У меня есть дом, только нет ключей,
У меня есть солнце, но оно среди туч,
Есть голова, только нет плечей,
Но я вижу, как тучи режет солнечный луч.
У меня есть слово, но в нём нет букв,
У меня есть лес, но нет топоров,
У меня есть время, но нет сил ждать
И есть ещё ночь, но в ней нет снов.
И есть ещё белые, белые дни,
Но всё, что мне нужно, это несколько слов
У меня река, только нет моста,
У меня есть мыши, но нет кота,
У меня есть парус, но ветра нет
И есть ещё краски, но нет холста.
У меня на кухне из крана вода,
У меня есть рана, но нет бинта,
У меня есть братья, но нет родных
И есть рука, и она пуста.
И есть ещё белые, белые дни,
Но всё, что мне нужно, это несколько слов
Кино, "Место для шага вперед"
Эта часть - продолжение НЕ "Дороги Гермионы", а "Дела Гермионы". Развилка событий - финал Турнира Трех Волшебников, сцена из 29-й главы, где герой увидел своих родителей и отметил, что они ведут себя подозрительно. Разница в том, что в этой версии событий - ГГ сразу поднял тревогу и заставил Волдеморта раскрыться раньше времени. Не слишком детальное, но все же описание этого будет в одной из первых глав.
Пишется по просьбам читателей, точнее говоря, читателей - активных комментаторов, оказавших немалую помощь. В серию не входит - поэтому индекс дробный. Вернее всего будет рассматривать сей текст, как некий вбоквел о том, как могла бы сложиться судьба ГГ, сделай он выбор и останься в Поттериане.
Отдельная благодарность камрадам Арийскому Гомофобу, Десмонду, Читающему и Wave- за помощь и советы.
26 мая 1995 года, Браунстоун, Великобритания
Странно и противоречиво устроен человек.
При взгляде на мертвых родителей Гермионы, лежащих в гробах, меня охватывает жалость и сожаление, что так толком и не узнал их. Ограничивал контакт, старался не привязываться, а теперь лишь грусть и тоска, такая, что хоть волком вой. Теперь, когда слишком поздно, теперь, кажется, что мы могли бы... неважно, впрочем, раз уж они мертвы.
Можно, конечно, цинично усмехнуться и сказать, что так выгоднее и удобнее, но что-то не хочется.
События финала Турнира как будто вытряхнули из раковины, в которой безуспешно пытался скрыться от мира. Вытряхнули, бросили обнаженного под секущий град, заставляющий не тело, но душу и совесть истекать кровью. Вялые попытки оправдаться перед самим собой, что Волдеморт все равно убил бы их, даже не найдя билетов на Турнир, слишком смахивают на самообман.
Зачем лукавить? Их смерть - целиком и полностью моя вина.
Безумное поведение, безумные устремления, безумные поступки и решения, и что в итоге? Сомнительная репутация, откушенная нога и выигранный Турнир? Ценой скольких жизней? Ценой чего? Что такого совершено хорошего, что перевесило бы? Прикрыл Гарри пару раз? Так он и без того выжил бы и победил. Сообщил Дамблдору обрывки сведений о каноне? В исходной истории победили и без этой сомнительной информации. Собрал кружок школьников вокруг себя?
О да, величайшее достижение всех времен и народов!
Сколько еще людей, близких мне людей, погибнет, пока буду рваться к Цели? Сколько раз еще Судьбе надо будет ткнуть меня носом, повозить, размазать лицом о последствия поступков, чтобы дошло как до того жирафа? Ведь люди гибли и раньше, но я лишь цинично пожимал плечами - ведь это были неблизкие мне люди, не так ли? И тут же лицо вспыхивает стыдом раскаяния: Люпин!
Теперь вот родители, и там, в Дурмштранге, Сириус Блэк.
Да ёбаный насос, даже Снейп, оставшийся мертвым там, в Дурмштранге, не заслуживал этого! В оригинале Турнир проходил в Хогвартсе, что могло изменить события? Только мои поступки. И значит все погибшие - на моей совести.
Со скрипом и скрежетом, с наслаждением, достойным истинного мазохиста и гнилого интеллигента, вонзаю кинжал воспоминаний в душу, проворачиваю в ране, как будто пытаюсь этой болью искупить все содеянное.
Глупо. Наивно. Больно.
И совершенно бесполезно - ведь мертвых не вернуть.
Что можно сделать для искупления вины?
Что мне теперь делать?
Я стремился к Цели, и это было правильно, в тот момент, когда все начиналось. На волоске от безумия мозг или инстинкты, или еще что, но они приняли правильное решение, подсунули мне Цель, не дали сойти с ума. Стремился к Цели и пережигал в себе безумие, медленно, шажок за шажком отодвигался от пропасти, в которую едва не упал.
