Рок Сергей : другие произведения.

Chaos Theory-9. Гимн Сумасшествию

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  Гимн Сумасшествию
  
  
  
  
  Предисловие
  
  
  
  
   Бывает ли клипованность в литературе? Безусловно. Но что мы можем сказать о быстрой смене кадров, если это - процесс чтения, требующий дополнительной нагрузки и, что важнее всего, подготовки. Можно сказать, что это поддерживает не всякий мозг. Давление смысла задано, но понять человек не может. Это не беда, но факт.
   Даже если для ускорения сообразительных центров использовать разные там батарейки, атомные элементы, супер-пупер генераторы, результат будет сложнодостижим.
   Вершины словесной оригинальности не рассчитаны на человека.
   Чтобы не мучить себя, я решил спросить у нечеловека, и потому позвонил Саше Маслову. Я с ним общаюсь мало. Саша - само лукавство. Мои волнения - его смех. Мои стихи - его свет луны. Мне сложно судить его мыслях потому, что в отличие от человеческой, его душа более стабильна. Смерть не ломает ее на части, и потому он помнит все свои прошлые жизни. Я же не помню ничего. Ровным счетом.
   Таков Саша Маслов.
   - Привет, Саша.
   - Привет, автор.
   - Хотел задать тебе ряд вопросов. Ты свободен сейчас?
   - Да.
   - Значит, ты ответишь на мои вопросы?
   - Конечно. Ты ведь не корреспондент, которого только и волнует, чтобы вынуть из меня душу. Ты же интересуешься чисто экспериментально?
   -Да. Вот слушай. Ты читал когда-нибудь книги?
  - Да. Но это происходит так - одна моя личность отключается (эта та, которая вообще никогда не читает), другая включается. У меня личин много. Я словно дьявол. На самом деле, я прожил много жизней. Кто я? Черт его знает. Все свои личности я сохранил. Многие из них уходят корнями в столь холодную и морозную древность, что мне самому страшно. И я не знаю, что тут сказать. Когда я был ядовитой улиткой, человека в мире еще не было, он не возник. Книги тогда не писались. Сам понимаешь. Помню, что насекомым я бывал не раз. Едва достигнув человеческого облика (по конвейеру жизней и эволюций), я почувствовал странную тягу к знаниям. Я сразу понял, что реинкарнация - не самый положительный процесс. Тебя постоянно обдирают, как липку, ты остаешься ни с чем. Подняв флаг науки, я спросил у своего бога: "что же мне делать?"
   - Два пути, - ответил он, - первое - это вступить в ассоциацию. Второе - стать монокосмосом самому, что мало того, что трудно, еще и требует гигантских временных затрат. Третье - это слиться с мировым разумом, стать единым целым - так поступает большинство вещей, которые наделены определенным поведением.
   А книги? Да, я читаю. Несколько других моих "Я" только и делают, что читают.
   - Ты знаешь что-нибудь о сути нечеловеческих композиций?
   - Гм.... Конечно. Я недавно вспоминал о литературе Ящерицы Бо, о стихах Птицы Гочс. Ты знаешь, есть тайные записки Птицы. В тот век, когда она летала в свое путешествие в космос, она встретила на одной планете кремниевую жизнь. Птица достаточно подробно описала эту жизнь, а также рассказала о том, что у местных жителей также есть стихи. Ты думаешь, это не круто?
  - Круто, - согласился я, - но как их прочесть?
