Семья Паттерсонов собралась за общим столом, чтобы провести очередной вечер всей дружной семьей. Миссис Паттерсон, худосочная высокая блондинка с прямыми светлыми волосами, заканчивала накрывать на стол; мистер Паттерсон, полноватый, но не лишенный привлекательности мужчина, дочитывал спортивную колонку и безмятежно потягивал пиво из металлической банки странной амебовидной формы. Дети Паттерсонов, Шарлотта и Майк, были заняты чем-то в соседней локации (так в течение последних двухсот лет было принято называть обычные комнаты). Шарлоте было пять лет, и она, в отличие от двенадцатилетнего брата, не была обременена нудными домашними заданиями и подобными неприятностями, поэтому в ожидании ужина она рисовала что-то на таблетке, еще сохранившей отдаленное сходство с древним планшетом. Майк сидел перед глюкотоном и не отрывал глаз от красочного испарения, которое создавало подвижную картинку с точно воспроизведенным рельефом Атлантиды. - Чарли, Майк, идите кушать, - глуховатым голосом позвала миссис Паттерсон.
- Дорогой, ужин готов! - крикнула она мужу.
- Майк, ты сделал уроки? - спросила она сына, когда тот уселся на свое место.
- Да, мам, - недовольно буркнул Майк. Поразительно, насколько неизменны некоторые вещи. Вчера он смотрел исторический фильм про среднестатистическую семью двухтысячного года, и там мама тоже задавала своим детям этот же вопрос. Тысяча лет прошла с тех пор, а мамы как были запрограммированы любить, заботиться и контролировать, так и остались с той же программой в голове и сердце. Наверное, всем лень писать для них новую программу.
- Чарли, ешь по-человечески, - сказала миссис Паттерсон Шарлотте, которая любовно размазывала каштановый джем по прессованной дынной булке.
- Майк, будь умницей, кушай овощи, - обратилась она к сыну и плюхнула на его подложку бесформенный фиолетовый сгусток кавеклы. Майк поморщился. Опять эти овощи! И почему мама никак не перестанет кормить его этими несуразными плодами не пойми чего?
- Дороти, дорогая, где у нас микрочип от Элиота? - это мистер Паттерсон подал голос. - Вчера доктор Бобкинс пожаловался, что Элиот пересек границу его участка на два сантиметра. Наверное, в его чипе сбились настройки. Хорошо, что Бобкинс не стал обращаться куда следует, а то не избежать нам штрафа, - посетовал он.
- Так, минуту, - сказала миссис Паттерсон и трижды хлопнула в ладоши. Из соседней локации выплыл предмет прямоугольной формы. Она произнесла какие-то звуки, что-то вроде у-у-у-а и потом долгий уооо, и предмет увеличился в размере, отворив несколько сотен небольших отделений. Эти отделения были забиты всякой всячиной: кнопки, чипы, микросхемы, наноспутник, ультразвуковые ключи, голосовые имитаторы, назубный телефон (устаревшая модель, Майку она не нравилась, потому что ее приходилось вставлять между зубов, отчего часто болела десна), денежные ключи и еще какие-то мелочи, без которых не обходится современная жизнь.
Миссис Паттерсон поискала глазами и вынула из одного отделения крошечную железяку и передала ее мистеру Паттерсону. Тумбочка сложилась и, посвистывая, уплыла обратно.
- Майк, ты же за столом! Нельзя чесаться во время еды. Это неприлично, - возмущенно произнесла миссис Паттерсон.
Майк, действительно с усердием чесавший зудящую правую руку, на мгновение перестал, но терпеть зуд было невозможно, и он снова стал скрести кожу ногтями.
- Майк, прекрати сейчас же! - не выдержала миссис Паттерсон.
Майк снова убрал левую руку от правой, но его лицо тут же исказила гримаса неподдельного страдания, в глазах заблестели слезы.
- Не могу, она очень чешется, - чуть не плача, выдавил он и снова с силой впился ногтями в покрасневшую руку.
- Ну-ка, покажи, - взволнованно попросил мистер Паттерсон. Майк протянул ему руку. Кожа на ней припухла и была ненормально горячей. Мистер Паттерсон внимательно осмотрел расчесанное место.
- Дороти, посмотри, может, это аллергия?
