Аннотация: будет, обязательно будет - я так думаю)))
ДОГМАТ
Книга первая
ТАЙНЫЙ ВРАГ
1
Ничто не предвещало грозы - ни погода, установившаяся в последние дни осени, и казалось, наступила золотая пора, когда даже по утрам было тепло и светло, а не как немногим ранее, царил туман, застилая улочки величественного града основанного Триумфатом*; ни тем паче окружение Дагнара. Он впервые заглянул в открывшуюся недавно таверну по Арочной улице, и заведение оказалось вполне пристойным, чтобы кто-то непристойный мог заглянуть сюда. Это с одной стороны, а с другой подобное мнение было ошибочным. Ведь не надо иметь семи пядей во лбу, дабы понять: и среди достославных отпрысков знатных родов всегда хватает тех, кто готов себе в угоду покуражиться над слабым или не столь родовитым оппонентом. Главное, что за это не последует наказания - отец "благородного" семейства всегда вытащит своё нерадивое дитя из узилища или его голову из петли. Чего нельзя сказать про тех, у кого каждый грош на счету. Тут уж откупиться медью от приставучих вератов*, заполонивших улицы ТронХолма*, не получится. Они служат не за деньги, а за веру - слепую с вытекающими последствиями для всякого, кто покажется им преступником, заслуживающим неминуемо гнева Небес. Хотя в последнее время даже им было запрещено резвиться высочайшим указом всё того же Триумфата. Зато околоток и узилище, схваченному ими точно не миновать, ну и соответствующей экзекуции, пока тебя соизволят вытащить оттуда богатые родичи или сановные вельможи.
Дангар был из того сорта людей, кого жизнь изрядно побила, испытывая на прочность на каждом шагу. Вот и сейчас ему пришлось проявить незаурядное терпение, которое испытывал своей медлительностью при подаче заказа хозяин таверны, расположенной под боком у широко известного на всю столицу заведения сестёр Марвы и Ларвы, а попросту публичного дома, куда обычно в приличном подпитии заглядывали его гости, и в основном золотая молодёжь. Та самая, что покинув отчий дом, рвалась на волю, стремясь вкусить все прелести разгульной жизни - отсюда драки, иной раз с летальным исходом дуэлянтов или увечья, калечившие до конца дней неразумных молодых людей, считающих: им должны потакать все и везде. Причина такой наглости и напыщенности была проста: в родовом гнезде им никто не смел перечить. А тут легко было схлопотать и самому в зубы - причём на ровном месте.
Окинув ещё раз, казалось бы, безразличным взором местную публику, Дангар в ожидании заказа, вытянул удобно ноги под столом, и, облокотившись на спинку стула, уткнулся затылком в стену. Он всегда предпочитал сидеть к ней спиной, не желая быть застигнутым врасплох. Хотя кто-нибудь другой напротив пожурил бы его за данную опрометчивость, и в первую очередь мастер клинка, обучивший его всем премудростям фехтования. Однако улица, с которой Дангар впитал в себя первые уроки выживания, сыграла свою роль - он всегда предпочитал ближний бой на расстоянии вытянутой руки, не позволяя сопернику вытащить клинок из ножен. И сколько бы учитель - мастер своего дела - не пытался переучить и одновременно переубедить своего ученика, ничего путного из его затеи не получилось. Он не мог подобрать подходящего довода - Дангар постоянно сближался с ним, и, входя в клинч, всегда выигрывал, а когда учитель успевал разорвать дистанцию и удержать на ней ученика, проигрывал значительно реже. Пока окончательно не разругался с ним и не послал его к тварям Хмари, обозвав хмырём, каких свет не видывал, при этом в человеческом обличии. Чем вызвал у благодетеля Дангара ехидную улыбку - и только-то.
С той поры минуло немало времени, и искусника ближнего боя дорога привела сюда, в таверну, к томному увальню, не спешившему подавать ему отменный эль с разносолами, коими прославился на всю округу, в том числе и Заарочье*.
Забарабанив пальцами по столу, рядом с откинутыми перчатками, терпеливый посетитель уловил, кто же затеял подшутить над ним, заметив краем глаз пристальное внимание, которое его персоне оказывала одна развесёлая компания. Он ещё при входе обратил на них своё внимание, и, что они искали повод с кем-нибудь зацепиться, однако пока никто из гостей не горел желанием попадаться на их уловки, поэтому решили разыграть Дангара, призвав хозяина, после принятия у него заказа, к своему столику. Причём сделали это нагло - сначала зазывно прокричали толстяку, а после один завернул его силой - хотя сделал вид, будто любезно пригласил. Да Дангара не проведёшь - он видел: здоровяк неспроста положил панибратски руку на плечо хозяина таверны, а с умыслом, и под давлением массы тела, завернул его в нужном направлении.
Возмущаться толстяк не пытался, и спорить с благородными донами - сыновьями известных баронов - осмелился бы не каждый, даже вераты не стали бы бездумно хватать их, понимая: чьи они сыновья, благодаря родовым гербам, красовавшимся на их одеянии.
Тот, что навалился на толстяка, к гадалке местной не ходить, отпрыск барона северных владений Империи, соответственно входит в Триумфат, как один из его представителей. Другой, что бросил хозяину таверны увесистый золотой, точно собаке кость, отличался расточительством - скорее для виду. Значит, его отец-барон держит южное направление Империи. Третий, что шепнул кое-чего затрясшемуся толстяку, явно сын триумфата* Востока. А западник повёл себя умнее всех, он просто промолчал, хотя и покосился на Дангара.
Это был ему скрытый сигнал - они выбрали жертву для дальнейших утех себе в усладу.
