Аннотация: Эпоха Петра Великого. Да только что-то пошло не так. Небольшой отряд из будущего отправлен в прошлое, чтобы всё вернуть... (фанфик на роман "Таинственный монах" А.Владимирова/Смирнова/)
Пролог.
Колдун, колдун, с тех пор как он вернулся из Европы, кричали ему вслед мальчишки. Слухи, что Брюс "чернокнижник" расползлись по Москве с необычайной скоростью. Кто-то увидел его за непонятным для дикой Московии занятием, и вот уже почти все взрослые, что жили в округе Сухаревской башни, подаренной ему самим Петром Алексеевичем, глядели на него со страхом и злобой. Дай им волю сожгли бы уже давно чернокнижника. Только времена теперь не те, да и не Европа. К тому же ему сам царь покровительствует, а это у московитов имеет большой вес.
Ну, как объяснить этому невежественному народу (как считал шотландец), что он всего лишь ученый. Такой как Исаак Ньютон, Пьер Ферма и Рене Декарт. Человек, ищущий в хаосе мироздания - истину, смысл существования.
Дурная мысль пришла в голову в тот самый момент, когда две кареты (в одной Петром Алексеевичем с Меншиковым, в другой Шереметьев, Лефорт и Ля Грант) отъехали от его дома. Собрание "Нептунова общества", как всегда закончилось бурной попойкой. Трезвым остался только Брюс, да и то от того, что на эту ночь имел свои планы. Хотелось кое-что проверить, благо и звезды благоволили.
Поэтому кутаясь в епанчу, он как можно скорее поспешил к дверям башни. Почти бегом вбежал по мраморной лестнице. Распахнул створки резким движением и вошел внутрь. Тут он остановился. Отдышался и взглянул на дверь. Не хотелось, чтобы в столь щепетильный момент, ему кто-то помешал. Поэтому он тут же захлопнул её и легким движением, даже сам поразился, задвинул запор.
- Так-то будет спокойнее, - проговорил Яков, снимая с меленькой полочки, что была почти у самой двери свечку.
Он зажег свечу, но вместо того, чтобы идти в кабинет, сначала направился в опочивальню. Долго там рылся в бумагах. Наконец отыскал маленькую потрепанную книгу, привезенную из Шотландии. Пробежался по тексту и, убедившись, что всё совпадает, произнес шепотом:
- Так и есть сегодня тот самый решающий день.
Затем закрыл и спрятал среди бумаг. Огляделся. Ему вдруг показалось, что кто-то за ним наблюдает. Перекрестился и направился к выходу из опочивальни. Ему хотелось спать, но он гнал сон, понимая, что другого шанса отыскать философский камень - "пятый элемент", необходимый для создания эликсира жизни, у него просто может и не быть.
- Если сегодня ничего не получится, то уже не получится никогда, - вновь прошептал он, - а тогда книгу можно будет просто сжечь.
Яков тяжело вздохнул. Никто и подумать не мог, что колдун больше всего на свете боялся смерти. Фобия у него возникла в тот момент, когда на его глазах умер отец. Потомок королевского рода бесславно покинул этот мир в звании полковника артиллерии, оставив двум сыновьям только гордую фамилию да небольшую сумму денег, что могло хватить лишь на жалкое существование.
"Сколько же лет прошло с тех пор? Девятнадцать?" - Подумал Брюс, выходя в длинный и темный коридор. - "Точно девятнадцать".
Тогда всё в один миг изменилось. Хорошо мать нашла в себе силы и воспитала их обоих. Яков представил, какими же тяжелыми ей показались те шесть лет, пока они со старшим братом не записались в потешные войска царевича Петра. Инициатором был Роберт (1), а уж куда младший без старшего. Маршировали вместе, штурмовали деревянные крепости. Одним словом оба пришлись ко двору. А когда Якоб (так тогда его ещё звали) поразил своими математическими познаниями царевича... Петр его от себя ни на шаг не отпускал. Даже взял в Европу. Только звать стал, как ему сподручнее, на русский манер.
Брюс вспомнил, как в прошлом годе побывал в Лондоне. Вместе с царем были. Изучали математику и навигацкое дело. Петр лично свёл молодого ученного с Исааком Ньютоном.
Яков рассчитывал, что в Англии они подольше задержатся, все же какая ни какая, а родина, да только Петр заспешил в Амстердам, куда с собой прихватил и его. Ну, а там кроме ссоры с Ромодановским и вспомнить не чего. Яков, было, пожаловался на того царю, но Петр лишь рукой отмахнулся.
Брюс вновь тяжело вздохнул и у окна остановился. Припомнит ему кесарь ту ссору. Ох, припомнит.
Зато в прошлом годе ему вновь угораздило, в числе 16 избранных царем лиц, отправиться в Лондон. С Петром они осматривали технические заведения и мастерские. К сожалению, вскоре царь отъехал с посольством в Европу, а он остался в Лондоне. Переводил для государя книги. Там и обнаружил упоминания о философском камне. Даже пытался поговорить о нем с Ньютоном, но тот только заявил:
- Философского камня существовать в природе не может!
Не хватало, чтобы еще с лучшим ученным мира поссориться. Ну, не говорить же Исааку, про ту книжку, что досталась ему от отца, а тому в свою очередь от деда? Математик просто засмеет. Поэтому Брюс даже обрадовался, когда из Москвы прибыл человек с письмом. Петр приказывал (хотя Яков считал - требовал), чтобы он вернулся в Россию.
