Аннотация: - черновое, вычитки не было. Общий файл.
***
Дальше больничного дворика адептам продвинуться не удалось. Мало того - пришлось потратить пятнадцать минут, чтобы доказать дежурной сестре нормальное состояние Хаша. Хоть и с трудом, но та поверила. Заставила расписаться в каком-то журнале и предупредила - за ворота ни ногой. Кэйран, в принципе, и не собирался.
Они вышли в солнечный день, полный отзвуками вчерашней свежести. Негромко шелестели в лёгком ветерке кронами плакучие ивы, журчал фонтан. В прозрачной воде рукотворного пруда лениво перебирали плавниками жирные карпы. Именно здесь, на широкой каменной лавке и устроились Йору с Хашем. Рыжий просто наслаждался погожим днём, после вчерашнего дождя. Со стороны он казался совершенно безмятежным, а Йору не настолько хорошо знал товарища, чтобы точно прочитать его внутреннее состояние. Так и сидели молча - Кэйран щурился на яркое солнце, а Когаку кормил рыб невесть откуда взявшимся куском хлебного мякиша.
За их спинами раздалось деликатное покашливание. Адепты лениво развернулись и увидели невысокого пухлого старичка. Он был лысоват, жидкая растительность сохранилась лишь по краям головы, невысок ростом. Одевался старичок в традиционное кимоно с широкими рукавами, неброского, мышиного цвета. На ногах красовались самые простые деревянные сандалии. Руки незнакомый дедок прятал в рукава своего кимоно.
- Кхе, кхе, молодые люди, - он лукаво глянул на адептов. - Разрешите присесть рядом? Очень люблю, знаете ли, посидеть с молодёжью. Посмотреть, на кого тут всё останется.
- Да, конечно, садитесь, - вежливо подвинулся Йору.
Дед, кряхтя, устроился на краю лавки. Рыжий не одарил его пристальным вниманием - окинул взглядом и продолжил смотреть в небо.
- Уж простите болтливого старика, - произнёс дед, решив, что расположился достаточно комфортно, - можно поинтересоваться, что вас привело сюда? В больницах должны такие как я быть, - при этом он совершенно обезоруживающе улыбался ртом полным крепких, здоровых зубов.
- У моего друга...
- Случился семейный конфликт, - перебил Хаш Йору. - Повздорили с сестрой, ничего необычного. Так, мелочи.
- Эх, молодость, молодость, - покивал головой их собеседник. - В моё время было точно так же. Только повсюду. Весь город - как одна семья. Все друг друга знают. Многое изменилось с тех пор.
- Вы чародей? - спросил рыжий, внезапно заинтересовавшийся разговором.
- Можно и так сказать. Я больше по кабинетной работе, да... Сплавили старика с глаз подальше, - ухмыльнулся он. - Отправили доживать спокойно.
- Ясно, - кивнул Кэйран. - Кабинетная работа. Я бы не смог.
- Чего ж так? - удивлённо вскинул брови собеседник.
- Я хочу приносить реальную пользу. Выполнять долг боевого чародея.
Старик пожевал губами.
- Долг боевого чародея, вот оно что. А в чём он заключается?
Кэйран пристально посмотрел в блеклые старческие глаза.
- Боевой чародей должен защищать свой дом. Любой ценой.
- Верно и... неверно. Нас учили, что боевой чародей должен сделать всё, что в его силах для пользы города. Помочь ему выжить. Что он должен уметь жертвовать - но помнить, что жертва не должна быть напрасной, понимаешь меня?
Хаш глупо заморгал. Затем на его лице проявилось упрямое выражение.
- Чародей должен проявлять стойкость духа.
- Чародей должен помнить, что его окружают живые люди. Что сам он - живой человек. Что Дзэнсин - это его дом, а его жители - семья. И каждую жертву настоящий боевой чародей вольного города Дзэнсин должен помнить до конца жизни. Помнить и уважать того, кто заплатил цену за жизнь города. Эх, молодёжь, молодёжь.
- То есть вы хотите сказать, - вмешался молчавший Йору, - вы хотите сказать, что чародей должен думать сердцем?
