Аннотация: Размышления о первом сборнике стихов А.Блока
ПОПАДАНЧЕСКОЕ ФЭНТЕЗИ БЛОКА:
"СТИХИ О ПРЕКРАСНОЙ ДАМЕ"
Сразу оговорюсь: к поклонникам творчества Александра Блока никогда не относился, скорее, мог бы сказать обратное. Пожалуй, кроме "Скифов", моё внимание в творчестве Блока не привлекало, тем паче - не увлекало. Просто вдруг захотелось понять, есть ли какая-либо закономерность в том, какие именно стихи авторы вводят в состав сборниок, в каком порядке эти стихи представляются читателю. И, на мой взгляд, Блок с его порой занудливым отношением к миру, для такого первичного (для меня) исследования подошел лучше всего. И о выборе в пользу Блока я не пожалел нисколечко. Ну, и сам в написании этого небольшого (и ещё больше сокращенного затем исследования) постарался быть минимально скучным.
Наверное, чтобы точнее понять поэтическое творчество Александра Блока, сначала нужно прочесть произнесённую поэтом на торжественном собрании в доме литераторов в восемьдесят четвёртую годовщину смерти Пушкина речь "О назначении поэта", в той части, где Блок рассуждает о назначении поэта, о хаосе и гармонии: "Что такое поэт?.. Он называется поэтом не потому, что пишет стихами; но он пишет стихами, то есть приводит в гармонию слова и звуки, потому что он - сын гармонии, поэт...из хаоса рождается космос, стихия таит в себе семена культуры, из безначалия создаётся гармония".
Можно и нужно вспомнить и другое высказывание Блока - уже о символизме: "Символистом можно только родиться... быть художником - значит, выдерживать ветер из миров искусства, совершенно непохожих на этот мир, только влияющих на него; в тех мирах нет причин и следствий, времени и пространства, плотного и бесплотного, и мирам этим нет числа..."
Всё вышесказанное Блоком - не просто позиция - для Блока - это личный Творческий Катехизис, личный Устав Истинного Творчества, который он для себя составил, который постоянно расширял, которому следовал всю свою жизнь, к соблюдению какового пытался призвать других.
И, только поняв требования, предъявляемые Блоком к творчеству в целом и к творчеству собственному - в первую очередь, можно в полной мере окунуться в творчество "Падшего вестника" (как назвал поэта Даниил Андреев в "Розе мира"), оказавшись на миг прочтения на одной волне, на одной ноте с поэтом.
"Стихи о Прекрасной Даме"... Только так - с заглавных букв может по мнению поэта быть обозначен идеал. Это первый сборник стихов, вышедший в 1905 году. Название сборнику было подсказано Валерием Брюсовым, точно уловившим как общее настроение сборника, так и главный замысел автора. В него вошли стихи, созданные Блоком в 1897 - 1904 годах, по большей части - написанные в 1901 -1903. Считается, что большая часть посвящена будущей жене поэта - Любови Менделеевой. Так ли это? (особенно зная сложные отношения Блока с женой) - большой роли не играет. Ни для Блока, ни для, тем более, читателей. Поскольку Прекрасная Дама в поэзии Блока - в первую очередь - образ, созданный мечтами и воображением поэта. Образ, к любой реальной женщине имеющий отношения не больше, чем реального историзма в фильме Н. Михалкова "Сибирский цирюльник" (и прочих "исторических" поделок киношников всего мира). Ведь реальность, в том числе, и любая реальная женщина для Блока - лишь изначальный хаос, который связан с идеалом, коим является поэтический образ, лишь тем, что этот хаос был тем, из чего посредством поисков поэта, посредством творчества рождалась его "Прекрасная Дама".
И тут требования Блока к себе практически с самого начала его творчества крайне жестки и даже жестоки. Потому как он - символист не по влечению за поэтической модой, как большинство его соратников по поэтическому цеху; он - не символист, пришедший к такому течению в поиске чего-то нового в литературе, как символисты "старшие" (как тот же Брюсов). Блок - символист по убеждению, до религиозности, до мистицизма.
Отсюда в "Стихах о Прекрасной Даме" столько ожидания чего-то нового и невыносимо прекрасного, нового не только для себя, но и нового буквально в масштабах всего мира, всей вселенной, знаемой и незнаемой поэтом, столько страстным ожиданием вселенского обновления. Отсюда сверхпоэтические мечты об идеале (и не только идеале женском), отсюда блоковские грёзы о ему самому непонятных и пока неизвестных грандиозных событиях, отсюда его ожидание "огненных бурь" и потрясений.
