"Клайв Стейплз Льюис: "Расторжение брака" и православное учение о спасении"
Выполнил: студент 3 курса
Сегеда А.О.
Проверил: Коробков М.В.
г. Обь
2011
Введение.
Православное учение о спасении или Сотериология до конца позапрошлого века не было изложено сколько-нибудь полно и цельно. Хотя отдельные ее элементы затронуты в апологиях первых веков и различных сочинениях Святых Отцов, сотериология присутствовавшая все это время в церковном сознании, понималась по преимуществу интуитивно.
И вот наконец в конце XIX столетия, в 1898 году пишет свою книгу "Православное учение о спасении" архимандрит (будущий патриарх) Сергий (Страгородский). Кроме этого его труда работ подобного плана в Русской Церкви почти не существовало. Попытки изложить православное учение о спасении предпринимались и до конца XIX века, но они в большинстве своем повторяли католическую сотериологию и в них, в несколько измененном виде, фигурировало учение о чистилище, которое стыдливо именовалось "особым или нерешённым состоянием". Поэтому появление любых трудов на эту тему для православных было актуально и интересно.
И вот в середине XX века в свет выходит произведение Клайва Стейплза Льюиса "Расторжение брака", несмотря на принадлежность его автора к Англиканской Церкви удивительно ярко и точно раскрывающее именно православное учение о спасении.
Клайв Стейплз Льюис - выдающийся английский писатель, современный апологет, книги которого свидетельствуют о его неподдельной любви к Богу. Многое из его мыслей созвучно православному сознанию. Сам же Клайв Льюис говорил о Православии следующее: "Образец для меня - "русская православная служба". Одни сидят, другие лежат ничком, кто-то стоит на коленях, кто-то просто стоит, кто-то ходит, и никто ни на кого не обращает внимания. Умно, учтиво и по-христиански. "Не лезь в чужие дела", - хорошее правило, даже в церкви".
Название "Расторжение брака" (первоначальное название "Кто собрался домой" - слова из песни, которую поет герой честертоновского романа "Перелетный кабак") не соответствует смыслу произведения и может создать впечатление, что книга повествует о разводе, хотя имеется в виду Расторжение брака между Раем и Адом, то есть невозможность какого бы то ни было их соединения. Оригинальное название книги дословно переводится как "Сон о Великом Разделении".
Льюис обладал уникальным духовным чутьем. В своих произведениях он затронул именно те темы, которые столь старательно обходились стороной в секулярный век.
Льюис жил в XX веке - в ту эпоху, когда Христос для большей части человечества стал призраком, тенью прошлого, не более. Миллионы людей прошли путь от неверия ко Христу. Льюису было дано пережить приход христианской веры как нечто очень и очень постепенное, пережить различные оттенки веры. Была ему дана и наблюдательность, и хорошая память, и дар красноречия.
И теперь, когда о Спасителе мира бытуют смутные и отрывочные представления, или запомнившиеся еще со времен школьных уроков истории, или случайно услышанные по радио от какого-нибудь проповедника, Льюис напрямую обращается к людям неверующим, которые не знают христианства или недолюбливают его. Он безапелляционно указывает на сугубую реальность всего того, что описано и сказано в Евангелии, на непреложность истины, от которой невозможно спрятаться и скрыться, на то, что человеку рано или поздно придется сделать выбор, от которого будет зависеть его дальнейшая участь. И механизм этого выбора, его условия, Льюис показывает на примере модели из "Расторжения брака", которую он "видел во сне".
Клайв Стейплз Льюис.
Клайв Стейплз Льюис родился 29 ноября 1898 г. в Ирландии. Первые десять лет его жизни были довольно счастливыми. Он очень любил брата, очень любил мать и много получил от нее - она учила его языкам и, что важнее, сумела заложить основы его нравственных правил. Когда ему еще не было десяти, она умерла.
В детстве Льюис потерял веру, может быть, тогда, когда молил и не умолил Бога исцелить больную мать. Вера была смутная, некрепкая, никак не выстраданная; вероятно, он мог бы сказать, что верующим он был, христианином не был.
Отец, человек мрачноватый и неласковый, отдал его в закрытую школу подальше от дома. Школу, во всяком случае первую из своих школ, Льюис ненавидел. Лет шестнадцати он стал учиться у профессора Керкпатрика. Для дальнейшего важно и то, что Керкпатрик был атеистом, и то, что ученик сохранил на всю жизнь благодарное, если не благоговейное, отношение к нему. Многие полагают, что именно он научил Льюиса искусству диалектики. Так это или не так, несомненно, что Льюис попытался перенять его удивительную честность ума.
