Сергеев Иван Дмитриевич. Мальчиш-Кибальчиш, который выжил

Мальчиш-Кибальчиш, который выжил

-- Эй же вы, мальчиши, мальчиши-малыши! Или нам, мальчишам, только в палки играть да в скакалки скакать? И отцы ушли, и братья ушли. Или нам, мальчишам, сидеть дожидаться, чтобы буржуины пришли и забрали нас в своё проклятое буржуинство?

А.П. Гайдар

"Человека можно накормить тухлым мясом. Но для этого мясо надо провернуть, нашпиговать луком и спрятать внутрь пирожка", - написал однажды злоехидный Друг утят Д.Е. Галковский. Судите сами, кого ещё вспоминать перед рассуждением о главном книжном продукте современности, пришедшем в мир с туманного дождливого острова на Северо-западе Европы? Именно там более тридцати лет тому назад сидевшей на голодном британском вэлфере даме пришла в голову история о Мальчике, который выжил. Хорошая, в общем-то, история, в которой есть любовь и предательство, волшебство и смерть, мудрецы и злодеи, герои и дураки... А вот как её рассказала безработная дама - это отдельный разговор, который мы с вами и поведём

***

Дисклеймер. Данное произведение нисколько не претендует на статус стройной и всеобъемлющей критической статьи. Работа автора и так связана, в том числе, с созданием последовательных, строго формализованных текстов - он сыт ими по горло. Вам предстоит прочесть совершенно "чукотский", не особо упорядоченный набор впечатлений; нечто вроде беседы в дружеской компании, обсуждающей фильм, книгу, выставку, меню, путешествие или чьё-то новое платье. Отсюда некоторая прыгучесть мысли и вольный стиль изложения.

***

Дж. Б. Шоу сказал, что архитекторы прячут свои ошибки под плющом, хозяйки - под майонeзом, а врачи - под землёй. Добавим от себя: писатели - под множеством ярких и красочных деталей. Масштабная экранизация усилила этот эффект, подобно тому, как таинства термоядерной физики усилили разрушительную силу атомной бомбы. Читая радостные излияния адептов поттеролатрии, очень быстро понимаешь, что все их восторги посвящены отдельным кусочкам смальты в общей мозаике. "Помните леденцы в лавке братьев Уизли? Иконы!" "А что сказал (а) тогда-то и тогда-то Дамблдор/Гермиона/Полумна..? Великолепно!" "Распределяющая шляпа? Круто!" "Гиппогрифы? Класс!" Очень немногие способны разглядеть лес за столько разлапистыми деревьями. А лес этот порой сумрачен, подобно тому, что рос в зачине дантовской трилогии.

***

Если отключить восторг и включить голову, то первое, что бросается в глаза - зияющие пробоины ниже ватерлинии сюжета семикнижия. Оставим в покое Хвоста-Петтигрю (он же крыса Короста), мирно ночующего под боком Рона Уизли, и Фреда с Джорджем, меланхолично созерцающих благодаря Карте мародёров, как их братец спит в одной постели с покойником мужеска полу. Интернет и так уже оттянулся на эту тему по полной.

Но почему окружённый могучими и мудрыми волшебниками бедняга Гарри (сам тоже волшебник - "и хороший") должен все семь томов маяться плохим зрением? Как эльфы-домовики, наделённые столь впечатляющими способностями (которые мы наблюдаем в "Дарах смерти"), позволили превратить себя в бессловесную домашнюю прислугу?

Зачем выламывать язык и мозги, придумывая труднопроизносимые эвфемизмы для грозного прозвища Тёмного лорда, если можно просто называть его по имени: Том Реддл? Кстати, Дамблдор так и делает (заодно опровергая самозваную титулатуру кровавого сиротки), вот только почему-то не считает нужным обучить других этому нехитрому выходу из ситуации.

