Аннотация: Дело о таинственном разрушителе заводов.
ЗАКАТ
Величайшему изобретателю
всех времен и народов
Николе Тесла посвящается.
Симфония N5. 2 ч.
Allegro marcato (главная тема).
С. Прокофьев.
I
Утром в Железокаменске было туманно. Седые воздушные обрывки, словно куски разорванного в клочья одеяла, цеплялись за дома, ограды, огромные цеха и трубы металлургического комбината. Туман начинал понемногу рассеиваться, рабочие, спешащие на завод по длинной, выложенной тротуарной плиткой аллее, уже видели, как из беловатой пелены проступают ступенчатые очертания корпусов предприятия. На столбе висел громкоговоритель, передающий программу местного радио. Голос диктора далеко разносился по заводской территории, дробясь эхом о бетонные стены цехов.
- Сегодня ожидается пасмурная погода. Утром возможен туман. Во второй половине дня - дождь, температура воздуха - 10-12 градусов тепла. А теперь о погоде в других регионах...
Вдруг диктор замолчал, как будто его внезапно прервали, и из громкоговорителя послышался ровный, спокойный баритон:
- Внимание! Внимание! Всем работникам Железокаменского металлургического комбината! В течение пятнадцати минут вам необходимо срочно покинуть территорию предприятия. Повторяю...
На лицах рабочих отразилось недоумение, смешанное со страхом. Люди повернулись и двинулись обратно к воротам, кто быстрыми шагами, кто бегом. После повтора предупреждения из громкоговорителя вновь зазвучал прерванный голос диктора радио. Но никто уже не обращал на него внимания...
Ровно через четверть часа земля стала тихо вибрировать. Колебания становились все чувствительнее, железные ворота, стуча и лязгая, зашатались, люди, собравшиеся бежать подальше от завода, попадали на тротуар, покрывшийся сетью мелких трещин, словно что-то сбило их с ног. Со стороны комбината послышался страшный грохот, будто там взрывали вагоны осколочных бомб. Казалось, что с неба посыпались огромные каменные глыбы. Потом все затихло, так же внезапно, как и началось. Когда тучи пыли, прогнавшие собой последние обрывки тумана, рассеялись, поднявшиеся с потрескавшегося тротуара рабочие не поверили своим глазам. На месте металлургического комбината возвышалась равномерная серая груда обломков. А из поверженного возле ворот на землю громкоговорителя звучал все тот же голос диктора радио:
- А теперь о спорте. Вчера наша мужская сборная по баскетболу одержала победу в четвертьфинальном матче...
В здании Всемирного Экономического Конгресса было шумно. В зале заседаний бурно обсуждалась тема, взбудоражившая весь мир. Три дня назад одна из крупнейших металлургических компаний - "Стальгав" - лишилась своего главного предприятия. В газетных заголовках сообщалось, что Железокаменский металлургический комбинат был стерт с лица Земли. Репортеры суетились, сновали по залу, как рой пчел вокруг цветов, выступающие кричали, грозили пальцами и стучали кулаками по трибуне, требуя тишины.
- Экспертиза еще не дала официального заключения, но, несомненно, все доказательства указывают на то, что это дело рук нашего давнего конкурента - компании "КоСталь", - кричал, размахивая руками, гендиректор "Стальгава" - толстый человечек с блестящей лысиной. Говорил он так, будто долго репетировал свою речь: с особенным негодованием, восторгаясь своими ораторскими способностями. И репортеры старались не пропустить этот момент: они сгрудились вокруг трибуны с гирляндой микрофонов и то и дело щелкали цифровыми фотоаппаратами.
- Вы считаете нас настолько благородными, что мы предупредили рабочих об опасности? - язвительно усмехнулся сидящий во втором ряду гендиректор "КоСтали".
А выступающий оппонент стал с еще большей настойчивостью твердить об убытках компании, об обвале акций на фондовых биржах, наконец, о потерявших работу жителях Железокаменска.
Но не успел гендиректор "Стальгава" окончить свою гневную тираду, как в стане экономистов начался переполох. На все компьютеры зала заседаний пришло грозное сообщение от неизвестного адресанта: "Внимание! Внимание! Всем участникам Всемирного Экономического Конгресса срочно покинуть здание и прилегающую к нему территорию в течение двадцати минут". Эта запись произвела эффект разорвавшейся бомбы. Послышались крики "срочная эвакуация", всех присутствующих на заседании словно ветром сдуло с кожаных кресел, и даже самоуверенный докладчик с вытянувшимся лицом побежал к выходу, оставив бумаги на трибуне. Репортеры сворачивали аппаратуру и спешно покидали здание.
