Он сидел на камне - на старом, поросшем мхом валуне - и смотрел.
Черное ночное небо мерцало рваной россыпью звезд. Луна уже поднялась над лесом, но свет ее скрывали облака.
А на поляне, окутанная ночной тенью, стояла она.
Лицо ее скрывал надвинутый на самые глаза капюшон, а в руках - острием вверх, параллельно телу - она держала гладий, слегка отсвечивающий неровным блеском звезд.
Некоторое время она оставалась неподвижной, пока в разрыве облаков не показалась Луна, выхватившая из темноты вязь рун, вьющуюся по всей длине клинка.
Мгновение или два они пульсировали, отливая легкой синевой и будто бы впитывая этот тусклый призрачный свет.
Он знал, сколько времени нужно клинку, чтобы полностью утолить свой голод...
Три.
Он помнил... помнил, как горели руны, когда тот со свистом рассекал воздух, впиваясь в конце пути в теплоту живого тела...
Две.
Он видел этот огонь тогда, и он хотел увидеть его сейчас...
Одна.
Знаки заклинания - руны смерти - вспыхнули ярко-алым пламенем, освещая ее лицо, ее глаза под полуприкрытыми веками; по всей длине лезвия поползли багровые разводы, в точности повторяя стершиеся узоры засохшей крови.
Она открыла глаза и откинула с лица капюшон.
Руны на клинке разгорались все ярче и ярче, резонируя с огнем ее глаз.
Расстегнув пряжку на плече, она скинула плащ на землю и, отведя гладий в сторону, сделала шаг вперед.
Серые глаза, горящие холодным пламенем.
Алеющая сталь клинка с темными разводами.
Взмах - и яркая полоса света распорола темноту над ее головой.
Молния в руках Тени.
Движения... сначала - плавные и слегка замедленные, затем - резкие и уверенные.
Она танцевала.
Магическая игра света и тьмы - ее клинок стал продолжением ее руки, они были единым целым - сталь и огонь, кружащиеся в смертоносном танце под ночным небом.
Теневой цветок.
Он сидел и смотрел, не отрывая глаз.
Стальные лепестки, окрашенные кровью.
Она скользила в темноте с грацией, невообразимой для смертного... Идеальные движения совершенного танца.
Она была Тенью.
Тенью, неровным контуром парившей в лунном свете.
Она тонула в окружающем ее сумраке, растворяясь в зыбкой черноте так, что иногда лишь только ее глаза и клинок были видны на фоне спящего леса.
Смерть, вплетенная в вязь горящих рун.
Пламя - холодное, но сжигающее душу дотла.
Четкие, выверенные движения серебряной кобры с жалом, обагренным кровью...
Вдруг она остановилась и взглянула на него.
Настало время возвращаться.
А он все сидел и смотрел на нее завороженным взором...