Наконец, сколько жизней было бы спасено, если бы хитромудрый директор Хогвартса или Министерство магии просто удосужились бы предать гласности информацию о том, что Тёмный лорд сам, скажем так, мишлинге! Пожиратели смерти, с их расисткой идеологией, сами бы забили своего безносого фюрера волшебными палочками...

А родители Гарри? Как заносчивая девица и самодовольный барчук, в школе глумившийся со своими дружками над теми, кто слабее его, разом взлетели на почти агиографические высоты? Дай ответ, Джоан! Не даёт ответа.

В финале начинается уже к откровенное читерство, и меч Гриффиндора, попавший обратно в загребущие руки гоблинов, самопроизвольно возвращается в Хогвартс. Как? А вот так. Таком. My text, my rules.

"Гарри Поттер" - это очень женский текст, чисто дамская скрупулёзность и внимание к деталям сочетаются в нём с характерным для прекрасной половины человечества неумением отвлекаться от конкретных мелочей, мыслить фундаментально, выявлять общие закономерности. Описывая свой волшебный мир, Роулинг не задаётся вопросом: а что вообще такое магия. С чем работают герои романа, с какими-то неживыми стихиями, энергиями силами или с духами, элементалями и прочими существами более тонкого мира, чем наш? Практически ничего не говорится об устройстве сообщества волшебников - как оно организовано, кем управляется, на какие корпорации делится. Любое министерство, в том числе министерство магии - не суверен, а исполнительный орган. Неужели волшебниками Великобритании (если маги вообще признают профанные госграницы), в конечном счёте, руководит магл-премьер-министр?

Дисциплинарным процессом по делу Гарри руководит лично министр магии Фадж. Такого слияния в одних руках исполнительной и судебной власти не знали даже сталинский СССР и Третий рейх.

***

"Что бы делало твое добро, если бы не существовало зла...?" Спорный тезис, но, согласитесь, что ничто так выгодно не оттеняет главного героя, как качественный злодей. Воландеморт - достаточно крепкий образ, правда, впечатление портит решение придать ему облик монстра, уж очень примитивно смотрится такое расчеловечивание. А вот с окружением Тёмного лорда полная беда, Пожиратели смерти выглядят бестолковой толпой глуповатых иррациональных душегубов. Что их объединяет? Какова их цель? Неужели только убить всех несогласных? Почему они, оправдывая собственное самоназвание, не создают, подобно Тёмному лорду, свои крестражи, дабы "пожрать смерть" и обрести по его примеру свою эрзац-вечность? В чём причина их лютой ненависти к маглам и "грязнокровкам"? Революция Воландеморта сводится к бунту, бессмысленному и беспощадному, и в итоге становится даже как-то стыдно за волшебников, почти проигравших этой аморфной тёмной массе, которую к тому же в итоге осилили подростки при поддержке боевой клуши-домохозяйки.

В то же время нельзя не признать, что именно с Пожирателями смерти связана одна из явных удач Роулинг - образ семьи Малфоев. Аристократы, спутавшиеся с экстремистами (драма, хорошо знакомая всем, разбирающимся в истории), Люциус, Нарцисса и Драко ярки, живы и понятны. Они напоминают тех немецких элитариев, что, всерьёз уверовав в нацизм и Гитлера, быстро разочаровались, в большинстве своём примкнули к заговору против бесноватого фюрера и бесславно погибли в застенках после неудачного покушения Штауффенберга (этой семье повезло больше). Юный Драко сначала по-детски гордится чёрной меткой, но быстро понимает, что ни штурмовика, ни гестаповца из него не выйдет; Нарцисса, пытаясь спасти сына, унижается перед фанатичкой-сестрой; Люциус быстро впадает в немилость, лишается палочки и всю седьмую часть балансирует на грани гибели. Эта троица сохраняет способность любить (пусть и в пределах очень узкого круга), которая не даёт мраку окончательно затопить их души и помогает выжить в раскрученной Тёмным лордом мясорубке (и даже немного помочь главным героям). После прочтения эпилога хочется верить, что у Драко и Астории всё не просто по расчёту.