В 1917 г. Льюис поступил в Оксфорд, но скоро ушел на фронт, во Францию, был ранен и, лежа в госпитале, открыл и полюбил Честертона. Вернувшись в университет, он уже не покидал его до 1954 г., преподавая филологические дисциплины.
Английскую литературу он читал тридцать лет, и так хорошо, что многие студенты слушали его по нескольку раз. Конечно, он печатал статьи, потом - книги. Первая крупная работа, прославившая его в ученых кругах, называлась "Аллегория любви" (1936); это не нравственный трактат, а исследование средневековых представлений.
В 1931 году Льюис, по собственному признанию, становится христианином.
Когда Льюис обратился, он ни в малой мере не обрел ужасного, но весьма распространенного презрения к необратившимся. Скажем сразу, это очень для него важно: он твердо верил в "естественный закон" и в человеческую совесть. Другое дело, что он не считал их достаточными, когда "придется лететь" (так сказано в одном из его эссе "Человек или кролик"). Как Августин, один из самых чтимых им богословов, он знал и повторял, что "неспокойно сердце наше, пока не упокоится в Тебе".
До тридцати лет он был скорее атеистом, чем даже агностиком. История его обращения очень интересна.
Однажды сентябрьским вечером Льюис долго беседует о христианстве с Дж. Р. Р. Толкином (ревностным католиком) и Хьюго Дисоном (беседа изложена Артуром Гривсом под названием "Они встали вместе"). Эта вечерняя дискуссия была важна для события следующего дня, которое Льюис описывает в "Настигнут радостью": "Когда мы (Уорни и Джек) отправлялись (на мотоцикле в зоопарк Уипснейд), я не верил, что Иисус Христос есть Сын Божий, но когда мы пришли в зоопарк, я верил".
Когда он что-то узнавал, он делился этим. Знал он очень много, слыл даже в Оксфорде одним из самых образованных людей и делился со студентами своими познаниями и в лекциях, и в живых беседах, из которых складывались его книги. Он долго был не только лектором, но и тьютором - преподавателем, помогающим студенту, кем-то вроде опекуна или консультанта. Шок обращения побудил его делиться мыслями обо всем том, что перевернуло его внутреннюю жизнь.
Он стал писать об этом трактаты; к ним примыкают и эссе, и лекции, и проповеди, большая часть которых собрана в книги после его смерти. Писал он и полутрактаты, полуповести, которые называют еще и притчами - "Письма Баламута", "Расторжение брака", "Кружной путь". Кроме того, широко известны сказки, так называемые "Хроники Нарнии", космическая трилогия ("За пределы безмолвной планеты", "Переландра", "Мерзейшая мощь"), которую относят к научной фантастике, тогда как это "благая утопия", или, скорее, некий сплав "fantasy" с нравственным трактатом. Наконец, у него есть прекрасный печальный роман "Пока не обрели лиц", который он писал для тяжелобольной жены, несколько рассказов, стихи, неоконченная повесть.
В 1954 г. он переехал в Кэмбридж, ему дали там кафедру, в 1955 г. стал членом Британской академии наук.
В 1957 г. в возрасте 58 лет Льюис совершил весьма странный и неожиданный поступок: он женился. Американская журналистка Джой Дэвидмэн обратилась ко Христу, читая книги Льюиса. С начала 50-х годов она стала писать ему письма, а в 1953 г. Льюис пригласил её в Оксфорд.
В 1956 г. Джой заболела раком, и Льюис обвенчался с ней прямо в больнице. После этого Джой выздоровела. Они очень счастливо прожили 3 года, но в 1960 г. ей снова стало хуже и она умерла. А ещё через 3 года 22 ноября 1963 г. умер и сам Льюис.
Льюис понимал именно суть христианства. Специального богословского образования он никогда не имел. Все, что он писал - это отчеты, заметки о христианской жизни. Его называют апологетом, а теперь даже - лучшим апологетом нашего века.
Сравнение учений о спасении.