  - Нет! Прочесть их можно! Но понять нельзя. Это с виду кажется, что предметы есть предметы - атмосфера, вещества, океан. Птица описала эту планету как Брх. Жителей звала Брханцы. К сожалению, в тот век не было никаких видеокамер. А если бы они и были, то всё равно ничего бы не сохранилось. Ведь Птица пишет свои записки, выдалбливая двоичный код на стенах пещер, на камнях, на склонах гор. Я задал себе вопрос - где же это? Я умею перемещаться в пространстве, и, даже если мир находится не в одной плоскости с нашим, я могу воспользоваться Зеленой Линией, которая позволяет совершать межзвездные прыжки так, будто ты идёшь пешком по одной земле.
  - А ты там был?
  - Да?
  - В каком виде?
  - В виде брхского ящера. Однажды я нанялся - я решил поработать в одной спецслужбу Люди там были уже почти не люди. Они конструировали искусственные души, и это позволяло им многое. Так, они активно боролись с рядом могущественных государств, которые, находясь в различных параллельностях, пытались выяснить отношения друг с другом. Зачем? Я считаю, что это - от скуки. Возможно, есть еще большее единое целое, и оно еще не сформировалось, потому и борются за него уже вроде бы идеально построенные составляющие. Побыв ящером, я решил, что служить уже больше не буду. Я отправился на самую границу мира и хаоса и там лег спать.
   - А что на счет нечеловеческих композиций?
  - Ах, да. Знаешь, было однажды так - каждое продолжение романа относилось к разному сюжету. Для упрощения они выделялись разными цветами, и к середине книги я понял, что читаю сразу семь книг. Представь себе такое. Сразу семь моих личностей читают одновременно. Нечто подобное происходит при обряде слияния души и семи зверей, после чего сущность становится юным монокосмосом, у которого многое впереди. Это уже другая литература.
  - А есть ли она у них?
  - Да. Только каждое слово к чему-нибудь может привести. Каждый монокосмос может генерировать язык, который есть своеобразный машинный код. Я не все знаю. Существует книга об этом. Я читал. Но я не знал, где взять эту литературу в постоянное пользование. Впрочем, даже если вопрос будет решен - кто же будет читать это? Это ж даже не машинный код, это еще хуже. Но есть души, которые распознают этот особенный цифровой свет - хоть в детстве, хоть на закате жизни, не важно.
   Дело в том, что однажды может произойти пробуждение.
   Да, ты скажешь, это - совсем там, совсем там... Но мы и говорили о нечеловеке... О том и речь идёт....
  Таков и был этот разговор. По прошествии времени, букв и срок мы подошли к такому моменту, когда жизни в Реке-Наизнанку вроде бы не существовало. Но это ни правило, ни исключение, это - часть другой части, потому что если где-то нет жизни, то это так и есть. Он если совсем рядом она развивается, это уже другой вопрос. Что делали наши герои? Нет, я точно не знаю. Но Марс Брайнер в ту пору находился в городе С. Хотя это было ненадолго. Он же учился. Алексей Бархан? Про него я не знаю. Слава Космос и Арама Воробьянян поступили в футбольную команду, которая играла в пятой лиге города Ф., но официально эта лига называлась "Чемпионский турнир". Игра "Догони-меня-Кирпич" была повсеместно запрещена. Но она были и раньше запрещена, и этот запрет ни на что не влиял. Другое дело, что популярность этого вида неформальных состязаний постепенно теряла свою силу. Никто не брался объяснить этот феномен. Многие авторы гимнов в ту пору переключились на некие абстрактные тайны - ибо многие и знать не знали о Реке-Наизнанку, но что-то слышали. Но и сама атмосфера была по-прежнему переполнена этим туманом.
  
