В уютной комнате, завешанной гобеленами и укутанной коврами, лилась тихая речь. Четыре женщины, сидящие среди забытых пялец и вязальных спиц, внимательно слушали пятую, высокую и седовласую, с гордым северным профилем и разлетающимися бровями. Леди Иллирен прекрасно подходила к героической поэме "Песнь Арамьена", которую она сейчас читала.
- "Он выхватил меч
И вонзил его в горло
Предателя черного -
Советника Келла".
Челюсть зевающей Эмьир щелкнула так, что услышала Невеньен, сидящая на другом конце комнаты. Иллирен, не смутившись, продолжила читать. Это была ее идея - заменить надоевшие занятия рукоделием на что-нибудь более интересное. "Песнь Арамьена" сложно было назвать таковой, но это было лучше, чем по десятому кругу пересказывать сплетни под звуки шипения из-за уколотых пальцев. В конце концов, выбор книг не всегда оказывался настолько занудным. И теперь на посиделки всегда приходили все настоящие леди, живущие в Остеварде. Бьелен, по рождению купеческая дочка, а по характеру змея, к ним не относилась. Да и все равно она сама отказалась посещать чтения. Ерзать у кого-нибудь на коленях ей было интереснее.
Молчание прервало вежливое покашливание. Невеньен не сразу сообразила, что тишина, вообще-то, установилась уже давно. Пожилую Иллирен нельзя было назвать плохим чтецом, но ее голос был уже слабоват. Оттого становилось легко отвлечься от декламации и задуматься о чем-нибудь своем.
- Экхм... Недурно, недурно, - произнесла Эмельес.
Пышная круглощекая женщина первой очнулась от оцепенения. Она была очень чуткой к происходящему вокруг.
- Прекрасный образец северной поэзии, - сказала Миллена. Жена Ламана была настолько "замороженной", что это отражалось и в ее неживых, всегда одинаковых похвалах.
Спрятавшиеся в тенях служанки выскользнули на свет и налили хозяйкам чай. Подразумевалось, что после того, как закончится выбранный отрывок из произведения, начнется его обсуждение, но в "Песнь Арамьена" никто особенно не вслушивался. Зацепиться в ней было не за что. Женщины уткнулись в свои чашки, сосредоточенно изучая травяной осадок на дне.
Кому-то это могло показаться неловким или напряженным, но Невеньен, как ни странно, чувствовала себя расслабленной. Вышивание ей не нравилось никогда, и стоило женщинам предложить сменить досуг, как она испытала облегчение. В ней не было ни капли крови эле кинам, а рукоделие обязательным занятием для леди сделали именно они, завоевав Тьерру. Родовитые тьеррские дворянки дорожили красивыми длинными ногтями и предпочитали чтение или любые развлечения, которые не требуют работы руками. Возможно, поэтому попытка подружиться со станком для гобелена превратилась для Невеньен в мучение, и она радовалась, что это прекратилось. Когда станок завесили узорчатым покрывалом, комната стала гораздо симпатичнее, несмотря на въевшийся в ткань запах пыли.
- Если стану королевой, издам постановление, что леди вовсе не обязательно на встречах заниматься шитьем, - пробормотала она.
- Если? - удивилась Иллирен.
Может быть, она была старой и подслеповатой и имела привычку случайно пришивать к пяльцам собственное платье, но ее слух и, главное, ум оставались остры.
- Когда я стану королевой, - поправилась Невеньен.
- Когда?.. - белые брови Иллирен взвились так, что чуть не выскочили на прическу.
Невеньен вздохнула. У нее все время выскакивало из головы, что окружающие считают ее королевой. Хотя это было не так.
- Когда меня по всем правилам коронуют в Эстале, - объяснила она.
- О, я уверена, что это произойдет достаточно скоро, - оптимистично заявила Эмельес. - Стоит нам договориться с сасаа, как дела пойдут на лад.
Леди снова засмотрелись в чашки. Замок полнился самыми разнообразными слухами на эту тему. Идею союза с сасаа одобряли далеко не все. Да и вообще было как-то странно заключать союз со своими же подданными. Многим казалось, что нужно им только приказать, и замок сразу наполнится рекрутами-сасаа, а склады - поставленными забесплатно товарами. Но даже Невеньен (спасибо Тьеру и многочисленным лекциям учителей истории и политики) понимала, что в случае с сасаа приказы пропадут впустую или вызовут очередное восстание. Такова судьба правителя - уметь договариваться с собственными подданными.
В отличие от жизнерадостной Эмельес, Невеньен не думала, что все наладится. В этом союзе ей виделось что-то... не то. Она не сидела сложа руки и не ждала, когда ей кто-нибудь предложит решение всех проблем. Она скрупулезно изучала документы, копалась в книгах, допрашивала учителей, беседовала с Лэмьетом, Окарьетом, членами Малого совета, всеми леди в замке и некоторыми офицерами. Невеньен не засмущалась спросить осторожного совета и у людей, которые считались уважаемыми среди местных жителей. Хороший способ победить Гередьеса не отыскался, зато у Невеньен начали приоткрываться глаза на некоторые вещи. То, что Тьер многое не договаривает, она знала и раньше, но теперь начинала догадываться, что именно кроется за его недомолвками.
Например, этот союз с сасаа. Тьер не интересовался ее мнением, когда сказал ей принять в гвардию сасаа - подростка такого же возраста, как и сама Невеньен! Нет, он, конечно, настойчиво посоветовал, но это лишь выглядело так, а на самом деле у нее не осталось иного выбора, кроме как подписать бумаги. И так Тьер поступал всегда. Впрочем, по зрелом размышлении Невеньен пришла к выводу, что пусть с ним, с этим Сехом из Лиранхи. Раз отец юноши занимает такое высокое положение среди соплеменников, его следовало умаслить, да и лейтенант Кален согласился принять новобранца. Гораздо сильнее Невеньен беспокоило утверждение Тьера, что ради союза никого не придется убивать. Сначала он сказал, что придется, и много, но потом вдруг оказалось, что маги способны все устроить бескровно. Невеньен не была дурочкой. Она подробно расспрашивала лейтенанта Калена о том, какие задания выполнял отряд. Из его слов получалось, что без убийств они не обошлись ни разу. И это не было пустым хвастовством, как у некоторых офицеров, которые хотели произвести впечатление на молодую девушку или выпросить жалованье повыше. Невеньен слышала от них байки, как они якобы перебили кучу врагов, находясь при этом на грани смерти, но так и не сдавшись. Их руки подрагивали от энтузиазма присочинить еще что-нибудь трагическое, а глаза блестели от предвкушения охов, рукоплесканий и всего, что положено героям, в том числе и надбавки платы. В инистых глазах Калена было что-то такое, от чего пробирала дрожь, как будто ты в середине зимы стоял на дворе голышом. Лейтенант не лгал и не приукрашивал. Он сухо докладывал о том, сколько людей извел его отряд. Если сложить из них башню, она бы поднялась выше хребта Самира.
