Самосогласованное решение: Глава 9. От винта!
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
--
Глава 9. От винта!
1 сентября 2980 по ансиблю, Табит (1 π3 Ориона), Валгалла
Катя поднялась на второй этаж, в свою спальню, и сбросила халат. Почему-то в памяти всплыла старинная песня: "Ты снимаешь вечернее платье, стоя лицом к стене...". На её родном Полдне эта песня считалась какой-то полузапрещённой -- то ли из-за упоминания "безумной войны", то ли просто из-за общей невосторженности мыслей.
Что-нибудь, что можно надеть под скафандр, значит. Катя оглядела раскрытый шкаф. Брючный костюм не подойдёт, просторные полушерстяные брюки, отглаженные под стрелку, под скафандром быстро превратятся в то же самое, во что и костюм Олега. В джинсах будет неудобно. Термобельё -- идеальный вариант с точки зрения удобства, но... Что у нас есть спортивного и относительно приличного? Костюм для велосипедных прогулок -- яркий, не очень сильно обтягивающий, с вшитыми в штанины и рукава светоотражательными полосами. Интересно, какой у Олега план и не помешают ли ему эти отражатели?
Катя натянула штаны, майку и критически посмотрела на себя в зеркало. М-да. Кожу можно регенерировать, и мышцы более-менее в тонусе, но грудь... Катя в молодости любила рассказывать анекдоты про уши спаниеля и вполне искренне думала, что это-то, с её первым размером, ей точно не грозит... Но кто ж знал, что ей доведётся прожить так долго?
Придать приличный вид груди можно только с помощью операции. Достаточно близким друзьям Катя говорила, что операции не хочет делать из принципа, но, на самом деле, правильнее было бы сказать -- боялась. А сейчас вот почему-то пожалела об этом. Несколько секунд она поглядела на своё отражение, потом махнула рукой, надела куртку и пошла вниз.
Злотников уже вовсю хозяйничал в гостиной. Ещё со второго этажа слышно было, как он с треском разламывает что-то деревянное и поёт на старорусском. Пока она спускалась по лестнице, она успела разобрать:
...
И четырнадцать присосок, и раздвоенный язык,
Да она ж слаанешистка (это слово Катя не очень хорошо расслышала), императорова кровь!
Нет, не зря космодесантник раздавил мою любовь!
У-о-о-о-е, на мою девушку упал космодесантник!
Пел Олег, как и в молодости, фальшиво, но даже по его исполнению можно было предположить, что и оригинал был не очень-то мелодичен.
Катя вышла в гостиную и оценила масштабы разрушений. Олег вытащил на середину комнаты робота-пылесборника, отвинтил ему от манипуляторов электростатические метёлки и прикручивал на их место скотчем оторванную ножку от стула. Услышав Катины шаги, он, не оборачиваясь, перестал петь и спросил:
- Я тут тебе стул разобрал, это не страшно?
Закончив фразу, он все-таки обернулся, увидел её костюм, и глаза его сделались как у дубля. Катя достаточно хорошо его помнила, чтобы понять, что сейчас воспоследует распоряжение, необходимое для реализации очередной гениальной идеи. Распоряжение тут же было озвучено:
- У тебя под этой кофтой ещё что-нибудь есть?
- Есть. -- Насколько могла спокойно ответила Катя.
- Снимай.
- Зачем?
- Не то, что под кофтой, а саму кофту. Снимай и давай сюда.
- А может, лучше я тебе халат дам?
- Халат на бойце распределённого фронта будет выглядеть неорганично... а впрочем, да, кофта тебе ещё пригодится. Давай халат. Подожди давай. Прошу прощения, до меня только сейчас дошло. Мне же нужен не абстрактный боец распределённого фронта, а конкретный я. Ты мой пиджак ещё в стирку не засунула?
- Когда бы я успела?
- Замечательно. Тащи его сюда. И можно я ещё вот эти подушки распотрошу?
- Потроши. -- Пожала плечами Катя и пошла в постирочную.
Костюм Олега, вместе с рубашкой, валялся на полу. Катя ногой разгребла кучу, нашла рукав, двумя пальцами подняла пиджак, потом подумала и достала ещё и рубашку. Это оказалось хорошей идеей: когда Олег увидел рубашку, он обрадовался и сказал:
- О, соображаешь. -- Судя по его лицу, он хотел было повторить свою домашнюю заготовку про "почему я с тобой развёлся", но, к счастью, передумал. А то Катя уже раздумывала, чем бы его треснуть по башке: табуретку она не поднимет, бежать на кухню за сковородкой... смажется эффект, а вот вторая ножка от стула очень подошла бы... -- А галстук ты ещё не захватила? А, ну и фиг с ним. Давай сюда.
Олег быстро оторвал ножку от манипуляторов робота, натянул на него и застегнул рубашку, потом надел пиджак, но застёгивать не стал, примотал ножку обратно, отряхнул руки и взял со стола пульт дистанционного управления:
- Зацени моего бойца распределённого фронта!
Он нажал кнопку на пульте. Робот реалистичным движением вскинул ножку стула, как будто это была штурмовая винтовка, плавным пригибающимся движением скользнул к окну и занял позицию, даже со спины похожий на изготовившегося к бою стрелка. Только без головы.
- Чёрт. Никуда не годится. -- Разочарованно сказал Олег -- Я правильно понимаю, что твой дробовик и мой пистолет, это все оружие, какое есть в доме?
- Ну, ещё кухонные ножи есть... и ещё, наверное, с садового робота можно пилу снять.
- Как из простого садового автомата изготовить садомат... или даже автосадомазомат. -- Глаза Олега снова сделались как у дубля, но потом он тряхнул головой и сказал. -- Нет, я имею в виду огнестрел. Или что-то издали в темноте похожее на огнестрел. Я не знаю... брызгалка детская?
- Была, вроде бы, сергеева воздушка... реплика калашникова. Только я что-то давно её не видела стреляющей.
- Калашников? Отлично! Тащи. Подожди тащи. А ещё что-то есть?
- Не помню. Брызгалок точно нет. А точно это не проблема, что она не стреляет?
- Ты правда настолько доверяешь своему пылесборнику, что хочешь заставить его стрелять по живым людям? Пусть даже из воздушки?
- Э... - Растерялась Катя.
- Он не будет ни по кому стрелять, он будет пушечным мясом. Это по нему будут стрелять. Только надо ему ещё из чего-то голову сочинить. Я надеюсь, этот плафон для тебя не имеет какой-то особенной ностальгической ценности?
- Прожив с моё, приучаешься не привязываться к вещам. -- Вздохнула Катя.