Когда все уже стояли на улице, тускло освещенной фонарями, и тревожно посматривали на часы, послышался слабый подземный гул, началось небольшое землетрясение, и косой стеклянный цилиндр здания Конгресса рухнул как карточный домик, исчезнув в густом облаке пыли.
Экспертизы можно было уже не ждать...
II
- Богдан?.. Это Михейко тебя беспокоит. Ты... не мог бы сейчас заскочить в участок?.. Когда?.. Хорошо, через два часа... Давай...
Богдан Олескин положил мобильник на стол. И зачем его вызывает начальник милиции? Можно подумать, что у него больше дел нету. Никак без него не обойдутся. Да, тяжело быть хорошим частным сыщиком! Сколько у него было дел? Шестьдесят семь, что ли? И только шесть не раскрыл. Только шесть...
Чуть позже, попивая из маленькой фарфоровой чашечки горячий кофе, Олескин все же более трезво оценил обстановку. "Вообще-то Михейко знает, что я злюсь, когда меня вызывают по пустякам. Значит, у него есть для меня интересное дельце, которое не так-то просто раскусить", - подумал он.
Когда Богдан вошел в кабинет начальника милиции, Михейко нервно постукивал костяшками пальцев по столу. Олескин сразу понял: разговор будет нелегким.
- Присаживайся, - предложил Михейко, не переставая барабанить пальцами по столу.
Олескин сел возле стола, внимательно посмотрев в глаза Михейко. Томление и стук пальцев начальника милиции начали раздражать частного сыщика.
- Ну, и зачем вы меня вызвали? - теряя терпение, проговорил Олескин.
- Понимаешь... - пробормотал Михейко, барабаня пальцами, и вдруг опустил их на стол. - Ты, я думаю, новости смотришь... Знаешь, что произошло на днях у нас в Железокаменске...
- Ты что... имеешь в виду взрыв на металлургическом комбинате? - спросил Олескин, сразу все поняв.
- Да, - ответил Михейко.
- Ты действительно считаешь, что я буду выполнять правительственные поручения? - произнес Олескин.
- Понимаешь... - снова начал Михейко. - Все так запутано... У нас нет другого выхода... Здесь какая-то мистика...
- Вот как? - заинтересовался Олескин. - Что же в этом деле необычного?
- А ты представь себе, что в обычный будний день утром из громкоговорителя возле завода послышался незнакомый голос, предупреждающий об опасности, а через четверть часа от огромнейшего комбината остались лишь рожки да ножки. А еще спустя трое суток примерно таким же макаром рухнул небоскреб, в котором располагалась штаб-квартира Всемирного Экономического Конгресса. Кто даст гарантию, что такого больше не случится? Я думаю, что это только начало.
- А что говорит экспертиза?
- Экспертиза еще не окончена. Будет готова к вечеру.
- Угу. Хорошо, я берусь за это дело, - встал Богдан.
- Вот и отлично, - обрадовался Михейко, потирая руки. - Я знал, что это тебя заинтересует.
- Мне нужно выслушать показания нескольких свидетелей, - сказал Олескин.
Через несколько минут в кабинет Михейко вошел уже немолодой человек лет пятидесяти, в очках. Между ним и Богданом произошел следующий разговор:
- Когда вы подошли к воротам металлургического комбината? - спросил Олескин.
- Когда? Я вышел из дому в половине восьмого, значит, к воротам я подошел где-то... в без пятнадцати восемь.
- Вы слышали голос по громкоговорителю?
- Нет. Когда я подошел, народ уже толпился около ворот.
- А кто-нибудь из ваших знакомых уже был на территории комбината, когда переключился громкоговоритель?
- Да.
- Можете их назвать?
- Конечно. Васька, по-моему, шел тогда по аллее, а Петрович... Точно, Петрович уже был на заводе, когда узнал. Он еще потом говорил, что очень спешил к воротам. Можете у него спросить.
- Кто такой Васька?
- Василий... Не помню, как по отчеству... Глухарев.
- А Петрович?
- Сергей Петрович Бормотухин.
- Так. На чем мы остановились?.. А, так что вам сказали, когда вы подошли к воротам?