Согласно патриарху Сергию православное учение о спасении, хоть и не было прежде ясно выражено в богословских трудах, но существовало как бы имплицитно в сознании Церкви, причём именно в своём православном варианте, принципиально отличном и от католического, и от протестантского. В основе как одного, так и другого "западного" взгляда на проблему лежит так называемая "юридическая теория", уходящая своими корнями ещё в мировоззрение древних римлян. Римляне очень любили своё государство, и можно сказать, что всё их мировоззрение было пронизано понятиями, заимствованными из юриспруденции. Соответственно, по католическим представлениям Бог - это прежде всего справедливый судья, наказывающий грешников (преступников, нарушивших "закон Божий") и награждающий праведников. Как грехи, так и "добрые дела" всякого человека поддаются исчислению или взвешиванию, которое и совершается сразу после его смерти. Человек, грехи которого перевешивают "добрые дела", попадает в ад, а тот, у которого "добрые дела" перевешивают грехи - в рай. Однако, "божественная справедливость" требует, чтобы даже незначительные и малочисленные грехи были "искуплены". Поэтому, согласно католической доктрине, даже праведники попадают в рай не сразу, а через чистилище - третий модус загробной жизни, в котором они своими (временными) страданиями искупают грехи, совершённые в земной жизни. Молитвы за умерших рассматриваются католиками как "добрые дела", совершаемые как бы от их имени. Они хотя бы частично искупают их грехи и тем самым сокращают их пребывание в чистилище.
В отличие от католиков протестанты настаивают на том, что человек оправдывается не "добрыми делами", а только верой. По их представлениям все грехи всех людей, как уже совершённые, так и будущие, уже искуплены крестной смертью Господа нашего Иисуса Христа. Поэтому достаточно просто верить в эту искупительную жертву, чтобы "усвоить" себе искупление и тем самым обеспечить спасение. В чистилище протестанты не верят и о упокоении душ своих умерших не молятся.
Раскрывая православное учение о спасении, патриарх Сергий вообще отказывается от юридической теории. Согласно этому учению грехи не суть некие дискретные деяния человека, которые можно как-то исчислить или взвесить. Выражаясь математическим языком, можно сказать, что множество грехов каждого человека не счётно, а континуально. Соответственно, грех нельзя уравновесить или искупить каким-нибудь "добрым делом". Грех в православном понимании - это недолжное направление развития человеческой души. Душа человека живёт и, следовательно, пребывает в непрерывном движении. Двигаться, развиваться она может в разных направлениях, но только одно из них может считаться "истинным", "правильным" или "должным". Направление это - Сам Бог. В соответствии с учением преп. Серафима Саровского о стяжании Святого Духа Божия как цели христианской жизни патриарх Сергий указывает на обожение, полное личное соединение с Богом как на необходимое и достаточное условие спасения: тот, кто при жизни достигнет такого соединения, тот и по смерти будет пребывать вместе с Богом, т. е. в раю; тот же, кто не достигнет этого соединения, и по смерти будет разлучён с Богом - попадёт в ад. Земная жизнь человека оказывается, таким образом, как бы "испытательным полигоном", на котором определяются подлинные устремления его воли, ибо Бог никого не спасает насильно.
Сотериологическая концепция патриарха Сергия наталкивается, однако, на несколько трудно разрешимых вопросов. И первый из них - в чём смысл молитвы за умерших? Заупокойная литургика чрезвычайно развита в православной Церкви, и многие инославные авторы, знакомые с православием, указывают на красоту и глубину заупокойных служб как на одно из достоинств православия, выгодно отличающее его от других христианских конфессий. Но какой смысл молиться за человека, который уже сделал свой последний выбор? Что мы можем изменить в его судьбе? Если бы Бог мог спасти человека помимо его воли, то Он сделал бы это по Своей бесконечной благости и без наших молитв. А если человек уже спасён, то тогда, тем более, молитва о его спасении теряет смысл.
И в чём смысл Страшного Суда, этого таинственного грядущего события, которое даже в Евангелии описывается в юридических терминах? Только в решении дальнейшей участи людей, доживших до него? Но в Символе Веры мы исповедуем, что Иисус Христос во второе Своё пришествие придёт "со славою судити живым и мертвым"! Следовательно, что-то уже решено в судьбе усопших, а что-то ещё нет (если решено всё, то в чём смысл Страшного Суда, а если не решено ничего, то в чём смысл земной жизни?). Но что именно решено, и что - нет?
Ответить на все эти вопросы можно лишь при наличии детально разработанной "модели" загробной жизни, ясного представления о том, в каком состоянии пребывает душа человека от момента его смерти до момента Страшного Суда. И чем это состояние отличается от предшествующего (земной жизни) и от последующего "жизни вечной" или, соответственно, "муки вечной" наступающей после Страшного Суда. В православной литературе описания подобных моделей отсутствуют.
"Расторжение брака".
