Аннотация: С чего всё началось, завертелось и закружилось.
День был тёплый и солнечный. Степь, поле, лесополоса, снова степь. Пейзаж из автобусного окна не отличался большим разнообразием и нагонял сон. Но на каждое действие есть противодействие, и это противодействие - сам микроавтобус - самое худшее, что может случиться при поездках из одного города в другой. Маленькая, душная, тесная комнатка на колёсиках, в которой ни то, что поспать, посидеть удобно и то не удастся.
Внезапно степь в окне автобуса сменилась городским видом: стали мелькать дома, машины, дороги, в общем, всё, что присуще среднестатистическому городу. В сравнении с моим городом, областной центр был раза в десять больше, и раз в пять грязнее, хотя из автобусного окна этого видно не было: власти, ведь, чистят дороги.
Наконец, автобус прибыл к автовокзалу - конечная станция. Выйдя, а точнее, выползя из тесного душного салона, я вдохнул полной грудью тот относительно свежий, относительно чистый воздух, в котором витал ни с чем не сравнимый запах степных трав, смешиваясь со слабой, но уловимой вонью помоек, доносящейся из каждого двора, из-за каждого дома. Даже этот воздух не чета автобусной духоте. "Так-с, теперь ждём тридцатку и до второго корпуса", - объяснила Таня. Она была моей старшей сестрой, и по совместительству - источником многих моих проблем, к которым относится так же и эта поездка. Дело в том, что, коруппированные преподы из её института отказывались принимать дипломную работу без дополнительных мотиваций. Хоть и областной центр, а жизнь везде одинаковая. Старше она была меня на пять лет, хотя по ощущениям - совершенный ребёнок. И по внешности тоже -выглядела она, по большей мере, лет на пятнадцать, и ростом была полтора метра. Одной из её самых противных черт была её долбанутость на всю голову. Она никогда не думала что делает, из-за чего и ввязывалась в разные глупые ситуации, но, тем не менее, она всегда могла найти выход из них. Но, из-за своего огромного опыта в создании и решении проблем, Таня обладала несравненной способностью адаптироваться к любой ситуации за минимальное время. Вот за это я её уважал. Раз-два-три, и мы сидим в тридцатке, направляющейся к институту.
Около получаса мы ехали от автовокзала до института. Небо, люди, дома, машины, полу разбитый асфальт - вот и всё, что встретилось на пути. Было впрочем, и кое-что необычное: сразу же после того, как мы сошли с автобуса, я увидел стоящую прямо перед ним девочку.
Выглядела она лет на девять, одета была в легкий топ, джинсовые шорты, босоножки и солнцезащитные очки, сдвинутые на лоб. Её светлые волосы доходили ей почти до пояса и свободно развивались на ветру. В общем-то, она была миленькая: детское личико, ещё не познавшее губительного действия косметики, сияло жизнью, губы улыбались, радужные глаза сверкали. Она смотрела на меня и улыбалась, так что мне даже стало как-то неловко.
- Здравствуйте, - обратилась улыбчивая девочка ко мне.
- Здравствуй, солнышко, - я немного растерялся, - прости, мы знакомы?
- Нет, но я о вас наслышана.
- О как. Ты, наверное, меня с кем-то перепутала.
- Нет, это точно вы. Я вижу это по вашим глазам.
- Да? И что же говорят тебе мои глаза?
- Что это вы.
- Мдя... Какие-то они немногословные.
- Ну, это ведь ВАШИ глаза.
- А ты забавная.
- Я знаю, мне все так говорят.
- А от кого, если не секрет, ты обо мне слышала?
- От мамы. Вы любите яблочный пирог?
- Обожаю, солнышко, и даже умею печь.
- Это великолепно, - обрадовалась девочка, - Приходите сегодня к нам! Мама как раз печёт пирог. Вы какой чай любите?
- Прости, но сегодня у меня много дел, а завтра с утра я уеду из города. Как-нибудь в следующий раз, хорошо?, - эта разговорчивая девочка по-настоящему выбила меня из колеи, и я отвечал по инерции.
- Как жаль... Быть может, всё-таки у вас найдётся минутка, перед тем как вы уедите?
- Не думаю.
- Эх... Ну мы всё равно будем ждать вас, - сказала девочка и упрыгала прочь.