Поэтому в конце декабря 1698 года от Рождества Христова (Брюс никак не мог понять, отчего московиты считают свои года от Сотворения мира) он приехал в Москву. К сожалению государя не застал. Царь в тот момент ни за что не желал возвращаться в столицу. По-прежнему жил в небольшом селе Преображенском.
А вот, наконец, и винтовая лестница. По ней на четвертый этаж здания. Выше подниматься на саму башенку, где всё ещё велись работы, подниматься не надо. Затем по длинному темному коридору до заветной двери. Именно там находилась комнатка, в которую, кроме Якова, никто войти не решался. Лаборатория, где он проводил исследования. Сюда даже Петр, предводитель общества "Нептуна" доступа не имел.
У дверей Брюс остановился. Достал из кармана огромный бронзовый ключ. Вставил в замочную скважину и несколько раз повернул. Затем легко толкнул и дверь без скрипа (Яков регулярно смазывал ее) открылась. Осветив помещение свечей, отчего мыши, тут же кинулись в рассыпную, вошел внутрь.
В небольшой комнате было сыро и неприятно пахло. На огромном столе у окна, из которого были видны деревянные дома москвичей, располагались стеклянные колбы, несколько пробирок (купленных Яковом в Антверпене), баночки с минералами, ртутью и старая потрепанная книга, найденная им (и тайно увезенная) в библиотеке Оксфордского университета.
Брюс зажег несколько свечей, коими были утыканы стены в комнате, и подошел к столу. Взял в руки книгу и сдул с нее пыль. Сейчас ему вряд ли кто помешает. Мастера, что продолжали достраивать башню уже ушли, да и ворота он лично закрыл на запор. Слуги же "исчезли" после того, как к башне подъехали кареты царя, и не появятся до утра, боясь гнева хозяина.
Яков открыл книгу. Смешал несколько минералов. Капнул ртути и начал произносить читать непонятные слова из фолианта.
Эффект не заставил себя ждать. Но это было не то, на что молодой ученый рассчитывал. Сначала Брюс не обратил внимания на звуки, что раздались внизу. Но они нарастали, и Яков был вынужден выглянуть в окно.
Внизу, почти у самой стены дома образовалась огненная воронка. Из нее (четверо уже стояли на этой стороне) выбирался человек в странной одежде. То, что это был человек, а не дьявол, шотландец не сомневался.
Он быстро, накрыл колбу крышкой. Закрыл книгу и устремился из комнаты. Сейчас все зависело от него. Надеяться на помощь не приходилось. Какой бы не стоял шум, слуги не появятся.
Почти бегом сбежал с лестницы и, захватив старый добрый мушкет, выскочил на улицу.
- Стоят! - прокричал Яков. - Мне всё равно люди вы или порождения тьмы! Я буду стрелять!
- Яков Вилимович Брюс? - Спросил незнакомец, что явно у этой пятерки был за старшего, и, не дожидаясь ответа, произнес, то, что шотландец не ожидал услышать: - Не стреляйте! Мы из грядущего!
Глава 1.
Место сбора было на конспиративной квартире, на окраине Москвы. О ней знали только шестеро: пятеро оперативных сотрудников, что составляли единую команду, и сам владелец жилья (согласно записям в управляющей компании) - историк Андрей Михайлович Никифоров. Обстоятельства... Впрочем, в обычных обстоятельствах опера "Спецслужб по надзору за временным континуумом" (сокращенно СПНЗВК) на квартире предпочитали не собираться.
- Эх, женских рук не хватает, - прошептал Никифоров, ставя на поднос фарфоровый чайник с заваренным в нём зеленым чаем.
В комнате сейчас находились четверо: Герасимов, Земляникин, Пименов и Бунтяков. Последний развалился на диване и читал какую-то книжку, обнаруженную в книжном шкафу историка. Земляникин стоял у окна и смотрел на улицу. Пименов раскладывал на столе пасьянс, а Герасимов явно был недоволен тем, что его оторвали от любимой рыбалки.
- Ну, нельзя было пару дней подождать? - Спросил он, взглянув на Никифорова. И видя, что поддержки в виде сострадания вряд ли получит, продолжил: - Вчера ещё рыбачил. Чуть-чуть и вот такую щуку бы поймал, - Боря развел руки в сторону, демонстрируя какой, по его мнению, должна была быть щука, - так нет нужно было в самый неподходящий момент позвонить...
- Почти двадцать один килограмм, - усмехнулся Пименов, внимательно слушая раздосадованного приятеля. Его, ходившего под парусом с отцом к Соловецким островам, трудно было удивить рыбацкой байкой. Он прекрасно знал, что ловится обычно или вчера, или завтра.
- Ну, не двадцать один килограмм, - возмутился Герасимов, - меньше. Но, чует моё сердце ещё пару секунд... Кстати, а где командир?
- У Заварзина, - проговорил Никифоров, подходя к столу. - Убирай карты, - молвил он, обращаясь к Семену, - чай, кофе?
- Потанцуем, - усмехнулся Пименов и сгреб карты в кучу, - а по крепче ничего?
- Праздновать потом будем, - раздался голос Калугина.
Все невольно взглянули в сторону двери. Бунтяков тут же отложил книгу в сторону и сел. Земляникин отошел от окна и пристроился на кресле.
По лицу Калугина было видно, что разговором с Заварзиным тот был явно не доволен. Он прошелся к окну, туда, где ещё несколько минут назад был Земляникин. Задернул шторы и вернулся к столу. Присел на свободный стул.
- Не получится ни с рыбалкой, ни с какими иными делами. Я уж к нему и так и этак. Извини, Борис, но даже твою не пойманную рыбу сулил. Ту, что ты там должен был выловить?