- Отлично. Так что, калашников-то сегодня будет?
И тут зазвонил телефон. Катя чуть не подпрыгнула от неожиданности. Она почему-то думала, что совершенно спокойна, и только из-за реакции на телефон осознала, как напряжена.
- Тингфро Екатерина? Это лейтенант Сван Фридрихсон, центральная диспетчерская воздушной полиции Ётунхейма. Не разбудил?
- Нет. А что, собственно...
- Годи Йохан просил позвонить, если что-то летит в вашу сторону...
- И что, летит?
- Да. После всей этой суматохи на орбите с арестом Злотникова, орбитальная диспетчерская нам не всегда правильно передавала данные, а сейчас мы уже сами его ведём. Два корабля, судя по радарной сигнатуре, класс Локи. Вышли состыкованные из гиперпространства на высоте ста пятидесяти километров, примерно в плоскости полярной орбиты. Они расстыковались, один ушёл снова в гиперпространство, а второй включил транспондер 7700 и запросил аварийную посадку в Ётунхейме. Ему ответили нельзя, но он сказал, что у него уже температура корпуса за пятьдесят миллиэв, и он не может включить двигатели в таком положении. Сейчас он в ионизационном блэкауте, триста секунд назад прошёл над полюсом, направление на Ётунхейм. По телеметрии это Локи, приписанный к базе Института Макриди, Альфа Центавра, реквизирован Советом Обороны, разрешение на вход в атмосферу Валгаллы запрошено восемнадцать килосекунд назад, но все запросы на разрешения на вход в атмосферу были заблокированы при аресте Злотникова. Судя по траектории, он идёт или в балласте, или с полным баком топлива.
- Локи? -- Переспросила Катя, чтобы собраться с мыслями. -- Когда он будет в Ётунхейме?
- По стандартному профилю посадки для Локи в балласте, примерно через килосекунду, если будет садиться на авторотации. Если включит двигатели, с полным баком он может вокруг света облететь. Сейчас на орбите идёт ругань, адмирал Ван хотел отдать приказ на уничтожение, но командование орбитального пояса не подчинилось.
- Понятно, спасибо. Что-то ещё?
- Пока всё. Если будут ещё новости, звонить? Годи Йохан просил держать вас в курсе...
- Да, звоните, я не сплю. Спасибо большое.
Катя положила трубку и посмотрела Олега. Олег вертел в руках плафон, но, поймав Катин взгляд, сказал:
- Локи? Это не может быть десант! Это должен был я сам себе отправить.
- С чего ты взял?
- Ну, если мы можем сами с собой воевать, почему я не могу сам себе отправить корабль?
- А почему ты не мог его себе отправить прямо к залу заседаний? Или к тому зимовью, где ты украл самолёт? Зачем тебе обязательно потребовалось красть самолёт, ломать мой бассейн, поднимать меня с постели и подвергать вивисекции моего робота?
- Признаться, я сам не знаю, как это работает. Наверное, потому, что таким способом я отсёк какие-то варианты развития событий, при которых я не смог бы его себе отправить. Если бы остался в зимовье, меня могли повязать раньше, чем корабль бы до меня долетел. Или его могли бы сбить на подлёте.
- А сейчас его не могут сбить?
- Конкретно сейчас могут... точнее, наоборот, конкретно сейчас с этим тоже сложности, для орбитальных противоракет он уже должен быть труднодоступен, да и спутники орбитального пояса висят на орбитах с меньшим наклонением, полярные области плохо прикрыты, Йохансон на эту тему жаловался... а вот именно на подлёте уже вряд ли.
- Почему?
- Вряд ли я бы стал себе отправлять корабль в балласте. А полный запас топлива Локи, это полста тонн атомарного водорода. Это, навскидку, две с половиной килотонны тротилового эквивалента, в атмосфере даже побольше за счёт окисления. Взорвать такое над населёнными районами, тем более, вблизи от окраины города... тут не только у командования вашего орбитального пояса рука дрогнет.
- С другой стороны, это аргумент за то, чтобы сбить его сейчас, пока он над полярной шапкой.
- Да, ты права. Так что неси всё-таки свой калашников. Будем надеяться на лучшее, а рассчитывать на худшее.
Катя повернулась, чтобы идти в кладовку, но снова задребезжал телефон.
- Тингфро Екатерина?
- Да.
- Это годи Йохан. Вам ребята из воздушной полиции звонили насчёт корабля?
- Да.
- Корабль вышел из ионизационного блэкаута и передаёт ответы транспондера и минимальную телеметрию, по транспондеру идёт на ручном управлении, но на голосовые запросы не отвечает. Вы что-то об этом корабле знаете?
Катя посмотрела на Олега. Олег сделал большие глаза и прижал к губам палец.
- Нет. - Сказала Катя. - У меня были основания предполагать, что могут высадить десант для моего захвата, но Локи ведь не десантный корабль?
- Не десантный, но группа захвата туда может влезть.
- Но это же, насколько я помню, двухместный корабль?
- У них есть трёхместный вариант кабины, и там довольно просторный жилой отсек, даже со спальными каютами. Если снять мебель и лабораторное оборудование и поставить противоперегрузочные раскладушки, можно разместить человек восемь, а то и десять. В общем, я даже уже не знаю, что тебе посоветовать.
- А что с броневиком?
- Броневик едет, но такими темпами может не успеть.
- Понятно. Ладно, я подумаю, что делать.
- А, тингфро, мне только что позвонили из воздушной полиции. Локи включил двигатели и отклонился от глиссады вправо. По их оценке, он действительно пытается обойти город с востока и выйти куда-то в район твоего дома. Я позвоню ребятам на броневике, чтобы они поторопились.
- Хорошо, спасибо. - Сказала Катя и нажала кнопку отбоя.
- Олег. - Сказала она. - Мне вот тут говорят, что в Локи может влезть десять десантников.
- Почему только десять? - Спросил Олег с некоторым удивлением, но совершенно спокойно. - По-моему, там человек пятнадцать даже с некоторым комфортом могут разместиться.
- Насколько я помню, противоперегрузочные кресла довольно большие.
- Какие ещё кресла? - Олег, похоже, удивился по настоящему. - Если это десант, то им же надо быстро выскочить из корабля после посадки, а если отсек плотно заставить креслами, они мешать будут. Надо положить на пол силиконовые маты и... Это случайно не твой Яни с сиреной едет?