- Хех, - подумал я, глядя вслед забавной маленькой девочке, - интересная развлекуха у нынешних детей. Как тебя зовут, солнышко, - крикнул он вдогонку. Девочка обернулась, улыбнулась ещё раз, и ответила: "Ева!".
- Нан, блин! Не тормози! Мы и так опаздываем! - крикнула раздраженно Таня прямо мне под ухо.
Я мгновенно проснулся. Как странно, такой реалистичный сон, и я не помнил, как уснул.
- Иди вперёд, чтобы я тебя видел.
- Ага, ты ещё потеряешься.
- Мне шестнадцать, а не шесть... Сейчас сон приснился странный: будто меня малолетка клеила.
- О-оу. - Ехидно улыбнулась Таня. "О-хо-хо, батенька, да вы у нас латентный педофил", - имела ввиду она. У девушек её внешности часто имеется сдвиг по фазе, согласно которому - все мужчины - латентные педофилы.
- Давай без этого! - Сказал я ей, а про себя подумал: - "Я не педофил, я лоликонщик".
Всю оставшуюся и, по правде, скучнейшую часть дня, которую я провёл в холле второго корпуса, в швейном ателье и в пустой квартире в компании озабоченной кошки, вплоть до того, как я лёг спать, весёлая девочка не выходила из головы: не каждый день тебя зовет на чай мини-Рапунцель. Во сне. К тому же, меня настораживал этот внезапный провал в сон и столь же внезапное пробуждение. Раньше со мной такого не случалось.
Кровать, на которой мне постелила Таня, кроватью не была даже номинально. Это был постеленный на пол плед, подушка двадцатилетней давности и одеяло к ней в дуэт: эту квартиру Таня снимала (не на свои конечно кровные, на кровные её парня), и жила в ней одна, так что хорошо, что хотя бы это нашлось. Было неудобно: привычные пружинки теперь были заменены бетонным полом, одеяло было тонким, подушка плоской, а плед жестким. Но, как бы то ни было, спать то хочется, и, в конце концов, я уснул, думая о весёлой девочке с радужными глазами.
Обычно я не вижу снов.
Но в ту ночь мне приснился сон. Утро. Лес. Вокруг никого. Я бегу, спотыкаюсь, падаю, снова встаю и снова бегу. Полдень. Я всё бегу. Сумерки. Бегу. Вот зажглись звёзды. Бегу. Деревья начинают приобретать странные пугающие формы. Внезапно я вижу перед собой избушку, обычную русскую избу, но на курьих ножках. Это, наверное, очень удобно: прямо как американский дом на колёсах, только круче. Во-первых, избушка гораздо более стильная, во-вторых, более вездеходная, в-третьих, поддержим отечественного производителя!
Я обошел избу со всех сторон, ни окон, ни дверей не оказалось. "Избушка, встань к лесу задом, ко мне передом" помогло: избушка повернулась, и передо мной оказалась дверь. С лестничкой! Я поднялся по лестнице и позвонил в звонок. Он, как бы то странно ни было, был электрическим. Через мгновенье дверь отперлась и из-за неё выглянула та самая забавная девочка, что звала меня на чай, Ева.
- О, так вы всё-таки пришли.
- Да. Свободная минутка появилась, вот я и решил, почему бы не зайти.
- Проходите, пожалуйста. И снимите обувь, пожалуйста. В лесу был дождь.
Внутри избушка была несколько больше, чем это могло показаться снаружи. Раза, эдак, в три больше. К тому же она больше напоминала городскую квартиру, чем деревянную постройку. Пахло свежей выпечкой, скорее всего, яблочным пирогом. Ева отвела меня в гостиную, где нас уже ждал накрытый чайный столик возле кресла и диванчика ему в дуэт, и молодая, лет на двадцать пять, женщина, представившаяся Волкирией, с модельной внешностью. Я даже удивился: если она была матерью Евы, то сколько же ей было лет? Её глаза так же радужно переливались, лицо было почти таким же юным, и косметикой она, видимо, тоже не пользовалась, и, тем не менее, была прекрасна, как смесь ангела и беса: стройное молодое тело, светлые волосы, в меру пышная грудь, широкие бёдра, высокий рост, даже выше меня (а ведь во мне все сто восемьдесят три сантиметра), и белая, как молоко, кожа. Одета она была в простенький сарафан, достаточно короткий, чтобы обнажать её стройные ножки. Но в то же время, за этим ангельским образом просвечивалась истинная мудрость, какая бывает только у тех, кто прожил ни одну эпоху перемен.