Но делал это слишком медленно.
Боялся раскрыть глаза и принять реальность? Казалось, что все вокруг сон, который однажды закончится? И самое обидное - невидимый кинжал проворачивается в ране, наматывая на себя кишки, и боль эта ужасна и приятна одновременно своим стремлением к искуплению - ни на шаг ближе к Цели так и не стал. Учеба в Хогвартсе? Масса народу училась там, и никто так и не открыл порталы в другие миры. Углубленное изучение предметов? Следование планам Дамблдора, каковые, разумеется, нацелены на этот мир. И не только на победу над Волдемортом, дальше, выше и глубже, хоть дедушка и не рассказывал деталей.
Я думал, что иду к Цели, попутно помогая окружающим, а что на самом деле?
Просто рушил все вокруг, и не страдал по этому поводу - все же временно, не стоит привязываться! Вот и не привязывался, порхал, хихикал и думал, что могуч, силен и независим.
Безумец. Псих с манией величия.
Когда человек говорит "какой же я был дурак!" как бы подразумевается, что теперь-то он не дурак, а очень даже умный. Но так ли это? Признавая себя безумцем, перестаю ли им быть? Осознание безумия в поступках в одной области не дает индульгенции на совершение дерьма в другой, не так ли? Но ведь так и будет! Хочется вонзить пальцы в голову, пробить череп и вытащить, выцарапать, выгрызть оттуда безумные, болезненные своей правдивостью мысли о том, что безумие будет продолжаться.
Сколько еще человек погибнет в результате?
Покончить с собой? Это надо было делать еще в первый день в поезде, вот тогда игра бы стоила свеч, а сейчас, что толку? Моя смерть не вернет родителей, не вернет всех погибших... но возможно предотвратит новые смерти? Или нет? Сюда бы Трелони с пророчествами, но кто сказал, что будущее предопределено? Ведь оно было другим, но потом пришел я и все испортил своими поступками.
Так что нечего думать о суициде, надо остаться и все исправить.
Цель? Отбросить Цель? Или признать, что это была уловка, успешная уловка, но все же самообман по сути, призванный смягчить безумие? Признать реальность, что я в другом мире и никуда из него не денусь? Ведь даже удайся мой побег, что дальше? Примчался бы в теле Гермионы к жене?
Да хотя бы!
Узнать, что они живы, что с ними все в порядке.
Но жив ли я, живо ли мое тело в родном мире? Или его задавило, а душа - или что переселилось? - отправилась порхать в дальние дали?
К чему мне все эти вопросы, на которые нет, и не может быть ответов?
Или это просто трусость и попытка уйти от ответа, от необходимости принятия реальности? Оттянуть момент признания очередной жестокой правды: я в этом мире и в этом теле, в нем мне жить дальше, и жить нужно так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Чтобы не было мучительно стыдно за тех, кто сейчас лежит в гробах, и уже ничего не скажет, не подбодрит, не улыбнется мне, просто радуясь за достижения своего ребенка.
Можно ли будет назвать такую жизнь достойной и искупающей?
Четыре года борьбы с собой сделали свое дело, и можно признавать мысленно невозможность вернуться домой, не боясь немедленно сойти с ума. Легче от этого, конечно, не становится, и если бы количество боли могло менять реальность, то все были бы живы, а Земля превратилась бы в райский сад.
Но что толку мечтать о несбыточном?
Принять реальность, принять, не пытаться убежать, заслониться, спрятаться. Принять совершённое в безумии и постараться не допустить такого впредь. Смогу ли стать нормальным, смогу ли искупить вину? Смогу ли я вообще хоть что-то? Ведь если вдуматься, то мне был дан шанс прожить новую жизнь, и что я с этим шансом сделал?
Ставить ли себе новую Цель?
Что теперь делать?
Стоит ли размышлять о таком рядом с мертвыми родителями? Или именно здесь и размышлять, глядя на наглядные последствия своих поступков? Чтобы не просто отстраненные теоретизирования, а на практике - гляди! Вдыхай! Ощути, что ты наделал! Чтобы за шкирку, и как нашкодившего котенка носом в собственное дерьмо - на! Получи! Не делай так больше!
А что делай?
Понятно, план Дамблдора, победа над Волдемортом - о, теперь у меня к нему личный, очень личный, интимный счет! - и что дальше? Нет, не так. Что помимо плана Дамблдора, ведь им жизнь не исчерпывается? К чему стремиться? Не наделать новых ошибок - это лишь одна сторона монеты, вторая - должна быть созиданием, но созиданием чего? Построить дом, вырастить сына и посадить дерево?
