Вроде очнулся. Темно, башка плывет - и мысль стандартная: "Где я?". Вопрос, конечно, интересный. Так. По отработанной схеме.... Лежу мордой вниз, на правой щеке. Под щекой пол, холодный. Похоже бетонный.
Передохнем, устал думать. Что чувствую? Правая рука затекла. Это удачно. Потихоньку вытаскиваю ее из под себя, по дороге анализирую ощущения. Так, эта рука не сломана. Хорошо. А левая? Пробую пошевелить. Блин, больно. Похоже, вывих.
Следующий этап самобичевания - встать на четвереньки. И тут меня пробирает истерический хохот - ясно представил, как пузатый мужик стоит на четвереньках с расцарапанной мордой в каком-то подвале в потемках. ... Рядом где - то застонали. "Опа"! Есть контакт! Ненормативная лексика в "сложносочиненной форме" - Леха Яшин!
"Леха. Это ты?"
- "Нет, Моника Левински, до тебя пришла, группенфюрер".
-"Где ты?"
-"Отдыхаю на ступеньках у стенки..."
-"Цел?!"
"Башка трещит, как после "Поморина"!
"Тебе виднее..."
" А ты встать можешь?".
-"Попробую!"
Я с постыдным кряхтением сажусь на пятую точку. В темноте ворочается Леха. Кружится голова, ощущение такое, что меня выжали досуха. Сидя думается немного легче. Сразу просыпаются командные инстинкты: "Яшин, ищи выключатель!"
Так, что у меня в карманах? Пальто в каком-то г...не. Документы на месте. Ключи. Кошелек. Шляпа где? И шарфа нет. Кстати, в джинсах была зажигалка...
- "Есть!"
-"Что там?"
-"Проводку нащупал!"
"Леха, зараза, ползи на мой голос по проводке!" Минуты три я веселился, слушая его комментарии на "великом и могучем".
Затем тусклый свет залил небольшое подвальное помещение. Я инстинктивно зажмурился. Так, что мы имеем с гуся? Фонаря нигде нет. Шарф мой валяется под ногами у Лехи на ступеньках. Яшин радостно щеристся - фингал на оба глаза у него классический...
-"Шарапов. Ну и морда у тебя!"
Шляпа, моя шляпа из Техаса за сто баксов, валяется в грязи под каким-то верстаком слева у стены.
В ответ Яшин заржал - "а у тебя, барин, на спине отличный пендель 45 размера!".
-"Дурак ты, Леха. И не лечишься!", ответил я, кое - как вставая.
Низко над головой висела толстая железная труба. Видимо, об нее я и звезданулся.
- "Ладно, ротный, проехали!" - Это уже Яшин.
Пошатываясь, я кое - как добрел до верстака.
Так, если меня просто пинком спустили с лестницы, то чем же "вырубили" такой шкаф как Яшина?
-"Леха, чем тебя-то?"
-"Похоже, лмом"- философски ответил он.
Все. Работаем, мозг включился, "что и когда", это потом. Сначала - "где мы?!".
-"Яшин, дверь!"
Присев на верстак, я начинаю вслух составлять протокол осмотра помещения.
"Подвальное помещение площадью до 25 квадратных метров, потолок от двери наклонный. От двери лестницы в 4 ступеньки. Под потолком две чугунные трубы. Диаметр двадцать сантиметров, судя по запаху - канализация.. В левом углу подвала кое - как сложены сломанные стулья".
Голова моя почти уже не кружится. Подхожу, разбираю "барикадель". Под стульями... Небольшой обитый полосками металла деревянный ящик, по виду - оружейный, закрыт на висячий замок.
"Леха, ты чего копаешься? Еб..и по двери!". Пить хочется.
-"Да дверь железная и подперта чем -то снаружи!"
-"Хер с ней, посмотри, что в этом ящике"
Продолжаем протокол.