Раз от Невеньен скрывали половину событий, она никак не могла на них повлиять. Союз с сасаа оставался прерогативой Тьера. Но Невеньен нужен был свой способ уничтожить Гередьеса. То, что она не знала, как к этому подступиться, лишало ее сна.
Хотя сна ее лишала не только месть.
- Кажется, "Песнь Арамьена" отголоска в душе ни у кого не вызвала. До ужина еще далеко, - намекнула Эмельес. - Можно выбрать другую книгу.
Женщины оживились, выпрямившись в мягких креслах и оторвавшись от чая. В то время как простолюдинки целыми днями работали в поте лица, у леди насчитывалось не так много приличествующих им занятий, которыми можно было занять свободное время. Одним из них было чтение. Увы, обсудить прочитанный роман было не с кем, кроме как с соседкой - мужья называли такие беседы ерундой. Поэтому каждая из присутствующих в комнате дам сейчас стремилась поделиться любимой книгой.
Эмьир, которую сложно было подозревать в интересе к книгам, успела первой.
Подруга сидела в кресле с подогнутыми под себя ногами. Это было не очень пристойно для леди, и она удостаивалась косых взглядов от старших подруг. В силу юного возраста ей прощали такой маленький грех, но когда она выудила из прижатой к себе шелковой сумки толстую книжку, на Эмьир открыто уставились все.
- "Сердце королевы", - прочитала Невеньен тисненые на обложке буквы. - О чем это?
- Это новый любовный роман, - ответила Миллена.
Когда всеобщие взгляды переместились на нее, ее щеки покрылись легким румянцем. Невеньен хихикнула. Оказывается, бесстрастная северянка не так уж бесстрастна.
- Ты читала его? - строго спросила у Эмьир Иллирен.
Девушка потупилась. Ее лицо пылало жарче, чем огонь в камине. Иллирен была старшей из женщин, и все ее немного побаивались. Даже Эмельес, которую та однажды отчитала за легкомыслие. А ведь жена Вьита и сама была старушкой - ей перевалило за сорок.
- Ну... Я всего лишь пролистала его. Там нет ничего неприличного, - принялась оправдываться Эмьир.
Женщины переглянулись.
- Раз нет ничего неприличного... - неуверенно произнесла Иллирен.
- Это должно быть очень занятно, - быстро проговорила Невеньен.
- Когда за окном по-зимнему холодно, нам не помешает немножечко горячей любви, - согласилась Эмельес.
- Я тоже так думаю, - вставила Миллена.
Их глаза сверкали так же, как у пажа Тибьена, когда Невеньен протягивала ему сладости в благодарность за принесенные письма.
- Я даже не знаю, - все еще сомневалась Иллирен. - О чем книга?
- О! - Эмьир с воодушевлением подалась вперед. - Королева Налья недавно овдовела и должна выйти замуж за могущественного лорда Димерра из соседней страны. Он старый и она его не любит, но должна это сделать, чтобы между государствами не началась война. Внезапно Налья встречает охотника Илисана, который спасает ее от дикого вепря. Королева в него влюбляется...
- В вепря? - уточнила Иллирен.
- В охотника, - невозмутимо поправилась Эмьир. - Она в него влюбляется, и выходить замуж за противного Димерра ей уже не хочется. Но и выйти замуж за Илисана она тоже не может, потому что он безродный. И вот...
- Тихо, не рассказывай! - шикнула Миллена. - Неинтересно будет.
Эмьир захлопнула рот. Всего лишь пролистала книгу? Ну-ну.
- Я хочу прочитать, - сказала Невеньен.
Не только потому, что она была королевой или ей предстоял трудный выбор между возлюбленными. К счастью, никакого выбора не было, и никто не тащил ее против воли замуж. Просто любовные романы Невеньен не брала в руки ни разу. Отец сжигал их, если находил у матери, да и все равно детям разрешалось читать лишь душеполезные книги. К ним относился, к примеру, перечень лекарственных трав и создаваемых из них мазей, который сложно назвать иначе, кроме как смертельно скучным. А любовный роман... Не те обрывки историй о любви, которые иногда встречаются в исторических опусах, а настоящий любовный роман! Он, наверное, невероятно захватывающий! При мысли об этом сердце Невеньен начинало биться чаще. Может быть, она даже найдет там нечто похожее на то, что испытывает сама?..
- Глупости, - отрезала Иллирен. - Это что, в сердце у королевы одни мужчины? Какой упадок нравов! О чем только нынешняя молодежь читает!
- А что должно быть в сердце, как не муж? - спросила Невеньен.
У нее, во всяком случае, там жил Акельен, пока его не убили.
- Ага, - поддакнула Эмьир. - Что еще там может быть?
Они ждали ответа от Иллирен. Однако все старшие женщины переглянулись, отворачиваясь друг от друга. Заговорила Эмельес - без обычной бодрости, которая звучала в каждом ее слове.
- Ох, вы еще такие молоденькие, - она горько вздохнула. - Это у простых женщин в сердце может быть муж, и то не знаю. А нас выдают замуж без спроса. Если муж в сердце и войдет, то ненадолго. С его стороны тоже любовь нужна, а мужчины долго любить не умеют. На месяц в лучшем случае хватит, а потом надоест. Им государственные дела, амбиции, достижения важнее, чем все остальное.
Невеньен сочувственно посмотрела на погрустневшую толстушку. Ее мужем был Вьит, а такому не позавидуешь. Не удивительно, что в сердце Эмельес он со своими "ароматами" и опухшим лицом так никогда не и не вошел. Миллену возле Ламана Невеньен видела нечасто и ничего не могла о них сказать. Но Иллирен и Тьер всегда казались прекрасной парой, нежной и понимающей друг друга с полуслова. Неужели это было миражом, как и у Невеньен с Акельеном?