Достойные цели, но искупят ли они то, что сделано?
Мне дана магия, мне дано больше, чем в прошлой жизни, значит и спрос с меня больше. Никто не любит ответственности, никто не любит обязанностей, но кто-то же должен, почему не я?
И в результате решений погубить еще людей?
Совесть не шепчет, нет, она кричит, обвиняет, бьет кувалдой по голове, и мне остается только сгорать от стыда, стиснув зубы, чтобы не застонать от собственной глупости. Решать он вздумал, и брать ответственность! Взял уже пару раз - мало трупов? Будут еще!
Но что же делать? Забиться в угол и сидеть там?
Тогда уж проще покончить с собой, точно ничего не совершу. Но решено же, что это не вариант? Натворил дерьма - изволь убрать за собой! Убрать с умом, а не так, чтобы этого дерьма стало еще больше! Решил он! Безумец!
Нет, этот вопрос нужно обдумать всерьез.
Не на бегу, не на скаку, не впопыхах, не в приступе раскаяния.
Забиться в угол и обдумать, обдумать так, чтобы голова трещала, и мысли выплескивались из ушей, чтобы уж точно не натворить новых дел, страшных и кровавых. Не сотворить новой мясорубки финала Турнира, не знаю уж, сколько там осталось мертвых, но все они - на моей совести. И финал мирового чемпионата по квиддичу? Ведь не было на оригинальном Турнире никаких упоминаний о целой куче мертвых или просто не помню уже?
Пускай не полностью, но моя вина в том есть.
Нет, не полностью! Не знаю событий третьего года, не знаю, что изменилось в результате моих действий, но могли ли события в Хогвартсе изменить все настолько? Нет, нет, стоп, предлагали же отменить финал, но Министерство уперлось, да, Министерство, так что моя вина тут не абсолютная.
Выдохнуть облегченно.
Совесть, поворчав, отступает, чтобы тут же вонзить когти по новой.
Надо остановиться.
Надо обдумать.
Надо принять новое и понять старое.
Надо прекратить поедать собственный мозг.
Надо отвлечься, чтобы не сотворить новой глупости, новой мерзости.
Надо вырваться из порочного круга мыслей.
Надо чем-то заняться.
К несчастью, мне не нужно ничего делать - распорядитель похорон занимается всем. К несчастью, бездействие оставляет слишком много времени на раздумья, сводящие с ума. Можно поорать, расцарапывая лицо и выдергивая волосы, но здесь так не принято. Каменные лица, сдерживание эмоций, скупые слова, тех, кто сейчас прощается с родителями.
Людей много, лица некоторых знакомы - соседи по улице и "коттеджному поселку" Браунстоун.
Затем, насколько понимаю, тела кремируют, и прах развеют по ветру, в полном соответствии с завещанием. Что дальше? Хрен его знает. Возможно, что и не стоило мчаться сюда сразу из Хогвартса, куда мы вернулись с Турнира, но с другой стороны, а как еще? Слишком долго торчали в Дурмштранге, будь он неладен! Спаслись в финале все втроем и чудом от Темного Лорда, вот и ударило в голову, что родители тоже спаслись. Ага, изъял Темный Лорд у них по волоску для Оборотного Зелья и не стал трогать, отпустил с миром!
Шум в голове и проблемы с координацией мыслей после атаки Волдеморта - лишь жалкое оправдание.
Дурак! Идиот! Кретин!
Как был дебилом, так им и остался, разве что теперь,... а что теперь?
Теперь нужно остановиться и дожить до конца церемонии.
Все эти люди, которым были дороги или небезразличны мои родители, поедут куда-то на предоплаченный банкет, и это хорошо. Пойду домой и там поору, потом напьюсь,... а нет, нельзя, но, блядь, как же сейчас хочется напиться! Вусмерть, в сопли, до беспамятства, чтобы вышибло все из головы напрочь!
Нет. Стоп. Спокойствие.
Поорать. Поплакать. Побиться головой об стену.
Не напиваться.
Излить горе, пережить, прийти в себя и обдумать все. Бежать в магический мир, чтобы не видеть того, что натворил, но как тогда быть с домом? За могилками не надо ухаживать, ладно, но дом? Погубил родителей и предал их память тут же? С другой стороны - как жить здесь, в доме родителей, где все будет напоминать о содеянном? И без того истекаю душевной кровью, что же будет дома? Царапины не заживут и превратятся в язвы, в гноящиеся раны, которые навсегда останутся со мной?
Это ли не путь к новому безумию?