Герасимов вновь развел руки в стороны.
- Рыба типа "Русалка", - скрыв усмешку, произнёс Калугин, зная вкусы подчинённого. - Жаль, конечно, но ничего, думаю, что успеешь в прошлом наловиться. Тем более что по всему мы туда надолго. Андрей Михайлович, - обратился он, протягивая Никифорову флэшку, - ну, включай свой компьютер, сейчас кино смотреть будем.
- Удочки брать? - Полюбопытствовал Борис, пока Андрей оживлял стационарную машину.
- Об удочках потом поговорим. Тем более что в отличие от прочих наших заданий это по серьезнее будет.
- Конкуренты? - Спросил Бунтяков.
- Они самые, Коля. Они самые. Правда, мы пока незнаем, кто они. Известно, что они всё просчитали. Каждый шаг. Причем даже не подумаешь, что их действия, направленные, как кажется на первый взгляд, на благо России на самом деле пошли во зло. - Алексей Иванович взглянул на часы: - Ещё день-два и этой реальности, в которой мы существуем, просто не будет. Помните, небось, о постепенном изменении сознания? Я даже не уверен будем ли мы в новой реальности существовать. Андрей, у тебя все готово?
- Да, Алексей Иванович.
- Тогда запускай кино.
На мониторе возник незнакомый город. Небольшой, но явно уютный. Съёмка явно велась с безпилотника.
- Ниеншанц, - проговорил Калугин, - шведский город в акватории Невы. - Увидев недоуменные взгляды, пояснил: - съёмка сделана десять лет назад, уже в измененной реальности. Агент успел передать в будущее, после чего связь с ним прервалась.
- А Санкт-Петербург? - спросил, молчавший всё время Пименов.
- А его так и не построили. После того, как в 1700 году Петр взял Нарву о другом городе думать даже не стали. Выход к Балтике был.
- Получается, Северной войны не было? - поинтересовался Бунтяков.
- Была, но не такая продолжительная. Шведы ещё попытались взять Архангельск. Впрочем, как и в нашем мире у них ничего не вышло, а затем... - Калугин замолчал, - а затем в дело вступила Турция. Вернее Петр решил, что он стал таким всемогущим, что решился начать войну с Оттоманской империей.
- Проиграл, - сделал вывод Никифоров.
- Проиграл. Только благодаря предательству Мазепы. Старому му... - недоговорил Алексей, - было всё равно кому служить.
Калугин отошел от компьютера. Налил себе в чашку кофе и сделал глоток.
- А нам то, что делать, товарищ майор? - Спросил Герасимов, отрываясь от монитора. - Помочь Петру разбить турок?
- С чего это? - Удивился Никифоров. - Что-то подсказывает, что должны мы помочь Карлу XII разбить Петра под Нарвой.
- Верно, - подтвердил Алексей Иванович.
- Но это, же не патриотично? - Проговорил недовольно Земляникин.
- Андрей, включи им вторую запись, - попросил Калугин.
На экране появилась картинка города Москвы. Знакомые очертания. Те же каменные стены Кремля, только белые. Те же соборы. Отсутствовали только здания появившиеся на много позднее. Опять, как и на прошлом видео, съёмка была сделана с безпилотника.
- Сбылась мечта украинца, - прошептал Бунтяков, разглядывая жителей города.
- Я бы внес поправку, жителей Малороссии. - Проговорил Никифоров. - Украина в нашей реальности появилась намного позже в начале ХХ века и то благодаря Ленину, Сталину и Хрущёву, а не как уж это не Мазепе. Кстати как называется эта альтернативная страна? - Спросил он, обращаясь к Калугину.
- Увы, нам это не известно. Ясно только одно, что к успехам кто-то приложил руку.
- А кто? - Поинтересовался Земляникин.
- Да кто угодно. Те же американцы, европейцы... Что уж отрицать и наши.
- Пятая колона? - Спросил Пименов.
- Ну, не обязательно. Мог и патриот. Начитался книжек и решил помочь Петру...
- Как то не верится, чтобы машина времени оказалась в руках какого-то любителя. - Вставил своё слово Герасимов.
- Отчего же. Прецеденты, в своё время, были. Но давайте вернемся к нашей проблеме, так как времени у нас с вами не так уж и много. Андрей, что нам известно о Северной войне?
Никифоров тут же убрал видеозапись с монитора. Включил интернет и вывел на экран информацию о начале XVIII века.
- Как известно, - проговорил он, - Северная война началась в 1700 году и продолжалась более двадцати лет. Несмотря на то, что со шведами воевали Саксония, Польша и Датско-Норвежское королевство, основные победы равно как и завоёванные территории принадлежат России.
Историк оглядел присутствующих:
- Основные причины: желание вернуть территории и вступление на престол Швеции весьма юного монарха. Россия после подписания Кадисского договора была вынуждена уступить шведам Ингрию и часть Лифляндии. Петр I хотел иметь открытый выход в Балтийское море, но сложившаяся ситуация, увы, этому не способствовала. После окончания войны с Турцией, то есть в июле 1700 года, государь официально объявляет войну Швеции. Кстати, при этом русский царь называет ряд причин, среди которых не последнюю роль играет приём, оказанный ему в Риге. Мягко говоря, весьма холодный и неторжественный.
- Не годится так с царями-то нашими, - тихо пробормотал Герасимов, и тут же заслужил хмурый взгляд Никифорова.
