- Наконец-то добрались. - Эгертон поправил манжеты. - Не люблю провинцию, но я готов отправиться пешком в Индию - лишь бы только кредиторы оставили меня в покое. Вечно они начинают наседать в это время года. Спасибо, что пригласил меня поехать с тобой, дружище.
Джонатан усмехнулся, вспомнив, что виконт сам навязался ему в попутчики. Впрочем, болтовня приятеля, всегда знающего самые свежие сплетни, забавляла графа в дороге и отвлекала от мыслей о жене, с которой предстояло вновь встретиться.
Он не видел Амелию пять месяцев и ни разу не написал ей - даже не поставил в известность о своем приезде. Злость на нее давно должна была уступить место холодному равнодушию, но рана, нанесенная гордости Джонатана, никак не заживала. Не помог и радикальный метод, предпринятый для ее лечения: граф взял на содержание любовницу из актрисок, которую довольно часто навещал, хотя и не афишировал эту связь.
В свете он распространил слух о том, что хрупкое здоровье жены подорвали свадебные волнения. Врачи прописали ей деревенский воздух, отчего графиня вынуждена пропустить лондонский Сезон, а его, Джонатана, привела в столицу просьба соратников-тори (1) поддержать продвижение нескольких важных биллей (2). Ведь теперь он занял место своего отца в Палате Лордов. Однако молодой лорд Данли был замечен не только на заседаниях Парламента. Он, как и до женитьбы, довольно часто посещал балы, званые вечера и театры. Разумеется, о нем и его жене втихомолку сплетничали, но никто не решался обсуждать его личную жизнь открыто, дабы не ссориться с будущим герцогом Ратлэндским.
Так прошло лето. В середине августа Парламент приостановил работу, начинался сезон охоты. Знать разъехалась по своим имениям. Круговерть развлечений в столице приутихла. Джонатан поневоле вспомнил, что вместе с титулом обрел и обязанности. Став графом, он так и не побывал в Уэствуд Хаусе, откуда когда-то был изгнан. А ведь уже год, как умер отец. Имению требуется твердая рука хозяина. Нового хозяина.
Приближается Михайлов день - конец финансового года. Урожай уже собран. Нужно проследить, рассчитались ли арендаторы, разобрать все счета, нанять новых работников, если необходимо. Отец вел все дела сам, и неплохо. Но если Джонатан собирается и дальше проводить всё время в столице, придется подыскать управляющего.
Как бы то ни было, дольше визит в свою вотчину откладывать было нельзя, и вот, в конце сентября, Блай шагнул на крыльцо родного дома, в котором так давно не был.
Перед входом уже выстроились слуги, чтобы поприветствовать молодого господина. Вперед выступил дворецкий и склонился в почтительном поклоне.
Коротко с ним поздоровавшись и поручив Эгертона его заботам, Джонатан нетерпеливо спросил:
- Где леди Данли?
- Она в гостиной, милорд.
Позабыв про своего приятеля, граф поспешил в дом.
В гостиной навстречу ему порывисто поднялась с козетки Хлоя.
- Джонатан!
- Но... - в голосе вошедшего прозвучала растерянность. - Ах, да! - Граф нахмурился. - Я забыл, что теперь в нашей семье две леди Данли. - Он запоздало склонил голову в приветствии. - Мадам.
- Значит, ты искал не меня, а свою жену? - произнесла собеседница светским тоном и улыбнулась, но ее голос еле заметно дрогнул. - Раз уж вместо нее ты нашел меня, давай немного поболтаем, как старые друзья. Присядь.
Она опустилась на козетку и рассеянно взяла в руки полоску кружева из корзинки с рукоделием, жадно рассматривая лицо пасынка.
- А разве мы расстались друзьями, мадам? - холодно осведомился Блай, не приняв предложения и оставшись стоять у двери. - Простите, я спешу. Мы поговорим за ужином, при свидетелях. С некоторых пор я предпочитаю не оставаться с вами наедине...
- Джонатан! Нам тогда не удалось объясниться. Я...
Он поднял руку, останавливая ее.
- Не стоит. К чему ворошить прошлое. Позвольте лишь спросить, что вы тут делаете? Разве вам не полагается переехать?