Здесь и сейчас вокруг ритуальное здание, как оно - колумбарий? Нет, крематорий. Нет, крематорий - это там, где сжигают, а тут все вместе в здании, комплексно. Прощание и сожжение, к счастью, без церковных обрядов. В фильмах все это выглядит красиво: "И когда пойду я долиной смертной тени, то не убоюсь я зла, ибо пастырем моим будешь ты, Господь", но в жизни? В жизни все тяжелее, да и не страдал никогда особой религиозностью.
Как выяснилось, родители Гермионы тоже.
Мне что-то говорят, наверное, слова поддержки или одобрения, или рассказывают, какие чудесные были у меня родители. Слова не доходят до разума, не воспринимаются, слишком силен удар, слишком мощно терзает боль, и, кажется, что в ушах гулко, обвиняюще стучат барабаны.
Машинально киваю в ответ на реплики, не слыша их.
К счастью, церемония уже подходит к концу.
К счастью, людям не нужны мои ответы.
К счастью, хотя бы успел на похороны.
Люди расходятся, и меня потихоньку отпускает. Пепел развеют и без меня, надо лишь дождаться, пока все разойдутся и потом побрести домой не спеша.
--
Мисс Грейнджер? - подходит мужчина средних лет, в костюме. - Примите мои соболезнования. Меня зовут Энтони Кларк, и пускай я общался с вашими родителями всегда два раза, но они показались мне в высшей степени достойными людьми.
Я слышу его? Отпустило? Или совесть устала? Или то, что тела убрали - помогло?
--
Я прошу прощения, пускай это неподходящее время и место, но нам нужно поговорить, - продолжает мужчина.
--
Почему? - вялый вопрос в ответ.
--
Потому что потом вы, возможно, скроетесь в магическом мире, куда простым людям, вроде меня, никогда не попасть, - совершенно серьезно отвечает Кларк.
Рука моя машинально тянется за палочкой, Энтони качает головой.
--
Вы же собирались уходить, мисс Грейнджер? Пойдемте, я провожу вас до дома, и заодно поговорим немного не в такой официальной обстановке.
На улице тепло и даже немного душно, тихо. Расходятся собравшиеся на похороны, те, кто не поехал на прощальный банкет куда-то там. Еще раз смотрю на Кларка, пытаясь понять, что и кто он. Конечно, родители могли рассказать обо всем, связанном с магией - близкому другу семьи. Очень близкому. Настолько близкому, что уж о Кларке точно услышал бы в прошлые года.
--
Резонный вопрос, - кивает Кларк в ответ на невысказанное, и достает какую-то официальную корочку.
Название мне ни о чем не говорит, разве что само сочетание слов "Служба Безопасности" (прим. Security Service) намекает на сферу деятельности. МИ5 (MI5)? Что, это - Министерство Разведки (Ministry of Intelligence)? То самое, в одном из отделов которого трудился знаменитый Джеймс Бонд? Правда, он, кажется, был в МИ-6, и, учитывая характер деятельности, это точно была контрразведка.
Здесь же, в корочке, указано что-то другое.
--
Наш отдел носит сокращенное название МИМ, - поясняет Энтони, пряча корочку, - потому что мы занимаемся магией и всем, что с ней связано, мисс Грейнджер.
Серьезно? А как же Статут и чистильщики памяти? Киваю на всякий случай.
--
Если вам так будет спокойнее, можете достать палочку, мисс Грейнджер, - говорит Энтони спокойно, как будто речь идет о носовом платке, - и да, я знаю, что персонально вам разрешено колдовать вне школы. Кстати, чем закончился Турнир, если не секрет?
--
Меня объявили победительницей, - ворчу неохотно, - у Крама второе место, у Делакур - третье.
--
Если вы сочтете нужным рассказать о финале Турнира, Британия будет вам очень признательна, а то наши информаторы выдают лишь бессвязные слухи.
--
Вы за этим пригласили меня поговорить? - резко, не сдерживаясь, да и нужно ли сдерживаться, если собеседник не проявляет такта?
--
Прошу прощения, мисс Грейнджер, - Энтони наклоняет голову, - профессиональная привычка. Нет, я хотел поговорить с вами о другом, совсем о другом.
Он останавливается на окраине какого-то мини-парка и смотрит по сторонам. Тоже смотрю, и понимаю, что в упор не помню этого места, хотя можно ли меня назвать знатоком окрестностей? Нет, нельзя, и от этого почему-то больно в груди.
--
Я так полагаю, что вы не рветесь домой, мисс Грейнджер? - говорит Кларк, указывая вдаль. - Давайте присядем на эту чудесную скамейку и поговорим?
