Молодой усатый менестрель провел пальцами по струнам, медленным переливчатым аккордом привлекая к себе внимание посетителей таверны. Дождавшись, пока пьяный галдеж немного угомонится, он с серьезным лицом, как будто собирался петь трагическую балладу, обвел их взглядом и вдруг громко, весело завел:
- Эй, подружка, налей вина!..
Лютня заплясала в его руках, не только играя, но и вытанцовывая бойкий мотив. Пустились в пляс и люди, и даже те, кто не мог оторваться от выпивки, не удерживались от того, чтобы не отбивать ногами ритм. Сони и Дьерд почти одновременно бухнули о стол кружками, из которых плеснуло пенистое пиво, и загорланили вместе с менестрелем. Кален, потягивающий амрету, ради которой и была выбрана именно эта таверна, ухмыльнулся тому, как они перевирали мелодию. Будь здесь Виньес, он бы обязательно съязвил или демонстративно заткнул уши, но, к счастью, он остался в казарме строчить очередные простыни семье. У него случилась "ужасная трагедия" - только жена собралась приехать из их родового замка в Эстал, впервые за полтора года повидать мужа, как его уже опять отправляли в задницу Шасета. Не было и Сеха - он пошел к Шен прощаться перед отправкой в Квенидир. Задание обещало быть, как всегда, долгим и смертельно опасным, поэтому вечером перед отъездом каждый занялся тем, чем хотел.
- Эй, подружка, налей вина!
Да не стесняйся, лей больше - ночь длинна!
А устанешь лить - рядом садись и целуй меня,
За твои губы сгодится любая цена!
Сони оглянулся на стройную брюнетку, сидевшую через два стола. Девчонка была Небеса как хороша - невысокая, большие темные глаза, толстая коса, перекинутая через плечо, симпатичная улыбчивая мордашка и, главное, объемистая грудь, которой было ну очень тесно в туго зашнурованном лифе. Сони не отказался бы от того, чтобы эта незнакомка налила ему вина и присела на коленки. Служанки в таверне были страшные, немолодые - наверное, хозяин специально их подбирал, чтобы их никто не отвлекал от работы, - и на красавицу таращился не только Сони. Но если ему после стольких кружек пива не отказывало зрение или девчонка не страдала косоглазием, то она тоже на него посматривала. Было на что - сегодня он вырядился, как какой-нибудь лорд. Правила запрещали появляться в гвардейском мундире возле базаров и в увеселительных заведениях, поэтому для прогулок по Эсталу Сони обзавелся франтовским нарядом - добротными сапогами, рубашкой из тонкого сукна и облегающим камзолом из шерсти высшего качества. Разве что плащ у него был обычный, без мехового подбоя. На это гвардейской зарплаты и награды за последнее задание уже не хватило, хотя монет у Сони оставалось еще достаточно.
Еще раз оглянувшись на девушку, он сладко вздохнул. Она смотрела так многообещающе... Но компания у нее была такая, что без дела не подсядешь - сплошные мордовороты, а самый мордоворотистый приходился ей, похоже, братом. Приблизиться к девушке можно было, только если она выйдет куда-то или присоединится к танцующим. Тогда уж Сони свой шанс не упустит.
- Эй, эй! - заметив, куда постоянно косится друг, Дьерд закинул руку ему на плечо и этим вынудил отвернуться от красотки. - Так, чтобы никаких девок тут. Сиди смирно на лавке. Мне одному что ли мучиться?
- Потерпишь, - бросил Сони.
- Не буду! - возмутился тот. - Буду громко завидовать прямо под дверью вашей спальни, или конюшни, или где вы там уединитесь, чтобы все вам испортить!
- Вредина ты и извращенец, - обвинил его Сони, но сделать обиженный вид не удалось - в конце все-таки прорвался смешок.
- Бессердечный! - закатил глаза Дьерд, но, не выдержав, засмеялся над собой сам. - Давай-ка еще выпьем, тогда у тебя точно охота на баб отобьется. Эй, служанка! - проорал он, чтобы его услышали через гам. - Нам еще две кружки пива и одну амреты!
Дьерд веселился от души, и Сони был счастлив видеть его таким. В последнее время жизнерадостность товарища дала широкую трещину - лекари выпустили его из своих лап совсем недавно, нога заживала плохо, хромота была сильной, и королева тянула с его переводом в телохранители, явно не собираясь выполнять обещание Сони. Почетную отставку Дьерду пока не дали, но он подозревал, что это заслуга исключительно Эмьир, близкой подруги Невеньен.
Невеста была еще одной причиной печалей рыжего мага. Страстным желанием жениться Дьерд не горел и продолжал коситься на всех привлекательных женщин, причем даже больше, чем раньше. Но увидь его кто-нибудь рядом с девицей - и скандалов не оберешься, поэтому Дьерд только смотрел. Вот и сейчас, несмотря на упреки в адрес Сони, он вывернул шею и стал рассматривать черноволосую чаровницу. Однако если она и глядела в сторону их стола, то точно не на Дьерда. Он скривился в тоскливой гримасе.
- Слушай, на кой ты вообще женишься? - спросил Сони.
- На кой, на кой... - он залпом осушил кружку и грустно уставился на дно - свежую порцию еще не принесли. - А что мне делать? Ехать домой и доживать свои дни одиноким калекой? Девчонки смотреть на меня перестали, танцевать мне с ними больше не судьба, и даже на колени усадить не могу! - Дьерд, забывшись, с досады хлопнул себя по больной ноге и зашипел от боли. - А Эмьир меня любит, и ей плевать, хромой я, кривой или какой. Не могу я ее потерять, понимаешь?
Сони прекрасно понимал - не зря же он почти все свободное время проводил вместе с ним. Смысл существования - служба в гвардии - был для Дьерда потерян, и его жизнь, как стена сгоревшего здания, медленно заваливалась на бок. От падения ее удерживала лишь маленькая подпорка - Эмьир.
- Разрешение на свадьбу пришло? - спросил Кален.
- От моих-то родителей давно, а от старшего брата Эмьир нет еще, но она говорит, что уже уломала Горьина и тот выжидает только потому, что не хочет так быстро ей уступать. Вроде как он глава семьи и не будет так просто потакать неразумной младшей сестре, - Дьерд поморщился. - Хотя я уже иногда сомневаюсь, хочу ли я вообще, чтобы он давал это проклятое разрешение.
Сони расхохотался. Эмьир, может, и оставалась последней надеждой Дьерда, но характер у нее был - мама не горюй. Почувствовав себя у кормила жизни курносого мага, она быстро забыла о девической робости и принялась бодро рулить его судьбой, нажимая на обоих братьев, которые занимали при королеве далеко не последние места. Дьерд, сообразивший, что при такой боевой жене ему придется расстаться с прежней безалаберностью, сотню раз пожалел о выборе тайной любовницы, которая в Серебряных Прудах и Остеварде казалась ему отличной партией и прекрасной альтернативой толпам служанок. Но разворачивать коней было уже поздно - упряжь с пеной у рта неслась к скорой свадьбе.
- Придется проследить, чтобы ты не изменял невесте, - Кален похлопал Дьерда по плечу.
Тот осклабился.
- Ага, проследишь ты на Севере за тем, как я тут по публичным домам таскаюсь.
- Ты думаешь, служа мятежникам, я растерял все связи в Эстале? - командир хитро прищурился. - Не волнуйся, за тобой найдется, кому присмотреть.
- Подлая ты скотина, Кален! - с жаром произнес Дьерд.
Менестрель завел новую песню, уже не про кутежи перед отправкой на войну, а что-то про любовь честной ткачихи и вороватого купца. Слов Сони не знал - это было местное произведение, но мотивчик у него был неплохой, а при таком отменном исполнении, как у музыканта-усача, задорно звучало все. Сони поймал себя на том, что в ритм покачивает головой, и снова оглянулся на симпатичную брюнетку - может, она наконец-то соблазнится потанцевать? И точно - стоило ему повернуться, как девушка вспорхнула с лавки, проскользнула мимо брата и присоединилась к топочущим плясунам в центре зала.
- Пойду-ка я разомну ноги, - быстро произнес Сони, не в силах оторваться от того, как красотка, подпрыгивая в танце, взметывает зеленые юбки и оголяет стройные ноги в чулках.