Историк продолжил:
- Первыми боевые действия начинают саксонские солдаты, потом подключаются датчане. Однако Карл XII проводит смелый манёвр - шведские войска высаживаются под Копенгагеном, в итоге Дания не в состоянии больше сопротивляться, отказывается от военных действий и выходит из Северного союза. Уточнение: Петр I, объявив войну Швеции, не знал этого факта. Своё внимание русские сосредотачивают на Нарве - на тот момент являвшейся самой крупной крепостью на границе между Ингерманландией и Эстляндией. Не стоит забывать, что Нарва была внушительным торговым центром, куда съезжались купцы из разных стран. Её захват означал выход к морю и давал широкие возможности в налаживании торговых связей. И не только с Европой. Как известно, русских постигла неудача. Всё, начиная от похода до осады крепости, было организовано неверно. События разворачивались осенью: постоянное недоедание, падёж лошадей и скверное состояние дорог вымотали российские войска. При осаде города расположение солдат оставляло желать лучшего. Учитывая, что Нарва и Ивангород представляли сдвоенную крепость, линию войск пришлось растянуть. Орудия русских, устаревшие и многокалиберные, также не сумели вы полнить поставленной задачи. Пушки оказались слишком лёгкими. На командных постах находились не наши, а иностранные офицеры. В итоге бой был проигран.
Калугин откинулся назад и посмотрел на историка:
- А можно информации по этим самым немцам отыскать?
- А что есть какая-нибудь идея? - Спросил историк.
- Да есть одна мыслишка. Но озвучивать пока не буду. Ты мне нарой, но сделай это как можно быстрее.
- Хочешь под видом немцев легализоваться в прошлом? - вдруг поинтересовался Бунтяков.
- А почему бы и нет, Коля? Эти вот смогли вклиниться в доверие к Петру, так и мы сможем. Тем более что Петр... - Калугин вдруг замолчал. Ему не хотелось озвучивать мысль, что царь в своё время был (из-за непредвиденных обстоятельств) заменен на двойника. Информация была доступна для ограниченного круга лиц, в который его сослуживцы не входили.
- Ну, для этого нужны рекомендации, - проговорил Пименов, - у тех же немцев они были, а у нас их нет. Кто сможет за нас поручиться: Меншиков? Лефорт? Брюс? Нужны такие люди, которым Петр поверил бы на сто процентов.
Калугин вздохнул. Такой человек в окружении Петра был, но открывать перед ним карты довольно опасно. Мир вновь пойдет не по той дорожке.
- Ну, давайте тогда все кандидатуры рассмотрим, - предложил Никифоров. - Начнём с Меншикова Александра Даниловича. 1673 года рождения по христианскому летоисчислению. - Он вывел информацию на экран и начал зачитывать: - Военный и государственный деятель, фаворит и друг Петра I. Член Верховного тайного совета, генерал-губернатор Санкт-Петербурга, первый российский сенатор, впоследствии генерал-фельдмаршал. От царя получил титул герцога Ижорского. Достоверных данных о происхождении нет. В 14 лет был принят в денщики, позже добился расположения царя, помогал ему в создании потешных войск и сопровождал в путешествиях по России и Европе. После смерти Лефорта стал первым помощником царя. Благодаря умению смягчать нрав царя, хранить тайны, чёткому исполнению его поручений очень долго оставался фаворитом Петра.
- Тот ещё фрукт, - заметил Земляникин.
- Шереметев Борис Петрович, 1652 года рождения, дипломат и генерал-фельдмаршал, один из полководцев Северной войны. В 1706 году получил титул графа. До этого был в дипломатической миссии в Западной Европе и вернулся в немецкой одежде, чем вызвал восторг у царя.
Калугин понимающе кивнул. Официально, именно Шереметев подтолкнул Петра к реформам в одежде, хотя на самом деле всё было совершенно по-другому. В отличие от того же Меншикова, вариант куда более симпатичный.
- Шотландец Брюс Яков Вилимович, - продолжал Андрей Михайлович: - урождённый Джеймс Дэниел Брюс, 1670 года рождения. Инженер, военный, государственный деятель. Один из близких сподвижников Петра, имел звания генерал-фельдцейхместера и генерал-фельдмаршала. Является реформатором российской артиллерии. Считается первым московским масоном. "Добрые" люди называли его чернокнижником и "колдуном с Сухарёвской башни". Получил прекрасное образование, участвовал в походе на Крым. Во время похода на Азов был уже капитаном, за составление карты от Москвы до Малой Азии был возведён в чин полковника. После взятия Нарвы с 1704 года командовал артиллерией Петра I.
Майор сделал пометку в блокноте. Поставил рядом с фамилией шотландца восклицательный знак.
- И последний. Лефорт Франц Яковлевич, 1656 года рождения. Государственный и военный деятель, имел звание генерал-адмирала. Карьеру начал в Голландии, однако позже оказался в Москве. Под покровительством князя Голицына был произведён в полковники, а после в подполковники. Становится другом Петра I, продолжая расти по службе. Именно он подсказал царю мысль о создании "Великого посольства", которое потом, по сути, и возглавлял. Умер от горячки в 1699 года.
На некоторое время в кабинете повисла тишина.
- Он категорически не подходит, - вдруг сказал Калугин. - Я бы не хотел тратить время на пояснение. Поверьте мне на слова, господа. Тем более что Лефорт вот-вот умрет. Кто знает, как поступят с теми, за кого он замолвил словечко. Меншиков самый лучший вариант, но он, увы, нам не подходит.