Пожалуй, для Блока уже в первом его сборнике нет ничего случайного. Включая то, в какой последовательности были расположены стихотворения. Поняв требования Блока и его цели, убеждён теперь в этом абсолютно.
Сборник "Стихи о Прекрасной Даме" состоит из трёх частей: Неподвижность, "Перекрёстки" и "Ущерб". Не случайны ни выбранные поэтом названия частей, ни распределение стихов по частям, ни их очередность. Ведь, если читать внимательно, то перед нами по мере прочтения сборника раскрывается связное, цельное повествование, где нет ничего лишнего. А вот некие недосказанности, на мой взгляд, имеются. Но недосказанности намеренные, там, где Блок оставил это на воображение читателя. Чтоб читающий становился соавтором поэта, каждый создавая немножко свою собственную историю лирического героя, добавляя к герою Блока частичку себя. Так может не каждый автор. Блоку удалось. Потому и Прекрасная Дама, и Рыцарь у каждого читателя свой, порой они совсем не похожи друг на друга. Спасибо Блоку.
"НЕПОДВИЖНОСТЬ"
Первая часть сборника - своеобразная подготовка лирического героя к пути. Пути к Прекрасной Даме. Неподвижность, размышления, мечты и образы, туманные предчувствия, страхи и вновь мечты. Рыцарь собирается в путь, приносит обеты, оценивает свои силы...
Пожалуй. в создании первой части сборника, при написании "Неподвижности", Блок наиболее придирчив к себе. Оттуда же, из требовательности к себе, к творчеству, и почти не исчезающее ощущение при прочтении сборника авторской (и лирического героя) тоски, усталости, отчаяния. Отсюда мрачность и какая-то безнадёжность ожидания встречи в Вступлении". Отсюда же - четыре молитвы почти в конце первой части сборника, после которых в финале мы читаем: "Вот он - ряд гробовых ступеней...". Блок сам верит в то, что он "Стар душой". Но в то же время сохранятся убеждение, что и авторская печаль и его тягостные сомнения - ещё не вся жизнь, которая просто не может закончится просто так - без постижения Идеала.
Блок уверен, что находит Идеал в преображающей жизнь любви. Нет! не в любви! - В Любви к Идеалу! И, думаю, что Блок такое моё высказывание не счёл бы тавтологией, напротив - счёл бы кощунством предположение такового.
Блок в "Стихах и Прекрасной Даме" (да и в более поздних своих произведениях) предельно искренен. В его стихах нет лжи намеренной. Он создаёт образы, он верит этим образам, он действительно ТАК ВИДИТ, он так переживает видимое им. Это его, блоковское восприятие мира, это переданная читателю блоковская искренность переживаний.
Приняв идеалом Любовь, Блок уже вправе категорично заявить: "...Только влюблённый имеет право на звание человека".
Отсюда попытка Блока и возродить книжный идеал рыцарства - пустившись вскачь вслед за сервантесовским Доном Кихотом. В цикле "Стихи о Прекрасной Даме" поэт возрождает идеал средневекового рыцарства, утверждает мысль о подвиге во имя чувства. И после продолжает это в "Розе и кресте" - уже максимально детально, словно втолковывая читателю то, что ему кажется азбучными истинами, моральными аксиомами. Эта готовность пожертвовать собой обличает Блока от таких поэтов-символистов, как Ф. Сологуб, И. Анненский, которые признавали в любви только реальность приносимых ею страданий. Лирический герой у Блока пересматривает традиции средневековой литературы.
Во "Вступлении" лирический герой находится на пути к "терему Прекрасной Дамы", смея лишь мысленно вопрошать её: "Ты ли меня на закатах ждала?" - вопрошать робко, неуверенно. Но даже при такой неуверенности герой неуклонно, без отдыха спешит к своему Идеалу.
И дальше, словно продолжая предыдущее стихотворение, герой признаётся предмету своих мечтаний, что он предчувствует Её, предчувствует и боится изменений, боится обнаружить отличие реальности от "привычных черт" предчувствий. И вновь, как и во "Вступлении", "весь горизонт в огне".
И вот лирический герой уже вошёл... Пока что в "тёмные храмы", где ждёт явления Идеала. И "бедный обряд" - не от скудости знаний, а от ощущения, что любой обряд, который он может свершить - скуднее того, что заслуживает его Прекрасная Дама. И с героем пока "только образ, лишь сон о ней", и пока лишь "улыбки, сказки и сны". Наверное, это самое лиричное и нежное стихотворение во всём сборнике.