***

Третье, что подводит Роулинг - чувство меры. Повествование то и дело скатывается в примитивную карикатуру, грубый нелепый гротеск. Опекуны Гарри выглядят моральными - да и физическими тоже - уродами, держащими своего беззащитного воспитанника под замком в чулане. Как всё это коррелирует с восемнадцатилетним исполнением Верноном и Петунией опекунского долга - непонятно. Почему бы не показать их обычными, нормальными людьми, честными обывателями, которые просто никак не могут понять своего пугающе-странного племянника, этого маленького гуманоида, выжившего после крушения летающей тарелки, что однажды волею судьбы рухнула возле их дома?

Странная нелюбовь к взрослым, взрослости - вообще визитная карточка "Гарри Поттера". Роулинг рисует впечатляющий паноптикум, состоящий из тиранов, садистов, тупых мещан, сухарей-бюрократов, циничных политиканов, надменной знати, ловких интриганов, самодовольных дураков, воришек, ничтожных трусов, жалких предателей и просто маньяков. Лучшие из взрослых в цикле - это либо недалёкие простецы, честные служаки (и идеальные объекты для манипуляции), вроде Римуса Люпина или четы Уизли, либо искалеченные обломки былых войн с посттравматическим синдромом, как Грюм. Даже отважный, благородный Сириус Блэк в разговоре с Гарри о его отце и Снегге, по сути, отстаивает право сильного глумиться над слабым. Образы третьих - чисто проходные, бледные, не задевающие ни ум, ни сердце (Кингсли Бруствер, Нимфадора Тонкс).

Бессмертная любовь Северуса Снегга ("всегда!") к той, что не нашла в своём сердце немного тепла, чтобы простить другу детства вырвавшееся глупое оскорбление, вызывает не восхищение, а в лучшем случае недоумение. "Better to reign in Hell, than serve in Heav'n". Лучше остаться Пожирателем смерти, чем стать карманным Азефом Дамблдора и вечно оплакивать девчонку, которая предпочла твоего обидчика.

***

Миллионы школьников мечтают о том, что однажды в окно постучится сова с письмом из Хогвартса. И неудивительно, описывая школу волшебства, автор не пожалела ярких красок и колоритных деталей, так что первая реакция здесь - всегда восторг. Хогвартс похож на красивую, утончённую, загадочную, прекрасно одетую женщину, которая при ближайшем знакомстве оказывается злобной стервой. Судите сами. Хотели бы вы, чтобы ваш ребёнок провёл семь лет в условиях, по сути, холодной гражданской войны, к тому же активно поощряемой педагогами? Злобная грызня между четырьмя факультетами, совершенно выходящая за пределы здорового соперничества, внушает отвращение, только нарастающее с прочтением каждого тома. И, Мерлиновы кальсоны, почему в школе волшебства не проводится никаких соревнований и олимпиад по магии (кроме турнира за Кубок огня)?! При этом усиленно насаждается квиддич, жёсткая силовая игра, причём каждый из матчей подаётся как финальная битва добра со злом. Это точно школа волшебства или всё же курсы НВП? Хотя, с учётом финала, они самые.

Дочитав же последнюю страницу, поневоле задаёшься вопросом: возглавлявший эту странную школу одинокий эксцентричный старик, талантливый интриган и манипулятор, который так много и красиво говорил о любви, - любил ли он сам хоть кого-то за всю свою длинную непростую жизнь.