- Вот и мне кажется, - проговорил Никифоров, - что лучше действовать через Брюса. "Колдун и чернокнижник" - это как раз то, что надо. Убедить его мы сможем быстрее остальных. Да и на руку его инженерные таланты.
Калугин вновь усмехнулся.
- В данном случае нам инженерные его таланты без надобности, но с другой стороны мы сможем его контролировать, чтобы более современные пушки не появились раньше. Да и окружение Брюса нужно изучить внимательно, ведь с кем-то должны общаться наши конкуренты.
- Я бы предложил для пущего эффекта заявиться перед ним в современной одежде, не тая нынешнее оборудование. - Предложил Земляникин. - Чем эффектнее мы появимся, тем быстрее сумеем доказать, что прибыли из будущего. Эх, жаль, что машину мы перебросить в прошлое не сможем.
- Ну и хорошо, что не можем. Ничего лишнего, берём с собой только самое необходимое. Что скажешь, Андрей Михайлович?
Никифоров на секунду задумался.
- Дельное предложение. Только его для начала проработать нужно. Появиться абы как нельзя. Сами знаете: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Нужно с помпой, так, чтобы у Брюса сомнения не было в том, откуда мы.
- То есть совершить переход у него на глазах? - Уточнил майор. - А справятся ли с этим специалисты? Ведь тут точный расчет нужен.
- В этом нет необходимости. Мы окажемся в прошлом, а там ловкость рук, - Андрей Михайлович улыбнулся, - и никакого мошенничества...
- Главное, чтобы он находился в башне и не надумал куда-то выйти, - сказал Земляникин. - Жаль, закрыть его там нельзя.
- Не переживай, Игорек, - усмехнулся историк, - если о нём легенды слагают, то вряд ли он покидает свою башню. Ведь Брюс хоть и ходил на балы и был в курсе происходящего в свете, часто показываться на людях не любил. Ему нравились исследования и расчёты. А в башне для этого было всё необходимое оборудование. Так что, вероятность, что Яков Вилимович окажется на месте, куда больше, чем в гостях у царя. Ну, или ещё у кого.
- Да, кстати, - вспомнил Калугин, - у него же ещё есть старший брат.
- Да, Роман Брюс. Генерал-лейтенант и первый обер-комендант Петербурга. Тоже участвовал в осаде Нарвы. - Сообщил историк. - Думаю, если мы сумеем убедить обоих братьев, то больше никто нам будет не нужен. Остальные поверят их словам и репутации.
- А нашей? - хмыкнул Герасимов, пока ещё слабо представлявший насколько удачным выйдет выполнение операции.
- А нашей уж как постараемся, - хлопнул по столу майор, - решено. Отправляемся в 1698 год, в Сухаревскую башню. Пётр как раз в этот время возвращается из "Великого посольства".
- Не получится, Алексей Иванович, - неожиданно проговорил Никифоров.
- Это ещё почему, Михайлович?
- Видишь ли, Брюс в то время еще в Лондоне был: науками занимался, книги для царя переводил. Если только в 1699 году.
- Понятно. Ты можешь это уточнить?
- Само собой. Вот только времени у нас на подготовку мало.
- Верно, - улыбнулся Калугин, - предостаточно, да только оно сам понимаешь - не резиновое.
- Понимаю, - вздохнул Никифоров. - Но давайте вернемся к вопросу. Хотя правильнее сказать к Брюсу. - Все кивнули. - Вот и хорошо. Теперь по существу. Лучше будет, если удастся убедить Брюса выдать нас за своих земляков, - Историк побарабанил пальцами по столу, - царь уважает европейское. Да и откуда ещё можно было явиться с заявлением "мы знаем, как вам помочь", если не из Европы?
- Попытаемся пробиться в армию царя? - задумчиво уточнил майор, понимая, что это будет, не только разумно, но и очень удачно.
- Да, - кратко ответил историк. - Я понял, почему ты спрашивал о немецких офицерах... - вдруг проговорил он, глядя на Калугина, - думаешь совершить подмену? Под их видом прибыть в ставку Петра?
- А почему бы нет?
- Ну, Круа на тот момент почти под пятьдесят, да и появился в русской армии именно в 1798 году. - Пальцы забегали по клавиатуре: - Карл-Евгений де Круа, 1651 года рождения, выходец из нидерландского аристократического дома Круа. Служил в австрийской, датской, саксонской и русской армиях. Прибыл в Россию в 1700 года, от Петра I получил чин фельдмаршала. Проявил себя плохим полководцем при осаде Нарвы, приняв решение остаться на месте, что как бездействие, передало инициативу в руки шведов. Спасаясь от русских солдат, начавших избивать своих офицеров, бежал к шведам и сдался в плен. Умер в Ревеле, из-за долгов долгое время оставался не погребённым. Тело захоронили только в 1893 году. Кстати, основными причинами поражения де Круа считал слабое вооружение, плохую дисциплину и неопытность российских солдат.
- Придется мне, видимо на год раньше, совершить прыжок в прошлое. - Проговорил Калугин.
- А если всё оставить как есть? Только усилить охрану того же де Круа, чтобы его не убили. Ведь в случае смерти Петр назначил бы на его должность кого-нибудь другого...
- Эх, жаль, что мы не знаем, что там произошло на самом деле. А ведь такая мысль была...
- А может вместо Брюса сразу к де Круа? - Предложил Герасимов. - Так сказать сразу в дамки. Не будем выдавать себя за путешественников во времени, а просто наймемся...
- Нет. Такой вариант не подойдет. Предатель-патриот может находиться в окружении военачальника и просто ждать. Медленно и верно подсиживая того, а затем за несколько дней до битвы, когда уже ничего не изменить, просто уничтожает де Круа.
