Вэнити стояла у кровати и смотрела на Фейта ласково. Ее яркие губы заманчиво поблескивали в неярком свете свечи, бледная кожа казалась мягкой и удивительно приятной на ощупь. Фейт невольно поднялся ей навстречу. Эта легкая полупрозрачная рубашка невероятно ей шла: мужская вещь странным образом подчеркивала ее несомненную женственность.
Быть с этой молодой женщиной, любить ее было непросто. Иногда Фейта одолевали сомнения, действительно ли он ее любит? Или это безысходность соединила их, сблизила, связала? Гайд все время подчеркивал значимость любви, он хотел, чтобы все его подопечные обрели свою любовь в клане. Они с Вэнити добирали крупицы того счастья, которое не досталось им при жизни. При жизни... Эти слова теперь имели такой странный смысл: жизнь ведь вот она, все еще продолжается, теплится, а с другой стороны, уже вся иссякла.
- Фейт, милый, - Вэнити вернула его к реальности. Ее длинная тонкая ладонь с изящными пальцами заскользила по его волосам. Она присела на кровать рядом с ним, их взгляды встретились.
Сегодня она смотрела насмешливо, шутливо, и Фейт почувствовал желание причинить ей боль, чтобы она перестала так улыбаться. Это было невыносимо. Она запрокинула голову и призывно подалась вперед всем телом, дразняще приоткрыла рот. Она издевалась над ним, и Фейт не смог этого долго выносить. Он схватил ее за волосы и притянул к себе. Вэнити не вырывалась. Казалось, ей нравится. Она ответила на его поцелуй, и он ощутил на языке сладкий вкус ее губной помады.
Фейт расстегнул рубашку и придавил руками ее шею. Вэнити приглушенно застонала. Он не знал, почему, но ему нравилось причинять ей боль, мучить ее, подчинять своей воле. В повседневной жизни он никогда таким не был, но когда доходило до постели, откуда-то из глубин его естества вырывались наружу дикие потребности. Фейт больше не мог себя контролировать. Он опрокинул Вэнити на спину. Его руки жадно ласкали ее тело, причиняя боль, ногти до крови впивались в нежную кожу, оставляли на ней пугающие отметины.
Когда он отпустил ее, она, тяжело дыша, улыбнулась ему. Эта улыбка, опять эта улыбка! Развратная, пресыщенная, сладострастная. Она доводила Фейта до бешенства. Если бы Вэнити не отвернулась, он бы ее ударил. Эта улыбка совсем не похожа на улыбку той, юной, давно потерянной. Фейт почувствовал, как тени прошлого обступили его со всех сторон, как холодные костлявые пальцы печальных воспоминаний впились в его сердце. Она была совершенством. Он любил ее и был готов любить всю свою жизнь. Если бы только она не погибла тогда. Если бы только он мог тогда прийти на две минуты - две минуты! - раньше, она была бы спасена. Он бы помешал этому пьяному ничтожеству выстрелить. Но он опоздал, и его первая любовь, которую он даже не успел пригубить, растаяла, исчезла в страшном окровавленном теле у него на глазах.
Вэнити прижалась к нему, дотронулась губами до плеча. Он резко повернулся к ней и снова с силой сдернул с нее одеяло.