  
  
  
  
  
  1. Гусь Памерман
  
  
   Очень о многом можно судить по почерку. Характер, образ мыслей, подсознание, сны. Если вы не умеете писать литературно, то это - дело другое. В этом случае речь может пойти о каких-нибудь дефектах.
  Гусь Паперман - он, с одной стороны, писал очень плохо, потому что держание ручки в руке считалось занятием плебейским, и это при том, что тщеславие толкало его в самые разные крайности, включая ночные автогонки и конкурсы ненормативной поэзии, где блистали далеко не идиоты.
   Окончив школу, Гусь поехал на чемпионат Москвы по курению, однако, не прошел квалификацию. Расстроившись, он вернулся в родной город Ф., и с успехом поступил на факультет табаководства.
   Взяли же его за почерк. Столь скверной каллиграфии не видел никто со времен царя Гороха. Был даже проведен эксперимент: взяли курицу и научили ее писать. Посадили ее рядом с Гусем Паперманом. Кто лучше? Курица выиграла по очкам.
   - Не расстраивайся, - успокоил Гуся декан, - почерк - это ерунда. Думаешь, человек, который изобрел табак, умел читать и писать? Конечно нет. Но он делал это, и теперь уже на многие поколения человек осчастливлен. Я же вижу, с каким вожделением ты куришь!
   - Да, - согласился Гусь, - курение - мое любимое занятие.
   - Тебе приходят во время курения лучшие мысли?
  - Смотря что курить.
  - Я не говорю о плохих сортах.
  - А-а-а... Культурные. Это хорошо. Да, я чувствую, что все это не зря. Диоген бегал с факелом посреди дня в поисках человека. Посмотрел он - а вокруг обезьяны. Страшно ему стало. Это всё от того, что курил он культурные сорта.
  - Во времена Диогена не было табака, - заметил декан факультета.
  - Какая разница? Главное - табак в душе. Предположим, был некий параллельный мир, и там Диоген курил. При этом он немало экспериментировал. Вы понимаете, о чем я говорю? Жизнь бы без этого точно не возникла. Это - знак!
  - Как, как ты сказал? Золотые слова, Гусь! Их надо написать на входе в факультет, чтобы все видели и читали!
  Паперман довольно кивнул.
  - А ты как отучишься, уйдешь, или в аспирантуру пойдешь? - осведомился декан.
  - Я люблю достижения разного характера. Научная деятельность давно волновала мою душу. Не знаю еще... Хотя... Если мне предложат, то я, скорее всего, соглашусь. Этой будет мой звездный час. Понимаете?
   -Да, Гусь, да. Я понимаю. Ну что ж, я поздравляю тебя со звездным поступлением в институт. Успехов!
   И он пожал Паперману руку.
   Гусь обладал одним важным качеством - он умел себя разбирать. Делал он все это на бумаге.
  
  голова
  
  рука
  
  нога
  
  мозги
  
  тело
  (без руки и ног)
  
  мысли
  
  Разбирая образ мышления, он смотрел глазами древнего человека, хотя сам себя он ставил выше. Допустим, существовал бы мир первобытный, а он был бы в нем гость. Вот тут бы его классификация и пригодилась.
  Васин (Казёл): Паперман боится показать людям, что он - ни железка, ни кусок бревна, ни апологет стадного инстинкта.
   ... Это у меня стадный инстинкт? Да я - великий и могучий Паперман, меня боялись и небо, и земля, а также народы.
  А вот - образец его почерка:
  