Вдова еле заметно побледнела от такой прямоты.
- В Уиз Мэнор? Да, я обязательно переберусь туда. Но ведь он построен шестьсот лет назад. Это же не дом, а просто куча старых камней! Перекрытия совсем сгнили, крышу нужно менять. Пришлось нанять рабочих, однако переделка идет медленно и стоит огромных денег.
Нетерпеливо постукивая ногой по паркету, Джонатан бросил:
- Разумеется, я возьму на себя все расходы и прослежу, чтобы ремонт ускорили.
Хлоя вскинула подбородок.
- Торопишься от меня избавиться?
- Ну что вы, мадам! - Его губы сложились в улыбку, хотя взгляд остался ледяным. - Можете оставаться здесь, пока вам негде жить. Но помните: теперь вы в этом доме не хозяйка, а гостья.
Ответ вдовы прозвучал шутливо, хотя от слуха графа не ускользнула нотка горечи:
- Боюсь, мне не дадут об этом забыть. - Затем Хлоя склонила голову набок и язвительно добавила: - Надо же: ты наконец нашел время напомнить новой хозяйке Уэствуд Хауса, что у нее есть муж! Похоже, ее не слишком огорчало твое отсутствие.
Глаза Джонатана метнули молнии, и он ответил откровенной грубостью:
- Это не ваше дело, мадам. Лучше вспомните о бревне в глазу (3). - Он скользнул взглядом по ее слишком яркому для статуса вдовы изящному платью. - Не заметно, что вы скорбите по умершему супругу.
Не дав собеседнице возможности ответить, граф коротко поклонился и вышел вон.
Леди Данли проводила его застывшим взглядом, а затем, изменившись в лице, начала яростно рвать зажатое в пальцах тонкое кружево. Превратив его в клочья, она тут же успокоилась, расправила плечи, взяла со столика серебряный свисток и дунула в него. На этот звук явилась карлица.
- Мими, сегодня к ужину ты сама уложишь мне волосы, - приказала вдова. - Никто не умеет это делать лучше тебя.
Вернувшись из гостиной в главный зал, стены которого украшали старинные барельефы из дуба и алебастра, а также огромные, потемневшие от времени живописные полотна, граф раздраженно окликнул дворецкого. Тот направлялся вместе с Эгертоном к массивной лестнице, ведущей в верхние покои.
- Стивенс, где моя жена, черт побери?
Виконт насторожил уши, чуя, что в воздухе запахло новой сплетней.
Дворецкий почтительно склонил голову:
- Леди Данли на прогулке, милорд. Вместе с мистером Блаем... - Старик осекся, прислушиваясь. - Кажется, они возвращаются.
Издалека донесся приближающийся шум: странное ритмичное пыхтение с шипением и подсвистыванием - словно некий гигант с силой втягивал и выпускал воздух сквозь сжатые зубы.
Блай в изумлении подался к двери, которую предупредительный лакей тут же перед ним распахнул. Глазам графа предстала подъезжающая к крыльцу безлошадная коляска. Сзади нее из толстой, загнутой на конце трубы, торчащей под корпусом перпендикулярно земле, тянулся шлейф плотного пара и черного дыма. Этот экипаж напоминал фаэтон: тоже высокий, с такими же четырьмя большими колесами. Но там, где обычно располагаются места для пассажиров, тускло поблескивал металлический бак, в котором, судя по всему, и рождалось движение.
На козлах, представлявших собой мягкое сидение без спинки, восседали Амелия и мистер Блай. На лице графини, легко и непринужденно управлявшей пыхтящим монстром, сияла улыбка, изумрудные глаза блестели, рука в кожаной перчатке уверенно лежала на торчащем справа от сидения поворотном рычаге.
Джонатан растерялся. Не так представлял он себе встречу с женой. Ну почему она то и дело умудряется сбивать его с толку!
Сзади удивленно хрюкнул сунувшийся следом Эгертон. Слуги поспешили к экипажу, чтобы помочь сойти графине и ее пассажиру. Граф едва не забыл, что кроме него самого у этого спектакля есть и другие зрители. Что ж, оставалось лишь сделать хорошую мину при плохой игре.
