Аннотация: Я не знаю, что делать с этим рассказом уже почти полтора года. Пусть уж остается таким, каким есть - т. е. довольно-таки бредовым.
1)
Эту речь я произнес год назад в своей маленькой комнате на седьмом этаже старого дома. Я был один, меня окружали только несколько ветхих стульев и пара кресел, слева у стены стоял шкаф, у окна - письменный стол, но вряд ли кто-нибудь из них внимательно меня слушал. Поэтому мне не возбранялось прибегать к напыщенностям и банальностям, ведь никто не мог заподозрить меня в потворстве дешевым вкусам толпы.
Исходной же точкой монолога, его опорой и истоком стали две строки из книги Екклесиаста:
" Кто наблюдает ветер, тому не сеять;
и кто смотрит на облака, тому не жать.
Лучше наблюдать за ветром, чем смотреть вам в глаза, копировать ваши жесты и смеяться вашим смехом. Мне всю жизнь кажется, что я иду по длинной анфиладе комнат за какой-то усталой и сгорбленной фигурой, возможно, и не подозревающей о моем существовании; над моей головой реют тяжелые своды; окна в комнатах плотно зашторены, а ведь стоит только их открыть - и можно будет, запрокинув голову, следить за облаками.
Я один все еще верю, что море - это близкое небо, что небо - такая же водяная толща, только очень далекая, и поэтому отсюда, снизу нам не разглядеть волн, изрезавших все его поверхность. Получается, что наш мир положен на дно; он неуклюже повис между двумя океанами - земным и небесным.
Я давно хотел объяснить вам это, но мой голос не был и не будет услышан среди веселой уличной невнятицы. Теперь он навсегда застрянет в каменных ловушках проспектов и площадей этого города. Но странно то, что порой - хоть и достаточно редко - в ваших словах я слышу отдаленное, призрачное эхо моих.
Я больше не буду никого ни в чем убеждать, но мой голос от этого не умрет. Отвесные, нагретые солнцем каменные стены этих домов сохраняют звуки - так же, как глаза прохожих порой хранят небо, или лес, или горы. Если осторожно прислониться к какому-нибудь старому дому, то сквозь шаги, скрип половиц, смех и надсадный кашель можно услышать мои слова - вернее то, что от них осталось.
Я люблю свой город, но мне придется покинуть его; жаль, ведь я так привык к здешней темноте и шуму. Но море уходит из города - из окон домов, прежде стоявших на взморье, теперь видны только песчаные мели, и оттого ветер, непрестанно бегущий сквозь бесконечность улиц, становится все злее и суше; вместо запаха водорослей он разносит пыль и швыряет в руки прохожих комья сухой земли. Ловите их! Вдыхайте пыль полной грудью, потому что море уже не для вас. Я один останусь с ним, и город медленно уплывет в пустынную даль; я буду говорить с морем, а волны будут жить во мне и станут моей настоящей кровью".
Когда я замолчал, то оглядел свою комнату; столовый гарнитур хранил презрительное молчание, а со стены на меня туповато таращились часы. Уходя, я громко хлопнул дверью.
2)
И только год спустя я вернулся к себе домой; прижавшись пылающим лицом к входной двери, я смущенно пробормотал, что "пыль - она, конечно, пыль, но жить и тут можно; пусть даже иногда слезятся глаза".