- Ну, з-за справедл-ливость! - поднял стопку Андрей, ощутимо покачиваясь. Новогодний корпоратив уже третий час как перетек в новогоднюю пьянку, и тема разговора успела несколько раз поменяться, неведомыми путями придя к вопросам философии. Немногочисленные в их обществе дамы уже успели разбежаться по кавалерам, некоторые даже покинули собрание, отправившись по неведомым делам - как верил Тихомиров, непременно заниматься сексом. Что еще можно делать, как следует набравшись? Тем более что не в одиночестве они уходили.
Это казалось ему ужасно несправедливым: он, такой умный, успешный менеджер, с дорогущей машиной, интеллигентный, обходительный, симпатичный, опять же - и раз за разом его кидают. Конечно, своего дома у него до сих пор не было - жил с родителями, вложив все деньги во внешний лоск и не успев еще сэкономить на первый взнос ипотеки, но так ему всего-то 23! Он молод, перспективен, почему дамы презрительно кривят носик и дают от ворот поворот? Поэтому, оставшись в чисто мужской компании, он всячески поддакивал коллегам, сетовавшим кто на то, что его обошли на работе, кто на то, что сосед по даче уехал в Америку, а его там никто не ждет. Про себя он считал это "общением с народом" - по его мнению, собеседники были гораздо ниже его на социальной лестнице, но говорили правильные же вещи!
- За справедливость! - на разные голоса поддержали его тост коллеги, и один за другим залпом выпили - кто коньяк, а кто и водку. Шампанское они отставили в сторону давным-давно. Кто-то вспомнил последние выборы, и разговор плавно перетек на политику. Андрей в тайне мечтал стать депутатом и мнил себя хорошо разбирающимся в теме, поэтому с энтузиазмом начал вещать на публику, приплетая к месту и не к месту тезис о том, что в идеальном мире все было бы по справедливости, и самая правильная партия непременно этого добьется. Название партии он благоразумно не говорил, считая, что еще успеет его придумать, когда займется ее основанием. Коллеги осоловело кивали, вроде бы со всем согласные, и Тихомиров от этого все больше гордился собой и все дальше заходил в своих фантазиях.
В глубинах астрала дух-хранитель недовольно вибрировал: будущий король совсем заигрался в мире, куда его отправили младенцем, чтобы избежать пророчества. Пора устроить ему встряску, иначе дело может кончиться еще хуже, чем предсказано...
* * *
Похмелье с энтузиазмом стучало молотком по голове, и Андрей, решительно не помнящий, как добрался до дома, не открывая глаз, поразился, до чего удобно лежит - да ладно, на родной ли скрипучей софе? Простыни казались шелковыми, одеяло - пуховым, матрас - ортопедическим. Если бы не отголоски вчерашней пьянки, он бы замурлыкал от удовольствия. Неужели он остановился в отеле? Хорошо бы, не один...
Он поднял руки, откидывая одеяло, и растер опухшее колючее лицо, стараясь прийти в себя, разлепил веки, огляделся и едва сдержал вопль ужаса.
Оказалось, что он лежит - да, на матрасе, да, под одеялом - на полу огромной мрачной пещеры, усыпанной сталактитами и сталагмитами, окруженный факелами, закрепленными на резных металлических столбах, с потрескивающим и почти неподвижным синеватым огнем на вершинах.
За линией факелов угадывались мрачные фигуры в плащах с капюшонами. Лиц видно не было, но они ощутимо смотрели в упор. Сатанисты?
Андрей вцепился в одеяло и неожиданно осознал, что под ним лежит абсолютно голый. Что за шутки?
Тем временем фигуры в плащах неожиданно затянули заунывную песню на незнакомом языке. "Латынь?" - подумал Тихомиров, но тут же отказался от этой идеи - для латыни слишком... слишком чуждо, пожалуй. Он боролся с желанием накинуть одеяло на голову, чтобы спрятаться от жутковатой действительности - останавливал его, в основном, вопрос "не будет ли это выглядеть трусливо?" Головная боль тем временем то усиливалась, то отступала, и волны эти пульсировали в такт странной песне.
Этот ритм почти загипнотизировал Андрея, но тут в пение вступил мощный бас, в противовес прочим певцам провозгласивший речитативом с особой значимостью несколько непонятных слов. Хор подхватил эти слова, повторил их несколько раз, все громче и громче, и, наконец, замолчал.
Повисла удушающая тишина, в которой потрескивание факелов слышалось особенно отчетливо. Тихомиров неожиданно понял, что голова у него уже не болит. Он озадаченно потер лоб, и тут ему на грудь приземлился неизвестно откуда прилетевший увесистый амулет - ромбовидный огромный синий камень в обрамлении серебристого металла.
- Вставай, чего разлегся! - было следующим, что он услышал. Говорил тот самый бас, только что положивший конец занудному пению.
- А? - очень умно отреагировал Андрей и поднял голову на голос. Высокая фигура в черном плаще нависала над самым его матрасом. Вблизи стало видно окладистую кудрявую бороду, выглядывающую из-под капюшона.
- Мы уже потратили на тебя семнадцать мегаджоулей, - сообщил бас, поражая Тихомирова до глубины души техническим термином, - если ты проваляешься здесь еще минуту, твой долг достигнет восемнадцати. Тогда ты не сможешь работать посудомойкой, - под конец его голос приобрел вкрадчивые интонации, как будто он был врачом, уговаривающим неразумного ребенка дать палец для укола.
- Ну и отлично, - озадаченно пробормотал Андрей и опустил голову на подушку. - Посудомойкой! Этого мне еще не хватало. - Происходящее все больше начинало казаться ему дурным сном, а значит, можно было просто расслабиться и поплыть по течению. Тем более что некоторые его сны действительно было не отличить от реальности до тех пор, пока его не поднимал с кровати будильник.
- Работа дворника гораздо хуже оплачивается, - с теми же интонациями проговорил бас. - Впрочем, ты уже опоздал. Восемнадцать мегаджоулей. Теперь ты не в моей юрисдикции. Я сделал все, что мог.
- Скажите хоть, как я их потратил, - решил проявить любопытство Тихомиров, но фигура уже отступила за круг факелов и смешалась с остальными. Раздалось тихое гудение голосов, абсолютно неразборчивое, а потом сектанты принялись расходиться, пока в видимой части пещеры не остался всего один человек, низенький и полный, если верить очертаниям плаща.
Андрей с тихим вздохом сел на матрасе и молча уставился на неподвижного сатаниста - или кто это был на самом деле? Амулет, негромко звякнув, откатился в сторону. В этот момент раздался хриплый женский голос, произносящий абсолютно непонятные слова. Не нужно было быть гением, чтобы понять: амулет нужен для перевода. Тихомиров подхватил цепочку с камнем и надел на шею, после чего, стараясь быть вежливым, попросил:
- Повторите, пожалуйста.