Да, такое могло быть. Акельен на публике поддерживал видимость интереса к жене, но его тоже сильнее беспокоили амбиции и юбка Бьелен. Он вошел в сердце Невеньен, но долго бы он там продержался, если бы не погиб? Она с легкостью отдала его воде и сейчас вспоминала о нем довольно редко.
- Ведь может же быть в сердце... кто-то, не обязательно муж, - сказала Невеньен. - Любовь - прекрасное чувство, об этом твердят все поэмы и песни. Разве это плохо?
По ее мнению, это было даже хорошо. Внутри больше не осталось той ужасающей пустоты, которая поселилась в ней после того, как отгорел погребальный костер Акельена.
Эмьир с подозрением сузила глаза, глядя на подругу. Странно посмотрели на Невеньен и другие женщины. Миллена - как будто бы с завистью, Эмельес - с мечтательной улыбкой, а Иллирен - определенно с осуждением.
- Королева не простая женщина, - резко произнесла она, - и даже не простая леди. Она не имеет права забивать голову всякими нелепицами, когда ее народ голодает и терпит нужду. В сердце королевы должны быть ее подданные.
- В книжке они у нее на уме только и есть, - встряла Эмьир. - Думает она о благе королевства, а сердце ее страдает по Илисану.
- Ум у таких вздорных женщин часто подчиняется сердцу. Так что лучше ему страдать по подданным, - упрямо повторила Иллирен. - Больше пользы для страны было бы.
- Но у меня нет подданных.
После ее слов наступила оглушающая тишина, и Невеньен сразу начала лихорадочно соображать, что она такого сказала. Конечно, они говорили о книге, а она перевела разговор на себя, но все же. Если не считать людей, которые жили на доставшейся ей в наследство от мужа земле, то подданных у нее действительно не было. А в подчиняющиеся ей деревни она выезжала под защитой Жевьера и солдат раз в декаду, узнать, все ли в порядке. Крестьяне обращали на нее мало внимания. Они отлично со всем управлялись и без нее, хотя она и пыталась о них заботиться. Она помнила о них умом. Почему по ним должно страдать ее сердце?
- Вся Кинама - твои подданные, - сказала Иллирен. - Они зависят от тебя, от твоего выбора. Просто ты еще не привыкла о них так думать. Ты станешь настоящей королевой, когда они войдут в твое сердце.
Может быть. Но сердце Невеньен было уже занято.
- Простите, мы будем читать мою книгу? - спросила Эмьир. Ее маленький носик морщился от неудовольствия, что русло беседы вместо любви направилось в сторону политики.
- Повторяю: я очень не против, - скромно сказала Миллена, перебирая складки на платье.
- Она вызвала у нас горячее обсуждение, не успели мы ее открыть, - заметила Эмельес.
- Тогда, пожалуй, ее стоит изучить поближе, - смягчилась Иллирен.
* * *
- "Они остались вдвоем, и только темнеющие небеса нависали над ними да птицы пели в лесной глуши. Налья прижалась к Илисану, и по телу ее прошла дрожь. Охотник решил, что королева испугалась, и пообещал найти дорогу к замку еще до ночи"... - читала Эмьир.
Кто-то из служанок захихикал.
- Мужчины такие дураки, - пожаловалась Эсти.
- Да не говори, - пробормотала служанка Иллирен.
- Тихо! - потребовала Миллена.
Пересуды тотчас затихли. Все продолжили слушать Эмьир, чей голос иногда срывался, как будто девушка изо всех сил старалась не засмеяться.
Они читали "Сердце королевы" третий день. Невеньен и представить не могла, что это окажется настолько весело. Жаркие споры вспыхивали после каждого абзаца и временами бывали интереснее, чем сам текст. Но и роман был крайне... занимателен. Особенно если понимать, что в нем происходит на самом деле.
- ..."вместо дороги перед ними оказалась черная пещера. "Странно, - удивился охотник. - Не иначе как злые духи заманили нас сюда. Но выбора у нас нет. Моя королева, нам придется переночевать здесь". "Мне страшно, Илисан", - сказала Налья. "Не бойтесь, госпожа, рядом со мной вы в безопасности"", - ответил он.
Это было совершенно не похоже на настоящую жизнь, но приключения Нальи и Илисана затягивали. Невеньен долго раздумывала почему и потом решила, что из-за своей несбыточности. Эмьир, несносная девчонка, уже растрещала, какой будет концовка. Илисан окажется украденным во младенчестве сыном какого-то там короля, а Димерр - злобным обманщиком и интриганом, который спит и видит, как захватить трон Нальи. Илисан и Налья победят его, поженятся и будут справедливо править королевством. В жизни такое невозможно, но очень хочется, чтобы это все-таки случилось, причем именно с тобой. Поэтому выдуманные события поглощают тебя и забивают все твои мысли без остатка.
Тьер был поражен тем, как быстро Невеньен старалась закончить свои дела, чтобы успеть к вечерним посиделкам. Сегодня она не успевала завершить занятие, и Иллирен просила мужа, чтобы он не загружал Невеньен и позволил немного развлечься. Тьер остался в некотором недоумении, но сказал, что если такова воля королевы, то пускай она идет.
- "В пещере было темно и холодно", - подруга понизила голос, нагнетая обстановку. Для усиления романтической обстановки окно, за которым медленно закатывалось солнце, занавесили и зажгли свечи на столе. - "Налья ничего не видела перед собой. Вдруг она почувствовала дыхание на своей шее"... - взгляд Эмьир съехал вниз. - Ого!
- Там правда это описано? - нервно спросила Миллена.
- Нет, я просто... Ну...
- Дай сюда.
Северянка с неожиданным проворством выхватила у нее книгу и всмотрелась в мелкие буквы.
- М-м-м, - загадочно произнесла она.
- Что там? - Эмельес, забеспокоившись, всколыхнула богатые формы.
Иллирен укоризненно наклонила голову. Ее ногти постукивали по подлокотнику, выдавая желание поскорее узнать, что же случилось с дыханием на шее Нальи.
- Не задерживайте чтение! - возмутилась Невеньен, вскакивая с кресла и выдергивая роман из рук у Миллены.