Блок нервно, непрерывно ищет "новых созвучий", достойных его "Девы, Зари, Купины". И тут же вспоминает о бренности всего сущего - даже самого прекрасного, словно боится не успеть найти нужные слова за краткий век человеческой жизни.... Робость, ожидание, надежды, пленение Тайной и от того - Неподвижность... Потому и названа так первая часть сборника.
А дальше? Вновь мечты и грёзы, фантазии, истории, звуки, тени, туманы, сны... Вечный путь и вечный поиск в страхе обрести в конце поиска совсем не то... Блок рисует словами - пейзажи, портреты, натюрморты. Красивые, сплошь в дымке тайны, в фантазиях и ускользающих деталях. Своеобразное любовно-поэтическое "фентези". Думаю, знай Блок этот термин, ему сравнение бы понравилось. Детали лишь угадываются. И они для каждого свои - и для автора, и для читателя - кто как увидит, кто как услышит.
"ПЕРЕКРЁСТКИ"
И, за "Неподвижностью" - "Перекрёстки". Как только и может быть у любого путника. Странствующий блоковский рыцарь "мечтательного образа" не может быть на своём пути полностью одинок. Неизбежны встречи. Скупыми мазками на пейзажи ложатся образы... Вот девушка и карлик в "Обмане", блудниц и дворник в "Городе..,"... Кстати: а не переросли ли потом именно эти строки в "Балаганчик"? И проступают на туманном загадочном фоне яркие пятна встреч героя - красный, синий. И пробиваются "блёстки солнца". Возникают на пути города - и вновь яркие пятна на сером - красное, грязно-рыжее, белое. Смешение образов - гротескных, как в комедиях "Дель Арте". И колокол уже не зовёт к молитве, как в "неподвижности", а "кажет окровавленный язык". Так и город в сборнике - нечто противоположное гармонии и красоте, нечто, забытое добром, нечто, что нужно как можно быстрее проехать мимо. Задержавшийся рискует остаться навсегда. утонув в городе, черты и краски которого даже вечером лишь слегка приглушаются, потому что вечерние комнаты "прячут сердца". И остаётся лишь ждать смерти, и Прекрасная Дама уже больше похожа на Даму Белую - в саване и с косой. И туман уже не туман, а тускло вокруг - всего лишь от винных паров... И ночь - мертва... А по бледному городу бегает чёрный человечек, гасящий фонари. И на одном из перекрёстков-распутий лирический герой, вдруг сменяет доспехи рыцаря на пёстрые лоскутья и безобразную маску хохочет и кривляется. И его рассказы "о девушке с глазами ребёнка" - о Прекрасной Даме - здесь никому не нужны.... И лестницы домов ведут не вверх, а вниз, во тьму, и за вывеской "Цветы" совсем не то, что ждал герой. И рыцарь исказился до арлекина и меч стал деревянным, шутовским... И всё это город, всё перекрёстки. Перекрёстки, искажающие мечту.
И на этих перекрёстках героя ждут вновь и вновь - ложь, беда, смерть. Лишь они. И ускользающий всё дальше в никуда образ Прекрасной Дамы. Лишь "шорохи и стуки"... И ощущение необходимости вырваться из блужданий по кругу пока не поздно. И вот дан толчок герою. "Слилось морозное кольцо в спокойный струйный бег, зарделось нежное лицо, вздохнул холодный снег", и "опрокинулся в воде лазурный сон небес" (спустя годы отразившись в ледяной ряби питерского канала аптекой, улицей, фонарём"). И от осознания "редеют тени", герой бежит, его ещё пытаются вернуть "мелькают фонари", но не догнать, ибо для них, выходцев из уродливо-гротескного Города, путь героя - болота, коего им не преодолеть.
И вот ночь беглеца уже более спокойна, лирична, и дорога "под луной бела". И "белый конь ко мне несётся"... А кто там, в пустом седле - уже неважно. Герой вырвался, он пока ещё ощущает себя рабом, пока искажено его восприятие, но он уже вспомнил, что с ним - "Один Завет, Завет служения Непостижимой". Только бы не надорваться, не дойдя - вот цель героя. И образ встречного человека с тяжким кульком лишь подталкивает, лишь предостерегает. И зовёт в путь цыганская песня свободы.
И вновь путь, в который зовёт серебристая труба. И совсем уже не страшен герою пляшущий горбун, и не пугают бледные девушки вдоль дороги. Мрачноватая, но всё ж лиричность пейзажа...