- Да нет, же! - старик показательно нахмурил брови. - Думать чародей пусть головой думает. Но и про сердце нельзя забывать. Маг без сердца - всё равно, что голем. Не живёт, существует. Маг без сердца может всё что угодно - и всему, чему угодно найдёт оправдание. Да вот только одно дело, когда человек сам, добровольно, себя городу в жертву приносит и другое - когда превращается просто в закорючку на бумаге. А закорючки, они сердце не трогают, особенно если нет его.
Слова старика задели Хаша за живое.
- Вот скажите, уважаемый. Как понять, как узнать - есть сердце у мага или нет?
- Просто, - дед взглянул на юношу своими блеклыми глазами. - Если люди для него важнее силы или знаний - значит, есть сердце.
- Но ведь без знаний мы исчезнем. Без постоянного развития город превратится в стоячее болото, - в Йору взыграл книжник.
- Тоже верно. Но даже при самых благих намерениях, чародей должен помнить, что знания для людей, а не люди - для знаний. Мы не зря живём в Акиномори, хоть и обособленно. Мы сами - такие же люди.
После этой фразы старик поднялся с лавки.
- Пойду я. Обыскались меня уже, наверное.
В этот момент воздух перед дедом задрожал, вспучился прозрачными пузырями, принимая форму двух бакалавров, припавших на одно колено. Оба закутанные в чёрные плащи с золотым глазом в круге - символом Внутренней Стражи. Элиты боевых частей Дзэнсина, охраняющей самых высокопоставленных чародеев и Итто-сэна, Первого магистра.
- Господин Сикакэмоно, Итто-сэн! Мы наконец-то вас нашли!
- Ну нашли и нашли, зачем на весь двор орать, - буркнул своим телохранителям старик. - Идёмте, нечего молодых адептов смущать.
Хаш и Йору остались сидеть с отвисшими челюстями, пялясь в след Первому магистру и его телохранителям, степенно удаляющимся по дорожке к корпусу больницы.
***
- Значит во-о-от оно что, - протянул Канран Мидасу, стоя в "личном" кабинете Ронина. Сейчас тут было теснее, чем обычно, Кеншин собрал всех троих - Отомэ, Канрана и Хига Осаму. Последний, правда, в событиях вокруг группы номер девять, участвовал постольку-поскольку, хватало других дел. Но к мнению самого опытного, после Итто-сэна, магистра, глава особого отдела прислушивался.
Кеншин крутил в руках свёрнутый в трубочку лист бумаги, с которого только что зачитал информацию.
- Я не зря обратила внимание на его подчинённую, - Отомэ имела в виду случай на спарринге.
- Не сказал бы, что с Кэйран Аки всё понятно и однозначно, - приятным баритоном произнёс Хига. - Не будем спешить с выводами.
- Зато с Гиханом теперь решена хотя бы часть вопросов, - глаза Ронина над повязкой выдавали глубокую задумчивость. - Восстановленные из "путевого блокнота" записи это гарантируют. Также становится понятно следующее - кто бы это ни был, о наших порядках он осведомлён неплохо, но недостаточно.
В архиве и документах по магистру Гихану, попавшему среди прочих в область зрения особого отдела, не нашлось одной небольшой книжечки - "путевого блокнота". Место хранения документации осмотрели ещё раз, обнаружив остаточные следы дистанционного сторожевого дзинтая, давшего зацепки к дальнейшему расследованию. Но решающим моментом стало не это - для отслеживания чародея-хозяина потребовалось бы много времени. Когаку Йору, адепт-стажёр Кэйран Аки, добровольно пришёл в особый отдел и опросил провести глубокое исследование памяти. На основе его воспоминаний удалось восстановить записи из блокнота, пропавшего неизвестно куда.
Записи на самом деле содержали потрясающую информацию. Блокнот устроен таким образом, что фиксирует перемещения командировочного магистра, отправившегося за пределы Дзэнсина. При подробном исследовании записей выяснилось - магистр Гихан обратно в вольный город не возвращался! То есть совсем. Он отправился по делам своей лаборатории, но отметка о возвращении была подделана. Тот, на чьё имя она пришлась (это фиксируется в блокноте) не значился в списках магистров. Подделка получилась искусной, но тотальной проверки не выдержала. Загадкой оставалась ещё одна странность - в соответствии с записью, магистр Гихан отсутствовал в вольном городе больше десяти лет!