Катя прислушалась. В нескольких кварталах от дома действительно была слышна полицейская сирена. Звук сирены приближался, и вскоре за шторами окон гостиной, выходящих на улицу, стали видны огни разноцветных полицейских маячков. Катя отогнула штору и выглянула на улицу. К дому действительно подъезжал полицейский броневик.
- Ага, Яни. - Подтведила Катя. - Во всяком случае, полиция. Они, наверное, захотят посмотреть, что тут у меня. Иди пока, посиди на втором этаже. И чучело своё забери.
Олег пожал плечами, взял переоборудованного робота под мышку, сгрёб в свободную руку обломки стула и, не торопясь, пошёл по лестнице на второй этаж. Снова зазвонил телефон.
- Тингфро Екатерина? Это опять годи Йохан. Там мои ребята подъехали?
- Кто-то с мигалками подъехал. - Сказала Катя.
- Ну, слава Одину. А то я боялся, что они домом или улицей ошибутся. У вас там все в порядке?
- Пока да.
- Локи действительно обошёл северную окраину города и движется в вашу сторону. Возможно, вы его можете уже слышать.
- Яни, твои ребята приехали с сиреной, я кроме неё почти ничего не слышу.
- Прошу прощения. Сейчас отзвонюсь им, чтобы выключили.
За спиной у Кати послышался топот. Олег в два прыжка слетел с лестницы (робота у него в руках уже не было), махнул рукой и закричал:
- Бросай все и срочно одевайся, я уже его фары вижу!
- А мне-то зачем одеваться? - Не поняла Катя. - Если все так, как ты говоришь, то тебе помощь в захвате не понадобится.
- Почему только в захвате? Мне же второй пилот нужен!
- Чёрт. - Сказала Катя. - Вообще-то я на такое не подписывалась.
- Но ты же обещала мне помочь остановить войну?
- Я... я тебя обещала спрятать и предлагала варианты, но вторым пилотом...
- Я без второго пилота физически не справлюсь.
- Но у меня же права только на флаер!
- Я боюсь, нам придётся нарушить столько лётных правил, что про отсутствие у тебя прав никто и не вспомнит.
- Но... но я же не знаю, что делать!
- Я тебе объясню. Катя, не спорь, некогда.
Звук турбин и винтов, все это время отчётливо слышавшийся издали, приближался и заполнял собой весь дом. Сквозь занавески уже были видны посадочные фары. Катя вздохнула и побрела к задней двери обуваться в валенки. Олег принялся влезать в скафандр. Застёгивая кирасу, он повернулся всем корпусом и, перекрикивая грохот винтов, спросил Катю:
- У тебя какой-нибудь намордник от мороза есть? Хотя бы очки лыжные? Я думаю, было бы логично винты не останавливать, а тогда пыль должна быть...
- Есть. - Сказала Катя. - Но зачем, у тебя же гермошлем?
- А у тебя гермошлема нету.
- А... - Согласилась Катя, влезла на табуретку и достала с полки дыхательную маску для морозной погоды.
Грохот винтов за стенами смягчился и сквозь него пробился свист снижающих обороты турбин.
- Похоже, сел. - Вздохнул Олег. - Ну что, я первый, ты прячься за мной. Если я поднимаю левую руку, бегом в дом и переходим к плану Б.
- Какому ещё Б?
- По ходу придумаю. - Олег закрыл стекло гермошлема и распахнул дверь.
Судя по свету прожекторов и направлению созданной винтами пурги, корабль стоял на лужайке за домом, примерно там же, где катин снегоуборщик несколько минут назад пытался забросать снегом лыжню от посадки угнанного Олегом самолёта.
Корабль, действительно, не стал останавливать винты полностью, и в воздухе висел поток сдуваемой ими снежной крупы. Маска защищала лицо, Олег удачно про неё вспомнил. Катя поплотнее запахнула шубу и спряталась за спиной Олега. Они двинулись к кораблю, сначала по расчищенной тропке - её изрядно замело позёмкой при посадке - а потом по снежной целине.
Примерно на полпути Олег оглянулся и, ни слова не говоря - впрочем, на таком ветру слова разобрать было бы сложно - схватил Катю за руку и потащил к кораблю бегом. Восстановив равновесие, Катя сумела оглянуться и поняла, от чего он бежал: со стороны улицы, видимо, выломав ворота, во двор дома въезжал полицейский броневик.
Катя не очень разбиралась в космических кораблях, но планетный разведчик класса Локи трудно было не узнать. На первый взгляд он напоминал тяжёлый грузовой вертолёт с двумя винтами, только не соосными, а разнесёнными по бортам корпуса, так что диски винтов перекрывались. Такая схема даёт немало преимуществ, но требует синхронизации вращения, а если редуктор одного из винтов заест, перехлёст винтов гарантирован.
Но второй взгляд сразу замечал множественные несообразности: например, зачем вертолёту могли бы понадобиться клиновидные сверхзвуковые воздухозаборники? И вот эти наплывы по бокам корпуса - это поплавки для посадки на воду или гиперзвуковые крылья-стабилизаторы? Да и вид днища корпуса, с килем, как у глиссирующей лодки - это ведь не для посадки на воду, это тоже для стабилизации при входе в атмосферу? И фюзеляжи вертолётов обычно делают вытянутыми в вертикальной плоскости, чтобы они меньше перекрывали воздушный поток несущих винтов, а у этого фюзеляж был приплюснутый.
Пилот корабля явно ждал Олега с Катей. Они ещё не добежали, а люк в борту корабля уже раскрылся и из него выдвинулся трап. Ноги проваливались в снежную целину глубже, чем посадочные лыжи "Локи". Олег с некоторым трудом вскарабкался на первую ступеньку трапа, развернулся, взял Катю под мышки, как ребёнка, и рывком поставил рядом с собой. Потом, по-прежнему ни слова не говоря, он потащил её за руку в кабину. Они оказались не в самой кабине, а в тесном тамбуре, из которого наверх вела крутая лестница, похожая на межсалонный трап в многоэтажных аэробусах.
Олег дёрнул за какую-то рукоятку - люк за их спинами начал закрываться - поднял стекло гермошлема, сказал, не оборачиваясь: "Снимай маску и шубу, бросай здесь и иди за мной" и нажал на другую рукоятку. В стене открылись жалюзи, и из них ударил поток тёплого воздуха. Олег некоторое время постоял в этом потоке, раскинув руки, как статуя над Рио-де-Жанейро, а потом быстро вскарабкался по трапу.
Катя послушно сняла шубу и маску, встряхнула шубу под воздуходувкой, чтобы хоть немного просушить от набившегося в мех снега. Поискала, куда их повесить, не нашла, бросила на пол поближе к жалюзям воздуходувки и пошла за Олегом.
