Звезды с крыши смотрелись большими и влажными. Яркие мерцающие ягоды, рассыпанные по бархатной черноте неба. Сентябрьский ветер освежал горящие щеки, запутывал длинные темные волосы, терзал пёстрое шифоновое платье, но отвлечь от неба не мог. Аида стояла, запрокинув голову, с восторгом вдыхая темное небо. Созерцательница не была романтичной и сентиментальной, она просто никогда раньше не смотрела на звезды с крыши. Еще десять минут назад, наблюдая веселящихся сокурсников, девушка скучала в липком гламуре клуба, и предложение незнакомого симпатичного парня "Пошли на крышу, звезды фотографировать!", было хорошим поводом сбежать от грохота утомившей дискотеки.
- Нравится? - Осторожный вопрос-выдох проник в девичью голову легко, как ветер.
- Очень! - Шумно втянула носом воздух. - Давай не будем их фотографировать! Пусть будет все как есть.
Из-за спины уловила звук одобрительной усмешки. Рука, плечо и даже шея ощутили чужое тепло. Мурашки бисером скользнули по женской спине: от шеи по позвоночнику, отдаваясь в крестце. В ответ горячая мужская ладонь коснулась холодных пальчиков, неторопливо провела по ладони, обхватила запястье.
"Как просто оказаться посреди огромного города - на вершине мира. Там внизу строгий отец, театральный курс, интриги, тщеславие и вечная борьба за место под солнцем. А здесь - небо, звезды, ветер и я - "чистый лист". Могу рисовать все, что хочу! Свободу? Сейчас!" - опасные мысли крупными горячими каплями катились по лицу, подбородку, шее, груди, стекая ниже и ниже вместе с поцелуями горячих, влажных, мужских губ. Никаких слов. Слова, даже самые романтические, стерли бы неземной миг свободы. Не было банального знакомства, не было прощания. Переполненная впечатлениями Аида спешно села в первое подъехавшее такси. Парень еще долго смотрел вслед исчезнувшей машине.
- Сколько уже?
Ольга, ставшая невольной свидетельницей токсикоза, с еле заметным пренебрежением смотрела на умывающуюся Аиду.
- Оль, мы не большие подружки... хочу просить не говорить никому...
- Да мы скорее соперницы, по Игнатовской роли.
Ровная спина шатенки оторвалась от стены, и её хозяйка нехотя продолжила: - Пойдешь на аборт?
- Я была у врача. Шансов, что ребенок останется, нет. Много всего против его рождения.
- Чокнулась? Это же опасно: пашешь как вол, а тут мина тикает... - совершенно искренне посетовала хозяйка циничной ухмылки.
- Карма, Оленька. И рожать без мужа нельзя, отец со своей мусульманской гордостью... и аборт не могу... одним словом, все так запутано.
Ольга, прищурив огромные карие глаза, с интересом смотрела на бледное лицо сокурсницы, раздумывая о странной восточной гордости и непонятных ей старорежимных обычаях.
- Ну, ты же залетела не после лишения девственности. Что думает твой парень? Ты ему сказала?
- Парень? Продолжает фотографировать звезды.
...??
- Так бывает.
- У тебя? С твоим-то воспитанием и понятиями? Не верю. Аидка, ты чего-то недоговариваешь!
- У меня индивидуалка по сценречи. Клара убьет, если опоздаю.
Достала пудреницу, тщательно запудрила темные круги под глазами.
- Странная ты, и о чем только думаешь?
- Думаю, что придется несладко, если ты по секрету расскажешь мою новость.
- Дура, не тянет меня на такую стервозность. И делить нам с тобой, по большому счету, нечего. А вот ситуации - похожи. Только я свою на первом курсе - не задумываясь.
- Жалеешь?
- Снится.... А ты? Будешь ждать выкидыша?
Аида сжала до белизны губы, замерла, глядя поверх Ольгиных глаз шаманским взглядом. Очнувшись, медленно развернулась и вышла.
Выкидыша не случилось. Напротив, чувствовала себя счастливой. В одночасье круто изменилась. Из серьезной, внимательной, дотошной и надменной фифы превратилась в улыбчивую пофигистку с легким отношением к происходящему, совершенно не замечающую свое "особое состояние". Классические шпильки и шифоновые юбочки сменила на NEXTтовый стиль: мешковатые свитера, джинсы и грубые ботинки. Ольга не проболталась, и перемена в отличнице никого не заинтересовала, вокруг было полно эксцентричных студентов. А вот бешеной работоспособностью удивляла даже неугомонных режиссеров-дипломников, с которыми репетировала до первых петухов, а потом неслась в аудиторию. Дома почти не бывала. Животик, совсем маленький, но уже кругленький, под свободной одеждой никто не замечал, даже мама. Впрочем, маму всегда больше интересовал дом - её единственная любовь. Ежедневно встречая бодрый взгляд отца, до слез "царапала" мысль: "он не простит". Традиции в семье были незыблемы. Единственной дочери и так позволили многое: театральное училище, публичную жизнь, снисходительно предполагая, что после замужества она забудет о "неженской профессии".