Дьерд, проследив за его взглядом, фыркнул.
- Иди-иди. Но учти, я тут буду молиться Бездне, чтобы ты споткнулся и опозорился!
Сони отмахнулся от него, уже выскакивая из-за стола. Вступать в перепалку времени не было - к брюнетке в пару пытался пристроиться какой-то мелкий недоносок, еще не отрастивший бороду, но уже решивший, что от его белозубой и пока целой улыбки сойдут с ума все девчонки. Отодвинуть парня незаметной подножкой было раз плюнуть, и ко второму куплету Сони полностью завладел вниманием девушки, а к третьему держал ее за руку и крутил вокруг себя. Не помешал даже Дьерд, который несколько раз пытался ухватить его нитями духа - Сони с легкостью увернулся от петель, наоборот, поразив спутницу тем, как ловко он умеет подскакивать.
Вблизи брюнетка оказалась еще лучше, чем вдалеке, а такое случалось редко. Ее щеки раскраснелись от движения, глаза блестели от выпитого вина, а волосы растрепались, прядями падая на лицо и придавая ему буйное очарование. Сони завороженно наблюдалл за тем, как она гибко наклоняется и как взвивается в воздух ее толстая черная коса. Девушка была крепкой, выносливой. Даже лихо проплясав вместе с Сони две песни подряд, она не устала, только у изящно изогнутых бровей и пухлых губ появились бисеринки пота. Скорее всего, красотка была дочерью бедного рыбака - ее руки изъела соль, которая используется для засаливания рыбы, а мочки ушей оттягивали тяжелые латунные серьги, которые Сони часто встречал на девушках в прилегающих к Вельтейе улицах.
Во время паузы, когда менестрель решил настроить инструмент, Сони придвинулся к ней и положил руку ей на талию, но отпора не встретил.
- Как тебя зовут? - спросил Сони.
Ему пришлось почти кричать, чтобы пересилить гомон в таверне. Они стояли посреди зала, где толпились танцующие, которые громко подбадривали менестреля. Чтобы ответить, брюнетка дернула Сони за руку, вынуждая наклониться, и прикоснулась губами к его уху. От людей вокруг несло потом, но от девушки исходил приятный запах чистого тела, который Сони с наслаждением вдохнул.
- Дила, - сказала она. - А тебя как?
- Сони.
- Просто Сони?
Он растерялся. Что Дила ожидала услышать: фамилию, приставку "купец" или "знаток законов", а может, громкое прозвище? Он мог представиться ей Орлом Гайдеварда, хотя девушка вряд ли знала, что там произошло, или Злым Духом, о котором судачил весь Эстал. Но раскрывать свое причастие к случившемуся в праздник Ночи было опасно, да и все равно Дила в это не поверит - люди считали, что убийцей Гередьеса было самое настоящее порождение Шасета, поднявшееся из Бездны на помощь мятежнице. Можно было бы назваться королевским гвардейцем, однако шансов, что Дила поверит хотя бы в это, тоже было мало. Гвардеец - значит, лорд, а имя Сони носил никакое не лордское, и доказательств, что он на самом деле служит королеве, у него с собой никаких не было.
- Просто Сони. Но если ты придумаешь для меня ласковое прозвище, я буду не против.
Дила хихикнула.
- Ладно, пусть будет "просто Сони", - ответила она, улыбаясь. - Хорошее имя. И пляшешь ты очень здорово. Не хочешь выскочить на улицу, проветриться? Тут так жарко!
Отказываться было бы проявлением высшей глупости, и Сони, захватив плащ, под многозначительные ухмылки товарищей с готовностью повел девушку наружу. Ее брат был так увлечен выпивкой с друзьями, что не заметил, как она уходит с чужаком.
После духоты в заведении морозный воздух заставил Сони вздрогнуть и слегка сбил с него хмель. Улица была темной и пустой - время близилось к полуночи. Два фонаря, подвешенных возле вывески с хряком на вертеле, освещали Сони с Дилой, двух мужчин неподалеку, которые пытались уйти от таверны, но их подводили заплетающиеся ноги, и нескольких попрошаек, надеявшихся на щедрость подвыпивших посетителей заведения. Из-за ставен, запертых, чтобы не пропускать холод, грохотала новая песня менестреля - ее подхватил весь зал, и за нестройным хором грубых мужских голосов было не разобрать искусной игры музыканта.
- Что-то холодно, - пожаловалась, обнимая себя за плечи, Дила. - Наверное, пойти сюда было не слишком хорошей идеей.
- Мы можем пойти куда-нибудь еще, - сказал Сони.
Вместо того чтобы отдать ей плащ, он накинул его на себя и распахнул, приглашая к себе. Девушка мгновение помедлила и прильнула к нему, уткнувшись в щеку. Из ее рта выходил пар. Только сейчас, на свежем воздухе, Сони почуял, как сильно от нее пахнет вином.
- Если я уйду, брат будет сердиться, - прошептала Дила.
- Можем никуда и не идти, - согласился Сони. - Будем всю ночь веселиться здесь.
Уголки ее губ приподнялись в нерешительной улыбке. Ей это нравилось, хотя она и сомневалась, как к ухажеру отнесется брат. Но ему было вовсе не обязательно знать о некоторых вещах...
Сони аккуратно развернул ее лицо к себе и, подождав, чтобы девушка могла освободиться, если захочет, поцеловал ее. Губы Дилы были кисловатыми от вина и опьяняюще мягкими. Сони решительно их раздвинул и коснулся ее языка, горячего, смелого, возбуждающего. И мороз, и улица с двумя пьянчугами, и хор из таверны - все, кроме этих страстных объятий, сразу перестало существовать.
Внезапно на плечо Сони легла тяжелая рука. Он подпрыгнул от неожиданности и резко развернулся, загораживая девушку и готовясь пустить в ход выскочивший из рукава нож.
- Кален, чтоб ты в Бездну провалился!.. - выругался Сони, пряча клинок обратно.
Над ним возвышался не брат Дилы, а всего лишь командир, чье волевое лицо ярко освещали фонари. Даже после нескольких часов поглощения амреты на Калена было любо-дорого глядеть: он твердо стоял на ногах, бежевый жилет был застегнут на все пуговицы, фибула, скрепляющая края плаща, была вдета точно в крошечные отверстия и держалась ровно. Совсем другое зрелище представлял собой давящийся от смеха Дьерд, который опирался на стену: рыжие вихры растрепаны, сапоги заляпаны, плащ наискось, на подоле коричневого камзола пятно от пролитого пива. Пречистые Небеса точно ошиблись, когда решили, что он должен родиться в семье аристократов.
- Девушка, - Кален окинул ее пристальным взглядом, и Дила, смутившись, отступила в тень, невольно потянув за собой и Сони. - Ваш брат нервничает и ищет вас.
Она поморщилась - ее красивые черты на мгновение исказились.
- Извини, Сони. Мне нужно сходить и успокоить его. Я скоро вернусь...
- Нет, девушка, - мягко прервал ее Кален. - Боюсь, мы уже уходим.
- Это правда? - Дила с удивлением посмотрела на Сони.
Он досадливо цыкнул. Не зря же маги выперлись из таверны одетыми... Он даже понимал, почему это произошло так быстро, хотя там наверняка еще осталось недопитое пиво. Проклятые правила Калена - не приставать к женщине, если ты не собираешься на ней жениться.
- Правда, - неохотно признал Сони.
Установленные командиром правила были обоснованными, и пусть одно из них абсолютно идиотское, это не повод портить с Каленом отношения, да еще в ночь перед отправкой на задание.
- Ну ладно, - Дила недовольно надула пухлые губки и высвободилась из плаща Сони, снова обхватив себя за плечи. - Мы еще встретимся?
- Обязательно, - он горячо закивал. - Где ты живешь?
- На Рыбацкой улице. Там меня все знают, спросишь - скажут, где я. А твой дом где?
- Солдатская казарма - его дом, - насмешливо ответил Дьерд.
Девушка перевела хмурый взгляд с курносого мага на Сони и отступила еще на шаг назад.
- Что, серьезно?
- Серьезнее некуда, - подтвердил Кален.
