Пасмурная погода и мелкий дождик за окном действовали усыпляюще, как хорошее снотворное. Банкир сладко потянулся, зевнул и подумал: "Ну вот, уже пятница. Впереди два выходных, можно будет отдохнуть в свое удовольствие".
На старинном столе орехового дерева перед Банкиром стоял высокий серебряный кувшин тончайшей работы, вещь из залога фирмы "Чебурашка". Вчера они получили в его банке кредит 50 тысяч долларов под залог изделий из старинного серебра. О настоящей стоимости этих предметов, на фирме, по-видимому, не подозревали и наверняка радовались тому, что спихнули банку за такие деньги никому не нужный хлам.
А серебро было действительно очень старинное и ценное. Оценщики описали его как арабскую серебряную утварь и приняли в залог по весу серебра, как лом. На первый взгляд это серебро действительно не привлекало внимания, но Банкир сразу определил его истинную ценность. Вот например - этот кувшин, стоящий сейчас у него на столе. Ведь ему наверное более 600 лет, на нем нанесен редчайший узор, и он один стоит в десятки раз дороже всего кредита.
Потянувшись за кувшином через стол Банкир подивился его необычной тяжести. Серебряный кувшин с узким вычурным горлышком никак не мог весить более одного килограмма, а в руках у себя Банкир держал все пять.
Среди знакомых Банкир слыл известным знатоком восточных древностей, но такой тонкой работы ему еще не доводилось встречать ни разу в жизни.
На боку у кувшина было маленькое темное пятнышко, и Банкир осторожно протер его несколько раз бархаткой для очков.
Внезапно кувшин вздрогнул, и весь кабинет наполнился гулом, свистом и неизвестно откуда взявшимся густым дымом с резким пряным запахом. Банкир в страхе отбросил подальше от себя кувшин, и тот загрохотал где-то в дальнем углу кабинета.
В тот же миг, прямо перед ошарашенным Банкиром, из дыма вылезла двухметровая рожа, с рыжей всклокоченной бородищей и огромным сизым носом, скорее напоминающим сливу. Красочную картину дополнял свежий лиловый синяк размером с обеденную тарелку, под правым глазом.
Она яростно уставилась на Банкира и заорала на весь кабинет:
--
Ты че козел, в натуре совсем офонарел! А ежели я те сейчас два таких фингала на харе заделаю, для симметрии.
Поскольку дар речи к Банкиру еще не вернулся, рожа с интересом стала осматриваться вокруг.
--
А собственно где я. И какой нынче день?
С этими словами рожа вновь повернулась к Банкиру. Из дыма, клубившегося вокруг вдруг вылезла здоровенная пятерня и принялась яростно чесать бороду.
--
Да ладно, мужик, ну че ты в самом деле. Ну, погорячился я маленько, но ты тоже хорош. Сначала вызвал меня, а потом так шандарахнул об стену, что у меня до сих пор искры в глазах!
К Банкиру понемногу начал возвращаться дар речи.
--
А вы собственно кто, - спросил он слабым голосом?
--
Исполняющий обязанности джинна, - захохотала рожа. -Зовут меня Ахмедом, но ты можешь просто - джинном. Слушай, а где это я?
Банкир, немного прийдя в себя, строго спросил:
- Какой еще джинн, что за фокусы. Немедленно прекратите, а то вызову охрану
--
Не наезжай а, - небрежно отозвался Ахмед. - Тут и так башка трещит после гульбы. Мы с пацанами так оттянулись в натуре.
И джинн закатил глаза вверх, громко щелкнув при этом языком.
--
Не, ты не подумай ничего такого, братан, - сказал он. - Вообще-то мы, джинны, не запойные, но недавно пацаны конкретно отмечали годовщину своей фирмы, и я гудел с ними всю неделю. Я так не напивался за все 2 тысячи лет. В натуре.
И джинн смачно сплюнул на персидский ковер лежащий у Банкира возле стола.
--
Прекратите немедленно, - закричал Банкир. Его можно было понять. Этот персидский ковер он приобрел на аукционе в Сотби, и когда называл знакомым сумму, оплаченную банком за эту древность, у тех просто перехватывало дыхание.
--
Да че ты так завелся, - удивился джинн. - А, это ты насчет коврика. Слушай, я его уже где-то видел.
Джинн наклонился поближе к ковру и тут же отпрянул.
--
Фу, это ты меня прямо в туалет вызвал, что-ли.
--
Какой туалет, что вы несете, - очумело, переспросил Банкир. Он опять перестал поспевать за развитием событий.
--
Да я ж тебе говорю, коврик знакомый, - пояснил джинн. - Я его в последний раз видел в сортире у персидского царя Дария. Вот я и говорю, джинна конечно можно вызвать когда угодно и куда угодно, но зачем же так, прямо в сортир? Неужто такой нетерпеж образовался. Ну ладно, давай свое желание, и разбежимся по быстрому.