В животе сладко посасывало, а щеки горели. Что, что, что там такое, что заслуживает "ого" и "м-м-м"? Неужели то самое?
- "Спустя мгновение до ноздрей королевы донесся отвратительный гнилостный запах, который источала пасть медведя", - разочарованно прочитала Невеньен. - Они что, серьезно? Там дальше описание сражения с медведем!
- Облом на самом интересном месте! - посетовала Эмьир, пряча хитрую улыбку.
Женщины были слишком расстроены, и никто не взглянул на нее косо из-за того, что она использовала неподходящее для леди выражение. Однако Невеньен это не упустила. Подруга и раньше не отличалась строгим поведением, но в последнее время с ее губ стали чаще срываться грубости. Наверное, все из-за того, что она стала появляться в обществе гвардейцев, которое очень не одобрял ее брат. Эмьир нарочно досаждала ему, и Ливьин действительно смешно сердился, и все-таки не следовало проводить так много времени среди солдат.
Внезапно Невеньен ощутила укол зависти. Эмьир было наплевать, что о ней судачат, поэтому она и заводила знакомства с гвардейцами. А за королевой следил весь замок, и шепотки в спину о том, сколько в точности она просидела в определенных покоях, уже изрядно набили оскомину. В конце концов, она незамужняя женщина и имеет на это право!
- Моя королева!
Невеньен подняла взгляд на хмурившуюся Миллену.
- Пожалуйста, не томите, продолжайте читать. Сражение с медведем - это тот самый момент, когда Илисан окончательно входит в сердце Нальи.
Ах, значит, после этого и будет та самая любовная сцена, о которой прожужжала уши Эмьир и о которой Невеньен мечтала, что это однажды случится и с ней. Она подняла книжку повыше.
- "Налья закричала от ужаса. Но вдруг между ней и зверем появился Илисан с обнаженным мечом..."
Он будет спасать ее на протяжении всей книги. Сначала от медведя, потом от Димерра. В самом конце Налья тоже его спасет из темницы, чтобы охотник смог повергнуть злого лорда в честном поединке. Это было так романтично! Но как будто бы чего-то не хватало, и Невеньен никак не могла понять чего.
Ладно, сейчас все равно было не до этого. Она как раз дошла до места, где Налья перевязывает раненого Илисана и бросается к нему в объятия. Женщины настороженно замолчали и прислушивались к каждому слову. Казалось, что если Невеньен замолкнет, то будет слышно, как по стене ползет жучок.
- "Она провела рукой по его длинным волнистым локонам и гладкой щеке. Его усталые голубые глаза приоткрылись. Внезапно он привстал и приник к ее мягким губам. Налья отпрянула".
Его глаза были темно-карими, длинные волосы - прямыми, а на щеке выделялся шрам. Невеньен почти ощущала его под пальцами, хотя, конечно же, ни разу к нему не прикасалась. И она ни за что не отпрянула бы, если...
В дверь постучали. Стук показался оглушительным. Невеньен, охнув от неожиданности, захлопнула книжку, словно ее застали за чем-то предосудительным. Пунцовая Эмьир обмахивалась ладошкой и глупо хихикала. В комнату вошел мужчина в красном камзоле - Гирвьен, управляющий. Невеньен не стала забирать с собой из Серебряных Прудов Бьерда, так как здесь он был бы чужаком.
- Моя королева! - надтреснутым голосом произнес Гирвьен. - Мимо Остеварда проезжают беженцы с Севера, из деревень, разоренных када-ра. Они просят остановиться на ночлег. Вы примете их?
- Да, естественно.
- Вы выйдете их встретить?
Иллирен внимательно наблюдала за королевой. Невеньен заколебалась. Личное приветствие забредших на ночлег путников не входило в обязанности владельца замка, а больше всего ей сейчас хотелось продолжить чтение. Ведь теперь они действительно остановились на самом интересном моменте.
Однако в вопросе управляющего Невеньен услышала подсказку. В сердце королевы должны находиться подданные. И неважно, что ее сердце уже занято, а подданных у нее нет. Окружающие именуют ее королевой. Если она хочет, чтобы с ее мнением считались, эту видимость следует поддерживать. К тому же Тьер не раз повторял, что мятежникам нужно делать ставку на северян, разочарованных отсутствием помощи со стороны законного короля. Иначе Гередьеса не победить.
Невеньен решительно убрала роман на подставку и поднялась.
- Веди меня к ним.
* * *
Красивые сказки остались в комнате для рукоделия. Во дворе Остеварда Невеньен нагнала неприглядная жизнь. Теперь она осознала, чего не хватало в книге. Подданных, которые от настоящей королевы никуда деться не могут.
Беженцев было человек пятьдесят. Почти все они носили лохмотья, и только несколько из них могли похвастаться добротной одеждой, крепкими сапогами и теплыми, как раз для наступающей зимы плащами. Многие везли за собой тележки, которые не знали, куда пристроить в образовавшейся толкотне. Люди опасливо косились на окружающих, боясь бросить вещи без присмотра хоть на мгновение. Те, кому предложили разместиться на сеннике, занимавшем в коровнике второй этаж, пытались затащить тележки наверх. Это по шатким-то лесенкам! Телеги, которые в два или три раза превосходили по весу своих хозяев! Невеньен не представляла, что можно так дорожить каким-то хламьем.
Гораздо спокойнее вели себя те, кто нес за плечами одну котомку. Хотя нет, мысленно поправилась Невеньен, не спокойнее - отрешеннее. Их дома сгорели, родственники погибли. У них не осталось ничего, и они были никем. Им не из-за чего стало волноваться, и им было наплевать на весь мир. Такие люди покорно брели за показывающими им дорогу слугами и не возражали, даже если бы их разместили в отхожих ямах. Лишь бы была крыша над головой и дали поесть.
Какими бы они не были разными, все без исключения лица были заморенными, осунувшимися и перепачканными. В сумеречном свете угасающего предзимнего солнца они все сплошь казались серыми и смотрели обеспокоенно, озлобленно или умоляюще, но одинаково безнадежно. Люди как будто не верили, что на Юге, куда они идут, их ждет что-то хорошее. Невеньен в приветственном слове попыталась их приободрить, но получилось у нее плохо. Ни в чьих глазах так и не зажегся огонек. Все, чего они хотели, это пищи и крова.