- Ладно, - натянуто произнесла Дила и вяло помахала Сони рукой. - Может, еще увидимся, красавчик.
Она так поспешно скользнула обратно в таверну, что Сони не успел ни поймать ее за локоть, ни тем более поцеловать на прощание. В синих глазах командира заплясали искорки веселья, зато Сони не на шутку разозлился.
- Вот же вы сыновья Шасета! Пакостники ходячие! Ее брат хоть действительно ее ищет?
- Действительно, - Кален, запахнув плащ, зашагал прочь от таверны. - Давай шевелись, мне бы не хотелось ввязываться в драку.
Сони медленно успокоился. Командир, как всегда, прав. Возле него струилась золотистая лента духа из камня королей, ослепляюще сиял вихрь вьющихся золотинок вокруг Дьерда, и в легкой, быстрой победе над простыми горожанами, какими бы огромными ни были их кулаки, можно было не сомневаться. Но бессмысленной свалки и в самом деле лучше было избежать.
- Сволочи, - уже почти совсем мирно пробормотал Сони. - Подождите тогда чуточку, раз уж вы мне всю малину испортили.
Кален недовольно нахмурился, но Сони уже направлялся к попрошайкам. Одним из них был мальчишка лет двенадцати. На его подбородке красовалась ссадина, из дырок на коленях торчали острые коленки сплошь в синяках, а на бедрах оттопыривались широкие карманы. Болезненная худоба только подчеркивала детскость его осунувшегося лица, хотя ребенок в подражание старшим товарищам пытался вести себя, как взрослый. По этому признаку Сони и определил, что мальчишка на улице совсем недавно - опытные дети-попрошайки, наоборот, стараются выглядеть бедными и несчастными, чтобы вызвать у прохожих жалость и выбить из них побольше монет. Возможно, у оборванца еще оставался шанс вернуться к нормальной жизни.
- Эй, парень, - Сони наклонился над ребенком, встав так, чтобы закрыть его от других нищих.
Тот испуганно взглянул на незнакомца, но в следующее мгновение сориентировался (этому помог многозначительный кашель товарищей) и завел привычное:
- Пода-айте на пропита-ание...
- У тебя братья-сестры есть? - спросил Сони.
В круглых глазах мальчишки отразилось замешательство. Что ему ответить? Вдруг, если сказать, что он один-одинешенек сирота, то богач ничего не даст?
- Есть, - настороженно произнес ребенок.
- Эй, давай реще! - крикнул издалека Дьерд. - Тебе морду давно в кулачной драке не квасили?
Они с Каленом уже скрылись в темноте улицы. Сони зов проигнорировал - если бы у брата Дилы чесались кулаки, он бы давно выскочил из таверны, - и продолжил общаться с ребенком.
- Сколько? За каждого брата и сестру получишь медяк.
- Семеро! - протараторил тот.
Сони усмехнулся.
- Подставляй карман.
Он послушно оттянул грубую холщовую ткань, которая вряд ли грела его щуплое тельце. Сони быстрым движением высыпал туда весь кошелек, где была не только медь, но и серебро. И без того огромные глаза оборвыша полезли на лоб.
- Никому не показывай, иначе отберут, - прошептал Сони. - Понял?
Ребенок кивнул.
- Тогда дуй скорей домой.
Он понесся по улице, как спущенная с тетивы стрела, ни разу не поскользнувшись на обледеневшей земле и мгновенно исчезнув в переулке. Если мальчишка натренирует навыки, то его ждет большое будущее.
Подумав об этом, Сони сплюнул. Нет, пусть лучше такое будущее его не ждет.
Оставив позади попрошаек, недоумевающих, какой Бездны парнишка бросил хлебное место, он заторопился к Калену и Дьерду. Те, кривя губы, стояли на перекрестке.
- Новую бабу цеплял, что ли? - завистливо поинтересовался Дьерд. Его взгляд переместился на пояс, где болтался пустой кошель. - Куда дел?
- Да пацаненку отдал, что возле таверны торчал.
Рыжий маг присвистнул.
- Ну ты даешь. Свихнулся? На кой отдал-то?
- А мне они на кой в Квенидире? - Сони равнодушно пожал плечами. - Я или пропью, или на баб потрачу. А мальчишка неделю от пуза есть будет.
- Благородно, - подняв бровь, признал Дьерд.
- И не по-воровски, - добавил Кален. - Ты самый удивительный вор, которого я встречал в жизни.
- Больше не вор, - гордо поправил Сони. - Королевский гвардеец!
Улица огласилась смешками.
- И вообще, это все вы виноваты, - продолжил он. - Если бы не оторвали меня от девчонки, я бы точно все на нее спустил. Эх, такое любовное приключение испортили!
Недавно выпавший снег поскрипывал под ногами, поэтому Сони не сразу расслышал исходивший от командира тихий и печальный вздох.
- Любовное приключение... Для тебя все это забавно. Ты переспишь с ней и наутро напрочь забудешь о ее существовании, а ей потом всю жизнь мучиться безмужней с ребенком, прижитым неизвестно от кого. Если она его не утопит, чтобы не осталось свидетельств ее греха.
В его изложении картина получалась мрачной. Слишком мрачной. Сони поежился от неприятного контраста по сравнению с недавним весельем.
- Эй, она ведь сама на меня вешалась. Ты же видел. И вообще, может, я вернусь из Квенидира и найду ее.
Дьерд, хромающий слева от него, фыркнул и тут же поскользнулся на наледи. Сони схватил его за руку, помогая восстановить равновесие, но тот уже выпрямился с помощью духа. На лице парня появилась гримаса - он потревожил рану от клевца.
- Зачем тебе эта девчонка? - Кален повернул шею, оглядываясь на Сони. - Она купилась на твои дорогие шмотки, подумала, что ты богач, с которого можно получить кучу дорогих подарков, если ты в нее влюбишься. Она будет вешаться на каждого, у кого в кошельке есть что-то кроме меди. А она, кстати, видела, как ты расплачиваешься с тавернщиком серебром. Такая женщина никогда не будет тебе верна.
Значит, и Кален на нее поглядывал. Ну, все-таки он тоже мужик, ничего удивительного. А то Сони уже начал думать, что командир женщин в упор не видит и считает их некой разновидностью мужчин.
- Ладно-ладно, я понял, - сказал он больше для того, чтобы Кален перестал говорить таким заупокойным голосом.
Какое-то время они шли молча, только Дьерд изредка цедил сквозь зубы проклятия, скользя на обледеневшей мостовой. Сони разглядывал улицу. Они шли по центру города, недалеко от ратуши и Эстальского замка. Дома здесь были каменными, двух- и трехэтажными, убийственно скучными - выстроенными с северной строгостью, без узорчатых балкончиков и без всех любимых южанами изысков, разве что с ярко-красной кровлей. Даже лавки, и те украшались только дощатыми вывесками - отряд как раз проходил мимо одной из них, с наполовину скрытым снежной шапкой изображением зеленой капусты, знака зеленщика. Разноцветную могаредскую мозаику в Эстале можно было встретить лишь там, где жили арджасцы.
Вспомнив о родном городе, Сони с тоской вздохнул. Там-то ему никто не запрещал приставать к бедным рыбачкам. Может быть, он и зарекся встречаться с нормальными женщинами, но ни одна шлюха не будет целоваться так, как это делала Дила, какие бы корыстные интересы та не имела.
- Все-таки, Кален, ты верно говоришь. Женщин нужно избегать, - глубокомысленно изрек Дьерд.
- Да ну? - выгнул бровь Сони. - Посмотри правде в глаза - ты должен каждый день совершать Кайди обильные жертвоприношения за то, как тебе повезло с Эмьир.
- Лучше скажи, кому мне молиться, чтобы этот драный Ливьин, чтоб его када-ра сожрали, перестал надзирать за нами с Эмьир и дал хоть раз остаться наедине!
- Она взяла тебя жить в свои покои в замке, хотя ты еще даже не считаешься официальным женихом. Должно же хоть что-то портить твое везение!
Дьерд махнул на него рукой.
- Что ты понимаешь! Нет, женщин однозначно нужно избегать. До какого-то момента это все приятно, здорово и безумно весело, но потом...
