Угрюмый могильщик едва-едва закончил свою малоприятную работу, оперся спиной о воткнутую в землю лопату, отер грязной ладонью потный лоб и почувствовал сильную жажду. Сегодня он, хотя и будучи несказанно ленивым по своей натуре, проработал четыре часа подряд, ни разу не сделав перерыва, лишь потому, что рыл могилу для одной богатой особы, бывшей убитой накануне. Опечаленные и не менее богатые родственники пообещали могильщику довольно крупную сумму, в случае если он идеально выполнит работу, так что ему пришлось постараться и изрядно попотеть, чтобы в твердой кладбищенской земле вырыть аккуратную яму, куда вскоре должен был быть положен гроб. Хотя, по правде говоря, нигде более на целом кладбище могильщик не встречал настолько "упорной" земли, а потому совершенно не был обрадован такому неожиданному известию, когда лопата встретила сопротивление.
- Вот же черт, - злился могильщик. - Тоже мне, чуть ли не самое престижное место на кладбище!
Он довольно долго ворчал и вполголоса ругался на тяжесть работы. Как же ему хотелось привлечь к этому делу кого-нибудь другого вместо себя, а самому забрать большую часть вознаграждения! Но желание получить всю сумму все же победило лень, и могильщику после долгих усилий наконец удалось сделать то, что от него требовалось.
И вот теперь он, усталый, стоял около ровной могильной ямы и любовался плодом своего труда, когда вдруг услышал чей-то слегка обеспокоенный голос в нескольких шагах от себя.
- На кладбище еще есть места?
Могильщик обернулся и посмотрел на говорившего. Им оказался молодой человек в темно-сером костюме. Такая одежда, по всей видимости, должна была придать страннику некую солидность и несколько лет в возрасте.
"Явно не местный, - решил могильщик. - Наши никогда не отличались нетерпеливостью: спокойные, как покойники в гробах".
- Места-то есть, - ответил завсегдатай кладбища, - но вы уверены, что желаете быть похороненным именно здесь?
- Да дело не во мне, - весело усмехнулся гость. - Мое время еще не пришло, а когда и настанет, то пусть о месте последнего пристанища остывшего тела заботятся другие: мертвецу ведь уже все равно. Дело в том, что я получил известие о смерти тетушки, и, поскольку, считаюсь единственным ее живым родственником, должен похоронить покойную как полагается.
- Гм... И все же вы точно уверены, что ваша тетушка согласилась бы иметь могилу именно на этом кладбище?
- К чему вы клоните? Есть другие места, получше?
- Мы с вами находимся на Западном кладбище, самом большом и ухоженном из всех четырех существующих в городе. Есть еще Восточное, Северное и Южное, но отсюда до них практически невозможно добраться: путь преграждает Стена. Да и что уж говорить: остальные кладбища намного хуже нашего, Западного. Они неухоженные, запущенные, а по ночам там шарахаются разбойники и грабят свежие могилы. Так что, видите ли, молодой человек, для состоятельных персон справедливо, что клочок земли здесь, на безопасном месте, стоит целое состояние. Что поделать! Это по плечу лишь очень богатым и влиятельным людям. А простым смертным дешевле уж выстроить склеп с золотыми дверями.
- То есть вы хотите сказать мне, что я должен похоронить тетушку во дворе ее собственной усадьбы, под сорокалетним дубом, поскольку это обойдется мне дешевле? - нахмурился визитер.
- Я не пошутил насчет склепа, - прищурился могильщик и скрестил руки на груди. Молодому человеку он в этот момент показался громадиной. Посетитель кладбища глубоко вздохнул и начал говорить с небрежностью, желая хоть как-то отогнать внезапно возникшее чувство собственной ничтожности.
- Все это, конечно, забавно, однако строительство склепа требует времени, а покойная уже ждать не может. Пожалуй, мне придется обратиться к кому-нибудь еще. Спасибо за информацию, - и с этими словами молодой человек в темно-сером костюме повернулся спиной к угрюмому могильщику и зашагал прочь.
Когда фигура чужестранца скрылась за белыми надгробиями, могильщик вынул лопату из земли.
- Что думаешь?
- Никуда он не денется, - ответила лопата. - Ему придется обзавестись склепом. Вскоре наш новенький узнает, что таковой можно и не строить: достаточно купить склеп у дядюшки Россвалда. С золотыми дверями, не иначе. А сейчас позволь уже мне отдохнуть: целый день рот в земле, тьфу!
- Проваливай, - хрипели вслед гостью надгробия, медленно раскачиваясь из стороны в сторону.
"И привидится же такое ночью на кладбище", - в свою очередь думал чужак, подергивая плечами и уходя все дальше и дальше во тьму. Вскоре его фигура скрылась за низкорослыми деревьями, ветви которых постепенно раздвигались, пропуская путника вперед, желая, чтобы он скорее покинул это тихое и безопасное место.