За чаем с яблочным пирогом мы болтали о всякой чепухе: о деревьях, небе, солнце, траве, феях. Потом, когда Ева ушла спать, темы начали приобретать несколько другие оттенки: политика, религия, катаклизмы, конец света и прочие страшности. Ведь не грех пропустить часок-другой в беседе с хорошим человеком за кружкой ароматного иван-чая с вкусным яблочным пирогом.
-... именно поэтому я считаю адронный коллайдер бредом. Это всего лишь игрушка для больших детей!
- Возможно, ты прав. Хотя, по-моему, ты слишком резок. Во всём ведь есть свои плюсы. Даже если ничего не получится, ведь они уже будут знать, что это пустая затея.
- Дураки ничему не научатся, а если и научатся, то найдутся другие дураки, которые повторят их ошибку. Это бесполезно... Засиделся я, - сказал я, смотря на часы. Они показывали ровно двадцать семь тридцать четыре, - я, пожалуй, пойду.
- Ну, куда ты пойдёшь, на ночь глядя?! Там волки в лесу голодные.
- Пожалуй, ты права, но...
- К тому же, есть то, что я хочу с тобой обсудить, - Я насторожился. Тон Волкирии резко сменился с тёплого дружеского на холодный деловой, - Конечно, интересно было поговорить, но ведь не стала бы я приглашать тебя только ради душевной беседы.
- Слушаю...
Волкирия встала из-за стола и подошла к окну.
- Подойди сюда, что ты видишь здесь?
- Ну, лес, - сказал я, глядя в окно.
- Во-о-о-о-он там вот.
Я привстал из-за стола и посмотрел пристальнее... Ночь, тишина, данная на век, лес, копошащийся возле могилы живой труп.
- Ёманарот! Это ещё что за хрень? - с криками я отскочил от окна.
- Где именно?
- Там! Возле креста.
- А, это. Это вурдалак. Но вообще я хотела показать тебе вон те холмы. Во времена царствования императора Шишина Третьего...
- "Пора завязывать с играми", - истерически подумал я, - "И срочно к писиатру".
- Лучше не надо, - по-дружески предупредила Волкирия, - в психушку положат и не выпустят. Иди сюда, не бойся. Так вот: во времена царствования императора Шишина Третьего здесь, на этих холмах, был расположен великолепнейший ансамбль...
Я со страхом короткими шагами стал приближаться к окну. Падать было больно, но это было не самое неприятное: гораздо неприятней было лицезреть ехидную полу-улыбочку на лице Волкирии. Внешность и правда обманчива - такая красивая женщина, и такая жестокая! Любой бы, наверное, штаны обмочил, или чего похуже, если бы у него, полного сосредоточенности и внимания, только что увидевшего непонятную хренотень из фэнтези РПГ, перед глазами на оконном стекле повисла полуразложившаяся физиономия гуля. Нет, ну серьёзно - это страшно.
- Всё нормально, - посмеиваясь начала Волкирия. - Сюда он не проникнет.
Гуль, к сожалению, не разделял её уверенности, как и я, и, повиснув на оконной раме, со всей дури вмазал по стеклу. Стекло даже не потрескалось, но упорства ему было не занимать, с он продолжал долбить стекло в такт тиканью настенных часов.
- Брысь! - крикнула она на гуля. - Брысь сказала! Вот паразит, совсем от рук отбился! - посетовала она вслух, - Сгинь с горизонта! Фу в будку!
А гуль и не думал прекращать. Его правая рука с каждым новым ударом оставляла мокрый след на стекле. Я даже начал подозревать, что она развалится быстрее, чем он пробьёт стекло.
- Ладно, в другой раз про холмы. Это не всё, о чём я хотела тебе рассказать. Присядь, - она указала на диванчик, а сама села в кресло. - Ты наверное уже сам всё понял?
- "Без понятия!" - подумал я.
- Можешь не отвечать, я знаю. Ты ведь давно уже догадывался, но боялся поверить - грядёт буря, которой ещё не видело человечество...