Его заметно передернуло, хотя Сони был уверен, что парень просто притворяется. Тискался он со своей невестой так, что было не сказать, будто он на что-то жалуется.
- Это ты еще не женился, - Кален покачал головой. - Интересно, как потом запоешь.
- Да вообще, - Дьерд в ужасе всплеснул руками. - Не понимаю, как Виньес с этим живет и почему так страдает по своей женушке.
На несколько мгновений на улице воцарилась тишина. Сони был уверен, что Дьерд и Кален, так же как и он сам, мысленно поражаются реакции Виньеса на письма из дома. Сначала, узнав, что к нему приедет семья, он носился по казарме и тренировочной площадке, как ошалевший от счастья котяра, а когда он сообразил, что уедет в Квенидир раньше, чем жена со старшей дочерью успеет добраться до Эстала, в жизни мага наступил траур - он целые дни ходил убитый, еле шевелился и не отвечал на подколки.
- Если ты спросишь Виньеса, то он тебе скажет, что женился по большой любви, - Кален вздохнул и свернул в переулок, чтобы срезать путь до замка. - А я скажу, что он сделал это по большой глупости.
- Как это было? - заинтересовался Сони.
Сам Виньес о жене что-то рассказывать напрочь отказывался. Дескать, это только его дело и ничье больше. Дьерд об этом тоже ничего не знал - женитьба горбоносого случилась еще до того, как они с Келси присоединились к мятежникам. Сони подозревал, что он просто опасался, чтобы над ним не стали потешаться. Красавцем он не был, а от его занудства можно было свихнуться, и что за девушка решилась выйти за него замуж, Сони не представлял. Разве что только она соблазнилась деньгами?
- Это случилось, когда еще был жив король Стильин, брат короля Акельена, да светит им обоим солнце на Небесах. Шпионы из Эстала доложили, что на одного из его союзников, тогда очень важного человека, готовилось нападение. Лорд Миндьен попросил у короля Стильина защиты. Мы как раз потерпели сокрушительное поражение от Зандьера, и выделить много людей для охраны было сложно, поэтому охранять лорда отправили нас четверых - меня, Эйрена, Тэби и Виньеса. Большую часть времени мы проводили в родовом владении Миндьена - замке Греньет.
Сони кивнул. Это название он помнил - в Греньет их якобы отправляли вместо Аримина, чтобы избежать обвинений в том, что это они выпустили када-ра.
- В замке при Миндьене были еще жена и Каламьин - двадцатипятилетняя дочь, которую не выдали замуж, чтобы она исполняла при родителях долг младшего ребенка, - Кален тяжело вздохнул и поднял взгляд к небу. Там через рваные края туч светило Великое Око Бездны. - Девица умопомрачительная.
- Настолько красивая? - встрял Дьерд.
- Да нет, средней внешности. Но характер - любого с ума сведет.
Прямо как Виньес, в общем.
- Каламьин страшно надоело сидеть возле родителей, - продолжал командир. - Замуж она хотела до дрожи в руках, но родители запретили - все, раз младшая дочь, будешь возле нас сидеть. Ничего сделать с этим ей не удавалось, пока на горизонте не появился Виньес. Аристократ, умный, вежливый, неискушенный в любви, перед леди краснеет. Характер при таком поверхностном знакомстве ясен не был, так что Виньес казался идеальным мужем. Каламьин в него и вцепилась, а чтобы ускорить события, устроила так, что ее увидели падающей на диван в его объятиях.
- Скандал! - Дьерд сочувственно пощелкал языком.
- Именно. В замке Греньет Небеса смешались с Бездной. Родители в шоке, Виньес, который не ожидал такого поворота, был готов руки на себя наложить от стыда, и только хитрая девица пребывала в полном довольствии. Виньеса, естественно, заставили на ней жениться, да и Каламьин так его окрутила, что он был счастлив этому, как последний дурак. До сих пор счастлив, и любит ее, и мается от того, что семью приходится держать там, где безопасно, подальше от себя, с родственниками на другом конце Кинамы. А уйти не может, потому что гвардия - это вся его жизнь: его святой долг и его братья, которые могут без него погибнуть. Вот Виньес и разрывается уже пять лет между двух огней, а Каламьин, которая когда-то свела его с ума, теперь и сама с ума сходит, зная, что ее муж каждый день ходит по лезвию ножа. Так что жены - это не для таких, как мы, - Кален застыл посреди переулка и обратил на Сони строгий взгляд. - С Дьердом уже все понятно, но если мне станет известно, что ты, Сони, крутишь кому-то голову, хоть с самыми благими намерениями, выброшу тебя из гвардии, чтобы никто из вас двоих потом не мучился, как Виньес. Ясно?
- Ясно, - буркнул он. Как будто он уже помчался дарить кому-то свадебные серьги и кольцо... - Не волнуйся, от меня ты женитьбы точно не дождешься. Во всяком случае, не ближайшие сто лет.
- А, это ты просто еще не встретил свою Эмьир или Каламьин, - уверенно произнес Кален.
Сони уже собирался презрительно фыркнуть, но вдруг вспомнил мягкие губы Дилы. На мгновение его снова обдало жаром, а мороз перестал покусывать щеки.
- Ну... - невразумительно промычал он.
Дьерд с Каленом хмыкнули.
Командир покинул переулок, снова выйдя на широкую улицу, и над мужчинами нависли стены Эстальского замка с патрулирующими на них гвардейцами. Великое Око светило прямо на три высоких башни. На вершине каждой из них в узких окошках до сих пор не погасли огни. Снизу, с подножия холма, на котором расположился замок, казалось, будто его крепостные стены и возвышающиеся над ними крыши внутренних строений - это распахнутые крылья, а башни - это три головы неведомой птицы с пламенными глазами-бусинами, которая пыталась взлететь к Небесам, но так и осталась, окаменев, на земле. Сони стало немного жаль, что это волшебное существо не похоже на орла. Если Невеньен выйдет замуж за Иньита, как сплетничали слуги, то с основанием новой династии королевский герб сменится, но пока еще символом маленькой королевы оставался орел в синем небе. Некоторые горожане считали, что с возращением на престол Идущих в Кинаме наконец-то наступят спокойные, сытые времена. Сони хотелось, чтобы их слова сбылись - тогда служба в гвардии перестанет быть такой опасной, как сейчас.
Заплатив стражам, чтобы они "не заметили" опоздание нескольких гвардейцев, Сони, Кален и Дьерд встали в тени неподалеку от врат.
- Ладно, пойду я к Эмьир, - рыжий маг оглянулся на правое крыло замка, проверить, горит ли свет в покоях невесты. Удостоверившись, что там светло и леди-кудряшка все еще ждет своего любимого, он крепко обнялся с друзьями. - Берегите себя. И если получится, уничтожьте парочку када-ра, хорошо?
- Хорошо, - ответил Сони.
Дьерд ни разу не упрекнул его за то, что он освободил Детей Ночи, даже после того, как они разорили поместье его родственников. Если Сони не мог отправить када-ра обратно в Бездну, он должен был пообещать парню хотя бы это.
- Смотри, свадьбу без нас не играй, - Кален с притворной строгостью погрозил ему пальцем. - Мы еще хотим погулять на ней.
Дьерд засмеялся.
- Ты - и на свадьбе гулять? Да я руку себе отгрызу, чтобы на это посмотреть. Так что не переживай, вас уж точно дождусь. Главное - вернитесь.
Быстро попрощавшись, они разошлись в разные стороны: Дьерд - в замок, а Сони с Каленом - в казармы. Они шли не особенно таясь, но и не шумя - гвардейцы-маги находились в неофициальном привилегированном положении, и на некоторые нарушения правил руководство закрывало глаза, однако злить его не стоило.
Осторожно, чтобы никого не потревожить, они миновали общие спальни на первом этаже и поднялись на второй, к себе. Месяц назад, когда гвардия Невеньен сливалась с гвардией Тэрьина и вокруг творилась полная неразбериха, Калену удалось каким-то чудом урвать отдельное помещение с восемью кроватями - с расчетом на будущее пополнение. Оно должно было произойти, когда в Эстале соберутся маги со всего королевства, чтобы выбрать лучших и включить их в свои ряды. Однако до этого было еще далеко, и пока отряд наслаждался относительным уединением.