Миссис Паттерсон поспешно встала из-за стола и подошла к сыну.
- У тебя только рука чешется? - заботливо спросила она его.
- Да, - ответил Майк и, пользуясь тем, что она вопросительно посмотрела на мистера Паттерсона и не смотрит на его руку, несколько раз с силой провел ногтями по коже.
- Скажи, Майк, ты не разговаривал сегодня или вчера ни с кем, кто тоже чесался или вел себя несколько... (она на мгновение задумалась, подбирая нужное слово) странно? Может быть, был чересчур медлителен, говорил, непривычно растягивая гласные? - голос миссис Паттерсон стал нежным.
- Нет, - с сомнением ответил Майк. - Вроде, нет.
- Нужно убедиться, что это не зомбизм, то есть не зомбиическая транспериферийная формация, - тихо и как-то потерянно сказал мистер Паттерсон жене. Она вздрогнула и потом кивнула.
Она издала свистящий звук, и один из кухонных шкафов выплюнул свой ящик, и тот подплыл к рукам миссис Паттерсон. Она достала из ящика плоскую капсулу и протянула сыну.
- Так, покажи-ка мне язык, - попросила она. Майк послушно высунул язык и тут же ощутил на нем сладкий овал капсулы. Миссис Паттерсон вслух досчитала до десяти и отлепила капсулу от уже пересохшего языка Майка.
Все четверо посмотрели на стекляшку: на ее розоватой поверхности проступили зеленые символы, обведенные красным квадратом.
- О боже! - воскликнула миссис Паттерсон и крепко сжала в руках тонкие плечики стоящей рядом Шарлотты. - Он болен! Это зомбизм!
- Нет, не может быть! - испуганно пробормотал мистер Паттерсон и с сожалением посмотрел на сына, который продолжал отчаянно чесать руку.
Шарлотта тоже с испугом посмотрела на брата и прижалась к матери.
- Скорее, нужно звонить карантийщикам и дезинфекторам. И нужно поставить в известность доктора Кайла, - скороговоркой произнес мистер Паттерсон. - У нас есть "Зомбоклин"? - обратился он к жене.
- Да, я покупала несколько пачек.
Миссис Паттерсон вышла и через несколько минут вернулась с небольшой коробочкой. Она достала из коробочки несколько шариков, которые светились на ее ладони ярким синим светом, и раздала всем, кроме Майка, по одной.
Майк, до которого, наконец, дошел весь ужас происходящего, забыл о ноющей руке и теперь смотрел на свою семью полными ужаса глазами.
- Ничего, не переживай, мой милый, ты поправишься, - миссис Паттерсон обняла сына и стала гладить его по голове. - Тебе просто придется некоторое время провести в госпитале, на ZZ 500, а потом ты снова вернешься к нам, и все будет, как раньше.
Мистер Паттерсон насупился и молчал. Чарли прижалась к нему, плотно сжала губы и, широко раскрыв глаза, смотрела на брата.
Майку сделалось по-настоящему страшно. Он заразился, и теперь он превратится в зомби, в мерзкого облезлого зомби! Все внутри него должно будет умереть, сгнить и навеки замереть в этом состоянии. Он больше не будет человеком, не будет жить со своей семьей. Его отправят на планету, где все такие же уроды, как он! Его будут пичкать лекарствами, и чтобы хоть на несколько минут замедлить процессы распада, ему придется есть эти лекарства, однако шанс выздоровления настолько ничтожен, что лучше сразу смириться с неизбежным и стойко, по-мужски, пережить те недолгие минуты, что остались до прибытия шатла, который навсегда унесет его из привычного мира. Майк вдруг почувствовал себя совсем взрослым, и только это придало ему сил и помогло не расплакаться на глазах у несчастных родителей и перепуганной сестренки.
* * *
Майк сидел в шатле в своем отсеке, а доктор в специальном защитном костюме не сводил с него глаз, отвлекаясь изредка только для того, чтобы сделать пометы в своем компьютере.
Бедный Майк не мог ни о чем думать: перед его глазами продолжали стоять миссис Паттерсон, изо всех сил сдерживающая слезы, мистер Паттерсон, прячущий за внешней суровостью страх за судьбу сына и сострадание, и маленькая Чарли с вытянутой в его сторону ручкой. Он с ужасом представлял, что никогда их больше не увидит, что они скоро забудут о нем, попросят стереть из своей памяти воспоминания о несчастном сыне.