Она оказалась в пилотской кабине с узким, как в кабинах аэробусов, фонарем и двумя массивными поворотными противоперегрузочными креслами, которые сейчас стояли в наклонном положении. Перед креслами были небольшие стойки с сенсорными дисплеями и джойстики, как в легковом флаере. Оба кресла были пусты.
Мда. Одно нарушение лётных правил уже есть: корабль при посадке передавал код транспондера ручного управления, а шёл на автопилоте без людей на борту. Гораздо более серьёзное нарушение, чем кажется по описанию.
Олег уже вскарабкался в левое кресло и указал Кате на правое. Убедившись, что она уселась и пристегнулась, он взялся левой рукой за джойстик, сказал "Экипаж, взлетаю" и подал вперёд РУДы, размещённые в его правом подлокотнике. Катя обнаружила, что рукоятки, расположенные под её левой рукой, движутся синхронно с управляемыми Олегом.
Турбины взревели - в кабине, звук, как ни странно, был мягче и тише, чем снаружи. За стеклом взметнулось густое облако подсвеченной прожекторами снежной пыли, скрывшее даже "люстру" полицейского броневика. Корабль, слегка покачнувшись, оторвался от земли.
Правой рукой Олег что-то нажал на пульте, и раздался монотонный голос, повторявший скороговоркой на староанглийском: "Борт Лима Кило двадцать восемь дэш шесть, ответьте".
- Я борт Лима Кило двадцать восемь дэш шесть. - Быстро и без интонаций, как и положено пилоту говорить с диспетчером, сказал Олег, дождавшись паузы после "ответьте". - Говорит эрл Валгаллы Олег Михаилсон по прозвищу Злотников. Как меня слышите?
- Слышим хорошо. - Интонация диспетчерской скороговорки нисколько не изменилась. - Эрл Олег, немедленно прекращайте взлёт, садитесь и допустите на борт представителей власти. Ваша пилотская лицензия приостановлена по обвинению в угоне двух летательных аппаратов и ряду других нарушений, а этот корабль не имеет разрешения на вход в воздушное пространство Валгаллы. Как меня поняли?
- Понял вас хорошо, отказываюсь выполнить ваше распоряжение. У меня на борту депутат Альтинга тингфро Екатерина по прозвищу Злотникова. Также у меня на борту пятьдесят тонн атомарного водорода. Как меня поняли?
- Не совсем понял. Это захват корабля и заложников?
- Я этого не говорил, это вы сказали. Наверное, вам так проще.
- Могу я услышать тингфро Екатерину?
- Не вопрос. Кать, скажи им что-нибудь?
- Гм... - Катя не сообразила, с чего начать, и прокашлялась, чтобы занять паузу. - Это тингфро Екатерина. Я не заложник, я нахожусь на борту добровольно. Давайте я все объясню...
- Кать, подожди, давай лучше я. - Прервал её Олег. - В общем, все по порядку. Алло, диспетчерская, вы меня слышите?
- Слышим.
- Орбитальная диспетчерская меня слышит?
- Слышим. - После полуторасекундной паузы подтвердил ещё один голос.
- Отлично. Итак, я утверждаю, что наш, в смысле, человеческий гиперпривод и серафимские гиперпространственные туннели в совокупности представляют собой машину времени. Или, во всяком случае, могут использоваться как таковая. Как меня поняли?
- Плохо поняли. - Ответил ётунхеймский диспетчер. - Вы в своём уме?
- Он всегда такой был. - Воспользовавшись паузой, вставила реплику Катя.
- Вполне в своём. Собственно, я только сейчас понял, что все доказывается гораздо проще. Теорему Бабанежада в школе проходили? Что никакая замкнутая в трёхмерном пространстве последовательность гиперпрыжков не может вернуться внутрь прошлого светового конуса?
- Проходили. - Мрачно подтвердил воздушный диспетчер.
- Её доказательство опирается на условие, что пространство Минковского топологически односвязно. Серафимские туннели это условие нарушают. Собственно, я удивляюсь, почему этого никто не сообразил сразу после установления контакта с серафимами и осознания того, какую технологию сверхсветовых перемещений они используют. Так или иначе, последовательность перемещений на гиперприводе и через туннели может создать петлю времени. Я утверждаю, что наша война с серафимами возникла в результате такой петли времени. Корабли-гнезда построены через много лет после нашей атаки на колонию S2. Они атакуют нас из будущего, отстоящего от времени, синхронизированного по ансиблю, минимум на шесть с половиной лет, а максимум лет на тридцать. Сколько нужно было для запуска туннелеукладчика с S2, и чтобы он долетел до нас? Это объясняет и ход войны, и даже прекращение связи с "Архангелом Михаилом". Чтобы доказать это, я намерен совершить внутрисистемный прыжок и пройти на прыжковом корабле через серафимский туннель. Как меня поняли?
- Вас не совсем поняли, но у вас заложник и опасный груз, мы не в позиции, чтобы с вами спорить. - Так же без интонаций сказал диспетчер. - Можете озвучить ваши требования?
- Требования простые. Я намерен пройти под трассой М52 курсом на север, дальше я прошу курс для выхода на орбиту или суборбиталь с апоцентром не менее четырёхсот километров от геоида. Орбиту желательно меридиональную. Из района апоцентра я намереваюсь совершить внутрисистемный прыжок. Как меня поняли?
- Вас поняли, согласовываем курс выхода на суборбиталь. Курс набора высоты триста сорок по джи-пи-эс, эшелон для прохода под трассой M52 не более четырёх восьмисот. Как поняли?
- Понял, курс набора высоты триста сорок джи-пи-эс, эшелон прохода не более четырёх восьмисот. Выполняю.
Олег слегка покачнул джойстиком. Усиленное цифровыми фильтрами изображение горизонта за стеклом кабины наклонилось и тут же заняло прежнее положение. Огни Утгарда остались за хвостом, под кораблём были видны пригородные лесопарки, пересеченные огнями автодорог.
Олег сделал управляющий жест правой рукой и на ветровом стекле кабины появились неяркие линии и стрелочки - гироскопный и GPS-ный горизонты, изображение воздушной трассы М52, сигналы транспондеров летящих по трассе флаеров и аэробусов, зелёная линия со стрелочкой - очевидно, переданный диспетчерской курс набора высоты.
- Кать, возьми управление и лети по зелёной стрелке. - Сказал Олег. - Мне тут к прыжку подготовиться надо.
- Хорошо. - Сказала Катя и взялась за свой джойстик. Джойстик сопротивлялся, Олег управление явно отдавать не собирался. Наконец, Катя сообразила. - Взяла.