***

Самый большой литературный провал Роулинг - это, конечно, главный герой, сам Гарри. Ну, не получилось у автора цельного образа; Мальчик, который выжил, упорно разваливается на кусочки, точно плохо слепленная пластилиновая фигурка. Одинокий депривированный сиротка, годами сидевший под замком в чулане злых опекунов (очень неправдоподобная деталь, всё же времена Оливера Твиста и Маленького оборвыша остались в далёком прошлом, и живут Дурсли в респектабельном квартале, а не в маргинальной дыре, куда без крайней необходимости не заглядывают представители власти); до скуки обычный школьник, без планов, без увлечений, без мечты, ничем не особо интересующийся, кроме квиддича, и отбывающий уроки волшебства, как досадную повинность; наконец, ходульный герой, картонный Избранный... Что объединяет их всех? Чем Гарри пленил большую часть однокурсников, когда прошёл эффект новизны от пресловутого шрама на лбу? Его первое спасение неубедительно (неужели Лили была единственной матерью, пожертвовавшей собой ради ребёнка?), второе - просто ухищрение автора, граничащее с банальным жульничеством.

Автор этих строк старательно рылся в своей голове в поисках впечатлений о главном герое, оставшихся после прочтения саги, и не нашёл там ничего. Только беспомощный образ, созданный Дэниелом Рэдклиффом: измученный интеллигентный мальчик-ботаник, вынужденный ходить в обычную "СОШ" в рабочем районе, где над ним издеваются одноклассники-хулиганы. Гарри - никакой, бесцветный, точно поверженный Саруман-Шаркич. Недаром после триумфа он становится...никем, "мужем Джинни Уизли", как гласит лапидарная формулировка на одном из фанатских сайтов. Характерно, что творение Роулинг взлетело именно в эпоху постмодерна - времени пустоты, распада, разделения и хаоса.

И всё же есть в поттериане фрагмент, когда картон обрастает плотью, в нарисованных венах начинает течь кровь, а развлекательное чтиво для детей и подростков поднимается до уровня настоящей литературы: скитания Гарри, Рона и Гермионы в поисках крестражей и посещение Годриковой впадины. Это катабасис, нисхождение, спуск в Нифльхейм (недаром действие происходит поздней осенью и зимой), в ходе которого герои вдруг оживают, и ты впервые чувствуешь их страх, злость, отчаяние, холод, голод, одиночество... Чувствуешь это сам, а не просто читаешь текст. Расставшись со всеми, кто им дорог, под неотступный шум травли и погони, друзья бьются в кровь о внезапно затвердевший уже не детский мир, и в этой боли обретают жизнь. Эффект потрясающий, обязательно перечтите эту часть "Даров смерти" (между свадьбой Билла и Флёр и поимкой Гарри, Рона и Гермионы егерями). Увы, выдержать подобную высоту до конца автор не смогла, и во второй половине седьмой книги трое друзей превращаются в суперменов из комикса, непобедимых и всесокрушающих.

***

Важнейшая ошибка, если не сказать больше, Роулинг, имевшая далеко идущие последствия, - это утверждение в качестве Героя с большой буквы нетерпимого, истеричного подростка. Невиданная популярность саги о Гарри Поттере связана, в том числе, и с тем, что автор кадит всем особенностям незрелого подросткового мировоззрения. Да, взрослые тупые и ничего не понимают, да, ты особенный, да, тебя недооценивают, да, ты знаешь что-то, что недоступно другим, да, всё вертится вокруг тебя, да, если что-то тебе в этом мире не нравится, просто истошно кричи, топай ногами и швыряйся тяжёлыми предметами... Съешь конфетку со вкусом ушной серы.

Вспомните сцену, когда Гарри после сражения Министерстве магии и гибели Сириуса буквально разносит кабинет Дамблдора, а тот, вместо того чтобы одёрнуть и успокоить разошедшегося воспитанника, смиренно терпит и даже потакает ему; или умницу Гермиону, коршуном набрасывающуюся на всех, кто не вписывается в её миропонимание (образ, созданный Эммой Уотсон, вообще напоминает злобную фанатичку, вроде Ирмы Грезе или Розалии Землячки).

Призвавший демона должен пасть от его руки. Роулинг уже ощутила на собственной шкуре коготки поколения, выросшего на её книгах; кстати, очень показательно, что в травле вовсю участвовали Рэдклифф и Уотсон - творение набросилось на творца. Пищевые привычки революций не меняются.