"Далее, у левой стены стоит верстак. На столе кусок газеты. "Правда". Но какая-то она не такая. Почитаем, о чем сегодня звездят коммуняки! Блин, да тут яти и фиты, хорошо, что с моего вечернего истфака что-то в башке осталось.
"Лешка, слушай!"
-"По поводу появившегося в Петроградских газетах 23 марта интервью с министром иностранных дел Милюковым министр юстиции Керенский уполномочил информационное бюро печати при министерстве юстиции заявить, что содержащееся в нем изложение задач внешней политики России в настоящей войне составляет личное мнение Милюкова, а отнюдь не представляет собой взгляды Временного правительства".
Итак, если верить Керенскому, г. Милюков не выражает мнения Временного правительства по кардинальному вопросу о целях войны.
Короче: министр иностранных дел г. Милюков, заявляя перед всем светом о захватнических целях нынешней войны, пошел не только против воли русского народа, но и против Временного правительства, членом которого он состоит.
Еще при царизме г. Милюков высказывался за ответственность министров перед народом. Мы согласны с ним, что министры подотчетны и ответственны перед народом. И мы спрашиваем: продолжает ли г. Милюков признавать принцип ответственности министров? И если он продолжает его признавать, почему не уходит в отставку?
Или, может быть, сообщение Керенского не... точно?
Одно из двух:
Или сообщение Керенского неверно, и тогда революционный народ должен призвать к порядку Временное правительство, заставив его признать свою волю.
Или Керенский прав, и тогда г. Милюкову нет места во Временном правительстве, - он должен уйти в отставку.
Среднего нет".
Все.
-"Дата стоит какая?" - это Леха.
-"26 марта 1917 года!" - растерянно я".
Раритет тут попался, пымаш...
- "Яшин, возьми стамеску с верстака и не стой с открытым ртом!". Ящик работай!
Продолжаю осмотр помещения.
"За верстаком...", Поднимаю шляпу. Отряхиваю. Кладу на верстак.
"В торцевой стене под потолком находится окошко пятьдесят на тридцать сантиметров. Зарешечено кованой решеткой".
-"Скоро ты там, спрашиваю я Лешку, не оборачиваясь"
-"Если бы и ты работал, как ты тут пи...шь., мы бы давно на "Горьковской" пиво пили",- верно, замечено в ответ коллегой, но меня это еще больше заводит.
-"Нарисовался в пятницу вечером. Информатор хренов. Приперся в опорный пункт. Хрен сотрешь. А я на бл... и собрался. А он - пошли подвал проверим...", продолжаю ворчать я.
Пока я выглядывал в окошко подвала, дужка замка под Лешкиными поршнями прекратила бессмысленное сопротивление и со скрипом сломалась. Я подошел к нему и встал за спиной. Ящик открылся неожиданно легко. В этот момент мне снова показалось, что пол под ногами ощутимо дрогнул.
Я сел на корточки неожиданно и резко. Под промасленной бумагой лежала моя вечная мечта! Очень люблю оружие. Но так не бывает. Чтобы по ветошью лежала пара новых!!! В деревянных кобурах классических и классных FN 1903 "браунингов"... Не верю! Руки от жадности затряслись.
-"Патронов сколько?"
-"Две коробки".
-"Мало".
-"Леша, если требуется больше, то это называется выпуклая часть спины..."
.Да пошли все правила нах...Все равно я этот ствол не сдам. Мы с Лешкой переглядываемся, вынимаем пистолеты из кобур и синхронно выщелкиваем обоймы. Красавчики! Два раза по семь желтеньких маслят калибра 9 миллиметров ложатся в рядок на коричневый портфель. .Яшин восторженно матерится. На щечках рукоятки надпись - "московская столичная полиция". Это мы удачно зашли. Вот только куда? Снаряжаю магазин. Убираю ствол в кобуру.
Портфель... Что в портфеле? Пока Леха вошкается с ящиком, убираю свой экземпляр в карман пальто. Яшин передает портфель из ящика. Классическая форма, такой не видел. Чтобы без ручки.