- "Срочно, срочно к психиатру!"
- Можешь не отвечать - это лекция. Да, ты прав, грядёт буря... - продолжала Волкирия, всматриваясь в окно: гуль исчез, и теперь кроме черного квадрата в нём нельзы было увидеть ничего. - Ты ведь уже понял, что это непростой сон... Я постараюсь излагать мысли понятно, но, всё же, тебе не стоит сильно заморачиваться над тем, что я сейчас скажу. Кое-где привру, кое-где приукрашу. Когда-то, давным-давно, было одно царство, назовём его Тридевятым. Было оно очень большим, народ не знал бед, а правители по могуществу и власти были соизмерыми с богами. Но они были людьми, а всем людям свойственно ошибаться. Причём некоторым - чаще и сильнее других. И как-то раз один из учёных выдвинул одну очень любопытную гипотезу - "Всё в мире симметрично, как два отражения в зеркале. Если же многократно отражать какой-либо объект, в результате рекурсии, он преумножится". Ну, выдвинул, все посмеялись и забыли. Не забыл один только маленький царевич, который, став царём, стал прилагать все усилия к тому, чтобы подтвердить эту теорию. То ли из жадности, то ли из любопытства, то ли из тщеславия, то ли из-за черепно-мозговой травмы, полученной в детстве, ему в голову крепко засела в голову мысль отзеркалить само бытие. Соседи над ним смеялись в голос, придворные хихикали за спиной, дворцовая прислуга между собой называла его "стекольщиком", но всем злым языкам вопреки, у него получилось. Одного он не учёл - теория, которая вдохновила его на это, была произнесена как тост на свадебном пиру, и учёный, выдвинувший её, был уже сильно пьян, и позволил себе закрыть глаза на один физический факт: ничто в мире не симметрично, совсем даже наоборот. Так и появилось то, что в мифологии называется Миром Мёртвых - абсолютный антипод твоего родного мира...
- "Во имя контрола, альта и делита! Аминь!"
- В результате слияния двух миров, царству пришел конец. Потом, конечно, усилиями сильных обоих миров, они были разделены на две противоположные половинки, и проход между ними был запечатан, но отдельные уникальные личности, на вроде вот этого, - она показала пальцем на гуля, снова припавшего к стеклу, и пытающегося его прогрызть, - до сих пор снуют туда-сюда. Кто-то просто заблуждается, и попадает в другой мир по случайности, кто-то ради развлечения, кто-то ради наживы. И те, и другие, и третьи, попадая в другой мир, приносят массу неудобств...
- Это всё конечно очень интересно, - сказал я, не выдержав поток этого бреда, - но какое отношение ко всему этому имею я?
- И, бинго! Ты догадливее, чем о тебе думают люди. Твоя проблема в том, что ты отказываешься понимать намёки. Рассказываю, - она хихикнула, встала с кресла и подошла к столу. Взяв полупустой электрочайник, она воткнула его в розетку, и, присев на подлокотник, продолжила:
- Вербую я тебя.
- Куда?
- В УЖАС. Университет тяЖб Аномальных Событий. Наш университет занимается изучением аномальных явления, предотвращает их появление и сглаживает последствия. Работа не пыльная, интересная, местами даже весёлая. Коллектив...
- Нет. - отрезал я. Меня с детства учили держаться подальше от всякого рода сект и обществ, а тут попахивало и тем, и другим, и щедро приправлено ароматом наркомании и приправлено соусом из психического нездоровья.
- Штука баксов в месяц.
- Идёт. Когда на работу? - А ещё меня учили не отказываться от халявы. Бесплатный сыр, конечно, только в мышеловке, но если есть голова, то захлопнется она не раньше, чем ты из неё уберёшься. Наверное. По крайней мере именно на это я надеялся.
- Не спеши так. Не убегут от тебя твои деньги. Для начала я введу тебя в курс дела...
