Середа Елена : другие произведения.

Камень королей. Часть 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    На вора Сони сваливается неожиданное счастье - заказ, который сулит большие деньги. Всего-то и нужно, что сутки проносить с собой волшебный кристалл. Но плевая работка оборачивается сущим адом. Кровавые маги, полные кошмаров Глаза Севера, встреча с легендарными Пожирателями Душ и служба истинному королю до самой смерти, которая обещает оказаться очень скорой. А Сони так хочет жить... Он может надеяться на помощь лишь одного человека - юной королевы Невеньен. Однако у нее своих забот по горло - она тщетно пытается укрепить власть и вынуждена сражаться за собственного мужа. Да и сама ли Невеньен принимает все решения, или ее, как марионетку, всего лишь дергают за ниточки? ЧЕРНОВИК. ОСТОРОЖНО, ЖИВОЙ МИР И МНОГО ПОДРОБНОСТЕЙ! Редакция от 11.03.2016.

    Книга заняла третье место в премии "Рукопись года - 2018".

Пролог

  
   Купец наклонился вперед и заговорщицким тоном произнес:
   - Тебе придется меня убить.
   Сони запнулся о половицу и пораженно посмотрел на сидящего перед ним Эльера Лендвига. Толстяк не был пьян и находился в собственном уме, так же как и зависший над плечом торговца секретарь. Что тогда за безумное предложение он выдал?
   - Так, подожди, - произнес Сони, продолжая мерить шагами комнату на одном из складов Эльера. Они всегда устраивали здесь встречи, если купцу что-то нужно было получить незаконным путем. - Я вор, а не убийца. И вообще, ты с ума сошел - заказывать собственную смерть?
   Секретарь переступил с ноги на ногу, выдавая тревогу, однако Эльер вел себя так, словно просит кого-нибудь себя убить за деньги каждый день.
   - Успокойся, - лениво посоветовал он Сони. - Убьешь ты меня не по-настоящему.
   Ага. Вот оно, значит, как.
   - Но ведь убийство на меня повесят? - хмуро уточнил Сони. - Я не хочу, чтобы за мной всю жизнь гонялась стража.
   Купец закатил глаза, показывая, как ему надоели вечные сомнения наемного работника, и пошевелил пухлыми пальцами. Он всегда с гордостью выставлял длинные ногти на левой руке - символ того, что Лендвиги, хоть и не имеют титула, обладают достаточным весом в обществе. Для людей вроде него статус значил больше, чем побрякушки и дорогая одежда. Сони, наоборот, предпочел бы обзавестись такими же золотыми кольцами, сафьяновыми сапогами и бархатным камзолом. Их, по крайней мере, можно продать, а в его ситуации это было куда полезнее.
   - Слушай, я ведь уже попросил успокоиться, - напомнил Эльер. - Я все предусмотрел. Я не хочу ни умирать, ни терять такого ловкого помощника, как ты, ясно?
   Сони кивнул, сделав еще несколько шагов между нагроможденными друг на друга тюками с тканью. Конечно не хотел - он еще ни разу за все годы не подвел Эльера, что бы тот ни требовал делать. В основном дело касалось бывшей профессии Сони, начинавшего карьеру карманником, но на службе у купца пришлось освоить и некоторые другие навыки. Это было в интересах и самого Сони. Глупо ограничивать себя всего одним набором умений - чем больше ты умеешь, тем больше у тебя источников дохода. Однако главным преимуществом Сони была честность - относительная, естественно, но все-таки это было ценное качество. Найти среди воров человека, который обманул бы нанимателя, было сложно, и в то же время редкий купец не пытался надуть наемных работников. Поэтому они с Эльером и работали вместе уже пять лет. Ломать все сейчас, когда его дела пошли в гору настолько, что в Могареде поговаривали о его включении в городской совет, Лендвигу не было смысла.
   - Убийство будет поддельным, - продолжал он. - Я выпью зелье и заготовлю кровь. Тебе ничего не надо будет делать, кроме как забраться ко мне домой, взять у меня одну вещь и сбежать так, чтобы тебя заметили и обвинили в убийстве. Следующей ночью мы с тобой встретимся, и я заберу у тебя мою вещь. Еще через пару дней я чудесным образом оживу и сниму с тебя все обвинения. Чего я пытаюсь этим добиться? - спросил сам себя Эльер и тут же ответил: - Мне нужно, чтобы мои враги поверили, что я умер и у меня украден товар, который они хотят отобрать. А все, что должен сделать ты - это подставиться и подержать у себя сутки этот товар. Работка плевая, а потраченные нервы я тебе компенсирую, - он похлопал по тугому кошельку на поясе. - Сделать все надо будет уже завтра. Соглашайся.
   Как у него все легко... Сони скосил глаз на кошелек. Там была по меньшей мере половина суммы, которую он должен был собрать еще вчера и которую он так и не собрал. Согласиться было очень соблазнительно, но подошвы ног Сони начало покалывать, как всегда, когда он чуял подставу. Разыграть собственное убийство - это тебе не в носу поковыряться. Слишком много проблем для того, чтобы защитить какой-то товар.
   - Что еще за "одна вещь"? - буркнул Сони. - Почему она так важна?
   - Сказано же, тебе это знать не обязательно, - резко произнес секретарь.
   Они схлестнулись взглядами. Работа работой, но Сони не был обязан любить Рьена, как и тот вора. Плосколицый, похожий на змею помощник купца безмерно раздражал его своим чистоплюйством.
   - Обязательно, - не менее жестко ответил Сони. - Хоть в золото меня окуни, я не буду так подставляться из-за Бездна знает чего.
   Он встал перед Эльером, сложив руки на груди и намекая, что дальнейшего разговора не будет. Купец долго смотрел на него, но, наконец, примирительно вздохнул.
   - Ладно, ты все равно догадался бы сам. Рьен, покажи ему.
   Секретарь с большой неохотой вытащил из внутреннего кармана камзола лист бумаги. В помещении было темно - Эльер не хотел, чтобы прохожие заинтересовались, почему на складе так поздно горит свет, - и Сони пришлось поднести рисунок к одной из двух свечей. Там был изображен обычный ограненный камень.
   - И что это? - фыркнул Сони. - На вид - кусок гранита.
   - Это майгин-тар, - тихо сказал Эльер. - Понимаешь, почему я устраиваю столько сложностей?
   Сони уставился на угольный набросок уже совсем другим взглядом. Это - майгин-тар? Теперь все ухищрения купца действительно становились понятны. Что там разыграть свою смерть - ради этих штучек многие шли на более страшные поступки.
   Магические кристаллы, обладающие разными свойствами, были невероятной редкостью. В Кинаме все шахты по их разработке принадлежали короне, и самое большое количество камней хранилось в королевской сокровищнице. В свободную продажу они поступали так редко, что это становилось событием года, а торговцы и покупатели были готовы за них убивать. Убийства из-за майгин-таров и правда случались часто, так как купить их могли только богатейшие лорды. Провернув такую сделку, можно было обеспечить безбедную жизнь до старости не только себе, но и парочке последующих поколений.
   Пречистые Небеса! И Эльер доверит подобную вещь какому-то мелкому воришке? Сони прикинул возможности, которые перед ним открывались благодаря продаже этого камешка.
   - И не думай, - хмыкнул купец. - Я вижу, как у тебя глаза загорелись. Давай разъясню ситуацию: свойства у кристалла специфические, и покупателя ты к нему так просто не найдешь. А люди, которые хотят заполучить этот камень, очень умны. Выйдешь из города - и тебя быстро найдут. Останешься и без майгин-тара, и без жизни. Когда я ездил за этим камнем, то нанимал лучшую охрану, и то меня четыре раза чуть не ограбили. А тебе тем более не светит удержать такую драгоценность.
   Вполне возможно. В этом Сони был готов поверить купцу - все свои двадцать пять лет прожив в Городе без магии, он ничего не понимал в волшебстве и все равно не смог бы проверить подлинность камня, как и угадать его истинную стоимость. Кстати...
   - Что-то ты темнишь, - засомневался Сони. - Как ты собрался продавать в Могареде магический кристалл, если он здесь потерял свою силу?
   - Я знаю способ доказать его подлинность. А ты - нет, - усмехнулся Эльер.
   Сони сделал еще несколько шагов между тюками. Не нравилось ему это, ой, не нравилось... Причин не верить Лендвигу у него не было, но и безоглядно соглашаться тоже не стоило. Когда на кону так много, только Бездна разберет, что человеку может взбрести в голову. А подставлять свою шею Сони не хотелось.
   - Мне нужна подстраховка, - потребовал он. - Назови имена покупателей.
   - Повторяю: не наглей.
   - Тогда посредника, - настаивал он. - Или кого-нибудь еще, кто с этим связан. Я хочу знать, кого мне искать, если все провалится.
   Купец испепелил бы его взглядом, если бы мог. Ему было неприятно осознавать, что у вора перед ним преимущество. Майгин-тар - слишком соблазнительный товар, и за пару дней Эльер никого надежнее Сони не найдет, а значит, можно было на него надавить.
   - Честность, Сони, - процедил он. - Пять лет мы были честными друг с другом, и Небеса этому свидетели. А теперь ты во мне сомневаешься?
   - Ни разу за пять лет ты не пытался повесить на меня убийство, - парировал Сони. - Меня казнят, если поймают.
   Какое-то время пухлые щеки толстяка ходили ходуном от возмущения.
   - Ладно, - смирился он. - Захочешь найти магов - ищи вдову Тэмьен Кродд. Она тебе поможет.
   - Где она живет?
   Купец побагровел.
   - Сам найдешь, если постараешься, нахал!
   - Рьен, про вдову - это правда? - спросил Сони, пропустив выпад в свою сторону.
   Эльер сдвинул брови - ему не нравилось, что его слова решили проверить с помощью секретаря, но Сони это выражение недовольства проигнорировал. Если все пройдет хорошо, купцу не на что будет жаловаться.
   Секретарь колебался, но все же кивнул. Похоже, он не врал или, по крайней мере, искренне верил в причастность вдовы к этому делу. Сони немного успокоился, но для вида еще немного походил по комнате, наворачивая зигзаги между товарами. Купец нетерпеливо засопел.
   - Ну, чего ты упираешься? Сказал я тебе уже имя, куда больше... Или тебе денег мало? Давай удвою плату. Но больше не проси, не дам. Ты мое слово знаешь.
   Он предлагал очень крупную сумму. Это было бы подозрительно, если не помнить, что Эльер может выручить за майгин-тар столько, что трата на вора покажется мелочевкой. Подсчитав, сколько он получит, Сони сглотнул. Месячная выплата Тайли Быстрой Руке, и даже немного останется... А если он не отдаст деньги, его наверняка убьют. Тайли всегда собирает свои долги и его не волнует, будет ли после этого жив должник.
   А впрочем, с Быстрой Рукой делиться не обязательно. У Сони было очень, очень плохое чувство, что ему скоро придется бежать из города. Если не из-за делишек Эльера, то из-за Тайли. Думать о таком исходе не хотелось, но раз уж опасность возникла, то лучше заранее запастись полным монет кошельком.
   - Я согласен, - сказал Сони. - Что именно нужно делать?
  
   * * *
  
   Стежок за стежком ложились на ткань. Сначала за иголкой вилась синяя нить, затем коричневая и, в окантовке, черная. Орел, парящий в небесной вышине. Невеньен отдалила пяльцы и оценила рисунок. Недурно, но матери, которая попросила его сделать, вряд ли понравится качество работы. Что-что, а вышивать Невеньен никогда не любила, хотя это было одно из немногих занятий, которыми позволялось заниматься аристократке.
   Льена заглянула через плечо подруги, пощекотав ее по-девичьи распущенными волосами.
   - Это что, герб мятежников?
   - Герб свергнутых Идущих, - поправила Невеньен. - А мятежники им пользуются.
   Льена рассеянно кивнула. Последнего короля династии Идущих убили десять лет назад, когда обе они были еще слишком маленькими. Сейчас герб был больше известен благодаря королевским бастардам, которые продолжали войну за трон Кинамы. Точнее, воевал всего один из двух братьев. Старший, Стильин, умер четыре года назад. Невеньен отчетливо это запомнила - тогда отец развернул войска и впервые за долгое время появился дома. Правда, был ли тот день для нее веселым, она сомневалась до сих пор.
   Родиться шестой дочерью генерала - небольшое везение. Особенно если он всю жизнь мечтал о сыновьях, которые примут из его рук командование армией и прославят его род. С появлением на свет каждой следующей дочери - дочери, а не сына! - его характер портился все сильнее. Невеньен не знала, каким был отец раньше, но ей хватало рассказов матери и сестер. Судя по ним, младшей дочери генерала Стьида перепало гораздо меньше отцовской любви, чем другим детям.
   Судьба младших дочерей в Кинаме вообще не была завидной. Льена, последний ребенок в семье, жила в соседнем поместье и могла это подтвердить. Ее сестры уже вышли замуж, братья женились и покинули родной дом. Льена же была обязана остаться с родителями и помогать им до самой смерти. Даже если бы она не была младшей, женихи подходящего ей ранга в округе все равно закончились. Отец Льены был не генералом, а простым лордом, но Невеньен ожидало примерно то же самое, что и подругу: прислуживание родителям, шитье, чтение занудных поэм и прочая чушь до самой старости, пренебрежение от всех знакомых, потому что такая женщина не может гордиться достижениями мужа и сыновей, и вечные попреки от отца, что Невеньен не родилась сыном. Но разве ее вина, что она не способна исполнить его желания?
   Невеньен тяжело вздохнула, наблюдая за тем, как вышивает Льена. Младшей дочери не обязательно сидеть подле родителей, вытирая им в дряхлости кашу с подбородка. Если подворачивалась выгодная партия, девушку выдавали замуж с расчетом на крепкую поддержку от ее новой семьи. Однако у Невеньен было плохое предчувствие, что ее оставят при себе. Все сыновья придворных, с которых генерал мог что-то получить, уже взяли себе по его дочери. Да и присутствие здесь Льены - единственной, с кем Невеньен позволяли общаться, - свидетельствовало о многом.
   - Знаешь, - задумчиво проговорила подруга, обрезая нить и делая узелок, - я видела кольцо с твоим орлом кое у кого из гостей.
   - У кого? - нахмурилась Невеньен.
   Несколько дней назад в поместье Острые Пики стало неожиданно людно. Гербы на каретах были задрапированы, титулы гостей сообщались шепотом, а разговаривать с ними отец и вовсе запретил. Удивительно, что при такой секретности Льену вообще пропустили в дом. А она еще и умудрилась подглядеть нечто интересное!
   - У высокого старика такого благородного вида, - поделилась Льена. - Я думаю, он предводитель мятежников.
   - Моя семья не станет с такими знаться. К тому же предводитель мятежников юноша, а не старик, - фыркнула Невеньен. Отец всегда оставался верен короне, чей лоб она бы ни украшала - а ее обладателей за десять лет сменилось немало. - Этот старик беседовал со мной один раз. Вопросы у него странные, но на изменника он не похож. И кольца никакого у него не было.
   - Много ты знаешь, - обиженно засопела Льена, задетая тем, что подруга оказалась осведомленнее. - Я бы лучше за старика-мятежника вышла, чем с родителями целый век куковать.
   Невеньен ничего не ответила. Незачем травить душу болтовней о том, чему не бывать.
   Дверь внезапно распахнулась, и в комнату для рукоделия вошла мама Невеньен. По тому, как блестели ее глаза, и по тому, с какой силой одна ладонь сжимала другую, было заметно, что она из-за чего-то волнуется.
   - Леди Мельета, - Льена неловко вскочила, уронив вышивку, и склонилась перед хозяйкой дома.
   Она растерянно посмотрела на девочку, словно забыла, что сама отвела ее сюда час назад.
   - Да, Льена... Прошу извинить Невеньен, но у нее появились срочные дела.
   - Конечно, леди Мельета.
   Девушка снова поклонилась, поспешно забрала пяльцы и позвала служанку-сехенку, которая помогла сложить ткань и нитки в корзину. Льена на прощание сочувственно кивнула подруге - "срочные дела" вряд ли могли означать что-то хорошее - и скрылась в коридоре. Стоило ей выйти, мать стремительно шагнула к Невеньен и принялась поворачивать ее, приглаживая несуществующие складки на платье и выбившиеся из прически волосинки.
   - Что-то случилось? - дрогнувшим голосом спросила Невеньен.
   Мама никогда ее так не осматривала - это просто не требовалось. Своей небесной покровительницей Невеньен выбрала богиню порядка Тельет и во всех мелочах следовала ее правилам.
   - Да, случилось, - призналась мама. - Придется немного отойти от традиции. Многого, конечно, не будет, да и твой отец не хочет огласки...
   - Он в чем-то провинился перед королем?
   - Что? Нет-нет, - мама вздохнула. - Король Тэрьин наверняка будет недоволен этой новостью, но для тебя она радостная.
   Это замечание ничего для Невеньен не прояснило, скорее больше запутало. Как она может быть связана с королем?
   - Идем, идем, - поторопила мама, не давая дочери времени ни подумать, ни толком испугаться. - Папа рассердится, если ты задержишься.
   Папа сердился всегда, вне зависимости от того, как себя вела Невеньен. Заранее скиснув, она направилась к главному залу дома и удивилась, заметив, что возле него нет слуг. Наверное, отец обсуждал с таинственными посетителями что-то очень секретное.
   Мать раскрыла перед ней дверь - неслыханная почесть для младшей дочери - и ввела ее в узкий длинный зал, предназначенный для празднеств и по-северному украшенный коврами и гобеленами. На улице сияло яркое солнце, но часть окон была занавешена плотной тканью, и в той половине помещения, где среди белого дня густел вечерний сумрак, танцевали огоньки многочисленных свечей. Только что здесь заключили важную сделку, свидетелями которой должны были стать две самых великих силы в мире - Пречистые Небеса и Великая Бездна.
   Генерал был одет в парадный красный мундир, подтверждая необыкновенность происходящего. Он крепко пожимал руку высокому старику, тому самому, о котором говорила Льена. Подруга не обманывала - на его пальце сверкнуло золотое кольцо, которого либо раньше не было, либо Невеньен его попросту не заметила. Святой Порядок, какую сделку отец мог заключить с мятежником? Они ведь должны быть врагами!
   Когда в зал вошли женщины, два секретаря за спинами хозяина и гостя вскинули планшеты с бумагами и заскрипели перьями. Старик мягко улыбнулся девушке, на лице же отца промелькнуло мрачное удовлетворение. Он протянул свободную руку к дочери и громко произнес:
   - Вот моя дочь, Невеньен Андар. Свидетельствую перед Небесами и Бездной, что готов отдать ее под ваше покровительство, лорд Тьер Таргел. Прошу вас, отвезите ее к будущему мужу, истинному королю Акельену.
   Девушка споткнулась, узнав слова церемонии помолвки. Будь на ее месте Льена, она была бы в восторге. Исполняется мечта младшей дочери - свадьба! Невеньен, однако испытала смятение. Она прекрасно знала, что мятежники долго не живут, причем во многом благодаря военным успехам ее отца. Что он задумал?
   Как будто через подушку до нее донеслись следующую фразу генерала, обращенные к лорду Тьеру:
   - ...надеюсь, мы оба хотим, чтобы однажды она стала королевой.
  

Камень королей

  
   Рынок Могареда, Города без магии, привычно гудел тысячами голосов. В рядах между лавками мелькали, смущая глаз, наряды самых разнообразных цветов и фасонов, а торговали здесь люди всех возможных оттенков кожи - от белых, как молоко, северян до черных, как уголь, уроженцев далеких земель. Могаредский базар был одним из крупнейших на Юге. Купцы не боялись везти свое добро туда, где его невозможно незаметно стянуть с помощью волшебства. Однако это не спасало их от обычного, немагического воровства.
   Сони прогулялся мимо продуктовых лавок, где торговали доверчивые сехены и болтливые шинойенцы, и в укромном уголке оглядел свою добычу. Она заставила его печально скривиться. Сони был неплохим карманником, но гражданская война, длящаяся уже десять лет, не делала богаче простых жителей, а у голодных воровать нечего. Хорошо, что он стащил с прилавков хоть немного мяса. Сони не ел его уже дней десять, а без него чувство голода никуда не исчезало.
   Когда в последний раз ему приходилось воровать еду? Давным-давно, в детские годы, когда они с братом, осиротев, только попали на улицу. И долго бы еще не приходилось, если бы не Тайли Быстрая Рука с его проклятым долгом, проценты по которому росли как на дрожжах. Сони фыркнул. Вот ведь какая занятная штука - деньги он занимал вовсе не у Тайли. Одолжить у этой сволочи, которая быстро продвигалась вверх в преступной иерархии Могареда, подминая под себя все новые и новые банды и жестоко расправляясь с теми, кто ему не нравился, Сони ни за что в жизни не пришло бы в голову. Но откуда ему было знать, что вроде бы проверенный старый друг вдруг возьмет и ичезнет, объявив, что теперь Сони должен Тайли... А с Быстрой Рукой не поспоришь, не убедишь, что он вообще тут рядом не стоял. Сказано - столько-то серебряков в этот месяц, столько и неси, ни медяком меньше.
   При мысли о выплатах у Сони заболела голова. На мелочи Тайли не разменивался, и его не волновало, где и как должник возьмет сумму, на которую можно месяц жить без забот. Простыми способами столько денег, естественно, было не достать, поэтому приходилось изворачиваться, как только можно. И это в тот момент, когда Сони наконец-то решился оставить воровское ремесло и завязать с постоянной опасностью... Так что с новым заказом от Эльера ему невероятно повезло. Еще чуть-чуть - и он избавится от проклятого Тайли, побери Бездна этого бандита!
   Закрыв перекинутую через плечо сумку с будущим ужином, Сони побрел домой - в комнату, которую он за гроши снимал у одной старухи. Настоящего дома у него не было, да и тут он проживет недолго - до тех пор, пока слепой ведьме кто-нибудь не скажет, что ее кошелек полон фальшивых монет. В другое время он не стал бы так рисковать, но теперь следовало беречь каждый медяк. Сони и так задержался с выплатой Тайли очередной части долга.
   Свернув с рынка на узкую улочку, которыми славился Могаред, Сони стал разглядывать прохожих. Может быть, среди них попадется кто-то достаточно зажиточный, чтобы проследовать за ним в рыночную толчею и "случайно" толкнуть, срезав кошелек... Однако группа шедших навстречу людей заставила Сони резко развернуться в обратную сторону. Увы, было поздно.
   - Кого я вижу! - воскликнул мужчина с бугрящимися венами на оголенных руках. Его окружали пятеро бугаев - "свора", которая не сопровождала вожака разве что в уборную. На Тайли Быструю Руку слишком многие точили зуб, чтобы он позволял себе роскошь разгуливать по городу в одиночестве. - Сони, мой старый друг и должник! Ты куда это собрался?
   Он мысленно выругался, нацепив на лицо улыбку. Бежать было бесполезно - "свора" его тут же догонит, а нежданное свидание с Быстрой Рукой грозило закончиться плохо.
   - Да светит тебе солнце, Тайли, - вяло поздоровался Сони, наблюдая за окружавшими его "псами". - Давно не виделись. Говорят, твои дела идут в гору.
   - Можно и так сказать, - кивнул бандит. - А мне говорят, что ты не приносишь деньги вовремя. Я уже намеревался послать к тебе кого-нибудь из "щенят", чтобы они тебе рассказали, что бывает с теми, кто уклоняется от обязательств, но - вот удача! - встретил тебя сам.
   Проклятье, ему уже доложили, что он просрочил выплату... Либо Тайли поинтересовался этим сам. Невзирая на грубую внешность и множество шрамов от кулачных боев, благодаря которым он получил свое прозвище, бандит был не глуп и обладал прекрасной памятью, запоминая всех должников и их долги вплоть до медяков. Иначе бы он не смог так высоко подняться среди могаредских банд.
   - Ты же знаешь, король опять поднял налоги, - попытался оправдаться Сони. - У людей нечего воровать! Завтра мне заплатит Эльер за очередной заказ, и я принесу тебе деньги.
   - Ты должен был сделать это еще несколько дней назад. Обыскать его, посмотрим, такой ли он несчастный, каким прикидывается, - приказал Тайли.
   По знаку главаря один из вышибал отобрал у него сумку, а другой сорвал с пояса кошелек. Сони не сопротивлялся - ловкость рук, единственное, чем он мог похвастаться, не поможет против десяти увесистых кулаков. Несколько прохожих, издалека заметив эту сцену и почувствовав опасность, быстро свернули в закоулки.
   - Всякий мусор, - проворчал "пес", шерудивший в его сумке.
   - Тут тоже мелочь, - подтвердил второй, высыпав на ладонь горсть медяков.
   Тайли вздохнул и провел пальцами по подбородку, покрытому черной бородой.
   - Эх, Сони-Сони... Видать, у тебя в самом деле черная полоса. Ну и что с тобой делать?
   Вопрос был риторическим. Сони уже знал, как с ним поступят - изобьют в кровь, чтобы в следующий раз он лучше старался. К сожалению, он оказался прав.
   - Небеса тебе улыбаются, - произнес бандит, явно об этом жалея. - Я спешу, поэтому обойдемся сегодня легким внушением. Деньги принесешь через три дня, а если не принесешь, от тебя не останется и шматка, чтобы кинуть на погребальный костер. Вы трое, приступайте.
   Когда он закончил говорить, в спину Сони как будто ударила кувалда. Падая, он еле успел прикрыться от колена, которое устремилось к его лицу. Третий вышибала метил ему ботинком под дых.
   Когда они закончили свое дело, он сплюнул кровавую слюну в пыль и со стоном сел, прислонившись спиной к стене и наблюдая за тем, как уходят его мучители. Тайли скрылся первым - наблюдать за избиением ему было интересно, но "псов" он набрал что надо. Амбалы тщательно выполнили его приказ и показали Сони, как ему будет больно, если он не отдаст деньги, при этом не сломав ему ни одной кости. Конечно, ведь он же должен каким-то образом отработать проклятый долг...
   - И чего мы с ним возились? - пробубнил один из бандитов, считая, что Сони его не слышит. - Грохнуть бы сопляка и не париться.
   - Ну, живой-то он всяко Тайли больше пользы принесет, - предположил другой здоровяк.
   В тот момент "псы" завернули за угол, и их слова не разобрали бы даже самые чуткие воровские уши. Сони застонал снова, но на сей раз не от дикой боли, которая разливалась по телу.
   Ты жив, пока ты полезен - одно из главных правил улиц Могареда. Когда у Тайли отпадет нужда в Сони, его убьют. Выходов оставалось всего два - бежать в неизвестность без монетки в кармане и жить в страхе, что за тобой придут люди Тайли, либо изображать из себя незаменимого человека и в срок отдавать деньги. Оба варианта, с точки зрения Сони, были одинаково плохими, потому что при неудаче грозили смертью.
   С трудом встав на карачки, он попытался подняться. Получилось только с третьего раза. Сжав зубы и пошатываясь, Сони поковылял домой. Сумку и кошелек ему, конечно, не вернули, а значит, приходить в себя к завтрашнему вечеру придется без лекарств. Лишь бы только затея Эльера удалась, тогда он получит достаточно монет, чтобы откупиться от Тайли.
   Но смутное предчувствие говорило ему, что он попал между молотом и наковальней.
  
   * * *
  
   Сони взглянул на окутанный темнотой дом Лендвигов. Он гордо возвышался над соседними строениями, а его фасад был выложен яркой мозаикой, которая плохо смотрелась рядом с обшарпанными стенами стоящих рядом зданий. Богатеющий с каждым годом Эльер собирался переехать в новое поместье, но пока не успел. И к лучшему - прятаться в районе для богачей было сложнее, чем здесь, среди хаотично налезающих друг на друга домов.
   В окне на третьем этаже загорелась свеча, и в проеме показалось круглое лицо купца - сигнал, которого ждал Сони, чтобы войти. Задняя дверь, как и было обещано, отворилась без скрипа, и он проскользнул в кухню. Никого. В очаге полыхали дрова, над огнем кипел чай. На подносе были расставлены фарфоровые чашечки с серебряными приборами. Дорогая штучка - фарфор в королевстве не изготавливали, и купить его было сложно, разве что везти из соседнего Шинойена. Сони сглотнул слюну, подавив желание положить что-нибудь в карман. Но одно из непреложных правил воров гласило: никогда не кради у своего нанимателя - не руби сук, на котором сидишь.
   Лестница на третий этаж стала, как всегда, испытанием мужества. Как и все воры, Сони питал к деревянным лестницам ненависть, потому что они имеют неприятное свойство рассыхаться и страшно скрипеть, выдавая крадущихся по ним людей. Эта была особенной - целым произведением искусства. Лакированное дерево, крепкие поручни, плотно подбитые доски, ни одного выступающего гвоздя. Такие не должны стонать даже под ударами молотка, но Сони не хотел рисковать. Он осторожно поставил ногу на первую ступеньку, поближе к стене, потом на вторую и быстро преодолел один пролет. Ах, блаженная тишина!
   Добравшись до третьего этажа, Сони прижался к стене и замер. Коридор, как назло, был ярко освещен. Из дальнего зала доносились голоса. Эльер, его отец и сын заключали сделку с двумя другими купцами. Лендвиг обещал затянуть ее до середины ночи, чтобы Сони мог сбежать в темноте и в то же время смерть Эльера засвидетельствовали надежные люди. Может быть, ушлый купец заодно пытался убить двух зайцев, сорвав нежелательную сделку. Пускай - лишь бы никто из гостей не додумался погнаться за мнимым убийцей. За этим обещал присмотреть Рьен.
   Бесшумно подобравшись к той комнате, где недавно затеплился огонек, Сони остановился. Эльер должен был придумать отговорку, чтобы ненадолго покинуть компаньонов и уйти в соседнее помещение, туда, где хранился камень. За купцом мог кто-нибудь увязаться, и Сони прислушался. Тишина. Спокойно выдохнув, он отворил дверь и проскользнул внутрь. Эльер, погасивший свечу, ждал его у распахнутого окна.
   Когда дверь закрылась, Сони внезапно понял, что это вовсе не Эльер. Глаза, после коридора не успевшие привыкнуть ко мраку, различили невысокую, ростом с самого Сони, стройную фигуру. Когда она повернулась, в коротких волосах блеснул рыжий отблеск. Незнакомый парень одних лет с Сони удивленно смотрел на неожиданного гостя, а у его ног лежал купец - с раскинутыми руками, перекошенным лицом и вывороченными наружу внутренностями.
   Великая Бездна... Сони, сдерживая приступ дурноты, с ужасом шагнул назад.
   Чужак опомнился первым. Сделав странное движение рукой, он досадливо зашипел и пригнулся, как будто для прыжка на противника. Сони вытащил нож, одновременно хватаясь за ручку двери. Оружия у рыжего заметно не было, но Эльера он все же как-то убил, причем жестоко и быстро. Как бы он это ни сделал, драться Сони с ним не хотел - слишком опасно. Уж лучше сбежать и залечь на дно, притворившись, как будто никакого Лендвига, майгин-тара и иже с ними вообще не существовало.
   За дверью послышались голоса. Намерения убийцы мгновенно изменились - он прыгнул, но не на противника, а в окно, и в следующее мгновение исчез в ночной тьме. Оставшись в одиночестве, Сони бросился к Эльеру. Может, это такой же обман, как собирались разыграть они? Просто купец решил подстраховаться и нанял другого человека. Ведь правда же?
   Нет. Эльер, не мигая, таращился в пустоту стеклянными глазами, превращенные в кашу внутренности смердели, а из огромной рваной раны на ковер текла горячая кровь. Это была не имитация, а самая что ни на есть настоящая смерть. Рыжий парень, наверное, был тем самым таинственным врагом, о котором торговец упоминал несколько раз. Пятая попытка ограбления наконец-то удалась - вместе с устранением надоедливого конкурента. Убийцу можно было поздравить, но только что теперь делать Сони?
   Когда заскрипели дверные петли и раздался вскрик Рьена, ответ нашелся сам собой - бежать. Последовав примеру убийцы, Сони сиганул в окно и приземлился на соседнюю крышу, ударившись о кровлю. Позади уже кричали, подзывая стражу, и он, прикусив губу от боли в ушибленном колене, помчался дальше. Нужно было как можно скорее уйти от дома Лендвига и спрятаться.
   Подумав об этом, Сони припустил быстрее, словно от проблем можно было просто удрать. Пречистые Небеса, как же он вляпался...
  
   * * *
  
   Под сводом тоннеля разнеслась заунывная песня жреца Небес и Бездны. Она проникала через решетку в потолке вместе со свежим воздухом и солнечным светом, который дразнил Сони через опущенные веки. Он посопротивлялся еще немного, но скоро завывания стали совсем громкими, окончательно прогнав остатки сна. В могаредской канализации наступило утро.
   Вставать Сони не торопился - делать все равно было нечего. Поэтому он лежал на охапке сена и лениво наблюдал за тем, как по низкому потолку ползет букашка. Когда она свалилась вниз, не удержавшись на скользких кирпичах, Сони потер ноющее после вчерашних прыжков колено и переместил свое внимание на то, как за решеткой колышется трава. В какой-то момент он заметил край жреческого одеяния - наполовину белого справа и черного слева. Было слышно, как мужчина зевнул, прервав Песнь Смерти, исполняемую на похоронах, и снова принялся голосить, не утруждая себя ни попаданием в ноты, ни четким произношением. Думал, наверное, что его все равно никто кроме мертвецов да червей не слушает.
   Сони тоже зевнул.
   Для залежки на дно место он выбрал отличное: канализационные тоннели, вырытые арджасцами, хозяевами Могареда до того, как его сто лет назад завоевала Кинама. Все, что находилось под землей, кинамцы считали близким к Бездне, а значит, нечистым, и спускались сюда только низы общества - люди, которые не боялись никаких предрассудков, потому что сами были одним большим предрассудком. К тому же этот тоннель располагался рядом с кладбищем. Мертвецов в Кинаме сжигали на погребальных кострах, а хоронили только отпетых преступников, которым оставалась одна дорога - в Бездну, или тех людей, кто посвящал себя темным богам, например воинов Шасета, Мрачного бога войны. Близость к кладбищу не любили даже те, кто называл канализации родным домом. Ничего удивительного - мало кому понравится постоянно наблюдать место, где тебя могут довольно скоро закопать. А еще здесь стоял такой густой смрад, что сдохли бы, наверное, и крысы. Хотя нет, передумал Сони, эти твари не боялись ничего. Перед рассветом в него попыталась вцепиться одна, потом с визгом унесшаяся прочь. Так ей и надо.
   Торчать в тоннелях предстояло еще два дня - такой срок Эльер просил дать ему на волшебное оживление и снятие обвинений с лжеубийцы и к такому сроку подготовился Сони. Вчера, перед тем как отправиться к Лендвигу, он принес сюда еду и некоторые вещи, заодно спрятав в тайнике аванс - первый из двух кошельков, которые должен был вручить ему купец за выполненное задание. Вспомнив о нем, Сони помрачнел. Не будет больше ни денег, ни самого Эльера, ничего. Наниматель всамделишно, абсолютно безвозвратно мертв, а глашатаи наверняка расхаживают по городу и зачитывают длинный список с разыскиваемыми преступниками, в котором теперь числится и Сони. Скорее всего, за него и награду дают. Теперь за ним будут охотиться все кому не лень, даже те, кому Сони никогда не переходил дорогу. Воровской мир жесток, и главное в нем - собственное благополучие и звон монет в кошельке.
   Он вздохнул. Это ж надо же - так глупо заработать смертный приговор. Воровал Сони пятнадцать лет из своих двадцати пяти, начав почти сразу после того, как умерли родители. За это время страже он попался всего раз, и то не из-за кражи, а по пьяни, подравшись в таверне. Его тогда выпустили на следующее же утро, как только он протрезвел.
   Кое-кто говорил Сони, что ему везет, и только сам он знал, скольких усилий ему стоит находиться на плаву и при этом не ввязываться в слишком опасные дела. В последние два года он достиг в этом такого успеха, что разнежился и стал подумывать о карьере торговца, как, например, Эльер. А что - толстый купец наверняка помог бы старому знакомому, да и некоторые связи у Сони были уже наработаны. Но таков уж основной закон дна - как только ты расслабился, жди ушат дерьма на голову. Вот Сони его и получил - столько, что не расхлебать.
   Он с тоской уставился на слизистые стены канализации. Торговля, всегда тугой кошелек, свой дом, путешествия? Ага. Холодное вонючее подземелье - вот единственное, что ему теперь светит. И здесь ведь найдут, к тому же все равно невозможно сидеть в канализации до скончания дней. Обязательно придется выбираться наверх - хотя бы за едой. Великая Бездна... Ему хотелось кусать себе локти. Хоть вылезай и сразу закапывайся в яму под ногами изумленного жреца...
   Нет, с такими мыслями он ни до чего хорошего не дойдет. Лучше что-нибудь перекусить. Закинув руку за голову, Сони стал шарить в поисках мешка с едой, однако вместо него под руку попалось что-то гладкое и продолговатое. Кусок кирпича? Странно, он ведь расчистил все около своего лежбища. Решив посмотреть, что это, Сони повернулся и обнаружил перед собой лендвиговский майгин-тар.
   Вживую Сони его никогда не видел, но был уверен, что это именно он. Маленький - длиной с мизинец и настолько же тонкий, матово-голубой, обломанный с одного конца. Точно такой, как на картинке Рьена. Откуда кристалл здесь взялся - с неба свалился? Сони выругался, поднимая взгляд на решетку. Чушь. Через ее мелкие ячейки камень было так далеко не закинуть. Да и кому бы это понадобилось - выбрасывать драгоценный майгин-тар в канализацию? Тем более никто не стал бы подкладывать его такой могаредской вши, как Сони.
   Разве что...
   Ему стало жутко. Он осторожно поднял кристалл, словно тот мог извернуться и ускользнуть живой змеей, и положил перед собой. Магия. В дело определенно вмешалась она.
   Сони это нравилось чуть ли не меньше, чем неожиданная смерть Эльера. Волшебства в Могареде быть не могло. Так, во всяком случае, всегда утверждали чиновники из городского совета. Город защищала Диадема Юга - цепь из колонн с установленными на них арджасскими майгин-тарами, которые поглощали магию. Знающие люди говорили, что немного сил оставалось лишь у самых могущественных волшебников, но за тем, чтобы они не использовали свои способности во вред, следила магическая стража.
   Маги в Кинаме были явлением настолько же редким, как и майгин-тары, но волшебников, в отличие от кристаллов, мало кто любил. Да и кто будет испытывать восторг от того, что какой-то придурок, по любым меркам ничем не лучше тебя, обладает нечеловеческой мощью? Это была одна из причин, почему с каждым годом в Могаред приезжало все больше и больше народа, которому надоели вечные колдовские разборки. Особенно сильно увеличилось население за последние десять лет - с тех пор как отгорел погребальный костер короля Ильемена Идущего, заговорщики сломали корону и потеряли державу, а трон начал перескакивать из одних рук в другие. Казалось бы, какое дело до магии бондарю, который изо дня в день сбивает свои бочки, или шорнику, или рыбаку - тысячам обычных тружеников, которых не коснулись пречистые Небеса или великая Бездна? Просто здесь они чувствовали себя спокойнее. И Сони тоже был счастлив, что ему не приходится иметь дело с такой непредсказуемой штукой, как магия.
   Однако теперь он вынужден иметь с ней дело. Майгин-тару, похоже, наплевать на все охранные колонны и заявления чиновников. Сони потыкал его пальцем. Огнем вроде не полыхает, в воздухе не растворяется и вообще ведет себя, как обычный камень. Что с ним теперь делать? Продать? Но Сони так торопился с заданием Эльера, что не успел ничего выяснить ни про Тэмьен Кродд, ни про магов, которые у нее якобы живут. Искать других покупателей? Для этого нужно выбираться из Могареда. Да и слишком велика была вероятность, что Сони убьют. Избавиться от одиночки гораздо легче, чем ему платить.
   Можно было принести камень Тайли в счет долга. Однако Сони знал, что бандит на этом не успокоится. Попасть к нему в кабалу - это навсегда, и Сони не было известно ни единого человека, который сумел бы откупиться от Быстрой Руки. Не спасет это и от обвинений в убийстве Эльера, и от того, что за кристаллом охотится настоящий убийца купца, который рано или поздно отыщет Сони.
   Он заскрипел зубами. Выход только один - выбросить проклятый обломок и уносить ноги из города, когда шумиха вокруг гибели купца чуть-чуть уляжется. Бежать все равно нужно, по крайней мере временно, а привлекать к себе внимание майгин-таром не стоит. Кто знает, что с ним случится, когда охранные колонны перестанут высасывать из него волшебство?
   Послонявшись час по канализации, он наконец нашел место, где, как ему казалось, майгин-тар никто никогда не найдет. Бросив его в поток, вяло стекающий по трубе в реку Сарагин, Сони с удовлетворением проследил за тем, как кристалл тонет в жиже.
   Прощай, одна из проблем.
  
   * * *
  
   Если Сони считал, что решит часть своих проблем, буквально спустив их в канализацию, то он сильно ошибался. Они не желали его оставлять - наоборот, их становилось все больше.
   Затылок припекало жаркое летнее солнце. На строительстве дома, мимо которого шел Сони, рабочие разделись догола и жаловались, что нельзя снять еще и кожу - настолько душно сегодня было в Могареде. Изнывали от зноя уличные торговцы, сходили с ума стражники, которые не могли уйти с поста в тенек. И только Сони жалел, что нельзя натянуть на голову капюшон, а временами его вообще прошибал холодный пот.
   После канализации Сони чувствовал себя так себе, но дело было не в телесной болезни. Зато голова, судя по всему, у него повредилась. Таскал же он в кармане майгин-тар, вместо того чтобы закинуть его в помойную кучу. Впрочем, выбрасывать осколок оказалось бесполезно - он возвращался. Это происходило примерно за два часа до рассвета. Камень возникал из ниоткуда рядом с Сони, неся на себе следы места, где только что побывал. В первый раз это была речная вода. Во второй - грязь из ямы на кладбище. Похоже, майгин-тар решил, что Сони - его новый хозяин, и не хотел с ним расставаться.
   Его пробил истерический смех. Вот, он уже думает о каком-то камне, как о живом существе. Наверное, откуда-то отсюда проистекала и следующая проблема, которая заставляла Сони вздрагивать.
   Люди на улицах светились.
   Не все, лишь единицы - он заметил слабое золотистое свечение вокруг мужчины на перекрестке и двух "истуканов" из магической стражи. Не слишком много, но это беспокоило, потому что раньше ничего подобного Сони не встречал. Что это было - волшебство? Наверняка. Маги на службе короны носили нашивки с силуэтами, окруженными солнечным сиянием, а изображения богов в храмах рисовали в ореоле из золота. Однако жрецы утверждали, что видеть волшебство способны только сами маги. Сони им не был, чтобы заподозрить в себе внезапно открывшиеся способности к волшебству. Они были врожденными, и если дар не находили в младенчестве, то появиться потом ему было неоткуда. Но если причиной видений Сони была не магия, значит, он свихнулся и ему мерещится всякий бред. Признаваться в этом самому себе он никогда бы не стал. Уж лучше думать, что виноват осколок.
   Узнавать, в чем еще он может оказаться виноват, Сони совершенно не желал - хватало того, что есть. Сначала следовало расправиться с более серьезными проблемами, которые грозили гибелью. Поэтому Сони, просидев три положенных дня в канализационном убежище и убедившись, что ни Эльер, ни его призрак не пришли забирать товар (тщетные надежды), вылез наружу и отправился к осведомителю. Дэйки, старый друг, долгие годы снабжавший сведениями разные банды, не забывая и о Сони, не должен был отказать в помощи и в этот раз. Кроме того, он мог что-нибудь слышать о Тэмьен Кродд и убийцах Эльера. В обычное время Дэйки занимался тем, что торговал с лотка пирожками на Храмовой площади, и Сони, старательно отворачиваясь от "истуканов", застывших на пьедесталах - специальных возвышениях по краям дороги, шел в центр города по главной улице.
   Скоро над приземистыми зданиями показались плоские купола "жемчужины" Могареда - храма Небес и Бездны. Одна половина собора блистала мраморной белизной - это была часть Небес, а вторая половина, обшитая обсидиановыми плитами, принадлежала великой Бездне. У его подножия шумел гул голосов, а в глазах рябило от разноцветья тканей: здесь сталкивались все жители Могареда, стремящиеся принести жертвы Небесам или Бездне - в зависимости от того, чье снисхождение им нужно было сегодня получить. Возле храма можно было первым узнавать все слухи и встречаться с разными людьми, заключать сделки в гостиницах и тавернах, расположенных по краям площади, и даже устраивать стихийные бунты, как это случилось пять лет назад из-за очередного временного короля и введенных им поборов. Несмотря на то что стражников здесь стояло гораздо больше, чем в других уголках Могареда, из-за невероятного столпотворения на Храмовой площади редко кого-то ловили. Поэтому она прослыла лучшим убежищем в городе для разыскиваемых преступников, так как это было единственное место, где им никто не заглядывал в лица.
   В толкучке страх уступил другим эмоциям, и Сони стал себя чувствовать почти уютно. Площадь была для него как родной дом - тут начинались его первые шаги в профессии, тут он подцепил первую девчонку и тут же познакомился с Эльером, который надолго стал его покровителем... Тут случилось много чего. Сони глубоко вдохнул горячий воздух, в котором смешались поднятая ногами пыль, запах человеческого пота и храмовые благовония. Вдох разлился по телу умиротворением. Там, где твой дом, тебе бояться нечего.
   Успокоившись, Сони уверенным шагом направился через всю площадь, мимо фонтанчиков и мраморных скамеек, установленных для посетителей храма. Дэйки в заляпанной жиром рубашке прислонился к дому неподалеку от таверны "Изумрудная стрекоза". Он выкрикивал прямо в перекрещивающиеся людские потоки названия пирожков, которые заваливали лоток так, что ремень глубоко врезался мужчине в тело, топорща вокруг себя ткань.
   - Да светит солнце, - Сони приветственно махнул рукой бывшему подельнику. - Негусто сегодня продажи идут, да?
   Дэйки поморщился и свистнул так зычно, что заслужил от прохожих несколько проклятий. Из-за ближайшего угла выскочил молодой огненноволосый парень с широкой глуповатой улыбкой. Он был очень маленького роста, а его несоразмерно длинные сильные руки заросли густым рыжим мехом. Странно, Дэйки всегда брезговал общаться с сехенами.
   - На вот, - Дэйки передал лоток помощнику и вытер вспотевший лоб. - Я передохну немного, заменишь меня.
   Парень принялся бойко расхваливать товар, заглушая шум толпы своим басом.
   - Подмастерье себе взял? - усмехнулся Сони, как только они нашли безлюдный закоулок и уселись на истертых ступеньках незнакомого дома.
   - Скорее мне всучили этого пня, - выплюнул Дэйки. - Тайли, сволочь, портит жизнь. Теперь вот заставил делить долю с никчемным рабом, надеется, что я из-за него брошу насиженное место. Подминает под себя, гад.
   - И тебя тоже?
   - Да, как и всех в Могареде, кто занимается "коллекторными делами"... Кстати, он тобой настойчиво интересовался на днях. Дескать, ты, брат, затягиваешь с возвратом долга, - лоточник скосил серый глаз на приятеля.
   Прелестно. Теперь осведомители в курсе, что его ищет Быстрая Рука. Считай, знает весь город.
   - Это одна из причин, почему я к тебе пришел, - признался Сони.
   - Дай-ка угадаю вторую, - прервал Дэйки. - Эльер Лендвиг? Глашатай на площади уже пару дней про тебя орет. "Человек, известный как Сони, сирота, вор и убийца достопочтенного купца Эльера Лендвига, рост маленький, телосложение худое, волосы русые, глаза серые, на левой щеке отметина..." - передразнил осведомитель. - И как, правда ты его?..
   - Не смеши, - буркнул он. - Эльер пять лет был моим постоянным источником дохода. Думаешь, я дурак его убивать?
   - И то верно, - типичная отговорка преступников "это не я" Дэйки заметно разочаровала. - Да и чурался ты всегда такого после того, что с Дженти случилось.
   Сони стиснул челюсти, недовольный упоминанием об убитом десять лет назад брате, но друг не останавливался.
   - Говорят, ты купца магией угрохал, так что тебя и магическая стража ищет. Идиотизм, да? А знаешь, какую награду за тебя дают?
   - Какую?
   - Три золотых.
   У Сони отвалилась челюсть. Кормящаяся из вечно пустующей казны стража столько назначить не могла, значит, деньги внесла семья погибшего. Лендвиги должны быть в бешенстве, раз назначили за его поимку такую сказочную сумму. Он даже не помнил, чтобы когда-нибудь за его знакомых столько давали. Отличился, называется...
   - Да-да. Влип ты, брат, крепко. Можешь не говорить, зачем притащился. Удрать из города хочешь.
   - А то. Даже если с долгом Тайли разделаюсь, меня кто-нибудь стражникам сдаст.
   - И то верно... - протянул приятель, странно глядя на Сони.
   - Эй, - он насторожился. - Ты же не собираешься меня сдавать?
   - Тебя? - Дэйки оскалился. - Брат, мы же с тобой столько лет вместе, что как родные. А ты меня так оскорбляешь?
   Сони пожал плечами. Воткнуть нож в спину лучшему другу среди воров никогда не считалось чем-то плохим.
   - Ладно, неважно, - сказал лоточник. - Утечь у тебя все равно не выйдет. "Истуканы" как очумели - посты удвоили, всех проверяют, роются в тюках, народ до нижнего белья раздевают, чтобы они там чего не вынесли. Через ворота или не через ворота народ уходит - им плевать, ловят всех. Уже отправили в темницу кучку контрабандистов, которые сплавлялись по Сарагину, и заодно целую уйму каких-то путников, которые им просто не понравились.
   Сони выругался. А он-то рассчитывал сбежать в трюме чьего-нибудь баркаса!
   - И что, никакого выхода?
   - Никакого, - равнодушно повторил Дэйки. - Сиди в канализации, не вылезай оттуда дней двадцать. Потом, может, что-нибудь накумекаем.
   Очевидный совет, причем не самый лучший. Безвылазно там столько времени не просидишь - сгниешь от сырости или загнешься от холода. У Сони после всего трех дней саднило в горле и ломило кости, как у дряхлого старика. Но это еще мелочи. Тайли за такой срок давно догадается, где его должник, и пошлет свою свору прочесать тоннели. Глупо было мечтать, что Быстрая Рука про него забудет. Он не мог позволить ни одному человеку уйти от заслуженной кары за невыплату - иначе пример со счастливчика станут брать и другие должники. Следовало помнить и о рыжем парне, который убил Эльера и наверняка продолжал искать майгин-тар...
   Вариант оставался только один - найти покупателей осколка и отдавать им его взамен на то, что они выведут Сони из Могареда. Они должны быть достаточно богатыми и влиятельными, чтобы устроить это, а если они еще и сами маги, то проблем возникнуть вообще не должно. А стоит ему оказаться за крепостными стенами - только пятки его они и увидят.
   - Дэйки, знаешь что-нибудь о вдове Тэмьен Кродд?
   Он пожевал губу.
   - Нет, ничего. А кто это?
   - Никто, - пробормотал Сони, поднимаясь со ступенек. - Ну, ладно, мне пора.
   - Погоди, брат, - Дэйки схватил его за локоть и потянул назад. - Ты же мой друг, дай тебе помочь. Сегодня на площади другой осведомитель работает, давай сгонцаю к нему и спрошу, что это за клятая Тэмьен Кродд.
   Сони поколебался. Ну, может, в этом и будет толк.
   - Давай, - кивнул он.
   Почти тридцатилетний Дэйки умчался обратно на площадь с такой прытью, будто ему было лет тринадцать. Проводив его взглядом, Сони нахмурился. Неужели он действительно так жаждет помочь старому другу? Осведомители редко делают что-то бескорыстно, а Дэйки должен знать, что отплатить Сони будет нечем.
   Он покинул нагревшиеся от его тепла ступеньки и тихо последовал за осведомителем. Дэйки в самом деле бежал до площади. У Сони уже отлегло от сердца, когда тот вдруг свернул и подошел к двум стражникам на углу. После того как лоточник ткнул пальцем в глашатая, что-то им объясняя, сомнений в его цели не осталось.
   Шепотом выругавшись, Сони нырнул в переулок и быстро зашагал прочь от площади. Перебрав имена людей, к которым можно было бы обратиться кроме Дэйки, он понял, что от всех стоит ждать примерно такой же реакции. Любой из бывших подельников продал бы его за гораздо меньшую сумму, чего уж там говорить о трех золотых.
   Нет, добром ему никто не поможет. Если Сони хочет жить, ему придется выбивать помощь силой.
  
   * * *
  
   Могаредская ночь была ласковой, как смуглая арджасская красавица. Она целовала мимолетными прикосновениями редких бабочек, которые прилетали из внутренних садиков богатых поместий, и обнимала освежающими дуновениями ветра. Это была прекрасная ночь, предназначенная для удовольствий. Закрывая глаза, Сони представлял, как он сидит в борделе мамочки Шёлк и пьет вино, поглаживая по бархатной спине новую девушку, или веселится в приюте у дородной Нисы, травя байки с ее постояльцами. Открывая глаза, Сони видел перед собой залитую тьмой улицу с замусоренными канавами по бокам, в которых копошились крысы, и потертую вывеску таверны "Дороги Юга". Уйти отсюда пока было нельзя.
   Сверху послышались голоса, хлопнули ставни, и над Сони развернулось полотно простыни. На короткие волосы посыпался мусор, по щеке мазнула ткань. Сони не отодвинулся. Он занял такое место, что его могли заметить, только подойдя вплотную к деревянному крыльцу, за которым он скрывался, а обнаруживать себя он не хотел.
   По небу ползли Великое и Малое Око Бездны. Сегодня Кинаму освещали обе луны - плохо для занятий, которые требуют непроглядного мрака, но мнения Сони никто не спрашивал. Он постоял еще немного, потуже завязал ворот верхней рубахи, стянутой неподалеку с бельевой веревки, и съел припрятанный за пазухой кусок мясного пирога.
   Рьен выходить из таверны не торопился.
   Он приходил в "Дороги Юга" всегда, когда у него случались проблемы. Здесь работал его брат, с которым они общались за жизнь, обильно "смазывая" раны на душе вином. Эту привычку секретаря Сони выяснил уже давно, но шанс ее использовать представился только сейчас.
   Когда Рьен наконец покинул таверну, была уже середина ночи. Секретарь покачивался и временами опирался на стены домов, вытирая лицо полой помятого камзола, на котором темнели пятна от еды и выпивки. Помощник Эльера совсем не походил на того подтянутого молодого мужчину, который несколько дней назад сухо диктовал Сони время и место следующей встречи и затем пересчитывал деньги, боясь отдать вору лишнюю монетку. Сейчас Рьен был всего лишь грязным выпивохой, не способным пройти прямо хотя бы пару шагов. От него исходил тяжелый запах безутешного горя, смешанного с перегаром. Эльера секретарь любил, как отца. На мгновение Сони почувствовал к нему жалость, но потом решительно засунул свое сочувствие подальше. Окажись на его месте он сам, Рьен не проявил бы и капли сострадания.
   Сони выскользнул из-за укрытия и последовал за секретарем, держась темной стороны улицы. Невзирая на поздний час, она не обезлюдела, и ему пришлось ждать, пока Рьен свернет в переулок. Перед тем как туда отправиться, Сони оглядел улицу и убедился, что ни спешащий мимо мужчина в дорожном плаще, ни окутанный золотистым свечением человек вдалеке не собираются выбрать этот путь. Два "истукана" из ночной стражи зевали, а один из них держал в руке пузатую бутыль вина из "Дорог Юга".
   Напасть на Рьена никто не помешает.
   Сони стал его нагонять, неслышно ступая по земле. Он волновался, что схватить секретаря будет непросто, но тот был настолько пьян, что вряд ли смог бы сопротивляться, даже если бы ему угрожали смертью. А именно это Сони и собирался сделать.
   Приблизившись настолько, что мог бы дохнуть ему в растрепанные волосы, Сони обхватил Рьена и приставил к его шее нож. Секретарь попытался вскрикнуть и затрепыхался, царапая локоть противника, но его движения были настолько замедлены алкоголем, что Сони даже не пришлось утруждаться. Пинок, лезвие прямо перед глазами, чтобы Рьен его заметил, - и секретарь притих.
   - Не вопи - порежу, - предупредил Сони. - Понял?
   Побагровевший от натуги Рьен кивнул. Сони ослабил хватку, позволяя ему вдохнуть.
   - Чего тебе... Клятый... Убийца... - прохрипел секретарь, жадно хватая ртом спертый воздух переулка.
   - Я не убивал Эльера, - прошипел Сони.
   - Рассказывай... Шасетов сын!
   Он еще раз безрезультатно дернулся. Похоже, взывать к его разуму было бессмысленно, и Сони перешел сразу к делу.
   - Где живут покупатели камня?
   - Ублюдок!
   Сони его встряхнул.
   - Где живет Тэмьен Кродд, я спрашиваю?!
   Секретарь, до этого упиравшийся, вдруг обмяк и разрыдался. Сони, не ожидавший этого, отпустил его, и Рьен сполз на землю, пряча опухшее от выпивки лицо в ладонях.
   - Ты так отомстил ему? - донеслось сквозь всхлипывания.
   - Чего?
   Что за бред несет этот пьяный дурак?
   - Он хотел избавиться от тебя, - вдруг сказал он.
   - Что? - переспросил Сони, хотя секретарь произнес все на удивление четко.
   - Господин Эльер хотел избавиться от тебя, - размазывая по щекам слезы, повторил Рьен. - Он сказал, что если все пройдет хорошо, тебя надо будет убить. Ты узнал об этом и отомстил ему, да?
   У Сони неприятно засосало под ложечкой. Не зря у него тогда в ногах свербило. Эльер, сволочь... Думал, что Сони пойдет трепать на всех углах о майгин-таре? А ведь должен был понять за пять лет, что его наемный работник умеет держать язык за зубами.
   Вот так и делаются дела в преступном мире. Иногда даже не успеваешь догадаться, за что тебе режут глотку.
   - Плевать, - сказал он скорее себе, чем Рьену. Действительно плевать. Эльер сам попался на собственный крючок, и какие бы планы он не строил в отношении наемного вора, сбыться им не суждено. - Скажи мне, где живут покупатели, и я тебя отпущу.
   - Ответь мне, урод, это ты убил господина? - с внезапной яростью спросил Рьен, подняв на него злой взгляд.
   Проклятая пьянь, побери его Бездна... Эта сцена начинала действовать Сони на нервы. Рьена он не собирался не то что убивать, даже ранить, и рассчитывал, что от испуга тот выболтает все сразу. Как ему поступить, если он откажется рассказывать про покупателей, Сони не представлял.
   - Я тебе уже несколько раз сказал, что не убивал его, - рявкнул он. - Незачем мне было убивать его у всех на глазах, да и не вытащил бы я ему кишки за такое время. Не мог я этого сделать, ясно?!
   - А покупатели тебе зачем?
   Терпение Сони лопнуло.
   Он присел и показал Рьену нож, повернув его со всех сторон. Секретарь завороженно наблюдал за отсветами на клинке. По упитому лицу было видно, как в черепе, разгоняя винные пары, шевелятся мысли. Но о том ли, что нужно Сони, вот в чем вопрос.
   - Не ответишь - порежу на куски, как Эльера. Где живет Тэмьен Кродд? - медленно, отделяя каждое слово от другого, произнес он.
   - Я не знаю. Адреса господин никогда не называл. Думаю, она где-то в северных кварталах, возле водонапорной башни, - прошептал Рьен.
   - Спасибо.
   На благодарность он не отреагировал. Уходя, Сони бросил на него еще один взгляд. Секретарь продолжал сидеть на земле, низко опустив голову, а его плечи тихонько подрагивали. Возможно, когда он протрезвеет, то поймет, что Сони правда не убивал Эльера.
   Хотя самому Сони было все равно, что там о нем будет думать секретарь бывшего нанимателя. Его мнение не стоило и медяка. Несколько человек, включая уважаемых купцов города, видели над трупом Сони, а не кого-то иного. Копаться в мелочах при таком явном доказательстве вины никто не станет. Даже если найдется настоящий убийца Эльера, стража, скорее всего, на всякий случай вздернет обоих.
   Единственная крошечная надежда выбраться из этого дерьма живым оставалась только на таинственных покупателей майгин-тара.
  
   * * *
  
   Сони беззвучно выругался, содрав ладони о шершавый камень забора. С бешеной скоростью проскочив через чужой двор, он снова взлетел на стену и спрыгнул на Красочной улице, ведущей к Сарагину. Убедившись, что его никто не заметил, Сони отряхнул штаны и быстрым шагом направился к реке.
   Он уже полчаса вихлял по ночному Могареду. Сверкающий человек, которого Сони видел еще возле "Дорог Юга", тащился за ним от самой таверны, никак не желая отставать. Сони гордился тем, как хорошо он знает все укромные места города - благодаря этому его ни разу и не поймала стража, - но отделаться от "хвоста" оказалось неожиданно трудно. Это был умелый преследователь. Он держался на достаточном расстоянии, не позволяя разобрать черты своего лица, и его не смущали препятствия в виде заборов или лачуг, на плоские крыши которых пару раз влез Сони, чтобы запутать преследователя и сократить путь. Незнакомец вряд ли отвязался даже теперь, после напряженного бега через лабиринт домов и прыжков по дворам.
   Он наверняка был магом - другой человек за Сони не поспел бы. Проклятые чиновники, как всегда, наврали и волшебство в Городе без магии все-таки было, иначе "приклеивание" майгин-тара и появление светящихся людей было не объяснить. Раньше Сони плюнул бы на это, но теперь для него это не означало ничего хорошего.
   Кому по силам нанять мага-"хвоста"? Тайли, которому надоело ждать выплаты долга? Вряд ли. Гораздо вероятнее, что это был убийца Эльера, ведь драгоценный кристалл все еще оттягивал карман Сони.
   Наверное, в тысячный раз за последние полчаса он оглянулся назад и, удостоверившись, что там никого нет, потер глаза. Воспаленные от недосыпания веки пекло, а в животе урчало. Пирога, проглоченного перед "Дорогами Юга", насытиться явно не хватило. Еще хотелось пить, спать и... Да чего только не хотелось. Увы, покой ждет его не скоро - не раньше того времени, когда он сбежит из Могареда и обоснуется где-нибудь в другом городе. Может, в самой столице Кинамы - Эстале, вокруг которой сосредотачивались все остатки благополучия когда-то богатого и могущественного, а теперь обнищавшего и растерзанного десятилетней смутой королевства. Хорошо было бы там начать новую жизнь, вяло подумал Сони, стряхивая с себя усталость. Последний из череды королей, Тэрьин, удерживал трон почти год - дольше, чем предыдущие претенденты, так что у него были все шансы закрепиться на престоле. Если это так, то можно было надеяться на долгожданное благоденствие. Должно же оно наступить в конце концов или нет?
   Впереди показался широкий просвет между домами, обозначающий близость оставшегося еще от арджасцев арочного моста через реку, а за ним - северных кварталов. Впрочем, искать Тэмьен Кродд ночью Сони не собирался. Он рассчитывал забраться в какую-нибудь лодчонку выше по течению Сарагина, подремать в ней до утра и только потом заняться поисками. В предвкушении отдыха Сони немного повеселел, Побережная улица с двухэтажными домами купцов и ремесленников по бокам стала казаться светлее, чем есть, а усталые ноги зашагали быстрее, словно небесная богиня Амьен Легконогая вдохнула в них сил.
   При виде двух стражников, вышедших из переулка, радость Сони растаяла. Он напрягся, но почти сразу расслабился снова. В свете факела на плече одного из стражников блеснула эмблема с сияющим человеческим силуэтом. Магическая стража. Эти простыми преступниками не интересуются. В других городах ряды магической стражи состояли сплошь из магов, которых не принимали в армию или которые сами не хотели туда идти. Однако в Могареде, где особой нужды в ней не было, служили большей частью люди без каких-либо способностей к магии. Здесь они занимались в основном тем, что стояли на подъездах к Могареду и проверяли тех, кто в него приходит, или патрулировали окрестности, избавляя крестьян от обнаглевших разбойников. То, что не было связано с волшебством, их не касалось, и они редко утруждались поднять свой зад, даже если ограбление совершалось прямо у них под носом.
   Поэтому Сони не ускорял шаг, идя мимо них. И поэтому у него в груди екнуло, когда стражники, поравнявшись с ним, вдруг остановились.
   - Да светит вам солнце, - поздоровался старший из них, с седыми волосами. Он вытянул перед Сони руку, преграждая ему путь. Второй, вопиюще молодой для стражника, с бородавкой возле уха, встал рядом, но нападать вроде не собирался. В руке он держал слепящий глаза факел. - Назовите ваше имя, пожалуйста.
   Сони пошарил взглядом по бокам. Можно было удрать, но Побережная улица была для этого не самым удачным местом. Дома на ней застраивались плотно, а заборы, если и были, то выше человеческого роста, так что махом не перепрыгнешь. Пути было всего два: назад или вперед, а так легко было наткнуться на другой пост "истуканов". Бежать до того двора, откуда Сони только что вылез? Но это вернет его к светящемуся человеку, встречаться с которым тоже не хотелось. Проще было сделать вид, что внезапная проверка его не взволновала. Не исключено, что старик всего лишь обучает новичка, как патрулировать улицы ночью.
   - Кинси Эттар, - соврал Сони.
   - Род занятий? - продолжал допытываться седой.
   Кем ему представиться? Сони выглядел, как самый обычный житель Центральных земель, которые составляли в Могареде большинство - загорелая от южного солнца кожа, русые волосы и, как говорили Сони девчонки, привлекательное лицо. Отличали его разве что невысокий рост и серые глаза, которые у местных, как правило, бывали темных оттенков. Одет он сегодня был, как простолюдин, в широкие коричневые штаны, облезлую рубаху до середины бедер и льняной кафтан, подпоясанный тонким кожаным поясом. В общем, если не считать пары шрамов, которые нашлись бы у любого мужчины к такому возрасту, то ни одна черта в его внешности не указывала на определенную профессию, а значит, можно было представиться кем угодно.
   - Да я, знаете, слуга у господина Энди Тесгелла, - назвал он одного из могаредских купцов.
   - Почему в такой час не дома?
   Сони глупо ухмыльнулся.
   - От подружки иду. А что, запрещено законом?
   Старик усмехнулся в ответ, хотя Сони скорее ожидал этого от юнца. Второй стражник, до сих пор молчавший, переложил факел в другую руку и наклонился к Сони еще ближе, пристально его рассматривая. Следы поцелуев, что ли, ищет, извращенец?
   - Отметина на левой щеке, - произнес бородавчатый. - Это он.
   В одно мгновение лица "истуканов" изменились, а сердце Сони ухнуло в пятки. "Он"? Что значит "он"?
   Ноги, добрые, верные ноги, которые никогда его не подводили, помчали вперед прежде, чем начала работать голова. Проклятье, Дэйки ведь говорил о том, что его какой-то Бездны ищет магическая стража! А он пропустил это мимо ушей - как же, ведь она не занимается обычными убийцами... Но Эльера убили не обычным способом - ему выпустили кишки, украсив ими весь пол, причем у рыжего парня, насколько Сони помнил, в руках не было оружия. Видимо, стража, осмотрев тело, признала в этом работу мага и логично предположила, что Сони маг. А он взял и так глупо попался прямо ей в лапы. "Обучает новичка", ага...
   Он припустил быстрее, влетая на мост. За ним, бряцая доспехом и потрясая факелом, бежал юнец, а старик остался стоять, подзывая других "истуканов". Серьезный недостаток стражи заключался в том, что на улицах стояли посты, которые перехватывали друг у друга преступников. И теперь навстречу беглецу, перекрывая ему путь, устремились еще двое стражников. А если бы не лендвиговские три золотых, то они и пальцем бы не пошевелили. Что с людьми деньги делают... Сони хотелось выть.
   - Бездна... - процедил он сквозь зубы, замерев на середине моста.
   Грохочущие "истуканы" с обеих сторон становились все ближе и ближе. Сони не мог им сдаться. Если он это сделает, завтра его повесят, дадут воронам вдоволь покормиться его плотью, а потом сбросят в могильную яму для преступников.
   Он очень, очень хотел жить. Сони сглотнул и бросил взгляд на черную воду под мостом.
   - Стоять, не двигаться! - орал один из стражников. Другие достали мечи, готовясь к тому, что преступник будет сопротивляться.
   Нет, он не будет этого делать, но и не сдастся. Не сунет голову в петлю, пока есть хоть какая-то надежда. Сони перемахнул через перила и наклонился над рекой. Сегодня она была неспокойна, бурлила, завивалась у мостовых быков в водовороты. Сони стало страшно, и он поднял голову, в последний раз оглядывая мост и улицу - а вдруг все-таки есть какая-то лазейка? Но нет, на крики сбегалось только еще больше "истуканов". На фоне одной из стен показался и тут же рассеялся знакомый золотистый силуэт. Померещилось? А даже если нет, то какая разница? Сейчас у Сони были проблемы посерьезнее, чем неизвестный преследователь.
   - Мы все равно тебя выловим оттуда, - зло крикнул бородавчатый.
   Нет, не выловят. Уж лучше так, чем...
   Не додумав мысль, Сони оттолкнулся ногами от каменных плит и прыгнул в Сарагин.
  
   * * *
  
   Его окружал кромешный мрак. Ни лучика, ни малейшего проблеска света. Только звуки: шорохи, надоедливый стук капель, клацанье собственных зубов, - и запахи. Точнее, один запах, уничтожавший все остальные, - удушающий смрад от сливаемых в канализацию отходов.
   Обхватив себя одной рукой в тщетной попытке сохранить тепло, а второй ведя по стене, Сони медленно продвигался по тоннелю. Он иногда останавливался и разминался, но это почти не согревало. Выпрямиться он не мог даже со своим маленьким ростом - упирался в низкий потолок этой части тоннелей, поэтому приходилось идти в полусогнутом состоянии. Помимо того что его трясло от холода, желудок начинал все громче жаловаться на пустоту в нем, а ноги от усталости подгибались. Ныла рана на голени - барахтаясь на дне Сарагина, он зацепился за что-то ногой и разодрал ее до мяса. Хромающего Сони поддерживала только мысль, что скоро он найдет какой-нибудь выход и выберется из канализации.
   Стража вряд ли будет его искать где-то в отдалении от Сарагина. Наверняка они думают, что беглец утонул. Да и какая еще участь может ждать сумасшедшего, который нырнул ночью в глубокую реку, в которой каждый год только в черте города гибнут десятки людей? "Истуканам" не придет в голову, что можно спрятаться в канализационном стоке и перейти оттуда в безопасный район Могареда.
   При воспоминании о прыжке Сони пробрала дрожь. Конечно, им такое не придет в голову. Ему бы и самому не пришло, не будь он в безвыходном положении. Мгновения, проведенные на дне реки, были ужасными, и Сони до сих пор ощущал прикосновения паники. Он был уверен, что сток либо забился илом, либо его занесло, либо еще что-нибудь. А уж отыскать его в темноте, задыхаясь и с трудом вспоминая, где была дыра... Гуляя в юности по тоннелям и в шутку обсуждая с братом, как можно было бы удирать от стражи, Сони не предполагал, что однажды ему действительно придется воспользоваться этим способом. То, что это всплыло в памяти сейчас и, главное, что ему удалось найти сток, было не чем иным, как благословением капризной Кайди Удачи, столь любимой ворами богини Бездны. И повторять это чудо он никогда больше не рискнет.
   Внезапно рядом с ним что-то шмякнулось с потолка и влажно захлюпало многочисленными ногами. Вздрогнув, Сони подался назад и, поскользнувшись, со стоном упал в вонючую жижу.
   - Чтоб ты захлебнулась в желчи Ревета! - послал он проклятие неизвестной твари.
   Если Кайди и была настроена по отношению к нему благосклонно, то Ревет Желчный, бог зависти, точно занимался сегодня более важными делами, чем ответы на просьбы бывших карманников, потому что существо невозмутимо зашлепало вдаль по тоннелю. Поежившись, Сони подумал, что не хочет знать, что это было. Все же в кромешной тьме есть свои преимущества.
   Медленно поднявшись, чтобы не рухнуть назад, и потерев занывший зад, Сони похлопал себя по карманам и проверил прицепленный к поясу нож. В сложившейся ситуации потерять хоть что-нибудь из его немногочисленных пожитков было слишком опасно, и особенно это касалось кошелька. Но он-то как раз оказался на месте. А майгин-тар...
   Сони нервно ощупал одежду. Кристалл лежал во внутреннем кармане рубахи, застегнутом на пуговицу, и не мог незаметно вывалиться, однако, судя по всему, именно это с ним и произошло. Великая Бездна... Хотя какая разница, если он все равно вернется к рассвету? Оставалось лишь подождать пару часов и поискать Тэмьен Кродд. Если, конечно, покупали не уехали из Могареда, узнав о смерти продавца. Как-никак, после нее прошло уже четыре дня.
   Он невесело усмехнулся. Если его намеревался убить из-за камня даже Эльер, то у его клиентов это наверняка будет первой же мыслью. Однако ради спасения Сони был готов поставить на кон собственную жизнь. Парадокс...
   Может быть. Но да помогут ему пречистые Небеса найти Тэмьен Кродд сегодня же!
  
   * * *
  
   На поверхность Сони вылез на улице Мясников - фонари, вывешенные на крыльцах домов, подсвечивали мозаики с изображениями коров и овец. К счастью, ночью, когда торговля прекращалась, здесь не было прохожих, так что ему никто не помешал немного отдохнуть на булыжниках мостовой и только потом встать и отряхнуться. Шататься по городу и искать Тэмьен Кродд, когда Могаред окутывал мрак, было бессмысленно, к тому же следовало сперва переодеться и вымыться. Одежда после прогулки по канализации была безнадежно испорчена, а смердело от Сони, как из дубильни. Он тяжело вздохнул. Ему понадобится не только украсть бадью жидкого мыла, но и отнести ее к Сарагину - единственному месту, где он мог помыться, - так, чтобы ни у кого не возникло никаких вопросов. Чудесно... Задачка как раз для него.
   Он побрел по улице, слушая бурчание в собственном животе. Все тело болело невыносимо, замерзшие ноги еле передвигались. Стоило где-нибудь спрятаться до рассвета, пока у Сарагина не появятся прачки с бельем, тогда можно будет и почиститься, и стянуть еды из лавок, которые пока что были наглухо закрыты. Сони прикинул, где он мог бы переждать пару часов - в каком-нибудь сухом и теплом месте, потому что лезть обратно в холодный и сырой коллектор не хотелось совершено. Да и, пожалуй, это его добьет.
   Оглядевшись, Сони заметил старую водонапорную башню. Она уродливой махиной темнела на фоне постепенно светлеющего неба, служа своеобразной границей между северным, самым бедным районом Могареда и восточным, где жили люди побогаче. Где-то неподалеку находился пустующий дом, который продавался уже с месяц. Сони широко зевнул. Если у него получится пролезть внутрь - а он точно знал, что там временами ночуют бездомные, - то это будет просто отлично.
   Свернув в переулок, Сони направился к памятному зданию. Дома, выходящие фасадами на улицу и содержавшиеся хоть в каком-то порядке, сменились жалкими развалюхами, от которых можно было не прикладывая сил оторвать доски. Сони знал, насколько в тяжелых условиях живут обитатели этих хижин, но завидовал сейчас даже им. Они, по крайней мере, спят в тепле и их жизни ничто не угрожает.
   Снова зевнув, Сони зашел за последний поворот, и перед ним открылся небольшой дворик с одноэтажным деревянным зданием, по углам которого стояли дождевые бочки. По всем правилам ему полагалось быть пустым, но его окна изнутри озарял тусклый свет масляных ламп, а на покосившемся крыльце развалился уже знакомый Сони рыжий парень одних с ним лет. При виде чужака он тихо свистнул и с грацией атлета поднялся на ноги.
   Сони сглотнул. Убийцу Эльера окружало слабое золотистое сияние. И, похоже, это был тот самый "хвост", из-за которого ему в конце концов пришлось прыгать в Сарагин. Мать всех богов...
   Убежать Сони не успел. Да что там убежать - стоило ему дернуться, как его оплела петля из странного золотистого материала, которая неизвестно откуда очутилась в руках у рыжего парня, и Сони, подкосившись, рухнул на землю. В следующее же мгновение он выхватил поясной нож и рубанул им по "веревке", однако толку от этого было столько же, как если бы он пытался деревянной ложкой перерубить стальной столб. Что это, Шасет его побери, было такое?
   Если он не мог освободиться, пока его держит убийца Эльера, то следовало сначала избавиться от парня и удирать, пока не прибежали его дружки из дома. Извиваясь змеей, Сони умудрился подняться на колени. И в тот же момент его локти прижала к ребрам вторая петля, конец которой держал в руках высокий черноволосый мужчина, выскочивший из распахнутой двери. Он тоже светился, но если сияние первого мага - а это, без сомнения, были именно они, - можно было вообще не заметить, если бы не сгустившаяся во дворе тьма, то ореол вокруг чернявого был настолько ярким, что от него нельзя было оторвать глаз.
   - Стойте! - вскрикнул Сони, понимая, что его сейчас убьют. - Я могу предложить вам кое-что...
   Что-то зажало ему рот, так что он чуть не прикусил язык. Самое ужасное было в том, что к нему никто не прикасался. Челюсти сжались как будто сами собой. На крыльце в это время появился еще один член банды, к которой принадлежал убийца Эльера. Этот, последний, был коренным северянином с жестоким лицом и светлыми волосами длиной до плеч. Никаких украшений на нем не было, а одежду он носил примерно такого же покроя, как и Сони, - с первого взгляда ни за что не определишь, какой профессией обладает этот человек и к какому сословию он относится.
   - Кто это? - недовольно поинтересовался он у рыжего парня. - Только не говори, что переполошил нас из-за полоумного бродяги.
   - Нет, - недавний "хвост" покачал головой. - Это он. Тот самый.
   Глаза у северянина расширились.
   - Он от тебя сначала удрал, а потом сам нас нашел?
   - Не поверишь, - маг хихикнул. - Кажется, он не ожидал меня тут увидеть.
   - В который раз убеждаюсь, что у богов отличное чувство юмора, - пробормотал северянин. - Парни, забирайте его внутрь. И сделайте это тихо.
   Великая Бездна! Его сейчас втащат в дом и там прирежут, бросив тело в подвале. Когда его кто-то найдет - если найдет, - то проклятых убийц уже давно след простынет. Хуже того, никто даже не вздумает разыскивать людей, зарезавших убийцу Эльера Лендвига. У Сони на глаза навернулись слезы. Не на такое завершение своей истории он рассчитывал...
   Он затрепыхался, как выброшенная на берег рыба, но это ему никак не помогло. Скорее наоборот - чернявый с размаха пнул его ногой, чтобы успокоить. Удар отозвался в кишках Сони взрывом боли, и он сразу затих. Раз все равно умирать, так лучше не мучиться перед этим.
   - Может, прямо тут его, а? - с надеждой спросил чернявый северянина.
   - Внутрь, я сказал.
   Приказ был отдан таким тоном, что чернявый сразу наклонился и молча поволок Сони в дом. Рыжий помог ему, подхватив пленника за ноги. Вилять, пытаясь вырваться, было бесполезно - Сони стиснули по бокам еще несколько петель, причем сияние магов после этого поблекло. В прихожей, куда его занесли, ждал следующий бандит - приземистый крепыш с перевязью на поясе и обнаженным клинком. Судя по количеству шрамов и квадратному, словно вытесанному из камня лицу, мужчина в прошлом был солдатом. Завидев его, Сони обреченно закрыл глаза. Небеса, сколько здесь сволочей, которые за ним охотились? Группой ведь куда проще достать купца, обладающего такой драгоценностью, как майгин-тар. Интересно только, как они будут его делить? Впрочем, Сони все равно не доживет до этого момента. Он обреченно закрыл глаза, пытаясь смириться с тем, что ему перережут глотку. О, боги, да как тут смиришься?!
   После очередной попытки трепыхнуться Сони вновь получил удар по ребрам.
   - Ишь какой вертлявый, - усмехнулся рыжий, втаскивая его на лестницу. Сони не ошибся - его несли в подвал.
   - Еще бы не вертлявый, - с непонятной злостью произнес чернявый. - Не зайди он сюда совершенно случайно, то ты бы его никогда не поймал, да, Дьерд? Шасет знает кто, а обставил тебя в два счета.
   Дьерд - теперь Сони рассмотрел, что он не только рыжий, но и курносый, покрытый еле заметными веснушками на скулах, - зашипел.
   - Это его родной город, Тэби.
   - Но он не маг, - возразил чернявый. - А водил нас за нос несколько дней подряд.
   Дьерд предпочел не отвечать.
   В подвале было пусто, если не считать рассохшегося стола с несколькими стульями и пары соломенных тюфяков у стен. Освещала все это лампа, которую следом за двумя магами нес мечник. Сони бросили на земляной пол, нисколько не заботясь о том, что у него вышибло дыхание из легких.
   - Резать? - громко спросил мужчина, которого Сони определил как бывшего солдата.
   - Подожди, - северянин, как оказалось, тоже спустился в подвал и наблюдал за происходящим со стороны. Наверное, боялся, что его штаны забрызгает кровью. - Проверьте сначала, с ним ли камень.
   Сони тщетно старался хотя бы чуть-чуть раздвинуть челюсть, чтобы все объяснить, сказать, что он может отдать им кристалл просто так и все забыть - честное слово! - но из горла выходило только неразборчивое мычание. Ловкие пальцы Дьерда тем временем обыскивали его в поисках майгин-тара.
   - Нету... Хотя постой-ка, - рыжий, нащупав внутренний карман на груди Сони, дернул ворот его рубахи. Ткань, которая не отличалась хорошим качеством, с треском разошлась. Светло-карие глаза парня вдруг вылезли на лоб. - Кален! Ты глянь, Кален! Что это за проклятое дерьмо? Такое вообще возможно?
   Сони многое отдал бы за то, чтобы узнать, какое там "проклятое дерьмо" углядели на его груди, но Тэби крепко держал его за подбородок. Все, что мог видеть Сони, это закопченный потолок подвала и северянина, который приблизился на зов Дьерда.
   - Темные боги моих отцов... - на северный манер выругался Кален. Его холодные синие глаза удивленно уставились на Сони. - Не трогайте его пока, парни, просто вырубите. Сначала мы должны это обсудить.
   Повторять ему не пришлось. В лицо Сони полетел кулак Тэби, и все погрузилось в темноту.
  
   * * *
  
   У Сони ныла каждая мышца, и особенно сильно болели грудина и голова. Так, словно его сначала долго била свора Тайли, а потом куда-то тащила, не слишком волнуясь, что его макушка волочится по земле, ударяясь о каждый булыжник. Только этим и можно было объяснить то, что гудение в ушах затмевало собой все остальные звуки, доносящиеся до Сони в виде тарабарщины. Он и не хотел знать, что ему говорят. Лучше бы его просто убили, чем тыкать во все части тела, нарочно нажимая на синяки.
   Кажется, его пытались разбудить, но просыпаться Сони категорически не хотел. Очнуться - это значит испытать новые мучения, а боль он ненавидел. Если уж ему суждено сегодня умереть, пускай это будет...
   Как это должно быть, он додумать не успел. За шиворот ему вылился ушат ледяной воды, и Сони охнул, окончательно приходя в сознание. Он все еще находился в подвале, но теперь сидел за столом, а его онемевшие руки были связаны за спиной. Над ним с ковшом воды, судя по всему, набранной из дождевых бочек во дворе, стоял скалящийся Дьерд.
   - Подействовало! - радостно сообщил он. - Говорю же, безотказный способ.
   - Ладно, в следующий раз, когда ты утром не захочешь просыпаться, тоже на тебе его испробую, - занудным тоном ответил человек, сидящий напротив Сони.
   Ему было лет тридцать пять. Густые брови хмуро сходились над выдающимся орлиным носом, зеленые глаза на остром, со впалыми щеками лице смотрели на пленника неласково. Этот член банды магов Сони не понравился сразу - он умел угадывать вечно брюзжащих людей по характерным складкам у губ.
   - Да светит тебе солнце, Сони, - с издевательской вежливостью произнес горбоносый, заметив, что он очнулся.
   Сони сплюнул на столешницу попавшую в рот воду. С людьми, которые намеревались его убить, церемониться он не собирался. Они уже знали, как его зовут, наверняка соотнеся описание глашатаев с его внешностью, и вполне возможно, что они успели выяснить всю его историю вплоть до первого плача в материнских руках. Если тебе известно чье-то имя, то тебе известно все, нужно лишь сунуть монетку правильному человеку - такому, как Дэйки. Сони же не знал о своих похитителях ничего.
   Кроме одного.
   - Светит, почтенная вдова Тэмьен Кродд.
   Дьерд захохотал так, что едва не выронил ковш. Сони озадаченно покосился на него. Парень что, дурачок - гоготать над всем подряд? От горбоносого же он удостоился только легкого приподнятия губ. Смешок донесся и из угла, который Сони до сих пор считал пустым. Прищурившись, он разглядел северянина, который из темноты наблюдал за ярко освещенным столом.
   - Сообразительный, - без восхищения заметил горбоносый, переставив потертый медный подсвечник на дальний край стола, что он не слепил зрение. - Да, мы и есть те люди, которых Эльер Лендвиг называл вдовой Тэмьен. Как ты понимаешь, убить его оказалось проще, чем перекупить кристалл.
   - Я могу продать вам его... - выпалил Сони и тут же поправился, заметив, как поморщился собеседник. - Отдать! Я могу вам отдать майгин-тар. Мне он не нужен, честное слово. От него одни проблемы.
   - А давайте его просто зарежем, - бодро предложил мечник, стоявший у входа в подвал.
   Ему явно хотелось избавиться от гостя прямо сейчас, перерезав глотку или задушив. Толстые губы, сбитые костяшки пальцев, много раз сломанный нос, несколько глубоких шрамов, устойчивая поза и не слишком умный взгляд - этот парень простой подчиненный, "рабочая лошадка". К мнению таких главари не прислушиваются. Обычно. Сони сглотнул.
   - Лейни, иди подежурь на крыльце вместе с Тэби, - произнес Кален.
   Он, похоже, был здесь главарем. Во всяком случае, он был уверен, что его приказ тотчас исполнят, и подчиненный действительно мгновенно исчез за дверью. Сони немного полегчало.
   - Объясни, пожалуйста, - вкрадчиво сказал горбоносый, - как ты намереваешься отдать нам кристалл?
   Что за дурацкий вопрос?
   - В руки.
   Рыжий опять заливисто рассмеялся.
   - В руки... Виньес, ты глянь на него... В руки... - повторял он, держась за живот. - Ха-ха-ха...
   - Святой Порядок, Дьерд, помолчи, - раздраженно потребовал горбоносый. Когда он в следующий раз повернулся к Сони, то в его болотного цвета глазах появилась жалость, с которой смотрят на умалишенных. - И все-таки что, по-твоему, произошло с камнем?
   Пожалуй, стоило быть честным.
   - Я не знаю. Наверное, я его выронил в канализации, но он все равно вернется. Он возвращается каждый раз перед рассветом, где бы я его ни бросил. Я с удовольствием отдам вам его, как только это случится.
   - Парень, не пытайся нас надуть. Рассвет уже наступает, - объявил Кален, медленно выходя из своего теневого укрытия.
   Сони как будто обухом по голове ударили. Как рассвет?.. Великая Бездна, а ведь точно! Небо на востоке уже начинало светлеть, когда он подходил к проклятой лачуге, но камень так и не объявился. А может быть, Сони просто не услышал его падения рядом с собой и прошел мимо. Или - чем Шасет не шутит - осколок наконец-то отвязался и остался в Сарагине.
   - Лучше расскажи, как ты сделал вот это, - Кален, подойдя ближе, указал на грудь Сони.
   Он недоуменно склонил голову. Что не так с его грудью? Эти психованные маги зачем-то разодрали рубашку, под которой... У Сони открылся рот. Это было невозможно. Совершенно невозможно. Об этом не говорилось ни в одной сказке, и ни один жрец не упоминал об этом в своих проповедях.
   На его коже, рядом с сердцем, где располагался потайной карман, светлело голубое продолговатое пятно. Оно немного потеряло форму, но в его выпуклостях все еще улавливались гладкие грани и неровный скол в нижней части. Майгин-тар впитался в его тело. Сони глухо застонал.
   - Похоже, этот идиот не знает, что с ним случилось и как, - констатировал внимательно следивший за ним Виньес. - Поразительно! Если бы этот тупица только знал, что происходит...
   - Тише, Виньес. Мы попытались вырезать его, - Кален снова обратился к Сони, с любопытством ученого потрогав свежую ранку на груди пленника. Оттуда все еще сочилась кровь. - У нас ничего не получилось. Понятия не имею как, но он превратился в часть твоего тела и перестал быть кристаллом в полном смысле этого слова. Теперь это твоя плоть и кровь.
   - Я этого не хотел, - прошептал Сони. Непослушные губы едва шевелились. - Я собирался продать его любому, кто сможет его купить.
   - Да уж понятно, что тебе это выгоднее всего, - фыркнул Виньес.
   - Освободите мне руки, - попросил Сони.
   Виньес, Дьерд и Кален переглянулись, затем северянин кивнул, и рыжий маг разрезал веревки.
   - Не дергайся, - предупредил он. - Я думаю, ты уже догадался, что мы маги и нам не нужно к тебе прикасаться, чтобы убить.
   Сони мотнул головой. Да-да... Гораздо больше его в данный момент волновал вырост на груди. Размяв запястья, Сони осторожно дотронулся до голубой выпуклости. Небеса, как уродливо она выглядит! Впитавшийся в кожу майгин-тар действительно перестал быть похож на камень. На ощупь он был лишь чуть жестче кожи, гладким и теплым. Вырезанный из него кусок размером с ноготь отчаянно болел, но, хотя оттуда сочились обычные кровь и сукровица, сама рана была лазурного цвета.
   - Проклятая магия... - пробормотал Сони. - Наверное, это случилось, когда я прыгнул в Сарагин. Сток был узким, мне пришлось долго ползти на животе. Тогда, наверное, эта мерзость и втерлась в меня. От нее можно избавиться? - он с надеждой всмотрелся в окружавших его бандитов. - Если можно, я с удовольствием отдам вам камень, и забудем, что мы вообще когда-то виделись. Я умею держать язык за зубами.
   Кален вздохнул и устроился за столом рядом с Виньесом, и у Сони впервые появилась возможность внимательно разглядеть, с кем он имеет дело. Тени, создаваемые двумя тонкими свечками, собрались у глаз северянина в сетке морщин. Волевой подбородок выдавался вперед, складки у губ говорили о жесткости, если не жестокости, а в проницательном взгляде светился недюжинный ум. Но главным в облике главаря было не это. Для любого, кто жил на улицах, было жизненно важным умение мгновенно распознавать по глазам людей, для которых убить ближнего своего ничего не стоит. Кален был как раз из таких. Он смотрел на Сони так, словно перед ним находился не человек, а предмет. Шутить с северянином не следовало.
   - Сомневаюсь, что хоть кому-то удастся вытащить из тебя эту штуку, - произнес он. Тон у него был недовольным. Еще бы: судя по всему, Сони сорвал им все планы и лишил немалых денег, которые можно было выручить за майгин-тар. - А если и удастся, то возникает другая проблема. Эльер просил тебя временно подержать камень у себя, разыграв его кражу, так ведь? Об этом несложно догадаться, зная Лендвига. Но он вряд ли признался, что это за кристалл.
   Сони удивленно дернул плечом.
   - Это майгин-тар.
   Виньес закатил глаза.
   - О, простолюдины! Да будет тебе известно, что у майгин-таров есть совершенно разные свойства. Тот, который попал к тебе... - он запнулся на мгновение, словно не решаясь признаваться в свойствах камня, но слабое движение ресниц Калена - и Виньес, как ни в чем не бывало, продолжил: - Этот осколок - часть майгин-тара, который называется камнем королей.
   Брови Сони взлетели вверх.
   - Из которого сделана королевская корона?
   - Да, - подтвердил Виньес. - Она, как всем известно, обладает разными волшебными свойствами. Народ наплел вокруг нее множество сказок, хотя на самом деле свойств всего три. Первое - постоянный приток магической энергии, как и у всех майгин-таров этого типа. Второе - умение видеть волшебные потоки, которое даруется даже тем, у кого нет способностей к магии. Ты ведь заметил свечение вокруг нас?
   Сони кивнул. Скрывать это было бессмысленно. В темном помещении исходящее от Дьерда сияние казалось особенно ярким и при этом мягким, как солнечные лучи, проходящие через пыль.
   - Третье свойство, - продолжал Виньес, - делает корону истинно королевской - это способность всегда возвращаться к королю. Они "связаны" друг с другом.
   Сони заерзал на стуле.
   - Десять лет назад во время убийства короля Ильемена Идущего, да светит ему солнце на Небесах, корона была разломана. Ее собрали заново, но не целиком. Один из фрагментов найти не удалось. Попавший к тебе от Лендвига осколок и есть та часть, на которую наложили магическое плетение "привязывания". Ее отсутствие в восстановленной короне было одной из причин сумятицы на троне. Если корона не возвращается к хозяину, он не истинный правитель, и у мятежников появляется прекрасный повод поднять восстание. Но я отвлекся. Это свойство действует так: после смерти хозяина связь переходит к одному из людей, которые находились рядом с погибшим. Легенда говорит, что корона выбирает достойнейшего из наследников, но это неправда. Выбор случаен, - он демонстративно вздохнул, намекая, что этот факт его невероятно расстраивает. - Эльер убил предыдущего обладателя осколка, и связь перешла к нему. После его смерти обладателем должен был стать Дьерд, но камень выбрал тебя. А теперь...
   - А теперь он не просто связан с тобой магически, но и в прямом смысле стал частью тебя, - закончил за него Кален.
   Сони запрокинул голову, уставившись в потолок. Все это звучало плохо, очень плохо.
   - Кажется, я по уши в дерьме, да?
   - Именно, - подтвердил Виньес. Голос у него был высокий и раздражающий.
   Сони закрыл ладонью глаза. Небеса... Он устал, как последняя тварь, был голоден, избит и еле ворочал мозгами, а теперь его еще "радовали" тем, что он превратился в крайне заманчивую цель для охотников за приключениями по всей Кинаме. Новости о пропавшем осколке короны всплывали каждый месяц, причем ни разу не подтверждаясь, но на его поиски устремлялись десятки, если не сотни людей, которые соблазнялись наградой за нахождение кристалла, но гораздо больше - вероятностью самому сесть на престол. Легенда говорила, что если камень выбрал тебя, ты непременно станешь королем. Главным словом здесь было "непременно". Увы, никаким королем Сони себя не ощущал. Зато человеком, стоявшим в полушаге от погребального костра, это да.
   - Вы на что-то мне намекаете, только я никак не могу понять на что, - утомленно проговорил он.
   - Видишь ли... - тон северянина изменился, будто он собрался сделать предложение, от которого пленник не сможет отказаться. - Мы искали камень королей несколько лет, чтобы вернуть его законному обладателю.
   - Вы королевские маги? - вяло спросил Сони.
   - Гвардейцы, - выдержав паузу, уточнил Кален.
   Сони истерически хихикнул. Пусть травят байки кому-нибудь другому. Королевская гвардия не действовала исподтишка, она приходила открыто и наказывала врагов государя прилюдно, чтобы всем остальным было неповадно пойти против короны. В этом и был смысл гвардии. А эти оборванцы скорее обыкновенные бандиты, ловкие воры, которые объединились, чтобы легче зарабатывать деньги. Однако спорить с ними Сони даже не думал. Предпочитают считать, что они гвардейцы, - прекрасно, пусть считают.
   - Ты, наверное, очень зол, что мы убили Эльера - кое-кто нам нашептал, что ты работал на него пять лет. Но поверь, на самом деле мы тебя спасли. Купец все равно избавился бы от тебя, так же как и от предыдущего хозяина камня. Мелкие воришки в его грандиозные планы не вписывались - он замахнулся на то, чтобы шантажировать самого короля, но не рассчитал, что кристалл придется отдавать. Эльер тебе говорил про фальшивую смерть?
   - Да, - подтвердил Сони.
   Поразительно, насколько они осведомлены. Значит, это опытная банда, у которой все давно на мази - а таким дорогу переходить не стоит.
   - Подстава с ядами нужна была, чтобы убедиться, не перейдет ли связь с камнем к тебе, - Кален был настолько невозмутим, будто подобные предательства ему приходилось раскрывать каждый день. - В случае успеха он бы сдал нам тебя, получив от короля внушительную сумму, а в случае неудачи убил бы, чтобы ты не мог никому сболтнуть, какое сокровище он хранит. Так что попасть к нам - это твоя судьба.
   - О да, превосходная судьба, - Сони подпустил в голос как можно больше яда. - Всегда мечтал, чтобы меня прирезали в подвале... Раз уж ваша затея с камнем провалилась, может быть, вы отпустите меня? Боги, похоже, отнеслись ко мне по-доброму. Вам стоило бы прислушаться к ним.
   Виньес скептически хмыкнул, но в пронзительно синих глазах Калена не было и намека на улыбку.
   - Парень, ты извини, но скорее боги тебя за что-то сильно невзлюбили, если втянули в эту передрягу. Вместо того чтобы валить все на них, не создавай у меня впечатление, что ты идиот, и пораскинь мозгами. За тебя назначена награда, а в груди у тебя майгин-тар, свойства которого пока подавляются Диадемой Юга, но обязательно проявятся, как только ты выйдешь за пределы города. А ты это сделаешь, потому что тут твоя морда известна каждой крысе. Если какой-то маг поймет, что ты счастливый обладатель волшебного кристалла, то никого не остановит то, что майгин-тар прилеплен к твоему телу. Тебя убьют, вырежут нарост и только потом сообразят, что без тебя это просто кусок гниющего мяса. Да, я уже проверил, - ответил главарь прежде, чем Сони раскрыл рот для вопроса. - Если его отделить от тебя, он полностью теряет все магические свойства. Так что, можно сказать, ты первый в истории живой майгин-тар. Мне никогда не нравился юмор богов, но они, наверное, надрывают животы от того, что когда мы наконец нашли камень, он мало того что оказался бесполезным, так еще и в довесок мы получили тебя.
   Когда Дьерд, отошедший ко входу вместо мечника Лейни, засмеялся, Сони этому уже не удивился, но ему самому было абсолютно не смешно. Главарь не врал и не преувеличивал; можно было бы восторгаться его искренностью, если бы перспективы Сони были хоть чуть-чуть порадужнее, чем стремительное восшествие на погребальный костер. Хотя какой там костер - никто не будет так надрываться ради безвестного вора. Труп Сони бросят в канаву и благополучно забудут о его существовании или же сдадут могаредской страже за три золотых. Такое вот распрекрасное будущее. А он - завершить карьеру, стать торговцем, ага...
   Сони уже почти чувствовал, как вокруг его горла затягивается петля. Положение казалось безвыходным, еще когда Тайли несколько дней назад пришел напомнить о долге. Но тогда, как выяснилось, были цветочки, а в настоящие проблемы он вляпался только сейчас. Выбора у Сони не было никакого - лишь умирать. Разве что...
   - Вы ведь мне это рассказываете не для того, чтобы убить. Что вам нужно?
   - Мы все еще должны вернуть кристалл нашему королю, - ответил Кален. - Честно предупрежу: я не знаю, как он с тобой решит поступить, когда поймет, что камень не вставишь обратно в корону. Но если тебя пощадят, у меня для тебя есть предложение.
   - Какое же?
   Кален улыбнулся.
   - Впечатли меня. Если у тебя это получится за время путешествия, я буду просить короля, чтобы он позволил включить тебя в отряд. Если уж боги издеваются над нами, подсовывая вместо камня королей тебя, то ты должен послужить нам вместо него. Ты ловкий, быстрый, достаточно сильный и обвел вокруг пальца Дьерда, оторвавшись от него в погоне. А еще у тебя в груди постоянный источник магии. Мне подошел бы такой человек, как ты, но я должен быть уверен в тебе. Это честное предложение, гораздо честнее, чем может сделать кто-то еще. Помни, что это в твоих же интересах - без нас ты долго не проживешь.
   Честное предложение... Знали бы они, где эта честность у него сидит. Ноги отчаянно зудели, предупреждая о прорве подвохов, в которых ему было ни в жизнь не разобраться. Ни в какую честность Сони не верил, и поступки Эльера и Дэйки были только лишним подтверждением тому, что ее не существует.
   С другой стороны, это было лучшим предложением на данный момент - все остальные грозили мгновенной смертью, а тут она хотя бы будет отсрочена. Эту возможность нужно было использовать во что бы то ни стало. Если кто-то надеялся, что Сони сдастся и смирно подохнет, то этот человек ошибался.
   - Ладно, я согласен, - ответил он. - Так чем, говорите, вы занимаетесь?..
  