  
  =============================================
  
  
   Однажды, возвращаясь домой после затяжной игры в бильярд в клубе "Русь", где его сделали по всем статьям, Гусь влился в ночную мглу. Фонари не горели. Занавешенные окна мерцали очень скромно (что еще можно было от них ожидать?) Круглоглазая сова угукала. Собаки во дворах переговаривались лаем. Из форточек вылетали на свежий воздух телевизионные слова.
   Гусь мечтал встретить кого-нибудь из кентов, ибо домой возвращаться не хотелось. А так - можно было еще пойти, посидеть на скамейке, покурить, поговорить, пивка попить или вина домашнего.
   Частные кварталы уже сменялись родной улицей - имени Крупской.
  Тогда он неожиданно вынырнул - откуда-то сбоку. Гусь остолбенел - его глаза светились, будто бы голова его была тыквой, внутри которой находилась свеча. По мере приближения глаза разгорались, и Гусь, не выдержав, достал сигарету и спросил:
  - Дай прикурить!
  Глаза в тот же момент погасли. Действие это сопровождалось щелчком.
  - Гусь Паперман! - провозгласил он торжественно. - Стой! Не спеши! До вечности пешком не доберешься! Постой, покурим.
  - Ништяк, - ответил Гусь.
  - Вот возьми пиво "Side by side". Тебе понравится. Со склада в Сенеже.
  - Фигня это, - ответил Гусь, - Сенежа давно как нет. Его сдули злые ветра. По обломкам ходят звери. Или ты шутишь?
  - Шутка - нож к языку! Ты что, не узнаешь меня?
  - Саша Маслов!
  - Отлично.
  - Ты вернулся в наш мир?
  - Ты прав. Ноя пришел ненадолго. Давай присядем на скамейку. Вот, хотя бы сюда.
  - Собака лает.
  - Пойдем к другой.
  - Пойдем. Слушай, а у тебя пиво еще есть?
  - Сегодня я - командир земли, и у меня есть всё. Слушай меня, Гусь! Можешь перебивать. Я это не воспрещаю. Посмотри на звезду. А, черт, нету звезд. Облака. Ладно, не смотри. Она там есть, за облаками. Звезда! Она взошла. И знаешь, зачем она взошла? Несложно догадаться, зачем она взошла. Ты ждал этого, Гусь! Это - твоя звезда.
   Глаза Саши Маслова мигнули, замещая некий жест.
  - Чувствуешь? - спросил он лукаво.
  - Чувствую, - ответил Гусь, отпивая пиво.
  - Что ты чувствуешь?
  - Что ты гонишь, слышь.
  - Ты в своем репертуаре, Гусь. Ты многого достоин. Зло призывает тебя на службу! Посмотри! Впрочем, твой глаз не так уж прозрачен, как мой, Гусь! Паперман! Неучтивые воины осени сожгли тебя! Сила победила силу! Однако, не печалься! Собака всегда ест собаку! Это - закон бытия! Я могу показать твой путь с помощью знамения. Но зачем тебе оно? Ты сам есть знамение. Ты - проводник разрушения.
  - Ты предлагаешь мне вернуться? - спросил Гусь.
  - Ты должен!
  - Я знаю, что ты - мастер по объегориванию. По-моему, между твоими словами и смыслом есть большая пропасть. Я посещал лекции по тебе. Разве ты этого не знаешь? К тебе отнеслись по научному, слышь. Сразу сказали, что ты - мастер пустословия. Ты все время что-то комментируешь. Это типа грозы. Она гремит, люди думают - гром, а это - разряд конденсатора. Так же и у тебя. Я хотел бы вернуться. Но ворота меня не пропускают. Выяснилось, что Река-Наизнанку стала открываться избирательно. Есть количество жизней и смертей, и дальше этого числа никто не может перейти. Я свое исчерпал. Да, я и теперь и не думаю о том, что было. Все прошло. Там мне жизни больше нет. Я не думаю, что ты...
  - Что - я?
  Гусь жирно затянулся и продолжил:
  - Я не думаю, что ты что-то можешь на этот счет. Да, ты - супер. Я даже думаю, что ты занимаешь какую-нибудь строчку в рейтинге популярной нечисти. Но на что оно мне теперь? Говорят, Рекой-Наизнанку правит Прозрачная Машина. Её кто-то обнаружил. Страшно древняя гадость. Окружает землю полукольцом. До самого края земли, за которым горит огонь. Что-то типа огня, насколько я знаю. Так вот, в машине есть журнал записей. Она его раньше не вела. А потом все поменялось. Она стала следить за тем, чтобы никто не попадал в суб-параллельность больше положенного, и не плодил людей-отражений. А что, это верно! Сколько вреда мы там сделали ей, земле. Нет, я не против. Ломать - не строить. Я бы не знаю, я бы и сейчас не отказался позажигать. Зачем мне серьезняки давить?
