БАЛЛАДА О ЖЕНЩИНЕ И СМЕРТИ

Под завыванье мартовской метели,
В трубе печной щенком скулившей тонко,
Сидела, плача, я у колыбели 
Бессонной ночью над больным ребенком.

Помочь ему не в силах, я смотрела,
Как тень ложится под его ресницы. 
Лишь ниточкой привязанная к телу,
Душа его рвалась освободиться.

Глаза закрыла я на миг лишь вроде,
Борясь со сном, таким тягуче-сладким.
Вдруг кто-то в черном в горницу заходит,
Без слов встает напротив у кроватки.

Тоскою сердце сжало леденящей.
"Ты кто?" - "Я Смерть", - спокойно отвечает.
Снимает капюшон рукой изящной
И к свету лампы лик свой поднимает.

"Но ты красавица!" - "И что же в том такого?
Решили люди сами: я - старуха,
Хоть к вам сюда из царства гробового 
Не может просочиться даже слуха".

"А где твоя коса? Все врут рассказы?"
Смерть усмехнулась. Нежно, еле-еле
Коснулась пальцами цветов в объятьях вазы,
И те, увянув, тут же, почернели.

И поняла я: это всё не шутка -
И вправду Смерть за сыном вдруг явилась.
Вскочила я, закрыв собой малютку:
"Возьми меня!" - "Зачем же? - Смерть скривилась. -

Невыгодный обмен ты предложила.
Невинная душа куда ценнее!
Чтоб ангелов на небе больше было,
Сюда пришла я именно за нею.

К чему ты мне сейчас? Твой час не пробил.
Дыши, живи и дальше - разрешаю.
Сколочен нынче будет детский гробик,
И вырыта могилка небольшая".

Добавила с холодною улыбкой:
"Меня боитесь, люди, но зовете.
То обо мне вы молите под пыткой, 
То, разорившись, дуло в рот суете.

То просите о смерти вы, стеная
В болезни и в любви несчастной даже.
Ты тоже позовешь меня, я знаю,
Когда твой сын в сырую землю ляжет".

И потянулась к малышу рукою.
"Постой! - вскричала я. - Давай меняться!
Я всё отдам - лишь нас оставь в покое,
Уйди, подольше чтоб не возвращаться".

"Да разве что для мены есть у смертных?
Ведь вы лишь горсть костей и кучка плоти
В тлен превращаетесь, едва глаза померкнут.
Вы праздно мыслите, бессмысленно живете.

А впрочем... - Смерть внимательней вгляделась
В меня и хрипло вдруг расхохоталась. -
Коса нужна мне - говоришь ты дело.
И от такой бы я не отказалась".

На локоны сплетенные небрежно 
Мои она блеснула взором жадно:
"Коль любишь сына своего так нежно -
Не трону я его сейчас, ну ладно.

Но цвет волос твой заберу как плату -
Он золотом сияет, взгляд лаская.
А больше ты ничем и не богата.
Что, сделка подойдет тебе такая?"

 "Бери! Скорее! Лишь не тронь ребенка!"
К косе моей Смерть пальцем потянулась.
И сына плач вдруг оборвался тонкий.
А гостья вышла и не оглянулась.

***

Метель не стихла - больше разъярилась.
И, голову подняв с руки усталой,
Мать над кроваткой детской наклонилась.
Вдруг видит - чудо! - сыну лучше стало.

И счастливо заснула сном глубоким:
Ведь двое суток не спала, рыдая...
А на руке, подложенной под щеку
Свилась кольцом прядь длинная седая.