"Расторжение брака" Льюиса, как раз и является таким произведением, где в художественной форме (а, следовательно, достаточно подробно) описывается модель загробного мира, вполне согласующаяся с православным учением о спасении. Оно явилось подлинным откровением именно для православных, неравнодушных к сотериологии.
Истинный смысл названия книги становится более или менее понятным только после прочтения авторского предисловия. "Блейк писал о браке Неба и Ада. Я пишу о расторжении этого брака не потому, что считаю себя вправе спорить с гением, - я даже не знаю толком, что он имел в виду. Но так или иначе, люди постоянно тщатся сочетать небо и ад. Они считают, что на самом деле нет неизбежного выбора и, если хватит ума, терпения, а главное - времени, можно как-то совместить и то, и это, приладить их друг к другу, развить или истончить зло в добро, ничего не отбрасывая. Мне кажется, что это тяжкая ошибка. Пути нашего мира - не радиусы, по которым рано или поздно доберёшься до центра. Что ни час нас поджидает развилка, и приходится делать выбор.
Я не считаю, что всякий, выбравший неверно, погибнет, он спасётся, но лишь в том случае, если снова выйдет (или будет выведен) на правильный путь. Когда сумма неверна, мы исправим её, если вернёмся вспять, найдём ошибку, подсчитаем снова, и не исправим, если будем просто считать дальше. Зло можно исправить, но нельзя перевести в добро.
Время его не врачует. Мы должны сказать "да" или "нет", третьего не дано. Если мы не хотим отвергнуть ад или даже мир сей, нам не увидеть рая. Если мы выберем рай, нам не сохранить ни капли, ни частицы ада".
Главный герой "Расторжения брака", от лица которого ведётся повествование, принимает участие как бы в экскурсии из ада в рай. В этой экскурсии может участвовать каждый желающий, и каждый из прибывших с экскурсией может, если захочет, остаться в раю навсегда, но большинство жителей "серого города" (ада) не хочет ехать, а из тех, кто приехал, почти никто не выражает желания остаться.
Герой лишь первое время бродит по предгорьям сам. На протяжении большей части повествования он ведёт беседу со своим "экскурсоводом" (аналогичным дантовскому Вергилию), в роли которого здесь выступает дух Джорджа Макдональда (Джордж Макдональд (1824 - 1905) - шотландский писатель, друг Льюиса Кэрролла, любимый писатель К. С. Льюиса).
Льюис раскрывает природу ада. Зло нельзя совместить с Добром просто потому что Зла не существует. "Серый город" со всеми своими жителями, живущими в сотнях миль друг от друга из-за гипертрофированного эгоизма, непереносимости друг друга, умещается в микроскопической трещине в земле. Зло это ничто, причем ничто, которое ничтожит. Призраки, столь долго соприкасавшиеся со злом истончились настолько, что прибыв в преддверие рая не могут даже поднять листа с земли. Например карлик Фрэнк, водивший на цепи Актера, полностью исчез, отвергнув помощь своей любимой.
В то же время Добро весьма реально. "Твердая" природа - это олицетворение Истины. Истина одна, и она одна существует. Если "высохший", истончившийся в аду призрак долго соприкасается с истиной, его ноги укрепляются. Он сам напитывается истиной и в конце концов становится светоносным духом, гораздо более "материальным", нежели все призраки вместе взятые.
После смерти человека его душа действительно (как верит Церковь) попадает либо в рай, либо в ад, но вплоть до дня Страшного Суда для неё сохраняется возможность перехода из одного из этих состояний в другое. Люди, попавшие в ад, не совершают, в большинстве своём, такого перехода по тем же самым причинам, по которым они не совершают его в своей земной жизни.
Они или любят себя и свои пороки больше, чем Бога, или же просто не верят в неизбежность "великого расторжения", в необходимость отказаться от всякого зла для того, чтобы достигнуть Абсолютного Блага, не верят в то, что они находятся в аду.
"- Как же так? Разве приговор не окончательный? Разве из ада можно перейти в рай?
- Это зависит от того, что ты вкладываешь в это слово. Если душа покидает серый город, значит он был для неё не адом, а чистилищем. Да и здесь, где мы сидим, ещё не рай, не самый рай, понимаешь? Это скорее преддверие жизни, но для тех, кто останется, это уже рай. А серый город - преддверие смерти, но для тех, кто не ушёл оттуда, это - ад, и ничто другое.
Видимо, он понял, что я озадачен, и заговорил снова.