- Чужеземец, - удрученно сказала женщина, - ты вгоняешь себя во все большие долги. Еще немного, и я тоже не смогу ничего для тебя сделать. Останется только вариант с каменоломнями.
- Где я? - решил разъяснить обстановку Андрей.
- Информация не дается даром, - парировала женщина. - Ты согласен платить?
- Да.
- Это мир Воплощенной Справедливости, - отчетливо с большой буквы произнесла название женщина. - Тебя прислали сюда на перевоспитание. Прежде всего, тебе надо встать и взять свою судьбу в свои руки. Иначе на тебя будет потрачено слишком много энергии, и ты никогда не расплатишься.
Андрей почувствовал, что у него снова закружилась голова. Что за причудливый сон! Справедливость не может быть такой... меркантильной!
Впрочем, решив, что во сне условности неважны, он действительно поднялся на ноги, обернувшись все же для приличия одеялом.
В этот момент факелы дружно мигнули и погасли, как будто их горение зависело от позы Тихомирова. Вокруг воцарилась непроницаемая темнота, но, стоило только глазам немного привыкнуть, как оказалось, что сверху слабо что-то мерцает, впрочем, очертания окружающих предметов разглядеть это не особенно помогало.
- Иди на мой голос, - раздалось тем временем откуда-то справа, после чего женщина еле различимо затянула какую-то мелодию без слов, ее голос медленно отдалялся. Андрей тихо ругнулся про себя и пошел на звук. Когда его голые ступни ощутили вместо мягкого матраса влажный скользкий камень, он невольно содрогнулся, но упрямо продолжил движение.
Прошло совсем мало времени, и он почувствовал, что может различить идущую впереди фигуру на фоне тускло светящегося впереди выхода из пещеры. Наконец они вышли на простор... огромной площади, вымощенной ромбовидными плитками, окруженной высокими зданиями, с фонтаном в центре. Стояла ночь, фонарей зажжено не было, но от камней исходило мерцание, позволяющее прекрасно все разглядеть. Ну надо же! - удивился Тихомиров и замер на месте, оглядываясь. Женщина, будто почувствовав это, обернулась и сказала укоризненно:
- Нам совсем недалеко. Тебе надо переодеться. Идем.
- Ладно, - проворчал Андрей, и пошлепал за своей проводницей.
Идти оказалось действительно недалеко - всего лишь пересечь площадь и зайти в розоватое здание напротив выхода из пещеры. Сразу за дверью, без каких-либо прихожих или коридоров, оказалось нечто, больше всего похожее на раздевалку в спортивном клубе - скамья посередине, узкие шкафчики вдоль стен.
- Одевайся, - велела женщина, кинув ему бесформенный комплект одежды, напоминающий старый спортивный костюм. Достала она его, открыв один из шкафчиков - он, к слову, не был заперт. Андрей недоуменно посмотрел на ветхую ткань, потом на пухлую фигуру в плаще, лица которой так до сих пор и не видел, потом пожал плечами и развязал и сбросил одеяло. Хочет смотреть - пусть смотрит. Ему стесняться нечего.
- А обувь? - спросил он, натянув на себя выданное убожество, неожиданно оказавшееся нужного размера, и недовольно отряхнувшись.
- Пойдем, - велела женщина и направилась вглубь помещения. Там оказался закуток, заваленный чем-то, больше всего похожим на резиновые сапоги и кеды. Без колебаний выбрав одну пару сапог, она кинула ее Андрею - и та действительно оказалась впору, к тому же, внутри лежали вполне мягкие, хоть и слегка потрепанные, носки.
- Твой долг только что вырос еще на пять мегаджоулей, - сообщила тем временем женщина, - я постаралась дать самую дешевую одежду, но тебе еще в ней работать. Оплата дворника - три мегаджоуля в день. Не знаю, как ты будешь выплачивать долги, разве что только согласишься жить, не входя в курс дела. Просвещение новичков - дорогое удовольствие. Мег пятнадцать стоит только то, что я для тебя сделала, а ведь я еще ничего толком не рассказала.
- Нет уж, рассказывайте, что тут и как, - возразил Тихомиров. Выплачивать долги он не собирался - это же сон, верно? - а узнать, куда его забросил на этот раз Морфей, было любопытно.
- Хорошо, - вздохнула женщина и откинула капюшон. Под ним оказалось симпатичное круглое лицо, обрамленное каштановыми короткими кудрями. Глаза у нее были карие и выразительные, а губы - пухлые, бантиком. - Это будет стоить тебе сто мегаджоулей в час.
- Рассказывайте, - решительно повторил Андрей, даже не подозревая, в какую яму загоняет себя своим выбором.
* * *
С момента попадания в мир Воплощенной Справедливости прошло пять дней, и Андрей уже понял, что происходящее вовсе не было сном - слишком долго, слишком логично, кроме того... спать во сне - такого с ним еще не случалось ни разу.
Как и обещали, местные поставили его на работу дворника за три мегаджоуля в сутки - по счастью, работы той было всего на пару часов утром, а потом можно спокойно ходить вокруг, просвещаться. Просвещение стоило, правда, бешеных денег, и на третий день Тихомиров, подсчитавший, что долгов у него уже накопилось больше тысячи, а за вычетом еды и ночлега он зарабатывает всего-то навсего один мегаджоуль в сутки, пришел в ужас и начал оглядываться по сторонам в поисках дополнительного заработка.
Такового, впрочем, не находилось: все в мире Воплощенной Справедливости строилось на основе заслуг, которых у Андрея, только что прибывшего, не было, разумеется, никаких. Его попросту никуда не брали, невзирая на любые демонстрации умений. В конечном итоге он даже стал задаваться вопросом, как здесь выживают младенцы - такие же новички в мире! "Тоже мне, Справедливость", - ехидно думал он.
В конце недели выяснилась крайне любопытная подробность: Воплощенная Справедливость оказалась не метафорой и не абстрактной идеей, а богиней, за поклонение в храме которой давали пять мегаджоулей, причем присутствовать обязаны были все, за исключением больных и инвалидов. Об этом в приказном порядке сообщила ему начальница вечером дня накануне - та самая шатенка, которая в самом начале объяснила ему, почему поначалу придется довольствоваться ролью дворника, где можно перекусить и переночевать и прочие мелочи жизни, взяв за это устрашающую долговую расписку. Она же тогда, ехидно улыбаясь, поведала, что его случай - особенный: его устроили сюда "для перевоспитания, по блату", поэтому он может не гадать, как тут очутился и как вернуться обратно: как только заказчик сочтет, что он все осознал и исправился - так сразу же очутится дома. Стоит ли говорить, что Тихомиров немедленно возненавидел загадочного заказчика до глубины души?