--
Давайте, - пожимаю плечами.
Домой и вправду не рвусь, но не надо быть гением, чтобы о таком догадаться. Возможно этот Энтони и в самом деле гений психологии и мастер вхождения в доверие к юным девушкам, а может просто кабинетный клерк, занимающийся рутинным делом. Лицо неприметное, вид стандартный, ну да, на одного Бонда в спецслужбах сотня таких вот Кларков, обеспечивающих нужную, повседневную, скучную работу.
--
Я так понимаю, - голос у Энтони ровный и спокойный, даже скучный, как и он сам, - родители вам не рассказывали про меня?
--
А должны были?
--
Я и вправду разговаривал с ними два раза, - Кларк смотрит прямо мне в глаза.
Отвожу взгляд, смотрю на деревья, дома и пустую улицу. Мимо проезжает грузовичок.
--
Обычно все обходится одним разговором, - продолжает Энтони. - Один с родителями, один с ребенком. Родителям мы объясняем, что происходит, выдаем справочные материалы и контактные телефоны, куда они могут обратиться при необходимости. Так как разговор этот происходит уже после отъезда ребенка в Хогвартс, не все родители рассказывают о нем своим детям. По статистике, это происходит примерно в 40% случаев.
--
Вы и статистику ведете? - не могу удержаться и тут же отворачиваюсь. - Извините, это было глупо. Вы же приходите только к тем, у кого родители обычные люди?
--
Нет, почему же, к тем, у кого один из родителей маг, мы тоже приходим, просто разговор проходит немного по-другому.
--
У вас, наверное, большой отдел, - кажется, меня несет, но нервное напряжение требует разрядки.
Хотя бы в виде вопросов и ответов на отвлеченные темы и общего словесного поноса.
--
Мы ходим не ко всем, далеко не ко всем, - качает головой Энтони, - потому что в этом нет смысла.
--
Понятно, - бормочу, опуская голову.
Опять же, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать подоплеку. Хогвартс и школы классом чуть ниже, работают, значит с элитой и верхами. В принципе, логично, маги слишком небрежны в охранении Статута, но если секретность хранят обе стороны, то получается вполне надежная схема. Но что взамен? Услуги магов спецслужбам?
--
Вы, я вижу, и сами обо всем догадались, мисс Грейнджер, - Энтони, кажется, ничуть не расстроен.
--
Думаю, что вы преувеличиваете мою догадливость, мистер Кларк, - качаю головой. - Я еще могу примерно представить, о чем вы говорите с юными магами - напоминание о долге перед Британией, так?
--
Не совсем, - Энтони жует губами, потом улыбается доверительно. - Ладно, будем считать, что это у нас тот самый разговор, который мы обычно проводим, когда упомянутые юные маги заканчивают учебу. Видите ли, мисс Грейнджер, Статут - далеко не шутки, и международное сообщество магов следит за его соблюдением. Если мы начнем вербовать магов и работать активно с ними, то Статут просто рухнет. Если же мы не будем прикрывать мелкие промахи магов, то Статут тоже рухнет, ибо маги слишком вольно относятся к его соблюдению, ну да, думаю, вы в курсе их поведения.
В мозгах не то чтобы прощелкивает, но кое-какие элементы становятся на свои места. Маги заметают следы методами 19-го века, тогда как на дворе 20-й. Интересно, как спецслужбы будут выкручиваться в 21-м, когда из каждой дыры будет смотреть глазок камеры, а любое происшествие тут же будет попадать в интернет с десятка смартфонов? Сейчас-то понятно, просто слишком много глаз, фотоаппараты есть у многих, в общем, проблема еще пока кое-как решается совместными усилиями.
--
Опять же, есть такой тонкий момент, что те, кто выбрал магический мир, уже как-бы не граждане Британии, документы, налоги и прочие атрибуты их как бы и не касаются. Есть те, кто живет на два мира, есть те, кто выбрал обычный, но и их мы привлечь к работе не можем - нарушение Статута.
--
Так о чем вы хотели поговорить?
--
О том же, о чем говорил и с другими юными магами, - Энтони наклоняется ближе.
Какой-то приятно пахнущий одеколон, жесты доверия, интересно он сознательно этим пользуется, или ему специалисты строят имидж? Или оно само так получается?
--
В наше время, мисс Грейнджер, первостепенное значение приобретает информация, - говорит Энтони.
--
Сообщать вам о том, что происходит в магическом мире?
--
То, что сочтете нужным, - Кларк спокоен. - Можете рассказать о нашей беседе мистеру Дамблдору, он все равно в курсе общей политики.