Можно было конечно поступить разумно и отступить, как это делали все прочие посетители и покидали таверну ни с чем, заставляя хозяина терпеть убытки - с одной стороны, а с другой - тут же оплачивались шумной четвёркой, которой не хватало наличия пятого побратима. Видно он где-то задержался, и явно набедокурив, иначе бы они не стали задевать без него всякого, кто наведывался на Арочную улицу, расположенную у врат, ведущих в сердце ТронХолма - туда, где у каждого из баронов Триумфата имелся свой собственный замок, и посреди них, своими шпилями башен, возвышался исключительно короля. Зато каждый из баронов был волен укреплять и украшать своё столичное имение, кто во что горазд. Но Дангар был не из тех, кто отступал перед лицом опасности, она напротив манила его. Поэтому-то "весельчаки" и посчитали: он заглотил приманку, не понимая, с кем столкнулся уже. Хотя ещё большой вопрос - кого из них ждало разочарование.
Что относительно заказа, а также питья и еды - Дангар мог сутками сносить жажду и голод, проявляя незаурядную стойкость с терпением. Чего нельзя отметить про родовитых отпрысков - темница по соседству с ним, если всё же случиться стычка с соответствующими последствиями для дуэлянтов, заставит их стать более разборчивыми в выборе соперников или теми, над кем можно подшутить. Хотя остудить их пыл не мешало многим ранее не только ему. А тут такой повод, и грех было не воспользоваться им.
Наконец явился толстяк, заискивающе уверяя, что он и не думал оскорблять Дангара, просто появились неотложные дела и...
Шумная компания вновь привлекла его внимание к себе. От их стола поднялся верзила, сын Владыки Севера, как называли всякого барона, стерегущего рубежи Империи и имевшего непосредственное отношение к Триумфату. Из-за чего королю, при осознании, кого он пригрел под боком, в какой-то момент пришлось окружить себя вератами - верными псами, служащими ему слепо и беззаветно.
Это был единственно разумный шаг с его стороны, а возможно и ошибочный, толкнувший к расколу Великодержавную Империю, созданную Тримфатом при уничтожении Догмера.
О сколько бардов воспевающих те славные времена было переловлено и посажено на колья. Что только с ними, вольнодумцами, не делали слуги Триумфата - и резали им языки, чтоб они молчали, и выкалывали глаза, дабы не могли играть на своих инструментах и путешествовать по сёлам и весям окрест Догмера. А под конец просто ввели на них запрет, предав ереси.
Последнего, если Дангар не ошибался, сожгли, как слугу пожирателей, вносящего смуту в народ. Хмарь* оказалась единственным нарывом Империи, о котором старались помалкивать все без исключения, и прочие внешние враги Империи в сравнении с ней казались жалкими ничтожествами. Но время от времени изрядно кусали, попивая кровь у народа. Однако не так, когда случалось: Хмарь выходила из своих границ, исторгая полчища пожирающих всё на своём пути чудовищ. Так на границе с ней и возник град отшельников, имя которому Хмарагд*.
Туда и ссылались все неугодные, подальше от ТронХолма и благодатных провинций Империи.
В какой-то момент Дангар призадумался, что если ему подставить сынков баронов - уже давно ставшими местными корольками в пределах Империи, и правящие там у себя как им заблагорассудится - и довести их до Хмарагда; сразу собьёт с них спесь и напускную браваду.
Было бы здорово, отметил он про себя, понимая: его мечта практически неосуществима.
Поразмыслив немного, Дангар намеренно заставил отпрысков триумфатов поверить: он не готов сражаться с ними, как и всякий прочий посетитель. Но зато будет до последнего упираться и корчить из себя благородного, терпя унижения с их стороны до тех пор, пока они сами не кинуться на него, потеряв всякое самообладание.
Уж чего-чего, а терпения у него было в избытке, зато у соперников напротив заканчивалось.
Прецедент возник, едва здоровяк выхватил из рук толстяка заказ Дангара, и, приложившись к кубку, сплюнул на пол.
- Что за пойло ты подносишь дорогим гостям, проныра, в своём вшивом клоповнике? Когда к тебе заглянули благородные доны, а? - опрокинул он остатки знатного эля на голову хозяину.
Это определил Дангар по запаху, глотая слюнки - и только, - оставаясь и дальше сидеть в вальяжной позе за столом и чуть заметно улыбаться с намёком, мол: гарцуйте, сколько влезет, щенята, всё равно итог будет таким, каким выгоден мне - и только, но никак не вам.
- А ну-ка пошёл прочь, хмырь*! - придал здоровяк ногой ускорение толстяку и заставил скрыться за стойкой. Чем вызвал негодование у отдельных посетителей, почувствовавших: останутся здесь и окажутся в окружении вератов. А связываться с ними, тем паче с отпрысками триумфатов, не было ни малейшего желания. Так что вскоре остались исключительно любители поглазеть на чужие разборки, и таковой публики в таверне по-прежнему оставалось прилично. К тому же все перешёптывались в ожидании кровавого зрелища. И если Дангар трактовал всё происходящее правильно - делали ставки на него и здоровяка.
- Вот... - Юный северянин грохнул по столу Дангара пустым кубком из-под эля и собственноручно наполнил его до краёв дорогим вином из глиняной бутыли. - Выпей во здравие Триумфата!
- Вообще-то я заказывал эль, - вызвал бурную реакцию у невольных зрителей своим высказыванием Дангар.
Это был вызов недоноску - словесная пощёчина.
- Что! - проорал здоровяк. - Ты отказываешься от подношения?
- Я не нищеброд какой, и подачками не питаюсь, - подобрал Дангар ноги под столом, готовый вскочить в любой миг, точно кошарв.
- И за Триумфат не выпьешь? - отозвался западник.
Из-за спины северянина и мог кидаться тем самым, что за ним с малых лет убирали слуги, вынося ночной горшок - и только. Ни на что более другое способен не был - насколько уяснил Дангар: против него помимо грубой силы вход пошли поддёвки.
- Не выпью, по одной простой причине - ничего крепче эля я не пью.
- Ха... ха-ха... - затрясся в плечах здоровяк. - Нет, все это слышали - наш "герой", и не пьёт.