На богослужение Андрей отправился в приподнятом настроении. Удвоить недельный заработок за раз - это даже звучало приятно! Рабочая неделя тут так же, как и дома, состояла из пяти дней, после которых следовал единственный выходной, как выяснилось, отданный делам религиозным. "Халява!" - думал Тихомиров. - "Наконец-то настоящая справедливость!" Ни в каких богов или, того хуже, магию он, разумеется, не верил, и насмехался про себя над наивными местными, уверявшими его, что за невыполнение долга его настигнет магический откат.
Впрочем, после богослужения, оказавшегося удивительно похожим на то хоровое пение, что встретило его в этом мире, только теперь, благодаря амулету, все слова были понятны и, в общем-то, неинтересны - сплошные восхваления божеству, даже без каких-либо просьб, скука смертная - Андрей почувствовал, что, возможно, в чем-то заблуждался. На него навалилась тяжесть, как после целого дня физической работы не разгибаясь - довелось ему испытать такое летом на родительской даче - и хотелось только одного: завалиться спать. Желательно, часов на двадцать. Он насилу дошел до своего закутка, не находя в себе сил даже удивляться бодрому виду местных, не раздеваясь, упал на койку... и очнулся только на следующее утро, по счастью, не проспав работу.
"Что это было?" - гадал Тихомиров, подметая улицу. - "Неужели действительно магия? Или это такая продвинутая технология? Зачем? Неужели можно откачать энергию и потом ее использовать?" Гигантский долг, что он так легкомысленно повесил себе на шею, начинал его пугать: он до сих пор чувствовал усталость и шевелился с трудом, а это всего лишь пять мегаджоулей! Если они могут вот так выкачивать энергию, что с ним произойдет после того, как заберут сразу тысячу? Немедленная смерть от истощения?..
Закончив с работой, он умял двойной обед с десертом в столовой для низшего персонала и решил никуда больше не ходить, а отсыпаться до завтра.
На следующий день, по счастью, он ощущал себя уже вполне бодрым, может быть, даже более живым, чем до отъема энергии. Поэтому, подметя на скорую руку выделенные под его ответственность тротуары, он отправился на поиски приключений - а, точнее, заработка. Как бы то там ни было, он не верил, что загадочное "исправление" состоится, если он будет что-то там местным должен.
Первым делом он наведался в распределительный центр неподалеку - были тут такие заведения, в которых можно было узнать свой текущий баланс в мегаджоулях и заслугах. Именно выяснение правил работы этого центра, на который он наткнулся совершенно самостоятельно на второй день пребывания в этом мире, увеличило его долг более чем вдвое - на шестьсот мегаджоулей. Тогда он еще не верил в реальность этих долгов, поэтому только посмеялся над совершенно несправедливыми ценами: разве не должны они были предлагать информацию бесплатно, чтобы завлечь к себе клиентов? Выправление себе идентификационного кольца стоило еще сотню, а без него воспользоваться центром и не получилось бы. Тогда он еще негодовал, что Мариша - так в конечном итоге представилась его начальница - не рассказала ему таких важных вещей. Теперь он думал, что, может, и хорошо, что не рассказала, наверняка бы это обошлось еще дороже. Стерва.
Подойдя к ближайшему свободному терминалу, он прикоснулся кольцом к специальной выемке и в удивлении воззрился на полоску своих заслуг. Она изменилась с нуля на единицу! Ничем, кроме участия в богослужении, он объяснить это не мог, а выспрашивать информацию у местных зарекся: обдерут, как липку. Может, конечно, все гораздо сложнее, ну да сам как-нибудь разберется. Дешевле.
Он проверил список доступных работ, но черным горели всего три записи: дворник, разнорабочий в каменоломни, рудокоп. Все остальные оставались серыми, но появилась дополнительная опция: "проверить условия доступа". Он из любопытства рискнул выбрать ее напротив специальности "посудомойка" и увидел, как его долг пополнился на один мегаджоуль, а напротив рабочей позиции появилась надпись "для доступа к профессии убедитесь, что ваши заслуги превышают 5".
"Гребаная РПГ", - выругался про себя Андрей, всегда предпочитавший стрелялки, но тем не менее прочитавший - только чтобы быть в курсе! - пару книг про попаданцев в разные виртуальные игры. Подозрение, что он лежит где-нибудь в коме и это все ему снится, вспыхнуло с новой силой. Не может же быть, чтобы в реальности существовал мир, похожий на эти глупые истории!
Как бы то там ни было, условия выхода из заключения ему озвучили в самом начале, и причин не верить им, в общем-то... полным-полно, но смысл? "Всегда стоит надеяться на лучшее", - было его жизненным кредо. Портить себе настроение теориями заговора он не собирался, несмотря ни на что.
Закрыв терминал, Андрей вышел на улицу и побрел, куда глаза глядят. Пять недель такой жизни... Скучно, конечно, но... А, может, попробовать попасть на молебен в другой день? Всё заслуги заработаются быстрее, да и он вроде уже вполне восстановился. Можно рассматривать это как своеобразное донорство, в конце-то концов!
Воодушевленный осенившей его идеей, он развернулся и быстрым шагом направился в сторону храма, как вдруг из-за железной арки, мимо которой он как раз проходил, высунулся какой-то оборванец и схватил его за рукав.
- Привет, чужеземец, - тихо и сипло прошептал он. - Есть разговор.
Андрей застыл, как вкопанный. На нем что, написано, что он издалека? Одежда как у местных, внешность ничем особым не отличается, разве что... амулет! Таких тут, вроде, никто и не носит. Но тогда, получается, иномирцы тут - явление обычное, раз их каждый нищий распознать может с полпинка?
- Говори, - холодно велел он, невольно бросив на оборванца высокомерный взгляд. Если местный этого мира не может заработать заслуг, учитывая халяву с богослужениями - он еще более жалкий неудачник, чем нищие его реальности.
- Не здесь, - просипел оборванец. - Иди за мной.
Тихомиров пожал плечами и решил, что храм от него никуда не убежит, а выяснить обстановку на халяву может оказаться полезным. Может, ему выдадут этот... как его... квест, вот! И удастся заработать. Хотя много ли возьмешь с человека с самого дна жизни? То-то и оно.
Обдумывая все это, он следом за нищим завернул в арку, пересек крохотный дворик и спустился по такой же опрятной, как и все в этом мире, лестнице в подвал.
Внутри оказалось хоть и чисто, но темновато, а из-за лежавших тут и там матрасов еще и мрачно. Слабый свет давали редко расставленные свечи, из-за чего лица присутствующих - а на каждом лежбище сидело по двое-трое оборванцев - искажали колеблющиеся тени. Нищий, что привел сюда Андрея, разогнулся и с прямой спиной шагнул в небольшой свободный от людей пятачок в центре помещения.
- Друзья, сегодня великий день! - ясным, ничуть не похожим на его предыдущий сип, голосом объявил он. - С нами иномирец!