Как-то утром полусонная студентка, не успев запахнуть халатик выходя из душа, столкнулась с мамой. Немая сцена длилась почти минуту. Ни слова не говоря, женщины разошлись в разные стороны. Аида - понеслась в училище. Растерянная женщина - готовить завтрак мужу. Этим утром омлет в руках профессиональной хозяйки впервые в жизни пригорел, а упорная студентка получила главную роль у талантливого выпускника режиссерского курса. Через два дня приехала мамина родня: любимая бабушка, строгая тетя Асия и двоюродный брат. Суббота была странным праздником - Днем влюбленных. На кухне ждали только ее. Мама разливала горячий чай. Аида присела на краешек стула и молча уставилась в едва заметный пар над желтой пиалой. Бабушка внимательно посмотрела на внучку и задала лишь один вопрос: - Ты знаешь, что делаешь?
Девушка плотней запахнула махровый халат и, сжавшись под тяжелыми взглядами старших, опустила голову. Где-то в комнате беспрерывно звонил ее телефон.
- Ты помнишь, какого ты рода? Знаешь, что сделает отец, когда узнает о бесчестии? - Низким рокочущим голосом начала распыляться тетя Асия.
- Айка! Он, конечно, тебя не убьет, а маму... и себя, - Рафис нервно крутил в руках пустую пиалу.- И почему твой мужчина не готовится к свадьбе? Где он? Я хочу с ним поговорить. Просто поговорить!
- Рафи, нет никакого мужчины, - колючки глаз царапнули по лицу брата и снова уставились на остывающий чай.
- Он бросил тебя? - изумленная тетка задохнулась вопросом. - Тебя, небесную красавицу? И твоего ребенка?
- Тетя, никто никого не бросал. Я его не знаю.
В кухне повисла тишина. Стоящая у плиты мама охнув, грузно осела на пол. Рафис быстро подскочил к тетке, ловко подхватил под руки, усадил на стул, стал щупать пульс.
- Обморок. Воды. Откройте форточку.
Профессиональные указания выполняли в гнетущей тишине.
Бабушка вздохнула и тихо спросила: - Аида, значит, у тебя решения - нет?
- Нет... - тихо выдохнула внучка.
- Рафис, твоя младшая сестра сделает все, как ты скажешь. - Повернулась к внучке, подняла за подбородок бледное лицо и, сурово взглянув в глаза, переспросила: - Аида, ты сделаешь, как скажет Рафис?
Девушка молчала.
- Аида?
- Да, бабушка, - тихий всхлип.
Тетя Асия подошла к сестре, обняла и тихо сказала: - Алён, мы найдем хорошую семью для ребенка, Аида уедет к бабушке, никто не узнает, Рафис все придумает.
- Я не могу уехать, у меня репетиции.
Все удивленно посмотрели на сжавшуюся в тугой комок виновницу.
- Ты хоть иногда думай головой, бала, - тетка легонько потрепала девушку по голове, сверкнув множеством массивных колец на ухоженных пальцах, - ты уже все сказала.
- Я сейчас не поеду, - упрямо повторила Аида, - мне нужно два месяца, начинаются первые прогоны.
- О, Аллах всемогущий, что у этой девчонки в голове? Тебе нужно думать о том, как спасать честь семьи после своей глупости, а она о каких-то прогонах. И вообще, сестра, кажется, баловство с театром пора заканчивать! Я говорила...
- Нечего попусту болтать, Асия, - бабушка встала, - Аида обо всем договорится с Рафисом, он врач, он брат, он обещал, - повернулась к внукам, переспросила: - Вы договоритесь?
Две темные головы молча покивали.
День "всех влюбленных" закончился. Родственники уехали. Одинокая фигурка сидела на детской качельке. Скрип-скрип. Мысли качались в воспаленной голове. "Честь - свобода. Театр - ребенок. Уйти - остаться. Жить - умереть". Решение не приходило. Девушка глядела невидящими глазами на талый сугроб. Совсем по-другому, нежели Аида на грязный сугроб, смотрели на девушку две пары глаз. Из окна третьего этажа - карие, полные слез, глаза мамы. Из темной машины во дворе - прищуренные мужские.