Он встретил всеобщее одобрение - усмешки исходящие от толпы зевак.
- А что же ты пьёшь - бабье пойло, да? Может у тебя и в портах не хватает того, что отличает настоящего мужчину от них? - раздался голос наглого восточника.
И следом наглый южанина, обращённый не столько к северянину, сколько к Дангару:
- Ставлю триумф*, что он не станет драться с тобой, Айверт.
Игра на публику - не больше и не меньше. Зато вызвала немало восторженных возгласов.
- Да слабак он!.. Трус... Баба...
- А вот я сейчас и проверю, - опрокинул поначалу кубок с вином в себя Айверт, а затем и стол, убрав с дороги одним махом - неожиданно наткнулся на пустующий стул, сдавив спинку руками вместо оппонента, оказавшегося у него за спиной, и впечатавшего его в стену ногой при ударе по причинному месту.
- Ого!.. - пронеслось гулко по залу в едином порыве эхо невольных зрителей.
Никто не ожидал подобной прыти от хлюпика, как Дангара про себя окрестила людская молва.
- Убью! - вскочил северянин и обернулся со стулом, занесённым над головой, обрушив не глядя на соперника, коего уже не было за ним, и поэтому досталось собутыльникам.
- Закрой свою пасть, Алард, - вызверился побратим на него, выискивая глазами соперника.
Дангар меж тем переместившись к стойке, уже сидел на ней, потягивая из кубка заказ.
- Вот ты где, хмырь, - потянулся привычно к поясу Айверт и понял: ножны пусты - его клинок покинул их, а он этого до сих пор не заметил.
- Не это ли ищешь, здоровяк?
Дангар вогнал палаш со всей силы в стойку подле себя, и был таков, увернувшись от стола, ударившегося с грохотом там, где сидел миг назад, а нынче находился за стойкой, обнаружив хозяина.
- О, нашлась пропажа, - улыбнулся ему "терпила". - Ничего, если я немного поучу уму-разуму развесёлую четвёрку? Думаю, убытки тебе в любом случае возместят с лихвой их родичи.
- Угу... - только и смог выдавить из себя Гэсс, дёрнув нервно головой.
- Прятаться вздумал, хмырь! - прогремел над ними густым басом северянин прежде, чем ухватился за тесак, торчащий из стойки.
Вырвать его одной рукой у него сразу не получилось, вот и двумя чуть погодя.
- Охолонись! - раздался голос Дангара одновременно со звоном битой глиняной бутыли о голову Айверта.
- А... хорошо пошло... - разворотил он стойку, высвобождая палаш.
Дверь уже стерегли его побратимы, превратив зал в арену для битвы. Зрители и те расстарались, отпрянув ближе к стенам от Дангара. На что он ухмыльнулся и вновь был таков, используя в качестве запасного выхода окно. За ним вдогонку и бросился Айверт, а его свора в дверь на выход, куда тут же повалила людская толпа.
Окрик слугам, и свита донов перекрыла улицу в обоих направлениях. Северянин всё ещё тешил себя надеждой покрошить на фарш палашом прыткого соперника.
- Как твоё имя, хмырь?
- Разве оно что-то изменит - соотношение сил? - уточнил Дагнар.
- Да, я хочу знать, чтоб дать сей же час заказ гравёру*. Но прежде сам сделаю из тебя основательную гравюру.
- Давно пора, - вмешался прежде южанин.
- Смолкни, Эрунд, не то я уступлю тебе право поквитаться с незнакомцем.
- Я так не думаю, - вышел из тени на свет улицы при таверне...
- Верат... - выдал некто в толпе зевак с придыханием.
- И что с того? - уставился Айверт на слугу Ордена. - Пошёл прочь! Знай своё место, псарв!
- Я-то пойду, но что потом мне скажет Нортон, Айверт, когда ему принесут твой истерзанный труп, проткнутый в одно не самое сильное у тебя место?.. Так что уймись и усмири свой гнев! Он не красит тебя!
- Ещё слово, верат, и я изрублю тебя, как бешеного собачарва!
- Ладно, - уяснил лишний раз верат: благоразумие не является отличительной чертой отпрыска триумфата Севера. Ему же хуже. Поэтому и воззвал следом к его сопернику. - А ты что скажешь мне на это, Дангар?
- Дангар... - разнеслось эхом по толпе, и его имя повторил всякий из золотой четвёрки. Даже здоровяк больше не был столь уверен в собственных силах, как немногим ранее, когда накинулся на него в таверне.
- Я не просил произносить своего имени, ходок*, - не желал страж короля, дабы его знали в лицо.
Однако у верата не осталось выбора - он надеялся: теперь раскрытый отступится. Ничего подобного не произошло.
- И что я скажу Ему, если отступлю? Ты подумал, верат!
- Да. Он удивится - и только. Зато кое-кто будет благодарен тебе безмерно.
- Скорее тебе, нежели мне.
- Мне деньги ни к чему - я служу верой и правдой своему королю! Да продлятся без меры дни Валиорна Непоколебимого, и его слава не затмится в веках!
- Так это что ж получается: поединка не будет?! - раздался чей-то раздосадованный глас в толпе.
От верата не ускользнул смутьян. Он цепким взглядом вычислил его из людской массы, предвкушая, как тот окажется на дыбе и поведает ему обо всех прочих своих грехах, а не только о грехе подстрекательства к убийству исподтишка - и даже о тех, которых сам не помнит и давным-давно забыл.
Да выбор был сделан заблаговременно - Айверт не привык отступать, просто немного изменил себе, стребовав от Лунгара кинжал. И вооружившись дополнительно им, выступил против Дангара.
- Сражайся, хмырь, или умри!
- Надо же, - сложил накрест руки на груди Дангар, - а мне вот как-то умирать ну совсем не хочется. Может, всё-таки отпустишь, верзила?
- А-а... - обрушился на него с клинками Айверт, рассекая воздух.