- Ну, я сразу удивился, почему возле ворот столько народу толпится, а внутри никого нет. Думаю: "Что-то здесь не так". Подошел к краю толпы, а мне говорят: "Не заходи. Там по громкоговорителю срочную эвакуацию объявили". Я сначала подумал, что там, может, авария какая. А потом... Да...
- Что вы чувствовали, когда... ну, в общем, когда это произошло?
- Понимаете, было туманно, поэтому...
- Вы ничего не видели.
- Да, почти ничего. Мне была видна только ограда и столб с громкоговорителем. Ну, и кусок аллеи.
- Значит, вы не видели, как разрушался комбинат?
- Не видел. И думаю, что никто не видел.
- Это было похоже на взрыв?
- Думаю, нет. Скорее на землетрясение. Когда послышались толчки и страшный грохот на заводе, я лег на тротуар, закрыв голову руками. А потом почувствовал, что даже тротуар подо мной пошел трещинами.
- А потом?
- А потом, когда толчки кончились, я медленно поднялся с земли и увидел на месте комбината одну большую кучу обломков.
- Подождите. Ведь было туманно.
- После... этого землетрясения поднялось большущее облако пыли, и туман пропал.
- А-а-а...
- Вот когда пыль немного осела, тогда я и увидел разрушенный комбинат.
- Теперь понятно. А как вы думаете, что же это все-таки было?
- Гм... Даже не знаю... Могу вам одно сказать: такую бандуру, как наш металлургический комбинат, так просто сровнять с землей практически невозможно... Это уму непостижимо...
Опрос Глухарева, Бормотухина и еще нескольких свидетелей не добавил почти ничего нового. Все говорили одно и то же, лишь в вопросе о самом "взрыве-землетрясении" были разногласия. Одни утверждали, что слышали сильные подземные толчки, другие - грохот, как от взрывов фугасных бомб, третьи - что было и то, и другое вместе, но то ли взрывы на заводе объяснялись подземными толчками, то ли, наоборот, подземные толчки были следствием сильных взрывов. В общем, Олескин выглядел довольно уставшим и изможденным, когда сел в половине четвертого обедать.
После обеда в кабинет Михейко вошел главный эксперт следственной комиссии. У Олескина появилась слабая надежда на то, что результаты экспертизы хоть чем-то помогут ему. Но все тщетно. Главный эксперт снял маленькое пенсне, поставил черный чемоданчик на стол и в бессилии развел руками:
- Радиационный фон в норме. Следов взрывчатых веществ не обнаружено.
- Совсем? - удивился Олескин.
- Абсолютно ничего, - подтвердил главный эксперт.
На следующий день Богдан Олескин отправился на машине в Перечин, где некогда располагалась штаб-квартира Всемирного Экономического Конгресса. Возможно, сопоставив факты в обоих преступлениях, он сможет составить общую картину случившегося. Было солнечно, машины шумно мелькали перед глазами, шоссе красиво петляло среди невысоких скалистых гор, синие вывески указателей пролетали над лобовым стеклом. Ровно в десять часов Олескин включил приемник, чтобы послушать новости. Он услышал по радио встревоженный голос диктора:
- Сегодня утром в Новосталеварске был уничтожен металлургический комбинат, принадлежавший компании "КоСталь". Пострадавших нет. Это уже третий за последнюю неделю случай непонятного разрушения зданий. Напомню, на этой неделе были также уничтожены Железокаменский металлургический комбинат и здание Всемирного Экономического Конгресса в Перечине. Подробности о сегодняшней катастрофе в Новосталеварске в следующих выпусках новостей. К другим темам...
Олескин выключил приемник, съехал на обочину и остановился. Что делать? Дальше ехать в Перечин или вернуться немного назад, на двадцать километров, и повернуть на Новосталеварск? Поразмыслив и решив, что самая ценная информация добывается раньше всех, Олескин завел автомобиль, развернулся и поехал в Новосталеварск.
III
Если раньше при въезде в Новосталеварск были видны полосатые сигары ужасающе высоких труб металлургического комбината, то сейчас на их месте возвышалась огромная гора серых угловатых кусков бетона, не менее заметная, похожая на террикон пустой породы. Олескин направил машину туда.
Представившись и показав документы, Олескин стал опрашивать свидетелей.
Первым был темноволосый человек лет сорока.