Упорная студентка репетировала классическую Офелию с такой откровенной искренностью, что даже у партнеров по сцене блестели слезы. Да она и не играла. Аида в эти минуты была той самой безумной влюбленной. Почти ежедневно из темного угла партера за Аидой наблюдали внимательные серые глаза из-под светлой челки. Их хозяин не был театралом, да и к богеме, судя по поведению и виду, не принадлежал. Он приходил лишь тогда, когда на сцене появлялась талантливая студента с горящими зелеными глазами. После репетиций "не театрал" замысловато играя брелоком от ключей, издалека наблюдал, как Аида прощается с подружками и спешит на маршрутку или садится в ждущую ее машину. Убедившись, что "звезда" уехала, неспешно направлялся в сторону припаркованной черной машины.
Как и предполагал Рафис, все началось внезапно, задолго до срока. Репетиция закончилась немного раньше, девчонки прощались. Неожиданно Аида почувствовала, что идти не может и разогнуться - тоже. К счастью, рядом оказалась "посвещенная" Ольга, она тут же бросилась ловить машину. Сидя прямо на крыльце, Аида набирала непослушными пальцами мамин номер. Номер был занят, телефон Рафиса не отвечал. Из темноты прямо перед крыльцом тихо остановилась черная машина. Водитель ловко открыл дверцу, молча помог Аиде устроиться на заднем сидении. Появилась удивленная Ольга и, ничего не понимая, села следом. Машина рванула с места. Придерживая постанывающую подругу, Ольга крутила головой по сторонам и, не выдержав, нарушила тишину вопросом: - Куда мы едем? Аида, это твой родственник? Он знает, куда нужно ехать?
Скрюченная от боли девушка с усилием подняла голову и удивленно переспросила: - А разве это не ты нашла машину?
- Нет...
Девушки растерянно уставились на молчащего, сосредоточенно ведущего машину водителя.
- Молодой человек, вы кто?
- Скорая помощь! А куда ехать, знаю.
Парень, не отрываясь от дороги, ловко достал телефон, набрал номер, заговорил уверенным голосом: - Па, привет! Ты на работе? Отлично! Не занят? У меня есть очень личное и очень срочное дело, буду у входа минут через десять, встретишь?
Притихшие девушки, плотно прижавшись друг к другу, молчали. Сообразительность быстрее вернулась к Ольге.
- Молодой человек, нам нужно срочно в ближайший роддом. У нас критическое состояние. Куда вы нас везете?
- Я же сказал, я скорая помощь, а везу вас в центральную.
- Извините, но мне нужно в другую больницу, мне только туда.... Я должна дозвониться. - Аида стала шарить в сумочке в поисках телефона. Машина, мастерски виляя в запутанных поворотах больничного городка, мягко остановилась. Парень выскользнул из машины.
- Оль, я, кажется, потеряла телефон. Мне обязательно... дозвониться домой, ты знаешь мой домашний? Звони. Предупредить ма-мууу-уу...- Девушку скрутило пополам. Дальше было только нечленораздельное мычание.
Парень буквально тащил к машине за руку высокого грузного мужчину в белом халате. Потом все вместе осторожно помогали выбраться Аиде из машины. Девушка сквозь мычание повторяла: - Оль... маме... только маме... позвони, скажи, где я...
Ольга дозвонилась, но от переизбытка чувств, не разобрав, кто взял трубку, суматошно выложила новость отцу Аиды. Теперь "проколовшаяся" подружка с замиранием сердца украдкой наблюдала, как хмурый мужчина и бледная женщина нервно меряют шагами коридор, стараясь не встречаться друг с другом взглядами. За ними с интересом наблюдает не уехавший загадочный парень. В напряженной тишине с шумом открылась дверь. Пожилой мужчина, встречавший роженицу у больницы, на ходу снимая белый халат, бодрым голосом, громко спросил: - Ну, кто тут ждет новостей от Кабдуловой?
Все четверо почти в голос: "Я! Мы!" Доктор удивленно обвел глазами странных посетителей и громко объявил: - Девочка. Два семьсот. Роженица чувствует себя нормально.
Затем доктор подошел к парню, взял его за руку и тихо спросил: - А теперь объясни мне, кто это? И почему ты привез ее сюда?
- Моя жена, пап. А там твоя внучка, - громко ответил незнакомец.
В коридоре повисла невероятная тишина. Все изумленно смотрели на глуповато улыбающегося сероглазого парня в черном джинсовом костюме.
- А это, - рука указала на стоящих рядом мужчину и женщину, - твои новые родственники. Мне можно увидеть супругу с дочерью?
- Да, - на автопилоте ответил доктор, растерянно глядя на таких же непонимающих "родичей".
- Тогда я пошел знакомиться с дочкой и ее мамой, заодно и сфотографирую, а вы отлично познакомитесь и без меня, - парень, все так же улыбаясь, забрал халат из рук растерянного отца и скрылся за дверью.
- Ну вот, теперь он будет фотографировать не только звезды, - глядя на закрывшуюся дверь, вслух произнесла счастливо улыбающаяся Оля.