Примитивная мельница в его исполнении не прошла, когда он, казалось бы, прошёл соперника, присевшего в последний миг, и... очень надеялся: сейчас лежит изрубленный позади него и истекает кровью, дрыгая отрубленными конечностями в предсмертных конвульсиях.
Не тут-то было. Северянин почувствовал, как у него из колотой раны в ягодице слева сочиться кровь. На левую ногу и захромал оступившись.
- Ох ты, какой я вся-таки неловкий, - продемонстрировал ему соперник стилет с необычно тонким гранёным лезвием, стряхнув небрежно кровь оппонента наземь.
- Я тебя здесь зарою, тварюгу! Ух... - изменил тактику здоровяк, двинув, прихрамывая на Дангара.
И вновь оказался ранен в причинное место. На этот раз пострадало правое "полушарие", что ни могло не вызывать смех в людской толпе. Зевак неожиданно стало больше, ни взирая на присутствие верата.
Они приняли его почему-то за судью в поединке.
- Да у него уже две пробоины, и обе в корме, - пустив клуб дыма из чубука, выдал на-гора гондольер*.
Во всяком случае, именно так его обозвал про себя мысленно верат, обещая и с ним потолковать с глазу на глаз, куда в более тесной обстановке - одной из камор подземелья цитадели. Вот и особа при нём, скрывающая свою внешность, привлекла его внимание. В ней, он признал пассию Самого...
- Ого, - отвлёкся ходок от схватки и пропустил третий укол, нанесённый Дангаром Айверту.
Тот вскрикнул и по брусчатке зазвенел палаш, выроненный им из пронзённой руки. В левой ещё оставался кинжал, им и кинул, не сближаясь с противником, но промахнулся. А миг спустя пожалели всё, что схватка меж ними закончилась именно криком женщины.
Голос прелестницы возвестил об окончании дуэли. Она оступилась и угодила на подставленные руки одного из дуэлянтов.
- Как же так... - читалось в её взгляде недоумение с укором.
Укор касался Дангара. Он должен был оберегать её и защищать от кого бы то ни было - в итоге недосмотрел.
Рука защитника инстинктивно прикоснулась к рукояти кинжала, торчащего из груди прелестницы, глаза которой помутнели, а зрачки стали тёмными, и тело начало холодеть, каменея.
- Он убил её! Это он! - схитрил один из четвёрки золотоносной молодёжи, спохватившись слишком поздно. - Вы все видели это, побратимы!
- Да, - подхватил Эрунд призыв Аларда.
Лунгар не дольше него промолчал, и лишь Айверт терялся в догадках. Он не ожидал, что на его кинжал - точнее друга - напорется столь прелестное создание восхитительной красоты. И он также станет причиной её кончины.
- Не молчи, дубина, вторь нам, - примкнул к нему хозяин кинжала, на рукояти которого был отчеканен герб его рода.
- А верат? Он же видел всё! Врать не станет!
- Заставим, поверь, Айверт! Ну...
Набежала стража из-за арки. Она-то и застала Дангара с окровавленным кинжалом в руках и девицей, закатившей глаза и больше не подававшей признаков жизни.
- Прости меня, Лизара... Прости... Я виноват в твоей смерти... И только я ... - повторял он точно в бреду.
- Все это слышали? - подхватили молодцы, один из коих уставился на верата.
Дангара схватили, и он не воспрепятствовал своему пленению. Тогда как ходоку пришлось заняться девицей - пассией Самого и... О ней никто не должен был знать ничего больше, и вообще обо всём, что произошло у таверны добряка Гэсса.
По его наказу взяли всех, кто присутствовал на спонтанно возникшей дуэли. Стражи знали своё дело и не зря ели свой хлеб. Тем более что им приказывал верат. А его, как и прочие стражи в ТронХолме, они слушались беспрекословно. Цвет плаща ходока красноречиво свидетельствовал им: он не низкого ранга среди служителей короля, пусть и выглядел жалко. К тому же им не хотелось нести наказания, и тем паче терять место стража Арки.
- Куда ить всех, ваш-бродь? - выдал десятник караула.
- В цитадель! - буркнул верат.
- И даж энтих? - кивнул урядник ему на разодетую четвёрку.
- Этими я сам займусь, угу.
- Будет сполнено.
- Ты бы речь изменил - говорить, что ль ладно научился, а то не ровен час, кто-нибудь ещё из обитателей Заарочья услышит тебя и окажешься у врат, да не ТронХолма, а Аграмада*.
- Так точно, ваш-бродь! - откланялся урядник и закричал во всю глотку сослуживцам. - А ну гони их всех у цитадель-та, робяты!
Оставшись наедине с вератом, зачинщики бесчинств распушили перья.
- Выручил, - выдал Алард. - Вот уж никогда бы не подумал.
Айверт пошёл дальше и хлопнул верата панибратски по плечу, заставив немного качнуться в сторону.
- С меня причитается, да. Однако помни: возвращать долг не привык. Не в моих это правилах. Так что я делаю тебе одолжение.
- Тогда послушайте меня внимательно, шакарвы*, - поразил верат собственным заявлением до глубины души отпрысков Триумфата. - Сейчас двое из вас возьмут эту несчастную и занесут в таверну к Гэссу...
- Нет, только не ко мне, - бухнулся на колени её владетель перед ним.
- Смолкни, жирдяй, и не перебивай, - разошёлся ходок. - А двое других приберутся тут!
- Да как ты смеешь, псарв... - выдал Эрунд, и заработал звонкую оплеуху, - ...и распускать руки!
- Думаешь напугать меня смертью или побоями? - напомнил верат: о них не зря ходили разные слухи, что-де не страшатся ни боли, ни вида крови и сами еженощно истязают себя плетьми с шипами, усмиряя плоть, а под одёжей денно носят рубища, натирающие её в кровь.
И удостоверяться в этом не было никакой надобности - повадки верата говорили о правдивости слухов о всяком из них.