Доктор неожиданно резко развернулся и, стоя перед выходом, распылил по отсеку какой-то препарат. Майк провалился в глубокий бесцветный сон.
Проснулся он оттого, что что-то яркое светило ему в лицо. Он открыл глаза и увидел, что находится в каком-то ярком помещении, уже не в шатле, и все пространство здесь залито ярким желтоватым светом. Майк невольно прищурился, чтобы защитить глаза от яркого света, и огляделся: оказывается, свет исходил не от ламп, а проникал в старинные прямоугольные окна, в которые было вставлено давно не используемое стекло. И все помещение оказалось несовременным, словно обстановку этого места специально создавали по историческим фильмам.
Тонкая деревянная со странным цветовым напылением дверь скрипнула, и в проеме показалась рыжая голова. Вслед за головой в помещение протиснулось тело в голубом комбинезоне, и Майк понял, что это врач.
- Ну, что, дружок, как самочувствие? - весело обратился он к мальчику. - Ничего не чешется? Не зудит? Пальцы, нос не размякли? Зубы как, не шатаются?
- Н-нет, - заикнувшись, ответил Майк.
- О, это просто замечательно! - излишне эмоционально воскликнул доктор и сделал два резких пружинистых шага в сторону Майка. Только сейчас Майк обратил внимание, что на враче не было защитного костюма, и это сразу расположило мальчика к этому чудаковатому, но на вид добродушному человеку, который дал ему возможность хоть на секунду, но вновь почувствовать себя здоровым.
Доктор встал напротив кровати и сказал:
- Ты поживешь здесь некоторое время. Чуть позже я познакомлю тебя кое с кем из твоих будущих одноклассников. Есть очень милые ребята, - доктор подмигнул, но Майк не понял, что тот хотел этим сказать.
Вдруг фигура доктора расплылась, закачалась и покрылась желтыми кругами. Майк почувствовал, как где-то внутри что-то сильно заныло. Он закашлялся. Когда кашель успокоился, он увидел перед собой заботливое лицо врача. Врач протянул Майку поднос с какими-то леденцами.
- Возьми один, он поможет.
Майк послушно сунул леденец в рот, и противная щекотка действительно отступила.
- Меня, кстати, зовут Киль Бумль, - запоздало представился доктор. - Дети, естественно, озорно называют меня килькой - это такая мелкая рыбка, ее раньше употребляли в пищу. Однако обращаться ко мне попрошу "доктор Бумль".
Лицо доктора сделалось притворно суровым.
- Что ж, до завтрака двадцать минут. Одевайся, я провожу тебя.
* * *
Помещение для еды, которое здесь называли давно исчезнувшим из всех земных языков словом "столовая", тоже оказалось просторным и ярко освещенным теми же невидимыми лампами. По периметру располагались большие прямоугольные столы, за которыми сидели дети. Доктор Бумль подвел Майка к одному из столов, где сидели трое: два мальчика и девочка. Майк с интересом и плохо скрываемым ужасом смотрел на этих ребят: кожа мальчиков имела устрашающий зеленоватый оттенок, местами отставала от тела и свешивалась клочьями, обнажая коричневатую плоть. Их лица походили на маски, слепленные из муки и плесени. Опухшие веки слезились гноем, и им приходилось поминутно прикладывать к глазам подушечку с каким-то веществом. Девочка выглядела несколько лучше: болезнь еще не успела раскрасить ее в цвет гнили, и ее кожа была просто немного серой. Но под глазами уже расплылись темно серые круги. Ее волосы были прямыми и тусклыми. На вид им всем было не больше тринадцати, насколько можно было судить об их возрасте по обезображенному заболеванием облику.
Все трое смерили Майка заинтересованным взглядом, и доктор Бумль с облегчением отметил, что Майка можно оставить здесь.
- Привет, - поздоровался Майк, когда Киль представил их друг другу и ушел. Девочку звали Элла, одного из мальчиков, полного, Том, а второго, невысокого и щуплого, Кевин.
- Ты давно тут? - медленно спросил Том, и продолжил размеренно что-то пережевывать.
- Полчаса, наверное. Меня перевезли только сегодня.
При этих словах ребята переглянулись.