Амелия не удивилась, увидев мужа, ведь еще несколько дней назад экономка явилась к ней, чтобы узнать, будут ли какие-то особые указания кухарке по случаю приезда господина. Похоже, о его скором появлении в поместье уже знали все, кроме хозяйки дома. Разумеется, миссис Стивенс и в голову не могло прийти, что граф явится в родовое гнездо, не предупредив супругу.
У Амелии, к счастью, хватило выдержки разыграть перед экономкой осведомленность, но всю ночь графиня тревожно проворочалась в постели, гадая, что сулит ей неожиданный визит. Наверное, ничего хорошего, если муж не соизволил о нем написать.
На ум пришла упомянутая мистером Блаем пословица. "Предупрежден - значит, вооружен". "Всё верно, - подумала Амелия. - Главное, встреча с Джонантаном не застанет меня врасплох, а там - будь, что будет".
Известие о скором прибытии молодого графа подстегнуло неторопливое течение жизни в Уэствуд Хаусе. Слуги удвоили усердие - их словно стало в два раза больше. Повсюду - и в доме, и в хозяйственных постройках - под присмотром четы Стивенсов кипела работа: всё, и так находящееся в идеальном порядке, лишний раз мылось, чистилось, полировалось. Срочно пополнялись запасы кладовой и погреба. По распоряжению нового хозяина приготовили спальню, которую когда-то занимал его отец, а также комнаты для гостя, ибо граф сообщил, что прибудет с приятелем. Вдовствующая графиня неожиданно - на несколько месяцев раньше, чем дозволяли приличия, - объявила, что ее траур окончен, и сменила платья унылых тонов на модные наряды ярких анилиновых расцветок. Казалось, даже воздух в доме наэлектризовался от ожидания.
Мистер Блай сохранял спокойствие философа, не участвуя в общей суете и не желая отвлекаться от недавно открытого для себя удовольствия: старик полюбил кататься на паровом экипаже. Тот появился в Уэствуд Хаусе три недели назад вместе с обслуживающим его кочегаром - дюжим, хватким парнем по имени Джон Бёрч. Машину доставили из столицы на поезде до Дерби, а дальше она добралась своим ходом. Ее появление вызвало небольшой переполох: вся челядь, разинув рты, высыпала во двор. Никто из них раньше не видел такую изящную диковинку, совсем не походящую на те неуклюжие паровые дилижансы и паромобили, что уже начали завоевывать английские дороги. Даже мистер Стивенс, прикрикнув на подчиненных и заставив их вернуться к работе, замер, глазея на обновку.
Ее Амелия решила приобрести в очередной попытке развеять тоску своего однообразного существования в стенах Уэствуд Хауса. Стоило лишь намекнуть об этом капризе в письме отцу - и герцог, правда, подивившись странности просьбы, вскоре прислал паровой экипаж в подарок любимой дочери, которой ни в чем не отказывал. До этого Амелия пыталась развлечь себя менее эксцентричными способами, однако затеянная было переделка интерьеров старого поместья на столичный лад вскоре надоела, к рукоделию не лежала душа, конные прогулки, столь любимые в юности, вызывали теперь неприятные воспоминания. По прибытии в Уэствуд Хаус Амелия приняла несколько визитов поспешивших представиться ей местных сквайров, но узость кругозора дербиширского джентри (4), о которой предупреждал мистер Блай, смешанная, к тому же, с откровенным лебезением, тоже наводила скуку.
До замужества Амелия и сама избегала развлечений, предпочитая проводить время за чтением и размышлениями. Но сейчас, когда ее свободу ограничили насильно, всё ее существо воспротивилось принуждению. Книги перестали радовать. Вышедшие из печати свежие научные труды и новинки беллетристики, регулярно доставляемые из Лондона, всё чаще оставались лежать с неразрезанными страницами.
Иногда Амелия, гуляя по саду, заставала там карлицу, ухаживающую за своими травами, и заводила с ней беседу. Приживалка очень интересно и с большим знанием дела рассказывала о различных растениях, но стоило Амелии попытаться перевести разговор на леди Хлою или саму мисс Пейдж, та сразу теряла свое красноречие и отделывалась лишь краткими вежливыми фразами ни о чем.