Тем временем, гуль снова принялся грызть и драть окно. Волкирию я не слушал - вместо этого я стал прикидывать свои новые возможности в виде штуки баксов в месяц, и воображение моё улетело о-о-о-очень далеко, вплоть до виллы с видом на море и личной яхты. Жизнь, казалось, налаживалась. Волкирия бормотала что-то о моих обязанностях, правах, графике работы и прочей чуши, так монотонно и сладко (кто бы мог подумать, что у неё такой приятный голос), что я, окруженный приятными мечтаниями, стал подрёмывать на уютном диванчике. Один из моих талантов, приобретённых за годы в школе - спать с открытыми глазами, очень пригодился. Внезапно для себя я понял, что я сплю. Во сне. Эта мысль взволновала меня и разбудила. Волкирия, увидев мою озабоченность, стала меня успокаивать:
- Не паникуй ты так , - она указала на гуля, уже забрызгавшего всё стекло гниющей слизью. - Это особое место, граница между мирами. Не бойся, сколько бы он ни бил, он сюда не проникнет. Или нет..., - её интонация стала такой удивлённой, когда гуль, вооружившись камнем, всё таки раскрошил стекло в мелкую крошку.
- Зелёные помидоры! - подытожил я, решив, что очень-очень хочу взять свои слова по вакансии в УЖАСе назад.
Гуль, тем временем, уже наполовину пробрался внутрь. В нос ударил смрад гниющей человечины и пара горящих синим глаз упёрлись в него взглядом. "Так вот что это за фэнтези мир!", - подумал он, - "Песнь льда и пламени".
- Ма-а-а-ать, сделай что-ниб... - только и успел выкрикнуть я, перед тем как гуль, скукожившись сначала в тугой комок, а затем распрямившись, скакнул прямо на меня, забрызгивая всё вокруг слюнями. Непонятно как, но в самый последний момент я отскочил в сторону, но только затем, чтобы поскользнуться на луже гулевых слюней и распластаться во весь рост на полу. На секунду от боли я потерял сознание, а очнувшись, пожалел об этом: гуль, пока я был в отключке, времени зря не терял, и уже снова приготовился к прыжку.
- Лови! - крикнула Волкирия. Времени думать не было, так что я не глядя поймал в руки ухват и направил его на гуля как раз в тот момент, когда тот прыгнул. "Нахрена ей ухват?" - только и успел подумать я, - "У неё ведь не печи". Гуль налетел на рога со всего маху, но мертвей от этого не стал. Ухват воткнулся ему в живот, и он, вырвав его из моих рук, обломал деревянный черенок, и взял его в оставшиеся пальцы, те, что он не раздробил при попытке пролезть в дом, как дубину. Таких было четыре - указательный и средний на левой, большой и мизинец на правой. Я же опрокинул чайный столик, соорудив из него баррикаду, всей душой надеясь, что это хоть ненадолго его задержит, попутно ища поблизости что-то, что может помочь мне выкрутиться из этой ситуации. Волкирия пряталась за мой спиной. Этого только мне и не хватало - мне бы сою шкуру сейчас спасти, а тут ещё она. Моя баррикада, как ни странно, произвела эффект. Положительный в том, что гулю, чтобы через неё перебраться, пришлось выкинуть свою импровизированную дубину, так как ума обойти её у него не хватило, а отрицательный в том, что он снова скукожился и приготовился в новому прыжку. В этот самый момент чайник подал сигнал, что он закипел, и я, нисколько не заботясь той мыслью, что нежити побоку кипяток, плеснул всё его содержимое в морду летящего на меня гуля. И почему он всё время преследует одного только меня? Волкирия мясистей!
Гуль врезался мне в грудь и повалил на пол. Я снова распластался на полу, вдобавок ещё и стукнулся затылком (благо пол был деревянный). В голове зазвенело и в глазах помутнело, но лишь на секунду. Придя в себя, я увидел: голова и плечи гуля, на которые пришелся основной поток воды, неожиданно для всех нас, стали мгновенно плавиться и ошмётки сгнившей плоти потекли мне на грудь, а потом и вся туша, оставшись без управления мозга, упала на меня. Фу бе!
- Что здесь происходит? Я услышала кри... Ох ты ж ёкарный бабай! - Ева появилась как раз вовремя, чтобы лицезреть меня, лежащего не полу в обнимку с гулём, всё ещё тёплым... а нет, уже давно холодным, и стоявшую, как ни в чём не бывало, Волкирию.
- Дурной сон... дурной сон... дурнойсондурнойсон... - бормоча что-то в этом роде, она покинула комнату.