- Здравствуйте! Расскажите, пожалуйста, как произошло разрушение комбината, - попросил Богдан.
- Я, как обычно, шел на работу. Уже по дороге в главный корпус я вдруг услышал звук низколетящего самолета.
- Самолета?
- Ну, да, кукурузника.
- Хм, интересно. Продолжайте.
- Я удивился, потому что у нас над городом никогда не летают кукурузники, к тому же так низко. Я обернулся и стал смотреть. Кукурузник был желтого цвета, и на нем было что-то написано черными буквами. Он опустился где-то на высоту пятнадцати метров, и вдруг летчик стал раскидывать стопки белых листков. Когда они приземлились, я взял один из них и прочитал. Там было напечатано что-то вроде этого: "В течение пятнадцати минут всем работникам металлургического комбината необходимо срочно покинуть территорию предприятия". Я, конечно, слышал о том, что произошло недавно в Железокаменске и Перечине, поэтому стал кричать, чтобы все уходили с завода. Потом забежал в главный корпус и сказал вахтеру, чтобы тот включил сирену. Мы все быстро покинули комбинат и ушли как можно дальше от него. А потом, ровно через пятнадцать минут, земля затряслась, и наш металлургический комбинат рассыпался, словно замок из песка.
- А куда делся кукурузник?
- Кукурузник?.. Понимаете, была такая суматоха, что я как-то... не обратил внимания... Постойте! Я сейчас вспомню... А, он полетел на запад, вон к тем горам.
- К границе?
- Да, получается так.
- А как вы думаете, это был взрыв или землетрясение?
- А кто вам сказал про взрыв? Бред! Конечно, это было землетрясение! По крайней мере, у нас ничего не взрывалось...
Опрос свидетелей закончился только к вечеру. Олескин подъехал на машине к местной гостинице и расположился в одном из ее номеров. Он сел за стол и задумался.
Да, эпизод с кукурузником приоткрыл тайну этих трех преступлений. К тому же теперь стало точно известно, что причина разрушений - не взрывы, а землетрясения. Кукурузник летел к границе, получается, что это иностранный шпион. Нет, тогда бы он не стал так рисковать, выдавать себя, только чтобы спасти рабочих. Шпионы не такие милосердные. Значит, это кто-то другой. Богдан стал поневоле испытывать уважение к благородству таинственного преступника. Компьютера недостаточно, громкоговорителя на заводе не было, и он решился на отчаянный поступок: полетел или послал своего сообщника на кукурузнике, чтобы разбросать листки с предупреждением об опасности и спасти людей. Вот это человек!..
Через два дня Олескин собрался ехать обратно в Железокаменск. Ему надо было встретиться с Михейко. Но Богдану сказали, что тот уехал на милицейскую конференцию по этому же делу в Жохов. Поездом туда можно было добраться проще, чем на автомобиле, потому что в том направлении не было шоссейных дорог. Поэтому Олескин решил ехать в Жохов на поезде. Михейко пообещал Богдану встретить его на вокзале.
IV
Под мерный аккомпанемент стальных колес, ритмично стучавших о стыки, поезд Новосталеварск - Жохов мчался, подрагивая и покачиваясь, мимо крутых серых скалистых склонов, поросших сосной и пихтой. Перед глазами мелькали высокие колонны столбов с капителями из бирюзовых изоляторов-чашечек, семафоры, блестевшие зелеными огнями. Иногда поезд заезжал в короткие сырые тоннели, и тогда свет в окнах на мгновения гас, а стук колес становился гулким и четким, как шаги случайного прохожего, нарушившего тишину ночной улицы.
Олескин сидел возле окна поезда по направлению его движения, а напротив его был невысокий седой старик, морщинистый, с бородой, в черных резиновых сапогах. Ехать еще было долго, и незаметно для обоих они разговорились.
- Вы куда едете? - поинтересовался Олескин.
- Мне до Новосадов, - сказал старик. - Это километров двадцать от города будет, - уточнил он, ставя ударение в слове "километров" на "о". - А вам, небось, до Жохова?
- До Жохова, - кивнул Олескин.
- Я вот все смотрю на вас и думаю: кто вы такой по профессии? Вид цивильный, лицо умное. Небось, ученый какой-нибудь.
- Да уж, приходится часто головой работать, - улыбнулся Богдан. - Я сыщик.
- Вот как! Редкая профессия... Ну, и что вы там расследываете?