- Ладно, - вставился Лунгар. - Но не забывай: кому служишь, псарв, а нашим отцам! Стало быть, и нам!
- Триумфат для меня един, - последовал от верата намёк на короля. - В другой раз устроим научный диспут, мерзавцы, а сейчас молитесь своим Богам, чтобы они не покарали вас. Если Дангар вырвется из застенка цитадели - а он обязательно это сделает - догадывайтесь, к кому наведается тогда?
- Так эта девица его, да? - заинтересовался её прекрасным ликом, искажённым от боли при смерти Лунгар, возвращая в ножны кинжал с родовым гербом. При этом вытер окровавленное лезвие о несчастную без зазрения совести.
- Вам незачем знать, кому принадлежало её сердце, которое пронзил кое-кто из вас. Ох, не в том месте вы оказались, засранцы, и к своей погибели, - не сомневался верат, насколько дурную весть он принесёт по возвращении в Заарочье. Что распространилась невероятным образом вперёд него.
Для приватного разговора его и вызвал к себе...
- Милорд, - поклонился вошедший слуга перед магистром.
- А... брат Вернам... - указал он ему на свободный стул подле себя.
Но гость отказался, сказавшись: его никоим образом не тяготит нынешнее положение, и он способен отстоять столько, сколько будет длиться их разговор, даже ни взирая на длинный путь, проделанный им до ТронХолма.
Он уже давно отказался, согласно своему статусу, от телесных истязаний и теперь развивал в себе способности умственного порядка. Телесные экзекуции - давно пройденный этап для него, и, как он считал, достойны исключительно тех, кто лишь недавно вступил в ряды верной братии. Тогда как оппонент по-прежнему истязал себя, иначе бы до него не дошёл запах истерзанной плоти.
- Ты бы заглянул к сёстрам милосердия из дома Эрии, что ли по дороге ко мне, Вернам. От тебя смердит, точно от хмыря, - сморщился магистр. - И скажи на милость, что же на самом деле произошло у арки вблизи таверны этого пройдохи Гэсса, а?
- На Дангара напали отпрыски Триумфата и ненароком зацепили прелестницу Самого.
- Это я уже слышал, брат. Меня интересуют подробности, - повернулся в кресле магистр. Ему всё никак не удавалось занять удобное положение телом, поэтому встал, с ярым намерением прогуляться по просторному залу. При этом звук не усиливался, сколь громко ни говори или не кричи, а напротив глушился. Что было и неудивительно - вераты предпочитали уединённую обстановку и всегда общались со всеми, кто бы к ним не заглядывал и не попадал, в тиши. - Что там на самом деле произошло? Подвох очевиден: целью была девица...
- Лизара, милорд.
- Да знаю... И имя её тоже. А также, что она пассия короля! Мне другое занятно: кто всё подстроил так, что эти смазливые недоумки выбрали стража Лизары себе в дуэлянты, а затем один из них проткнул её ножом?
- Кинжалом, - уточнил ходок.
- Ты издеваешься, Вернам? А ещё брат... - покосился на него с укором во взгляде магистр.
- Это всего лишь случайность, милорд.
- Нет случайностей в нашем мире, брат, исключительно закономерности! В чём я ни единожды убедился на своём посту! - всплеснул руками магистр. - Некто нарочно устроил эту дуэль. Дангар, сам того не понимая, оказался вовлечён в неё, впрочем, и юнцы. Кто-то внушил им, чтобы они столкнулись с ним и после прикончили эту красотку Лизару.
- Звучит неправдоподобно, но...
- То-то и оно, брат Вернам: всё и всегда подвергай сомнению - тогда и только удастся найти того, кому это выгодно. Ведь это же очевидно: её смерть была выгодна. Кто-то мстит королю, иначе бы не лишил его хранительницы сердца и хранителя тела одновременно, - напомнил магистр брату, кем является на самом деле Дангар - о чём тот и без подсказки знал, а всякий в ТронХолме. Зато не всякий в лицо.
- Так значит это всё неспроста, милорд? - уточнил ходок.
- Да, будем ждать, когда враг откроется и снова сделает очередной шаг на достижении поставленной цели, которой является...
- Король... - переменился в одно мгновение в лице Вернам.
- Именно.
- Выходит, сейчас это сделать будет проще всего?
- Верно, - спохватился магистр на пару с ходоком. - Где Дангар?
- В узилище цитадели, где же ему ещё быть после дуэли-то.
- Немедленно... Слышишь!.. Немедленно вызволить его оттуда и... Ты ещё здесь, Вернам?
Магистр остался один. Правда, ненадолго - призвав к себе подручного, он наказал срочно поднимать боевой отряд вератов для усиления охраны государя.
Во внутреннем дворе ударил гулко колокол, чуть погодя его звон сменил топот, бегущих со всех ног братии, собирающейся во дворе при оружии. Не одевая на себя доспех, они подались в повседневных одеждах к замку.
Это был передовой отряд. Ещё два готовились выступить уже в сбруе и на конях, закованных от гривы до копыт в тяжёлую броню.
- Именем Триумфата... - донёсся до Дангара отголосками эха глас прокричавшего снаружи узилища.
Он не стал сопротивляться тогда у таверны, не сомневаясь: скоро за ним придут, и с какими намерениями - догадаться также было несложно. Поскольку для себя решил: его дни сочтены, но от мести он в любом случае не откажется. Во-первых, ему необходимо было отомстить за Лизару, а во-вторых, доказать окружению Валиорна: честь и долг для него не пустой звук. Он поступит как мужчина, при этом преданный благодетелю.
- Во славу Короля... - прокричал некто во второй раз, и явно верат на службе у Валиорна Непоколебимого.
Догадка Дангара оправдалась, едва на двери узилища загремел запор, и её вскрыли. Вместо надзирателя в камору ввалился старый знакомый.
- Ты ещё здесь? - проговорил с укором в голосе ходок, взглянув на неподвижно сидящего узника.