- Сынок, тебе сейчас не понять вечности. Давай сравним это с земной жизнью, там ведь то же самое. Когда добро и зло созревают, они обретают обратную силу. Не только эта долина, вся прошлая жизнь - рай для спасённых. Не только тот город, но и вся жизнь - ад для погибших. И то, и это начинается в земной жизни. Прошлое святого преображается - раскаянный грех и ушедшая скорбь окрашиваются красками рая. Прошлое нечестивца уходит во мрак. Вот почему, когда здесь взойдёт солнце, а там, внизу, настанет ночь, блаженные скажут "мы всегда были в раю", погибшие - "мы всегда были в аду". И никто не солжёт".
Льюис указывает еще и на третий путь отказа от рая. Многие люди ища Бога, со временем заменили Его этими поисками и им не интересно прекращать их. Они не ищут ответов, они просто ищут (призрак епископа).
Добро и зло присутствуют и в нашей земной жизни, и мы должны ежесекундно делать выбор между ними, в этом, согласно патриарху Сергию, состоит смысл земной жизни. Но здесь они так тесно переплетены друг с другом, что нам часто кажется, будто выбор этот не так уж обязателен и " если хватит ума, терпения, а главное - времени"...
"По ту сторону" смерти эта несовместимость добра и зла, конечно, очевиднее - там существуют, по Льюису, вполне "выраженные" ад и рай, но зато и переход из одного состояния в другое для человека гораздо труднее, требует от него больших волевых усилий. После же Страшного Суда (когда в раю, где, согласно "модели Льюиса", всегда - час перед рассветом, наконец, взойдёт солнце, а в аду, где вечные сумерки, настанет настоящая ночь) это различие станет абсолютным - ад и рай станут "настоящими" и "окончательными", а переход между ними - абсолютно невозможным. Таким образом, состояние души в период от смерти до Страшного Суда является как бы "следующим приближением" к тому состоянию, которое наступит для неё после Страшного Суда.
Льюис дает ответ на вопрос, как души людей могут спасаться за чертой смерти. Если они хоть в малейшей степени действительно этого хотят, то они получают помощь отовсюду: от Бога, ангелов, святых, спасшихся близких и молитв своих земных родственников. "Если осталась хоть одна искра под всем этим пеплом, мы раздуем ее в светлое пламя. Но если остался один пепел, дуть бесполезно, он только запорошит нам глаза". Человек может не спастись за чертой смерти, только если он сам, добровольно и полностью отказался от Бога.
Заключение.
Подводя итоги, можно еще раз сказать, что Клайв Льюис удивительно точно выразил именно православное понимание спасения. И его можно, как это сделал епископ Каллист Диоклийский, назвать "анонимным православным".
"Расторжение брака" - глубочайшая книга Льюиса. Я бы рекомендовал ее прочесть в первую очередь тем, кто удивляется: "Как так? Неужели Бог такой злой, что посылает людей в ад? Неужели Он не может всех взять в рай?"
Льюис убедительно показывает: некоторые люди будут отбрыкиваться руками и ногами, вопя, что рай им не нужен и просить вернуть их в ад. Ибо ад - это не смешные чёртики с рожками и хвостиками, бегающие со сковородками! Ад - это СВОБОДНЫЙ выбор человека. И никто, даже Бог, не может насильно затолкать человека в рай, если человек сам для себя выбрал ад. Для этого выбора не нужно подписывать никакой пресловутый контракт с вельзевулом. Человек выбирает ад или рай в каждую минуту своей жизни, в каждый день. Наши поступки и являются нашим выбором. Подобно тому, как ад не может вместить в себя святого, потому что ему его не объять, и грешник не может унести с собой даже крохи Истины, даже райское яблочко, потому что оно становится для него сверхтяжелым вследствие его иного выбора. Добро и зло несовместимы.
"С того самого момента, как я стал христианином, я всегда считал, что лучшая и, возможно, единственная услуга, какую я мог бы оказать моим неверующим ближним, - это объяснить и защитить веру, которая была общей и единой почти для всех христиан на протяжении всех времен. У меня достаточно причин для такой точки зрения". - Говорил Льюис. И он великолепно выполнил задачу объяснения самых актуальных, самых необходимых нам вопросов.
Список литературы.
Источники:
--
Льюис К.С., Настигнут радостью / Библиотека Альдебаран
--
Льюис К.С., Просто христианство / Предисловие / orth.narod.ru
--
Льюис К.С., Расторжение брака / Библиотека Альдебаран
--
Льюис К.С., Собрание сочинений в 8 томах, СПб, Фонд о. Александра Меня, Библия для всех, 2000.
--
Сергий Страгородский, архим., Православное учение о спасении, М., Просветитель, 1991.