Окружающие его оборванцы завертели головами, не прошло и минуты, как все они уставились вопросительно на Тихомирова. Под всеобщим вниманием он даже на секунду опешил - давление чужих взглядов оказалось не в пример сильнее того, что он испытывал на общих совещаниях, когда читал не особенно удачный доклад, ему даже показалось, что сейчас у него начнут откачивать энергию, как в храме богини.
- Подождите, - твердо возразил Андрей, придя в себя. - Я даже не знаю, кто вы такие и чего хотите.
- Справедливости! - провозгласили все присутствующие хором, как сговорились, вызывая у Тихомирова немедленный прилив симпатии: ему все происходящее в этом мире тоже казалось до ужаса... несправедливым. Но он все равно решил уточнить:
- В чем конкретно? И как я могу вам помочь?
Люди заволновались, с разных сторон начали доноситься шорохи и неразборчивый шепот. Оборванец, стоявший в центре и выглядевший теперь как-то даже несколько величественно, поднял руку, утихомиривая собрание, после чего веско сказал:
- Ты поможешь нам свергнуть нынешнюю власть.
Андрей секунду смотрел на него выпученными от удивления глазами, а потом не выдержал и рассмеялся.
- Я?! Свергнуть власть?! Да я тут никого не знаю!
Он уже было развернулся, чтобы покинуть сборище местных убогих, как вдруг лидер заговорщиков проговорил:
- У тебя есть то, что все мы уже использовали в детстве - право желания.
Тихомиров неожиданно почувствовал, что теперь знает, каково это, когда "брови на лоб полезли". Тут даже такое есть? Вроде как, подарок за начало игры? Натуральное РПГ, действительно. Он остановился, оглядел всех и каждого, стараясь выглядеть как можно авторитетнее, после чего спросил, обращаясь к лидеру:
- И на сколько желаний я имею право?
- На одно, конечно, - с некоторым удивлением ответил тот. - Каждый рожденный в мире Воплощенной Справедливости...
- А-а! - поднял палец Андрей. - Рожденный! Я тут не был рожден, так что извините, я пойду.
- Стой! - заметно всполошился при этой угрозе лидер. - Рождением называется первое появление в мире, ты здесь, значит, когда-то впервые появился! У тебя тоже есть право на желание, тебе просто не хотят об этом сообщать.
- И что, желание может быть любое? И сколько я буду должен? - принялся уточнять Тихомиров.
- Абсолютно любое, выполнять его будет богиня, у тебя не хватит фантазии загадать то, на что она неспособна, - заметно успокоившись, принялся объяснять лидер, что характерно, даже не упоминая о том, что информация не дается бесплатно. - И ты ничего не будешь должен.
- Простите, а почему я буду тратить свой шанс вернуться домой на вас и ваши проблемы? Что я получу взамен? - не унимался Тихомиров.
- Конечно же, есть одно ограничение, - тут же принялся юлить лидер оборванцев, - желание не может затрагивать интересы других миров. Но обычно просто никому не приходит в голову загадать желание покинуть мир, поэтому я об этом и не сказал.
Андрей почувствовал, что, похоже, его разводят, как лоха.
- Хорошо, я не могу вернуться домой, но я могу загадать списать все свои долги. Еще раз, почему я должен отдать вам этот шанс?
- Да потому что ты можешь пожелать списать не только свои долги, но и наши, как одно желание! - воскликнул лидер.
- А это именно то, чего вы хотите - списать долги? - недоверчиво переспросил Тихомиров.
- На самом деле, нет, - невозмутимо ответил верховный оборванец. - Просто пример хорош. Но ты еще ничего не знаешь, позволь, мы введем тебя в курс дела, а потом ты будешь решать.
- Сколько мне это будет стоить? - не унимался Андрей. В то, что здесь бесплатного сыра не бывает даже в мышеловках, он уже успел поверить от души.
- Если ты потратишь на нас свое желание, то нисколько.
- То есть, иными словами, это будет стоить мне моего желания. Не пойдет, - парировал Тихомиров. Он постепенно начал чувствовать себя в своей стихии и намеревался раскрутить этого подозрительного типа на что-нибудь ценное.
- Хорошо, за то, что ты нас выслушаешь, мы отдадим тебе твою недельную зарплату, - неожиданно сменил курс на 180 градусов лидер. - Ты считаешь, так будет справедливо?
Андрей, испытывая одновременно острое любопытство и подозрение, что его сейчас надуют, поколебавшись, кивнул.
- Я вас выслушаю, но мое желание останется при мне, - на всякий случай уточнил он.
Тихомиров, решив не препираться по мелочам, нашел свободный уголок и сел на матрас, скрестив ноги и приготовившись слушать как можно внимательнее.
Заниматься этим ему предстояло без малого два часа.
* * *
Услышанное на собрании Андрей переваривал несколько дней, отказываясь все это время давать хоть сколь-нибудь определенный ответ по вопросу о желании, хотя лидер оборванцев находил его ежедневно и каждый раз спрашивал, что он решил. Все осложнялось тем, что ему предоставили только одну точку зрения - заговорщиков; позицию правящей верхушки он не мог выяснить бесплатно, а увеличивать свои долги на наверняка астрономическую сумму ему не хотелось.
Основная претензия местных нищих заключалась в том, что в мире Воплощенной Справедливости такое понятие, как второй шанс, не существовало в принципе. Ты получал то, что заслуживал, немедленно после того, как ты этого заслуживал, а дальше мог только привыкать жить с последствиями, никогда не имея возможности "сделать работу над ошибками". Никаких черновиков, все живут сразу набело. В итоге наверх пробивались люди с наилучшей интуицией - те, кто совершал ошибок меньше всех. Именно это заговорщики и хотели изменить, а точнее, они, как и любые заговорщики, хотели занять места наверху сами.
Поначалу Андрей подумал, что и в его мире все точно так же - нет никаких "вторых шансов" и, более того, это как раз и есть несправедливость, но после пары дней усиленных размышлений он осознал, что запутался. С чисто логической точки зрения ведь, действительно, получить по заслугам немедленно - это не только справедливо, но еще и то, чего так не хватает на родине и против чего он вовсю поднимал тосты. Но с эмоциональной... все выглядело несколько сложнее. "Я такой правильный парень, а какая-то сука запихнула меня в этот мир ожившего РПГ на перевоспитание, даже не объяснив толком, что именно ее не устраивает", - думал Тихомиров, медитативно подметая улицу. - "Как ни посмотри, несправедливо... Но если я сейчас воспользуюсь своим желанием на полную катушку, я могу выгадать массу всего интересного... и это тоже, наверное, будет несправедливо с какой-то точки зрения? Но для меня-то это справедливо... Выходит, справедливость - понятие относительное? Да ну, ерунда, не может такого быть"
Потом работа заканчивалась, и Тихомиров отправлялся бродить по улицам, все так же погруженный в размышления. Проблема в том, что заговорщики отказались говорить, какое именно желание они хотят, чтобы он озвучил богине, отговорившись тем, что он сам догадается, это же просто. На самом деле Андрей подозревал, что они боятся не расплатиться по долгам, если закажут желание напрямую. В местной системе единственное и неповторимое желание могло стоить сотни тысяч в местной валюте, а может, и миллионы, а если он заказывает его по собственной инициативе - заговорщики ему, вроде как, ничего и не должны. Опять же, справедливо это или нет? Смотря для кого...