Кладу на верстак. Большой портфель крокодиловой кожи на ощупь довольно плотно набит. Заперт на два медных замка. Подбираю с пола стамеску. Нетерпеливо ломаю замки. Мама дорогая!!! Чего тут только нет. Деньги, много денег. Вскрываю банковскую обертку и херею... тысяча рублей. Много пачек. "Казначейский билет". Подпись Шипов - да, все "чудесатее и чудесатее". Что еще в портфеле-то. Клише в металлическом футляре. Вроде денежные. Так, внизу полотняные мешочки-колбаски с монетами. Открываю один Золотые николаевские пятнадцатирублевки. Что тут еще? Паспортные книжки какие-то ...
Я нервно выматерился...Алексей продолжал греметь чем-то железным в ящике. "Что там еще?" - спросил я.
"Бинокль здоровый и гранаты с запалами.Четыре штуки. Круглые и ребристые, но не Ф1". "Снаряжены?"
"А хрен его знает..."
"Дай мне одну!"
"Лови!"
Ловлю. Еще интереснее. Такой экземпляр мне показывал прапорщик- реконструктор после позапрошлогодней осенней войнушки у Артмузея, но та была совсем ржавой. "Блин, неужели?"- опять мелькнула мысль.
"Граната Миллса 1915 года. Запал ввинчивается снизу вот под эту круглую хреновину"- сообщаю я Леше.
" Не взведена граната"."Снаряжать их пока не будем"- решаю почему-то.
Убираю гранату в портфель.
"Собирай все барахло в портфель" - командую.
Сам же начинаю рассматривать лампочку на витом шнуре, благо, висит она довольно низко:
"Смотри-ка! Форма колбочки нестандарная, нить странная... надпись "Осрам", конечно, радует, но "8 свечей" слегка напрягает...патрон фарфоровый,.
Шнур витой в материи, как у меня на Металлическом был в старом клубе, но проводка НОВАЯ, блин!"
"А выключатель такой видел, охренеть сказать, в музее связи!!! "И шнур идет под дверь слева снизу сбоку" -комментирую вслух по ходу осмотра.
Кстати, Яшин, где твой мобильный?
"Слушай, в кармане нету",
"И часов тоже?"
"Нет"- растерянно.
"Что, любопытно, и у меня, мононпенисуально", я нервно смеюсь.
"А еще что там в углу нашел?" - спрашиваю товарища.
"Тельник рваный".
" Нарви из тельника тряпок, и перевяжи портфель".
"Кинь тоже тряпку, отряхну пальто и шляпу!"
"Весь шарф оттоптал, бегмот..."
Так мы провозились, минут двадцать.
Меня начало конкретно подколбасивать.
"Лешь, ты можешь считать, что я несу голимую чушь, но, есть у меня подозрение, что мы с тобой вовсе не дома...".
"Все равно сегодня "тяпница", командор. До понедельника проверим", - флегматично ответил он, разглядывая запал к гранате.
"Шаланды полные кефали!" - запел я вдруг.
Яшин напрягся - " Что ты задумал опять ?"
"Ты справа от двери! "
Гашу свет на счет три. В напряженной тишине подвала раздался отчетливый механический щелчок под дверью... Она чуть заметно приоткрылась.
"Яшин, резко, дверь пинком наружу!"
В серую темноту улицы я кидаю подвернувшийся под ногу стул и отшатываюсь к стенке подвала.
Ничего не происходит. Переждав, пока глаза свыкнулись с темнотой, сначала Лешка, потом я на полусогнутых проскочили во двор. Тишина и покой. Но все ощутимо не то!
Запахи другие, помойка не воняет. Мочой не пахнет...
Веселье разобрало меня чуть позже, когда я смотрел на родную рожу Лехи, а он обалдело таращился на задний двор. На улице заметно стемнело, но луна светила уже вовсю. Мы оба уставились на вереницу сараев, закрытых на замки. "Их же в блокаду пожгли, мамка рассказывала", еле слышно шепнул Лешка.