Распорядившись, чтобы беженцев разместили в пустующих казармах и как следует накормили, Невеньен собиралась уйти, как это быстренько - и незаметно - сделали Эмьир, Миллена и Эмельес. Но Иллирен остановила ее, положив руку на плечо.
- Не торопитесь, моя королева. Не хотите пройтись между своими подданными, узнать, какие у них есть проблемы?
Невеньен с легким ужасом оглядела толпу. Да у них всё - одна большая проблема. Голод, холод, нищета и абсолютная неопределенность впереди. И все же Иллирен была права. Люди должны видеть своих правителей рядом с собой - это укрепляет в них веру. Поправив меховую накидку, Невеньен шагнула со ступенек.
Ей сразу стало неуютно. Ни ее помощь, ни присутствие никому не требовались. Беженцы бестолково мялись у ворот в замок, ожидая, когда покажется красный камзол управляющего или его помощников, и те отведут их в столовую. Невеньен они вежливо кланялись, уступали дорогу и благодарили за теплый прием. Сам к ней никто не приближался. Наверное, из-за Жевьера, который с непроницаемым лицом нависал над своей госпожой.
Иллирен позади уже выслушала несколько жалоб, отправила служанку за лекарем для больных и организовала нескольких слуг, имевших несчастье пройти рядом с ней. Судьба земляков ей была небезразлична. Оглянувшись на жену Тьера, которая из немощной полуслепой старушки внезапно превратилась в царственную немолодую женщину, Невеньен устыдилась. Иллирен мгновенно придумала, что делать, а она, хозяйка Остеварда, беспомощно топталась на месте и не знала, куда податься. Потрепанные платья, пустые взгляды и резкие движения беженцев ее смущали. Хотелось или поскорее отсюда уйти, или чтобы солнце наконец закатилось. В темноте не так бросаются в глаза грязные руки, которыми люди пытались за нее схватиться, и некрасивые лица, и язвы на их телах...
- Ой, бедняжки, - причитала позади Эсти. - Как же им всем тяжело пришлось!
"Если планы Тьера сбудутся, они правда могут стать моими подданными", - укорила себя Невеньен. И в их бедах виноват один и тот же человек - Гередьес, ведь держава оказалась открыта из-за того, что он подкупил гвардейца Тэби. Невеньен сильнее закуталась в накидку, хотя день не был холодным. Горе этих людей не сравнить с ее. У нее погиб муж, но она получила завидное наследство. А они лишись всего.
Невеньен сжала волю в кулак и повернулась. Напротив нее к крепостной стене прислонилась высокая старуха с большими, как у мужчин, ладонями и замотанными тряпьем ногами. Ее волосы были спрятаны под шерстяным платком, из которого выбивалось несколько прядей.
- Да светит вам солнце, - робко произнесла Невеньен. - Вам нужно что-нибудь?
- И тебе светит, девонька, - благодушно ответила северянка. - Говорят, сейчас поужинать отведут, так мне этого хватит. Ты у других поспрошай, авось чего попросят. Нужда-то у всех есть.
У Невеньен от возмущения открылся рот. Старуха обращалась к ней, как к простой служанке! Она, конечно, слышала про северную гордость, которая особенно велика у нищих, но чтобы настолько...
У кого-то из беженцев опрокинулся с телеги сундук. Женщина повела головой на звук; ее зрачки остались неподвижными. "Слепая", - со стыдом догадалась Невеньен. Поэтому она и приняла госпожу Остеварда за служанку. Старуха наверняка и помыслить не могла, что та к ней обратится.
Слепая. Калека, которая прошла весь неблизкий путь с Севера. Причем среди людей, которые вряд ли торопились ей помогать. Как ей это удалось? И она ничего не просила.
- Вы уверены, что вам ничего не требуется? - переспросила Невеньен. - Я могла бы...
Что? Вернуть ей дом? Детей?
- Да не надо ничего, девонька. Я слыхала, у тутошней хозяйки и без нас проблем навалом. Но она хоть ворота для нас открыла, а кое-кто вообще запертыми держал, как уж мы ни молотили. Пусть ее боги за это благословят, да, может, кто-то из наших мастеров поработать останется. Вон, Мелен хотя б. Рукастый кузнец, да вот не встретилось ему нигде свободной кузницы. Еще и для жены своей в дороге пришлось погребальный костер складывать. Ты намекни хозяйке, авось он ей починит что, если свой кузнец без рук. А что до меня, так я до младшего сына иду. Недалеко уже осталось. У него все есть, он меня обеспечит.
Невеньен не верила тому, что слышала. Какие-то замки не пустили беженцев? Поистине человеческая жестокость не знает границ! Ох, узнает она, кто это был... Сжатые кулаки бессильно разжались. Пока она не настоящая королева, она ничего не сможет сделать.
- А, вот что, девонька, - старуха снова повела головой, вдруг что-то вспомнив. - Там Реннел с дитятком на повозке. Ты к ним подойди. Реннел сама просить постесняется, а нужда-то у нее большая.
- Реннел? - переспросила Невеньен. Кое-кто из беженцев уже разошелся по замку, и найти одну женщину, к тому же неизвестно как выглядящую, будет довольно сложно.
- Ага, она, - кивнула старуха. - Она от дитятка своего не отойдет. Ты ее узнаешь сразу, она бормочет всегда, надеется, что девочка на ее голос из Бездны вернется.
Примета так себе. Бормочущих под нос среди беженцев было достаточно, а причем здесь какое-то возвращение из Бездны, Невеньен вообще не поняла. Но, похоже, эту Реннел стоило отыскать.
- Спасибо, - сказала Невеньен. - Я найду ее.
- Найди-найди, девонька.
Она окинула толпу растерянным взглядом. Люди беспорядочно мельтешили перед глазами, стараясь до темноты успеть разойтись по Остеварду и устроиться на ночевку. Не выкрикивать же ей, в самом деле, имя этой Реннел? Старуха сказала, что она должна быть с ребенком и на повозке. Возле конюшни как раз замерла одна. Может, это она и есть? Невеньен неуверенно двинулась туда.