   Но для этого нужно убрать одну запись в журнале Прозрачной Машины. Ты что, можешь это?
  - Растешь, Гусь, - одобрительно сказал Саша, - меняешься. Это хорошо. Всё возвращается на круги своя, а ты - ты нет. Парус вперед держишь. Молодец. Понимаешь - в том-то все и дело, что ей ты как раз нужен. Машине. Там, в землях, все слишком хорошо. Эхо войны утонуло в пыли памяти. Руины заросли травой. На месте Долины Выбросов теперь болото. Как ты понимаешь, золотой век сменился веком греха, а теперь в, как ты выразился, суб-параллельности, царит вообще каменный век. Нет войны - нет прогресса, Гусь.
  - Мое имя знает сама Машина!
  - Да. Но сила ее на реальный мир не распространяется, потому ты и не можешь об этом узнать. И ведь много в жизни дерьма - некому прийти к тебе и сказать - взошла звезда, Гусь! Возьми ее. Она - твоя! Некому. Зависть всесильна. Однако, волна знамений уже прокатилась по землям. Твои призраки трогают мирных рыбаков по обеим берегам Великой Реки! Собирайся в дорогу!
  - Так, так, - ответил Гусь Паперман.
  - Ты не согласен?
  - Это как посмотреть! Есть еще пиво?
  - А надо?
  - Надо.
  - Ладно, Гусь. Несговорчивая ты птица, Гусь! Я знаю, на самом деле тебе очень много в жизни нужно. Просто ты уже немало получил. И получал, и еще будешь получать. И заслуги у тебя были, да и по морде случалось - ведь правда? Одно другому - не помеха. Представь себе, что ты Македонского бы не убили, а просто... Как тебе сказать? Все бы решили, что он умер, а он бы где-нибудь себе бытовал. Обидно, правда.
  - Да что ты мутишь, Саша? Мне оно надо, в натуре? Или ты меня не знаешь?
  - Ты должен немедленно отправиться туда.
  - Куда?
  - Ну, ты гонишь! - не выдержал Саша.
  - Прямо сейчас?
  - Хотя бы завтра.
  - Хорошо, что ты мне за это дашь?
  - Ты в натуре, Гусь! - сказал Саша Маслов, вновь мигнув глазами. - Я выглянул к вам на часок. Я дежурю в преисподней сутки через двое. Сутки сплю, потом хожу в бары и рестораны Ада. Когда мне сюда приходить-то? Ладно, еще бы, сутки-трое. И то - я нашел время прийти сюда. Ты знаешь, что путь из под земли сюда занимает 20 часов? Сначала на пароме через Стикс. Плывешь, тебя качает нафиг. Страшно, аж жуть - зубы стучат. Это все от того, что Харон уже давно на пенсии. Потом - самолёт. Мы поднимаемся до чрева вулкана, где переходим в лифт. И стоя - два часа! Гусь, и ведь все это - из-за тебя!
  - Вот бы мне туда!
  - Успеешь. Всему свое время.
  - Ага. Так что, ты мне что-нибудь заплатишь?
  - Все получишь там.
  - Нет, это нереально.
  - Что - значит, нереально?
  - Мне нужно что-нибудь для реального мира! Ты же - Саша Маслов! Ты же... Ты же только там командир! А здесь? И что толку, что у тебя глаза мигают? Много ума надо, да, чтобы мигать? Да что ты можешь? А? Раньше ты только и делал, что взрывал бытовой газ. Зачем? Просто так? Я, вот, просто так ничего не делаю. Бабки. Девки. Пиво. Винцо. Все считают меня выродком. Но только не в институте. Там меня понимают. Еще меня Вера Ивановна понимает, преподавательница по культуре курения. Да, я бандит. Я делаю все, что хочу. Мне нравится. Я вреден для общества, зато полезен для пацанов. Если кто-то посторонний придет на район, то тут же получит по голове. Это же очевидно. У нас - своя власть. Уличная. А у вас там все наоборот. Ваш мир создали машины. Я не хочу играть их игру. Дай денег, а? Чо молчишь? Ты здесь ничего не можешь. Когда-то ты мог, я не спорю. А теперь ты никто. Прощай, Саша! Меня пацаны ждут!
   Гусь Паперман поднялся, закурил очередную сигарету и ушел в жидкую тьму, в которой виднелись лишь бледные квадраты окон и отстветы отсутствующих звезд. Где-то неподалеку хохотали пацаны. К ним Гусь и спешил.
  