Не поверив глазам, он могучей рукой лихо сорвал висячий замок с двери ближайшего сарая..."Дрова лежат, сообщил растерянно!" И штукатурка под водостоками целая, заметил я.
"И "Победы" разграбленной нет..."- добавил Яшин.
"В общем, так, Алексей, что будет с нами через некоторое время, я не знаю. Но, совершенно честно хочу тебе сказать, если то, о чем я догадываюсь, сбылось, то нас куда-то десантировали!". Не ответив, Яшин сосредоточенно пошел вглубь двора. Несмотря на показную бодрость, хреново стало и мне, когда я вдруг увидел двери проходной парадной с заднего двора новыми и целыми. Их же не было сегодня вечером... В голове все перепуталось. С замиранием и опаской прошел через ворота под аркой. Никого, калитка ворот отперта.А всерьез меня торкнуло, да так, что я оперся о стену рядом с парадной. По центру улицы - трамвайные пути!!! На Каменностровском же трамвая нет! "Где там Леша, решил все сараи инспектировать?" - почему-то подумал я - "Все, влипли взаправду". Странно, было примерно около 22 часов, а на улице вообще никого и витрины не светятся. Водки мне стакан, срочно!!! Фонари где?! Светофора на Австрийской нет,...Где мы?! Где книжный? Страшно... только бы не в 37 оказаться. Я обессилено присел на корточки.
Но вдруг, вдалеке, со стороны Большой Пушкарской зацокали дамские каблучки и появилась маленькая тень ...
- Лешь, где бродил?
- Ты офигеешь, но в углу двора конюшня и там коняга чалится.
-А около меня на стеночке, Яшин, воззвание к рабочим и солдатам прилеплено...Приказ номер 1 называется.
Не дома мы Лешенька, ... блин.
- Так, Леша, коротко, пока чего и где и на всяк пожарный, ежели нас разнесет к такой-то матери.
- Стрела забивается каждый день у этого парадного, с 22 до 23 местного времени. На неделю. И часы отбери у кого-нибудь!
-В следующую пятницу - мансарду в 28 доме помнишь в 6 дворе?
- Обижаете, сэр!
- Попробуй ее снять.
-Слушай, Петрович. Сколько раз мне ее снимать?
-Сколько потребуется.
-Портфель пристроишь на крыше 32 дома, где у меня был припрятан ТТ паленый...
- Ясен пень.
- Пароль для встречи в мансарде - слово "хер" черным углем, на стене, где я счас.
- "Ой блин, вот ж пришел вариант..."
-Петрович, а все же где мы?!
-Терпение. Скоро узнаем.
- Шухер! Исчезни, кто - то идет!
Я мысленно оглядел себя со стороны. Черный плащ по моде тридцатых годов в Америке, черная ковбойская шляпа. В потемках потянет. А вот раздеваться не рекомендуется. Ибо, если нас десантировали в 1917 год, то ни кожаная жилетка, ни черная водолазка даже с пивом не потянут!
И совсем моветон - остроносые сапоги - казаки...
Ерунда. Первичный контакт установим, там посмотрим. Объект приближалась по моей стороне улицы, она меня еще не увидела, но оценить ее силуэт, уже возможно. Идет. Боится, но идет уверенно. Довольно высокая. Меховая шапочка с вуалью. Забыл, как называется эта накидка на плечи? Юбка колоколом. Куда это она в торбу руки прячет? Высокие ботинки на шнурках, как у Аллилуевой на старом фото.
Стоп, заметила меня. Но продолжает идти. Подходит. Поднимаюсь. Со всем медом в голосе: "Миледи, экскьюз ми, не подскажете ли сегодняшнее число и год, если это возможно?"
Она, удивленно глядя на меня: пятница 7 апреля.
-А год, какой?
-1917...
Лицо. Знакомое лицо. Думай, капитан, думай! Сердце бухнуло, и стала холодно. спине... Неужели она!!!