- Отдал. - Подтвердил Олег и действительно отпустил свой джойстик.
Катя, как она привыкла это делать на флаерах во время набора высоты, подала РУДы вперёд, до самого стопора "взлётного режима". Турбина взвыла, и Катю вдавило в кресло, так что ей стоило некоторого труда удержать корабль на курсе. Олег крякнул и с явным удовольствием сказал: "Слетаемся".
Катя мало летала на вертолётах, но автопилот корабля компенсировал большинство особенностей управления. Вести его было не сложнее, чем флаер, главное только было не забывать, что он гораздо тяжелее всех летательных аппаратов, управление которыми допускала катина пилотская лицензия.
Диспетчерская передала курс для выхода на суборбитальную траекторию. Включать ракетный двигатель им приказали на высоте двадцать пять километров, в четырёхстах километрах от Утгарда. На высоте шесть тысяч метров и скорости сто сорок метров в секунду, автопилот порекомендовал остановить винты и переключиться на реактивную тягу. Олег сказал, что Катя с этим не справится и забрал у неё управление. Судя по тому, как руки Олега бегали по пульту, операция действительно была довольно сложной. Что-то переключив и убрав газ, он скомандовал:
- Экипаж, приготовиться к потере тяги! - И рванул на себя расположенный слева от кресла рычаг.
Тон двигателей сменился (Кате даже показалось, что она услышала скрежещущий звук), и корабль сразу провалился вниз. Это было заметно и по отрицательной перегрузке, и по приборам. Олег вывел РУДы вперёд и слегка взял ручку на себя. Теперь корабль вёл себя совсем как самолёт: горизонт за окнами уехал вниз, и корабль снова стал набирать высоту. Судя по звуку и по мерцающим за ветровым стеклом габаритным огням на концах лопастей, винты продолжали вращаться, теперь, видимо, на авторотации.
Олег что-то ещё набрал на пульте управления. Корабль снова просел вниз. Пролетающие над кабиной габаритные огни видимым образом замедлились, и потом неожиданно остановились. Были видны лопасти обоих винтов, направленные вперёд и чуть в стороны от оси корабля. Ещё одна команда с пульта, и обе лопасти уехали в стороны и из поля зрения.
- Вот теперь мы окончательно самолёт. - С довольным видом сказал Олег. - Теперь хоть до самого космоса лететь можно. Бери управление!
- Взяла. - Со вздохом сказала Катя, и подала РУДы вперёд, в прежнее положение.
Олег велел Кате доложить о наборе высоты двадцать километров, а сам снова сосредоточился на каких-то объяснениях с компьютером. На реактивной тяге корабль карабкался вверх гораздо бодрее, чем на винтах, но, как показалось Кате, хуже слушался рулей. Закончив колдовать с компьютером, Олег вдруг сказал: "Я сейчас отойду скафандр повесить, если что не так - кричи", выбрался из кресла и исчез из поля зрения. Катя хотела повернуть голову, но для этого ей надо было бы привстать в кресле, а это могло бы помешать управлению.
Судя по сопению и другим звукам, Олег выбрался из скафандра и отнёс его в тамбур. Там, опять-таки, судя по звукам, он ещё несколько раз встряхнул шубу и все-таки нашёл, куда её пристроить. В своё кресло он вернулся довольно быстро, так что никаких предпосылок к лётному происшествию Катя создать не успела.
Высоту двенадцать километров - практический потолок катиного флаера - корабль преодолел, почти не заметив. А флаер-то у неё был неплохой, сверхзвуковой, с изменяемой стреловидностью крыла. До Асгарда за три часа долетала... Сколько, Олег говорил, худший случай? Тридцать лет? Может быть, надо Сергею позвонить... или лучше Яни? Впрочем, Сергею они всяко сообщат, да и что этот флаер... действительно, за триста лет привыкаешь не привязываться к вещам.
По мере углубления в стратосферу, двигатели тянули все слабее, и корабль карабкался вверх все менее и менее бодро. Наконец, Катя доложила о достижении высоты двадцать километров. С этой высоты над горизонтом уже отчётливо была вида ледниковая полярная шапка. Олег вытянул над головой сцепленные руки, отключил внешнюю связь и сказал:
- Ну, с богом. По моей команде выключай двигатели и готовься к гиперпрыжку.
- Но ты же собирался???
- Мало ли что я собирался? Мне что, надо, чтобы меня над атмосферой накрыли противоракетой? Или у меня топливо лишнее? В общем, взялась быть вторым пилотом, слушайся первого. Только это... двигатели полностью глуши, а не на холостой выводи. Сейчас камеры сгорания и турбины охлаждаются потоком воздуха, а если не отсечь топливо, в вакууме там получится чистый атомарный водород. Немного, но достаточно, чтобы угробить камеры, а если не повезёт, то и компрессор. Останемся без атмосферных движков. Поняла?
- Поняла. - Вздохнула Катя.
Олег поднял крышку в подлокотнике и выдвинул из неё джойстик управления гиперприводом. На ветровом стекле появилось стилизованное изображение планетной системы с изображёнными при помощи параллелей и меридианов сферами эквипотенциалей, доступных для прыжка. Это была явно не система Валгаллы - всего два газовых гиганта, и менее массивные планеты с орбитами, чередующимися с орбитами гигантов. Олег подвигал джойстиком, потом взмахнул свободной рукой, и изображение системы уехало в стороны за границы поля зрения, остался только газовый гигант с тремя крупными спутниками, окружённый изображением эквипотенциали (сейчас было хорошо заметно, что это не совсем сфера).
- Двигатели! - Крикнул Олег.
Катя послушно увела РУДы назад, сначала до стопора холостого хода, и сразу щелчком за него. Почему-то она ожидала, что настанет тишина, но турбины продолжали свистеть на выбеге, и стал слышен шум потока воздуха. Корабль сразу провалился вниз, да ещё затряслась ручка управления, так что Кате пришлось наклонить нос ещё вниз, чтобы скомпенсировать потерю скорости.
- Есть выключение двигателей. -- Подтвердила Катя.
- Экипаж, прыжок!
Обычные гиперпрыжки происходят бесшумно, но этот прыжок сопровождался страшным грохотом. Ветровое стекло вздрогнуло, как будто окно здания при недалёком взрыве. Катя даже подумала, что корабль сейчас разлетится на куски, но потом сообразила, что это просто несколько тысяч кубометров воздуха, пусть и стратосферного, которые внезапно оказались в космическом вакууме.