Устав от размышлений об этической теории относительности, Андрей отправлялся в столовую и на вырученные от оборванцев мегаджоули заказывал себе местный аналог пива - только чтобы отвлечься.
Решение пришло в его измученные непривычной деятельностью мозги неожиданно, в выходной, по пути к храму богини на еженедельный сеанс добровольно-принудительного донорства.
Он просто сдаст заговорщиков прямо на молебне самому высокопоставленному жрецу, и дело с концом! А желание останется при нем - про запас. Чистая выгода, не правда ли?
Придя в храм одним из последних, он порадовался тому, что почти все в сборе и не надо никого ждать, можно сразу приступать к делу - боялся, что может передумать. Он обвел толпу взглядом и нашел самую колоритную фигуру в плаще с капюшоном и с жезлом в руке - на прошлом молебне именно такой человек начинал и заканчивал пение. Пробравшись к своей цели, он, стараясь быть вежливым, начал разговор:
- Здравствуйте.
- Здравствуй, иномирец, - ответила фигура знакомым басом. В прошлый выходной ведущий пение говорил тенором, это Андрей помнил точно, поэтому немного смешался, но быстро взял себя в руки.
- У меня есть важное сообщение, которое я не знаю, кому передать, - заявил он.
- О чем же? - неторопливо вопросил бас. Тихомиров набрал в грудь воздуха и, сжав кулаки, торопливо выдал самую суть:
- О ячейке заговорщиков, которая пыталась меня завербовать.
Фигура в плаще разразилась раскатистым хохотом.
- Иномирец, какая польза от тебя заговорщикам, ты еще даже испытательный срок не прошел!
- Они хотели использовать мое желание, - продолжил сдавать оборванцев Андрей.
Хохот резко оборвался.
- Подойдешь ко мне после молебна, - весомо приказал жрец.
- Но... - начал было возражать Тихомиров, имея в виду, что после отъема энергии едва ли будет в состоянии вести серьезные разговоры, но его протест заткнули одним повелительным жестом, как по волшебству заставившим его замолчать.
- Подойдешь ко мне после молебна, - с нажимом повторил бас, после чего жрец развернулся в сторону собравшихся и начал свои песнопения. Андрею не оставалось ничего иного, кроме как присутствовать.
В этот раз пение продолжалось мучительно долго, кроме того, Тихомиров на нервах чувствовал с пугающей отчетливостью, как нечто вытекает из него, оставляя обессиленным - ничего подобного неделю назад он не замечал. Повторяющиеся восхваления богини, признаться, раздражали, но показать это хотя бы жестом он опасался - мало ли что решат сделать в связи с этим местные фанатики. Так что он молча стоял - по счастью, петь от него не требовалось, - и слушал, слушал, слушал...
Когда он пришел в себя, храм оказался пуст, только жрец возвышался напротив, сняв капюшон, под которым оказалось горбоносое худое лицо, испещренное ранними - судя по полному отсутствию седины в черных волосах - морщинами. Его черные глаза смотрели на Андрея с таким холодным любопытством, что тот почувствовал себя бабочкой, пришпиленной к столу энтомолога.
- Значит, тебе рассказали о желании, - безэмоционально проговорил бас. - И сколько с тебя взяли за это?
Андрей хотел было ответить "не Ваше дело", но вместо этого, сам не зная, почему, признался:
- Мне заплатили пятнадцать мегаджоулей.
- Хм, - вздернул левую бровь жрец. - Такой наглый? Такой удачливый? Когда ты собирался загадать желание?
И снова Тихомиров не смог сдержать ответ, как будто заколдованный:
- Никогда. Я хотел оставить желание себе.
- И глупый, - констатировал бас, и добавил с нажимом: - Постой-ка здесь минутку.
Андрей почувствовал, что тело застыло, как оловянный солдатик, и не может пошевелиться. Жрец величественно развернулся и ушел куда-то вглубь храма, с того места, где стоял Тихомиров, видно не было, куда именно; впрочем, вернулся он действительно быстро, пусть, может, и не через минуту. В руках он держал слабо светящийся хрустальный шар на фигурной металлической подставке.
- А теперь повтори, что тебе сказали заговорщики, - велел он, подойдя вплотную и коснувшись шаром груди Андрея.
Не владея собой, Тихомиров с изумлением услышал, как его собственный голос механически перечисляет всю беседу с оборванцами практически дословно - даже полнее, чем он мог сам это вспомнить. Это вызвало у него легкий всплеск опасения перед возможностями местного гипноза, но гораздо больше ему хотелось банально спать - он чувствовал, что, хотя вроде и говорит взахлеб, сознание от него медленно ускользает. Жрец тем временем сосредоточенно смотрел на то вспыхивающий, то гаснущий по мере рассказа шар.
Наконец, когда Андрей уже почти совсем отрубился, рассказ его оказался закончен, и он получил возможность прикрыть глаза.
- Не спи, - тут же отреагировал жрец. - Для тебя хорошие новости: ты действительно никому ничего дополнительно не должен. В остальном... На текущей работе тебе оставаться нельзя: слишком много свободного времени. Для работы рангом повыше у тебя недостаточно заслуг. Так что в ближайшие дни поживешь при храме, будешь присутствовать на таком количестве богослужений, какое только выдержишь. После решим, что с тобой делать дальше.
Тихомиров хотел было возмутиться, но вместо этого заснул.
Следующую неделю он почти не запомнил.
* * *
Новая работа Андрея называлась довольно привлекательно: личный помощник низшего ранга. Однако какие бы картинки ни рисовало при этих словах воображение, реальность оказалась скучной и тоскливой: ему всего-то лишь предстояло мыть полы на виллах высокопоставленных чиновников. Платили несколько лучше: по десять мегаджоулей в день при том, что затраты даже уменьшились - ночевать можно было в каморке, расположенной в одном из особняков, и условия проживания оказались гораздо комфортнее, чем в платном приюте, где он оставался, будучи дворником.
Поначалу Тихомиров поражался, как только подобную работу доверили непроверенному человеку: он спокойно заходил в кабинеты хозяев и мог при желании сделать что угодно с любыми конфиденциальными документами, которые чаще всего так и оставались, ничем не защищенные, на столах, когда он приходил убираться. Поначалу он с большим любопытством читал разные записки, касающиеся иногда достаточно деликатных дел, но потом понял, что при всем желании использовать против хозяев не до конца понятную ему информацию он вряд ли сможет. Правда, это не помешало ему все равно изучать не предназначенные для его глаз бумаги при любом удобном случае.