Магистр Ронин тут же отдал приказ о задержании неизвестного чародея, выдававшего себя за Гихана. Однако, тот предусмотрел возможность провала и успел сбежать. Вместе с ним исчезла Кэйран Аки. Оставалось решить - действовала ли девушка добровольно или находилась под воздействием. Магистрат очень интересовала настоящая личность "подменыша".
- Нам нужно узнать, кто это был на самом деле. Магистрат и лично Итто-сэн указали мне что это - задача первостепенной важности, - негромко, но твёрдо произнёс Хига.
- Я согласен с магистратом, - кивнул Канран. - Если узнаем его личность - поймём мотивы, - когда ему необходимо - магистр Мидасу мог быть очень серьёзным и здравомыслящим.
- Меня в равной степени занимают оба вопроса - мотивы Кэйран Аки и личность шпиона. Если мы выясним, что она действовала не по своей воле - сможем снять этот дзинтай. Если она помогала ему добровольно, - Хёмэн недобро прищурилась.
Кеншин откашлялся и обвёл присутствующих взглядом.
- Мнение магистрата и Итто-сэна очень важно, это не подлежит обсуждению. Но не стоит забывать о расследовании странных передач, ежедневно ведущихся из Дзэнсина и окрестностей, - он сцепил руки в "замок" и опустил на них подбородок. - Возможно, передачи связаны с событиями вокруг Гихана и Кэйран, но точной гарантии нет. Ресурсы особого отдела ограничены - мы не можем полностью охватить все направления. Придётся чем-то жертвовать.
Повисло тягостное молчание.
- У меня есть кое-какие соображения, Кеншин. Позволишь? - поинтересовался Хига Осаму.
Глава особого отдела только кивнул.
- Совершенно ясно, что магистр Кэйран проявляла совершенно нездоровый интерес к своим ученикам. Учитывая, что их взаимодействие с Гиханом не вызывает сомнений - этот интерес был и у шпиона. Не могу говорить точно, что именно их привлекает - данных нет. Медицинское обследование всей троицы не дало никаких результатов - обычные, для "тридцатки" адепты, со своими индивидуальными особенностями. Но! - тут Осаму поднял указательный палец. - Но. У аналитиков есть мнение: попытка убийства адептов - на самом деле не то, чем кажется. Вероятнее всего это часть какой-то сложной системы воздействия - точнее они смогут сказать после изучения работы стажёров с момента выпуска.
- Что ты предлагаешь? - поинтересовался Кеншин.
- Я знаю, что под наблюдение вы их взяли. А у меня есть предчувствие - за ними вернутся. Потому что это воздействие пока не дало никаких рабочих результатов. А вот когда даст - появится Гихан. Или Аки. Мы должны дождаться этого момента - накроем всех сразу.
Кеншин задумался. Собравшимся были видны только его глаза, остальное лицо скрывала маска. Но даже так было заметно, решение даётся ему не просто.
- Хорошо, - наконец произнёс глава особого отдела. - Давайте обсудим детали.
***
Хаш сидел на крыше одного из окраинных домов, свесив ноги вниз. Он ждал Рикко, назначившую ему встречу в таком странном месте и размышлял над событиями прошедших с момента выписки полутора недель. Светило яркое солнце, характерное для конца июля, рыжие пряди трепал лёгкий ветерок. Здание, оккупированное адептом, не отличалось высотой - стандартный трёхэтажный особнячок. Так что перед юношей открывался вид на десятки остроконечных и плоских крыш города, сливавшихся в сплошную равнину, изредка перемежаемую холмиками зданий повыше. В центре высилась гора магистрата и школы Сёгакко.
За прошедшие дни не было ни одного спокойного. Даже в больнице. После встречи с Итто-сэном, первым магистром, совершенно будничной и от того ещё более удивительной, их взяли в серьёзный оборот.