  
  
  
  
   2. Ворота
  
  
  
  
  В семья у Юрия всегда всё было академически. Прадед смотрел с портрета в рамке, и его голос был еле слышен. Иногда он резонировал с пустой трехлитровой банкой, что стояла на шкафу, и тогда различались слова.
   - Да. Не слушай никого, мой правнук. Тебе говорят все это, чтобы заглушить голос. Голос разума, голос вселенной. Это лишь часть его. Оглянись. Вокруг тебя жизни восходят и заходят с огромной частотой, а ты этого не замечаешь.
   Слова эти породили в голове Юрия определенные сомнения. Он вышел на балкон и понял, что до сих пор боится курить при родителях. И это - в возрасте 18 лет!
   И это ведь еще не всё. Его все продолжают постоянно готовить... К чему-то готовить. Золотую медаль получил - мало. В институт поступил - мало. А что, если жизнь так никогда и не начнется?
   Юрий вынул из под подушки запрещенный в его семье сборник Вовчика Aмл : "Стихи в период нашествия злых месяцев на город Ф".
   Хотелось читать вслух, читать торжественно.
   - Всё таки, - подумал он, - так много говорили, что есть нечто. Какое нечто? Это просто ожидание.
  Он вышел на балкон .
  
  
  
  
  
  
  
   Ножницы
  
   Я смотрю на ножницы.
   Они режут шерсть.
   Я смотрю на ножницы,
   А может - их съесть?
  
   Человек не верит в ножницы.
   В нём есть всё.
   Он рождается в розницу.
   И в сущности он - осел.
  
   Я тебя остановлю на улице,
   Приставив ножницы к кадыку.
   Ты от страха зажмуришься.
   Дура ты на меху.
  
   Ты пойдешь со мной в кусты,
   Сопровождаемая ножницами
   Грех - это когда боишься ты,
   И с тобою кто-то возится.
  
  
  Дурак он, Амл, - заключил Юрий, - что тут неформального? Хотя, из принципа, это все же стоит читануть. Читать. Неформально курить на балконе. Нет. Да. Надо закурить в своей комнате. Это будет жест.
   Мне всё нельзя. Мне только учиться можно, и то - тому, что ими не запрещено! А зачем вообще жить? Может, лучше вообще уйти в монастырь и там учить науки, как альтернативный монах-затворник.
   Дискотеки - туда ходят одни придурки!
   Клубы - там собираются одни дегенераты.
  Допоздна гулять - себя продавать.
  Курить - гадом быть.
  Пиво - жидкость нижнего отлива.
  Кто много якает, тот - наркоман.
  Гулять с девочками еще рано.
  Матерное слово приводит к раковой опухоли мозга.
  Собака в доме - чужой на космическом корабле "Nostromo".
  Джинсы - одежда простолюдинов.
  Что еще? Он почесал голову. Да, и того, что есть, многовато. Из всего этого выходило, что для жизни Юрию немного оставалось.
   Каков выбор?
   Да, и не напрасно же они говорили - есть ты, и не ты. Стоит сделать шаг. Ты идёшь к реке, и внезапно становится ясно, что это - Великая Река. Она вдруг берет тебя к себе.
  
  
  
   Пьяный дождь
  
   Я вышел из дома,
   Я увидел дождь.
   Параллельные прямые
   Пересекаются.
  
   Земля не вращается.
   Солнце - спутник Земли.
   Я понял это.
   Я понял это,
   Потому что дождь
   Был пьян.
  
   Его слова заплетались,
   Его волосы напоминали
   Шерстяные очки.
   Губы несли на себе
   Следы пузырей,
   Что относились
   К третьему роду
   Мировых существ.
  
   Он шел мимо площади,
   Где умерли наши мечты,
   Где мы, перейдя через грань,
   Стояли слепыми.
   И ты не заметила,
   Что он - это я,
   Все тот же,
   Неушедший во мглу,
   Но успевший привыкнуть
   К боли земной.
  
   Он шел догоняться.
   Он шел до ларька.
  
