Въ незапамятныя времена жилъ-поживалъ на земле московской богатый статскiй советник III статьи, родомъ изъ стрельцовъ казацкiхъ - Петръ Ильичъ Таганскiй. Великъ былъ человекъ! Талантливый, галантный кавалеръ, красавецъ! Интеллигентнейшая и образованная натура. Истинный просветитель, провидецъ, предприниматель и путешественникъ.
Градъ отстроилъ, что нынѣ слился съ Московiей. Знаменитый театръ основалъ, которому суждено было стать основателемъ цѣлой династiи знаменитыхъ по сiю пору театровъ. Одинъ изъ первыхъ въ Россiйской Имперiи гастрономовъ соорудилъ. Тогда самъ Елисѣй у него въ подмастерьяхъ ходилъ - учился.
Упертый человѣкъ былъ. Чуть что, насмерть стоялъ, рогомъ упирался. Мужики такъ и прозвали его родовое имѣнiе - Таганрогъ.
Коллекцiонеръ онъ былъ извѣстный. Да и животинку любилъ. Не случайно въ Таганскихъ краяхъ нынѣ и рынокъ Птичiй и тусовка нумизматическая фунициклируютъ. А также одинъ изъ крупнѣйшихъ мясокомбинатовъ, выросшiй изъ древнѣйшей Городской Бойни, что стихiйно возникла на Скотопрогонной площади.
Золотая страница вписана въ Таганскую лѣтопись Дубровской и Николо-Ямской дружинами, по зову сердца Петра Ильича принимавшими активное участiе въ тушенiи пожара 812-ого года.
Близкiй другъ Таганскаго, некто ветеринаръ Семашко добылъ мировую славу, впервыя применивъ методы диагностики заболеванiй у животныхъ для медицинской помощи глухонемымъ, не имеющимъ возможности изложить доктору симптомы недомоганiя. Его больничный комплексъ на задворкахъ Люблино до сiхъ поръ пользуется известной популярностью у немощныхъ.
Славились также простые русскiе богатыри съ Рогожки, то и дѣло побивавшiе то Абельмановскихъ, то Крутицкихъ, а однажды и вовсе растерзавшiе сборную завода 'АМО' на ихъ поле съ чуднымъ заморскимъ названiемъ 'Торпедо' (не путать съ 'Эспералью') на крутомъ берегу Москвы-рѣки.
А извѣстность знаменитыхъ Таганскихъ фрезеровщиковъ изъ Хохловки, что составляли гордость мануфактуры 'Фрезеръ', простиралась ажъ до скалистыхъ береговъ Сѣверной Америки. Нѣтъ-нѣтъ, да и находился въ прогрессивной Европѣ мыслитель, что искренне удивлялся ловко подкованной блохѣ, выфрезированной внутри скрупулезно вывѣренной копiи одинъ къ одному навозной мухи. Но вотъ въ самой Америкѣ почему-то такого мыслителя такъ и не нашлось. Навѣрное пока не доросли...
Весьма развиты для своего времени были на Таганщине различные институты. До сихъ поръ добрый десятокъ улицъ и проѣздовъ носитъ названiе Институтскихъ.
Памятенъ старожиламъ модный бумъ на говорящихъ сѣрыхъ воронъ, въ избыткѣ размножавшихся на обрубкахъ тополей въ Грайвороновскихъ дворикахъ.
Не такъ давно утихло дѣло о несанкцiонированной ловлѣ красныхъ осетровъ въ рѣкѣ Голедянке (что въ Кузьминкахъ) Чагинскими мужиками, застуканными Вязовскими аккуратъ подъ самый нерестъ.
Помнится, не менѣе остросюжетно соперничали между собой Вишняковская и Владычинская шпана, то и дѣло организовывая опустошительные набѣги на яблони и смородиновые кусты графа Шереметева, что въ ту пору мирно росли въ Кускове.
Въ мѣстныхъ старинныхъ вѣдомостяхъ подробно описано сошествiе съ небесъ Его Преподобiя Николы-Угрѣшника, позже поселившегося въ острогѣ за Капотней, изъ котораго возросъ всемiрно извѣстный мужской монастырь.
Въ Таганщине, впервые въ исторiи прогрессивнаго человѣчества, завелись панки. Они проживали стадомъ въ баракахъ, спецiально для нихъ построенныхъ на скорую руку за околицей Люберецъ, всѣмъ своимъ нелепымъ видомъ вызывая дикiй хохотъ у мужиковъ изъ сосѣдней деревни Котельники.