Невидимые нити

  
   Волны бились о борт баркаса, успокаивая мысли. На ветру легонько хлопал парус. Голоса перекликающихся рыбаков звучали все реже, и чаще с берега доносилось птичье пение. Жаркое солнце слепило даже через опущенные веки, но открывать глаза и пересаживаться в другое место Сони не хотел. Так - не видя ничего - казалось, будто он сладко дремлет под навесом чьей-нибудь лодки на пристани Могареда, мечтая о том времени, когда бросит воровство и откроет лавку. И будто вовсе не прощается с мечтой, уплывая прочь из родного города навстречу неминуемой гибели.
   Он все-таки открыл глаза, и к нему тут же вернулись усталость и боль. Маги перевязали ему ногу и грудь, однако это мало помогло - Сони требовалось хорошенько выспаться и отдохнуть, чтобы прийти в себя. Поморщившись, он посмотрел вслед постепенно исчезающим за деревьями крепостным стенам. Глядеть на удаляющийся пост стражи с перетянутой поперек Сарагина цепью и звено Диадемы Юга - колонну с огромным зеленым майгин-таром на ней - было неприятно, хотя ничего необычного там не случилось. На Сони "истуканы" не обратили внимания, они проверили груз баркаса, сумки пассажиров, которые назвались паломниками, втихаря рассовали по карманам монеты Калена и разрешили пересекать границу города, обозначенную охранными колоннами.
   Сони перевел взгляд на главаря. После рассвета сияние вокруг Дьерда пропало, зато появилось у Калена и Виньеса. Сони пока опасался спрашивать, почему это происходит, но, что бы это ни означало, главаря окружал самый сильный ореол. Маленькие золотистые пылинки плавали в воздухе вокруг Сони, как бы далеко он ни отходил от Калена. Впрочем, баркас был небольшим - дальше, чем на несколько шагов, друг от друга никуда не денешься.
   Золотистое сияние только подчеркивало исключительность главаря. Его длинные волосы были настолько светлыми, что в них становилась незаметной седина, а белая кожа не поддавалась загару. Он был чистокровным северянином, о чем говорило и его имя, не похожее ни на короткие четкие имена у простолюдинов, ни на вычурные - у благородных людей. В северных землях свято блюли древние традиции; одежда, нравы, обращение с родственниками и знакомыми сильно отличались от принятых в остальной Кинаме. Большинство северян, которых знал Сони, были бледными призраками, затянутыми в собственную гордость в не меньшей степени, чем в наряды из мягкой кожи.
   Кален был другим, и дело не в одежде и не в сиянии. Для него традиции явно не стояли на первом месте, и, похоже, он любил играть личинами. Ночью главарь внушал страх, а сейчас весело обсуждал с капитаном баркаса цены на муку, и его лицо выглядело добродушным, как у какого-нибудь крестьянина, а вовсе не как у хладнокровного убийцы, которым он был. Сейчас, например, в разговор вступил помощник капитана - у него оказалось свое мнение на то, почему в этом году поставки в деревни сехенов стали дешевле, чем в прошлом, хотя ситуация в провинции не изменилась, и Кален так с ним заспорил, будто от зерна зависела его жизнь. Они стояли на корме судна, между ними и развалившимся на носу отрядом плотными рядами были уложены мешки с товарами, приглушавшие звуки. Сони послушал немного и отвернулся, выгнав их из своих мыслей. У него будет по уши времени разгадать, как построить общение с новым главарем.
   - Эй! - Сони вздрогнул, когда Лейни приятельски хлопнул его по плечу и устроился рядом на прогревшихся досках. - Чего грустишь? Уже тоскуешь по дому?
   - Вроде того, - буркнул Сони.
   Он не думал, что стоит откровенничать с человеком, который, возможно, через неделю его зарежет. Лейни, однако, не заметил неласковости и громко засмеялся, снова похлопав новичка по плечу. Наверное, считал, что его это должно подбодрить.
   Лейни оказался самым бесхитростным из всей компании. У него единственного на поясе висел меч - такой же широкий и незатейливый, как и его хозяин. Лейни не был магом, все его умения лежали в области рубки людей - так он сам это назвал. Он раньше был солдатом и дослужился до лейтенанта, но потерял звание при переходе в гвардию. Сони, который уже успел узнать о нем намного больше, чем о других спутниках, догадывался, что повышение произошло только благодаря его исполнительности. Лейни был из тех людей, которые делают ровно то, что им приказывают. Говорят любить - он любит, говорят ненавидеть - он ненавидит, а если скажут копать от забора и до обеда, он так и сделает, что бы это ни означало. Вчера отряд охотился на Сони, и Лейни предлагал его убить. Сегодня Кален сказал, что к Сони нужно относиться, как к члену отряда, и вор стал для воина чуть ли не ближайшим другом. Сони не умел так быстро менять свое отношение и испытывал настороженность, когда Лейни вот так вот запросто хлопал его или принимался разглагольствовать на тему родного дома и прелести странствий. Но это было куда лучше, чем кислое лицо Виньеса напротив.
   Если верить прочим членам отряда, Виньес был лордом - настоящим, потомственным лордом, во владении которого находился целый замок. При всем этом ногти на обеих руках горбоносого мага были коротко подстрижены. Как он согласился на такое изуверство? Даже у менее благородных родов, которые могли отращивать ногти лишь на левой руке, считалось позором лишиться символа своего положения. Рьен, например, уходу за ногтями придавал чуть ли не больше значения, чем приведению бумаг хозяина в порядок. Наверное, поэтому Виньес и кривил постоянно губы в брезгливой гримасе.
   Лордов Сони ненавидел всей душой. Это из-за них он лишился родителей. Когда заболел отец и семья не смогла выплачивать аренду за жилье, владелец-лорд попросту выставил их на улицу. Им пришлось ютиться в землянке возле Сарагина, где болезнь отца только усилилась и скоро убила его совсем, а следом зачахла и мать. Высокорожденные были виноваты и в гражданской войне, в том, в каком дерьме купалось королевство в последние годы. Их интересовало лишь то, кто сегодня наденет корону и как с помощью этого заграбастать побольше денег. Они едва ли не каждый месяц повышали налоги и забирали молодых мужчин, чтобы заставлять их сражаться со своими же соседями, только принесшими клятву верности другому лорду. То, что из-за них разорялись целые города и детям приходилось воровать, потому что они не могли собрать денег на еду, обладающих властью ублюдков не волновало.
   Сожри их Дети Ночи...
   Виньес отнюдь не улучшал его мнения об аристократах. Горбоносый собирал в себе все черты, которые раздражали Сони. Высокомерие, брезгливость, показная чистоплотность - этого лорда словно вчера выпустили из поместья, где он безвылазно торчал много лет, и теперь не понимал, что делает среди обычных людей. Он морщил нос, когда чуял исходящий от Сони запах канализации, а его неприкрытое пренебрежение выводило из себя. Оставалось только удивляться, что привело потомка аристократов в коллекторы Могареда, да еще вместе с такими личностями, как Тэби.
   Этот человек понравился ему меньше всех, и не только потому, что после ночных пинков весь торс Сони был покрыт кровоподтеками. Вокруг Тэби витала аура мрачности: черные гладкие волосы обрамляли скуластое лицо с острым подбородком, карие глаза неприязненно смотрели на других людей, полные губы были поджаты, но не презрительно, как у Виньеса, а так, будто он находился в стане врагов и боялся произнести хоть слово. Он единственный не выказал никакого облегчения, когда судно выплыло за охранные колонны, а ведь Тэби был самым сильным магом среди них. Погруженный в себя, он практически ни с кем не разговаривал, а новичка вообще не замечал, словно его не существовало. Не то чтобы Сони это задевало, но он чувствовал себя так, будто его заранее записали в мертвецы.
   Зато рыжеватый Дьерд вызывал у него симпатию, несмотря на то что он сделал с Эльером. По словам болтливого Лейни, у парня тоже было родовое поместье где-то на границе Центральных земель и Севера. Сони же подозревал, что ключевое слово здесь "было". У Виньеса оставались некоторые присущие аристократам черты, но Дьерд совершенно не был похож на благородного - скорее на выбившегося в люди вора. Вероятно, его род давно разорился и, как это иногда бывало, отпрыск пополнил ряды разбойников в мечте когда-нибудь выкупить свое добро обратно. Хотя Дьерд, похоже, просто получал удовольствие от того, чем занимался. Сони льстило уважение, с которым Дьерд говорил о его идее спрятаться под рекой и умении отрываться от "хвостов". Курносый искренне смеялся над шутками, дружески подтрунивал над Сони и тыкал пальцем в его грудь, поражаясь тому, какую шутку боги учудили с камнем королей.
   Гвардейцы, ха. Эти бандиты не раз повторяли, будто они особый гвардейский отряд, но что бы они там про себя ни плели, до настоящих гвардейцев им всем далеко. Сони видел королевскую гвардию, марширующую по Могареду, а потом гуляющую в тавернах, - высокие плечистые мужчины с безукоризненной выправкой, из аристократических родов, умеющие драться на нескольких видах оружия и носящие либо блестящие доспехи, либо вычищенную, подогнанную форму, а уж про их манеры и дисциплину незачем упоминать. Может быть, среди магов все было иначе, но Тэби и Лейни никогда бы не взяли в гвардию хотя бы из-за низкого происхождения. Кого и зачем они пытались обмануть? Неужели они держат Сони за беспросветного дурака?
   Окинув взглядом спутников, он покачал головой. Лейни развалился рядом, подставив солнцу бугристое лицо со шрамами, Дьерд дремал с блаженной улыбкой на свертке с одеялом, Тэби, широко расставив ноги, стоял впереди и следил за берегом, Виньес прислонился к борту, хмуро уставившись на новичка, а Кален до сих пор общался с владельцем баркаса. От этих неестественно сверкающих лиц пробирала дрожь. Они маги, но точно не гвардейцы, и одна Бездна знает, куда они тащат Сони. Он должен бежать, если не сейчас, то в ближайшие дни. Кален так и не сказал, куда направляется отряд, но настоящие королевские гвардейцы могли ехать только в Эстал, где размещался королевский двор. Оттуда удрать уже не удастся, а в том, что его прирежут, Сони не сомневался.
   Он повернул голову, делая вид, будто любуется видами Сарагина. Борт загораживал обзор, поэтому Сони с кряхтением поднялся. Разодранная нога заныла, когда он на нее оперся, и Сони поморщился, ощутив боль не только в ноге, но и по всему телу. Сбежать будет трудно, но нужно рискнуть.
   Берега здесь были покатые, покрытые зарослями кустов. Сразу за ними начинались густые леса. Спрятаться там, наверное, было легко, особенно в конце лета, но только не Сони с его отсутствием опыта такой жизни. Поймать дичь он и не надеялся, зато с удовольствием думал о многочисленных деревнях, лепящихся к Могареду. Ах, благословенный и богатый на дары земли южный край, привлекающий поселенцев! Здешних крестьян не назовешь наивными, но Сони был уверен, что благодаря воровству он сможет продержаться достаточно, чтобы добраться до центральных земель.
   - Даже не думай, - голос раздался прямо над ухом, но Сони слишком устал, чтобы вздрагивать. Кален закончил обсуждать муку и стоял за его спиной.
   - Не думать о чем? О том, как свободно дышится посреди реки?
   - Ты знаешь, о чем я.
   Он не ответил. Кален, встав совсем близко к нему и опершись на край борта, продолжил так, чтобы никто, кроме Сони, его не услышал:
   - Я знаю этот взгляд. Можешь мне не верить, но отправиться с нами - твой единственный шанс выжить.
   - А навешать мне на уши сладких обещаний - твой единственный шанс, что я не буду сопротивляться и приду на плаху сам. Тебе не придется связывать меня и тащить, как пленника, вызывая целую кучу вопросов у окружающих людей. Удобно, да?
   Северянин хмыкнул.
   - А ты не очень-то умен. Удобнее всего мне было убить тебя в Могареде и либо сделать вид, что тебя вообще никогда не было, либо вырезать камень из твоей груди, бросить в ящик со льдом и привезти королю. Если кристалл потерял свою ценность как обоснование на престол, то, я уверен, всем будет наплевать, жив ты или нет.
   - Значит, просто довериться тебе? - съязвил Сони. - Человеку, по приказу которого из моего нанимателя выпотрошили кишки?
   - Нам всем в жизни приходится делать неприятный выбор, - невозмутимо объявил северянин. - У тебя он хотя бы есть. На, держи.
   Кален протянул ему банку с веществом бурого цвета.
   - Что это?
   - Лекарство. Смажь рану, чтобы не загноилась.
   Сони изумленно скосился на него. Только что он предостерегал его от побега и тут - на тебе, сам дает средство для того, чтобы этот побег прошел успешнее.
   - Ты теперь один из нас, - объяснил главарь. - Меньше всего мне нужно, чтобы в ответственный момент ты подвел всю команду.
   - Спасибо, - пробормотал Сони, положив банку на свою сумку. Если эти люди хотят думать, что он станет за них драться, - пускай.
   - Кстати, - громко добавил Кален. - Ты слишком низко наклоняешься за борт. Не бойся, на тот случай, если ты свалишься, я тебя привязал.
   - Привязал? - переспросил он, оглядывая себя. Никакой веревки вокруг него не было.
   - Да, - Кален отодвинулся и отвел правую руку за спину. Сони с ужасом почувствовал, что его что-то тянет за запястье. Против воли его собственная правая рука дернулась вперед, за рукой ухмыляющегося главаря. - Если хочешь, я могу привязать твою ногу.
   - Что за Бездна! - завопил Сони, когда его левая ступня внезапно заскользила по днищу лодки.
   Дьерд захохотал, наблюдая за тем, как Сони размахивает руками, чтобы удержать равновесие.
   - Это еще что, - Лейни прищурил один глаз, чтобы солнце не мешало наблюдать за зрелищем. - Когда меня принимали в отряд, Кален заставил меня биться против моего же меча.
   Сони схватился левой рукой за поясной нож. Вроде бы он не был ни к чему привязан, но Сони на всякий случай его не отпускал. Бездна его побери, как Кален это делает? Присмотревшись, он разглядел тоненькие шелковинки, которые обвивали его тело. Они состояли из мельчайших пылинок наподобие тех, что вились вокруг магов. Сони вспомнил, что таким же арканом его ночью поймали Тэби и Дьерд. Вот проклятье...
   Главарь откровенно развлекался.
   - Потанцуем? - спросил он.
   Его пальцы двигались так, словно дергали за нити марионетки. Сони и правда был ничем не лучше куклы. Он мог только изгибаться, неловко выставлять локти и выворачивать колени, чтобы не растянуться на досках. Стоило ему наступить на ногу, как новый рывок заставлял его покачиваться на цыпочках и искать устойчивую позу. За ним следил весь отряд; все, кроме Тэби, с весельем. Сони разозлился. Уже давно он не позволял банде устраивать цирк за свой счет. Но Кален прекратил издевательство прежде, чем Сони вскипел.
   - Отлично пляшешь! - прокричал один из лодочников, пару раз одобрительно хлопнув в ладоши. Сони чуть не зарычал от бешенства и вытер вспотевший лоб, чтобы скрыть эмоции. Время их показывать еще не пришло.
   - Неплохо, - произнес Кален. - Прости, я сказал им, что мы даем уличные представления и нам нужно потренироваться. Если говоришь людям, что ты маг, они начинают нервничать, - шепотом добавил он, подмигнув в ответ на хмурый взгляд Сони. - Зато мы узнали, что у тебя есть чувство равновесия.
   - "Есть"! - фыркнул Дьерд. - Да я бы гордился, если бы двигался так же. Я при этой проверке три раза землю носом пропахал.
   Сони, не обольщаясь похвалой, изучил выражение его лица. Никакого подхалимства, ясный взгляд и широкая улыбка с ямочками на веснушчатых щеках. Парень не первый раз во всеуслышание сообщал о своих неудачах, однако Сони на собственном опыте испытал его умения. Действительно ли он настолько честный или пытается прикинуться дурачком?
   - У тебя и на других тренировках получалось не слишком впечатляюще, - ехидно сказал Виньес.
   - Пф... А сам-то помнишь, как неделю держался за задницу, рухнув с площадки? - парировал Дьерд.
   Горбоносый встрепенулся, и началась перепалка. Фразы отскакивали от них двоих, как набитые крупой мячики в детской игре. Эта манера общаться изрядно сбивала с толку тех, кто не был к ней подготовлен, но за ленивыми выпадами чувствовалось, что у них это происходит каждый день.
   - Что это было? - спросил Сони Калена, потирая покрасневшие запястья. Шелковинки не отличались нежными прикосновениями.
   - Простые люди называют их невидимыми нитями. Это магия. Ты правда о ней ничего не знаешь?
   - Откуда? - Сони дернул плечом. - Я жил в городе, где ее нет.
   - Разумно. Тэби, хочешь что-нибудь рассказать ему о нашем ремесле?
   Темноволосый мужчина даже не повернулся, продолжая изучать след на волнах, который оставляла за собой лодка. Сони решил, что он похож на Черного Рыцаря из сказок, который из-за совершенных им злодеяний отдалился от людей и в конце концов перестал понимать их язык.
   - Зачем терять время? Если, когда мы вернемся, его повесят за то, что он сделал с камнем, то это все без толку.
   Тренировка Калена разгорячила тело Сони, но после этих слов его пробрало морозом. Лишние напоминания о том, что его ждет, ему были не нужны, хотя Тэби стоило поблагодарить за честность. По крайней мере один человек не питает иллюзий по поводу того, насколько новичок задержится в отряде. И все же фраза звучала обидно. Еще больше сдавать позиции после дурацкого "танца" Сони не собирался, однако не хотел и никого провоцировать, поэтому, убрав угрозу из голоса, произнес:
   - А ты так занят, что ли?
   Тэби оторвал взгляд от воды и с недоброй усмешкой уставился на Сони. Если он и намеревался что-то сказать, то передумал, поймав обращенный на него недовольный взгляд Калена. Ему тоже не понравился пренебрежительный тон Тэби. Или прямота, с которой было сделано это заявление.
   - Хватит, - главарь обернулся на гребца, подошедшего слишком близко к пассажирам. Тот передал какой-то вопрос от капитана баркаса, и Кален, мгновенно преобразившись в улыбчивого хозяина труппы артистов, был вынужден отправиться на корму.
   Как только он ушел, Тэби потерял к Сони всякий интерес. Сони пнул свою сумку. Да что с этими людьми такое? Хотят они его убить или, наоборот, принять в команду? Если все-таки второе, то с Тэби они точно не подружатся.
   После пинка из сумки вывалилась книга. С утра пораньше Сони под надзором Виньеса и Лейни пробежался по лавкам, потратив остатки эльеровского аванса на необходимые для путешествия вещи. Там же он стянул и книгу, которая соблазнительно лежала на прилавке. Ее можно было продать или при нужде пустить на растопку. Сони поднял ее с палубы и полистал. "Сага о деяниях Мареса Черного Глаза". Знакомая вещь. Они читали о легендарном северном волшебнике вместе с Дженти, еще когда не стали сиротами, благо у детей писаря было много книг. Но этот экземпляр отличался от того, детского, с картинками, который купил отец. Здесь давались обширные исторические комментарии, автор которых делал безумный вывод - что Марес вовсе не был магом, а Дитя Цветка - спустившаяся с Небес дочь богов, которая ему помогала, - это всего лишь выдумка. Сони вздохнул. Редкая книга, с качественной бумагой и хорошей обложкой. Жаль будет разжигать ей костер.
   - Ого, "Сага о Маресе" с комментариями Кольина Гарента? Необычное чтиво для путешествия. Неужели у нас в отряде будет ученый вор? - насмешливо спросил Виньес.
   Сони взвесил в руке тяжелый томик, раздумывая, не запустить ли им в морду магу, но так и не решился. Ох, рано, рано ему демонстрировать характер... Да и не хочется повредить хорошую книжку.
   - Угу, самый что ни на есть ученый, - буркнул он. - Ворую не просто так, а с научной методой.
   - Это как? - оживился Лейни.
   Сони почувствовал, что все взгляды прикованы к ним.
   - Да все проще простого. Используя закон Зеллара Эндейского, который гласит, что земля притягивает все предметы, я...
   Он стремительно выхватил нож, срезал у Лейни кошелек и спрятал его за спиной.
   - ...я снимаю твой кошелек с пояса и ловлю его в полете, потому что еще один закон - прости, забыл автора, - говорит, будто предметы ломаются, когда падают на ту самую землю из закона Зеллара. Ты ведь не хочешь, чтобы что-то случилось с твоим кошельком?
   Дьерд заливисто расхохотался. Пречистые Небеса, есть ли хоть что-нибудь, что его не смешит?
   - Эй, отдай деньги, - обиделся Лейни.
   Да, наука ему явно не по плечу.
   - На, - Сони бросил ему кошель.
   - Деформируются, - вдруг произнес Виньес.
   - Что?
   - Шевант та-Ари говорил, что предметы деформируются при столкновении. Откуда ты знаешь о Зелларе Эндейском?
   - Я ученый вор, - оскалился Сони.
   Виньес пристально смотрел на него, ни капли ему не веря. И правильно. Эту шутку они придумали с Дженти, разгребая однажды сокровища, которые утащили из книжной лавки на Печатной улице, но Сони ни за что бы не стал рассказывать об этом Виньесу. Иначе пришлось бы вспомнить, что произошло, когда они подшутили так над дружком из шайки. Подростки не любят, когда кто-то из них выделяется умом. На скуле Сони навсегда осталась отметина от камня, брошенного в него за то, что они с братом были не такими, как другие, и умели читать. В тот день Сони отчетливо уяснил для себя закон, гораздо более жизненный, чем законы каких-то Зелларов или Шевантов: никогда не пытайся доказать толпе обозленных нищих детей, что ты умнее, чем они. И если бы не Дженти, который вынес на себе потерявшего сознание брата, Сони грозило бы навсегда остаться на той улице. В виде костей. Да и те быстро растащили бы крысы.
   - Успешно вливаешься в компанию? - вернувшийся с кормы Кален хлопнул Сони по плечу.
   - Ага. Кошельки вот у спутников срезаю... - пробормотал он.
   Лейни до сих пор пытался привязать свой кошель к поясу. Ничего не получалось - ремешок теперь был слишком коротким.
   - Вливайся-вливайся, - хмыкнул Кален, наблюдая за пыхтением мечника. - У меня хорошие новости. Ветер попутный, так что еще до заката сойдем с корабля в назначенном месте.
   - Что за место? - нетерпеливо поинтересовался Сони.
   - Увидишь, - отрезал Кален. - Заодно там и поговорим о магии.
   Сони, так и не убрав "Сагу о Маресе" в сумку, тоскливо уставился на берег, который так и приглашал спрятаться в зеленом покрове. Больше он не выглядел привлекательным. Сони расправил ладонь и потер запястье, которое до сих пор сохраняло покраснение. Невидимые нити, вот как. О побеге можно надолго забыть.
  
   * * *
  
   - Эй, проснись. Проснись!
   Кто-то тряс Сони за плечо. Разлепив не желающие подниматься веки, он узнал нависшего над ним Дьерда.
   - Ну ты и поспать. Вставай, мы приплыли.
   С сожалением оторвавшись от одолженного ему свертка с одеялом, Сони широко зевнул и огляделся. Солнце пряталось за кромкой леса, темнеющее небо отражалось серым цветом в Сарагине. Команда судна шумела, капитан ругался на подчиненного, тыча пальцем в приближающуюся деревню. На пристани ждали невысокие жилистые сехены в жилетах на голое тело, открывающих их длинные мускулистые руки. Сони еще раз зевнул. Книжка оказалась настолько "интересной", что он задремал почти сразу, и его до сих пор тянуло в сон при мысли о ней. Рядом потягивался Лейни.
   - Мы будем ночевать у сехенов? - спросил Сони.
   - Это такая тонкая шутка ученого вора? - вскинул бровь Виньес.
   Сони пожевал губами, раздумывая, как удержаться от не менее едкой реплики и не испортить отношения с этим человеком в первый же день пути. К счастью, ему на помощь пришел Кален.
   - Нет, всю ночь трястись в их "гнездах" я не хочу, - он усмехнулся. - В часе ходьбы есть деревня, Чистые Ключи, а в ней хороший постоялый двор. Нам туда.
   Еще утром он не упоминал об этом, просто сказав, что они до вечера будут плыть на баркасе. Похоже, главарь любил выдавать сведения маленькими порциями. Или же он зачем-то пытался оставить Сони в неведении касательно их цели - остальные-то наверняка знали путь, который им предстоит преодолеть.
   Кален заплатил капитану баркаса за то, что он взял пассажиров, и приказал отряду поторопиться, чтобы они успели сойти на берег прежде, чем сехены начнут разгружать судно. Сони поразился тому, с какой скоростью сонные, разомлевшие на солнце мужчины собрались и вернули себе бодрый вид. Большинство его знакомых стали бы возиться немереное количество времени и жаловаться на то, что их подгоняют. "Гвардейцам" же хватило одного щелчка пальцами, чтобы забросить вещи за спину и построиться за Каленом. Сони подхватил собственную сумку и встал за ними.
   Его поклажа была легкой - купить перед отплытием он успел немногое. Остальные были нагружены сильнее, но распределение веса выдавало в них опытных путешественников: каждый нес столько, чтобы при необходимости ему это не мешало бежать. Больше всего, в том числе и походный котелок, пришлось на долю Лейни, который тряхнул плечами, загрохотав посудой, и улыбнулся Сони.
   - Становись со мной. Мы с тобой самые слабые, так что нам стоит держаться вместе.
   - Как-то не похож ты на слабака, - сказал Сони. Словно в подтверждение, мускулы на руке Лейни натянули рубашку, когда он проверил перевязь меча.
   - Наша с тобой слабость в том, что мы можем драться только в рукопашном бою, - объяснил солдат. - Ну, ты скоро сам поймешь, о чем я.
   Вспомнив о невидимых нитях, Сони кивнул. Интересно, может Кален обвязать ими и обездвижить десяток врагов? В Могареде про могущество волшебников рассказывали разные байки, но Сони не знал, какие из них правда. Возможно, все, а возможно, ни одна.
   Баркас причалил к маленькой пристани, и отряд соскочил на берег, чтобы не мешать засуетившимся рабочим. Владелец судна, до этого ругавшийся с помощником, стал спорить с немолодым сехеном, который подсчитал количество мешков и отказывался передавать крупную мошну. До Сони долетели обрывки фраз - сехен возмущался, что груза пришло меньше, а денег он должен заплатить столько же, сколько за полную поставку. Исход торговли можно было предсказать заранее - сехен сдастся. Этот народ, впечатляющий своей физической силой, не отличался ни умом, ни настойчивостью. Все кинамцы в Могареде поступали, как и капитан баркаса, - стремились либо припрятать часть товара, либо всучить рыжим южанам порченый груз. Главное - убедить их в том, что они остаются с выгодой и что им вообще повезло получить хоть что-то. Легковерные и слабые на язык сехены всегда быстро уступали. А даже если не уступали, ни один судья не стал бы их защищать. У сехенов - рабов и слуг - было слишком мало прав, и со времен Южной войны с Арджасом сто лет назад никто не горел желанием их расширять. Вероятно, это устраивало обе стороны, потому что не успел Сони отвернуться, как понурый сехен уже вручал деньги кинамцу, который возвышался над ним с чувством собственного превосходства.
   Впереди уже виднелись первые дома сехенов, по мнению Сони, настолько же неудобные, насколько и некрасивые. Под кронами деревьев на натянутые между стволами плотные сети из веревок крепились круглые дома из глины. Снаружи их обкладывали зелеными ветками, из-за чего жилища походили на огромные гнезда. Их должно было болтать от ветра, как качели от пинка, однако дома прочно держались в паутине канатов и не колыхались, даже когда в них прыжком залетал крупный сехен. Все "гнезда" в деревне были маленькими, рассчитанными на одного сехена или мать с младенцем. Нормальный человек, наверное, сошел бы с ума жить в такой клетке, подумал Сони, поглядев на крошечный шар из веток. Сехенам, однако, нравилось так жить, к тому же большую часть времени они проводили вне жилищ, в лесу или в деревне. Сейчас почти все из них высыпали из "гнезд", и те, кто не занимался делом, глазели на чужаков, которые нечасто забредали в сехенские поселения.
   Мужчины и женщины в коротких льняных рубашках и штанах казались неотличимыми друг от друга. Сехены, прожившие всю жизнь в сельской местности, были не в пример мускулистее тех, кто выбрал служение в городе. Сони слышал, что в восстаниях сехенки принимали участие наравне с мужьями, не сильно уступая им в силе и выносливости, поэтому он не чувствовал себя спокойно даже среди матерей с детьми.
   Собиравшиеся под листвой вечерние тени делали лица сехенов недружелюбными, а тихие переговоры на родном языке, который для Сони звучал, как шепелявый лепет, ухудшали впечатление. Какими бы раболепными сехены ни казались в городе, здесь была их территория. Хотя они не могли творить правосудие на земле, на которой жили, ничто не мешало им осуждающе хмуриться на представителей народа, который их поработил сто лет назад. Сони отвернулся от чересчур пристального взгляда молодого сехена со шрамом на губе. В голову некстати полезли слухи о том, что сехены опять чем-то недовольны и готовят бунт.
   Сбоку к Лейни приблизился Кален и расправил лямку мешка у него на спине.
   - Присматривайся, ищи слабые места, - прошептал ему главарь, так что Сони едва различил звуки. Только сейчас он заметил, как настороженно отряд оглядывает поселение.
   Солдат кивнул и отодвинулся, пропуская Калена к Сони.
   - Бывал когда-нибудь в сехенских деревнях? - спросил северянин.
   - Мимо проходил.
   Кален вопросительно поднял бровь.
   - У них нечего красть, воров они не интересуют, - пояснил Сони.
   - А ты мог бы их незаметно обокрасть, если бы очень понадобилось?
   - На кой? Они же все нищие.
   Улыбка главаря показалась неожиданно жесткой.
   - Одна из первых вещей, которым учат в гвардии, это не задавать вопросы.
   Сони мысленно обругал себя. Конечно, как он мог забыть одно из основных правил дна! Оно было таким не только для гвардии. Люди, которые задают слишком много вопросов или чересчур настойчиво интересуются причинами приказов, долго не живут. Хотя бы потому, что главарям быстро надоедает отвечать.
   Он прокашлялся.
   - Я думаю, что...
   Начав говорить, Сони сообразил, что ответ требует более длительного обдумывания, чем пара мгновений. Кален не таков, чтобы его было легко обдурить бравадой. Мог бы Сони в самом деле обчистить дом сехена? Он внимательно осмотрел паутину. Она была одновременно и плетеной лестницей, и ловушкой для тех, кто не знает, куда ставить ноги и совать руки. Подъем в любом случае требовал сноровки. Допустим, Сони ей обладал. Но дальше начиналась настоящая головоломка. Какие-то из веревок были натянуты так, что не дрогнули бы даже под весом мужчины покрупнее Лейни. Другие, наоборот, ослаблялись от прикосновения, но и первые, и вторые выглядели одинаково. По каким-то веревкам можно было не то что ходить, а скакать, и "гнездо" не шевелилось. При подергивании за другие дом раскачивался, как при буре или вообще сдвигался - сехены пользовались этим, чтобы при необходимости перемещать дома вниз и вверх. Сони наблюдал за тем, как десятки сехенов вокруг заходят и выходят из своих жилищ, и схема веревок везде была разной, по крайней мере при беглом осмотре сходства он не находил. Проще всего было ограбить сехена, обрезав нити, сбросив "гнездо" вниз, а потом опустошив. Но такой способ Калена наверняка не устроит.
   Наконец Сони признался:
   - Может быть. После тренировок.
   Он ожидал услышать разочарование в голосе главаря, но тот, не меняя делового тона, спросил:
   - И сколько бы неудачных попыток тебе понадобилось?
   - Трудно сказать. Думаю, словоохотливый сехен, который поделится тем, как все это действует, увеличит шансы.
   - Хорошо.
   Сони ничего хорошего в этом не видел. Вышколенный сехен выполнит любой твой приказ и все равно ни за что не расскажет про эти веревки. Невозможно, чтобы они нашли такого идиота. Хотя если они утащили с собой даже Сони... Внезапная догадка заставила его вытаращиться на Калена.
   - Вы что, ради этого меня взяли?
   - Помнишь, что я тебе сказал про первую вещь?
   Он проглотил рвущиеся наружу вопросы.
   - Тихо, тихо. Я просто хотел проверить, как ты относишься к дурацким вопросам. Ограбить сехенов? Да кому это нужно? - главарь деланно усмехнулся.
   Сони выдохнул. Успокоения это не принесло. Говорили, сехены в своих деревнях очень ревностно относятся к нарушителям спокойствия и могут убить человека, который угрожает их жизням. Какая бы кара потом ни пала на них, этого человека никто никогда не найдет. Посчитают ли они угрозой вора, вторгшегося в их дом? Наверняка. Сони посмотрел на ловко скользящую по паутине девушку и представил, как пытается темной ночью повторить ее движения. Вот здесь он обязательно сорвется, веревки обовьются вокруг горла и задушат его. Прекрасная альтернатива тому, чтобы на всю жизнь остаться марионеткой мага.
   И снова, как днем, его пробрал озноб. Может быть, Кален всего лишь пошутил. Но Сони поднял голову и, последовав примеру остальных членов отряда, стал пристальнее следить за сехенами. Лучше он запомнит сейчас, куда они ставят ноги, чтобы потом одним движением не укоротить себе жизнь до нескольких мгновений.
  
   * * *
  
   Отряд шел по проселочной дороге, когда солнце начало закатываться. Под кронами деревьев стемнело раньше, и Сони спотыкался несколько раз, приняв бугры засохшей колеи за тени. Мужчины по большей части молчали, только Дьерд насвистывал веселый мотивчик. Изредка к нему присоединялся Лейни, тогда они распевали похабные солдатские песни, которые были в ходу во всем королевстве. Когда до деревни оставалось полчаса, затих и Дьерд. Над отрядом снова повисла гнетущая тишина. Сони подумал, уж не он ли причина молчания - спутники боятся расслабиться при не заслуживающем доверия новичке и ляпнуть лишнее.
   Однако причина оказалась совсем иной.
   - Ладно, пока на дороге никого нет, посмотрим, насколько полезен наш дорогой друг - живой майгин-тар, - сказал Кален. - Дьерд, попробуй зачерпнуть из него энергию.
   Сони инстинктивно напрягся - что-что они с ним намереваются сделать? Но рыжий маг просто приблизился к нему и вытянул руку по направлению к его груди.
   - Слабенький запас, - пожаловался Дьерд. - Все-таки это лишь осколок. И мне кажется, что он изрядно потерял в силе, когда впитался в тело.
   Сони с изумлением увидел, как парень вытягивает из его груди шелковинки вроде тех, которыми его сегодня обвивал Кален. Сони был уверен, что они могут витать только возле магов, но в темноте было гораздо лучше заметно, что его грудь тоже испускает слабое сияние.
   - Это из кристалла?
   - Да. Вернее, уже из твоего тела, - поправил Дьерд. - Забавно... Не думал, что такое может случиться. Ты прямо загадка природы.
   - С удовольствием отказался бы от этой чести в обмен на признание меня невиновным в убийстве Эльера, - буркнул он.
   - Этому не бывать, - с поразительной легкостью объявил Дьерд. - Но ты не расстраивайся. Если тебе разрешат к нам присоединиться, то на тебя еще и не такое повесят. А стража всей Кинамы...
   - Первозданный Хаос, Дьерд, не запугивай его! - шикнул Виньес.
   Рыжий хихикнул, как нашкодивший ребенок. Отлично... Сони зуб мог бы дать, что парень собирался сказать нечто вроде "А стража всей Кинамы будет охотиться за твоей головой".
   Пока он гадал, как должна была закончиться эта фраза, с магами что-то произошло. Золотистое сияние померкло за доли мгновения и исчезло. Теперь Кален и Виньес, такие волшебные в испускаемых ими лучах, казались обыкновенными людьми. Зато Тэби засиял, как солнце. Кален не солгал, сказав, что он сильнейший из всех, - Сони видел это по его яркости, такой, что от долгого смотрения на Тэби могли заболеть глаза.
   - Все, я потерял силу, - произнес Кален. - Виньес тоже. Сони, ты должен видеть это.
   Он кивнул.
   - Тэби, ты ответственный за новичка, - распорядился главарь.
   - Да.
   Пространные ответы из него с трудом выжимали даже другие спутники. Сони гадал, всегда он такой молчаливый или только в присутствии чужака.
   - Сони, пойдешь рядом с ним, - продолжал Кален. - Ночью не отходи от него далеко, иначе он не сможет тебя защитить.
   - Почему только ночью? - уточнил Сони и тут же прикусил язык, вспомнив, что главарь говорил по поводу расспросов. Но этот, видимо, не входил в перечень запрещенных.
   - Магия бывает двух типов: дневная и ночная, - менторским тоном стал рассказывать Виньес. - Жрецы богини Альенны, Великой Матери, учат, что маги произошли от нее. Шасет, повелитель Бездны, вышел из проклятой тьмы и соблазнил Альенну, чтобы она родила ему совершенных воинов. Когда он приходил к ней днем, она рожала ему дневных магов, ночью - ночных. Итак, дневные маги могут использовать энергию, только когда светит солнце. Когда оно заходит за горизонт, в силу вступают ночные маги, беспомощные днем. Пользоваться энергией в любое время могут только существа божественного происхождения. Но таких среди нас нет, - помолчав, добавил он.
   - Понял, - подал голос Сони. - Буду знать.
   Он никогда не придавал этим историям значения - в Могареде что день, что ночь, магии не было одинаково.
   - Почему ты так странно говоришь - "использовать энергию"? - спросил он, чтобы поддержать разговор, пока отряд шагал к деревне.
   - Магия - это энергия, которую испускают наши тела под влиянием или при отсутствии солнечного света, - ответил ему Виньес. - Она проявляется как мельчайшие сияющие частички, которым мы способны придать разную форму. Сегодня Кален сделал из нее нити и заставил тебя танцевать. Дьерд бросил в Эльера Лендвига сгусток энергии, и купец умер. Ее видят только маги и боги. Ну, или некоторые ученые воры.
   Интересно, эта тварь теперь будет вечно цепляться? Сони нахмурился.
   - Что, ничего не понял? - хмыкнул Виньес, обернувшись.
   - Все понял, - буркнул он.
   - Эй, я лучше объясню, спорим? - Дьерд, шедший впереди с засунутыми в карманы руками, подскочил к Сони. - У энергии есть одно замечательное свойство. В обычное время мы ее просто источаем. Видишь ее частички? Попробуй взять.
   Сони поднес ладонь к нему. Золотинки - те, которые он был способен различить, - облетели его стороной.
   - А теперь дотронься до шарика.
   Дьерд сжал пустой кулак, затем разжал, и в нем оказался блестящий комок. Сони осторожно его коснулся. Сгусток оказался твердым. Небеса, он чувствовал его, чувствовал магию!
   - Ничего себе, - пробормотал Сони.
   Разве могло ему когда-нибудь прийти в голову, что он будет трогать магию?
   - А теперь... - Дьерд оскалился и взмахнул руками.
   Внезапно от него протянулось множество нитей, которые опутали конечности Сони. Он испуганно дернулся, но не смог и шевельнуться. Проклятье! Может, и хорошо, что он раньше никогда не встречал магов?
   Улыбающийся Дьерд встряхнулся, и нити тотчас осыпались в пыль, исчезнув без следа.
   - При желании я могу вытянуть из своего тела больше энергии, чем есть вокруг меня в данный момент. Но есть риск, что она иссякнет...
   - Тогда нам и пригодишься ты, - договорил за него Кален.
   - А я смогу тоже... лепить всякие штуки из этой вашей энергии?
   - Из нашей точно нет. Маг способен пользоваться только своей энергией. А вот не дал ли тебе камень королей дополнительных сил... - главарь остановился и пристально взглянул на Сони. - А ну-ка попробуй поймать хотя бы частичку энергии из камня.
   Тэби и Дьерд, сияние которых мешало Сони сосредоточиться, отошли, и он смог четко разобрать границы того сияния, которое испускал майгин-тар. Оно было слабеньким, почти незаметным, если бы не сгустившийся под деревьями мрак, и все же удивительно красивым. Сони еще никогда не видел ничего настолько же чудесного - кроме разве что кошелька с золотыми монетами.
   Перед тем как попытаться, он провел ладонью по груди. Пока рубашка закрывала нарост, сказать, что с Сони что-то не так, было невозможно, и даже он сам не чувствовал в себе никаких изменений. Сони вдруг ощутил странное волнение. Магия - и внутри него...
   Вдохнув и набравшись смелости, он попытался поймать двумя пальцами золотинку. Она ускользнула от него, как пылинка, которую ловишь в воде и никак не можешь поймать, пока не зачерпнешь горстью. Сони резко сжал кулак, надеясь захватить побольше частичек, но когда он его разжал, там было пусто. В животе разлилась горечь разочарования.
   - Сочувствую, но магом ты не стал.
   Кален похлопал его по плечу, однако искреннего сочувствия в его голосе не слышалось. Да и остальные маги выглядели скорее так, будто испытали облегчение. Только Лейни равнодушно пожал плечами - он в этом ничего не понимал.
   Что ж, рассчитывать на чудо было опрометчиво, но все же как-то обидно вышло...
   - Магов обучают долго, - продолжал Кален, - и большинство наших секретов неизвестно обычным людям. Не жди, что мы их откроем и тебе, во всяком случае, не сразу. Сейчас тебе нужно знать, что я и Виньес - дневные маги, то есть ночью от нас помощи ждать нельзя. А Дьерд и Тэби - ночные, поэтому в темное время суток за нашу и твою защиту отвечают они. Тэби из нас самый сильный, поэтому я поручаю тебя ему. До утра будешь в связке с ним, потом мы с ним поменяемся.
   Он предпочел бы идти с Каленом - главарь говорил и улыбался гораздо чаще, чем Тэби, - но на самом деле ему вообще не хотелось "быть с кем-то в связке". Он бросил на Тэби быстрый взгляд. Мужчина не казался расстроенным из-за того, что на него повесили обязанность наблюдать за новичком. Его лицо вообще не выражало ничего, кроме угрюмости. Времяпровождение с ним будет потрясающе веселым.
   - Спать-то мы будем в разных кроватях?
   Шутка не слишком удалась, но Лейни загоготал так, что спугнул из кустов ошалелую птицу. Плечи Дьерда затряслись от смеха.
   - Ночные маги редко спят по ночам, - сказал Тэби. - Но я бы все равно с тобой не лег, даже если бы ты был женщиной.
   - Не представляешь, как я рад это слышать, - криво усмехнулся Сони.
   Губы мага приподнялись в гримасе, походившей скорее на оскал, но это была улыбка. Значит, чувство юмора у Черного Рыцаря все же есть.
   - Ого! - с преувеличенно воодушевленной интонацией воскликнул Виньес. - Неужели наш Черный Рыцарь нашел себе собеседника?
   Сони чуть не поперхнулся, когда услышал, как он назвал Тэби. Значит, не только у него одного возникла ассоциация с персонажем из сказок. Похоже, темноволосый маг всегда себя так вел, и присоединение новичка ни на что не повлияло. Сони никогда прежде не видел банд, в которых были бы такие странные отношения между членами, но он и никогда не знал ничего другого, кроме банд. Возможно, у гвардейцев отношения и должны быть такими.
   Лейни и Дьерд снова засмеялись, мешая противникам обмениваться колкими репликами.
   - Тихо! - оборвал Кален, замедляя шаг. - Чистые Ключи уже близко. Если там окажутся патрули стражи, не давайте им повода познакомиться с нами поближе. Помните, мы всего лишь паломники.
   В мгновение ока смех и разговоры стихли. Сони нахмурился. С чего бы это королевским гвардейцам прятаться от стражников? Они предупредили, что их миссия секретная и о ней никому не должно быть известно, но какой вред в том, чтобы привлечь к себе внимание патрульных, которым все равно не к чему будет прицепиться? Это была неразрешимая загадка, и Сони пока о ней забыл. У него в любом случае не было иного выбора, кроме как следовать за отрядом. По крайней мере, задача Калена не нова - что-что, а избегать внимания стражников он умел.
  
   * * *
  
   Чистые Ключи мало чем отличались от других деревень в южных землях за исключением того, что могли похвастаться небольшим постоялым двором. Сложенное из булыжников каменное здание сохранилось еще с тех времен, когда Могаред принадлежал Арджасу, и выглядело увальнем на фоне крошечных крестьянских домиков с соломенными крышами. Сейчас оно переживало не лучшие времена. У перекосившейся двери болтался фонарь, бросавший свет на вывеску, с которой давно стерлось изображение пенной кружки и только с большим трудом читались слова "Теплая встреча".
   Невзирая на название, постоялый двор встретил путников прохладой; единственное отличие от улицы состояло в том, что тут не дул ветер. Внутреннее убранство Сони не поразило. В попытке оживить сухую обстановку и голые оштукатуренные стены хозяева по северной традиции положили на пол цветные ковры, которые были настолько грязными и вытертыми, что их давно следовало выкинуть. За прилавком прямо напротив входа вместо хозяина стоял зевающий мальчик лет двенадцати. Постояльцы здесь явно были нечастым явлением. Тем не менее в обеденном зале было шумно, и по изменившемуся лицу Калена стало ясно, что он не ожидал застать здесь других гостей. А когда Сони сам посмотрел на них, то понял и еще одну причину его недовольства.
   В середине зала пили пиво пятеро мужчин в коричневых мундирах стражи. На груди у одного из них ярким красным пятном выделялся сержантский значок. Чистые Ключи были среднего размера для деревни; поддерживать регулярный пост из такого количества человек здесь не смогли бы и вряд ли бы стали. В патрули же обычно входило не меньше десятка стражников, а то и больше, и базировались они в городах. Патрули охраняли главный тракт, который пролегал неподалеку отсюда, иногда их посылали в глубинку, чтобы проверить слухи о мелких происшествиях или грабежах. Временами стражники забирали тех, кто подозревался в пособничестве мятежникам. Как правило, это делалось для напоминания жителям, что на троне есть король и он жестко контролирует ситуацию. Перед тем как войти в Чистые Ключи, Кален обмолвился, что деревня в этом отношении очень спокойная и вряд ли они встретят на постоялом дворе кого-то кроме пары усталых путешественников.
   Он ошибался. Но если он и показал свое расстройство, то на долю мгновения. Когда Сони повернулся к нему, Кален уже платил мальчику за постой.
   - Принеси самой сытной еды, что у вас есть.
   - Э-э... - ребенок вытянул шею и заглянул в соседнюю комнату. По тянущимся оттуда сочным запахам Сони понял, что там располагается кухня. - Придется подождать немного, мясо еще жарится. А что вы будете пить?
   - Воду.
   Мальчик не отреагировал, будто здоровые мужчины, останавливающиеся на постоялом дворе, всегда пьют только воду. Зато за спиной главаря поднялось ворчание.
   - Может, хоть на этот раз изменим себе и попробуем молоко? Мы все-таки заслужили, - предложил Дьерд. В его голосе звучало больше безнадежности, чем насмешки.
   - У тебя свое еще на губах не обсохло, - парировал Кален.
   Сони подумал, что главарь ему нравится все сильнее. В воровской банде такой приказ вызвал бы негодование, а следом и неподчинение, однако если им предстояло соседствовать с врагами, то распоряжение было разумным. Пьяный мужчина с большей вероятностью нарвется на неприятности, чем трезвый. И как бы Сони ни грезил о кружечке пива после вчерашних безумных приключений, если готовится стычка, он лучше похлебает водички, чем обнаружит в животе стражницкий меч.
   Комната отряда - пустое помещение с шестью кроватями - находилась на втором этаже. Тэби, зашедший туда раньше, кинул вещи на первую от входа кровать и указал Сони на соседнюю. Сони мысленно порадовался, что им все же не придется спать на одной постели. Шутки шутками, а насколько серьезно Тэби отнесется к присмотру за новичком, он не имел понятия.
   Столы в обеденном зале были рассчитаны всего на четырех человек. Насколько Сони знал, это было сделано по северному обычаю - замкнутые северяне, в отличие от общительных южан, предпочитали уединение, пускай и относительное. Возможно, хозяин приехал сюда с севера Кинамы, хотя вероятно, что он просто поленился сделать столы длиннее. Как бы там ни было, Сони, увидев, что Виньес сел за дальний от стражников стол, сразу выбрал другой.
   Он ждал, что рядом с ним устроится Тэби, раз Кален велел им не отходить друг от друга, но на лавку плюхнулся Дьерд. Сони попытался его радостно поприветствовать и не смог произнести ни слова, зайдясь в кашле. С приступом он справился быстро, но горло продолжало саднить. Сони прислушался к себе. Никакой внутренней боли и ломоты, какая обычно бывает при болезнях, не было. Хорошо, что кашель оказался единственным последствием купания в Сарагине. Было бы гораздо хуже, если бы заложило нос. Насморк Сони ненавидел - дышать приходилось ртом, громко, как быку на случке, а мысли закупоривались, как в бутылке, и просачивались, словно через узенькое горлышко.
   - Простудился? - участливо спросил Дьерд.
   - Да нет, только кашель подхватил.
   Маг молча поднялся, подошел к Виньесу и что-то зашептал ему на ухо. Горбоносый прищурился, изучил Сони, потом залез в висящую через плечо сумку и достал несколько крошечных свертков. Только самый внимательный наблюдатель заметил бы, как он бросил взгляд на Калена и как тот качнул головой. Кажется, ни одно решение не принималось без согласия главаря.
   Дьерд кинул пакетики на стол перед Сони. Он развернул бумагу и обнаружил в ней порошок желтоватого цвета с мелкими белыми крапинками какого-то другого вещества.
   - Что это?
   - Тертый корень сагасты.
   - Чего?
   - Ты не знаешь, что такое сагаста? - изумился Дьерд.
   - Никогда не грабил аптекарские лавки.
   Парень ухмыльнулся.
   - Пожалуй, с тобой будет повеселее, чем с Виньесом.
   - А с Лейни разве не весело?
   Дьерд внезапно смутился. Уже задав вопрос, Сони понял, что он слишком прямой.
   - Лейни с нами первый раз. Мы его взяли из-за того, что иначе нас некому было бы прикрывать в Могареде на случай нападения. Все-таки магией мы владеем лучше, чем оружием. Так вот, - бодро сменил тему парень, - сагаста - это северное растение. Порошок из его корня смешивают с другими лекарственными средствами, заваривают в горячей воде и пьют три раза в день, чтобы не было кашля.
   - Спасибо, - чистосердечно поблагодарил Сони. Чтобы кто-то стал интересоваться его здоровьем - это нечто новенькое.
   - Обращайся к Виньесу, если что. Он заведует нашими запасами лекарств. Главное, недостатка в воде у нас сегодня не будет, - проворчал Дьерд.
   Сони пожал плечами. Стражники ухитрились сесть за один стол, вытребовав у хозяев стул и придвинув его сбоку. Судя по гоготу и плавным движениям некоторых человек, принесенная мальчиком порция выпивки была не второй и не третьей. Сони пожалел, что на постоялом дворе сегодня никого не ждали и поздно начали готовить еду. Можно было бы проглотить ужин и исчезнуть с глаз "истуканов", а так приходилось сидеть рядом с ними и изображать, будто их присутствие его не беспокоит. Калена и остальных соседство со стражниками не стесняло. Но описание их внешности и не гуляло по Могареду с добавлением "найти и казнить".
   Затеяв вялый разговор с Дьердом, Сони прислушался к тому, что говорили стражники. Может быть, они ищут его? Худой мужчина с неряшливой черной щетиной вещал, что король Тэрьин сидит на троне уже год, и это слишком долго для того, чтобы у кого-то из мятежников оставались шансы. Смуглый молодой сержант, самый трезвый из всей компании, возразил ему, что династия Идущих сидела троне триста лет и все равно нашлись ублюдки, которые ее свергли. Его мысль подхватил лопоухий сосед.
   - Вот! Поэтому мятежники, - растягивая слова, произнес он, - могут взяться где угодно и когда угодно. Так что не зря нас послали в эту задницу мира, чтобы искать шпионов этого... клятого истинного короля. Вот, например, эти честные путешественники. Любому шпиону легко прикинуться путешественником. Вы же мятежники, правда? - он сидел с краю, и ему ничего не стоило дотянуться до Виньеса и ткнуть его в бок.
   - Мятежники? Небеса меня упаси! - плаксиво заявил маг и сморщил нос, как будто рядом испортили воздух.
   Его ответ чрезвычайно развеселил лопоухого "истукана". Сони расслабился. В этой ситуации есть своя ирония: королевские гвардейцы (если они действительно гвардейцы) путешествуют вместе с вором и убийцей, выдавая его за своего, а их обвиняют в том, что они мятежники. Но теперь хотя бы можно было не опасаться того, что им кто-то заинтересуется.
   От пьяных речей стражника постояльцев спас хозяин "Теплой встречи", который вместе с сыном стал разносить еду. Сони остановил мальчика и попросил принести ему кружку кипятка. Спящий на ходу ребенок не особенно торопился и принес ее, когда Кален, Виньес и Лейни уже проглотили ужин поднялись в комнату. Последние двое явно спешили. Сони решил, что надменность горбоносого не позволяет ему вытерпеть манеры рыгающих и матерящихся стражников, а воин завидует их хмельному веселью. В конце концов, солдаты проводят свободное время точно так же.
   Сони раскрыл пакетик с тертым корнем и задумался, высыпать ли его в кружку. Он не представлял, что такое эта сагаста и для чего ее употребляют. К тому же Дьерд мог соврать и подсунуть яд или наркотик. С другой стороны, если бы его намеревались отравить, то сделали бы это давно, а напоить его силком магам ничто не мешает.
   Глотнув, он снова закашлялся, на сей раз не из-за боли в горле, а от невообразимой горечи напитка.
   - Как моча, да? - сочувственно спросил Дьерд.
   - Хуже, - сплюнул Сони.
   - О, значит, ты знаток мочи.
   Дьерд усмехнулся, как будто отлично схохмил, но для Сони это вовсе не было шуткой. Глотнешь случайно пару раз водички Сарагина возле канализационного стока - и не таким знатоком станешь. Говорить об этом он не стал, чтобы не провоцировать Дьерда на новые шутки. Похоже, он считал день без насмешек потраченным зря.
   - Зато эта гадость отлично помогает против простуды, - продолжал парень. - Иногда мне кажется, что Виньес специально держит для нас самую отменную мерзость. Остальные его лекарства еще противнее на вкус.
   Сони уныло уставился в кружку. До дна было далеко. Он поднял взгляд и заметил, что на него смотрит Тэби. Темноволосый отставил тарелку на середину стола, прислонился к стене и вытянул на лавке свешивающиеся с края ноги.
   - Пей, я не тороплюсь. Да и все равно я без тебя не уйду, - сказал Тэби.
   Он закрыл глаза и сделал вид, что дремлет. Когда он перестал хмурить брови, его лицо разгладилось, перестав быть похожим на маску Черного Рыцаря. Небесное сияние энергии добавляло ему странного очарования, смягчая черты. "Наверное, ему просто надо поспать", - подумал Сони. Ему и самому пора как следует отдохнуть, а то в каждом слове начинают казаться заговоры, противостояние королевских гвардейцев обычным стражникам и отравление пленника, которого можно было сто раз убить по дороге.
   Поболтав в кружке частички корня, Сони сделал большой глоток и сморщился от вяжущей горечи. Ожидая, когда язык немного отойдет, чтобы допить лекарство, он снова прислушался к стражникам. Дьерд, лениво ковыряющийся в каше, тоже рассеянно следил за ходом их беседы.
   Ничего интересного патруль не обсуждал. Главной темой были куриные мозги начальства, которое послало подчиненных охранять торговые дороги в округе Могареда. Южные земли - самые спокойные во всей Кинаме, и мятежников здесь меньше, чем в других провинциях, так что и таскаться по дорогам нечего, возмущались "истуканы". С тех пор как королем стал лорд Тэрьин, другие претенденты на трон притихли, выпячивается только неугомонный бастард Акельен. Мальчишка никак не может доказать, что он был рожден последним королем Идущих, зато полностью оправдывает родовое имя - идет к низвержению с упорством осла, и даже гибель старшего брата его не остановила. Мальчишка, кстати, вполне мог бы стать отличным правителем - для баранов, которые верят, что он истинный король, смеялся лопоухий стражник, слишком пьяный, чтобы соблюдать почтительность к собственному сержанту, не то что какому-то далекому королю. Смуглый стражник с красной эмблемой, по-прежнему самый трезвый, тщетно пытался утихомирить подчиненного, но тот столько выпил, что это было бесполезно, к тому же его поддерживали двое собратьев. Истинный король с именем простолюдинов, хохотали они. Истинный король Гемми Идущий!
   - Эй, т-ты, - лопоухий, который был уже настолько пьян, что у него заплетался язык, ткнул пальцем в Тэби. - Выпей-ка с нами за низвержение всех этих идиотов и за короля Тэрьина. Эй, слышь, я к тебе обращаюсь!
   Тэби медленно развернулся к нему. От злобы, которая промелькнула во взгляде Черного Рыцаря, Сони вздрогнул. Что его так взбесило? Стражники ведь прославляют короля Тэрьина, все должно быть в порядке... Маг каким-то невероятным усилием натянул на лицо кривую улыбку и приподнял кружку с водой, как будто он присоединяется к тосту. Однако лопоухому этого показалось мало.
   - Эй, а ч-че это они, воду пьют? Несерьезно... За короля Тэрьина нужно крепкие напитки пить. Это же по его приказу мы тут бесцельно таскаемся по окрестностям, выискивая мятежников, правда, ребята?
   "Истуканы" с ним согласились, но сержант промолчал, неодобрительно постукивая пальцем по столу.
   - Эй, мальчик! - крикнул лопоухий, подзывая сынишку хозяина заведения. - Принеси-ка этим парням чего-нибудь покрепче, самого крепкого, что у вас есть!
   Ребенок, который пока еще не соображал, когда нужно спрятаться под прилавок вместо того, чтобы обслуживать посетителей, стал доставать с нижних полок бутылки. Сони занервничал.
   - Не надо, - резко произнес Тэби.
   Никакого обоснования - почему "не надо" - он, однако, не привел, а это свело всю пользу протеста к нулю и только распалило лопоухого.
   - Это неуважение к королю! - возмутился он. - У нас тут что, мятежники под боком?
   Дьерд тихо выругался, и Сони был с ним абсолютно согласен. Жареным не то что пахло - воняло так, что впору бежать отсюда со всех ног. Он оглянулся и прикинул расстояние до двери. Кое-кто из его бывших дружков обозвал бы это трусостью, но сам Сони считал это предусмотрительностью - лучше избежать стычки, чем потом подсчитывать пробелы у себя в зубах. Более того, он был уверен, что именно это качество и позволило ему провести столько времени на свободе, в то время как многие из тех, с кем он начинал карьеру карманника, давно превратились в корм для воронья.
   Рыжий маг начал подниматься, собираясь пойти наверх, и Сони следом за ним. На столе остался недопитый порошок корня сагасты - ну и Бездна с ней, с этой сагастой, если она стоит между дракой с последующим выяснением личности Сони и спокойным сном на втором этаже. Тэби тоже отставил тарелку с кашей и встал с лавки.
   Однако их мирное намерение было истолковано пьяными "истуканами" превратно. Лопоухий, решив, что на него нападают, вдруг завопил:
   - Эй, да они точно мятежники, гляньте, уже в драку с нами лезут! Ребята, а ну давайте арестуем их и покажем, кто тут король!
   Он замахал руками, впрочем, не торопясь вскочить из-за стола и действительно вступить в драку. Лопоухий вообще не представлял особой опасности - он был слишком пьян, зато его друзья заставили Сони напрячься.
   Движения, а не слова - вот за чем нужно следить прежде всего. Болтуны редко бьют первыми, их задача - раззадорить тех, кто готов почесать кулаки, и в компании стражников таких было по меньшей мере двое. Ладони тощего "истукана" и его соседа многозначительно и, как им казалось, незаметно тянулись к ножам на поясе. Мечи они, к счастью, оставили где-то в другом месте. Лишь сержант неумело пытался увещевать ушастого подчиненного, но тот пропускал все мимо ушей.
   - Арестовать мятежников! - в упоении заорал он, в грезах наверняка видя себя героем, который обезоружил опасных преступников и получил награду от начальства. - И казнить их вместе с мешком дерьма по имени Гемми Идущий!
   - Уходим, - прошептал Дьерд.
   Сони уже сделал несколько шагов к лестнице, как внезапный грохот за спиной вынудил его развернуться и вытаращиться на увиденную сцену. Тэби, совершенно ошалевший, судя по яростной гримасе, схватил лопоухого стражника за грудки и поднял в воздух, собираясь швырнуть об стену. Загремели стулья - из-за стола, обнажив ножи, выскакивали два напарника потерпевшего.
   - Хватит!
   От этого рыка Сони пробрало морозом по коже. В голосе Калена было нечто такое, что не оставляло выбора - подчиниться или нет. Это ощутил не только Сони - невольно замерли двое стражников с ножами, побледнел и Тэби, который сразу выпустил из рук лопоухого, мешком упавшего обратно на стул. Голубоглазый сержант, наоборот, подпрыгнул, как ужаленный.
   - Прекратить! - наконец приказал он. - Сейчас не время и не место.
   Его слова и подавно не подействовали так, как рев Калена, который вошел в зал вместе с хозяином и прячущимся за ним мальчиком. Ребенок, вероятно, испугался криков и позвал отца, а тот - Калена. Или главарь спустился сам, услышав шум.
   - В чем дело? - осведомился Кален. - Уважаемые стражники, мои люди не мешают вам? Уверен, мы сможем решить дело полюбовно.
   - Да-да, - подхватил хозяин постоялого двора. - Сержант, я ведь просил вас защитить меня от разбойников, а не разорять.
   Нож тощего стражника, успевший покинуть чехол, скользнул в ножны. Мужчина сплюнул. Вспыхнувший от стыда сержант, наоборот, выпрямился.
   - Тэби, марш наверх, - потребовал Кален. В следующее мгновение он сменил тон на любезный и склонился перед патрульными. - Я прошу прощения за несдержанность своего спутника. Возможно, мы сможем уладить возникшие разногласия?
   Стражники вовсе не казались благожелательными, но, по крайней мере, не спешили бросаться на кого-то с ножами в присутствии хозяина гостиницы. Накал спадал, и Сони, бросив последний взгляд на обеденный зал, следом за Дьердом зашагал по лестнице. Кален знал, что делал, и подчиненные ему были не нужны.
   - А главарь-то у вас молоток, - сказал Сони Дьерду.
   - Главарь? - курносый усмехнулся. - Командир. Это же тебе не банда. Мы его зовем командиром, так что привыкай.
   Конечно, командир. Сони покивал. Возможно, Кален правда был когда-то командиром в войсках, как Лейни - лейтенантом, но спутники напоминали именно банду. Сони золотой бы поставил на то, что эти люди никогда не встречались с королевскими гвардейцами.
   В комнате троицу задержавшихся встретило ворчание Виньеса. Он лежал, положив руки под голову, а ноги в дырявых носках закинул на спинку кровати. Лейни проверял меч и, судя по стойке, готовился побежать вниз и применить его в деле.
   - Что вы разорались внизу? Новичок проблем себе на задницу искал? - мрачно спросил Виньес.
   Сони хотел огрызнуться, что он не идиот лезть к стражникам, однако Тэби его опередил.
   - Я это был, - буркнул он.
   - Опять? - Виньес помрачнел еще больше. - Прекрасно. Опять нас подставляешь. А я надеялся, что с этим уже покончено.
   Тэби открыл рот, чтобы ответить, когда резко хлопнула дверь.
   - Какого Шасета ты кинулся на стражника? - внешне Кален казался спокойным, но костяшки его пальцев побелели от силы, с которой он сжимал ладонь. От того добродушного крестьянина, который днем обсуждал цены с владельцем баркаса, в нем не осталось ни капли.
   - Он поносил нашего короля, - будто извиняясь, проговорил Тэби.
   На главаря это не подействовало.
   - Да плевать, хоть бы он тебя самого в дерьмо ткнул мордой, - зарычал он. - У нас другая задача, ты помнишь об этом? Мне не нужен в отряде полоумный, который будет бросаться на окружающих из-за криво сказанного слова. Повторяю в последний раз: если ты опять возьмешься за старое, то ты мне в отряде не нужен. Скажи мне, что бы ты делал, если бы сейчас на дворе был день?
   Он подошел к ночному магу, чуть не наступив ему на ногу. Гигант Тэби превосходил Калена ростом, но сейчас разница между ними не чувствовалась. Скорее наоборот, главарь казался выше подчиненного.
   - Ничего, - после долгого молчания произнес Тэби. Под скулами у него ходили желваки, но он смотрел вниз, не поднимая головы.
   - Сони, - вдруг сказал Кален. Сердце забилось быстрее. Он-то чем провинился? - Почему ты стоял у лестницы, когда я вошел в зал?
   - Я видел, что будет драка, и не хотел в ней участвовать.
   - Почему?
   - Потому что драки со стражниками плохо заканчиваются.
   - Вот, - Кален указал на Сони, продолжая смотреть на Тэби. - Вот это реакция обычного человека. Кто мы?
   - Паломники, - нестройно ответил отряд.
   - Правильно. Мы паломники. А один добропорядочный паломник никогда не станет влезать драку с пятью стражниками. Он упадет на колени и будет взывать к своему божеству.
   Тэби прямо распирало от желания что-то сказать - он двигал челюстью из стороны в сторону, глубоко вдыхал и неожиданно выпускал воздух, прикусывал губу, но молчал.
   - Да, командир, - наконец, сдавленно произнес Тэби.
   - Хорошо, - Кален смягчился. - Ты будешь наказан, когда мы вернемся к королю.
   Тэби это как будто даже обрадовало. Во всяком случае, напряжение в комнате спало, и Сони вспомнил, что он наконец-то может дышать.
   - Сони.
   И снова он чуть не вздрогнул.
   - Да? Э... Командир?
   - Ты теперь на попечении Дьерда. Думаю, так будет лучше.
   - Ну... Ладно.
   Как будто ему была разница, кто из магов станет за ним присматривать. Сам факт этого был неприятен.
   Маги начали распределять между собой часы ночного дежурства, и пока они этим занимались, Сони разложил вещи и улегся на кровать. Им с Лейни пришлось поменяться местами, чтобы Сони теперь оказался рядом с постелью Дьерда.
   Накрывшись одеялом, он уставился в приоткрытое окно. Левый ставень иногда покачивался от ветра и жалобно скрипел под стать настроению. Хотя сегодня все вроде бы прошло недурно, оно отнюдь не было прекрасным.
   Сони в который раз за день прикоснулся ко вросшему в грудь камню. Благо никаких изменений, кроме витающих вокруг него золотинок магии, не произошло, но утешения это не внушало. Маги обращались с ним дружелюбно, и, сложись обстоятельства немного иначе, Сони поверил бы, что они взаправду намереваются принять его к себе. А что, он бы даже согласился. Если убрать враки по поводу гвардии и непонятные переживания из-за короля Тэрьина, то эти парни были похожи на обычную воровскую банду, составленную из опытных участников и нацелившуюся на добычу уровнем повыше, чем плохо лежащие на прилавках вещи. Любимой легендой Сони в детстве была легенда о мастере Майтене, маге-северянине, который обчистил сокровищницу короля и благодаря этим деньгам женился на принцессе. Кален мог организовать группу людей со схожими умениями, чтобы охотиться за драгоценностями, а потом продавать их либо королю, либо мятежникам, либо соседним странам. Этим, скорее всего, и объяснялся их страх перед патрульными - у настоящей гвардии нашлись бы документы, которые пресекли любые вопросы, так что сказка про гвардейцев наверняка была неудачным прикрытием для того, чтобы запудрить новичку мозги.
   И все бы хорошо, но было одно "но". Сони украдкой глянул на Тэби, который с еле слышной руганью на мозоль стаскивал с себя сапоги. Похоже, этот парень был в некотором отношении более искренним, чем остальные. Он плохо умел притворяться - случай внизу отлично это показал - и не верил главарю так же слепо, как привыкший подчиняться Лейни. А все это подводило Сони к мысли, что его оброненная на баркасе фраза про повешение ближе к истине, чем все уверения Калена о том, как пригодятся отряду воровские умения новичка.
   Почувствовав себя неуютно, хотя постель была достаточно мягкой и чистой, он заворочался и заметил, как сразу насторожился Дьерд. Цепкий взгляд его карих глаз не сходил с Сони, пока он не замер. За ним внимательно следили, и про побег можно было забыть. К тому же Сони сомневался, что долго протянет на свободе - уж точно не с майгин-таром в груди, который нельзя продать, зато свечение от которого видно каждому магу.
   Он вздохнул. Сильнее всего его волновало не то, что кристалл каким-то образом вплавился в его тело - эту загадку он оставил богам, - а то, как это скажется на его судьбе. Кажется, у него только один путь - убедить Калена в своей полезности. Этот человек обладал властью, подкрепленной железным характером и магией. А значит, все опять шло по кругу, как в старые добрые времена: сперва ты доказываешь банде, что ты умеешь больше, чем остальные, потом завоевываешь доверие, а потом...
   А что потом, он еще посмотрит. Главное - дожить до этого момента.
  
  
   * * *
  
   Стражники ушли из "Теплой встречи" еще ночью. Поднявшийся на рассвете отряд спокойно позавтракал, собрал вещи и покинул постоялый двор. Дорога, по которой они следовали вчера, вилась вдоль приречных селений. Чтобы попасть на главный торговый тракт, самый короткий и безопасный путь в центральные земли Кинамы, предстояло свернуть направо. Через несколько часов отряд намеревался выйти к городку под названием Наргес, расположившемуся на тракте.
   Грудь Сони до сих пор испускала свечение. Виньес объяснил, что это главное свойство камня королей и теперь так будет всегда. Заодно он рассказал историю о возникновении короны - как Бэйлед Великий, первый король Кинамы, дневной маг, решил снабдить себя постоянным источником магии. Сони оценил его ход - это было разумное решение.
   - Завидую я тебе, - сказал Дьерд, когда они шагали через рощу.
   - Чем же?
   По мнению Сони, он находился не в том положении, которому можно было бы позавидовать.
   - Жаль, конечно, что ты не маг... Но представляешь, какое это преимущество - майгин-таров в королевстве так мало, а у тебя мало того что есть один, так он еще и никуда от тебя не денется. Никто его не украдет и не заберет.
   Сони почесал затылок.
   - Нет, не представляю. Меня из-за него чуть не убили и, может, еще убьют - вот это я знаю наверняка.
   Рыжий маг, как всегда, продемонстрировал зубы в широкой ухмылке, но затем погрустнел.
   - Если бы у нас был майгин-тар раньше, то все было бы иначе. И Эйрена не убили бы, и Келси не ранили...
   Упоминание двух этих имен произвело удивительное преображение отряда. Только что все просто шли по дороге, а сейчас - Сони был готов поклясться - Кален, Виньес и Тэби подозрительно напряглись. Сони навострил уши. Видимо, Эйрен и Келси - это бывшие члены отряда. Интересно, что с ними случилось?
   - Мы бы нашли другой способ подставиться, - резко ответил Дьерду Кален. - Кристаллы энергии - слишком редкое удовольствие, чтобы о них мечтать.
   - Кто такие Эйрен и Келси? - спросил Сони.
   Тишина, нависшая над отрядом на несколько мгновений, была зловещей.
   - Первый давно мертв, - неохотно произнес Кален. - Второго ты еще увидишь. И хватит разговорчиков, мы выходим на тракт.
   - Келси - мой друг, - прошептал, подмигнув Дьерд. - Уверен, вы друг другу понравитесь. Но об Эйрене, - совсем понизив голос, сказал он, - лучше никогда не вспоминай.
   Сони задумчиво кивнул. Выходит, отряд действует уже несколько лет, если верить Калену. За это время умер всего один человек и один был ранен. Так мало. Сони вспомнил о бандах, в которые входил сам. За год состав мог поменяться наполовину - кто-то попадался стражникам, кто-то сгорал на погребальном костре, кто-то переметывался к другому главарю. Мелкие группы существовали дольше, в основном за счет давней дружбы, как, например, Сони и Дэйки. Но и Дэйки в конце концов предал товарища. Сколько бы Сони ни убеждали в том, что банда - это новая семья или братство, это всегда оказывалось ложью. Преступники не способны держаться вместе.
   Однако отряд Калена держался, причем аристократы в нем неплохо уживались с простолюдинами. Сони шел позади и изучал спутников. Каждый был занят своими мыслями: Лейни дремал на ходу, подставив лицо солнцу, Кален смотрел вперед, Виньес, наоборот, разглядывал носки пыльных сапог, Тэби молчал, а Дьерд мычал песенку. Что заставляет настолько разных людей не разбегаться, какая невидимая нить? Жажда наживы? Нет, дело не только в ней. Она никогда не могла по-настоящему скрепить банду. Дружба? Сони сомневался, что хоть кто-то из отряда готов назвать Тэби своим другом. Должно быть еще что-то, что их соединяет.
   Загадки. В последние дни Небеса подсовывают ему сплошные загадки. Сони вздохнул и по примеру Лейни задрал голову к небу. Он ненавидел ребусы и шарады. Проще украсть одну, чем отгадать. Он усмехнулся.
   Лучше было идти, ни о чем не думая, но и это получалось плохо. Сони не нравилось, что на тракте, который по мере приближения к Наргесу становился более изъезженным, их хорошо заметно. Здесь не было его любимых улочек, по которым можно вдоволь вихлять, избавляясь от "хвостов". Всего лишь сухая лента дороги, плотный ободок кустов и нечасто растущие деревья по краям. Сони поежился из-за ощущения, что оттуда за ним кто-то следит. Конечно, это не так, но нахождение на открытых пространствах его нервировало. Кален обещал, что, когда они достигнут главного тракта, то пойдут не по самой дороге, а возле нее, чтобы избежать нежелательных встреч. На малоиспользуемом пути до Наргеса им бояться было нечего - разбойники охотились на торговцев в более оживленных местах.
   Отряд миновал несколько деревень, где удалось разжиться свежими хлебом и сыром. Сони с аппетитом жевал ароматную краюху и спорил с Дьердом о достоинствах мягких видов сыров из южных земель по сравнению с твердыми северными, когда Виньес заметил патруль стражи.
   Они стояли посреди дороги и что-то обсуждали - наверное, стоит ли им весь день жариться на солнце. Не было похоже, чтобы они пришли сюда по важному делу: те, кто не спорил, зевали, пялились на облака или сидели на обочине. Скорее всего, это обычный патруль, который утром с гордым видом шествует мимо окон своих начальников, к обеду валяется где-нибудь на солнечной поляне или заигрывает с деревенскими девушками, а вечером снова бодро возвращается домой. Сони их пересчитал. Одиннадцать человек в легких кожаных доспехах, девять с мечами на перевязях и двое с арбалетами. Серьезная угроза.
   Никого из отряда появление патруля как будто не обеспокоило, хотя Дьерд распихал еду по карманам. Сони продолжал вдыхать теплый запах булки. Он уже давно не ел такого вкусного хлеба, и очень не хотелось его мять и пачкать об одежду. Ничего ведь не случится, правда? У стражников не было ни одной причины задерживать простых путников. Ни одной.
   Однако какая-то причина нашлась.
   При приближении отряда поведение патрульных резко изменилось. Они перестали спорить, поднялись с обочины, вытянулись и встали ближе друг к другу. Сержант вышел вперед и поднял руку с раскрытой ладонью - это означало приказ остановиться. Когда он повернулся, по спине Сони пробежал холодок. Этот сержант и еще четверо стражников за ним пьянствовали ночью на постоялом дворе. Их было тяжело узнать из-за того, что вместо коричневых мундиров они надели доспехи, делавшие фигуры более грузными. В голову пришла запоздалая мысль, что, возможно, Дьерд чувствует опасность намного лучше, чем он, и Сони с сожалением посмотрел на кусок хлеба. Придется срочно комкать в сумку... Или сыграть в дурачка?
   Сони продолжал невозмутимо жевать, когда отряд замер и угрюмый сержант подошел к ним. Стражников позади него с трудом можно было назвать приветливыми; все они хмурились, а некоторые держались за рукояти мечей. Сони случайно встретился глазами с тощим "истуканом", который ночью намеревался затеять драку. Его бледное после попойки лицо исказилось от злобы. Он дернул ногой, как будто был быком, который роет копытом землю, а потом наклоняется и рогами расшвыривает обидчиков. Плохо дело. Сони все-таки засунул хлеб в сумку.
   - Господин сержант, рад вас снова видеть. Что-то случилось? - вежливо спросил Кален. - Мне казалось, мы вчера разрешили наши проблемы.
   Сержанты стражи были простолюдинами, и неподобающее обращение "господин" расценивалось как лесть. Но если "истукан" и смягчился, то по нему это не было заметно.
   Он поднял голову и посмотрел на ничего не выражающее лицо Тэби, который возвышался над ним.
   - Я сержант Вести Камрес из стражи города Наргеса. Вы задержаны по подозрению в пособничестве мятежникам, - объявил молодой мужчина. - Вы должны проследовать с нами в Наргес.
   - Но мы ни в чем не виноваты, мы просто паломники, - растерялся северянин, отступая на шаг назад.
   По виску сержанта сбежала крупная капля пота.
   - Вы должны проследовать с нами в Наргес, - напряженно повторил он, как будто ничего не услышав.
   Когда он начал говорить, пятеро стражников обнажили мечи. Помедлив, то же самое сделали еще трое. Теперь, если считать арбалетчиков, все были готовы вступить в бой. В обычной ситуации это казалось лишним - среди их противников только у одного висел меч, а в округе не было ни души, только реденькая рощица.
   - Вы обвиняетесь в связях с мятежниками. Вы можете либо предстать перед судом, либо... Откупиться от нас.
   И тут Сони наконец-то понял.
   Он проклял себя за тупость. В Могареде ходили слухи, что патрули в окрестностях больше вредят, чем приносят пользы. В провинциальных городках довольствие стражников было слишком скудным, однако стража невероятным образом находила рекрутов и для охраны селений, и для создания патрулей. Кое-где даже не было отбоя от желающих патрулировать дороги. Все из-за того, что стражники нашли свой способ справиться с нуждой - они подстерегали и грабили одиноких путников, требовали плату с торговых караванов, а потом пропивали деньги в тавернах и на постоялых дворах. То же самое решил провернуть наргесский патруль, поэтому ночью сержант и бросил те слова - "сейчас не время и место". На постоялом дворе ограблению были бы свидетели, а в лесу патрульные могли спокойно обобрать путников и перебить их при необходимости, а тела бросить в кусты. Замечательно...
   Лопоухий стражник вскинул арбалет, а трое мечников начали обходить путников, отрезая им дорогу назад. "Истуканы" зацепились за неуравновешенность Тэби и увидели прекрасную возможность перебить нескольких мятежников - не важно, мятежники они на самом деле или нет, - и присвоить их денежки. Хозяева постоялого двора подтвердят, что гости отказывались выпить за короля, а потом набросились на патрульных, и нападение получит обоснование. К тому же паломники представляли собой отличную тренировочную мишень - небогатые, зато безоружные. Так что стражники прервали пьянку, чтобы выйти с утра пораньше и подождать жертв в удобном месте. "Какая ирония, - горько подумал Сони, - сбежать от казни в Могареде, только чтобы сдохнуть от рук нечестных "истуканов"". Он нащупал нож, надеясь, что первый болт прилетит не в него и удастся дать деру через лес. Драться с защищенными, обученными стражниками было безумием. Кстати, а прославленные маги собираются что-нибудь предпринимать? Кален хвастался, что умеет улаживать дела с "истуканами", вот пусть и улаживает.
   Впрочем, и дурак догадался бы, что разговаривать с ними поздно. Они давно все решили.
   - Стандартная схема, - тихо произнес Кален. - Тэби зачерпни энергию из камня и бери боковых.
   После этого сигнала его люди отступили назад, а Лейни схватил за шкирку опешившего Сони и подвинул его к себе, за спины магов.
   - Не высовывайся из-за их щита.
   Сам он с обнаженным клинком встал впереди. Что за проклятый щит, Сони не понял, но с готовностью спрятался за спинами Тэби и Виньеса, выхватив нож. Рядом с ним, тоже с ножом, жался Дьерд. На его лице было написано мучение.
   - Почему такие схватки все время происходят днем? - возмущенно воскликнул он.
   Парню, похоже, не терпелось влезть в драку. А вот Сони с удовольствием бы оказался где-нибудь очень далеко отсюда. Пречистые Небеса, сделайте так, чтобы Кален и Виньес могли сделать со стражниками то же самое, что и Дьерд с Лендвигом!
   Они явно делали что-то другое. Виньес расставил локти, крутанул предплечьями и замер. К его ладоням крепилось золотистое полотно, окружавшее отряд. Наверное, это и был упомянутый щит. Главарь, оказавшийся впереди него, словно в сумасшедшем танце, хаотично задвигал руками. Когда щелкнул арбалетный механизм, сердце было готово остановиться от ужаса - в кого попадет болт, кто закричит от боли и рухнет на землю?
   Два болта упали в пыль, столкнувшись со щитом. Одновременно с ними, как подкошенные, упали четыре стражника, которые с поднятыми мечами рванулись вперед. Все, что Сони успел заметить, были желтые молнии. Мужчин словно подрезала коса: поперек тела каждого из них шли тонкие раны. Один из них сделал еще два шага и озадаченно посмотрел вниз, на бьющую из его горла кровь, которая заливала грудь и стекала по кожаному доспеху. Патрульный захрипел и свалился лицом вниз.
   Внезапно оказавшийся позади своих людей сержант недоуменно смотрел на четыре трупа. До него быстрее всех дошло, что они столкнулись не с простыми паломниками, потому что он первым истошно закричал:
   - Назад!
   Его приказу последовал лишь один арбалетчик - он отбросил оружие, которое не мог перезарядить затрясшимися руками, и побежал к лесу. Через мгновение Кален взмахнул рукой, словно метнув в его сторону нож. Снова сверкнула охристая вспышка. Голова арбалетчика съехала вбок и скатилась на землю. Сделав несколько конвульсивных движений, его тело тоже упало и исчезло в высокой траве. Второй арбалетчик, лопоухий стражник, по-черному ругаясь и проклиная мятежников, заканчивал перезаряжать арбалет. Выстрелить он так и не успел. Изящный поворот кисти Калена - и лопоухий захлебнулся собственной кровью.
   Тем временем напали трое стражников, которые обошли путников сзади. К тому, который зашел справа, повернулся Тэби. Он сделал движение пальцами, и стражник удивленно застыл, не способный пошевелиться - его опутали нити энергии. В следующее мгновение мужчину пронзил меч Лейни. Двое других "истуканов", с левой стороны, натолкнулись на щит, который Виньес развернул к ним. Один стражник рубанул по воздуху клинком, но оружие отскочило. Второй поступил умнее. Он резко отпрыгнул дальше за спины врагов, и на его лице расплылась щербатая улыбка, когда он понял, что магическая преграда не полностью окружает путников.
   Теперь пришла очередь Сони поминать Бездну - самый хитрый стражник очутился прямо напротив него. Кален в это время был занят арбалетчиками, а Лейни вытаскивал застрявший в "истукане" меч.
   - Черные Небеса... - пробормотал Дьерд, шагнув назад.
   Они с Сони стояли очень близко, и патрульный мог атаковать любого из них - и оба со своими ножиками были не противниками человеку с мечом. Сони не мог оторвать взгляда от длинного, блестящего на солнце клинка и пытался предугадать его движение. От страха не в состоянии даже проглотить слюну, он придвинулся к Тэби. Когда он уже будет что-нибудь с ним делать и защищать спутников?!
   Задев Сони, Тэби наконец сделал сложный пасс руками, подобный тем, что вытворял Кален. Сони ожидал, что стражник в тот же момент развалится на куски или взорвется, хоть что-нибудь, мать его, с ним случится, и клятый меч перестанет ему угрожать.
   - Вот Бездна, - гробовым голосом произнес Тэби.
   Сони понял, что со стражником ничего не произойдет.
   Патрульный, похоже, и сам это понял, потому что поднял меч и метнулся к Сони. "Поблагодарив" Небеса за то, что они надоумили врага выбрать именно его, он отпрыгнул в сторону, надеясь оказаться как можно дальше от размахивающегося клинка. Однако спустя мгновение оружие рухнуло на землю, так и не закончив свое движение.
   - Вот и все, - сказал Кален, опуская ладони.
   Тело рухнуло в пыль. Сони поглядел в лицо человеку, который пару мгновений назад мог стать его смертью. Изумленный взгляд, перекошенный от боли рот, сильный запах пота. Сони отвернулся. Если смотреть дольше, Бездна станет посылать ему это лицо во снах. А спал он и так беспокойно.
   Подняв голову, Сони обнаружил, что все патрульные, кроме сержанта, мертвы. Вести Камрес неподвижно стоял посреди дороги, в его распахнутых синих глазах отражались страх и растерянность. Сейчас его молодость еще сильнее бросалась в глаза. Ему вряд ли исполнилось двадцать; его семья, наверное, заплатила взятку за то, что ему дали чин сержанта. Сони внезапно для себя его пожалел.
   - Я... Я никому не скажу... - простонал парень.
   - Что именно: что патруль ждал в засаде паломников, чтобы их ограбить, или что мятежники перебили невинных стражников? - проворчал Виньес.
   Его вопрос остался без ответа. Как и слова сержанта.
   Кален шевельнул рукой. Вести Камрес открыл рот, с мольбой посмотрел на северянина и завалился на бок. Из отверстия в его груди хлынула кровь.
   Несколько мгновений Сони оцепенело таращился на мертвецов. А потом его наконец-то отпустило, и, как всегда, когда уходило напряжение, появилась предательская дрожь. Он наклонился и выдохнул, восстанавливая самообладание.
   Кален с недовольным лицом осмотрел место схватки.
   - Тэби, одиннадцать лишних смертей. И все из-за того, что ты не можешь держать себя в руках.
   - Они все равно собирались к нам прицепиться. И они оскорбляли нашего короля!
   - Если бы мы убивали каждого, кто говорит плохо о короле, нам бы пришлось вырезать всю Кинаму! - прорычал командир.
   Тэби молчал. Лицо северянина разгладилось, словно не было только что никакой вспышки гнева. Он изучил безоблачное небо и холодно сказал:
   - Дождя не будет еще долго. Дорога так залита кровью, что тела убирать бесполезно. Их обнаружат очень скоро, так что нужно срочно убраться отсюда. Пойдем через лес, на тракт выходить теперь нельзя.
   Отряд согласно забормотал, однако выполнять приказ не спешил. Дьерд стал обыскивать мертвецов и срезать кошельки, а Виньес проверил сержанта и его бумаги - нет ли среди них ничего важного. Кален тем временем подошел к стражнику, который напал на Сони, и перевел пристальный взгляд с мертвеца на вора и Лейни, который вытирал окровавленный меч.
   - Тэби, почему тебе не удалось остановить этого стражника?
   Маг переступил с ноги на ногу.
   - Я не рассчитал количество энергии. Ее не хватило.
   Он удостоился очередного взгляда, который не обещал ничего хорошего.
   - Зато мы кое-что выяснили, - оптимистично объявил Виньес. Он стоял, уперев руки в бока, и не казался расстроенным. - Во-первых, наш ученый вор способен если не драться, то хотя бы выходить из драки. Во-вторых, у сержанта нет официального приказа на поимку шести мятежников, которые выдают себя за паломников. К счастью, эти тупицы не успели дойти до Наргеса, поэтому пока нас никто не будет искать.
   - И в-третьих, очевидно, что нам пора убираться с дороги, - перебил Дьерд, закончивший обыск и забросивший в свой мешок несколько стражницких кошельков.
   Его правоту сложно было не признать. Кален скомандовал идти к деревьям, однако Сони не двинулся.
   Одиннадцать мертвецов. От железистого запаха крови подташнивало уже сейчас, а скоро тела распухнут на жаре, и смердеть от них будет за милю. Сони никогда не видел столько трупов сразу, даром что жил среди преступников, но его больше поразило не это, а профессионализм, с которым действовал отряд, и равнодушие, с которым Кален убрал сержанта. Они занимаются этим постоянно, может быть, каждый день. Сони облизнул пересохшие губы. А чего он, собственно, хотел? Ведь это они убили Лендвига, причем в городе, в котором магия должна была исчезнуть.
   - Кто вы такие? - хрипло проговорил Сони.
   Кален, уже почти скрывшийся в зарослях кустарника, поморщился.
   - Мы королевские гвардейцы.
   - "Истуканы" слова плохого не сказали про Тэрьина! Чьи вы в Бездну гвардейцы, если среди вас несколько простолюдинов, вы боитесь стражников и нервно реагируете на то, как кто-то поносит мятежников?!
   Кален медлил. Сони это не понравилось. Другие мужчины остановились, выжидающе глядя на новичка. Так, словно он скоро может присоединиться к распластавшимся в пыли стражникам.
   - Я сказал тебе правду. Мы гвардейцы, но не короля Тэрьина.
   - Король может быть только один, - Сони сам не верил, что набрался дерзости возразить. Он же видел, что случилось с патрулем. Захотелось составить им компанию?
   - Только один, - подтвердил Кален. - И это Акельен Идущий, истинный король Кинамы. Я веду тебя к нему, и нам стоит поторопиться. Истинный король должен знать, что случилось с его короной.
  

Внутренняя сила

  
   Невеньен оторвала взгляд от вида за окном и заставила себя вернуться к чтению огромной книги, которая стояла перед ней на деревянной подставке. Девушка поморщилась от запаха, который издавала древняя кожаная обложка, и подцепила длинным ногтем пожелтевшую страницу.
   Начало новой главы венчала иллюстрация. На фоне лазурного неба стоял мужчина в свободной одежде с разведенными в стороны руками. У него были темные, слегка вьющиеся волосы, прикрытые глаза и сосредоточенное лицо. Прикоснувшись к изображению, Невеньен решила, что он очень похож на Акельена. В груди мужчины сияло маленькое солнце, выведенное золотистыми чернилами, которые с течением времени не потеряли свой цвет.
   "Внутренней силой, подобной яркому солнцу на небосводе и привлекающей к себе других людей, может обладать каждый, кто откроет свое сердце Небесам, - гласили строчки под рисунком. - Созерцание Пречистых Небес дарует радость и уверенность в свершении надежд. Только отринув личное и утвердившись в этих чувствах, можно приобрести внутреннюю силу, и только благодаря созерцанию..." Взгляд Невеньен сполз с витиеватого текста и снова устремился в окно. На мутно-серые облака бессмысленно медитировать; в Книге Небес было сказано, что может помочь лишь созерцание чистой, ничем не запятнанной небесной синевы. Однако Невеньен и не пыталась глядеть вверх - все, что ее интересовало, находилось внизу, во дворе поместья Серебряные Пруды.
   Где-то там сейчас ходит Акельен. У него как раз должна была закончиться тренировка. Ежедневный распорядок предписывал ему после этого принять омовение, отобедать с приближенными и заняться рассмотрением прошений своих подданных. Но истинный король почти никогда не следовал распорядку.
   Через затворенное окно до Невеньен донесся громкий голос Акельена, приказывавший управляющему срочно разобраться с тем хламом, которым завалена конюшня. Конечно, он выразился немного грубее. Отсутствие должного воспитания в детстве до сих пор сказывалось на поведении истинного короля. Ее мужа.
   Привыкнуть к этому было сложно. Два месяца назад она и не помышляла о том, чтобы выйти замуж и покинуть родительское поместье, а теперь она не просто была замужем - ее супруг соперничал в праве на трон с самим королем Тэрьином и у него был собственный королевский двор! Это до сих пор не укладывалось в голове Невеньен. Она не вполне верила, что посещает заседания королевского совета, где обсуждаются такие важные вопросы, о которых она и не задумывалась никогда. И что у нее есть шанс стать настоящей королевой...
   Пока что она не чувствовала себя королевой - всего лишь маленькой потерявшейся девочкой, и ей это не нравилось. Невеньен была не подготовлена к тому, чтобы выйти замуж за предводителя мятежников. Все это волновало ее и сбивало с толку. Раньше она думала, что повстанцы должны трястись от ужаса, опасаясь того, что король Тэрьин разгромит их, но Акельен и его советники вели себя с потрясающим спокойствием. Они объясняли его тем, что королевство истощено десятилетней гражданской войной. Ни народу, ни королю сейчас не до новых сражений, да и лорды - даже генералы, если вспомнить отца Невеньен, - настроены не воевать, а заключать союзы. Удивляло ее и то, что мятежники вызывающе обосновались в бывшей королевской резиденции, которая располагалась на границе центральных и южных земель Кинамы, а не где-нибудь в мощной крепости на вершине горы. Это шикарное поместье окружали густые и непроходимые леса, известные своими разбойничьими шайками, и оно совсем не было похоже на логово преступников, какими Невеньен ожидала увидеть повстанцев. Все было вообще не так, как она ожидала, и разобраться в этом было слишком трудно.
   Она снова вынудила себя повернуться к книге, и снова при взгляде на иллюстрацию ее мысли ушли далеко от текста. Акельен был таким же, как и нарисованный мужчина, - высоким, статным, красивым. Она опять вздохнула. Очень красивым. Но без этого крошечного солнца в груди. Невеньен уже знала, что болтают лорды - у истинного короля нет той внутренней силы, которая может объединить людей. Поэтому, как многократно твердила перед свадьбой Невеньен ее мать, внутренняя сила должна быть у его жены.
   "Только отринув личное и утвердившись в этих чувствах, можно приобрести внутреннюю силу, и только благодаря созерцанию пробуждается в душе то устремление к Небесам, которое..." За окном послышался чарующий голос Бьелен, и Невеньен в который раз сбилась с чтения.
   Разве могло быть такое, чтобы вдова деверя оказалась где-нибудь не там, где Акельен? Глаза Невеньен защипало от слез, и она захлопнула ставшую бесполезной книгу. Когда у тебя пытаются украсть мужа, который к тому же так и не стал до конца твоим, тут не до мудреных измышлений.
   Она робко, стыдясь собственной слабости, приблизилась к окну, привстала на цыпочки и оглядела открывшуюся взору часть двора. Акельен вечно куда-то торопился и уже ушел оттуда, но самодовольный вид соперницы в новом шелковом платье, привел Невеньен в еще большее уныние. Бьелен, прикрыв рот ладонью, что-то рассказывала своей служанке Лиме. Наверняка она хвастается тем, что в очередной раз король принял ее совет, а не законной жены. Ведь этой малявке Невеньен - подумать только! - пятнадцать лет. О ее возрасте в поместье не говорил только ленивый, и все обязательно сокрушались, что королева слишком молода, чтобы обладать необходимой для правителя проницательностью. Невеньен села на стул и ссутулилась. Юбки зашуршали, и в их шорохе ей снова послышалось обвинительное "пятнадцать, пятнадцать лет".
   - Почти шестнадцать, - буркнула она себе под нос.
   За ширмой, отгораживающей девушку, раздались шаги и покашливание. Невеньен спохватилась. Жрец Лэмьет, ее наставник, и Эсти, служанка, услышали, как она подошла к окну, и наверняка подумали, что королева закончила чтение. Однако она еще не была готова приступить к повседневным делам.
   - Наставник Лэмьет, - позвала Невеньен.
   - Да, моя королева? - скрипуче спросил старик.
   Она не видела его силуэт за тканью ширмы, изображающей цветущую вишню, но знала, что худой лысый жрец в черно-белом одеянии застыл в поклоне, ожидая приказов или вопросов от своей госпожи. Лэмьет был удивительно терпелив для человека, который раньше возглавлял главный храм Небес и Бездны в Эстале. Должность королевского наставника тоже была почетной, и Лэмьет имел полное право делать ей выговоры за то, что она отвлекается от молитв, однако не сделал ни одного даже тогда, когда Невеньен откровенно клевала носом, и этим заслужил ее любовь.
   - Наставник, - произнесла она, стараясь, чтобы в ее голосе звучала не досада на Бьелен, а смирение, - разрешается ли медитировать на закрытое облаками небо для достижения внутренней силы?
   Эсти, которая уже успела присеменить к ширме, вернулась в другой конец комнаты и опять села на стул. Это повторялось за утро далеко не первый раз. Лысый жрец почмокал морщинистыми губами и медленно ответил:
   - Книга Небес советует медитировать только на чистое небо, чтобы человек вызывал у себя самые светлые эмоции. Глашатай воли Небес Ксайтен из Мираны говорил, что для развития чувств, которые уже живут в душе, нет разницы, на что вы медитируете. Но нет сомнений в том, что обращение к Небесам, и не важно, какого они цвета, поможет вам очистить душу от недобрых желаний.
   Его слова, как это часто бывало, прозвучали двусмысленно. Лэмьет понимал, что Невеньен не из-за чего радоваться и неоткуда черпать уверенность в себе, и осознание этого больно ее укололо. Однако он дал неплохой совет. Молитва к Небесам, возможно, принесет ей хотя бы мимолетное успокоение.
   Невеньен сложила руки у себя на груди - там, где у мужчины на иллюстрации горело солнце, - и устремила взгляд к Небесам, прося их о даровании внутренней силы. Если у нее будет уверенность в себе, смелость, то она сможет дать отпор Бьелен, которая ни на шаг не отходит от Акельена. Невеньен сможет затмить своим умом красоту этой выскочки, и муж полюбит ее, и ей не придется больше плакать по ночам, пытаясь заснуть в пустой холодной комнате...
   Стук копыт во дворе заставил ее вздрогнуть, и Невеньен сообразила, что просила у Небес вовсе не о том, о чем собиралась, да и вообще не медитировала. Она закрыла глаза и стала читать молитву, теребя кольцо, которое мать подарила ей на свадьбу. В середине серебряного цветка пряталась голубая сердцевина из крошечного майгин-тара. Осколок был слишком маленьким, чтобы обладать хоть какой-то силой, и все равно кольцо стоило неимоверную сумму. В семье оно считалось семейной реликвией и передавалось от матери к дочери уже неизвестно сколько поколений. Для Невеньен кольцо имело ценность исключительно духовную. Оно напоминало о матери и успокаивало.
   - Пречистые Небеса, обратите взор на дочь свою и разгоните тьму Бездны в сердце моем...
   Шум снаружи усиливался, забасили незнакомые мужские голоса. Слуги закричали конюху, чтобы он поторопился. В поместье, как обычно, беспорядок. Это настолько раздражало Невеньен, что она остановилась посреди молитвы и решила начать снова. Не помогло даже заветное кольцо.
   - Пречистые Небеса, обратите взор на дочь свою...
   На сей раз ее отвлек низкий, глубокий голос Акельена.
   - Посланцы? И от кого же?
   Невеньен тут же стало интересно, какие вести принесли гонцы, но она строго напомнила себе, что обязана дожидаться, когда ей доложат об этом. Королева не должна суетиться, иначе потеряет достоинство в глазах подданных.
   - ...и разгоните тьму Бездны... - забормотала она, отгораживаясь от посторонних звуков. - ...и разгоните тьму Бездны...
   Внизу раздался переливчатый возглас Бьелен. Она опять успела обо всем узнать раньше королевы - этой женщине, судя по всему, было не важно, что о ней подумают слуги.
   - Да что такое! - раздосадованно воскликнула Невеньен, обнаружив, что не способна сосредоточиться на молитве.
   - Моя королева? - Эсти была тут как тут, готовая удовлетворить любую прихоть своей госпожи.
   - Все в порядке. Просто этот шум меня отвлекает, - сдержанно добавила она скорее для Лэмьета, чем для Эсти.
   Жрец промолчал, чем заслужил еще большее уважение Невеньен. Предыдущий наставник, служивший семье Андар, непременно сказал бы ей, что в таком возрасте дети рады отвлекаться на все подряд. Так сказал бы и отец, и мать, и даже у Акельена один раз вырвалось нечто подобное... Но Невеньен не была ребенком. Ее насильно вырвали из затянувшегося детства, сказав, что она должна быть заботливой женой и хорошей королевой.
   Пока что ничего из этого у нее не получалось. И если насчет первого Невеньен поклялась, что обязательно добьется любви Акельена, то по поводу второго ее глодали сомнения. Она знала, что не оправдывает надежд многих людей, и ей не хотелось разочаровывать хотя бы наставника, поэтому Невеньен выпрямилась и снова раскрыла Книгу Небес. Если не получается медитировать, стоит попытаться хотя бы почитать.
   Однако отвлечься от забот в это утро ей было не суждено. Вскоре в дверь вежливо постучались, и по расшаркиваниям Эсти Невеньен поняла, что пришел советник Тьер. Будь это действительно дворец в Эстале, главному советнику никогда бы не пришлось самому подниматься на третий этаж, чтобы позвать королеву. Даже в родном доме Невеньен было достаточно слуг, чтобы выполнить настолько простое поручение.
   - Моя королева, прошу прощения за то, что вынужден прервать ваше единение с Небесами. В Малом зале собирается совет.
   В хрипловатом, всегда спокойном голосе Тьера слышались встревоженные нотки. Значит, причина его собственноличного появления вовсе не в нехватке слуг. Именно Тьер, правая рука государя, настаивал на том, чтобы Невеньен присутствовала на всех советах лордов. И если он сам пришел за ней в молитвенную комнату, то случилось что-то серьезное.
   - Ничего страшного, лорд Тьер, вы меня не отвлекли, - скорость, с какой Невеньен вскочила с сиденья, не соответствовала ее церемонному ответу. - Я готова идти.
   На самом деле она не могла выйти, пока Эсти не уберет ширму. Невеньен было не под силу сдвинуть тяжелую рамку из пахучей древесины ствилла, веса которой прибавляла плотная ткань. Невеньен уже начала от нетерпения притаптывать ножкой, когда служанка наконец-то справилась с заграждением. Жаль, что ширму нельзя поменять на более легкую - она принадлежала династии Идущих и была одной из самых дорогих вещей в этом доме.
   Эсти охнула, когда Невеньен стремительно проскочила через нее, направляясь к двери. Не растерявшись, служанка резко поставила ширму на место - дерево неприятно заскрежетало по половицам - и поспешила за госпожой. Невеньен обернулась к ней.
   - Все хорошо, Эсти, пока мне не нужна твоя помощь.
   Молодая женщина изогнулась в поклоне.
   - Спасибо, моя королева.
   Невеньен рассеянно проследила за тем, как ее старшая служанка возвращается в молитвенную комнату. Худенькая проворная Эсти, под стать своей госпоже, ей нравилась, хотя манеры служанки не были безупречными. Но она, несомненно, намного лучше той медлительной толстухи, что прислуживала Невеньен до этого. Королева могла обратиться к любому слуге, но Невеньен предпочитала выделить для себя одну женщину, которая бы стала ее спутницей и доверенной в интимных делах. Так сделать советовала мать, для которой ее собственная верная помощница сохранила множество тайн. У Эсти были прекрасные рекомендации, а главное, взять ее советовал Тьер. Возможно, она подойдет на эту роль, хотя судить еще слишком рано.
   - Моя королева?
   Советник Тьер успел опередить ее и замер, вопросительно наклонив голову. Невеньен обнаружила, что, задумавшись об Эсти, остановилась посреди коридора, и разозлилась на себя. Ну что за кошмарный день сегодня, что она никак не может сосредоточиться? В кои-то веки ее позвал муж, и ей следует поторопиться.
   Она расправила плечи и зашагала рядом с высоким мужчиной, который сохранял прямую осанку, несмотря на преклонный возраст. Тьер был одним из самых уважаемых лордов в центральных землях Кинамы и их эльтином, то есть "говорящим". Эльтинов при короле должно быть трое - из северных, центральных и южных владений королевства. Эту должность занимали те лорды, которым безгранично доверяло местное дворянство. Много лет назад Тьер поверг всех в изумление тем, что отказался от претензий на трон и присягнул слабейшему, как тогда казалось, из претендентов - Стильину, королевскому бастарду. Акельен, его младший брат, мог сколько угодно пренебрежительно относиться к окружающим его лордам, называя их собаками, которые пытаются незаметно утащить кость с хозяйского стола, но никогда не позволял себе ни единого грубого высказывания по отношению к Тьеру, а благородство советника не вызывало сомнений даже у его врагов. Он служил внебрачным детям Ильемена Идущего верой и правдой десять лет, и только благодаря ему истинный король до сих пор обладал влиянием, несмотря на то что Тэрьин прочно занял трон и другие претенденты давно сдались. Невеньен помнила, что говорил отец, отдавая младшую дочь замуж за Акельена: "Старик не даст этой затее с королем провалиться". И слушаться отец призывал лорда Тьера, а не мужа. Этому было легко последовать - к главному советнику прислушивались все.
   Для Невеньен же он стал новым отцом. У Тьера не осталось собственных детей, и многие говорили, что в юном бастарде и его жене он видит своих наследников. Может, и так, Невеньен не знала, но ей льстило, сколько внимания королеве уделяет старый лорд - особенно после того пренебрежения, с которым относился к дочерям генерал Стьид. Тьер установил для нее распорядок дня, пригласил учителей, которые должны были обучить ее необходимым королеве наукам, давал разные советы и терпеливо разъяснял то, что она не понимала на собраниях. Все это составляло разительное отличие от других лордов, которые зачастую игнорировали молодую жену своего предводителя, и даже от самого Акельена. Пожалуй, Тьер был единственным, кто хотел сделать из Невеньен королеву - не супругу короля, а женщину, которая смыслит в управлении государством.
   Правда, он никогда не спрашивал, чего хочет она сама.
   - Моя королева, - начал Тьер, - сегодня после обычных вопросов совет будет обсуждать предложение от лорда Гередьеса, которое только что привезли его гонцы.
   Он сделал паузу, чтобы Невеньен могла выудить из памяти сведения об этом человеке. Ее обязанностью было помнить имена и родословные кинамских аристократов, однако высокорожденных в стране насчитывалось немало, и запомнить всех было просто невозможно. Особенно учитывая то, что состав семей постоянно менялся - умирали старики, рождались дети, появлялись новые благородные фамилии, провозглашенные таковыми в награду за помощь очередному королю.
   Возможно, поэтому Невеньен вспомнила про Гередьеса немногое. Его владения, просторные и обильные, находились в нескольких днях пути от Серебряных Прудов, и в число союзников Акельена он не входил. Кажется, он вообще до сих пор держался в стороне от всех, кто хотел заручиться его поддержкой.
   - Лорд Гередьес приглашает короля Акельена и его жену погостить у себя, - продолжал Тьер. - В его письме есть намеки на то, что он готов присоединиться к мятежникам. Однако по некоторым причинам я не уверен в его искренности, и мне не хотелось бы, чтобы вы с мужем покидали поместье. Я приложу к этому все усилия, но прошу и вас, чтобы вы высказали свое мнение. Правительница не имеет права отмалчиваться на заседаниях совета и предоставлять все решать советникам.
   Конечно, Тьер опять был недоволен ее поведением на собраниях. Она и сама была собой недовольна, но... Что она могла сделать, если ее все равно никто не слушал?
   - Хорошо, лорд Тьер. Каким должно быть мое мнение?
   Лучше спросить заранее, чем потом ляпнуть невпопад и заслужить упрек от единственного человека, который о ней беспокоится. Она и так слишком часто вызывала его неудовольствие глупыми поступками.
   - Естественно, вы должны настоять на том, чтобы ваш муж остался в Серебряных Прудах, - мягко произнес Тьер.
   Невеньен кивнула. Пусть Бьелен говорит про нее что вздумается, но она не дура. Она понимает, какую опасность представляют для истинного короля другие лорды. Надев корону, Тэрьин отказался иметь дело с потомком династии Идущих даже тогда, когда лишился последнего наследника. Следующим в очереди решили сделать одного из кинамских аристократов, законно, через завещание, а не через кровопролитные стычки. Прения, кто достоин им стать, велись до сих пор и пока ни к чему не привели. Однако оставался истинный король - бастард, которого ни у кого не хватало сил уничтожить и про которого до времени забыли. "Дремлющий" сейчас, он мог превратиться в серьезное препятствие для нового короля, и претенденты сочтут разумным убрать его с дороги раньше, чем Тэрьин умрет от долгой болезни. Вполне вероятно, что предложение Гередьеса было рассчитано на то, чтобы выманить Акельена и расправиться с ним вдалеке от его друзей в Серебряных Прудах.
   Погруженная в обсуждение с Тьером, Невеньен не заметила, как они подошли к Малому залу советов. Лорд распахнул перед ней орнаментированную дверь, позволяя девушке войти первой. Это было не более чем красивым жестом - главный советник в придворной иерархии стоял выше королевы, хотя номинально ей подчинялся. Однако Невеньен ухаживания старика придали уверенности, и она с признательностью взглянула на него. Аккуратная белая бородка не скрыла его ободряющую улыбку, которая исчезла, когда до вошедших донесся обрывок разговора.
   - В этом нет ничего такого, - ответил кому-то Акельен. - Я лично нахожу его предложение привлекательным.
   - А тебя не смущает, что он вспомнил о тебе только сейчас, когда Тэрьин уже год сидит на троне?
   Невеньен застыла, когда услышала вкрадчивый голос Бьелен, а потом увидела Акельена. Ее муж, уперев руку в бок, стоял в центре зала, украшенного резными панелями с изображениями достижений короля Эвельстеда, первого из династии Идущих. На блестящем паркете вокруг Акельена виднелись грязные следы - он забыл попросить слуг, чтобы после посещения конюшен ему поменяли или вытерли сапоги. На одном из обитых бархатом стульев, предназначенных для членов совета и расставленных в ряд у стены, раскинулась Бьелен. Ее хитрый взгляд из-под пушистых черных ресниц был устремлен на юношу, полные, ярко подкрашенные губы были приоткрыты, а на обнаженных плечах играли тени. Хорошо, что ее новый наряд по крайней мере прикрывал грудь. Бьелен была старше восемнадцатилетнего короля на два года и считала, что в отношениях с ним ей разрешается то, что не позволено другим. Даже его жене.
   Невеньен задрала подбородок и прошествовала мимо них к своему трону из золотистой древесины ствилла, обработанному так, что кресло казалось выполненным из металла. Каблучки вызывающе стукнули по ступеньке, когда она поднялась на возвышение и опустилась на подушку, смягчающую жесткость сиденья. Судя по тому, как Акельен нахмурил густые брови, появление жены оказалось для него неожиданностью. Он забыл ее позвать на обсуждение, потрясенно догадалась Невеньен. Он забыл про жену, зато не запамятовал прихватить Бьелен!
   К щекам Невеньен прилила кровь, а в носу защипало. "Как не вовремя", - пожалела она, смаргивая слезу. Негоже королеве рыдать перед мужем и этой... этой...
   К счастью, Тьер отвлек от нее внимание и спас от позора.
   - Мой король, я имел смелость собрать Малый совет, чтобы обсудить все аспекты вашей возможной поездки, - старик поклонился, извиняясь за принятое в обход Акельена решение.
   - И следует ли ей вообще состояться, - добавила Бьелен.
   Брови Акельена сдвинулись еще ближе. Даже ему было ясно, что она переходит границы дозволенного. В ночной тиши наедине друг с другом можно говорить как угодно и о чем угодно, но при свете дня Бьелен была всего лишь вдовой брата Акельена, бывшей купеческой дочерью. По обычаю она называлась ему сестрой, однако она не входила ни в один совет и не имела права указывать королю и главному советнику, что им обсуждать. Любую другую женщину, исключая особ королевской крови, к которым Бьелен, кстати, не относилась, наказали бы за такую наглость. Но это была Бьелен. Акельен многое спускал ей с рук. И все же сейчас ее слова пробудили в нем гнев.
   - Бьелен, мне повторить, что я сказал? - огрызнулся он. - Я уже все решил, причем без тебя.
   Лукавое выражение на лице Бьелен сменилось на рассерженное. Только ценой невероятного усилия ей удалось вернуть улыбку, но и та выглядела натянутой, а серые глаза метали молнии. Невеньен еле удержалась от мстительной усмешки, хотя в горле еще стоял комок от обиды на мужа. Пусть привыкает; не все только жене переносить вспыльчивый нрав Акельена.
   Неизвестно, чем бы закончилось это столкновение, если бы не ворвавшийся в зал тучный лорд Вьит, королевский казначей. Он так оттолкнул от себя створку двери, что она ударилась о дорогую деревянную панель и оставила царапину.
   - О, прошу прощения! - воскликнул он и обезоруживающе улыбнулся, вытирая кружевным платком лоб. - Я думал, что совет уже начался. Не хотелось пропустить обсуждение действительно интересного события. Кто знает, к чему нас может привести это приглашение?..
   - Совет скоро начнется, - мрачно уверил его король.
   Бьелен сразу поняла недвусмысленный намек. Разметав полы платья в точно выверенном поклоне, женщина с достоинством покинула зал, разминувшись на выходе с лордом Мелорьесом.
   Акельен тем временем занял свой трон по правую руку от Невеньен. Она надеялась, что муж ласково прикоснется к ее ладони, лежащей на подлокотнике, как он это делал в первые дни их замужества, но король был занят собственными мыслями и даже не взглянул на нее. В горле опять стала разбухать обида. "Внутренняя сила", - напомнила себе Невеньен. Мысль о том, что сопернице тоже досталось из-за дурного настроения Акельена, немного ее успокоила.
   - Малый совет собрался, мой король, - объявил Тьер, когда в зал вошли последние лорды и за секретарями, призванными записывать ход заседания, затворилась дверь.
   - Хорошо, - Акельен потер ладони. - Итак, начнем.
  