Перед прыжком корабль терял высоту, поэтому переход к невесомости оказался относительно плавным. Шум турбин затих, хотя ощущалась передаваемая через корпус вибрация. Судя по движениям картинки на ветровом стекле, компьютер искал координаты точки, в которой они на самом деле оказались. На приборной панели мерцали несколько красных индикаторов. Олег осмотрел доску, жестами убрал красные огоньки (два или три продолжали мигать) и вздохнул:
- Ну что ж, неплохо начали.
- А разве не опасно так прыгать? - Удивилась Катя. - Это же все-таки такой скачок внешнего давления...
- В принципе, да, опасно. - Пожал плечами Олег. - Но, по-моему, подниматься над атмосферой было ещё опаснее. Ну да ничего, Локи жестянка прочная. Как видишь, выдержал... черт, перехвалил. Створка отсека шасси соскочила с замков и обратно не встаёт. Надо будет слазить, посмотреть.
- А куда мы, собственно, прыгнули-то?
- В систему Ро Канкри, она же Рак 55. По-русски правильно, конечно, Ро Рака, но как-то это плохо звучит. К серафимской колонии, в которой у нас было посольство, и которая имеет шесть исправных туннелей. Сейчас мы сориентируемся на местности, поднимем орбиту плазменными двигателями, гравитационным маневром наведём вектор скорости в нужном направлении и скок... Ещё бы, конечно, подгадать момент прыжка так, чтобы какой-нибудь портал в этот момент был свободен. Придётся выбирать тот портал, который будет свободен во время нашего подлёта. Кстати, надо посмотреть...
Олег достал из кармана телефон и стал шарить пальцем по его экрану, потом развернул дисплей-свиток, и стало видно, что он разбирает какой-то длинный и развесистый список файлов.
- О, моя запасливость меня не подвела. У меня в телефоне есть программа для перевода серафимского диспетчерского канала. Мы можем попробовать прослушать резервации порталов. До них меньше световой минуты, это меньше интервала резерваций. В принципе, при нормальной работе у них расписание часа на три вперёд, так что можно будет оценить обстановку ближе к моменту прыжка.
Олег что-то набрал на своём пульте управления, и раздалось жужжание, как в аэробусах при выпуске закрылков или триммировании стабилизатора. Прислушавшись, Катя поняла, что жужжание звучит на два тона, словно работают два совершенно разных механизма.
- Что это? - Спросила она
Как что? - Удивился Олег. - Я убираю лопасти и выдвигаю световые батареи. Корректировать орбиту будем на плазменных двигателях, водород нам ещё понадобится.
- А я тебе ещё понадоблюсь? - С неожиданно прорезавшейся обидой спросила Катя. - Или ты меня только в качестве заложника брал?
- Конечно, понадобишься. - Спокойно, даже не оглянувшись, сказал Олег. - Самая-то твоя работа начнётся после прохода через портал. Сейчас, подожди... Ага, компьютер говорит, ориентировочное время выхода в зону прыжка через девять с половиной килосекунд. Мы выспаться успеем.
Жужжание механизмов стихло, и Катя почувствовала давление ремней, словно кресло уходило из-под неё. Усиленные цифровыми фильтрами изображения звёзд за окном кабины поползли вверх и вбок. Катя поняла, что корабль разворачивается.
- Так что за работа-то?
- Самая главная и сложная работа. Когда мы пройдём через портал, мне надо будет уходить от возможных столкновений с серафимскими кораблями и от их попыток нас поймать или уничтожить, а твоя работа будет посмотреть, что гиперпривод найдёт в качестве областей для внутрисистемного прыжка, получить первичное наведение и сказать мне, чтобы я прыгнул.
- А зачем внутрисистемный прыжок? Может быть, проще сразу вернуться в Известный Космос?
- Не получится. Чтобы рассчитать межзвёздный прыжок, нужно, как минимум, знать свои координаты. Но мы ведь представления не имеем, куда эти туннели ведут. У Локи есть навигационный софт для определения своих координат по рисунку созвездий, на случай нештатного прыжка или других сбоев основной навигационной системы, но он может потребовать до килосекунды времени на поиск подходящих звёзд и подбор всех вариантов, да ещё первичное и основное наведение гиперпривода... За такое время нас десять раз успеют взять на абордаж и раз двести поджарить факелом. Поэтому единственный выход, это как можно скорее уйти от портала внутрисистемным прыжком и там определиться и с координатами, и с планом дальнейших действий. Понятно?
- В принципе, да, понятно... но я же не умею работать с гиперприводом...
- Я тебе все покажу. В принципе, доступ к той функциональности, которая от тебя требуется, невеликая наука. Ты как себя, вообще, чувствуешь? Что лучше, сначала спать или сначала объяснить?
Катя прислушалась к своим ощущениям и поняла, что вряд ли поймёт сложные объяснения и вряд ли заснёт: слишком уж насыщен событиями был последний час.
- Ой, даже не знаю. Честно говоря, я как-то плохо соображаю.
- Ну, давай попробуем поспать. Сейчас... -- Олег выбрался из кресла, проплыл через кабину и открыл шкафчик в задней стенке. -- О, тут есть вещества.
- Я всегда старалась не пользоваться таблетками для засыпания. -- Настороженно сказала Катя.
- Как я понимаю, ты уже несколько столетий не участвовала в операциях вроде нынешней, с соучастием в акте воздушного пиратства и гиперпрыжке из атмосферы за пределы Известного Космоса. Так что я бы все-таки рекомендовал таблетку. -- Олег пошелестел бумажкой. -- Они заявляют, что не влияет на способность пилотирования.
- Снотворное, не влияющее на способность пилотирования? -- Удивилась Катя
- Оно не снотворное, оно снимает перевозбуждение, мешающее заснуть, но само по себе сонливости не вызывает. Сонливость у тебя должна возникнуть просто потому, что, как я понимаю, по Ётунхеймски сейчас время уже под утро.
- Ну давай, попробуем. -- Вздохнула Катя и отстегнула ремни.
- Подожди! -- закричал Олег -- он же сейчас двигатели будет включать!
Оглядевшись, Катя заметила на ветровом стекле мигающую надпись: "Включение двигателей через 10 секунд". При следующем мигании число "10" сменилось на "9". Катя дождалась, пока отсчёт не дойдёт до единицы и надпись не сменится на "Двигатели включены", но ускорения не почувствовала.
Олег сказал, что плазменные двигатели работают на максимальном удельном импульсе и тяга у них сейчас составляет сотые доли "же", поэтому передвигаться можно почти как в невесомости, но лучше держаться пола. До потолка допрыгнуть несложно и удержаться тоже не проблема, но если случайно отцепишься, об пол можно стукнуться довольно ощутимо.
