без кривляния кланяется. Раскланиваюсь с ответ. В зеркале вижу себя. На щеках румянец. Страшно мне? Конечно же страшно. Иду на деревянных ногах, словно лом проглотил. Выхожу на улицу. Там пока спокойно. Местное солнце по-прежнему светит мягко, как и вчера, и позавчера. Только вот птички не щебечут и не чирикают, попрятались по гнёздам и щелям. Живность всегда чует приближение катаклизма. Уже привычным маршрутом иду к набережной. Прохожие почти не попадаются. Сегодня все сидят по домам. На набережной тоже пусто. Кафе закрыто, кресла сложены пирамидкой и накрыты плёнкой.
С моря начинают заходить свинцовые тучи. Говорят, дожди здесь идут целую неделю. Наверное, это ужасно. Целыми днями будет лить, лить и лить. Зато всё вымоет и смоет в океан. И будет обновление, а меня уже больше не будет. Всё то, из чего я состою, мои молекулы и атомы смоет в океан. Я растворюсь в мегатоннах воды, чтобы дать моим родным, милым молекулам, связаться с другими молекулами и возродить тем самым новую жизнь.
С запада, с суши, от плантаций орехов кеттаки потянуло ветерком. Оглядываюсь. Оттуда одним сплошным валом от самой земли до неба наступала пыльная буря. Нечто подобное я видел в одном из фильмов. Но здесь, не на экране, в жизни она выглядела куда страшней, приближалась неумолимой и безжалостной стихией. И от неё не было спасения. Завороженный зрелищем я и не думал прятаться или бежать. На ум пришли кролики, что замирают перед удавом, сам попытался тронулся с места, но не мог, чувствуя, что ноги приросли к земле. Пыльный вал катился всё быстрее и быстрее. В последнее мгновение отворачиваюсь в ожидании удара, но его не происходит. Мягкая, тончайшая пыль обволакивает, забивая нос, запорашивая глаза. Она всюду, на волосах, шее и руках, забивается под рубашку. Невольно чихаю. Пылевой вал уходит, оставляя после себя облако, которое постепенно рассеивается. Сквозь него начинает пробиваться солнце. Оглядываюсь вокруг. Буквально на всём лежит толстый слой пыли. Невольно отряхиваюсь, хотя это и бесполезно. Пыльная буря ушла в океан и, наверное, растворилась в нём. На солнце наползает туча, становится темно и первые капли дождя тяжело падают на землю. Несколько попадает мне на шею, макушку и правую ладонь. Тут же эти места пронзает болью. Гляжу на ладонь. На том месте, куда попала капля грязное пятно начинает проседать, буреть. Видно, как кожа расползается под ней. Боже, как больно. Шум дождя усиливается, струи ливня захлёстывают меня обжигая кипятком. Боль становится нестерпимой, заполняет сознание кроваво-красным. Затем она лопается как струна и её больше нет. Нет и меня. Струи воды смывают кожу с моего лица, затем мышцы, они уже под рубашкой и в штанах. То, что осталось от меня оседает и кулем опускается на асфальт. Над всем этим поднимается парок, который тут же сбивается ливнем. Сегодня я не одинок. Огромный кедр, краса и гордость набережной тоже оседает, съеживается. Ему нужно чуть больше времени, чем мне, чтобы и от него тоже осталась большая грязная лужа с плавающими в ней разноцветными ленточками.
Так и хочется сказать, что в это время на Земле... Не в это время, а спустя полтора месяца человек в дорогом костюме, на лацкане которого имелся особый значок и с часами HUBLOT на запястье проводил в своем кабинете инструктаж подчинённых. Молодые ребята с военной выправкой, двое в сине-зеленой униформе рабочих, третий в черном костюме и с гарнитурой охранника в ухе. Бейджи на униформе говорили о том, что их обладатели являются работниками здания Законодательного Собрания.
- Ровно в одиннадцать двадцать содержимое этих контейнеров должно быть развеяно через вентиляционную систему большого зала, - мужчина в костюме показал на пять блестящих цилиндров, стоящих у него за спиной на столе, - В одиннадцать сорок пять, ты, - от ткнул пальцем в охранника, - включишь установку пожаротушения. Всё ясно?
- Так точно! - по-военному ответили молодые люди.
- Исполняйте! - приказал человек в костюме.
- Есть!
Рабочие прячут контейнеры в тележку уборщика и выкатывают её из кабинета. Следом выходит охранник.
Человек в костюме возвращается к столу, на котором раньше стояли цилиндры. С некоторой брезгливостью лезет в выдвижной ящик, достаёт небольшую коробочку, прячет её в портфель. Больше он за этот стол не сядет. Ему известно в какой части звездолёта контейнеры прибыли с Юни. И хотя их отмыли и даже продезинфицировали, предвзятость щелчком не развеешь. Хотя, если подумать именно этот стол ему уже не нужен. Через несколько дней его ожидает другой стол, в кабинете гораздо просторней и богаче.
Человек делает звонок по мобильнику, командует: "Машину к подъезду" и, подхватив портфель, тоже покидает кабинет. На лестнице, он встречает коллегу, что поднимается ему навстречу, улыбаясь поторапливает его:
- Поспешите в зал, Михаил Яковлевич, сейчас будет выступать премьер.
- Да, да, - вторит ему опоздавший депутат, - Такой день. Совместное заседание правительства и Заксобрания. А что же Вы?
- Оставил документы в машине, - улыбается человек в костюме и с часами HUBLOT.
На их циферблате ещё далеко до одиннадцати двадцати. И всё же следует поспешить покинуть здание. Именно сегодня умному человеку лучше быть подальше от того места, где через систему вентиляции распылят обычную пыль с планеты Юни. А завтра... завтра будет новый день и вновь открывшиеся возможности.