Неявное сотрудничество верхушек обоих миров, обливиаторы под ручку со спецслужбами? Зелья в обмен на деньги и разрешения для гоблинов торговать туда и обратно? Можно, конечно, спросить, но кто же мне такое расскажет?
--
Поймите, мисс Грейнджер, ситуация очень шаткая, равновесие в наши дни хрупко, как никогда, - в этот раз Энтони почти шепчет. - Если мы будем знать, что происходит в магическом мире, возможно, мы сумеем предотвратить катастрофу, как предотвращали ее и ранее.
--
Просто сообщать вам информацию о том, о чем знают все в магическом мире? У вас так мало информаторов?
--
Дело не в количестве, а в доступности информации, - уклончиво отвечает Кларк.
Ох, что-то темнит службист, но не мне его разоблачать. Вроде бы анализ открытых источников дает многое? Или тут цель их отдела - просто начать работать, добиться минимального сотрудничества, чтобы потом иметь контакты в элите? Не то, чтобы я относился к элите, но раз они обрабатывают всех, кто идет в Хогвартс... и к родителям приходят после отъезда детей, ха! Кингс-Кросс под наблюдением? Или здесь по совокупности: кто из одиннадцатилетних детей отправился внезапно в "частную школу"... нет, что за ересь несу? Наверняка, им из Министерства Магии просто отправляют список учеников - ведь как-то же письма рассылаются?
Да, тут, похоже, целая система, все поставлено на поток, берут количеством, а не качеством.
--
А вы не боитесь сами обрушить Статут, мистер Кларк? Или того, что к власти придет Министр, который решит резко оборвать все контакты и закрыть магический мир?
--
Вы же не глупая девушка, мисс Грейнджер, - дипломатично улыбается Энтони. - Неужели вы ждете, что я прямо и открыто, отвечу вам на этот вопрос?
--
Ну, попробовать стоило, - пожимаю плечами.
--
Я - обычный рядовой клерк, хоть и из особого отдела, - разводит Кларк руками. - Сам бы хотел знать, но, увы, увы, кто же даст мне допуск?
Прибедняется на пятерочку, не смотри, что все материалы по магии проходят через их отдел. Сбор, анализ, перепроверка, планы, наверняка негласно Энтони в курсе, что и как. Но не скажет, это понятно.
--
Так в чем была спешка с разговором?
--
Видите ли, мисс Грейнджер, - Энтони мнется, - в подобных обстоятельствах... эмм... подросткам свойственна некоторая энергичность решений. Мы опасались...
--
Мы?
--
Аналитики, - он разводит руками, как бы показывая, что не властен над такими вещами, - сочли весьма вероятным, что вы бросите все и скроетесь в магическом мире.
--
Только не говорите, что вы не можете достать мага и там.
--
Увы, наши возможности ограничены, мисс Грейнджер, - разводит он руками.
Скрыться в магическом мире? Интересная идея. В Хогвартс вернуться? Там как раз скоро экзамены и все будут теребить, прося рассказать о Турнире. Нахуй. Но вот пожить где-нибудь на Косой Аллее, чтобы не дергали,... нет, тут тоже надо обдумать. Идея хороша - уйти от дома, воспоминаний, от взглядов соседей, от необходимости заботиться о доме, в конце концов. Засесть где-нибудь в одиночестве, ладно это можно обдумать отдельно.
Принимать приглашение Энтони или нет?
Раз Дамблдор в курсе, то у него, наверное, есть контакты в МИ? Или тут важнее личное мое участие? Контакты, конечно, пригодятся, но я ж в этих играх плаща и кинжала даже не чайник, а целый утюг. Если План Дамблдора предусматривает шаги навстречу миру людей, то могут быть спецслужбы полезны? Или все решается на уровне политиков, а знакомство с заштатным клерком отдела МИМ никакой роли не сыграет?
Да и о том ли думаю?
Нет, лучше думать о таком, чем опять погружаться в самоедство и пучины раскаяния. Спецслужбы. Контакты. Скрыться в глубинах магического мира? А как же дом?
--
Это моя вина, мисс Грейнджер, - говорит Кларк. - В такой день вы вряд ли способны думать о сказанном мной.
Он тяжело вздыхает и опять разводит руками, мол, на него не надо сердиться, он человек подневольный. Да и не сержусь, точнее, сержусь, но только на самого себя. Вот явно же эта спешка их вызвана близостью к Дамблдору и прочими Турнирами. Сидел бы себе тихо в углу, никакие Кларки и не приходили бы,... наверное.