- А где же ещё мне быть? - Узник не спешил подниматься с грязного и холодного пола. - Я же убийца!
- Короля!
- Что? - вскочил Дангар, приставив стилет к горлу верата.
- Узнаю тебя прежним. Ты нужен королю! Это заговор против него! Всё смахивает на это... - последнее, что услышал узник, оказавшись на свободе.
Его конь пребывал во дворе. Дангар определил это безошибочно на слух по ржанию скакуна, и, сократив немного путь, выпрыгнул в окно, служащее одновременно в качестве бойницы.
- Лихо. Эх, лихо... и понесло его... - выдал напутственно надзиратель, проследив за ним, и обернувшись к верату, на всякий случай уточнил: - Прочий люд тож выпускать?
Но гость уже был далеко от него.
- Ясно. Нехай прохлаждаются далече. Авось и мне чего перепадёт.
Подгоняя коня, Дангар злился, что позволил столь легко арестовать себя. Хотя останься он у арки при таверне, непременно бы обагрил клинки в крови отпрысков Триумфата, и это стало бы началом конца Империи. Раскол и без того был всем очевиден, но всякий старался помалкивать об этом и не заикаться вслух. Тем более что за развалом стояли основатели Империи. И причина всех бед - их непомерно растущие амбиции. Им всегда всего было мало и постоянно чего-то не хватало. Именно поэтому каждый из них давно видел себя хозяином ТронХолма, который занимал ныне здравствующий Валиорн Непоколебимый. И прозвище своё заслужил неспроста - поколебать его казалось невозможно. А тут такая новость - его пассия погибла при странных и невыясненных обстоятельствах.
Данное нелицеприятное известие ему доставил соглядатай Триумфата. Стало быть, его подослал кто-то из побратимов-баронов и неспроста. Умысел читался.
- Где Дангар? - прежде справился о нём Валиорн. - Куда подевался этот выродок сукарвы*? Я, вас спрашиваю: где его носит? - обрушился он на вератов, стоящих на двери усиленным конвоем.
И вдруг крики с воплями.
- Это ещё что такое, и кто издаёт их?
- К оружию, - призвал старший караула остальных при этом наказал двум воинам охраны закрыться с королём в его покоях, тогда как сам с прочими остался у двери.
Звериный рык, не похожий ни на одного из известных хищников в Империи, заставил короля схватиться за меч, неожиданно ставший слишком тяжёлым для него. А чего ж он хотел - прошло его время - время славных походов, когда он сутками не слезал с седла, научившись справлять верхом не только нужду, но и ублажать очередную девицу, а также ратиться и даже спать и отдыхать. Кровать с периной развратила его, чему способствовали придворные слуги - он обрюзг и растолстел. Поэтому-то вспотел, завидуя стражам при нём и, разумеется, Дангару. Тот в отличие от Валиорна был в полном порядке, и достался ему с той самой поры, как он надел на себя корону, что сейчас висела сбоку на спинке трона.
Взглянув на неё, властитель ТронХолма в тот же миг вспомнил всю свою жизнь, и, как разрушил Догмер*. Подобное случилось с ним впервые. Почему он задумался сейчас над этим - осознать не успел. К нему заглянула смерть, и проникла не в дверь, как ожидал он с вератами на страже при нём, а в окно.
- А-а-а... - вскричал Валиорн, занеся кое-как над головой двуручный и обоюдоострый клинок, давно вышедший из моды. Сейчас все предпочитали острое и тонкое оружие, и наносить им точечные уколы. А он издавна привык рубить и крушить им врага.
На его крик отреагировал один из вератов, и умер первым, растерзанный жуткой тварью, разорвавшей его с непринуждённой лёгкостью когтями, на другом она сомкнула неимоверно клыкастую пасть, и также перекусила, позволив главной жертве отступить.
Меч увлёк Валиорна за собой, и он с грохотом рухнул на мрамор. Не случись с ним подобной оказии, ему не жить, а так тварь промахнулась, и едва обернулась, перед ней вырос...
- Дангар! - прохрипел с придыханием в голосе благодетель.
Бросок стилетом заставил тварь прежде отреагировать на него. Она сомкнула массивные челюсти на гранёном лезвии, и, перекусив клыками, избавилась, зарычав угрожающе на соперника.
- Ну, иди же ко мне, хмырь!
- Хмырь... - едва не испортил всё своим выкриком Валиорн, и Дангару, спасая его, пришлось прыгнуть смерти в лицо.
Укрыв собственным телом короля от неё, он ткнул вторым стилетом твари в брюхо, определив навскидку: пронзить в торчащую чешую, оканчивающуюся щипами, ему вряд ли удастся, а так хотя бы появлялся мизерный шанс достать её. Ранить даже не надеялся, однако вышло - лучше и придумать нельзя.
Промахнувшись в очередной раз, сколь прыткая столь и жуткая тварь взвыла, окропляя всё и всех вокруг себя мутной слизью, оказавшейся её кровью, при этом она дымилась, источая едкие пары. Они обжигали, о чём Валиорн не преминул уточнить, скинув в себя Дангара, оказавшегося всего лишь миг безоружным - подобрал меч короля, поскольку его стилеты сейчас были в высшей степени неуместны. Так что меч сошёл скорее за дубину, которой он добил уже не столь прыткую, как прежде тварь.
И снова напасть - в покои Валиорна ворвалась очередная хищная зверюга. Захлопав крыльями, она сподобилась на душераздирающие вопли, заставившие Дангара выронить меч и заткнуть уши.
Когда смерть казалась неминуемой, выручил верат - тот самый ходок, освободивший Дангара из узилища цитадели, и спустил нынче тетиву на ручном арбалете.
То, что душераздирающий вопль крылатой твари не сразил его наповал, не вызвало ни малейшего удивления лично у спасённого и короля. На то и верат, чтоб сносить боль. Но хмырь - и второй по счёту - это уже слишком.
