Слушать Рахманинова в пьяном состоянии опасно для психики. Для психики окружающих тоже. Мерзкое состояние - а выпить получается только при таком условии - под волнами светлой музыки становится депрессией. В царство меня дверь заперта - с каждым месяцем всё сильнее и сильнее. Наверное, чем тоньше щель между ней и порогом - тем тоньше иглы, колющие с той стороны. Нахуй щели. Осторожно, двери закрываются. Соло.
Снаружи этого вагона порезвились годы. Он обклеен нотами бетховенских сонат и концертов Вивальди, парашютным шёлком, утыкан зенитовскими стрелками и флажками, чёрно-белыми шестигранниками, картами магистральных дорог, металлическими струнами, усыпан книгами, медиаторами, латунными гильзами и пылью тысяч лет пустоты. Затонирован плотно. Зазвукоизолирован наглухо.
На перроне, от которого когда-то отошёл он, стоит девушка с самыми печальными серыми глазами. В глазах - самая солёная радуга. Отчаяние, тоска, невыпущенный наружу крик, до порезов на запястьях и разбитых окон. До чёрного солнца и сожжённых писем.
Ничего не хочется больше. Только вернуться к ней. Вернуть её. А это невозможно.
Двери закрываются. Летит вагон - сам по себе. Звенят струны, хлопают флажки, разлетаются искры. Джек Дэниэлс, улыбаясь, крутит миром.