А Косинскiе старожилы до сихъ поръ разсказываютъ про страшную лохматую Нессю, видѣнную ими голой то въ Черномъ озерѣ, то въ Бѣломъ, но вотъ въ Святомъ - никогда.
Жители Садковъ (позже переименованныхъ въ Текстильщики), напротивъ, затаскивая своихъ знакомыхъ и родственниковъ въ гости, увѣровали ихъ въ томъ, что Сукино болото, располагающееся неподалеку отъ ихъ деревни, вовсе и не такое страшное, какъ про него дѣтямъ разсказываютъ. И что названiе его происходитъ вовсе и не отъ Суки, а отъ знаменитаго сухого сука пятисотлѣтняго дуба, являющегося главной достопримѣчательностью Садковъ. А Холерное кладбище, что за Сукинымъ болотомъ, вовсе даже и не холерное, а холеное - злые языки съ умысломъ оклеветали, выдумавъ про разсадникъ.
Поставляла Таганщина для людей недалекихъ и прочую чертовщинку. Напримѣръ особенной дурной славой пользовались 'байки изъ склепа', что на Рогожскомъ старообрядческомъ кладбищѣ, аккуратъ въ Ново-Андроньевскомъ земствѣ. Любили Перовскiе, къ примѣру, крестьяне травить ихъ подъ неизменную лучину, когда на улицѣ глазъ выколи, а спать отчего-то не хочется.
Развалины древнѣйшаго Покровскаго монастыря, что у одноименной заставы вызывали особую степень восхищенiя рѣдкихъ нѣмцевъ, иногда забредавшихъ столь далеко отъ Нѣметчины. Считалось, что прикосновенiе къ этимъ бурымъ кирпичамъ излѣчивало мозоли и прочую тамъ экзему и разслоенiе ногтей.
Особое расположенiе у Петра Ильича снискали купеческiе гильдiи, никогда не забывавшiе про балычокъ-съ и икорку-съ къ барскому столу. Рѣдко когда пустовали обширные склады купца Шибаева и купцовъ Теръ-Акоповыхъ на Рязанке - не придумать такого товара, котораго бы у нихъ не было, хотя бы и на заказъ въ теченiе года.
Извѣстны были своими частыми пожарами нефтяные и керосиновые склады Нобель и 'Ока' у Всехсвятского моста, что за товарной станцiей Симоново. Изъ-за чего самъ мостъ, будучи въ тѣ времена деревяннымъ, выгоралъ и реставрировался изрядно, пока не былъ, наконецъ, замѣненъ каменными понтонами, которые позже успѣшно потонули отъ старости. Такъ до сихъ поръ этотъ мостъ и не возстановленъ.
Невдалекѣ отъ него, у Подонового оврага, перiодически погромыхивали Пороховые погреба царской налоговой службы. Поди теперича разберись отчаго... То ли оттого, что плохо охранялись, то ли оттого, что расцвѣтало особое, капральское, ротозѣйство - тоже, что разгильдяйство, но только не въ гильдiи, а въ ротѣ.
Бурно развивались на Таганщине всяческiя ремесленныя артели. Не даромъ соотвѣтственно были прозваны Гончарныя и Котельническiя улицы и набережные. Пройдешься, бывало, по бережку Москвы-рѣки и диву даешься - зачѣмъ столько горшковъ и котловъ понаделано!
На всю губернiю славились Большая и Малая бригады каменщиковъ, соорудившiя по сосѣдству отъ своихъ конторъ одна Московско-губернскую мужскую тюрьму, а другая современное зданiе Новоспасскаго монастыря, опять же отчего-то мужского.
Немногiе помнятъ, что изначально Таганскихъ площадей было двѣ - Верхняя и Нижняя. На Верхней собирались обычно дворянскiе и купеческiе чины, старосты, городскiя головы, ремесленники и вольные горожане. На Нижней, напротивъ - подмастерья и крестьяне, всякiе тамъ бабки съ клюками и дѣды съ сѣмечками, вѣстовые гонцы изъ окрестныхъ уѣздовъ, да шалопаи-сорванцы, клянчащiе полушку, а получающiе въ рыло.
Соотвѣтственно и оглашались эти площади различнымя по стилю словесами. Нѣкто тренировался витiевато ораторствовать. Иные изощрялись въ междометiяхъ, порушивъ въ корнѣ представленiе о нихъ, какъ о короткихъ вибрацiяхъ голосовыхъ связокъ на выдохѣ. Съ тѣхъ поръ и силенъ русскiй языкъ своимъ типичнымъ таганскимъ забористымъ словцомъ.