Открыв дверь, Сони вдохнул ударивший в нос крепкий мужской духман, но вместо того, чтобы поморщиться, улыбнулся. Это был его дом, в котором Виньес мог заваливать соседнюю кровать посланиями от семьи, Кален - с истинно северной педантичностью развешивать мундир, чтобы он не мялся, Сех - звучно храпеть и пускать слюну из уголка рта, а сам Сони - спокойно раскладывать наборы метательных ножей, отмычки и разные инструменты.
- О, притащились наконец-то, - проворчал Виньес, засовывая перечитываемое письмо в конверт. - Долго же вас носило.
Сони так любил этот дом, что даже был готов терпеть придирки горбоносого мага, побери его Бездна.
- Всё, спим, - скомандовал Кален, когда все разделись и легли на кровати. - Виньес, туши свечку.
Фитилек зашипел и погас, сжатый костлявыми пальцами мага. Сони накрылся толстым шерстяным одеялом и шепотом, себе под нос, чтобы не разбудить Сеха, запел сегодняшнюю песню менестреля. Однако до конца, в отличие от музыканта, он ее не довел - так было принято у кутящих всю ночь солдат, которые, как в песне, после рассвета действительно отправлялись на войну.
С Севера домой могут вернуться не все. Но они сделают благое дело - они защитят людей.
* * *
Квенидир располагался на холмах, в нескольких днях пешего пути от гор, белыми пиками упиравшихся в синее небо. Окружавшие город лесистые взгорки были покрыты снегом и ослепительно сверкали под лучами яркого солнца. Закутанные в пушистые шубы ветки сосен изредка вздрагивали от того, что в воздух взмывали сизые вяхири или другие птицы, испуганные шумом, который издавал отряд Ламана. То и дело среди деревьев мелькали рыжие хвосты бесстыжих белок.
Округа казалась тихой и мирной, оттого покинутые хозяйства на подходах к Квенидиру выглядели дико, неуместно. Некоторые из них уже подверглись тщательному мародерскому обыску. В таких домишках сиротливо хлопали незапертые ворами ставни, калитки были распахнуты или вообще выворочены с "мясом", а рабочие инструменты и утварь валялись прямо на снегу посреди дворов. Впечатление заброшенности усилила мекающая пятнистая коза с оборванным поводком, которая перебежала дорогу перед колонной солдат и удрала в лес.
Сам город тоже вызывал странные ощущения. В такой морозный день, как сегодня, над ним должно было витать густое облако дыма, который давали жарко растапливаемые печи и камины, но дым курился еле-еле над третью домов. Серые крепостные стены с квадратными башенками - невысокими, старыми, выстроенными много веков назад - не охранялись, а городские ворота были широко раскрыты, словно зазывая внутрь всех прохожих. Проход сторожили всего три человека: два внизу и один наверху, в надвратной башне. Вопреки обыкновению, не было никого из магической стражи, но не было и привычной толкучки, которая неизменно творилась у главных ворот в любой город. Люди не ехали в Квенидир, они уходили оттуда, утекали тоненькими струйками - слишком тоненькими, по мнению Сони. Над всем этим на двух самых высоких из холмов, которые занимал Квенидир, царили грубый и неотесанный великан-замок и храм Небес и Бездны. Белые стены половины Небес сияли в солнечном свете, отвлекая внимание от неуклюжей громадины замка.
Колонна из двухсот солдат и длинным хвостом из обозов замедлилась и, наконец, замерла у городских ворот. Сони переступил с ноги на ногу и потер заледеневший нос. Они с магами находились во главе отряда, за офицерами и штатом генеральских помощников - в основном всяких благороднорожденных. Можно было понаблюдать за тем, как Ламан общается со стражниками, но сейчас Сони куда больше интересовало то, что он замерз. Рядом оглушительно чихнул Виньес, сразу после этого закашлялся командир.
- Кален, - позвал горбоносый. - Будешь?
Он достал из кармана бумажный сверток с сагастой. Растирать ее в порошок в походе было негде, и маги жевали корни целыми, надеясь, что это поможет ноющему горлу. Однако так запасы Виньеса быстро таяли - в свертке остался всего один усохший корешок. Больше никому Виньес его не предлагал. Сони и Сеху удалось избежать повальной болезни, но Калена, как и большую часть шедших с Ламаном отрядов, тоже прихватила простуда, хотя держался он лучше, чем Виньес. Поэтому командир, поморщившись, глянул на жалкий отросточек в мятой бумаге и отвернулся.
- Жуй сам. Тебе полезнее.
Виньес заколебался. Он бы съел его без сомнений, если бы у них были другие лекарства. Но все закончилось, а выбить микстуры у лекарей было посложнее, чем живым попасть на Небеса. Даже просто для того, чтобы добраться до войскового лекаря, требовалось покинуть строй, пройти мимо всех двух сотен отправленных в Квенидир солдат и еще отыскать нужного человека среди вереницы тащившихся следом обозов. Но и тогда никто не гарантировал, что удастся убедить врачуна отсыпать хотя бы щепоточку лечебного порошка. Сопливили и кашляли почти все, и на всех лекарств было не запастись. Их выдавали маленькими порциями, только в установленное время, только с разрешения офицеров и только определенным людям, чтобы среди солдат не началась спекуляция. Впрочем, она и так уже началась - вчера на привале Сони видел очередь среди обозов за травами, якобы закупленными у местных жителей. Приобретать "чудесное средство" он не решился - кто знает, какую пыль туда на самом деле насыпали ушлые торгаши.
- Может, все-таки лучше тебе? - спросил Виньес Калена.
- Жуй, я сказал.
Маг послушно засунул коричневый корень в рот и скривился, разжевывая жесткие горькие волокна. Сони отвернулся, чтобы не видеть его перекошенное лицо, и стал рассматривать происходящее у ворот.
Ламан в нетерпении крутил в руках поводья, а его конь, чувствуя гнев хозяина, скреб копытом землю. Верхний стражник с арбалетом за спиной облокачивался на бойницу, подпирая рукой щеку, и безучастно наблюдал за королевскими солдатами, а двое нижних в шапках набекрень и забытыми у стены алебардами без особого старания изображали почтительный вид. Их расхлябанность и равнодушие задели Сони. В Квенидир заблаговременно отправили гонца, который должен был сообщить в ратушу о приближении генерала Севера. Неужели в городе всем плевать на долгожданную помощь?
- Эй, ты! - крикнул Ламан стражнику на башне.
Тот, решив, что его хотят укорить за неподобающий вид, выпрямился и надел на лицо подобострастную маску.
- Да, господин?
- Смотри в небо! - рявкнул генерал. - Следи за холмами!
Арбалетчик задержал на нем недоуменный взгляд, но стал послушно таращиться на облака и вершины холмов, щуря глаза от снежного блеска.
"Смотри в небо" - эту фразу солдаты Ламана в последние дни повторяли друг другу чаще, чем что-либо другое. Беженцы рассказывали, что Дети Ночи приходили не из-под земли, а падали с небес, как коршуны на слабую добычу. Кое-то убеждал, что приближающиеся порождения Бездны похожи на стремительно летящую по небосводу черную тучу, и теперь солдаты дергались из-за каждого облака, чей цвет был темнее светло-серого.
Следить за холмами тоже было важно. Разведчики донесли, что где-то там прячутся отряды Таннеса, по слухам - сплошь из воинов Шасета, способных на сколь угодно безумную атаку. Встречающиеся по дороге беженцы из Квенидира подтверждали молву и рассказывали о том, что знаменитый Волк разграбил несколько караванов, убив почти всех людей и забрав всю еду и ценности. Теперь даже коренные северяне хватались за оружие от каждого звука, каждой шевелящейся ветки в лесу, а те, кто рос в центральных и южных землях, среди ровных полей и широких рек, жаловались на проклятые бугры земли, которые загораживают горизонт и вечно нависают над головой. Сони холмы скорее нравились - не по себе ему становилось в распаханном поле, где все просматривалось на лиги вокруг и было некуда спрятаться, но Сех, например, относился к тем, кого взгорки заставляли ежиться и вжимать голову в плечи.