"УЩЕРБ"
А дальше - часть третья - "Ущерб". Нет, это вовсе не понесённый ущерб", это, как я думаю, всего лишь символ ущербного месяца, ещё недавно бывшего полноценной луной, знаковый для Блока символ из стихотворения "Свобода смотрит в синеву". Это Ущерб временный, ведь после неизбежно наступает новолуние. И автор это знает.
Ну как на таком мистическом пути без встречи с предсказателем. То есть - с Экклезиастом - мудрым и мрачноватым, как и положено. Но не так уж мрачно его предсказание, как ждал герой, и путь его светел, и пейзаж на пути радостен - "миндаль цветёт на дне долины, и влажным зноем дышит степь". И даже надвигающаяся гроза, испугавшая людей, не страшит героя, как не страшит и то, что "кто-то на счетах позолоченных сосчитал, что никому не дано."
Нет, путь героя не стал лёгким и светлым. Ибо не бывает у рыцаря лёгкого пути, не по канону это. Потому и приходится ему и бежать, и спотыкаться, и обливаться кровью. Но помогает молитва, а кто-то впереди воздвигает столпы алтаря. Значит - жива надежда. И послан "сладкий намёк".
И есть клятва Верности, которую будут вечно нести герой и его Прекрасная Дама, и откроет им светлый меч "Двери Ослепительного дня", побеждая любой мрак.
А дальше? Вдруг детская комнатка, нянюшка, святки, дети, прятки, самоубийство женщины, похороны девочки... Думается, герой просто спит, во сне вернувшись в детство, в прошлое - не самое радужное. Но отчего-то светлое. Это всего лишь сон, образы минувшего. А герой уже примерил на себя рясу инока. Словно взял паузу для осмысления пройденного пути - но лишь временно, Это не для него, не его - его "путает сонный плен и братий мертвенная бледность". Это временно - пока не прошла зима.
И вновь путь в осеннем пейзаже. И радостно, и грустно, и светло. И герой уходит, "нем и дик".
И вот он - ущербный месяц "в последний раз ласкает очи". Автор сравнивает с месяцем себя, считает, что голос его "как воздух свежий, пропел давно, замолк давно". Что ж, минуты слабости позволены всем, даже рыцарям на пути к Прекрасной даме.
И встреченный на Пути старик со своим рассказом - не пример для героя, старик не верит тому, что считает глупыми сказками, но герой, пусть и почувствовавший себя на миг этим стариком, "отыщет двери".
И вновь сомнения, слабость, и жалость к себе, и любование собственным страданием. НО - есть та, кто сжимает жалобные руки"... И надо идти. Идти, чтоб у камина читать сказки в стихах, чтоб дочка, что "румяней весны" замирала от родительских шалостей. Да, даже у возвышенных рыцарей бывают такие вот приземлённые мечты. Они ведь люди, и это никакими идеалами не истребить. А у людей неизбежны и страхи - не за себя, за близких, за их здоровье, и боязнь потерять любимых. И, вот, путь рыцаря окончен, есть и камин, и любимая, и бытовые радости... И думает герой, может и не нужно никому мечтать о чуде, и сам верит, что "никогда не мечтал о чуде". И вроде некуда больше бежать, но осталась привычка быть в пути к цели. Привычка преодолевать тяготы, лишения, опасности. И вроде как преодолевать уже нечего. от того непривычно и как-то по-непривычному страшновато герою. И возникает у рыцаря ощущения окончания жизни. Отсюда - "Когда уйду я на покой от времён, уйду от хулы и похвал..." Но даже при мыслях об уходе из жизни, об её окончании краски в пейзажах Блоком употреблены исключительно светлые, ненавязчивые, мягкие. Здесь Блок словами пользуется, как пастелью или даже лёгкой, прозрачной акварелью. И сон героя - светлый, который не обманет. И зайчики солнечные пляшут по "цветочкам на стене", мхи мягко обволакивают балюстрады балкона. И герой уже в грёзах своих что-то рассказывает внуку, сам в полудрёме.... "Милый сон" - о светлой старости, до которой ещё очень далеко. Но поэту шагнуть вперед сквозь годы совсем не сложно.
И вновь у героя мысли: а не был ли пройденный путь всего лишь игрой арлекина, забывшего о своей роли? И чудится, ему что "кто-то плачет, жалея меня".
Впрочем, если уж совсем точно, герой у Блока сам не знает, размышляет ли он о действительно пройденном пути, или путь тот к Прекрасной даме, пройденный пока что лишь в воображении, ему ещё предстоит. Реальность причудливо переплелась с мечтами и грёзами. Так, что полностью не понять ни автору, ни читателю. Такое вот, выражаясь языком двадцать первого века, "попаданческое фэнтези". Где лирический герой книги, читатель и сам автор неведомыми силами переносятся в какой-то параллельный или даже перпендикулярный мир - порой абсурдный и страшный, порой - абсурдно прекрасный. И, перенесясь обратно, не могут понять, было ли с ними что-то в действительности или же не было.