   * * *
  
   Пронзительный голос Вьита вывел Невеньен из полудремы, в которую она за полтора часа погружалась далеко не в первый раз. Сказывались бессонные ночи, которые она проводила одна в холодной постели, без толку ожидая мужа. Акельен большую часть ночей проводил или у Бьелен, или за игрой с молодыми лордами и офицерами. Сначала он еще как-то оправдывал свое отсутствие, но потом вообще перестал что-то говорить. В Серебряных Прудах тяжело спрятаться. Невеньен и так знала, где ее муж. Сегодня, например, он до рассвета пил вино с капитаном гвардии Дазьеном.
   Акельен давно вскочил с трона и сердито доказывал что-то Вьиту. Казначей промокал покрытое красными прожилками лицо; его объемный живот, одышка и резкий запах, который было не заглушить никакими духами, внушали неприязнь. Рядом с ним Акельен, и без того привлекательный, казался сыном Небес. Подбородок юноши был гладко выбрит, а тени под глазами на бледном лице легко объяснялись тревогами, которые испытывал король. На нем никогда не отражались последствия бурных вечеров, заканчивающихся утром, он не клевал носом и не жаловался на усталость. Одной из причин, почему Невеньен так влюбилась в Акельена, была его кипучая энергия, которой всегда недоставало ей самой. Однако сейчас эта энергия разбивалась о многословие Вьита, как волна о скалы.
   - Неужели нам нечего предложить ему? - возмущенно спросил Акельен.
   - Но, мой король, я ведь уже говорил, наши расходы увеличиваются, а доходы становятся все меньше. Как вы знаете, в Кинаме повысились налоги, и мы ничего не можем с этим сделать, наша платежеспособность стремительно ухудшается. Последний удар по казне нанесло то, что мы выплатили жалованье солдатам, как вы и просили, но нам все равно не хватило денег, чтобы покрыть долг перед замком Снежным. К тому же лорд Боссьер просит помочь ему со снабжением, иначе он угрожает отдать весной пахотные земли в аренду законному королю, как он говорит...
   Два секретаря в конце зала еле успевали макать перья в чернильницы, чтобы записать его высказывания. Акельен то сжимал, то разжимал кулаки, не в силах уследить за быстрой речью казначея, перепрыгивающей с одного предмета на другой. Создавалось впечатление, будто он специально запутывает слушателей. Так оно и было - за этим крылся расчет сбить собеседника с толку, а потом воспользоваться полученным преимуществом. Острым ум Вьита было легко недооценить, и поэтому он участвовал в большинстве переговоров. А благодаря славе рачительного хозяина за ним шли многие лорды, поэтому он стал эльтином центральных земель у истинного короля, и его поддержка была не менее важна, чем Тьера. Кроме того, он умело распоряжался казной, и потеря этого человека мгновенно привела бы к тому, что Акельен стал финансово несостоятельным.
   Сейчас из его речи ясно было только то, что с деньгами все плохо. Невеньен давно потеряла нить разговора и радовалась, что в отличие от мужа ей не нужно реагировать на каждый доклад Вьита. Поначалу она со всей серьезностью пыталась разобраться в делах совета, но не понимала почти ничего из того, что обсуждалось в Малом зале. В любом случае, все решали сидящие здесь восемь человек: семь лордов и король. Мнением королевы, что бы там ни говорил Тьер, никто не интересовался; по традиции ее голос присоединялся к голосу короля. Да и что могла посоветовать пятнадцатилетняя девчонка, которая до этого почти не покидала отцовского поместья?
   Ей здесь было не место, и она это прекрасно осознавала. Невеньен уставилась в окно, на сад. Ей следовало дождаться момента, когда она вставит слова, подсказанные ей Тьером. Сыграть свою роль - вот и все, что она могла.
   Она собиралась прислушиваться к беседе, но, кажется, опять задремала с открытыми глазами, потому что внезапный вопрос одного из лордов заставил ее вздрогнуть.
   - А что по этому поводу думает королева?
   Святой Порядок, что она пропустила? Невеньен испуганно воззрилась на задавшего вопрос мужчину - эльтина Ламана, лорда северных земель, который покинул свои владения и поселился рядом с истинным королем. Камзол из белоснежного сукна был небрежно брошен на соседнем стуле, к кожаным сапогам пристало не меньше грязи, чем к обуви Акельена. Не исключено, что они вдвоем посещали конюшни после тренировки - Ламан, отвечающий за военную мощь истинного короля, был превосходным фехтовальщиком и часто составлял юному королю пару. Ожидая ответа от королевы, он потеребил ворот рубашки и подергал себя за браслет из кости рай-гала, который носили северяне-воины. Нетерпеливый, яростный Ламан сильно не любил духоту и еще больше - затягивающиеся заседания совета. Ему как будто доставляло удовольствие срывать встречи или вносить между лордами смуту едкими замечаниями. Но тот, кто отказывался терпеть его несносный характер, многое терял. Ламан выражал мнение большинства северных лордов, от которых отвернулся Тэрьин в попытке сохранить в мире хотя бы центральные земли. Он был опасным и очень важным союзником. Выставлять себя перед ним дурой точно не стоило, но как выкрутиться из этой ситуации, Невеньен не представляла.
   - Я... Кхм... Я не думаю, что вопрос разобран в достаточной степени, чтобы я могла дать однозначный ответ, - промямлила она.
   Во взгляде северянина промелькнуло презрение. Неужели он понял, что Невеньен все прослушала? Какой стыд! Она вспыхнула и нащупала спасительный холод материнского кольца. Теперь, когда ее чуть не поймали на рассеянности, придется следить за каждым словом. Она не предоставит Ламану еще одной возможности опозорить ее.
   Кажется, никто не заметил, что королева ответила невпопад, и продолжили обсуждать Гередьеса. Обнаружив, что лорды уже перешли к разбору его благонадежности, Невеньен занервничала. Возможно, Ламан не так уж злонамеренно задал ей вопрос - вернуть ее в действительность пора было давно.
   - Я не понимаю вашего беспокойства, лорд Тьер, - говорил лорд Мелорьес, знаток законов, занимающий при дворе Акельена должность главного судьи. Плотный воротник камзола жал ему, но лорд не расстегивал серебряные пуговицы, хотя день был жарким и в зале скопилась духота. Неряшливость могла бросить тень на репутацию Мелорьеса, а он любил безупречность во всем - и в одежде, и в формулировках приговоров. - Вы считаете, что лорд Гередьес может нам угрожать? Он средний лорд со средним достатком. Как претендента на трон Кинамы после Тэрьина его никто не рассматривает, а даже если он сам захочет занять место короля, то вряд ли его кто-то поддержит.
   Он произносил это тоном, который не подразумевал, что с ним можно спорить. Надменный Мелорьес всегда вел себя так, словно его мнение значило очень много - и оно, конечно же, значило. Хотя он находился на грани разорения, когда присоединился к повстанцам, Мелорьес делал все, чтобы утаить эти сведения от огласки, и у него, блестящего интригана, это получалось. Ему быстро удалось занять должность не только главного судьи, но и эльтина южных земель. Взлету при дворе мятежников немало способствовало впечатление, которое производил Мелорьес, - невероятно въедливый, он щурил зеленые глаза, прислушиваясь к чужим словам, и ничего не упускал даже из словесных водопадов Вьита. Сейчас знаток законов поставил своей целью разбить аргументы Тьера, и можно было не сомневаться, что ему это удастся.
   - Более того, стремление лорда Гередьеса присоединиться к нам вполне естественно. Дела истинного короля в последнее время идут неплохо - мы заручились поддержкой нескольких крупных лордов, которым перестала нравиться политика Тэрьина, нас поддерживает достаточное количество людей, мы даже ведем переговоры с арджасским послом. Хотя, конечно, лорду Гередьесу знать о последнем неоткуда, - с усмешкой заметил Мелорьес. - В целом мы сильнее, чем были раньше, когда ввязывались в военные стычки с каждым претендентом. Так что я не могу понять, лорд Тьер, почему вы выступаете против поездки.
   Он с вызовом смотрел на главного советника. Тот открыл рот, чтобы ему возразить, но Акельен успел вперед.
   - Я тоже не понимаю, - заявил он. - Мне надоело сидеть взаперти. Пора показать, что мы не боимся вылезать из своей норы.
   Тьер нахмурился, но Мелорьес, наоборот, улыбнулся тому, что король согласился с ним, а не с главным советником. Невеньен часто отмечала, что в Малом совете идут тихие, но оттого не менее страшные бои за внимание Акельена. Подчинить своевольного бастарда было трудно, и советники, искавшие в этом выгоду для себя, радовались, когда удавалось склонить его на свою сторону. И не важно, что принятое таким образом решение могло идти вовсе не на пользу Акельену, а соответственно, и мятежникам.
   - Вылезти из норы не так уж плохо, - согласился громогласный Ламан. - Демонстрация бесстрашия пойдет нам только на пользу.
   Его позиция была ясна заранее. В поместье северянину было тесно, ему хотелось простора и активных действий, которых в последнее время было мало - мятежники сосредоточились на переговорах, предпочитая решать проблемы словами, а не кровью.
   - Я бы предложил сделать иначе, - вкрадчиво произнес Тьер. - Мы могли бы пригласить Гередьеса к себе и в самом деле устроить ему демонстрацию наших сил.
   - А смысл? - Акельен изогнул бровь. Невеньен, затаив дыхание, наблюдала за ним. Молодой король становился неотразимым, когда так делал. - Если Гередьес намеревается заключить с нами союз и так явно об этом сообщает, то в нашем превосходстве о не сомневается. Зато, поехав к нему, мы оценим то, как он ведет дела в своих владениях.
   Тьер поджал губы. Мысль казалась дельной, хотя было очевидно, что Акельен придумывает повод для того, чтобы выбраться из Серебряных Прудов.
   - Лорд Тьер, вы всерьез считаете, что Гередьес может как-то угрожать нам? Абсурд! - проворчал в глубине зала желчный лорд Камьис - старик того же возраста, что и главный советник. Он был лучшим другом Ильемена Идущего и считал, что время Кинамы ушло вместе с ее последним законным правителем. Из-за этого от него редко можно было услышать что-то кроме недовольства нынешним положением дел. - Гередьес - кто он такой? Никто. Ваши подозрения беспочвенны.
   - Позвольте возразить. Он не никто, и я бы даже поостерегся называть его "средним" лордом. Гередьес выдержал десять лет разрухи без потерь, причем, по моим сведениям, его состояние за это время увеличилось. Многие из нас могут этим похвастаться?
   Тьер одарил каждого из присутствующих продолжительным взглядом. В ответ усмехнулся лишь один человек - лорд Иньит. Как сплетничали в поместье, этот красавец на пути к славе не гнушался грабежами и убийствами, и его богатство выросло на крови и костях. Гередьеса в этом нельзя было обвинить.
   - Пожалуй, я поддержу вас, лорд Тьер, - Иньит качнул продолговатой рубиновой серьгой в ухе. - То, что лорд Гередьес не кажется нам опасным, еще не значит, что это так. Нам неизвестно, насколько сильно он жаждет власти и на что ради нее способен.
   Его слова в полной мере относились к нему самому. Десять лет назад Иньит, двадцатилетний лорд с наделом земли меньше, чем у некоторых крестьян, увидел в междоусобице превосходную возможность урвать для себя кусок побольше. Попытка организовать ополчение, похожее скорее на разбойничью банду, у него не удалась, зато, примкнув к мятежникам, он быстро добился желаемой славы, заполучив вместе с ней шрам на щеку, загадочную серьгу и шлейф безумных историй, приводивших дам в трепет. Иньит не скрывал, что его планы не ограничиваются местом в совете непризнанного короля, но делал слишком мало для таких громких заявлений. Большую часть заседаний он проводил, устремив задумчивый взгляд карих глаз на пейзаж за окном или на резные картины, и для Невеньен было загадкой, что этот человек вообще здесь делает.
   Однако у Акельена он по неизвестной ей причине вызывал раздражение.
   - Если он жаждет власти, я готов с ним поделиться капелькой, лишь бы он был на нашей стороне, - отрезал король. - Я не вижу никаких - никаких! - причин отказываться от поездки. Считаю вопрос закрытым.
   Невеньен поймала укоризненный взгляд от Тьера и опомнилась, что должна была воспротивиться желанию мужа уехать из Серебряных Прудов. Но в этой беседе она однозначно была лишней.
   Тем не менее Невеньен покрепче сжала материнское кольцо, как будто оно могло придать ей сил, и обратилась к Акельену.
   - Мой дорогой муж, я не думаю, что вам стоит соглашаться на эту поездку.
   Он воззрился на нее так, словно с ним заговорила стена. Невеньен и сама ощутила, как жалко прозвучали ее слова. Члены совета аргументировали свое мнение, у нее же не было собственных суждений, а повторять за кем-то ей не хотелось. Она тщетно искала хоть какую-то причину, по которой Акельен должен остаться дома, и не находила. Советники казались абсолютно правыми, в то время как сомнения Тьера не подтверждались ничем внятным кроме его подозрений.
   - Моя дорогая жена, я уже согласился и не собираюсь отказываться от своих слов, - равнодушно произнес Акельен и отвернулся.
   Невеньен сгорбилась. Муж не будет кричать на нее и портить с ней отношения - ему все еще нужна армия, которую ему пообещал генерал Стьид. Но и заинтересован в своей жене он не был...
   Вьит, воспользовавшись паузой, принялся стенать, что на впечатляющую поездку не хватит денег. Дела у повстанцев, может, шли и неплохо, но у их казны - не очень.
   - Не забывайте про охрану, и про слуг, и про кареты, и про подарки, которыми нужно будет одарить хозяина, и про остановки на постоялых дворах, и про налог на пересечение мостов, который увеличился за последние месяцы, - монотонно перечислял он. - У каждого из супругов должна быть достойная свита, все это нужно оплачивать, а сумма на содержание такого количества человек уйдет немаленькая, и неизвестно, насколько мы задержимся в пути...
   - Значит, я поеду один, - отсек Акельен. - Без жены стоимость поездки сократится, и все будут довольны.
   В зале воцарилось неловкое молчание. Молодой король говорил так, словно Невеньен здесь не было.
   - Но мой дорогой супруг, - выдавила она, - ведь пригласили нас обоих.
   - А что тебе там делать? - искренне удивился Акельен. - Мы ведь будем не развлекаться, а заключать союз.
   От этого заявления Невеньен растерялась. До восьми лет Акельен рос среди простолюдинов, ничего не зная о своем происхождении, да и позже условия, в которых жил юноша, не способствовали появлению галантных манер. Но его прямолинейность порой выбивала из колеи похлеще, чем грубые высказывания конюхов. Значит, он думает, что его жена способна лишь развлекаться? Хорошее же у него мнение о ней! И он не постеснялся выказать свое пренебрежение к супруге перед всеми советниками...
   - Разве король не должен быть единым целым со своей женой и путешествовать всегда вместе? - наивно спросил Ливьин, последний из советников - тощий нескладный юноша с густыми каштановыми кудрями. - Что подумает лорд Гередьес, если увидит вас без вашей королевы?
   Тонкий голос Ливьина сорвался, когда на него обернулся весь совет. Юноша не блистал умом и любил вмешиваться в обсуждения с глупейшими вопросами, вызывая у мужчин многозначительные покачивания головами. Однако его терпели из-за огромного состояния, которым управлял его старший брат Горьин после внезапной смерти их отца. Горьин оказался достаточно хитрым для того, чтобы отправить к мятежникам брата и сделать вид, будто сам он к ним не имеет никакого отношения, а в действительности через Ливьина принимать участие в их планах и снабжать деньгами.
   - Гередьес подумает то, что и должен: что я приехал заключить союз, - ответил Акельен.
   - Но ведь мы король и королева, - возразила Невеньен. - Союз будет нашим общим, и я бы предпочла быть в курсе происходящего...
   Муж посмотрел на нее так, что слова застряли у нее в горле. Для него она была пустым местом. Бьелен еще можно было поставить в известность о чем-то, но ее... Нет.
   - Прошу прощения, моя королева, - мягко произнес Тьер. - Возможно, я не совсем согласен с королем Акельеном, но считаю, что вам следует остаться в поместье.
   - Я бы тоже так посоветовал, - Ламан смахнул с лица светлые пряди волос, выбившиеся из завязанного хвоста. - Если на истинного короля готовится нападение, то хотя бы один из супругов должен остаться в живых.
   Зазвучали голоса советников. Как ни странно, с тем, чтобы королева никуда не ехала, были согласны почти все. Невеньен слушала все это с безразличием. Отправиться вместе с Акельеном она не жаждала - на безопасность, о которой столько говорил Тьер, ей было не наплевать. Однако отказ ранил ее до глубины души. Невеньен не просто оставили дома - Акельен расписался в ее полной бесполезности.
   Вместо нее выбрали Вьита, который должен был помочь истинному королю вести переговоры. Когда секретарь заскрежетал пером, рисуя завершающую документ виньетку, Невеньен услышала в этом звуке шорох ее разрушающихся надежд на сближение с Акельеном. Да, она верная жена. Все, что она может - это верить и ждать, что когда-нибудь ее жизнь перестанет быть настолько тоскливой.
  
   * * *
  
   Часы, отпущенные на рукоделие вместе с другими леди, пролетели для Невеньен быстрее, чем совет, но были не менее изматывающими. Сегодня она решила угодить жене Ламана и вышить узор из ястребов - символа их семьи. Леди Миллена показала новый способ, как делать стежки, но если ей и польстило внимание королевы, то она ничем это не показала. Миллена была истинной северянкой - флегматичной, белесой и рыбоглазой. Поддерживать с ней беседу оказалось сложно, и в конце концов Невеньен отчаялась укрепить дружбу с этой ледяной женщиной. Тем более что и вышивка из-за нехватки сноровки получилась кривоватой.
   Невеньен отложила пяльцы. Сегодняшние рукодельные посиделки вообще вышли неудачными из-за отсутствия леди Эмельес, жены Вьита. Пышная седая женщина, чем-то напоминающая Невеньен мать, стала душой компании. Она находила темы для разговоров и включала в них королеву, поэтому Невеньен всегда с нетерпением ждала ее прихода. В последние два дня Эмельес нездоровилось, и Невеньен послала к ней личного лекаря вместе с пожеланиями скорейшей поправки и букетом цветов, чей аромат успокаивал головные боли.
   Пропустила посиделки не только Эмельес. Посещать их рекомендовалось всем леди в поместье, но аристократок здесь было всего несколько человек, и рукоделие не присутствовало в их списке самых важных дел. Чаще всего в собственных покоях оставалась Иллирен, жена Тьера. Эта старая женщина нравилась Невеньен, но была слаба здоровьем. Ну и, конечно, совсем не посещала эти встречи Бьелен. Она пришла только в первый раз, когда недавно приехавшая в поместье королева знакомилась с дамами. Молодые леди хихикали над тем, что Бьелен даже один ровный стежок сделать не в состоянии, а спицами способна заколоть саму себя, но Невеньен подозревала, что причина совсем в другом.
   Она вздохнула, снова вспомнив печальную сцену на совете. Если бы приличия позволяли Акельену взять к Гередьесу Бьелен, то он был сделал это, невзирая на собственные слова о том, что он едет "не развлекаться".
   - Эсти! - позвала Невеньен. Служанка выглянула из-за угла. - Принеси что-нибудь поесть.
   Ужинать было еще рано, но голод мучил ее уже пару часов и от грустных мыслей только усилился. Этикет не позволял набивать рот при сотрапезниках, а здешние леди, следящие за фигурой, ели очень мало. Невеньен не смущалась только в обществе Эмельес, которая любила покушать сама и поощряла королеву, говоря, что молодому организму нужно откуда-то брать силы для роста. Спустя месяц жизни в Серебряных Прудах Невеньен по достоинству оценила правило, по которому стол в Вечернем зале накрывался только на праздники и в обычные дни дворяне питались у себя в покоях.
   - Моя королева, вам принести полноценный ужин или легкие закуски? Только что для вас передали записку с приглашением.
   - Правда? И от кого же? - удивилась Невеньен. Ее редко кто тревожил - она не успела завязать с кем-то из здешних дам близкие отношения.
   Эсти загадочно улыбнулась.
   - От лорда Иньита.
   Невеньен взяла чашку со столика и отпила остывший чай, чтобы скрыть смятение. Что от нее понадобилось этому сердцееду? Он обращал на королеву ровно столько же внимания, сколько и прочие мужчины, то есть почти нисколько. Кудряшка Эмьир, сестра Ливьина и ужасная любительница сплетен, рассказывала, что Иньит постоянно ужинает с разными женщинами. Может быть, просто до нее наконец дошла очередь? Нет, вряд ли. Лорд-разбойник сегодня был до странности словоохотлив на совете и даже настаивал на том, чтобы королева поехала к Гередьесу вместе с мужем. Наверняка это как-то связано между собой.
   - Передай мое согласие, - ответила служанке Невеньен и добавила: - По дороге все-таки захвати что-нибудь перекусить.
   Через час, принарядившись и предупредив девушек-прислужниц, куда отлучается, она бодро зашагала по коридору, а позади нее семенила Эсти. На первом этаже впереди разносились звуки музыки и смех Акельена - он развлекался с кем-то из друзей в Вечернем зале, предназначенном для отдыха и удовольствий. Король часто устраивал подобные вечера с менестрелями, выпивкой и игрой в оттайрин. Он не обязан был звать на увеселения жену, и Невеньен еще до свадьбы много раз предупреждали, что так и будет, однако ее все равно обожгла обида. Прикусив нижнюю губу, она стала подумывать, не пройтись ли ей мимо Вечернего зала с гордым видом. Это покажет Акельену, что у его королевы тоже есть дела и она не будет, как отшельница, закрываться в своих покоях. В следующее мгновение, услышав женский смех, Невеньен изменила мнение. Там, где Акельен, наверняка была и Бьелен, а встречаться лишний раз с этой мерзкой женщиной ей не хотелось. А с Акельена может статься отдать ей приказ вернуться в комнаты - она ведь верная жена и должна ждать своего мужа хоть целую вечность.
   - Первозданный Хаос! - сердито сказала она самой себе, разворачиваясь назад в поисках лестницы.
   Ее мать говорила, что Невеньен сама принесет себе больше всего проблем, и в данный момент девушка была готова это признать.
   Когда она добралась до комнат лорда на третьем этаже, ей не нужно было хлопать себя по щекам, чтобы придать им румянец, - они и так разгорелись из-за подъема по крутой лестнице и из-за злости Невеньен на собственную трусость. Ну ничего, в следующий раз она наберется смелости и пройдет мимо Бьелен и Акельена под ручку с Иньитом! Чтоб Акельену пусто было!
   Взгляд на верзилу, замершего у дверей лорда, охладил ее пыл. Загорелый гигант с руками-лопатами, рваным ухом и щербатой улыбкой, неотрывно сопровождавший своего хозяина, вызывал у нее дрожь. Девушки во главе с Эмьир шептались, что Иньит не завязал с разбоями, и его слуга сполна подтверждал слухи. Разве станет обычный человек держать у себя в помощниках такое страшилище, да еще с мечом на поясе? Охраной поместья занимались солдаты и гвардейцы, и постоянно держать при себе воина у его обитателей не было нужды. Однако Иньит, судя по всему, считал иначе. А вдруг он знает что-то такое, чего не знают все остальные? Надо обязательно спросить у него.
   С не слишком изысканным поклоном слуга открыл дверь перед королевой и ее служанкой и зашел следом за ними. Невеньен на мгновение застыла, моргая и позволяя глазам привыкнуть к полумраку после ярко освещенного коридора.
   Она ожидала увидеть что-то соответствующее легендам, ходящим вокруг Иньита: обстановку разбойничьей пещеры или притона пьяниц. Истина ее разочаровала. Гостиная представляла собой жилище холостяка, который равнодушен к уюту. Слуги вычищали камин, стирали пыль с полок, но ничего не могли сделать с разбросанными бумагами, забытой в углу книгой или сваленными на читальном столике принадлежностями по уходу за оружием. На стенах вместо украшений висели мечи, а единственный гобелен изображал сцену охоты. На комоде блестел золотой сервиз, инкрустированный рубинами, - роскошь для человека, чье состояние было нажито совсем недавно. Деревянную панель на стене покрывали шрамы, а на полу под ней валялись свежие щепки. Кто-то упражнялся в метании ножей, не жалея о том, что резьба будет безнадежно испорчена. В конце комнаты, у растворенного окна, стоял небольшой стол, накрытый на две персоны. Иньит в темно-синем камзоле любовался садом. Услышав скрип двери, он поднялся и протянул Невеньен руку.
   - Моя королева, я очень рад, что вы нашли время навестить меня.
   Какое-то мгновение она колебалась, идти ли ей дальше. Беспорядок производил на нее отталкивающее впечатление. Не зря она сначала выбрала стезю Тельет, пока после замужества ей не посоветовали стать прихожанкой храма Небес и Бездны, чей культ в Кинаме был популярнее. Вспомнив, какой развал в личных комнатах Акельена, которые он не делил с ней, она все же вложила свою ладонь в руку Иньита. Мужчины одинаковы, и с этим ничего не поделаешь.
   Мозоли лорда царапнули нежную кожу Невеньен, и она с удивлением заметила, что его ногти лишь чуть-чуть длиннее, чем у слуг. Причем он не носил металлические когти - кольца, которые дозволялось надевать воинам благородного происхождения из-за того, что ногти мешали им в сражениях. Забытые накладки лежали на комоде рядом с сервизом. Видимо, детство, проведенное в бедности, наложило на Иньита такой же отпечаток, как и на Акельена, который обладал огромным количеством неприличествующих королю привычек. Иньита, по крайней мере, нельзя обвинить в неухоженности.
   Обменявшись несколькими вежливыми фразами - о погоде и прочих мелочах, - они сели за стол. Его маленькие размеры не давали разместить на нем много еды, и Невеньен порадовалась, что перекусила раньше. Судя по скромной порции Иньита, он и не намеревался устраивать настоящий ужин. Зато бутылка вина и поднос с пирожными намекали на продолжительную беседу. Невеньен забеспокоилась, не увидев пузатого чайника, который всегда для нее готовили. Не собирается ли лорд ее опоить? Или, внушила она себе успокаивающую мысль, он видит в ней взрослую женщину, которая не отгораживается от мужчины чайником.
   Иньит улыбнулся, когда гостья отпила из кубка.
   - Вам нравится? Его везли для меня из южных земель.
   Вино явно разбавили и, возможно, подсластили. Во всяком случае, оно было лучше той гадости, которую ей приходилось пить на собственной свадьбе и от которой у нее сворачивались язык и желудок. Вряд ли Иньит регулярно пил разбавленное вино, скорее всего, он пытался угодить королеве. Не сказать, что у него получилось - напиток все равно не казался Невеньен приятным, - но сообщать ему об этом не стоило.
   - У него мягкий вкус, - похвалила она.
   - Да, - кивнул Иньит. - Я знал, что вам понравится. Похоже, вы совершенно не против некоторых отклонений от традиций.
   Неаккуратно поставленный кубок зазвенел, ударившись о край серебряного блюда. Невеньен стало дурно от своей глупости. Правила требовали от замужней женщины, чтобы она, собираясь посетить одинокого мужчину, получила сначала на это разрешение от мужа, а тот должен был послать с ней своего доверенного. Невеньен забыла об этом - с другими мужчинами, кроме Акельена, она до сих пор нигде не уединялась, да и жители Серебряных Прудов, где все было на виду, и без того знали, кто куда пошел. А ведь ее столько раз предупреждали! Оставалось молиться, чтобы ее вольность никто не заметил. В конце концов, Эсти всегда сможет подтвердить, что ее госпожа не делала ничего непристойного.
   Грубый голос верзилы подсказал Невеньен, как перевести тему и замять неловкость.
   - Ваш слуга все время носит с собой меч, хотя поместье хорошо охраняется солдатами. К чему вам такое отклонение от традиций?
   - Моя королева, вы проницательнее, чем я думал. Так скоро подходить к волнующим меня вопросам... - Иньит прищурился и с деланным беспокойством покачал головой.
   Мать очень долго учила Невеньен непринужденно смеяться, когда наружу стремятся вырваться совсем иные эмоции. Вот и сейчас, когда у нее внутри все напряглось, смех получился естественным. Какие вопросы, связанные с мечами и охраной, могут его волновать? И главное - причем здесь королева?
   - Бирди сопровождает меня повсюду, - тем временем объяснял Иньит. - Я часто путешествую, а на дорогах сейчас неспокойно. Я и сам немного фехтую, - он улыбнулся с притворной скромностью, - но все же предпочитаю, чтобы мне кто-то прикрывал спину. У Бирди это отлично получается. А что до того, почему он не снимает меч даже в поместье, то... береженого Небеса берегут.
   - То есть вы считаете, что здесь опасно?
   Иньит отставил тарелку и заглянул девушке в глаза.
   - А я могу говорить прямо? - понизив голос, спросил он.
   Она оглянулась и вдруг осознала, что место у раскрытого окна выбрано вовсе не ради хорошего вида и свежего воздуха. Эсти и Бирди сидели у двери и разговаривали. Они не слушали беседу господ, да и не могли бы его услышать - пение птиц и шум ветра заглушали звуки, делая слова неразборчивыми.
   У Иньита стоит поучиться тому, как заманивать дичь в свои сети. Только Невеньен не нравилось, что в роли дичи сегодня выступила она.
   - Конечно, вы можете, - тихо разрешила она.
   В темных, почти черных глазах лорда засветилось удовольствие. Он не сомневался, что ему позволят говорить.
   - Скажите, моя королева, почему вы считаете, что в поместье не опасно? - Невеньен растерялась, и он уточнил свой вопрос: - Почему Тэрьин не нападает на нас, не пытается уничтожить рассадник мятежников?
   - Потому что казна Кинамы истощена, а войска истрепаны в междоусобицах, - осторожно ответила Невеньен. Ответ на вопрос был вроде бы очевидным, но, может, Иньит знает больше, чем она? - Тэрьин на троне всего год, он на грани смерти после очередного покушения, и ему не до расправы над нами. Он понимает, что может умереть в середине новой гражданской войны, и тогда победителем станет истинный король.
   - Тэрьин болен, но только его лекарю известно, на грани смерти он или нет, - поправил Иньит. - Вы не думали о том, что временное затишье может быть его хитрой стратегией?
   - Не исключено, - Невеньен пожала плечами.
   Теперь она уже не радовалась тому, что собеседник воспринимает ее не как ребенка. И отец, и Акельен были уверены, что политика - дело неженское, и берегли невинный разум Невеньен от грязных интриг. Так, по крайней мере, говорил отец, отправляя дочь в ее комнату, когда среди гостей начинались рассуждения на эту тему. Лишь Тьер считал необходимым рассказывать королеве, какая сейчас в королевстве ситуация, но усилий главного советника не хватало, чтобы просветить подопечную.
   Кажется, Иньит догадался о ее некомпетентности. Он откинулся назад и изучал гостью взглядом.
   - Моя прекрасная королева, почему вы так мало интересуетесь проблемами страны, которая однажды будет вашей, и жизнями людей, которые принадлежат вам?
   В его голосе звучали одновременно печаль и обещание. Невеньен нахмурилась. Уж кому ее упрекать, так точно не ему.
   - А что я могу сделать? У меня есть супруг, истинный король, - напомнила она, отпив еще глоток из кубка. - Он и должен управлять государством, а я могу лишь его поддерживать...
   В голосе все-таки прорвалась горечь, которая так и не рассосалась после сегодняшнего заседания совета. Акельен даже просто поддерживать себя не давал.
   - Но ведь сила противостоять Тэрьину именно в ваших руках, - перебил ее Иньит.
   Невеньен подавилась вином и махнула подскочившей Эсти, чтобы та оставалась на месте. Сила? В ее руках? Да еще противостоять королю Кинамы? Этот проклятый разбойник издевается над ней. Муж считает ее бесполезной, она целый день мучается, чтобы откопать у себя внутри источник внутренней силы, а Иньит приписывает ей такое.
   Откашлявшись, Невеньен натянула улыбку в попытке скрыть раздражение.
   - Простите, лорд Иньит, я вас не понимаю. Здесь, - она скривилась, поднимая ладони, - нет никакой силы.
   Невеньен охнула, когда он поймал и легонько сжал ее правую руку.
   - Вы ошибаетесь.
   Иньит оказался неожиданно близко к ней, и она поняла настоящее предназначение узкого столика. Отдалиться от лорда было невозможно, разве что сбежать в противоположный угол. Впрочем, ей этого и не хотелось. Ее сердце билось быстрее, когда пальцев касалось теплое дыхание Иньита. Он почти так же красив, как Акельен, внезапно поняла Невеньен. Жаль, что так стар. Чувствуя, как разгорается лицо, она бросила опасливый взгляд на Эсти, но та отвернулась от королевы и беззаботно болтала о чем-то с Бирди. Похоже, они тоже нашли общий язык.
   В его ухе покачивалась, приковывая к себе внимание, серьга. Невеньен перевела взгляд на нее - только ради того, чтобы не таращиться на губы Иньита. Кроваво-красный минерал блеснул гладкой гранью. Странно - хотя это не могло быть ничто иное, кроме рубина, его цвет казался более густым, чем у других камней, и давал не светлые, а темные отсветы.
   Когда Иньит выпустил ее ладонь, Невеньен ощутила сожаление. Не считается ли это изменой мужу?
   Беспокойство, промелькнувшее в ее глазах, Иньит истолковал по-своему.
   - Не волнуйтесь, моя прекрасная королева, я все объясню. Причем без трехчасовых вступлений, - усмехнулся он, намекая на сегодняшний совет. - Вас то ли намеренно держат подальше от принятия решений, то ли сбивают с толку, я не знаю. Но думаю, что вам полезно разобраться в том, что происходит вокруг вас. Надеюсь, вы меня выслушаете.
   О да, Иньит умел заинтриговать. Невеньен сейчас была готова слушать даже козлиное блеяние.
   Он принял чуть более расслабленную позу, зная, что завоевал ее безраздельное внимание.
   - Я расскажу вам, как вижу ситуацию я, - начал лорд, и в его взгляд вернулась жесткость. - Тэрьин действительно ослаблен, но не трогает нас он и по другой причине. Он удерживает королевский трон уже год, а это дольше, чем получалось у кого-то до него. Причем он делает это, как вы сказали, на грани смерти. И чем дольше он сидит на троне, тем больше к нему привыкает и народ, и знать. Тэрьин может ждать - у него есть армия, пусть и поредевшая, которую он исправно кормит. Мы в это время сидим здесь, в поместье, и тратим каждый день по три-четыре часа на бестолковые советы, устраиваем спектакли друг перед другом, рассуждаем о своей казне и новых союзниках. Мы ждем, как и Тэрьин, но не потому, что сами этого хотим, а потому что у нас почти нет солдат. Ламан говорит, что большая часть северных лордов поднимется по призыву истинного короля, но правда ли это? Еще через год они могут сказать, что у них нет людей. Так что Тэрьину выгодно ждать.
   - С тем же самым успехом он может дождаться того, что мы переманим у него союзников, - парировала Невеньен, вспомнив ссору Тэрьина с ее отцом. Награду за победу в сражении, по праву предназначавшуюся Стьиду, отдали генералу Севера, Таннесу Грайлу по прозвищу Волк. Отец был в ярости - он рисковал жизнью, возглавил атаку, а наградили человека, который не принимал участие в бою, зато был близким другом короля. Скорее всего, это тоже был некий план Тэрьина, но привел он к тому, что обиженный генерал отдал дочь в жены мятежнику. Еще несколько подобных ссор, и все королевство перейдет под начало истинного короля.
   - Конечно, - кивнул Иньит. - Тэрьин наверняка боится этого. И, вероятно, именно поэтому появились слухи о списках лордов - наследников трона.
   - Но ведь у Тэрьина действительно нет наследников, кроме племянницы.
   - Да, и он много раз объявлял, что не передаст ей трон, потому что ее семейка этого недостойна. Но у списков может быть еще одна цель.
   Он молчал, пока девушка не выдержала и не спросила:
   - Какая?
   - Претенденты - сильные лорды, которые сами могли бы стать мятежниками, как и мы, - начнут сами избавляться друг от друга, а Тэрьину останется только прополоть грядки.
   - Но моего мужа никогда не внесут в этот список.
   Об этом Тэрьин тоже говорил не раз. Он не верил, что у Ильемена Идущего были внебрачные сыновья. Кроме того, в сражении со Стильином погиб его старший сын, а такое не прощается, пусть даже Стильин умер, а на Акельене вины за это нет.
   - Он сам по себе, без всяких списков, достаточная угроза. Просто потому, что он бастард Ильемена Идущего. Очень многие захотят убить его, пока он не наберет новых союзников и не придется сталкиваться с ним на поле боя.
   - Поэтому Тьер и боялся отпускать его на встречу с Гередьесом, - согласилась Невеньен.
   Пока что Иньит не сказал ничего нового. От мнимого союзника всегда можно было получить удар в спину, вне зависимости от сочиненных Тэрьином списков.
   - "Боялся" - какое правильное слово, - мрачно произнес Иньит. - Мы боимся даже Гередьеса, хотя он пустое место. Мы сидим в Серебряных Прудах, как в тюрьме, в которую сами себя заперли. Главный советник удерживает короля от любых решительных поступков, потому что боится того, к чему это может привести; королеве не рассказывают об истинном положении вещей, потому что боятся, что она начнет сама принимать решения; и все мы в глубине души боимся, что кто-нибудь из претендентов на трон осмелится и нападет на нас. Мы изображаем из себя действенное правительство, хотя на самом деле мы раскрашенные куклы, которые исполняют каждодневные бессмысленные церемонии и постоянно трясутся от страха и бессилия.
   Невеньен поджала губы. Сказанное очень походило на оскорбление, и если бы она не чувствовала правоту Иньита, то молча встала и ушла бы отсюда. Впрочем, она сама позволила ему говорить прямо. Пожалуй, если ей когда-нибудь снова такое предложат, стоит отказаться.
   - Моя королева, у вас есть сила оживить этих кукол, - внезапно произнес лорд.
   - Что?..
   - Мы боимся, потому что у нас слишком мало войск, - терпеливо объяснил Иньит, подливая вино в опустевший кубок гостьи. - Поэтому мы и вынуждены ждать, когда кто-то что-то сделает, и только потом реагировать на это. Но если у нас будет армия, то мы сможем ударить первыми и вселить страх в наших врагов.
   Глупость какая-то. Он должен был обратиться к Ламану или Акельену. Зачем он говорит все это ей? Она не полководец и уж точно не сможет вытащить из рукава вместо птичьих костей огромную армию, как поступали героини сказок.
   - Какое это имеет отношение ко мне?
   - Генерал Стьид вместо богатого приданого за дочерью обещал поддержку своей армии, если истинный король нападет на Тэрьина. Как выдумаете, кому охотнее будут подчиняться войска - человеку, чье благородное происхождение можно поставить под сомнение, или вам, дочери их предводителя?
   Кубок снова звякнул о блюдо. Лестно, конечно, что Иньит видит в ней великого полководца, но она в военные вожди точно никогда не метила.
   Лорд весело смотрел на нее и болтал вином в кубке.
   - Вы удивлены, - с утвердительной интонацией сказал он. - И наверняка думаете о том, что в Кинаме женщины, выйдя замуж, переходят в семью мужа и полностью вычеркиваются из жизни семьи своих родителей. Но это не совсем так. Согласитесь, что для отца и матери ваше мнение будет важнее, чем мнение вашего мужа, человека, которого они практически не знают. Только в вашей воле убедить генерала Стьида, что время пришло, пора выполнять обещанное и отправлять войска.
   - Но я не полководец, - слабо возразила Невеньен.
   - Вы королева. По древнему северному закону - а вы замужем за потомком северной династии, не забывайте, - вы принимаете на себя управление армией, если король болен или отсутствует. Вы можете в любой момент отдавать приказы гвардейцам, и они обязаны вас слушаться.
   У Невеньен закружилась голова, то ли от вина, то ли от слов Иньита. В начале истории Кинамы некоторые королевы, овдовев, действительно принимали в свои руки не только бразды правления, но и руководство армией. Но это было давно, и Невеньен никогда не примеряла на себя образ воинственной девы. Да и, в конце концов, кто позволит пятнадцатилетней - пусть ей и почти шестнадцать! - девчонке командовать солдатами? Так она, рассмеявшись, и сказала Иньиту.
   Его это не смутило.
   - Король редко сам разрабатывает тактику и стратегию, обычно он дает своим полководцам цель, а те организуют солдат. Один верный генерал у вас уже есть. Лорд Ламан прислушивается к вам, разве вы не замечали?
   Она не замечала, потому что не говорила ничего такого, к чему следовало бы прислушаться. Впрочем, к доводам Иньита снова было не придраться - Ламан на каждом совете, как и сегодня, донимал королеву непредвиденными вопросами, только она полагала, что северянин стремится ее поддеть. Похоже, она ошибалась.
   Невеньен залпом осушила кубок и тоскливо уставилась на металл, подперев рукой подбородок. Ей всегда говорили, как она должна поступить, а любую самодеятельность, если она не касалась вышивки, встречали либо с громким, либо с молчаливым укором. Ее попытки усилить свое влияние вроде узора из ястребов ничего не давали - придворные продолжали не замечать королеву. Как изменить отношение к себе, Невеньен не представляла, хотя очень этого хотела.
   - Ну и что мне делать? - с отчаянием спросила она у себя, с опозданием сообразив, что произнесла это вслух. Хоть и разбавленное, вино явно подействовало на ее разум.
   Голос Иньита принес успокоение и забрал с собой все ее волнения.
   - Все очень просто, моя королева. Настаивайте на своем мнении. Для начала убедите вашего мужа, что он должен взять вас к Гередьесу. И почаще напоминайте отцу, что нам нужна его армия. Вам пора брать управление в свои руки, и тогда, - он снова прикоснулся к ладони Невеньен, - они наполнятся силой.
  
   * * *
  
   Невеньен стояла у окна в молитвенной комнате и смотрела, как собирается отъезжать ее муж. Первое сражение с ним было жестоко проиграно - никакие аргументы не убедили его, что он должен отправиться к Гередьесу вместе с женой. И впервые Акельен накричал на нее из-за того, что она заставляет его отступиться от своего слова и пристает с дурацкими затеями. Позавчера Невеньен проплакала почти всю ночь.
   Она прислонилась лбом к окну. Тонкая золотая диадема ударилась о стекло. Утром прошел дождь, и земля во дворе превратилась в месиво. Один из слуг, тащивших тяжелый сундук с вещами короля, оступился, и его ноша упала в грязь. Кеппи, старший слуга Акельена, заорал на него и потребовал вычистить сундук. По двору, и так полному суеты, забегали еще и служанки с тряпками. Лошадь под Нэньей, дневным магом и телохранителем короля, носительницей майгин-тара, взбрыкнула, и женщина принялась ругаться, что ей дали непослушного коня. Конюх громогласно оправдывался, что если бы кобыла Нэньи не собиралась так некстати ожеребиться, то все было бы в порядке. За ними разворачивалась целая процессия - пятнадцать королевских гвардейцев, превосходных солдат, призванных защищать жизнь Акельена.
   Двор представлял собой хаос, и каждое мелкое происшествие задерживало отъезд короля. Акельен со скучающим видом сидел в карете уже полчаса. То и дело в каретном окошке показывалось красное лицо Вьита - он что-то увлеченно рассказывал королю, не замечая его угрюмую мину. Возможно, сейчас Акельен сожалеет, что не взял с собой жену вместо казначея, мстительно подумала Невеньен.
   Акельену, судя по всему, надоело терпеть Вьита, и он распахнул дверцу кареты, спустившись на ступеньку. В этот момент внизу снова поднялся шум, но его причину от королевы скрыл козырек крыльца. Кеппи бросился ко входу в поместье, кто-то из служанок ахнул. По двору разнесся надломленный старческий голос.
   - Гемми! Мальчик мой, Гемми, куда же ты едешь? Мальчику нельзя покидать поместье, так приказал король Ильемен!
   Акельен побледнел. Пожилая женщина успела выскочить на середину двора и отказывалась уходить. Кеппи со слугой-сехеном схватили ее подмышки, так что ее костлявые ноги в испачкавшихся юбках приподнялись над землей, и силой увели в дом. Служанка, молоденькая девочка, приставленная к старухе, обливалась слезами и причитала, что ничего не могла с ней сделать.
   - Плохое предзнаменование, - пробормотала Невеньен.
   Голос сумасшедшей старухи, запрещающий истинному королю покидать поместье, звучал голосом богов. Кеса была юродивой, которая всю жизнь прожила в Серебряных Прудах. Говорили, что она ясновидящая, и поэтому за женщиной ухаживали вместо того, чтобы выгнать. На беду, Акельена она звала детским именем - Гемми. Он рвал и метал, когда слышал это, а его настроение портилось на весь день. Хуже начала путешествия не придумаешь.
   Король считал так же.
   - Живее, сукины дети, живее! - заорал на слуг.
   Как назло, рядом с ним в этот момент поскользнулся помощник конюха, юноша-сехен. Пытаясь удержаться, он задел карету и сильно ее толкнул. Ему это не помогло - он все равно упал на колено, но Акельен, который задирал ногу, чтобы вернуться к Вьиту, из-за него пошатнулся.
   - Тупица! - выкрикнул король, разворачиваясь и пиная поднимающегося с земли сехена ногой в лицо.
   Слуга рухнул в грязь, раскинув руки. Невеньен охнула. Какая жестокость! Из носа сехена потекла красная струйка. Он схватился за лицо, размазывая кровь и отпечаток сапога Акельена по безусым губам. Затем, опомнившись, подскочил и поклонился, бормоча извинения. Король не обратил на него внимания - он уже забрался в карету, хлопнув дверцей.
   Будь слуга кинамцем, Акельен не поступил бы так, однако подобное обращение с сехенами всеми считалось нормальным. Отец Невеньен тоже бил слуг-южан, причем ограничивался выговором за те же проступки, если их совершали коренные кинамцы. Но разве это правильно? Не существовало никаких законов, по которым сехены должны были занимать более низкое положение, чем другие граждане страны. Когда северяне завоевали Тьерру - так называлось государство на землях, которые теперь были в Кинаме центральными, - тьеррцы не превратились в рабов, наоборот, со временем подавили северян численностью и стали играть ведущую роль в государстве. Учителя истории и политики говорили, что благодаря этому Кинама превратилась в могущественную державу. И поведение Акельена... Невеньен тяжело вздохнула. Король не должен так относиться к подданным, кем бы они ни были. Почему он этого не понимает? И не начнет ли он - пальцы девушки кольнуло холодом стекла - когда-нибудь обращаться с женой так же, как с сехенами?
   За ширмой закашлялся Лэмьет, нетерпеливо зашуршала Эсти. Всем, в том числе и Невеньен, надоело сидеть в молитвенной комнате, но от традиций было никуда не деться. Королева провожала своего мужа, не выходя из поместья, потом закрывалась в храме или молитвенной комнате и просила богов, чтобы королю в поездке сопутствовала удача. Однако Невеньен успела четыре раза прочитать молитвы и еще попросить Тельет о заступничестве, а карета Акельена до сих пор стояла внизу. Соблюдая порядок, девушка не выходила из комнаты, по крайней мере затем, чтобы не сталкиваться с слугами. Они мельтешили так, будто узнали о путешествии только что, хотя о нем объявили три дня назад.
   Невеньен села на стул и принялась ждать. Это единственное, что оставалось делать верной жене. После отъезда мужа королеве запрещалось покидать дом, точнее, не рекомендовалось - с веками жесткие требования традиций ослабли. Да Невеньен и некуда было уйти из Серебряных Прудов. Иньит прав, называя и ее, и поселившихся здесь лордов куклами. Они действительно куклы, которые без воли хозяина не способны покинуть свою полку.
   Миновало полчаса, прежде чем король и его сопровождающие наконец тронулись с места. Убедившись, что карета исчезла за горизонтом, Невеньен попросила Эсти отодвинуть ширму и направилась в свои покои. Лестница навеяла на нее воспоминания о трех предыдущих вечерах. Королева, уходя от Иньита, не могла определить, это она раскачивается или ступеньки так расшатались, что убегают из-под ног. Далеко не сразу она догадалась, что вино, которое ей предлагает Иньит, вовсе не разбавленное.
   Сегодня встречи с ним не будет - через несколько часов он, вслед за Акельеном, собирался отлучиться из поместья по своим делам. Невеньен не знала, огорчаться этому или радоваться. Она поразительно быстро успела привыкнуть к его компании и заговорщицким улыбкам на советах.
   Иньит ненавидел долгие вступления и сразу выдавал резкие суждения или советы. Он не смягчал факты, как это делал Тьер, и если он считал Ливьина напыщенным идиотом, то так об этом и говорил. Сначала его прямота ужасала и сбивала с толку, но скоро Невеньен ее оценила. За кружевными выражениями других лордов иногда было не разобрать суть, зато всегда было ясно, что имеет в виду Иньит. Он не стеснялся объяснять королеве, что она делает не так, никогда не злился на нее за глупость, рассказывая все по второму разу другими словами. И он верил в нее. Искренне, без масленых глазок и вежливой маски на лице, как у некоторых леди или лордов, которые пытались подольститься к королеве. Это подкупало Невеньен больше всего.
   Она была уверена, что Иньит попросит что-нибудь за советы: пост главного советника, когда Тьер окончательно состарится, или что-то вроде того. Но он ни разу так и не упомянул о награде, зато постоянно мечтал о том, какой прекрасной будет королева с ее армией. Невеньен это смущало, однако сама она не начинала разговор о благодарности. Тьер предупреждал, что правитель должен одаривать только за результат, и если Иньит будет полезен ей и дальше, то она найдет, как продемонстрировать ему признательность.
   Воспоминание о лорде вызвало у нее вздох. Удивительно, что этот человек, такой безучастный на советах, оказался настолько неравнодушным к будущему королевы.
   - Дорогая сестра, уже тоскуете по мужу?
   Едкий голос Бьелен, поднимающейся по лестнице, прозвучал так неожиданно, что Невеньен вздрогнула, и ее нога в атласной туфельке соскользнула со ступеньки. Невеньен вцепилась в поручень, едва удержавшись от падения. Наверное, Бьелен на это и рассчитывала. Забери первозданный Хаос тот день, когда эта мерзкая женщина вошла в семью Стильина и стала будущей сестрой для Невеньен! Ни Бьелен, ни ее служанка Лима не шелохнулись, чтобы помочь королеве.
   - Идете помолиться Небесам о счастливой поездке своего брата? - язвительно отозвалась Невеньен.
   Бьелен улыбнулась, дернув обнаженными плечами. Только дурак не понимал, что она смотрит на Акельена не как на брата. Да и он видел в ней не сестру.
   - Я думаю, ваша горячая молитва уже впечатлила всех небесных богов, но все равно помолюсь о его скорейшем возвращении.
   Она застенчиво опустила длинные ресницы, и Невеньен закусила губу. Конечно, ведь вернется Акельен в постель любовницы, а не к жене.
   - Моя королева!
   Невеньен повернулась к Бьерду, управляющему, который смотрел на нее с пролета внизу. Денек у него выдался нелегким из-за отъезда короля, а сейчас, судя по растрепанности, на него свалилась новая напасть.
   - Что случилось, Бьерд?
   - Приехал лорд Таймен Ригнар из северных владений, моя королева. Он огорчен тем, что ему не удалось застать короля Акельена, и хочет дождаться его возвращения. Я бы предложил разместить его в Синем флигеле, если на то будет ваше позволение.
   Лорд Таймен? Невеньен слышала это имя, но не знала, откуда он и что из себя представляет. Синий флигель построили для гостей победнее, тех, чья поддержка не была для Акельена особенно ценна. Бьерд должен был видеть этого Таймена, и если он советовал Синий флигель, пусть так и будет.
   Однако стоило Невеньен открыть рот, как Бьелен, взметнув шелковые юбки, резко развернулась к управляющему.
   - Ни в коем случае не Синий, Бьерд. Это родовой цвет лорда Таймена, но не нужно селить его туда только по этому признаку. Он недоволен, а нам нужно умаслить его. Пусть он займет Зеленый флигель.
   Невеньен скрипнула зубами так, что стало больно. Купеческая дочка лучше нее помнит лордов и их родовые цвета! Стоит добросовестнее отнестись к изучению аристократических семей. Однако пасовать она не собиралась. Бьелен сама подставилась, сообщив ей правильный ход.
   - Хозяйка здесь я, - жестко произнесла Невеньен. - Гость приехал к моему мужу и ко мне, поэтому я буду решать, куда его селить.
   - И где же мне разместить его, моя королева? - вежливо спросил Бьерд.
   - В Зеленом флигеле, естественно, - милостиво позволила она. Это была уступка сопернице, но лучше так, чем досадить Таймену, а потом и Акельену. Король наверняка будет злиться, что его союзник остался недоволен приемом. - Лорд Таймен - важный гость.
   Спустя мгновение Бьерд бежал вниз по лестнице, выкрикивая приказы слугам. Бьелен склонила голову перед королевой, но та успела заметить усмешку на губах соперницы. Естественно, она догадалась, что если бы не ее слова, то Невеньен одобрила бы предложение управляющего. Нарочно медленно "сестра" поднялась на третий этаж и пошла по коридору в другую сторону от молитвенной комнаты. Невеньен вдохнула и выдохнула, пытаясь успокоиться. В этом поединке она победила, но можно не сомневаться - в следующий раз Бьелен такого промаха не допустит.
  
   * * *
  
   Оставшаяся часть дня показалась Невеньен крайне утомительной. Час занятий, рукодельные посиделки, потом ужин - она пригласила к себе Эмьир и полтора часа выслушивала свежайшие сплетни. Некоторые из них были веселыми, и у Невеньен до сих пор першило в горле от смеха. Однако после встречи в осадке у королевы осталась досада. Кудрявая болтливая девчонка - Эмьир недавно исполнилось шестнадцать лет - быстрее сообразила, как можно без больших потерь для казны снарядить новые отряды солдат. Она с восторгом поделилась, что без ума от военной формы и может сутками смотреть на тренировки гвардейцев. Услышав жалобу Невеньен, что многие лорды отказываются давать деньги на содержание солдат, Эмьир объявила, что всегда мечтала о личном отряде стражи и попросит Ливьина подобрать для этого людей. У подруги загорелись глаза, когда она рассказывала, как здорово они с братом будут выглядеть в окружении высоких мускулистых мужчин, и Невеньен начала подозревать, что причина вовсе не в их мундирах. Тем не менее идея казалась хорошей, и ее следовало обсудить с Тьером. "Как-нибудь потом", - решила Невеньен, потирая лицо, чтобы хоть немножко снять усталость.
   Расслабилась она только после заката, когда Эмьир извинилась и ушла к себе. Эсти заботливо предложила ей лечь спать пораньше, но королева уверенно захлопнула дверь в спальню снаружи. Для кого-то, возможно, кровать - это и место отдохновения, но для нее это источник постоянных тревог. Невеньен ни разу не спала спокойно с тех пор, как приехала в поместье. Правда, не исключено, что сегодня ей наконец удастся выспаться. Ведь ей не нужно будет всю ночь ждать чуда - того, что к ней придет муж. Она и сама не понимала, зачем каждый раз с наступлением темноты мучается ожиданием. Акельен четко сказал - он не будет посещать спальню королевы, пока она не станет готова для этого. То есть пока у нее не появится первая кровь, чтобы он мог зачать ребенка. А хотя лекарь говорил, что в этом нет ничего необычного для возраста королевы, кровь задерживалась...
   Как всегда, от этих мыслей у Невеньен закружилась голова. Чтобы отвлечься, лучше заняться делами.
   Письменный стол королевы был по обыкновению заполнен бумагами, и созерцание ровных стопок произвело на Невеньен умиротворяющее впечатление. Жаль, что чтение не даст такого же эффекта - документы в основном прибыли от Тьера, а он присылал ей своды законов, счета и прочие "увлекательнейшие" вещи.
   Невеньен развернула один из документов и морщилась от убористого почерка, когда в дверь постучала Эсти.
   - Моя госпожа, в поместье приехал гонец с письмами. Паж Тибьен принес послание от вашей матери.
   - Правда? - по-детски обрадовалась она и тут же упрекнула себя за некоролевскую реакцию. Нет ничего удивительного, что ее не уважают советники, видя такое поведение. - Позови пажа скорее. И отвечай всем, что я занята.
   В комнату вбежал мальчишка лет десяти, одарил Невеньен редкозубой улыбкой, отдал конверт и тут же умчался, запнувшись на пороге. "Беспокойное детство", - покачала головой она и взломала печать.
   Письмо начиналось обычной занудной формулой - извинениями, что ничтожная леди Мельета посмела отвлечь на себя внимание ценнейшей леди Невеньен. Теперь, когда она вошла в семью мужа и больше не принадлежала родителям, ей до конца жизни придется получать подобные официальные послания. После приветствия как бы между прочим перечислялись семейные новости - что самая старшая сестра Невеньен, которую она практически не помнила, родила третьего ребенка, что кто-то из родственников болеет и так далее. В самом конце мама намекнула, что ждет подробного ответа, и позволила себе теплую приписку - она сильно скучает и отец тоже, хотя ни за что в этом не признается.
   Отец. Если бы хоть одно слово в этом письме исходило от него! Но он лишился всех детей - когда последняя дочь покинула его, ему стало не за кого волноваться. Однако у него остались обязательства. Он не просто отец, он генерал Стьид, и он обещал зятю армию. В памяти Невеньен зазвучал голос Иньита: "Как можно чаще говорите ему, что вам нужны солдаты".
   Но как сообщить ему об этом через мать? Невеньен быстро набросала официальный ответ и взялась за второе письмо - то, которое гонец спрячет и передаст лично родителям. В нем можно было рассказать больше - о бессонных ночах, о постоянном унижении от Бьелен... Она со стоном оперлась щекой на ладонь. Нет, об этом точно нельзя писать, иначе Невеньен совсем опозорит себя в глазах родителей тем, что не способна дать сопернице отпор. Она взяла перо и принялась выводить первые строчки: "Любимая мама, жизнь в Серебряных Прудах не так плоха, хотя никто не воспринимает меня всерьез..." Нет, не то. Невеньен смяла бумагу и отправила ее в неразожженный камин.
   Она забраковала около десяти листов, когда в дверь робко постучали. Невеньен поджала губы - она же предупредила, чтобы ее не беспокоили! Смущенный голос Эсти, глухо звучащий через преграду, все объяснил.
   - Моя госпожа, к вам пришел лорд Тьер.
   Все-таки старшую служанку она выбрала себе сообразительную, похвалила себя Невеньен. Эсти хватило ума понять, что главный советник не тот человек, которого следует лишать аудиенции королевы.
   - Конечно, впусти его! - крикнула она, накрывая свое письмо другими бумагами - подальше от чужих глаз.
   Спустя несколько мгновений раздался повторный стук - на сей раз громче и с большими паузами между ударами. Тьер. Невеньен встала и впустила его в кабинет. Эсти вопросительно взглянула на госпожу, но та жестом показала, что при необходимости позовет ее, и женщина повернулась к потупившему взгляд сехену, слуге и помощнику Тьера. Его прежний помощник недавно умер, но он тоже был сехеном. Невеньен много раз удивлялась, почему советник держит возле себя представителей этой южной народности, ведь всем известно, что они годятся только для грубой работы.
   - Вы редко приходите ко мне в такой час, советник, - улыбнулась Невеньен, когда они устроились в мягких креслах друг напротив друга.
   - Прошу прощения, моя королева, до этого времени вы были заняты, - он помолчал. - Вы стали очень часто посещать лорда Иньита.
   Невеньен вспыхнула. Было бы странно думать, что Тьер не заметит, как она ходит к Иньиту без разрешения мужа и без сопровождающего.
   - Это так.
   - Я боюсь, что для такой юной госпожи, как вы, его общество может оказаться вредным, - произнес советник, как будто стыдясь того, что должен сказать.
   - А общество Бьелен не вредно для моего мужа? - разозлившись, спросила Невеньен. Смешно - подозревать ее в измене Акельену, когда тот не стесняется на глазах у всего поместья игнорировать жену и ночевать в покоях той, кто считается его сестрой!
   - По моему мнению, вредно, и я не раз пытался их в этом убедить. К сожалению, они оба игнорируют мои советы, и, поверьте, меня это печалит не меньше, чем вас. Но я имел в виду совсем другое. Иньит - человек благородного происхождения, но он слишком много времени провел среди... - Тьер задумался, подбирая менее грубое определение, затем решил сказать прямо. - Среди разбойников. Для него собственная выгода может стоять гораздо выше, чем благо для истинного короля и страны. Прошу вас, остерегайтесь принимать на веру все его слова.
   Она и так с трудом верила в половину того, что ей плел Иньит. Во всяком случае в той части, где он пел ей про могущественную королеву, которой она однажды станет. Но Тьер вряд ли имел в виду это.
   - Он считает, что обученное войско сделает нас сильнее. Разве вы все не говорили точно так же, когда заключался мой брачный договор?
   - Точно так, моя королева, - согласился старик, пристально глядя на нее. - Поймите меня, я волнуюсь за вас. Прошу, будьте осторожнее с лордом Иньитом и не делитесь с ним своими тайнами.
   - Ни в коем случае, - холодно произнесла Невеньен.
   Ее тайны? Ей хотелось рассмеяться. Если бы она в самом деле была королевой, а не раскрашенной куклой, у нее, вероятно, и появились бы тайны. Но здесь и сейчас их просто не могло быть. В Серебряных Прудах, где собралось слишком много людей для поместья, все находилось на виду, а девочке, которую называли королевой, не доверяли ничего, что можно превратить в важный секрет. Эмьир, шокирующая подругу подробностями жизни обитателей особняка, доказывала, что тайн в нем не существует.
   Однако если Тьер попросил ее быть осторожнее с Иньитом, это почти наверняка означает, что он его в чем-то подозревает. С другой стороны, однажды советник сказал, что доверять нельзя никому из советников. Но, возможно, стоило каким-то образом проверить лорда-разбойника. Вопрос лишь в том как.
   - Хорошо. Уверен, что вы поступите правильно, - улыбнулся советник.
   - Конечно, лорд Тьер.
   На этом они и разошлись, расшаркавшись и пожелав друг другу приятных сновидений.
   Искусственная улыбка исчезла с лица Невеньен, как только она осталась одна. Ей повезло, что Тьер не запретил посещать Иньита. А ведь он мог. Акельен не раз ругался, что старик глубоко запустил руку в его жизнь, распоряжаясь даже тем, с кем он должен спать. Для Невеньен это было не в новинку - младшая из детей, она большую часть своих лет прожила, ходя по струнке. Ее не спрашивали, хочет ли она замуж, но негаданное предложение сделало ее такой счастливой, какой она не представляла, что могла быть. Возможность управлять судьбой хотя бы чуть-чуть - вот чем казалась ей свадьба с истинным королем. И возможность изведать любовь - конечно, страстную любовь с молодым красавцем. Если бы она знала, как ошибалась! Но Невеньен не собиралась терять те крохи свободы, которые перед ней маячили. Иньит убеждал ее в том, что ничего не потеряно и не стоит переживать из-за пренебрежения лордов - если в руках Невеньен появится сила, то Акельен отвернется от своей любовницы и будет смотреть лишь на ту женщину, кто достоин этого. Так что она еще поборется - и за армию, и за уважение лордов, и за Акельена. И за Кинаму тоже.
   Невеньен села за стол и начала выводить новое письмо матери, старательно описывая, как плохи дела у истинного короля без армии. Мама вряд ли что-то решит в этом деле, но нужно подготовить почву. Следующее послание королева отправит сразу генералу Стьиду. Отец не сможет проигнорировать ее просьбы, и однажды у нее действительно появится сила.
  

Приказ королевы

  
   Сони уселся на землю рядом с казармой и рассеянно почесал подбородок. На пальце осталось красное пятнышко от пореза. Прошло всего несколько часов после прибытия, но отряд уже побрился и помылся водой из бочек, как будто это могло истребить запах путешествия. Волосы Сони до сих пор не высохли, и каждое дуновение ветерка, холодившее затылок, создавало неприятное ощущение незащищенности. Оно добавлялось к сосущему ожиданию перед встречей с королем и лордами.
   Ни с кем встречаться он не хотел. Особенно с королем и лордами, побери их Бездна. Он мрачно смотрел на поместье Серебряные Пруды, куда ушел главарь докладываться какому-то там начальнику о прибытии. Кален исчез еще ночью, когда они только добрались сюда, потом вернулся под утро, и сейчас здание снова его надолго проглотило. Наверное, слишком многим начальникам нужно докладывать.
   Сони не удивился бы, если бы Кален там просто-напросто заблудился. Даже дворец наместника Юга в Могареде не был таким длинным, как этот особняк. Правда, зеленые купола дворца устремлялись высоко в небо, а здесь насчитывалось всего три этажа. Поместье было выстроено в стиле, сочетающем северные и южные черты: фасад из серого камня, традиционного для севера страны, был выложен могаредской мозаикой, а северные остроконечные крыши украшали зубчики и флюгеры в виде южных животных. Если бы окна здесь были не стеклянными, то ставни тоже бы сделали резными, на южный манер.
   Поместье было впечатляющим, и с огромным количеством ненужных построек. Позади него выстроилась целая деревня, отгороженная от особняка садом, чтобы лорды не марали благородные взгляды об убогие жилища простолюдинов. Загоны для скота, отдельная кухня для слуг, баня, голубятня и прочее - Сони не представлял, что для обслуживания нескольких аристократов нужно столько зданий и человек. И Виньес еще сказал, что этого мало для настоящего королевского двора. Сони покачал головой. Его изумляла не столько их численность, сколько то, что эти люди были довольны своей участью. Не то чтобы совсем - у слуг всегда есть на что пожаловаться, - но платили им прилично, и удрать отсюда вряд ли кто-то рвался, судя по сытой болтовне распаренных прачек. Это обнадеживало. Может, и правда стоит поглядеть, какова гвардия изнутри?
   Солдаты составляли большую часть населения поместья. Их бараки - язык не поворачивался назвать эти коровники казармами - размещались в стороне от остальных построек, чтобы капитаны могли худо-бедно наблюдать за подчиненными. Ближе всех к казармам стоял свинарник. Сони вчера пошутил по этому поводу, забыв от усталости, что находится в обществе гвардейцев. И простые стражники пыжатся от того, что они на королевской службе, а у этих, служащих всего лишь подобию короля, гордости оказалось хоть отбавляй. В общем, он радовался, что на нем испробовали только словесные удары.
   Вопреки тому что он ожидал увидеть, гвардейцы были не сплошь высокомерными выскочками. Узнать среди них аристократов было несложно - в спины им как будто вставили палки, их мундиры отличались кристальной чистотой, а взгляды наповал убивали презрением. Но они терялись в массе мужчин, которые носили помятую заляпанную форму абы как, шумно сплевывали через щербины в зубах и вытирали носы засаленными рукавами. Похоже, кинамцам благородного происхождения было зазорно служить у мятежника. Тэрьин платил больше, чем Акельен, да и жили столичные гвардейцы не в бараках. Виньес с горечью признался, что подготовка солдат в Серебряных Прудах тоже хромает на одну ногу - достойных учителей не хватало, а крестьяне и ремесленники, которых понабрали за неимением других кандидатов, плохо подчинялись дисциплине и их было трудно обучить владению оружием на должном уровне. Увы, некоторые такие горе-солдаты проскочили в гвардию.
   Увы - это для Виньеса, а Сони решил, что в компании этих ребят не так уж плохо. Правда, пока Кален ему запретил подходить хоть к кому-нибудь, объяснив, что действия отряда строго секретны. Сони это не обрадовало, но уж что-что, а язык за зубами он умел держать и расстраивать главаря до поры до времени не собирался. К тому же за ним все равно до сих пор приглядывал Дьерд.
   Курносый маг, позевывая, вышел из барака, осоловело огляделся и прислонился к стене рядом с Сони. Почву рядом с казармами так размешали ногами, что здесь не осталось и клочка травы, только засохшая буграми после дождя грязь. Дьерд, наверное, боялся испачкать мундир - заправленные в сапоги штаны и приталенную куртку, прикрывающую бедра. На груди, возле сердца, помещалась эмблема с золотистым силуэтом, а под ней были нашиты белые полоски, число которых зависело от звания. У Дьерда с каждой стороны красовалось по одной - знак того, что он простой гвардеец.
   - Чего не дрыхнешь? - зевая, спросил он.
   - Не хочется.
   Финальный рывок к Серебряным Прудам был самым изнуряющим и самым неудачным - нанять повозку не получилось, поэтому преодолевать последние лиги пришлось пешком. Это всех вымотало и заодно оттянуло время прибытия, так как Кален рассчитывал достичь поместья к ночи, но пришли они только к полудню следующего дня. Страшно уставшие, все развалились в бараке, надеясь подремать лишние полчаса-час, пока Кален не передаст им новые приказы. Сони не получалось заснуть, как он ни старался, а "Сага о Маресе Черном Глазе", моментально вызывающая храп у всех, кто начинал ее читать, давно закончилась. Да и единственное, о чем Сони был способен думать, это что на днях он может умереть.
   Кален обещал, что сделает все, чтобы новичок выжил. До сих пор, даже убедившись, что в гвардии истинного короля служит чернь, Сони не верил северянину. Точнее, он не понимал, как северянин может верить вору, которого сначала пытался убить.
   Самое смешное, что сегодня перспектива присоединиться к магам ему не казалась такой безумной, как десять дней назад. Они были неплохими ребятами и обращались с ним не как с пленником, а как с товарищем. Они сидели на одном бревне у костра и ели из одного котелка, а то и одной миски. Присутствие угрюмого Тэби все еще напрягало Сони, но... Побери его Бездна, он обнимался и клялся в вечной дружбе с такими мерзавцами, по сравнению с которыми Тэби был созданием Небес.
   Однако не все причины принять предложение Калена были добрыми и светлыми. Вывороченные внутренности Лендвига являлись Сони в кошмарах, а эпизод с патрулем на дороге испугал не на шутку. Сони знал достаточно убийц. Никто из наиболее кровавых местных мокрушников не убивал столько людей за раз и с такой скоростью.
   Но даже если эти маги - самые жестокие в Кинаме убийцы, Сони был готов рискнуть и пойти с ними на дело. Таких отчаянных парней не остановит ничто. А выбора у него все равно не было.
   Дьерд безуспешно попытался разговорить Сони - тому не хотелось трепать языком в ожидании Калена, который мог принести фатальные для него новости, - и позвал Келси.
   Из барака вышел светлокожий мужчина на два года старше Сони и на три - Дьерда. Келси был ночным магом. Его подстрелили из лука на прошлом задании, и он не смог присоединиться к поискам камня королей в Могареде, оставшись лечиться в поместье.
   Келси родился в семье лесорубов, которые работали на Аделлов - родителей Дьерда. Как только обнаружилось, что младший сын хозяев - ночной маг, они начали искать для него в округе учителя, но нашли лишь одного. Это и был Келси - такой же ребенок, как и его ученик. Келси умел столько же, сколько и Дьерд, но мальчика все-таки взяли, чтобы юному лорду было с кем тренироваться. Дети много времени проводили вместе и так крепко подружились, что, когда Дьерда шесть лет назад отправили в королевскую гвардию, он взял с собой Келси. Юный лорд прошел испытания, и его зачислили в гвардию. Сына лесоруба в нее принять наотрез отказались из-за бедности и безродности, хотя по силе он ничуть не уступал некоторым из тех, кто экзаменовал новичков. В простую же армию Келси идти не хотел, а для лорда это было зазорно. В итоге Дьерд через месяц плюнул на службу, и они с Келси удрали из столицы, присоединившись к тому человеку, который был готов принять в гвардию их обоих. К Стильину.
   У Сони Келси вызвал двойственные чувства. Он казался дружелюбным, но с его пушистыми ресницами, бледной улыбкой на тонких губах и робкими движениями он больше походил на девчонку, чем на лесоруба. К тому же Сони сомневался, что Келси когда-нибудь рубил деревья. Он отощал за время болезни, но даже если его откормить, с такой хрупкой фигурой долго топором не помашешь.
   - Ты б гулял вокруг казарм, что ли, - сочувственно сказал другу Дьерд, заметив, как тот покачнулся и оперся на стену. - Восстанавливай силы. Если и следующее задание пропустишь, я сдохну от тоски.
   Келси смущенно засмеялся. Улыбаясь или хохоча, он прищуривался и выглядел лет на двадцать. Он перенял у господ многие черты. В отличие от Дьерда, с которого в гвардии сразу слетел налет приличий, лесоруб за годы службы не потерял природную застенчивость, и его манеры выглядели более аристократичными, чем у других членов отряда. Сони заставил себя отвести от него завистливый взгляд. От себя самого не скроешь истинную причину неприязни к этому человеку - встретив Келси, маги обнимались с ним, как с братом. Даже Тэби нашел для него несколько ласковых слов. Впервые Сони закралась мысль, что этот отряд нечто большее, чем банда.
   - Что-то Кален задерживается, - Дьерд лениво отмахнулся от мухи. - Может, нас без короля никто и видеть не хочет.
   Известие, что Акельен уехал незадолго до их прибытия, расстроило командира, но Сони, наоборот, утешило. Его смерть откладывалась по меньшей мере дней на десять.
   - Было бы здорово, если бы меня вообще никто видеть не захотел, - пробормотал он, наблюдая за тем, как жирная муха нагло разгуливает по его колену. Сони ее не прогонял - одна улетит, вторая сядет, и так без конца. Если ты сирота, выброшенный на улицы Могареда, то быстро привыкаешь не только к мухам, а и к вещам похуже.
   Дьерд фыркнул.
   - Только не говори, что стесняешься.
   Сони невольно опустил взгляд на свое жалкое тряпье. Рубашку можно было стоймя ставить, штаны пообтрепались внизу, до сих пор держались только сапоги, да и те покрывал толстый слой грязи. Остальные члены отряда переоделись в гвардейские мундиры, но у Сони не было сменной одежды. Наверное, не мешало бы волноваться о внешнем виде, раз он собрался предстать перед лордами, но ему было плевать. Он тащился сюда не по собственному желанию, и пускай аристократы отворачиваются и морщат свои носы - им пора узнать, как пахнет нищета. Сони был не из тех простолюдинов, которые боятся поднять глаза на аристократов. Он их грабил - так и чего бы теперь не посмотреть на них поближе?
   Нет, он не стеснялся. Он испытывал к ним отвращение. Но говорить об этом Дьерду не стоило. Он все-таки благородного происхождения, может и оскорбиться. Поэтому Сони неопределенно пожал плечами.
   - Мелковатая я для них фигурка...
   Парень понял это по-своему.
   - Нет, вы послушайте, наш закоренелый вор стесняется лордов! А тебя не смущало всю последнюю неделю срать рядом с двумя лордами?
   - Да какие из вас лорды... Даже "когти" не носите. И вообще, я только вчера до конца поверил, что вы действительно благородные. Так посмотришь - воры как воры.
   Может быть, в отношении горбоносого он и покривил душой, но Дьерд с его замашками и отборной руганью вполне мог быть каким-нибудь могаредским соседом Сони, с которым они ходили бы заливаться пивом в тавернах и щупать новых девочек в борделях.
   Маг заливисто рассмеялся.
   - Не поверишь, мой папаша сказал то же самое, когда меня увидел в последний раз. Сказал, что теперь даже Келси - мой бывший слуга! - больше похож на благородного, чем я. Хреново, говорит, на тебя королевская гвардия влияет. Небось, все пьешь да с девками гуляешь. Знал бы он, в каких канализациях я вместо этого обретаюсь.
   - В самых отборных канализациях Кинамы, - ответил Сони, прикрывая глаза. По вони и глухой черноте коллектора было тяжело тосковать, но он провел там столько времени, что считал его своим домом. Только полный урод не будет защищать свой дом.
   - "Ароматы" там правда отборные. Калену пришло в голову, что ты прячешься там, и я чуть не сдох, когда попытался влезть в тот вход, что рядом с нашим домом был.
   - Не жалуйся, - из барака высунулся Виньес. Он прищурился, посмотрев на безрадостно серое небо, и со стоном потянулся. - Вспомни болото близ Серых Мхов, в котором мы лежали в засаде. Вот это была задница.
   Мужчины замолчали, предавшись безрадостным воспоминаниям.
   - Слушай, а у тебя правда замок? - спросил Сони Виньеса.
   - Правда.
   - Какой Бездны ты тогда торчишь в канализациях и болотах, вместо того чтобы наслаждаться жизнью в собственном замке?
   Сони этого не понимал. Как ни старался - не мог понять. Надо быть сумасшедшим, чтобы отказаться от такого.
   - Я восстанавливаю справедливость, - помедлив, сказал Виньес. - Этого требуют богиня Тельет, которой я поклоняюсь, и моя совесть.
   - Идиотизм. Справедливости не существует, а такая блажь, как совесть, существует исключительно в воображении у богатых. То есть ты насилуешь себя ради вещей, которых вообще нет. На такое точно способны лишь аристократы. Когда с жиру бесишься, чего только ни придумаешь...
   Лицо Виньеса перекосилось. Он уже вдохнул воздуха, и Сони приготовился к его ежедневным воплям, но их прервал Келси.
   - Кален идет.
   Главарь вышел из-за сада, с усталым выражением на лице кивая капитану роты гвардейцев - телохранителей короля. Дазьен, крупный мужчина с рябыми щеками, который встретил вчера отряд в Серебряных Прудах, размахивал руками, постоянно тыча в барак для новичков. Сони хотели отправить туда же - он хорошо запомнил фразу "это всего лишь очередной новичок", - но Кален взял его в казарму для магов, чтобы не разделять отряд. Вчера главарь и Дазьен разговаривали на равных, северянин даже надавил на капитана, и Сони был уверен, что они одного звания. Однако сейчас Сони обнаружил, что на мундире Калена меньше полосок, чем у Дазьена. Покидая его, северянин поклонился, прижав правую руку к сердцу, - так в армии отдавали честь вышестоящим офицерам.
   - Это что, ваш главарь - вовсе не главарь? - забеспокоился Сони.
   - Кален всего лишь лейтенант, - объяснил Виньес. "Он того же звания, что было у Лейни?" - поразился Сони. Словно услышав его мысли, маг поморщился и добавил: - Хотя лейтенантов гвардии не сравнить с лейтенантами пехоты, которые командуют необученными крестьянами.
   Войска, правила, звания... Как просто все в воровской банде: есть главарь, а на мнение остальных можно наплевать.
   - Ну и кто ваш капитан? - вяло поинтересовался он. - Дазьен?
   - Истинный король, - со вздохом ответил Виньес, как будто его это огорчало. - Наш отряд стоит отдельно от других воинских подразделений, нарушая общий порядок, и подчиняется непосредственно королю Акельену.
   - Кален все равно что капитан, только не капитан, - пояснил Дьерд.
   - И как это понимать?
   - Так, что указывают нам все кому не лень, а делаем мы только то, что скажет Кален, - ответил Виньес.
   - А Кален делает то, что скажет лорд Тьер, - еле слышно произнес Дьерд.
   Сони внимательно посмотрел на него. Судя по тону, ему не нравилось такое положение дел.
   - Кто такой Тьер? - уточнил он.
   - Главный советник короля, - ответил Виньес.
   - Тот, кто правит на самом деле, - одновременно с ним произнес Дьерд.
   Король, который сидит на троне Кинамы, истинный король и тот, кто правит на самом деле, - и все это три разных человека. И с чего бы в стране неразбериха?
   Калена остановили еще два раза, прежде чем он наконец-то дошел до казарм. Его лишенное эмоций лицо лучше всяких слов говорило о желании с кем-то общаться, и он извинялся, как можно скорее прощаясь с собеседниками. Торопливой походкой командир приблизился к бараку и оценивающе взглянул на Сони.
   - Идем. Лорд Тьер хочет с тобой поговорить.
   - Со мной одним? - занервничал Сони.
   - Да.
   - И без королевы?
   - Да! Темные боги моих отцов, вставай уже и шевели ногами. Лорд Тьер не из тех, кого можно заставлять ждать.
   Сони вскочил на ноги. Дьерд присвистнул, но веселья в его тоне не слышалось.
   - Да улыбнутся тебе боги. Кажется, твоя судьба решится сейчас, а не когда приедет король.
   Виньес сделал вид, будто изучает что-то вдалеке, но Келси посмотрел на Сони с откровенным сочувствием. "Тот, кто правит на самом деле"... Сони криво улыбнулся. А он-то уже успел обрадоваться...
  
   * * *
  
   Внутреннее убранство особняка Сони огорчило. Он не ожидал ничего особенного от мятежников, но думал, что обстановка хотя бы претендует на богатство и помпезность. Однако в резиденции непризнанного короля остались лишь крохи от былого величия. Выложенные узором дощечки из темной и светлой древесины на первом этаже стерлись до однородного цвета. Драпировка мебели начала облезать, но менять ее никто не собирался. Вместо некоторых деревянных панелей были вставлены новые, грубой работы и из более дешевого материала. Многие могаредские купцы обставляли свои жилища куда роскошнее. Владельцы Серебряных Прудов не пытались затмить фальшивым блеском свою нищету; скорее всего, у них даже на это не хватало денег. В обычных обстоятельствах Сони сто раз подумал бы, прежде чем взяться за работу от таких нанимателей. Он тут же напомнил себе, что прислуга Акельена не голодала, а загоны для скота не пустовали, так что, возможно, все дело было в пресловутой северной скромности, с которой должны держаться правители династии Идущих. Но уж очень эта скромность походила на бедность. Да и обстоятельства были на сей раз необычными.
   Кален, быстро проинструктировав его по поводу этикета и запретив раскрывать рот без приказа, остановился возле комнаты в правом крыле, которую охранял бледный сехен в одежде слуги. Завидев северянина, он грациозно поклонился и отворил дверь. Сони удивился. Чтобы богатый аристократ, главный советник, пусть и мятежников, взял себе в ближайшие слуги сехена? На Юге, где представителей этого народа было намного больше, такое могло случиться, но в Центральных землях и, особенно, на Севере это считалось дурным тоном. Похоже, мятежники не считались с традициями и поступали так, как им выгодно.
   Зайдя внутрь, Сони увидел просторный уютный кабинет со шкафами, которые ломились от книг. Вместо гобеленов на стенах висели подробные карты Кинамы, а по углам комнаты стояли напольные подсвечники с толстыми, в кулак шириной свечами. Блестящий металл покрывали капли воскового нагара, который слуги еще не успели отчистить. Видимо, лорд любил работать по ночам.
   Он сидел за столом и строчил письмо, но отложил перо, как только в кабинет вошли посетители. По черепу, обтянутому пергаментной кожей под седыми волосами, и редким, но глубоким морщинам Сони определил, что ему должно быть лет за шестьдесят, однако он казался моложе, чем есть. Наверное, на это влияли быстрые и четкие движения, несвойственные старикам, а также проницательный взгляд умных серых глаз. Одет Тьер был в элегантный черный кафтан с серебряным шитьем; из-под отстроченных рукавов по арджасской моде выглядывали белоснежные манжеты. На ногах вместо легких туфель, приличествующих разгулявшейся в конце лета жаре, он носил высокие сапоги, отдаленно похожие на военные, которые, судя по всему, должны были символизировать постоянную готовность к войне.
   Сони старик не понравился. Таких, как он, слишком сложно обмануть.
   - Это он? - без вступлений спросил Тьер Калена.
   - Он.
   Старик так пристально изучал Сони, что впору покраснеть, как юной девственнице. Спохватившись, он низко поклонился.
   - Да светит вам...
   - Прекрати это, - поморщился Тьер. Деловой, ничего не скажешь... - Сними рубашку, я хочу сам посмотреть, что случилось с камнем королей.
   Сони на всякий случай глянул на Калена и, получив подтверждение в виде кивка, начал стягивать одежду. От волнения он запутался в завязках ворота, но справился довольно скоро. Увидев голубой нарост на его груди, Тьер с болезненным видом прикрыл глаза рукой и откинулся на спинку кресла.
   - Боги, Кален, ты не солгал. Я уж думал, что у тебя от южного солнца помутилось в голове.
   - Я еще ни разу вас не подвел, господин, - нисколько не обидевшись, ответил главарь. - Но то, что делают боги, вне моей власти.
   - Увы, и моей тоже, - старик вздохнул и отнял ладонь от лица. - Юноша, подойти сюда.
   Сони шагнул вперед.
   - Ближе.
   Стиснув зубы, он сделал еще шаг. Тьер принялся его без всякого стеснения разглядывать и даже ткнул пальцем в то, что когда-то было майгин-таром. Несколько свежих шрамов на груди сразу отозвались болью. Сони почувствовал себя так, словно он не человек, а шкатулка с секретом, которую можно вертеть, как захочешь. Будь на месте Тьера кто-нибудь другой, Сони обязательно бы взбрыкнул - он хоть и простолюдин, но свободный человек, у которого есть своя честь. Останавливало его лишь напоминание, что главный советник - "тот, кто правит на самом деле". Если это правда, то именно от него зависела жизнь Сони.
   - Это, безусловно, камень королей. Я бы сказал, что это удивительно и очень интересно, если бы это не был наш крах, - с неудовольствием заключил Тьер. - Ты уверен, что камень нельзя вырезать?
   Вопрос, естественно, был задан через голову Сони.
   - Нельзя, - ответил Кален. - Мы проверили несколько раз - отрезанные части кристалла превращаются в простую плоть, а вместо нее снова нарастает голубая кожа. Никаких других изменений с ним не происходит.
   Тьер несколько раз стукнул длинным загнутым ногтем по столешнице, о чем-то задумавшись. Его белые брови сошлись у переносицы.
   - Вот что. Никто не должен об этом узнать. Если люди услышат, что с камнем королей случилось нечто подобное, то сочтут это дурным знаком. Надеюсь, вы...
   Договорить он не успел. Снаружи послышались голоса: женский, требовательный, и мужской, возражающий. Слуга-сехен пытался кого-то не пустить в кабинет, но ему это не удалось - через несколько мгновений дверь распахнулась, и в помещение вошла девушка с золотым ободом на лбу. Увидев полуголого Сони, она охнула от неожиданности и, покраснев до корней волос, отвернулась.
   - Лорд Тьер, что это значит?
   На лице главного советника промелькнуло рассерженное выражение, но он мгновенно справился с собой.
   - Моя королева, эти люди сейчас уйдут. Вы чего-то хотели?
   Королева? Она была привлекательной; ее локоны характерного для жительницы центральных земель цвета спелого ореха, которые придерживала изящная диадема, были заплетены сверху в косы и рассыпались по спине легкой волной. Девушка обладала изящной фигурой, ее губы уже начали наливаться алой соблазнительностью, но щеки еще не потеряли детской припухлости, а в медовых глазах застыла неуверенность. На вид ей было лет пятнадцать, хотя, может быть, и больше - холеные дочки аристократов взрослеют позже, чем их уличные товарки.
   И эта вот соплячка - предводительница мятежников?..
   Подумав так, Сони стремительно поправил себя. Она не соплячка. Она женщина, на которую можно произвести впечатление. С Тьером договориться не получится - фраза "никто не должен об этом узнать" ничего хорошего Сони не сулила. А если у этой девчонки есть какая-то власть, то можно и рискнуть.
   Однако королева себя хозяйкой положения, похоже, не считала. Она полуобернулась, затем, застыдившись, снова уставилась на дверь, но в конце концов все-таки повернулась к Тьеру. Сони, успевший получить сильный тычок от Калена, торопливо одевался. Впрочем, не настолько торопливо, чтобы не выронить "случайно" рубашку и не развернуться грудью к девчонке именно в тот момент, когда она посмотрела на Тьера. Небеса, сделайте так, чтобы она оказалась ужасно любопытной!
   - Лорд Тьер... Эм... - замямлила королева, сминая в руках исписанный лист бумаги. Наконец, ее блуждающий взгляд остановился на Сони. - Святой Порядок! Что с вами! Вы больны?
   - Нет, моя королева, - он поклонился, приблизив вывернутые ладони к глазам, как будто он их прикрывает от смущения. - Благодарю вас за беспокойство, я здоров. Моя беда совсем другого свойства.
   Девчонка покусала губу.
   - И что с вами?
   Тьер оставался совершенно спокоен - потрясающее самообладание. Зато от Калена к Сони прокатилась волна желания кое-кого прибить.
   - Одевайся, - прошипел он.
   Сони покорно потянулся за "упавшей" рубашкой.
   - Королева Невеньен, вы хотели показать мне письмо? - спросил Тьер, пытаясь перевести внимание королевы на себя.
   - Это от моего отца. Точнее, от мамы... Леди Мельеты, - рассеянно сказала девушка, которая все еще рассматривала Калена и Сони. - Лейтенант, я знаю вас, - вдруг произнесла она. - Вы же маг? Я видела вас на церемонии нашего с королем Акельеном бракосочетания. Вы охраняли моего мужа.
   - Да, моя королева, - Кален сдержанно поклонился.
   - А вы, - она устремила заинтересованный взгляд на Сони. - Вы тоже маг? Желаете к нам присоединиться? А что вы умеете? Нам очень нужны рекруты!
   Все ее стеснение как ветром сдуло. Видимо, пополнение армии было для нее животрепещущим вопросом.
   - Я бы очень хотел присоединиться к отряду лейтенанта Калена, - быстро проговорил Сони. - Но...
   - Но мы еще не решили, подходит ли он для этого, - прервал главный советник.
   - Конечно подходит! - воскликнула Невеньен. - Он же сказал, что здоров.
   Ему бы такую уверенность... Оказавшись под перекрестьем взглядов главаря и советника, Сони подумал, что здоров он будет всего пару часов, а потом его закопают за бараками или скормят свиньям. Прошло неимоверно длинное мгновение, прежде чем Кален едва слышно вздохнул.
   - Моя королева, я действительно хотел бы включить Сони в свой отряд. По некоторому стечению обстоятельств он оказался ценным рекрутом. Но у меня есть опасения, что ваш муж решит иначе.
   - Поэтому вы пришли посоветоваться с лордом Тьером? - понимающе кивнула Невеньен. - Вы могли бы обратиться прямо ко мне. Я заинтересована в том, чтобы превратить армию моего мужа в мощную силу и обязательно помогу вам.
   Косой взгляд Тьера выдал все, что старик об этом думал, но королева ничего не заметила. Похоже, армия была ее коньком; оседлав его, Невеньен окончательно распрощалась с застенчивостью и вольготно расположилась в кресле напротив Тьера, намекая на продолжение беседы.
   - Моя королева, позвольте напомнить, что решение по поводу отряда лейтенанта Калена может принимать исключительно король Акельен, их капитан, - мягко произнес Тьер. - В нашей воле только делать предположения.
   Он разговаривал с ней, как с ребенком. Интересно, она это ощущала? На долю мгновения былая неуверенность снова вернулась к ней, но в следующий момент Невеньен покачала головой.
   - Лорд Тьер, вы сами говорили, что мне следует разбираться в таких вещах. Я должна хотя бы попытаться убедить моего мужа принять на службу опытного солдата. Наша армия обязана стать сильнее.
   Сони никогда не почувствовал бы колебания Тьера, если бы не провел пять лет у Эльера, обрабатывая конкурирующих с ним торговцев. Так непреклонный купец застывает, как статуя, размышляя, давать скидку настойчивому покупателю или нет. Потом, если он решает все-таки скинуть цену, черты его лица разглаживаются, и он машет помощникам, подавая сигнал, чтобы они несли предмет или деньги. Нечто похожее произошло и сейчас, только Тьер сделал знак не рукой, а глазами.
   - Пожалуй, вы правы. Однажды вам придется решать и такие вопросы, но, боюсь, проблема сложнее, чем пополнение отряда лейтенанта Калена. Моя королева, вы слышали про камень королей...
   Старик предпочел рассказывать все сам. Только он знал, какие сведения девчонке сообщать не полагалось. А таких, судя по его обтекаемым выражениям, было навалом.
   К чести королевы, она слушала внимательно, лишь изредка охая или восклицая. Сони жалел, что ему не дали слова, тогда бы он нарисовал свою историю совсем другими тонами, так, чтобы Невеньен захотелось рыдать над его печальной судьбой. И уж точно он не стал бы прямо говорить, что он вор. Он бы расписал, как тяжело было сироте на могаредских улицах, как ему пришлось таскать хлеб с прилавков, чтобы не умереть с голоду, и как его вынудили работать на Эльера... А в представлении Тьера он выходил бывшим карманником, которому очень не повезло - или, наоборот, повезло, - заполучить вросший в грудь кристалл. В общем-то, конечно, все так и случилось... Но ведь надо же было убедить девчонку в своей исключительности!
   Может, Сони и сделал бы что-нибудь, но он пока еще не ослеп и видел, как на него многозначительно нацелились несколько созданных из энергии дротиков. Кален все это время стоял с безмятежным лицом.
   - Значит, у вас рядом с сердцем майгин-тар? - не вполне веря, спросила Невеньен.
   - Да, моя королева.
   - И... вам не больно?
   - Я чувствую себя так, что хоть сейчас готов выполнить для вас любое задание.
   На самом деле далеко не любое. Но девчонку об этом извещать не стоило.
   - Невероятно. Наставник Лэмьет не раз приводил мне слова Глашатая Небес Ксайтена из Мираны о том, что чудеса вокруг нас, нужно лишь оглянуться, но я позволила себе сомневаться в его словах. Однако вы служите превосходным подтверждением его правоты.
   Сони криво улыбнулся. Так дойдет до того, что его будут демонстрировать всем сомневающимся в вере, как цирковую собачку.
   - Но вы вор, - Невеньен разочарованно потеребила кольцо с крошечным голубым камешком. - Мы, конечно, даруем амнистию тем, кто добровольно присоединяется к нам, и все же так странно, что боги обратили внимание на вора...
   - Я один из лучших воров в Могареде, - соврал Сони. - Может быть, боги подумали, что именно меня вам и не хватает для того, чтобы захватить трон?
   - И поэтому лишили нас камня королей, который давал законное право на этот захват? - тонкие губы Тьера поджались.
   - А вы можете доказать, что вы лучший вор? - спросила Невеньен.
   Пречистые Небеса, какая наивность! Девчонка же не ждет, что он ей украдет звезду с неба? Или она правда думает, что он станет приписывать себе совершенные в Могареде громкие преступления? Ну, он мог, конечно, но тогда Тьер получит железные доказательства для того, чтобы вздернуть его на виселице. С другой стороны, его и так могли повесить, без всякого суда, просто потому, что им так хочется. Сони впился ногтями в кожу. Ну и как ему поступить?
   - Вы же не считаете, что я буду раскрывать секреты мастерства? - вкрадчиво произнес он. - Но если вы пожелаете, то можете устроить мне проверку.
   - Решение об этом будет принимать король Акельен, - отсек Тьер.
   Ему определенно не понравилось, какими круглыми глазами королева смотрит на вора. Невеньен заерзала на сиденье.
   - Но ведь мы можем... - так и не закончив, она взглянула на наставника.
   Что они могут, старик при свидетелях обсуждать не пожелал.
   - Моя королева, нам следует поговорить наедине. Вы не против? Хорошо. Кален, Сони, подождите снаружи.
   Снова низко поклонившись (проклятый этикет - у Сони уже заболела от него спина), они вышли из кабинета и встали неподалеку от сехена, все еще охранявшего дверь. Слуга был грустным - наверняка представлял, как его накажут за пропуск королевы, да еще в такой пикантный момент.
   - Как думаешь, эта королева вступится за меня? - шепотом спросил Сони у Калена.
   - Лорд Тьер не посвятил бы ее в подробности дела, если бы не решил, что тебе стоит сохранить жизнь. Майгин-тары слишком ценны, у нас на все войско их всего несколько штук. Еще один, даже такой, как ты, в любом случае пригодится.
   - Что значит "даже такой, как я"? - он оскорбился. - Я всю дорогу вел себя смирнее смирного, согласился со всеми твоими требованиями, ни у кого ничего не украл и каждый день мыл проклятый котелок!
   - Еще бы, - Кален смерил его хмурым взглядом. - Иначе я бы счел, что мне проще тебя убить, не показывая лорду Тьеру.
   Сони прикусил язык. Плохо на нем сказываются треволнения сегодняшнего дня. Уже и забывает, когда следует промолчать.
   Мгновения тянулись мучительно медленно. Кален стоял по стойке смирно - подбородок задран, руки за спиной, на лице суровое выражение. Сони же никак не мог найти себе места и переминался с ноги на ногу. Если главарь - или как его теперь звать, командиром, что ли, - сказал, что все в порядке, то наверняка так и будет. За время путешествия Сони научился ему доверять. Да и сложно было этого не делать, учитывая его, прямо говоря, убийственную откровенность...
   И тем не менее Сони нервничал. Он был не просто кем-то там, а живым майгин-таром, очень ценной штукой. Хотя сам он все еще чувствовал себя могаредской вошью, одна Бездна знает, что может прийти в голову Тьеру, и Сони никак не мог себе ответить, чего он боится сильнее. Оказаться под замком в поместье ему не хотелось, хотя это было безопаснее, чем отправляться с отрядом на задания. Но, судя по тому, что за долгие годы в отряде погиб всего один человек - Эйрен, о котором до сих пор не удалось ничего выяснить, - рисковали маги не больше, чем любая воровская банда.
   Прикидывая свои перспективы, Сони чуть локти себе не кусал. Великая Бездна! Он ненавидел, когда решения за него должен принимать кто-то другой. С десяти лет он сам отвечал за свою жизнь, а теперь ему раз за разом не оставляли выбора. Как же это раздражало...
   Дверь скрипнула. В проеме показался высокий сухощавый Тьер. Советник нашел взглядом их с Каленом и, не тратя лишних слов, жестом пригласил обратно в кабинет.
   И снова они по струнке вытянулись перед королевой, которая сидела в кресле, скромно сложив на коленях руки. Воодушевления у нее поубавилось. Видимо, Тьер привел ей какие-то доводы против найма Сони в отряд или же напомнил, что заниматься солдатами Акельена вообще не ее дело.
   - Я попрошу за вас своего мужа, - сказала Невеньен.
   О, Небеса...
   - Но вы должны поклясться, что будете держать в секрете произошедшее с вами в Могареде, - продолжала она. - За нарушением этой клятвы последует очень суровое наказание.
   Говорила бы проще - тебе отрежут голову, парень. Как тем патрульным на наргесском тракте.
   - Конечно, моя королева, - с готовностью согласился Сони. - Лейтенант Кален уже все мне растолковал.
   - Прекрасно, - она немного расслабилась. - Вы свободны до тех пор, пока из поездки не вернется мой муж.
   - Спасибо, - Сони вполне искренне поклонился. Ему даже не пришлось изображать благодарность - он и так ее испытывал ее сверх меры. - Я буду молить за вас всех богов.
   Когда они покончили с расшаркиваниями и наконец вышли в коридор, Сони с облегчением расправил плечи. Будущее до сих пор представало перед ним крайне смутным, но это было лучше, чем полнейшая неопределенность четверть часа назад. Тьер не промолвил ни слова и молча кивал всему, что сказала девчонка, которая наверняка просто повторяла за советником. Это значило, что Сони сочли полезным. А пока ты нужен банде, от тебя не избавятся.
   Обнадеженный Сони огляделся вокруг по-новому, и даже обшарпанные углы поместья перестали его волновать. Слава Небесам, жизнь продолжается, и может быть, она будет не так уж плоха!
   На плечо Сони легла тяжелая рука Калена. Выражение его лица было зловещим.
   - Все прошло хорошо, но не думай, что я не заметил, как ты "уронил" рубашку. Это было нарушение приказа.
   Сони сглотнул.
   - Но я не...
   - Сегодня ты будешь чистить свинарник. Пора привыкать к тому, что подобные вещи в моем отряде никому не сходят с рук.
   - Но я не гвардеец!
   - Ты будешь чистить свинарник.
   Он сказал это таким тоном, что Сони оставалось только покориться. Кален не отличался мягкостью, и кара за непослушание могла оказаться намного изощреннее, чем просто чистка свинарника. Северянин обращался со своими людьми одинаково жестко, и, по его мнению, Сони уже вошел в отряд, что бы он там сам себе не думал.
   - Да. Командир...
  