От пережитого и у меня крыша стала ехать, и я задал самый своевременный на тот вопрос момент:
- Мы что, чай из святой воды пили? - Волкирия кивнула мне, и я, удовлетворённый своей догадливостью, снова провалился в беспамятство.
Очнулся я лёжа в кровати. Спина и голова всё ещё болели, но уже совсем не так как при ударе. Аромат гниющего мяса выветрился, и его заменил запах леса. Леса?..
- Окно! - от резкого подъёма меня затошнило, закружилась голова, и что-то в шее неприятно хрустнуло, но это помогло вернуться в реальность целиком. А, нет же - в сон. "Наверное, у меня сотрясения головного вакуума", - усмехнулся я сам над собой. Приподнявшись на локтях, я огляделся: первым в глаза бросилась масляная лампада, источавшая аромат хвои, висевшая под незнакомой мне иконой. Окно было заколочено шестью перекрестьями досок и обклеено лентой "keep out". "Это хорошо", - подумал я, - "значит никакая новая нечисть не пролезет". Гуля нигде не было. Часы показывали тридцать часов сорок восемь минут. Попытавшись встать, я наткнулся рукой на что-то тёплое и мягкое. На проверку это оказалось ничем иным, как Волкирией. Убедившись в отсутствии разделявшего нашу постель меча, я прикинул, что это, как минимум, намёк. Не знаю, кого как, а меня на подобные вещи после встречи с агрессивной смердящей кучей нисколько не тянуло, поэтому, превозмогая тошноту и боль в спине, я быстро собрался и ушел. Скорей из этого чокнутого дома, назад, к душным автобусам и написанию диплома для сестры.
Очнулся я... Снова очнулся я уже в реальном мире, лёжа на своей дыбе. Спина и голова всё ещё болели. Оно и не удивительно - в такой духоте у кого угодно начнётся и тошнота, и головная боль, и галлюцинации, а лежание на бетонном полу нисколько не способствует расслаблению мышц спины. Открыв форточку, чтобы проветрить помещение, и решив, что всё это просто дурацкий, глупый, дико реалистичный сон, я снова лёг спать, и проспал на этот раз без происшествий до утра.
Новый день был лучше старого, так как сулил возвращение домой - мерки были сняты, дела сделаны, и больше его тут ничто не держало, так что, позавтракав и попрощавшись с Таней, я отправился на вокзал, взял билет на ближайший и вернулся домой. Автобус, на этот раз, слава богу, был нормальным, междугородним, и по дороге я восполнил недостаток спокойного сна. О глупом, реалистичном кошмаре я уже и думать забыл, предвкушая встречу с кастрюлей домашнего плова и родным любимым компьютером. Но дома меня ждал сюрприз: из домашних не было никого, зато посреди прихожей стояла огромная коробка, обклеенная скотчем, и прикрепленная к ней записка:
"Онаний,
Мне жаль, что наша беседа прервалась столь неожиданно и спонтанно. Я, правда, не специально это устроила. Честно-честно, так случайно вышло. Но речь не об этом: вчера, виду столь внезапного проникновения в мою квартиру вурдалака, я не успела рассказать тебе нечто очень важное: помимо обычных обязанностей вроде устранения аномалий, ты должен так же посещать курсы для экзорцистов-новичков, а так же самостоятельно повышать уровень образования с помощью книг и интернета. Через месяц занятий для тебя состоится первый экзамен, и если ты его завалишь, возмещение убытков за потраченное впустую время преподавателей лягут на тебя! Отныне ты член УЖАСа, а должен понимать всю ответственность, легшую на тебя. В первую очередь, ответственность перед самим собой.Не волнуйся, все бумаги я уже заполнила, за тебя расписалась, печать поставила, так что бюрократы тебя волновать не будут. С сегодняшнего дня ты заступаешь в должность штатного специалиста по аномальным ситуациям Костанайской области. Удачного рабочего дня, не подведи.
П.С. Ты так внезапно ушел. Я чувствую себя брошенной и оскорблённой. Но я тебя прощаю.
П.П.С. Амуниция и плата за этот месяц внутри."
Так я и познакомился со Штилем и попрощался со покойной жизнью. Заодно понял, что штука баксов - это бакс в количестве одной штуки. Серебряный. Крындец!