--
Учитывая, что разговор состоялся и куда раньше обычного срока, то давайте вернемся к нему... ну, скажем, через год? - предлагает Кларк. - Вы вернетесь сюда, позвоните, я приеду и мы поговорим, хорошо?
Он протягивает визитку с номером телефона, машинально беру.
--
Будет ли куда возвращаться? - спрашиваю невпопад, думая совсем о другом.
Что будет со мной через год? Что если Волдеморт и его банда возьмут верх? Но Кларк понимает меня по-своему, и спокойно отвечает.
--
За домом мы присмотрим, хоть и не будем делать там уборку, - легкая улыбка, как обозначение шутки.
Понятно, забота, а заодно и ниточка доверия дополнительная. Присмотрели, не обокрали, позаботились, и прочее, предполагающее благодарность в их адрес. Впрочем, я сейчас, пожалуй, слишком измучен, чтобы правильно решать, и предложение Кларка вполне доброжелательное. Год спустя... что же за год действительно многое может измениться, не так ли? Посылать их прямым текстом вряд ли разумно, но спокойно отказаться - почему бы и нет? Ключевое слово - спокойно, надеюсь, через год буду в состоянии это сделать.
--
А какая выгода от этого Британии?
--
Государственная безопасность, мисс Грейнджер, - спокойно отвечает Энтони, вставая.
Мысль послать ему Обливиэйт в спину слишком соблазнительна, но сдерживаюсь. Кто знает, сколько человек нас сейчас снимает? У Энтони - это профессиональный риск, а меня отправят под магический суд. Раз сотрудничают, то у них процедура отработана. Гораздо "забавнее" будет, если окажется, что МИ-шники действуют на свой страх и риск, решив половить рыбку в мутной воде дележки власти в Магической Британии. Маловероятно, конечно, но кто знает, сколько магглорожденных магов они могут привлечь, в случае проблем? И всякие там сигнализации, амулеты, камеры, не видные глазом, наверняка у них на вооружении.
Маги на службе, искренне, за "ридну Британщину", почему бы и нет?
Глядя в спину удаляющемуся Кларку, думаю о том, что слияние техники и магии могло бы стать прорывом. Но, почти наверняка, все будет как всегда: падение Статута, раскрытие магов, маги на службе государств - новая война, с применением магии. Вот когда навоюются, тогда уже пойдет все остальное, ибо человек вначале для войны и нагаживания ближнему своему все приспосабливает, а уже потом в мирных целях. Но заманчиво, заманчиво, конечно, надо будет поинтересоваться у Дамблдора этой самой "общей политикой", которую упомянул Кларк.
Да и проблему Статута в свете развития техники не помешает упомянуть.
Сейчас же лучше заняться другой проблемой - приходом в себя.
Слишком много всего и сразу. Финал Турнира с мясорубкой. Хаос и дурдом после атаки. Прыжок домой. Мертвые родители. Мысли, сводящие с ума. Кларк этот, торопыга хренов, вот пока он не сказал, мне даже в голову не приходило, что можно скрыться в магическом мире навсегда. Нет, возможно, посидев, поревев и подумав, пришел бы к такой мысли, но только возможно.
Скорее всего, остался бы в доме через силу, хотя... кто знает, какое безумство выкинул бы опять?
Куда же мне податься в магическом мире, чтобы не на виду у всех и можно было поразмыслить?
Что же, время есть, можно и поразмыслить о таком месте.
Что угодно, лишь бы не идти домой и не думать о родителях, лежащих в гробах.
28 мая 1995 года
Стою перед особняком Лавгудов. Очень, очень странная конструкция, безумная даже, так что, похоже, выбор "места одиночества" правильный. Черный цилиндр дома с висящей над ним призрачной луной, посреди безлюдных холмов. Не хватает только завывания вдалеке, для полноты атмосферы. Сад, со странными растениями, огороженный пародией на забор, этакая художественная картина покосившегося штакетника и старой калитки, с прибитыми рядом табличками.
Кс. Лавгуд, главный редактор журнала "Придира"
Принимаю рога кизляков
Стучите три раза
Калитка скрипит, дверь в дом усеяна гвоздями, молоток в форме орла, кажется, смотрит укоризненно. Створка распахивается почти моментально, Ксенофилиус в какой-то драной мантии, на голове волосы дыбом, как в фильмах после удара электричеством.
--
Что?! - высоко и пронзительно. - Кто вы?
Моргаю растерянно.
Ну, сам дурак, что называется.
Не хотелось возвращаться в Хогвартс, поэтому устроил переписку из Хогсмида. Письмо Дамблдору, с коротким объяснением, и письмо Луне, с вопросом, могу ли я пожить у них. Официально для всех скрываюсь где-то в мире людей, страдая от всего случившегося и не выходя на связь.