- По-всякому бывает. Вот теперь, например, расследую дело о разрушителе заводов. Слыхали о таком?
Старик пожал плечами.
- Вы телевизор смотрите? Или хотя бы... радио слушаете?
- Давненько я последний раз телевизор смотрел... Некогда все, работа...
- Так вот, на этой неделе неизвестный преступник с помощью какого-то хитроумного устройства разбурил два самых больших в стране металлургических комбината, один химический завод и... ну, там еще кое-что.
- И что дальше? Пострадал кто-нибудь?
- Ну, как сказать?.. Все живы-здоровы, но...
- Ну, так что ж тут за преступление?
- ...Но все потеряли работу.
- И все равно не понимаю, что ж тут такого?
- Людям жить не на что.
- А сколько у нас когда-то с деревни в город ушло, знаете? Ну, и чего они добились? Умными стали? Жили бы на своей земле, и не нужны были бы им всякие комбинаты да химии. Жили же когда-то столько лет без всего этого.
- А как же экономика?
- И без нее, небось, прожили бы. А может, тот человек просто хотел... как ее... акологию улучшить.
- Может, вы и правы, - только и оставалось сказать сыщику.
Снова поймал он себя на мысли, что сочувствует преступнику. Действительно, в чем же виноват этот разрушитель заводов? Стоило ли вообще приниматься за этот правительственный заказ? Было же сразу видно, что здесь не все чисто. Да, вот вам и дело N68! Шевелящиеся в мозгу Богдана подозрения не давали ему покоя...
Но когда поезд подходил к конечной станции, скрипя на стрелках, Олескин решил расследовать все до конца. Возможно, в этом сыграла главную роль его жажда разгадывания тайн, а возможно, и то, что он увидел на сумеречном перроне сутулую, худощавую фигурку Михейко.
V
Олескин и Михейко сидели за столом, освещенным настольной лампой, в номере одной из Жоховских гостиниц, где остановился начальник милиции. На улице было темно, люстру в комнате не включали, и в ней был виден лишь стол в ярко-желтом пятне и лица разговаривающих в золотисто-багровых отсветах.
- Значит, так. Что мы имеем? - проговорил Богдан. - Необходимо составить список всех преступлений этого неизвестного разрушителя. По-моему, их было семь.
- Правильно, семь, - согласился Михейко.
- Два металлургических комбината, здание Всемирного Экономического Конгресса, НИИ "Клонирование", НИИ "Генная инженерия", музей эволюции и завод кормовых дрожжей, - перечислял, загибая пальцы на руках, Олескин.
- Да, если соединить это все воедино, то получится... - начал Михейко.
- ...То получится человек, возможно, гениальный изобретатель, разочаровавшийся в науке и технике, - закончил его мысль Олескин.
- Причем цели его преступлений - не люди, а крупные промышленные предприятия и научные институты, - заметил Михейко.
- Да, верно...
Внезапно настольная лампа замигала, слабо мерцая, и погасла. Михейко на ощупь добрался до стены и включил большую люстру.
- Надо будет сказать портье, что лампочка перегорела, - сказал Михейко и стал выворачивать ее из-под красного металлического колпака настольной лампы.
- Смотри, как она интересно перегорела! - удивился Олескин.
Перегоревшая лампочка покрылась изнутри странным беловато-сизым налетом, а нить накаливания была не просто порвана; вокруг нее, словно иней на проводах, протянулись тонкие, такие же белесые нити, похожие на паутину.
- Вольфрам, что ли, испарился? - пожал плечами Михейко и положил лампочку на стол. Разговор продолжился.
- А вот что касается кукурузника, тут ничего не понятно, - проговорил Михейко.
- Почему?
- Мы посылали запрос на границу. Там говорят, что никакого кукурузника не видели.
- Правильно. Потому что его там и не было.
- Это почему? - пришла очередь удивляться Михейко.
- Преступник намеренно путал следы. Скорее всего, он пролетел над незаселенной, покрытой лесом частью хребта и скрылся в противоположном направлении. Я думаю, его надо искать не на западе, а на востоке или юго-востоке.
- Пожалуй, ты прав... Логично, - согласился Михейко.