- Внедриться перед битвой? - спросил Бунтяков.
- Можно, но у нас будет мало времени. Ведь человек изменивший прошлое может действовать не один, а я в этом уверен. Ведь кроме предательства немцев русских под Нарвой подвела и артиллерия и снабжение. Наладь эти слабые места и от Карла ничего бы не осталось. Выходит там ну, как минимум действует отряд наподобие нашего. Кстати тебе, товарищ Пименов, - проговорил с усмешкой Калугин, - придется отправиться в район Нарвы.
- Это ещё зачем? - удивился помор.
- Нужно будет, чтобы кто-нибудь помог шведскому королю найти в непогоду дорогу до русского лагеря. Так что придется тебе слегка там обжиться.
- Что я на эстляндца похож?
- Нет, не похож, - согласился майор, - но и другие не похожи.
- Тогда вон Герасимова лучше отправьте. У него хоть время будет заняться рыбалкой, пока мы маршировать в петровской армии будем.
- А, что я согласен, - подал голос Борис.
- Ладно. Только не засветись.
- Ну, не маленький.
- Знаю.
- Хорошо, что знаешь. Теперь давайте подведем итоги.
Они совещались ещё минуты десять, после чего Калугин сказал, обращаясь к Земляникину:
- Вот что, Игнат, поедешь со мной на склад. Нужно взять необходимые вещи. Кроме современной одежды прихвати и ту, что носили в конце семнадцатого века. Пока есть время, подумай. Хорошо?
Земляникин кивнул.
- А вы нас тут ждите... слава богу, до места, где находилась Сухарева башня тут относительно не далеко.
Марченко Роман Михайлович, как известно, существо трепетное, но жадное. Как и любой "царь и бог склада всего и что в нём лежит". И даже если до чужого добра не очень, то своё запросто так никому давать не собирается. Для этого нужно иметь большой размер харизмы и разрешение от Заварзина. Впрочем, если было второе, то первое отходило на задний план. Сегодня старший прапорщик был не в духе. Обычно такое случалось, когда к нему должны были прийти за снаряжением с вероятностью забрать и не вернуть. Последнее Роман Михайлович крайне не любил и, следовательно, жизнерадостностью окружающих не ослеплял, давая понять, что его хозяйственность оскорблена до самой неприятной степени.
Появление Калугина и Земляникина только подтвердило, что хорошего ждать не стоит.
- Здравия желаю, товарищ майор, - отрапортовал Марченко, правда, выражения лица лишь доказывало и без этого неопровержимую истину: с первого раза ничего прапор не выдаст.
- Чем порадуешь, Михалыч? - чуть улыбнулся Калугин, стараясь не подавать виду, что прекрасно понимает в каком настроении Марченко.
- Имеются разработки, - пробубнил прапорщик, - но все пока ещё предоставить не могу. Так! Земляникин! Не трогай этот экземпляр рукой! Если потом на утро нападёт какой-то неизвестный науке гедзь, моё имя прошу не упоминать!
- Так я не...
- И не хватало! Следуйте за мной!
- Нам необходимо прослушивающее устройство и прибор с имитацией временного провала, - Калугин решил сразу направить мысли прапора в нужное русло, а заодно и исключить препирательства с командой.
- Будете как сало у шоколаде, - заверил Марченко, подходя к столу с множеством ящиков и принимаясь выдвигать один за другим.
- Какое извращение, - пробормотал Земляникин.
Калугин промолчал, решив никак не комментировать гастрономических предпочтений Романа Михайловича.
- Значит, - прапорщик поставил на стол большую коробку, тут же вынув из неё два прибора. - Устройство прослушивающее, модель 06-Е, компактное. Диапазон прослушивания дай бог каждому, то есть триста метров. Литиевая батарейка, микрофон электретный, с большой чувствительностью. Подразумевается: если Заварзин пожелает знать, какими непотребствами подчинённые среди ночи занимаются, то таки узнает, и ничто ему в этом не сможет помешать. Далее, - прапорщик положил перед Калугиным чёрный прибор. - С этой штукой аккуратнее. Осё вещь серьёзная и панибратства не терпит. После использования самоустраняется взрывом с эхфектом хлопка.
Перекочевавшее из украинского языка и видоизменившееся словечко "осё" в лексиконе прапорщика обозначало, что техника действительно важная и с ней шутки плохи.
Прочитав очередную незабываемую лекцию, Марченко достал книги учёта и принялся листать.
- Значит, записываю на вас оборудование и комбинезоны. Имущество подлежит возврату.
- Михалыч, это ты, конечно, загнул, - заметил Калугин, - как пойдёт, так и вернём. Если вернём. - Он хотел было добавить: "Если вернемся", но сдержался.
- Склад не резиновый, товарищ майор, - прапор заскользил пальцем по строкам. - Ага, тут ещё инвентарная есть. - Отвернувшись, он снова нырнул в один из ящиков и достал стопку жёлтых продолговатых картонных карточек. - Вот тут подпись надо.
Земляникин тем временем сосредоточенно разглядывал выданную аппаратуру.
- Его мы точно вернуть не сможем, - произнёс он, указывая на прибор. - После взрыва собирать остатки неразумно.
- Если они вообще будут, - хмыкнул капитан, склоняясь над книгой и ставя подпись.
- Мне это неинтересно, - заявил Марченко, - потому что потом хоть кусочек, а списанию со склада подлежит! Так что извольте.
