Сумрак ночи обнимает город сонный и тоскливый,
Монотонно льет сиянье полукруглая луна.
Воздух тонкий, странно звонкий, сложно противоречивый
Протекает тонкой струйкой из открытого окна.

Успокоились, уснули, прекратили все движенья
Долговязые, кривые городские тополя.
В лужах с грязной снежной жижей растворились отраженья,
Почернела и поблекла несогретая земля.

И внезапно оживают, будто бы в волшебных сказках,
Чьи-то тени, чьи-то мысли, чьи-то грезы и мечты;
Угасают чьи-то чувства, расцветают чьи-то ласки,
Засыпают чьи-то песни под покровом темноты.

Они бродят по карнизам, по холодным скользким крышам,
Затерявшись в океане беспросветной темноты.
Им так тесно рядом с нами, но нельзя стремиься выше,
Им так страшно среди липкой молчаливой пустоты.

Страшно к звездам потянуться, жутко над землей подняться,
Тяжко вырваться из плена человеческих сердец;
Раз рвануться посильнее, навсегда с цепей сорваться,
С теснотой и липким мраком распрощаться наконец.

Из гнетущих снов исчезнуть, синей дымкой в чьем-то взгляде
Улететь за красным ветром на сиреневый закат;
Напоследок обернуться на людей. Чего же ради
Свои страхи и сомненья люди бережно хранят?

Люди дремлют беззаботно, лица их - как будто маски;
И на масках замирают чьи-то грезы и мечты,
Стынут чувства, бродят тени, умирают чьи-то сказки,
Чьи-то страхи замирают под покровом темноты.

Лунный свет такой прозрачный, безмятежный и игривый,
Разбросав по маскам тени, успокоилась луна.
Только сон, бездушный, хмурый, сложно противоречивый,
Льется тонкой синей струйкой из открытого окна.