В любом случае, ожидание двойной атаки - с неба и земли - изматывало вдвойне. Холод и снег, который забивался в сапоги и намачивал мгновенно дубеющую одежду, только ухудшали вызванное "гонкой" положение: чтобы вовремя добраться до Квенидира, Ламан заставлял людей идти и днем, и ночью. Солдаты, присоединившиеся позже (отряд пополнил свои ряды в нескольких крепостях по пути), устали не так сильно, но те, кто вышел из Эстала, отчаянно мечтали, что в теплых казармах Квенидира можно будет наконец-то отдохнуть. Однако Сони, глядя на неприветливый город, чувствовал, что там начнется самое неприятное.
К воротам наконец прибежал вспотевший и растрепанный начальник раздолбаев-стражей - то ли сержант, то ли лейтенант в потертом коричневом мундире, который принялся извиняться, низко кланяться перед Ламаном и что-то ему быстро и много говорить.
- Ну и лицо у Ламана, - пробормотал Виньес. - Я уже боюсь.
Сказанное офицером вспыльчивому генералу, видимо, не понравилось. Резко дернув за поводья, так что лошадь заржала, он вернулся к подчиненным и прорычал приказание:
- Едем в замок.
Вряд ли его так разозлило приглашение в замок само себе - его стоило ожидать, так как столько солдат можно было разместить лишь там. Сони вопросительно посмотрел на Калена, но тот пожал плечами: дескать, понятия не имею, что за вожжа Ламану под хвост попала.
Колонна медленно тронулась с места, однако почти сразу же в воротах возникла сумятица. Не зная о том, что прямо за стенами стоит крупный военный отряд, в проем попыталась проскочить доверху забитая вещами телега. Пришлось ждать, пока суматошные, перепуганные руганью Ламана горожане освободят проезд.
Прошагав через ворота - камни в длинном тоннеле были покрыты коркой льда, - Сони повернул голову, разглядывая бежавшую из города семью. Трое маленьких детей, высовывающихся из-за бортов, весело махали солдатам. Малыши еще ничего не понимали и радовались любому развлечению, но из пятерых взрослых вдохновленными казались только двое самых молодых. Улыбки старших если и были, то уже пропали; их лица были вытянутыми от удивления или настороженными. Дело было не только в том, что у отряда Ламана после долгого путешествия через снега был не самый бравый вид. За время пути до Квенидира Сони видел такие эмоции много раз и знал, о чем думают эти люди.
Двести солдат. Восемь магов. Это не было похоже на обещанное королевой спасение от када-ра.
На самом деле Невеньен не обещала спасти Квенидир от Детей Ночи. Официально отряд снарядили, чтобы помочь защититься, причем скорее не от порождений Бездны, а от мародеров, и уберечь город от беспорядков. Даже только это было прекрасно - северянам после долгого игнорирования ответили на их слезы и мольбы, но народ всегда будет недоволен, что ты ему ни сделай. И тем более всем подряд было не объяснить, почему Невеньен послала сюда людей и почему именно столько.
Отправить больше солдат значило растянуть поход по меньшей мере на месяц, а отряд и так задержался в пути из-за снегов. Меньше солдат - преподнести Таннесу подарок в виде легко захватываемых обозов со снабжением. Не хотела королева и терять в бессмысленном сопротивлении када-ра много людей. Магов в армии насчитывалось крайне мало, и каждого из них следовало беречь от гибели, чтобы позже нанести Пожирателям Душ единственный и сокрушительный удар. Беря с собой из Эстала всего восьмерых гвардейцев-магов, включая отряд Калена, Ламан надеялся на то, что защитить горожан и собрать сведения для Невеньен о том, как сражаться против чудовищ, ему поможет магическая стража Квенидира.
Сони хотелось кричать об этом во всю глотку, надрывая голос до хрипоты, чтобы люди перестали смотреть на них так обвиняюще и с обреченным видом отворачиваться. Может быть, пока нельзя было спасти всех, пока у Невеньен не было тысячи магов, как в легенде про Мареса Черного Глаза, не было самого Мареса, а Дочери Цветка и подавно, но, пречистые Небеса, Ламан привел помощь. Возможно, им удастся сохранить жизни тем людям, кто не успеет или не сможет уйти из Квенидира до того, как на него нападут када-ра.
Колонна медленно шагала по полупустым улицам. Внешне Квенидир был почти неотличим от Аримина: такие же безыскусные, похожие одно на другое здания с остроконечными крышами, прямые, как стрелы, дороги. Удивила Сони нехарактерная для северных городов грязь. Казалось, жители совсем перестали заботиться о том, что их окружает, и вываливали свои отходы прямо за окна, ленясь нести горшки до канавы. От гниения и смрада все это удерживал только мороз. Кое-где перед дверьми домов лежали груды хлама, который никто и не думал убирать от крылец. Возможно, беспорядок был бы не так заметен, если бы на улицах было столько прохожих, сколько и в обычный день. Но Сони не видел ни хозяек, которые бегут к пекарю за свежим хлебом или к мяснику за говяжьей вырезкой, ни слуг, которые вечно торопятся по поручениям господ, ни крестьян, которые съезжаются с округи, чтобы продать пойманного зайца или мороженую рыбу, которая еще вчера плавала под озерным льдом. Деревянные ставни в домах были закрыты, стеклянные окна в богатых особняках - занавешены плотной тканью, а то и забиты досками, большинство лавок, которыми полнилась ведущая к замку улица, - заперты на засов. Возле таверн и постоялых дворов не было ни одного мальчишки, нанятого хозяином, чтобы превозносить достоинства подаваемого здесь вина, мягкость постелей и отсутствие в них клопов.
При всем этом Квенидир не выглядел совсем обезлюдевшим. Прибытие такого числа солдат, тем более во главе с одним из ближайших советников новой королевы, - событие все-таки из ряда вон выходящее, и с обочин дороги на Ламана и его подчиненных глазели зеваки, а некоторые выкрикивали приветствия. Зрителей было достаточно, однако не столько, сколько могло быть даже в полупустом городе. Больше народа встречало отряд Ламана в селениях, в два-три раза меньших по размеру, чем Квенидир. Причем там навстречу генералу Севера часто выходила знать, которая стремилась уважить его самого и, через него, новую королеву. А здесь, не говоря уже о том, что в ратуше и не подумали прислать своего представителя к воротам, среди людей не было почти никого в дорогой одежде или с драгоценными украшениями. Ободранные платья, заплатанные штаны, дырявые сапоги, в лучшем случае выеденные молью кроличьи шапки - большинство зрителей были бедняками, которым было некуда ехать или они по каким-то причинам не могли бросить дом. Богачку Сони углядел только одну - пожилая северянка в серьгах и ожерелье из золота с костью рай-гала смотрела на процессию из окна дома, принадлежавшего, скорее всего, купцу. Все проемы на первом этаже были наглухо заколочены, и Сони подозревал, что женщина там одна. Наверное, она была слишком слаба, чтобы перенести путь до центральных земель, и осталась, чтобы умереть в родном доме - или выжить, если Кайди позволит. Почти отсутствовали в толпе и рыжие шевелюры сасаа. Южан в Квенидире жило немного, и те, кто нанимался к состоятельным хозяевам, уже уехали вместе с ними в безопасные места.
- Что-то народу маловато, - протянул озирающийся Сех. В крупном северном городе он был первый раз. - И все они такие... Странные. Совсем не похоже на то, что Шен рассказывала.
- А как ты хотел, полгорода же нет, - пробурчал Виньес. Он отчаянно шмыгал, но не вытирал нос - боялся опозорить гвардейскую честь на глазах у такого количества кинамцев. - Удивительно, что и вторые полгорода еще не уехали. Весь цвет сбежал, а оставшиеся боятся во двор выйти. Посмотри внимательнее - сколько за закрытыми ставнями людей на нас любуется.
- Кого они боятся? - Сех распахнул карие глаза. - Тут же почти никого не осталось!
Сони хмыкнул. Потрясающую наивность, которая текла в крови у всех сасаа, из мальчишки было не вытравить никакой гадостью. Казалось бы, столько ужасов пережил еще в детстве, работая слугой, потом в гвардии, когда они в Могареде лордов убивали и когда он своего отца хоронил, и даже за время пути до Квенидира Сех умудрился встрять в несколько драк с простыми солдатами из-за того, как они себя вели. Простодушие этого парня было неисчерпаемым.