***

Внимательный читатель поттерианы рано или поздно замечает, что держит в руках не рождественскую сказку, а прокламацию, революционный памфлет. Гарри - это Мальчиш-Кибальчиш миллениалов и зумеров, основной посыл саги - необходимость великой подростковой революции. Испорченный взрослыми мир спасут дети.

Любопытно наблюдать за тем, как тяжесть борьбы с Воландемортом и Пожирателями смерти всё больше ложится на плечи учеников Хогвартса, а взрослые гибнут или отходят на задний план, становясь просто статистами или помощниками маленьких солдат (а не наоборот, что нередко случалось в истории).

Судите сами. Дамблдор знал, что он обречён - даже если бы враги не проникли в школу, его достаточно быстро доело бы проклятье первого крестража - однако, не оставил после себя преемника. Ничего, кроме ребуса о крестражах. Значит, это бездействие было осознанным, директор Хогвартса, по сути, намеренно отправил своих учеников одних на передовую, чтобы они стали единственными победителями. Поиск крестражей и битва за Хогвартс становятся испытанием огнём для выращенных им маленьких революционеров во главе с Гарри. Диккенс и Гофман, довольно долго незримо сопровождавшие повествование, надевают будёновки и оборачиваются Гайдаром и Фурмановым.

Оборона детишками замка от Пожирателей смерти до боли напоминает сцены Берлина в апреле 1945 года. Как распорядятся они победой, жизнью, славой и правом предъявлять требования миру - кто знает. Хочется верить, что не так, как это сделали дети в Китае времён культурной революции или в Кампучии красных кхмеров.

В результате, повторимся, достаточно сомнительных поворотов сюжета Гарри выживает в финальной схватке, и в эпилоге мы видим его в достаточно фальшивом положении "живого героя" в отставке, отслужившего боевого знамени. Наверно, у отстроенного Хогвартса будет стоять памятник.

Плывут русалки - привет Гарри!

Летят фестралы - привет Гарри!

Пробегает Хогвартс-экспресс - привет Гарри!

А пройдут гриффиндорцы - салют Гарри!

Вот вам, ребята, и вся сказка. И будьте осторожны: в настоящем мире вам могут дать повоевать, но воспользоваться плодами победы - никогда.

Комментарии

Мишлинге - термин расового законодательства нацистской Германии, человек, имевший предков как "арийского", так и еврейского происхождения.

В чём причина их лютой ненависти к маглам и "грязнокровкам"? - думается, что причина этого - банальный страх того, что "чужаки", выходцы из магловской среды разрушат волшебный мир. Ведь он не является для них единственным, и его законы, традиции, особенности не воспринимаются ими как нечто само собой разумеющееся (так, Гермиона, в отличие от чистокровного Рона, не может принять использование домовиков в качестве прислуги). Исторический опыт вообще показывает, что самые убеждённые революционеры получаются из инородцев и/или иноверцев. Но согласитесь, не всякий ребёнок или подросток дойдёт до этого своим умом.

"Better to reign in Hell, than serve in Heav'n" - лучше царить в аду, чем служить на небесах, цитата из поэмы Дж. Мильтона "Потерянный рай".

Февраль 2022 г.

Оставить комментарий © Copyright Сергеев Иван Дмитриевич Размещен: 09/02/2022, изменен: 09/02/2022. 22k. Статистика. Эссе: Критика Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Данное произведение нисколько не претендует на статус стройной и всеобъемлющей критической статьи. Работа автора и так связана, в том числе, с созданием последовательных, строго формализованных текстов - он сыт ими по горло. Вам предстоит прочесть совершенно "чукотский", не особо упорядоченный набор впечатлений; нечто вроде беседы в дружеской компании, обсуждающей фильм, книгу, выставку, меню, путешествие или чьё-то новое платье. Отсюда некоторая прыгучесть мысли и вольный стиль изложения.

Сергеев Иван Дмитриевич : другие произведения.

Мальчиш-Кибальчиш, который выжил