Вдова по-прежнему держалась отстраненно, судя по всему, специально стараясь избегать встреч с той, что заняла ее место хозяйки дома. Леди Хлоя проводила почти все время одна или со своей компаньонкой.
Несколько раз Амелия беседовала об астрономии и математике с мистером Крукшенком, но эти беседы довольно скоро ей наскучили, ибо юноша разбирался в сих предметах всё же весьма поверхностно, хотя в остальном и производил впечатление неглупого, прекрасно образованного человека. Впрочем, в любом случае частое их общение исключалось из-за разницы в общественном положении и лишь вызвало бы ненужные сплетни.
К счастью, дни Амелии скрашивало то, что рядом была мисс Роуз, окружавшая свою хозяйку почти материнской заботой, всегда готовая выслушать и утешить. А долгие вечера очень разнообразили интересные беседы с мистером Блаем, который оказался блестящим рассказчиком. Хотя старик и не покидал поместья, если не считать редких поездок в Лондон к своему стряпчему, он замечательно умел из самого обыденного сделать увлекательную историю, проиллюстрировать свои излюбленные наблюдения над человеческой природой забавными или поучительными случаями из жизни или из книг.
Появление самоходного фаэтона мистер Блай встретил с восторгом и почти детским любопытством. Он с удовольствием вместе с Амелией несколько дней вникал в тонкости устройства этого экипажа и управления им, а затем смело вверил себя графине в качестве пассажира. Они отправлялись кататься почти ежедневно. Из-за грохота колес и шума пара разговаривать было затруднительно, но это было и не нужно: оба просто наслаждались быстрой ездой, дающей ощущение небывалой свободы - пусть обманчивое, и размышляли каждый о своем, подставляя лицо ветру.
Сегодня утром Амелия тоже приказала Джону Бёрчу заранее раскочергарить фаэтон, что обычно занимало почти час. Узнав, что она собирается на прогулку, хотя в доме все ожидают прибытия графа, старик лишь хитро улыбнулся и снова напросился в пассажиры.
Разумеется, он понял, что задумала Амелия. Ну и пусть. Да, всё верно: она бросит мужу вызов. В этой шахматной партии, что вот-вот начнет разыгрываться между ними, она собиралась выбрать белые фигуры и первой сделать ход.
Кажется, тот оказался удачным. В первые секунды на лице Джонатана отразилось замешательство. Но он быстро овладел собой и с притворной вежливой радостью поприветствовал жену, а затем, уже искренне, тепло обнял дядю.
Скрыв свои чувства за ослепительной улыбкой, Амелия повернулась к Эгертону. Тот снял шляпу и, поклонившись, осведомился:
- Леди Данли, как ваше здоровье? Смею надеяться, поправилось? В свете сильно сожалели, что вы пропустили этот Сезон по причине недомогания. Бедному Блаю пришлось развлекаться за вас двоих.
- Вот как? - Амелия бросила острый взгляд на мужа и снова улыбнулась виконту. - Спасибо, лорд Брэкли, мне уже гораздо лучше. Воистину, деревенский воздух творит чудеса. - В эти слова она постаралась вложить максимум веселой беспечности, с удовлетворением отметив, что муж окинул ее подозрительным взглядом.
"Так, значит, вы развлекались в столице за двоих, лорд Данли? Не моя ли очередь развлекаться? - подумала Амелия, и тоска, довлевшая над ней почти полгода, вдруг куда-то пропала, сменившись вызывающим одновременно страх и азарт предвкушением поединка двух раненых самолюбий. - Хорошо! Давайте же устроим маленькую войну. И, как сказал бы мистер Блай: "Вэ виктис" - горе побежденным!"
________________________________________
Примечания:
1) Тори - представители Консервативной партии в британском Парламенте.
2) Билль - предложение об издании нового закона или постановления, вносимое в одну из палат Парламента, или же, в более широком смысле - сам закон или постановление.
3) Вспомните о бревне в глазу... - отсылка к стихам 3-5 главы 7 Евангелия от Матфея. "И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Или как скажешь брату твоему: "дай, я выну сучок из глаза твоего", а вот, в твоем глазе бревно? Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего".
4) Джентри - здесь в значении "нетитулованное среднее и мелкое дворянство".