Свободного времени действительно оставалось мало: на каждую из вилл у него уходило по два часа, повторять уборку необходимо было дважды в неделю, а всего особняков за ним закрепили десять. Первые несколько дней от непривычной работы ломило все тело, и по вечерам он моментально засыпал, не имея сил ни на что, кроме этого. Но наутро после первого же богослужения он вдруг почувствовал такую бодрость, какой не помнил за собой с детства, и к вечеру у него осталось еще достаточно энергии, чтобы совершить, наконец, обход окрестностей.
Первым делом Андрей отыскал ближайший к поселку распределительный центр: хотелось узнать свои "статы", если он правильно запомнил, как в РПГ называются характеристики персонажей. "Статы" не разочаровали: в графе "заслуги" красовалась гордая цифра 11, графа "финансы" почти не изменилась - "минус 2109", и появилась совершенно новая вкладка - "умения". Раскрыв ее, Андрей в удивлении воззрился на единственную строку: "мытье полов". Напротив названия светилась желтым даже не единица, а двойка! "Поломойка второго уровня", мрачно подумал об этом Тихомиров и принялся изучать список доступных специальностей. К его удивлению, изменился не только он, но и - с пометкой "недоступно" - список специальностей, для которых надо было набрать относительно мало заслуг. Среди последних стояло необъяснимое: "секретарь" с пометкой "15" и "учитель" с пометкой "20".
"Так мало?" - поразился про себя Тихомиров. - "И разве там не нужно особых умений, которых у меня нет? По крайней мере, нет в статах". Чем дальше, тем больше весь этот мир казался ему искусственным. Может, на он действительно лежит в коме, и ему снится причудливый сон?
Изучив свои характеристики, Андрей решил прогуляться по городу в поисках развлечений - после откровенно занудной работы хотелось отвлечься. Спрашивать прохожих направление он опасался - зачем на ровном месте увеличивать свои долги - поэтому просто шел, куда глаза глядят, пока не наткнулся сначала на парк, а потом - на очередного оборванца.
- Эй, иномирец, - развязно окликнул Тихомирова грузный мужичок средних лет в растянутом костюме дворника, прислонившийся к толстому стволу неопознанного дерева неподалеку. - Ты теперь у чинов работаешь?
Андрей остановился и уставился на мужичка, гадая, кто захотел бы в подобном мире добровольно работать дворником в таком-то возрасте. В его голову впервые закралось подозрение, что, может быть, и этот персонаж, и те встретившиеся ему ранее заговорщики на самом деле не то, чем кажутся при первом взгляде.
- Что надо? - наконец грубовато спросил он, разрываясь между любопытством и брезгливостью.
- Дело есть, - ухмыльнулся мужичок. Андрей немедленно вспомнил холодное любопытство на лице жреца, с которым тот разглядывал его перед тем, как начать допрашивать, и его передернуло.
- Не интересует, - решил он отказаться от дальнейшего разговора и уже собрался было пойти дальше, как вдруг предполагаемый дворник быстро предложил:
- Заплачу тысячу мегаджоулей.
Тихомиров тут же остановился. Сумма была привлекательная - почти половина его долга. Стоило выяснить, за что предлагают такие деньги. С правящей тут извращенной логикой это могло быть как что-то очень простое, так и что-то неподъемное.
- Что вы хотите? - стараясь не показать своей заинтересованности слишком быстрой реакцией, спросил он.
- Не здесь, - ответил мужичок и отлепился от дерева. - Прошу за мной.
Нахмурившись, Андрей все же решил последовать за очередным оборванцем, который, в итоге, после десятиминутной прогулки завел его в какую-то чащу.
- Вот, здесь нас не подслушают, - сказал мужичок, останавливаясь. - Тебе выдали ключ от ворот поселка?
Тихомиров некоторое время колебался, потом решил, что эта информация совершенно не секретная, и в итоге ответил:
- Да.
- Отлично! - обрадовался мужичок. - План действий такой: ты пропускаешь меня внутрь поселка после полуночи и выпускаешь через два часа, после чего можешь делать все, что угодно, деньги будут у тебя на счету утром.
- Все, что угодно? - недоверчиво переспросил Андрей. - Даже пожаловаться жрецам?
- Даже пожаловаться жрецам, - как-то печально вздохнул мужичок, - если ты, конечно, такой смелый.
Этого замечания Тихомиров не понял, но по уже выработавшейся в этом мире привычке переспрашивать не стал: информация тут стоила... дороговато.
- Когда? - вместо этого спросил он.
- Завтра, - оживился мужичок. - Лучше управиться до твоего выходного. Слышал я, как ты запалился в прошлый раз.
"Видимо, слышал ты что-то не совсем верное, - подумал Андрей, - иначе что-нибудь сказал бы на тему стукачества". И согласился. Всего лишь впустить и выпустить кого-то ночью в поселок, даже не в особняк, что тут такого плохого?
Когда следующей ночью запылала самая шикарная вилла поселка, он уже думал иначе, но было поздно.
* * *
Выпускать мужичка из поселка не пришлось: он как-то сам затерялся в поднявшейся суматохе. К удивлению Тихомирова, не только его самого не допрашивали наводнившие поселок следователи, но и счет его, который он решился проверить только через день, действительно пополнился. Он даже подумал было, что обошлось, но тут настал очередной выходной.
В здание храма Андрей заходил с некоторой опаской: местные жрецы казались ему даже более сверхъестественными существами, чем их богиня, которой он, как ни крути, ни разу не видел. Не обнаружив среди присутствовавших знакомую бородатую фигуру, он окончательно расслабился, поверив в свою удачу. Во время песнопений он уже привычно ощущал отток энергии, а когда под конец, уже не ожидая никакого подвоха, попытался развернуться и отправиться на выход, оказалось, что он как бы прирос к месту и не может пошевелиться.
Толпа усталых прихожан обтекала его с обеих сторон, не обращая никакого внимания на его странное положение. Фигуры в плащах с капюшонами тоже постепенно расходились кто куда, и, когда Тихомиров в конечном итоге остался в огромном зале совершенно один, он уже ничего не понимал: кто приморозил его к месту? Чего он добивается?
Прошло несколько минут, и сзади послышались тяжелые мерные шаги.
- Опять ты, - сказал знакомый бас. Затем жрец появился в поле зрения Андрея, уже без капюшона и с хрустальным шаром. - Рассказывай.
И опять Тихомиров слушал как будто со стороны, как его голос сам по себе вываливает на единственного слушателя все произошедшее с ним на этой неделе. В отличие от прошлого раза, шар реагировал на информацию гораздо активнее: ярко загорался то одним, то другим цветом, иногда походя на елочную гирлянду. От вида этой иллюминации Андреем завладело дурное предчувствие.
- Понятно, - сухо и с явным осуждением произнес жрец, когда Тихомиров, наконец, выговорился. - Почему никому не сообщил после происшествия?