***
Маеделвин, тот самый молодой человек в темно-сером костюме, долго еще бродил по ночному Западу, вслушиваясь в каждый шорох. Странник не знал, куда направлялся, но ему казалось, будто сам воздух легко подталкивал его в нужную сторону. Так он вскоре и дошел до Стены.
- Кто здесь? - услышал Маеделвин грубый хриплый голос стража.
- Где я? - вопросом на вопрос ответил чужак. Страж расхохотался.
- Ты у Западной Стены, пьяный путник. Дальше тебе нельзя.
- Но я не пил ни капли вина! - возмутился Маеделвин и шагнул вперед, очутившись совсем рядом со стражем и успев мимолетом взглянуть на его лицо. - Я не из здешних, поэтому слегка заблудился. Моя тетушка скончалась, и я приехал похоронить ее, однако ваш могильщик сказал, что земля на Западном кладбище настолько дорого стоит, что мне и не стоит надеяться на приобретение хотя бы ее клочка.
- Что верно, то верно, - протянул страж. - Земля там жутко дорогая. Но ты можешь с этим делом обратиться к дядюшке Россвалду: он должен знать, чем тебе помочь. А за Стену ходить нельзя. Это запрещено. Теперь же прощай: мне не позволительно так долго беседовать с чужаками, - с этими словами угрюмый блюститель западной границы скрылся в темноте.
- Подождите! - окликнул его Маеделвин. - Как я должен разыскивать дядюшку Россвалда?
- Это и не нужно, - отозвался страж. - Он сам тебя найдет.
Маеделвин что-то пробормотал в ответ, но его никто не услышал. Когда он отошел метров на сто от Стены, последняя наконец подала голос, глухой и однозвучный.
- Зачем вмешивать сюда дядюшку Россвалда?
- Разве ты не расслышала, что он чужак? - презрительно произнес страж, особо выделив голосом последнее слово.
- А, в таком случае это решительно все меняет!
И Стена снова принялась молчать, как прежде; камни ее тихо дышали; страж возобновил хождение туда-сюда и стал насвистывать какую-то мелодию.
***
Когда Маеделвин добрался до усадьбы покойной тетушки, завещанной лишь ему, как единственному живому родственнику, и вошел внутрь, то услышал явный хлопок в ладоши, донесшийся откуда-то с холла. Звук распространился по всей усадьбе, как пламя по сухим веткам, так что в каждом уголке дома можно было услышать этот странный хлопок. Свет зажегся сам, мерцая, словно только пробуждаясь ото сна.
Сердце Маеделвина отчаянно заколотилось; голова налилась тяжестью. Человеку захотелось выбежать на улицу и понестись вперед и вперед, пока ночной ветер не охладит обезумевший от страха ум. Но он не сделал этого. Сжав страх в капсулу, сомкнув зубы, Маеделвин прошел в холл. На кожаном коричневом диване гордо возлежал старик, довольно крепкий для своих лет, обладавший живыми внимательными глазами.
"Дядюшка Россвалд!" - пронеслось скорым поездом в мыслях у Маеделвина.
- Здравствуй, друг мой, - отозвался тот (а это был непременно он) и резво поднялся на ноги. - Несказанно рад видеть тебя. Постой, нет нужды объяснять мне просьбу: я знаю все, что заботит тебя. Так вот же, слушай. На окраине, неподалеку от Стены, есть у меня склеп с золотыми дверями.
- Получается, могильщик не лгал, - пробормотал Маеделвин, уставившись на дядюшку Россвалда. - "Но откуда, черт возьми, он знает, кто я и что мне нужно?"
- Он был абсолютно честен с тобой, - улыбнулся последний, обнажив мелкие желтые зубы. - Склеп пуст и ждет своего хозяина. Желаешь ли ты приобрести сие величественное строение?
- Сначала мне нужно увидеть его и, разумеется, узнать цену. Я не собираюсь устраивать тетушке похороны, как царице египетской.
- О, друг мой! Не волнуйся об этом. Склеп недорого стоит, и по сравнению с унылой кладбищенской землей это настоящий дворец для покойников, да и живым людям он несомненно покажется великолепным.
Маеделвин сжал губы, а затем кивнул в знак согласия.
- Хорошо, покажите мне склеп.
***
Старик всю дорогу о чем-то болтал, но Маеделвин, не спавший две ночи подряд, почти не слушал его. Чужак хотел побыстрее похоронить тетушку, потом продать ее особняк и уехать с деньгами и чистой совестью домой. Город ему не нравился, а особенно неприятна была для Маеделвина Стена, к которой несколько часов назад он совершил путешествие.
- Как в клетке живете, - сказал странник дядюшке Россвалду, невзирая на то, что перебил его.
- Отчего же? - удивился тот.
- Эта ваша Стена... Туда нельзя, сюда запрещено, отсюда проваливай... Там, откуда я прибыл, люди имеют свободу, а здесь сплошные запреты. Какой же я человек, если даже не имею возможности прогуляться там, где мне хочется! Ваши птицы одарены большей вольностью, чем вы сами.