Собственно, мест, куда мог бы податься в магическом мире, не так уж и много.
Всякие там Косые Аллеи, Хогсмиды и прочие места обитания волшебников, где можно снять номер или дом, отпадают. Деньги есть, но маги вокруг - сдадут Волдеморту, и явится он опять по мою душу. Да, в Дурмштранг Темный заявился, чтобы достать через меня Дамблдора, но это не значит, что с окончанием Турнира я сразу стал всем неинтересен.
Скорее даже наоборот.
Особняк на Гриммо, 12 - прекрасный выбор, только там вообще никуда не выйдешь, и в самом доме слишком много Ордена Феникса. Нора? Слишком много Уизли. Для человека, желающего одиночества - не самый лучший выбор. При этом одиночества мне хотелось цивилизованного, иначе можно было бы просто забиться в какой-нибудь лес и жить там на природе... наверное.
Поэтому написал Луне, и та заверила, что сохранит секрет и напишет папе.
--
Мистер Лавгуд, я - Гермиона Грейнджер, подруга вашей дочери, Луны, она разве не прислала вам письмо?
--
Письмо? - косит взглядом Ксенофилиус, потом хлопает по лбу. - Ах да! Заходите!
Уфф, получилось. Вроде бы.
Впустив в дом, Ксенофилиус немедленно обо мне забывает и устремляется куда-то наверх. Оттуда доносится грохот и лязг, что-то вибрирует и стонет. Машины в доме волшебника? Ну да, собственно, мне-то чего жаловаться? Хотел одиночества, вот, пожалуйста, даже про Турнир не просят рассказать, хотя "Придире" это могло бы пойти на пользу. Эксклюзивное интервью, все дела, ну вы понимаете.
Поднимаюсь следом, по винтовой лестнице: громыхает печатный станок, выплевывающий те самые "Придиры". Смотрю вверх. Винтовая лестница, надо полагать, пронзает все здание - весь этот цилиндр? На особняке, скорее всего, чары незаметности, иначе такую безумную конструкцию осаждали бы толпы уфологов и лох-нессистов. Да и луна сверху в ясный день - напоминание о дочке?
Впрочем - какая разница?
Спускаюсь вниз - круглая, изогнутая кухня, с изогнутой мебелью и плитами, и все расписано. Цветы, птицы, насекомые, причем оттенки яркие, сочные и насыщенные. Работа жизнерадостного ребенка, смотрящего на мир широко открытыми, изумленными глазами.
Ладно.
Хотелось одиночества - получи и распишись. Теперь не подставить самого Ксенофилиуса, ну да с этим проблем не будет. Башня большая - есть, где прятаться от посетителей, холмы вокруг - безлюдны, там можно побыть в одиночестве. Нехитрые приемы маскировки от Грюма со мной, в том же Хогсмиде вроде бы никто не опознал.
Осталось только найти место, где спать, и вперед, в холмы, повыть молчаливо на луну.
10 июня, особняк Лавгудов
--
Привет, - просто говорит Луна и обнимает.
От нее пахнет степной свежестью и чернилами.
--
Привет, - а что тут еще можно сказать?
Она, кажется, подросла, во всех местах. Да, определенно подросла.
--
Твои мозгошмыги изменились, - задумчиво говорит Луна, разглядывая меня искоса.
Голова ее наклонена вбок, сережка - редиска почти касается плеча.
--
Очень даже может быть, - отвечаю дипломатично.
Две недели у Лавгудов пошли на пользу, без шуток. Не сказать, что тело и мозг нашли полную гармонию, скорее нечто напоминающее соединение двух кусочков самодельного паззла. Совпадение есть, но еще надо притереть, обтесать, поправить и подточить, и вот тогда будет цельная картинка.
--
Они стали спокойнее, и... танцуют вместе, - кивает Луна.
Танцуют? Надеюсь, что-то приличное?
--
Я скучала, - говорит младшая Лавгуд и, наконец, заходит домой. - Папа!
--
Да, дочка? - доносится сверху.
К счастью, Ксенофилиус уже напечатал очередной тираж, и адски громыхающий станок выключен. Это, в сущности, обычный печатный станок, просто заколдованный в лохматые годы на выпуск магических журналов. Ксенофилиус периодически заряжает заклинание, но вот от грохота оно не спасает.
--
Ты вернулась? Отлично! Мне прислали письмо вчера!
Ксенофилиус сбегает вниз, дробоча по чугунной лестнице набойками на туфлях. Он уже одет, практически официально, разве что мантия из разряда "рабочих" - дырявая и замызганная.