- Тем паче в моих покоях! Какая сволочь натравила этих тварей на меня? Отвечайте - оба! - напомнил Валиорн: он пока ещё король и жив.
Его и хватило лишь добраться до трона, а вот покрыть чело короной - уже нет. Он схватился за сердце, заколотившееся сильно в груди.
- Лекаря! - прокричал Дангар.
- Не надо. Вина... - потребовал Владыка Империи с хрипотцой в голосе. - Подайте мне чашу вина!
Ходок опередил Дангара.
- Созовите Триумфат! - повелел меж тем король.
- Это не самая лучшая мысль, сир, - поднёс ему вина верат, но вместо чаши Валиорн схватил у него бутыль из дорогого хрустального камня и уподобился горнисту на поле брани.
- Перечить мне, своему королю!.. - едва не захлебнулся он, давясь вином. - Вот я вас, сукарвов*!
Унять его удалось исключительно магистру Ордена Триумфа.
- Валморд... Ты, где был, когда меня пытались убить выродки?
- Ваша Величество, - преклонился магистр перед ним, припав на одно колено. - Вы живы - это радует!
- Неужели? А то я тут грешным делом подумал: ты заодно с заговорщиками, что пытались прикончить меня, и сначала лишили смысла жизни - Лизары, а затем... Затем вознамерились лишить и самого жизни!
- Это так. Но мы найдём их, поверьте мне на слово, государь, - не спешил вставать с колена преклонённый магистр, ожидая милости.
Её впоследствии и явил король, упившись. А когда пришёл в себя, Триумфат, как того и требовал, собрался по первому его зову.
- Очень хорошо, - изъявил он настойчивое желание взглянуть каждому из собратьев по оружию лично в лицо, дабы убедиться воочию: кто ему лжёт без зазрения совести, а кто отводит глаза. Тогда сразу станет ясно: кто покусился на него и незыблемые устои Триумфата, метя на трон, а кто не то чтобы честен с ним, но с его молчаливого согласия твориться сие безобразие. Значит, и дальше остаётся его союзником, пускай не столь ярым сторонником как прежде, выбравшим нейтралитет. - Вы двое, пойдёте также со мной и магистром!
Король наказал Дангару с Вернамом присутствовать на Совете, что прежде было недопустимо. Однако реалии жизни резко переменились.
- Как прикажете, сир, - кивнул ходок.
- Благодетель, - вторил ему Дангар, пошатнувшись.
- Да ты ранен!
- Ничего, рана пустяковая, - заверил герой, ничуть не смутившись.
- Хм, от хмыря... - хмыкнул магистр - и только.
Оспаривать решение короля он не смел, исключительно советовать, взывая к его благоразумию. Тогда как сейчас благоразумнее всего было промолчать. Что он и сделал, опасаясь выпустить из рук нити судьбы Империи. Хотя насколько понял: больше не принадлежали даже ему, ни то что королю, ставшему уже давно марионеткой в руках Триумфата.
2
Седмицу не было вестей от Ялум, и комендант Хмарагда начинал волноваться, серьёзно волноваться. Беспокоиться тоже. А когда обычно происходило так, за стены сторожевого оплота Империи у Хмари высылался усиленный вооружённый верховой отряд. При этом Вестар сам постоянно возглавлял его. Слишком непростой оказалась ситуация нынче, чтобы разбрасываться разведчиками, а отосланная им Ялум, ко всему прочему, на протяжении последних лет, являлась непревзойдённой добытчицей сведений относительно тварей Хмари и...
Кто-то завёл речь о пожирателях, утверждая: они вновь вышли на тропу... пока что охоты, а не войны. Но раз уже обозначили своё присутствие, жди беды - до набега недалеко. Едва откормят свои стаи, и тогда попробуй ещё удержи их Ораву под стенами Хмарагда, когда и Аграмад вряд ли устоит.
Последнее нашествие случилось довольно давно, но одноглазый комендант гарнизона на всю жизнь запомнил его. Это было ни с чем несравнимое и жуткое зрелище - когда на тебя вместе с Хмарью наступают её исчадия со своими стаями и сворами, которым нет числа, и все жаждут исключительно одного - пожрать тебя и тех, кто рядом с тобой.
А тут ещё постоянные трофеи охотников, приволакивающих буквально из каждого дозора очередного хмыря, а то и парочку, при этом сами несли потери. Что больше всего тревожило седую голову не только коменданта, а и прокуратора в Аграмаде, требующего от него сделать вылазку, как в старые добрые времена, и усмирить буйный нрав тварей Хмари.
Да, пожалуй, засиделся прокуратор Аграмада на своём посту, не сомневался комендант, но сколь бы кому из инспектирующих вельмож не намекал о том, все его потуги пропускались, как видно, мимо ушей. Неужели они не замечали главного, не желая признавать: набег исчадий неизбежен.
Вестар со дня на день ожидал лазутчиков пожирателей, иначе бы по слухам из достоверных источников до него не дошла вопиющая новость: великарвы снялись с насиженных мест и за долгие годы впервые покинули родовые пещеры. Горы таили опасность, иначе бы они никогда не решились на исход из вотчины. Даже дикари, редко сталкивающиеся с ними по ту сторону Хмари с Хлябью, и контачившие с ними, оказались удивлены данным событием не меньше. И тут эти повелители Хмари, а возможно, и Хляби. Никто толком не знал, кого собой именно представляли пожиратели, но когда являлись, ничего живого на пути чудовищ во время набега не оставалось, даже следов крови не удавалось обнаружить - исключительно горы дерьма, наваленного ими и их порождениями.