Утром Олескин и Михейко завтракали в ресторане "ГОСТ". Его интерьер был выдержан в строгом стиле: везде стояли длинные дубовые столы с простыми скамейками. Есть давали из стальных мисок, а пить - из граненых стаканов. Когда Михейко и Олескин, прислонившись к стене, пили чай, в ресторан вбежал начальник Жоховской милиции с побледневшим лицом и, задыхаясь от быстрого бега, выпалил:
- У нас на химическом заводе... Опять!..
- Что?.. - пробормотал Олескин. Он выронил из рук тяжелый граненый стакан, и тот, словно в замедленной съемке, кружился и вертелся в воздухе, расплескивая чай и разбрасывая серебряные блики от стеклянных граней, потом неудачно приземлился, раскалываясь на острые, блестящие холодным белым светом осколки, которые, дробясь и вращаясь в прозрачно-серебряном вихре, со звонким хрустом посыпались, кувыркаясь, на деревянный пол...
VI
С яростным визгом тормозов машина резко остановилась у проходной Жоховского химического завода, и из нее быстро повыскакивали Михейко, Олескин и начальник Жоховской милиции. У проходной уже толпилось много людей, все смотрели на громкоговоритель, пока молчавший, который висел на бетонном столбе рядом с проходной. Вдруг из громкоговорителя послышался громкий, ровный голос:
- Перед тем как покинуть территорию предприятия, вы должны увести за ее пределы товарный поезд с химическими веществами. Повторяю...
"Вот это человек! - не переставал удивляться Богдан Олескин. - Даже об этом он позаботился!"
Синие вагоны и цистерны с белыми буквами скрипнули, заскрежетав, и плавно двинулись по узкоколейке за пределы завода. Когда больше половины поезда скрылось за оврагом, поросшим редкими кустами лозы и ивняка, из громкоговорителя снова послышалось:
- В течение пятнадцати минут все люди должны покинуть территорию предприятия. Повторяю...
После этих слов с завода хлынул большой поток рабочих, гудящий разговорами о том, что сейчас больше всего волновало людей. Словно в насмешку над ними, громкоговоритель вновь заговорил голосом диктора радио, объявляющим, что в Перечине пройдет выставка-продажа драгоценных камней и ювелирных изделий. Кто-то закричал: "Вырубите эту воронку!", толпа подхватила этот крик, и громкоговоритель был осужден на пожизненное молчание.
Прошло девять минут. За воротами завода уже никого не было, и огромные серые цеха казались неестественно безжизненными.
- Ну, что, мы так и будем тут стоять? - недовольно сказал начальник Жоховской милиции.
- А вы что предлагаете? - ответил ему Михейко. - Есть идеи?
Начальник Жоховской милиции подавленно замолчал.
Ровно в назначенный срок послышался утробный гул земли, ворота закачались, асфальт мгновенно растрескался, как стекло. Олескин, в отличие от остальных, решил не ложиться на землю, закрыв глаза, а стоять, прислонившись к дереву и наблюдая за картиной разрушения. Сначала ходуном заходили, затанцевали толстые бетонные опоры на сером фундаменте, затем начали извиваться змеями, превращаясь в серпантин, высокие заводские трубы, потом они развалились на куски, как будто кто-то огромный резал их ножом, словно колбасу, стекла повылетали из широких окон и, наконец, стали расслаиваться стены цехов, трескаясь и переламываясь, двигаясь в противоположные стороны относительно друг друга. Грандиозная в своей безжалостности панорама катастрофы утонула в облаке поднявшейся буроватой пыли, как и грохот и подземные толчки утонули глубоко внизу...
VII
Олескин подумал, что таинственного преступника необходимо искать среди бывших студентов Перечинского Государственного университета. Он решил поговорить с деканом физического факультета. У того были редкие седые волосы, бородка клином, а на носу - очки в позолоченной оправе.
- Хорошо ли вы помните студентов, которые учились здесь лет пять назад?
- Ну, думаю, некоторых назвать смогу.
- Кто из студентов вам хорошо запомнился? Ну, скажем, учился лучше всех, или у него были какие-нибудь феноменальные способности.
- Ну, Грещука Романа помню, учился очень хорошо, на все лекции ходил. Михаил Линкович, этот схватывал все на лету, но на лекциях особо не засиживался. Ковылева Анна, Селезнев Андрей, Каменда Дмитрий (как сейчас помню, учился он хорошо, но вот статика у него хромала на все четыре ноги)...
- А вы знаете об их судьбе?
- Да, они часто приходят сюда, в университет, мы разговариваем...