Я не мог спутать это властно-капризное лицо, многократно виденное на фотографии. В реальности, даже в потемках, было ясно видно, что она жестко наштукатурена и выглядит значительно старше своих лет. Наудачу я бухнул первые пришедшие в голову ее строки:
Простят ли чистые герои?
Мы их завет не сберегли.
Мы потеряли всё святое:
И стыд души, и честь земли.
-Что вы? Кто Вы? Что здесь? - в ответ бессвязное. Вот зараза, напугал, придется уговаривать...
-Не волнуйтесь, Зинаида Николаевна!
Думай, думай, как выворачиваться! Так, ПЯТНИЦА, Каменностровский проспект.... Нашел!!!
-Вы верно, с "пятницы" идете?
-Да... Но откуда вы/...?!
- У меня к вам поручение, негласное. А в 32й дом на вечер я не пошел за Вами, поскольку нельзя вам навредить. Стихи... Стихи ваши. Но, (была, не была!) вы их написали, только позже. Кажется, в декабре...
Минута тишины и... (попалась кошка на интерес).
-Как вас зовут?
-Александр Петрович.
Что у Вас с лицом? (рука в перчатке прикасается к моим царапинам)
-Ерунда, не сошлись во взглядах на мировую революцию! На ее лице опаска.
Не бойтесь меня, Зинаида Николаевна! Вы ведь к себе на "Чай...", тьфу, на Сергиевскую направляетесь?
-Да
-Время нынче неспокойное, давайте вас провожу.
- Спасибо, только один вопрос.
-Извольте.
-Кто вы?
- Я живу в этом городе. На... сто лет позже Вас.
-Зачем Вы здесь?
-Спасти Вас и Питер,...если удастся. Но об этом, на улице...
В ответ решительное - "Идемте"! и левая ручка калачом (все, думай, думай, вспоминай капитан), пошли по тротуару помалу.
-Зинаида Николаевна, я рискнул на это путешествие, рассчитывая наудачу, и вот встретил вас... это доброе предзнаменование! (теперь немного рассеять ее внимание).
-В нашем мире теперь здесь памятник Горькому (взмах рукой направо). Дальше - станция метро "Горьковская" (взмах руки).
-Метро? Как в Лондоне?
-Значительно лучше. О! минареты на месте, а почему леса? Разве мечеть не в 1913 году открыли?
-Все доделывают что-то.
- Читал сегодня "Правду", Милюкова уже понесли по кочкам!
-"Правдисты", естественно взбесились. Я и секунды не останавливаюсь на том, нужны ли эти чертовы проливы нам, или не нужны. Если они во сто раз нужнее, чем это кажется Милюкову - во сто раз непростимее его фатальная бестактность. Роковое непонимание момента, на свою же голову!
- А что говорят о Совете?
- Керенский мне о Совете говорил, что это "кучка фанатиков", а вовсе не вся Россия...
- Что Вы думаете об Америке, кажется, она уже вступила в войну, идеалисты...
- Да. Нет, Вильсон не идеалист. Достойное и реально-историческое поведение. Очень последовательное. Современно-сознательное. Во времени и в пространстве, что называется.
-А Ленин уже в Петрограде?
- Да, приехал этот "Тришка" наконец! Встреча была помпезная, с прожекторами. Но... он приехал через Германию. Немцы набрали целую кучу таких "вредных" тришек, дали целый поезд, запломбировали его (чтоб дух на немецкую землю не прошел) и отправили нам: получайте.
Ленин немедленно, в тот же вечер, задействовал: объявил, что отрекается от социал-демократии (даже большевизма), а называет себя отныне "социал-коммунистом".
- Да, благодаря этому "Тришке", в январе 1918 года вы с Дмитрием Сергеевичем будете из - под Троицкого моста, где мы сейчас идем, со льда кусок мяса из мороженого коня вырубать.
- Правда?! - голос дрогнул.