Много было на Таганщине всякихъ тамъ бардовъ и прочихъ пѣвцовъ городского романса и распространителей блатняка, довольно быстро выжившихъ нудящихъ шарманщиковъ. Коронованные три аккорда то и дѣло оглашали подворотни и околотки, воспѣвая край Таганскiй, корнетовъ и поручиковъ, шалавъ и прочихъ представительницъ прекраснаго полу. Но не все такъ запросто въ исторiи этого славнаго края.
Оченно досаждали санитарнымъ службамъ Таганщины частые набѣги несмѣтныхъ полчищъ крысъ, которыя разводились въ подвалахъ Лефортовскихъ казармъ. Гонимыя молодымъ кадетскимъ задоромъ по приказу генералъ-интендантовъ, крысы спасались по южнымъ направленiямъ, такъ какъ всѣ остальные были отрѣзаны водными преградами въ лицѣ рекъ Яузы и Синички.
Иная напасть приключилась, когда вслѣдъ за обильными дождями взбунтовалась разжирѣвшая Москва-рѣка. Не выдержала и разрушилась Нагатинская плотина и вмигъ оказались затопленными деревни Батюнина, Марьина и Новыя Курьи. У жителей селъ Коломенскаго и Сабурова, что на кручахъ супротивъ плотины, волосы вставали дыбомъ при видѣ ужасовъ, постигшихъ бѣдолагъ на противоположномъ пологомъ берегу. Иные изъ нихъ стали первыми клiентами Канатчиковой дачи, только что выстроенной неподалеку.
Выжившiе въ передѣлкѣ крестьяне подались въ Печатникову, гдѣ соорудили себѣ монастырь Николы Перервы и заперлись въ нёмъ. До сихъ поръ о разгулѣ стихiи напоминаютъ лужицы москворѣцкой воды, прозванныя Круглецкимъ, Долгимъ и Большимъ Кривымъ озерами.
Когда на Таганщине завелись большевики, они гурьбой принялись крушить церкви и переименовывать имена. Такъ Покровская застава зачѣмъ-то превратилась въ Абельмановскую, а Спасская и вовсе - въ Крестьянскую.
Дурной переулокъ переименовали въ Товарищескiй, Грязный въ Аристарховскiй, Большой и Малый Вокзальные соотвѣтственно въ Большой и Малый Фекальные (Опечатка - слѣдуетъ читать: Факельные (замѣчанiе редактора), Монастырскiй тупикъ въ Тихiй, а Мясной бульваръ въ улицу Талалихина.
Но этого большевикамъ показалось мало - принялись они за желѣзную дорогу. Московско-Нижегородскую передѣлали въ Московско-Горьковскую, полустанокъ Калитники - въ Четвертый километръ, а платформу Чесменскую - въ Текстильщики.
А еще они не полѣнились зарыть Главный загородный каналъ городской канализацiи на поля орошенiя - видимо захотѣлось еще большихъ трудностей.
Каналъ этотъ нѣкогда былъ гордостью Петра Ильича. Шутка ли - первая въ Россiйской Имперiи настоящая европейская канализацiя. Сами шведы прiѣзжали смотрѣть!
Даже фотографiя осталась: пасмурно, Питовъ лугъ, справа Перекопъ, слѣва озеро Лужи, а въ центрѣ - удивленные шведы, человѣкъ двадцать три и одинъ ребенокъ. Также Петра Ильича крайне заботило развитiе транспортной инфраструктуры ставшаго роднымъ града. Ратуя за трезвость и опрятность, онъ первымъ на Руси выдумалъ лицензировать частный извозъ, тѣмъ самымъ наводя порядокъ и пополняя казну.
Бывало, выползешь изъ-подъ калитки, разморенный самогономъ, аккуратъ темнымъ зимнимъ утромъ отъ разомлѣвшей крали, а извозчики ужъ тутъ какъ тутъ, на подборъ - бородатые, съ сосульемъ на усахъ, басятъ, что вотъ молъ, баринъ, не изволите-съ за мѣдный пятакъ хоть до самыхъ Сокольничьихъ угодiй, или даже Исмаиловскихъ лѣсовъ податься?
Очень любили на Таганщине всяческiя желѣзныя дороги и станцiи къ нимъ. Берегли ихъ, не разворовывали, а наоборотъ развивали изрядно. Кровушкою обливалось сердце Петра Ильича, когда пришлось разобрать за ненадобностью товарную станцiю Московско-Нижегородской желѣзной дороги, что даромъ занимала мѣсто вдоль Рязанскаго шляха, отъ Рогожского вала до самыхъ до Калитниковъ.