Обследования, бесконечные обследования. Анализы. Которых, кстати, не избежал и Когаку Йору. Амидо с Хашем были приятно удивлены, увидев последнего в больничной пижаме и узнав, что его заселяют в соседнюю палату. Он участвовал фактически во всех процедурах Талахаси и Кэйрана.
Всё это длилось четыре дня. Целей такого детального осмотра перед адептами никто не раскрывал, но троица догадывалась, в чём дело. Их едва на кусочки не разрезали. Однако никаких сенсаций медики не обнаружили. После чего пришлось девятую группу в полном составе выписывать.
Юноши обрадовались было такому повороту событий, но, как выяснилось, слишком рано. Сразу на выходе из дверей больницы за них взялся особый отдел, на пару с отделом дознаний. И началось...
Допросы, бесконечные допросы. Групповые и по одному. Тесты, сканирования памяти, выпытывание мелких подробностей. И так раз за разом, день за днём. Хорошо хоть в камеру не упекли, разрешали возвращаться домой в промежутках между "следственными мероприятиями". Девятая группа провела семь дней и даже пару ночей в стенах "комнат личных вопросов", как официально именовались дознавательные помещения.
Для Хаша "допросная неделя" слилась в какой-то невероятно затянувшийся день. Он почти не тренировался, с домашними общался скупо - к тому же мать с младшими решили уехать навестить родственников в Акиномори. Отец не лез с расспросами и Кэйран был благодарен за это.
У безумного графика были и свои преимущества - некогда раздумывать. Некогда осознавать. Некогда анализировать. Рыжий прекрасно понимал, если бы его оставили один на один со своими мыслями - ничего хорошего из этого не получилось бы. После поступков Аки рухнула часть его персональной вселенной, и юношу вполне могло погрести под обломками. Для окружающих, для следователей из магистрата её поступки были непонятны, преступны, опасны. Но вписывались в их картину мира. Хаш знал Аки с детства и был куда ближе к сестре, чем к отцу. То, что она сделала - дикость. Невозможная дикость. Произошедшее на полигоне приравнивалось в сознании Хаша к восходу солнца на Западе.
Юный ум гибок. Во всех отношениях. В самое опасное время ему не дали всласть поразмышлять и покопаться в своём прошлом - поэтому предательство Аки потускнело, стёрлось, но не забылось. Однако, оно не вызывало уже недоумённого ступора и страха, при попытках обдумать произошедшее.
Вчера, наконец, всё закончилось. Им официально объявили, что по поводу инцидента на Восточном полигоне к группе адептов-стажёров номер девять у особого отдела и отдела дознания нет вопросов. Гихана объявили чернокнижником и начали искать. Кэйран Аки получила статус "пропавшая без вести". И всё. Даже не "возможная соучастница". Магистрат вообще старался не распространяться об этом деле сверх необходимой меры. У всех адептов взяли подписку о неразглашении деталей.
Хаш подозревал, что без участия его клана в определении статуса Аки не обошлось. Кэйран не хотели лишних пересуд и их можно понять. Ему самому не хотелось, чтобы жители вольного города без нужды трепали языками имя его троюродной сестры.
Юноша сразу же назначил Рикко встречу... вернее, только изъявил желание встретиться, немного смущаясь - по сути они приходились друг другу никем, но Хаш чувствовал, насколько соскучился по этой вздорной блондинке и насколько её не хватает. Так вот, юноша с дрожью в коленках сказал, что неплохо бы повидаться - а то со всеми этими допросами и обследованиями никак не выходило. Рикко в ответ назвала место и время, чмокнула его в щёку и унеслась по своим делам. Рыжий чувствовал нечто неясное, волнующее, рождающееся где-то в самом центре груди ощущение, когда думал о Рикко. Он не понимал, что это, но чувство вызывало потрясающе приятные ассоциации.
На самом деле блондинка стала вторым фактором, который не позволил окончательно рухнуть внутреннему миру Хаша. Парень не знал, почему, но когда думал об этой девушке, трескающаяся реальность снова становилась целой.
В общем, несмотря ни на что, в будущее юноша смотрел с оптимизмом. Вина Аки не доказана, у него есть та, ради которой хочется быть, есть город, который видит в нём своего будущего защитника - бакалавра или даже магистра. Гихана поймают, Аки спасут. Всё будет хорошо.