   * * *
  
   Сони ненавидел свиней и понял это только сегодня. Спасибо Калену за бесценный опыт, чтоб этот проклятый северянин провалился в пузо Огрошу.
   Ужасная вонь Сони не отпугивала - уж к этому он привык. Но тупые свиньи словно сговорились, чтобы усложнить его работу. Стоило расчистить маленький квадратик, как какой-нибудь жирный боров радостно несся туда и все изгаживал. А звуки, которые они издавали, если их хоть чуть-чуть пнуть... Местный начальник уже наорал на Сони из-за того, что он наподдал одной хрюшке, да он и сам был не в восторге от действующего на нервы свиного визга.
   Утешала Сони только мысль о том, что в те же самые мгновения, когда он разгребал свиной навоз, Тэби поддевал на лопату человеческий. За свару со стражниками в "Теплой встрече" Кален наказал его чисткой отхожих мест в Серебряных Прудах, дав понять, что если кто-то из его отряда выкинет нечто похожее, то его ждет то же самое - и плевать, что они гвардейцы, а не солдатня. Заодно каждый вечер Тэби надлежало исполнять другое, чуть более благородное занятие - якобы по своей воле он попросился приглядывать за сумасшедшей старухой Кесой, которая, бывало, клала прямо под себя. Поместные служанки умилялись с того, какая любовь к пожилой женщине вдруг проснулась у сурового воина, а кто понимал, в чем дело, многозначительно хмыкал. Сони теперь было не смешно. Откуда только Кален узнает, что провинившийся ненавидит больше всего?
   Закончил Сони задолго после того, как стемнело. Бросив лопату, он отчитался перед замызганным парнем, которого приставили за ним наблюдать, ополоснулся водой из бочки и отправился в барак к магам. Там его ждала новая одежда, немного не по размеру, однако чистая и без дыр, из качественного льна. Усмехающийся Кален объявил, что нельзя добиваться внимания королевы в заляпанной навозом рубахе. Сони его скупо поблагодарил.
   Барак пустовал. Из десяти кроватей в помещении заняты были три: Кален дремал, сложив руки под голову, Виньес похрапывал, приоткрыв рот, а Келси читал книгу. Тэби отбывал наказание, Лейни ушел к бывшим сослуживцам и в ближайшей деревне пил с ними пиво, а Дьерд пытал счастье с какой-то служанкой. Сони хотел последовать его примеру, но решил, что слишком устал, и завалился на соломенный матрас.
   Очень скоро стало ясно, что заснуть не получится. Тело, разгоряченное работой, ныло, а разум лихорадило от впечатлений. В конце концов Сони выругался, заставив Виньеса вздрогнуть во сне, набросил куртку и вышел на улицу.
   Прохладный воздух немного его успокоил. Ночи в центральных землях не были такими ласковыми, как на юге, и даже подмигивающие с неба звезды казались дальше, чем в родном Могареде. Сони принюхался, пытаясь почуять знакомые запахи, - в Могареде каждый район пах по-своему. Иногда приближающаяся опасность выдавала себя не звуками, а тяжелым смрадом смерти.
   Здесь все было иначе. Ветер смешивал сладковатые ароматы сада с вонью свинарника, тонкой линией прочертился запах пота от уставшего стражника, обходившего поместье. Сони поковырял землю носком сапога. Почва - и та была другой, не черной и мягкой, а серой и твердой. Откуда-то послышался мелодичный девичий смех, и Сони внезапно ощутил укол тоски по Могареду. Не будет больше усыпанных лодчонками темных вод Сарагина и плоских крыш с беспечно развешанным на них бельем. Путь домой для Сони заказан.
   Он задумался о том, сможет ли вычеркнуть из своей души город с его душной толкотней на улицах, "истуканами" на возвышениях и базарами, полными болтливых чужеземцев и легковерных торговок. Ему уже не хватало коллекторов, и буйных компаний, и нищих, которые цепляются за ноги, даже зная, что ты из их бездомной братии. Получится ли у него не скучать по всему этому? Наверное, нет. Ведь он так и не забыл о Дженти, который помог ему полюбить могаредское дно со всеми его ужасами и умер, когда у них только начало что-то получаться.
   Сони закрыл глаза и потер онемевшее лицо. Маги до сих пор словом не обмолвились о том, какого рода задания его могут ждать в отряде и чем вообще они занимаются кроме того, что ищут осколки короны. И он все еще ничего не знал об Эйрене - как погиб этот северянин? Пока что Сони было ясно то, что он не может сделать в сторону и пару шагов - несмотря на благосклонность королевы, с новичка старались не сводить глаз. Ну ничего, времени немного прошло. Он во всем разберется. Пережил же он смерть брата и сумел выкарабкаться из того дерьма, куда его занесло после этого, а тогда, в молодости, ему, неопытному юнцу, было гораздо хуже. Значит, выкарабкается он и сейчас.
   Чтобы прогнать меланхолию, Сони размялся и огляделся. Неподалеку мирно шумели домики с прислугой, над солдатской кухней вился дымок - поварихи то ли еще не закончили готовить, то ли уже начали. В соседнем бараке для новобранцев резались в кости - на завтра назначили испытания для тех, кто хочет попасть в армию истинного короля, и волнующимся мужчинам тоже не спалось. Общаться с будущей солдатней у него желания не возникло, и он направился в противоположную сторону.
   Прогулявшись возле поместья, Сони невольно обратил внимание на стражу. Кто-то очень сильно боялся того, что на истинного короля нападут во мраке ночи. Парни, конечно, дремали и не слишком тщательно оглядывали окрестности, зевая при обходах, но цепочки постов были расставлены со знанием дела. Между каждым соблюдался такой промежуток, чтобы солдаты на посту видели соседей с двух сторон. А еще они постоянно двигались. Сони покачал головой. Мимо них не проберется никто, убийцы это будут или обычные воры.
   Кстати, о ворах... Взгляд Сони приковало трехэтажное поместье, сверкавшее в темноте ярко освещенными окнами. Свеч хозяева не жалели, и уж конечно это были не вонючие сальные огарки и не лучины, а толстые восковые свечи - как в кабинете Тьера. Несмотря на испытываемую мятежниками нужду, в Серебряных Прудах было что красть. Серебро, золото, ствилловые побрякушки - набей таким добром карманы и, если не шиковать, можешь жить на сбытое несколько месяцев.
   Интересно, долго ли продержится все это мятежное мероприятие? Сони задумался. То, что ему решили сохранить жизнь, это, бесспорно, отличная новость. Но король Тэрьин - настоящий король, по мнению Сони, раз уж ему подчинялась не пара деревень, а целая Кинама, - царствовал уже год, и с каждым днем у Акельена оставалось все меньше и меньше шансов завоевать трон. Политикой Сони не увлекался, а в Могареде болтали разное, но и дураку было очевидно, что Тэрьин скоро подкопит растерянные в гражданской войне силы и покончит с последним противником. Что тогда случится с Сони? Если ему не удастся удрать, то его повесят как изменника.
   Он растерянно провел рукой по волосам, краем сознания отметив, что их давно пора бы подстричь. Вот так выбор у него получался: либо он останется с отрядом и будет рисковать за далекие от него идеалы, как Виньес, который вместо того, чтобы попивать винцо в родном замке, братается с простолюдинами вроде Лейни и таскается пешком по всему королевству; либо он попытается сбежать. И снова будет рисковать - он уже заметил, как странно на него посматривали здешние гвардейцы с золотыми силуэтами на нашивках. Кален, Бездна его побери, все-таки был прав по поводу того, что первый же встреченный Сони на свободе маг его убьет. И в Могаред, который с этой точки зрения был самым безопасным местом, он вернуться не мог из-за обвинения в убийстве Эльера.
   А может быть, перекинуться к Тэрьину? Тоже хороший вопрос, как к нему отнесутся люди законного короля. Повесят-то его вряд ли - кристалл делал Сони слишком дорогим, чтобы отправлять на погребальный костер. И непонятно, как столичная гвардия будет его использовать - вдруг тоже посылать на смерть? Быть расходным материалом Сони не прельщало, да и предавать отряд было бы неправильно. Никаких клятв он не давал, но Дьерд и Лейни были единственными, кто со времени гибели Дженти отнесся к нему по-человечески. Правда, они оба сначала пытались его убить и еще неизвестно, не воткнут ли они ему нож в спину в лучших традициях воровских банд...
   Сони почесал затылок. Тут требовалось как следует пораскинуть мозгами, и предпочтительно в тишине. Относительный покой на земле поместья сохранялся лишь в одном месте - в господском саду.
   Со всех сторон его огораживал высокий железный забор. Чтобы туда не пробирались слуги - шалить в густых кустах - на ночь калитки запирали, а стражники, делающие обход поместья, посматривали и на сад.
   Безуспешно подергав замки на нескольких воротах, Сони уже подумал, не обнаглеть ли ему и не перемахнуть через забор, как следующая калитка, самая близкая к особняку, поддалась. Скорее всего, она оставалась открытой всегда, чтобы лорды могли гулять и по ночам. Или развлекаться в кустах так же, как их слуги.
   Сони проскользнул внутрь и зашагал по усыпанной гравием дорожке. Удивительно, но сад охранялся. Время от времени по ним проходил гвардеец с фонарем, с помощью палки и петель прикрепленным к синей форме. Сони не знал, наказывают ли здесь за посещение сада по ночам, и если наказывают, то как, и поэтому предпочел спрятаться за ствол дуба, как только услышал шаркающие шаги. Однако когда на отсутствующее лицо гвардейца упал луч света, Сони хмыкнул. В остекленевшем взгляде мужчины ясно читалась единственная мысль: "Какой Бездны я тут торчу, если все вокруг так охраняется?" Ох, стражники-стражники. Всегда такие беспечные...
   Разубеждать гвардейца в уверенности, что его занятие бесполезно, Сони не стал и, не выходя из тени, пошел к особняку.
   Когда очередной стражник с фонарем исчезал за деревьями, сад погружался в кромешную тьму. Великое Око уже село, а Малое пряталось за пышными кронами, и света не хватало для того, чтобы оценить создаваемую садовниками красоту. Сони различал только то, на что натыкался: сиреневые цветы колокольного куста, острый запах мяты, стволы яблонь и вишен.
   Сони шагал беззвучно, по траве, поэтому ритмичные постанывания за кустом не прекратились, когда он проходил мимо. Завидуя счастливой парочке, Сони нарочито громко прокашлялся. Охи тотчас стихли. Наверняка это были слуги - редкие высокорожденные стали бы заниматься таким делом не в мягкой постели. Видимо, наказания за проникновение ночью в сад нет, либо оно не такое суровое. Не желая дальше мешать любовникам, Сони удалился так же неслышно, как пришел.
   Возле правого крыла на глаза ему попалась ажурная беседка из мрамора, утопающая в зарослях вьюнка. Убедившись, что там не спрятались очередные горящие страстью слуги, он устроился на холодном сиденье, откинулся назад и вытянул ноги.
   Все. Теперь можно наконец-то отдохнуть. В тишине, одиночестве и без проклятых магов, которые следят за ним даже в отхожем месте.
   Изредка под ногами гвардейца скрипели трущиеся друг о друга камни. Насекомые не надоедали - в саду росли травки, отпугивающие мух и комаров. Через изгибистые ветви деревьев проникало немного света из особняка. Благодать... Почти так же спокойно, как в самом надежном убежище в коллекторе, только запах несравненно лучше.
   Забыв о том, что пришел сюда не дремать, Сони зевнул и уставился на мерцающую свечку в окне на первом этаже особняка. Почти сразу пятнышко пламени погасло. Наверное, хозяева комнаты отправились в постель. Недурно было и ему самому пойти в барак - свои силы Сони явно переоценил. Размышлять следовало на свежую голову, а не после долгого путешествия и работы в свинарнике.
   Однако только Сони потянулся вставать, как в саду раздались два женских голоса, которые становились все ближе. В интонациях первой слышались взволнованные нотки, она уговаривала вторую вернуться и лечь спать. Такому бархатному голосу Сони обязательно бы подчинился, но на вторую женщину увещевания не действовали. Она отвечала, что устала от всего и особенно какой-то мерзкой женщины, что прогуляться ей не помешает и что поход в сад не считается нарушением обетов. Сони насторожился. Что-то в этих отмахиваниях ему показалось знакомым.
   Из-за поворота дорожки снова появился гвардеец с фонарем, но на сей раз его лицо было осмысленным, а походка - широкой и твердой. За ним шли две тонкие женские фигуры. Одна, в светлом льняном платье служанки, держалась чуть позади другой, в голубом шелковом наряде. В ее темных волосах блеснул золотистый обод. Королева!..
   Она указала на беседку. Гвардеец развернулся к мраморному сооружению. Фонарь, раскачивающийся впереди на палке, был достаточно ярким, и у Сони оставалось несколько мгновений на то, чтобы скрыться за завесой вьюнка. Проделал он это так аккуратно, что гвардеец, осмотревший беседку, не заметил притаившегося в двух шагах от него Сони. Хороши же эти гвардейцы... Он чуть не рассмеялся.
   Страж поставил фонарь на столик под крышей и, поклонившись, уступил дорогу женщинам. Служанка проверила все еще раз, но и тогда не стала заходить внутрь.
   - Моя королева, сегодня здесь какой-то неприятный запах.
   Запах. Сони поморщился. Он ведь облился водой и переоделся в чистое. Неужели от него до сих пор несет свинарником?
   - Перестань, Эсти, я ничего не чувствую. Тебе не удастся меня отговорить.
   Невеньен обогнула служанку и собралась опуститься на сиденье. Та метнулась вперед и успела смахнуть с мрамора невидимую грязь, чтобы госпожа не запачкала платье. Сони с недоумением поднял брови. Беседка чуть ли не сверкала чистотой. Не исключено, что ее мыли каждый день. Интересно, пылинки с этой девчонки не сдувают?
   Судя по тому, как она шлепнулась на сиденье, ей было наплевать и на пылинки, и на все. Эсти неодобрительно покачала головой и села рядом. Гвардеец замер на расстоянии десяти шагов - чтобы не слышать женские разговоры и прийти на помощь, если она понадобится.
   - Ну встретим мы какую-нибудь влюбленную парочку, ну и что случится? - успокоила Невеньен продолжавшую ерзать служанку. Сама королева уперлась подбородком в основание ладони и постучала длинным ноготком по фонарю. Через гирлянды вьюнка Сони не видел ее лица, но голос у нее был тоскливый. - Ничего не случится. Я только позавидую чужому везению.
   - Не настраивайте себя так, госпожа, - с укоризной произнесла Эсти. - К тому же у меня какое-то предчувствие... За нами как будто кто-то наблюдает.
   - Стражник проверил, здесь никого нет, - недовольно сказала королева.
   Ах, если бы служанка знала, как она права! С такой интуицией ей следовало родиться мужчиной, чтобы стать стражником или вором. Тогда ей не было бы равных. Впрочем, еще раз подозрительно оглядевшись, Эсти смиренно вздохнула и сложила руки "домиком" на мраморной столешнице.
   - Госпожа, почему бы вам не ответить той же монетой? - совсем другим тоном заговорила она, возвращаясь к прерванному разговору, начало которого Сони было неведомо.
   - Я так не могу! - возмутилась Невеньен. - Это бесчестно.
   - Но вы можете... - служанка запнулась, не зная, как подвести госпожу к нужной ей мысли. - Заключить, так сказать, политический союз. Ну, без... Вы понимаете. И в то же время вы добьетесь необходимого эффекта.
   - Ты про лорда Иньита? Он, конечно, хорош собой, и Акельена это наверняка позлит, но я не верю, что что-то изменится. К тому же я даже не знаю, могу ли я ему доверять.
   Бабские сплетни и обсуждения мужчин со всеми их достоинствами и недостатками. Сони захотелось плеваться. Такое трепание языком могло продолжаться часами, и слушать его он был не намерен. Если уж посидеть в красивой беседке и повоображать себя каким-нибудь лордом ему не дано, пора возвращаться в барак и наконец-то выспаться. Уверенный, что с учетом таких "бдительных" стражей выбраться из сада не доставит ему никаких проблем, Сони осторожно покинул укрытие и сделал несколько шагов вбок.
   Под ногой треснула ветка.
   Бездна!!!
   - Кто здесь? - заорал гвардеец, выхватив из ножен меч.
   Сони был готов сам себя придушить. Бежать было некуда, и если он это сделает, то его тут же поймают. В лучшем случае его потом обвинят в подглядывании за королевой, а в худшем - в шпионаже. Так или иначе, он потеряет милость королевы и навлечет на себя неудовольствие Тьера тем, что попался на подозрительном поведении в первую же ночь в Серебряных Прудах. Сердце у Сони гулко застучало. Кайди этой ночью не улыбалась ему. Развернуть ситуацию таким образом, чтобы его тут же не закололи, можно было лишь одним способом.
   Прокашлявшись, Сони выпрямился и ступил на освещенное фонарем пространство.
   - Да светит вам солнце, моя королева, - он галантно поклонился. - Простите, я не знал, что вы здесь. Кажется, сами боги привели меня к вам, когда я решил прогуляться по вашему прекрасному саду.
   Вряд ли отдавая себе в этом отчет, Невеньен вцепилась в платье Эсти. Обе девушки выглядели если не напуганными, то по меньшей мере переполошившимися.
   - Вы тот новобранец - Сони! Вы появились так внезапно, - королева махнула рукой гвардейцу. - Все в порядке, можно убрать меч.
   - Я ведь говорил, что я один из лучших воров Могареда, - с притворной хвастливостью сказал Сони, в действительности обливаясь потом. Богиня удачи в последнее время любит его до такой степени, что еще немного - и задушит в объятьях до смерти. - Мне кажется, что наша встреча - это божественное провидение.
   Девчонка расслабилась, но Эсти оглядывала его даже более хмуро и пристально, чем гвардеец, который был явно разозлен тем, что пропустил приближение незваного гостя.
   - Может быть, вы и правы, - произнесла Невеньен. - Мне кажется, я придумала, какую проверку способностей вам устроить.
   - Всегда к вашим услугам, - Сони криво улыбнулся.
  
   * * *
  
   Под куполом беседки царила тишина. Шелестел ветер в ветвях деревьев, вскрикнула птица. Служанка и стражник, которых Невеньен отослала подальше от беседки, чтобы поговорить с Сони наедине, переминались, шурша гравием. Королева молчала.
   Из-за желтого света фонаря она казалась старше, чем есть. Девушка не поднимала взгляд от матовой столешницы и рассматривала ладони Сони - грубые, с засохшей грязью по краям ногтей, сильно отличающиеся от ее маленьких нежных ручек. Она дергала серебряное кольцо в виде цветка. Определить, что в нем за камень, у Сони с первого взгляда не получилось, но вряд ли он был дорогим. Куда ценнее было другое кольцо, в виде птицы, чьи крылья охватывали палец. Наверняка это был свадебный подарок с символикой Идущих. Кольцо дополняли филигранные сережки северной работы тоже в виде птиц с мелкими камешками вместо глазок. Украшений на королеве было мало, зато какой стоимости! С лихвой хватило бы на откуп от Тайли. Правда, Быструю Руку он больше никогда не увидит, и эта мысль принесла Сони удовлетворение, невзирая на грусть по Могареду.
   Девушка наконец на что-то решилась и выпрямилась, встретившись с ним взглядом.
   - Вещь, о которой я хочу вас попросить, опасна.
   Он кивнул, мысленно послав ей проклятье.
   - Конечно. Не было бы смысла в проверке моих умений, если бы дело было настолько легким, чтобы с ним мог справиться любой.
   - Да... Понимаете, ни в коем случае нельзя, чтобы вас заметили.
   Сони снова важно кивнул.
   - Само собой.
   Пожалуйста, Небеса, пусть его не заставят подбрасывать колючки кому-нибудь в постель или возвращать обладательнице несправедливо отобранные игрушки.
   - Мне нужно достать письма одного человека.
   Ну, не так уж плохо. Наверняка любовные каракули.
   - Как его имя? Где он живет? - спрашивал Сони.
   - Лорд Иньит. Живет он...
   Она обернулась к особняку, намереваясь ткнуть пальцем в сторону его окон. Гвардеец и Эсти сразу вытянули шеи, наблюдая за ее движениями. Сони закатил глаза.
   - Просто скажите, в поместье он живет или нет, и если да, то на каком этаже и в каком крыле.
   - Его покои в левом крыле, на третьем этаже, - Невеньен смутилась. - Но сейчас его нет. Он уехал.
   - Когда вернется?
   - Примерно через десять дней.
   - Кто он вам?
   Ее щеки залились краской.
   - Это важно?
   - Конечно. Я же должен знать, кого граблю по вашей просьбе.
   Невеньен передернула плечами. То, что Сони назвал вещи своими именами, ее покоробило. Еще бы - куда проще назвать все невинной "проверкой умений".
   - Не подумайте ничего неприличного. Я хочу понять, достоин этот человек стать моим союзником или нет. Если вам интересна его должность, то он один из советников моего мужа.
   Ах да, кажется, он слышал что-то про этого Иньита перед тем, как хрустнула злополучная ветка. Ничего неприличного, политический союз, без "этого"... Ну-ну.
   - А что в письмах, которые я должен достать? - спросил Сони скорее из озорства, чем потому, что это было действительно необходимо.
   Вопреки его ожиданиям, она не покраснела. Вместо этого девушка растерялась.
   - Я... Не знаю.
   Сони нахмурился.
   - Что тогда мне искать?
   В беседку задул ветерок, через неплотно прилегающее фонарное стекло потревоживший огонек. По лицу Невеньен забегали тени, подчеркнув детскую округлость ее щек. Однако ее слова были по-взрослому расчетливыми.
   - Любые письма. У него есть привычка разбрасывать их по комнате, но я думаю, что самые важные он хранит в каком-нибудь сундуке. Я видела на его столе металлический ларец, запирающийся на ключ. Возможно, бумаги там. Или в каком-нибудь тайнике. Естественно, после того как я их прочитаю, письма нужно вернуть на место, чтобы лорд Иньит ничего не заподозрил.
   Невеньен смотрела на Сони с уверенностью, как будто он может все это проделать в два счета.
   - Какой срок?
   - У вас получится принести мне письма завтра?
   О Небеса! Девчонка, похоже, считает, что он умеет проходить сквозь стены. Сони тоскливо уставился поверх нее, на белеющие во мраке цветочки вьюнка. Он старался не работать с профанами - они загубят любой успех, не осознавая этого, а их требованиям не будет конца просто потому, что они не имеют представления о границах чужих возможностей. Но отказаться Сони не мог. Не после уверений в том, что лучший в Могареде вор, и уж точно не после того, как девчонка пообещала заступиться за него перед королем. То, что Тьер и Невеньен ценят живой майгин-тар - это замечательно, но мнение Акельена, особенно если ему пожалуется рассерженная жена, может пойти вразрез с желаниями главного советника.
   Однако согласиться на такие условия - это подписать себе смертный приговор.
   - Не завтра. Несколько дней, - ответил он.
   - Так долго?..
   - А вы хотите, чтобы меня поймали?
   - Нет!
   По ее возмущению Сони догадался, что ей невдомек, насколько сложное задание она дает. Он решил действовать аккуратнее. Нельзя, чтобы все сорвалось только из-за его неспособности выторговать себе подходящие условия.
   - Моя королева, мне нужно собрать сведения, обзавестись связями, выбрать удобный момент... Я в поместье всего один день, слуги во мне видят чужака. Меня раскроют, если я попру напролом. Мне нужно несколько дней, - твердо произнес Сони.
   - Хорошо, - сдалась королева. - Тогда послезавтра в полночь здесь же я буду ждать вашего отчета.
   Отличная идея - чаще встречаться. Девчонка привыкнет к нему, а потом будет на коленях со слезами просить своего мужа, чтобы он пожалел бедного вора.
   - Ну что ж, буду ждать вас послезавтра, - Невеньен вылезла из-за стола, запутавшись в юбке, но на ступеньке снова обернулась к вору. - Пожалуйста, сохраните в секрете наш разговор. Конечно же, я расскажу обо всем мужу, когда буду просить включить вас в отряд Калена, - торопливо добавила она. - Но пока будет лучше, если мы сделаем вид, как будто никакой проверки не было.
   - Как прикажете, моя королева. Я не подведу вас, - поклонившись на прощание, ответил Сони.
   Невеньен выглядела довольной, когда уходила. Она наверняка считала, что придумала нечто потрясающе умное - использовать удачно подвернувшегося вора в своих целях, сделав вид, будто оказывает ему услугу. Сони вздохнул. В какой-то мере так и было, но врать девчонка не научилась и не могла определить, когда врут ей. Ничего говорить Акельену про какую-то там проверку она не намеревалась, а значит, Сони придется забесплатно выполнять работу два раза. Но и он не собирался играть у соплячки роль мальчика на побегушках, слепо ввязываясь в придворные интриги.
   Тем более что такие дела и за такой срок в одиночку не проворачиваются. И Сони уже догадывался, как провернуть все себе на пользу.
  
   * * *
  
   Дьерд до сих пор не вернулся в барак. Наверное, ему обломилось что-то с той красоткой, к которой он пошел приставать. Не было еще Тэби - Черный Рыцарь орудовал лопатой возле выгребных ям. Окружавшее его свечение казалось неуместным для нужника, как будто один из небожителей ошибся и спустился совсем не туда, куда намеревался. Интересно, кстати, есть ли у богов выгребные ямы и кто их чистит? Жрецы, невероятно подробные в описании прелестей жизни, которая ждет на Небесах героев и праведников, никогда об этом не рассказывали.
   Решив подождать Дьерда снаружи, Сони прихватил одеяло и устроился неподалеку от барака. Скоро парень с глупой ухмылкой появился со стороны домиков прислуги.
   - Эй, ты чего тут? Боишься судьбу свою упустить? - спросил Дьерд, заметив спутника.
   Как раз в этот момент неподалеку показалась толстуха, которая пробиралась к отхожим местам.
   - Эта явно на Тэби запала, - отшутился Сони. - У тебя-то как? Это ты в саду в кустах шумел?
   Дьерд присвистнул.
   - Тоже, что ли, успел прихватить кого-то? А ты ловок. Но нет, мы развлекались не в саду. Я знаю места поукромнее и потеплее. Подсказать? - он подмигнул.
   - Давай уж, мало ли, пригодится. Но вообще-то моя дама предпочитает другие развлечения. И поэтому у меня есть к тебе деловое предложение.
   - Третьим быть? - Дьерд, нисколько не смутившись, рассмеялся.
   - Вторым. И это не то, о чем ты подумал, - добавил Сони, когда курносый вскинул бровь. - Так ты меня выслушаешь?
   Веселость Дьерда как рукой сняло, когда он узнал о заказе королевы. Сони и не ждал, что его воспримут на ура, однако от реакции парня слегка опешил.
   - Бездна, Бездна, Бездна... - бормотал Дьерд, шагая из стороны в сторону у ограды свинарника. Сони позаботился о том, чтобы увести мага подальше от места, где их могут подслушать. - А что если речь идет об измене? Что если королева подозревает Иньита в предательстве, и никто не знает, кроме тебя? Черные Небеса!
   С чего он так взбеленился? Какая разница, что там подозревает королева? Мотивы заказчиков Сони никогда не интересовали. Главное - сколько они платят. Однако, напоровшись пару раз на вспышки ярости Тэби, который со слепым фанатизмом защищал истинного короля, он уже опасался говорить что-то подобное.
   - Дьерд, я готов зуб дать, что это любовные интрижки, - Сони пожал плечами. - Да и плевать, если нет. Королева дала задание. Я собираюсь его выполнить, но одному мне это не под силу. Ты поможешь или нет?
   Блеклое сияние Малого Ока исказило черты лица Дьерда, и оно превратилось в злобную маску, хотя в голосе звучало только беспокойство.
   - Ты хоть знаешь, кто такой Иньит?
   - Она сказала, что он советник ее мужа.
   - И все? Ты как телега с горы несешься! Неужели никогда не разведываешь обстановку перед тем, как согласиться на задание?
   - А какого Шасета я тут с тобой, по-твоему, торчу? - зашипел Сони. - Знал бы я тут все, как у себя в Могареде, может, мне твоя помощь никогда и не понадобилась бы. Но я не знаю ничего ни о ком, а эта ваша... королева, которая вообще не соображает, чего просит, дала мне всего два дня. Такие вещи планируются дольше, а у меня два дня! Если Акельен вернется раньше, я могу сдохнуть скорее, чем наступит срок!
   - Ты слишком зациклен на своем выживании. Есть вещи и поважнее.
   Сони зарычал от злости. Этот лордик смеет его упрекать?..
   - У меня ничего не осталось, кроме моей жизни, да и ту пытаются отобрать все кому лень, так что о ней и пекусь, - огрызнулся он. - Поживи с десяток лет, как я, по-другому запоешь.
   Маг остановился и сплюнул. С запозданием до Сони дошло, что Дьерд убил Эльера, зная о способности камня королей "привязываться" до самой смерти. Бездна его разберет, какие возвышенные стремления им двигали, но он пошел на это по своей воле, а Сони никто не спрашивал!
   Он приготовился к ругани, а может, и драке, однако его слова как будто пролетели у Дьерда мимо ушей. Он цыкнул.
   - Без Калена это не решить.
   - Ты уверен? Королева ясно сказала: держать все в секрете.
   Дьерд покачал головой.
   - Тебе не известно, кто такой Иньит и кто попадет под удар, если твой план провалится. Это раз. Два: командир сегодня поручился за тебя перед Тьером. Если у кого-то и были сомнения, теперь ты стал частью отряда, пусть и неофициально. Ты не думал, почему нам удается выживать, хотя нас постоянно посылают в саму Бездну?
   - Потому что вы проклятые всесильные маги?
   - Поэтому тоже, - усмехнулся Дьерд. - Но еще потому, что каждый из нас знает, чем в данный момент занимаются остальные. Мы ничего не скрываем друг от друга. И еще мы выживаем, потому что несколько голов соображают лучше, чем одна.
   Хоть и справедливая, Сони эта мысль не нравилась, но выбора у него, как всегда, не было. Послушно тащась за Дьердом, он понял, что уже начал к этому привыкать.
   Когда Дьерд свистнул в бараке, гвардейцы резво вскочили. Увидев взволнованное, но отнюдь не паническое лицо товарища, они расслабились, а Лейни убрал вытащенный из ножен меч. Обнаружив, что настоящей тревоги нет, Виньес пнул ножку пустующей кровати.
   - Что, опять наш везунчик что-то натворил?
   - Спокойно, - оборвал Кален. Он не выспался и медленно переводил тяжелый взгляд с Сони на Дьерда. - Чую, у нас новые проблемы.
   Когда они рассаживались кружком на двух соседних кроватях, дверь распахнулась, и в барак ввалился Тэби. Он покачивающейся походкой подошел к своей кровати и с размаху на нее рухнул. Та зашлась предсмертным хрипом, но выстояла. Спустя мгновение в помещении раздался приглушенный одеялом голос Тэби.
   - У вас такие рожи, как будто в дерьме не один я, а мы все. Угадал?
   - Не совсем, - ответил Дьерд. - Но вполне можем в нем оказаться.
   Отряд слушал Сони с мрачным молчанием. Его ни разу не перебили. Возможно, потому что он умел рассказывать - четко, красочно, но без лишних деталей, - однако Сони в этом сомневался. Эти люди умели не только слушать, но и чувствовать то, что стоит за словами.
   Когда он закончил, Кален откинулся назад, уставившись в закопченный потолок, а Лейни потрясенно произнес:
   - Ну ты проныра, Сони.
   Виньес, демонстративно схватившийся за лоб, в это время рассуждал сам с собой:
   - Как он дожил до стольких лет? Предлагаю убить его, пока не поздно.
   Даже Келси, на протяжении рассказа безучастно смотревший в пол, тихо сказал:
   - Небеса улыбаются тебе, Сони. Не зря Кален хочет взять тебя к нам.
   И лишь сам он не понимал, в чем дело.
   - Кто-нибудь объяснит мне, что такого в том, чтобы своровать у Иньита пару любовных писем?
   - Сомневаюсь я, что дело в них. Видишь ли, Иньит входит в Малый совет истинного короля, - ответил Виньес.
   - Это я уже слышал. И что?
   - В этот совет кроме короля, его жены и главного советника входят шесть человек - самые влиятельные лорды в стране, - продолжил горбоносый. В его тоне сквозило презрение к непросвещенности новичка, но если это должно было задеть Сони, то маг ошибался. На кой ему интересоваться политикой? - У истинного короля это три эльтина - Вьит, Мелорьес и Ламан. За ними следует денежный мешок Ливьин, затем самый близкий друг почившего короля Камьис, и последний - твоя жертва, Иньит, лорд-разбойник.
   - Что это значит?
   Сони надеялся на прямой ответ, но Виньес, как часто бывало, зашел издалека.
   - Ты не задумывался, почему король Акельен, сидя в Серебряных Прудах, неукрепленном поместье, чувствует себя относительно спокойно, не боясь осады?
   - Нет. Извини уж, но еще несколько дней назад меня очень мало волновало положение короля Акельена.
   - Потому что мы в Кьевельских лесах, невежда! А они известны тем, что служат родным домом огромному числу разбойников! Управляет ими человек, благодаря которому мы можем не особенно бояться нападения Тэрьина, потому что недостаточно большая армия элементарно застрянет в здешних лесах и потеряет половину в разбойничьих ловушках, прежде чем достигнет поместья. Этот же человек контролирует и торговлю в лесах - кого пропускать по лесным дорогам, а кого нет. Армия разбойников - внушительная сила, единственная по-настоящему действенная армия, которая есть в распоряжении короля Акельена. И угадай, кто ей командует? Иньит!
   С языка Сони слетело крепкое ругательство. Целая армия? Это ему не банда Тайли.
   Виньес хмуро кивнул, когда увидел его изменившееся лицо.
   - Мало кто догадывается, но Иньит один из самых важных людей в окружении истинного короля. Если тебя поймают на краже, твои дни укоротятся до часов. А теперь подумай, кто тебя сюда привел и поручился за тебя.
   - Мы, - произнес Дьерд.
   - Именно. Нас выгонят с позором в лучшем случае, потому что никто кроме короля точно не знает, что мы делаем. А в худшем... - Виньес многозначительно провел ребром ладони по горлу. - Так что спасибо тебе за услугу, друг.
   У Сони зазудели подошвы ног. Он и их мысленно обложил ругательствами. Почему они предупредили его об опасности так поздно?
   - Я откажусь от задания, - решил он.
   - Не торопись, и без того натворил чудес, благо что не маг, - Кален выпрямился и потер скулу, на которой пробивалась светлая щетина. Ни обозленным, ни расстроенным он не казался. - У кого какие мнения?
   По бараку как будто прошла волна - мужчины разом вдохнули. Лейни успел первым.
   - Зачем королеве нас подставлять? Она же отступится от своих слов, стоит стражникам поймать Сони.
   - Что ей понадобилось в письмах Иньита? Может, она подозревает его в измене? - тут же встрял Дьерд.
   - Слуги шепчутся, что в последние дни королева проводила с ним много времени, - заговорил Келси. Скромный и незаметный, он умел держать уши открытыми. - Слухи разные: от того, что Невеньен мстит мужу за его любовницу, до того, что она с Иньитом плетет интриги против Акельена. Я думаю, Сони прав по поводу любовных писем.
   - Полный бред, - сплюнул Тэби, ради этого оторвавшись от кровати. - Королева не помнила о нас и не знала о нашем задании до вчерашнего дня. Она нас не подставляла. А в чушь про любовников или интриги я не верю.
   Последние слова он почти прорычал. Дьерд невольно оглянулся на тонкие стены барака. Любой, кто стоял за ними, без труда мог разобрать сказанное Тэби.
   - Тихо, - осадил его Кален. - Сони, хорошо подумай, как вела себя королева? Она действительно могла послать тебя за любовными письмами?
   - Да...
   - Я говорю хорошо подумай.
   Он фыркнул, но закрыл глаза и воспроизвел перед мысленным взором встречу с девушкой. Невеньен легко краснела, часто смущалась, но, когда она заговорила о письмах, в ее глазах не было ни следа той стыдливости, которая присуща влюбленным женщинам, тем более в таком возрасте. Тусклый фонарь и тени могли подвести Сони, однако он был уверен, что в тот момент Невеньен не думала ни о ревности, ни о страсти.
   - Не знаю... Может быть, причина и не в любви. Я уточнил у королевы, какие письма мне искать. Она сказала, что любые. Возможно, Невеньен прощупывает Иньита?
   - Готовится к союзу с ним? - поддакнул Дьерд.
   - Она говорила, что надеется видеть его своим союзником, - вспомнил Сони. - Но я подумал, что она просто хочет влезть к нему в постель.
   - "Он подумал", - сразу же передразнил Виньес.
   - Тихо, - прикрикнул Кален, предчувствуя очередную свару. - Виньес, лучше выскажись по делу.
   Он спрашивал мнение горбоносого чаще, чем у других. Сначала Сони этому удивлялся, а потом убедился, что при всей надменности и брезгливости Виньес проницательнее товарищей.
   Маг скривился.
   - У нас есть приказ королевы. Мы обязаны его выполнить, и я думаю, что об этом должен узнать лорд Тьер.
   "Мы?" - поразился Сони. Но ведь задание дали только ему! Однако никто не поправил Виньеса, не возмутился, почему они должны расхлебывать кашу за новичком. Мужчины спокойно сидели и молча ждали решения Калена. Каждый из них был готов ответить за ошибки Сони.
   "Ты теперь один из нас". Так сказал командир, когда они покинули Могаред, но Сони ему не поверил. Великая Бездна... Сглотнув, он понял, что маги действительно приняли его в свои ряды. Это его новая банда, ядрить ее налево. Такая, какой у него еще никогда не было.
   - Сделаем так, - Кален наклонился вперед, уперся локтями в колени и снова задумчиво почесал подбородок. - Не выполнить задание мы не можем, тут обсуждать нечего, но выяснением, какие там между королевой и Иньитом отношения, пусть занимается кто-нибудь другой, во всяком случае, пока мы не получим прямой приказ от Тьера. Я его извещу о просьбе королевы, посмотрим, что он скажет. Что нас пытаются подставить - в этом я сомневаюсь. Королева - ребенок, она многого не знает и сглупила, обратившись к чужаку. Благодарение Небесам, что ей хватило ума не оставить записку, которую кто-нибудь мог бы использовать как свидетельство против вас обоих. Сони, тебе придется объяснить ей ее промахи, чтобы она впредь их не допускала.
   - Мне? - растерялся он.
   - Тебе. Уже забыл, что она попросила держать все в секрете? - Сони помотал головой, и Кален продолжил: - Мы гвардейцы, наш долг - защищать королевскую семью. Даже от их собственных ошибок. Так что твоя задача, Сони, украсть письма Иньита, отнести королеве, а потом вернуть их назад. Не читая. И указать ей на то, как она нас подставила. Дьерд, раз уж вы так сдружились, что Сони выбрал тебя в напарники, поможешь ему.
   - Ага, - парень без тени огорчения кивнул.
   - Это все. Я схожу к Тьеру, ну а вы ложитесь спать, завтра тяжелый день, - Кален широко зевнул, и напряжение среди мужчин пропало. - Дазьен сказал, что к нам есть желающие. Будут испытания, возможно, даже пополнение.
   - Куда еще, отряд и так разнесло, - проворчал Виньес. - Понапринимали новичков, потом за них отдувайся...
   Сони его проигнорировал - горбоносый вечно на что-нибудь жаловался. Если бы у него действительно были претензии, он бы сообщил о них иначе. Прочие гвардейцы, получив приказы от командира, расползались по кроватям. Ни споров, ни недовольства - потрясающая невозмутимость, учитывая то, что им грозила опасность от одного из своих.
   - Можно как-нибудь отвести от вас удар, если это все-таки подстава и меня поймают? - спросил Сони у Калена.
   Командир обратил на него обдавший морозом взгляд.
   - Нет. Я назвал тебя своим перед королевой, лордом Тьером и капитаном Дазьеном, ты спишь и ешь вместе с нами, и это видит все поместье. Кое-кто из них думает, что с нами согласился сотрудничать лучший вор Могареда, - он усмехнулся. - Так что будь добр, не подведи, а мы можем только молиться за твой успех. Келси, ты у нас самый рьяный прихожанин, - Кален хлопнул подчиненного по плечу, и тот чуть не согнулся вдвое. - Попросишь Богиню-мать за этого парня?
   Келси серьезно посмотрел на Сони.
   - Естественно. Но и он тоже должен принести жертву небесным богам.
   Обязательно, и не только им. Кайди должна получить в этот раз необыкновенно щедрый дар.
  
   * * *
  
   Тонкая струйка дыма поднялась от крошечного шалаша из сухих веток и устремилась вверх, рассеявшись в темноте. Отлично. Небеса принимают подношение. Рядом с самодельным алтарем чернела свежевскопанная земля. Кайди тоже приняла жертву. Бездна никогда не отказывается от подарков.
   Сони подождал, пока украденный с кухни кусок мяса немножко подкоптится. Нужно убедиться, что все идет как надо. Однако Дьерду, приплясывающему за его спиной, не терпелось.
   - Ну, ты уже все? - ныл он. - Ты не мог сделать подношение в храме? Я понимаю, жрецов Кайди тут не найдешь, но ведь храм Небес и Бездны есть!
   - Чтобы моя жертва попала не к Небесам, а жрецу в пузо? - огрызнулся Сони. - Я уже столько лет делаю собственные алтари, и боги меня еще не наказали.
   - Ты уверен?
   Сони промолчал. В своих бедах он виноват сам, это точно. Никто не заставлял его соглашаться на предложение Лендвига, после которого все рухнуло в Бездну.
   - Ну ладно, про жрецов понимаю. Некоторые те еще суки, сам их не переношу, - бурчал сзади Дьерд. - Но я первый раз вижу, чтобы кто-то приносил жертву одновременно светлым и темным богам.
   - Я предусмотрительный, - проворчал Сони.
   Именно поэтому он устроил алтарь не где-то, а в саду, прямо под окнами Иньита. Если стражник заметит непрошеных гостей, они отговорятся тем, что совершить жертвоприношение в другом месте им было ну никак нельзя. И доказательства тут же. А если двух мужчин обнаружат слоняющимися без дела, да еще не способными внятно объяснить, что они тут забыли...
   Если верить Калену, Тьер позволил провести "проверку", но на этом все и закончилось. Никто не стал отвлекать "истуканов" или просить их, чтобы они отвернулись в нужный момент - ничего. Все как на взаправдашнем ограблении. И наказание будет таким же.
   Сони выбросил из мыслей воспоминание о могаредских ямах, куда сбрасывали тела казненных преступников.
   - Я готов.
   Он встал и отряхнулся, но только сильнее запачкал руки. Его одежда была тщательно вымазана пеплом и грязью - единственными красителями, которые нашлись неподалеку, чтобы придать штанам и рубашке серый цвет, сливающийся с камнем. Новые вещи, которые достал Кален, были чересчур яркими для воровского дела, их требовалось изрядно застирать и испачкать, чтобы безбоязненно носить. Плох тот вор, который без причины рядится в цветастые тряпки. Но старые после этой работы придется сжечь. "Все равно тут нет нищих, которые могли бы их дотаскать", - успокоил совесть Сони. Иногда приходится быть таким расточительным...
   Они с Дьердом приблизились к стене. Над ними возвышались окна Вечернего зала, в котором проводились увеселения для короля. Как говорили слуги, музыка здесь часто не смолкала до самого утра, но сегодня из-за витражных стекол не доносилось ни звука. С отъездом короля ночные посиделки прекратились. И правильно. Нечего транжирить деньги, которые можно украсть.
   На всякий случай Сони заглянул в витраж. Ничего - только пустота. Если внутри кто-то и сидит, он вряд ли рассмотрит фигуру за цветным стеклом, однако Сони предпочитал не рисковать.
   - Сможешь отправить меня по стене, так, чтобы подальше от окон, а потом, на третьем этаже, подвинуть меня к окну Иньита? - шепотом спросил он.
   Дьерд кивнул и стал создавать площадку из энергии. Сони уже видел, как маги создают разные штуки из нее, но наблюдать за этим каждый раз было удивительно. В одно мгновение перед тобой поблескивающий воздух, а в другое, стоит Дьерду провести ладонью, - уже золотистый "блин", который перемещается по его желанию. Сони поежился. Площадка на ощупь была твердой и устойчивой, но... Плыть по воздуху без всякой опоры под ногами? Нет никаких гарантий, что она не растворится! И какой идиот на это пойдет?
   Однако Сони стоял и ждал, когда Дьерд слепит диск. Других вариантов не было. Расположение покоев Иньита не соответствовало его высокому положению при Акельене, но было заметно, что лорд-разбойник хорошо подумал, прежде чем выбрать именно эти комнаты. Через окно обычным способом в них не залезть - низкорослые деревья возле него не доставали и до второго этажа, а в соседних комнатах постоянно горели свечи. С одной стороны жил страдающий бессонницей старик-жрец, а с другой - мальчишки-пажи, которые засиживались допоздна, болтая друг с другом. Сейчас они уже спали, но Сони это не приносило облегчения, так как слева продолжал литься свет.
   Пытаться пробраться в комнату изнутри поместья тоже было опасно. По коридорам ходили стражники и изредка привидениями блуждали неспящие лорды. К тому же особняк охраняли ночные маги, столкнуться с которыми Сони очень не хотел. Особенно после того, как узнал, что они умеют делать с теми, кто им не по нраву.
   - Залезай, - прошептал Дьерд.
   Чтобы вору было удобнее, он придерживал площадку. Она оказалась узкой - всего локоть в ширину. Сони попробовал на нее наступить. По ощущениям было похоже, как будто он стоит на гранитной плите, однако от пустоты под ногами сводило желудок. Сони опасливо встал на площадку двумя ногами и замер, боясь пошевелиться. Если он ляпнется с этой штуки, Дьерд может его и не поймать, а лететь с третьего этажа далеко.
   - Вместе полетим или по очереди? - задал Сони вопрос, который ему самому казался совершенно безумным.
   - Я следом, - ответил маг. - Мне нужно экономить энергию, чтобы запас не истощился, но с одной площадки мы можем случайно столкнуть друг друга.
   Он стал водить руками, формируя второй круг. Отправиться в одиночку Сони не мог. Причиной было существование у энергии дальности действия. У Дьерда она была приличной для мага - двенадцать шагов, однако расстояние от земли до третьего этажа было больше. Если площадка слишком далеко отлетит от мага, то растает, и Сони упадет. Поэтому они решили, что висеть у стены станут оба - Дьерд на диске будет поддерживать площадку под Сони и заодно осматривать окрестности. Однако двоих человек на фоне здания заметить проще, и Сони молился Бездне, чтобы она наслала на стражников скудоумие и лень.
   - Полетели, - пробормотал Дьерд.
   Когда площадка под Сони начала подниматься, он покачнулся, но быстро восстановил равновесие. Тишину разрезало ругательство, обращенное к Дьерду. Тот виновато пожал плечами - обычно он летал сам и не управлял площадкой издалека.
   Три этажа проскользнули мимо. Очутившись перед заветным окном, Сони бросил взгляд вниз в поисках Дьерда. Он спрятался в тени, и его было почти не различить, несмотря на сияние энергии. Умница. Можно за него не беспокоиться и сосредоточиться на задании.
   Иньит со слугой уехали несколько дней назад; в комнатах лорда больше никто не жил. Дьерд прогулялся возле них полчаса назад, постучался и убедился, что никто не открывает. Слуги тоже говорили, что там никого нет. Это не значило, что взломщика не встретит злая собака или пол не усыпан ядовитыми змеями - в домах сумасшедших могаредских купцов бывало и не такое. Сони по опыту знал, каково попасть псу в зубы, и уткнулся лбом в разделенное на квадраты стекло, пытаясь хоть что-то за ним разобрать. Темнота. Самое лучшее для ограбления время - когда Великое Око Бездны уже скрывалось, а Малое закрывали тучи или оно зависало низко над горизонтом - часто играло с ворами плохие шутки. В такой ситуации не оставалось ничего иного, кроме как положиться на судьбу.
   Сони толкнул окно, надеясь, что его забыли запереть, но расчет не оправдался. Жаль. Хотя выбивать окна Сони нравилось (звон разлетающегося на мелкие брызги стекла, которое могли позволить себе только богачи, приносил удовольствие), получить много подобного опыта ему было негде, а сопутствующий этому риск был слишком высок. Помолившись Кайди, Сони надел кожаные перчатки, прижал к стеклу кусок ткани, тщательно примерился и ударил - все в точности по схеме, которую ему рассказывали одни знакомцы в Могареде.
   Получилось почти идеально. Один осколок все же упал, тихонько звякнув. Сони напрягся, но ничего не произошло. Торопливо просунув руку в отверстие, он открыл щеколду и отодвинул створку. Она не заскрипела. Сони, с облегчением от того, что не нужно висеть в воздухе на невероятной высоте, влез в комнату.
   Несколько мгновений ушло на то, чтобы зажечь припасенную свечку. Сони запахнул занавески, чтобы никого не насторожил свет, и оглядел помещение. Слуги явно пытались его прибирать, однако истребить царящий в нем бардак было невозможно. В ведре для воды валялись скомканные бумажки, на золотом подносе лежали камни - держатели бумаги. Найти что-то в таком беспорядке будет сложно.
   Сони закрепил свечу на принесенной с собой бляшке, чтобы капли воска не стекали на стол, и начал искать. Первым делом он легонько встряхнул ларец, о котором говорила Невеньен. В нем бухнуло что-то тяжелое; письма там точно не лежали. Тратить время на его взлом было бессмысленно. Следующими Сони проверил ящики стола и обнаружил в одном из них набор метательных ножей. Теперь понятно, что случилось с орнаментированной доской, когда-то служившей полкой для книг.
   По мере обследования комнаты выяснялось, что Иньита не просто так считают разбойником, он и есть самый настоящий бандит. Откуда у него, например, взялся молоток для дробления костей? Сони знал, как выглядит эта штука - пару раз его припугивали такой. В открытом сундуке обнаружились одинаковые роскошные украшения. Можно было бы прийти в ужас от того, что подобные ценности не заперты, если бы все они не были подделками. Хозяин потому и бросил их, что они не стоили ни монеты. Подумав, Сони засунул одну в карман. Мало ли, пригодится.
   Мгновения уходили. Поиск ничего не давал. Два раза Сони замирал, слыша шаги стражника у двери, и дважды с увеличенной скоростью кидался перебирать вещи Иньита. Свернутые в тубах карты, помятый список покупок, рисунок чьей-то мясистой рожи... Все не то. Может, бумаги он забрал с собой?
   Невзирая на холод в комнате, Сони вспотел. Ему нужно было спешить, но при этом он не мог передвигать предметы, а если и передвигал, то их следовало вернуть в то же место. Иньит не должен догадаться, что в его белье кто-то рылся.
   С улицы донеслось слабое уханье. Сони и Дьерд договорились, что он подаст этот условный знак, если занервничает или у него станет заканчиваться энергия, и другой - если почувствует опасность. Пока что все было спокойно, но требовалось поторопиться. Письма, письма... Где же проклятые письма?
   Все уголки, куда обычно люди прячут ценности, он обыскал. Если Иньит правда разбойник, ему такие уловки тоже известны. Лорд клал вещи в самые непредсказуемые места. Возможно, намеренно. Сони встал посреди комнаты, ни к чему не прикасаясь, и внимательно осмотрелся. Взгляд упал на небольшую коробку под столом. От нее шел резкий запах, а поверхность покрывала резьба в виде струй дыма. В таких ящичках держали курительные смеси из Арджаса. Курит ли Иньит? Ни пепельниц, ни трубок в комнате не было, а в коробке при тряске зашуршала бумага. Пречистые Небеса, вот оно!
   В тот же момент внизу раздался крик неясыти, и Сони чуть не выронил ящик из рук. На сей раз Дьерд сообщал об опасности.
   Сони засунул коробку за пазуху, оттопырив штаны, и метнулся к окну. Под листвой деревьев мелькал желтый ореол стражницкого фонаря. Гвардеец не боялся мять цветы на клумбах и направлялся в ту сторону, где находился маг. Сам Дьерд исчез: либо спрятался, либо удрал.
   - Тварь, - выругался Сони, точно не зная, кого имеет в виду - то ли Дьерда, то ли охранника сада.
   Он приказал себе успокоиться, хотя сердце сразу затрепыхалось в горле. Если диск еще держится и начнет двигаться вниз, когда он туда встанет, то все это мелочи. Осознавая, что может попасться на глаза стражнику, Сони высунулся из окна и занес ногу над местом, где должна была висеть площадка.
   Ее не было.
   Он рывком подтянулся назад. Стражник в саду поцарапался о ветку, громко выбранился, потоптался вокруг куста, но продолжил приближаться к стене. Дьерд наверняка уже в бараке. Прыгнуть означало верную смерть - этажи в Серебряных Прудах не чета крестьянским домикам с их низенькими потолками. Сони сглотнул. Если Дьерд не вернется за ним позже, то он застрянет в особняке до возвращения Иньита. Проще перерезать себе горло сразу, чем ждать, когда лорд его тут найдет.
   - Скорее! - зашипел кто-то внизу.
   Не веря своим ушам, Сони нагнулся и с трудом различил на земле, у деревьев, слабый блеск. Дьерд! Он не сбежал!
   Но он стоял слишком далеко, чтобы создать площадку. Сможет ли Дьерд поймать его магией? И станет ли вообще ловить? Сони сжал зубы. Хороша задачка: прыгнуть, рискуя разбиться, или остаться в комнате, рискуя больше из нее не выбраться.
   Он снова посмотрел вниз. Видя его нерешительность, Дьерд возмущенно взмахнул руками, но побоялся крикнуть еще что-нибудь, чтобы обыскивающий заросли жасмина гвардеец не направился прямо к нему. Парень до сих пор не смылся, как сделал бы любой другой вор. Да, ему не грозило ничего серьезного за ночную прогулку в саду, но, проклятье, он ждал его! Сони был не уверен, как поступил бы он сам на месте Дьерда.
   Он вскочил на подоконник и замер. Нужно было только шагнуть вперед. Мрак искажал расстояние, но Сони знал, что после падения с такой высоты он разобьется насмерть или страшно покалечится. Доверяет ли он Дьерду настолько, чтобы вручить ему свою жизнь - человеку, который в Могареде намеревался его убить?
   Совместные посиделки у костра и помощь вроде корня сагасты - чушь. Дэйки никогда не точил на Сони зуб, однако это не помешало осведомителю предать его. Когда дело доходило до спасения собственной шкуры, каждый только этим и занимался, и плевать на остальных. Сони прекрасно выучил этот урок, преподанный ему десятками могаредских ублюдков. Последним, кому он безоговорочно верил, был его брат. Шагнуть вперед для Сони значило переступить через десять лет недоверия к людям.
   Но маги могли убить его в любой момент. Дьерду не было смысла подставлять Сони именно сейчас, к тому же благодаря камню в груди он был слишком ценен для них.
   И он шагнул.
   Первые несколько ужасных мгновений в ушах свистел ветер. А потом Сони что-то ударило по рукам, ногам и спине, и падение замедлилось. Правда, не настолько, чтобы Сони со стоном не врезался в ловящего его Дьерда.
   Услышав шум рядом с собой, стражник вытащил меч, выставил фонарь, чтобы напугать грабителей, и проломился через кусты.
   - Что? - ошалело спросил он, когда вместо банды ворюг увидел двух валяющихся на земле и обнимающихся мужчин.
   Пока стражник не опомнился, Сони вскочил и рванулся в темноту. Дьерд припустил за ним.
   - Ах вы!.. - донесся сзади одновременно возмущенный и растерянный голос охранника. Определение он так и не подобрал.
  
   * * *
  
   Сони вздрагивал каждый раз, когда мимо беседки проходил гвардеец. К счастью, сегодня на страже не было того, который вчера напоролся на них с Дьердом. Их лица были вымазаны золой, но все равно оставалась вероятность, что охранник их узнает. Поэтому Сони избегал солдат и, когда они шли навстречу, разглядывал сапоги. Небеса ему благоволили - после обеда они разразились ливнем, разогнав всех по баракам, и надоедали моросью до вечера. Даже сейчас, когда дождь прекратился, Сони кутался в шерстяную куртку и натянул капюшон. В отличие от товарища, Дьерд, чье бесстрашие, по мнению Сони, граничило с глупостью, с удовольствием обсуждал с гвардейцами расползшиеся утром истории о двух любящихся в саду слугах. Им повезло, что тот охранник, побери его Бездна, не погнался за ними.
   Снова вспомнив вчерашние события, Сони потер лицо ладонями. Какой позор... Зато они с Дьердом живы и целы. Относительно целы - нити, которыми маг поймал Сони, оставили на теле медленно проходившие рубцы. Он с тяжелым предчувствием думал о том, что ящик придется возвращать в комнату Иньита. Какие еще байки будут рассказывать в солдатских бараках после этого?
   Зашуршал гравий, и Сони напрягся. На сей раз это были Невеньен и Эсти. Он видел королеву днем - она вышагивала по поместью с задранным носом, а за выпрямленной спиной развевались вплетенные в волосы ленты. Совсем как настоящая маленькая королева. Сейчас же ее плечи ссутулились, в глазах застыли грусть и усталость, а косы растрепались. Она не походила на девушек своего возраста, и не только из-за вымытого лица и красивой одежды. Им обычно не нужно вычислять, кто из союзников их мужей предатель, и выслушивать упреки от профессиональных воров. Сони поерзал, чувствуя себя паршиво. Ему предстояло обвинить слабую девчонку в том, что она подставила отряд королевских гвардейцев - шестерых здоровенных мужиков. Вор, отчитывающий королеву. Отличную роль ему навязал Кален. Наверное, гаду очень смешно.
   Невеньен вошла в беседку и села, изящным движением разбросав по мрамору темные шелка платья. Сегодня на ней был антрацитовый цвет с синим отливом. Цвет ночи - хороший выбор. Эсти установила на столике фонарь и отошла в сторону, окинув чужака строгим взглядом. Сони ей подмигнул в ответ. Уж больно милое у нее личико.
   Гвардейца никто не позвал. Сони надеялся, что сегодня Невеньен подумала перед тем, как действовать.
   - Да светит вам солнце, - приветствовала она его так, словно встречалась с ворами каждую полночь.
   Сони против воли улыбнулся ее церемонности, отметив, что девушка с силой сжала сцепленные пальцы. Волнуется перед разговором. Что ж, причины у нее есть.
   - И вам пусть светит, моя королева.
   - Как продвигается работа над моим заданием?
   - Оно уже выполнено.
   - Уже? Но где тогда?..
   Стол был пуст. Невеньен шевельнулась, как будто собираясь заглянуть под него, но удержалась. А Сони от ехидного замечания удержаться не смог.
   - Вы же не думали, что я понесу мимо стражников вещи лорда Иньита, чтобы их мог потом опознать каждый солдат?
   Она смутилась.
   - Нет, но... - ее глаза расширились от ужасной догадки. - Вы присвоили его письма?
   Он молчал и продолжительно смотрел на девушку. Следовало начать разговор, настолько же неприятный Невеньен, насколько и Сони. Сидел бы перед ним такой же вор, проштрафившийся ученик или заказчик-купец, все было бы куда проще. Первые два получили бы оплеухи, а последнего он без стеснения облил бы грязью за доставленные сложности и набил цену. Сегодня Сони должен быть осторожнее. Как-никак, будущая королева Кинамы могла выторговать его жизнь у Акельена.
   - Я принесу их вам. Прямо в ящике, в котором они хранились. Он будет взломан для вашего удобства, но письма никто не читал.
   Наглейшая ложь. Как только Сони вскрыл замок, бумаги были отнесены Тьеру и только после того, как он их изучил, возвращены в шкатулку.
   - Сегодня перед рассветом, - продолжал Сони, - когда Малое Око опустится за деревья, придите в ту комнату, которая выходит на сад. С вами не должно быть никаких свидетелей, которые могут оказаться вражескими шпионами, - он кивнул на Эсти. - Зажгите на окне две свечи и откройте створку. Как только вы это сделаете, я передам вам ящик. Завтра мы это повторим, и я отнесу его обратно.
   Щеки Невеньен вспыхнули, и она склонила голову, надеясь, что темнота скроет ее смущение. До девушки мгновенно дошло, что она натворила.
   - Простите, мне следовало посоветоваться с вами по поводу мер предосторожности.
   - Моя королева, есть еще одно...
   Она затеребила кольцо с голубым камешком.
   - Что?
   - Скажите, что бы вы сделали, если бы я провалил проверку и меня поймали?
   Девушка хлопнула густыми ресницами.
   - Но вы же сказали, что вы лучший вор Могареда!
   - А ваша стража - специально обученные гвардейцы, - парировал Сони. - В придачу я мог соврать, чтобы выставить себя в приглядном свете. И все-таки вернемся к вопросу. Как бы вы объяснили стражникам, почему пойманный ими вор утверждает, что по просьбе королевы украл документы советника ее мужа?
   Краснота от смущения на лице девчонки сменилась мертвенной бледностью.
   - Я... Почему вы спрашиваете об этом только сейчас? - с негодованием спросила она. - Вы согласились пройти проверку! Я надеялась, что вы, как обещали, сделаете все лучшим образом, а теперь вы упрекаете меня в чем-то!
   Кажется, он выбрал неправильную тактику. Извиняет ли его то, что у него никогда не было опыта общения с сопливыми девчонками, которых все вокруг считают королевами? Будь перед ним нормальный заказчик, Сони вел бы себя совсем иначе. Хотя зачем врать самому себе? Он вообще ничего не стал бы говорить, если бы не Кален.
   Но он заговорил, причем промахнулся мимо цели, и теперь ему надо было построить речь так, чтобы девчонка не приказала его тут же казнить. Надеясь найти подсказку, Сони всмотрелся в Невеньен. Ее медовые глаза потемнели, ноздри раздувались. Из-за чего она злится - из-за того что какой-то вор, могаредская вошь, посмел ей, королеве, указывать? Это было бы ожидаемо, но нет. Слишком много неуверенности и страха во взгляде.
   Неуверенность! Сони чуть не хлопнул себя по колену, вспомнив, как описывали Невеньен гвардейцы и как обращался с ней Тьер. Ее называли королевой, но она была таковой лишь в пределах Серебряных Прудов, да и тут ее ни во что не ставили. Муж - и тот изменял. Она должна была сильно страдать от того, как все топчутся по ее чувству собственной значимости, а Сони, вместо того чтобы подмаслить, подверг сомнению ее авторитет и мудрость.
   Ох, ну и дурак...
   - Я не упрекаю вас, - осторожно начал Сони. - Я всего лишь хочу вас научить, как нужно поступать в следующий раз, чтобы никто не усомнился в вашей предусмотрительности и благоразумии. Я мог бы промолчать, но я хочу вам служить и дальше и делать это хорошо, а честность в таких вопросах может сберечь жизнь мне и честь - вам. Пожалуйста, выслушайте меня, ради вас самой и ваших подданных.
   Удивительно, но это сработало. Поколебавшись несколько мгновений, Невеньен разжала крепко стиснутые ладони.
   - Ладно, - сухо сказала она.
   Желание не выглядеть дурой пересилило злость.
   - Прежде всего, моя королева, не стоило доверять такое задание человеку, которого вы не знаете. За меня поручился лейтенант Кален, но я мог обмануть его. Я ведь вор, - Сони усмехнулся, но его шутка не нашла поддержки, и он быстро стер улыбку с лица. - Я мог сделать в покоях лорда Иньита все что угодно, обокрасть его дочиста и забрать письма. Если бы меня поймали, я мог бы поклясться перед алтарями всех богов, что это вы отдали мне приказ, и это была бы правда. Ваша служанка и гвардеец подтвердили бы это. Я вообще мог бы пойти к лорду Иньиту или любому другому лорду и обо всем рассказать. Если бы, конечно, я не был вам верен, - добавил он, заметив, как у Невеньен сдвигаются брови. - В следующий раз, когда соберетесь давать кому-то подобное задание, обдумайте, что вы будете делать, если что-то пойдет не так, и выберите человека, который не раз доказывал вам верность. А главное, проверьте, не пустая ли похвальба его слова о том, что он лучший в своем деле. Расспросите его о плане действий, и если вам что-то покажется странным, потребуйте объяснений. Вы должны быть готовы ко всему, потому что если ваш человек попадется, то отвечать, скорее всего, придется не только ему.
   - Это все? - напряженно спросила Невеньен.
   - Все. Перед рассветом я принесу вам письма, завтра их заберу и верну на место. Лорд Иньит ничего не узнает.
   - Хорошо, - она поднялась. - Вы справились с проверкой. Я доложу об этом мужу.
   - Спасибо, моя королева, - Сони тоже встал и поклонился, хотя ему мешал каменный стол. - Я старался ради вас.
   Девушка ничего не ответила. Через несколько мгновений раздался шорох их с Эсти удаляющихся шагов. Фонарь так и остался стоять в беседке. Сони, тяжело вздохнув, плюхнулся на жесткое сиденье. Ну прекрасно, настроил против себя единственного человека, который искренне был готов за него поручиться.
   Скоро рядом с беседкой раздался слабо различимый шум, какой бывает, когда кто-то задевает мокрые ветки, и с них на землю скатывается водопад. Так оно частично и было, только человек, потревоживший листву, скрыл этим звук своего прыжка с крыши беседки. Гирлянды вьюнка раздвинулись, обрызгав Сони водой. Он не удивился, увидев, кто к нему пожаловал.
   - Это было почти трагично, - произнес Кален. - Я уж думал, ты не найдешь к ней подход и мне придется потерять такого предприимчивого новичка.
   - Ты подслушивал, - констатировал Сони. - Хотел убедиться, что я в самом деле скажу то, что пообещал? Но ты ведь уже поручился за меня перед Тьером!
   Северянин пожал плечами. Он едва заметно улыбался.
   - Лишний раз проверить, кого берешь в напарники, не помешает. К тому же ты справился.
   Он повторил фразу Невеньен, как будто поддразнивая его. Сони застонал.
   - Побери вас всех Бездна... Ты же меня похоронил. Королева не простит мне, что я навязал ей неприятный урок.
   - Увидим, - невозмутимо заявил Кален. - А теперь идем в барак. Я, вообще-то, из-за тебя промок.
  
   * * *
  
   Сони повернул самодельную отмычку другой стороной и стал шлифовать слишком сильно выпирающий зубчик. В целом получилось неплохо, хотя пришлось попотеть, чтобы достать инструменты. Серебряные Пруды пускай и большое, но всего лишь поместье, а не город, где можно найти все что угодно.
   На соседней кровати, подложив руки под голову, вещал Виньес. Он якобы занимался обучением Сони, но тот подозревал, что магу наплевать, внимает ли кто-то его разглагольствованиям. Он даже глаза не открывал.
   - ...Чаще всего встречаются три типа майгин-таров, которые условно называются шинойенскими, арджасскими и кинамскими. Камень королей принадлежит к кинамскому типу, он голубого цвета и снабжает своего обладателя магической энергией. Кристаллы арджасского типа в основном изумрудно-зеленого цвета, они, наоборот, поглощают энергию. Красные шинойенские близки к ним по свойствам, но не поглощают, а отталкивают энергию, защищая хозяев от ее воздействия. Соответственно, шинойенские майгин-тары наиболее популярны среди немагов, но они так редки, что купить их нельзя, а шинойенцы стараются не допускать их вывоз в другие страны, чтобы не снабжать вероятных врагов защитой против своих магов...
   Долго слушать Виньеса было невозможно, и Сони с удовольствием избавился бы от его соседства, если бы снаружи не хлестал ливень. Гвардейцы сидели в темном бараке, несмотря на разгар утра и наступившее время ежедневных тренировок. В такой дождь капли секли спину, как плети. Отсутствовал только Кален - его пригласили на королевский совет.
   С момента разговора Сони с Невеньен прошло два дня. Каждым утром новости оказывались все хуже и хуже. Вчера гонец сообщил, что Тэрьин вдобавок к передвижению южной армии отзывает войска с Севера. Все терялись в догадках, чего он хочет добиться. Самое очевидное предположение - что король планирует наконец-то погасить очаги мятежей в центральных землях Кинамы - испугало гвардейцев, так как означало, что первым Тэрьин уничтожит Акельена. Слугам об этом пока не говорили, желая избежать паники. Послание от самого бастарда, которому надлежало трястись сильнее всех, пришло несколько часов назад и уже язвительно пересказывалось всеми жителями Серебряных Прудов. Истинный король извещал жену и советников, что будет гостить у лорда Гередьеса дольше, чем намеревался. Сколько - он не уточнял. Это тоже никого не обрадовало, в том числе и Сони. Решение его судьбы откладывалось надолго.
   Впрочем, он бы лучше целый месяц проторчал взаперти с Виньесом, чем сутки ждал собственной казни. Сони прислушался к его монотонной речи.
   - ...если у тебя нет шинойенского майгин-тара или, на худой конец, арджасского, защититься от магии невозможно, поэтому следует соблюдать меры предосторожности...
   Или нет. Лучше смерть, чем хотя бы несколько дней этого занудства.
   Запасы терпения истощались не у одного Сони. Тэби, корпящий над драной рубашкой, не выдержал, поднялся и громко объявил:
   - Мне надоел этот бред. Пойду проветрюсь.
   - Куда? - оживился Дьерд, развлекающийся игрой с ножом.
   - Отнесу пару писем гонцу.
   Курносый маг почесал затылок рукояткой ножа.
   - Я с тобой прогуляюсь.
   - В кои-то веки вы оба решили написать семье? - изумление Виньеса было настолько велико, что он прервал свою лекцию.
   - Я - нет, - "успокоил" его Дьерд.
   По лицу парня расплылась ухмылка. Ясно - он опять потащится к служанке. Сони завистливо вздохнул и вернулся к шлифовке. От него-то красотки не млеют. Вчера он попытался подцепить одну служанку, но получил такой жестокий от ворот поворот, что в ушах отдавалось до сих пор.
   - Тэби, отнеси и мои тогда, - Виньес засуетился и достал из сундука толстую пачку конвертов. - Только не промочи.
   - Ну ты как всегда, - засмеялся Дьерд, наблюдая за тем, как Тэби, ворча, пытается распределить письма под оттопырившейся курткой.
   - У тебя семья побольше моей, мог бы тоже столько писать, - проворчал Виньес.
   - Я уже настрочил им письмецо, - парень беспечно пожал плечами. - Да и о чем мне рассказывать, если все, чем мы занимаемся, секретно? Врать, как всем остальным, что мы проверяем рубежные крепости? Хватает и того, что родители меня письмами заваливают.
   - Да уж, - вздохнул Виньес. - Мои уже сомневаются в этом. Даже из приграничья солдаты возвращаются в отпуск. А нас все держат.
   Когда Виньес пересыпал Тэби монеты, предназначающиеся гонцу, и мужчины ушли, в бараке ненадолго наступила тишина. Горбоносый о чем-то глубоко задумался, и Сони стал различать слова Лейни и Келси в другом конце казармы.
   - Опять тебя тот сумасшедший сехен донимал? - с сочувствием спросил воин мага.
   - Вовсе не сумасшедший он, - тот примиряюще взмахнул рукой. - Настойчивый. Это, наоборот, здорово. Кто же виноват, что он сехен, да с такими слабыми способностями.
   - Хорошо, что пополнения не будет, - с облегчением произнес Лейни. Беспокоило его на самом деле не увеличение отряда, а то, что к ним мог присоединиться сехен. Представителей этого народа мечник недолюбливал и не обращался за помощью к слугам-сехенам, которых в поместье оказалось много - они требовали меньшую плату за услуги.
   - Маги лишними не бывают, - резонно заметил Келси. - В Серебряных Прудах ему найдут применение.
   Скукотища. Вечный сумрак барака наводил на Сони сон, а мирная, бессмысленная болтовня гвардейцев - тоску. С другой стороны, когда в последний раз ему доводилось валяться на кровати, не волнуясь ни о пропитании, ни об отработке долга для Тайли? Он должен быть счастлив, а не жаловаться на ожидание. Но как бы он себя в этом ни убеждал, легче на душе не становилось. Когда вернется Акельен и точно скажет, что Сони может ничего не опасаться, вот тогда он будет спокоен.
   Он отложил готовую отмычку и взялся за новую, когда дверь распахнулась и в барак ворвался ветер. Кален перешагнул через порог и, отряхнув водяную пыль с мундира, обвел взглядом помещение.
   - Где Тэби и Дьерд?
   - Ушли к почтовику. Я позову их, - вызвался Келси.
   Новости командир объявлял только при всех. До прихода двух магов оставалось наблюдать за его жестами и гадать, какое у него настроение. По тому, как у Калена играли желваки, Сони решил, что ничего доброго он не сообщит. Ждать стало еще невыносимее. Особенно когда Келси вернулся один.
   - Ни на голубятне, ни среди гонцов их нет, - развел он руками.
   Сони вскочил с кровати.
   - Я знаю, где Дьерд. Я схожу за ним.
   Укромное местечко для свиданий, о котором он упоминал, было складом всякого хлама на краю поместья. Времени миновало достаточно, и Дьерд наверняка находился там. Если бы девчонка выгнала его или оказалась занята, он сразу вернулся бы в барак.
   Однако, дернув навесной замок на сарае, Сони сразу понял, что к нему сегодня не прикасались. На всякий случай он постучал по воротам, а потом проверил, как работает новая отмычка. Инструмент получился отменным, но склад пустовал. Прокляв свою инициативность, насквозь промокший Сони потопал обратно к бараку.
   По дороге назад он встретил Тэби, который, как ни странно, шел с противоположной стороны от будки почтовика. Друг другу они не сказали ни слова.
   В казарме Дьерд появился, когда Сони выжимал из штанов влагу. На парня уставились пять сердитых взглядов.
   - Как зовут твою подружку? - спросил Кален, не дожидаясь, когда он скинет сырую одежду.
   - Ха, так я вам и сказал. Вы же, извращенцы поганые, сразу прицепитесь к несчастной девушке и будете донимать.
   - Конечно несчастная, она ведь связалась с тобой, - пробормотал Виньес.
   - Хватит. На треп времени нет, - оборвал их командир.
   Только теперь Дьерд заметил, что он не переоделся в сухое, а в его позе сквозит напряженность.
   - Плохие новости?
   - Нас отправляют на задание.
   - Наконец-то, - мечтательно произнес Тэби, наверняка вспоминая чистку отхожих ям.
   - Долой скуку! - восторженно воскликнул Дьерд.
   Надо же. Не один Сони сходит с ума от безделья.
   - Два психа, - с досадой проговорил Виньес. - Нас же опять шлют в Бездну!
   - Когда и куда выезжаем? - поинтересовался рыжий маг.
   - Завтра на рассвете. Путь держать будем на Север.
   Настроение упало даже у тех, кто успел обрадоваться. Келси беспокойно подвигал мышцами на спине, в сотый раз на дню проверяя, не исчезла ли боль от ранения. Он еще не настолько окреп, чтобы без труда выдержать тяжелое путешествие. Виньес нахмурил густые брови.
   - Безумие. Нас выпроваживают, как раз когда Тэрьин зашевелил армию?
   - Советники решили, что неразумно держать лучших магов вдали от дел, пока неизвестны его цели, - мрачно ответил Кален. - Мне было сказано, что чем скорее мы достанем истинному королю утерянные символы власти, тем быстрее Тэрьин падет.
   В наступившей тишине раздавалось только хлюпанье мокрой куртки, которую Сони выжимал вслед за штанами.
   - Советники решили? Без короля? - недоверчиво повторил Келси.
   - Они всегда все решали без него. Сегодняшний случай не исключение, тем более что лорд Тьер признал безвозвратную утерю камня королей. Главный судья откопал закон, что королева в отсутствие мужа может одобрить единодушное решение совета, на нее надавили - и вот результат.
   - Чтоб Мелорьесу застрять в заднице Шасета, когда он сдохнет!
   - Перерыв между заданиями в этот раз небольшой, - признал Кален. - Но у нас есть приказ.
   - И мы обязаны его выполнить, - отозвался Виньес.
   Мужчины невесело переглянулись.
   Сони молча развешивал куртку на спинке кровати. Все это не имело к нему отношения. Во-первых, он не гвардеец. А во-вторых, северянин говорил, какой ценой им достался камень королей. После этого никто не позволит ему покинуть поместье.
   - А ты чего как будто не при делах? - вдруг спросил его Кален.
   Сони с недоумением посмотрел на него. Чем, по его мнению, он должен заниматься?
   Кален снял с пояса увесистый кошель и бросил вору. Сони поймал его и заглянул внутрь. В бледном свете из открытых ставен тускло засияло серебро. Серебро? Он встряхнул мешочек и прикинул количество монет. Да здесь целая куча денег!
   - Это первая половина платы. Твои личные деньги.
   Но Невеньен ничего не должна была ему за письма... И тут до Сони дошло. В Могареде Кален не кривил душой, обещая дать ему работу. Сони еще раз заглянул в кошель и проверил качество монет. Настоящие. О Небеса, вот это щедрость у мятежных королей! Значит, они действительно экономят на пышности, заботясь о подданных.
   - Ты сам виноват, - подтвердил командир догадку, передавая Сони договор о найме. В глазах Калена появился странный блеск. - Видимо, ты так обидел королеву, что ее тошнит от твоего вида, но они с лордом Тьером позволили мне взять тебя на задание. В гвардию тебя пока никто не принимает, ты будешь считаться наемником под моим началом, но для тебя и это отличный вариант.
   Прочь из проклятого поместья, подальше от короля, побери его Бездна, и поближе к новому делу, новым возможностям. Пречистые Небеса, как же он любит эту жизнь!
  

Глаза Севера

  
   - Любят же паломники богов, раз так спешат к ним на поклонение!
   Сони вздрогнул, когда прямо перед ним конские копыта выбили пыль из земли. Он невольно подался назад, и ему в спину ткнулась морда ведомого на поводу осла. Хозяин каравана Эгги, крепкий мужчина средних лет, ухмыльнулся и, стегнув лошадь, поскакал обратно в голову каравана. Сони пнул попавшийся под ноги камешек.
   - Вот тварь, - прошипел он, когда Эгги отдалился на приличное расстояние.
   - Исчадие Бездны, - подтвердил Тэби, имея в виду, однако, не Эгги, а осла по кличке Куцый, которому приспичило полакомиться цветком на обочине дороги. - Когда мы уже переберемся на ту сторону хребта?
   - Не терпится посмотреть в Глаза Севера? - спросил в ответ Дьерд. Он беспечно жевал травинку и размахивал руками при ходьбе, но его веселость исчезала, как только он глядел на Близнецов - две горы, между которыми лежал перевал Катарка.
   - Что еще за Глаза Севера? - поинтересовался Лейни.
   Виньес застонал.
   - Еще один неуч. Наверху сами все поймете.
   Мечник дернул плечами. Виньес почти двадцать дней - столько длилось их путешествие из Серебряных Прудов - жаловался на необразованность спутников, которые ничего не знают о родном королевстве, и порядком достал своим нытьем. Сони отшвырнул второй камень. Пока одни нежатся в собственных замках, почитывая книжки, другие вынуждены бороться за жизнь, поедая крыс и прячась в канализационных стоках от оборванцев постарше, которые отбирают с трудом заработанные деньги.
   Спустя несколько мгновений злость Сони растворилась в усталости. Эгги беспощадно гнал людей с самой высокой скоростью, которую они могли выжать. Он планировал переночевать на постоялом дворе, который располагался за перевалом Катарка, но уже вечерело, а караван до него еще не добрался, и Эгги исходил на мыло. Отряд Калена, как назло, тащился в хвосте - они снова притворялись бедными паломниками, которым не по карману ни лошади, ни фургоны. В поместье им дали только двух ослов - Сивого и Куцего, на редкость упрямых животных. По их вине отряд чаще других удостаивался ругани Эгги, зато на них можно было скинуть часть поклажи, которая по сравнению с прошлым путешествием из-за северных холодов увеличилась раза в три. К тому же Кален категорически запретил любые стычки с караванщиками, чтобы не вызывать подозрения. Поэтому Сони молча тянул Сивого за поводья, не вступая с Эгги в перепалку.
   Далеко не все были настолько же терпеливыми. Послышались проклятия, потом угрозы, и Сони с любопытством вскинул голову, осматривая растянувшийся по горной дороге караван. Он был сравнительно небольшим: четыре повозки Эгги, три - купца, вошедшему с ним в долю, фургон бродячего лекаря, еще фургон с семьей, переезжающей к родственникам, и несколько пеших путешественников. Крик поднял торговец, который больше всех заплатил за сопровождение, и после долгих споров Эгги согласился уменьшить темп. Сони с облегчением сбавил шаг, а затем совсем остановился, чтобы в очередной раз восхититься хребтом Самира, границей между северными и центральными землями Кинамы.
   Сони не представлял, что горы могут быть такими высокими. Он вообще никогда не представлял себе горы. В некоторых могаредских лавках продавались картинки с голыми женщинами на фоне экзотических пейзажей: океанских пляжей, арджасских пустынь или снежных гор. Но Сони интересовал, естественно, не фон. Теперь он жалел об этом. Изучи он тщательнее те картинки, и они подготовили бы его к тому, что он сейчас наблюдал.
   Это были вовсе не гигантские валуны, как Сони думал в детстве. Зеленые великаны с мохнатыми, иногда лысыми и каменистыми макушками, усеянные пятнами от облаков, тени которых козочками скакали по склонам, - вот какими оказались горы. Возницы говорили, что дальше к северу, где пролегает граница с Каснаром, они такие высокие, что на них ничего не растет, а вершины даже летом покрыты снегом. Сони в это не поверил и обозвал караванщиков врунами.
   В самом деле, как земля может вздыматься еще выше? Временами, находясь у подножия горы, он задирал голову до шейного хруста и только тогда мог разглядеть остроконечные верхушки с редкими соснами. А если взобраться туда, то становилось видно все окрестности - за исключением тех, что скрывали за своими спинами соседние горы. Всего однажды караван задержался, чтобы пара дураков - и среди них Сони - залезла на хребет и полюбовалась предместьями Севера. Тогда Сони понял, почему эти земли дали Кинаме стольких великих людей и несколько королевских династий. Глядя на горы, невозможно не стать великим.
   Поводья в руке натянулись, и Сони обнаружил, что Сивый в кои-то веки его обогнал. Осла, ласково поглаживая по гриве, вел за собой Келси. "Сивый, вероломная скотина", - оскорбился Сони. Ослы слушались только бывшего лесоруба - он поклонялся Альенне, по преданию, породившей все живое на свете, и с уважением относился к ее творениям. Хорошо бы еще эти самые творения уважали людей - когда Сони приблизился к Сивому, тот наложил перед ним кучу, как будто выражая мнение о нерадивом хозяине.
   - Исчадие Бездны, - повторил Сони недавние слова Тэби.
   Келси улыбнулся.
   - Ничего, перевал уже близко.
   - Ты бывал здесь раньше?
   Дьерд рассказывал, что его дом находится вблизи от северных земель, но значительно дальше к востоку отсюда. Там хребет превращался в холмы, которые, в отличие от этой дороги, преодолеть было несложно. Через перевал Катарка Дьерд никогда не ездил, и, учитывая их дружбу с Келси, Сони предположил, что лесоруб тоже увидит Глаза Севера в первый раз. Однако в ответ на вопрос он утвердительно качнул головой.
   - Пять лет назад нас послали сюда с Эйреном помочь союзникам в боях с Зандьером, который решил одной мощной военной кампанией покончить с сыновьями короля Ильемена. Тогда отряд разделили и отправили в разные части страны. Для меня это было одно из первых заданий.
   Келси замолчал, его взгляд подернулся туманом воспоминаний. Сони не стал мешать - он уже знал, что отряд тогда переживал тяжелые времена. Братья-бастарды вот-вот должны были победить, им даже удалось войти в столицу, но другие претенденты на трон объединились, присягнув Зандьеру Свирепому, и отбросили их. Вскоре после этого Стильин заболел и умер, а Кален лишился гвардейца.
   Стоило только подумать о командире, как из-за последнего фургона показалась его широкоплечая фигура.
   - Шевелите копытами! - прикрикнул он на отставших подчиненных. - Хотите еще порцию дерьма от Эгги?
   Сони выругался. Как будто он не торопился! Как правило, к этому часу караван давно становился на привал, так что в пустом желудке бурчало (Сони никогда не понимал, что же там подает голос, если не еда), а ноги ныли от подъема в гору. Однако о теплых постелях на постоялом дворе можно было и не мечтать. Эгги предупредил спутников, что владелец дерет за ночевку бешеные деньги, которых у бедных паломников не было. Но, по крайней мере, после перевала можно будет развести костер и поесть. Из последних сил ускорив шаг, Сони шлепнул упирающегося осла и потащил его за собой.
   Чем выше, тем медленнее ползла вереница повозок. Притомились даже те, кто не покидал фургоны; люди зевали и кисло поглядывали на Близнецов. Лишь охранники каравана продолжали зубоскалить - этим шельмам, потертым в неисчислимых драках, все нипочем. Бродячий лекарь, позволивший жене управлять лошадьми, клевал носом, подскакивал и тряс немытой шевелюрой каждый раз, когда колеса фургона наезжали на булыжники или проваливались в ямки. Сони пристроился прямо за ним - Сивый почему-то оживлялся, когда перед ним маячили желтоватые космы лекаря.
   Устали не только люди. Животные, бодрые и послушные вчера, сегодня норовили сойти с пути или где-нибудь застрять. Ослов всегда отличал дурной характер, но и они к вечеру превзошли сами себя. Тэби с небольшими промежутками изрыгал проклятия в адрес Куцего, расставлявшего ноги и истошно ревевшего при попытках подогнать его, однако потом тоже нашел способ лечения этой "болезни". Лохматый пес, которого перевозила с собой семья из второго фургона и который обычно с задорным тявканьем носился по всему каравану, сейчас трусил за отрядом и рычал на всех, кто пытался к нему приблизиться. Куцый благоразумно предпочитал оказаться как можно дальше от собаки, и Тэби приманивал ее, чтобы заставить осла прибавить ходу.
   Не успел Сони порадоваться, что Сивый доставляет ему меньше проблем, как споткнулся из-за того, что тот дернул головой. Осел замер и в неизбывной тоске уставился на оставляемые позади центральные земли.
   - Ну что с тобой! - застонал Сони. Одна Бездна знает, как он ненавидит животных. Сначала свиньи, теперь ослы...
   - Хочешь, я поведу его вместо тебя? - Келси улыбнулся Сивому, почесав ему ухо.
   Маг часто помогал Сони с ослами и брал на себя большую часть работы с ними, ничего не требуя взамен. Сони устало подумал, не сбросить ли, действительно, на него Сивого, раз им нравится общение друг с другом, но совесть перевесила чашу весов.
   Потрясающе. Рядом с этим человеком у него просыпается совесть. Когда он вообще вспоминал о ней?
   - Я справлюсь.
   - Ладно. Не переживай, как только мы перевалим на ту сторону хребта, он пойдет быстрее.
   - С чего бы?
   - Он чует чудовище впереди и поэтому упирается. А потом будет от него убегать.
   Сердце Сони ухнуло в пятки.
   - Что за чудовище?
   - Север, - Келси сверкнул серыми глазами. - На перевале установлены его Глаза.
   И снова эти проклятые Глаза Севера. Почему о них никто не упоминал раньше? После того как отряд покинул Серебряные Пруды, поднялся вверх по реке и присоединился к каравану, Виньес каждый вечер рассказывал истории. В основном сказки - как боги Бездны решили добраться до Небес и насыпали хребет Самира, - или сведения об Аримине, городе, куда направлялся отряд. Про перевал Катарка болтливый маг упорно молчал, и Сони подозревал, что тут не обошлось без приказа Калена. Зато караванщикам рот никто не зашивал, и они охотно делились страшилками, часто противоречащими друг другу или сочиненными на ходу, чтобы припугнуть южанина. Виньесу верилось больше - откровенный бред тот отметал. Но все-таки почему он ни слова не сказал о каком-то чудище с глазами?
   - Вон они, - тихо произнес Келси. - Видишь?
   Край леса отступил, и за ним открылся узкий проход между двумя скалами - перевал Катарка. В воздухе разливались густые сумерки, смазывавшие очертания дороги и деревьев, но на фоне темнеющего неба резко выделялись два вырубленных из скал столба с лазурными огнями.
   - Вот мы и на границе с северными землями, - объявил Кален.
   Цепочка повозок, скрипя и перекатываясь, двигалась между двумя высокими столбами, расставленными достаточно широко, чтобы пропустить трех человек в ряд. Идеальное место для обороны - и Виньес подтвердил это, рассказав, что в названии увековечен северный полководец Катарк. Он всего с сотней воинов оборонял перевал, повергнув вражескую армию, которая в разы превосходила их числом. Однако с какой бы целью ни установили эти врата, строители позаботились о том, чтобы путники не теряли ориентир даже в самую черную ночь - в породе выдолбили отверстия и вставили большие светильники. Во всяком случае, издалека казалось, что это именно они.
   - Это что, синие фонари? - удивился Лейни.
   - Синие фонари! - передразнил Виньес. - Это ж надо!
   Лейни пробормотал что-то нелестное и, поправив заплечный мешок, пошел быстрее, чтобы оторваться от язвительного мага. Сони поспешил за мечником. Его зрение было острее, чем у Лейни, и он заметил, что свет совсем не такой, какой дают фонари. Может быть, это выкрашенное стекло, за которым разожжен костер?
   Он ошибся. Это были глаза - неограненные голубые кристаллы, вставленные в каменные глазницы. Всего лишь искусное изображение, однако от него кожу пробирал мороз. Казалось, они смотрели прямо на Сони, наблюдая за каждым движением и читая его сокровенные мысли. Пес рядом с Тэби ощерился и зарычал на столбы, как на врага, а одна из лошадей попыталась встать на дыбы, словно ее тащили в логово к медведю.
   - Чудовище... - пробормотал Сони.
   Теперь ясно, что имел в виду лесоруб.
   Караван медленно проехал между столбами, причем стоило какому-нибудь фургону их миновать, как едва плетущиеся лошади начинали прибавлять скорости. Последние шаги были особенно мучительными - Сивый упорно тянул морду в обратную сторону, и Сони практически тащил его на себе. Он уже предвкушал, что сейчас они поменяются местами, как вдруг Кален скомандовал остановиться перед Глазами Севера. Лейни подошел к ним и попытался до них дотянуться, но не смог. Заключенные в тиски из камня кристаллы сияли на недосягаемой высоте.
   - Почему мы стоим? - недовольно спросил Дьерд.
   Он ежился от ветра, задувающего в щели одежды. До постоялого двора было рукой подать - его огни соблазнительно помигивали впереди.
   - Хочу провести небольшую лекцию, - ответил Кален, окинув рыжего мага странным взглядом. - Четверо из нас никогда не ходили на Север этим путем, к тому же среди нас два новичка. Им не помешает кое-что узнать.
   - Если это сказка про предателей, - буркнул Тэби, кутаясь в ворот куртки, - то давай скорее. Я уже наслушался их от охранников каравана.
   - Тот еще бред, - подтвердил Дьерд. - Может, пойдем наконец? Если очень нужно, новичкам по дороге расскажешь.
   - Нет. Я расскажу эту правдивую историю сейчас, чтобы каждый из вас мог посмотреть в Глаза Севера и спокойно пойти дальше, - резко произнес командир.
   Перевал огласили несколько вздохов, которые тут же унес свистящий ветер. Виньес настороженно за всеми наблюдал, Келси погрустнел, а Дьерд, наоборот, выглядел разозленным. Остальные переглядывались. Какой Бездны они должны тут торчать?
   На какое-то время возникло неловкое молчание. Чтобы его нарушить - и поскорее оказаться в тепле постоялого двора, - Сони громко спросил:
   - Это майгин-тары?
   Камень королей словно был младшим братом Глаз - такой же матовый и непрозрачный, разве что не испускал голубое свечение.
   - Да, - Кален прохаживался перед подчиненными, которые встали в ряд, слушая командира. - Но у них другие свойства, нежели у обычных кристаллов. Эти испускают видимый не-магам свет, но не источают энергию. И воздействуют на разум.
   - Да бред же, - повторил Дьерд. - Если хочешь запугать новичков околесицей, это можно сделать по дороге.
   - Этот "бред" справедливо настиг человека, который стал причиной смерти десятков людей.
   Рыжий маг сплюнул, но промолчал, намеренно глядя в сторону. Командир отодвинулся от него и прошелся перед подчиненными, всматриваясь в каждого из них.
   - В северных книгах написано, что Глаза Севера были установлены не как маяки для путешественников, а как оружие против врагов, которые перебирались через перевал и выдавали себя за северян, чтобы устроить саботаж. Эти майгин-тары настроены на предательство. Они видят помыслы людей, и если находят в них что-то дурное, то магия делает жизнь предателей невыносимой. Предстает в виде гигантского волка и сводит с ума.
   Волка? Великая Бездна, зачем он это сказал! Теперь Сони был уверен, что если быстро повернется к столбам, то увидит не только изучающие его глаза изо льда, но и само чудовище. Ощущение было ужасным.
   - Кое-кто из вас считает эту историю бреднями, - продолжал Кален, - но она подтвердилась по меньшей мере один раз, и мы сами были этому свидетелями. Поэтому...
   - Никто не доказал, что Эйрен был предателем! - выкрикнул Дьерд.
   Глаза командира сверкнули похлеще гигантских майгин-таров. По спине Сони забегали мурашки, и вовсе не от ветра.
   Никогда не говорить об Эйрене. Парень был предателем - вот почему о нем все стараются молчать! Сони это было знакомо - в некоторых особо крепких бандах тех, кто повернулся против подельников, навсегда вычеркивали из общей памяти. Словно одно упоминание о них могло тебя испачкать.
   - Никто не доказал обратное, - процедил Кален. - Если хоть у одного из вас есть недостойные мысли, лучше сообщите мне об этом сейчас, чтобы потом с вами не случилось что-то очень неприятное. А Дьерд, коли уж он у нас самый несуеверный, пусть первым пройдет через перевал.
   Он не двинулся.
   Караван отъезжал все дальше. Сони и не рассчитывал попасть на постоялый двор, разве что купить там кружечку-другую чего-нибудь горячего или горячительного, но если мешкать, то и на стоянке все места будут заняты. Тогда впереди отряд ждет очередная ночь на пронизывающем холоде проклятого Севера. Сколько еще будут телиться эти гвардейцы?
   - Чтоб вас всех! - выругался Сони и зашагал к постоялому двору, таща за собой Сивого.
   Это разрядило обстановку. Дьерд, надев капюшон с такой яростью, что затрещала ткань, пошел следом, а за ним, переглянувшись, потянулись остальные. О Глазах Севера в этот вечер больше не было сказано ни слова.
   Сони спотыкался, но спешил изо всех сил, пряча под капюшоном лицо со струящимся по нему потом и убеждая себя, что бежит к постоялому двору из-за дикого голода. Он надеялся, что, когда столбы останутся позади, преследующий его назойливый взгляд синих глаз исчезнет. Без сомнений, Кален соврал про дурные помыслы и волка, воспользовавшись причудливым рельефом скал и свечением майгин-таров. Все это было театральным представлением, рассчитанным на идиотов-новичков. Каждый месяц через хребет переваливало огромное количество людей, и большинство из них - отменные сволочи. Купцы, у которых на уме только то, как догола раздеть покупателей, солдаты и наемники, которым все равно, кого убивать - хоть женщин, хоть детей, да и просто разные ублюдки вроде самого Сони. Если бы каждый из них свихивался, то в Кинаме значительно поубавилось бы населения. А так как все они здравствовали, вывод мог быть всего один: Кален перемудрил, пытаясь запугать подчиненных.
   Но как бы Сони ни пытался отвлечь себя мыслями о вкусной еде, он продолжал чувствовать уставившийся ему в спину взгляд Севера.
  