- А можете ли вы вспомнить студентов, которые плохо учились, которым было неинтересно на лекциях, тех, кого отчислили?
- Да, знаете, я сразу вспомнил Станислава Поляка. Я всегда думал, что он или гений, или сумасшедший. На лекциях просто сидел, ничего не писал, но такие вопросы задавал, что и меня даже ставил в тупик. Вроде элементарщина, а он так ее повернет, что получается совсем наоборот. Начинаю объяснять и чувствую: то, что он говорит, логично. Он стал все реже посещать лекции, а потом совсем ушел из университета. Больше о нем я ничего не слышал.
- Понятно, - сказал Олескин. - Как, вы говорите, его имя и фамилия?
- Станислав Поляк.
- Хорошо. Спасибо, что уделили мне несколько минут.
Богдан вернулся в Перечинскую гостиницу. Там портье передал ему письмо. Это был ответ на запрос Олескина о кукурузнике. Всего две строчки: "Кукурузник приземлился в деревне Мигули возле старой княжеской усадьбы". Все, дело раскрыто. Шестьдесят восьмое дело Олескина. Но не радостно было на душе у сыщика. Все, тайны больше нет, гениальный преступник разоблачен. Один звонок Олескина - и дом Поляка окружит милиция. Много будет споров о суде, много шума, репортеры засыпят телевизоры громкими сенсациями, закидают нескромными вопросами непризнанного изобретателя, тыкая ему в лицо микрофонами, только чтобы ненасытные телезрители быстро расхватали их репортажи, как горячие пирожки...
Олескин решил никому не говорить о раскрытом преступлении. Он сел в машину и сам поехал в Мигули к Поляку.
VIII
По грязной, залитой лужами лесной дороге Олескин добирался до Мигулей. Деревня располагалась на самом краю леса, в болотистой низине у подножия лесистого хребта. Богдан остановил машину у большого старинного дома с портиком. Вокруг усадьбы росли могучие, красивые дубы, вязы, ясени столетнего парка.
Олескин постучался. Двери ему открыл высокий человек с каштановыми волосами, на худом лице виднелись почти сросшиеся брови.
- Здравствуйте! Здесь живет Станислав Поляк?
- Да, это я, - ответил незнакомец. - Пройдемте в дом.
Они вошли в старинную прихожую, увешанную пейзажами в тяжелых золотых рамах.
- Я частный сыщик Богдан Олескин, - показал он удостоверение.
- Что вам нужно? - спросил Поляк.
- Пожалуйста, не перебивайте меня. Я знаю, что вы разрушили девять промышленных и научных объектов. Я сохраню это в тайне. Но вы должны рассказать мне всю правду о вашем изобретении.
- Хорошо, - согласился Поляк, с какой-то странной грустью в глазах кивнув головой. - Пройдемте на второй этаж.
Поднявшись по узкой деревянной лестнице, они оказались в просторной комнате, выходящей на балкон. Кругом стояла старинная, потемневшая от времени мебель с резными ручками и ножками. Сбоку, напротив балкона, висел большой портрет неизвестного человека с черными усами.
- Кто это? - поинтересовался Олескин, присаживаясь.
- Это мой отец, - ответил Поляк. - Итак, начну с того, что мое настоящее имя - князь Ашторп. Я принадлежу к очень старому княжескому роду. Я поступил на физический факультет ПГУ, но мне там было скучно. Программа казалась мне устаревшей и неправильной. Я не понимал, почему на самые элементарные вещи в науке никто не обращает внимания. Несчастная любовь еще больше подавляла меня. И я решил бросить все, уйти из университета и вернуться в Мигули. Я шел по лесной дороге, когда уже стемнело. И вдруг я увидел волков. Я совсем забыл, что у нас всегда водилось много волков, они наводили ужас на местное население. Серые звери медленно окружили меня и остановились. Но мне было так больно, так горько, что мне было все равно. Я стал на четвереньки, поднял голову вверх и завыл. И случилось чудо! Волки, окружившие меня, подняли свои грустные острые морды в небо и тоже завыли, глядя на луну. Наверное, волки приняли меня своим вожаком, потому что их набеги на деревню после этого прекратились. Мигуляне очень обрадовались. Они были готовы на все ради меня. Именно сельчане помогали мне присоединяться к кабелю, чтобы предупредить людей об опасности по громкоговорителю.