Кажется, это была та самая телега. Вокруг нее бутылочной пробкой стояла странная плотная тишина. Люди, которые вовсю шумели в четырех шагах от нее, вдруг умолкали, приблизившись хоть на шаг, и стремились как можно скорее убраться подальше. В первый момент Невеньен подумала, что виноват сердитый русоволосый мужчина, сидевший на козлах и бросавший по бокам недобрые взгляды. Возможно, дело было в вони, смешавшейся из запахов конского пота, немытых тел и навоза. Хотя, может, людей отпугивал безумный взгляд взлохмаченной женщины, сидящей в телеге. Из-под потертого рубища, цвет которого уже никогда не определить, выглядывали голые пятки, покрытые язвами от обморожения. А может...
У Невеньен опустились руки, которые она невольно подняла, чтобы зажать нос от смрада. В телеге, укрытый шкурами, лежал обтянутый кожей скелет. В нем далеко не сразу узнавалась девочка чуть младше Невеньен. Ребенок еще дышал.
Невеньен не понадобилось уточнять, чтобы узнать жертву када-ра. Взгляд без толики осмысленности, приоткрытый рот, слабое дыхание, неспособность двигаться. Удивительно, что девочка так долго прожила. По слухам, жертвы Детей Ночи угасали за несколько суток, а путешествие беженцев длилось, как они сказали, около пятнадцати дней.
- Вы Реннел? Вам чем-нибудь помочь? - тихо спросила Невеньен, глядя на истощенное безгубое лицо девочки, несомненно, когда-то очень красивой.
Женщина не ответила. Она что-то шептала, склонившись над дочерью и не обращая на королеву никакого внимания.
- Спасибо за заботу, госпожа, - ответил вместо жены мужчина. - Нам уже обещала помочь какая-то леди. К сожалению, не знаю ее имени.
Наверное, Иллирен добралась сюда первой.
- Простите, но... - Невеньен помялась. - Мне рассказывали, что жертвы када-ра живут всего несколько дней, а ваша дочь...
- Это все Реннел, - ответил мужчина. Он нервно перебирал в руках поводья. - Те, чью душу сожрали Дети Ночи, отказываются от еды. А Реннел умудряется сделать, чтобы Линнас глотала хоть что-то. Внутрь мало попадает, как видите, но пока мы держимся.
Невеньен кивнула. Девочка была истощена до предела. В лучшем случае ей осталась пара дней.
- Вы знаете, что Дети Ночи стали сильнее?
Невеньен не ожидала, что мужчина будет ее о чем-то спрашивать, и на мгновение растерялась.
- Про Аримин много ерунды болтали, что, мол, Дети Ночи облик страшных чудовищ принимают, и людей душат, и дома поджигают. Мой брат там был и все сам видел. У него голова светлая, он умеет правду от... от того, что в страхе привидится, отличить. Так вот, в Аримине Дети Ночи просто души пожирали. Ну, набрасывались и дальше улетали. Они народ не калечили. А в Рэгренне - это откуда мы родом - по-другому все было. У них как будто плоть появилась. Когда я Линнас пытался спасти, одна из тварей на меня накинулась и пыталась оттащить. А когда я Линнас не выпустил, эта жуть мне руку чуть не оттяпала. Клянусь Каэдьиром Сыном Света!
Плохие новости, очень плохие. Если они, конечно, правдивы. Невеньен поморщилась. Одному человеку, у которого к тому же помешалась жена и умирает дочь, трудно поверить. Хорошо бы найти тех, кто может подтвердить его слова. Если это так, то Северу скоро придет конец.
- Ваш брат, - заставила себя выговорить Невеньен. - Он жив?
- В Аримине со своей судьбой разминулся, но в Рэгренне все-таки ее встретил, - печально склонив голову, произнес мужчина.
Значит, умер...
- Куда вы теперь едете?
- В Могаред. Там арджасские лекари есть. Говорят, они могут вылечить и не такое. А наши врачуны только руками разводят. Говорят, верная смерть. Но мы же добрались сюда, - с надеждой произнес мужчина.
- Путь был тяжелым?
Услышав насмешливое фырчанье за спиной, Невеньен сообразила, что сморозила глупость. Естественно, путь был тяжелым. Полуодетые люди, не захватившие с собой и самого необходимого, бежали по заваленным сугробами трактам и перенесли дикие холода. Перед ними закрывались ворота замков, а в деревнях наверняка не жаждали поделиться едой с такой прорвой голодных глоток, но каким-то чудом они достигли Остеварда. С ребенком, который не шевелится и все, что делает, это печально смотрит в небо.
- Да, путь оказался не из простых, моя госпожа, - со вздохом подтвердил мужчина.
И ни слова жалобы. Невероятная выдержка...
- Скажите чем, и я помогу вам, - предложила Невеньен.
- Я уже обо всем распорядилась.
Ее легонько оттолкнули в сторону. К телеге подошла Бьелен с несколькими мужчинами-слугами. К щекам Невеньен прилила кровь. И это в присутствии Бьелен она ляпнула такую чушь? Неужели не могла задать вопрос поумнее?
- Я позаботилась о том, чтобы вашей лошади задали корм бесплатно, - сказала Бьелен мужу Реннел. - Конюх больше не посмеет возразить. И я еще распорядилась по поводу отдельной комнаты для вас и вашей дочери. Служанки уже греют воду для ванны.
- Ванны? - впервые подала голос Реннел, перестав бессвязно бормотать.
- Да, - Бьелен деловито заглянула в повозку и прикоснулась ко лбу девочки. - Ей не помешает отогреться как следует. Холод не способствует появлению аппетита. А это, - она протянула женщине банку с мазью, - чтобы зажили язвы на ногах. Наносить надо на чистую кожу, ясно?
Реннел помотала головой в знак согласия.
- Хорошо, - Бьелен уперла руки в бока. - А теперь слезайте с повозки. Слуги отнесут вашу дочь в замок.
Муж и жена растерянно переглянулись и поспешно освободили телегу, чтобы не мешать мужчинам. Бьелен подождала, пока они осторожно вытащат ребенка, и, не морщась, спокойно подхватила перепачканные шкуры. Ее служанка с откровенной неприязнью сгребла вторую кучу подстилок. Бьелен шагнула по направлению к замку, но вдруг остановилась боком к Невеньен.
- Ах, простите, моя королева. Вам теперь и помочь нечем, - ядовито произнесла она. - Ну, постойте еще, поглядите по сторонам, может, кто-то и впечатлится вашим живым участием.