- А вон, глянь туда, - Сони дернул его за кожух, разворачивая к переулку. В этом месте горожан стояло немного, и было хорошо видно всех, кто находился в узком проходе между зданиями.
Собратьев по бывшей профессии Сони всегда узнавал сразу. Их внешность была разной, но взгляд всегда оставался одинаковым - прямым, смелым и четким, а движения - быстрыми и уверенными. Сейчас воры, тихо переговариваясь между собой, присматривались к покинутому дому, оценивали удобные вход и выход, чтобы молниеносно обчистить дом и удрать вместе с награбленным, если преступников заметит стража. Они даже особенно не скрывались. При таком количестве пустовавших богатых домов у воров в Квенидире было раздолье, сорвется одна кража - влезут в дом по соседству. Сони в глубине души им позавидовал. В особняках наверняка осталось столько ценных безделушек...
- Кого ты мне показываешь? - глупо спросил Сех.
- Кого, кого... Воров. Грабителей. Таких людей, которые врываются в дома и забирают все, что можно продать, и на жизнь законных обитателей этих домов им частенько наплевать. Представляю, сколько здесь нашего брата - за лордскими владениями-то небось никто не следит. Наверное, разбойники со всей округи собрались поживиться.
Один из шагающих впереди благороднорожденных обернулся и ожег Сони и Сеха взглядом. Ему не понравилось, что они разговаривают, хотя от "свиты" Ламана галдеж исходил не меньший.
- Треп прекратите, - оборвал подчиненных Кален. - Может, в городе и половина жителей, но они на вас смотрят.
Сони натянул фальшивую улыбку и помахал толпе - если это можно было назвать толпой. Из всех измученных, перепуганных лиц осветились только несколько, и в ответ ему раздались жиденькие возгласы. Не такой встречи он ждал от города, которому они пришли помогать...
- Да тут на головах надо ходить, чтобы на тебя внимание обратили. Толку больше будет - народ хоть порадуется зрелищу, - с досадой пробормотал Сони.
Но затих. Впрочем, молчание длилось недолго. Первым, как ни удивительно, не выдержал Виньес.
- Слушайте, - негромко, с тревогой заговорил он. - Мы по главной улице идем, а я до сих пор не увидел ни одного стражника, кроме тех, что у ворот. Местный градоначальник совсем идиот?
- Нет, если только с ним ничего не случилось, - ответил Кален.
Как будто не он только что отдал приказ заткнуться.
- Ты откуда знаешь? - спросил Сони обиженным тоном. - Ты что, был здесь?
Им с Виньесом можно языками чесать, а младшим членам отряда - нет...
- Жил. С градоначальником я знаком лично благодаря службе в магической страже. Он умный, ответственный человек и не позволил бы ворам грабить дома прямо на главной улице.
Забыв об обиде, Сони вскинул на него удивленный взгляд. Значит, это родной город Калена. Мало того что он ни словом об этом ни обмолвился, он так спокойно сообщает об этом - и ни трепета, который бывает при возвращении домой после долгого отсутствия, ни высматривания полузабытых примет, ничего. Вспомнив о своей собственной реакции при возвращении в Могаред, Сони покачал головой. Видимо, для Калена это место тоже давно перестало быть домом.
- Почему ты не сказал? - разочарованно спросил его Сех, явно думая о том, что вместо долгих лекций Виньеса, которые ему уже поднадоели, можно было послушать истории о Квенидире от Калена. - Наверняка ты мог бы рассказать кучу полезного!
- Я здесь двадцать лет не был и с трудом помню, как найти дом, где я родился. Если бы я помнил что-то полезное, то обязательно бы вам сообщил, - отрезал он.
Его тон подразумевал, что обсуждать эту тему лучше не стоит. Сони, прищурившись, изучил Калена. Интересно, из-за чего ему так не хочется вспоминать о родине? Может, он тут какое-то преступление совершил? Но тогда его вряд ли бы взяли в гвардию - там тщательно проверяли все сведения о новичках.
Сбоку, из толпы, донесся подозрительный шум, непохожий на звуки радостной встречи. Кто-то среди горожан усиленно толкался, но кто именно, было не видно. Сони напрягся - и правильно сделал, потому что через несколько мгновений в идущих впереди офицеров полетели гнилые овощи и очистки. Мужчина, который недавно зло оборачивался на Сони с Сехом, с руганью стряхнул с себя свекольную кожуру. Ламан, хотя ему повезло остаться чистым, скрежетал зубами. Он уже поднял руку, чтобы отдать приказ найти наглецов, но в последний момент замер. Как квенидирцы воспримут то, что отряд, посланный защищать, первым делом станет их карать?
- Убирайтесь! - крикнули со стороны, противоположной той, откуда летели овощи. - Нам не нужна помощь проклятых королей!
- Короли виноваты в том, что када-ра истязают нашу землю! - вторил ему другой голос. - Проваливайте! Нас защищают Небеса!
Ламана это окончательно вывело из себя.
- Кален! - зарычал он. - Поймать их!
Стоило ему договорить, как Виньес и Кален отделились от колонны, бросившись туда, откуда слышались голоса. Над магами взвились золотые щупальца, готовые схватить нарушителей спокойствия, но те уже затерялись среди зрителей и скрылись в подворотнях.
Сех грустно посмотрел на лежавшее под ногами яблоко - красное, сморщенное от долгого хранения и подгнившее с одной стороны. Кто-то из шедших впереди офицеров наступил на него, и фрукт мягкой стороной размазался по мостовой.
- А ведь его еще можно было обрезать и съесть, - с жалостью от того, что пропадает еда, произнес сасаа.
Сони кивнул. Внутри у него все кипело от негодования.
Пришли, называется, помочь проклятым северянам...
* * *
Ламан бушевал. Немногочисленные замковые слуги, чей уехавший хозяин, по словам местных жителей, был тихим и замкнутым человеком, подпрыгивали от его рыка, доносившегося из-за дубовых дверей Главного зала. Дрожь пробирала и Сони, который стоял в голом каменном коридоре (ковры, картины и все украшения были вывезены) и ждал своей очереди попасть на разнос к генералу. Перед ним стояло еще просителей пять, и столько же позади. Первый из них, управляющий замка Саннал, мужчина среднего возраста с мясистым лицом, сложил руки у пояса и со скорбно-смиренным видом смотрел в пол. Знал, что ему тоже достанется, вне зависимости от того, с чем он обратится к временному господину. Кален, который в качестве телохранителя повсюду сопровождал Ламана, устало опирался на стену и изредка вытирал нездоровую испарину со лба. Не прекращающиеся с самого утра вопли вымотали даже его.
Главной причиной отвратительного настроения Ламана был Нендамьел, заместитель градоначальника Квенидира. Кален угадал - человека, который занимал пост городского управителя уже почти тридцать лет, в последние годы одолели старческие болезни. Он не мог в полной мере справляться с обязанностями, и ему подобрали замену, чьего-то там присланного из столицы родственника - мужчину чуть старше Сони, с тонкими усиками, больше заботящегося о своей внешности, чем о чем-то еще. Нендамьел достаточно долго с удобством пользовался привилегиями, которые ему давала высокая должность, предаваясь безделью и, видимо, полагая, что так будет всегда. Но когда "грохнуло" и понадобилось срочно разгребать проблемы, а немощного руководителя, который еще мог что-то исправить, обеспокоенные дети и внуки увезли подальше, решить ни одну из них он оказался не в состоянии. Нендамьел был слишком туп даже для того, чтобы сбежать из Квенидира, как только запахло жареным. Он искренне верил, что ему все удастся сделать - нужно только чуть-чуть побольше времени. Он ведь уже несколько лет сидит в ратуше, ну что, разве теперь с парочкой проблем не разберется?
Но не разобрался. Изредка срочные гонцы осмеливались приоткрыть дверь Главного зала, и становилось видно, как Нендамьел, с понурой головой, то белея, то краснея, стоит перед орущим Ламаном, который обвиняет смазливого чинушу в неизбежной гибели Квенидира.