Спорить было бесполезно. Да и особо никто не пытался, так как главная задача оказалась осуществлена.
Элитный бронированный внедорожник Kniqht XV чуть-чуть не доехал до перекрестка Содового кольца и проспекта Мира. Свернул во двор и остановился. Тут же рядом притормозил черный Бумер. Выбравшийся из него Герасимов подошел к внедорожнику и заглянул в кабину.
- Здесь и расстанемся, - проговорил Калугин. - Тебе нужно ехать на запад, как можно ближе к границе. Можешь там, лучше конечно в нескольких километрах от города, только вряд ли это получится, перемещайся во времени. Обустройся. Попытайся войти в доверие. Через год, - тут майор задумался, - выйдешь на связь. Так что рацию без дела не используй. Хотя можешь попытаться поймать "Радио Шансон". Вдруг повезет, - он подмигнул. - И ещё наблюдай, тем более велика вероятность, что сможешь увидеть Петра.
- Понял, товарищ майор. Обустроюсь. Войду в доверие. Буду наблюдать и ждать.
- Вот возьми. Тут дата, когда мы появимся в прошлом.
Калугин протянул листок. Затем, после того, как он оказался спрятанным в кармане, пожал Борису руку.
- Будем надеяться, что ты успеешь до того, как произойдет не поправимое.
- Я вас не подведу...
- Мы знаем.
Окно внедорожника закрылось, и автомобиль уехал в сторону ближайшего парка, туда, где их переход будет не так заметен. Герасимов проводил их взглядом и направился к Бумеру. Теперь ему придется действовать одному. Впрочем, не привыкать.
Глава 2
Отсюда было хорошо видно Сухаревскую башню.
Калугин протянул бинокль Никифорову и спросил:
- Ну, что скажешь, Андрей Михайлович.
- Да, что сказать? Пока всё идет по плану. Даже радует.
- Вот-вот, - проговорил майор, - это хорошо, что радует.
Еще в свое времени решили, что выход в прошлом должен быть около башни и при этом на таком расстоянии, чтобы появление странно одетых людей в глаза не бросалось. Нужно было для начала узнать распорядок дня Брюса. Понять, что и где у него находится, а главное выяснить местонахождение лаборатории. Поэтому, пока Земляникин готовил аппаратуру, а старлеи возились с обедом, Калугин со Никифоровым отправились наблюдать за домом шотландца. Заняли, как говорил майор, плацдарм.
- Ну, и где, по-твоему, должна находиться лаборатория? - Спросил Сергей Владимирович, делая пометки на плане башни.
- Будь я на месте Брюса, - задумчиво проговорил Никифоров, - так расположил на втором или третьем этаже.
- Это еще почему? Я бы сделал в подвале.
- Обычное заблуждение. Ну, представь, что у тебя есть книга, с помощью которой можно создать философский камень и эликсир бессмертия...
- Ты веришь в эту чушь? - Перебил его майор.
- Не верю, а предполагаю. Во-первых, сам знаешь: дыма без огня не бывает. Если ходили слухи, что у шотландца есть старинный манускрипт, то почему бы этому и не быть. Ведь кто-то видел.
- Во-вторых, в отличие от меня Брюс верит, что с помощью этой книги можно стать бессмертным. В живых должен остаться только один. Так почему бы им не стать? Впрочем, он не Маклауд. - Никифоров заметил, как улыбнулся майор. - Хоть и тоже горец.
- Ладно, пусть существует эта книга, но почему ее хранить где-то на втором или третьем этаже, когда есть хороший подвал.
- Есть, да вот только наводнения весенние никто не отменял. Башня хоть и на холме, но всё равно сточные воды подтопить могут, а тогда прощай ценный документ.
- Черт с тобой. Убедил. Дай сюда бинокль...
Он еще что-то хотел сказать, как вдруг вдали показались несколько карет. Было видно, что они направлялись именно к Сухаревской башне.
- А вот и кавалерия, - произнёс Калугин, внимательно рассматривая подъехавшие экипажи. Сама башня вызывала неоднозначные ощущения. Возведённая на месте старых Сретенских ворот и построенная по европейской моде, она выделялась среди остальных зданий и приковывала взгляды простых людей.
- Кажется, намечается мероприятие, - заметил Никифоров, не отрывая взгляда от начавших выходить на улицу людей.
Майор навел фокус и присвистнул.
- А это случаем не царь, - сказал он, протягивая бинокль Алексею Михайловичу, - вон тот длинный ростом больше двух аршин. Этакая каланча.
Никифоров взял бинокль и присмотрелся. Высокий в немецком платье указывал руками и возникло ощущения, что даже командовал.
- Походу так оно и есть. Царь. Собственной персоной. Эх жаль, что в эту эпоху фотоаппаратов не было, а то по нынешним портретам судить о внешности государя довольно сложно.
- И что много портретов?
- Много. И на всех он разный. Гадать не буду, а предположу, что среди них, вон тот, что чуть сзади стоит, вероятно - светлейший князь Александр Данилович. Сразу видно, что второй человек, да и ровесник государю.
Майор забрал бинокль и минут пять всматривался. Фыркнул.
- Царь постарше выглядит.
- Не уверен, но мне кажется, что поездка в Европу без вреда для его здоровья не прошла. На портретах, где царь изображен еще до "Великого посольства" он куда моложе.
- Европа. Свободные нравы. - Вздохнул майор. - Может, он там болел, а от народа эту информацию скрыли?
- Не удивлюсь. Кто же будет все секреты рассказывать. Политик.