- А как ты заболел? - спросила Элла и посмотрела на него печальными глазами.
- Не знаю, - честно ответил Майк. - А вы?
- Я съела что-то в кафе, где нелегально работал зомби. Том был со мной. А Кевин лизнул сливу в историческом секторе, - за всех ответила Элла.
Майк понял, что знать, как ты заболел, было необходимо: это считалось здесь важным фактом "новой" биографии, аналогом появления на свет. Ему сделалось грустно.
Какое-то время ребята жевали молча. Майк без аппетита тыкал прибором кусок чего-то жесткого.
- Это мясо, ешь, не так уж плохо, - едва заметно улыбнувшись, сказал Том.
- Мясо? Мы не едим мясо уже очень давно, - сказал Майк, забыв, что ребята прилетели с той же планеты, что и он.
- Зомби должны есть определенную пищу, чтобы затормозить процесс разложения и отсрочить наступление полного распада,- поучительно сообщила Элла.
К их столику приблизилась девочка с серым лицом и, еле шевеля непослушными губами, с которых капала зеленоватая слюна, тихо и загадочно сказала:
- Вождь зовет. Сегодня день алой луны.
- Что это значит? - спросил Майк, когда девочка отошла, но ребята дружно на него шикнули, а Элла знаком показала, что расскажет позже. Майк весь внутренне съежился от смутной тревоги.
- Пойдем, - сказал Том, когда они все съели, и положил свою руку на плечо Кевину. Все встали из-за стола.
- Кевин младше нас, ему семь, - тихо сказала Элла, когда они на несколько шагов отстали от мальчиков. - Киль попросил нас присмотреть за ним.
Они вышли из столовой, и Майк снова невольно зажмурился от яркого света. Когда глаза перестало щипать, он огляделся и не смог сдержать удивления: все вокруг было таким ярким, таких насыщенных и разнообразных красок он никогда не видел на своей планете. А в воздухе был словно разлит сладкий пьянящий аромат, и Майку сделалось так хорошо и радостно, что он испугался своих чувств.
- Ух ты! Как тут здорово! - выдохнул он. - Ничего себе, вот это лампа!
Том весело фыркнул и должен был тут же поправить отклеившуюся губу.
- Это не лампа, - добродушно улыбнувшись, сказала Элла. - Это солнце. Просто на Земле его свет кажется тусклым из-за загрязненной атмосферы. И именно поэтому все цвета кажутся там не такими яркими. Раньше было не так.
- Фонарь, - радостно пискнул Кевин и тут же смутился и поспешил спрятаться за спиной Тома.
- Вот это да, - проговорил Майк, не в силах перестать оглядываться по сторонам.
- Пойдем, - вдруг одернула его Элла. - Сегодня важный день.
Ребята свернули от построек к лесу. Лес был наполнен птичьим гомоном и невероятными ароматами. Майк даже не сразу обратил внимание на тот факт, что они куда-то идут, так он был поглощен впечатлениями.
- Пришли, - сказал Том и указал Майку на какое-то серое сооружение. - Это пещера.
- Ты должен кое-что узнать, прежде, чем мы войдем внутрь, - тихо проговорила Элла. - Тебе повезло оказаться здесь именно сегодня, потому что сегодня великий день. На этой планете всегда держали тех, кто подхватил гадкую заразу и начал превращаться в зомби, но до сих пор никто не нашел способа вылечить заболевших. Но за многие годы здесь сложилось тайное движение, которое хранит секрет древних: древние, очень древние люди умели перемещаться между мирами и делились знаниями, - голос Эллы стал хриплым, она дышала тяжело.
- Давай я, отдохни, - перебил ее Том и продолжил:
- Это тайное общество по крупицам собирало информацию о секретном перевоплощении, о том, как из живого мертвеца снова сделать обычного живого человека. На Земле когда-то жило племя майя, это такой народ, они, по данным, имели доступ к Совету Хранителей - тех, кто оберегает самые значимые тайны. По обряду, который нам удалось восстановить, в ночь алой луны, которая наступает раз в двести лет, а по счастливой случайности алая луна покажется на небе как раз сегодня, нужно собрать кровь новообращенного живого мертвеца и добавить в специальный раствор. По легенде, раствор, смешанный с кровью, обладает удивительной силой и способен остановить умирание. Раствор готовится служителями и посвященными уже несколько десятков лет, а ты прибыл как нельзя кстати. Мы уже отчаялись, потому что долго никто не заболевал, но сегодня нам повезло.