- Боялся ответственности, - услышал Андрей и поразился тому, что это действительно правда, которая просто не пришла ему в голову раньше.
- Понятно, - еще больше помрачнел жрец. - На этот раз ты задолжал пять миллионов и, кроме того, твои заслуги ушли в минус - редко кто так умеет. Что же с тобой делать? - его взгляд стал еще тяжелее, хотя, казалось бы, куда уж. - Допустим, заслуги мы тебе восстановим так же, как и раньше, невелика проблема. Но...
Он замолчал и в задумчивости огладил бороду. Прошла одна минута, другая...
- Твоя проблема в недостатке осознанности, - наконец заговорил жрец. - Кажется, я знаю, как ее решить. Идем за мной.
Песнопения, восхваляющие Воплощенную Справедливость, за последующий месяц достали Андрея до печенок.
* * *
Следующее место работы Андрей никогда бы не выбрал по собственной инициативе. Можно, конечно, подумать, что быть дворником он тоже никогда не собирался, но, как ни странно, это занятие было для него в списках допустимых, а вот то, к чему его приставили теперь - категорически нет.
Ему пришлось учить детей.
Совсем как родителям, насмотревшись на которых, он и зарекся работать в образовании.
Мало того, ему пришлось учить детей тому, что такое справедливость.
Ни в какую справедливость в этом мире он уже давно не верил, а передавать знания, которые сам считаешь полнейшей чушью - то еще удовольствие.
Мало того, он имел право только пересказывать учебник своими словами, и за точностью пересказа наблюдал еще один специальный амулет, штрафующий за инакомыслие.
Иначе чем магией работу этого амулета Андрей объяснить не мог. Впрочем, с тем, что вокруг сплошная магия, за два месяца, проведенных тут, ему почти удалось смириться. Признаться честно, раньше ему казалось, что, стоит только попасть в фэнтезийный мир, как он быстро добьется успеха, пользуясь современными знаниями, но здесь... "Современные знания" просто никакой выгоды не давали, и все тут.
Детки, на удивление, оказались довольно смирными, несмотря на шебутной пол и возраст: в группе были исключительно парни от 11 до 14 примерно. Чем объяснялся такой широкий разброс в возрасте, Андрей разобрался нескоро: сначала ему слишком много проблем доставляло осмысление текста учебника и попытки пересказать его так, чтобы не уклоняться от "генеральной линии партии". За первую неделю он влетел по штрафам еще на один миллион, зато завоевал безусловную любовь своих подопечных благодаря откровенности... и откровенным ругательствам, которыми он в итоге начал встречать очередное потепление адского изобретения. Молодежь любит бунтарей, - так объяснил себе этот феномен Тихомиров.
Так вот, оказалось, что в местных школах группировали детей не по возрасту, а по практически освоенным знаниям. Начинали все примерно одинаково, но затем, если учиться быстрее сверстников, можно было переходить из группы в группу хоть каждый месяц. Впервые услышав об этой системе, Андрей подумал, что, наоборот, удивительно, что разброс в его группе такой маленький. Впрочем, и на эту загадку вскоре отыскался ответ: раньше 10 лет вопросы справедливости изучать не разрешалось, а группа Тихомирова была из отстающих. Видимо, "наверху" решили, что несведущий в местной религии иномирец поможет таким детям разобраться в религиозных вопросах лучше всего.
По крайней мере, именно религиозным воспитанием свой предмет Тихомиров и считал, как бы его ни пытались разубедить в этом первые параграфы ненавистного учебника: "Справедливость - фундаментальная основа человеческого бытия, ее законы в этической сфере - то же самое, что физические законы для грубой материи"...
Иногда, для выразительности, при виде этих формулировок Андрей ругался на французском, который с детства зубрил дополнительно к английскому благодаря матери. В итоге французский он знал несколько хуже, но ругательства на нем привык применять в самых обидных случаях. Однажды поймавшие его на этом дети зауважали его еще больше: "понятно, что Вы ругаетесь, но непонятно, какими словами!" Амулет, как выяснилось, переводил только родной язык.
Работа учителя, вдобавок ко всему, оплачивалась весьма причудливо: не по дням, как уборка, и не за количество проведенных уроков, как можно было бы предположить. Нет, оплачивались успешно сданные подопечными тесты, и оплачивались щедро: чем хуже были знания ученика, измеренные перед тем, как он начинал учиться с новым преподавателем, тем лучше вознаграждался успех этого ученика на тестировании. У всех деток, переданных на попечение Тихомирова, начальные результаты были хуже некуда. Когда после первого успешно сданного теста Андрей увидел пополнение своего счета аж на сто тысяч, он впервые за долгое время почувствовал себя почти счастливым. Надо же, как выгодно учить детей в мире Воплощенной Справедливости! Об отнятом в первую же неделю миллионе он как-то на мгновение забыл.
Вызубрить учебник от корки до корки заняло у Тихомирова почти два месяца, за эти же два месяца он передал все содержащиеся в нем "знания" своим ученикам и погасил начисленный в первую неделю долг. Первоначальный энтузиазм по поводу быстрого заработка к этому моменту уже поутих: если ничего не изменится, такими темпами он промаринуется в этом мире еще не меньше года. Его уже и искать-то перестанут к моменту возвращения... Что за сука его сюда вообще закинула? "Попадись только мне", - мстительно думал Андрей порой ночами, ворочаясь в кровати без сна.
После первого успешно переданного учебника ему не дали новую группу неудачников "закреплять успех", как он втайне опасался, а оставили с уже знакомыми парнями и второй частью этических размышлений повышенной занудности. Только после этого Тихомиров озаботился разузнать, сколько всего томов существует. Оказалось: восемь. Поначалу он даже подумал, что его разыгрывают: в конце концов, сколько вообще воды можно налить по достаточно простому вопросу, который любой разумный человек легко перескажет в двух словах - а именно, "что посеешь, то и пожнешь"? Впрочем, вызубрив первый учебник, он, сам того не желая, начал проникаться сложностью концепции.
Разбор учебников и попытки передать их содержание единомышленникам - а именно так он стал воспринимать своих учеников с течением времени - занимало его почти круглосуточно, так что по городу он гулял только до храма и обратно по выходным, и никаких новых оборванцев не встретил. Да и не хотел, признаться: ну что хорошего он получил от местных бунтовщиков? Правильно, ничего. А тут, глядишь, воспитает успешных заговорщиков под носом у "правящей партии", заложит, так сказать, бомбу под существующий режим. Несмотря на необходимость почти дословной передачи "знаний", он в конечном итоге все-таки научился высказывать здоровый скепсис по отношению к ним без того, чтобы следящий амулет начал возмущаться.