   * * *
   Эгги принял у Калена кошелек с остатком платы за присоединение к каравану и придирчиво пересчитал деньги. Сумма была точной, среди монет - ни одной фальшивки.
   - Какие-то вы честные паломники, - состроил гримасу караванщик, хотя блеск в глазах выдавал, что он доволен. - Обычно такие, как вы, пытаются меня надурить.
   - Каэдьир Сын Света - бог Небес, а не Бездны, и он не обрадуется, если мы попытаемся обмануть честного караванщика, - льстиво улыбнулся Кален.
   Эгги расхохотался.
   - А я не откажусь взять честных паломников еще раз, даже если они больше похожи на поклонников Шасета, - он подмигнул. - Захотите покинуть город - найдите меня, договоримся.
   Кален признательно ему кивнул.
   - Обязательно. Да улыбнутся тебе боги, - попрощался он и махнул рукой подчиненным, чтобы они собирали вещи.
   Сони взвалил на плечи мешок и бросил последний взгляд на караван, который замер у стен Аримина. Дальше все пойдут своей дорогой, и он точно знал, что с недавними попутчиками не встретится. Кален солгал Эгги - возвращаться в центральные земли он намеревался без сопровождения, так же как из Могареда. Прибытие и уход торговых караванов для многих городов были знаменательным событием, а отряд - Сони уже выучил наизусть эту фразу - не должен привлекать к себе внимание.
   Фургон лекаря покатился в Аримин, и Сивый по привычке поплелся за ним, метя поводьями по пыльной земле. Лейни быстро перехватил его за узду и повернулся к Калену, сомневаясь, стоило ли останавливать осла, если в нем проснулась неожиданная бодрость.
   - Где мы будем жить? Надеюсь, нам не придется таскаться по канализации, как в Могареде? - проворчал мечник.
   Командир хмыкнул.
   - Шутишь? Тебе памятник поставят, если ты сможешь в здешней земле продолбать тоннель.
   Лейни недоуменно пожал плечами, вызвав смешки в отряде. Вопрос мечника был по меньшей мере необдуманным - Аримин лежал в долине между горами, и под тонким слоем плодородной почвы начинались твердые породы. В этом царстве скал от камней было никуда не деться: они становились основным строительным материалом даже в мелких деревнях, которые на Юге возводились из дерева, а сады и огороды разбивались вокруг валунов высотой с человека.
   - И все-таки, куда нам? - спросил Виньес. Он уже бывал в Аримине и гордился тем, что неплохо его знает.
   - Песочная улица, дом лорда Кьёра Аргаста.
   Виньес пожевал губами. Это место было ему неизвестно.
   - Ну, что стоим? - Кален с хитрым видом хлопнул его по спине. - Давай, знаток городов, веди нас.
   Горбоносый что-то пробубнил себе под нос, но пошел вперед. В собственном неведении он не расписался бы и под пытками.
   Путников беспрепятственно пропустили через ворота, и Сони, воспользовавшись неспешным движением отряда, стал разглядывать Аримин.
   С Могаредом его было не сравнить - среди малонаселенных городов Севера Аримин находился не на первом месте, и уж точно ему было далеко до Кольведа, старой столицы Кинамы. Во всяком случае, если верить бывалому путешественнику Виньесу. Ну а Сони нигде, кроме Могареда, не бывал, и посмотреть на крупный северный город ему было интересно.
   В сердце Аримина, на скале, возвышался внутренний город-крепость с пасмурным замком, который по имени одного из королей называли Кулаком Талана, или попросту Кулаком. Окруженное двойными крепостными стенами, включавшими в себя весь центр города, неуклюжее сооружение со множеством башен и выступов мрачно нависало над Аримином. Сони легко представил себе, как о бугристый "кулак" разбивается чья-нибудь армия, например каснарская. Замок поначалу и был самим поселением; люди, опасавшиеся постоянных вражеских нападений, жили только в нем, не строя жилища за его пределами. Позже город разросся, но до сих пор в пределах Кулака располагался дворец наместника и прочие государственные здания, а в случае осады или другой напасти замок мог вместить все население Аримина.
   Вторыми по высоте после шпилей Кулака были башни Школы. Ее стены были выкрашены в голубой цвет, а лакированная черепица сверкала лазурью. Оттенки синего были любимыми у северян, и они не могли не выполнить одно из важнейших зданий - а по мнению некоторых, самое важное - в этом цвете. На Севере не было города, в центре которого не стояла бы школа, а своим расцветом Кинама была обязана именно им - в них изобрели книгопечатание, разработали лекарства от многих болезней, создали чертежи новых осадных башен, которые переломили ход войны за Тьерру...
   Сегодня в главных городских школах наподобие ариминской обучали лекарей, законников, строителей, художников - всех, кто мог заплатить деньги за образование. Когда-то и Сони грезил о поездке на Север и поступлении в такую школу. Он вспомнил, как его отец рассказывал двум сыновьям, раскрывшим рты от восторга, об их великом будущем. У детей писаря были шансы воплотить это желание в жизнь, заработай они достаточно денег. Но мечтам оказалось не суждено сбыться. Только Дженти продолжал до самой смерти думать о Кристальной школе - крупнейшей на Севере.
   Теперь Сони знал, что ни Кристальная, ни ариминская, ни какая-либо иная школа ему бы ничего не дали. С каждым годом учеников в них становилось все меньше, старые учителя умирали, а книги, запертые в библиотеках, тлели, превращаясь в пыль. Кален рассказывал об этом с грустью, называя причиной угасания Кинамы упадок школ Севера, начавшийся еще пятьсот лет назад после гибели нескольких крупных библиотек, и переезд населения в центральные и южные земли.
   Сони, правда, гораздо чаще слышал другое мнение о причинах проблем в королевстве. "Благодарить" за них нужно было политику династии Идущих, которые отвернулись от простого народа и забрали себе всю власть. В это верилось скорее, чем в то, что дети Могареда голодают из-за нищеты северных школ.
   Разветвляющиеся от Кулака улицы с серыми домами были широкими и неестественно прямыми, в отличие от могаредских - узких и кривых, возникавших там, где какому-нибудь богачу взбредало в голову построить дом. Строгость линий соблюдалась и в предместьях Аримина - Сони поразился порядку среди бедняцких домиков, как и в Могареде, громоздившихся друг на друга, но не нарушавших очертания улиц.
   Северяне даже ходили упорядоченно - строго посередине улицы или по краям, если она оказывалась достаточно широкой для повозок. Приближаясь к знакомым, ариминцы останавливались на расстоянии вытянутой руки, а то и дальше. Похоже, на Севере люди никогда не толпились так, как в Могареде, где нельзя было прогуляться по главным улицам, не ободрав в толкучке пуговицы с куртки.
   Стражники тоже стояли на возвышениях, чтобы обозревать улицу целиком. Сони неосознанно пригибал голову, проходя мимо них, и далеко не сразу опомнился, что не обязан это делать. Здесь его никто не знал. Можно было ходить с расправленными плечами и смело смотреть "истуканам" в лицо. Кален и его гвардейцы не стеснялись и спрашивали у стражников дорогу до Песочной улицы, а ведь они порезали на куски патрульных возле Наргеса. "Хоть раз почувствую себя простым горожанином", - подумал Сони и нахально улыбнулся одному из "истуканов". Тот не шелохнулся. Донимать каждого невоспитанного кинамца вопросами, чему он скалится, жизни не хватит.
   Нищих кварталов - пятна на лице любого города - в Аримине почти не было. Или Сони не понимал, что эти деревянные хоромы, сложенные из бревен, а не из наспех стесанных досок, - жилища бедняков. Оборванцев здесь, однако, хватало. Как и в Могареде, окраинные улицы кишели босяками, возле Кулака стеной стояли нищие, а возле крытого рынка выстраивались ряды безногих, безруких, больных лихорадкой - выбор человеческих несчастий на любой вкус. Увидев все это, Сони с готовностью поверил, что прежде богатый Север стремительно нищает. Оставалось гадать, как бездомным удается выживать в северной погоде. Наверное, зимами у жрецов на кладбищах сильно прибавляется работы. А может быть, здесь на погребальный костер кладут даже отъявленных преступников - просто чтобы погреться, а не помочь им попасть на Небеса.
   Песочную улицу отряд искал достаточно долго. К тому времени как им указали правильную дорогу, у Сони от череды невыразительных домов закружилась голова. Ровные серые стены без примечательных черт, ни мозаик, ни балконов, лишь где-то крыльцо - махонький козырек над парой ступенек - покрывала резьба, причем чем ближе к центру города, тем меньше ее становилось. Лавки и таверны с характерными вывесками бросались в глаза издалека, но хозяева обычных домов как будто совсем не стремились выделиться, отличиться друг от друга. Сони спокойно вздохнул только на Песочной улице, вклинившейся в общую серость зданиями из рыжеватого известняка. Но и здесь его встретили четыре до боли схожих дома, стоящих в ряд. После путешествия через центральные земли Сони достоверно знал, что в них даже крестьяне пытаются как-то отметить свои дома. И почему у северян все не как у людей?
   Пока Сони мучился этим вопросом, Кален стучался в дом лорда Кьёра, который украшала табличка со стреляющим из лука мужчиной - родовым гербом семьи Аргаст. Дверь открыли сильно погодя, и в щель высунулся чумазый мальчишка.
   - Вы хто? - спросил он.
   Хотя бы неотесанность слуг одинакова везде.
   - Нам сказали, что лорд Кьёр Аргаст привечает паломников в своем доме, - ответил Кален.
   - Привечает... - настороженно подтвердил мальчик и подался назад. Только теперь он заметил, что перед ним семеро мужчин, которые не очень-то похожи на паломников. - А вы в какой храм пришли?
   - В храм Каэдьира.
   Подросток не шевельнулся.
   - Еще у нас письмо к лорду Кьёру от лорда Ламана Нарвалла.
   - А.
   Дверь распахнулась, но слуга опасливо отошел подальше, в глубину дома. Как будто бы его это могло спасти от двух дневных магов. А даже если бы они не были магами, прорваться в дом семерым мужчинам ничего не стоило.
   - Ослов нам тоже внутрь затаскивать? - гоготнул Дьерд.
   Командир тяжело вздохнул.
   - Подождите здесь, я переговорю с лордом Кьёром. Мальчик, позови наконец хозяина.
   Особый тон Калена, как всегда, подействовал, и глуповатый слуга бросился искать господина. Послышался топот, шум - наверное, на чужой голос прибежал кто-то из более опытных слуг, но дверь уже закрылась.
   - Торчать теперь тут Шасет знает сколько... - пробормотал Тэби. Почесав зад и кинув мешок на мостовую, он уселся на вещи и уставился в затянутое тучами небо.
   Отряд недолго думая последовал его примеру, и первым - бледный от усталости Келси. Чтобы успеть до вечера в Аримин, Эгги снова гнал изо всех сил, и пешим приходилось почти бежать за фургонами. Вымотались все, даже Лейни с его бычьей выносливостью.
   Келси бормотал что-то о том, что надо бы отвести ослов на обочину, но всем было лень, в том числе и самому Келси. Сони отвязал от пояса флягу, смочил губы водой и стал наблюдать за прохожими.
   Он считал, что раз Аримин северный город, то и жить в нем должны одни северяне. Это оказалось не так - ведь и в Могареде жили не только южане, да и вообще не только кинамцы. Примерно половина людей, идущих по улице, были светловолосыми и голубоглазыми, вторая половина - с черными и ореховыми волосами жителей остальной Кинамы. Сони боялся, что будет выделяться своей загорелой кожей - необычная внешность не способствует воровскому успеху, - однако он легко мог сойти за местного крестьянина, работавшего все лето на грядках. Оценил Сони и мудрость Калена, который еще до хребта Самира заставил отряд вырядиться в традиционную северную одежду: теплую, из шерсти и кожи светлых оттенков, с вышивкой в виде животных по вороту и рукавам. Теперь на них обращали внимание не потому, что они носили чуждые наряды, а потому, что они расселись посреди дороги и мешали добрым людям идти по своим делам.
   Те, в чьих чертах лица было ясно видно происхождение из центральных земель, вели себя иначе, чем исконные ариминцы. Чопорные северяне, обходя отряд, обжигали мужчин уничтожающими взглядами и высоко поднимали подбородки; приезжие не стеснялись переступать через вытянутые ноги Дьерда и поливали руганью ковыряющегося в зубах Тэби. Лишь раз пожилая северянка, столкнувшаяся с оставшимся без присмотра ослом, бросила в сторону отряда презрительное "сейдар".
   - Что это значит? - спросил Сони у Виньеса. - Это на каком языке? Каснарский, что ли?
   - Древнекинамский, - ответил тот, проводив женщину долгим взглядом. - На Севере его многие учат, хотя в остальной Кинаме его обязаны знать только аристократы, лекари и жрецы. Дословный перевод "сейдар" - "те, кто не чтят традиции".
   - Тупые скотины то есть, - растолковал Дьерд, потягиваясь. - Ругательство специально для выходцев из земель южнее Севера.
   Сони пожелал той женщине провалиться в Бездну. Узнал бы он чуть раньше, как она их обозвала, срезал бы ее кошелек.
   - А себя они как именуют?
   - Кинамцами, то есть "высокими", - дверь позади хлопнула, и раздался голос Калена. - "Эле кинам" - истинные кинамцы. Если ты помнишь, это северяне завоевали Тьерру, страну, где сейчас располагается Центральная Кинама.
   - Так нас примут в этом доме? - нетерпеливо спросил Дьерд.
   - Да светит вам солнце! - приветствовал их новый, немолодой голос. Отряд поспешно вскочил с мостовой. - Прошу прощения за то, что мои слуги заставили вас ждать. После того как я разорился, нанять хорошо обученных людей стало сложно.
   Лорд Кьёр оказался невысоким худым мужчиной лет под шестьдесят. Его голову венчала проплешина, а суровое лицо бороздили многочисленные морщины. Он прихрамывал на левую ногу, но его движения не утратили живости и выдавали в нем человека, который не понаслышке знаком с военным делом. Догадку подтвердили серебряные когти с орнаментом в виде стрел. Лорд должен был очень дорожить боевым прошлым, чтобы поверх длинных ногтей пользоваться еще и накладками.
   - Туда, - Кьёр указал на калитку рядом с домом и пошел впереди, позвякивая ключами. - Я рад принять любых паломников, даже если они приносят жертвы Шасету. Правда, - он крякнул, - с теми, кто выбрал своей стезей поклонение этому неистовому богу, частенько возникают трудности.
   - Мы направляемся в храм Каэдьира, - мягко уточнил Келси.
   - Паломники Шасета так все время и говорят, - подмигнул Кьёр. - Но я рад, что могу помочь друзьям лорда Ламана. Мы с ним не общались уже очень давно, как он там? - вставив ключ в замок на калитке, старик блеснул зеленым глазом на Сони.
   - Э... - он с трудом припомнил порывистого северянина из Серебряных Прудов, которого ему показывал Лейни. - Он в добром здравии.
   Калитка со скрипом отворилась. Из-за угла дома выскользнул изысканно поклонившийся слуга-сехен. Он улыбался, однако взгляд у него был затравленный. Сони хорошо знал, почему слуги так смотрят. Либо ему только что задали взбучку, либо Кьёр не настолько добродушный, каким кажется. Причем первое не исключает второе.
   - Могу ли я помочь?.. - спросил сехен.
   Лорд отослал его взмахом руки.
   - Я сам все покажу. Это знакомые родственника моей жены. Тиш, только забери у них животных.
   Снять поклажу с ослов было делом быстрым, и через несколько мгновений слуга уводил их в хлев, уговаривая Сивого, который продолжал тянуть морду к Келси, не упрямиться. Маг озорно улыбнулся и подтолкнул осла. Лишь тогда он перестал упираться и побрел за Тишем.
   - Идемте сюда, - Кьёр заковылял через двор к двухэтажной деревянной пристройке к дому. - Одна комната уже занята, но она освободится послезавтра, и в вашем распоряжении будут оба этажа. Вон там находится кухня. К сожалению, я не смогу вас кормить, но повариха даст вам горячей воды. Хотя если вы очень попросите, она наверняка угостит чем-нибудь, она у нас дама любвеобильная...
   Старик шутил, активно жестикулировал и рассказывал, что еще есть в его доме. Сони это насторожило. Кьёр вел себя странно для аристократа, пусть даже бедного. Выскочил на улицу, чтобы встретить гостей, сам открыл перед ними калитку, а теперь устраивает им обход владений. Конечно, судя и по внешности, и по имени, он не северянин и не станет разыгрывать перед ними спектакли из полного соблюдения этикета, но все же...
   Заметив, как пересеклись взгляды Калена и Кьёра, Сони обо всем догадался. Кьёр был другом Ламана - эльтина истинного короля, а значит, тоже поддерживал Акельена и служил его шпионом в Аримине. Удобно - давать приют паломникам, на самом деле приносящим новости из Серебряных Прудов.
   На крыльце флигеля отряд столкнулся с выходящей седой парой. Впалые щеки, печальные глаза и истертые сапоги - Сони поставил бы серебряную монету, что эти люди приехали ради храма Альенны. Может, вымаливают у нее на склоне лет младенца, а может, просят за отправившуюся в Бездну душу преступника-сына. Кто знает? Сони потерял к ним интерес, как только понял, что они ничего из себя не представляют.
   Лорд проводил отряд на второй этаж, где располагались две их комнаты. Во флигеле было чисто, хоть и бедно. Обстановку, почти не отличающуюся от казарм в Серебряных Прудах, разбавляли цветные ковры, сохраняющие в помещении тепло. В углах висели пучки сушеных трав, которые давали приятный аромат и заодно отгоняли насекомых.
   - Простите, что ничем больше не могу помочь, - произнес Кьёр, убедившись, что рядом никого нет. - Заслуги перед королем Ильеменом сегодня не ценятся, а мой кошелек исхудал за последние годы. Мне пришлось даже продать родовое поместье. Представляете? - он грустно покачал головой. - Теперь я лорд без земли. В старой Кинаме такое было бы невозможно.
   - Вам не о чем беспокоиться. Это лучшее, на что мы могли рассчитывать, - Кален поклонился ему в пояс, что для северян было высшим проявлением благодарности.
   Кьёр улыбнулся и похлопал его по плечу.
   - Ну-ну. Хоть я и многое сделал для Идущих, но негоже вам так кланяться передо мной. Что бы ни черкали лорды во всяких бумажках, - он демонстративно смял письмо Ламана и сунул его в карман, - я пока не ослеп и прекрасно вижу, кто передо мной. Желаю вам удачи в вашем задании. За истинного короля!
   - За истинного короля, - шепотом, чтобы не слышали слуги, ответил ему отряд.
   Когда шаги лорда стихли внизу, Келси, глядящий ему вслед, задумчиво сказал:
   - Симпатичный старик. Нам ведь не придется его убирать?
   Сони, решивший в этот момент попить воды из фляги, поперхнулся. Они что, всех свидетелей после заданий убивают?
   - Нет, - Кален запихнул свою поклажу ногой под кровать и стал простукивать стену, общую с домом лорда. - Письмо Ламана не подделка, он сам его написал. Они с женой Кьёра действительно родственники.
   - Так про вас, кроме Акельена и Тьера, знает еще и этот Ламан? - удивился Сони. А ему плели про секретность...
   - Да, - Кален провел языком по нижней губе. - Ламан один из самых надежных людей у истинного короля. Я его знаю еще со времени службы в гвардии Ильемена, и потом, когда мы перешли под начало короля Стильина, он планировал все операции на Севере. Этим заданием мы с ним тоже занимались давно.
   Он кивнул себе и отошел от стены, удовлетворенный тем, что ничего не обнаружил.
   - Ладно. Располагайтесь, а потом, - он улыбнулся, - наконец-то перейдем к работе.
  
   * * *
  
   Пока маги раскладывали вещи, Сони кинул свой мешок под кровать и ненадолго прилег. Его распределили в комнату с Тэби и Виньесом - самой "лучшей" компанией, которую только можно придумать: один молчальник, второй зануда. Единственное, что с ними можно было делать - это дремать.
   Скоро Тэби последовал примеру Сони, рухнув в постель и закрыв глаза, а горбоносый продолжал ковыряться, доставая чистую смену одежды. Вокруг него кружились золотистые пылинки. Он не обращал на них внимания, и от его движений они разлетались в стороны. Одна приблизилась к Сони; он попытался ее поймать, но, конечно же, ничего не вышло.
   Он быстро привык к вечному присутствию энергии где-то рядом - так быстро, что это удивило его самого. Впрочем, сложно не привыкнуть, когда тебя круглые сутки окружают светящиеся люди. Изредка Сони замечал схожее свечение где-нибудь в толпе, и тогда знал, что туда не стоит идти, если не хочешь напороться на всесильного мага.
   Странно, что энергию не видели обычные люди. Одни жрецы объясняли это происками Шасета - он якобы скрывал своих детей от взглядов недостойных. Другие говорили, что боги Небес, и в частности Тельет, таким образом позаботились о восстановлении равновесия. Человека, который сияет, как солнце, легко принять за нечто большее, чем он есть. Напыщенному Виньесу, например, было бы слишком много, если бы люди, завидев около него божественное сияние, вдруг падали перед ним ниц. Да и в Серебряных Прудах было много тех, кто задирал нос лишь потому, что ему повезло при рождении оказаться магом. Сони нравилось, что мага было не отличить от простого человека, пока он не доказывал обратное. Одним поводом для гордости меньше.
   Нравилось ему и то, что маги, по сути, мало чем отличались от других людей. Во-первых, они остерегались лишний раз применять энергию, чтобы, не дай Небеса, она не иссякла в неподходящий момент. Сони уже понял, что у каждого мага есть свой запас, после истощения которого он становился беспомощным и ему приходилось ждать несколько часов, чтобы запас хоть ненамного восполнился. Во-вторых, маги боялись времени суток, которое принадлежало не им. Дьерд как-то признался, что днем себя чувствует слабее, чем он есть, а ночью сильнее. За ощущением собственного всесилья приходил период, когда ты превращался в такого же ничтожного червяка, как и все остальные. В это время любой может прийти и отомстить за то, что ты натворил раньше. Знание этого не позволяло магам наглеть.
   Учитывая все перечисленное, витающая вокруг магов энергия переставала казаться чем-то из ряда вон выходящим. Это были просто блестящие пылинки. Сони попытался схватить еще одну, чуть не залетевшую ему в нос. Пылинки, которые иногда раздражали, но о которых легко было забыть.
   - Эй, где вы там застряли? - раздался из соседней комнаты голос Калена. - Идите сюда.
   Виньес поторопился натянуть рубашку на выступающие ребра. Тэби с кряхтением поднялся, сетуя на то, что он только-только устроился. Сони выскочил из комнаты первым, чтобы занять самое удобное место, сел рядом с Келси на соломенный тюфяк и приготовился слушать.
   - У кого какие мысли по поводу того, что мы ищем? - спросил Кален, когда все были готовы.
   - Я лично давно догадался, - Виньес, потеснив Дьерда, вальяжно раскинулся на кровати, как будто это был не скрипучий остов с колючим матрасом, а королевское ложе.
   - С тобой все ясно. А что остальные?
   Непоседливый Дьерд вскочил и стал мерить шагами узкую комнату.
   - В этот раз ты приказал нам говорить, что мы идем в храм Каэдьира, но намекать на то, что на самом деле мы направляемся в храм Шасета. Разгадка где-то тут, да?
   Кален кивнул. Лица гвардейцев осветились пониманием, но Сони пока терялся в догадках. Что может связывать королевскую семью с культом Мрачного бога войны?
   - Когда Эрьес Отступник разбил корону, - продолжал Дьерд, - пропала и королевская держава с заключенными в ней када-ра. Витали слухи, что ее украли служители Шасета и унесли в один из тайных храмов, чтобы поклоняться ей.
   - И как раз в Аримине находится самая крупная община воинов Шасета, - подытожил Тэби.
   Кален улыбнулся. Другого подтверждения не требовалось.
   - Стойте-ка, - забеспокоился Сони. - Что значит "с заключенными в ней када-ра"?
   Кинамские легенды рассказывали, что в мире два вида волшебных существ: када-ри - духи, созданные богами Небес, и када-ра - духи, сотворенные в Бездне. Первые в историях чаще всего были благожелательны по отношению к людям, чего никак нельзя было сказать о вторых. Однажды Дети Ночи, порожденные Шасетом и пожирающие души людей, вырвались из Бездны в мир. Около пятисот лет назад они уничтожили половину Севера, прежде чем их с помощью Альенны и ее Дочери Цветка обуздал Марес Черный Глаз. Он якобы сумел загнать када-ра в железный шар, который стал одним из символов королевской власти. Считалось, что када-ра подчиняются королю и он может натравить их на неугодных себе людей - последний раз, например, силу Детей Ночи использовали триста лет назад, когда на Кинаму напал Каснар. Тогда король Имстар решил призвать Детей Ночи и спустить их на каснарцев. Однако "своих" для чудовищ не существовало, едой они считали всех вокруг, и хотя нападение было отбито, собственная армия Кинамы понесла такие потери, что Имстар быстро отрекся от престола в пользу сына, а о попытках вызвать када-ра снова никто даже не заикался. Это был известный факт, в котором никто не сомневался, но в то же время Сони не верилось, что эти кошмарные существа могут быть заключены в простом - ну ладно, пускай украшенном драгоценными камнями - железном шаре. Все это было не более чем слухами, распущенными для устрашения врагов, как и всемогущество магов, которое на деле оказалось далеко не безграничным.
   - То и значит, - ответил Кален. - Я видел державу в руках у короля Ильемена и могу точно сказать, что в ней заперто нечто неимоверно мощное и злое. Это почувствует каждый маг. Что там - Дети Ночи или нет - неважно. Нас должно волновать только одно - держава необходима истинному королю.
   - Откуда известно, что она в Аримине? - спросил Келси.
   - Шпионы, - объяснил командир. - Когда держава пропала, сразу несколько общин при храмах Шасета объявили, что она у них, но люди лорда Тьера думают, что подлинная находится здесь, у человека по имени Даллин Теркест.
   - Нам придется убить жреца? - буркнул Лейни. - Нехорошо...
   - Он не жрец, - ответил Кален. - И не надо так таращиться, шпионы тоже не знают, почему священная реликвия находится в руках у мирянина. Возможно, он держит ее у себя, чтобы влиять на жрецов, которые управляют общиной, и заставлять их принимать нужные ему решения. А может быть, жрецов это не волнует, потому что держава фальшивая. Выяснение ложится на нас.
   - Кто он вообще такой, этот Даллин? - спросил Сони.
   - Бывший охранник, который работал на одного из участников заговора против короля Ильемена. Так, вероятно, держава к нему и попала. После переворота он вернулся в Аримин и сделал стремительную карьеру в общине воинов Шасета, занимаясь контрабандой и вытягивая деньги из местных заведений. Его присутствие среди мирских вождей общины официально не признается, но он занимается тем, что собирает дань с борделей, лавок и других заведений, которые платят воинам Шасета за защиту от воров.
   - А фактически за то, чтобы у хозяев не было проблем с самими воинами Мрачного бога, - добавил Келси.
   - Можно назвать это как угодно, но Даллин добился того, что местные разбойники ведут себя, как кроткие овечки, а в казну общины потекли деньги. За это его сильно уважают, и вести себя с ним нужно осторожно. Я не хочу иметь дело со всей общиной, а если мы провалимся, нас именно это и ждет.
   - Вы же справились с патрулем возле Наргеса, - вспомнил Сони неприятную сцену.
   Командир хмыкнул.
   - Приятно, что ты так высоко ценишь наши умения, но одиннадцать плохо обученных стражников - это не сотня с лишним свирепых северян, крайне обозленных нападением на их вождя. Не знаю, каковы поклонники Шасета на Юге, но на Севере те, кто попадает в общину, это самые матерые воины, которые проходят серьезные испытания. Этих парней лучше не сердить, поэтому все надо сделать очень аккуратно.
   Гвардейцы по очереди кивнули. Кинамская поговорка гласила, что солдат-северянин стоит двух тьеррцев, а воин Шасета - двух солдат-северян.
   - И как мы тогда его будем брать? - пожал плечами Келси.
   - У Даллина дом на Мраморной улице, проследим за ним, выберем время и наведаемся туда, а Тэби и Дьерд сыграют роль двух новых адептов, которые хотят присоединиться к общине, - Кален обвел подчиненных внимательным взглядом. - Вы посмотрите изнутри, что творится в общине, и проверите жрецов. Лорд Кьёр проинструктирует вас на этот счет.
   - Он поклонник Шасета? - удивился Лейни, явно сразу зауважавший старого солдата.
   - Сам нет, но он женат на северянке из древнего воинского рода. Некоторые ее родственники поклоняются Шасету. Еще вопросы?
   - А отдыхать мы сегодня будем? - Дьерд с тоской глянул за окно. - Мы двадцать дней сюда тащились, Кален. Может, хотя бы выспимся для начала?
   - Дай угадаю, - командир поморщился, - под "выспаться" ты подразумеваешь провести всю ночь в борделе, где ты так и не сомкнешь глаз.
   - А почему нет? - возмутился рыжий маг. - Бордели - лучшее место для сбора слухов. Клянусь, я выберу тот, что платит Даллину за защиту!
   Гвардейцы расхохотались.
   - Ладно, - смилостивился Кален. - Давайте признавайтесь, кто еще туда пойдет.
   Поразительно, но "да" гаркнули не все. Промолчали двое - тихо смеющийся Келси и отчего-то нахмурившийся Виньес.
   - Я схожу в храм, помолюсь за наш успех, - сказал Келси.
   - А я на рынок, - с непонятным неудовольствием проворчал горбоносый.
   - Да ладно, Виньес, расслабься уже, - Тэби смахнул с лица прядь черных, как смоль, волос. Сони впервые видел, чтобы у него так блестели глаза. Наверное, ему тоже не терпелось помять в руках упругие груди северянок. - Ты на проклятом Севере, Каламьин ничего не узнает.
   - Кто такая Каламьин? - насторожился Сони.
   - Леди Каламьин, - сердито поправил Виньес. - Моя жена. Все, я пошел. Вернусь вечером.
   Дверь за ним хлопнула с таким грохотом, что с косяка на пол посыпалось крошево штукатурки. Сони удивленно посмотрел вслед магу.
   - Что это с ним?
   - Он любит свою жену, а в отпуск его не увольняли целый год, - ответил Кален. Тон у него был невеселым. - У него за это время вторая дочь родилась.
   - Пречистые Небеса, у него еще и дети есть? - изумился Сони. - Замок, жена, дочери... Какой Бездны он тут вообще делает?
   - Сражается на благо Кинамы, - командир, схватившись за поясницу, поднялся с кровати - усталость сказывалась и на нем. - Ладно, я схожу разузнаю, как тут обстоят дела со стражей. Нам не помешает, если от нас в нужный момент отвернутся. Все остальные к рассвету должны быть здесь, бодры и готовы тяжело работать, так что никакой выпивки. Ясно?
   - Да, - на этот раз совсем без воодушевления пробубнили гвардейцы.
  
   * * *
  
   Людей на улице было немного, и прогуливающегося северянина в жилете с дорогой шелковой вышивкой Сони заметил издалека.
   - Подайте, добрый человек, - склонив голову в драном капюшоне, хрипло завел он, когда мужчина приблизился.
   Но стоило северянину на него взглянуть, как с противоположной стороны дороги послышался другой голос, исполненный такой неподдельной печали, которую Сони было ни в жизнь не изобразить.
   - Пожа-алуйста, помогите безно-огому, ради всех богов...
   Перевернувшись в воздухе, медяк звякнул о плошку второго нищего. "Безногий", который вечером спокойно уйдет отсюда на обеих ногах, победно ухмыльнулся противнику. "Сволочь", - подумал Сони. Оправданием ему могло служить то, что он никогда не выпрашивал милостыню, если не считать короткого периода в детстве. И вообще, сидел он на холодной мостовой вовсе не ради денег...
   Кален решил, что при наблюдении за домом Даллина Сони вызовет меньше всего подозрений в образе нищего, тем более что получалось это у него лучше, чем у гвардейцев, из которых никто по-настоящему не знал городского дна. Да и договориться с попрошайками, облюбовавшими Мраморную улицу, Сони оказалось проще всех - в нем сразу чуяли родственную душу и за горсть монет соглашались потерпеть чужака. Определенные достоинства в этом были, и все же он предпочел бы какое-нибудь другое задание. Роль бездомного бродяги, который вынужден трястись над каждым грошиком, ему не нравилась - она слишком напоминала Сони собственную жизнь.
   Он поднял взгляд на двухэтажное здание с каменным крыльцом и вырезанной на двери волчьей головой - символом Шасета. Если бы не знак, могло показаться, что это дом зажиточного горожанина, каких в Аримине было немало: блестящая черепица на крыше, свежевыкрашенные деревянные пристройки, вместо ставен, которые пропускали холод, стекла - толстые и мутные, зато удерживающие тепло. Даллин жил очень неплохо и нисколько не стеснялся метки на двери, которую сам же и поставил. Воинов Шасета могли не любить, но боялись их все.
   Шасет, правитель Бездны, Мрачный бог войны, не был однозначно злым или кровожадным, хотя это он во главе армии чудовищ нападал на воинство Небес, вызывая наступление ночи. "У него просто очень крутой нрав", - говорил жрец на Храмовой площади в Могареде. "Если бы женщина, которую вы полюбили, переметнулась от вас к другому мужчине, только потому, что у него доспехи покрасивее, вы бы какими стали?" - спрашивал он, намекая на то, как Альенна выбирала между предводителями светлого и темного воинств. Последователей Мрачного бога тоже нельзя было назвать злодеями, несмотря на то что среди них встречалось немало закоренелых преступников и убийц. Во главу угла служители Шасета ставили силу и воинские умения, которым покровительствовал бог, и совсем не стремились залить мир горячей кровью врагов. Но если твои мускулы крепче, чем у кузнеца, и ты способен убить ударом кулака, то темные дела, сулящие быструю и богатую выгоду, выглядят куда привлекательнее, чем честный - и бедный - труд какого-нибудь кровельщика.
   Вот и Даллину не нравилось напрягаться. Поэтому не было ничего удивительного в том, что этот человек, который обликом напоминал зверя и отличался таким же диким нравом, быстро понял, насколько выгоднее выбивать долги из лавочников, чем охранять лордов, рискуя жизнью и получая за это крошечную плату. В Аримине вокруг Даллина объединились другие воины Шасета, и теперь он жил не хуже многих купцов, фактически создав отдельную общину. Дьерд и Тэби, уже несколько дней изображавшие из себя примерных послушников Мрачного бога, рассказывали, что жрецы не в восторге от независимого положения Даллина, однако терпят его из-за денег, которыми он делится с храмом, и привлекаемых им неофитов.
   А еще гвардейцы слышали, будто жрецы были так впечатлены его успехами, что сами вручили ему державу и наградили званием почетного хранителя реликвии. Сделано это было якобы потому, что ее слишком многие хотят украсть, а Даллин единственный, кто способен обеспечить надежную защиту державе, которую время от времени демонстрировали адептам в напоминание о могуществе их покровителя.
   В общем, фрагменты этой сомнительной истории никак не сходились, противореча друг другу. Калена и остальных это беспокоило. Сони было наплевать.
   Он тоскливо уставился на особняк Даллина. Среди его прислуги был человек, который продал шпионам Акельена сведения о державе и тайнике, где она хранится. Однако слуга сбежал из города, не дожидаясь, пока хозяин обо всем догадается, и отряду пришлось самому разбираться, сколько в особняке людей и чем они занимаются. Для этого надо было следить, кто туда приходит и уходит, когда выливают ночные горшки, в какой час забегает посыльный от зеленщика... Не на такое времяпрепровождение Сони рассчитывал, когда соглашался пойти на Север. Теперь он работал на истинного, провались он в Бездну, короля, а занимался все тем же самым, что в Могареде, - издалека наблюдал за чужой красивой жизнью, морозя зад на мостовой. Невеликие перемены.
   Сони прикоснулся к груди, где под лохмотьями нищего находился кристалл, - это бессознательное движение за минувший месяц уже превратилось в привычку. На ярком солнце испускаемое камнем слабое свечение было почти незаметно и не привлекало внимание магической стражи, патруль которой изредка прохаживался по Мраморной улице. Интересно, если Сони придет к людям Тэрьина и сообщит о том, что он живой майгин-тар, что с ним сделают? Точно так же пошлют в Бездну дразнить прислужников Мрачного бога или отправят в магическую стражу, дав напарника, который станет черпать из него силу? Сони почесал пробивающуюся на подбородке щетину, которую специально не стал сбривать, чтобы походить на бродягу. Неизвестно, как поступит Тэрьин, но денег там наверняка заплатят больше. У них ситуация не такая отчаянная, как у мятежников.
   Внезапно неподалеку раздался звук, как будто кто-то зарычал, и Сони вздрогнул. Волк?.. В городе? Откуда? Через несколько мгновений шум повторился, и Сони, оглянувшись, успокоенно выдохнул. Кто бы мог подумать, что в скрипе телеги ему послышится рычание...
   Повернувшись обратно, Сони обнаружил, что чуть не прозевал то, зачем тут торчал. Дверь особняка Даллина открылась, и на крыльцо, щуря глаза от солнца, вышел хозяин. Он обладал высоким ростом и широкими плечами, фигурой походя на вскинувшегося медведя. Его лицо с приплюснутым носом было покрыто шрамами, а голову, заканчивая сходство со зверем, венчала грива русых волос. Даже шлюхи, наверное, пересиливали себя, чтобы ему улыбаться. Впрочем, как известно, обилие женской ласки зависит от размера мужского кошелька, а уж тут Даллину было чем похвастаться. Его сапоги были сшиты из кожи прекрасного качества, белая рубашка - из тонкого льна, жилет украшали серебряные пуговицы, а на поясе с серебряными же накладками висела соблазнительно тяжелая мошна. Кто-нибудь другой на месте Даллина побоялся бы открыто носить столько денег, но воин Шасета как будто выставлял благополучие напоказ. Да никто и не посмел бы ограбить человека, костяной браслет которого был так покрыт зарубками, что на нем не осталось свободного места. Это традиционное воинское украшение с отметками по числу убитых врагов, которое никто на Севере не рискнул бы нацепить без причины, лучше меча на перевязи подсказывало ворам, что сюда лучше не соваться.
   Два спутника Даллина уступали ему немногим, разве что были моложе и не настолько испещрены шрамами. Телохранители, набранные из входивших в общину последователей Шасета, сопровождали его почти постоянно и представляли собой нечто вроде "своры", которой окружали себя бандитские главари в Могареде. Отряд насчитал у Даллина около десяти таких "псов", среди которых нашелся даже ночной маг.
   Сегодня охранников было двое, причем не самых внушительных. Это значило, что Даллин собрался на легкую прогулку - на серьезные мероприятия вроде сбора дани с ним ходило больше людей. Кален приказал внимательно следить за тем, какие места и когда он посещает, так что Сони сгреб монеты из плошки для милостыни и юркнул в переулок, чтобы стащить с себя грязную рвань, в которой просил подаяние. Быстро переодевшись в чистую рубашку и куртку, которые предусмотрительно принес в сумке, Сони вышел на Мраморную улицу совсем другим человеком.
   "Безногого" отсутствие соперника только обрадовало, а больше никто исчезновения попрошайки не заметил. Даллин, пощурившись на солнце, которое отдавало последнее летнее тепло, наконец спустился с крыльца и зашагал в сторону северных крепостных ворот.
   Он прошел около половины города, прежде чем остановиться у лавки, на вывеске которой была нарисована свеча. Магазин занимал первый этаж двухэтажного здания и с виду ничем не отличался от соседей, разве что его ставни, невзирая на ясную погоду, были прикрыты. Сони насторожился. За те несколько дней, которые отряд наблюдал за Даллином, он еще ни разу не ходил в подобные места - это был попросту не его масштаб. За свечками, вином, едой и прочими мелочами он посылал слуг, которых в особняке было побольше, чем у некоторых лордов, а сам занимался делами, которые нельзя было поручить помощникам. Что его могло заинтересовать в свечной лавке? Может быть, у него там работал друг или он встречался со шпионом? Бездна его разберет, поэтому Сони на всякий случай встал неподалеку, в теньке, и принялся ждать.
   Миновало полчаса, прежде чем Сони понял, что застрял надолго. Солнце клонилось к горным пикам на западе, посетители лавки - их было на удивление много - приходили и уходили, неся связки разнообразных свечей, но ни Даллин, ни его сподручные покидать дом не торопились, а затворенные ставни, как назло, мешали разглядеть, что они там делают. Время от времени охранники выходили на улицу поразмять ноги и лениво позевать, - видимо, они считали, что их хозяину ничто не угрожает. Похоже, это был просто дружеский визит.
   Сони поцокал языком. К кому бы Даллин ни пришел, если они возьмутся за бутылки, то продолжаться это может до утра. Следовало выяснить, часто ли он сюда захаживает и чем это обычно заканчивается. Если попойками, то об этом должна знать вся круга - не верилось, что такой зверюга, как Даллин, тихо надирается до беспамятства и засыпает под столом.
   Напротив лавки очень удобно расположилась пекарня, распространяющая на весь квартал ароматный запах свежевыпеченного хлеба. Выходящее на улицу окно хозяева расширили и переделали в прилавок. Количество покупателей это наверняка увеличило - равнодушно пройти мимо выложенных рядками румяных пирожков было невозможно.
   - Да светит вам солнце, - с улыбкой обратился Сони к стоявшей за прилавком девушке. Она была такой же пухленькой, как булочки, которые продавала, но при этом довольно милой. Каждый раз при виде покупателя торговка расцветала улыбкой и лишь сейчас немного загрустила - уже четверть часа к ней никто не подходил. Начать собирать слухи можно было с нее; по тому, как она общалась с посетителями, было похоже, что она разговорчива. - Дайте мне, пожалуйста, два вот этих, с ливером.
   - Еще чего-нибудь изволите? - услужливо спросила она, подавая ему пирожки.
   Сони притворился, будто смущается.
   - Вообще-то я ищу одного человека...
   - Только не говорите, что вы один из поклонников Ньес! - заметно расстроившись, воскликнула девушка. - Поверьте, вам лучше оставить эту затею!
   - Ньес?..
   - Да, новая владелица свечной лавки, - сказала торговка так, словно Сони не знал, что солнце желтое. - С тех пор как она сюда въехала, здесь стало появляться гораздо больше мужчин, и всем неймется о ней разузнать.
   - Честно признаться, я искал не ее, но вы меня заинтриговали. Кто же она такая? - спросил он.
   Заскучавшей болтушке только это и надо было.
   - Ах, послушайте, сейчас я вам расскажу...
  
   * * *
  
   Ставни в приюте Кьёра были распахнуты настежь, впуская в комнату тусклый рассвет. Со двора шел пробиравший до костей холод, но это не тревожило ни Келси, который вернулся после ночной слежки за домом Даллина и заснул, уткнувшись лицом в тюфяк, ни тем более Калена, как будто бы даже получавшего от этого удовольствие. Командир, наоборот, только что встал и уже успел сходить вниз, облиться водой из бочки. Там Сони его и застал - вместе с кухаркой Кьёра, которая действительно оказалась любвеобильной и, особенно, падкой на сорокалетних мускулистых северян. Она с поразительным упорством вертелась перед ним все эти дни, однако Кален в ее сторону даже не смотрел. Он и от предложенной ему миски горячей каши отказался бы, если бы Сони в нее не успел вцепиться. Собственно, Сони теперь ее и ел.
   - Значит, эта Ньес - любовница Даллина, - произнес Кален.
   Сони кивнул, не забывая уминать кашу. Наблюдать за свечной лавкой ему пришлось всю ночь, он изрядно продрог и проголодался, так что любая еда казалась благословением богов. К тому же кухарка для Калена постаралась - плюхнула в миску большой кусок вкусного масла.
   - Я спрашивал не только у дочери пекаря. Все сходятся в том, что Ньес приехала из центральных земель пару месяцев назад, перекупила свечную лавку и сразу стала главной героиней окрестных сплетниц, потому что к ней начали таскаться мужчины со всего Аримина. Якобы она писаная красавица, хотя женщины утверждают, что это совсем не так, но важнее, что она незамужняя и с деньгами. Редкий случай.
   - Она правда красавица? - без интереса спросил командир.
   - Понятия не имею. Я так и не смог ее увидеть, а внутрь не стал заходить, чтобы не примелькаться охранникам Даллина.
   - Правильно. Что еще разведал?
   - Он ходит к ней раз в несколько дней, обычно остается на ночь. Вместе со "сворой". Уж не знаю, чем они там они занимаются, но в лавке всю ночь горел свет, а на рассвете Даллин вышел с теми же двумя парнями, что и пришел. Не удивительно, что половина улицы горела желанием о них посплетничать... - Сони усмехнулся. - Я с десяток самых разнообразных версий выслушал о том, как весело они проводят время. Только Даллина слухи не беспокоят, а Ньес все равно не кажет носу из своей лавки. Стесняется, что ли? Как она вообще с таким уродом...
   - Нам это без разницы, - оборвал Кален. - Главное, что Даллин уходит из дома сам и уводит нескольких воинов с собой. Я не хочу идти за державой, когда они все в сборе.
   Причина его беспокойства была очевидна, несмотря на то что маги могли без труда перерезать и большее число человек, чем те, кто постоянно находился в доме Даллина. Просто так община державу не отдаст - каждый храм зубами держался за любую, пусть даже самую ничтожную реликвию, потому что она резко повышала их авторитет и привлекала паломников. А если эта вещь действительно обладала сверхъестественной силой, как в случае с державой, и была священной для последователей божества, то жрецы скорее бы удавились, чем лишились ее. Посланникам Тэрьина, например, в ариминской общине воинов Шасета ответили, что они знать не знают ни про какую державу, и те были вынуждены уйти с пустыми руками - так, во всяком случае, жрецы сказали Тэби и Дьерду. Отбирать же святыню силой значило пролить много крови, и чем больше ее будет пролито, тем сильнее обидятся жрецы Шасета. Мятежникам, которые стремились к власти, вражда с последователями Мрачного бога была не нужна - и без того проблем хватало. Украсть державу следовало как можно тише и аккуратнее, так, чтобы никто не заподозрил агентов Акельена, а если и заподозрил, то не смог это доказать. А в ситуации, когда никто не мог подтвердить, настоящая ли держава у Даллина, риск ухудшить отношения с последователями Шасета увеличивался вдвое.
   Когда Сони слушал рассуждения Калена, то радовался, что забивать этим голову должен кто-то другой. В работе карманников не было никакой политики, только четкие правила: на этой улице ты можешь воровать, а на этой - нет. Когда Сони перешел на службу к Эльеру, стало труднее, хотя и тут он занимался в основном тем, что подбрасывал что-нибудь соперникам купца или крал у них ценные вещи, а с последствиями разбирался уже сам Эльер, поскольку заказчиком был он. Предусмотреть же все то, о чем говорил командир, казалось невозможным.
   - Ладно, на всякий случай надо проверить, что это за Ньес и что творится у нее в лавке, - после долгой паузы произнес Кален. Лишь после того, как он нарушил молчание, Сони сообразил, что все это время таращился в пустоту, так и не донеся до рта ложку с остывшей кашей. - Сходи туда вместе с... - командир оглянулся на кровать, где лежал Келси. В приюте никого, кроме них троих, не было - все разошлись по заданиям. - Вместе с Келси, - со вздохом закончил он, похоже, считая, что это не лучшая компания.
   - Можно мне хотя бы поспать для начала? - мрачно поинтересовался Сони. - Я мало того что полдня у дома Даллина торчал, так еще и у лавки всю ночь.
   - Можно, пару часов.
   Кален поднялся. Сони обратил внимание, что командир одет иначе, чем обычно, - он носил хоть и простые вещи, но все же чистые и добротные, а сегодня нацепил шитую-перезашитую рубашку и суконный жилет с обтрепавшимися полами. Костяшки его пальцев были разбиты в кровь, но главное - на запястье появился изрезанный бороздами костяной браслет, а на поясе висел меч с потертой рукоятью. Кален походил скорее на солдата или караванщика, чем на паломника, за которого он себя выдавал.
   - Куда ты? - спросил Сони.
   - Один бывший солдат, который разочаровался в бесконечных сражениях за трон Кинамы и у которого совсем нет денег, услышал, будто Даллин ищет крепких парней для некоего не совсем законного дела, - Кален хитро улыбнулся. - Мы должны знать, как выглядит особняк изнутри. Это я и собираюсь выяснить.
   Сони покачал головой. Главари банд, которых он знал, редко сами шли в дело, предпочитая не дразнить судьбу. На них работал авторитет и выстроенная иерархия банды, поэтому они могли себе такое позволить. Кален же был совершенно другим. Он не только участвовал во всем сам, но и брал на себя одни из самых рискованных заданий, а соваться прямо к Даллину было опасно: если "новобранца" в чем-то заподозрят, то могут и убить. Кален был очень смелым человеком, причем не безрассудным, и чем дальше, тем больше Сони его уважал.
   - Да улыбнутся тебе боги, - искренне пожелал он.
   - Спасибо. Не проспите с Келси весь день, вечером мне нужен полный доклад о том, что из себя представляет Ньес.
   - Конечно. Обязательно, - сказал Сони.
  
   * * *
  
   Уже давно перевалило за полдень, когда Сони и Келси подошли к свечной лавке. А если бы не Виньес, который их разбудил, то это случилось бы хорошо, если к вечеру.
   Оба они выглядели совсем не браво. Келси, донимаемый болями в спине от ранения, сутулился и болезненно щурился на солнце, под веками у него набухли мешки, двигался он вяло. Сони подозревал, что выглядит не лучше - умываясь холодной водой, чтобы хоть чуть-чуть привести себя в чувство, в отражении он заметил, какие у него синяки под глазами от недосыпания. Кален не жалел ни себя, ни своих людей, а когда тебе в придачу снятся всю ночь преследующие синеглазые волки, то становится вовсе не до веселья. К тому же у Сони после борделя до сих пор ломило спину. Северянок, которые, по его мнению, были сплошь квелыми рыбами, он не любил, но в тот раз его мировоззрение сильно поколебалось. Что только эта девчонка с ним ни вытворяла...
   Воспоминание вызвало у него приступ головной боли, и он потрогал лоб так, словно боялся его разбить.
   - Чувствую, плохие из нас сегодня будут доглядчики, - резюмировал Сони.
   - Ничего, важно не расслабляться, а остальное - чепуха, - оптимистично заявил маг. - Нам даже маскировка не нужна, мы и так похожи на людей, которые работают всю ночь напролет и поэтому им требуется много свечей.
   Сони промолчал.
   Перекупив лавку, Ньес не позаботилась о том, чтобы ее отремонтировать. Была только подновлена краска на вывеске, а потрескавшиеся ставни и облупившееся крыльцо не меняли свой вид уже давно. Еще на ступеньках Сони ударили в нос резкие запахи, среди которых не получалось выделить какой-то определенный - тут были и цветочные, и травяные ароматы, и какие-то еще. Когда же Келси открыл дверь, то они практически оглушили Сони, который замялся на пороге, пока зрение не привыкло к царившему в помещении полумраку.
   Эта лавка достаточно сильно отличалась от десятков своих сестер. Почти всю комнату занимали полки и столы, на которых были расставлены ящички со свечами самых разных форм, размеров и цветов. Больше всего места было отдано простым восковым и сальным свечам, которые стоили дешевле и покупались чаще других, но было заметно, что сердцу Ньес милее диковинки, способные заинтересовать горожан побогаче. В углах, например, были расставлены подставки с тлеющим на них ладаном - развлечение, которое могли позволить себе только зажиточные ариминцы, а в подсвечниках горели исключительно подкрашенные и ароматизированные свечи: розоватые, зеленоватые и даже какие-то фигурные. Каждый покупатель без труда улавливал сообщение от Ньес, которое они должны были передавать: мой товар настолько хорош, что я им пользуюсь сама.
   Ладан испускал дымок, который струился по полу и заволакивал помещение, поэтому Сони не сразу увидел северянина с длинными, свободно падающими на плечи волосами. Он стоял в дальнем конце комнаты за прилавком, который перекрывал путь к подвалу и лестнице на второй этаж. Ворот рубашки торговца был развязан, а серый кожаный жилет покоился на стуле, но открывать ставни и проветривать помещение мужчина не торопился, похоже, питая тайную страсть к духоте. Однако обращало на себя внимание в нем вовсе не это, а то, что его окружал золотистый ореол энергии. Не такой яркий, как у Виньеса, самого слабого мага в отряде, но все же он был.
   Не уставиться на торговца Сони стоило неимоверных усилий. Маг - в свечной лавке? Ладно бы еще владелец, можно было бы поверить, что он устал от постоянного риска и решил заняться чем-нибудь более спокойным. Но молодой, здоровый на вид мужчина, который торговал свечками, это было нечто из ряда вон выходящее. На королевской службе магам платили столько, что любой другой заработок должен был показаться им нищенским.
   Зато торговец разглядывал Сони без всякого стеснения. И взгляд его был прикован к груди, откуда исходило хорошо заметное в сумраке сияние камня королей.
   - Да светит вам солнце. Хотите что-то купить? - осведомился мужчина, достав из-под прилавка ладан и накрошив его в курильницы. Дым сразу загустел; изменился и запах, став более приторным.
   - Вообще-то да. Вы хозяин? - Келси, улыбнувшись, подошел к нему поближе.
   Вел он себя так, словно ничего не заметил - обычный покупатель, который зашел купить свечей.
   - Нет, хозяйка занята, но я могу вас обслужить.
   - А вы разбираетесь во всех этих видах свечей? - увлеченно спросил Келси.
   - Конечно. Я могу вам о них рассказать, назвать цену, упаковать - все что угодно.
   Он поднес к носу маленький мешочек то ли с травами, то ли с каким-то порошком, шумно втянул ноздрями воздух, а затем покинул прилавок и приблизился к посетителям. Из-за дыма у Сони начали слезиться глаза, и ему потребовалось несколько раз моргнуть, прежде чем он рассмотрел черты лица северянина. И это лицо ему совершенно не понравилось - взгляд у него был такой же, как у Калена в ту ночь, когда Сони попался отряду в Могареде. Взгляд убийцы. Но никакого ужаса, как в прошлый раз, он не испытал, и бежать отсюда со всех ног ему отчего-то не захотелось. Может быть, причиной был расслабляющий аромат ладана?
   - А мы можем увидеть хозяйку? - спросил Сони, помня о том, что Кален просил составить о ней мнение. - Когда она вернется?
   - Если вы беспокоитесь о том, что я не смогу вам сбросить цену, то не переживайте, у меня есть такое разрешение, - не дожидаясь, пока они возразят, торговец взял с полки несколько свечек и подал их Келси и Сони. - Я вижу, что вы из тех, кто работает всю ночь напролет, не так ли? Посмотрите вот эти свечи, они рассчитаны на то, чтобы гореть ровно восемь часов. По ним очень удобно отслеживать время. А вот эти, - не успел Келси как следует разглядеть предыдущие, как ему уже совали следующие, - будут приятно пахнуть и успокаивать. Есть еще такие, - перед глазами Сони произошла очередная, какая-то волшебная смена товара, потому что он не даже понял, откуда вообще северянин его вытащил. - Они, наоборот, способствуют быстрому засыпанию.
   Он едва не ткнул свечой в нос Сони, и тот, вдохнув густой запах, закашлялся. Пречистые Небеса, да от такого и в помине не заснешь...
   - Выбрали что-нибудь? Нет? - спрашивал мужчина. - Я могу предложить другие виды, только скажите приблизительно, что вам нужно. А пока возьмите вот эти, уверен, они вам пригодятся.
   В ладонь Келси легла связка толстых восковых свечей. Он мутно на них посмотрел.
   - Благодарю. У вас так много ладана...
   Не успел он закончить, как северянин уже доставал специальные маленькие коробочки, неся какой-то бред про оздоравливающее и прочее полезное воздействие этой смолы. Прерывался он лишь на то, чтобы понюхать холщовый мешочек, который лежал на прилавке. Сони потер висок, пытаясь сосредоточиться на словах торговца. Келси тянул время в ожидании Ньес, а северянин на это повелся. Вроде бы все шло, как надо, и все же что-то было не так.
   Келси, который взял на себя роль главного переговорщика, казалось, постепенно забывал о том, что они пришли узнавать совсем не о свечках, а северянин игнорировал все вопросы о хозяйке и о том, как организована работа лавки, ловко уходя от темы. Чем дальше, тем больше усиливалось впечатление, будто это торговцу нужно задержать посетителей, а не наоборот. И еще Сони был уверен, что северянин скармливает им отменную чушь, которую сам же на ходу и придумывает. Он бы даже поймал его на этом, но вот беда - нить разговора от него ускользала, как только он пытался за нее ухватиться. Всему виной наверняка было першение в горле от дыма, которое никак не унималось и страшно раздражало. А скоро Сони уже кивал без разбора на все подряд, не прислушиваясь.
   Очнулся от оцепенения он лишь тогда, когда на плечо ему легла тяжелая рука торговца. Сони скосился на нее, удивляясь, что она тут делает.
   - Похоже, вам нравятся наши свечи, - хрипловато произнес мужчина.
   Нравятся? Конечно нравятся! Прекрасная лавка, замечательный продавец. Сони вдруг понял, что ему действительно приятен этот человек. Они даже могли бы стать лучшими друзьями, как с Дэйки когда-то. "Дэйки?" - переспросил себя Сони. Великая Бездна, что же за мысль свербит на окраине сознания...
   - В подвале у нас склад, мы там держим самый интересный товар, - продолжил северянин. - Ладан, красивые стеклянные лампы, чтобы ветер не задувал свечи, сосуды для масла и еще много всякой всячины. Идемте, я покажу.
   Он легонько подтолкнул Сони, чтобы тот пошел за ним. Сони растерянно оглянулся на Келси. Странно, но сам принять решение он категорически не мог. Что-то подсказывало ему, что здесь не все в порядке, но запретить - или разрешить - спуститься ему должен был кто-то другой.
   - Мы, наверное, все же лучше пойдем.
   Голос Келси звучал неуверенно.
   - Правильно, - поддакнул северянин. - Идите, но вниз...
   Сони уже сделал шаг вперед, как на втором этаже хлопнула дверь, и на ступеньках лестницы появилась женщина. Он замер. Небеса, что это была за красавица!
   Черные, как вороново крыло, волосы рассыпались по покатым плечам, обрамляя привлекательное лицо с томными карими глазами и полными губами. Шелковое платье с расшитым лифом плотно облегало ее фигуру, подчеркивая тонкую талию и пышные бедра. В глубокое декольте спускался золотой медальон, и когда Сони проследил за тем, как он скрывается в темной ложбинке, у него перехватило дыхание. Эта женщина воплощала в себе южное лето и всю его страсть. За обладание ею можно было продать душу.
   Она начала что-то говорить, еще спускаясь, и ее голос был недовольным.
   - Окред, какого Шасета у меня все провоняло наверху дымом от... - увидев посетителей, женщина осеклась. Ее глаза, и без того чарующе огромные, расширились от необъяснимого гнева, однако она тут же справилась с собой. - Да светит вам солнце! Простите, я не слышала, как вы вошли, иначе обязательно бы вас встретила. Окред, открой окна, сейчас же! - прошипела женщина тоном, разительно отличавшимся от вежливого приветствия.
   Торговец, который, судя по всему, был вовсе не торговцем, помешкал, но все же направился к ставням. Когда он их распахнул, от ударившего в окно солнечного света у Сони резануло глаза.
   - Вы, наверное, Ньес? - радостно спросил Келси. - А мы вас и ждали.
   - Да? Зачем?
   Выражение лица у Келси было таким, как у ребенка, который собирается искренне рассказать родителям, что это он выщипал хвосты у соседских кур, чтобы папа с мамой тоже повеселились. Стараясь его опередить, Сони как можно быстрее проговорил:
   - М-мы хотели... скидку.
   Слова дались с неимоверным трудом. Сони ужаснулся бы тому, с каким, если бы мог. Но ему отчего-то было все равно.
   Ньес перевела многозначительный взгляд с охапки свечек у него в руках на горсть монет на прилавке. Сони, отупение которого проходило по мере того, как помещение заполнялось свежим воздухом, удивленно воззрился на деньги. Это их с Келси серебряки?! Великая Бездна, да когда они успели все это выложить?!
   - Прошу извинить меня и моего охранника, - фальшиво сладким голосом произнесла Ньес. - Окред совершенно не разбирается в торговле. Боюсь, в излишней заботе обо мне он не стал меня отрывать от отдыха, а сам все перепутал и ошибся в цене. Эти свечи столько не стоят.
   Она нежно забрала у Сони несостоявшиеся покупки. Келси нерешительно ссыпал деньги себе в кошелек. Его движения были замедлены; Сони и сам чувствовал себя так, словно его огрели по голове дубинкой.
   - Еще раз извините за это досадное недоразумение. Я обязательно накажу своего охранника, - щебетала хозяйка. Окред зло глядел на нее, но благоразумно держал рот закрытым. - Мы ведь сможем это уладить полюбовно, правда? Что вы хотели приобрести? Ах, свечи потолще... Держите. Нет-нет, не надо денег. Считайте это моим подарком. В лавке Ньес заботятся о покупателях.
   Она выдавила из себя смех, который даже через плотную пелену, накрывшую сознание Сони, казался неестественным. Женщина явно испытывала неловкость за самоуправство подчиненного. Что ж, ее можно было понять и простить. Как же такую красавицу не простить... Сони ощутил, что глупо улыбается, и тут же согнал улыбку с лица. Да что с ним такое?
   За дверь их с Келси буквально вытолкали, взяв обещание ни о чем не докладывать страже - которое они, само собой, рьяно дали. Очутившись на оживленной улице, где вчерашняя дочка пекаря оповещала весь квартал о горячих пирожках, а два крестьянина яростно ругались из-за того, что чья-то повозка не уступила дорогу другой, Сони понадобилось еще какое-то время, чтобы прийти в себя. Они стояли с Келси на крыльце, не шевелясь и просто вдыхая теплый уличный воздух. Горло отвратительно саднило, словно Сони пару часов проторчал над коптящей печной трубой, а в голове молотком стучала боль. Из лавки доносились неразборчивые крики - Ньес отчитывала Окреда.
   - Дым... Что-то с этим дымом не так. У меня такое чувство, будто меня хотели убить, причем я сам на это с готовностью согласился, - мрачно произнес Сони, когда дурман его слегка отпустил. И Окред, и Ньес уже не казались ему такими милыми людьми. Он вообще предпочел бы с ними никогда больше не встречаться. - Этот Окред явно заманивал меня в подвал, чтобы зарезать и отобрать майгин-тар. Я видел его взгляд убийцы - и ничего не сделал. Как у проклятой твари это получилось?
   - Ньес стоит любовника, - вид у Келси был кислым. - И как я, дурак, сразу не догадался, что он насыпал в курильницы?.. Они приторговывают "Каснарской лаской" - зельем, дым которого погружает человека в блаженство, искажает действительность и лишает воли. Лекари советуют использовать его в маленьких количествах, чтобы избавиться от болезненных ощущений и поднять настроение. Ну а большая доза сам видел, что творит.
   - Ты-то откуда это знаешь?
   Он отвел глаза.
   - Применяли его на одном лорде.
   М-да. Ничего иного и не следовало ожидать.
   - И что, оно на всех так действует? - осведомился Сони.
   - Нет... Прости, Сони, честное слово, - Келси виновато посмотрел на него. - Если бы на моем месте были Кален или Тэби, с их телосложением они бы сразу почуяли подвох. Мы с тобой очень "удачно" подобрались: оба худые, невысокие, ослаблены после путешествия и всех этих ночных бдений... Если бы мы хотя бы выспались, то "Ласка" повлияла бы на нас совсем не так. Окред увидел в этом шанс, который ему дала Кайди, и попытался его использовать, - уныло заключил он.
   - А мы не можем к Бездне снести все это место? - с надеждой спросил Сони. Его сердце жаждало мщения.
   - Можем... Но не станем, - Келси оглянулся на лавку и поморщился. - Охранник умом не блещет, иначе бы хорошо подумал, прежде чем использовать на нас зелье, но если мы его хоть пальцем тронем, то будем иметь дело со всей общиной Шасета. Не забывай, что Ньес - любовница Даллина, и у нее наверняка есть собственные связи. Просто... - он перемялся с ноги на ногу. - Я не помню, мы ему говорили свои имена? Лучше бы ты не ходил по городу без кого-то из нас...
   Сони грязно выругался и со злости швырнул связку свечей на землю. Несколько прохожих, включая прервавших ради этого ссору двух крестьян, обернулись на него; кто-то покрутил пальцем у виска. А не пошли бы они все к Шасету!..
   Неизвестно, стал бы его убивать этот Окред или вежливо попросил отдать кристалл, зная, что в памяти жертвы ничего не останется, но теперь Сони получил наглядное подтверждение тому, что вне отряда он продержится недолго. Для магов всей Кинамы он отныне лакомый кусочек. Вряд ли кто-то отнесется к нему столь же доброжелательно, как гвардейцы, да и те - если уж говорить прямо - его без всякого стеснения использовали, не интересуясь его мнением.
   И если кто-то считал, что такого закоренелого одиночку, как Сони, это обрадует, то он сильно ошибался.
  
   * * *
  
   Таверна "Рог рай-гала" была полупустой - до вечера оставалось еще несколько часов, и большинство горожан еще не закончили рабочий день. В центре зала сидели несколько крепких мужчин, судя по обрывкам разговора, строителей, которые уже выполнили на сегодня намеченный план и пошли отдохнуть, да в углу выпивали двое разряженных северян - то ли аристократы, то ли чересчур много возомнившие о себе сынки богатых ремесленников. Причем скорее последнее - таверна хоть и была самой приличной в квартале, чистой и с вежливой обслугой, но все же не настолько хорошей, чтобы ее посещали настоящие лорды.
   Сони и Келси зашли сюда по дороге в приют для паломников. Им все равно нужно было где-то перекусить, потому что без Калена кухарка Кьёра резко переставала быть добродушной, а "Рог рай-гала" им рекомендовали как тихое, опрятное место со вкусной стряпней. Первое оказалось правдой - хозяин, бывший охотник, которому удалось убить одного из знаменитых белых горных оленей и таким образом скопить на открытие собственного дела, следил за заведением с необыкновенной тщательностью. Но насчет второго Сони, вяло ковырявшийся в миске с едой, наверняка сказать не мог.
   После случившегося в свечной лавке аппетит у него не смог пробудить даже прожаренный, истекавший соком кусок мяса. Угостил им Келси, который, видимо, таким способом решил загладить вину. У самого мага настроение уже улучшилось; он даже повеселел, если это слово подходило к его сдержанному нраву. Душевное состояние Сони, напротив, было таким, что его могла поправить только бешеная порция вина, но он знал, что если об этом проведает Кален, то разразится гроза. Выпивку и женщин он не одобрял, и если что-то подобное происходило, то исключительно с его разрешения, чуть ли не под его присмотром. А напиваться в присутствии командира, да еще и потому, что ты сам дурак... В общем, Сони сейчас мечтал точно не об этом.
   Он уныло погонял по миске луковое кольцо. Бездна, по какой же глупости он сегодня чуть не лишился жизни!
   - Доешь ты наконец и вознеси благодарность богам, что все обошлось, - мягко сказал Келси. Он свою порцию уже давно прикончил.
   - Нас спасла случайность, - буркнул Сони. - Не понимаю, почему так беспечно к этому относишься, и тем более не вижу причин благодарить богов, что они позволили этому проклятому камню в меня вплавиться. Скорее они меня ненавидят, если измышляют такие изощренные способы отправить меня в Бездну.
   Лоб Келси прочертила глубокая морщина. Уже ляпнув, Сони сообразил, при ком осмелился высказать недовольство в адрес богов. Бывший лесоруб рос в глубоко религиозной семье, и эта тема была для него принципиальной, если не больной. Сони же привык относиться к богам исключительно с практической точки зрения и испытывал к ним мало почтения. Они не особенно участвовали в его жизни, в основном изобретая для него разнообразные гадости, так с чего он должен перед ними преклоняться? Единственной богиней, от которой он действительно зависел, была капризная Кайди, и лишь ей Сони изредка делал подношения.
   - Нельзя так думать, - укорил Келси. - Разве ты способен узнать, какую судьбу тебе готовят боги? То, что тебе кажется наказанием, вполне может быть благословением, только ты этого еще не понял.
   - Благословение?! - Сони аж выронил из руки ложку. - То, что за мной охотится каждый маг, сожри их всех Дети Ночи, - это благословение? Пречистые Небеса, Келси, да я еще никогда не был так близок к погребальному костру, как сейчас. Я никогда, слышишь, никогда не брался за дела, которые светили мне виселицей, а теперь получается, что я отплясываю на лезвии ножа, даже когда просто выхожу из дома. Я вообще-то рассчитывал на спокойную старость, но похоже, что таким темпом я и года не проживу. По-твоему, я должен за это благодарить богов?!
   Служанка-сехенка, которая переворачивала на вертеле в камине свиную ногу, обеспокоенно оглянулась на повысивших тон посетителей. Сони, которому было еще много чего сказать, поспешил захлопнуть рот.
   - Если ты не можешь их благодарить, то хотя бы не проклинай, - примирительно произнес Келси. - Пути богов неисповедимы.
   - Ты уже говорил, - раздраженно напомнил Сони.
   - И скажу еще раз, если надо будет, потому что это действительно так. Согласен, сегодня все плохо вышло, но мы с тобой оба живы, целы, сидим здесь и едим это, между прочим, отличное жаркое.
   Теперь ясно, откуда у Дьерда взялся его неисправимый оптимизм - от лучшего друга.
   - Подумай вот о чем, - продолжал Келси. Он так пытался убедить Сони, будто ему не о чем переживать, что на его бледных скулах пробился румянец. - Ты ведь знаешь, что маги считаются детьми богов, родившимися от союза Альенны и Шасета. Мы их любимцы, наделенные великой силой и благословленные одновременно Небесами и Бездной. А ты теперь стал почти одним из нас - разве это не знак того, что Небеса благоволят тебе?
   Сони схватился за голову.
   - Да с чего бы им это делать? Келси, я вор, могаредская вошь, и даже я сам не могу с ходу припомнить, что про меня можно сказать хорошего, хотя я себя, вообще-то, очень люблю и дорожу собой. Небесам не с чего мне благоволить.
   - Ну, может быть, это они нам благоволят, раз направили тебя в наш отряд, - обезоруживающе улыбнулся маг.
   Сони вздохнул. Переубедить в чем-то такого человека, как Келси, было невозможно. Да, честно говоря, и не хотелось. Все его воззрения нельзя было назвать иначе, кроме как потрясающей наивностью, но его слова успокаивали.
   Он снова повозил в миске ложкой. Ладно, в конце концов, что с ним такого случилось? Ну, попытались его убить. Снова. Подумаешь, с кем не бывает. Все же хорошо закончилось. Может, он когда-нибудь к этому привыкнет и даже начнет сам подставляться под удары - он же баловень Небес, просто не подозревает об этом...
   Когда в зале раздался девичий вскрик, а следом за ним - грохот от разбитой глиняной посуды, Сони вздрогнул. Служанка, которая вроде бы только что стояла у камина, успела отрезать от свинины кусок, уложить его на тарелку и отнести двум северянам. Это-то мясо теперь и валялось на полу среди осколков посуды, а двое выскочек надменно смотрели на перепуганную девушку.
   - Ты. Испортила. Мою. Еду, - раздельно, как для слабоумной, произнес один из них, более высокий.
   В его одежде преобладали оттенки серого, которые контрастировали с красной вышивкой на ботинках, шелковой рубашке и тонкосуконном жилете. Это было необычное для северян сочетание, поэтому Сони определил молодого мужчину как местного франта. Его спутник, скромного для эле кинам роста, зато вдоволь увешанный костяными украшениями, которые считались на Севере признаком достатка, посмеивался, предвкушая забавную для него сценку.
   - Простите, господин, но вы ведь сами меня толкнули, - растерянно ответила сехенка.
   Она явно была новенькой в этой таверне, потому что более опытная ее товарка сразу извинилась бы, бросилась собирать мусор, а еще лучше - поручила это кому-нибудь другому, чтобы очутиться от забияк как можно дальше. Сони не сходя со своего места видел, как пьяно у них блестят глаза. Несколько пустых бутылок вина свидетельствовали, что отдыхали парни тут уже давно, а от таких, как они, в первую очередь следует ждать проблем.
   Сейчас только полный идиот не понял бы, к чему все идет: сехенов на Севере, где они были абсолютно чужими, презирали во много раз сильнее, чем на Юге, где находилась их родина и их было больше. Вероятно, выходка с тарелкой была всего лишь провокацией, прелюдией к "веселью", которое собирались устроить северяне, но, так или иначе, служанке не поздоровится. Однако она ни о чем подобном не догадывалась, и ее не насторожили даже выставленные напоказ кинжалы на поясах посетителей.
   Видеть, что сейчас произойдет, Сони не хотел. Тем более - в это встревать, а уж что крик поднимется на всю таверну, а то и на всю улицу, он не сомневался. Жаль, конечно, было оставлять недоеденное мясо, но лучше так, чем очутиться в центре свары, особенно когда отряду не следовало привлекать к себе внимание ариминцев.
   - Келси, пойдем-ка отсюда.
   - Постой.
   Маг хмуро наблюдал за разыгрывающимся перед ним спектаклем.
   - Убери это и принеси другое блюдо, неуклюжая скотина, - брезгливо бросил франт служанке.
   Та покраснела от обиды, но сходила за веником и наклонилась, чтобы собрать битую посуду. В этот момент второй северянин ее опять толкнул так, что девушка растянулась на полу, испачкав платье в жире и порезавшись об острую грань осколка. Франт засмеялся.
   Пьющие пиво строители притихли, но не ввязывались и делали вид, будто ничего не происходит. Сони тоже заставил себя отвернуться. Он сочувствовал девчонке, но ей следовало повести себя умнее и позвать хозяина, чтобы тот разобрался с пьяными посетителями. Участь сехенов нигде в Кинаме не была завидной, за каждого не вступишься, и лучше пусть служанка набьет пару шишек сейчас, чем всю жизнь будет ждать, что кто-то ее спасет.
   Келси, похоже, думал по-другому. Сони с ужасом обнаружил, что маг привстал. Уж не собирается ли он встрять в намечающуюся драку?
   - Сядь, или пойдем отсюда от греха подальше, пока все это не закончилось чем-нибудь похуже, чем в свечной лавке! - прошипел Сони.
   - Мы должны ее защитить, - прошептал Келси. Его серые глаза были полны решимости выполнить то, что он сказал.
   - Ты с ума сошел? Она же сехенка!
   - И что? Не бойся, я не тупица, чтобы действовать кулаками.
   Спустя мгновение Сони понял, почему он поднимался. Стол был широким, и лесоруб не мог дотянуться до товарища иначе, а дотянувшись, притворился, будто стряхивает с него пылинку, на самом деле коснувшись его груди и сжав в ладони шар из крупинок энергии. В ответ на непонимающий взгляд Келси подмигнул, но вместо того, чтобы успокоиться, Сони еще больше встревожился. Что могло взбрести в голову магу, да еще такое, чтобы они после этого не пострадали, он представить не мог.
   На шум тем временем прибежал хозяин таверны - крупный, располневший с возрастом мужчина в длинном коричневом фартуке. С такой комплекцией он мог бы в одиночку вышвырнуть обоих смутьянов на улицу, но явно опасался так поступить. Посетители могли оказаться благородного происхождения, а проблем с власть имущими не захочет себе ни один тавернщик.
   - Прошу прощения, господа, вы чем-то недовольны? - угрюмо спросил он, косясь на их кинжалы.
   - Да, - подтвердил франт. - Ваша прислуга не умеет себя вести. Советую вам уволить ее и нанять людей, а не этот скот.
   Хозяин окинул взглядом девушку, которая ползала по полу, складывая в подол мусор и кусая губу, чтобы не заплакать.
   - Я понял вас, господин. Хин, иди на кухню, я сам здесь уберу.
   - Подождите, - приказал франт. - Она испачкала мою рубашку. Вы хоть понимаете, сколько стоит эта ткань?
   Он начал подниматься, и в этот момент Келси сделал стремительное движение, которое заметил только Сони. Франт дернулся, зацепившись штанами за край стола. Точнее, ему показалось, что он зацепился.
   - А еще вам не мешало бы отшлифовать столы... - зло начал он, но так и не договорил.
   Келси, сделавший еще одно быстрое движение, тихо хмыкнул. Перевязь с кинжалом франта с глухим звуком упала на лавку, а следом свалились и его штаны, демонстрируя всему залу белый волосатый зад северянина. Тот удивленно уставился вниз, из-за хмеля слишком медленно соображая, что происходит. Кто-то из строителей прыснул.
   - Хин, быстрее, на кухню, - поторопил хозяин девушку. - Простите, господин, по-моему, вы слегка перебрали.
   - Какого Шасета? - прорычал приходящий в себя франт. - Я требую извинений!
   В порыве ярости он ударил кулаком по столешнице. Зря - Келси, давясь от смеха, в очередной раз шевельнул пальцами. На перерубленных энергией ножках стол устоять не мог никак и рухнул вместе со всей посудой, гремя разбитым стеклом, на пол. Хозяин едва успел отскочить, но пьяных северян окатило объедками и опивками так, что испачканная рубашка была по сравнению с этим мелочью. Строители потешались над двумя северянами-неудачниками, уже не скрывая этого. Те, если и были этим взбешены, то все равно ничего не могли сделать, во всяком случае пока один из них путался в собственных штанах, отчаянно пытаясь их надеть, а второй пытался выбраться из-под обломков стола.
   - Вы портите мое имущество! - возмутился хозяин. - Вы заплатите за это. Кто-нибудь, позовите стражу!
   - Я схожу за ними, - Келси вскочил с лавки и бодро направился к выходу.
   Сони только и успел, что помчаться за ним.
   Пост "истуканов", к счастью, находился неподалеку. Они сначала посмотрели на Келси недоверчиво, но, когда из "Рога рай-гала" послышались крики, даже не стали его дослушивать и сразу побежали туда, бряцая доспехами. Стоило им отвернуться, как Сони схватил Келси за локоть и, юркнув в переулок, потащил в противоположную от таверны сторону.
   - Что за дурацкая выходка? - принялся сердито отчитывать его Сони. - Честное слово, шутка, достойная голопузого ребенка! Ты думаешь, они не заметят ровно срезанные ножки и стола и не догадаются, что тут поработала магия? Надеюсь, наши лица никто не запомнил...
   - Да ладно тебе, - Келси выглядел чрезвычайно довольным собой, и это невероятно раздражало. - Никто не станет копаться в мелочах - не тот случай.
   - А если они правда аристократские сынки? Ты мог сделать еще хуже, чем было. Пречистые Небеса, и все ради какой-то сехенки!
   Келси так резко остановился, что Сони, который до сих пор держал его за руку, чуть не упал. Когда же он обернулся, собираясь едко осведомиться, не надумал ли маг вернуться, то не смог ничего вымолвить. Глаза Келси сверкали каленой сталью; милого добряка и шутника, который меньше четверти часа назад снял штаны у задиры в таверне, как не бывало.
   - Сехены такие же благословленные богами, как эле кинам и тьеррцы, - жестко произнес он. - Они ничем не отличаются от нас, и я - хоть убей - не вижу причины, почему я должен проходить мимо, если кто-то из них страдает.
   - И ставить под удар наше задание ради этого?
   - Ты прекрасно знаешь, что я ничем не рисковал. Признаюсь, я не особенно помог девушке, но я проучил двух наглецов, которые в следующий раз хорошо подумают, прежде чем ерепениться по пьяни.
   - Бездна, Келси, да там бы и без тебя обошлось! Если бы хозяину было нужно, он бы их одной левой на улицу повыкидывал.
   - А может, и нет, - холодно ответил он. - Может, он испугался бы последствий. Разве ты не понимаешь? - маг понизил голос, хотя в переулке было пусто, а затем шагнул к Сони и положил руку ему на плечо. Для хрупкого Келси хватка была неожиданно крепкой. - Мы гвардейцы. Наши задачи не исчерпываются поисками разных вещей для короля. Наша главная цель - это добиться в Кинаме установления порядка и справедливости, чтобы никого из ее граждан не притесняли и не обвиняли в том, чего они не совершали. Вот что значит, быть гвардейцем. Если ты намереваешься остаться с отрядом, тебе нужно привыкнуть к этому и начать думать так же. Сегодня, между прочим, ты помог мне выполнить мое предназначение - защитить слабого и наказать виноватого. Так что больше не говори, что кристалл в твоей груди - это проклятие. Это благословение, - уверенно произнес он.
   И снова Сони ничего не оставалось, кроме как вздохнуть и опустить руки. Ну что он мог возразить человеку, который искренне мечтает об установлении порядка и справедливости? А если вспомнить, что у него в напарниках два лорда, по собственной воле отказавшиеся от сладкой жизни ради все той же справедливости, и северянин, который нисколько не дорожил северными традициями... Да они все рехнулись. Сони мучительно потер лоб. И он - благословленный богами вор - тоже скоро рехнется. Это обязательно произойдет, потому что ему с удивлявшей его самого страстью хотелось, чтобы проклятый Келси был прав.
   - Ты дурно на меня влияешь, - со вздохом обратился он к магу.
   Тот беззаботно, совсем как Дьерд, закинул за голову сцепленные руки и зашагал дальше по переулку.
   - Я отлично на тебя влияю. Вот увидишь, когда истинный король наденет корону из майгин-таров, мы с тобой, и Дьердом, и всеми остальными еще исправим мир к лучшему. Поверь мне.
   Поверить... Похоже, это единственное, что оставалось Сони. И он не сказал бы, что будет этому сопротивляться.
  
   * * *
  
   Он бежал изо всех сил, пытаясь спрятаться от догонявшего его кошмара. Горло сковал страх, и Сони задыхался одновременно от дикого ужаса и неимоверной скорости, которую старался развить, но никак не получалось. Он притаивался за углами зданий, прыгал в ямы, даже залезал в шкафы в чужих домах, но все было тщетно. Стоило шевельнуться, поверить в безопасность, как его снова настигал пронзительный взгляд двух огромных синих глаз. Они обжигали смертным холодом, становясь все ближе и ближе. Сони спрятался за окутанные мглой кусты и накрыл голову руками, как будто это могло его спасти. Но за спиной уже слышалась тяжелая поступь гигантского волка. Север не отпускал предателей. Никогда.
   Земля содрогнулась, когда зверь оттолкнулся от нее ногами и прыгнул. Тяжелая туша, рухнув на Сони, придавила его к земле. Обездвижив жертву, волк ударил ее когтистой лапой и вцепился в глотку. Чувствуя, как зверь рвет его плоть и как кровь заливает грудь, Сони закричал и сделал последний рывок.
   Он подскочил, выпутываясь из колючего одеяла и судорожно ощупывая горло. Ничего - ни хлещущей крови, ни рваной раны, только противная слабость в теле и тупая боль в голове. Мгновение спустя желудок свело спазмом, и Сони торопливо скрючился над придвинутым к кровати ведром. Но его так и не вырвало - было нечем. Он застонал и, не до конца веря, что кошмар закончился, снова потрогал шею.
   - Что, синеглазый волк снится? Эйрену, говорили, тоже снился.
   Ну вот, не один кошмар, так другой. Теперь Сони был абсолютно уверен, что находится в приюте для паломников, в самой что ни на есть подлинной действительности. Такой мерзкой может быть только она.
   Из приоткрытого окна падал розовый предзакатный свет, который освещал Виньеса, сидевшего на соседней кровати и презрительно разглядывавшего спутника. Его высокий, пропитанный ядом голос резал по ушам, и от него тошнило еще сильнее, чем от непонятной хвори, которая скрутила Сони. Он сплюнул в ведро скопившуюся во рту неприятную горечь.
   - Ты на что намекаешь?
   - На то, что ты за последние ночи несколько раз подскакивал, хватаясь за горло. Думал, я не вижу? Готов поспорить, что во сне на тебя нападает волк с ярко-синими глазами - воплощение Севера, которое, по легенде, наказывает предателей. И по счастливой случайности в самый ответственный момент ты оказываешься серьезно болен.
   - Да пошел ты.
   Сони откинулся назад, на постель. Других аргументов у него не было. Он и сам прекрасно знал, насколько все подозрительно выглядело, но изменить ничего не мог.
   Три дня, с тех самых пор, когда они с Келси чуть не попались на каснарское зелье, все шло гладко. Никаких происшествий, просто слежка и размеренная подготовка к нападению на дом Даллина, в то время как сам хозяин будет у Ньес, забрав часть охранников. И надо же было в последний момент, когда все роли были расписаны и до дела оставалось всего несколько часов, Сони чем-то отравиться.
   Он понятия не имел, что такое умудрился съесть. Отряд обедал вместе; за едой ходили Дьерд и Лейни, которые принесли из таверны совершенно одинаковые порции. Сони ел ту же колбасу, что и Тэби. Они вообще сидели на одной кровати и еще поругались из-за того, кто отхватил кусок побольше. Однако Черного Рыцаря, который, по мнению Сони, и стащил себе самый аппетитный шмат, даже изжога не мучила, а его трясло так, что он еле вставал с постели.
   Кален, естественно, был недоволен, но ничего не сказал, отложив выяснение обстоятельств на потом. Остальные молчали, бросая на новичка подозрительные взгляды, и лишь Виньес открывал свою пасть, обвиняя его в трусости и предательстве. Как будто Сони был настолько глуп! Если бы он хотел отвертеться от задания, то начал бы готовиться к этому задолго до этого, чтобы ни у кого не возникло сомнений.
   Хуже всего в этой ситуации было то, что присматривать за ним и выносить ведра оставили именно Виньеса. Логика Калена была ясна - горбоносый лучше всех в отряде разбирался в лекарствах, к тому же во время ночного налета он будет почти бесполезен: дневной маг, хилый боец, да еще ему неоткуда будет черпать энергию. Виньес, похоже, тоже это осознавал, и мага взбесило, что его фактически ссадили с борта отплывающего корабля. Злость он срывал, само собой, на Сони. Нет, чтобы радоваться тому, что риск обошел его стороной, - он все никак не мог уняться.
   - Мог бы придумать что-нибудь получше, чем рвота, - бубнил Виньес. - Кровавый недельный понос, например. Или что-нибудь посерьезнее - можно отрубить руку или ногу, чтобы к тебе вообще не цеплялись...
   - Да заткнись ты наконец! - не выдержал он, порядком уставший от этого непрекращающегося нытья.
   - С чего бы? Раз уж ты так хитро уклонился от задания, то я хоть жизнь тебе поотравляю, чтобы она медом не казалась. Может быть, мне даже удастся пробудить твою совесть. Если она у тебя есть, в чем я не уверен.
   Сони приподнялся на локтях.
   - Поработай головой, - процедил он. - Или у тебя вместо нее использованный ночной горшок? Как я могу быть предателем, если вы сами заставили меня присоединиться к отряду и мне после этого даже на один час не удавалось вырваться из-под вашего надзора? Я ниоткуда не мог достать рвотное и тем более мне нет смысла так по-идиотски подставляться, чтобы вы сразу заподозрили во мне труса!
   - А что, это не так? - язвительно осведомился Виньес. - Ах да, ты же у нас вовсе не трус, а ученый вор...
   Этого Сони стерпеть уже не мог. Он прекрасно понимал, что горбоносый всегда ко всем придирается и всегда будет придираться, потому что у него такой характер. Но за время путешествия этот надменный лордик Сони изрядно надоел, а нервозность, скопившаяся у него за последние крайне неудачные месяцы, тоже требовала выхода. Его беспочвенно обвиняли, и это требовало ответа.
   Ему удалось поймать Виньеса врасплох - тот никак не мог ожидать, что стонущая и трясущаяся развалюха, которая сгибается над ведром, в следующий момент способна броситься на него с кулаками. Этот рывок стоил Сони неимоверных усилий, но своего он добился. Виньес, не успевший защититься с помощью магии, опрокинулся на кровать, как тряпичная кукла. Первый же удар вызвал у него болезненный вскрик, заставив Сони обрадоваться, что он разделает противника под орех в два счета.
   Спустя мгновение он получил такой тычок в грудь, что у него потемнело в глазах. Все же Виньес был гвардейцем, который тренировался каждый день, и хилым он выглядел только по сравнению с остальными членами отряда, а Сони был ослаблен из-за болезни. Маг отвоевывал позиции с чудовищной скоростью, даже не пользуясь энергией и вместо нее орудуя сразу руками и ногами. Сони, смешавшийся из-за его напора, подался назад - и это привело к тому, что они оба рухнули на пол.
   Боль в боку оказалась такой, что Сони на какое-то время потерял ориентацию в пространстве. Очнулся он раньше, чем Виньес, но помогло это ему немногим. Он только и успел, что лягнуться, а затем горбоносый взмахнул руками, и в кожу Сони врезались золотистые веревки, опутывая его коконом. Он в ярости дернулся, но ленты из магической энергии можно было хоть топором рубить, и все без толку - прочнее материала в мире не существовало. Сони проиграл.
   - Сволочь, - зарычал он. - Даже избить тебя за все твои издевки нельзя!..
   - Полудурок, - не остался в долгу Виньес. Он с кряхтением поднялся и, скривившись, вытер текшую из носа кровь. - Еще драться мне с тобой, убогим, не хватало. Мозгов не больше, чем у курицы, - лезть в драку с магом. Я мог бы тебя одним движением разрезать надвое!
   - Так чего ж не разрезал? Давай, вперед, а Калену скажешь, что я проклятый предатель, вот ты от меня и избавился!
   Какая-то часть Сони ужаснулась тому, что он выпалил. Он подзадоривает врага, чтобы его убили?.. Безумие! Но другая часть жаждала разобраться со всем немедленно. Сони все надоело до колик. Ему было плохо: голова раскалывалась, желудок крутило, ныли отбитые бока, во рту чувствовался привкус крови, - в общем, лучше сдохнуть прямо сейчас, чем вдобавок ко всему этому получить длинное разбирательство, предатель он или нет, и в итоге все равно отправиться на погребальный костер.
   Виньес на несколько мгновений замер. Сони, вынужденно уткнувшийся в грязные доски пола, не видел его лица. Наверное, он решал, не убить ли ему, в самом деле, дерзкого новичка.
   - Ну и норов у тебя, - напополам с изумлением, напополам с досадой пробормотал Виньес. - А прикидывался таким тихим, чуть ли не тише Келси... Если не будешь держать себя в руках, проживешь недолго. Нам в отряде второй Тэби не нужен, тем более без его силы.
   По золотистой ауре прошла рябь, и веревки внезапно растворились, словно никогда и не появлялись. Сони, вздрогнув от неожиданности, с подозрением уставился на горбоносого - тут что, какой-то подвох? Но ненависти в глазах мага он не увидел. Только усталость и раздражение.
   - Вставай уже, чего таращишься, и ложись в постель, - хмуро сказал Виньес. - Что с тобой сделать, Кален потом решит.
   - Хочешь растянуть удовольствие, наблюдая за моими мучениями?..
   - Передумал считать тебя трусом! - рявкнул он. Заметив недоуменный взгляд Сони, маг отвернулся. - Мозгов у тебя для этого маловато.
   Гнев мгновенно схлынул, оставив лишь удивление. Всякая логика в заявлении Виньеса отсутствовала. Сумасшедшим нападением Сони должен был целиком и полностью подтвердить свои нечистые намерения, а если нет, то по крайней мере разъярить мага и окончательно настроить против себя. А получилось прямо наоборот.
   Что с этими гвардейцами, подери их Шасет, такое? То Келси вытворял странные вещи, то теперь Виньес... Сони сел, стараясь не застонать от всколыхнувшейся во всем теле боли и тем самым не показать горбоносому, как ему плохо. Будь Сони здоров, он бы задал ему жару, но наброситься на него в таком состоянии и правда было не самым разумным поступком.
   Как бы там ни было, Виньес больше не пытался его задирать и вообще не произнес ни слова, только искоса на него поглядывал, вытирая белым льняным платком хлещущую из носа кровь. У Сони по подбородку тоже что-то текло. Он провел по щетине пальцами и обнаружил на них красные разводы. То ли он сам себе прокусил губу, то ли Виньес так его треснул...
   С первого этажа послышался высокий женский голос.
   - Прошу прощения, с вами все в порядке? Я была во дворе и слышала крики.
   Сони и Виньес одновременно застонали. Нет, только не Танэль!
   Она была женой Кьёра и двоюродной сестрой Ламана, но ничего общего с этими двумя суровыми мужчинами у нее не было. Заходя во флигель паломников, истинная северянка, величавая пожилая леди, превращалась в пышнотелую наседку, пекущуюся о птенцах. Ее почтенный возраст позволял ей относиться ко всем мужчинам, как к мальчикам, и если Лейни восторженно признавался, что приударил бы за этой женщиной, будь она помоложе, то угрюмый Тэби, которого она однажды потрепала за щечку, сразу вскипал. Сони Танэль скорее нравилась, чем нет. Она чем-то напоминала ему Нису, хотя первая отличалась показной холодностью, которая с нее быстро соскальзывала, а вторая - чрезмерным радушием, под которым подчас обнаруживалась жестокость. Разнила их и проницательность. Опытная Ниса, увидев перед собой отряд, сразу бы догадалась, что они не паломники Каэдьира. Наивная Танэль же искренне верила, что ее гости приехали посетить храм светлого бога, и благодушно закрывала глаза на то, как кухарка их подкармливала, изредка и сама принося им сладкие пирожки.
   В другой раз Сони обрадовался бы ее визиту, но не сейчас. Маленькая стычка, которая должна была остаться исключительно между ним и Виньесом, в представлении Танэль грозила превратиться в сражение вселенского масштаба, из-за которого она поднимет на уши весь дом. Жена Кьёра была милой женщиной, но в некоторых вещах она не знала меры.
   Тем временем деревянные ступеньки пронзительно скрипели, прогибаясь под ее тяжелыми шагами. Сони и Виньес, не сговариваясь, бросились вытирать с лиц кровь.
   - Да светит вам солнце! - громко поздоровалась Танэль, еще поднимаясь по лестнице. Леди Аргаст страдала от одышки, поэтому делала паузы между словами, и приветствие "уместилось" в четыре ступеньки. - Я была в гостях у леди Риннес, только вернулась, и слуги мне сказали, что у вас кому-то стало плохо. Я могла бы вызвать лекаря, если это необходимо.
   Танэль неспешно, словно перекатывающийся валун, вошла в комнату. При всем желании ее нельзя было назвать красавицей; свадебные украшения с символами лучника и ожерелье из костяных и золотых бусин, символизирующее брак с выходцем из центральных земель, - единственная гордость обедневшей леди, - смотрелись на ней чуждо. При всей симпатии к жене Кьёра Сони, общаясь с ней, никак не мог отделаться от ощущения, что беседует со скалой.
   Обведя взглядом "паломников", Танэль охнула.
   - Что с вами произошло? Вы оба в крови.
   - Это случайность, вам не стоит беспокоиться, госпожа, - торопливо проговорил Виньес. Из-за прижатого к носу платка его голос звучал еще гнусавее, чем обычно.
   - Вы уверены? - она шагнула вперед. Прогнувшаяся половица коротко взвизгнула. - Извините, но мне кажется, что вы оба чувствуете себя нехорошо.
   На самом деле они чувствовали себя препоганейше, во всяком случае Сони, который не сомневался, что к утру покроется отборными синяками. Маг, на скуле которого отчетливо виднелся след от кулака, тоже выглядел отнюдь не бодро. Лечение им не помешало бы, но если они поддадутся на уговоры Танэль, которые обязательно последуют, то с ними будут нянчиться, как с младенцами, а им придется в это время изображать лучших друзей, чтобы не огорчать великодушную госпожу. Это последнее, чего сейчас хотелось Сони.
   - Леди Танэль, с нами все в порядке, - вставил он. - Мы справимся своими силами.
   - Вы просто стесняетесь, - решительно произнесла Танэль. - Я прикажу Тишу, чтобы он позвал врача. А пока, пожалуйста, позвольте мне осмотреть вас. Мне кажется, вам обоим требуется срочная помощь.
   Она придвинулась к Виньесу. Внимательный взгляд Сони заметил, каких усилий ему стоило не отшатнуться и не измениться в лице. Неизвестно, что подразумевал этот осмотр и не переломает ли нечаянно леди во время него "пациенту" пару костей.
   - Вам действительно не стоит волноваться. У меня иногда идет кровь из носа, ничего особенного. Кому дурно, так это моему другу - у него тяжелейшая рвота...
   - Это правда? - воскликнула Танэль, резко разворачиваясь к Сони.
   Он криво улыбнулся. Вот Виньес сын Бездны! Теперь придется изобразить все ужимки, присущие северному этикету, чтобы отвертеться.
   - Моя госпожа, благодарю вас за заботу, но со мной не случилось ничего страшного, - Сони изобразил поклон, насколько это было возможно сидя на кровати. Склонив голову, он ощутил очередной приступ тошноты, и еле удержался, чтобы тут же не согнуться вдвое. Язык еле ворочался, но Сони все-таки заставил себя произнести следующие слова: - У меня всего лишь небольшое головокружение, которое не стоит вашего внимания и внимания многоуважаемого лекаря, которого вы собираетесь позвать. Отдых и несколько часов сна вернут меня в колею. Уверен, что мой друг со мной согласится - мы ни в коем случае не хотим отвлекать вас от ваших дел, а если вы все же беспокоитесь, то завтра утром мы готовы предстать перед вами, и вы убедитесь, что мы в полном здравии.
   То, что он говорил, нисколько не соответствовало его состоянию, и под конец он все же не смог подавить прошедшую по телу судорогу. Небеса, как же крепко Виньес его приложил...
   - Вы весь зеленый, как лягушки в пруду имения моего отца, - испуганно сказала Танэль. - И вы дрожите. Нет, я категорически не могу оставить вас здесь. А вы, - она посмотрела на Виньеса, - пожалуйста, помогите отнести его в дом.
   Маг закатил глаза, когда Танэль отвернулась. Сони вздохнул. Деваться было некуда - жена Кьёра, которая явно не собиралась отступаться, уже взяла его за плечо, словно боялась, что он не сможет встать и спуститься вниз. Он и сам этого боялся, и именно поэтому ему было лучше остаться тут, в кровати, подальше от всех этих лордов и леди. Все, что ему в самом деле требовалось, это хорошо выспаться. Но кого из высокорожденных интересовало его мнение?
   - Я сам дойду, - мрачно ответил он.
  