В первые же два часа после входа солдат в Квенидир стало ясно, что городской власти как таковой здесь не существует - почти все чиновники сбежали в первых рядах, мямлящий Нендамьел не считался, а усилия нескольких оставшихся, единственных сознательных людей в ратуше, изменить уже ничего не могли. Поэтому отряд никто и не встретил на въезде - тупица Нендамьел решил, что генерал придет к нему на поклон сам, а подсказать ему, что это будет одной из его самых серьезных ошибок в жизни, было попросту некому. Убедившись, что от ратуши он поддержки не получит, Ламан попытался взять все в свои руки. В первую очередь он помахал перед управляющим Квенидирского замка бумагой с печатью королевы, которая давала ему крайне широкие полномочия, и занял крепость. Солдаты, не успевшие прийти в себя после похода, были срочно организованы в патрули вместо разбежавшейся стражи. Глашатаи носились по улицам и призывали горожан на рассвете собраться у южных врат и вместе с конвоем выдвинуться в ближайший городок, который согласился принять беженцев. Были очищены все тюрьмы с условием, что заключенные обязаны присоединиться к ополчению или будут казнены. И так далее, и так далее, и так далее. Сеха, например, назначили в один из ночных патрулей, а Сони попал в группу солдат, которых отправили разыскать городских аптекарей, лекарей или любых людей, кто сведущ в этом искусстве, и доставить их к Ламану. Затем они должны были передать все запасы лекарств войскам и либо остаться под началом генерала, чтобы помогать вероятным раненым, либо перейти к молодому ученому из Эстальского университета, который готовил какие-то продвинутые научные порошки для отпугивания када-ра.
В общем, деятельность была разведена бурная, но выполнить поставленную королевой задачу - освободить город до нападения када-ра - не удалось. На рассвете к воротам пришло достаточно человек - но никак не три с половиной тысячи, которые, по примерным подсчетам тех самых сознательных чиновников, оставались в Квенидире. Некоторые жители, не способные уехать сами, обратились к солдатам и должны были уехать завтра утром, когда для них подготовят повозки. Еще некоторые, в основном мужчины, отказались покидать Квенидир, вместо этого присоединившись к "ополчению" - добровольной дружине, которая помогала, чем могла: кто-то записывался в патрули, кто-то просился в конвои, кто-то раздавал свои вещи нуждающимся, а кто-то согласился выполнять разные подсобные работы. Сони нравился их предводитель, стоявший за ним в очереди к Ламану. Энтарин, коренной квенидирец, был здоровым детиной с кулаками-молотами, но добрым, прямым и честным мужиком, у которого за земляков болела душа. Он и объяснил генералу, почему три тысячи горожан, вместо того чтобы хватать манатки и при первой же возможности мчаться прочь от врага, у которого нет жалости и которого невозможно победить, вопреки здравому смыслу продолжают сидеть на месте и избегать королевских солдат.
Объяснить-то объяснил. Но сутки - драгоценное время - были уже потеряны.
- Ты хоть понимаешь, чего ты добился своими "стараниями"? - орал за дверью Ламан. - А я еще гадал, почему полгорода еще прячутся в своих домах, хотя предупреждение вы получили пять дней назад! Да им сохраннее тут сидеть, чем куда-то идти! Скажи, например, какой Бездны ты распустил стражу? Где мне теперь искать тех магических стражников, которые должны были помочь защитить горожан? Где, я спрашиваю? Их же всего двое осталось на весь проклятый Квенидир!
Голоса Нендамьела было не слышно. Он не имел права оправдываться, а если бы и попытался, это могло бы стать последними словами в его жизни. Взбешенный Ламан находился на грани убийства, и нужно было быть совсем умалишенным, чтобы этого не понимать.
- Какого Шасета ты отсиживался за стенами ратуши, когда горожане пришли к тебе искать защиты от Таннеса, который разграбил их обозы и поубивал людей, а? С какой, провались ты в Бездну, радости ты позволил купцам взвинтить цены на еду, так что бедняки начали голодать?
Видимо, Нендамьел все же осмелился что-то вякнуть, потому что в Главном зале сперва возникла зловещая пауза, а потом рев Ламана стал еще громче.
- Экономическая выгода? Ублюдок недоношенный! Ты где такие слова вообще выучил? Когда када-ра сожрут весь город и все окрестности и некому будет обрабатывать землю, ухаживать за скотом и тем более некому будет продавать продукты, которые валяются на складах, потому что никто не может их купить, - какая тогда будет экономическая выгода?! Да тебе нужно выпустить кишки, повесить и четвертовать за предательство!
Двое северян - помощников Энтарина кровожадно улыбнулись, услышав угрозу. Нендамьел совершил столько ошибок, что население встретило бы его казнь с рукоплесканиями. Сони же с тревогой покачал головой. Придурка-чиновника Ламан, скорее всего, не убьет - побоится вызвать бурю возмущения в Эстале. А вот сорваться на какой-нибудь более мелкой сошке ему ничто не помешает, и пощады бедняге, не вовремя попавшемуся под руки генералу, не будет. Чуявшие это солдаты трусили от него не меньше, чем от када-ра, и боялись приносить даже хорошие новости - Ламан мог вспыхнуть от чего угодно. Сони с парнями, которые вместе с ним искали в Квенидире лекарей, пришлось тянуть жребий, кто доложит начальнику о пришедших к ним сегодня старой знахарке и молодом хирурге. Сони не повезло - жребий выпал ему. Наверное, не стоило забывать о жертвоприношениях Кайди после того раза, как Мит помогла ему выбраться с праздника Ночи.
А ор в Главном зале все продолжался.
- Чего теперь удивляться, что под таким гребаным руководством народ обратился к жрецам! А ты знал об этом и не помешал им прибрать всю власть! Для меня загадка только, почему ты еще вчера, когда расшаркивался передо мной своими погаными ногами, не мог сказать, что настоящего заместителя градоначальника зовут жрец Мирран и он настоятель храма Небес и Бездны! Что это он озаботился раздачей еды людям, выгнал зарвавшихся торгашей и приютил у себя всех, кто об этом просил! Что это он, мать его за ногу, убеждает людей, что в храме безопаснее, чем где-то еще, и что када-ра какой-то Бездны не тронут их, если они будут молиться богам! Если бы я знал обо всем этом, я бы еще вчера, вместо того чтобы тратить время на такую никчемную блоху, как ты, пошел к проклятому Миррану!
Полуопущенные веки Калена еле заметно дрогнули. Сони решил, что это из-за оскорблений, которыми Ламан щедро награждал Нендамьела и заодно этого Миррана. Если заместитель градоначальника выживет после нападения Пожирателей Душ, то у Ламана появится враг, а то и не один, если у чинуши есть влиятельные друзья. Не слишком умно было и поливать грязью жреца. Окажись среди невольных слушателей кто-нибудь из его почитателей... Они же не знали, что Ламан изо всех сил сдерживается и ругается совсем не так, как костерил бы солдат. Можно сказать, он проявлял к Нендамьелу и Миррану определенное уважение. Еще бы только кто-нибудь их об этом предупредил.
Крики снова стихли. Люди в очереди слегка напряглись, ожидая после паузы нового взрыва эмоций. Вдруг дверь распахнулась, со звоном ударившись металлической ручкой о камень стен и заставив всех вздрогнуть. В проеме показался генерал, за ним - Нендамьел, обливающийся потом, но с явным облегчением во взгляде, что истязание закончилось.
- Кален! - процедил сквозь зубы Ламан. Его лицо было красным, завязанные в конских хвост волосы - растрепанными, ноздри раздувались от гнева. Рукава светло-коричневой рубашки были закатаны по локоть, многозначительно открывая широкий костяной браслет с зарубками. - Собирай свой отряд, пойдем к этому Миррану, Шасет бы его побрал. При необходимости... - он замолчал, укусив себя за нижнюю губу, как будто у него чуть не вырвалось "порежешь всех на куски". - Выступишь нашей охраной, короче.
Сони был уверен, что Кален, как обычно, прижмет руку к сердцу, слегка поклонится и уйдет искать Виньеса с Сехом. Он так и начал делать, но, выпрямившись, внезапно со странной интонацией заговорил:
- Господин генерал, прошу прощения, мне нужно с вами сначала объясниться. Возможно, мне не следует присутствовать на встрече со жрецом...