--
Какое желание, - переспросил банкир?
--
Ну, ты в натуре братан, редкий тормоз, - ответил джинн. - Я ж тебе уже битый час базарю, я джинн и ты меня вызвал для исполнения своего желания. А раз вызвал, так и говори свое желание, на раздумья тебе не больше полчаса. А то пургу гонишь, и все дела.
--
Послушайте, Ахмед, вы не могли бы выражаться приличнее?
--
Да это у меня после гульбы с пацанами какие-то новые слова и привычки появились. А до этого я две тысячи лет только и говорил, ах свет очей моих, ах услада ушей моих, ну и всякую такую ерунду.
На некоторое время в кабинете банкира воцарилась тишина. Джинн Ахмед, по-видимому, вспоминал свою гульбу с братанами, а банкир пытался привыкнуть к мысли о том, что у него в кабинете висит настоящий арабский джинн - исполнитель самого заветного желания. Банкир всегда представлял себе джиннов несколько иначе, но жизнь, сурово корректирует наши представления и чаще всего, не в лучшую сторону.
Вся загвоздка была в том, что банкир не мог вот так сразу назвать свое сокровенное желание. Да что там назвать, он его даже сформулировать толком не мог. В голову лезла всякая ерунда, обрывки фраз с последнего совещания о наращивании капитала и новых инвестиционных банковских программах.
На первый взгляд в жизни уже все было. Умница жена, деньги, знакомства, положение в обществе и, наконец, свой банк. Но среди всей этой жизненной круговерти как-то выпало то самое, главное и заветное, о чем вспоминаешь при встрече со старыми друзьями, то самое несбыточное, но от того еще более желанное. И сейчас, глядя на застывшего в ожидании джинна, банкир остро почувствовал, что где-то в пути, среди житейской круговерти и рутины утеряно самое важное - заветное желание.
Размышления прервал достаточно громкий разговор в приемной и взволнованный голос секретарши, беспрестанно повторявший одну фразу: "К нему нельзя, он занят".
Нажав кнопку селектора, банкир спросил:
--
Оленька, в чем там дело?
--
К Вам генеральный директор фирмы "Чебурашка", по очень срочному вопросу.
--
Скажи ему, пусть подождет минут двадцать.
--
Он говорит, это очень срочно, Ой, что вы делаете!
Вместе с этими словами прямо в кабинет банкира ввалился генеральный директор фирмы. Это была достаточно красочная личность, возглавляющая одну из группировок братков. Низкий лоб, большую часть которого занимали кустистые брови, и полное отсутствие шеи создавали достаточно типичный портрет.
Увидев джинна, директор радостно заревел на весь кабинет:
--
Привет братан! А мы тебя по ошибке вместе с разным барахлом в банк сдали.
--
В чем дело, уважаемый, - холодным тоном поинтересовался банкир.
Сам он уже давно не общался с подобной публикой, оставляя эту неприятную обязанность своим замам.
--
Да я ж говорю, непонятка вышла, - радостно ответил директор. - Мы уж думали, что своего братана потеряли, я бригадиров чуть не закопал, вся братва на ушах, а он вот где!
Джинн с интересом смотрел то на банкира, то на директора, но в разговор не вмешивался.
--
В общем, так, - продолжил директор, без спросу плюхнувшись в кресло напротив Банкира. - Кредит мы погасили, базара нема, штрафы и всякую другую ерунду за досрочное расторжение договора тоже оплатили, так что вертай нам братана, а то у меня уже вся братва на ушах.
Вслед за директором в кабинет банкира вошел его первый заместитель, и подтвердил, что фирма полностью вернула кредит и уплатила все штрафы и неустойки, так что им необходимо вернуть залог.
На висящего в кабинете банкира джинна, первый зам. дипломатично старался не смотреть.
Во время переговоров, по-видимому, истекли те полчаса, которые были отведены банкиру на исполнение его желания и джинн исчез так же внезапно, как и появился.
Через час все серебряные вещи, в том числе и кувшин с джинном были возвращены фирме "Чебурашка".
Банкир еще долго отрешенно смотрел в окно и мучительно пытался вспомнить, то самое сокровенное желание, которое он так неосторожно потерял где-то на своем жизненном пути. И даже не в том дело, что ему помешали это желание вовремя вспомнить и воспользоваться чудесной возможностью его воплотить в жизнь. Просто без этого самого заветного желания жизнь вдруг показалась на удивление серой и унылой, как погода за окном. Окружающий комфорт и предстоящий отдых уже не радовали. Видимо он заплатил за все это слишком большую цену, забыв о главном.