   * * *
  
   В комнате было темно. Ночь уже давно наступила, небо затягивали тучи, и во мраке с трудом получалось рассмотреть собственную руку. Во дворе - да и вообще во всем Аримине - царила непривычная, немного пугающая тишина. Из-за нее Сони иногда казалось, что он оглох. На Юге, как и здесь, ночные гуляния не одобрялись, но Могаред был крупным торговым городом, стоявшим на судоходной реке, куда приплывали и арджасцы, и шинойенцы, и другие населявшие континент народы. При всем желании стражники не могли заставить всех жителей и гостей города сидеть дома и спать, особенно в заполненных тавернами и борделями кварталах возле реки, которые Сони любил больше всего, потому что там всегда было чем поживиться.
   Наверное, именно давящее безмолвие и не давало ему заснуть, хотя может быть, винить в этом следовало ноющие ушибы. Звон в голове прекратился, успокоился и желудок - помогли лекарства Танэль, хотя ради этого Сони вытерпел целый час унижений. "Покажите язык", "поднимите руки", "снимите рубашку", "почему вы отказываетесь, кто-нибудь заставьте его это сделать, не надо швырять мои мази на пол, великая Матерь, кто же знал, что он такой дикий, ну ладно, по крайней мере выпейте эту отвратную гадость"... В глубине души он был благодарен жене Кьёра, но не мог простить, что выполнять все это пришлось на пару с Виньесом. Все же Танэль, несмотря на возраст и опыт, была удивительно слепа, если не заметила, что их воротит друг от друга. Вариант, что она таким образом пыталась их примирить, Сони сразу же отмел. Это было невозможно.
   Виньес тоже не спал. Сони слышал, как он ворочается на скрипучей кровати и изредка пыхтит. Его мучила не бессонница, а тревога за друзей - он сам в этом признался, когда час назад вставал побродить по флигелю. Похоже, успокоиться ему так и не удалось, и на сей раз Сони разделял его эмоции. Он и сам беспокоился за магов, особенно за Дьерда и Келси. Они были отличными парнями, которые могли стать ему надежными и верными товарищами.
   Надежность и верность... Сони хмыкнул. До встречи с гвардейцами он и не подозревал, насколько ему не хватало этих вещей.
   На первом этаже вдруг едва слышно хлопнула дверь. Для возвращения отряда было еще рано, поэтому Сони и Виньес одновременно приподнялись на кроватях, настороженно вглядываясь в темный коридор. Маг протянул к Сони руку, и тонкая струйка энергии из майгин-тара потекла к нему, формируясь в дротик.
   Ступеньки почти не скрипели. Человек, который поднимался по ним, хорошо знал, куда нужно ставить ногу, чтобы не шуметь. Значит, он был своим. Несмотря на это Виньес не расслабился, продолжая направлять на дверь дротик, и с облегчением вздохнул, лишь когда в темноте показался Дьерд. Золотистый ореол вокруг ночного мага был слабым, еще более бледным, чем в Могареде.
   - Эй, вы не спите? - шепотом спросил он.
   Виньес развеял магию и щелкнул огнивом, чтобы зажечь свечу.
   - Почему ты один?
   - Мы серьезно промахнулись.
   - Что?
   Теперь занервничал и Сони.
   - Одевайтесь, остальные ждут нас возле свечной лавки Ньес, - нетерпеливо сказал Дьерд. - Кален послал меня за вами, точнее, за Сони. Мы с Келси почти истощены, и чтобы закончить все сегодня, наверняка понадобится твоя помощь. Как ты себя чувствуешь? Сможешь дойти туда?
   - Да, если ты не будешь меня гнать.
   - Отлично. Кален приказал силой тебя тащить, если будешь отказываться.
   Сони фыркнул.
   - Я же говорил, что не специально отравился. Что вообще случилось?
   - Мне тоже интересно знать, - проворчал Виньес, натягивая штаны.
   Дьерд прошел в комнату и устало плюхнулся на пустующую кровать Тэби.
   - Нет там державы. Мы скрутили всех стражников, даже с магом справились, всю работу провели чисто, наших лиц никто не видел. Лейни, которого мы поставили на стражу, сказал, что снаружи не было слышно ни звука. Все прошло бы почти идеально, если бы в тайнике, о котором говорил бывший слуга Даллина, не оказалось пусто. Где держава, может знать только Даллин. Кален хочет схватить его, когда тот пойдет от Ньес. Если мы не сделаем это сейчас, пока он не узнал, что кто-то вломился к нему домой, то, скорее всего, о державе можно будет забыть. Ее будет сторожить вся армия воинов Шасета, а я не горю желанием с ними сражаться, - уныло признался маг.
   Весть была безрадостной. А Сони-то понадеялся, что странное отравление позволит ему в этот раз избежать риска...
   - Первозданный Хаос! - выругался Виньес.
   - В кои-то веки я с тобой согласен, - рыжий маг поморщился. - Вы готовы?
   - Да, - Виньес уже направился к лестнице.
   - Сони?
   Он застегнул на поясе ремень, проверив, не забыл ли нож. Желудок напоследок ухнул, но уже не так болезненно, как пару часов назад. Все же лекарь, за которым послала Танэль, знал свое дело.
   - Готов.
   - Тогда идемте.
   Они тихо покинули флигель и вышли на улицу. В окрестных домах не горело ни одного огонька. Было около трех часов ночи - время, когда спят даже крестьяне, которые всегда встают перед рассветом, чтобы подоить коров. Беспокойство Дьерда по поводу скорости стало понятным. Еще полчаса-час, и начнет подниматься солнце, проснутся пекари и прочие ремесленники, которым важно как можно раньше приступить к работе, а в черту города потянутся жители соседних деревень со свежими овощами и наловленной рыбой. Улицы заполнятся людьми, и то, что намеревался исполнить Кален, станет недостижимым.
   Дьерд, шедший первым, сразу свернул направо по Песочной улице. Сони мысленно прикинул путь до лавки Ньес.
   - Стой.
   Маг удивленно обернулся.
   - Ты же сказал, что сможешь дойти.
   - Да смогу я, - досадливо ответил он и ткнул пальцем налево. - Давай через улицу Синиц, а потом наискосок. Придется перемахнуть через пару заборов, зато сэкономим кучу времени.
   Дьерд еле слышно присвистнул.
   - А я думал, что ты только в Могареде так хорошо ориентировался.
   Лицо горбоносого в темноте было плохо видно, но по его тону стало ясно, что он хмурится.
   - Мне это не нравится. Предлагаю пойти проверенной дорогой.
   - Если есть возможность попасть туда раньше, надо ее использовать, - убежденно произнес Дьерд.
   Виньес колебался. Сони скрипнул зубами. Сейчас он опять примется нести чушь про предателя? Проклятый лордик... Увы, решение зависело только от него. Горбоносый негласно считался старшим после Калена, он был самым опытным и прослужил в гвардии дольше всех прочих, поступив на службу еще до свержения династии Идущих. В странной компании, которую представлял собой отряд, Виньес был еще и одним из самых рассудительных, хотя иногда Сони думал, что это совсем не так. Например, в ситуациях, подобных этой.
   - Боишься, что я вас заведу в темный переулок и зарежу? - не выдержал он.
   - Боюсь, что ты заблудишься и мы опоздаем, - процедил маг. - Так уж и быть, веди.
   Сони подавил желание снова его стукнуть. Сейчас для этого точно был неподходящий момент.
   Когда они достигли лавки Ньес, он сто раз пожалел, что предложил срезать путь. Маршрут, выбранный Дьердом, пролегал по мощеным улицам и был длинным, но легким. Вариант Сони предполагал вихляние по переулкам и пробежку через чей-то двор, который неудачно находился прямо между двумя улицами. Будь Сони здоров, то справился бы с этим без проблем, тем более с помощью Дьерда, который подхватывал их с Виньесом магией, чтобы они буквально перелетали через препятствия. Однако после отравления и стычки с горбоносым, которая тоже не прошла бесследно, он еле шевелился. Свои силы Сони явно переоценил и, когда впереди показалась подсвеченная фонарем вывеска со свечой, задыхался похлеще, чем недавно Танэль, а мысли погрузились в непроницаемый туман. Он даже не понял, почему вдруг Дьерд вцепился ему в рукав и потащил куда-то вбок, и, лишь заметив Калена, сообразил, что тот уже продолжительный срок посылает им условный сигнал в виде птичьего щелканья.
   Командир прятался в переулке, наблюдая за лавкой из-за угла. Если бы не знак, то Сони ни за что бы не различил северянина в черной одежде и низко спущенном капюшоне на фоне темных стен. Рядом на корточках сидел Келси; его бледное лицо выделялось во мраке молочным пятном. Ночной маг выглядел еще более измотанным, чем Дьерд, но Кален, в отличие от них, не показывал ни единого признака усталости.
   - Вовремя вы, - сказал он. - Только что зажглось окно в спальне Ньес на втором этаже. Похоже, они проснулись.
   Стены в переулке были глухими, без окон, но командир почти шептал, чтобы его слова не донеслись до случайных прохожих.
   - Где Лейни и Тэби? - спросил Виньес.
   - Напротив, вон за тем зданием. Мы не знаем наверняка, куда пойдет Даллин, поэтому я оставил их там. Сони, как ты себя чувствуешь? Нормально?
   Его опять мутило. Он едва нашел силы, чтобы кивнуть, и затем измученно опустился на колени возле Келси. Кален поморщился.
   - Ладно, надеюсь, сражаться тебе не придется. Не отходи от меня, чтобы я мог в любой момент зачерпнуть из тебя энергию. Когда будем брать Даллина, держи рот на замке, и никакой самодеятельности.
   - Как скажешь, - без энтузиазма согласился Сони.
   После того как Кален поделился с новоприбывшими своим планом и отправил Виньеса под защиту Тэби, в переулке снова наступила тишина. После беготни в ушах Сони стучала кровь, затмевающая звуки дыхания гвардейцев. Он попытался успокоиться, расстегнув куртку. По разгоряченному телу сразу прошла дрожь от предрассветного холода, зато это помогло привести мысли в порядок.
   Идея Калена была донельзя банальной и немного разочаровала Сони, который ожидал от магов чего-то более оригинального. Таким методом действовало большинство громил, желающих получить что-то от жертвы: ее поджидали в переулке, окружали и избивали, забирая необходимую вещь или узнавая о ней сведения. Примерно так поступил Тайли, напоминая Сони про долг. Его передернуло от неприятных воспоминаний. Подобной судьбы он бы никому не пожелал.
   Однако было неизвестно, подействует ли это на Даллина так, как когда-то на него. За хранителем державы стояла вся ариминская община последователей Шасета, которая разорвет любых его врагов на куски, а такая поддержка внушала немалую уверенность в себе. Кроме того, Даллин был покрепче Сони, причем во всех смыслах. Про обучение служителей бога войны ходили такие слухи, которые заставляли содрогаться обывателей: круглосуточные тренировки, стояние на столбах в жару и холод, накачивание ядами, бои сразу с десятком противников и многое другое. Если Даллин пережил все это, то вряд ли испугается нескольких человек, угрожающих ему смертью. Впрочем, смотря каких человек и смотря как угрожающих.
   Сони взглянул на Калена, высокий силуэт которого с трудом можно было разобрать в густой черноте переулка. Временами командир своей жесткостью ничем не уступал воинам Шасета. Удастся ему пересилить волю Даллина? Или сегодня отряд ждет провал, после которого им придется спешно покидать Аримин?
   Келси тяжело вздохнул. Его сияние, обычно еще более яркое, чем у Дьерда, потускнело до практически полного исчезновения.
   - Как ты? - спросил Сони.
   Он вялым движением потер веки.
   - Устал. Чтобы обезвредить всех стражников в особняке, пришлось выложиться по полной. Ну а когда маг тратит сразу много энергии, это бьет по выносливости так же, как если бы ты, например, попытался взвалить на себя целую гору. Не смертельно, но и не приятно.
   - Жаль, что я ничем не мог помочь, - искренне сказал Сони.
   - Еще сможешь, - Келси улыбнулся. Кажется, сочувствие новичка его тронуло. - Помнишь, что я тебе недавно говорил? Просто будь рядом.
   Сони кивнул. Он будет.
   - Подготовьтесь, - прошептал командир. - Они идут к Тэби.
   Гвардейцы почти одновременно спустили капюшоны и перевязали лица платками, оставив открытыми лишь глаза, чтобы Даллин не смог их опознать. Когда в руках магов буквально из воздуха появилось сверкающее золотом оружие, Сони уже не удивился. Они ждали еще около пятидесяти ударов сердца, и Кален наконец махнул рукой - пора было присоединяться к Черному Рыцарю.
   Хранитель державы и его спутники как раз заворачивали за дом. Все трое шли неторопливо, даже вальяжно, Даллин громко позевывал. Охранники выглядели гораздо более собранными, чем их господин, но и они явно не ожидали того, что сейчас произойдет.
   Никаких предупреждений не было. Даллин вряд ли вообще заметил, что его окружают, - он не смотрел в сторону закоулка, из которого выскользнул Тэби. На мгновение Сони удивился, почему на мага, сверкающего, как солнце, никто не обратил внимания, но потом вспомнил, что сияние энергии доступно только зрению избранных.
   Несколько ослепительных снопов света, вырвавшихся из рук Тэби, сбили с ног всех троих воинов Шасета, и улицу огласили вскрики падающих людей. Дьерд и Келси сразу бросились вперед. Из их ладоней к Даллину и его охранникам потянулось множество тонких нитей, похожих на те, которыми на могаредском баркасе управлял Кален, чтобы заставить Сони "танцевать". Даллин и тот северянин, что находился слева, попытались вскочить, но тут же рухнули обратно, придавленные магией. На сей раз их глотки не покинул ни один звук - золотые ленты оплели их головы, плотно сжимая челюсти.
   - В переулок, быстрее! - прошипел Кален.
   В дальнем конце улице появился огонек, как будто бы висящий высоко в воздухе. Это наверняка был фонарь стражи, привязанный к длинному шесту. Сталкиваться еще и с "истуканами" было излишне. Будь у отряда больше времени на подготовку, они бы выяснили, кто сегодня дежурит, и подкупили бы их, но ввязываться в это прямо сейчас было рискованно.
   Тэби вскинул руки. По мере того как он опутывал воинов Шасета магией, ореол вокруг него таял, и все же Сони восхитился, наблюдая за тем, как он работает. Черный Рыцарь не отличался тщательностью или аккуратностью, как Кален, который за несколько мгновений мог сплести из энергии тонкую рыбачью сеть, но он поражал именно своей мощью, которую обрушивал на противника. Он как-то хвастался, что мог бы превзойти Вьюрина, главного королевского мага Кинамы, если бы сошелся с ним в бою. Правда ли это, Сони понятия не имел, но Тэби вызывал у него невольное уважение. Он сиял ярче, чем Кален и Келси - самые сильные маги отряда, а его движения были четкими, сильными и красивыми, как у заправского атлета.
   Отталкивало только одно - выражение зловещего удовольствия на его лице.
   - Подсоби, а, - прохрипел Лейни.
   Сони перевел взгляд на мечника, который тужился, поднимая одного из охранников. Виньес пытался ему помочь, но от его помощи толку было мало. Такую тушу - а северянин вместе с одеждой и оружием весил намного больше любого из них, - вдвоем было не унести. Хорошо, что он хотя бы не трепыхался - как только тот начал изворачиваться, Лейни сразу его оглушил.
   - Подвинься, - сказал Сони. - Раз-два взяли!
   Они успели едва-едва в срок. С Даллином пришлось помучиться, так как он мычал, дергался и упорно не хотел затихать. Его можно было понять, но все-таки Тэби каким-то образом заставил хранителя державы заткнуться. Как, Сони не видел. Он, пригнувшись, выглядывал из-за угла и следил за стражниками. Плечом к плечу с ним стоял Дьерд, готовый в случае чего крепко приложить "истуканов" магией. К счастью, это так и не понадобилось. Два мужчины в тусклых кирасах со скучающим видом прошли мимо, даже не повернувшись в сторону переулка.
   - Слава Кайди, пронесло, - вздохнул Сони. - Что-то в этом районе вообще мало стражи.
   - На этой улице не живет никто достаточно богатый и влиятельный, чтобы они ради него напрягались, - фыркнул Дьерд. - Ну а нам это только на руку.
   Сони оглянулся. Да уж... В узком пространстве между зданиями, шириной всего несколько шагов, на земле без чувств валялись два охранника-северянина, и Лейни с Келси уже связывали их на тот случай, если они слишком рано очнутся. Вся их одежда пропахла запахами ладана, памятного по посещению свечной лавки. Рот Даллина, который лежал рядом с ними и бешено сверлил врагов выкаченными глазами, был заткнут его же плащом. Кален возвышался над ним, упирая руки в бока.
   - Вы двое, - он указал на Сони и Виньеса, - следите за улицей с этой стороны. Вы, - Келси и Лейни кивнули ему в ответ, - стерегите стражников там. А мы с глубокоуважаемым Даллином пока побеседуем.
   Его тон нарочно звучал издевательски, и Тэби хмыкнул над его словами. Дьерд, наоборот, воодушевленным не выглядел. На такого человека, как Даллин, уговоры подействовать не могли, а значит, придется его пытать, и Сони совершенно не хотел видеть, как это будет происходить.
   Хранитель державы тем временем умудрился выплюнуть изо рта ткань и зашипеть:
   - Ублюдочные выродки Бездны, вы хоть знаете, на кого покусились? На благословленного Шасетом!
   Его прервал пинок от Тэби, вынудивший северянина согнуться и закашляться.
   - Прекрасно знаем, - ответил ему Кален. - Но благословлен Мрачным богом здесь вовсе не ты.
   Это утверждение было подкреплено очередным пинком от Тэби. Кажется, Черный Рыцарь получал от этого наслаждение.
   Сони замутило. Он поспешно отвернулся и зашагал за Виньесом, который тоже старался не оглядываться. Еще лучше было заткнуть уши, потому что из-за спины доносились глухие звуки ударов и стоны. Как маги переговариваются, слышно больше не было.
   Дойдя до края переулка, Сони все же обернулся и осмотрел стены домов. В немногих выходящих сюда окнах ставни были плотно закрыты, но что если кто-то услышит гвардейцев и высунется проверить, что там такое? Лучше бы этот человек тут же спрятался обратно, заставив себя забыть увиденное.
   - Погано как-то все выходит, - пробормотал он.
   - Да ну, - Виньес скривился. По его сдвинутым бровям Сони догадался, что горбоносый не передразнивает. Он тоже не одобрял происходящее в переулке. - У меня есть подозрение, что по-настоящему погано все будет после того, что скажет Даллин.
   Переулок огласил еще один стон. Сони заерзал. Кустистые брови мага окончательно съехали на переносицу. Он проворчал что-то неразборчивое, кажется, про то, что некоторые фанатики слишком любят причинять другим боль.
   - Фанатики? - переспросил Сони. - Ты про Тэби?
   - Именно. Он тебе никогда об этом не расскажет, но он был разбойником до того, как примкнуть к армии короля Акельена. Не знаю, что заставило его присоединиться к нам семь лет назад - как ты заметил, он не любит говорить о прошлом, - но ради истинного короля он готов всем голыми руками глотки повырывать. В прямом смысле, - Виньес поморщился. - Иногда я думаю, что Тэби самое место не с нами, а в тюрьме.
   - Такое впечатление, как будто все остальные - милые овечки...
   Вопреки обыкновению, маг не съязвил. Через какое-то время из темноты от него донесся вздох.
   - Законник во мне, которым я когда-то хотел стать, утверждает, что нам всем надо за решетку. Но я не законник. Я гвардеец, и это война, которая идет уже десять лет, а на войне жестокость необходима. Кален это понимает и умеет себя останавливать, но Тэби... У него опасная жажда крови. Иногда мне кажется, что он сейчас развернется и бросится уже на нас. Его фанатизм по отношению к королю Акельена мне не нравится, но похоже, что только это и удерживает его в узде. И это означает, что он нас никогда не предаст, что тоже не так уж плохо...
   Сони хотел выдать в ответ что-нибудь едкое, вроде того, что горбоносый зачем-то вдруг посыпал банальностями, но промолчал. Виньес вообще как будто бы запамятовал, с кем пустился в рассуждения - с тем самым человеком, которого несколько часов назад сам обвинял в измене. Пожалуй, к действительности его лучше было не возвращать.
   Время тянулось мучительно долго. Каждый звук из переулка казался оглушительным и заставлял Сони подскакивать, но ни один ставень так и не открылся, а стражники, еще раз прошествовавшие мимо со своим болтающимся на древке фонарем, прошли мимо. На улице постепенно светлело, и становились видны детали, которые Сони не замечал раньше: мусор возле домов - неотъемлемую черту людских поселений, трещины в камнях и лужи... Калену, Дьерду и Тэби следовало серьезно поторопиться.
   Когда предрассветную тишину разрезал смех, у Сони екнуло сердце. Виньес тоже бросил нервный взгляд назад. Они там с ума посходили?
   Лицо Калена, который приблизился к ним через несколько мгновений после этого, было веселым и злым одновременно. Следом за ним из темноты выплыли Дьерд и Тэби. На губах последнего играла мрачная усмешка, а его одежда была заляпана чем-то бурым. "Кровь", - с отвращением понял Сони.
   - Что у вас там творится? - забеспокоился Виньес.
   Командир дождался, пока подойдут Келси и Лейни, и только тогда объявил:
   - Нам с Тэби пришлось убить Даллина.
   Сони скрипнул зубами. Это было разумное решение - останься воин Шасета в живых, к полудню напавших на него уже нашли бы и уничтожили. Но Даллину и его охранникам не оставили ни шанса выжить. Не то чтобы Сони в самом деле хотел, чтобы кого-то из гвардейцев ранили или убили, но чувствовал в этом некую неправильность. Теперь он во всей полноте осознал, почему с каждым годом в Могареде прибавлялось населения. Когда всего один хилый маг вроде Келси мог щелчком пальцев уничтожить несколько свирепых воинов, которые держали в страхе половину города, это было как-то несправедливо.
   - Надо срочно уходить отсюда, - Лейни положил ладонь на рукоять меча. - Совсем скоро рассветет, и нас обнаружат.
   - Уйдем, но не все, - командир пристально осмотрел подчиненных. - Сони, Тэби, пойдете со мной.
   Виньес с тревогой дотронулся до его локтя, как будто пытаясь удержать.
   - Куда? Что такого сказал Даллин и почему, Бездна вас побери, вы смеялись?
   Синие глаза Калена, во тьме казавшиеся созданными из обсидиана, сверкнули.
   - Потому что он тратил наше время. Держава в двух шагах от нас. Кто-то предупредил Даллина, что в его окружении есть шпион, и он не придумал ничего лучше, кроме как перепрятать реликвию у своей любовницы.
  
   * * *
  
   Через улицу перебежал мужчина в длинном сером кафтане. Наверное, секретарь, которому господин приказал прийти на работу еще до рассвета - голова ариминца была низко опущена, он прижимал к груди деревянный планшет и быстро перебирал ногами, куда-то торопясь. Когда он скрылся в переулке, Сони с облегчением выдохнул.
   Они с Каленом и Тэби жались к стене свечной лавки. Так себе маскировка, учитывая, что рост у обоих гвардейцев был далеко не маленьким - махина Тэби, например, выделялся даже среди северян. Однако во внешности обоих Сони не замечал ни единого признака тревоги. Тэби так вообще как будто бы с нетерпением предвкушал то, что должно было произойти. Сумасшедший! Чем дальше, тем больше Сони боялся находиться рядом с ним.
   Командир, наоборот, был невозмутим и сосредоточен. Перед тем как попрощаться с остальными членами отряда, он признался, что все это ему совершенно не нравится, но бросать дело на середине было нельзя. Скоро найдут мертвых Даллина и его охранников, убийц начнет искать весь город, включая разъяренную общину Шасета, а Ньес либо сбежит вместе с державой, либо передаст ее кому-нибудь другому, так что символ королевской власти опять канет в воду. Чтобы этого не допустить, Кален решил принять участие в нападении на лавку и сам все проконтролировать. А источником магии для него должен был служить Сони.
   Сказать, что он в восторге от этой идеи, было тем же самым, что утверждать, будто солнце зеленого цвета. Он устал, ему было плохо и он злился. Маги собирались предпринять нечто очень опасное, без подготовки и плана, а на кону стояли их жизни и жизни других людей. Все это пахло чистейшим безумием, однако и Кален, и Тэби излучали потрясающую уверенность в себе. Рядом с ними Сони, которого слегка трясло от нервов - он тщетно пытался убедить себя, что всему виной предрассветный холод, - ощущал себя распоследнейшим трусом.
   Пречистые Небеса, и он сам на это согласился? Спустя меньше чем четверть часа поверить в нечто подобное было невозможно. Сони претило вламываться в чужой дом, когда там полно людей, - против этого восставало все его воровское существо и элементарное благоразумие. Но ему нужно было доказать гвардейцам, что он полезен и надежен, а найти более подходящую возможность будет сложно и, скорее всего, поздно. Подозрения в предательстве, пусть даже от такого нытика, как Виньес, казались Сони слишком опасными в его положении. Всегда лучше, когда подельники в тебе уверены - и спокойнее, и сохраннее, и шире поле для сторонних маневров.
   В подворотне кто-то зарычал, мелькнули светящиеся синим глаза. Сони вздрогнул и тут же расслабился. Бездна, всего лишь ободранная псина...
   Кален тронул его за плечо.
   - Что с тобой?
   Он мотнул головой.
   - Все нормально.
   - Хорошо. Если почувствуешь себя как-то не так, предупреди заранее. Нельзя, чтобы из-за тебя все провалилось. Тэби, создавай "площадку", нам пора.
   Черный Рыцарь отчего-то замялся. Сони ощутил на себе его тяжелый изучающий взгляд. Чего он так пялится? Еще один умник решил понести чушь про предательство?
   - Кален, может быть, я все-таки разберусь с этим сам? - в тоне Тэби, наверное, впервые за все время слышалась неуверенность. - Вы оба не можете воспользоваться энергией. Вам не стоит рисковать.
   - С чего это в тебе такая забота проснулась? - командир нахмурился. - Выполняй приказ.
   Тэби молча склонился и начал формировать диск. Они уже знали, что на первом этаже, в лавке, никого нет. На прилавке горела лампа, освещавшая стол с брошенными костями и кучками монет. Вероятно, телохранители Даллина и Окред или другой сторож лавки развлекались, чтобы не заснуть, а если светильник не погасили и не забрали ставки, значит, кто-то намеревался туда вернуться. До сих пор этого не случилось, но мешкать дольше становилось опасно.
   Впрочем, не менее опасным было то, что намеревался провернуть Кален. Даллин утверждал, что только Ньес знает, где держава, и говорить следовало с самой хозяйкой лавки. Сони молил Небеса, чтобы она оказалась в спальне одна, а Окред просто забыл погасить свечу в лампе и ушел спать в подвал. Если рядом с Ньес окажутся охранники, то гвардейцам придется с ними драться. А если внезапность не сыграет решающую роль - вряд ли кто-то мог ждать нападения из окна второго этажа, - то еще неизвестно, чем все закончится. Оставалось положиться лишь на профессионализм магов, который они подтверждали не раз.
   Сони не ко времени вспомнил Эльера с вывалившимися кишками и разрубленных надвое наргесских патрульных, и его опять согнуло в приступе тошноты. К счастью, с ним удалось быстро справиться. Маги ничего не заметили.
   Подниматься втроем на одной "площадке" было бы неудобно, особенно если придется сражаться, и Кален создал еще одну - для них с Сони. Струйка истекавшей из майгин-тара энергии стала тоньше, но он ничего не почувствовал, как будто бы это была совсем не часть его тела.
   - Готов? - прошептал командир.
   Сони кивнул. "Площадка" медленно оторвалась от земли. Кален экономил энергию, и диск получился узким - несмотря на то что Сони достаточно тесно прижимался к плечу северянина, одна его нога зависала в воздухе. Хорошо, что можно было придерживаться рукой за кирпичную стену, хоть она и царапала кожу. На регулярных тренировках маги заставляли его летать на "площадках", но ему подобные полеты до сих пор казались противоестественными.
   Они остановились с левой стороны от окна; Тэби замер напротив. Ставни были распахнуты, из них пахло смутно знакомым ароматом свечей. У Сони сразу защекотало в носу.
   - Этот выродок Бездны мне полночи рассказывал ахинею, - жаловалась кому-то Ньес. - Ничего не знаю, на этого надавить нельзя... По-моему, нынешняя доза перестала на него действовать. Окред, смешаешь зелье посильнее, я хочу, чтобы в следующий раз у нас уже был результат.
   - А ты сама? - спросил незнакомый, низкий и грубоватый голос. Похоже, охранников в лавке насчитывалось по меньшей мере двое, или же это был какой-то помощник хозяйки. - Ньес, у нас уже был случай, когда ты обдышалась дымом и выболтала, что не следует. Может, ну Даллина к его любимому Шасету и попытаемся подергать ниточки в другом месте?
   Кален осторожно заглянул в окно и тут же от него отпрянул. "Три человека, - на пальцах показал командир Тэби. - Один ночной маг".
   Последнее сообщение вызвало у Сони желание отстраниться от Калена как можно дальше, хотя до этого ему, наоборот, хотелось покрепче в него вцепиться, чтобы не упасть. Может, он тут, снаружи постоит? Ночной маг - это вам не обычный стражник...
   Однако он так ничего и не вымолвил, продолжая стоять на месте и не шевелиться. Кален и Тэби продолжали обмениваться знаками. В руке Черного Рыцаря появились два магических копья, каждое из которых обладало сразу тремя широкими наконечниками, расходящимися из древка. Подобным крупным оружием мог пользоваться только Тэби, так как огромные запасы энергии позволяли ему почти не беспокоиться об истощении. На тренировках маг уверял, что оно невесомое, но Сони проверить это не мог. Стоило ему взять в руки что-нибудь сформированное из энергии, как предмет, если он не управлялся гвардейцами, мгновенно рассыпался в прах.
   - Гарди, хватит! - зашипела Ньес. - С тех пор я стала гораздо привычнее к "Ласке". Я отвечаю за себя, а вот ты лучше бы последил за собой.
   - Уж со мной-то все в порядке, - парировал Гарди. Можно было поручиться, что он при этом нагло ухмыльнулся. - Да и отчитываться за провал перед лордом Гередьесом придется тебе, а не мне.
   Услышав знакомое имя, Сони насторожился. Гередьес - откуда он знает этого человека?
   В спальне раздался хриплый смех Окреда, наблюдавшего за стычкой союзников, но долго длиться ему было не суждено. Тэби, резко двинувшийся к оконному проему, метнул сверкающее копье, следом второе, и гоготание захлебнулось. Через долю мгновения раздался отчетливый звук падения тела, а дальше - только мычание, которое бывает, когда человеку затыкают рот. Судя по тому, что оно происходило на высоких тонах, это была женщина.
   Тэби уже вскочил на подоконник и ловко запрыгнул в комнату. Кален для этого предпочел переместить повыше "площадку". Если бы не пришлось пригибаться, чтобы пролезть в проем, то его спуск можно было назвать царственным. Сони заметил, как неуловимо изменились его жесты. Из разведчика-тени командир превратился в жестокого главаря, который привык разбираться с врагами собственноручно. Сони воображать из себя никого не стал и, последовав примеру Тэби, просто спрыгнул с площадки. И сразу же ему отчаянно захотелось вылезти обратно.
   Размеры помещения позволяли расположить в нем лишь кровать с высоким резным балдахином, шкаф и прикроватный столик из мореного дуба с двумя стульями. Обстановка была явно с претензиями на богатство и не соответствовала внешней потертости здания. Впрочем, теперь она была безнадежно испорчена. Толстые ковры с традиционными северными узорами в виде животных медленно пропитывались кровью мертвого мужчины, худощавое телосложение и кудрявые каштановые волосы которого подсказывали, что он уроженец центральных земель. Видимо, это был Гарди. Пришпиленный к гобелену Окред таращил удивленные белесые глаза в пустоту и глухо свалился на пол, когда Тэби небрежным взмахом руки развеял торчавшее из него копье. Взгляд, которым Ньес проводила тело охранника, был переполнен ужасом.
   Сони на мгновение закрыл глаза. Небеса, опять смерти... Сколько за сегодня - уже пять? Или больше, если маги отправили кого-то на погребальный костер в особняке Даллина и забыли сказать об этом. Ни воинов Шасета, ни охранников Ньес нельзя было назвать милыми и добрыми людьми, но Сони пожалел даже Окреда, который недавно пытался его убить ради майгин-тара.
   - Затворите ставни, нельзя, чтобы нас кто-нибудь услышал на улице. А ты проверь, нет ли здесь еще кого-нибудь, - приказал Кален Тэби.
   - Может, лучше я? - спросил Сони. - Я смогу сделать это тихо.
   Черноволосый маг фыркнул, но командир уже покачал головой.
   - Нет, ты нужен мне здесь. К тому же ты не сможешь защититься, если на тебя нападут.
   Тэби победно улыбнулся и исчез за дверью после того, как Кален, вытянув из майгин-тара еще энергии, опутал Ньес новыми нитями. Сони нахмурился. И правда, зачем он вообще вызвался обыскивать дом?
   Его отвлекло усилившееся мычание Ньес, во все глаза смотрела на Сони, видимо, узнав в нем недавнего посетителя лавки. Шаль, которую женщина, наверное, накинула для беседы с охранниками, от сумбурных движений сползла на пол, оставив ее в одной ночной рубашке. Формы у Ньес действительно были соблазнительные, но ее лицо Сони едва узнал. Он смутно помнил, что тогда хозяйка лавки показалась ему умопомрачительно красивой, как летняя могаредская ночь, но с той женщиной, которая корчилась на кровати, у нее было мало общего, кроме крутых бедер и осиной талии. Теперь, не одурманенный, он видел, что томность и сказочная глубина ее глаз - это на самом деле синяки под веками, а кожа у нее дряблая и пожелтевшая, как у людей, которые злоупотребляют курением трав. Волосы, в которых виднелась седина, были всколочены, и женщина походила скорее на ведьму. Сони передернуло. И это ей он собирался ноги целовать? Хотя в определенном ракурсе она была очень даже ничего...
   На этой мысли Сони опять споткнулся. Бездна, о чем он вообще думает в комнате с двумя мертвецами?
   Кален шевельнул пальцами, и коротко взвизгнувшую хозяйку перенесло с кровати и распяло на стене рядом с Окредом. Ее голые ноги с поджатыми пальцами зависли в локте от пола. Командир добивался того, чтобы ей было как можно более страшно и неудобно, тогда она станет сговорчивее. Но это было так, побери его Шасет, жестоко!
   - Крикнешь - отрежу руку, - предупредил он. - Как действует магия, ты знаешь. Ответишь на мои вопросы - не трону. Поняла?
   Ньес нервно кивнула. По ее неровно подрумяненным щекам текли слезы.
   - Мы ищем королевскую державу. Твой любовник сказал, что отдал ее тебе. Это правда?
   Возникла пауза. Женщина посмотрела вниз, на мертвецов, вероятно, подумала о том, как мог пройти разговор Калена с Даллином, и снова кивнула. Лента, которая стискивала ей челюсти, растворилась.
   - А теперь говори, где держава.
   - Под кроватью, в сундуке, - дрожащим голосом ответила она.
   Командир не шелохнулся.
   - Вытащи.
   Этот приказ относился уже к Сони. Пока он с кряхтением доставал ящик, вернулся Тэби. Маг морщился, кривя привлекательное лицо.
   - Ну и вонь там внизу от этих свечей... В подвале спит служанка, больше никого нет.
   - Уверен, что она служанка? - тихо спросил Кален.
   - Руки грубые, на платье пятна жира. Спит мертвым сном, даже не почувствовала, как я рядом с ней прошел. Полотерка или кухарка, точно не маг. Я запер дверь, чтобы она не выбралась.
   - Молодец. Что в сундуке?
   Сони сглотнул и передвинул ящик подальше от Гарди, руку которого он чуть не задел. На кованом сундуке висел замок, но стоило Тэби щелкнуть пальцами, как обрезанное железо свалилось на ковер. Хорошо быть магом - никакие отмычки не нужны... Сони откинул крышку. Внутри находились пачки писем, воск для плавления и кольцо-печать с гербом в виде пчелы. В уголок без особого почтения положили державу. Сони разочарованно цокнул языком. На вид ничего выдающегося, обыкновенный железный шар с травлеными узорами, сплавленный из двух половинок, достаточно старый и кое-где покореженный. Интерес представляли разве что драгоценные камни - рубины, кажется. Не отдавая себе отчет в том, что он делает, Сони попытался отколупнуть один из них. Сердце забилось быстрее. Что это - царапина? На драгоценном камне?
   - Ты что творишь? - раздраженно спросил Кален.
   Тэби хохотнул.
   - Гляньте на него, он ворует рубины с королевской державы!
   - Кто-то заменил их на фальшивые, - буркнул Сони. - Эльер научил меня определять подделки, чтобы я сам не попался на удочку его конкурентов, пытаясь их обдурить, так что я готов ответить головой. На них царапины, а внутри должны быть... - он поднес шар к подсвечнику, хотя для этого пришлось переступить через труп Гарди. - Да, так и есть, там пузырьки. Это стекло.
   - Дай-ка сюда, - ледяным тоном потребовал Кален. Он пристально осмотрел державу со всех сторон, взвесил ее в левой руке, не забывая правой удерживать Ньес на стене, и, наконец, небрежным жестом перебросил Тэби. Тот слегка изменился в лице; судорожно дернулась и хозяйка лавки. - Ты ощущаешь что-нибудь? Темную энергию, необычную силу - хоть что-нибудь?
   Маг повертел реликвию, взъерошил длинные черные волосы и пожал плечами.
   - Нет. Как по мне, так обычная железка.
   Кален тяжело вздохнул и сел на стул, который прежде занимал Гарди. То, что он наступает в лужу крови, командира нисколько не волновало.
   - Это подделка, - сухо произнес он.
   Воздух в комнате как будто сгустился и начал давить на грудь. Великая Бездна, все это: почти десять дней слежки, куча смертей, безумный риск - ради бесполезной железяки со стеклом? Сони захлестнуло такой волной разочарования, что он пошатнулся и в попытке сохранить равновесие шагнул вперед. Под сапогом что-то хрустнуло - это оказался холщовый мешочек с просыпавшимися гранулами болотного цвета, который выпал из ладони Гарди. Чтобы получше его изучить, Сони наклонился, но в глазах потемнело и он опять покачнулся. То ли действительно внизу дышать было тяжелее, то ли он настолько ослаб...
   - Ты знала об этом? - сжав зубы, спрашивал тем временем Кален у Ньес.
   - Нет, нет! - она забилась в невидимых для нее путах. - Клянусь Небесами, я ничего не знала!
   - Лжет? - предположил Тэби. - Пощекотать бы ее магией.
   - Да откуда мне было знать, что она поддельная! Я же маг! - чуть не сорвалась на крик Ньес. - Спрашивали бы Даллина, что он мне подсунул!
   Перепуганной до смерти она уже не казалась, ее зеленые глаза сверкали от злости.
   - А может быть, она и честна, - засомневался командир.
   В этом было что-то подозрительное. Непоколебимый, невероятно уверенный в себе северянин еще ни разу не демонстрировал свои колебания, во всяком случае перед отрядом. Что с ними происходит? Сони глубоко задумался. Он даже не слышал, что ответил Кален и ответил ли он вообще. Слышал он лишь то, как у него в ушах бьется кровь. Когда-то с ним такое уже бывало. Вспомнить бы только когда...
   Мешочек! Мешочек, который постоянно прикладывал к носу Окред, и "Ласка" - каснарский наркотик! Сони оглянулся. Точно - в углах комнаты, незаметные с первого взгляда, стояли серебряные курильницы. В них все еще тлел ладан, поэтому и дышать у пола становилось сложнее. Пречистые Небеса, и почему до него раньше не дошло? Интересно, насколько сильно зелье успело на них повлиять?
   - "Каснарская ласка", - громко произнес Сони. Горло у него успело так осипнуть, что он удивился звучанию собственного голоса. - У нее по углам расставлены курильницы с дурманящим зельем.
   Кален непонятно выругался - судя по всему, это был старый язык эле кинам, потому что там промелькнуло что-то похожее на "сейдар".
   - Высыпьте все за окно, - приказал он. - И откройте ставни. Пусть лучше нас услышат, чем мы задохнемся в этой гадости. В этой проклятой вони сразу и не поймешь, что они жгут. Где-то тут должны быть мешочки с ароматической солью, которая своим запахом частично снимает воздействие отравы. Найдите и возьмите по одному.
   Ньес помертвела еще сильнее, чем когда убили Окреда и Гарди. Похоже, она надеялась, что зелье повлияет на незваных гостей и ей удастся задурить им голову, но получилось прямо наоборот. На светлокожих скулах командира заиграли красные пятна - он разъярялся.
   - Подожди-ка, - Кален перехватил руку Сони, который собирался вытряхнуть содержимое курильницы, забрал сосуд и с помощью магии установил его прямо перед лицом хозяйки. - Я слышал ваш разговор с телохранителями. Ты привыкла к этому зелью, но не настолько, чтобы не оставалась вероятность, что ты выболтаешь нечто секретное. Хотя, может быть, мне стоит просто отрезать тебе что-нибудь?
   Она отвернулась. На подбородок ей капнула кровь из прикушенной губы.
   - Слушайте, это единственная держава, которая у меня есть. Если она поддельная, это проблемы Даллина, а не мои. Я всего лишь хранила то, что он мне принес.
   - В сундуке под кроватью вместе с письмами? - скептически спросил Сони. - Неудачное место для священной реликвии.
   Он уже подышал через забранную у Гарди ароматическую соль. У нее был освежающий сосновый запах, который сразу прояснил мысли. Дым постепенно улетучивался в окно, через распахнутые ставни в комнату задул холодный ветер, и воздействие наркотика определенно слабело. Сони вздохнул свободнее.
   - Я ничего не знаю! - заладила Ньес. Она сучила голыми ногами и то сжимала, то разжимала кулаки с такой силой, что обломала длинные ногти на левой руке, но сочувствие к ней испарялось вместе с туманом от зелья. - Я же сказала, вам надо было спрашивать все у Даллина. Какие ко мне претензии?
   - Сейчас узнаем, - процедил Кален. - Парни, посмотрите, что в письмах.
   Сони разорвал конверт, на котором красовалось выведенное завитушками имя лорда Гередьеса Лютарда, и пробежал глазами ровные строчки. Написанное представлялось не более чем набором букв.
   - Чушь какая-то. Ни слова не поймешь.
   - Шифр, - убежденно произнес командир.
   - Ночной маг говорил, что она будет отчитываться перед этим Гередьесом, - напомнил Сони. - Кто он такой?
   Кален и Тэби переглянулись.
   - Уж не тот ли это Гередьес, к которому поехал гостить король Акельен? - ошеломленно спросил Черный Рыцарь.
   Спальня погрузилась в молчание, которое нарушалось только судорожными всхлипами Ньес. Каждый из мужчин складывал в уме два и два: если не считать поклонников Шасета, которым вряд ли мог быть лорд из центральных земель, держава могла интересовать только человека, всерьез рассчитывающего взойти на кинамский престол или уже сидящего на нем - ради подтверждения своих прав. Можно было с абсолютной уверенностью сказать, что Гередьес ищет символ королевского величия не для Акельена, так как это был бы неправдоподобно щедрый подарок, а либо для себя, либо, с меньшей вероятностью, для Тэрьина. Оба эти варианта были для истинного короля неблагополучными, к тому же выяснялось, что он отправился прямо в логово к врагу.
   Сони на все это было наплевать. Его вообще не волновало, кто конкретно сейчас носит корону. Все короли, по его мнению, были одинаковыми мешками с дерьмом, единственное желание которых - выкачивать из народа деньги, чтобы самим купаться в роскоши. Однако гвардейцы явно думали иначе.
   Тэби с размаху пнул кровать, помянув богиню глупости Таргу. Командир выглядел обманчиво безмятежным, и о том, что за бури бушуют у него внутри, можно было догадываться только по вздувшимся жилам на шее. Он медленно шагнул вплотную к Ньес, похоже, забыв о курильнице с зельем, и схватил ее за горло. Она взвизгнула.
   - Кален! - предупреждающе выкрикнул Сони.
   - В чем дело? - спросил он неестественно спокойным голосом.
   - Кален, не убивай ее, - нервно попросил Сони. - Она же женщина.
   После того как действие дурманящего дыма выветрилось, он перестал чувствовать к ней влечение. Не осталось даже сострадания, которое можно испытывать к невинно притесняемому человеку. Судя по ее поведению и манере разговора с охранниками, Ньес была прагматичной и беспринципной, к тому же зависимой от наркотиков - совсем не то слабое существо, которое достойно жалости и защиты.
   Но она была женщиной. В Могареде Сони насмотрелся на сотни мерзейших представительниц этого пола: старух-отравительниц, дето- и мужеубийц, шлюх, которые болели заразными болезнями и тем не менее продолжали работать. Многим из них было место на виселице, и все же они не сразу стали такими - на дно жизни их сбросили мужчины. Нечто похожее случилось с матерью Сони. Когда отца сожгли на погребальном костре, она умоляла лорда - владетеля их дома временно не взимать с них долг и позволить двум мальчикам вырасти, чтобы они могли отдать деньги позже. Но мгновенная выгода оказалась для него важнее. Этот человек одним жестом лишил семью своего писаря протекции, дома и вообще шансов выжить. Мать загнулась меньше чем через год, а Сони и Дженти очутились на улице. Кто знает, что за судьба была у Ньес?
   В ее зеленых, от зелья подернутых туманом глазах появилась надежда. Сони поднес ко рту ароматизированную соль, чтобы быть уверенным, что на его решение влияет не "Ласка".
   - Оставь ее в живых, - повторил он. - Уверен, она еще получит свое, но убивать ее не стоит. Хватит смертей.
   - Зарежь суку, - рыкнул Тэби. - Она же вражеская шпионка!
   Они схлестнулись взглядами. Кален хмуро посмотрел на обоих, затем тоже вдохнул из своего мешочка, но горло хозяйки не отпустил.
   - Один мой друг хочет, чтобы ты была живой, - угрожающе прошептал он ей на ухо. - А второй очень хочет, чтобы ты отправилась в Бездну, и прямо сейчас. Пока что я склоняюсь ко второму мнению. Советую рассказать мне все, что ты знаешь о державе и Гередьесе, а если я сочту, что ты врешь... - Кален не закончил, заботливо убрав с ее лба слипшуюся от пота прядь иссиня-черных волос.
   Ньес была полностью в его власти, но и он находился слишком близко к курильнице, чтобы это никак на него не действовало. Хозяйка скосила глаза сначала на дымящее зелье, потом на Тэби и Сони, видимо, размышляя, получится ли их уболтать. Оба стояли у окна, и обвести их вокруг пальца, надеясь на "Ласку", не получилось бы. Ньес облизнула сухие губы.
   - Я разбираюсь в лекарствах и ядах. Гередьес уже давно меня нанял, чтобы я для него избавлялась от соперников в борьбе за трон. В этот раз он хотел, чтобы мы с Окредом и Гарди достали для него державу. Я обработала Даллина, убедила, что ему угрожает опасность, и уговорила отдать державу мне.
   - Просто так взяла и уговорила? - не поверил Тэби.
   Она кивнула на серебряный сосуд с ладаном.
   - Даллин и так уже употреблял много разной гадости, и я просто перевела его на другую. Он выполнял почти все, что я у него просила, и державу тоже принес. Окред и Гарди сразу поняли, что это фальшивка, но Даллин думал, что она настоящая. Он же не маг, откуда ему знать? Да он вообще мысли допустить не мог, что владеет пустышкой. Даллин меня даже избил, когда я его обвинила во лжи. Я попыталась заставить его выяснить, где находится подлинник, но у меня ничего не вышло. Этот идиот каждый раз отвечал мне, что у него и так настоящая держава, которую он стащил у бывшего хозяина, а тот взял у самого короля.
   - Проклятье, наверное, ее уже подменили к тому времени, - выругался Тэби.
   - Не думаю... - Ньес закашлялась. - Даллин сказал, что приносил ее служителям Шасета в общине. Они очень обрадовались и просили оставить ее в храме, но он отказался, хотел сам всем управлять, а не плясать под дудку жрецов. Но они же не обычные жрецы... Они там все в этой проклятой общине упиваются от осознания своего тайного могущества, а не явного. Они могли обокрасть Даллина, подсунуть ему пустышку, а державу спрятать.
   - Значит, держава все-таки в Аримине? - спросил Кален.
   Ньес выдержала долгую паузу, прикрыв веки. Говорить ей было тяжело.
   - Не знаю. У них два храма, новый, в городе, и старый, в горах, обрушившийся то ли после землетрясения, то ли после извержения... Он вроде бы заброшен, но, если верить Даллину, там все еще живут некоторые воины Шасета. Это у них испытание, что ли...
   - Добровольное отшельничество, - поправил Тэби. - Некоторые в общине считают, что в старом храме гораздо больше благодати, чем в новом, потому что он расположен в пещерах, ближе к Бездне.
   Ньес пожала плечом.
   - Мы так и не узнали, здесь ли держава и в каком из двух храмов ее держат. Даллин не мог сказать ничего внятного, а Окред и Гарди боялись лезть наобум. Переобщались с его телохранителями за игрой в кости и заявили, что против воинов Шасета выстоять слишком сложно и им нужно заранее знать, что да как, чтобы свести риск на нет. А потом появились вы.
   Кален фыркнул.
   - Это все? Негусто. Мы бы все это выяснили и сами. Ты сэкономила нам разве что день-два.
   - Постойте! - она тревожно заерзала. - Я знаю еще кое-что. Но пообещайте сначала, что отпустите меня. Клянусь, я соберу вещи и убегу в Каснар, сегодня же. Я никому не скажу про вас. Гередьес все равно убьет меня за провал и за предательство. Я не могу к нему вернуться.
   - Обещаю, - ровно произнес командир.
   Врет он или нет, определить было невозможно. Ньес посверлила его испытующим взглядом, но сдалась. Выбора у нее не было.
   - Гередьес отправил в Аримин еще одного шпиона.
   - И кто он?
   - Не знаю, но я слышала, что он невероятно силен. Вам следует его опасаться.
   - И снова бесполезные сведения, - Кален поморщился. - Бойтесь кого-то, неизвестно кого, кто, наверное, вообще не существует.
   - Он есть! - предчувствуя беду, женщина трепыхнулась в золотых веревках. - Гередьес не дурак, чтобы рассказывать мне, кто этот человек, но он точно существует.
   Кален нахмурился.
   - Это все, что ты можешь сказать?
   - Все... Пожалуйста, вы обещали отпустить меня...
   - Давайте лучше убьем ее, - ощерился Тэби. - Нам нельзя рисковать. Она вернется к своему господину, и тот спустит на нас всех собак.
   Эти слова вызвали у Ньес новый поток слез и уверений, что она никогда так не поступит. Командир, ничего не ответив обоим, медленно отстранился от шпионки и поставил курильницу на стол. Сони настороженно следил за Каленом. Чего он ждет? Раздумывает, насколько опасно оставлять Ньес в живых?
   Северянин тем временем подошел к окну. За ним рассветало, на улице появились люди, и это значило, что уйти из лавки будет нелегко. Сияние Тэби гасло и, наоборот, загоралось вокруг Калена, однако с каждым вдохом он мрачнел все сильнее. Растерев между пальцами оставшиеся на подоконнике крошки ладана в пыль и отправив ее по ветру, командир наконец повернулся.
   В его пальцах мелькнуло золотое лезвие. Сони даже сообразить не успел, что это значит, а из горла Ньес уже хлынула кровь, и женщина рухнула на пол. Внутри у Сони что-то оборвалось.
   - Ты... Тварь! Ты обещал отпустить ее!
   - Виньес прав, нам достался очень странный вор - мало того что ученый, так еще и честный, - хмыкнул Тэби. - Не удивительно, почему ты так и не подкопил деньжат к двадцати пяти годам.
   На лице Калена отразилось недоумение. В отличие от Тэби, он не грубил, но его слова были немногим лучше.
   - Неужели ты ей поверил? Не дури, Сони, она солгала про свой побег в Каснар. Ты видел ее взгляд? Она только и делала, что выискивала возможность нас обмануть, и наверняка что-нибудь да выкинула, если бы не зелье под носом.
   - Сожри тебя Дети Ночи, Кален, она женщина!
   Тэби попытался выдать еще что-то оскорбительное, но Кален довольно резко указал ему на дверь.
   - Спустись на первый этаж, забери остатки "Ласки" и подежурь у окна, которое ведет во двор. Как там будет пусто, уйдем отсюда. Понял?
   Было заметно, что у мага чешется язык съехидничать, но он подчинился. Когда дверь за ним закрылась, Кален повернулся к Сони, который успокаивал участившееся дыхание и раздумывал, не наброситься ли ему на командира... На проклятого убийцу, побери его Бездна.
   - Что с тобой происходит? - строго спросил Кален. - На тебя зелье повлияло?
   - Да чтоб тебя порвало, - процедил Сони. - Зелье тут ни при чем. Сколько можно убивать людей?
   - Вражеских шпионов и преступников - сколько нужно, - оборвал он. - Чего я точно не мог предугадать, так это того, что у вора окажется такая тонкая душевная организация. Я уже говорил, чтобы ты привыкал к новым порядкам. Еще хоть раз попытаешься мне или кому-то другому в отряде помешать, отправлю тебя в Бездну и сообщу лорду Тьеру, что тебя убили во время задания. Или сдам ему тебя на опыты, чтобы придворный лекарь попытался вырезать камень королей, а потом тебя повесили. Согласен?
   Ответа он, естественно, так и не дождался. Сони был готов кого-нибудь удушить - причем скорее себя, чем Калена, потому что с магом ему было не посостязаться в силе, - но согласиться на подобное не мог.
   - Отлично, - произнес командир тоном, который совершенно не соответствовал сказанному. - Если хочешь еще немного пожить, нам пора.
   Он покинул комнату и начал спускаться по лестнице, но Сони мчаться вперед не торопился. Он сел на ковер и обхватил руками голову. Перед ним лежало три трупа, включая женский. Бездна...
   У Сони вовсе не было никакой тонкой душевной организации. Он просто ненавидел, когда кто-то умирал. Слишком многие покинули его на этой земле под Небесами, хотя еще долгие годы могли находиться рядом: мать, отец, Дженти... За время, проведенное на дне Могареда, он привык к смерти и к тому, что она постоянно стоит у всех за плечом. Но эти маги убивали чересчур много и чересчур равнодушно. К каким чудовищам его привели боги, если это действительно было провидение? Он не мог с ними остаться. Не мог.
   Сони закрыл глаза ладонями. Перед веками заплясали синие пятна, похожие на Глаза Севера. А потом он встал и пошел следом за Каленом.
  
   * * *
  
   По подоконнику стучал дождь. Ставни были раскрыты, и Сони, лежа на кровати, наблюдал за тем, как о доски разбиваются крупные капли воды и как тускнеет день. Со двора слышались короткие выкрики и подсчеты ударов - это под навесом тренировались Келси и Виньес. Они пытались вытащить и Сони, но он послал их в Бездну и сказал, что ему плохо после вчерашнего отравления.
   Какое-то время назад внизу раздавался и голос Калена, но теперь пропал - вроде бы командир куда-то ушел. Лейни, Дьерда и Тэби в приюте вообще не было. Захватив "Каснарскую ласку", они в обед отправились в общину Шасета на попойку с одним из жрецов, с которым успел "подружиться" рыжий маг. Сони же проспал весь день, с тех пор как они вернулись из свечной лавки. Виньеса и Келси он не обманывал. Ему действительно было плохо, и физически, и морально.
   Просыпался он всего пару раз. Первый - когда к ним заглядывала Танэль, принести мясные пирожки для "двух мальчиков, которые вчера так сильно болели" и поделиться новостями. Весь Аримин был одновременно возмущен и обрадован тем, что кто-то отправил на погребальный костер вождя общины Шасета, на самом деле известного преступника, и его подельницу, которая вместе со свечами приторговывала ядовитыми зельями. Высказывались самые разные предположения, кто в этом виновен, но многие поговаривали, что убийц за избавление от таких пятен на лице города нужно не повесить, а наградить. К счастью, в Кулаке Талана все равно не знали, на кого думать, и только разводили руками. Кален, Виньес и Келси, которые в то время находились в приюте, сделали вид, будто страшно удивлены тем, как стража умудрилась пропустить логово бандитов прямо у себя под носом. Жена Кьёра им поверила. Второй же раз Сони разбудил Келси, который звал его тренироваться, и после этого заснуть не получилось.
   По лестнице загрохотали чьи-то шаги. Даже не поворачиваясь, Сони определил, что это Кален. Все гвардейцы преодолевали ступеньки по-разному: Келси делал это хотя и легко, но не пропускал ни одной скрипучей половицы; Дьерд взлетал мгновенно, почти не шумя; Лейни поднимался вразвалочку, иногда специально наступая на самые скрипучие места, словно его это веселило, как ребенка. Лишь командир менял поступь в зависимости от настроения. Он ступал то мягко, как лиса, то нарочито громко, чтобы предупредить всех о своем приближении - как сейчас. Однако его шаги были тяжелее, чем обычно.
   Зайдя в комнату, он что-то водрузил на стол. Сони не собирался туда смотреть - все еще был зол из-за убийства Ньес, но не выдержал и обернулся.
   Кален принес бочонок с амретой. Ее кислый запах разлился по маленькому помещению, как только командир выбил пробку и подставил кружку под желтоватый напиток. Он был сродни пиву, но отличался от него крепостью и кислотой. Пить такое могли только северяне, хотя Лейни и Дьерд тоже, наверное, не отказались бы. Они вообще были готовы употреблять все, что горит, лишь бы Кален позволил.
   - Будешь? - спросил он Сони.
   Тот демонстративно поворотил нос.
   - Нет.
   - Как хочешь. Виньес и Келси изъявили желание присоединиться.
   Сони стиснул зубы. Видимо, это была такая небольшая награда за выполненное, хоть и не до конца, задание. Иной причины, почему командир вдруг неслыханно расщедрился, не находилось. Интересно, почему он все же выбрал эту, меньшую из двух комнату, зная, что тут лежит Сони? Может, потому что поднос с пирожками Танэль стоял именно здесь?
   Или нет.
   Кален глотнул амреты, чему-то вздохнул, долгим взглядом посмотрел на дно кружки и снова опрокинул ее в себя. Странно, что он тоже решил выпить. Виньес, который знал его уже четырнадцать лет, говорил, что выпивка и женщины для него запретная тема, и горбоносый ни разу за срок совместной службы не видел его пьяным или с любовницами. А Сони по удивительному стечению обстоятельств страшно хотелось надраться до помутнения рассудка. Правда, не с этим человеком.
   - Ночь была трудной, - вдруг произнес командир. - Следующий день, в зависимости от того, узнают ли что-то парни в общине, тоже может оказаться непростым. Расслабляться лучше сейчас, а не потом. Естественно, не до потери сознания, но немного можно.
   - Кален, ты из благородных?
   Вопрос, который не имел абсолютно никакого отношения к сказанному, заставил его вскинуть брови, однако уже через несколько мгновений командир снова невозмутимо пил амрету.
   - Я знаю, что вы подрались вчера с Виньесом. Это из-за того, что он лорд?
   - Виньес, трепло... - процедил Сони.
   - Он мне ничего не говорил, это была Танэль. В лучших северных традициях она заплатила за услуги лекаря сама, но подумала, что мне нужно об этом знать. Я и сам не слепой, вижу ваши синяки.
   - Я разбил ему морду по другой причине, - упрямо ответил он.
   - Могаредские осведомители рассказали мне, почему ты недолюбливаешь благородных. В нашем отряде все равны. Если ты против, тебе придется смириться, или ты знаешь, что будет. Я не потерплю среди своих парней выскочку, который вечно выпячивается из-за того, что когда-то много лет назад его обидели. Привыкай жить по новым правилам...
   - ...или не будешь жить вообще, - раздраженно закончил за него Сони. - Я уже слышал нечто подобное, причем не только от тебя. Мы столкнулись с Виньесом потому, что он проклятый зануда и слишком много треплет языком.
   - А, ну за это не грех в глаз дать, - миролюбиво согласился Кален.
   Теперь настал черед Сони изумленно на него оглядываться.
   - Не ты первый, не ты последний, - объяснил северянин. - Это вечная проблема Виньеса, еще с тех самых пор, как родители вынудили его стать гвардейцем. Но его тебе тоже придется терпеть, как и ему тебя. Я поговорю с ним, чтобы он меньше цеплялся, но и ты должен сдерживать характер.
   Правила, характерные для каждой банды. Ничего необычного, так что Сони кивнул. В любом случае, главным камнем преткновения, по его мнению, был совсем не горбоносый.
   На какое-то время в комнате установилась тишина, слышался только усиливающийся стук капель. Гвардейцы внизу отчего-то примолкли. Почти стемнело, было свежо - самое прекрасное время для отдыха. Сони потянуло в сон.
   - Ее надо было убить, - тихо сказал Кален. - Ты отлично это понимаешь.
   Так вот зачем все это... Он не ответил, продолжая глядеть на серое небо.
   - Я не благородного происхождения, - перескочил командир на первый вопрос Сони, похоже, наконец-то догадавшись, что тему Ньес трогать не стоит. - Из семьи кожевенников. Дед выбился в люди, отец продолжил его дело, и мы не бедствовали. Если бы не определенные связи и не гигантская сумма, благодаря которой я купил должность, меня бы не приняли в гвардию.
   Один из немногих простолюдинов среди элитных королевских солдат, которыми могли стать только люди с благородной кровью. Сони представил, как там могли травить сына кожевенника.
   - Сложно было? - посочувствовал он, забыв о своей обиде.
   - Да, - Кален сделал очередной глоток. Кадык северянина дернулся. - Но я был одним из сильнейших магов, к тому же умел постоять за себя в драке без использования энергии, поэтому заткнуть меня было еще сложнее. В итоге, по крайней мере в собственном отряде, я изменил отношение к себе и таким, как я. Во всей гвардии короля Ильемена, а потом и короля Акельена, у нас были самые лучшие результаты и меньше всего погибших. А все потому, что парни уверены друг в друге. Запомни это, Сони. Теперь эти мужчины - твои братья, а отряд - твой дом, где говорят другим о своих сомнениях и все вопросы стараются решить мирным путем.
   - Ага, - вяло ответил Сони.
   Все это прекрасно. Но что делать, если среди твоих "братьев" чудовища, с которыми ты мириться не способен? Это и было той причиной, почему Сони старался держаться подальше от крупных банд, работая либо в одиночку, либо с проверенными людьми. Хотя и они могли подвести, как Эльер или Дэйки. И естественно, он не собирался делиться никакими сомнениями, тем более что это были и не сомнения вовсе, а твердая убежденность.
   Отсюда следует бежать при первой же возможности.
   Во дворе послышались возгласы - вернулись Лейни, Дьерд и Тэби. Снова лестница застонала под мужскими шагами, спотыкающимися, веселыми, шумными. Кажется, кто-то не мог идти сам и его тащили на плечах. Кален, встречая соратников, встал в дверном проеме.
   - Идемте в ту комнату. В ту, я сказал. Да очнитесь вы!
   Злости в его голосе не чувствовалось. Сони подскочил посмотреть, что происходит, и увидел, как Лейни, поддерживаемый золотистыми лентами, медленно плывет по воздуху. Лицо мечника было припухшим, нос - красным, как у заправского пьяницы, глаза блуждали, не останавливаясь ни в одной точке. Бывший солдат явно перебрал. Дьерд и Тэби выглядели ненамного лучше, но они хотя бы шли на своих ногах. Судя по глупому хихиканью первого и мрачному молчанию второго, самым трезвым был Черный Рыцарь. Кален окинул их критическим взглядом.
   - Вы не выболтали больше, чем узнали?
   - Нет, - Тэби был достаточно вменяем, чтобы понизить голос, так как дверь во двор осталась открытой. - Я за всем следил.
   Он показал мешочек с ароматической солью, который лежал у него в кармане. Кален удовлетворенно кивнул.
   В комнате тем временем поднялся переполох - Лейни чуть было не уложили на чужую кровать, и это невероятно рассмешило Дьерда, который хохотал до такой степени, что сполз на пол. Заботливый Келси старался уследить сразу за обоими, бросаясь то к мечнику, которого норовило стошнить, то к рыжему магу, чей смех явно был ненормальным и грозил перейти в судороги. Виньес стоял посреди этой кутерьмы, схватившись за голову, и по своей любимой привычке вопрошал святой Порядок и богиню Тельет, за что они так его прокляли, а Тэби, вскинув бровь, оперся на стену и наблюдал за товарищами.
   - Пьянь, - с пренебрежением охарактеризовал он Дьерда и Лейни, не замечая, что и сам покачивается.
   Понять, что тут надо делать и надо ли вообще, учитывая ведра и прочие предметы, летающие по комнате с помощью магии, было невозможно. Растерявшись, Сони просто отошел в сторонку, но недалеко, так, чтобы Келси мог вытягивать из него энергию. Происходящее отчасти напоминало былые воровские попойки, с той разницей, что здесь никто не пытался прикарманить твое добро, пока ты отвернулся, или наколоть тебя, чтобы получить с этого выгоду. Все же в проклятых гвардейцах что-то было... Да, Кален прав, так могли бы выглядеть братья, которые прожили много лет вместе, по-доброму друг над другом подтрунивали и уже ни на что по-настоящему не злились.
   - Улыбаешься?
   Сони вздрогнул. Тон у командира был не особенно довольным.
   - Да ладно, - Кален вздохнул, обратив внимание на его реакцию. - Ты спрашивал, сложно ли было в гвардии короля Ильемена. Здесь гораздо сложнее. Попробуй-ка поуправлять этим хаосом, который зовется лучшими магами королевства...
   Он громко хлопнул в ладоши. Несмотря на его полные скептицизма слова, все тотчас замолкли, даже Дьерд умудрился подавить хихиканье, хотя его плечи продолжали трястись.
   - Я закрыл дверь внизу, - объявил Кален, - но нам следует говорить потише. Тэби, рассказывай, что вы узнали.
   Едва Черный Рыцарь открыл рот, мечника, который как рухнул на кровать, так и не шевелился, вдруг шумно стошнило. Келси чудом успел подставить ему ведро.
   - Плохая традиция, - поморщился Виньес. - Хорошо, что я живу в другой комнате, - вонять не будет.
   - Простите... - прохрипел Лейни. - Что-то меня... укачало.
   - Спи, - позволил Кален. - Тэби?..
   На сей раз ночной маг сначала нашел себе стул и развалился на нем, широко расставив ноги. Обведя всех пристальным взглядом и поправив длинные волосы - наверное, хмель разбудил в нем страсть к театральным эффектам, - Тэби наконец начал говорить.
   - Все прошло гладко. Жрец даже не понял, что его чем-то одурманили.
   Сделав паузу, как подумал Сони, чтобы вдохнуть, маг надолго замолчал. Видимо, не такой уж он трезвый, каким кажется.
   - Тэби, где держава? - окликнул его Кален.
   - А... В храме. Старом храме. Эти "отшельники", которые там живут, это вовсе не отшельники, это стражи. Они охраняют святилище, где проводятся моления для избранных и куда жрецы относят самые драгоценные реликвии, чтобы те находились ближе к Шасету... Ну, вы знаете. Державу они тоже туда отнесли, подсунув Даллину фальшивку.
   Он опять затих, мысленно провалившись куда-то глубоко внутрь себя.
   - Человек там сколько? - спросил Виньес.
   - Около десятка, - подал голос Дьерд. Он слегка оклемался, во всяком случае, уже не смеялся над каждым словом. - И среди них маги есть.
   - Еще что-нибудь выяснили? - уточнил командир.
   - Да! - Дьерд внезапно заржал. - Пошел однажды главный жрец Шасета по большому делу, а там закончился мох. Сидит он, значит, думает, чем бы подтереть зад...
   Виньес обреченно хлопнул себя по лбу. Келси робко улыбнулся.
   - Хватит, Дьерд, - оборвал Кален. - Про державу и охрану удалось что-нибудь еще разведать? Численность магов, например?
   - Нет, - ответил Тэби. - Этот жрец, Баннил, занимается другими вещами и не следит за тем, кто сейчас в старом храме. О самом Банниле, кстати, можно не беспокоиться. Он завтра не вспомнит, кто с ним вообще был и что делал.
   - Все равно нам здесь лучше не задерживаться, - сказал командир. - Завтра на рассвете выйдем к храму.
   - А эти смогут? - Тэби указал на Дьерда и Лейни.
   - Я купил амрету - лучшее средство опохмеления, - Кален усмехнулся. - Виньес подготовит для них травы. Справимся. А теперь утихомиривайтесь, завтра нам надо быть выспавшимися и полными сил. Насколько мне известно, до храма несколько часов ходьбы, а мы еще должны будем сражаться. Все меня слышали?
   Конечно же все, кроме Лейни. Тот, похрапывая, спал. Впрочем, и голоса остальных звучали не слишком уверенно. Кален снова вздохнул.
   - Знаешь, Келси, помолись-ка ты на всякий случай богам, чтобы мы уж точно справились...
  
   * * *
  
   На следующее утро у них возникли серьезные сомнения в том, что они справятся.
   Сони опять рвало. К счастью или к сожалению, плохо было не ему одному - Дьерд, которого уложили на соседнюю постель, тоже обнимался с ведром. Зато Лейни, который вчера не смог сам дойти до приюта Кьёра и, казалось бы, должен быть самым больным, ощущал себя прекрасно, разве что голова немного побаливала. В этом была какая-то чудовищная несправедливость, и особенно Сони ее прочувствовал, когда над ним стоял побелевший от гнева Кален. Льдистые глаза командира кусали холодом похлеще, чем волчьи Глаза Севера во снах - потому что Кален, в отличие от несуществующей твари, мог сделать подчиненному очень и очень больно. Сони был почти уверен, что его сейчас зарежут, как тогда Ньес - быстро и безжалостно... Но северянин только молча посмотрел на них с Дьердом и оставил в покое.
   Не нужно было быть знатоком человеческих душ, чтобы понять: Кален в бешенстве, причем в большей степени из-за того, что ничего не способен изменить. Ждать еще день, чтобы Дьерд и Сони вылечились, было опасно. Пока что стража терялась в догадках, кому Даллин и его любовница перешли дорогу, но скоро кто-нибудь поймет, что убийцами были маги, или же найдется какой-нибудь случайный свидетель, а там до поимки "паломников" останутся считанные часы. Оставить кого-то присмотреть за больными - значит, ослабить отряд перед битвой, трудность которой заранее неизвестна. Но и никого не оставлять Калену явно не хотелось. Только глухой не слышал "шепот" Виньеса командиру, что на обычное отравление это не похоже. Как назло, оба больных в последний десяток дней плохо спали, подскакивая по ночам от кошмаров, и слова "Глаза Севера" висели в воздухе, лишь по причуде Небес не слетая с языков, чтобы превратиться в полноценные обвинения. Впрочем, чтобы кого-то в чем-то обвинять, требовались доказательства, а чтобы их найти - время, которого отчаянно не хватало.
   Выбора не было - только уйти со всеми здоровыми гвардейцами за державой, положившись на волю богов, и Кален, отчетливо скрипя зубами, приказал собираться. Никто этому не обрадовался. Виньес хранил многозначительное молчание, всегда доброжелательный Лейни, бормоча молитву своему небесному покровителю, Каэдьиру, косился на Дьерда и Сони с неприязнью. Келси, с утра пораньше смастеривший жертвенник во дворе, чтобы не бегать до храма Небес и Бездны, просил прощения у Шасета за предстоящее осквернение святилища, а сам огорченно поглядывал в сторону Дьерда. Один Тэби выглядел так, будто все идет, как надо. Он плохо спал после вчерашней попойки, поэтому готовился к бою с особенной тщательностью, не отвлекаясь на какие-то там пустые подозрения. И, пожалуй, Сони был ему за это благодарен.
   Приют Кьёра гвардейцы покидали с постными лицами, но прощались все же без злобы. Келси, который, естественно, ни мгновения не сомневался в близком друге, посоветовал им с Сони выспаться, чтобы скорее прийти в себя. Оба приняли его пожелание с теплотой.
   Когда дверь за отрядом затворилась, Сони вздохнул с облегчением. Он бы и за мешок золота не признался, что в очередном странном отравлении увидел первое благословение Небес за два месяца. Боги наконец-то услышали его. Чтобы исполнить задуманный вчера план, оставалось лишь как-то избавиться от Дьерда.
   Парень, кстати, вел себя совсем не так, как положено больному. Рыжий маг весь позеленел, его действительно тошнило, но по непонятной причине он притворялся, будто чувствует себя преотлично. Он даже пытался убедить Калена, что вполне способен отправиться в путь, хотя и дураку стало бы ясно, что это ложь. Этим он укреплял подозрения не только Виньеса, но и Сони. Какой Бездны парень дергается, если можно поваляться в кровати, ничем не рискуя?
   После того как гвардейцы ушли, он лежал от силы полчаса. А потом с кряхтением встал с постели и начал ползать по этажу, собирая свои вещи, которые, как у него водилось, были раскиданы где только можно.
   - Ты случайно не видел мои сапоги? - крикнул он из второй комнаты.
   Сони повернул голову и, выгнув бровь, посмотрел на брошенную под кроватью Виньеса обувь. Любовью к порядку Дьерд не отличался, и его кинжал, например, Лейни пару раз находил у себя под одеялом. Хорошо, что хоть он никуда не успевал воткнуться.
   - Здесь твои ботинки. Ты куда-то пойдешь? - насторожился Сони, когда парень появился на пороге комнаты.
   Его непослушные медные волосы были растрепаны, под глазами пролегли синяки, а каждое резкое движение заставляло Дьерда хвататься за рот. По доброй воле человек в таком состоянии никуда не потащится. Разве что... "Глаза Севера", - беззвучно повторил Сони и опасливо подтянул к себе поближе поясной нож.
   - Эй, ты что за нож берешься? - недоуменно спросил маг.
   - Да так... Скучно, вот, пока живот не мается, наточу хотя бы. И все-таки, куда ты?
   Дьерд напрягся.
   - Ты же не будешь меня останавливать?
   Сони фыркнул. То, что парень не будет околачиваться рядом, было ему только на руку.
   - Сначала скажи, куда ты. Если в бордель, я, может, еще и компанию составлю, - пошутил он.
   - Нет, - Дьерд улыбнулся. - Я пойду в храм Шасета.
   Кажется, у Сони изменилось лицо, потому что рыжий маг, словно от чего-то закрываясь, вскинул перед собой руки.
   - Эй, я не то имел в виду! Пожалуйста, хотя бы ты не заводи эту песню про предательство! От одного Виньеса тошно. Вообще не понимаю, с чего он взвился... То есть как раз понимаю, но мне это не нравится, - он вздохнул. - Эти нелепые обвинения в предательстве - это же дерьмо собачье. Ни ты, ни тем более я не можем быть "крысами". Виньес муссирует эту тему потому, что он всегда поддакивает Калену, а тот уже целых пять лет не может успокоиться из-за Эйрена. Вот и перегнул палку с Глазами Севера, а Виньес и рад всех доставать...
   Опять этот загадочный северянин.
   - Что такое с ним произошло? Вы о нем постоянно упоминаете, но объяснять ничего толком не хотите, кроме того что он был предателем.
   Дьерд огляделся, но никого, кто мог бы его одернуть, рядом не было. Он плюхнулся на кровать Тэби, мимоходом опрокинув его вещевой мешок, но не обратил на него внимания.
   - Грязная это история. Всем стыдно признать, что они ошибались, вот и начинаются пляски перед некоторыми майгин-тарами на перевалах... - парень неосознанно потеребил застежку на поясе, заново переживая случившиеся много лет назад события. Было заметно, что вспоминать их Дьерду не хочется, но промолчать справедливое возмущение ему не позволяло. - Эйрен был дневным магом. Красавец, хорошо сложенный, всегда всех девок нам с Келси на зависть вокруг себя собирал. Ну а характер - так себе, вечно с Каленом грызлись. Виньес как-то проболтался, что если бы не магическая мощь Эйрена, то Кален его бы давно выгнал взашей, но тогда бы он со злости ушел к врагам, а терять такого мага - сам понимаешь. По-моему, все это была чушь, так про каждого из нас сказать можно, разве что Келси ни с кем не ссорится. Настоящие проблемы вылезли, когда их вдвоем отправили на Север в форт Кайвертин, к востоку от Аримина, отбиваться от войска Зандьера Свирепого. Он тогда как раз короновался, и в боях за земли лилось столько крови, сколько, наверное, никто из нас не видел... Так вот. На форт нападали очень яростно, и его нужно было сохранить любой ценой. Но Эйрен, вроде бы опытный гвардеец, служивший еще у Ильемена, допустил целую кучу наитупейших промахов. Можно сказать, что замок в итоге потеряли из-за него. Келси чуть не свихнулся, он же ночной маг, а Эйрен был дневным, и Келси не мог подстраховать его днем, - Дьерд тяжело вздохнул. - Когда они еще обороняли Кайвертин, Эйрен однажды обмолвился, что ему приснился волк с синими глазами. На Севере действительно водятся такие звери, и их полно в лесах возле Кайвертина. Но кто-то из солдат ляпнул, что это не просто синеокий волк, а Глаза Севера, которые преследуют предателей. И пошло-поехало... Людям нужен был козел отпущения. Эйрена начали подозревать невесть в чем, а когда форт пал, его просто затравили. Особенно сильно они собачились с Тэби, Кален из-за них на мыло исходил. Эйрену перестали доверять, стали отстранять от заданий. Он был сам не свой. Меньше чем через год его убили, ночью, когда он не мог пользоваться энергией. Доказательств измены мы так и не нашли, - Дьерд скорбно сдвинул брови. - У меня отвратительное чувство, что мы виноваты в его смерти. Я ничего не сделал для него, чтобы ему было легче. Даже Келси его сторонился. И если бы не проклятый сон с волком и не тот солдат... Вот почему я сказал на перевале, что это просто камни с дурацкой легендой для застращения южан. Теперь получается, - он грустно усмехнулся, - что я тоже предатель - всего лишь потому, что кое-кто не может отпустить события пятилетней давности. Надеюсь, когда мы вернемся в Серебряные Пруды, Кален с Виньесом опомнятся и перестанут нести эту чушь.
   Пять лет переживать из-за одного солдата? Верилось в это с трудом. Столько времени можно было скорбеть по брату, но никак не по простому соратнику. Впрочем, Сони уже понял, что среди гвардейцев действуют совсем другие правила, а не те, к которым он привык.
   - А твои сны? - осторожно спросил Сони. - Лейни сказал, что тебе снились кошмары. Разве там не было синеглазых волков?
   Может, он все-таки не один такой? Однако Дьерд посмотрел на него, как на сумасшедшего.
   - Нет конечно. Я же сказал, легенда про Глаза Севера - это нелепица. Кошмар мне всего раз приснился, как будто меня покалечили, я больше не могу сражаться и вынужден вернуться домой, в это тягучее болото. Поневоле от ужаса подскочишь. Вообще не понимаю, почему Виньес так придрался к этим снам. Тэби тоже несколько раз подскакивал, просто никто этого не видел. Он же днем спит. Да что там - всем время от времени снятся кошмары. Почему понадобилось заклиниваться на этом именно сейчас? - задал вопрос маг и тут же на него ответил: - Потому что кое у кого совесть нечиста из-за Эйрена.
   - История о нем печальная, - кивнул Сони. - Но отравление, согласись, странно выглядит. Я, например, ничего, кроме пирожков, не ел, а их ели все. Ну, пару глотков амреты сделал. Кален ее вообще несколько кружек выдул, а бодрый, как молодой рай-гал.
   Дьерд почесал подбородок, на котором, несмотря на возраст, едва пробивалась щетина. Казалось, что парень задумался о своей неожиданной болезни в первый раз.
   - Да я и все то же самое делал. Пирожки, амрета - я ее прямо из-под носа Виньеса стащил, этот балбес и не заметил, что я ему свою отпитую кружку подсунул. Пускай нас отравили специально, но кому это нужно? Ты, конечно, полезен для Тэби и Келси, но избавляться от меня точно никакого смысла нет. Я же ночной маг, - Дьерд наморщил лоб, задумавшись, и вдруг махнул рукой. - Мерзость какая, я уже представляю, кто из нас предатель. В Бездну это. Не хочу даже гадать. Отравиться я мог и во время пьянки с Баннилом, все равно не помню, что я там ел и пил. Лучше потрачу силы на то, чтобы догнать остальных. Ты пойдешь?
   - Извини, - он покачал головой. - У меня же это второе отравление подряд. Мне слишком плохо.
   Сони покривил душой - чувствовал он себя вполне сносно. Виньес учел опыт лекаря Танэль, прикупил лекарств, и они подействовали почти так же хорошо, как в прошлый раз. Однако Дьерд, занятый сборами, в эту ложь поверил.
   Через четверть часа маг подготовился к долгой дороге. Хотя он постоянно останавливался, чтобы не темнело в глазах, Дьерд был свято уверен, что стоит выйти на свежий воздух, как ему тут же совсем полегчает и он вовсе не будет обузой для отряда, как говорил Кален. Сони переубеждать его не пытался: во-первых, может быть, слабость и правда скоро пройдет, а во-вторых, чем быстрее он покинет приют, тем больше времени останется у самого Сони. Когда Дьерд наконец коротко попрощался и сбежал вниз по ступенькам, Сони слушал затихающий стук сапог с трепетом. А когда стало ясно, что он не вернется, выйдя за калитку и вдруг сообразив, что у него нет сил, Сони медленно встал с кровати, оделся и попробовал прогуляться по этажу.
   В голове шумело. Колени сначала подгибались, но после нескольких кругов по комнате окрепли. Это хорошо - дойти до крепостных ворот удастся точно, а там можно будет найти повозку. Сони предстоял путь гораздо более длинный и тяжелый, чем гвардейцам. Примерный маршрут он уже набросал. Сперва на юг, в противоположную сторону от храма Шасета, до Пеллетана, города чуть менее крупного, чем Аримин. А оттуда - с каким-нибудь караваном в центральные земли, и чем дальше от Севера, тем лучше. Местная холодная погода у Сони, привыкшего к теплу, вызывала отвращение.
   Опасность своего выбора он прекрасно осознавал. На торговых трактах и в больших городах обязательно найдутся маги, которых соблазнит вплавившийся в его грудь майгин-тар, - ситуация с Окредом доказала это весьма наглядно. Но пробыть рядом с гвардейцами еще хотя бы час казалось намного худшей перспективой. Сони привязался к Келси и Дьерду, да и простоватый Лейни ему тоже, в общем-то, был симпатичен, но заправляли здесь не они, а Сони не хотел, чтобы на его совести были чьи-то смерти. Хватит одной, той, что случилась десять лет назад.
   Он внезапно запнулся о продавленную половицу и, потеряв равновесие, ударился плечом о стену. Под веками заплясали синие пятна. Сони судорожно вздохнул - ему снова послышалось волчье рычание во дворе, - но почти сразу криво усмехнулся. Глаза Севера! Сказка, которая мучила Калена, а отзывалась в нем. По крайней мере, теперь у них действительно есть причина являться - выполнять свои обещания отряду Сони не будет.
   Он достал из-под кровати мешок с вещами и покидал туда свои скудные пожитки, уложив сверху завязанные в платок пирожки. Отправляться следовало налегке, чтобы гвардейцы, которые наверняка последуют за ним, не могли его нагнать. В том, что Кален обязательно это сделает, Сони не сомневался. Мало того что он был живым майгин-таром, а кристаллов, по собственному признанию командира, на всю армию мятежников насчитывалось несколько штук, он успел узнать кое-какие секреты, которые наверняка заинтересовали бы короля Тэрьина. Сони нерешительно помял в пальцах кожаную лямку. Да, попытку побега ему не простят... Заступятся ли за него Келси с Дьердом, если гвардейцы его отловят? Хотя какая разница, если его все равно убьют.
   Сони вздохнул. Так, на чем он остановился? Ах да, нужно проверить, ничего ли он не забыл. Сони еще раз заглянул в сумку, изучил пространство вокруг кровати и прошелся по комнате, подумав, что было бы неплохо поискать у Виньеса то лекарство от рвоты - вдруг его опять замутит в пути?
   Кровать горбоносого, под которой стоял маленький сундучок с лекарствами, была дальней, и, чтобы до нее добраться, пришлось обогнуть кровать Тэби. Не заметив опрокинутый Дьердом вещевой мешок, Сони задел его ногой и, зацепившись за лямку, протащил по полу. Оттуда высыпалось несколько рубашек и деревянная шкатулка.
   - Чтоб тебя, - выругался Сони.
   Оставить или собрать? Лучше, конечно, было не терять время, но в темной ткани, которую предпочитал Черный Рыцарь, сверкнуло что-то золотое. Мгновенно заинтересовавшись, Сони наклонился. Украшения Тэби не носил, к тому же гвардейцы, которые изображали бедных паломников, старались не брать с собой ничего нарушающего эту легенду. Что в таком случае это могло быть?
   Под одеждой в самом деле оказался золотой перстень. Похоже, он выпал из шкатулки - она была снабжена замочком, но невыспавшийся Тэби, видимо, неплотно ее запер, и та от удара раскрылась. Там не оказалось ничего примечательного - пустой лист бумаги, чернильница, перо, кусочек воска да крошечный сверток с непонятным порошком. Похоже, самым интересным ее содержимым было кольцо.
   Сони поднял его, раздумывая, не взять ли украшение с собой. Для долгого путешествия нужно много денег, а кольцо можно было обменять или продать - за него дадут приличную сумму. Похоже, боги все-таки благоволили Сони. Не в том, на что рассчитывал Келси, но все же...
   Повернув кольцо выгравированным гербом вверх, он похолодел. Пчела - разве это не герб лорда Гередьеса? Такой же перстень-печатка лежал в сундуке Ньес рядом с зашифрованными письмами. Что она говорила - что Гередьес отправил в Аримин второго шпиона? "Может быть, он среди вас"... Проклятая Ньес наверняка знала куда больше, чем сказала!
   - Пречистые Небеса...
   Кален не свихнулся: среди них есть предатель, и это Тэби. Вот почему он пропадал перед отъездом из Серебряных Прудов - предупреждал хозяина о новом задании. Даже рассказ об отношениях с Эйреном выглядел странно. А порошок в шкатулке, наверное, и был тем ядом, который вызвал тошноту - убивать живой майгин-тар Тэби невыгодно, разумнее взять его с собой и привести к Гередьесу, пообещав кучу денег. Поэтому он и предлагал перед визитом к Ньес сделать все сам. Первый раз Черный Рыцарь, вероятно, подсыпал отраву в еду, когда они с Сони чуть не подрались из-за куска колбасы, а второй раз - в амрету. Другая доза, попавшая к Дьерду из-за его тяги к озорству, предназначалась Виньесу, дневному магу, отсутствие которого в отряде для Тэби имело смысл. Без него перебить гвардейцев и забрать державу получилось бы гораздо легче.
   Перебить гвардейцев.
   Это звучало еще хуже, чем то, что Тэби их предал. Яростно швырнув кольцо об стену (оно со звоном укатилось под кровать), Сони обессиленно рухнул на кровать и обхватил руками голову. Что, Бездна его побери, ему теперь делать? Бежать со всех ног в храм Шасета и предупреждать проклятых гвардейцев о "крысе"? А может, плюнуть и уехать в центральные земли, а там уже решить: отправится он к Тэрьину или устроится на работу помощником купца, благо пять лет у Эльера не прошли даром...
   Он не знал. За что ему все это, а? За что?
   Сони порывисто встал и начал мерить комнату шагами. Если он пойдет спасать гвардейцев, Тэби его убьет, а сотрудничать с этим садистом он не собирался за все драгоценности мира. Если удрать в Пеллетан, то шансы выжить резко увеличатся - так, во всяком случае, ему казалось. Но тогда Сони будет виновен в смерти пяти человек, среди которых были дорогие ему люди. Меньше всего на свете он хотел, чтобы на погребальном костре сгорел кто-то такой, как Келси.
   - О, Небеса! - простонал Сони, закрывая ладонями глаза.
   Он не мог позволить гвардейцам погибнуть. Даже Виньесу и Калену.
   Брат бы такое никогда не простил.
   - Дженти, - прошептал он, вызывая перед внутренним взором лицо погибшего десять лет назад брата. - Я знаю, я обещал тебе стать торговцем, долго жить и все такое. Прости, если у меня не получится. В конце концов, ты тоже считал, что есть люди, ради которых можно пожертвовать собой.
   Правда, это привело его к смерти. Но Сони был уверен - если они встретятся, на Небесах или в Бездне, брат все поймет.
   Вышвырнув лишнее из сумки, Сони закинул ее на плечо и понесся во двор. Спотыкаясь на крутых поворотах, он бежал через весь Аримин и впервые после перевала Катарка не чувствовал уставившегося ему в спину волчьего взгляда.
   Глаза Севера закрылись для него навсегда.
  

Дети Ночи

  
   Дорога, по которой бежал Сони, раздваивалась. Обе тропинки терялись среди деревьев и на первый взгляд ничем не отличались. На второй, впрочем, тоже. Пастух сказал, что понятия не имеет, какая из них - левая или правая - ведет к заброшенному храму Шасета, но идти нужно по меньше исхоженной. И которая из них меньше исхожена?
   Умение ориентироваться помогало Сони в городах, но в лесу полностью отказало. От холмов рябило в глазах, деревья казались одинаковыми, валуны - тем более, а пастушьи ориентиры вроде дупла в виде какого-нибудь там животного встречались, по его мнению, на каждом шагу. Как местные вообще отличают одну гору от другой? Он уже несколько раз крепко заплутал и потеряется снова, если не сможет определить, которая же тропа ему нужна.
   Сони присел и внимательно изучил оба пути. На левом росло чуть больше травы. Значит ли это, что он меньше исхожен? Скорее всего. Времени мучиться с выбором не было, поэтому Сони поправил съехавшую с плеча сумку и потрусил по левой стёжке. Он слишком долго блуждал, и солнце уже клонилось за горы. Сони катастрофически опаздывал с предупреждением - он до сих пор не добрался даже до храма, а гвардейцев следовало отыскать до темноты, то есть до того момента, когда Тэби сможет полноценно воспользоваться магией. Вряд ли он будет нападать раньше - сразу пятерых человек, среди которых два дневных мага, так просто не убьешь.
   Эта мысль заставляла Сони ускорить бег, хотя он задыхался, желудок скручивало, а к ногам как будто привязали мешки с зерном. Тем не менее он двигался вперед. Сегодня его обязанность - спасти не свою шкуру, а друзей. Пусть не ко всем гвардейцам он испытывал горячую симпатию, однако Сони все равно хотел не только выжить сам, но и чтобы гвардейцы вернулись в Аримин целыми и невредимыми. Без Тэби. Сони был бы не против, чтобы на предателя обрушился храм Шасета. Эти двое - Черный Рыцарь и Мрачный бог - найдут, о чем поболтать в беспросветной вечности Бездны.
   Почему вообще Тэби предал отряд? Сони мог придумать тысячи поводов для этого, и все они рассыпались в прах при мысли о могуществе магов. Тэби изредка писал письма родственникам, но, так как он ни разу о них не рассказывал, весьма вероятно, что послания он отправлял на самом деле Гередьесу. А если у Тэби не было любимых и близких людей, то, соответственно, никто не мог припугнуть его их смертью. Что тогда заставило его переметнуться к врагам?
   Угрюмый Тэби не излучал ни радости, ни уж тем более любви, как Келси. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять - он жестокий человек. Но Сони молился, чтобы у него не поднялась рука убить товарищей, с которыми он бок о бок жил семь лет. По крайней мере, на Келси. Лесоруб - единственный, с кем Тэби перешучивался и общался! Бездна, не может же он... Нет, лишь бы не мог.
   Когда из-за деревьев выглянул краешек заброшенного тракта, ведшего к храму, из низин, где ютились рощицы, начинала подниматься ночная мгла. Сони вытер вспотевшее лицо и изучил следы на дороге. Встреченный на склоне горы пастух видел магов и среди них Дьерда, который успел догнать отряд, но теперь Сони и сам видел отпечатавшиеся в пыли отпечатки гвардейских сапог. Странно, почему они так припозднились? Они уже давно должны были возвращаться назад. Хотя какая разница, главное - скорее добраться до них. Сони глубоко вдохнул, посмотрел на зависшую над ним зеленую гору и побежал дальше. У него оставалось около получаса, а потом солнце зайдет за горизонт, и магия Тэби наберет силу.
   Скоро Сони различил на склоне вход в святилище, выполненный в виде клыкастой звериной пасти, которая проглатывала посетителей. Так - ужасным чудовищем - жрецы представляли Шасета, который, по преданию, однажды навсегда проглотит солнце и лишит землю света. Храм основали в сети горных пещер, и жрецы не стали ничего в ней кардинально менять, расширив и выдолбив новые помещения для своих нужд да придав входу устрашающий вид.
   Время было на исходе, но Сони не стал сразу приближаться к храму и сошел с дороги, прячась среди редких сосен. Следовало убедиться, что врата не охраняются, и только затем пробираться внутрь. Так он терял драгоценные мгновения, но и погибнуть, когда до цели рукой подать, было бы глупо. Пригнувшись, Сони стал красться наверх. Под ногами то шуршали камни, то щелкали ветки, а в груди, заглушая все прочие звуки, гулко билось сердце. Сони казалось, что если бы в храме были сторожа, то они уже давно бы услышали биение сердечного гонга. Однако на фоне скалы не выделялись никакие фигуры, а на этой, неосвещенной стороне горы в воздухе уже сгустились сумерки. С трудом сдерживаясь, чтобы не рвануться вперед, Сони заставил себя прятаться за колючими кустами до тех пор, пока не заметил первого мертвеца на склоне. Разглядев его лицо, Сони с облегчением выпрямился. Какой-то северянин в костяных украшениях. Не гвардейцы.
   Рядом обнаружились еще пять трупов, все - воины Шасета. Их кровь на камнях не успела высохнуть, значит, отряд миновал это место совсем недавно. Воодушевившись, Сони почти бегом преодолел расстояние до врат. Перед железными дверьми он замер, обернувшись и посмотрев на горы. Последняя, самая высокая вершина потемнела на его глазах.
   От храма несло пещерным холодом. Сони помедлил, но потом все же толкнул врата. Они открылись на удивление плавно; не скрипнула ни единая петелька. Две масляные лампы скудно освещали небольшой коридор, серовато-бурые стены которого были украшены сценами кровопролития. Сони сглотнул. Отличное начало.
   В конце коридор сужался, разветвляясь на три тоннеля разной величины. Все, кроме среднего, наиболее широкого, были заперты, а у дверей лежали еще два мертвых северянина. Пречистые Небеса, лишь бы их тут была не целая армия!
   Словно в ответ на мысли Сони в глубине храма раздался грохот, как будто что-то обрушилось. Что это - сопротивляются хранители святилища или Тэби убивает гвардейцев? Выругавшись, Сони проскользнул внутрь пещеры. Ступая как можно тише и при этом быстрее, он направился к среднему проходу. Хорошо, если отряд уничтожил всех воинов Шасета, но кто-то из них мог поддаться человеческой слабости и пересидеть за углом. Наткнуться на такого труса не хотелось.
   Шагающего по извилистому коридору Сони сопровождал покрытый трещинами древний орнамент. Изо рта шел пар, мешающий рассматривать побледневшие картинки и, что хуже, тоннель. В пещерах Сони был первый раз, но, на его вкус, между ними и коллекторами Могареда было много схожего - сырость, темнота и мерзкое ощущение того, что, если что-то случится, тебе некуда будет бежать. Кое-где были видны следы давнего обвала - зазоры между плитами, осыпавшиеся потолки, заваленные боковые тоннели, которые за ненужностью никто не расчистил. Все ценные предметы вынесли, и остались только подставки для ламп, помогающих ориентироваться в неприятной полутьме храма.
   Собственно, это был не просто храм. Сони ожидал, что после врат окажется в круглой пещере с алтарем, как и во многих других святилищах. Однако сеть узких ходов храма Шасета наводила на размышления, что Мрачного бога стоит изображать в виде крота или червяка, а не чудовищного волка. Наверное, его почитателями, которых не жаждали видеть в городах из-за дурной славы, пещеры использовались как обитель и заодно как крепость. Во всяком случае, один из участков орнамента показывал оборону в каверне. Если история рассказывала именно об этом храме, то в могилу воинам Шасета он превратился не только после обвала полвека назад, а намного раньше. И еще послужит - по дороге Сони заметил еще несколько свежих трупов.
   Коридор обрывался вывороченной дверью, и из грота раздавались приглушенные голоса. Наверное, люди находились в боковом коридоре или запертой комнате. Сони прижался к стене, не торопясь выскакивать и стараясь определить, друзья его ждут за поворотом или враги.
   Голос с истеричными нотками без сомнений принадлежал Виньесу. Второй - вроде бы Дьерду, хотя так слабо и тихо обычно разговаривал Келси. Сони, расслабившись, откинул голову назад и улыбнулся. Если с этими двумя все в порядке, то бояться нечего. Может, он ошибся и Тэби вовсе не предатель? Мало ли что у него в мешке делала печать Гередьеса.
   "Все хорошо", - сказал себе Сони, выходя из-за угла. То-то отряд удивится, что вор отправился за ними...
   - О, Небеса! - простонал он.
   На полу маленького зала рядом с грудой камней скорчился Келси, прижимая левую руку к растерзанному животу. Его лицо искажала дикая гримаса боли, а мертвые глаза с блестящими каплями слез уставились вдаль. Прикусив губу, Сони приблизился к другу и коснулся его щеки, не тронутой взрывом энергии. На ощупь она оказалась гладкой и теплой, словно ребра Келси никогда не вылезали наружу из-под разорванной кожи и под ним не растекалась вонючая жижа из внутренностей. Он не должен был так умереть. Он вообще не должен был умирать. Такие люди, как Келси, обязаны жить.
   Сони опустился перед ним на колени, не думая о том, что его одежда пропитывается кровью. Когда-то он точно так же стоял перед Дженти и рыдал. Брат, знавший, что сразу несколько банд готовят расправу над зарвавшимся новичком с потрясающим воровским талантом, запретил Сони встречаться с ним, чтобы младший брат не схлопотал ножа. Конечно, Сони потом все равно нашли и преподали урок, но самым страшным было то мгновение, когда его привели к трупу брата и на пальцах объяснили всю тщетность сопротивления королям улиц. Дженти нельзя было спасти.
   Как и Келси.
   Наконец Сони вспомнил, что нужно дышать. Выдох получился хриплым и отозвался резью в глотке. Пришлось потрясти головой, чтобы прогнать перехватившую горло тоску. Хватит страдать. Келси не единственный, кто может сегодня погибнуть. Кален и Лейни тоже в опасности, если только они не вместе с Виньесом и Дьердом.
   С Виньесом и Дьердом!
   Только теперь Сони сообразил, что не огляделся. Из зала вели четыре пути: один подсвечивался лампами, второй был заперт, а третий и четвертый обрушены. Причем последний - совсем недавно, и в зале до сих пор клубилась пыль. Этот обвал - хотя Сони и не был знаком с последствиями землетрясений - не походил на естественный. Наверное, недавно грохотал именно он.
   Судя по ровным глубоким линиям, из потолка пытались вырезать кусок. Он упал под углом и утянул за собой мелкие камни, почти полностью изолировав коридор, если не считать небольших отверстий, в которые было не просунуть и руку. Глядя на зависший кусок породы над головой, Сони цыкнул. Нужно быть идиотом или самоубийцей, чтобы пытаться такое провернуть. Удивительно, что потолок не обрушился весь и не похоронил под собой грот и заодно тех, кто был заперт в коридоре.
   - Подонок! Ты вернулся, чтобы добить нас? - заорал Виньес из глубины засыпанного помещения.
   - Нет. Это я, Сони.
   За завалом воцарилось пораженное молчание.
   - Что ты тут делаешь? - спросил Виньес.
   - Пришел предупредить, что Тэби предатель, - удрученно произнес Сони.
   - Это мы уже и так знаем.
   Голос Дьерда, и без того приглушенный завалом, звучал так, словно его пару суток крутили на мельничном колесе, однако в мрачном ответе пробилась насмешка. Слава Небесам, если парень способен шутить, значит, он не так уж сильно ранен.
   - Келси жив? - тут же спросил Дьерд.
   - Мертв.
   На сей раз молчание было более долгим, а потом раздался печальный стон и звук нескольких ударов. Дьерд молотил кулаками о стену, заглушая болью осознание собственного бессилия. Сони хорошо знал, как это бывает.
   - Что здесь случилось?
   - Кален оставил нас четверых здесь, а сам с Лейни пошел дальше. Тэби внезапно напал на нас, - сказал Виньес. - Келси и Дьерд попытались меня прикрыть, но драться с Тэби... У Дьерда под его напором мгновенно истощилась энергия, а Келси истратил остатки своей силы, чтобы зашвырнуть нас сюда.
   - Вы можете выбраться?
   - Нет! - с отчаянием воскликнул Виньес. - Бездна знает, сколько придется расчищать этот завал! Келси постарался на славу, - проворчал он и умолк, вспомнив, что жалуется на погибшего товарища. - Сони, предупреди Калена и Лейни. Они ушли в сокровищницу, это дальний зал. Ты должен опередить Тэби!
   - Как мне это сделать? Он давно ушел!
   Пускай храм действительно представляет собой гигантскую сеть кротовьих ходов, нагнать предателя невозможно. Путь до сокровищницы наверняка всего один, и столкновение с Тэби будет неминуемым.
   Может, легче освободить магов и сбежать? Лейни, пусть он хоть лучший фехтовальщик на свете, ничто против магии, а энергия Калена иссякла после заката. Они обречены. Рассудив, что лучше помочь тем, у кого больше шансов, Сони потянул на себя один из валунов. Тот еле пошевелился. Виньес прав, на расчистку уйдет уйма времени. Тэби успеет мелко нашинковать Калена и Лейни, а потом вернется и покончит с Виньесом и Дьердом. Все равно они никуда не денутся из каменной ловушки.
   Нет, так нельзя. Сони схватился за лоб и сморщился, мучительно раздумывая, как ему поступить.
   - Ты еще тут? - позвал его Виньес.
   - Да, - хмуро ответил Сони. Уж не ожидал ли горбоносый, что он смоется?
   - Баннил сказал, что есть другой путь до сокровищницы. Надеюсь, он не обвалился...
   Великая Бездна, и он все это время молчал!
   - Говори! - рявкнул Сони, забыв, что лучше вести себя потише.
   - Дойди до следующего зала, - дрожащим голосом стал рассказывать Виньес. - Там будет развилка. Пойдешь по левому коридору, пока не увидишь комнату... О, Хаос... Кажется, их будет четыре подряд. Иди в самую большую, это келья настоятеля. Где-то в ней должен быть прямой путь к сокровищнице. Только успей, пожалуйста!
   В других обстоятельствах мольба из уст лорда доставила бы Сони изрядное удовольствие. Но сейчас он ее даже не слышал, потому что бросился в коридор, как только Виньес сказал о прямом пути.
   Теперь и речи не было о том, чтобы красться. Сони мчался до кельи настоятеля, перепрыгивая через преграды. Благо в этих комнатах, похоже, жили сторожа храма, и дорога до них оказалась освещена. Нужная келья была заперта, однако Сони высадил прогнившую дверь с первого удара и залетел внутрь, захватив из тоннеля масляную лампу.
   Трепещущий огонек раскрасил тенями просторное помещение, наполовину пустое, наполовину забитое хламом. Хотя в углу лежали скатанные шкуры и одеяла, а на стенах висели ковры, тут никто не жил - наверное, воины Шасета посчитали крамольным занимать жилище настоятеля. Сони это было не на руку - реши они использовать келью для своих нужд, разобрали бы ее от того дерьма, которое мешало отыскать потайной ход в сокровищницу.
   Заскрежетав зубами, Сони содрал полуистлевший гобелен. Ничего. Следующей на пол рухнула связка досок, прижимающая потертый ковер. Кому вообще взбрело в голову хранить здесь доски?.. Сони дернул ткань, оказавшуюся неожиданно прочной. Она не поддавалась, и пришлось налечь на нее всем весом. Наконец, петельки, на которых держался ковер, с треском порвались, открыв за собой маленькую деревянную дверку. Судя по плотно прилегающим доскам и отсутствию ржавчины на металлических деталях, ее поставили недавно.
   К счастью, она была не заперта. Сони подхватил лампу и вошел в узкий коридор, ежась от холода, который вцеплялся во вспотевшее тело, стоило только замедлиться. Крупным северянам в этом проходе было бы тесно, но Сони расправил плечи и ускорил шаг, прикрывая ладонью огонек и стараясь не расплескать масло.
   Идти пришлось довольно долго. Бежать, однако, было нельзя - слишком резко завернув за угол, Сони вылил из керамической плошки немного масла, и фитиль чуть не погас. Во мраке прогулка затянется на часы. Пречистые Небеса, и это хваленый прямой путь? Не может же храм Шасета быть настолько огромным...
   Наверное, сокровищницу разместили глубже и дальше других помещений, чтобы ее было сложнее ограбить. Тогда становилось ясно, зачем к ней прорубили потайной ход - чтобы настоятель, проверяя драгоценности и реликвии, не терял время на обход всех окружных пещер. Или спокойно выносил денежки, не объясняя страже, зачем и куда он утаскивает такое количество золота.
   Когда уже начало крепнуть подозрение, что Виньес соврал или ошибся, в конце коридора заблестела тоненькая полоска света. Устремившись к ней, Сони взмолился, чтобы Тэби застрял на середине дороги, заплутав в этих норах. Неразборчивые голоса за дверью могли принадлежать как Калену и Лейни, так и кому-нибудь другому. Отставив подальше светильник и прильнув к щели, Сони напряг зрение. Лишь бы это были дневной маг и мечник, ну пожалуйста...
   Перед ним предстал квадратный зал шагов десяти шириной с гладко отполированными стенами. По бокам, отбрасывая в колышущемся свете длинные тени, на мраморных постаментах покоились священные для воинов Шасета предметы - в основном оружие, хотя слева с подставки скалился чей-то череп. В одной из стен был вытесан прямоугольный алтарь, покрытый засохшей кровью. Похоже, здесь совершались истинные службы Мрачному богу.
   Сони моргнул, разглядев на алтаре голову Лейни. Его исшрамленное лицо с закрытыми глазами было искажено, а тело распласталось в противоположной части помещения. Судя по обилию крови, стекавшей по каменным плитам, его убили только что. Он даже не успел вытащить меч... Теперь солдат будет биться только в небесном воинстве Каэдьира Сына Света. Если он туда попадет - словно в насмешку над тем, что мечник почитал бога Небес, его убийство было обставлено как жертвоприношение богу Бездны. Это была чудовищная издевка над человеком, с которым Тэби провел вместе несколько месяцев. Как у него вообще поднялась рука?.. Сони стиснул зубы, мысленно пожелав Лейни избежать судьбы оказаться в свите Шасета и поскорее отправиться на Небеса - он был этого достоин.
   Предатель стоял справа от Сони, полубоком к нему, двумя руками метая в Калена дротики из энергии. Командира, зажатого между двумя пьедесталами, окружала странная пелена. Она была похожа на преграду из энергии, но мутного багрового цвета. Дротики, касаясь ее, рассеивались, хотя маги всегда убеждали Сони, будто ничего прочнее энергии на свете не существует.
   Что бы ни использовал Кален для защиты, уверенным в своей победе он не выглядел. Несмотря на прохладу каверны, по лбу командира стекала струйка пота, а уголки губ были опущены вниз. Его длинные волосы, которые он перевязал кожаным шнурком, выбились из хвоста, разрезанные в нескольких местах бежевая рубашка и коричневый жилет были испачканы в крови, на скуле красовалась ссадина - видимо, сражение с воинами Шасета было тяжелым.
   Тэби, поняв, что дротики не причиняют щиту Калена никакого ущерба, создал большое копье, подобное тому, которым он убил двух охранников Ньес, и метнул его в преграду. Литые мускулы предателя взбугрились от усилия, но оружие постигла та же судьба, что и дротики. Кален, однако, не торжествовал. С уставшим видом он сглотнул и вытер предплечьем взмокший лоб.
   - Хитро, - признал Тэби, прохаживаясь возле алтаря и не спуская с командира взгляд. - Кто бы мог представить, что "рубины" в державе - это шинойенские майгин-тары. Отличная идея - спрятать мощь Детей Ночи с помощью кристаллов, которые отталкивают магию, и заодно защитить реликвию от посягательств разных ушлых магов. Не знал только, что ты умеешь вытягивать силу из шинойенских камней.
   Прищурившись, Сони заметил, что в руках у Калена точная копия железного шара, который они видели у Ньес. Но этот, похоже, был подлинником.
   - На это действительно способны единицы, но в старой гвардии учили еще и не такому, - хмуро ответил командир. - Раньше я жалел, что тебя оттуда выгнали, а теперь понимаю, что это даже к лучшему.
   Тэби пожал плечом.
   - А я рад, что вместо этого присоединился к разбойникам и потом пришел к вам. Так было гораздо веселее. Что до пресловутого недостатка обучения, то это не помешало мне в два счета разделаться разом с Келси и Дьердом, - он оскалился. - И ты недолго продержишься. Я знаю, что шинойенскими майгин-тарами сложно управлять. Сколько времени прошло - двести, триста ударов сердца? А ты уже почти выдохся.
   - У меня еще хватит сил, чтобы попортить тебе жизнь, - спокойно сказал Кален.
   Он лгал - Сони видел это по его глазам и по дрожи, которую он пока умело скрывал. Командир испытывал неимоверное напряжение, и скоро оно его сломает. Если Сони хотел спасти магов и отомстить за Келси с Лейни, ему нужно было помочь, причем срочно.
   Но как? Если кристаллы в державе отталкивали магию, то воспользоваться энергией из камня королей Кален не сможет, да и Тэби обнаружит Сони прежде, чем тот успеет подобраться к северянину на достаточное расстояние. Договариваться с Черным Рыцарем было бессмысленно - Сони ничего не мог предложить ему в обмен на жизни магов, а главное, не хотел этого. Впервые за десять лет его охватило такое страстное желание кого-то убить. Никакие моральные принципы его уже не останавливали - смерть Тэби была бы справедливой.
   Несмотря на злость, Сони понемногу затапливала паника. Убить Тэби было практически невозможно, если учесть, что он может движением пальца перерубить человека надвое. Подойдет только неожиданное нападение или атака издалека. Внезапность была на стороне Сони, однако оставались те несколько шагов, которые нужно было преодолеть до предателя. Сони подозревал, что он успеет сделать в лучшем случае шаг до того, как его кишки поцелуют пол.
   Со второй идеей тоже были проблемы. Он достал поясной нож и взвесил его на ладони. Рукоять значительно перевешивала. Для броска клинок не подходил, да и метать Сони, к великому сожалению, так и не научился. Швырнуть нож в голову Тэби, надеясь, что этот выродок Бездны потеряет сознание от удара? Ха-ха.
   Скорчившийся у двери Сони выпрямился. Существовал еще один вариант - подкрасться к Тэби со спины и перерезать горло. Шансов на исполнение было мало, но, похоже, это все-таки единственное, что могло подействовать.
   Аккуратно увеличив щель, Сони стал ловить взгляд Калена. Без его содействия план провалится - со своего нынешнего положения Тэби легко увидит приближающегося к нему человека. Предателя следовало отвлечь, а сделать это мог только командир. Тэби все еще стоял перед ним, сложив руки на груди и выжидая. Сони осторожно махнул Калену рукой. Тот его как будто бы не заметил, но через несколько мгновений ненамного сдвинулся в сторону, а потом еще раз.
   - Заваливаешься на бок? А я-то надеялся, что ты выносливее будешь, - с удивлением произнес Тэби, поворачивая следом за ним голову.
   Сони мысленно возликовал - еще чуть-чуть, и он встанет к нему спиной! Калену даже объяснять не пришлось, что нужно делать. Да он расцелует этого проклятого северянина, если они выживут оба.
   Кален криво усмехнулся. Далось ему это с гигантским трудом - так, во всяком случае, это выглядело.
   - Прежде чем... все закончится, я хочу знать, почему ты нас предал.
   Тэби со скучающим видом, будто вел светскую беседу, покачал головой.
   - Зачем тебе?
   - Исполни последнее желание умирающего.
   Черный Рыцарь хмыкнул.
   - Разве только потому, что мне больше нечем заняться до тех пор, пока ты цепляешься за этот щит. Ну, слушай. Я всегда восхищался твоим умом, но в некоторых вещах ты слеп, как новорожденный котенок. Тэрьин на троне уже год. Год! Все другие претенденты мертвы, и только Акельен с жалкой горсткой людей продолжает сопротивляться. Любой дурак давно бы понял, насколько у вас проигрышная позиция, но Тьер какой-то Бездны продолжает притворяться, что все в порядке.
   - У вас? - переспросил Кален.
   - Ну да. Я не хочу быть на стороне проигравших.
   На скулах командира заиграли желваки.
   - Проигравших, значит. Мы не провалили почти ни одного задания, а ты вот как нас называешь - проигравшими.
   - Да! - огрызнулся Тэби. - И дело не в нас, а в тупости тех, кто отдает нам приказы. Допустим, достали бы мы эту державу - и что дальше? Размолоть Акельена в пыль, как муку между жерновами, Тэрьину не стоит ничего. Если это сделает и не он, то Гередьес. Так или иначе, это скоро случится.
   Он так увлекся разговором, что смотрел только на противника. Другого шанса достать предателя не будет, понял Сони. Пора действовать.
   Дверь отворилась без скрипа - повезло, она тоже была новой, со свежей смазкой. Не желая испытывать судьбу, Сони сделал самый маленький проем, который бы только позволил через него бесшумно проскользнуть. Теперь, чтобы Тэби не заподозрил неладное и не оглянулся, нужно было превратиться в тень. Это Сони умел.
   Он покинул укрытие, опираясь сначала на пятку, затем на внешнюю сторону стопы и только потом опуская носок. Конечности немели от ужаса, но Сони отбросил все мысли и сконцентрировался на движении, на время позволяя инстинктам взять над собой верх. Его колени не дрожат и не подгибаются, а рука крепко держит нож. Это работа, и ничего больше. У мышц нет страха. Они просто двигаются. Постоянно думать о том, что Тэби вот-вот повернется, означало приблизить этот момент.
   - Значит, ты продался не Тэрьину, а Гередьесу, - подытожил Кален.
   - Я бы кому угодно продался, - абсолютно спокойно заявил Тэби, - лишь бы не участвовать в вашем позорном проигрыше. Я хочу жить, Кален, а не погибать из-за дураков-правителей. И жить хорошо, понимаешь? Просто Гередьес первым сделал мне интересное предложение. Его посланец нашел меня полгода назад. Он попросил о помощи, а взамен... Угадай, кому он отдаст пост главного королевского мага?
   Предатель ухмыльнулся. Продажная сволочь... Каждое его слово резало Калена хуже, чем клинком. Он сгибался все сильнее и сильнее, оставаясь на ногах только чудом.
   - Кусок дерьма ты, Тэби. Ради такой чуши убить друзей, с которыми ты делил хлеб семь лет...
   Тот неопределенно повел плечами.
   - Убил бы и раньше, если бы вы не были мне нужны, чтобы перебить сторожей храма. Смешно, что вы вскинулись на отравившихся Дьерда и Сони, даже не предположив, что травануть их мог кто-то другой. А то, как я по дороге сюда изображал, будто мне плохо, чтобы задержать до темноты... Только ты мог поверить, что тут нет никакого подвоха! Только ты со своей ненормальной заботой о подчиненных. Ты болен, Кален, болен на всю голову, если правда считаешь, что такие люди, как мы, способны стать семьей. Мы все ублюдки. Даже Келси со своей одержимостью творить добрые дела почти ни разу не воспротивился тому, как мы расправляемся с жертвами. Твои мечты нелепы, и, честно говоря, я рад, что мне удалось сказать тебе это перед тем, как ты умрешь.
   Эти слова задели Калена по-настоящему. Он прекратил заваливаться и крепко встал на ноги, обратив на Тэби страшный звериный взгляд. Сони, который был сосредоточен на том, чтобы подкрасться к предателю, пробрало дрожью по позвоночнику. Командир походил на бешеного волка, который собрался перед последним прыжком на жертву. Это, конечно, был отличный отвлекающий маневр, но Сони вдруг забеспокоился еще больше. Если Кален в самом деле ринется в драку, то погибнут они оба, а Тэби как раз выживет, потому что у него хватит энергии защитить себя. Нужно было поторопиться, и поэтому Сони, перехватив покрепче рукоять ножа, ускорил свой шаг.
   Но это оказалось именно тем, что делать не следовало.
   Наверное, Сони из-за спешки издал какой-то звук или слишком резко двинулся, потому что Тэби внезапно повернулся. В это мгновение Кален, который то ли решил отвлечь его на себя, то ли просто вышел из себя, бросился на предателя, швырнув в него железную сферу. Держава попала Тэби в плечо, и копье из энергии, которое предназначалось Сони, как нож в масло, воткнулось в стену святилища.
   Мощным ударом командир сбил предателя с ног и повалился на него сверху, молотя кулаками. Золотая струйка из камня королей медленно потянулась к Калену - слишком медленно, несмотря на то что Сони бросился ему на помощь. Чтобы победить Тэби, требовалось нечто большее, чем два человека, из которых только один мог воспользоваться магией, да и тот был обессилен.
   Золотистая аура ночного мага уплотнилась за долю мгновения, и волна энергии разметала Калена и Сони в разные стороны, пошатнув постаменты. Сони врезался спиной в угол двери, рассадив спину и застонав от накатившей боли. После падения в глазах плавали черные круги, но он все же сумел рассмотреть, что Тэби формирует два копья. Кален лежал на полу лицом вниз и не шевелился.
   Все, это смерть? Как глупо...
   Сони опустил усталый взгляд. Он даже бояться уже не мог. Столько смертей, включая его собственную, и все ради вот этого вот проклятой державы...
   Он вздрогнул. Железный шар тоже отбросило магической волной, и он лежал всего на расстоянии вытянутой руки от Сони. Кален говорил, что ее способен открыть только король Кинамы. А что делало короля королем? Корона. Осколок которой был привязан к Сони.
   Он дотронулся до сферы. Сбоку на ней находилась маленькая защелка, которая скрепляла две половинки державы. Интересно, удастся ее открыть? И послушаются ли его када-ра?
   После тихого щелчка Тэби оцепенел.
   - Ты этого не сделаешь, - произнес гвардеец, со страхом глядя на него.
   Сделает. Ему уже все равно, что будет.
   Половинки державы с легкостью отсоединились друг от друга. Мир сразу наполнился шепотом. Это был совсем не тот шепот, каким ночью девушка зовет своего возлюбленного, и не тот шепот, которым заговорщики пересказывают секреты. Это был шепот тысячи бестелесных глоток, ужасающий, скрипящий, душераздирающий. В этом сонме не звучало ни единого чистого голоса, каждый из них хрипел, свистел и омерзительно шелестел. Все они были тьмой.
   Наконец-то обретший способность пугаться, Сони отбросил от себя державу, из которой полился черный мрак. Металл падал ненормально медленно, словно плыл в густой жиже, а не летел в воздухе. Взглянув на Тэби, чьи растрепавшиеся волосы горизонтально повисли над плечами, Сони понял, что время замедлилось.
   По сравнению с солнечно сияющей энергией вытекающая из державы мгла казалась черной, как первозданный Хаос. Постепенно из общего потока стали выделяться щупальца, которые отрывались и приобретали форму размытых человекоподобных теней. Они не умолкали ни на мгновение, кружась по святилищу с такой скоростью, что за ними не мог уследить глаз. В их голосах и движениях чувствовалось возбуждение.
   - С-свобода...
   - Еда близко...
   - А-ах, больше нет тесноты...
   - Мы чуем еду...
   Но чаще всего раздавался вопрос:
   - Хозяин отпустил нас?
   Сони вжался в стену и сцепил заледеневшие руки. Все его знания о Детях Ночи росли из сказок, в которых они представали кошмарными зубастыми и когтистыми чудовищами с дом высотой. Ими управлял сам Шасет, и они занимались тем, что не оставляли от его врагов и мокрого места, в свободное время опустошая города. С тем, что Сони видел перед собой, сказки не имели ничего общего. Все было намного хуже.
   Када-ра становилось больше и больше, они заполонили собой всю комнату, источая черноту из своих тел и затмевая свет единственной лампы. Ее огонек должен был застыть, но он метался, как сумасшедший, хотя Сони не ощущал ни ветерка. Воистину создания Шасета непостижимы... Что же теперь с ними делать?
   Тем временем гул нарастал. Слово "хозяин" повторялось с разными интонациями и все громче, пока одна из теней не закричала настолько пронзительно, что у Сони чуть не лопнули барабанные перепонки.
   - Хозяин здесь!
   В то же мгновение сгустки мрака замерли, уставившись на Сони тем, что можно было бы назвать лицами.
   - Это х-хоз-зя-аин? - удивленно прошипела маленькая тень. Ее широко раскрытая пасть не двигалась. Голос звучал как будто прямо в голове Сони и не пропадал, даже если он пытался заткнуть уши.
   - Связь слаба! Это не он! - выгнувшись, презрительно бросила другая.
   Ее морда с туманными дырами вместо глазниц и рта неожиданно оказалась так близко к Сони, что он отшатнулся, ударившись затылком о стену. Но не успело чудовище напасть, как на него набросились остальные када-ра. Дети Ночи снова замельтешили с противным скрипом, и от сомневающейся тени осталась только дымка, которая растворилась в воздухе. Сони задержал дыхание, боясь вдохнуть ее клочки. Сейчас ему было страшнее, чем месяц назад, когда он попал к гвардейцам и ждал расправы над собой. И этот кошмар будет ждать его в Бездне, если он умрет, не исправившись? Помилуйте Небеса всех воров!
   Когда он моргнул, армия теней снова пришла в полное спокойствие, повернувшись к нему.
   - Связь слаба, но сейчас он - наш хозяин, - провизжала одна из теней.
   - Хозяин, приказывай, - потребовала от него тысяча глоток.
   От жуткой какофонии, которую они производили, кожа покрывалась мурашками. С великим трудом Сони поборол страстное желание приказать Детям Ночи исчезнуть. Сначала следовало разобраться с Тэби, иначе все это было зря.
   - Заберите его в Бездну, - произнес Сони, указав на застывшего мага.
   В одну долю мгновения недвижимые када-ра еще смотрели на него, а в другую облепили Тэби так, что он стал похож на кокон из мглы. Яркий свет энергии через него почти не пробивался, а потом и вовсе погас, пожираемый Детьми Ночи. Когда они отступили от Тэби, его безжизненное тело, таращась стеклянными глазами в пустоту, рухнуло на каменный пол. Предатель был мертв.
   Когда возле Тэби потухла последняя золотинка, тени снова разделились и заполонили помещение, пристально глядя на Сони.
   - Мы все еще голодны, - раздавались повсюду шепотки.
   - Мало еды...
   - Мы хотим есть!
   - Отдай нам души...
   - Не смейте трогать моих друзей! - выкрикнул Сони. Еще не хватало, чтобы они сожрали его самого и магов, ради которых он освободил этих чудовищ!
   - Не тронем. Но мы выполнили приказание, - не менее настойчиво напоминали остальные чудовища.
   Сони показалось, что они стали ближе к нему. Свет от лампы почти не доходил до него, теряясь за силуэтами Детей Ночи.
   - Мы можем идти, хозяин? - наклонившись к нему, вкрадчиво спросила тень.
   - Идите, - прошептал Сони, отодвигаясь от нее. Возвращайтесь в Бездну, проклятые твари...
   Када-ра восторженно завизжали. На сей раз Сони не удержался и все-таки прижал руки к голове, пытаясь заглушить дикие крики. Тени ускользали через главный коридор и потайной ход за его спиной, а некоторые уходили сквозь камень. Когда исчезла последняя, Сони с облегчением вздохнул. Фитиль в плошке с маслом наконец-то стал гореть ровно.
   Сони поднялся и направился к Калену, отворачиваясь от Тэби, превратившегося в пустую оболочку. Командир уже пришел в себя и смог сесть. Он сильно побледнел, но вряд ли от испуга, скорее от усталости и того, что потерял много крови. Его покрывали порезы, некоторые достаточно глубокие, и он тяжело дышал, но его взгляд был ясным, а брови - сдвинуты, словно он обдумывал какую-то серьезную проблему.
   - Ты как? - спросил Сони. Раны Калена следовало перевязать, но его жизнь определенно была вне опасности.
   Командир перевел обеспокоенный взгляд на него.
   - Сони, что ты натворил?
   Он так опешил, что сразу не нашелся, что ответить. Впору было ждать благодарности за спасение, но от Калена ничего такого, видимо, не дождешься.
   - Я спас тебя, идиот, - буркнул Сони. - Тебя, Виньеса и Дьерда. Они живы.
   Это известие как будто совсем не обрадовало Калена, потому что он опустил веки и поджал побелевшие губы.
   - Посмотри туда. Что ты видишь?
   Сони нахмурился. Командир указывал на Тэби... Нет, на пустые половинки державы. Пустые? Великая Бездна...
   - Дошло, да? Если мы живы, то это ненадолго. Сони, ты выпустил на свободу страшнейших чудовищ, которые есть в этой части мира.
  