Кате редко доводилось попадать в невесомость: при межпланетных перелётах пассажир большую часть времени проводит либо в ускоряющейся кабине лифта, либо во вращающемся "бублике" пассажирского лайнера с искусственной гравитацией. Она вылезла из кресла и постаралась усилием рук повернуться так, чтобы встать ногами на пол. Это у неё довольно легко получилось, но, когда она отпустила руки и попыталась сделать шаг по полу, она почувствовала, что взлетает.
Схватившись рукой за кресло, она перевела дух и решила, что будет передвигаться по полу на карачках, хватаясь за предусмотренные в полу рукоятки для передвижения в невесомости -- пусть неэстетично, зато безопаснее.
Жилой отсек оформлением был похож на люкс-каюту в межпланетном лайнере, только вместо двуспальных кроватей у задней стены стояли две относительно узких койки с ремнями для сна в невесомости. Каждая койка имела полуцилиндрическую индивидуальную свето- и шумозащитную крышку из тёмно-зелёного полупрозрачного матового пластика. Приглядевшись, Катя заметила ещё несколько отличий от каюты лайнера: во-первых, вместо обзорных экранов, жилой отсек "Локи" имел настоящие окна, а во-вторых, вместо деревянных панелей и металла отсек был отделан пластиком, декорированным под дерево или, соответственно, металлизированным.
Олег выдал Кате таблетку, потом брахиацией по ручкам в потолке, как обезьяна по веткам, перебрался к кухонному уголку, налил там немного воды в пластиковый мешочек с соской и принёс Кате -- запить. Потом он так же по-обезьяньи добрался до шкафа в задней стенке отсека и вытащил оттуда стопку свёрнутого белья. При ближайшем рассмотрении это оказались два тонких спальных мешка. Катя провела рукой по внутренней поверхности мешка. Ткань представляла собой пепперлендский шёлк, который прядут из коконов земляных тараканов, а материал набивки она на ощупь определить не смогла.
То ли таблетка быстро подействовала, то ли это был плацебо-эффект, то ли просто усталость взяла своё, но Катя почувствовала, что её действительно клонит в сон. Она положила мешок на койку, пристегнула его ремнями и, не раздеваясь, полезла в него. И тут же обнаружила, что затянула ремни слишком сильно и влезть не может. Олег заметил её затруднение и предложил помочь. Катя почувствовала некоторое неудобство, но сил у неё уже не было. Олег расстегнул верхний ремень, прижал мешок к кровати рукой и подождал, пока Катя в него влезет, а потом затянул ремень и ещё поинтересовался, не туго ли? Катя слегка поворочалась и подтвердила, что не туго. Олег сказал "Спокойной ночи", изобразил воздушный поцелуй -- Катя с трудом нашла в себе силы изобразить улыбку -- и закрыл светозащитный кожух. Катя закрыла глаза и почти сразу же заснула.
Проснулась она от лёгкого постукивания по пластику. Олег постучал по кожуху её кровати, потом сделал небольшую паузу, постучал чуть погромче, прокашлялся и сказал "Вставайте, тингфро, нас ждут великие дела". "Угу, сейчас" - подтвердила Катя и зашарила по внутренней стороне кожуха в поисках защёлки и ручки.
Санузел на корабле был один, но, забравшись туда, Катя не обнаружила там унитаза; вместо него в стене было две крышки, бесхитростно помеченные биологическими символами полов. Над каждой из крышек была видна сенсорная панель. Катя растерялась было, но потом сообразила, что в невесомости лучше было бы как-то герметизировать соединение, а поскольку форма соединителя отличается...
Она нажала клавишу над крышкой с изображением "зеркала Венеры". Крышка открылась, и из неё выехало что-то странное, показавшееся Кате помесью писсуара и велосипедного седла, да ещё и с уплотнителем из силиконовой резины по краю. Поколебавшись и оглядевшись, Катя нашла в стене ещё одну крышку с надписью на староанглийском: "влажные гигиенические салфетки". Это помогло ей преодолеть колебания, она достала сразу две или три салфетки, протёрла ими уплотнитель и, наконец, осуществила свою задачу.
Умывальник, пригодный для невесомости, в жилом отсеке был, но Олег сказал Кате, что она больше промучается с его освоением и выдал ей тёплое влажное полотенце, которое вытащил из специального аппарата рядом с умывальником. Они позавтракали разогретыми в микроволновке сосисками и кофе. Олег, как пижон, пил свой кофе из открытой кружки, но Катя не рискнула и стала сосать свою порцию через трубочку.
Сразу после завтрака, Олег перешёл непосредственно к подготовке к великим делам. Олег уговорил Катю съесть ещё одну таблетку, для улучшения работы вестибулярного аппарата при резко меняющихся перегрузках. Они перелезли в кабину, разместились в креслах и Олег запустил программу подготовки гиперпрыжка в режиме тренажёра.
Никакой теории он Кате не объяснял, просто диктовал последовательность действий: выбираешь такой-то пункт меню, нажимаешь вот эту кнопку, ждёшь, пока бибикнет, докладываешь. Если бибикнет вот так, нажимаешь вот эту кнопку. Если с третьего раза не бибикнет правильно, говоришь мне, будем придумывать план Б. Последовательность действий Катя запомнила быстро, но Олег на всякий случай сделал ей шпаргалку и вывел на её дисплей.
Потом Олег что-то переключил на своём компьютере и в кабине раздался синтезированный компьютером голос, говоривший на совершенно непонятном языке. Фонемы звучали как человеческие, но слова Кате выделить не удавалось, звук больше походил на "гуление" младенца, чем на осмысленную речь. Прислушавшись, Катя заметила, что компьютер выдаёт отдельные реплики разными голосами, имитирующими мужские.
- Что это? -- Спросила Катя.
- Дипломатический пиджин. -- Спокойно объяснил Олег. -- Синтетический язык, подобранный так, чтобы ни человеческие, ни серафимские компьютерные переводчики его фатальным образом не искажали. Фонетика, конечно, у нас и у серафимов разная, а слова специально сформированы так, чтобы не напоминать нормальные человеческие языки. Чтобы, значит, не создавать ложных культурно-специфических ассоциаций.
- А что он говорит-то?
- Перевод серафимского диспетчерского канала. Главная для нас информация, конечно, идёт в виде цифровой телеметрии, но голосом они иногда тоже говорят интересные вещи... Ага, они утвердили план прохождений через туннели... Ну-ка, что в цифровом канале?