Дойдя со своими учениками до пятого тома этической зауми - благодаря уникальному в этом мире отношению преподавателя к своему предмету, парни осваивали материал "с лету" - Андрей внезапно обнаружил, что продолжение, во-первых, факультативно (раньше не могли сказать, что ли!) - а, во-вторых, нужно только тем, кто хочет впоследствии стать жрецом.
Так что его непосредственный начальник - на эту роль все-таки пробрался тот самый, бородатый горбоносый бас, - предложил ему, в кои-то веки, выбор: он мог продолжить изучение материала со всеми желающими - или же повторить все уже пройденное для новой группы.
Андрея же некстати разобрал интерес: чем живут местные жрецы? Может, удастся пробраться в их ряды "легальными методами"? Долгов к тому моменту у него оставалось всего два миллиона, и обучение еще одной группы "отстающих" покрыло бы их с лихвой, но... Хотелось понять врага, а именно врагами он местную высшую касту и воспринимал, и - по возможности - свергнуть. Изнутри.
Так что он выбрал продолжение занятий с текущей группой, и - на удивление, - ни один из его учеников не захотел прекратить обучение. Он тешил себя надеждой на то, что они разделяют его революционные замыслы - в открытую о них он, по понятным причинам, никогда не упоминал.
Незаметно прошел год. Учебники подошли к концу. На счету образовалась приятная сумма в полтора миллиона - в плюс! Вот только перемещения в свой мир так и не произошло.
Андрей стоял перед терминалом, изучая свои ставшие удивительно приятными "статы", и мрачно размышлял, что делать теперь. Его уровень заслуг за это время поднялся на такую высоту, что он вполне мог пойти работать хоть тем же менеджером, а финансы позволяли несколько лет не работать вообще и жить, к тому же, в приятной роскоши. "У нас к учителям относятся несправедливо, - думал он, - здесь тоже, только в другую сторону. А что такое справедливость? Восемь толстых томов занудных размышлений на тему, и - как было ничего не понятно, так и осталось..."
Зато теперь он, при случае, мог провести правильное богослужение - по меркам этого мира, разумеется. И был практически уверен, что все вокруг - всего лишь симулятор реальности, потому что настоящие боги, которых при желании потрогать можно, вы шутите, что ли? А тем не менее все указывало на то, что Воплощенная Справедливость - на самом деле присутствующее где-то здесь существо, вполне себе откликающееся на правильные молитвы. Он даже пару раз имел с ней что-то вроде беседы, на первой из которых ему сообщили, что его желание, конечно, можно реализовать, но тогда он останется навсегда в этом мире. Андрей этого категорически не хотел. Правда, на второй встрече ему пришло в голову спросить, а как же компенсация за невыполненное желание? На что богиня немного посмеялась, а потом обещала, что после отбытия домой он сможет один раз призвать ее откуда угодно. Тихомиров почесал в затылке, не поверив, но возражать вслух не стал.
Вопрос, как отсюда выбираться, так и оставался неразрешенным.
* * *
За прошедшее время Андрей так и не смог увлечься работой учителя и вторую группу неудачников, закончив обучать первую, брать на себя не стал. Денег у него было полно, и он со спокойной душой распрощался с школой, планируя хотя бы полгода пошататься по миру, познакомиться с ним поближе, на что до сих пор не хватало времени.
С точки зрения архитектуры и пейзажей мир оказался ничуть не хуже родного - было на что поглазеть, что сфотографировать - если бы тут в принципе существовала фотография, но нет, вместо нее использовали магию, получались красочные трехмерные иллюзии, Андрей этому так и не научился. Он вообще крайне удивился, когда у него неожиданно получилось упражнение из учебника начальной магии: смотря на парящее в воздухе без каких-либо проволок и вентиляторов перо, он думал, что мир действительно виртуальный. Иначе с чего бы у жителя насквозь материалистической Земли вдруг получалась местная магия?
О том, что его настоящая родина - вовсе не Земли, он даже и не догадывался.
В конечном итоге он остановился в небольшом отеле на побережье и полюбил с утра вместо пробежки сидеть и глазеть на восход солнца над морем. В этот момент ему частенько приходили в голову разные любопытные мысли, и, пользуясь этим, он начал постепенно планировать жизнь после отпуска. Мысль о власти все еще казалась ему неимоверно привлекательной, и Андрей так и сяк прикидывал, как ее добиться в местном обществе и что с ней после этого можно сделать.
Как-то раз, перебирая в сознании разнообразные рекомендации жрецам, он поймал себя на том, что начинает придумывать улучшения. "В конце концов, любая справедливость - это условность. Вопрос не в том, что на самом деле является справедливым, а в восприятии конкретного человека. В этом мире, конечно, существует верховная власть, дающая определения, но если бы ее не было, понятие справедливости было бы для каждого свое... С этой точки зрения местные, конечно, удобно устроились: этические проблемы за них решает божество. Раньше я хотел бы оказаться на его месте и определять, что является справедливым, а что нет, но нужно ли мне это на самом деле? Может быть, лучше..."
Мир неожиданно содрогнулся, и свет, греющий закрытые веки, изрядно потускнел. Тихомиров, недоумевая, открыл глаза и насилу сдержал восторженный вопль.
Он сидел на полу своей комнаты в родительском доме!
Наконец-то! Свершилось!
Он с удовольствием оглядывался, почти смеясь от удовольствия. Старенький ковер с олешком на стене. Гитара в углу. Древний платяной шкаф с расшатанными дверцами. Скрипучая софа, накрытая пледом. Как же он по ней соскучился! А кроме того, на электронных часах, стоящих на тумбочке, ярко горела текущая дата - следующий день после роковой пьянки! Полутора лет, проведенных непонятно где, как будто и не было вовсе!
- Хвала справедливости! - вырвалась у него сама собой уже отскакивающая от зубов благодарность, и он тут же зажал себе рот рукой. Никакой больше справедливости! Больше он на эту удочку не попадется! Хочет загадочный воспитатель, чтобы он отказался от идеи ее насаживать сверху - да пожалуйста, не сильно-то и надо было!
Конечно, он догадался, что именно спровоцировало обратный перенос - привычка размышлять на религиозные темы давала свои преимущества. Осталось только разобраться, что за гнида его вздумала воспитывать и на каком основании, но... будем честными, силенок у него, скорей всего, маловато для разборок. Впрочем, кто знает, что будет дальше!
Он с наслаждением развалился на кровати, раскинув руки в стороны. Теперь, что бы коллеги ни говорили во время пьянок, он будет помалкивать! И, может быть, история не повторится.
Правда, его грызло искушение призвать богиню в родной мир, чтобы попросить ее разобраться с "воспитателем". Но, по-хорошему, есть вероятность, что эта богиня - плод воображения загадочного манипулятора, так что...
Так что теперь он будет держаться тише воды, ниже травы! И все будет хорошо...
В глубинах астрала дух-хранитель разочарованно вздохнул. Видимо, придется организовать непутевому будущему королю еще не одно путешествие, прежде чем он возьмется за ум.