От таких благочестивых размышлений рыжего отвлёк знакомый сочный смешок. Обернувшись, юноша увидел Рикко в своей повседневной одежде, скрестившую руки на груди.
- Чего смеёшься? - с наигранной обидой спросил адепт.
- У тебя просто такое лицо, когда ты задумываешься... лицо настоящего воина, - произнесла всё это Рикко с лукавой хитринкой в зелёных глазах.
Рыжий встал, подошёл и взял её руки в свои.
- Знаешь, я соскучился.
Блондинка ничуть не смутилась. Напротив, она словно ждала этого - провела кончиками пальцев по щеке Хаша, вздохнула.
- Я тоже скучала. Тоже. Но мне придётся ненадолго покинуть город, - с этими словами Рикко отстранилась от Хаша, подошла к краю крыши и принялась шутливо балансировать на небольшом ограждении.
- Зачем? На сколько? - адепт был искренне удивлён.
- Йору ведь передал тебе мои слова о том, что я докопаюсь до истины? И я докопаюсь. Пока ничего не могу тебе рассказать - фактов мало, но... - она опустила плечи, затем голову, словно решаясь на что-то. - Кажется, в городе есть ещё шпион. И с большой долей вероятности он - в особом отделе.
Кэйран застыл, поражённый этими словами.
- И ты... Зачем тебе это?
- Твоя троюродная сестра обучалась у мастера Шина. Я очень его уважаю, хотя не имею чести быть его стажёром. Пока ситуация с чернокнижниками не разрешится, Ягоро под подозрением. Если особый отдел обвинит его - Дзэнсин потеряет одного из своих лучших чародеев. Если это случится, чернокнижники нанесут городу непоправимый урон. У меня есть зацепки. Моя наставница - Хёмэн Отоме. Когда наберётся достаточно фактов, я пойду к ней.
- Ясно. Но... - Хаш замялся.
Рикко обернулась к нему, стрельнула зелёными глазами.
- Ты что-то хотел сказать?
- Это может быть опасно. Действительно опасно.
Юкиона пожала плечами.
- Вся жизнь боевого чародея - опасность. Так что мне из-за этого, бросить всё и уйти в монастырь?
- Просто знай - я за тебя волнуюсь, - тихо сказал Кэйран.
- Я знаю, - так же тихо ответила Рикко, подойдя вплотную. - Спасибо.
А потом она поцеловала адепта. Неумело, но без ложной робости. В момент, когда их губы соприкоснулись, Хаш от удивления широко распахнул глаза. Рикко засмеялась.
- Ох, у тебя тако-о-ой вид, - своим обычным, лукавым тоном протянула девушка. - Ладно, пошли, накормишь меня обедом. Смотри, пока меня не будет в городе - не шалить.
Юноша старался сохранять спокойное лицо и непринуждённый вид.
- Я постараюсь, - важно кивнул он.
В ответ раздался звонкий смех Рикко. Она взяла рыжего за руку и потащила к лестнице, ведущей с края крыши.
***
День пролетел незаметно. Юкиона ушла из города после полудня, таки стребовав обед с Кэйрана. Он не сопротивлялся, отнюдь - после произошедшего на крыше считал своим долгом окружить блондинку заботой. Адептка принимала его ухаживания благосклонно, но юноша постоянно чувствовал немного насмешливый, лукавый взгляд, которым девушка сопровождала все действия юноши. Что поделать, в этом была вся Юкиона Рикко.
До ворот проводить себя девушка не разрешила. Сказала, что за Хашем наверняка следят, а лишние глаза ей совсем ни к чему. Они расстались на шумной площади Сёгёгай, напротив Школы.
После этого рыжий откровенно бездельничал, не зная, чем себя занять. Искать Амидо и Йору ему совершенно не хотелось - первый наверняка пребывал в окружении свои добрых, но невероятно шумных родственников, второй ещё вчера попросил не беспокоить его по возможности пару дней.
Поэтому, Хаш решил просто погулять. Последний раз парень вот так, бесцельно, слонялся по улицам ещё во время учёбы, будучи неофитом.
