На редкость значительное событие в моей жизни в её устах зазвучало, как нечто заурядное и обыденное.
- Давай поженимся.
Я даже промедлил с ответом, и совсем не потому, что до самой свадьбы мне ставилось в упрёк и считалось чуть ли не самым страшным моим грехом, а лишь из-за того, что я не сразу понял, чего от меня хотят.
Впрочем, когда за год до этого, я услышал нечто подобное, только окрылённое и радующее каждой буквой, каждой ноткой, предложение жить вместе - я тоже не сразу отреагировал на него должным образом. К тому же прошептали мне его где-то в районе шести-семи утра, после продолжительной и бессонной ночи. Но в тот раз я хотя бы сразу проснулся, почувствовав реальную возможность упасть с кровати, или быть с неё сброшенным. Поэтому, наверное, и дал такой утвердительный, буквально-таки сравнимый с пионерским горном, ответ: Да.
Если бы я знал тогда, как это мило получать горячий чёрный кофе с утра в постель разлитым, а после носиться по квартире в поисках галстуков, неожиданно нашедших себе новое применение в роли бельевой верёвки. Но истинное наслаждение я ощущал, возвращаясь домой с работы и уже в подъезде чувствуя, что к ужину я слегка опоздал. И что из той груды, оставленной мной с утра посуды, незначительной части тарелок всё-таки суждено было уцелеть.
А какая прелесть просыпаться с любимой рядом, каждые пятнадцать минут: сперва недосчитавшись одеяла, затем подушки, а после и вовсе рискуя оказаться на полу от бесчисленных и вполне невинных знаков внимания, которыми тебя одаривают до самого утра. Если бы я знал, что за сказанным - мы будем жить вместе - последует неоднократно озвученное - я хочу побыть одна. Вряд ли бы я так шумел в столь ранний час, перебудив всех соседей. Поэтому, когда в этот раз я услышал новый для себя вопрос, я тихо и спокойно сказал:
- Давай.
Я был уверен, что всё будет иначе. Но иначе быть не могло: теперь пришла её очередь будить соседей, прыгая на кровати в руках с подушкой, и не находя ей лучшего применения, чем периодическое сотрясание о мою голову. Не нравилось всё: от самого слова, до того, как я его произнёс. Казалось, скажи я что-нибудь ругательное или того хуже откажись, это не вызвало бы столь бурного негодования, а возможно бы даже было и одобрено. Но я сказал только то, о чём думал весь этот год, который мы, так или иначе, прожили вместе.
Уставшая и растрёпанная она упала на кровать и заплакала, накрывшись подушкой.
- Ты меня не любишь - тихо донеслось из-под выпотрошенного укрытия.
- С чего ты взяла?
- Мне некогда учиться готовить, я везде разбрасываю свои вещи и во сне я брыкаюсь...
- И за это, я люблю тебя ещё больше. Давай поженимся...