8-е марта обычно улетучивается не оставляя после себя даже послевкусья. Несколько надуманный, с моей точки зрения, праздник. Не вижу я в нем никакого смысла. Любить мать мы должны всегда, а не в день восьмого марта. Сестру, жену и двоюродную тетю тоже всегда. Всех без исключения женщин мы обязаны уважать без специального напоминания. Любимым женщинам мы должны дарить цветы, чтобы они знали о твоей любви к ним. И чтоб тебя любили за это. Иначе они полюбят кого-нибудь другого. Чтобы увеличивать отпуск по беременности и родам правительству совсем не обязательно ждать 8-е марта. Достаточно, чтобы в нем были умные, здравомыслящие люди... Ну и так далее.
8-ые марта приближаются, наводя тоску в глазах мужчин. Во-первых надо не забыть поздравить женщин из окружения, ведь нарваться на обиду или скандал ничего не стоит. Во вторых, попробуй сообразить, что покупать в подарок достойнейшим из них и где на это взять деньги. И где взять время, чтобы обзвонить всех или хотя-бы отправить письмецо со стандартным текстом.
8-ые марта приближаются, вызывая у женщин чувство тревоги. А вдруг забудет! Или ему будет не до подарка. А это значит, что я ему пятое колесо. Или купит что-то недостойное. Что я ему уличная девка какая-то? Пусть ей покупает всякую ерунду...
Короче, тоска.
В жизни человек переживает много таких праздников и чаще всего ни один из них в памяти не остается. Ни у мужчин, ни у женщин. Праздник, который приносит разочарования и обиды, помнить не стоит...
И я человек, и я не помню эти праздники, которых пережил уже не менее шестидесяти. За исключением одного. О нем и пойдет речь...
Незабываемое 8-е марта!
Мне было лет 12-13. Жизнь моя протекала двумя параллельными потоками. Первый лавировал в жизненных перепетиях Робинзоона Крузо и капитана Немо, протекал среди индейцев в прериях Нового света, на звезде КЭЦ и в других инстанциях, сфантазированных специально для таких книгоманов как я. Второй поток неожиданно открылся, вместе с невесть откуда появивившемся во мне тестостероном. Кроме Лили Лещенко, соседки по парте, которая умудрялась вычищать мою память от таинственных островов и затерянных миров до белых пятен, я не видел и не слышал ничего. Моя жизнь сфокусировалась на ней, на ее аромате, ее голосе, ее прическе... Прикосновение к ее юбке приводило меня в анабиоз. В ее присутствии я ничего не мог и ничего не знал. Паралич охватывал меня, и из-за него я практически не функционировал в школе. Только после уроков, по дороге домой я переплывал в свой первый поток, в котором Гекльберри Фин красил забор. В нем я находился до следующего прихода в школу...
В преддверии 8-го марта, наш классный руководитель и учительница русского языка и литературы Нелля Петровна обязана была обеспечить нашими поздравлениями наших мам. Естественно, каждую персональным. Недолго думая, она озадачила нас сочинением в виде письма, в котором каждый из нас выразит свое отношение к своей маме. Естественно, находясь поблизости от соседки, мои память, слух, зрение, мозг вообще, а с ним и все остальные органы, не функционировали. Я понятия не имел, что мы находились на пороге 8-го марта и ни коим образом не связывал это домашнее задание с приближающимся праздником. Невероятным образом в моем дневнике оказалась запись: "написать письмо про маму".
"Учился" я во вторую смену и каждое мое утро начиналось с завтрака, вытирания пыли, исполнения обязательной программы в игре на пианино и выполнения домашнего задания. Завтракал я, уставившись в книгу, вытирал пыль не отрывая глаз от книги, громко играл гаммы по памяти, чтобы соседи слышали и чтобы сообщили маме, что я играл. А я в это время читал. Уроки, как правило, не делал, рассчитывая, что пронесет. Сочинение пронести не могло. Я сел и минут за пятнадцать написал его. Письмо, так письмо.
"Дорогая мамочка! Пишу тебе письмо сидя в поезде. Решил я, что не имею права больше издеваться над тобой своим отвратительным поведением. Ты ведь замечательная у меня..." - и продолжил после выплеска комплиментов в ее адрес, как того и хотела Нелля Петровна: "Еду куда-нибудь на север. Работа и тяготы жизни меня исправят. Вернусь другим человеком..."
Сочинение сдал и выкинул его из памяти. Во первых, потому что рядом сидела Лиля Лещенко, а во вторых, потому что и кроме него было о чем думать...
Нелля Петровна исправила ошибки, вложила письма в конверты, написала адреса и бросила письма в почтовый ящик.
8-е марта в те времена еще был рабочим днем. В двеннадцать дня я вышел из дому в направлении школы, а в час дня вернулся домой отец, чтобы пообедать. Достал из ящика письмо, сел, прочитал и бросился звонить маме. Прочитал ей. Угроза моей жизни была очевидной. Спасать ребенка! Решение было мгновенным. Статус моего отца в городе (он был руководителем крупного строительного предприятия, обслуживавшего транспортные системы: Строительные работы в ждановском порту, взлетные и посадочные полосы аэродрома, вокзал и железнодорожные пути...) позволял обратиться к самому главному начальнику областной железнодорожной милиции. В течение ближайшего часа, были прочесаны все три пассажирских поезда, вышедших в путь с восьми утра этого праздничного дня от городского вокзала.
Меня там не обнаружили.
Паника не смогла овладеть родителями, они были достаточно умными людьми. Кому-то из них пришла в голову мысль выяснить у моих ближайших друзей, что те знают о моем бегстве. С этой мыслью мама срочно обратилась к директору школы. Директор мгновенно отреагировал и вошел в мой класс, поговорить с моими друзьями. К его удивлению, в классе сидел я, уставившись в окно бессмысленным взором...
Посоветовавшись, родители и директор приняли решение не задавать лишних вопросов, чтобы не спугнуть меня, но установить за мной слежку.
Ни факт того, что на всех уроках до конца дня в нашем классе присутствовал директор школы, ни его шаги, раздававшиеся в пятидесяти метрах за моей спиной по дороге из школы домой, не могли вывести меня из африканской пустыни и оторвать от злоключений искателей копей царя Соломона...
Дома меня ждала разборка. Директор вошел в дом следом за мной, дверь мгновенно закрылась на ключ, а ключ оказался в брюках у отца. В воздухе пахло грозой и валерьянкой...