-И подавленное - "Я хочу думать, хочу, - что будет хорошо. Я верю Керенскому, лишь бы ему не мешали".
- Верить никому нельзя, а вот мне - можно! У меня нет никаких материальных интересов в Вашем мире. А обычно все определяется материальным.
-Вы странно говорите.
Да уж. Не менее странно для вас и пишу! Верно, половину не разберете.
- Знаете, Зинаида Николаевна, вам, никогда не приходило в голову, что дома и статуи живут особой самостоятельной жизнью? Вот идем мы с вами мимо памятнику Суворову, люди из разного времени в одном пространстве. А он стоит и в "моем" Петербурге. И ему категорически наплевать на эту рэволюцию. Вот погибли люди во время февральской перемены власти, и в скольких еще революциях погибнут, а Суворов на месте. Кстати, жертв на Марсовом уже захоронили?
- Было. День выдался грязный, мокрый, черноватый, как сегодня. Лавки заперты, трамваев нет, "два миллиона" как говорили народу, но - никакой Ходынки не случилось.
- А кукловодов то там наверняка там не было! Рулят совсем не те, кто на виду, лидеры, личности, Зинаида Николаевна, вы верите в роль личности в истории?
- Люди что-то весят в истории, этого не обойдешь.
- Да. Но под пули они суют толпу.
- Смотрите, Лебяжья канавка, Летний сад...символ Питера. Эх, оказались бы мы с вами в моем времени, сейчас бы на Садовую в мой любимый клуб "Революция" пошли бы! Вам бы любопытно было.
- Увы, я не могу, поздно.
- Дмитрий Сергеевич ожидает?
- Они с Дмитрием Владимировичем у Макаровых остались, обсуждают проект театральной реформы!
- Актуально.
- "Чижик - пыжик, где ты был, на Фонтанке водку пил!!!", знаете, а у нас поставили этому чижику памятник, прямо здесь, на набережной! Но его воруют. Несколько раз уже.
- Вы странно строите фразу. Вы все время торопитесь. Как Борис!
-Так, а что это за три тополя на Плющихе в нашу сторону движутся?
Вот и столкнулся с аборигенами, странноватое ощущение. К Зинаиде Николаевне за короткое время слегка привык уже. А эти - чужие! Маленького роста. Расхристанные шинели, папахи набекрень серые, сапоги, винтовки. Лица дебиловатые, как на кинохронике,...в общем, картина салом - будут просить закурить. Семечки лузгают.
-Какая цаца, в каком манто! А люди раздетые ходят!!! И ты гражданин хороший, лопатник доставай.
- Зиночка, ничего не бойтесь, постойте у парапета.
-Так, волки позорные, кнокари зашоренные, манто вам надо? А пососать-помолодеть? Не отходя от кассы? Винтовку отдал. хламидник! Быстро!
Левая нога в коленную чашечку клиента. Всосал. Затем рывок, винт в руках, без замаха послал приклад в зубы право - назад, готовченко. А с этим клиентом пришлось повозиться. Ловкий паразит, винтовку у меня отбил, и даже цапнул штыком по левому бицепсу. И то ли рана эта виной, то ли нервы мои побитые, но меня накрыло... удар ногой в лицо, качается, падает. Свалился оглушенный. Переместившись вбок и вперед, бью его по шее ногой ...
- Зиночка, как вы там?
- Зачем вы так рисковали...
- Пустяки, сейчас закончу.
Закалываю штыком остальных. Собираю винтовки, выбрасываю в Неву. Туда же и трупы грабителей.
Идемте, Зинаида Николаевна, помните, мы говорили о статуях. Решетки Летнего сада на месте. А трех мудаков, пардон.... За борт смыло!
- У вас кровь! Знаете, я вам поверила именно сейчас. Вы их так равнодушно убили. А потом еще вытерли руки о шинель.
- Да, руки помыть не помешало бы. Кровь плохо смывается
- Знаете, что... мы завтра уезжаем в Кисловодск. Прислугу я отпустила, ДС и ДВ сегодня не будет. Вас никто не увидит. Идемте ко мне.