А когда первые трамваи въ мiрѣ появляться стали, Петръ Ильичъ тутъ же распорядился протянуть вѣтку прямикомъ отъ театра вдоль по Остаповской (нынѣ Волгоградка) докуда хватитъ закупленныхъ на Немчине рельсовъ. То былъ легендарный, восьмой маршрутъ, нынѣ вымершiй. Слѣдомъ появился трамвай и на Симоновскомъ Камеръ-Коллежскомъ валу.
Позже проложили пути отъ Ново-Конной, что не доѣзжая Корочаровского болота (и кто посмѣлъ позже Корочу Карачей подмѣнить?), сквозь сосѣднюю Лефортовскую слободу, ажъ до самой Сокольничьей рощи, гдѣ до этого памятнаго событiя едва ли бывалъ хотя бы каждый сотый житель Таганщины, памятуя о Соловьяхъ-Разбойникахъ, различныхъ сохатыхъ, а также о боярской соколиной охотѣ.
Нынѣ Таганщина пересѣкается современной скоростной вѣткой метро. Обратите вниманiе на маленькихъ симпатичныхъ грызуновъ, силуэты которыхъ используются въ отдѣлкѣ вестибюля станцiи Кузьминки. Это и есть тѣ самые легендарные кузьминки, именемъ которыхъ прозвали старинный лѣсъ съ системой прудовъ, гдѣ тѣ издревле водились, но, не дождавшись появленiе красной книги, успѣшно вымерли, поплатившись за свой теплый мягкiй мѣхъ, преслѣдуемые алчными браконьерами-текстильщиками, въ избыткѣ проживавшими неподалеку.
Давно уже вы не найдете даже на бывшемъ Ждановскомъ (нынѣ Выхинскомъ) рынкѣ пушистыхъ шубъ изъ мѣха кузьминковъ, цѣнимыхъ барышнями прежде всего за то, что по какимъ-то, нынѣ надежно забытымъ причинамъ, онѣ были несъѣдобныя для моли.
Къ слову, интересна исторiя бывшей маленькой плюгавенькой деревеньки. Издревле къ ней вела донельзя избитая и петлявая дорожка, на которой то и дѣло путники подворачивали себѣ ноги. Такъ родилось прозванiе деревеньки: Вывихина. Понятное дѣло, что съ тѣхъ поръ пришлось вывихивать себѣ каждый разъ языкъ, пока это произнесешь. Неудивительно, что рано или поздно изъ названiя выкусилась пара буквъ.
Любопытная судьба и у хутора Печатникова. До революцiи это было единственное мѣстечко, гдѣ безъ лишняго шума и пыли, на фальшивыхъ банкнотахъ царскаго казначейства воспроизводился ликъ обладателя престола подъ сѣнью крылъ чопорной двуглавой птицы.
Богата исторiя славнаго Таганскаго края, что простирается отъ Яузскаго устья на западѣ до Люберецкихъ выселокъ на востокѣ и отъ Владимiрки на сѣверѣ до Николо-Угрѣшского монастыря на югѣ.
Но эта самая исторiя продолжаетъ создаваться и въ наши дни.
Эстафету отъ Нобеля и 'Оки' болѣе чѣмъ успѣшно принялъ Капотненскiй нефтеперерабатывающiй заводъ: сколько еще пожаровъ уготовано ему - одному Сатанѣ извѣстно. А пока факелъ со зловѣщей оранжевизной освѣщаетъ одинокимъ запоздалымъ путникамъ Верхнiе Поля съ ихъ клочковатымъ, еще довоенной выдѣлки, асфальтомъ и то потухшими, то погасшими фонарями.
Кто, кромѣ Петра Ильича, могъ предвидѣть сто пятьдесятъ лѣтъ назадъ, что Сукино болото поддастся мелiоративнымъ работамъ, а Тюфелеву рощу принесутъ въ жертву строящемуся автогиганту?
Но даже Петръ Ильичъ не могъ догадаться, что, къ примѣру, Жулебовые хляби обрастутъ современными панельными домами. Тоже самое произойдетъ съ Люблинскими отстойниками, а въ Новыхъ Курьяхъ (уже - Курьяново) размѣстится пятокъ проѣздовъ, названныхъ какими-то трудно запоминаемыми комбинацiями цифръ.
Думается, что когда въ субпрефектахъ ходитъ одинъ изъ двухъ правнуковъ легендарнаго Петра Ильича, а другой, тотъ и вовсе мэръ - многочисленные жители Таганщины могутъ спать спокойно. Но могутъ и не спать...