   * * *
  
   Отряд покинул храм Шасета только после рассвета. Много времени понадобилось, чтобы вытащить из-за завала Виньеса и Дьерда, а потом устроить достойные похороны Лейни и Келси. Гвардейцы решили, что нельзя оставлять мечника на алтаре враждебного ему бога, а Дьерд отказался бросить тело лучшего друга погребенным в горе - пещеры считались дорогами в Бездну, и душа Келси могла заплутать в них и не попасть на Небеса, к всепрощающей Богине-Матери.
   Руки Сони - чистые руки вора - после разбора каменного завала и поиска сухих веток для погребального костра стали грязными, ободранными, ногти на них поломались. Он об этом не жалел, с искренним рвением высматривая в предрассветной мгле топливо и натыкаясь на острые сучья. Хоронить людей, которых ты уважал, приходится не каждый день. Можно и потерпеть.
   Невзирая на старания, погребальные костры разгорелись слабо. Настроение отряда, и без того угнетенное, упало еще сильнее, хотя все знали, что причина не в богах, которые не хотят принимать своих верных слуг, а в усталости и спешке, которые не позволяли сложить основательные костры и дождаться, пока топливо прогорит до конца. Кален приказал срочно возвращаться в город, поэтому отряд, подпалив ложа из веток, направился обратно в Аримин. Дьерд глотал слезы, отворачиваясь от занимающегося пламенем друга.
   - Какой Бездны он постоянно кидался вперед меня? Дурак... Это я должен был его защитить, - прошептал Дьерд, глядя в сторону. Больше он ничего не произнес за целые часы.
   Всю дорогу - ту самую, которую Сони никак не мог найти вчера, - гвардейцы почти не разговаривали. Усталость была настолько сильной, что от нее возникло странное онемение - и языка, и мыслей. Не обсуждали даже Тэби, хотя в сопровождающей их тишине чувствовалась не только скорбь по Лейни и Келси, но и злость, боль от предательства человека, прожившего рядом с ними семь лет.
   Оживление вызвали лишь попытки установить, есть ли у Сони связь с када-ра, как с камнем королей. Сони мучили добрых полчаса, пока не решили, что если она и существует, то никак не проявляется. Приказывать созданиям Бездны он больше не мог - ничего не происходило. Это открытие разочаровало гвардейцев. Сони не понимал почему. Ему и за все сокровища мира не далась связь с такими чудовищами. Разве не хорошо, что они пропали?
   Командир еле ковылял, опираясь на наскоро обтесанный посох, но не давал себе отдыха, стремясь быстрее попасть в город. Он объявил, что успокоится только тогда, когда убедится, что Гередьес не послал за Тэби еще одного своего человека и что Дети Ночи провалились сквозь землю. По его словам, было чудом, что када-ра не тронули Виньеса и Дьерда, и еще большим чудом будет, если они исчезли где-то в горах. Все это звучало как осуждение, а не как признательность Сони за его помощь. Виньес тоже не расточал похвалы, но он хотя бы поблагодарил за спасение. Впрочем, он сделал это до того, как узнал, что оно было достигнуто ценой освобождения када-ра. Дьерд и вовсе промолчал, хотя его Сони как раз понимал. Когда убили Дженти, Сони, наверное, соболезновали многие, кто знал и уважал двух братьев, но ему было настолько плохо, что он не сознавал себя и вряд ли отвечал на сочувствие. В такие дни человек должен оставаться наедине со своим горем.
   Сони, спеша за друзьями, тихо кипел от гнева. После расспросов о том, какой Бездны он отпустил када-ра, создалась тягостная атмосфера, и он чувствовал в ней немой укор за то, что отпер державу. Виньес бурчал больше всех, возмущаясь тем, почему новичку приспичило ее трогать. Гвардейцы были им недовольны. Неужели они не понимали, чего для него стоило переступить через себя и броситься к ним? Он давно зарекся рисковать своей жизнью и отказывался от всего, что может поставить его под удар. Да он целый подвиг вчера совершил - пошел, считай, на самоубийство, зная, насколько силен Тэби! Может, не стоило этого делать, и тогда Кален, конечно, обязательно был бы счастлив. Правда, умер бы раньше, чем успел это понять.
   И вообще, почему када-ра должны были обязательно остаться здесь и приносить бедствия? Может, они улетели в Бездну, к своему папочке Шасету. Разве это не было бы нормальным поведением для кого угодно, пусть и ужаснейших чудовищ на свете, - после долгого заточения со всей скоростью нестись домой?
   С каждым шагом горнило внутри Сони, в котором тлели обида и злость то ли на себя, то ли на гвардейцев, раздувалось все сильнее, скрывая прячущийся под ним червячок страха. Что если Кален прав? Жрецы рассказывали, что в конце времени перед тем, как смешаются Небеса и Бездна, када-ра выйдут на свободу и уничтожат Кинаму, пожрав всех ее жителей. Особенно хорошо живописать этот момент получалось у того жреца Бездны, который пел на могаредском кладбище преступников. Реки крови покроют землю, повсюду будут раздаваться горестные вопли, дым от пожарищ спрячет под собой кости погибших и так далее. Жуткое зрелище. Сони не любил слушать его проповеди, иногда звучавшие на Храмовой площади, но они, как ни странно, собирали много людей.
   Недавно перечитанная легенда о Маресе Черном Глазе и его победе над када-ра тоже не обнадеживала. История гласила, что Дети Ночи появились по просьбе одного чересчур усердного почитателя Шасета. Они исполнили его желание - убили недругов и по счастливой случайности заодно ослабили Каснар, который на протяжении веков угрожал благополучию Кинамы. Многие погибли и еще больше сошли с ума, увидев када-ра. Поглотив своими бездонными глотками все приграничное население Каснара, злобные духи вернулись на Север Кинамы. И тут был бы ему конец, если бы не Марес.
   Легенду рассказывали каждый по-своему. Некоторые утверждали, что Марес сам на свою голову вызвал чудовищ, некоторые - что это сделали каснарцы, но по глупости натравили их на себя, а уж подробности приключений Мареса отличались у каждого менестреля в меру его буйной фантазии. На самом деле все это было не важно. Даже если было бы доподлинно известно, как именно Марес умудрился загнать божественных существ в железную сферу, главная проблема заключалась в том, что в нынешние времена в Кинаме не было подобного ему волшебника - об этом говорили сами маги. Тэби, который обладал выдающейся силой, только что погиб, причем он не смог не то что хоть как-то защититься от Пожирателей Душ, а даже пальцем шевельнуть. В прямом смысле.
   Это значило, что сражаться с када-ра будет невозможно.
   Окрик командира заставил Сони оглянуться. Серые, покрытые пылью фигурки Калена и Виньеса уменьшились настолько, что он еле различал лица, а отставшего Дьерда скрывал поворот дороги. Сони не заметил, как, ведомый невеселыми мыслями, настолько обогнал отряд. Нет, так не пойдет. Он не станет накручивать себя, пока не узнает наверняка, насколько все плохо.
   Он вернулся к двум гвардейцам, подстроив свой темп под них, хотя ноги гнали его вперед. Ох, не к добру они торопятся в Аримин, ох, не к добру... Кален, как только Сони приблизился, махнул рукой, приказав дождаться бредущего где-то позади Дьерда. Когда парень наконец показался, Кален произнес:
   - Виньес, иди к нему.
   - Ты же знаешь, из меня поганый утешитель, - попробовал возмутиться тот, бросив долгий взгляд на Сони.
   - Иди.
   Виньес вздохнул, но развернулся и потащился назад. Если он начал ругаться, то и его выдержка дала серьезную трещину. Тем не менее Сони не думал, что они с Дьердом поссорятся. К Лейни отряд, может, за пару заданий и не успел привыкнуть, но Келси был с ними пять лет, и его любили все.
   Первое время Кален шел молча. Он опирался на посох тяжелее, чем когда они покинули храм, но иногда словно вспоминал, что у северян нет слабостей, и тогда выпрямлялся и лишь легонько касался палки. Однако если у него и получилось бы кого-то этим обмануть, то не Сони. Походка Калена потеряла привычную пружинистость, белая кожа отдавала неестественной синевой, дыхание срывалось, а из нескольких ран до сих пор сочилась кровь. Говорить ему наверняка было сложно. Почему бы ему не идти помедленнее? Все равно отряд с радостью согласился бы на привал. Проклятая северная гордость...
   Сони уже решил, что командир просто хотел отправить Виньеса к Дьерду, как вдруг Кален заговорил:
   - Что бы нас ни ждало впереди... Сони, спасибо, что спас Виньеса и Дьерда. Я знаю, ты злился на меня из-за Ньес и вообще не хотел к нам присоединяться, но я не думал, что ты пойдешь за нами в храм Шасета и бросишься на Тэби... Ты поступил намного более благородно, чем можно было ожидать от вора. Мы все твои должники, и я в особенности, потому что ты сохранил жизни моих подчиненных. Если кто-то потребует у меня твою жизнь, - Кален встретился взглядом с Сони, - то я ее не отдам, пока ты сам не захочешь этого.
   Сони с искренней признательностью кивнул. Из Калена никто не тянул эту клятву.
   Кален наконец остановился, дождался двух магов и свернул на обочину тропы, сев на поваленном сосновом стволе.
   - Надо отдохнуть, - объявил он. - И перекусить.
   Возражающих не было.
   Еды у них было немного. Мужчины набросились на жалкие крошки так, словно это их последняя еда в жизни. Несколько сухарей и сорванное у дороги мелкое кислое яблоко немного скрасили настроение Сони, и его беспокойство притихло. Уныние Дьерда по мере набивания желудка тоже отступало, но Кален опасливо поглядывал на восток, где находился Аримин. Скоро и Сони стало казаться, что он там что-то видит. Тучка? Дымка? Или просто игра воображения?
   Передышка вышла короткой. Только Сони решил, что напряжение в мышцах начинает понемногу ослабевать, как Кален уже приказал подниматься. Несмотря на то что командир, единственный серьезно раненный из всех, подскочил первым, Дьерд продолжал сидеть. Он тоскливо глядел на окровавленную сумку Келси, которую гвардейцы взяли с собой, чтобы полезные вещи не пропадали зря.
   - Идем, Дьерд, - позвал Кален. - Сейчас не время скорбеть.
   - Я знаю. Здорово быть гвардейцем - у нас всегда нет времени, - с издевкой отозвался он. - Я помню, как нам пришлось бросить кое-кого из своих, чтобы не скорбеть по самим себе. Просто... Черные Небеса... Я не думал, что один из своих способен нас подставить. Как Тэби вообще смог напасть на Келси?
   Дьерд замолчал, потом снова выругался и, хромая, побрел дальше. Кален покачал головой и шел за ним.
   - Идемте. Нужно скорее попасть в город.
   Сони хотелось верить, что он гонит их с такой скоростью не потому, что чувствует беду, а потому, что в Аримине им всем станет легче. Большой жужжащий город с тысячами людей и мириадами проблем у каждого из них заставлял забыть о своем собственном горе и жить дальше. В приюте Кьёра гвардейцам придется собирать вещи, заботиться об отъезде, снова Виньес будет ворчать по каждому поводу, Дьерд не удержится от ехидства, а Кален начнет раздавать беспрекословные приказы. За суетой печаль отступит, и все вернется в привычную колею. Так должно было произойти. Что бы ни случилось, нужно жить дальше.
   Во всяком случае, следовало себя в этом убедить.
   Отряд шел по тропе еще полчаса, пока Кален не предложил подняться на холм и посмотреть на долину Аримина сверху. Подъем оказался крутым. Земля под сапогами осыпалась вниз, утягивая за собой гвардейцев, а кусты, за которые можно было бы цепляться, ближе у вершины холма не росли. Кален отказался от помощи и глубоко вонзал посох в почву, но это не спасало его от падений. Ему пришлось поддерживать себя энергией - Сони заметил, как прогнулось тонкое деревце, когда поскользнувшийся командир схватился за него невидимыми нитями. Лицо Калена исказилось от муки, когда он возвращал себе равновесие. Наверное, снова разошлась рана на боку или из-за резкого движения оторвалась присохшая повязка. Из его уст не донеслось и слова жалобы.
   - Может, тебе все-таки помочь? - крикнул Дьерд.
   Перед командиром он старался не хромать и скакал по склону, как горный козел, обогнав всех спутников.
   - Сам не покатись, - усмехнулся Кален. Улыбка вышла кривой.
   Это не северная гордость, вдруг понял Сони. Кален не хотел показывать слабость перед своими людьми, иначе они бы сразу раскисли. Их моральный дух и так был подорван предательством Тэби и гибелью товарищей, а если гвардейцы узрят жалующегося командира, как поступят они сами? С дисциплиной тогда можно будет попрощаться. Сони с уважением взглянул на Калена, который, сжав зубы, карабкался на холм. Потрясающая выдержка. Да, такого главаря у него еще не было.
   Дьерд забрался на вершину первым.
   - Ядрить меня за ногу, это ж треклятая Бездна во плоти... - донесся оттуда его тихий голос.
   - Что случилось? - встревоженно спросил Виньес. Что Дьерд там увидел - засаду? Войска Тэрьина, вызванные сражаться с мятежниками? Каснарский флаг над Аримином?
   - Я бы сказал, что случился полный конец. Лучше вам увидеть это самим, вы все равно не поверите.
   Кален, Виньес и Сони, не сговариваясь, прибавили ходу, хоть это и означало больше ссадин на руках и новые падения. Тон Дьерда был слишком мрачным, особенно после того, что произошло ночью. Что может быть хуже, чем предательство и гибель друзей?
   Поднажав, Сони сумел достичь вершины вторым. И замер, не зная, что ему делать: то ли молиться богам, то ли проклинать себя. За его спиной охнул Виньес. Увидев перед собой долину Аримина с затуманенным городом в сердцевине, маг прошептал:
   - О, Хаос...
   Это действительно был хаос. Над городом стояло алое марево, в котором тонули завывания труб, сообщающих окрестностям о пожаре. Деревянные кварталы, разместившиеся за пределами крепостной стены, пылали, заволакивая Аримин дымом. Отсюда было не разобрать фигуры отдельных людей, но Сони был уверен, что слышит их крики отчаяния и видит попытки вытащить из огня своих родственников. Здания горели и внутри стен - на Кулак опустилась густая серая завеса, скрывающая то, что творилось в центре города. Крепость должна была дать убежище жителям, однако они бежали прочь из Аримина. Окраины кишмя кишели народом, из ворот тянулась жидкая цепочка повозок, хотя большинство, бросив все, убегало даже не по дорогам, а напролом через окружающие город поля и рощи. На тракте из-за чрезмерной спешки опрокинулся фургон, и ни один человек не остановился - ни чтобы помочь хозяевам, ни чтобы ограбить их. Повсюду метались перепуганные животные. На них, и тем более на покалеченных и обожженных людей, рыдающих на обочине, никто не обращал внимания, а стражники и солдаты опережали тех, кого они обязались защищать. Чтобы люди так поступали, нужно было что-то похуже, чем мятеж или вражеская армия.
   Нужны были када-ра.
   Они царили над всем этим безумием, как ночь над днем. Их сотканные из мглы тела мелькали так, что город казался окутанным не дымом, а темнотой. Они набрасывались на людей поодиночке или всем скопом, превращая его в кокон черноты, а потом оставляя на земле неподвижное тело. Их восторженные сытые вопли доносились воющими нотками пронизывающего ветра даже сюда. Ни стены, ни огонь - ничто не было для Детей Ночи преградой. Они свободно пролетали через толщу камня, чтобы догнать очередную жертву, и в мгновение ока преодолевали гигантское расстояние, чтобы окружить понравившегося им человека. От Детей Ночи было не спастись.
   Сони схватился за голову, сжимая ее в тисках своих рук.
   - Сони, что ты натворил? - с ужасом повторил Виньес вопрос Калена.
   Что он натворил? Небеса, что он натворил?!
   - Я не знаю... Я хотел вас спасти! - огрызнулся Сони.
   Какие бы доводы ни привел, все они рушились перед тем кошмаром, который разыгрывался внизу. Он пытался спасти друзей? Он убил сотни ариминцев. Лишил десятки детей крова. Сделал их сиротами. Обрек их на воровство, голод и, в итоге, медленную смерть. Стоила ли жизнь трех гвардейцев жизней нескольких сотен, а то и тысяч ни в чем не виновных человек?
   - Я должен их остановить, - пробормотал он.
   - Конечно ты должен их остановить! - возмущенно крикнул Виньес. - Это же ты их выпустил!
   Сони еле сдержался, чтобы не встать и не вмазать ему снова, как тогда у Кьёра. Как будто он хотел, чтобы када-ра напали на Аримин! Как будто он вообще знал, что может случиться!
   Нет, нельзя отвлекаться на него, иначе ничего не выйдет. Сони еще сильнее стиснул ладонями виски, отрешаясь от реальности. Он должен найти где-то внутри себя связь с када-ра, о которой они говорили. Только с ее помощью получится вернуть созданий Бездны в державу. Проклятая связь обязана существовать, не мог же он ее разрушить одним "идите"...
   Проблема была в том, что Сони не представлял, что искать. Как выглядит эта связь? Как струйка энергии, исходящая из камня королей? Но, заглядывая внутрь себя, Сони обнаруживал лишь пустоту и темноту. Он попробовал подойти к этому с другой стороны. Дети Ночи ведь подчинились его приказу убить Тэби, почему бы им не подчиниться и сейчас? Сони послал им мысленное воззвание срочно появиться перед ним.
   Ничего. Точно так же, как и утром, когда его доставали Виньес и Дьерд. А люди в Аримине продолжали умирать.
   - Твари, вернитесь в державу! - заорал Сони, открыв глаза и повернувшись к городу.
   Ни-че-го.
   - Попробуй помянуть их отца, - предложил Дьерд. - Их ведь создал Шасет. Может, их это взбесит, и они прилетят сюда.
   Сердитый взгляд Сони он встретил с невозмутимостью. Кажется, парень не шутил.
   - У меня ничего не получается, - признался Сони после еще нескольких попыток вынудить када-ра услышать его. - Может, мы слишком далеко?
   Кален покачал головой.
   - Мы не будем приближаться к Аримину.
   Виньес неожиданно шагнул вперед и схватил Сони за ворот.
   - Найди способ остановить их! Это все из-за твоей дурости!
   Сони дернулся. Поняв, что Виньес его так просто не отпустит, он свирепо уставился на мага и изо всех сил сжал его запястья. "Давай же, только шевельнись, и я отделаю тебя похлеще, чем у Кьёра..."
   Виньес застыл, продолжая держать его за грудки, но не двигаясь. Его густые брови сошлись у переносицы, но в его взгляде не было злобы. Обвинение - да, но Сони и сам знал, что виноват. Пожалуй, это было самым гадким - то, что он действительно виноват.
   Не первый раз по его вине умирает кто-то другой. Только теперь погибших можно будет исчислять сотнями.
   - Оставь его, Виньес, - нарочито грубо произнес Кален. - Он пытался нас спасти, если ты помнишь. Ты бы что сделал на его месте - подставился Тэби, чтобы ему было удобнее перерезать тебе глотку?
   Виньес шарахнулся от вора, как будто его огрели хлыстом. Сони одернул рубашку, выбившуюся из-под жилета, и невольно коснулся шеи, а потом повернулся к Калену. Командир печально смотрел на город, опершись на посох; ветер кидал ему в лицо растрепанные пряди, но он их не убирал.
   - Мы ничего не можем сделать для этих людей. Идти в город опасно, поэтому выберемся на тракт и смешаемся с беженцами. Наша задача - предстать перед истинным королем и доложить о неудаче. Если он пожелает отослать нас обратно и сражаться с када-ра, мы выполним его приказ.
   Закончив говорить, командир развернулся и стал спускаться с холма. Виньес сжал кулаки, однако ничего не возразил и последовал за ним. Через несколько мгновений на вершине холма остались лишь Сони и Дьерд, до сих пор не оторвавший взгляд от Аримина.
   - Я уже видел такое, - вдруг сказал парень.
   Сони удивленно посмотрел на него.
   - Пять лет назад, когда мы противостояли Зандьеру, нас разослали в замки по всей стране. Рядом с моим стоял городок, Сайтинир, Сантинир, как-то так. Какой-то Бездны тамошние лорды, вместо того чтобы спокойно отсидеться у себя в погребе, решили сражаться с нами. Армии Зандьера пришлось брать город силой. Они больше пугали, конечно, но со стороны, особенно для новичка, каким я был, это выглядело жутко страшно. Почти как сейчас Аримин, - он пожевал нижнюю губу. - И мы, кстати, потеряли тот замок. Так что не первый раз куча людей гибнет по нашей вине, а мы ничем не можем им помочь.
   С этими словами он развернулся и начал потихоньку спускаться с вершины. Хорошо, что он не требовал никакой реакции на свое признание, потому что Сони, если честно, было глубоко наплевать, сколько людей погибло из-за гвардейцев. Даже если его официально примут в отряд, он не хотел догонять соратников по числу невинно убитых людей. К тому же он подозревал, что уже перегнал их этой ночью.
   - Ох, Дженти, - прошептал Сони, глядя на пылающий Аримин. - Тебе стоило дать мне сдохнуть еще тогда, когда я должен был.
   Брат, наверное, сбит с толку тем, как быстро меняются его просьбы. То он хочет жить, то он хочет, чтобы жили его друзья, а теперь, наоборот, вопрошает, какой Бездны его не пришибли еще десять лет назад. Но сейчас Сони и правда думал, что ему было бы лучше никогда не дожить до этого дня.
  
   * * *
  
   Они плелись по Ариминскому тракту уже несколько часов. Солнце, нисколько не смущаясь сильным ветром, нещадно жарило, словно перепутало юг с севером. Небо синело, как лазурь на могаредской мозаике. В такой день только танцевать в полях с симпатичными крестьяночками да попивать пиво в стогах сена, вдыхая терпкий аромат высушенной травы и сочного женского тела. Но для сенокоса было поздновато, а в ноздрях до сих пор стоял запах дыма с оставленных позади пожарищ Аримина.
   Хорошая погода категорически не соответствовала тому, что Сони видел вокруг. Тракт наводняли беглецы из города. Кто-то, рискуя собственной жизнью и жизнями родных, успел нагрузить телегу и теперь спокойно катился по дороге, отгоняя любителей поживиться чужим добром. Кто-то брел на своих двоих, постоянно спотыкаясь и не глядя на окружающих. Кто-то собирался переждать нападение када-ра в деревне у двоюродного брата, а кто-то не знал, куда идти, потому что его дом сгорел, жену убили када-ра, а других родственников у него не было. Этих людей, таких разных, объединяло одно - все они были шокированы тем, что сегодня случилось, и никто не мог понять, почему проклятая напасть вдруг свалилась на них с треклятого неба. Сони, к великому сожалению, знал ответ, но не торопился никому об этом рассказывать.
   Он обернулся к Калену, рядом с которым битый час бубнил Виньес. На отдалении от Аримина люди стали вести себя привычнее, начались даже грабежи, неизменно сопровождающие скопления народа. Шумящая толпа повлияла и на отряд - гвардейцы перестали сохранять гробовое молчание. Сони, которому оно еще утром не нравилось, переменил мнение. Когда Виньес молчит - уши отдыхают. И особенно не хочется его слушать, если он обсуждает твои ошибки.
   Сони взглянул на спутников как раз вовремя, чтобы увидеть, как Кален останавливается и раздраженно отчитывает подчиненного.
   - Что мы можем сделать, Виньес? Ты ему ничего не сказал о последствиях; я ему ничего не сказал о последствиях. Нам и в голову не могло прийти, что подобное может произойти, так? Сожалеть нет смысла и к тому же поздно.
   Он говорил слишком громко, и несколько человек с подозрением скосили на него глаза. Пусть Кален и перестал соскакивать с мысли после продолжительного обеденного отдыха, но он устал так, что с трудом владел собой. Плохо, очень плохо. Он недолго так продержится, однако поворачивать командир отказался, а воровать запретил, сказав, что они пока не настолько в чем-то нуждаются. Сони согласился, хотя состояние Калена его тревожило. Командир достаточно благоразумен, чтобы не довести себя до изнурения, а Сони и так чересчур много отобрал у людей на дороге.
   Сбоку к нему пристроился Дьерд, помахавший какой-то семье, свернувшей с тракта на еле заметную тропу. Как только они исчезли из виду, ободряющая улыбка растворилась с его лица. Дьерд приставал почти к каждому, кто встречался на дороге. Если отряд не найдет попутчиков, то спокойно добраться до Серебряных Прудов им не светит.
   - Ну что? - спросил Сони.
   - Все то же самое. Боятся, что Дети Ночи нападут на горную деревушку, где они намереваются пересидеть, и надеются, что када-ра будут пировать в Аримине подольше, а потом улетят в Каснар. Там, дескать, народ пожирнее, да и вообще это наверняка каснарцы наслали на них злых духов.
   Сони вздохнул. Действительно, то же самое. Беженцы в один голос во всех бедах обвиняли каснарцев, которые давно облизывались на кинамский Север. Одного бедолагу уже закидали камнями - гвардейцы час назад прошли мимо толпы, которая глумилась над его трупом. Расправы над несчастными каснарцами, которым не повезло в этот момент находиться в Аримине, наверняка еще продолжатся.
   В остальном печальные повести людей тоже разнились немного. Детей Ночи местный люд узнал почти сразу - здесь, на землях, которые когда-то разоряли создания Шасета, их помнили лучше, чем на Юге, который полнился историями о собственных чудовищах - хиарейзах и маргрешах. Када-ра напали внезапно, перед рассветом, когда город крепко спал. Некоторых разбудили крики соседей, а потом они увидели призрачные тени, некоторым пришлось хуже - они проснулись от предсмертных хрипов своих супругов или детей. Разве что убийства люди описывали кто во что горазд: их соседа порвали на кровавые клочки; их бабушка через дыру в полу провалилась прямо в Бездну; нападали не тени, а ужасные клыкастые твари, которые проглатывали по трое человек одним глотком; и вовсе это были не огромные черные волки, а души попавших в Бездну преступников, которые поджигали дома и смеялись, наблюдая за тем, как гибнут живые люди.
   Несмотря на все это безумие, оказалось довольно легко восстановить картину того, что происходило на самом деле. Пожары люди устраивали сами - от испуга роняли свечи и опрокидывали лучины. Тушить пламя никто и не думал - тут свою бы шкуру спасти и не потерять разум, когда повсюду носятся визжащие и шепчущие тени из Бездны. И, как выяснилось, если када-ра кого-то и убили, как Тэби, то таких было немного. Люди, умудрившиеся не потерять в том хаосе самообладание, признавались, что, покидая город, не видели на улицах настоящих мертвецов.
   Однако как тогда нужно было называть жертв Детей Ночи? Ненастоящими мертвецами?
   Мимо проехала повозка. Сони сразу ее оценил - крепкая, ухоженная, детали недавно заботливо смазаны маслом. Такая не будет принадлежать бедняку, но ее хозяева явно не пытались спасти в суматохе имущество. В середине пустой повозки лежал укутанный в шкуры мальчик. Угрюмый отец стегал ленивую лошадь, торопясь побыстрее убраться от города. Растрепанная молодая мать в одной сорочке с накинутой на плечи шалью тихо плакала, называя сына по имени и время от времени сжимая его руку. Ребенок не откликался, глядя пустыми глазами в небо. Он шевелился, моргал, даже вскрикивал, если повозку сильно трясло, но делал это так, как будто забыл, как люди кричат.
   Сони отвернулся. На тракте было много родителей, которые везли своих бесчувственных детей, надеясь, что они очнутся, и еще больше людей, которым пришлось бросить родственников, чтобы не погибнуть самим. Многие истории не зря именовали када-ра не Детьми Ночи, а Пожирателями Душ. Они убивали именно так - поглощали душу человека, превращая его в живого мертвеца. Детям Ночи, порождениям Шасета, не требовалась плоть, и питались они душами. Сони было по большому счету все равно. Было бы проще, если бы их жертвы умирали по-настоящему. Сколько сможет та мать наблюдать за своим бессловесным и недвижным ребенком? Будет он питаться или зачахнет от голода, потеряв способность жевать? Если так, то эта семья однажды встанет перед поистине трудным выбором - убить собственного сына, избавляя его от мучений, или позволить ему медленно погибать.
   Стоили ли этого жизни Калена, Дьерда и Виньеса? Сони не знал. Вчера он считал себя героем, потому что примчался к друзьям на помощь, но теперь ему казалось, что он убийца. И все из-за одного-единственного слова "идите". С чего он взял, что Дети Ночи вернутся в державу, как псы в конуру? Она веками служила для них клеткой. Да и чего иного нужно было ждать от созданий Бездны, как не подвоха?
   - Лучше б я сдох, - в тысячный раз пробормотал Сони себе под нос.
   - Что? - переспросил Дьерд.
   - Да так... - отмахнулся он, но потом спросил: - Думаешь, ваш король отправит нас сражаться с када-ра?
   Маг пожал плечами.
   - Должен, наверное. Я не знаю, как Кален оправдается за провал, может, нас вообще казнят. Хотя вряд ли. Хоть мы и целиком виноваты, мы одни из самых сильных магов, которые есть у... - он огляделся, вспомнив про секретность. - Ты понял, у кого. Кто еще разгребет эту кучу дерьма, если не мы? Мы всегда его разгребаем, - он вздохнул. - А если серьезно, я не знаю. Должен ведь и Тэрьин принять какие-то меры. Как они всю эту беду утрясут - только Бездне известно. Ну ладно, пойду достану еще вон тех ребят. Выглядят основательно. Может, хоть они собрались до центральных земель.
   Дьерд, нацепив приветливую улыбку, ускорил шаг и догнал трех мужчин, больше похожих на воинов Шасета, чем на простых путников.
   Его слова все еще звучали в ушах Сони. Про настоящего, не мятежного короля Кинамы он напрочь забыл. В самом деле, будет ли кто-то противостоять када-ра? Или проклятые играющие в чехарду короли скажут, что пускай люди сами разбираются со своими проблемами?
   Сони остановился и подставил лицо бьющему в него ветру. Короли, не короли... Как поступит он сам? Сбежит, как всегда, сгорая от стыда, или наконец-то попытается что-то сделать? Но что он может сделать? Он повернулся к унылым ариминцам, бредущим по дороге. На ней было много детей - из города бежали в первую очередь люди семейные, хватая малышей и спасая их от участи быть сожранными када-ра. На взрослых Сони плевать хотел - уж эти-то разберутся, но дети... Их светленькие лица были чистыми или, наоборот, чумазыми, у некоторых - заплаканными, а у других - растерянными. Одна девочка беседовала с деревянной игрушкой и смеялась, не сознавая, что случилась трагедия. Дети не могли защитить себя. Сони по опыту знал, что большинство из них скоро окажутся предоставленными самими себе. Не дай Небеса, у кого-то сгорел дом, а вместе с ним - кормилец. Мать либо выгонит старших детей, чтобы они не висели на шее и не отбирали еду у младших братьев и сестер, либо сломается под ярмом обязанностей и загнется, тогда по миру пойдут все ее дети. То же самое когда-то случилось и с Сони.
   Он не хотел повторения этой истории с кем-то другим, но все равно ничего не мог сделать. Его кошелек пустовал, а жизнь висела на волоске. Небеса! И он хочет кому-то как-то помочь? Да он ведь обрек всех этих детей на такое же существование, как и себя!
   - Но я все равно хочу им помочь, - прошептал Сони, глядя на небо.
   - Серьезно?
   Он вздрогнул, услышав голос Калена прямо над ухом. Ну вот, инстинкты начали его подводить, раз не сообщили о приближении человека, который так тяжело дышит. Хотя, если подумать, ничего странно в этом нет. Удивительно, как после таких двухдневных испытаний они все на ногах держатся, а уж инстинктам тут немудрено притупиться.
   - Ты серьезно хочешь помочь этим людям? - переспросил командир, кивнув на тракт.
   Встретившись с оценивающим взглядом Виньеса, Сони поморщился. Неужели нельзя было оставить этого лордика где-нибудь позади?
   - Да, - сухо ответил он.
   Вопреки его ожиданиям, никто не стал смеяться или язвить.
   - Когда еще был жив король Ильемен, это было перед его гибелью... - зачем-то начал сбивчиво рассказывать Кален. - Отряд гвардейцев, в котором я служил, отправили устранить группу заговорщиков. Мы подожгли дом, в котором они собирались, и сделали так, чтобы они не выбрались, а выглядело все, как пожар, - он закашлялся, произнеся такую длинную фразу, и глотнул воды, опустошив фляжку. Сони передал ему свою, зная, что у Виньеса вода уже закончилась. - Получилось так, что вместо одного дома сгорела целая улица. У одного из наших парней в дыму задохнулся кто-то из родственников. Сестра с детьми, кажется... На следующий день он повесился.
   И какая мораль в этой истории - что ему, как тому бедняге, стоит повеситься, раз он стал причиной гибели стольких людей? Сони нахмурился.
   - Предлагаешь мне совершить самоубийство? Не думаю, что это лучший способ решения проблемы.
   Ему показалось, или Виньес буркнул: "Жаль?"
   - Почему? - без намека на усмешку спросил Кален.
   Он что, издевается? Или они с горбоносым решили, что новичка, который постоянно приносит неприятности, нужно поскорее убрать? Нет, вряд ли. Не станут же они убивать его у всех на глазах. На всякий случай Сони подобрался.
   - А что, должен?
   - Я не пытаюсь тебя поддеть. Мне интересно, как твоему командиру.
   Да уж, ничем этого упрямого северянина не проймешь. Даже предательство подчиненного он перенес так, словно только и ждал удара исподтишка. Сони вздохнул.
   - Самоубийство было бы подлостью. Однажды я провернул очень смелое ограбление... Несколько смелых ограблений. Другим бандам это не понравилось. Они решили разобраться с новичком, пока он не возгордился и не полез еще выше. Мой брат об этом узнал и сказал им, что я слишком молод и глуп, чтобы такое устроить. Что грабил он, - Сони сглотнул, смачивая пересохшее горло. - Дженти подставился вместо меня, чтобы я мог жить. Его убили из-за меня.
   - Значит, я не соврал лорду Тьеру, и ты действительно хороший вор, - задумчиво произнес Кален.
   Сони остолбенел. Он тут самую сокровенную тайну выложил, а все, что волнует Калена, это какой он вор! Он давно продемонстрировал свои способности! Да и вообще, разве об этом сейчас стоит беспокоиться?
   - Я не хороший вор, - сердито ответил он. - Хороших, лучших, плохих - такого не бывает. Бывают живые воры и мертвые. Лучшие часто становятся мертвыми раньше самых хреновых воров. И вор ли я теперь? - тихо добавил Сони.
   - А кто? - равнодушно спросил Кален, как будто совсем без интереса.
   - Человек, который выпустил на свободу ужасных чудовищ, - Сони дернул плечом. - Ваш пленник.
   Похоже, Калена этот ответ разочаровал. Он вздохнул и перевел взгляд на хребет Самира, возвышающийся вдалеке над трактом.
   - Ты лучше меня знаешь, кто ты.
   - Естественно, - резче, чем надо, произнес Сони. - И, увы, моя смерть никак никому не поможет.
   Кален вздохнул гораздо громче, чем раньше. Кажется, он понял намек на то, что Акельен, будь он связан хоть с тысячью волшебных кристаллов, не станет волноваться об ариминцах. Ни один из тех мешков с дерьмом, которые занимали трон на протяжении десяти лет, не почесался, чтобы сделать что-то для обычных людей.
   А может быть, командир просто устал и поэтому так тяжело вздыхал.
   - Уверен, наш король учтет твое желание исправить то, что ты натворил.
   - Вы так верите в своего короля? - вскинул бровь Сони.
   - Нам не во что больше верить, - надменно бросил Виньес.
   Не вовремя он вступил в беседу. И зря сказал эту глупость. Именно она стала последней каплей, которая наконец переполнила чашу.
   Он развернулся так, что под сапогом скрипнула земля.
   - Слушай меня, Виньес. У тысяч людей в Кинаме нет и десятой части твоего состояния, они едва перебиваются, чтобы выжить, и все равно находят, во что верить. Но вы, зажравшиеся лорды, видимо, становитесь очень несчастными, когда вам не во что верить, кроме как в какого-то мальчишку. Может, расскажешь, как же ты, бедняжка, существовал все это время?
   Исказившееся лицо Виньеса налилось кровью, а ноздри раздулись от гнева. Он открыл рот и поднял кулак, но не успел ничего произнести и тем более ударить. С неожиданной для израненного человека ловкостью Кален взметнул посох, крутанул его и врезал по голове сначала Сони, а потом, так же стремительно, Виньесу. Сони, прикусивший язык, зашипел. Маг тоже.
   - Дети! Проклятые дети! Давайте, закончите то, что начал Тэби! - закричал на них командир.
   Оба виновника его срыва пораженно вытаращились на него. "Не раны беспокоят Калена сильнее всего, - понял Сони, - а отряд". Склоки между подчиненными - единственное, что могло вывести его из себя.
   Какая-то женщина на дороге испуганно охнула. Кален опустил посох и замысловато, по-северному выругался. Он тяжело дышал, со лба градом катился пот, который ветер не успевал высушивать. Скривившись, командир вытер глаза и побрел на обочину.
   - Что б вас, а... - бормотал он себе под нос. - Мне нужно отдохнуть.
   Виньес и Сони хмуро переглянулись и пошли за ним, соблюдая между собой дистанцию. Следом уже несся Дьерд, покинувший своих новых знакомых, как только услышал крик Калена.
   - Что случилось? - встревоженно спросил он, вглядываясь в лица друзей. - Я ваши вопли аж оттуда услышал, - Дьерд махнул рукой, показывая, где он был.
   - Все в порядке, - отрезал Кален. - Те парни идут в центральные земли?
   - Нет, - Дьерд, обнаружив, что волноваться не о чем, принял расслабленную позу. - Сомневаюсь, что я найду кого-нибудь, кто туда идет. Никто не готовился к путешествию. Народ удирал из города чуть ли не голышом, многие потеряли родных и не знают, что случилось с их домами. Они надеются переждать в деревнях и потом вернуться домой.
   Действительно, чем дальше по тракту, тем меньше становилось на нем людей. Даже те, кто успел погрузить на телегу имущество, потихоньку сворачивали на боковые дороги. Они покинут Север лишь в том случае, если када-ра навсегда поселятся в городе или перекинутся с Аримина на поселения помельче. Кален снова потер глаза и потянулся за флягой, забыв, что в ней сухо, как в арджасских пустынях. Его грязные расцарапанные руки вздрагивали.
   Насколько Сони помнил, рядом должен был находиться ручей, в котором они поили Сивого и Рыжего по пути в Аримин. Самое время пополнить запасы. И заодно остудить свою злость на Виньеса.
   - Я схожу за водой, - объявил он.
   Дьерд и Кален протянули ему фляги; Виньес помедлил, но в итоге тоже отдал, глядя в сторону. Из-за этого она выскользнула из его узловатых пальцев, и Сони еле ее поймал. Проклятье, лорд специально пытается сделать так, чтобы он встал перед ним на колени?
   - Прости, - засопев, выдавил из себя Виньес.
   Сони пошевелил во рту прикушенный язык и промолчал. Искренен проклятый лорд или нет, огрести от Калена снова ему не хотелось. Не менее резко, чем в прошлый раз, он развернулся на пятках и пошел к ручью.
   - Детишки, - хихикнул за спиной Дьерд.
   Через мгновение раздался шлепок и громкое "ох!". Сони хмыкнул. Видать, и Дьерд схлопотал от командира.
   Ручей располагался буквально в нескольких шагах дальше по тракту, нужно было лишь свернуть на тропу. Сони помнил ориентир - толстый старый пень от поваленного во время урагана дерева. Он перегородил дорогу, и северяне его аккуратно спилили, случайно создав отличный указатель. Подумать только - аккуратно спилить под корень! И бревна они наверняка не бросили в канаве, а пустили на что-нибудь полезное. Ясно, почему в Могареде так мало северян. Они с ума сходят от тамошнего беспорядка и южной суеты.
   Шел Сони нарочно медленно, чтобы дать командиру подольше отдохнуть и успокоиться самому, однако узенькое русло показалось впереди, по его мнению, слишком быстро. Он опустился на колени, но тут же подскочил, досадливо отшвырнув больно врезавшийся в тело камень. Проклятый Север! На нем ничего нет, кроме камней, свихнувшихся северян и проклятых предателей!
   И теперь еще есть када-ра. Когда Сони вспомнил о них, вспышка ярости исчезла, как будто ее и не бывало. Он устроился на каменистом берегу, наполнил фляги, затем тщательно вымыл лицо и руки и попытался горстью мелкой гальки отскрести бурые пятна со штанов и ботинок. Безрезультатно - кровь въелась навсегда.
   Как ни посмотри, он не мог исправить ситуацию. Единственное, что ему оставалось, это положиться на Калена. От него еще ни разу не исходили бредовые приказы, хотя некоторые были довольно странными, а подчас и жестокими. Но и они оказывались мудрыми. Даже убийство Ньес.
   Если Кален верил этому, побери его Бездна, истинному королю, что ж, Сони тоже придется - нет, не поверить ему, но вложить свою судьбу в его руки. Все равно деваться некуда. Разница только в том, что раньше его принуждали идти к Акельену, а сейчас он пойдет сам. Но если обнаружится, что Акельену наплевать на када-ра и ему нужен лишь камень королей, то есть власть... Сони вспомнит все забытые навыки, использует все свои умения, чтобы вывернуться из его хватки и уйти туда, где его жизнь будет чего-то стоить.
   Осознав, что мысленно угрожал влиятельнейшему из мятежников, Сони рассмеялся. Только что он доказывал Калену, что он просто пленник, пустое место, а теперь у него откуда-то вдруг вылезла давно похороненная гордость.
   Сони понимал, что все это нелепые мечтания, которые могут никогда не сбыться. По меньшей мере нужно было добраться до Серебряных Прудов, а учитывая неподготовленность, состояние Калена и тощие кошельки гвардейцев, это представлялось серьезной проблемой. После наргесского патруля Сони не боялся нападения грабителей - маги разберутся с ними щелчком пальцев. В прямом смысле. Однако за время долгого путешествия могло произойти что угодно.
   И все же поставить себе хоть какую-то цель было лучше, чем болтаться, как медяк на могаредском рынке. Пусть собственные решения Сони, как выяснилось, влекли за собой катастрофические последствия, он пока не жалел о том, что спас гвардейцев. Сони тяжело вздохнул. Почему его единственный за все годы правильный поступок обернулся таким ужасом?
   Ноги, засунутые в ручей охладиться, замерзли. Это неприятное чувство заставило Сони вернуться в действительность, и, очнувшись, он понял, что сидит на берегу и пялится в воду уже достаточно долго. Он был не прочь полежать, но тогда гвардейцы его точно не дождутся до вечера. В сон клонило с невероятной силой. Сони подсчитал, сколько часов он на ногах. Больше полутора суток? Не удивительно, что мысли разбредаются, а настроение такое отвратительное. Даже для настоящей злости он слишком устал. Сони с сожалением подумал о том, что прикорнуть получится лишь через пару часов. На первом привале, сделанном после обеда, дремали Кален и Дьерд, а остальные дежурили. На следующем привале они поменяются, но до этого еще надо было дожить.
   Сони напоследок хлебнул студеной воды, натянул сапоги и собрал фляги, перекинув их через плечо. Может, плюнуть во флягу Виньеса? Нет, в отличие от благороднорожденных, он слишком благороден для этого.
   Снова выйдя на тракт, Сони стал рассматривать идущих по нему людей. Их несчастный, потерянный вид продолжал бередить его совесть, но он не отворачивался. У него не было никакого специального правила на этот счет, просто он знал, что виноват и что от себя не убежишь. Не удалось же ему за пятнадцать лет затоптать желание кому-то верить.
   После принятия решения Сони стало легче. Он больше не будет прятаться. Даже если у него ничего не получится, кроме как обворовывать богатых и отдавать деньги тем, кто пострадал от када-ра, то он будет это делать. Сони солгал Калену. Может быть, он действительно пленник и тому подобное, но прежде всего он вор, и хороший. Это в его крови, в его жилах, и он до самой смерти не перестанет быть вором. Потому что если бы он им не был, то не смог бы заметить цепочку на шее у той огромной женщины раньше, чем разглядел бы ее лицо. Золото блестело на солнце, перемежаясь с матовыми бусинами из материала, который Сони на таком расстоянии не мог определить.
   Стойте-ка. Они случайно не из кости? Сони ускорил шаг, прищуриваясь и всматриваясь в лицо женщины. Неужели это она?
   Скинув фляги озадаченным гвардейцам, которые сидели на обочине, Сони побежал дальше.
   - Леди Танэль! - радостно крикнул он, размахивая рукой.
   Вот кто точно не откажется им помочь.
   Танэль степенно вышагивала рядом с перекошенной повозкой, которой правил Тиш - слуга. С другой стороны сгорбившись шла перемазанная в саже девчонка-сехенка с двумя растрепанными косичками, вероятно, тоже слуга Аргастов, а за ней - худенький парень лет двадцати, типичный северянин. Старика Кьёра видно не было. Куда же он подевался? Наверное, из-за хромоты ехал в повозке - лорд и на ровной местности передвигался с трудом. Однако, приблизившись, Сони заметил, что плечи у Танэль непривычно поникшие и она тихо всхлипывает. Услышав свое имя, женщина встрепенулась, не выпуская из правой руки чего-то, что лежало в телеге.
   - Леди Танэль? - настороженно повторил Сони.
   Северянка сморгнула слезы и пригляделась к человеку, преградившему ей дорогу, а потом обратила затуманенный взор на гвардейцев, которые уже вернулись на тракт и тоже стали махать их бывшей хозяйке.
   - Стой, Тиш. Паломники Каэдьира? - неуверенно спросила она.
   Сони кивнул.
   - Да светит вам солнце. Рад, что вы целы и невредимы, леди Танэль.
   Она горько вздохнула.
   - Да светит вам солнце. Жаль, мой милый муж не может сказать того же...
   Танэль снова всхлипнула. Только теперь Сони заметил, что в телеге вовсе не сундуки. Как в той повозке с пострадавшим от када-ра ребенком, внутри, устремив невидящий взгляд в небо, лежал Кьёр. Его морщинистое лицо, потеряв осмысленность, разгладилось, но отсутствующее выражение этих всегда строгих цепких глаз производило неприятное впечатление.
   - Да смилуются над ним Небеса, - тихо произнес подошедший Кален. Замешкавшись, он добавил: - И примут его светлую душу.
   Он сомневался, следовало ли добавлять последние слова. Кьёр определенно не был мертв. Но что случилось с его душой? В теле она, присоединилась к Детям Ночи или уже отправилась в Бездну?
   - Да смилуются над ним Небеса и даруют ему исцеление! - возмущенно поправила его Танэль.
   - Простите, моя госпожа, не хотел вас обидеть, - Кален устало поклонился, пряча досаду. Конечно же, для любящей жены Кьёр не был мертв. Поторопив события, можно было ее страшно оскорбить.
   Танэль пристальнее посмотрела на гвардейцев, но не потому, что ее задело необдуманное высказывание Калена. Он зарекомендовал себя как человек с безупречными манерами, истинный северянин, а они должны уметь витиевато извиняться. Произнесенная им короткая фраза не соответствовала кустистым выражениям, которыми он потчевал добрую хозяйку раньше.
   - Что с вами случилось? - с ужасом воскликнула она, наконец пересчитав мужчин. - Вас было больше... Где тот милый мальчик, который любил возиться с животными? И тот высокий черноволосый красавец? И тот крепыш?..
   С каждым вопросом ее голос становился все тише. Ответы она читала на мрачнеющих лицах лжепаломников.
   - Да смилуются над ними Небеса и примут их светлые души. Я вам очень сожалею, - печально прошептала Танэль. В следующий миг ее тон изменился: - Но все-таки, что с вами произошло? Вы как будто сражались с десятком воинов Шасета!
   Сони чудом сдержался, чтобы не хмыкнуть. Она почти угадала, но как раз от воинов Шасета отряд не пострадал. Со стороны "паломники", наверное, действительно выглядели так, словно их потрепали в жестоком сражении. Командир покачивался, практически вися на посохе, да и остальные еле стояли. Одежда, изрезанная лезвиями энергии, болталась на Калене лохмотьями, в многочисленных прорехах виднелись излохмаченные повязки. Некоторые испачкались и засохли, принося столько же пользы, как если бы их не было. Другие мужчины выглядели не сильно лучше. Перенося Келси и Лейни на погребальные костры, гвардейцы с головы до ног измазались в крови, добавив ее к собственным порезам и ссадинам, а слои грязи делали мужчин одинакового серо-коричневого цвета. На фоне этого порванные рукава рубах и разодранные штаны становились мелочью. Такими страшилищами, как они, впору детей пугать.
   Возможно, они и пугались бы, если бы этим утром не видели существ в сотню раз ужаснее.
   - Мы... - Кален покачнулся. - На нас напали када-ра. Как и на всех.
   - Вам нужна помощь, - решительно заявила Танэль, на миг превратившись в ту бодрую хозяйку, которая трепала угрюмого Тэби за щечку и обхаживала зануду Виньеса с разбитой губой. Леди повернулась к девушке-сехенке, и при движении ее огромное тело всколыхнулось волнами. - Тиш, ты говорил, что твоя родственница - лекарь?
   - Да, - подтвердил низкорослый слуга, предостерегающе глянув на девушку.
   Значит, она не была служанкой Танэль. Но зачем бы Тишу так ерзать? Девчонка внимательно изучала мужчин и не торопилась соглашаться с тем, что она лекарь.
   - Шен, ты можешь помочь этим людям? - хотя в конце Танэль изменила интонацию на вопросительную, ее командирский тон не подразумевал отказа.
   - Я... - девчонка бросила растерянный взгляд на родственника, но он не сделал ей никакого знака. - У меня нет с собой трав, но я посмотрю их раны.
   - Прекрасно, - оживилась Танэль. - Тиш, подъезжай к обочине, сделаем привал. Мы просто обязаны помочь этим людям.
   Губы девчонки искривились. Она пробормотала что-то на родном языке. Сони счел это пренебрежением к словам Танэль - ведь лечить Калена будет не она, а Шен, похоже, не имела к ней никакого отношения. Что ж, если она родственница слуги и будет путешествовать с леди Аргаст, то убедится, что Танэль обладает невероятным качеством делать из всех, кто ее окружает, мальчиков на побегушках. Или - пришло в голову Сони иное сравнение - своих цыпляток.
   - Ох, Тэрвел, дорогой, прости, ты ведь не против, что мы остановимся? - закудахтала Танэль, обращаясь к вялому парню позади.
   Он вздрогнул и закивал, хотя вряд ли услышал, о чем его спрашивали. Тэрвел был одет в мятую ночную рубашку и штаны без ремня, на его груди темнели грязные полоски, а руки были испачканы. Наверное, его, как и многих других ариминцев, беда выдернула прямо из постели. Сони вполуха слушал объяснения Танэль, что это сын ее соседа, которому и принадлежит повозка. Увы, отца Тэрвела и Кьёра атаковали Дети Ночи, когда обе семьи выехали на площадь перед вратами города. Но если Кьёра удалось поднять на повозку, то второго мужчину на глазах у сына затоптала копытами чья-то взбесившаяся кобыла.
   Парень, похоже, разумом так и остался на той площади. Он смотрел не вдаль, а куда-то внутрь себя, безмолвно плетясь за Танэль и замирая тогда, когда замирала она. От Кьёра Тэрвел отличался лишь тем, что мог ходить и из его рта не текли слюни. Сони неодобрительно покачал головой. Ему было жаль парня, но горе не повод, чтобы раскисать. Особенно когда рядом есть кто-то, кому нужна твоя помощь.
   Впрочем, Танэль неплохо справлялась и без него. Не отпуская руки мужа, она ловко организовала и гвардейцев, и Тиша с лошадью, и даже прохожих, которые сразу подчинялись, чувствуя в этой женщине немалую волю. Сони, которому приказали встать в стороне от дороги ("А ты, малыш, постой-ка вон там, на травке".) тем временем наблюдал за Шен.
   Девчонка-коротышка не выходила из-за повозки, словно боялась к ним приблизиться. В этом не было ничего странного - Сони подозревал, что, встреть он самого себя где-нибудь ночью в переулке, наклал бы в штаны. А уж от перемазанного Калена так вообще помереть можно было.
   Повозка, наконец, встала на краю тракта, и старая кляча, которая ее тащила, принялась жевать траву. Танэль вздохнула, печально посмотрела на Кьёра, однако отойти от него не решилась.
   - Девочка, ты посмотришь паломников? - проворковала она.
   Шен заколебалась. Ей явно не хотелось покидать спасительное заграждение в виде повозки, но в конце концов она кивнула и вышла из-за колеса, которое ее скрывало почти полностью. Дьерд сразу уставился на ее необычный наряд. Хоть и перепачканный, он действительно привлекал внимание. На девушке были надеты протертые на коленях и штаны и жилет поверх длинной рубашки, а на ногах Шен носила сандалии, которые оставляли открытыми жесткие ступни с коготками, прекрасно приспособленные для лазания по деревьям. Эта одежда, традиционная для сехенов, была неприемлемой для кинамских женщин, и южный народец, покидая свои деревни, всегда переодевался в привычную для Кинамы одежду, чтобы не раздражать ничьи взгляды. Шен должна была быть очень храброй, чтобы так рисковать, особенно на Севере, где ратовали за соблюдение обычаев эле кинам и не любили инаковость.
   Через несколько мгновений он понял, что именно придает девчонке смелости. Возле нее витала пара золотистых пылинок. Их было легко не заметить, и не существовало никакого золотистого ореола, как, например, вокруг Виньеса, но девчонка определенно была магом.
   - Кален... - начал Сони, поворачиваясь к командиру. Тот уже хмуро следил за девчонкой и кивнул Сони, чтобы он не продолжал.
   В случайной встрече с магом не было ничего странного. Но после всего, что случилось за последние дни, уже ни в чем нельзя было быть уверенным. Сони тяжело вздохнул. Когда уже Небеса решат, что на сегодня приключений хватит?
   - Ты не бойся, мы не укусим. Устали слишком, - пошутил Дьерд, наблюдая за тем, как робко подходит к ним девчонка.
   Шен одарила его колючим взглядом и ускорила шаг. Она опустилась на колени рядом с Каленом, грубовато схватила его за руку и начала осматривать раны. Делала она это с такой сосредоточенностью, словно действительно много что в этом понимала.
   - Так ты маг или лекарь? - тихо спросил командир, следя за ней через опущенные ресницы. - Ты слабее всех магов, которых я знаю, но первый раз вижу, чтобы человек со способностями к волшебству представлялся лекарем. Магия не лечит и не восстанавливает, она убивает.
   Девчонка поерзала. Быть окруженной мужчинами, по меньшей мере двое из которых были сильными магами, ей определенно не нравилось.
   - Ну... Не совсем лекарь я, - осторожно призналась она, исподлобья поглядывая на гвардейцев - кто их знает, как они поступят после такого признания. - Я вообще-то больше повитуха.
   - Повитуха? - Дьерд прыснул.
   Его недоверие было вполне понятным. Девчонке на вид было лет пятнадцать, не больше. Сама она наверняка ни разу не рожала, да и опыта от такой мелочи ожидаешь немного.
   - Ашшидан... Чего смешного? - обиделась Шен, о возмущения употребив непонятное сехенское слово. - У меня уже год практики в местных борделях, и только одни роды неудачно прошли, но там я была не виновата!
   - Святой Порядок... - пробормотал Виньес.
   Год практики там, где женщины предпочитают не рожать, - здесь есть, чем хвастаться.
   - Девочка, ты меня не убей только, - натянуто произнес Кален.
   - Да ничего, все нормально будет, - с наигранной приподнятостью ответила Шен. - Я же не только с женщинами управляться умею.
   - Да уж я попроще буду - у меня роды принимать точно не надо, - проворчал Кален.
   Он расслабился, но Виньес и Дьерд не спускали с сехенки глаз. Она принялась сдирать с командира старые повязки, вынуждая его корчиться, сжимать зубы и изредка стонать. Виньес, презрительно поджавший губы, как только понял, что у "лекаря" нет с собой даже бинтов, достал из мешка новые рулончики ткани и банку с мазью.
   - Лопух? А ничего с клюквой у тебя нет? - понюхав лекарство, с наивной непосредственностью поинтересовалась Шен, чем вызвала фырканье Виньеса. - Ну, нет, так нет, - проворчала она.
   С Каленом девчонка управлялась ловко, попеременно восклицая и поражаясь, как он еще жив. Чистота и характерные раны, такие, которые никогда не получатся при ударе мечом или ножом, заставили ее нахмуриться. Она с подозрением косилась на магов, но у нее хватило ума, чтобы оставить свои догадки при себе.
   Магией Шен, может, владела и плохо, но лекарского умения у нее оказалось достаточно, чтобы впечатлить гвардейцев. Они сгрудились над ней и командиром, наблюдая за тем, как сама собой отшелушивается и счищается с кожи засохшая кровь. Мимоходом удивляясь количеству его шрамов, Шен водила над Каленом пальцами, как будто перетирала в них что-то или сыпала щепотки, а края ран тем временем стягивались и отпадали "плохие" куски, как их называла девчонка. Она позаимствовала у Виньеса иглу с ниткой и зашила несколько ран, похвалив Калена за то, как мужественно он держится. Белый как снег северянин ответил ей кривой усмешкой и пообещал, что когда Шен закончит, он обязательно грохнется в обморок.
   Истязание Калена продолжалось около часа. В какой-то момент отряд переместился на полянку еще дальше от дороги, чтобы с нее не летела пыль. Танэль и Тэрвел устроились возле повозки (леди осведомлялась о ходе дел, не стесняясь вопить на всю округу), а Сони и Тиш по очереди бегали за водой из ручья. Когда Шен объявила, что она сделала все, что могла, Кален лежал на земле, почти не шевелясь и лишь изредка поднимая отяжелевшие веки. Чтобы сесть, ему понадобилась помощь.
   - Про лекаря ты, похоже, не соврала, - с уважением сказал он, изучив стежки. - Посещать их мне приходилось часто, но редко кто меня зашивал с такой аккуратностью. Где ты этому научилась? В борделях?
   - Ну-у... Нет, в родной деревне. Моя магия больше ни на что не годилась, и я решила, что мне это поможет ухаживать за больными. Один раз удачно зашила рану мелкому братцу, потом соседу, потом меня стали звать к другим, - с гордостью ответила Шен. От смущения у нее зарделся даже маленький веснушчатый нос. - Ну, я и набила руку.
   - И сколько у тебя дальность действия энергии? - поинтересовался Кален.
   Девчонка потупилась, обрывая травинки у коленок.
   - Ничтожная. Всего ладонь, - она продемонстрировала свою маленькую испачканную ладошку - вдвое или даже втрое меньше ручищи Калена. - И запас жалкий.
   - Ты все равно молодец, - прошептал командир. Говорить ему становилось все труднее. - Ты останешься с Тишем? После того как все это закончится.
   Она пожала плечами, укладывая нитки и иголку в коробку Виньеса.
   - Не знаю. Я вообще-то не прижилась в Аримине и не очень хочу туда возвращаться, даже если улетит та гадость, которая нападала ночью. Один друг писал мне, что где-то в центральных землях есть место, где с радостью примут такую, как я. Но это далеко, я не дойду туда одна. Ни денег, ни вещей после побега из борделя у меня нет, так что... Эштих. Я не знаю.
   - Мы останемся с леди Танэль, - твердо произнес Тиш, положив руку ей на плечо.
   - А куда поедет леди Танэль?..
   Это был важный вопрос, который никто до сих пор не удосужился задать. Северянка, как только убедилась, что задания всем розданы, задремала, прислонившись к колесу повозки. Проснувшись после того, как ее позвал Виньес, она первым делом проверила Кьёра, но тот находился в том же состоянии. Поникнув, Танэль впервые отпустила руку мужа, положив ее под овечью шкуру, и побрела к Калену.
   - Как вы себя чувствуете? - с легким оттенком ужаса спросила она, обнаружив красную лужу, куда сливали воду, и груду окровавленных повязок. Рядом с ними сидела сияющая Шен.
   - Мне... Не слишком хорошо, - выдавил Кален.
   После того что вытворяла над ним сехенка, он походил на мумию. Из него словно выкачали все соки, и удивительно, как он удерживал себя в сознании. Сони был уверен, что если бы над ним проделали такое без притупляющих боль отваров, он бы умер.
   - Вас нельзя никуда переносить! - непререкаемым тоном объявила Танэль.
   Стоило отзвучать последнему слову, как она поняла, какую сказала глупость. Они находились среди холмов, на тракте. До ближайшей деревни - чуть меньше получаса пешком, но можно было поспорить, что если там и есть постоялый двор, то он переполнен. В тех селах позади, ближе к Аримину, люди выстраивались в очередь к тем, кто позволял переночевать в амбаре. На дороге, само собой, оставаться было нельзя. Но и ехать "паломникам" было некуда.
   - Леди Танэль, - неохотно начал Виньес, - я нижайше извиняюсь за то, что мне приходится просить вас об этом. Если у вас есть какие-то родственники или знакомые в деревнях неподалеку, вы не могли бы взять с собой Калена? Нам нужно в центральные земли, но в нынешнем состоянии он не перенесет пути.
   - Конечно я возьму его с собой! - Танэль, казалось, возмутило само предположение, что она может бросить на дороге знакомых. - Нам всем нужно держаться вместе.
   У Сони отлегло от сердца. За кусок горячего мяса он сейчас бы отдал все деньги, которые наворовал за жизнь, а за постель - хоть королевскую сокровищницу. Перспектива тащиться дальше, до Серебряных Прудов, внушала такой ужас, что легче было повеситься. Однако от следующих слов Танэль пыл моментально угас.
   - Но у меня нет в окрестностях ни родственников, ни знакомых, - сообщила она. - Мы бежали из Аримина, не думая о том, где будем ночевать...
   - А тот юноша? - Виньес кивнул в сторону оцепеневшего парня у лошади.
   - Ох, Тэрвел! - оживилась Танэль, словно только что вспомнила о несчастном попутчике. Скорее всего, так и было. - Вы совершенно правы. Он неблагородного происхождения, и у него один дядя - охотник, а второй - бондарь. Один из них должен нас принять! По крайней мере, чтобы почтить своего брата. Бедный, бедный Веллет...
   Виньес нетерпеливо ковырял сапогом кочку, пока Танэль выясняла у Тэрвела, где живут его дядья. Кален заснул, невзирая на ее разносящийся над поляной резкий голос. Наблюдая за этой сценой, Дьерд меланхолично жевал кончик лисохвоста.
   - По-моему, бедняга даже от пыток не очухается, - пробормотал маг, когда Танэль перешла все рамки северной вежливости и принялась трясти Тэрвела, чтобы привести его в чувство.
   Солнце тянулось к горным пикам, когда Танэль наконец узнала, что дядя-охотник живет на другом конце страны, а бондарь умер два года назад. Ехать отряду было все еще некуда, как и их спутникам. Виньес, взявший на себя командование и даже иногда умудрявшийся отобрать его у Танэль, недовольно взглянул на небо. Была потеряна уйма времени, за которое они могли бы найти комнату на постоялом дворе или угол в чьем-нибудь амбаре. Теперь все места наверняка уже заняты.
   Ждать дальше было бессмысленно. Повозку разобрали, а спящего Калена уложили рядом с Кьёром. Теперь Танэль следила за обоими мужчинами, причем первому требовалось больше ухода. Дыхание командира иногда становилось настолько слабым, что Танэль пугалась и принималась щупать, проверяя, теплый он или уже остывает.
   Сони устало брел за скрипучей повозкой, катившейся дальше по тракту, к хребту Самира. В голову не шла ни одна мысль, оставив место лишь для беззвучного гудения, которое бывает всегда, когда долго не спишь или пьянствуешь несколько дней подряд. Да и все равно думать ни о чем не хотелось - ни о том, что было, ни о том, что будет. Чудо, что им удалось подлатать Калена. А ночевка и путь в Серебряные Пруды... Что ж, как-нибудь они справятся. Сони свято верил в то, что если они выжили прошлой ночью, то потом с ними не случится уже ничего.
  
   * * *
  
   Во дворе раздался какой-то резкий звук. Сони открыл глаза, щурясь в ночную тьму, и прислушался. Хозяева вышли что-нибудь проверить? Кажется, нет. Внизу пыхтели коровы, ворочаясь во сне, на другой стороне сеновала одинаково сопели Тиш и Шен, но тот звук не повторялся. Можно было спать дальше.
   Однако сон больше не шел. На сеновале было душно, приятный запах травы смешивался с вонью коровника, а сено залезало под одежду и кололось. Какой романтический дурак писал стихи о том, как здорово ночевать на сеновале? Сони забыл его имя, но был уверен, что на самом деле этот прославленный поэт никогда не получал такого бесценного опыта. Если он вообще когда-нибудь удосуживался покинуть розовые мечтания и выползти из своего родового имения.
   Спать не хотелось не только по этой причине. Сони не мешал ни запах, ни неудобство, он умел засыпать при любом шуме и в любых обстоятельствах. Лишь бы знать, что опасности нет. Вроде бы ее не было и сейчас, однако с края сознания не уходило смутное беспокойство.
   Скорее всего, оно было вызвано треволнениями последних дней. Предательство Тэби, смерть Лейни и Келси, нападение када-ра на Аримин... С того момента шла четвертая ночь - и третья ночевка на сеновале у не слишком гостеприимных крестьян в деревне Даргсет, расплачиваться с которыми пришлось трудом и поддельным ожерельем, которое завалялось у Сони еще с тех пор, когда он грабил Иньита в Серебряных Прудах. Когда он выудил ожерелье и втер его хозяевам вместо денег, Кален многозначительно поднял бровь, но промолчал. Выбора все равно не было - постоялые дворы, как и ожидалось, переполняли выгнанные из родных домов ариминцы и странствующие торговцы, которые так и не доехали до цели, а другие хозяева, учуяв выгоду, требовали вдвое больше, чем эти. Так что гвардейцы скорее обрадовались тому, что появилась возможность купить им место под крышей. Кормили их не досыта, но хотя бы кормили, а постояльцы из соседнего дома были вынуждены искать пропитание сами. И где тут, в горах, его найдешь, если у тебя из имущества ночная сорочка да ботинки?
   По слухам, Дети Ночи исчезли из города минувшим утром. Люди сразу стали утекать из окрестностей обратно в Аримин. Узнав об этом, Тэрвел собрал сумку и ушел. Повозку и лошадь он подарил Танэль - сказал, что ему ничего не надо, потом, если оба выживут, как-нибудь рассчитаются. По мнению Сони, парень просто свихнулся. Тэрвел действительно так и не начал нормально реагировать на происходящее вокруг, как чурбан таскаясь за Танэль. Его единственным осмысленным поступком стал уход. Сони, наверное, должен был винить себя в том, что случилось с этим юношей. Но... Бездна, Тэрвел не ребенок! Потерять разум он мог от чего угодно, не только от встречи с када-ра. Сони не подкладывал его отца под взбесившуюся кобылу, а значит, у него и не должна болеть голова обо всех этих людях. Ведь правда?
   Но голова болела. Без надрыва, конечно, но все же болела. Еще год назад Сони плевал бы на них, как с моста в Сарагин. Это проклятые гвардейцы напомнили ему, что такое надежда, доверие и, побери ее Бездна, привязанность. Спрятанные глубоко в душе чувства вспыхнули так стремительно, как будто все эти годы только и ждали, чтобы вернуться. Возможно, так оно и было. Но смутное беспокойство, похоже, поселилось в глубине его сердца навсегда.
   К этому беспокойству примешивался страх - наверное, самое знакомое чувство из всех, что Сони испытывал в последние дни. Он совершил ужасную вещь, выпустив када-ра, и не может быть, чтобы гвардейцы, невзирая на обещание Калена, сохранили этот секрет. Пыток или избиений Сони не особенно боялся - к этой малоприятной штуке каждый вор должен быть готов изначально. Но видение того, как ему придется отвечать перед Танэль за Кьёра, было достойно самого леденящего ночного кошмара.
   Он поерзал по сену, пытаясь найти более удобную позу. Нет, все-таки что-то не то. Дело не в дурацких переживаниях, а в чем-то, что его инстинкты заметили, а сам Сони - нет. Он сел и напряг чувства, выискивая причину тревоги. Животные не волновались, спутники дремали каждый в своем углу. Ну-ка, а на месте ли товарищи?
   Танэль спала в доме - хозяева долго упирались, но все же предоставили ей постель там, испугавшись, что она невзначай снесет двери коровника своими необъятными бедрами. Похрапывание Тиша и Шен было слышно отчетливо. Дьерд сладко посапывал рядом, норовя уткнуться носом в руку Сони. Наверное, ему снилась его подружка из Серебряных Прудов. Калена не было - он заменил рыжего мага на ночном дежурстве, решив отстоять бдение у тела Кьёра.
   Это был еще один повод мучиться бессонницей. Благодаря заботе Шен Калену становилось все лучше. Кьёру, наоборот, все хуже. Тем, кто пострадал от Детей Ночи, помочь было нельзя. Они чахли день ото дня, и притирки, припарки, секретные бабушкины рецепты, которыми люди в отчаянии делились друг с другом, могли лишь ненадолго вернуть краски бледным лицам жертв када-ра. Они не принимали пищу, водой захлебывались, если она не вытекала изо рта, и целыми днями смотрели в пустоту или спали, а потом тихо, без единого звука, умирали от истощения - кто-то раньше, кто-то позже. Кьёр продержался до сегодняшнего вечера.
   Хотя Танэль и должна была знать, что это так или иначе произойдет, у нее случилась истерика. Гвардейцы собрали погребальный костер, но сжечь его до темноты не успели. Чтобы душа Кьёра точно попала на Небеса, нужно было ждать утра. Обычай требовал, чтобы у мертвеца кто-то отстоял бдение, и сделать это вызвался Кален. Истерзанную горем Танэль отправили спать, хотя из дома все равно доносился плач.
   Кьёра положили на подготовленный костер недалеко от коровника и накрыли белой тканью. Кален сидел - в особых ситуациях позволялось не стоять, а сидеть - возле него, укрытый шкурами. Хозяева принесли северянину еще пару теплых шерстяных покрывал, чтобы он точно не замерз, а может быть, и поспал. Однако Сони был уверен, что Кален не сомкнет глаз. Он наверняка бы и простоял всю ночь, если бы был здоров. Находясь под его стражей, можно было не волноваться и спокойно спать.
   Однако Сони продолжал ворочаться, пока не понял, что забыл про Виньеса. Приподняв голову, он поискал лорда, который ложился за Дьердом, у лестницы на сенник.
   Конечно же, пусто.
   Подсчитав время, которое, по его прикидкам, отсутствовал Виньес, Сони выругался. Если маг и пошел в нужник, то, наверное, провалился туда по самую шею. Как Сони вообще мог забыть про эту занозу в заднице? Их отношения в последние дни стали напряженными, как тетива на луке, готовящемся выпустить стрелу. До сих пор Сони и не подозревал, как умело Кален разводит их в разные стороны, предотвращая столкновения. Конфликты не возникали и сейчас, в первую очередь потому, что и Сони, и Виньес старательно их избегали, прикусывая свои слишком длинные языки. Но укор из взгляда лорда никуда не исчез.
   Что бы там Кален ни рассказывал про равенство, Виньес в иерархии отряда стоял вторым и, пока северянин был в горячке, спокойно командовал, уверенный, что ему все подчинятся. Теперь Сони многократно жалел о той драке, которую они устроили в Аримине. Если бы он не сорвался... Виньес мог отыграться на нем сполна, но, к его чести, лорд не был мелочным. Хотя это не значило, что он не приберегает месть для исключительного события.
   Размышляя об этом, Сони занервничал. Он не раз на собственной шкуре испробовал месть, которую лелеяли годами, да и сам, если уж начистоту, припоминал кое-кому прегрешения. Однако ждать, сложа ручки, пока кто-то строит против него козни, он не собирался. Сони любил контролировать свою жизнь. Если удар нельзя предотвратить, то к нему можно подготовиться. По крайней мере, будет не так больно.
   Он аккуратно вытащил локоть из-под Дьерда, который снова ткнулся в него лбом, и полез вниз. Вроде никто не проснулся. Прекрасно.
   Внизу Виньеса не было. Сони прокрался мимо обманчиво уютных коров, опасаясь, что они мычанием могут выдать его присутствие, и приоткрыл дверь сарая. Тишина, пустота. Сони съежился и обхватил себя руками, словно ему было холодно спросонья, и посеменил к отхожему месту, однако остановился на пoлдoроги. С той стороны двора, где хозяева огородили место для погребальных костров, раздавались два голоса. Виньес беседовал с Каленом.
   Пару мгновений Сони думал о том, что все в порядке и можно идти спать. Однако осторожность - ему нравилось называть это так - пересилила. Не то чтобы он не доверял гвардейцам, но тот момент, когда ты слепо полагаешься на человека, становится первым шагом к гибели.
   На всякий случай - вдруг его заметили - он сделал в отхожем месте свои дела, а затем вернулся к коровнику. Вместо того чтобы пойти внутрь, Сони проскользнул между постройками и стал красться к погребальному костру, прячась в тени высокого забора. За амбаром пришлось остановиться, иначе его могли обнаружить. Сони опустился на корточки и прислушался к разговору гвардейцев.
   Два фонаря, установленные возле костра, обрисовывали темные фигуры двух мужчин. Они сидели на траве у сложенных прямоугольником поленьев и изредка посматривали на то, как ветер колышет белую ткань, в которую обернули Кьёра. Кален и Виньес кутались в покрывала - вечером прошел дождь, и ночь выдалась промозглой. Командир иногда поднимал с земли кувшин и делал глоток амреты, которая должна была прогонять сон. Со стороны могло показаться, что Виньес помогает товарищу прободрствовать до утра, но по напряжению в их позах Сони догадался, что они о чем-то спорят. Шелест листьев - дом стоял на краю рощи - приглушал слова, поэтому Сони пришлось еще немного придвинуться к погребальному костру, прижавшись к стене.
   - Выкинь это из головы, - оборвал Кален какое-то высказывание подчиненного. - Пока я жив, не тебе этим мучиться.
   Виньес что-то неразборчиво пробормотал.
   - Оправдаться? - фыркнул Кален. - Только не говори, что ты предлагаешь сдать Сони и повесить на него всю вину. Открыл державу он, но он пытался нас спасти. И тебя тоже, если ты не забыл.
   Великая Бездна! Сони сглотнул. Зря он дал тогда Виньесу по морде, ой зря... Подтверждались самые худшие опасения - что бы там ни обещал Кален, лорд будет тем, кто принесет Акельену голову вора. И сделает он это с большим удовольствием.
   - Ничего подобного я не предлагаю, - ответил Виньес. - Думаешь, я не понимаю, как важен человек с его преданностью? Даже если у него норов, как у ишака, которому отдавили хвост!
   Вот спасибо. Сам, небось, за собой ничего такого не замечает.
   Кален одарил его продолжительным взглядом.
   - Ладно, ладно, - Виньес вскинул руки перед собой, защищаясь от безмолвного упрека. - Я тоже не белый и пушистый. Пойми, Кален, я не собираюсь валить на него всю вину или подставлять. Ты знаешь, что я бы так не поступил, особенно после того, как он примчался за нами в храм Шасета. Не побояться драться с Тэби, не будучи магом... Он, наверное, самый смелый человек, которого я видел, если только у него крыша не поехала.
   Весьма сомнительный комплимент.
   - Но я волнуюсь не только за отряд, - продолжал лорд. - Сони, может быть, специалист в своем деле, прекрасный человек, живо соображает, но он мыслит не так, как мы. Он спас свою... Хорошо, наши жизни, но сомневаюсь, что он представлял себе последствия освобождения када-ра. О, Кален, не говори ничего. Это было необычайно героически, я согласен. Но ведь он мог отдать Детям Ночи любой приказ, как король Имстар, который спустил их на Каснар триста лет назад. С помощью када-ра Сони сам мог стать королем! Я теперь даже не знаю, повезло ли нам, что он не настолько честолюбив, потому что в худшем случае его можно было убить, и тогда када-ра подчинялись бы одному из нас. Мы готовы отдать жизнь ради истинного короля, а Сони мечтает от нас отделаться. Это неочевидно только круглому дураку. Он думает о себе, а не о королевстве. Ты представляешь, сколько он может натворить бед, не понимая этого?
   Кулаки Сони сжимались против воли от каждого слова напыщенного идиота Виньеса. Мечтает отделаться? Надо было так сделать еще давно, а не стирать пятки и бежать за некоторыми заносчивыми гвардейцами... Он не беспокоится о королевстве? Естественно! Когда это королевство беспокоилось о нем? Да и что такое королевство? Пустозвон, который таскает корону и перед которым лебезят лорды? Предыдущие короли, во всяком случае, считали, что королевство - это они и есть. Какая радость, что Сони не настолько тупоумен, чтобы захватить власть с помощью када-ра. Тогда в самом конце пришлось бы сражаться с желанием задушить самого себя.
   Что там еще Виньес сказал? Что у Сони не хватает честолюбия? Он оскалился, прикусив губу. А вот тут тварь, возможно, права. Но от честолюбия он отказался сознательно. "Вот что бывает с тем, кто зовет себя лучшим вором", - так ему сказали, когда привели к забитому до смерти Дженти. Дженти, который просил своего брата выжить любой ценой. Когда встал выбор между тщеславием и жизнью, Сони выбрал второе. И до сих пор был этим доволен.
   - Виньес, - очень спокойно произнес Кален, однако его тон промораживал насквозь. - О чем ты думал, когда пришел в гвардию? Насколько я помню, не о королевстве. Ты вообще не хотел служить: штудировал по ночам книги, чтобы продолжить обучение на знатока законов, и тайком сбегал с тренировок в храм Тельет. Сколько лет прошло, прежде чем ты стал "мыслить, как мы"? А ты хочешь, чтобы Сони начал с первого дня. Но ладно. Если ты решил разобрать чужие огрехи, то давай возьмем кроме Сони еще меня, например. Я не воспитал в своем подчиненном верность и не понял, что он целых полгода шпионит на нашего врага. Это мой полный провал как командира, если уж не говорить о том, что я не вычислил перебежчика и этим предал Лейни и Келси. Далее. Я никогда не настаивал на жесткой дисциплине и поддерживал свободу выражения своего мнения среди моих людей, напирая на их сознательность и считая, что это усилит их эффективность. К чему это привело? Дьерд не подчинился моему приказу и бросил Сони в Аримине. Я не научил своих солдат слушаться меня - еще один мой провал как командира. Я не подготовился к тому, что Сони способен открыть державу, хотя об этом следовало подумать в первую очередь, потому что он "связан" с осколком короны. Фактически то, что произошло с Аримином, моя вина. Мой третий провал. После этого я должен прийти к королю и умолять о своей казни, потому что, как лейтенант, я ответственен за проступки своих людей и виноват в смерти огромного количества людей. Подумай об этом, потому что если ты когда-нибудь станешь командиром, то тебе придется делать то же самое.
   Виньес скис. Тема, на которую перешел Кален, ему явно не нравилась. А Сони услышанное и вовсе ошеломило. Кален считает, что виноват во всем он? Богиня Тарга, наверное, отплясывает в Бездне от радости, что ей удалось накинуть свою повязку ему на глаза. Зачем вешать на себя чужие преступления? Он же не вынуждал Тэби предавать отряд! И державу Сони открыл бы все равно, даже если бы его сто раз предупредили об опасности. Собственно, его предупреждали. Он и без Калена с Виньесом слышал множество историй о созданиях Шасета. Трагедия случилась исключительно по его вине. Это было его собственное решение. Его собственное идиотское, паническое "идите!"
   Он мог бы поспорить с Каленом. Объяснить, что все это неприятная случайность - ведь, по сути, так и было. Но он продолжил прятаться за амбаром, прислушиваясь к разговору гвардейцев.
   - Святой Порядок, Кален, - проворчал Виньес через какое-то время. - Знаю тебя четырнадцать лет, а все поражаюсь тому, как у тебя получается повернуть беседу в то русло, в которое тебе нужно. Не нужно делать вид, что ты не пытаешься меня вразумить и наставить на путь истинного командира и тем более не нужно пугать меня историями о том, как тебя казнят. Тьер этого не допустит, даже если король потребует твоей казни. Мы оба это отлично знаем. И вообще, я пришел к тебе за другим.
   Кален сузил глаза, и в отблесках огня фонарей, придавших его волосам рыжины, стал похож на лису.
   - Четырнадцать лет тебя вразумляю, а ты все не вразумляешься. Может, пора уже? - они усмехнулись, как могут только старые друзья. Однако после этого командир погрустнел. - По поводу казни я бы не был так уверен. Мы теряли крепости, сдавали города, но еще ни разу по вине нескольких человек не гибло столько людей. И погибнет еще больше. Неизвестно, какое король примет решение. Наш провал утаить невозможно - о задании знает Малый совет, люди начнут болтать... Захотят Тьер и король или нет, им придется найти виновного и казнить, чтобы успокоить народ. Ты же видел казнь мнимых убийц короля Ильемена. Мы и сами разыскивали таких "виновных".
   - Виновный есть, - перебил его Виньес. Он заговорщицки наклонился к Калену, и его шепот стало почти не разобрать. - По удачному стечению обстоятельств он уже мертв. Только не говори, что не думал о такой версии. Подсовывать Сони в качестве козла отпущения значит расписаться в собственном слабоумии. Мы можем сказать, что это была случайность, а виновны в ней Тэби и Даллин. Я читал хроники, в которых упоминается держава и ее свойства. После того как Марес создал "тюрьму" для када-ра, никто не проверял, может ли сломать замок сильный маг, если на ней не будет шинойенских майгин-таров. Даллин сколупнул их, поставив вместо кристаллов стекло, - и вот, Тэби ничто не смогло остановить, когда он попал по державе энергией. Представив события в таком свете, мы выгородим Сони.
   - Ты поговорил с Дьердом?
   - Конечно. Мы с ним состряпали гладкую историю.
   Когда они успели? Сони видел их большую часть дня - за работой, рядом с собой. Похоже, гвардейцы гораздо изворотливее, чем он думал.
   По исхудавшему лицу Калена бегали тени. Он задумчиво смотрел на белую фигуру на погребальном костре, словно гадая, не кощунственно ли прямо перед ней обсуждать ложь ради спасения человека, из-за которого погиб Кьёр. Пожилой лорд и его жена по-доброму отнеслись к "паломникам". Они же принесли одному смерть, а второй горе. Кьёр, солдат старой закалки, наверняка хотел бы, чтобы мужчину, выпустившего Детей Ночи, казнили. Но в жизни не бывает справедливости.
   - Хорошо. Я надеялся, что неуемная фантазия Дьерда сработает и в этот раз.
   - Он тоже против того, чтобы выдать Сони. Не хочет терять кого-то еще после Келси. На него и смерть Эйрена слишком сильно повлияла, - Виньес помолчал, сильнее натягивая на плечи покрывало. - Ох, Кален, как же мне надоело ходить по лезвию ножа, - вдруг пожаловался он. - Иногда мне кажется, что это не мир сошел с ума, а мы: взяли в отряд вора, который освободил Детей Ночи, и покрываем его. Это перечеркивает все, что мы делали десять лет. Святой Порядок, када-ра могут уничтожить Кинаму! А мы прячем человека, который был всему виной.
   - Убив его, мы ничего не добьемся.
   - О да, - фыркнул Виньес. - Он же обещал все исправить. Не понимаю, правда, как, если он не Марес Черный Глаз.
   - Я тебе уже сказал: если отвечать за промах, то мы должны делать это все. И я, и ты, и Дьерд. А что касается "все исправить", то отряд этим всегда и занимается: исправляет то, что испортил кто-то другой, - сухо ответил Кален. - Молись Тельет, чтобы на сей раз король позволил нам исправить нашу собственную ошибку.
   - Каждый мой вздох - это молитва, - поморщился Виньес. - Я молюсь еще о том, чтобы нам не сдохнуть от нападения када-ра. Будет очень грустно и смешно одновременно.
   - Я бы успокоил тебя, сказав, что мы выбирались и не из такого дерьма, но, по-моему, в такое дерьмо мы еще не вляпывались, - хмыкнул Кален.
   Они невесело засмеялись. Дальше их разговор состоял в основном из печальных шуток и попыток предугадать, что будет после возвращения в Серебряные Пруды.
   Посидев за амбаром еще немного, Сони убедился, что самое важное он уже услышал. Он осторожно пробрался обратно вдоль забора, залез на сенник и снова устроился возле Дьерда, словно никуда и не уходил. Уютное и мягкое, несмотря на колючесть, ложе быстро согрело замерзшего на ночном холоде Сони, и он, положив руку под голову, приготовился спать.
   Сон все равно не шел. Сердце гулко билось в груди, будто Сони оббежал по кругу целый могаредский квартал, и выстукивало одну фразу: "Гвардейцы меня не выдадут". У них на то были свои причины, и все же это было безумное, невероятное решение. Сони потер так и не согревшимися руками горящее лицо. Виньес прав - они свихнулись.
   Но будь он проклят и сожран Детьми Ночи, если подведет их. Он все исправит. Он постарается все исправить. Хоть и не представляет, как это сделать.
  
   * * *
  
   Утром они сожгли Кьёра. День выдался пасмурным, и Кален с Виньесом создали щит из энергии над костром, чтобы дождь его не загасил. Безутешной Танэль ярко пылающий огонь принес облегчение - она увидела в этом знак, что Небеса с радостью принимают душу Кьёра. Сони жалел, что не может сделать для северянки что-нибудь подобное. Смотреть на то, как она изменилась, было больно.
   Странно стелющийся дым, как будто натыкающийся на преграду над костром, никто не заметил.
   После сожжения Танэль сказала, что сегодня отправится домой. Повозку она оставила "паломникам" - Кален выторговал ее за несуществующие деньги, пообещав переслать их позже с доверенными людьми. Танэль кивала в ответ с тем же равнодушием, что и Тэрвел. Теперь вокруг нее могли смешиваться Небеса и Бездной, и ей было бы все равно.
   Проводив Танэль и Тиша, отряд тоже покинул Даргсет. Кален, заинтересовавшийся способностями Шен, убедил ее отправиться в Серебряные Пруды, к тому же выяснилось, что там уже живет ее друг. До поместья они ехали почти месяц, и новости с Севера обгоняли их быстрее птиц. После Аримина када-ра никто не видел, хотя ходили слухи о полной мертвецов деревеньке где-то глубоко в горах. Многие люди, чьи родственники погибли, а дома сгорели, отказались возвращаться в город, и некоторые поговаривали, что он никогда не восстановится. Вряд ли это было правдой. Дети Ночи опустошали один раз кинамский Север и два раза - Каснар, и никогда не случалось, чтобы какие-то земли оказывались заброшены навсегда. Через несколько лет там, где почва чернела от золы погребальных костров, снова расцветали сады, а крестьяне распахивали поля. Люди в тавернах и на постоялых дворах соглашались с этим - никому не хотелось верить, что на сей раз все будет не так. Тэрьин или кто там еще, кто заменит умирающего короля, обязательно с этим разберется.
   Гвардейцы молча слушали людскую болтовню, надеясь, что с этим разберется их собственный, истинный король. Сони, глядя на них, уже начал верить, что так и будет. Но на подъезде к Серебряным Прудам выяснилось, что поместье пустует, а одна неприятная новость отряд так и не догнала.
   Истинного короля убили.
  