Невеньен зажмурилась, изо всех сил удерживая самообладание. Это была бы не Бьелен, если бы она не нашла повод съязвить. Нельзя поддаваться на ее провокации, иначе недолго опозориться перед всем замком, еще и перед гостями. Какую весть они о ней понесут на Юг?..
Тем не менее выстрел Бьелен попал в цель. Невеньен ничего не сделала, а ее слова беженцам были не нужны.
- Эсти, позови Окарьета.
Буквально через несколько мгновений секретарь примчался на ее зов, запыхавшийся, без плаща, со взмокшими кудрями. Окарьета нельзя было обвинить в недостатке старательности.
- Вы хотели меня видеть, моя королева?
- Да. Тебе поступают отчеты лорда Вьита о пополнении казны. Скажи, мы можем выделить какую-то сумму беженцам?
Окарьет в смятении покосился на северян, которые еще не успели покинуть двор.
- Этим? Моя королева, но вы же уже разрешили им переночевать.
Невеньен изогнула бровь. Этому жесту, неплохо срабатывавшему на слугах, она научилась у Тьера.
- Я задала вопрос, Окарьет.
- Извините, не можем выделить. Казна в последнее время в ужасном состоянии, и мне, честно говоря, сложно объяснить причины такого резкого обеднения. Даже то, что мы просто кормим ваших... э... гостей, ударяет по нашему кошельку.
Первозданный Хаос! Прикусив губу, Невеньен еще раз оглядела просторный двор Остеварда и потеребила материнское кольцо на пальце. Подданные должны быть у нее в сердце. Но ей нечем им помочь.
Хотя нет. Она опустила взгляд вниз. Ей всегда было интересно, сколько может стоить осколок майгин-тара, пусть и без волшебных свойств. Наверняка огромные деньги.
Но это же дорогая для нее вещь, материнское кольцо, семейная реликвия! Невеньен стиснула зубы. Может, у нее есть еще что-нибудь, от чего не жалко избавиться? Ширму из ствилла она уже продала двенадцать дней назад, а некоторые из украшений - еще раньше. Она прикоснулась к золотой диадеме, поддерживающей волосы. Вот что потерять ей будет совсем не жалко. Но... Нельзя. Диадема - это почти корона. Статусный предмет, пустышка, однако он имел большое значение для окружающих. Невеньен горько вздохнула и стянула с пальца материнский подарок.
"Прости, мама".
- Окарьет, оцени это кольцо. Если сумма выйдет достаточной, продай его, а деньги раздели между беженцами. Убедись, чтобы они приобрели себе что-то из платья по погоде.
Глаза секретаря широко распахнулись.
- Моя королева, вы уверены?
- Да, - твердо ответила Невеньен. - Это не все. Отыщи среди них человека по имени Мелен и проверь, не превосходит ли он в умении замкового кузнеца. Если превосходит, мы его наймем. Также разведай, нет ли среди беженцев хороших мастеровых, которые могли бы нам пригодиться. Надо пустить весть, что истинная королева рада видеть у себя всех северян, пострадавших от Детей Ночи. Ступай.
Два раза он не переспрашивал. Лихо поклонившись, секретарь убежал исполнять ее приказание.
Она подняла голову к небу, на котором постепенно высыпали звезды. Завтра будет мороз. Зима в этом году нагрянула раньше срока. Нужно было горячо молиться Небесам, чтобы она не оказалась суровой, иначе из-за нее погибнет больше людей, чем из-за када-ра. По крайней мере, теперь ночующие в Остеварде беженцы смогут купить крепкие сапоги или теплые плащи.
Наверное, Невеньен следовало радоваться. Чтобы там ни болтала Бьелен, она помогла северянам, разве нет? Однако на душе у нее было невесело. Одежда - это слишком мало. Такая мелочь никого не спасет. Пора было решиться на нечто более серьезное.
Невеньен рассеянно огляделась вокруг. Суматоха во дворе давно рассосалась, и рядом остались лишь Эсти и Жевьер. Отпустить Окарьета она поторопилась.
- Эсти.
- Да, госпожа? - встрепенулась верная служанка.
- Предупреди всех и начни складывать сундуки. Завтра мы отправимся к моему отцу за обещанной им армией.
* * *
Конечно же, завтра она никуда не уехала. И послезавтра тоже.
Невеньен развалилась на стуле в своем кабинете, уставившись в побеленный потолок. Ее все безумно раздражало. И паутинка в углу, и свежая кипа незнамо откуда берущихся бумаг, и даже пронзительно-ясная погода, потому что она прекрасно подходила для путешествия, а никакого путешествия сегодня не было. Но больше всего ее злил Малый совет.
Уехать не получилось из-за него. Понабежавшие позавчера вечером лорды настояли на утренней встрече, объяснив это тем, что "утро вечера мудренее". Без их разрешения королева не имела права сделать и шагу - причем вполне конкретного. Было очень забавно, что, призывая к нему несколько месяцев назад, они не позволяли ей осуществить его сейчас.
Тьер предлагал повременить, разработать стратегию и ехать уже с ней. Невеньен была, в общем, с этим согласна, но все же считала, что на создание плана хватит и дня. В конце концов, они бились над этой проблемой столько времени, что ничего нового изобрести не смогут.
Вьит вопил о том, что достойный визит к генералу Стьиду стоил слишком дорого. Это было просто смешно. Как будто Стьид, сначала десять лет воюющий, а потом сговорившийся с мятежниками, не знал, что они из себя представляют! А уж собственная дочь ему точно не могла пустить пыль в глаза, как бы ни старалась. Гораздо серьезнее был аргумент, что у мятежников нет денег на снабжение армии. С другой стороны, проблема частично решится, когда прибудут товары от сасаа. Если они прибудут... Невеньен втайне надеялась, что о снабжении вообще не придется думать.
Ливьину было на все наплевать. Хотя он был на два года старше Невеньен, он казался несмышленым ребенком и вряд ли осознавал, что вокруг него происходит. Она даже придумала для него пробковые игрушки и представляла, как Ливьин сидит в ванне, пускает пузыри и пытается утопить непотопляемые кораблики. Зато он не мешался под ногами.