Дзэнсин жил своей жизнью, словно ничего не произошло. Торговцы зазывали покупателей, ремесленники работали в своих мастерских, спешили по делам курьеры. Изредка проезжали грузовые подводы, грохочущие железом обитых колёс по мостовым. Обычный день. Словно не было случая на полигоне. Словно не тащил его на себе Амидо, обливаясь своей кровью, слабея с каждым шагом. Этот отрезок пути Хаш помнил очень слабо, но за то, что помнил - был Талахаси искренне благодарен.
Остановившись на одном из мостиков канала, рыжий начал разглядывать медленную массу воды, направляющуюся по своим делам.
"У тебя есть долг". Внезапно Кэйран почувствовал смысл, скрытый в словах отца очень остро. Город, люди, он сам - всё это его дом. Долг боевого чародея - не перед магистратом. Долг боевого чародея - перед самим собой. Адепт совершенно потерял связь с окружающим миром, проникаясь этой мыслью. Слова отца и слова Итто-сэна эхом отдавались в его голове.
"Чародей должен помнить, что его окружают живые люди. Что сам он - живой человек. Что Дзэнсин - это его дом, а его жители - семья."
Старик прав. Прав от начала и до конца. Пока они здесь, вместе - им есть что защищать. Пока они помнят, что вокруг семья - им есть, за что жертвовать свои жизни, есть чему служить. Если поставить свои интересы выше Дзэнсина, пусть даже из самых благих побуждений - это будет путь в никуда. "Даже самый сильный чародей в одиночку ничего не сможет поделать против сотни королевских рыцарей" - эта мысль пришла, как откровение. "И не всё, ох не всё нам говорят о времени основания города". Хаш не мог знать, как обстоят дела в большой политике Акиномори, да и не хотел. Он просто, наконец, ощутил своим домом весь город.
"Аки сделала свой выбор, если действовала самостоятельно" - подумал Хаш. "Если она под воздействием - я её вытащу. Если это её сознательное решение... Тогда она превратится в моего врага" - эта мысль пугала своей простотой и логичностью. Мир вокруг адепта словно стал чётче, яснее, понятней.
Адепт улыбнулся. Впервые, после того, как их выпустили с допросов. Мозаика его чувств, долга и привязанности к Аки наконец сложилась в правильную и чёткую картину. Стоило посмотреть на неё - сразу понятно, что делать, кому верить и куда идти.
Сплюну в воду, рыжий засунул руки в карманы и, насвистывая, отправился дальше. Он хотел гулять. Гулять по своему городу. Смотреть на своих людей. Пока не надоест. Ну или пока темнота не покроет все улицы.
***
Где-то.
- Время настало, - шепнула темнота спокойным женским голосом. - Пришло сообщение, что девятую группу освободили от допросов.
- Наконец-то.
- Это не значит, что с них сняли наблюдение. Но у меня есть мысли, как пообщаться с Хашем... почти наедине.
- Почти?
- Почти. Учитывая, что довелось пережить адептам, их связь теперь высока. Но нам это только на руку.
- Чем грозит твой план тебе и мне?
- Ничем. Одним из шпионов придётся пожертвовать. Подставить под удар, когда рой полностью активируется.
- Что ж. Это необходимая жертва. Нельзя приготовить яичницу, не разбив яйца.
- Я рада, что ты это понимаешь.
- Разве я когда-либо демонстрировал отсутствие глубинного анализа ситуации?
Два голоса беззлобно рассмеялись. Они делали это, как люди, закончившие долгое и трудное дело.
- Пойдём. Нам надо обсудить детали.
- Пойдём. Скоро рассвет.
- Новый рассвет.
Те, кто прятался во тьме ушли. Грустно падали невидимые капли, как они это делали уже несколько тысячелетий. Во тьме мало что меняется, так уж она устроена. Она любит наблюдать. Впитывать чужие эмоции, надежды. Смотреть на себя глазами других.
Тьма знала, что разнообразие закончилось. Ищущие укрытия больше не вернутся. По крайней мере - сюда. Но темнота знала, что от неё людям никуда не деться.