- Вы великодушны.
-Я любопытна.
-Знаете, Зинаида Николаевна, что в этих солдатиках поражает? То, как в считанные дни в столице Российской империи рухнула цивилизация. Цивилизация как таковая. То, как люди, еще вчера казавшиеся чинными и благовоспитанными, превратились в озверелую, осатанелую толпу, готовую жечь, грабить и убивать. Как будто все они долго-долго носили маски людей.
- Да, великое горе, что при этом и союзники не понимают важности момента. У них там ничего не случилось. Они думают в прежней линии и о себе, - и о нас. Пусть они заботятся о себе, я это понимаю. Но для себя же, им нужно учитывать нас!
- Вот с этого места давайте говорить поподробнее. Видел давно рисунок: кукловод заставляет плясать Пьеро. А его самого крутит на ниточке "невидимая рука". Так и с Россией. Все, что случилось с нами за последнее столетие - это последствия семнадцатого года. И не только с нами - со всем человечеством "И Ленин, такой молодой, и юный Октябрь впереди..." Россия в 1917 году рванула, точно атомная бомба.
- Какая бомба?
- Атомная...
- Вы доживете в Париже до нее.
Она замедлила размеренный шаг, рука в перчатке нервно сжала мой локоть.
- Когда я умру?
- Дату не помню, вскоре после войны...
- Какой войны?
-О, про войны и революции этого века можно рассказывать всю ночь! Великая Отечественная. С немцами. Мы возьмем Берлин в 1945 году.
- Снова война...
- Если мы с вами не изменим это время, то не одна... в Афгане еще, например, где я покувыркался всласть под Гератом в квадрате 41-20.
Смотрит напряженно, рука теребит воротник блузы.
- На войне страшно?
- В Петрограде страшнее. Здесь китайцы с "Тишками" во главе перетопят на баржах и перестреляют ВЕСЬ город. Весной останется десятая часть от нынешних двух миллионов с лишком.
Прячет лицо у меня на плече, я аккуратно приобнимаю ее за плечи. Поворачиваю к себе.
- Милая Зинаида Николаевна... все будет хорошо, вы бежите за границу.
- Можно вас попросить, зовите меня Зиною.
Адский прострел глазками, считает девочка и хорошо считает!
- Для вас - Александр!
Щелкаю каблуками. Рука ноет, надо перевязать.
- Вас вывезет Савинков, а сам погибнет...
- Саша, а ведь Борис в Петроград приезжает завтра. Решено, я напишу Вам к нему письмо. Вы придумаете вместе что-то!
- "Конь бледный"? Так, кажется, называлась его книга? Она мечтательно улыбается.
-Ну вот, я тебя чем-то порадовал.
- Да. Ты читал ее?
- Давно. Но это все семечки. Вот идем мы по Сергиевской мимо дома 27, "Великий Восток", граф Орлов, кажется?
Зинаида вздрогнула всем телом. Во взгляде - вопрос.
Надо мять по горячему. Клиент поплыл. Писал же я курсовик по русскому масонству на третьем курсе. Играли же мы в ритуал! Так, двумя пальцами правой руки за мочку правого уха, за кончик носа, потереть подбородок. На левой руке сложить кольцом пальцы указательный с большим, сверху накрыть их римской цифрой "пять" из указательного и безымянного левой руки. Еще абракадабру надо обязательно произнести, первое, что приходит на память: "Черная роза эмблема познаний, красная роза эмблема любви". Больше не припоминаю никаких манипуляций. Тридцать три оборота еще... ладно, сделаем закос на изменившиеся традиции. Вроде прохезало. Зинаида схватилась рукой за прутья ограды, внимательно и тревожно смотрит на меня. Надо подхватить под руку, досталось девочке сегодня.
-Здравствуй. Брат! Ты Магистр?
-И ты будь здорова! Почти. Друзья называют меня Командором.