Еще в университете я интересовался открытиями и изобретениями Николы Теслы. Приехав в Мигули, я долго изучал литературу об этом великом ученом и соорудил осциллятор, а затем изобрел дистанционный осциллятор. Это прибор, который способен вызывать волновой резонанс в заданной точке земного шара. С помощью дистанционного осциллятора я вызывал колебательные движения земли и разрушал здания.
- Но... почему вы не рассказали о своем изобретении миру?
- Я понял, что любое научно-техническое открытие не делает мир лучше, а все больше усугубляет кризис гуманности, духовности, вооружает машину прогресса все новыми инструментами для уничтожения природы и человека. И я решил нанести своим изобретением сокрушительный удар по этой безжалостной машине так называемого прогресса. Я создал изобретение, но ни за что не передам его людям. Так когда-то в свое время сделал Тесла, так поступлю и я, ибо... сейчас легко найдутся люди, которые придумают более "лучшее" применение осциллятора - для уничтожения себе подобных. Я сделаю все, чтобы не допустить уничтожения человека или природы при помощи моего изобретения.
- Спасибо вам большое! - поднялся Олескин. - Я никому не раскрою вашу тайну и сделаю все, что в моих силах, чтобы ее не раскрыли. Вот только... не поздно ли я вам это говорю? Милиция тоже близка к цели. Вот что я вам скажу: мужайтесь!
На следующий день Олескин приехал в Железокаменск и пришел в милицейский участок к Михейко.
- Я отказываюсь от дела, - еще с порога сказал Богдан.
- Почему? - несказанно удивился Михейко. - Мы же его почти раскрыли.
- Я попал в тупик. Оказалось, что не все так просто, как я думал, - соврал Олескин.
- Ладно, - проговорил Михейко. Он и не удерживал Олескина. Всегда приятно видеть, когда твой главный конкурент признает свое поражение.
Но недолго тайна оставалась тайной...
IX
Еще через день усадьбу князя Ашторпа в Мигулях окружила милиция. Приехало сразу несколько милицейских машин: из Железокаменска, Новосталеварска, Перечина, Жохова, Новоозерска. Михейко самодовольно прохаживался взад-вперед по пыльной сельской улице. Начальник Жоховской милиции стоял впереди всех, засунув руки в карманы. Перечинский следователь стоял возле милицейской машины с синим рупором в руках, готовясь говорить. Но еще больше наехало репортеров. Они сновали туда-сюда, разматывая на траве черные провода, кричали, махали микрофонами операторам, устанавливающим камеры.
- Три, два, один, давай!
- Мы сейчас находимся недалеко от дома князя Ашторпа в Мигулях, который окружила милиция. Сегодня стало известно, что именно князь Ашторп с помощью своего хитроумного, не известного науке изобретения разрушил два металлургических комбината, три химических завода, один музей, штаб-квартиру Всемирного Экономического Конгресса и два научно-исследовательских института, - рассказывал репортер в камеру с захлебывающимся рекламным азартом. - Эта операция была успешно проведена благодаря слаженным действиям Железокаменской, Перечинской и Жоховской милиции. Вот-вот начнется штурм усадьбы...
Следователь из Перечина стал кричать в рупор:
- Гражданин Ашторп, выходите из дома с поднятыми руками! Повторяю...
Тишина.
- Гражданин Ашторп, быстро выходите из дома с поднятыми руками!
Тишина.
- Последнее предупреждение! На счет три мы начинаем штурм. Раз... Два...
По-прежнему все тихо.
- Последнее предупреждение! - напомнил следователь из Перечина.
Тишина.
- Три!
Милиция выломала дверь в дом и стала обыскивать его. Из подвала появилось двое милиционеров.
- Ничего нет! - пожали они плечами.
- И тут никого! - крикнули милиционеры, обследовавшие первый этаж.
- Наверх! - крикнул перечинский следователь.
На втором этаже тоже было пусто. Только была открыта дверь на балкон. Несколько человек забежали туда и вдруг остановились, будто пораженные током.
На западе догорал закат. Его пламя окрашивало небо в ярко-алый цвет, подсвеченные сбоку перистые облака стали похожими на извивающиеся языки огня, пылал большой небесный костер. А сбоку, словно нежные лепестки роз, тихо уплывали вдаль розовые кучевые облачка. Ашторп-старший, казалось, усмехается себе в усы, глядя с портрета на кучку собравшихся на балконе милиционеров.