Но от того и интереснее. Ведь что может быть интереснее, чем загадка, которая ещё не разгадана, чем тайна, что ещё не раскрыта. Что менее манит, чем путь, который ещё надо пройти. Тем более - Путь к Прекрасной Даме! И потому:
Будут вёсны в вечной смене
И падений гнёт.
Вихрь, исполненный видений,
Голубиный лёт...
Что мгновение бессилья?
Время - лёгкий дым...
Мы опять расплещем крылья,
Снова отлетим!
И опять, в безумной смене
Рассекая твердь,
Встретим новый вихрь видений,
Встретим жизнь и смерть!"
И после таких ярких, громких, абсолютно жизнеутверждающих строк кто-то попытается меня убедить, что "Стихи о Прекрасной даме" пронизаны почти исключительно депрессией? Понять, отчего в прочитанных мною статьях критики чаще делают акцент на мрачности поэтических видений Блока, я не смог. Да, есть тревоги, есть страхи, есть моменты слабости лирического героя. Есть встречи с чем-то, для героя категорически неприемлемым, с чем-то жутким или мерзким. Но через всё это - светлый образ Прекрасной дамы, и лунная дорожка Пути Рыцаря. "Стихи о Прекрасной Даме" - светлая сказка Александра Блока. Сказка для взрослых, верящих в сказку, верящих в любовь.
Блок, создав Идеал, придумав себе Прекрасную Даму, не солгал ни единым словом. Он неистово верил в реальность им созданного, Пусть даже он сотворил Прекрасную Даму из реальной женщины. Пусть после разочаровался, обнаружив несовпадение созданного образа и земной женщины. Творчество поэта и его личная жизнь - предметы абсолютно разные. Порой - противоположные. Личная жизнь поэта ничего не меняет в созданном им. Потому, на мой взгляд, изучающим творчество, вовсе не стоит копаться в жизни автора. Любого.
Блок в своей речи когда-то призывал нас, читателей хранить весёлое, лёгкое имя: Пушкин. И имел он в виду как раз не биографию поэта, а его творчество - лёгкое.
Так может, и нам, живущим в двадцать первом веке, спустя более чем сто лет со дня смерти Александра Блока, стоит хранить в памяти весёлое, жизнеутверждающее, мечтательное имя: Блок?
Повторюсь: Блок никогда не писал о том, во что не верил. Его воображение, его мечты для него были убедительней реальности, нор, сплетаясь с реальностью. в невидимые другим арабески, рождали правдивое творчество поэта. Его творчество - Правда его души. Странник меж мирами, он ходил по грани, порой крайне острой. И от того поэту не стыдно, что от осознания увиденных им образов душа в пятки порой уходит. И неважно, было ли увиденное реальностью нашего мира, было ли выдумано поэтом, было ли видением из миров иных... Прав был В.Высоцкий, когда пел "Поэты ходят пятками по лезвию ножа и режут в кровь свои больные души".
Блок признавался, что им полностью овладевали "острые мистические переживания", "волнение беспокойное и неопределённое". И вот эти "неопределённые волнения" в итоге породили Сказку о Рыцаре и Прекрасной Даме", Сказку, состоящую из стихотворений, где каждое - глава или даже несколько. И притом каждое стихотворение - ещё и иллюстрация, нет, даже небольшой фильм - самое к себе.
Блок сотворил прекрасный миф о божественной Прекрасной Даме. И пусть его лирический герой сбегает из реального мира жестокости, несправедливости, насилия в неземной "соловьиный сад", в мир Прекрасной Дамы, который мистичен, нереален, полон тайн, загадок. Но, по Блоку, это совсем не значит, что наш мир сер и абсолютно невзрачен. У Блока- художника находятся в достатке краски-слова для всех миров. И словесные полотна всегда живописны, даже когда тона приглушены. Краски, с помощью которых этот мир рождается и предстаёт перед героем (и перед читателем) всегда насыщенны, всегда эмоциональны. Они всегда сказочные. И всегда в духе и стиле художников - современников Блока, во всём их разнообразии - в причудливости световых и цветовых пятен, в сочетании - от примитивизма до импрессионизма - Блок словом и звуком вместил в единое полотно практически все живописные направления начала двадцатого века. Создав поэтическую живопись Рыцаря Мечтательного Образа.