Мелорьес - вот кто сопротивлялся изо всех сил, и Невеньен никак не понимала почему. О, то есть причин он нашел тысячи, и ни одна из них не казалась истинной. Что у него на уме? Когда Гередьес пригласил Акельена, Мелорьес не препятствовал поездке, а, наоборот, агитировал за нее. Почему он настолько круто изменил свое мнение? Судя по тому, как на него посматривали другие лорды, его поведение показалось странным не только Невеньен.
Ламан... Он умел задавать каверзные вопросы по поводу того, как расквартировать армию и наладить командование, если вдруг переговоры пройдут с положительным результатом. Из-за эльтина Севера обсуждение могло задержаться хоть на сколько, но Невеньен спасла его нетерпеливость. Он проголосовал "за", как только почувствовал, что совет затягивается. Ламан прекрасно осознавал, что мятежники и без того подзадержались с активными действиями, которые требуются для успеха.
Полностью поддержал ее лишь Иньит. Он всегда ее поддерживал. Она улыбнулась, вспомнив его речь в защиту королевы и почти готовый план, который произвел впечатление на остальных советников. Вдвоем они убедили совет в необходимости срочной поездки к Стьиду. Естественно, некоторую роль сыграло то, что Тьер и Ламан тоже выступали за нее. Тем не менее это была их с Иньитом победа.
Она не отменяла того, что Невеньен разозлилась. Миновали два дня, в которые не удалось сделать ничего толкового. Время, потраченное зря - на сомнения советников. Невеньен старалась не вспоминать, сколько месяцев вылетело в трубу из-за ее собственной нерешительности, потому что это лишь сильнее раздувало ее гнев.
- Мне хочется что-нибудь в кого-нибудь бросить, - задумчиво сказала она заваленному бумагами столу.
И швыряться ей хотелось не скомканными листами в камин, а, например, увесистым пресс-папье. И во что-нибудь, что бы со звоном разбилось.
- Вы изменились, моя госпожа, - ответила сидящая у двери Эсти.
Эта фраза застала Невеньен врасплох. Честно говоря, она ожидала иного - шутки от смешливой служанки или на худой конец вежливого молчания.
- Изменилась? Чем же?
- Полгода назад вы бы расплакались или искали утешения в Книге Небес. А сейчас ожесточенно спорите с советом и выигрываете.
Действительно. Книгу Небес она не открывала с тех пор, как отгорел погребальный костер Акельена, да и вообще перестала захаживать к Лэмьету. Рыдать она тоже перестала после этого. Как будто в ней самой что-то умерло и перекрыло доступ к прежде неистощимым запасам слез. Но это, конечно, были пустяки. Главное - летом ей бы не пришло в голову встать поперек мнения совета. В изменении этого обстоятельства была немалая заслуга Иньита, который постоянно твердил, что королева должна управлять советниками, а не советники королевой. Он избавил ее от многих страхов, научил высказываться и добиваться того, чтобы к ней прислушивались. Рядом с Иньитом Невеньен чувствовала себя увереннее. Тьер, как бы он ни помогал и ни поддерживал, все-таки давил на нее. Иньит уважал ее решения, даже если они были для него отрицательными. Такое, правда, случалось редко. Отказать ему у Невеньен не хватало сил.
- Вы очень повзрослели, моя королева, - с затаенной гордостью добавила Эсти.
Наверное, это должно было польстить, но возымело обратный эффект. Невеньен скисла. Получается, она была совсем глупым ребенком, когда выходила замуж за Акельена. Не удивительно, что он предпочел опытную Бьелен.
- Ладно, - она отмахнулась от неприятных мыслей. - До завтра нужно закончить кое-какие дела. Принесешь обед сюда.
"Хорошо, что мы дочитали книгу Эмьир", - подумала Невеньен, разрезая конверты с письмами. Иначе голова была бы забита переживаниями за героиню и напряженно работать было бы невозможно.
Однако потрудиться сегодня была не судьба. Стоило ей начать вчитываться в требования одного из крупнейших кредиторов (бумагу, непробиваемо улыбаясь, собственноручно принес Вьит), как в дверь постучали.
- Я занята! - крикнула Невеньен.
Она была готова поспорить, что это Мелорьес. Не смог добиться своего на совете и пришел убеждать ее лично.
- Моя королева, - несмотря на предупреждение, Окарьет нырнул в кабинет. - К вам лорд Иньит.
- Ах...
Это все меняло.
- Впусти его. Эсти...
Заканчивать не понадобилось. Служанка, понимающая хозяйку с полуслова, озорно подмигнула и бойко выскочила в крошечную комнату перед кабинетом, где располагалось место Окарьета. Еще бы - у входа скучал Жевьер. В последнее время Эсти окончательно перестала обращать внимание на слуге Иньита, остановившись на маге. Он казался гораздо более искренним, чем грубый медведь Бирди.
Невеньен одернула шелковое платье, проверив, не собралось ли оно где-нибудь в некрасивые складки. Эта ткань не слишком подходила для замковой промозглости, но выгодно обтекала фигуру. Бьелен, например, чаще всего носила именно шелк. Невеньен пока остерегалась заказывать наряды с такими же глубокими вырезами, как у нее, однако начало этому пути было положено. Она быстро училась у соперницы.
Дверь мягко отворилась, впустив мужчину в темно-синем камзоле. Его шрам выделялся белой линией, как всегда бывало на холоде, а на сапогах застыли брызги грязи, которая во дворе Остеварда не застывала и в морозы. Интересно, куда он выходил? Насколько знала Невеньен, Иньит тренировался в зале внутри замка, а поездки у него на сегодня не были назначены.
- Вы прекрасно выглядите, моя королева, - тихо сказал он.
Она против воли расплылась в улыбке. Иньит, стройный, привлекательный, всегда щегольски одетый, не сводил с нее восхищенных глаз. Такие взгляды он дарил только ей. Не Бьелен. Невеньен.
Посреди кабинета стоял чайный столик. Невеньен развернула свое кресло к нему, полагая, что Иньит сядет напротив. Он, однако, передвинул стул, оставив столик сбоку. Теперь их с Невеньен колени почти соприкасались. Она смущенно уставилась в пол, так и не пересев. Чувствовать лорда-разбойника рядом с собой было приятно, и, кажется, ему это тоже нравилось.
- Что-то не так? - озадаченно спросил он, когда Невеньен отвела глаза.