Между тем чуть замешкавшись, к царю подошли Шереметев - будущий генерал-фельдмаршал, которого будет уважать вся Европа, и Франц Яковлевич Лефорт.
- Все на месте, - хмуро произнёс Никифоров, - не иначе собрались праздновать... в смысле, в Рапирный зал совершать обряды общества "Нептуна".
- Что за общество такое? - спросил майор, но эксперт в исторических вопросах ответить не успел.
Открылась дверь, и навстречу гостям быстро вышел сам Брюс. Поприветствовал государя и его сопровождающих. Петр что-то сказал, однако расслышать было невозможно. "Чернокнижник" ответил, и царь со смехом хлопнул его по плечу, после чего все направились в башню.
- Земляникин, ты там всё проверил? - Пробормотал Калугин, словно кто-то его еще мог услышать, в рацию.
- Ага. Всё работает.
- И микрофоны?
- Само собой.
- Вот и хорошо, тогда приступай.
- Есть, товарищ майор, - раздался ответ.
Калугин сдержался. Земляникин явно издевался. Знает же чертяга, что здесь их никто не услышит.
Выждав ещё несколько минут и оглядевшись по сторонам, капитан двинулся к башне, стараясь не привлекать к себе внимания. Впрочем, час был поздний, да и место среди горожан не столь популярное, поэтому задуманное удавалось весьма неплохо.
Минут через десять Земляникин уже был у башни.
- Я на месте, - прошептал он. - Понял.
"Ну и местечко себе нашли русские вольные каменщики" - мысленно хмыкнул он, начиная обходить её вокруг, и внимательно осматривая стены. Хорошая кладка, крепкая - положи руку, почувствуешь чуть шершавую твёрдую поверхность.
- Вижу лестницу, попытаюсь воспользоваться, - отрывисто сказал он и, подойдя к ступеням, принялся подниматься наверх. Предстояло отыскать лабораторию Брюса и проверить: прав Калугин или Никифоров. Первый настаивал, что она в подвале, второй на верхних этажах. Сам Земляникин готов был согласиться с Андреем Михайловичем.
Тёмный коридор особо не радовал. Продвигаться приходилось тихо и по возможности быстро. Ничего напоминающего лабораторное оборудование. Услышав громкие голоса и довольный смех, Земляникин прижался к стене. Голоса раздались снова. Капитан сообразил, что находится возле Рапирного зала. Глянув вниз, он увидел восседающую за столом четверку прибывших гостей. Брюс также сидел среди них, однако как-то... Не то, чтобы скучал, но особо активно участия в разговорах не принимал. Решив не задерживаться, капитан быстро вернулся назад, понимая, что дальше по коридору его не ждёт ничего интересного.
- На втором пусто, поднимаясь выше, - обрисовал он ситуацию Калугину.
Вновь оказавшись на лестнице, Земляникин посмотрел выше и еле слышно присвистнул. Другой дороги, как карабкаться по стене - не было. Припомнив несколько особо красочных выражений из словарного запаса старшего прапорщика, он осмотрел стену. Карабкаться придётся долго, но благо, опыт в подобных делах есть. Отыскивая вмятины и цепляясь за выступающие камни, капитан начал опасный подъём. Падать было противопоказано, потому что потом собрать в прежнее состояние Земляникина Сергея Сергеевича будет весьма проблематично. Резиновая подошва скользнула по выщербленной поверхности, мужчина с силой вцепился в камень (насколько это было возможно) и выдохнул. Тянуть нельзя, надо действовать. Сантиметр за сантиметром стена сдавалась, Земляникин добрался до окна и заглянул.
"О, это я удачно зашёл!"
Через стекло виднелись стеклянные сосуды, шкафы, уставленные книгами, возможно, было ещё что-то, но освещение оставляло желать лучшего, поэтому разглядеть детальнее банально не получалось.
- Здесь есть комната, уставленная всем на свете. Похоже на действующую выставку алхимического назначения.
- Айн момент, - отозвался Сергей, при этом можно было подумать, что он стоит на балконе и курит, а не находится в неудобной положении в нескольких метрах над землей. Поначалу устройство никак не хотело занимать место на стекле, почти в углу рамы. Калугин и Никифоров поочередно пытались помочь советом, однако ничего не получалось. Наконец, провозившись ещё минут десять, Земляникину удалось выполнить задание. Оглядев дело рук своих и оставшись удовлетворённым результатом, он принялся за спуск.
- Все готово, батя, - прошептал в микрофон он.
- Подожди минутку. Сейчас свяжусь с Варваром. Пусть он проверит сигнал.
- Окей. Но пусть поспешит. Я не человек-паук.
- Да знаю я.
Связь прекратилась. В наушниках возник шум. Неприятный. Продолжался он, как показалось Сергею, вечность. Наконец он услышал голос Бунтякова.
- Морошка, микрофон работает. Лучше бы видеокамеру...
- Ладно, не дави на больное место. Сам понимаю, что лучше. Только сам видишь, в этот раз решили обойтись. Ладно, я возвращаюсь.
Оказавшись на втором этаже, капитан решил убедиться, что пирующие ещё на месте. Знатная компания не только никуда не отлучалась от обрядов (судя по всему, обряды сводились: извольте откушать и не забудьте запить) и уже пребывала во хмелю. Ивашка Хмельницкий явно брал над ними верх.
Хмыкнув, Земляникин покачал головой - какие бы ни были времена, а у "совещаний" направленность одна.
- Задание выполнено, возвращаюсь в лагерь, - произнёс он в рацию и, не теряя времени, принялся спускаться вниз, оставляя Сухаревскую башню.