Олег нажал что-то на своём пульте и на ветровом стекле появилась таблица из шести колонок чисел. Катя заметила, что в первой колонке числа целые восьмиразрядные, во второй -- целые в диапазоне от плюс до минус шести (нуля в этой колонке Катя не заметила), в третьей -- целые и плавно, но с нерегулярными интервалами нарастающие, а в оставшихся трёх -- числа с десятичной точкой и обычно тремя или четырьмя знаками точности после неё.
Катя успела предположить, что первая колонка -- это бортовой номер корабля, вторая -- номер портала (знак, очевидно, кодирует направление прохода через портал?), третья -- интервал времени (в секундах?), а вот что могли бы означать оставшиеся три колонки, Катя решила не ломать голову.
Олег быстро взмахнул руками над пультом и на ветровом стекле появилась ещё одна картинка, изображение шести воронок (порталы?) и входящие (или выходящие) из этих порталов расходящиеся веером траектории. Олег взмахнул руками ещё раз, и чуть в стороне от порталов появилась характерно заштрихованная трёхмерная "заплата" - участок эквипотенциальной поверхности, подходящий для гиперпрыжка. Помануировав над пультом ещё немного (Катя заметила, что "заплата" немного перемещается относительно порталов и меняет форму), Олег положил руки на подлокотники, привстал и повернулся к ней:
- Ну что, экипаж? Килосекундная готовность к прыжку. План действий понятен?
- Понятен. -- Сказала Катя. -- До портала лежать тихо, по возможности не орать и за управление ни в коем случае не хвататься. После выхода из портала, как можно скорее, без команды, запустить сканирование. По завершении сканирования доложить.
- О кей. -- Подтвердил Олег. -- Изменение плана. Во-первых, я тут подумал... Лучше ты ори что хочешь, главное, не хватайся за управление. А во-вторых... Поскольку мы не знаем, как выглядит портал изнутри и сколько времени будет продолжаться, собственно, прохождение, я все-таки голосом продублирую расчётный момент входа. Если ничего не заметишь, считай, что мы вышли из портала сразу после моего слова "Портал". Понятно?
- Понятно. -- Вздохнула Катя. Осознав, что Олег от неё ещё чего-то ждёт, она повторила. -- После слова "Портал" или после визуальных эффектов, похожих на выход из портала, что произойдёт позже, запустить сканирование. По завершении сканирования, доложить.
- Немного нелогично. -- Сказал Олег. -- Но, в принципе, пойдёт и так. Если мы проскочим мимо портала, наведение для внутрисистемного прыжка нам все равно пригодится. -- Он пошевелил пальцами и выдвинул из подлокотника джойстик управления гиперприводом. -- Экипаж, приготовиться к включению двигателей и прыжку.
- Готова. -- Машинально сказала Катя.
Оказалось, что не так уж она была готова. В кабине раздался визг раскручивающейся турбопомпы, и Катю вдавило в кресло, так что стало трудно дышать. Судя по голосу, которым Олег сказал "Экипаж, прыжок", у него тоже были проблемы с дыханием.
Картинка на ветровом стекле резко изменилась и стала похожа то ли на симулятор военного самолёта, то ли на кино про военных лётчиков -- на траекториях появились какие-то овалы и плавающие в чуть в стороне от этих овалов ромбы, а сами траектории стали быстро поворачиваться, так что Катя потеряла ориентацию -- где порталы, где кто?
Голос из динамиков, по-прежнему, бубнил непонятные слова, но теперь Олег стал отвечать на том же языке, резкой скороговоркой без интонаций, такой же, какой он говорил с диспетчерами Валгаллы -- и после первой же его реплики стало ясно, что голос из динамика говорит с Олегом. Катя хотела посмотреть на него, но перегрузка прижимала её голову к подголовнику кресла, и она вспомнила, что при перегрузках не следует пытаться шевелить головой, можно заработать смещение позвонков.
Ожидаемого прилива адреналина Катя не чувствовала -- а может быть, это до сих пор действовала съеденная вчера таблетка. Визг турбонасоса, больше похожий на дрель или бормашину, чем на двигатель летательного аппарата, непонятные индикаторы на ветровом стекле, разговор на нечеловеческом языке -- все это создавало ощущение полной нереальности происходящего, реальна была только вдавливающая её в кресло перегрузка.
Как и опасался Олег, момента прохода через портал они не заметили. Когда Олег сказал "Экипаж, портал", поворачивающийся на экране пучок траекторий никак не изменился, да и нечеловеческий голос в динамике продолжил бубнить, как будто ничего не произошло. Катя провела пальцами по сенсорам в подлокотнике кресла: сброс памяти гиперпривода, сканирование по факту... она отмерила пять секунд, произнося шёпотом трёхсложные словосочетания: двадцать два, двадцать три, двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь... сигнал успешного завершения поиска! "Поиск завершён!" - закричала она.
Пучки траекторий на экране исчезли, а синтезированный голос в динамике осекся на полуфразе. Олег рывком бросил РУДы назад, и перегрузка прекратилась так резко, что ремни врезались Кате в тело.
Визг турбонасоса затих, но не сразу -- турбина ещё некоторое время пожужжала на выбеге, как высокооборотная дрель после выключения. Настала такая тишина, что Катя услышала, как у неё в висках стучит кровь. Все компьютерные индикаторы с ветрового стекла исчезли, остались только усиленные цифровыми фильтрами изображения звёзд.
- Где мы? -- Спросила Катя.
- Хороший вопрос. -- Ответил Олег.
Краем глаза Катя увидела, что Олег привстал в кресле, насколько позволяли ремни, и делает какие-то сложные жесты над своим пультом управления. Потом он откинулся назад на подголовник и продолжил:
- Компьютер уверен, что это не Ро Канкри, но больше, пока что, ничего сказать не может. Он даже уже нашёл что-то, что кажется ему похожим на Бетельгейзе, но...
- То есть мы прошли через портал?
- Конечно, прошли.
- А почему... -- Катя помахала руками, пытаясь воспроизвести пучки траекторий, которые остались на ветровом стекле после портала, но исчезли после гиперпрыжка.
- Потому что их компьютер рисовал. -- Олег, похоже, понял, что она пыталась изобразить. -- Он потерял сигналы транспондеров, но, поскольку прыжка не было, он не имел оснований предполагать, что корабли могли куда-то исчезнуть. Неужели ты не заметила, что траектории остались, и расчётные позиции остались, а отметки транспондеров исчезли?
- Признаться, нет. А чем расчётная позиция отличается от отметки?