Кукла

  
   Во дворе шел проливной ливень, но это не помешало лорду Камьису отдать приказ о загрузке своих вещей, залезть в карету и покинуть пустеющее поместье. Невеньен проводила взглядом потрепанный экипаж. Камьис - тот самый человек, который обещал найти деньги на вооружение солдат истинного короля, - сбежал не первым, но только потому, что его замок находится далеко, и лорд дольше собирался в путь. Пусть. Все равно беспокоиться о войсках уже нет смысла.
   Невеньен, прижимаясь лбом к холодному стеклу, смяла в пальцах письмо от отца. Он в жестких выражениях писал дочери, что думать о солдатах не ее дело. Он и Акельен сами разберутся с этим вопросом, и передвигать войска он в ближайшее время не будет. То есть никогда. Генерал отправил письмо до того, как провозгласили о гибели Акельена, а стоит ему узнать, что зять мертв, он тем более ничего не будет делать. Теперь это не имеет значения. Ни письмо, ни Камьис, ни армия, ничто больше не имеет значения.
   Истинный король умер.
   Ветер хлестнул по стеклу горстью капель, и Невеньен, вздрогнув от силы удара, отстранилась от окна. Считалось, что Небеса плачут о хороших правителях в день их смерти, однако дождь начался только на третий день после гибели Акельена. Стоило ли об этом переживать? Наверное. Невеньен не знала точно. Она лишь завидовала Небесам, что они могут плакать, а она - уже нет.
   Невеньен выплакала все свои слезы еще в первые два дня после того, как ей принесли горестную весть. Тогда она боялась захлебнуться собственными рыданиями. Сейчас вместо них наступили странные немота и глухота. Неспособность отвечать, реагировать на те потоки сообщений, которые ей несли, пару раз привела к тому, что Невеньен разворачивалась и уходила от недоумевающего собеседника прямо посреди разговора. Это было недопустимо для королевы и неприлично для леди. Но женщина, которая потеряла мужа - потеряла все! - имела на это право.
   В молитвенную комнату кто-то постучался. Эсти дернулась со стула, но Лэмьет, видимо, остановил ее жестом и подошел к двери сам - раздалось его шарканье. После скрипа раздался голос Бьерда.
   - Прошу прощения, королева закончила молитву?
   - Нет, юноша. Королева еще советуется с Небесами.
   Управляющий снова извинился, и дверь закрылась. За ней слышался гул - Бьерд был не единственным, кто пытался прорваться к Невеньен. Тьер был занят так, что в его взгляде мелькала несвойственная гордому лорду затравленность, а секретари носились в растерянности, не справляясь с заданиями. Акельена больше не было, и те вопросы, которыми занимался он, должна была решать Невеньен. Она же их избегала.
   Как королеве, ей следовало взять себя в руки и выйти к просителям, но изображать заинтересованность и терпеть чужую несносность оказалось свыше ее сил. Невеньен осознавала, что, прячась в молитвенной комнате, подрывает свой авторитет. Ее восьмидневный траур жены, вдвое больше всеобщего и намного тяжелее, не повод для оправдания, как и то, что до окончания дней скорби она не полноправная правительница и даже не полноценный человек - часть ее души сопровождала мужа в пути до Небес. Впрочем, какая разница, что о ней подумают люди? Ведь истинный король умер. А без него его жена никто.
   Да и была ли она его женой? Акельен предпочитал проводить ночи с Бьелен, а его супруга так и осталась непорочной. Невеньен надышала мутный кружочек на стекле и тут же стерла его. Проклятая ирония судьбы - через два дня после убийства мужа у нее появилась первая кровь. Отныне Невеньен перестала быть ребенком и может принимать мужчину, чтобы родить ему ребенка. Могла бы. Но она вдова, и ей придется вернуться к родителям и сидеть с ними до старости, словно никогда и не была чьей-то женой. Странно. По-настоящему замужем она не была, а вдруг стала вдовой.
   В дверь опять постучали, и опять Лэмьет закряхтел, поднимаясь. Опять скрип, опять извинения, все то же самое. Хотя нет, теперь в глубине коридора слышался звонкий голос Бьелен. Гибель любовника ударила по ней, однако она держалась лучше, чем королева. Кажется, она снова давала управляющему какие-то распоряжения. Проклятая женщина даже сейчас отбирает у Невеньен то, чем должна заниматься она!
   Но почему она волнуется об этом? Не все ли равно, кто и как перехватывает ее обязанности? Акельен мертв, и им с Бьелен не из-за кого сражаться. Пусть она забирает все.
   Нет-нет-нет, стойте! Невеньен потерла глаза, синие круги под которыми отражались в окне. Что она такое думает? Месяц назад она клялась, что не сдастся "сестре", даже если начнут рушиться Небеса и вернется первозданный Хаос. Отступиться - значит потерять последнее уважение к себе. А это единственное, что у нее осталось.
   - Подожди, Лэмьет! - крикнула Невеньен, пока жрец не затворил дверь. - Скажи им, что я скоро выйду.
   Эсти мгновенно подскочила, схватившись за тяжелую ширму.
   - Убирать, моя королева?
   - Да. Э... Сейчас.
   Она положила на стол скомканное письмо и пригладила строгое вдовье платье темно-синего цвета. Оно так прекрасно сочетается с ее покрасневшими веками и искусанными губами! Невеньен горько усмехнулась. И здесь она проигрывала Бьелен - та даже траурные платья подбирала так, чтобы они подчеркивали изгибы тела и оттеняли ее глаза.
   Служанка тем временем отодвинула ширму, и Невеньен прошла мимо Книги Небес, которую не открывала уже несколько дней. Жрец, несомненно, обративший внимание на то, что за ширмой ни разу не шелестели страницы, поклонился Невеньен, по обычаю держа перед лицом ладони вывернутой стороной.
   - Моя королева, принесла ли вам медитация облегчение?
   - Спасибо, Лэмьет, мне действительно стало легче.
   Он улыбнулся, растянув глубокие морщины.
   - Небеса всегда с радостью выслушают ваши молитвы, а я - с радостью приму вас в этой комнате.
   - Благодарю, наставник, - с искренней признательностью ответила Невеньен.
   Хоть кто-то не пытался вытянуть из нее пользу, привечая ее просто за то, что она человек...
   Дождавшись, пока Эсти распахнет дверь, Невеньен подобрала юбки и с выпрямленной спиной шагнула в коридор. В глазах сразу зарябило от пестрых камзолов - далеко не у каждого человека в Серебряных Прудах оказалась под рукой траурная одежда темно-синих оттенков. Бьерд был в положенном по должности красном, Эмьир нарядилась в зеленый, на виноградном платье Бьелен выделялись смелые абрикосовые вставки, мельтешили чьи-то слуги в желтом... Глаз отдыхал на светло-коричневом жилете лорда Таймена и на Ламане с Дазьеном, которые носили положенные цвета.
   Ламан с Дазьеном? А они почему здесь стоят?
   С запозданием Невеньен вспомнила, что после смерти Акельена она формально стала главнокомандующим армии. Тем, кем, по словам Иньита, должна была стать неофициально, сохраняя видимость, будто войсками управляет ее муж. Но теперь у нее не было ни мужа, ни тем более армии, которой следовало отдавать приказы. Зато была толпа людей, которым зачем-то требовалось услышать от нее хоть слово.
   Количество людей, добивавшихся аудиенции королевы, пугало. На лицах отражались страх, нетерпение, желание как можно быстрее сбежать из Серебряных Прудов. Иньит был прав, называя тех, кто собрался вокруг Акельена, куклами. Его мысль следовало лишь немного уточнить - они были не просто куклами, а марионетками. Умер король, щелкнули ножницы, обрезая нити, и марионетки посыпались со сцены. Серебряные Пруды пустели день ото дня. А ведь погребальный костер Акельена отгорел всего трое суток назад.
   Не успела Невеньен вздохнуть, как к ней кинулись люди. Соболезнования от лорда Боссьера? Да, конечно, передайте и мое сочувствие тоже. Семья купцов Трэккитов выражает надежду, что долг истинного короля будет им выплачен? Да-да, обратитесь к лорду Вьиту, пожалуйста. Очередные соболезнования? Ага...
   Ни одного секретаря, в обязанности которых входило то, чем занималась в данный момент Невеньен, поблизости не было. Какой ужасный беспорядок! Зато мимо промчался секретарь Тьера, который сунул ей в руки папку от советника. Невеньен отступала назад перед каждым новым человеком, пока не уперлась лопатками в дверь молитвенной комнаты. Там ее и поймал лорд Таймен.
   Для северянина он был очень загорелым и принадлежал к тому же типу северных мужчин, что и Ламан, - ему было плевать на традиционную вежливость. Иногда Невеньен казалось, что именно такие сумасшедшие мужчины, как он, и начинают войны, даже если не желают этого. Невероятно настойчивый, он уже месяц тщетно пытался решить какие-то экономические проблемы и мучил по очереди советников. Ничего не добившись от них, он начал донимать Невеньен. Может быть, она и помогла бы ему, но лорд выбрал неудачный момент.
   Убеждая Таймена, что ему лучше обратиться к казначею, Невеньен с досадой увидела, как Бьелен уходит под руку с незнакомым лордом. Видимо, она его настолько очаровала, что он не замечал, как лицо спутницы припухло от слез. Поистине, с этой мерзкой женщины нужно брать пример. Потеряла мужа, затем любовника, а отказываться от пагубных привычек и не думает.
   Весь конец очереди, выстроившейся вроде бы к королеве, с уважением смотрел вслед ее сопернице. Каким-то образом она организовала Бьерда и еще несколько человек, которые с поклоном удалялись к лестнице. Невеньен сжала челюсти. Можно не сомневаться, что напоследок Бьелен с саркастическим смешком бросила что-нибудь вроде: "Что ж, я всего лишь дала совет, но уверена, что королева поможет вам гораздо лучше".
   Таймен, заметив, что Невеньен его не слушает, раздраженно тряхнул косицей, заплетенной сбоку на длинных волосах.
   - Моя королева, кажется, вы отвлеклись. Повторю еще раз: пересмотреть бенефиции, которые получает лорд Марнет с шахты у Парсгренна необходимо. Я надеюсь, вы понимаете, чем вам обойдется недовольство других совладельцев?
   Бенефиции? Небеса, что еще за бенефиции? И он что, угрожает ей?
   - Лорд Таймен, пожалуйста, давите на кого-нибудь другого, - не выдержала Невеньен. - Костер моего мужа отгорел три дня назад! Вы думаете, мне есть дело до чьего-то недовольства?
   Последние слова она произнесла очень громко, собрав на себе множество взглядов. Таймен поджал губы.
   - Я все понял. Простите, что потревожил, - бросил он, поклоном намекая на конец беседы, а затем развернулся и зашагал к лестнице.
   Невеньен захотелось удариться головой об стену. Первозданный Хаос, она оскорбила одного из немногих союзников... Если так пойдет дальше, то она разгонит и остальных. Она набрала в грудь воздуха.
   Хватит. Пожалуйста, приходите позже. Королева очень занята, у нее траур.
   Услышав ее срывающийся голос, все разошлись. Эмьир сочувственно кивнула подруге, шепнув, что заглянет к ней вечерком разогнать тоску. Невеньен заметила выпирающие из ее карманов яблоки. Ох, милая Эмьир... Хоть кто-то заботится о королеве - во время траура ей разрешалось есть лишь на рассвете, а потом, до ночи, запрещалось все, кроме воды.
   Скоро в коридоре остались лишь Ламан с Дазьеном. Невеньен кинула на них мутный взгляд. Эльтин прислонился к стене, глядя вслед исчезающим на лестнице людям. Его высокие сапоги были, как всегда, грязными, пачкая пол. Дазьен, перегораживающий своей плечистой фигурой коридор, не отрываясь смотрел на Невеньен. Она бы смутилась, если бы он не был капитаном роты королевских телохранителей и не поклялся защищать королевскую семью ценой собственной жизни.
   Один раз он уже не справился.
   Непосредственная вина лежала на Нэнье, маге, которую специально тренировали для охраны Акельена. Эта крепкая молчаливая женщина постоянно сопровождала его и якобы прикрывала щитом из энергии. Якобы - потому что разбойничья стрела все-таки его настигла. У Нэньи отобрали майгин-тар и посадили ее в тюремную яму, под наблюдение другого мага, где она ждала суда по обвинению либо в предательстве, либо в преступной халатности. В обоих случаях ее участь обещала быть невеселой.
   - Моя королева, - офицеры склонились перед ней, и она кивнула в ответ, уже догадавшись, о чем пойдет речь.
   Ламан сделал шаг вперед, нависнув над Невеньен. Ей пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза. А ведь он не самый длинный из тех, кто зовет себя эле кинам.
   - Нам с капитаном Дазьеном нужно поговорить с вами наедине.
   - А ваше дело не может решить главный советник? - спросила Невеньен.
   Она уже сказала, что не хочет иметь никакого отношения к судьбе Нэньи. Пусть ею занимается суд. А если у Ламана возникли проблемы с солдатами, то... Невеньен не желала в это вникать. Она больше не королева. Она вдова и после траура отправится к родителям, чтобы поддерживать их в старости.
   Ламан взирал на нее из-под потолка.
   - Это дело касается лично вас, моя королева, поэтому мы пришли к вам.
   - Хорошо, - сдалась Невеньен. Спорить для нее сейчас было слишком сложно, особенно с напористым Ламаном. - Идемте в Малый зал.
   В такое время - перед обедом - он был свободен. Невеньен зацокала по паркету, направляясь к своему трону. Сапоги офицеров загрохотали следом. Опустившись на подушку, девушка не сразу нашла удобное положение. Странно знать, что справа больше никогда не будет возвышаться сильный и красивый муж. Как он стоял в центре зала, изгибая тонкую бровь...
   Невеньен силой вырвала себя из воспоминаний и прокашлялась, чтобы рассосался комок в горле.
   - Лорд Ламан, капитан Дазьен, я слушаю вас.
   - Охрану поместья необходимо усилить, - сразу приступил к делу Ламан. - Конкретнее - вашу личную охрану, моя королева. Также требуется выставить дозор у ваших покоев.
   - Зачем? - опешила Невеньен.
   - Со всем уважением, моя королева, вы жена мятежника, еще есть люди, которые вам верны, и вы еще живы. Лорд Гередьес тщательно готовил убийство короля Акельена. Я уверен, что он хотел убить вас обоих, но не смог, потому что вы так и не присоединились к мужу. Наверняка Гередьес снова подошлет убийц - сюда, в поместье.
   Невеньен откинулась назад и уставилась в окно. Этот Гередьес...
   Поездка была продолжительной, Акельену понравились владения лорда и общение с хозяином. У Невеньен по его посланиям в Серебряные Пруды создалось впечатление, что суховатый Гередьес потакал гостю, при его пресловутом скромном достатке устроив грандиозную охоту. Король был в восторге, несмотря на то что изначальная цель - перетянуть соседа на свою сторону - не оправдалась. В чем именно они разошлись, Невеньен уже не помнила - в смутных докладах Вьита вообще было сложно разобраться. Главное, что, хотя союз и не был заключен, отношения между Акельеном и Гередьесом установились добрососедские.
   Эти новости успокаивали Малый совет, но Невеньен не могла сказать, что на нее они действуют так же. В глубине души зрела обида на то, что с ней Акельену было бы не так весело, как - подумать только! - с Вьитом. Стыдно признаться, но теперь она была рада, что ее оставили дома. Потому что на границе земель Акельена и Гередьеса на путников напали разбойники.
   Когда в поместье прискакали всадники на взмыленных лошадях, Невеньен не восприняла всерьез то, что они выкрикивали. "На короля напали", "короля застрелили", "король мертв". Потом, когда она осознала смысл этих фраз, на нее накатила волна шока. После трех дней их беспрестанного повторения они звучали обыденно, как и подробности смерти Акельена.
   Его убили с первого выстрела. Он ехал в карете вместе со Вьитом, окно было открыто, потому что от советника неприятно пахло. Нэнья должна была создать вокруг короля щит, и она клялась, что сделала это, но первая же стрела, которая вылетела из чащи, попала Акельену в горло.
   Где-то внутри заныла боль. Невеньен заглушила ее. Если подумать логически, в том нападении было много нестыковок. Вместе с королем ехали хорошо вооруженные гвардейцы-телохранители, некоторые из них носили нашивки с золотыми силуэтами. Редкий дурак рискнет сражаться с обученными воинами, а чтобы осмелиться напасть на мага, нужно быть самоубийцей. И этих самоубийц было всего пятеро. Пятеро против пятнадцати гвардейцев, не считая слуг!
   Число разбойников изумляло даже Невеньен, неискушенную в таких делах, а Иньит вообще смеялся. Убийцы обстреляли из луков гвардейцев и повозку, ранив трех человек, в том числе и Вьита. Казначей, к счастью, получил всего лишь царапину - наткнулся на наконечник стрелы, которая прошила стенку кареты. Короткая дальняя атака - вот и все, что успели преступники. Нэнья убила двоих прятавшихся в кустах человек, другие гвардейцы достали еще троих. В живых никого из них не осталось.
   Было очевидно, что это специально подосланные убийцы, но кто их послал? Члены Малого совета, благополучно забыв о том, как смеялись над Тьером и его подозрениями, утверждали, что это сделал Гередьес, хотя никаких доказательств не нашлось. Его обвиняли лишь потому, что, во-первых, убийство произошло на границе его земель и, во-вторых, потому что в действительности Гередьес оказался не готов заключить союз. А это наводило на мысль, что приглашение было нужно только для выманивания бастарда-мятежника из его поместья.
   Наверное, все так и было. Но Невеньен понятия не имела, что ей с этим делать. Кое-кто намекал, что неплохо бы самим подослать к Гередьесу убийц. Кое-кто полагал, что нужно окопаться и собирать силы, чтобы пойти на Гередьеса настоящей войной. Таких были единицы. Чуть меньше, чем первых. Остальные собирали вещи и сбегали.
   Погрузившаяся в размышления Невеньен заметила, что Ламан ей что-то говорит, только когда он закончил и замер, вопросительно подняв бровь. Прикидываться слушающей было бессмысленно - проницательный северянин всегда ее раскусывал.
   - В общем, я сделаю так, как считаю нужным, - недовольно произнес он.
   - Хорошо.
   Она согласится на все что угодно, лишь бы от нее отстали и она могла вернуться домой. Раньше Невеньен не поверила бы, что настанет время, когда она станет об этом мечтать, но сейчас жизнь рядом с родителями казалась избавлением от всех проблем.
   - Будет исполнено, моя королева. Но прежде прошу вас подписать бумагу об освобождении Нэньи, чтобы она могла вас охранять.
   - Нет! - возмущенно воскликнула Невеньен.
   Все-таки она могла согласиться не на все. Эта женщина не выполнила свой долг. Из-за нее Невеньен лишилась мужа. Доверить ей после этого собственную жизнь? Да пусть она провалится в Бездну! Виновата Нэнья или нет, она обязана ответить по меньшей мере за халатность. Кроме того, ее ожидал суд. Никто не должен нарушать установленный порядок.
   - Моя королева, разрешите объяснить вам, - встрял Дазьен. Как заправский солдат, он говорил быстро и четко, будто чеканя слова. - У нас есть подозрение, что среди напавших был маг, который разрушил щит Нэньи и направил стрелу в горло короля. Увы, в магии возможна ситуация, когда сила одного человека превосходит силу другого...
   - Это вам Нэнья сказала? - подскочив с трона, Невеньен стала нервно ходить туда-сюда перед креслами. Так когда-то делал Акельен, если ему не нравились донесения советников. - Кто может подтвердить ее слова, кроме нее самой? И если среди разбойников был маг, почему короля убили обыкновенной стрелой? Гвардейцы сказали, что убитых было пятеро. Каким образом они упустили шестого человека и почему не сообщили о его следах, если обнаружили их? Ваши люди настолько глупы?
   Бросив последнее обвинение, она остановилась и посмотрела на Дазьена. Сердце билось с бешеной скоростью, а к щекам прилила кровь - не только от осознания, что она отчитывает капитана гвардии, бывалого солдата, мужчину намного старше нее, но и от ярости. Что, как сказал бы Акельен, за дерьмо собачье пытаются ей втереть под видом алиенского ладана?
   - Моя королева, это предположение, - охладил Ламан ее пыл. - Расследование идет, три дня назад вы сами назначили лорда Мелорьеса ответственным за него.
   - Наши опасения вызваны тем, что маги способны не оставлять следов на земле и передвигаться бесшумно, - прочистив горло, продолжил Дазьен. - Возможно, кто-то не хочет, чтобы мы думали, будто разбойникам помогал маг. Если это правда, нельзя исключать того, что его могут подослать к вам. Поэтому мы должны обеспечить вам не только обычную защиту, но и магическую. Нэнья - самый опытный маг из тех, кто сейчас есть в нашем распоряжении. Она служит под моим началом много лет, и я готов поручиться за нее собственной головой.
   И кто же заберет его голову, когда королева погибнет из-за небрежности Нэньи? Невеньен не стала задавать возникший у нее вопрос - по ее мнению, это было бестактностью. Однако слова, которые вырвались у нее от огорчения, оказались еще хуже.
   - Следуя вашей логике, я уже должна забрать вашу голову, потому что Нэнья подвела королевство, допустив смерть его истинного правителя.
   Дазьен не вздрогнул.
   - Моя жизнь принадлежит вам, моя королева. Как и жизнь Нэньи. Вы можете забрать их в любой момент, если посчитаете это правильным.
   Его спокойная готовность пожертвовать собой внезапно привела Невеньен в ужас. Дазьена уже наказали, так как на нем лежала ответственность за проступки его солдат, но казнить его... Это слишком. Он не преступник; он до глубины души верный истинному королю человек, который продолжает служить ему даже после его гибели. Кто Невеньен такая, чтобы отбирать у него жизнь? Они могут звать ее королевой, но она-то знает, что она никто.
   Невеньен вернулась в кресло. Какая разница, стоит она или сидит, если эти мужчины все равно смотрят на нее сверху вниз?
   - Прошу вас, моя королева, - совершенно не просящим тоном произнес Ламан, - освободите Нэнью. Кроме нее никто не способен обеспечить вам достойную защиту.
   Ей стало душно, несмотря на ветреный и дождливый день. Ламан и Дазьен давят на нее. Манипулируют ей. Она такая же кукла, как и все остальные в поместье, и ее дергают за ниточки, вынуждая принять нужное кому-то решение.
   - Нет, - твердо ответила Невеньен.
   Иньит просил ее не быть игрушкой в руках лордов. Возможно, она не королева, но и превращаться в безвольную марионетку не станет.
   Мужчины переглянулись с явным неудовольствием.
   - Хорошо, моя королева. Мы усилим вашу охрану, а Нэнья будет ждать суда, - сказал Ламан.
   - Да. Вы свободны.
   Мужчины поклонились и направились к выходу. Невеньен откинулась назад. Однако не успела она обрадоваться паре свободных мгновений, как дверь распахнулась навстречу Ламану, и в зал вошла Бьелен.
   Щеки девушки окрашивал нездоровый румянец, а на губах играла кривоватая улыбка. В виноградно-абрикосовом платье она была похожа на экзотический фрукт, который наверняка хотелось надкусить многим мужчинам. От этого фрукта, однако, веяло перезрелостью. Невеньен втянула ноздрями воздух. Бьелен перестала пользоваться любимыми духами с ароматом роз? От нее исходил несвойственный ей кислый запах брожения.
   Хаос, да она пьяна с утра пораньше!
   - Прибыл арджасский посол, - развязно объявила Бьелен, прошествовав мимо Ламана и Дазьена так, словно их тут не было. - Он упирается и говорит, что не имеет отношения к Арджасу, но я-то знаю, кто он, - улыбнувшись еще кривее, она плюхнулась в кресло для советников. - Он ищет тебя или Тьера. Со мной он не захотел общаться, а Тьера нигде нет, так что мне пришлось поработать треклятым гонцом и найти тебя. Тебе лучше поторопиться, сестричка, арджасцы ненавидят ждать.
   Врата зала стукнули, обозначив уход эльтина и капитана. Несомненно, мужчины все слышали - всю эту попытку выставить Невеньен несмышленой девочкой. Почему Бьелен это делает? Почему она продолжает строить из королевы дурочку, хотя Акельен мертв? Они обе остались ни с чем. Невеньен молча смотрела на Бьелен, понимая, что должна как-то отреагировать: заплакать, поставить зарвавшуюся родственницу на место, пойти к послу, в конце концов... Но не могла ни шевельнуться, ни что-то произнести. Период немоты наступил опять.
   В тишине раздался негромкий треск. Невеньен с удивлением посмотрела на правую ладонь. На большом пальце сломался ноготь. Неужели она с такой силой впилась в подлокотники?
   Бьелен невидящим взглядом уставилась в окно. Решив ничего не отвечать сопернице, Невеньен медленно поднялась. Ее ждет арджасский посол, потом обряд кормления нищих, если кто-то из них окажется в Серебряных Прудах, потом...
   В зал, оглушительно хлопнув дверью, ворвался Вьит. За ним, шаг в шаг, - Мелорьес. Один, как всегда, растрепанный и вспотевший, второй - собранный и подтянутый, но оба со встревоженными лицами и с пачками писем в руках и подмышках. За лордами следовали секретари, перепачканные угольными грифелями.
   - Моя королева! - почти одновременно начали советники.
   Вьит остановился, вежливо предоставляя Мелорьесу право говорить первым. Признательно кивнув Вьиту, Мелорьес обратился к Невеньен:
   - Лорды южных земель выражают сочувствие вашей утрате. Вместе с этим они прислали документы для заключения нового соглашения. Бумаги содержат новые условия сотрудничества, и я бы хотел их срочно обсудить с советом. Я взял на себя смелость его созвать. Вставлены новые пункты, которые нам не стоит подписывать вообще или, по крайней мере, не сразу.
   Действительно, смелость - во внеплановое время созывать совет имели право только король и главный советник. Наверное, стоило разозлиться, но Невеньен слишком устала для этого. Да и какой смысл, если - нужно смотреть правде в глаза - все равно лорды прекрасно решают все без королевы? Следует сказать спасибо, что они по крайней мере ставят ее в известность об этом.
   Она подняла вверх ладонь, обращенную внутренней стороной к Мелорьесу, давая ему понять, что он услышан, и повернулась к Вьиту. Малый совет будет собираться слишком долго, а Большой, в который должна была входить сотня лордов, у мятежников вообще не существовал. Может быть, хотя бы дело Вьита получится решить быстро, чтобы они не накапливались.
   - Торговая семья Бертренов просит немедленно выплатить ей долг за поставку оружия солдатам. Я пересмотрел наши каждодневные траты и, с учетом отъезда некоторых лордов, кажется, нашел, где мы можем сэкономить...
   - Бертрены требуют выплаты? - перебила Бьелен. - Они же были готовы простить нам долг!
   - Теперь уже нет. Смерть истинного короля изменила политику некоторых торговцев по отношению к нам. У меня тут письма от... - он выудил из подмышки кипу промокшей от пота бумаги. - От шести купцов.
   Они даже не стали ждать окончания всеобщего четырехдневного траура. Чудесно... Невеньен почувствовала себя так, будто кто-то обрезает нити, на которых она держится. Треньк! Повисла левая рука. Треньк! Правая. Ну, кто будет следующим?
   Следующим в зал вошел Тьер. Он тяжело шагал, а гордо выпрямленная спина сгорбилась. Невеньен видела его таким, только когда принесли весть о смерти Акельена.
   - Прилетел почтовый голубь с перевала Катарка со срочным донесением, - безжизненным голосом сообщил Тьер. - Несколько дней назад на Аримин напали Дети Ночи. Они опустошили город. Окраины сгорели дотла. Погибших сотни, если не тысячи, население разбежалось по окрестным деревням.
   - Дети Ночи? - снова влезла Бьелен. - Вы шутите. Они заточены в королевской державе, а та утеряна.
   Советники и королева мрачно смотрели друг на друга. С идеей отправить отряд магов в Аримин согласились не все, но это было их решение - Малого совета, и никого другого.
   - О, вот как. Все ясно, - произнесла Бьелен, поняв все по их молчанию. - Пытаясь прибрать королевство к рукам, вы его случайно уничтожили.
   Ей никто не возразил. Она запрокинула голову и расхохоталась.
  
   * * *
  
   В миске с теплой водой отражалось осунувшееся девичье лицо. Невеньен долго смотрела на себя, а потом ударила по блестящей поверхности пальцами. Отражение пошло рябью и пропало. Так - не видя себя - умываться было легче. Эта женщина напротив происходила из совсем другой жизни, вероятно, даже была королевой, а Невеньен сейчас хотела быть просто собой.
   Она окунула в миску ткань и провела ей по лицу и рукам. Траур запрещал омовения до последнего, восьмого дня, но Невеньен предпочитала думать, что не нарушает правила. В них ничего не говорилось о том, что нельзя протираться.
   Умывание приносило ей облегчение, поэтому она старалась чаще так делать. За шесть дней после смерти Акельена случилось много плохого, была принята уйма неприятных решений, а будет принято еще больше. Чего стоили только появление када-ра и резкое уменьшение сторонников истинного короля. Остальные проблемы по сравнению с этими казались сущей мелочью. Но эти мелочи ее истощали.
   После смерти Акельена все как с цепи сорвались, вдруг начав решать денежные вопросы и раздирая на куски остатки королевского состояния. Забыв о том, что месяц назад называли ее ребенком, лорды требовали от нее понимания вещей, в которых не разбирались и сами. Как ей определить, например, сколько дохода будет приносить в следующие десять лет Бьёргельская золоторудная шахта и удовлетворять ли пожелания купца Отрелла, который требует за что-то там десять процентов, а не восемь? И что за бенефиции, которые должен кто-то там получать с шахты у Парсгренна? А сумасшедший лорд Таймен почему-то жаждал получить от нее ответ на эти и другие вопросы, причем срочно.
   Самый серьезный вопрос, который оставался без ответа: что делать с када-ра. В Серебряных Прудах никто понятия не имел, можно ли вообще с ними сражаться, и если можно, то каким способом. Вероятно, их можно было уничтожить магией, но легенды рассказывали, что во время первого опустошения Севера Детьми Ночи погибло неисчислимое множество магов. Самый серьезный урон был нанесен общине магов-жрецов, хранителей сокровенных знаний. Тогда их обитель - самая огромная библиотека Севера - была уничтожена до основания, почти все книги сгорели, заставив ученых стенать по всему королевству. Разрушения были огромными. Среди последствий было то, что магам запретили становиться жрецами, чтобы не допустить одновременной гибели и тех, и других, а Кинама долго не могла восстановить численность солдат и населения на Севере и потеряла часть родных территорий, когда соседние королевства вторглись в ее границы. Отправлять магов, которых к тому же у Невеньен было слишком мало, на смерть никому не хотелось.
   Легенда о Маресе Черном Глазе тоже не помогала в поисках ответа. Эта история повествовала о том, как на битву против Детей Ночи поднялся северный маг, у которого чудовища убили жену и детей. Его называли сильнейшим магом из живущих на земле. Он вознес к Небесам молитву, и боги ниспослали ему в помощь пресветлую када-ри - Дочь Цветка. Во главе армии магов они выступили против Детей Ночи и сумели запечатать их в железном шаре, который отдали королю. Но ни в одной версии легенды не объяснялось, как Марес этого добился, и какой должна быть молитва, чтобы Альенна растрогалась и специально для кинамцев родила када-ри. Жрецы молились по всему королевству - Лэмьета, например, посетители всегда заставали преклонившим колени перед алтарем, наводняли храмы и северяне, рыдавшие по умирающим родным, однако Дитя Цветка не появлялось. Неужели пролитых слез было мало? Кое-кто даже начинал поговаривать, что участие пресветлых када-ри - это сказки и не было никаких Бутонов, из которых выходила прекрасная помощница Мареса.
   Похоже, способ повергнуть чудовищ не знали и в столице - шпионы Тьера, регулярно присылающие оттуда голубей, хранили на этот счет единодушное молчание. Может быть, када-ра вообще было невозможно победить? Невеньен прогнала эту страшную мысль.
   - Моя королева, - позвала из гостиной Эсти. - Вам принесли новые документы на подпись.
   - Конечно, давай, - со вздохом отозвалась Невеньен.
   Когда это секретари успели их передать? Она даже не слышала их прихода.
   Хрупкая Эсти внесла толстую пачку, которую еле могла удержать, а затем заняла место у входа в покои, чтобы перехватывать особенно наглых посетителей. К счастью, мужчин, пытающихся ворваться в комнаты Невеньен, стало меньше с тех пор, как Дазьен выставил дополнительных гвардейцев - рослых мужчин с квадратными подбородками и неласковыми взглядами. Капитана стоило поблагодарить хотя бы за это.
   Однако Невеньен не хотелось никого благодарить. Наоборот, она бы с удовольствием кого-нибудь прокляла. В первую очередь собственного мужа, который так не к сроку умер. Что ему мешало повременить с поездкой к Гередьесу? Тогда бы с перепуганными лордами Севера пришлось иметь дело ему, а не Невеньен.
   В дверь кабинета два раза стукнули. От неожиданности Невеньен дернулась и ударилась коленом об стол. Стопочка, стоявшая на самом краю, дрогнула и завалилась на бок, рассыпаясь желтоватыми листками по полу. Повезло, что упало немного...
   - Подождите, пожалуйста! - крикнула королева, уже зная, что с той стороны Тьер. Так стучался только он. Эсти должна была предупредить о его приходе, но, наверное, Невеньен опять все пропустила.
   Она опустилась на колени и принялась спешно собирать бумаги. Как назло, часть залетела под комод. Невеньен провела под ним пальцами, однако выудить получилось лишь пару листов. Поборов брезгливость, она прижалась щекой к не слишком чистым каменным плитам. Ага, вот и оставшиеся документы.
   Вытащив их, Невеньен обнаружила, что это еще не все. За бумагами лежали несколько других листочков. Судя по клочку пыли перед ними, они завалились сюда давно. Закряхтев, Невеньен просунула руку дальше и подцепила их ногтями. Ну-ка, что это...
   О, Хаос! Невеньен с ужасом прочитала строчки, написанные кривым почерком какого-то Сирди Беспалого и адресованные Иньиту. Она ведь была уверена, что сложила эти письма вместе с остальными в ларец и вернула Сони! При воспоминании о том, как этот строгий мужчина с необычайно яркими серыми глазами отчитывал ее, Невеньен чуть не завыла. Так ее не ругали уже давно, и было вдвойне неприятно, что он прав. Но хуже всего, что она все-таки подвела его. Святой Порядок, он так старался для нее, а она!..
   Стук повторился, и Невеньен в отчаянии огляделась. Куда бы спрятать письма? В них не оказалось ничего компрометирующего Иньита, скорее наоборот. Половина бумаг содержала столбики из цифр - перечисление сумм, которые кто-то кому-то был должен. Невеньен не стала тогда в них разбираться и сразу отложила. А вот во второй половине неизвестные люди передавали Иньиту свои заверения в том, что они добьются необходимых истинному королю условий, выжмут из кого-то признания (временами тексты полнились ужасающими деталями), устроят кому-то безопасный проезд до Серебряных Прудов и так далее. Зловещие намеки Тьера вроде "не делитесь с лордом Иньитом никакими тайнами" отныне можно было пропускать мимо ушей. Иньит был одним из самых преданных людей Акельена. И, возможно, Невеньен.
   Засунув письма под рассыпавшиеся документы, она сгребла все в кучу и вывалила на комод. Времени прибирать их уже не было.
   - Входите.
   Отворивший дверь Тьер замер, привыкая к сумраку комнаты, который царил здесь, несмотря на середину дня, - у Невеньен от яркого света болели глаза. Заметив королеву, которая уперла руки в бока и стояла перед бесформенной грудой листов, советник удивленно скосился на нее, но ничего не сказал. В эти безумные дни от строгих правил порядка отойдут даже те, кто почитает богиню Тельет.
   Тьер сел напротив, осторожно сгибаясь, чтобы не побеспокоить ноющую поясницу. Невеньен скользнула взглядом по его белоснежной макушке и морщинам. На лице деятельного и властного лорда они всегда казались незаметными, и лишь в последнюю неделю Тьер начал выглядеть настоящим стариком. Кое-кто говорил, что его сломило крушение надежд на завладение троном с помощью Акельена. Невеньен в это не верила. Она считала, что главный советник подавлен из-за смерти юноши, ставшего для него сыном.
   - Случилась новая беда? - тревожно спросила Невеньен.
   Она бы не удивилась, сообщи он ей о войне с Каснаром или сошествии богов на землю. Када-ра опустошали Север - так почему бы богам к ним не присоединиться?
   - Нет, к счастью. Я бы хотел поговорить о вашем поведении.
   - Я не нарушаю траур, - кисло произнесла она. Неужели он узнал об их нечаянной встрече с Иньитом в саду? Но ведь они и словом, считай, не перемолвились... - Единственное, что я делаю не так, это принимаю мужчин, например вас, хотя могу оставаться наедине только с близкими родственниками.
   - Правителям разрешено послабление. Иначе в стране наступил бы хаос, - кивнул Тьер. - Траур вы соблюдаете достойно, как истинная королева. Но я собирался обсудить с вами другое.
   - Что же?
   Советник поджал губы. Он делал так всегда, когда намеревался сказать что-нибудь неприятное для собеседника, и по привычке начал заходить издалека.
   - Моя королева, траур - это тяжелый период. На вас внезапно легло множество обязанностей, возможно, больше, чем может выдержать девушка вашего возраста. Но вы королева. Официально вы признаны или нет, у вас есть народ, о котором вы не имеете права забывать и ради которого должны постоянно трудиться.
   - Лорд Тьер! - прервала его Невеньен. Почему нельзя говорить прямо, как Иньит или Ламан? На обходные пути нет времени. - Я и так тружусь постоянно. Я провожу встречи и совещания во время обеда или ужина и ставлю королевскую печать на бумаги задолго после полуночи. Вы сами проследили за тем, чтобы я работала по такому графику. Разве этого мало?
   - Нет, моя королева, этого не мало. Я, наоборот, удивлен тем, как стойко вы встречаете неурядицы. Но я имел в виду не количество работы и не избегание некоторых важных персон, как, например, арджасского посла Аб-Камайена, - Тьер с укором посмотрел на нее. Да, она позорно спряталась от арджасца, но ей все равно нечего было ему сказать, кроме как пару раз кивнуть в ответ на его быструю, непонятную речь. Что Невеньен должна была обещать ему или в чем отказывать, если ее запамятовали посвятить в условия тайных отношений мятежников с Арджасом? - Я имел в виду ваши намеки на то, что после траура вы поедете домой и будете исполнять долг младшей дочери.
   Вместо возмущения к Невеньен вернулась всепоглощающая усталость. Следовало догадаться, что Тьер, по слухам, не один год подбиравший Акельену невесту, так просто ее не отпустит.
   - Такова вдовья традиция, и я действительно собираюсь это сделать.
   Брови Тьера сдвинулись вниз.
   - За шесть дней вы связались с огромным количеством людей. После окончания траура вы сможете принять их присягу. И вы подведете их, отберете у них надежду на то, что их мечты, несмотря на гибель истинного короля, будут исполнены?
   - Я не подхожу на роль королевы, - буркнула Невеньен.
   Ей показалось, или это прозвучало по-детски?
   - До сих пор вы хорошо справлялись. Я могу ошибаться, но я считал, что вы, наоборот, пытаетесь доказать, что вы настоящая королева.
   "И вы ошибаетесь", - хотела проворчать она, но это было бы ложью. Во всяком случае, до того момента, как умер Акельен.
   - Отдайте корону Бьелен, - едко предложила Невеньен. - Она будет рада.
   - Моя королева, вы очень утомлены. Вам нужно отдохнуть. Вы прекрасно знаете, что Бьелен уже не сможет стать королевой.
   Да, это было так. В отличие от, например, Шинойена, где трон наследовался по мужской линии, в Кинаме власть передавалась от семьи к семье - с ограничениями, естественно. Стильин смог объявить себя истинным королем только потому, что вся семья Идущих погибла целиком - заговорщики задушили даже младенца, который незадолго до этого родился у племянника Ильемена. После Стильина должна была править Бьелен и ее дети, но она не успела родить и, будучи дочкой купца Овьера Лейтрена, бывшего ремесленника, с трудом заработавшего право называться благородным именем, не могла похвастаться чистой кровью. Многие лорды не присягнули бы ей лишь по этой причине, к тому же был жив второй бастард Ильемена. После заверения от Бьелен, что она никогда не будет претендовать на престол, Акельен занял место короля. Но, похоже, "сестричка" отказалась против воли. Рваться к власти она не прекратила и перехватывала любую инициативу у Невеньен - единственной, кто мог наследовать династии Идущих.
   Однако способной возглавить мятежников Невеньен себя не чувствовала.
   Тьер наклонился вперед и не начал говорить, пока не поймал ее взгляд.
   - Вы могли бы вернуться к родителям, если бы были вдовой обычного лорда. Но вы жена мятежника. За последние пять дней по стране были разосланы сотни писем с вашей печатью, подтверждающие, что вы продолжите дело своего мужа. Вся Кинама знает, что теперь наш предводитель вы. Как вы думаете, удастся ли вам спрятаться от этого факта в доме родителей? И примет ли вас генерал Стьид обратно?
   У Невеньен открылся рот. Святой Порядок, она правда не подумала о том, как к ней отнесется отец! Он отказывался выполнять обещание по предоставлению армии, и, судя по сухим фразам из писем, его вражда с умирающим Тэрьином постепенно сходила на нет. С изменчивостью политики Невеньен уже была хорошо знакома. Если отцу будет нужна поддержка официальной власти, он наверняка отречется от связей с мятежниками, как делал раньше, и, конечно, погонит вдову Акельена вон, чтобы никто не мог упрекнуть генерала в лукавстве.
   И снова Невеньен ощутила себя куклой. На сей раз нити не лопались - они намертво привязывали ее к Серебряным Прудам.
   - Я поняла, - тускло ответила она. - Вы пытаетесь мне сказать, что дороги назад нет.
   - К сожалению, да, - в голосе Тьера звучала искренняя печаль, которая тут же сменилась ободрением: - Но вам не нужно расстраиваться. Вы Невеньен Идущая. Вы унаследовали трон своего мужа и непременно станете прекрасной королевой.
   - Конечно, - без особого воодушевления согласилась она.
   Лорды разбегались от нее, как от чумной, расположение тех, кто был на ее стороне, отнимала Бьелен, в это время Север разоряли кошмарные создания Бездны. А трон Кинамы, между прочим, был занят Тэрьином. Да, Невеньен обязательно станет прекрасной королевой. Разве что в чьих-нибудь грезах.
   Разговор на этом, вероятно, закончился бы, но его прервал стук в дверь.
   - Госпожа, капитан Дазьен просит срочной встречи с вами! - объявила Эсти.
   Затем раздался вскрик, словно служанку отодвинули, и прозвучал голос самого Дазьена:
   - Моя королева, с вами все в порядке? Случилась неприятная вещь, о которой вам нужно знать.
   Врываться в покои королевы и прерывать ее встречу с главным советником было бестактностью даже для капитана роты гвардейцев-телохранителей. Однако если происшествие действительно важное, Дазьена можно простить. Невеньен вскочила с кресла, чуть не сбив еще одну стопку, и дернула дверь.
   - Со мной все хорошо. В чем дело?
   Извинившись, Дазьен засунул голову в сумрачный кабинет, внимательно осмотрел его и удовлетворился увиденным.
   - Нэнья мертва. Похоже, отравлена.
   - О, Хаос! - пробормотала Невеньен. Может, она и в самом деле чумная? Иначе почему люди вокруг нее умирают один за другим?
   Тьер резко встал с кресла, схватившись за поясницу и поморщившись.
   - Отведите нас к яме.
   Когда они вышли из поместья, за Невеньен потянулась целая процессия. Эсти, бывший секретарь Акельена Окарьет, перешедший к королеве, слуга-сехен, секретарь Тьера и трое стражников. Среди них был маг-гвардеец по имени Жевьер - немолодой мужчина с крупным родимым пятном на щеке и взглядом человека, который всем категорически недоволен. Невеньен он не очень нравился, но после Нэньи это был второй по силе маг в поместье. Точнее, теперь уже первый.
   Дазьен, кидавший на эту толпу хмурые взгляды, в конце концов наклонился к Невеньен и посоветовал:
   - Моя королева, отправьте всех обратно, кроме Жевьера. Пока что о смерти Нэньи никто не знает, кроме меня, лекаря и стража ямы. Представьте, какая паника начнется, если поползет слух, что кто-то убивает магов в поместье.
   - Мудрое предложение, - кивнул Тьер. - От чего бы Нэнья не умерла, нам лучше придержать эту новость и обдумать, как лучше ее преподнести.
   Невеньен скривилась - человек умер, а они обсуждают, как это преподнести! - но приказала всем вернуться. У ее плеча остался лишь мрачно нависающий Жевьер. За пределами главного здания Серебряных Прудов Нэнья не отходила от Акельена дальше, чем на расстояние вытянутой руки, и этот гвардеец поступал так же. Невеньен поежилась. Хорошо, что он подчинялся приказу не заходить в ее покои.
   Ямы - их было две, для женщин и для мужчин, - находились на окраине поместья. Дазьен повел королеву и советника кратчайшей дорогой и шагал впереди. Тьер, невзирая на почтенный возраст, от него не отставал. Невеньен же изрядно запыхалась, прежде чем увидела решетку в земле, сидящего рядом молодого солдата и армейского лекаря в длинной белой рубашке - профессиональной одежде каждого врача. Юноша, заметив капитана, подскочил и отдал честь, низко склонившись перед королевой. Из соседней ямы, мужской, стали раздаваться ругань и крики с вопросами, почему сегодня по соседству так шумно.
   - Молчать, иначе месяц будете тут на Очи Бездны любоваться, - рявкнул Дазьен. Голоса тотчас стихли. Повернувшись к стражу, капитан приказал: - Открывай и ставь лестницу.
   - Нам придется лезть туда? - удивилась Невеньен.
   Дазьен бросил на нее недоуменный взгляд.
   - Простите, мы не можем достать Нэнью без того, чтобы об этом не узнало все поместье.
   Она прикусила язык. Ну конечно, что за глупый вопрос.
   - Вам не обязательно спускаться, моя королева, - заметил Тьер. - Мы можем осмотреть ее сами.
   Солдат тем временем отпер ржавеющий замок и начал спускать подобранную им в траве лестницу вниз. Она выглядела опасной - скользкой от росы и грязной. Да и сама яма не казалась соблазнительной.
   - Я пойду, - решила Невеньен. Должна же она знать, на что обрекла свою подданную.
   - Я спущу вас магией, чтобы вы не испачкались, - глухо произнес Жевьер.
   Она ему признательно кивнула.
   Первым полез Дазьен, за ним - Тьер. Затем Жевьер опустился на колено и создал над землей площадку. Невеньен уже была знакома с магией - в их доме бывал офицер-маг из армии отца, который развлекал детей тем, что подбрасывал их в воздух и сплетал невидимые преграды. Также Невеньен, как жене истинного короля, подробно объясняли принципы действия энергии. Поэтому, ступив на невидимую платформу, она лишь немного покачнулась, сохраняя равновесие.
   Когда вниз полез лекарь, в яме стало тесно. Невеньен невольно сжалась, представив, как в этой сыром земляном кубе сидят люди. Сюда бросали образумиться поварят за кражу продуктов и солдат за провинности, чаще всего за побег из поместья в ближайшую таверну. Временами рассерженные лорды отправляли в яму слуг за какую-нибудь оплошность, иногда надуманную. За дело тут отбывали наказание или нет, Невеньен посочувствовала всем. Даже просто стоять в яме было неприятно.
   - И мы здесь держали Нэнью?!
   - Мы должны были где-то держать ее до суда, - спокойно ответил Тьер. - Ямы - единственное подходящее для этого место. Ей повезло - будь это королевские тюрьмы, с ней обошлись бы хуже.
   Куда уж хуже? В ноги сразу вцепилась сырость, в одном из углов хлюпала вода, воняло помоями и плесенью. Невеньен обхватила себя руками, пытаясь не дать теплу улетучиться. Поздно жалеть - сама напросилась. Однако других людей тут запирали насильно, и они не могли себя так успокоить. Надо будет предложить совету улучшить условия в тюрьмах. Когда они разберутся с более важными делами вроде помощи обездоленным ариминцам...
   Мужчины склонились над телом, которое лежало в темной, заложенной сверху досками части помещения - чтобы заключенные могли хотя бы нужду справлять не у всех на глазах. Нэнье разрешили взять в яму только тонкое одеяло, и она скорчилась на нем, вонзив окоченелые пальцы в бока. Вряд ли женщина спасалась от холода - на ней было шерстяное платье, а день выдался солнечным. На земляных стенах чернели борозды, а ее синеющая кожа была покрыта царапинами. Изо рта вытекала струйка крови - наверное, Нэнья прикусила язык. Приступы боли были очень сильными, если она так истязала себя. Глядя на ее искаженное лицо, Невеньен содрогнулась. Непривычно было видеть крепко сбитую, никогда не показывающую признаков усталости королевскую телохранительницу вот так, со спутанными волосами, замученной, неподвижной. Мертвой.
   Причем эта женщина, скорее всего, погибла потому, что Невеньен отказалась довериться ей.
   - Это не может быть воспаление внутренних органов? - спросил Тьер, поднеся спущенную солдатом лампу к голове Нэньи. - Когда людей мучают дикие боли в правом боку?
   - Нет, - лекарь покачал головой. - То, о чем вы говорите, тоже обычно заканчивается смертью, но здесь иное, - он пошевелил Нэнью и показал ее изодранное на груди платье и расцарапанную шею. - Ее как будто что-то пекло в этих местах. Страж сказал, что она начала метаться через какое-то время после того, как он спустил ведро с едой. Женщина пожаловалась ему на боль в горле и желудке. Мальчик решил, что она его обманывает либо это простое отравление. Он догадался позвать меня, только когда она стала стонать и плакать. Когда я пришел, - он развел руками, - было уже поздно.
   - Болезнь или яд? - спросил Дазьен.
   - Я бы сказал, что яд. У меня богатая практика, но еще никто из моих больных не умирал так быстро и с такими симптомами.
   Тьер тяжело вздохнул, глядя на мертвую телохранительницу.
   - Вы можете определить, каким ядом ее отравили?
   Лекарь пожал плечами.
   - За этим вам скорее к господину Залавьену, придворному лекарю, я-то всего лишь солдатский костоправ. Если яд дорогой, то вам должно быть о признаках известно больше, чем мне, - он подмигнул Тьеру, но под строгим взглядом советника его улыбка поблекла. - Какой яд... - он нагнулся и понюхал полное жижи ведерко. Похоже, это была еда для заключенных. Невеньен чуть не стошнило от одного ее вида. - Бездна его разберет, что за яд. Пробовать на язык мне, сами понимаете, не хочется, а навскидку сказать сложно. Может быть, это настойка огневицы и заячьей погибели, которые растут на каждом лугу, а может, знаменитая "Змеиная кровь" из арджасских пустынь. Мне неизвестно.
   - Ладно, спасибо за помощь, - поблагодарил Тьер.
   - Не говори никому об этом, - посоветовал Дазьен.
   Мужчина кивнул.
   - Само собой... Я могу позвать господина Залавьена, пускай он изучит ее.
   Получив одобрение от Тьера, он ловко вскарабкался наверх, будто делал это каждый день. Не исключено, что так и было. Невеньен подумала, что в ямах, должно быть, постоянно случаются травмы и обморожения, а кожа покрывается язвами. Если бы только знать, что здесь так ужасно... Согласилась бы Невеньен простить Нэнью или нет?
   Она вспомнила о том, что ямы практически никогда не пустуют, и большинство людей оказываются в них заслуженно. Невозможно дать поблажки одним, "забыв" о других. А если Нэнью все-таки отравили, то неважно, где бы это произошло - убийца мог подмешать яд и тогда, когда телохранительница находилась в поместье. Значит, Невеньен поступила правильно.
   - Теперь мы можем быть уверены в том, что если кто-то подстроил смерть короля Акельена, то Нэнья в этом не участвовала, - хмуро произнес Тьер. - К сожалению, под подозрение в предательстве становятся все остальные жители поместья.
   - Яйца Шасета! - цыкнул Дазьен. - Нэнья могла сбежать, когда ее обвинили в смерти короля Акельена, но не сделала этого. Она была одной из самых верных подданных и неплохим магом, защищала сыновей короля Ильемена все эти десять лет. Не могу понять, зачем кому-то понадобилось ее убивать, когда оба мальчика погибли.
   - Это предупреждение, - прошептала Невеньен, опершись на стену из-за внезапной дурноты. Мужчины озадаченно посмотрели на королеву, как будто только сейчас вспомнили, что она тоже спустилась в яму. - Вместе с троном я унаследовала от мужа и его врагов. Они предупреждают, что меня не защитит никто, даже лучший маг, как он не защитил и Акельена. Лорд Тьер, - она встретилась с ним взглядом, - вы все еще считаете, что мне не следует искать дорогу назад?
  
   * * *
  
   Невеньен захлопнула ларец, в котором хранилась королевская печать, и с облегчением повернула ключ. На сегодня хватит. Ну, если не на сегодня, то по крайней мере на пару часов.
   Она выглянула в окно, гадая, сколько просидела за нашлепыванием печатей. Близился вечер. Лорды в эти часы ужинали или отдыхали от дел. Невеньен первое было запрещено до наступления темноты (она голодала уже семь дней подряд!), а второе... Что ж, делами она тоже уже пресытилась. Подышать свежим воздухом было самое время.
   Из гостиной доносились два приглушенных голоса - мужской и женский. После смерти Нэньи Жевьер настоял на том, чтобы дежурить не у дверей покоев Невеньен, а внутри. Невеньен не представляла, как это поможет защитить ее от яда, но под давлением Тьера и Дазьена согласилась. Зато теперь ее служанка получила возможность напропалую кокетничать с Жевьером. Перед госпожой они оба сохраняли невозмутимый вид, словно она ни о чем не догадывалась.
   - Эсти! - позвала Невеньен. - Подготовься к прогулке.
   Голоса тотчас стихли, и на пороге появилась служанка, держащая в руках легкую накидку для королевы. Удивительно, как у Эсти получается делать все так споро. Жаль, она не могла научить хозяйку, как быстрее шлепать печати.
   - Куда мы пойдем, моя королева?
   - В сад, - ответила та, подумав, каким блаженством будет посидеть в беседке.
   Однако когда они дошли до сада, Невеньен с досадой разглядела на главной дорожке Вьита и Бьелен. Судя по всему, они только встретились и не собирались расходиться. Лорд на сегодняшнем совете замучил Невеньен цифрами и стенаниями о том, что казна истощается с катастрофической скоростью, поэтому видеть его не хотелось. Бьелен - тем более. Скривившись, Невеньен круто развернулась, чуть не налетев на следующего за ней по пятам Жевьера, и направилась в противоположную от сада сторону.
   Увы, после того как резиденция Идущих превратилась в обиталище мятежников, в ней не осталось других предназначенных для прогулок мест. Тьер рассказывал, что когда-то здесь были красивейшие пруды, которые дали поместью имя, но теперь на их месте располагались бараки солдат. Невеньен прошла мимо выкрашенных в разные цвета флигелей и растерянно замерла перед полем, превращенным в тренировочную площадку. Если она не хотела бродить среди казарм, домиков слуг и хозяйственных построек, то дальше идти было некуда.
   А впрочем, почему королева не может понаблюдать за войсками? Она отодвинулась с дороги и встала рядом с сараем, который использовался как склад для учебного оружия. Офицер, заметив, что солдат почтила вниманием королева, заставил их выстроиться и отдать ей честь. Щеки Невеньен вспыхнули румянцем, когда ей поклонилось столько мужчин. Наверное, они ждали от нее какой-нибудь речи, но она не нашла подходящих слов и жестом вернула солдат к тренировкам. Акельен наверняка придумал бы, что сказать. Он знал об армии намного больше, чем Невеньен.
   Невзирая на генеральское звание отца, о военной жизни ей было почти ничего не известно. Отец уходил из дома, спустя месяцы возвращался и сухо сообщал об одержанных им победах. Изредка - о проигрышах и человеческих потерях. Вообще, в присутствии отца семья старалась не говорить о войне. Незачем бередить душу ее кошмарами еще и дома.
   Поэтому сейчас Невеньен к своему стыду путала войска, должности, эмблемы рот - все, что только можно. Без мундиров и нашивок, только в тренировочных доспехах, она совсем никого не могла отличить. Кто рубит деревянными мечами набитые травой мешки - новобранцы? Судя по их промахам и издевательствам офицера, да. А кто стреляет по мишеням - гвардейцы или простые солдаты? Здесь Невеньен терялась окончательно.
   В поместье, не приспособленном для военных нужд, содержалось немного солдат - в основном гвардейцы и новобранцы, которых не успели разослать по подчиняющимся мятежникам крепостям. Это облегчало задачу Невеньен понять, кто перед ней, но не спасало от говорящих взглядов Ламана, когда она пыталась принять какое-нибудь решение по поводу армии, жестоко путая роты, отряды и прочее деление войск.
   Стоило ей вспомнить о северянине, как он пробежал мимо площадки, небритый и взъерошенный еще больше, чем обычно. В Аримине у него были родственники, и он никак не мог выяснить, живы ли они. Вдобавок к личным тревогам лорды, от имени которых он выступал в совете, забрасывали его посланиями и разными требованиями, подчас совершенно безумными - вплоть до перебрасывания всех солдат, имеющихся в распоряжении Невеньен, в логово када-ра. Не для ужина Детям Ночи, естественно, а для сражения с ними. Как будто созданий Бездны можно победить обычными способами...
   Для исполнения большинства просьб нужны были люди и деньги. У мятежников отсутствовало и то, и другое. Тэрьин, у которого ресурсов было больше, до сих пор не предпринял ничего конкретного и обещания давал настолько осторожные, что становилось ясно - он всего лишь играет словами. Из-за гигантского расстояния новости из Аримина шли до Серебряных Прудов очень медленно, медленнее, чем до Эстала, который находился ближе к северным землям. Однако шпионы Тьера слали весточки, что Тэрьин бездействует. Не нужно быть прорицателем, чтобы понять - скоро северные лорды в нем разочаруются, и заодно в мятежниках, потому что они бессильны кому-то помочь.
   Настроение, которое прогулка должна была поднять, окончательно упало. Невеньен потопталась на месте и решила, что лучше вернуться в кабинет, чем торчать перед солдатами и портить им тренировку кислым выражением лица.
   Однако когда она повернулась, то увидела, что к ней направляется улыбающийся Иньит. Он вдел обратно серьгу, которую снимал во время всеобщего траура, и только теперь Невеньен заметила, что украшение очень идет к его загорелой коже и прекрасно сочетается с бордовой рубашкой под черным камзолом. Интересно, зачем он носит эту серьгу? Невеньен не помнила ни одного кинамского мужчины, который бы гордился чем-то подобным. Северяне любили носить костяные изделия, особыми узорами отмечая на них свой статус или, как поступали воины, показывая, сколько врагов они убили. Вряд ли эта серьга имела такое же значение, но она определенно добавляла во внешность Иньита изысканность, не противореча его лихаческому образу. Невеньен им залюбовалась. Пожалуй, Иньит все-таки красивее Акельена. Сын Ильемена не успел возмужать, а лорд-разбойник находился в самом расцвете сил, его походка была твердой и уверенной, а во взгляде мелькала даже нахальность. Не удивительно, что многие молодые леди сходят по нему с ума. Он, конечно, староват, но...
   Осознав, что не может отвести от Иньита глаз, Невеньен покраснела. Погребальный костер ее мужа отгорел всего семь дней назад! О чем она думает?
   - Моя королева, рад вас видеть, - поклонился лорд.
   - Взаимно, лорд Иньит, - кивнула она, пряча радость от встречи.
   Перед смертью Акельена Невеньен и Иньит виделись почти постоянно, невзирая на недовольные взгляды Тьера. Невеньен успела привыкнуть к обществу обаятельного лорда, хотя в последние дни он старался ее не отвлекать. К тому же Тьер настойчиво советовал избегать его, пока не закончится траур. Как, впрочем, и других мужчин. Странно, почему это требование не относится к тем гвардейцам, которые застыли за ее спиной? А Жевьер ее разве что в уборную теперь не сопровождает. Разве он не мужчина?
   Впрочем, если помнить о "шестом маге", напавшем на Акельена, то пусть лучше Жевьер будет рядом.
   За спиной Иньита, почти на таком же расстоянии, как маг от Невеньен, маячил Бирди. Эсти озорно улыбнулась этому разбойнику, Невеньен же поморщилась. Единственное, что ей не нравилось в старшей служанке, это ее постоянный флирт с остальными слугами. Она разболтала даже молчаливого слугу-сехена Тьера, которого прозвали Тенью за его незаметность и постоянное следование за господином. Вкус Эсти никак нельзя было назвать хорошим - что Жевьер, что Бирди, по мнению Невеньен, были уродливыми. Не то, что Иньит.
   Лорд обогнул стражей королевы и приблизился к ней, соблюдая почтительную дистанцию. Подняв бровь, он оглядел Жевьера, стоящего к Невеньен почти вплотную. Гвардеец не шелохнулся.
   - У меня вас секретные сведения, - намекнул Иньит.
   Интересно, какие? Невеньен внезапно задумалась о том, что лорд не просто не отвлекал ее - его и самого нигде не было видно, кроме как на советах. Учитывая, что даже бестолковый Ливьин был занят сильнее, чем он, это казалось странным. Тем не менее Невеньен махнула гвардейцам.
   - Я хочу поговорить с лордом Иньитом наедине.
   Наедине - это громко сказано. Они стояли перед тренировочной площадкой, откуда на них глазели десятки солдат, а Жевьер мог отходить от Невеньен лишь на семь шагов - на таком расстоянии действовала его магия.
   - Я установлю щит. Здесь, - бесстрастно объявил маг, провел рукой между Иньитом и королевой и, коротко поклонившись, отошел к другим гвардейцам.
   Создание преграды из энергии входило в его обязанности, поэтому Невеньен не удивилась. Нэнья тоже так постоянно делала, хотя у нее это получалось грациознее и вежливее. Иньит, проследив за магом, усмехнулся и придвинулся к собеседнице настолько близко, насколько позволял щит.
   - Достойная замена Нэнье.
   - Увы, без этого не обойтись. Вы хотели сообщить что-то важное? - напомнила она.
   Иньит хитро блеснул глазами.
   - Да. И просто поговорить с вами.
   Невеньен с облегчением отвернулась к площадке. Значит, у него не будет очередной дикой новости. И хорошо - их было столько, что реагировать на них не оставалось сил.
   - Любуетесь успехами своих солдат? - спросил Иньит.
   В этот момент молодой новобранец в дальнем углу площадки размахнулся деревянным мечом слишком сильно и промазал, после этого упав в грязь. Его товарищи загоготали, но офицер тут же их оборвал. Да уж, невероятные успехи. Невеньен поджала губы.
   Лорд увидел, куда она смотрит, и оскалился.
   - Может, этот парнишка и не прирожденный фехтовальщик, зато он доброволец. Он пришел сражаться за вас, а это делает его куда более ценным, чем те подневольные крестьяне, которых нам отправят лорды в случае призыва.
   - Он пришел сражаться не за меня, - перебила Невеньен, - а за моего мужа.
   - Так это правда - что вы намереваетесь вернуться в Острые Пики к родителям.
   Его тон изменился до неузнаваемости - с уважительного до сухого, даже враждебного. Невеньен изумленно посмотрела на него. Почему Иньита это так рассердило?
   - Если я не сделаю этого, меня убьют так же, как и Акельена.
   - Нет.
   И снова он заставил ее вскинуть взгляд на него.
   - Почему же?
   Он молчал, глядя на солдат. Невеньен нахмурилась. Почему Иньит не отвечает? Тренирующаяся перед ними группа гвардейцев - Невеньен узнала нескольких своих стражей - замерла перед офицером, слушая его указания. Затем мужчины разбились по парам и встали друг перед другом, готовясь атаковать по приказу командира. Лишь когда они взмахнули оружием, Иньит набрал в грудь воздуха, чтобы тихо заговорить.
   - Потому что если бы хотели, вас убили бы гораздо раньше. Я занялся собственными поисками человека, который устроил убийство вашего мужа, и обнаружил кое-что любопытное.
   Святой Порядок, так вот чего он ждал - звона мечей и грохота доспехов! Лорд-разбойник пришел не просто поболтать и не солгал по поводу важных сведений. У него в самом деле стоило поучиться выбору места и времени для беседы. Они с Иньитом могли бы соприкоснуться локтями, если бы не щит из энергии, и прекрасно друг друга слышали. Но Жевьеру, который в другой ситуации разбирал бы даже шепот, разговор лорда и королевы заглушали звуки боя. А уединись они вдвоем где-нибудь в поместье, об этом бы сразу начали болтать слуги. Здесь, у всех на виду, они вызвали меньше подозрений. Умно...
   - Что же вы нашли? - с волнением спросила Невеньен. - И почему вы занялись этим сами? Расследовать смерть моего мужа назначили лорда Мелорьеса, и вы тоже голосовали за его кандидатуру, - запоздало возмутилась она.
   Лорд насмешливо хмыкнул.
   - Дорогая Невеньен, Мелорьес - знаток законов, под его началом находятся судьи. Разве судья имеет право загнать подозреваемому иголки под ногти, чтобы он раскололся? Нет, иначе его самого осудят. Поэтому ему должен кто-то помочь. Это раз. И два: я знаком с людьми, которым Мелорьес перепоручил расследование, - он внимательно посмотрел на Невеньен. - Они ничего не найдут. Эти болваны не способны отличить разбойника от крестьянина, и я представляю, какие выводы они понаделают. А у меня здесь свой интерес, кроме того, что убили человека, которому я присягнул.
   Он снова затих, и Невеньен, не выдержав, спросила:
   - Какой же у вас интерес?
   Иньит загадочно улыбнулся. Мастер в приковывании к себе внимания, он наслаждался тем, что королева теперь с нетерпением внимала каждому его слову.
   - Разбойники. Я же лорд-разбойник, - он подмигнул ей, но после этого посерьезнел. - Помните, я говорил вам, что мертвецы, которых привезли с собой гвардейцы, не очень-то похожи на лесных грабителей? Я запомнил их приметы и попросил своих знакомых разузнать что-нибудь об этих людях. Еще я отправил хорошего следопыта поглядеть на то место, где произошло нападение. К тому моменту следы подстерлись, но кое-что он узнал, - Иньит облизнул нижнюю губу. - "Шестой маг" не выдумка. Там действительно был еще один человек, который, по словам моего следопыта, какое-то время летел по воздуху, а потом долетел до коня и ускакал.
   - Площадка, - пробормотала Невеньен.
   - Да, я думаю, он использовал энергию.
   - Но почему Нэнья не заметила ее?
   - Может, маг был слишком слаб - я слышал, таких трудно обнаружить. Теперь уже не узнать. Главное - вам есть чего опасаться. Маг запутывал след, но, по всей вероятности, он направился к поместью Гередьеса. Этот лорд явно задумал что-то недоброе, так что не отпускайте от себя того громилу, - он кивнул на Жевьера.
   Невеньен обернулась к мужчине, который четверть часа назад ее ужасно раздражал, и подавила внезапное желание придвинуться к нему поближе. Ламан и Дазьен были правы, а она насмехалась над ними. О, первозданный Хаос... Невеньен сцепила руки и глубоко вдохнула. Зря она обрадовалась, что у Иньита не будет плохих новостей. И зря отказалась от предложения принести стул.
   - Моя королева, не волнуйтесь. Я защищу вас.
   Мягкий голос Иньита подействовал на нее успокаивающе. Акельен никогда не говорил с ней так и не беспокоился за нее. Возможно, потому что знал - сама по себе эта девчонка никому не нужна. А Иньит...
   - Спасибо вам. Я очень рада, что вы дорожите моей жизнью. Но посмею заметить, что моего мужа, которым все тоже очень дорожили, так и не удалось уберечь.
   И снова тон лорда кардинально изменился, став насмешливым.
   - Моя прекрасная Невеньен, я уже сказал, что если бы вас намеревались убрать с дороги, то давно бы так и сделали. Вы считаете, что, сбежав к родителям, избавитесь от угрозы? Не надейтесь. Ваши враги о вас не забудут. Подумайте о том, кому достанутся солдаты, - он вытянул руки, как будто охватывая тренировочную площадку, - эти и те, кого нам могут прислать наши союзники. Неужели вы отдадите их Тэрьину или Гередьесу? Или лучше взять эту силу и перестать быть куклой, которая движется лишь тогда, когда ее переставит чья-то рука? И перестаньте бояться покушения, - уже мягче добавил он. - Мы найдем "шестого мага". Мы вас защитим и уничтожим всех ваших врагов.
   Невеньен в смятении посмотрела на него. Иньит видит ее насквозь. И он... Заботится о ней?
   - Я... Спасибо. Я подумаю о ваших словах.
   Он улыбнулся - снова тепло и приветливо.
   - Конечно, моя королева.
   Они еще немного постояли вместе, перебросившись парой ничего не значащих фраз о солдатах. Все самое важное было уже сказано. Затем Иньит, извинившись массой неотложных дел, покинул Невеньен. Она долго наблюдала за неудачами новобранцев и гадала, почему муж не оставил ей в наследство ничего, кроме проблем и врагов.
  
   * * *
  
   Обнаженная Невеньен стояла в глубокой бадье и ждала, пока служанки наполнят ее нагретой водой. Заканчивался восьмой день траура, и наступило время для церемонии омовения. После нее Невеньен сможет объявить себя не связанной больше ни с одним мужчиной. То есть полновластной королевой мятежников.
   Справа от нее замер тактично отвернувшийся Лэмьет, а слева... Слева должна была стоять мать погибшего мужа или любая его близкая родственница, однако их погребальные костры давно отгорели. Из родственников у Акельена осталась лишь женщина, которая породнилась с ним благодаря браку с его братом и фактически была его женой в последние месяцы. Но обычай называл Бьелен сестрой Акельена. Ее присутствие было издевкой и над ритуалом, и над Невеньен, однако иначе было нельзя. Такова церемония омовения. Поэтому Невеньен не смотрела влево и предпочитала убеждать себя, что там никого нет.
   Две служанки медленно, по маленькому черпаку носили горячую воду из двух чанов, установленных у противоположных стен королевской комнаты для омовений. Каждый черпак должен был символизировать прожитый с мужем год или месяц. Однако Невеньен не пробыла замужем и полугода. Служанки просто наливали жидкость как можно меньшими порциями, чтобы за время наполнения ванны вдова вспоминала радости и горести семейной жизни. Невеньен для этого хватило четырех черпаков. Первые два она вспоминала радости: счастье от долгожданной свадьбы, надежда на которую погибла еще в раннем детстве, и маленькие знаки внимания от Акельена, вселяющие в нее воодушевление. Все это закончилось через месяц после заключения брачных договоров. Тогда наступили горести: бессонные ночи и осознание, что жена Акельену не нужна - у него есть Бьелен.
   Служанки продолжали носить воду, шурша мягкой обувью по выложенному могаредской плиткой полу. Помещение прибрали для совершения церемонии, задрапировали некоторые откровенные мозаики, но оно все равно оставалось чересчур ярким. К тому же в боковое зрение продолжало попадать виноградное платье Бьелен, раздражающее мысли, которым следовало быть сосредоточенными на муже.
   Можно было просто расслабиться, получить удовольствие от того, что с ее тела наконец смоется восьмидневная грязь. Но у Невеньен не получалось и этого. Все дни, включая сегодняшний, ее так заваливали бумагами и делами, что напряжение не проходило и мелко дрожало где-то внутри, не давая сконцентрироваться на какой-то одной мысли. Отрешиться от окружающего мешало и смущение перед Лэмьетом и Бьелен. Хорошо, что Жевьера удалось уговорить подождать за дверьми, иначе бы она совсем сгорела от стыда. Поэтому Невеньен закрыла глаза и постаралась думать об Акельене.
   И поняла, что думать ей, в общем-то, не о чем. Она так и не успела по-настоящему узнать этого юношу. Многие люди в поместье могли похвастаться более крепким знакомством с королем, чем его жена. Да и он не стремился открыть для себя ее характер, даже просто расспросить, что она любит. Акельен не принял в судьбе жены никакого участия.
   Он был для нее никем, так же как и она для него.
   - Моя королева, готовы ли вы отдать воде чувства к вашему мужу?
   Невеньен вздрогнула от голоса Лэмьета и опустила взгляд вниз. Неужели бадья наполнена? Вода достигала живота, и щекочущий кожу пар поднимался к потолку. Наверное, служанки заметили отсутствующий вид королевы и поторопились.
   - Да, я готова.
   Другие вдовы попросили бы еще времени - пострадать, поплакать об ушедшем счастье, но Невеньен не было смысла задерживать церемонию. Снаружи мялся Окарьет с какими-то новостями, а Тьер собирал лордов в Вечернем зале для слушания речи королевы. Траур следовало скорее завершить.
   На волосы Невеньен легли две руки: Лэмьета - благословляющая на новую жизнь без мужа, и Бьелен - прощающая за то, что отныне вдова будет жить так, словно мужа у нее никогда не было.
   - Пусть заберет вода, омывающая Небеса и Бездну, всю скорбь твою об Акельене Идущем, - прозвучали два голоса, и руки надавили на голову Невеньен.
   Она на мгновение замерла, не решаясь окунаться. Скорбела ли она когда-нибудь по Акельену? Нет. У нее не было мужа, а значит, не было и скорби. Воде нечего забирать.
   Руки нажали сильнее. Лэмьет кашлянул, удивленный промедлением.
   Она задержала дыхание и начала опускаться, ощущая, как вода касается груди, подбородка, а затем поглощает затылок. Невеньен не могла отдать ей скорбь, но могла похоронить в ней сразу все чувства к Акельену. Так будет лучше.
   Давление на макушку ослабло, и Невеньен вынырнула, моргая, чтобы стряхнуть с ресниц капли.
   - Пусть заберет вода, омывающая Небеса и Бездну, всю любовь твою к Акельену Идущему.
   Невеньен снова начала погружаться. Любила ли она Акельена? Нет. Она восторгалась им, была им увлечена и заинтригована, как любая юная девушка - привлекательным юношей. Но не любила.
   Тогда Невеньен решила, что отдаст воде себя - ту наивную девочку, которая мечтала, что она станет достойной и верной спутницей для мужа, что однажды они займут трон Кинамы и будут прекрасными правителями. Должна родиться новая Невеньен. Какая именно - она плохо представляла, но знала, что это должен быть совсем иной человек. А чтобы это произошло, нужно похоронить старого.
   Вода приняла ее в свои объятия, и Невеньен на миг задержалась на дне, растворяясь в ней, а потом собирая себя вновь, и выпрямилась. Струйки стекали, смывая с нее былое, и Невеньен почувствовала себя чуть лучше, чем раньше. Жизнь, может, и не наладилась, зато изнурительный траур близок к концу.
   Служанки уже протягивали ей полотенца, и она выбралась из бадьи, чтобы ее вытерли и одели на нее специально пошитое к этому дню платье персикового цвета. Затем Невеньен повернулась к Бьелен и Лэмьету.
   - Наставник мой и сестра моя, вот я перед вами, чистая от скорби и любви, свободная от памяти по Акельену Идущему, пребывающему на светлых Небесах. Благословите начать новый путь на этой земле, над Бездной и под Небесами, и продолжить жизнь, дарованную мне богами, ради их прославления и продолжения рода моего, - сказала она и поклонилась, ожидая ритуального разрешения.
   Ответы раздались сразу же, никто не стал мучить ее сомнениями. Бьелен, правда, скривилась в конце, насмешливо оглядев сестру. Запах брожения сегодня был не менее сильным, чем на третий день, когда пьяная Бьелен обвинила совет в разрушении Кинамы. Какая нелепость, как будто они могли иметь отношение к освобождению када-ра...
   Осознав, что опять начала думать о делах, Невеньен одернула себя. Все это позже. А Бьелен, как и разящего винного запаха, здесь нет. Есть только безликая сестра Акельена.
   Для завершения церемонии оставалось лишь получить свидетельство от Лэмьета и Бьелен, что душа Невеньен снова воссоединена и что вдова может продолжать жить без оглядки на старое. Когда голоса наставника и сестры стихли, она еще раз поклонилась и поблагодарила их: Лэмьета - за помощь, а Бьелен - за прощение, если Невеньен выйдет замуж еще раз и покинет семью Идущих ради новых отношений. Эти слова произносила каждая вдова на протяжении последних веков - с тех времен, когда северные женщины чаще теряли мужей в войнах и были вынуждены искать других кормильцев.
   Когда дверь комнаты для омовений закрылась за ней, Невеньен как будто скинула гору с плеч. Траур закончен. Наконец-то можно поесть.
   В покоях ее ждали Эсти и Жевьер. Его унылое лицо составляло резкий контраст с веселой служанкой, но он явно испытал облегчение, когда Невеньен вернулась. Он всегда нервничал, когда госпожа исчезала из поля зрения. Это было вполне понятно - если с ней что-то случится, вина все равно будет лежать на Жевьере, а такой жалкой смерти, как у Нэньи, ему наверняка не хотелось. По поместью уже расползался тревожный слух, что телохранительницу отравили - но не затем, чтобы она не могла защитить королеву, а из-за мести, что Нэнья не прикрыла Акельена от стрелы.
   Пройдясь по гостиной, чтобы привыкнуть к новому статусу, Невеньен села за стол и начала выбирать самый вкусный фрукт с блюда, которое предусмотрительно поместила сюда Эсти.
   - Моя королева, я рада, что тяжелое бремя печали упало с ваших плеч, - сказала служанка, подхватывая гребень, чтобы привести волосы госпожи в порядок.
   - Спасибо, я тоже очень рада, - честно ответила Невеньен, впиваясь в сочное яблоко.
   Рядом с блюдом стояла элегантная костяная шкатулка и лежала записка. Кто-то решил поздравить ее с окончанием траура еще до того, как прошла церемония омовения? Невеньен развернула бумагу. "Моя королева, поздравляю Вас с днем наречения имени и приглашаю завтра к себе на ужин. Лорд Иньит".
   - Сегодня мне шестнадцать, - ошеломленно произнесла Невеньен
   У нее самой это напрочь вылетело из головы, а Иньит помнил...
   - Да, моя королева. Разве вы не отказались от празднования из-за траура?
   - Да...
   Поэтому она и забыла о том дне, который месяц назад казался ей невероятно важным. Как же - она достигла совершеннолетия, и никто не сможет упрекнуть ее в том, что она пятнадцатилетний маленький ребенок. Невеньен скривилась. Для большинства она теперь была шестнадцатилетним маленьким ребенком.
   Открывать коробку было страшновато, и Невеньен не могла объяснить себе причину своей боязни. Не яд же там, в самом деле, и не какие-нибудь жуки.
   В конце концов, она взяла шкатулку и погладила ее ровную грань. Перламутровая инкрустация. Это само по себе недешевое изделие, а внутри, должно быть, совсем дорогая вещь. Невеньен с трепетом повернула замочек. На бархатной подставке лежал изящный кулончик из кости горного рай-гала с изображением орла. Эсти восторженно ахнула.
   - Как мило, - бесцветно произнесла Невеньен.
   Действительно приятно. Даже очень. Она, наверное, сразу бросилась бы примерять его, если бы на нем не было этой птицы. Очередное напоминание о том, что она навсегда принадлежит роду Идущих. О том, что она привязана к Серебряным Прудам и лордам, которые слушают ее с притворным вниманием. И о том, что есть некий маг, который может ее убить.
   Возможно, ей все-таки удастся доказать Тьеру, что для нее лучше вернуться домой. И вчера, и сегодня советник отказался разговаривать с ней на эту тему, заставив лишь отрабатывать речь для присяги.
   Невеньен закрыла шкатулку и отложила ее в сторону. Украшения для сегодняшнего вечера уже приготовлены, и она не могла бы польстить Иньиту, надев его подарок, даже если бы очень хотела.
   - Сколько времени осталось до церемонии в Вечернем зале? - устало спросила она.
   - Чуть больше часа.
   Не так уж и много для события подобной важности. Невеньен нужно будет провозгласить перед всеми людьми, которые есть в Серебряных Прудах, что ее траур завершился и она может исполнять долг полноправной правительницы. Полноправной, ха. В ее-то ситуации... Акельен бы сказал, что это спектакль для слепых с немыми актерами.
   Сладкое яблоко внезапно показалось Невеньен кислым. Она отдала воде Акельена. Больше не было ни его фраз, ни его жестов, ничего. Всё. Его не было.
   - Моя королева, с вами все хорошо?
   Она продолжила жевать, делая вид, что все отлично.
   - Да, Эсти. Волнуюсь перед чтением речи.
   - О, не волнуйтесь, все будет замечательно. Вы ведь так тщательно репетировали, - подбодрила ее Эсти, скручивая локоны и закалывая их, чтобы они не выглядели мокрыми.
   Конечно, все будет замечательно. Она так тщательно репетировала, что могла бы произнести эту речь даже без сознания. Просто тяжело сидеть перед всем большим сборищем людей, зная, что среди них есть человек, который может тебя убить в любое мгновение. Как Нэнью.
   - Нужно позвать Окарьета, - вспомнила Невеньен.
   У секретаря были новости по поводу смерти телохранительницы, но он не успел их сообщить до церемонии омовения. Стоит его выслушать сейчас, пока она не вышла к толпе, в которой каждый может оказаться предателем.
   - Моя госпожа, вы точно не хотите, чтобы он немного подождал, пока у вас не появится больше свободного времени? У вас же даже прическа не уложена! - протянула служанка.
   Ах, Эсти, Эсти. Свободное время может никогда и не появиться. Особенно если госпожу убьют из-за того, что она в срок не выслушала доклад секретаря.
   - Зови его.
   Эсти укоризненно покачала головой, но послушно отпустила локоны хозяйки и отправилась за секретарем.
   Скоро перед Невеньен предстал Окарьет - полноватый вихрастый мужчина двадцати пяти лет. Несмотря на излишний вес, он был очень энергичным, а его толковость отмечал даже придирчивый Тьер, который и приставил этого человека к Акельену. Окарьет служил у Невеньен всего шесть дней, но ей уже казалось, что можно дать ему любое задание, и он его выполнит.
   Окарьет был одним из немногих, кто знал об истинной причине смерти Нэньи, и передавал сообщения главному советнику, королеве и Мелорьесу, которому поручили расследовать и это убийство. Окарьета также обязали торопить придворного лекаря, чтобы тот скорее определил, чем отравили телохранительницу.
   Секретарь разложил перед королевой несколько листков с какими-то списками.
   - Лекарь сказал, что убивший Нэнью яд сделан из трав, которые растут повсюду, в том числе и в пределах поместья. Приготовить зелье мог кто угодно.
   Замечательно. Очень узкий круг подозреваемых.
   - Помощники лорда Мелорьеса стали искать тех, кто подбросил яд в пищу Нэньи, - рассказывал секретарь. - Они допросили Парди, мага, который дежурил в те часы у ям, предполагая, что яд мог подсыпать он. Кроме того, если помнить о версии "шестого мага"...
   - И что? - поторопила Невеньен.
   Если подозревать каждого из магов, так можно перебить всех волшебников в поместье. И заодно лишиться самых могучих воинов, которые у них есть.
   - Это не он. В свободное время Парди постоянно находился под наблюдением у своего командира, а в казарме, где он живет, ему негде приготовить яд. Маг сообщил, что брал еду для заключенных на кухне, причем ведра для женской ямы и мужской всегда были распределены заранее.
   - Кто-то подсыпал яд еще на кухне, - сообразила Невеньен.
   - Да. Это объясняет, почему из мужской ямы никто не отравился.
   - Кухарок допросили?
   - Это было проблематично сделать, потому что тогда в поместье узнали бы о том, что Нэнья была отравлена, а не умерла от воспаления внутренних органов, как об этом объявили... Но лорд Мелорьес нашел, как выяснить правду. Еду заключенным не готовят специально, ее намешивают из объедков. Делают это каждый раз разные люди - от поварих до их самых младших помощников. Кроме того, доступ на кухню, где стоят ведра с обедом для ям, есть почти у всех слуг. За пищей заключенных никто не следил, поэтому отравить ее мог любой слуга. Лорду Мелорьесу удалось составить примерный список тех, кто посещал кухню в тот день, начиная с утра. Вот здесь, посмотрите.
   Окарьет придвинул ближе к Невеньен один из листков. Она прочитала перечень, который, к ее удивлению, оказался не таким уж огромным. Еду готовили в отдельном от главного здания помещении, чтобы не портить лордам настроение доносящими оттуда запахами, иногда не очень приятными. Затем поварята привозили обед на тележке в поместье и там сервировали стол, либо слуги отдельно забирали еду для господ. Непосредственно на кухню отправляли свою челядь немногие. В списке были слуги пяти лордов, причем Мелорьес честно добавил собственное имя, Вьита и Иньита, кое-кто из офицеров и сами кухарки с помощниками. Всего больше двадцати имен.
   - Немало, - уныло подытожила Невеньен.
   - Но меньше, чем целые Серебряные Пруды, - резонно заметил Окарьет.
   Да, это определенно радовало. Особенно присутствие в списке сразу трех ближайших советников.
   - Моя королева, - секретарь низко наклонился к ней, заставив стоящего поодаль Жевьера напрячься. - Лорд Мелорьес рекомендовал вам обратить особенное внимание на одно имя из этого списка.
   - Какое?
   Не себя же он просит подозревать. И вряд ли какого-то лейтенанта Морньера. Кто это вообще?
   - На лорда Иньита.
   - Какая чушь, - фыркнула Невеньен.
   Иньит - один из вернейших людей. И никто не убедит ее в обратном, потому что она сама видела письма, которые это подтверждают.
   Окарьет помялся.
   - Лорд Иньит управляет разбойниками, которые живут в центральных землях Кинамы.
   - И что вы хотите сказать?
   - Истинного короля убили разбойники. Одно это уже бросает тень на лорда Иньита. Он клялся, что ему подвластны все разбойники окрестных лесов, - объяснил Окарьет. Он продолжал переминаться с ноги на ногу, как будто ему было неудобно подставлять человека, входящего в ближайшее окружение королевы. - Убийц никто не опознал, но это не снимает с него вины. Также лорд Мелорьес обнаружил, что лорд Иньит ведет собственное расследование убийства истинного короля. Как будто пытается найти и убрать всех людей, кто способен рассказать правду.
   - Чушь, - повторила Невеньен, хлопнув ладонью по списку. - Иньит сам мне сказал о том, что он ищет убийцу независимо от Мелорьеса. Будь он виноват, он не стал бы этого делать. Он верный человек. Окарьет, пожалуйста, передай это знатоку законов, и пусть он не тратит время на поиски вины у тех, кто не виноват.
   На лице секретаря отразилось замешательство. Наверное, он представил себе гнев Мелорьеса после такого заявления. Невеньен, однако, беспокоило другое. Почему эльтин пытается подставить Иньита? Тьер много раз предупреждал ее, и она сама замечала на советах, что лорды постоянно интригуют друг против друга. Но чтобы настолько неприкрыто... В такое время лорды должны быть едины, а они продолжают ставить товарищам подножки. Почему они не понимают, что лучше работать сообща? Впрочем, если Невеньен исполнит свое желание и уедет домой, ее это уже не будет касаться.
   За окном послышались топот копыт и ржание лошадей, а потом выкрики конюшего. Наверное, приехали посланники от какого-нибудь лорда засвидетельствовать свое почтение предводительнице мятежников. Невеньен суматоха во дворе напомнила тот день, когда привезли мертвого Акельена.
   - А что с убийством короля? - спросила она Окарьета. - Нашли следы "шестого мага"?
   - Нет. К сожалению, новые зацепки не появились, и существование "шестого мага" не доказано.
   Иньит был прав. Они не найдут никакого мага и будут утверждать, что его нет. Оставалось только положиться на лорда-разбойника. Похоже, это единственный человек, которого волновала ее судьба.
   Эсти, ждущая возле Жевьера, прочистила горло и как бы невзначай пожаловалась гвардейцу, что у королевы назначено мероприятие, а у нее до сих пор не уложена прическа. Невеньен, конечно же, услышала ее и раздраженно потерла виски. Время, время, время... Десять дней назад казалось, что его хватит на все - и на отвоевание мужа у Бьелен, и на учебу, и на усиление своего влияния среди лордов... Теперь все происходило с такой скоростью, что она не успевала сосредоточиться ни на одной проблеме.
   - Окарьет, держи меня в курсе этих дел. А сейчас мне нужно подготовиться к встрече с лордами в Вечернем зале.
   - Будет исполнено, моя королева.
   Секретарь поклонился, взмахнув длинными полами щегольского камзола, и скрылся в коридоре. Невеньен, прищурив глаза, которые до сих пор резало от солнечного света, выглянула в окно. Скоро начнут опускаться сумерки. Осталось в лучшем случае полчаса до ее выхода к лордам. А она ведь обещала повидать Эмьир и Эмельес, которые хотели чем-то ее подбодрить...
   Пока служанка колдовала над ее волосами, Невеньен корпела над записками двум леди. Они обе будут в Вечернем зале, но личные извинения женщинам, которые не оставили ее в трудные часы, скрасят обиду. Невеньен не хотела потерять их дружбу в те дни, когда союзники соревнуются в том, кто скорее отмежуется от истинного короля.
   Однако не успела она закончить последнюю записку, как в дверь настойчиво постучали. Кончик пера дернулся, и вместо аккуратной точки получилась толстая линия. Опять переписывать!
   - Моя королева, нам нужно срочно пройти в Малый зал советов.
   Голос Тьера заставил Невеньен встрепенуться. Советник должен быть в Вечернем зале; почему он здесь? Тьер хмурился, его плечи были расправлены, а ноздри раздувались. Он с трудом сдерживал гнев. Невеньен невольно сжалась.
   Заметив ее испуганный взгляд, Тьер перестал стискивать зубы так, что на скулах выступали желваки.
   - Прибыли посланники. От Гередьеса.
   Привставшая было Невеньен рухнула обратно.
   - Может, мне не стоит туда идти? Они же убьют меня!
   Шпилька, которую Эсти торопливо вставляла в прическу, больно уколола голову.
   - Что вы такое говорите! - охнула служанка. - Жевьер вам не позволит...
   - Вот именно, он не позволит, - оборвал Тьер. - Лорды ждут в Вечернем зале. Посланники настаивают на встрече и отказываются ждать, поэтому мы должны спешить.
   Невеньен встала, хотя ватные ноги отказывались распрямляться. Отмахнувшись от служанки, которая норовила заколоть вылезший локон, она посеменила за Тьером. Жевьер двигался почти вплотную к ней.
   - Ваш запас энергии не иссяк? - спросила она, на бегу поворачиваясь к нему и боясь услышать ответ.
   - Нет. Все будет хорошо, моя королева. У меня есть майгин-тар.
   Судя по спокойному тону и обычным отрывистым ответам, он ни капли не волновался. Невеньен неожиданно поняла, что присутствие Жевьера действует на нее умиротворяюще. Если среди посланников Гередьеса спрятался маг, то он столкнется с достойным противником.
   Ведь правда?
   Перед самым залом Тьер так резко повернулся, что потертая ковровая дорожка под его ногами пошла волной. Высокий советник наклонился к Невеньен и взял ее за плечи, легонько их сжав.
   - Моя королева, - проговорил Тьер, глядя ей в глаза. - Что бы эти люди ни плели вам, не верьте им и ни на что не соглашайтесь. Только что один из них предлагал мне... нечто интересное для меня. Я не знаю, что означает это театральное представление, но Гередьес не способен дать то, что они обещают. И помните: он безжалостно убил вашего мужа после того, как уверял его в дружбе. Гередьес - ваш соперник и сделает все, чтобы убрать вас со своего пути.
   Если это и должно было успокоить Невеньен, то лишь еще сильнее ее напугало. Тьер впервые признался в том, что он чего-то не понимает, и это выбивало из колеи сильнее, чем приезд посланников от врага.
   Прежде чем войти в Малый зал, она одернула платье и слегка замешкалась. Акельен бы ворвался в зал, как смерч, грозя снести своим гневом не только врагов, но и союзников. Невеньен не мужчина, ей такая тактика не подойдет. Но и изображать из себя робкую девушку тоже не стоит. Отец как-то сказал, что показывать страх можно только перед тем противником, который слабее тебя. Так ты его обманешь, внушишь ложное ощущение превосходства и заставишь совершить ошибку. Но более сильному противнику нельзя давать и намек на свои истинные чувства. Пусть он считает, что если ты невозмутим, то ты знаешь, как выкинуть выигрышную комбинацию костей. Пусть мучается и пытается перехитрить самого себя. А Гередьес опасный противник.
   Невеньен сомневалась, что у нее получится сдержать эмоции, но совет однозначно был хорошим. Вздернув подбородок, она прошествовала мимо гвардейцев и слуг и царственно шагнула в зал, наполненный сладким ароматом ствилла. Она королева. Она выслушает убийц своего мужа с королевским великодушием, но и отвечать им будет с королевской строгостью.
   Посланники, склонившиеся при виде королевы, уже ждали в зале. Что удивительно, среди них не было ни одного сехена. Впереди стоял молодой привлекательный мужчина в сером секретарском камзоле. Густые вьющиеся волосы орехового оттенка падали на умное лицо с острыми чертами. Интереснее всего в нем были глаза цвета дождливого неба - холодные и проницательные. Они оценивающе сузились при виде Невеньен.
   Слуги не выпрямились, пока королева не встала у трона и справа от нее не занял свое место Тьер. Уважение, как к настоящей правительнице. Мало кто в поместье оказывал его даже Акельену, а уж Невеньен - и подавно. Почему же враги относятся к ней с таким почтением? Наверняка они хотят подкупить ее, как Тьера, но все же... Это было приятно.
   Жевьер, как ступил в зал, повел себя очень странно. Ему, как и обычным гвардейцам-телохранителям, было положено сопровождать королеву до трона, а затем замереть у стен по стойке "смирно". Маг, однако, начал озираться. Когда королева поднялась по ступенькам, он развернулся, как и другие двое гвардейцев, но не сдвинулся в сторону из центра зала. Невеньен рассерженно на него посмотрела, но в следующий момент поняла, что означает его упорство. Нэнья тоже так делала, если видела магов не из поместья.
   Среди гостей был "шестой маг".
   По коже пробежал мороз. Тот самый человек, которого не смогла обнаружить Нэнья и который убил Акельена, стоял где-то рядом с Невеньен. Найдет ли его Жевьер? И, самое главное, защитит ли королеву от нападения? Настороженный взгляд гвардейца перебегал от одного гостя к другому, пока не остановился на мужчине впереди. Заметив пристальное внимание Жевьера, секретарь ему улыбнулся. Он словно отвечал на невысказанный вопрос: "Да, это я убил вашего короля и теперь нагло стою перед вашей королевой".
   Невеньен собрала в кулак всю свою волю. Попытка прервать аудиенцию ничего не даст; от мага все равно не спрячешься, и трястись перед ним - опозорить себя. Значит, следует продолжать "представление", как назвал это Тьер. А Жевьер ее защитит.
   - Я истинная королева Кинамы Невеньен Идущая, покровительница эле кинам и владычица центральных и южных земель. Я выслушаю вас, если вы пришли ко мне с миром, а если нет, готовьтесь встретить отпор.
   Она первый раз нарекла себя королевой. Жестокая ирония, но получалось, что полновластной предводительницей мятежников она стала из-за человека, находящегося в этом зале.
   Переведя дух и взметнув юбки, она села на трон, хотя другие присутствующие в зале люди продолжали стоять. Это было ее королевской привилегией - отдыхать, пока другие назовут себя. Следующим был Тьер, и только потом - посланник Гередьеса, наименее родовитый из присутствующих. Он склонился, однако на его губах успела промелькнуть усмешка.
   - Я Анэмьит Кандрин, секретарь лорда Гередьеса Лютарда, преемника короля Тэрьина на престоле Кинамы.
   В зале повисла тишина. Представление было очень кратким - ни перечисления достижений самого секретаря, ни регалий и владений его господина. Почти королевская простота. Впрочем, если верить Анэмьиту, Гередьес действительно скоро станет королем.
   Первым с замешательством справился Тьер. Как главный советник, он заговорил и от своего имени, и от имени королевы.
   - Мы рады принять вас в нашем скромном жилище, Анэмьит, и нам приятно слышать, что ваш господин, еще десять дней назад всего лишь лорд, получил такое молниеносное продвижение при дворе.
   Скрыть сарказм он и не пытался. На укол Анэмьит не отреагировал, оставшись совершенно серьезным и предельно вежливым.
   - Понимаю ваше недоверие. Видите ли, мой господин всегда был фаворитом короля Тэрьина, хотя официальное подтверждение назначения гонец привез только позавчера.
   Всегда был фаворитом! А они столько времени обсуждали, почему Гередьесу втемяшилось в голову познакомиться с соседом...
   - Искренне поздравляю вашего господина с назначением! - с фальшивым радушием произнесла она. Пришло время бесстыдно лгать. - Мы с ним долгие годы были мирными соседями, поэтому я надеюсь, что наше взаимное расположение сохранится и теперь.
   В этот момент Анэмьит, наверное, должен был убить ее или объявить, что поместье окружено солдатами. Однако он благодарно склонился.
   - Мой господин действительно хотел бы сохранить ваше расположение, моя королева. Он чувствует себя виноватым из-за того, что горе, которое вас настигло, случилось на его земле.
   Секретарь поманил к себе двух слуг, которые держали в руках небольшие шкатулки: одну из кости рай-гала, а вторую - из ствилла, произрастающего возле Могареда и в Арджасе. Тонкий ход - таким образом Гередьес намекал, что у него есть союзники и на Юге, и на Севере. По знаку Анэмьита ларцы распахнулись, открыв прекрасной работы серьги и кольцо. Все изделия несли на себе символ пчелы - родовой герб Гередьеса.
   - Что это значит? - спросила Невеньен внезапно охрипшим голосом.
   Подарок был слишком смелым - серьги и кольцо мужчины преподносили невестам, в редких случаях сестрам или пожилым матерям. Не может же Гередьес...
   - Я привез с собой и другие подарки для вас, моя королева, - произнес Анэмьит. - К сожалению, мы торопились и не успели перенести сюда все, поэтому многое ждет в карете. И еще больше я смогу вам передать, если вы подпишете некоторые бумаги.
   Тьер и Невеньен мрачно переглянулись, но посланника это не смутило. Он достал из внутреннего кармана камзола запечатанный конверт и шагнул вперед, протянув его Невеньен и вынудив Жевьера дернуться.
   - Я выучил слова моего господина наизусть и мог бы повторить их с той же интонацией, что и он, но лорд Гередьес решил, что ему лучше будет обратиться к вам без моего посредничества. Он приносит извинения за то, что не может присутствовать здесь, и просит передать вам это письмо, написанное его собственной рукой от чистого сердца, - Анэмьит слабо улыбнулся. - Лорд Гередьес даже попросил меня хранить эти строчки у своего собственного сердца.
   Очень романтично и великодушно. Однако Невеньен это нисколько не трогало. Она брезгливо посмотрела на листы. Она ничего не возьмет из рук человека, который убил ее мужа. И тем более не спустится к нему с трона, встав на один уровень с ним.
   - Жевьер, передай мне письмо, - приказала Невеньен намеренно ледяным тоном.
   Она сломала печать и пробежала текст глазами. "Искренне соболезную вашей утрате... Смею надеяться, что мы сможем все уладить мирным путем... Раздоры в стране ни к чему... Вы прекрасная, умная женщина, и вы наверняка понимаете... Я восхищен вашей стойкостью..." Что за чушь! Гередьес никогда ее не видел и пусть не обманывает, что ему восторженно рассказывал о ней Акельен. Муж наверняка забыл о ней, стоило миновать ворота поместья! Невеньен стиснула зубы. Буквы начали расплываться в глазах, поэтому она перевернула страницу и посмотрела сразу в конец письма. "Вы должны стать подлинной королевой, а не предводительницей кучки мятежников. Я хочу, чтобы Вы стали моей женой". Оставшиеся листы занимал брачный договор с пустым местом для ее подписи. Нет, это невозможно!
   Письмо выпало из ее ослабевших пальцев и рассыпалось по паркету перед посланниками.
   - Вы что, специально ждали?! - забыв о вежливости, воскликнула она. - Церемония окончания траура прошла всего час назад!
   Тьер проводил листы заинтересованным взглядом - ему очень хотелось узнать, почему она так отреагировала, но поднимать бумаги было выше его достоинства.
   - Моя королева, - Анэмьит снова склонился перед ней. - Наследник трона желает жениться на вас незамедлительно.
   Невеньен издала то ли всхлип, то ли смешок - в значении этого звука она терялась сама. На брачном договоре стояла печать не с классическим гербом Гередьеса, а уже измененным под стать его новому статусу - пчелу венчала корона. Изготовление печати - дело небыстрое, ведь нужно получить разрешения у чиновников и внести поправки в ведомые ими списки. Если Гередьес успел все это, то он задолго до позавчерашнего дня знал о том, что его назначат преемником короля. То же самое касалось и украшений - если это не семейная реликвия, на их изготовление требовался не один десяток дней. А письмо? Лорд написал его, когда траур Невеньен еще не завершился, но подобрал такие выражения, будто она уже свободная женщина. Гередьес все спланировал вплоть до часа, когда ей должны были вручить письмо - после церемонии окончания траура, но до наречения себя королевой перед союзниками и принятия их присяги. О, Хаос, что он за ужасный человек...
   В письме не было прямых угроз, но они крылись за словами "раздоры в стране ни к чему". Если Невеньен откажется от предложения Гередьеса, он убьет ее, чтобы избежать новых мятежей в королевстве. Иньит и Тьер были правы - ей не сбежать, и дороги назад нет. Она всего лишь кукла, связанная нитями так, что нельзя пошевелиться. А кукловодом выступал Гередьес.
   - Это неожиданное заявление, - осторожно заговорил Тьер, обращаясь к Анэмьиту. - Нам нужно время, чтобы обсудить его...
   - Нет, - отрезала Невеньен. - Мы не будем ничего обсуждать. Я отказываюсь от вашего предложения.
   Советник, изумленный тем, что ученица впервые позволила себе оборвать его, захлопнул челюсть. Позже Невеньен сурово отчитают, но сейчас ей было все равно. Она зло уставилась на Анэмьита, жалея, что не способна испепелить его взглядом.
   Она не выйдет замуж за человека, который организовал убийство ее мужа и не постеснялся прислать в качестве изъявителя своей воли убийцу. Она больше не будет куклой, которой все вертят, как хотят. Невеньен не имела права мстить за Акельена - сегодня она отдала все чувства к нему воде. Однако Невеньен могла мстить за себя - за собственную исковерканную жизнь.
   Ей наплевать, станет ли она когда-нибудь настоящей королевой - это никогда не было ее желанием. Но она найдет способ сбросить с трона Гередьеса и унизить его так, как он унизил ее.
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"