- Мы живем не в клетке, - гордо поднял голову продавец склепа. - Наш дом - Запад. Люди с остальных трех частей города завидуют нам, поскольку не имеют и сотой доли того, чем владеем мы. Их жизнь куда хуже нашей. Взять хотя бы кладбища.
- Отчего ж вы так уверены, что это не слухи и не выдумки самих местных жителей?
- На Западе не лгут, - коротко ответил старик, и в голосе его чувствовалась абсолютная уверенность в сказанном. До самого конца пути дядюшка Россвалд не проронил более ни слова; губы его были сжаты в узкую щелку.
***
- Вот он, склеп с золотыми дверями! - дядюшка Россвалд остановился около каменного готического здания. Оно, покрытое легким ночным шелком, и в самом деле выглядело великолепно.
- Красиво, - протянул Маеделвин.
- А я что говорил, - хитро прищурился старик и самодовольно улыбнулся. - На Западе не лгут, - вновь повторил он. - Ну же, проходи внутрь.
Маеделвин осторожно спустился в склеп по широким каменным ступеням. Изнутри, снизу, приветливо открытая дверь и вправду казалась золотой. Помещение склепа было просторным и довольно прохладным: камень бережно оберегал холод так же, как и земля - мертвые тела.
- Он не имел еще своих хозяев. День за днем ожидает он того, кто позаботится о нем, - гулко прозвучал голос дядюшки Россвалда, спускавшегося вниз.
- Сколько вы хотите? - быстро спросил Маеделвин. Старик назвал такую смехотворно низкую сумму, что чужак даже не стал раздумывать и моментально согласился приобрести склеп с золотыми дверями. - О, друг мой! - замурлыкал дядюшка Россвалд. - Ты поступил правильно. Лучшего места для погребения и не найти.
Они заключили договор прямо на месте; Маеделвин отсчитал нужное количество денег из той суммы, что всегда носил с собой, и старик, учтиво поклонившись, поспешил удалиться. Гость, в свою очередь, также не стал задерживаться здесь и через пару минут уже шагал в усадьбу покойной тетушки по памяти и подсказкам ветра, толкавшего в его спину.
***
Когда Маеделвин прибыл в склеп утром, внутри стоял крепкий деревянный гроб - последняя колыбель для умершей. Дядюшка Россвалд оказался не только продавцом великолепной усыпальницы с золотыми дверями, он также занимался изготовлением гробов. Маеделвин был весьма доволен тем, что наконец нашел подходящее место для погребения тетушки и, вдобавок, за такую низкую цену, а гроб и вовсе достался ему по акции "второй товар - бесплатно", судя по маленькой записке, прикрепленной на крышке. Словом, чужестранец чувствовал себя прекрасно.
Маеделвин шагал по склепу туда-сюда, предаваясь мечтам, когда внезапно заметил, что в помещении стемнело. Он бросился к ступеням и обнаружил, что тяжелая золотая дверь наглухо закрылась.
- Нет! - закричал посетитель склепа и принялся стучать руками и ногами по ней, все еще не веря в произошедшее. - Что за чертовы шутки?! Выпустите меня!
Дверь зарычала в ответ, и ее металлический голос прозвучал гулко.
- Никто не смеет причинять мне вреда! Ты пожалеешь, что сделал это.
Ступени стали вырастать, становиться все выше, пока не достигли каменного потолка; гость в первые секунды покатился вниз, на землю; последняя заохала от боли и тяжести тела Маеделвина и начала дрожать.
- Господи, да что за чертовщина? - обезумевше кричал чужак, пытаясь доползти до угла склепа и забиться там, как несчастное насекомое. Тут раздался скрип, и деревянный гроб, предназначавшийся тетушке, поднялся на ноги и медленно зашагал по направлению к Маеделвину, крышка же осталась лежать на земле.
- Обними меня, странник, - шептала "колыбель" и подходила все ближе к несчастному человеку.
- Никогда! За что мне все это?! - срывая голос, орал тот.
- Ты чужак, - хором ответили и склеп, и золотая дверь, и земля, и гроб.
Последний приблизился к Маеделвину максимально близко и упал на него, так что человек оказался внутри, как пойманный зверек, как мошка в сетях паука. Крышка подбежала и запрыгнула сверху, ограничив доступ холодному воздуху из склепа. Как ни бился, ни старался чужак - он не смог выбраться из гроба и только глухо и хрипло кричал.
Земля раздвинулась, образовав яму в самой себе. Могильную яму. "Колыбель" осторожно легла в нее, и земля регенерировалась. Все вокруг снова стихло; воцарилось всеобщее молчание. Склеп, как и прежде, принял на себя гордый и величественный вид умудренного жизнью старика. Его неторопливому существованию никто не смел более помешать.
Лишь небольшой холмик внутри склепа напоминал о том, что усыпальница отныне не свободна, как лесная птица: у нее теперь есть хозяин.