Майк слушал эти ужасные слова и чувствовал, как от страха плохо понимает, что именно от него хотят. Первым его порывом было убежать, опрометью броситься из этого страшного места. Он дернулся вправо, но Том предусмотрительно загородил ему дорогу.
- Нет, Майк, не стоит, - угрожающе прошептал он. - Мы не можем упустить этот шанс.
- Я умру? - тихо спросил Майк.
- Вряд ли, - спокойно сказала Элла, и Майку стало легче. - Мы не заберем всю твою кровь, нам нужно не так уж много. Но если ты все-таки умрешь, - после небольшой паузы сказала она, - ты пожертвуешь собой не зря. Пойми, Майк, мы должны попробовать! Современные технологии бессильны, но кроме них есть что-то еще. Мы должны попробовать, - повторила она.
Страх сковал Майка. Он не мог пошевелиться, казалось, он окаменел, превратился в статую. Он смутно, словно это все происходило не с ним, чувствовал, как его куда-то ведут, как кладут на большую холодную каменную плиту, как чья-то костлявая рука заносит над его запястьем острый треугольный камень. Наверное, его собирались оставить в живых, потому что рану обработали и перевязали. Он лежал на камне долго, и когда почувствовал, что это странное оцепенение проходит, он нашел в себе силы и приподнялся на локтях. Вокруг него было множество зеленоватых и серых лиц со страшными слезящимися глазами, но все они смотрели на него с благодарностью.
От толпы отделился силуэт и подошел к камню. Это был Том. Из-за его спины выглянул Кевин.
- Спасибо, - проговорил Том. - Теперь у нас появился шанс выздороветь и вернуться к своим родным, пока психиатрический контроль не стер им все воспоминания о нас.
Том и Кевин ушли, а Майк снова лег на камне. Теперь ему не было страшно. А вдруг ребята правы? Что если у них все получится и все снова будет хорошо? Он лежал и думал, как все неожиданно обернулось, как быстро поменялась его жизнь. Он вспомнил свою семью. Вот бы снова обнять маму, поболтать за вечерним компето (смесь какао и компота из сушеных гусениц) с папой, и даже поиграть с приставучей Шарлоттой. Майк улыбнулся, но тут же услышал неприятный треск и нащупал языком практически отскочившую губу.
В пещере началось какое-то шевеление. Фигуры сгрудились в центре и стали ритмично притопывать ногами и покачивать головами. Скудно освещенная пещера наполнилась танцующими тенями. Потом они стали тихо напевать какие-то звуки. Майку было приятно слушать их пение: от него становилось спокойно. Постепенно какой-то голос стал выделяться из общего потока, и Майк начал разбирать слова. Но слова казались бессмысленными. Затем вступили глухие звуки барабана. Тени плавно раскачивались из стороны в сторону, звуки наполняли собой замкнутое пространство пещеры. Майк почувствовал, что проваливается в сон.
- Пора! - грозно произнес чей-то голос, и все стихло.
Сон тут же улетучился, и Майк просто лежал неподвижно. В этой наступившей тишине были слышны только удары его собственного сердца. Он повернул голову, чтобы лучше видеть происходящее. Из толпы вышла Элла. Над головой она держала сосуд.
- Свершится избавление! - неожиданно громко проговорила она и наклонила сосуд над полом, где Майк только сейчас увидел огненный круг, который и освещал пещеру.
Вдруг стены пещеры сотряслись от злого нечеловеческого хохота. Все замерли. Майк вскочил и посмотрел на выход. Там, проступая из сумрака ярким пятном, стоял Киль. Это он только что хохотал. Он сделал несколько шагов и встал рядом с кругом, благодаря чему его было хорошо видно.
- Глупенькие мои дети, - сказал он, обводя глазами толпу. - Думали, вы умные и хитрые, - он неприятно потер ладонь о ладонь. - Но нет, ваш патрон оказался хитрее.