Один раз в своей юности комендант зашёл довольно далеко в Хмарь, гонясь по следам уцелевших пожирателей. Он, как и его соратники по оружию, надеялись окончательно избавиться от угрозы нашествий пожирателей, и сильно просчитались: это была западня. Так что уцелевшие исчадия надолго запаслись конярвой* и человечиной. Тогда он оказался единственным, кто уцелел в той схватке с ними, и израненный конярв просто чудом вынес его из Хмари. Правда, не обошлось и без местной дикарки - малолетней девчонки. Ей, Ялум, в итоге Вестар и был обязан своим спасением от лап пожирателей. Поэтому лично отобрал воинов гарнизона в поисковый отряд ещё вчерашнего дня, при том, что время суток нынче по светилам (ночному и дневному) не определишь - Хмарь наступала, скрывая их от людей своей беспроглядной пеленой. И все знали, едва станет серой - жди больших неприятностей, которые закончатся не раньше, чем отступит восвояси. Тогда, по меньшей мере, придётся полгода провести в страхе и с оружием в обнимку вместо подушки, и укрываться щитом, а не покрывала. И жечь повсеместно костры, да ходить с факелом в руках по узким и тесным улочкам и закоулкам Хмарагда. Сунешься за стену и тебе не жить - схарчат вместе с дерьмом в потрохах и не подавятся хмыри. А как зачнут выть, тут уж недолго и с ума сойти. Такое начнёт твориться, что и заткнуть уши - не выход. Смерть будет поджидать повсюду.
- Всё стоишь, страж, - окликнул коменданта префект, следящий за порядком в Хмарагде. - Ждёшь её? Надеешься, она вернётся до того, как ты положишь верховой отряд в Хмари?
- А что ты предлагаешь мне, Погард? Остаться с тобой, и, чтоб все приняли меня за шакарва, поджавшего хвост в ожидании встречи с пожирателями? Этого не будет!
- Выходит, надеешься опередить лазутчика и притащить его голову в Хмарагд, дабы впоследствии вывесить у врат, выходящих на Хмарь, для устрашения хмырей? Не смеши! Если чего и добьёшься - исключительно обозлишь повелителей тех мест!
- Хм, - ухмыльнулся Вестар. - Ты говоришь так, Погард, будто они твои хозяева, а не король, имя которому Валиорн Непоколебимый.
- Ну и где он будет, когда хозяева Хмари придут сюда и начнут убивать нас, сводя с ума? Почему ему не двинуть армию в нашем направлении и не разобраться с обитателями Хмари раз и навсегда? В чём причина его беспечности? Чего он ждёт? Когда нас тут прикончат всех и вслед за Хмарагдом падёт Аграмад!?
- Молчи, ты... - вскипел Вестар, сжав пальцы на рукояти обоюдоострого меча, вставленного пока что в ножны, хотя зная резкость обладателя, заговоривший с ним осознавал: недолго останется у него там. В прошлый раз, как он обагрил его кровью прежнего префекта, и дальше остался комендантом форпоста у Хмари, а Погард явился на смену предшественнику. При этом в Аграмаде повели себя так, будто ничего не случилось - всё обыденно и привычно для прокуратора провинции. Да и неново. Зато Погард по сию пору не мог смириться со своим незавидным положением. Он-то по прибытии считал: окажется главным в Хмарагде. Не тут-то было, всем во граде заправлял одноглазый старик. И ему казалось: дальше своего носа ничего не видит. - Молви, с чем явился?
- Если произойдёт одно событие, - не желал говорить напрямую о нашествии хмырей префект, - из всех щелей вылезут те, кто только и ждёт этого, чтоб обогатиться за чужой счёт.
- Ты намекаешь на тот сброд, что постоянно стекается к нам сюда, из-за чего Хмарагд напоминает незаживающий гнойник на теле Империи, Погард?
- Вот именно. У нас кого только нет - здесь собраны все слои общества среди отбросов. Хмарагд - это выгребная яма, кишащая...
- Дальше можешь не продолжать, а то испортишь мне аппетит, - удивил его своим заявлением без меры Вестар, отказавшись наотрез выслушивать дальше от префекта то, что было ему знакомо не понаслышке. Он понимал: окажись город блокирован хмырями, и больше люда погибнет внутри стен от поножовщины из-за личной неприязни и убийств, ведь сюда и впрямь стекался всякий сброд, получая вольную, в надежде миновать плаху и продлить свои дни; не понимали главного - здесь их ждёт быстрая, но при этом мучительная смерть. Ибо всякий кто являлся к форпосту или заставам у Хмари, не возвращался даже в Аграмад. А если и сбегал, пробираясь втайне - такого ловили и предавали в руки правосудия - то бишь толпе. Уж она-то знала своё дело и не ведала жалости, осознавая: если жители Хмарагда побегут, им самим придётся столкнуться с хмырями и их повелителями.
- Я всё же надеюсь, Вестар: мне будет дозволено тобой вывести на улицы часть гарнизона.
- Обойдёшься... собственными силами. Пускай лучше твои соглядатаи занимаются вместо доносов теми, на кого их строчат. У меня с воинами и без того работы скоро будет столько за стенами и на стенах, что если ты не прикроешь нам спины - погибнешь первым. А если нет, твари Хмари всё равно доберутся до всякого отребья в Хмарагде.
- Ты так говоришь, Вестар, будто знаешь: мы не устоим.
- Я думаю так всякий раз, готовясь к смерти, как любой из воинов. Это и помогает нам побеждать. Иначе никак!
- Ну, ты в отличие от меня пожил прилично, а мне ещё рано подыхать. Для меня Хмарагд - начало пути вверх по карьерной лестнице.
- Ты не иначе метишь на пост прокуратора Аграмада, Погард?
- И на то есть веские причины. Даже основание. Поэтому я очень скоро стану твоим господином! Что теперь мне на это скажешь, Вестар?
- Сначала стань прокуратором, а и тогда я скажу тебе: иди ты... сам знаешь куда... - выхватил комендант меч из ножен с характерным скрежетом отточенного лезвия до неприличной остроты и замахнулся, как показалось префекту, на него.
Погард даже вскрикнуть не успел, когда над его головой раздался вопль хмыря.