Он помолчал, но больше никто не нарушал тишины: все стояли и ждали продолжения, поэтому он продолжил:
- Я живу здесь уже три сотни лет. Да, именно столько. А разве вам никогда не приходило в голову, что я не просто так не ношу защитного костюма? - он усмехнулся. Теперь его слушали обреченно, опустив головы. - Я не ношу костюм, потому что я принадлежу существам другого порядка, я, можно сказать, из параллельного мира, хотя вы еще вряд ли представляете себе, что такое на самом деле параллельный мир. И я здесь не случайно. Это я создал это место. Хотя, не думаю, что надо теперь от вас что-то скрывать: я создал ту болезнь, которая вас сюда привела. Да, именно так. Много лет назад у меня возникла мысль. Я подумал, что было бы неплохо продолжить старую добрую человеческую игру в творца, что было бы неплохо создать что-то свое. И я создал вас, дорогие мои. - Киль стоял посередине пещеры и, глядя на своих подопечных сверху вниз, рассказывал свою страшную историю. - Я нашел способ воплотить в жизнь тот ужас, который когда-то изобрели как сказку, некий собирательный образ. И вот, пожалуйста, - он раскинул руки в стороны и обвел ими присутствующих. - У меня есть моя нация, мои воспитанники, мои дети!
- Но, но почему мы? - спросил Майк и как-то весь съежился, испугавшись собственного голоса. Киль обернулся к нему, и его рот растянулся в презрительной улыбке.
- Почему? - повторил он. - Потому что вы дети. А я ваш отец. Я вас создал - я вас и воспитаю. Когда вы созреете, ваше мироощущение поменяется, вы переродитесь. И я смогу привить вам другие ценности. Вы пока не понимаете, как сложно найти правильные ценности, как тяжело дается знание, как тяжело понимать...
Гулкий удар прервал его недолгую речь. Он на секунду замер, на его лице застыло удивленное выражение, словно он хотел спросить, что такое случилось, и его худое тело распласталось на полу.
- Элла?! - удивленно воскликнули все в один голос.
- Он врет, он нас не создал, он отобрал у нас нормальную жизнь! Быстрее, луна еще не погасла! Оттащите Киля! - скомандовала она, и несколько человек оттащили бесчувственного Киля от круга.
Элла отбросила факел, которым нанесла удар, и снова подняла над головой сосуд.
- Свершится избавление! - воскликнула она, но чей-то другой возглас снова прервал обряд.
- Поздно, луна розовая, - тихо пронеслось над головами.
Все, бывшие в пещере, как по команде повернули головы в сторону проема: луна бледнела на глазах.
- Все пропало, - шепотом проговорила Элла. - Мы обречены.
* * *
- Дороти, дорогая, здесь какой-то юноша, говорит, что он наш сын, - мистер Паттерсон пресно улыбался, глядя на потрепанного вида молодого человека.
- Добрый вечер, - поздоровалась миссис Паттерсон с гостем, вплывая в комнату. - Что случилось, дорогой? И почему этот юноша так странно на нас смотрит? - тихо спросила она мужа.
- Представляешь, он говорит, что он наш сын, - так же тихо ответил мистер Паттерсон, и они оба с сомнением посмотрели на странного гостя.
- Мама, папа, - дрожащим голосом начал незнакомец, но миссис Паттерсон не дала ему договорить.
- Нет, нет, молодой человек, прошу Вас, шутки в строну! Вы не можете быть нашим сыном, потому что у нас никогда не было сына. Мне искренне жаль Вас, но, боюсь, Вы обознались, - она с сочувствием посмотрела на молодого человека.
Несколько секунд он стоял молча, переводя взгляд с мистера Паттерсона на его супругу. По его лицу блуждала улыбка разочарованного и очень утомленного чем-то человека. Наконец он тяжело вздохнул и, словно выдавливая из себя слова, проговорил:
- Да, вы правы, я, должно быть, ошибся. Простите меня. - Он повернулся к выходу.
- Мама, где мои туфли? - раздался молодой звонкий голосок, и в проеме показалась взъерошенная девушка. - Что..., - начала она, но осеклась, увидев гостя. Когда незнакомец увидел девушку, его лицо на мгновение просветлело, в глазах загорелась неподдельная нежность. Несколько секунд они смотрели друг на друга.
- Мне пора, - вдруг резко проговорил он и поспешил скрыться за дверью, пока его вторжение не нарушило мирный ход жизни этой простой ничем не примечательной и такой чужой ему семьи.