  Почти что гимн, - подумал Юрий, выпуская дым.
  Душа его трепетала. Он курил. Об этом непременно должны были узнать. Один лишь он, прадед в рамке, поймет.
   Лишь он.
   Он был последним в этом роде, кто умел шпионить.
   Юрий одел тертые джинсы с прорезями. Вынув из запасников посеребренные панковские перстни ( с такими обычно народ ходил по концертам), он натянул их на пальцы. Черепа улыбнулись ему. Пустые глазницы одобряюще моргнули.
   Революция!
   Зажужжал наборник телефона.
   - Алло. А кто это?
  - А вы кто?
  - Нет, кто вы?
  - Вы меня забыли. Я ехал на автобусе, когда вы обозвали меня очкатым профессором.
  - А, это ты, профессор? Что случилось? Откуда ты узнал мой номер? Вычислил по формуле?
  - Нет. Вы... Ты сама мне его дала. Помнишь?
  - Ах, да. Вот черт. И правда. Классно. Ты молодец, что мне позвонил. Слушай, как тебя зовут?
  - Ланс.
  - Так прямо и зовут?
  - Да. Это моя фамилия. Она у меня резкая. А имя - что имя? Я исхожу из того, что лучше, что красивше.
  - А что ты слушаешь?
  - Сразу говорю, что "Mousetrap" я не слушаю. Это слишком сконцентрированно. Никогда не понимал, как они вообще живут с полными мозгами всяких разных вещей. По-моему, им пора в дурдом.
  - Да, Ланс. Я тоже так думаю. Еще - я не люблю, когда кто-то кого-то знает.
  - В смысле?
  - Ну кто-то знает, например, Алексея Бархана. И типа он - семь пядей во лбу. Кто-то знает лично Вовичка Амл, и потому он умнее всех других. А я плевала на все это, ха-ха-ха. А ты слушал....
  - А ....
  - Нет.
  - А ....
  - Нет.
  - А....
  - Ага.
  -Это хорошо. А что ты еще слушаешь?
  - А мне не дают слушать. Родители хотят сделать из меня Ломоносова.
  - А ты знаешь как звали Ломоносова?
  - В смысле.
  - Фамилия, имя, отчество.
  - Не помню.
  - Сергей.
  - Как Сергей?
  - А вот так. Серега Ломоносов. Нет, он неплохой был пацан. Главная его заслуга в том, что он пешком в Москву пришел. Прикинь, Ланс! Ты знаешь, как это сейчас модно! Рваные джинсы, рюкзак, кеды - и ты не просто идешь, ты вообще идешь, у тебя типа нет дома, ты все идешь, идешь, ты модный. Магнитофон там, кассеты, батарейки. Типа раза на два. Сигареты. Анаша. А потом ты идешь на реку и ждешь, пока из Реки-Наизнанку не вынырнет какой-нибудь призрак. Например, пароход. Ты плывешь к нему, цепляешься, и так добираешься туда. Все призраки возвращаются. Ланс. Так, и только так ты туда попадешь. Когда говорят, что Ворота пропускают всех желающих, не верь. Они вообще никого не пропускают. Больше никого. Правда, есть какие-то запретные слова, и в честь этого факта в городе развелись разные гуру, которые эти слова знают. Я им не верю. Хотя, кто-нибудь из них что-нибудь, конечно, знает. Я, например, знаю, что Слава Космос отправился туда, и все нормально - он туда и попал. Ах, я знаю Славу.
  - Он учился в нашей школе, - заметил Юрий.
  - Ну и что?
  - Как ну и что? Однажды мы подрались.
  - Ага. И ты получил по своим очкам.
  - Нет. Нас разняли. Слава не очень-то герой. Тебе только так кажется, что он - круче всех.
  - Хочешь сказать, что ты - круче его?
  - Нет. Не хочу. Просто я не верю, что она есть.
  - Кто - она?
  - Она. Земля эта идиотская.
  - Как? Может, ты не веришь в то, что ты сам есть?
  - Откуда я знаю?
  - Ты правда крут, Ланс, если ты не веришь в то, что ты сам есть. А NOFX слушаешь?
  - Нет.
   - А P.I.L?
  - Нет.
   -А "Midnight Oil"?
  - Нет.
  - А INXS?
  - Да.
  - Круто. Вижу, что ты шаришь.
  - Слушай, ладно. А как тебя зовут?
  - Крупская. Знаешь, если ты пойдешь туда... Нынче это почти что сталкинг. Не то, что тогда. Я вот, что думаю. Раньше наш город был полон туристов. Из-за этого придурки разные приехали. Все смотрели то на ВППР-85, то на ВППР-86, то на ПР-88. А потом - потом ведь все закрыли. Никто ведь не знал, к чему это может привести. А когда ПР-88 остановили, и Река-Наизнанку забарахлила.
  - ПР-88 закрыли, потому что плазмоид погас, а нового никак не удается поймать. Они, видно, поняли, что к чему, и теперь убегают от зондов-охотников.
  - Может быть, и так. А ты слышал про общество "Защиты молодежи от медведей"?
  - Нет.
  - А про "Красный Магнит"?
  - Да.
  - О, круто. Круто, Ланс. А ты знаешь, что "Красный Магнит" есть и здесь, и там?
  - Да. Я знаю, что он есть здесь. А в "там" я не верю. Правда, я готов поверить в это назло родителям. Они утверждают, что все это - следствие повальной наркомании. А ты знаешь, что мой отец - директор по культуре в городе, и заодно он еще - профессор. И вроде как ведущий. Математик. Физик. Он, насколько мне известно, общается с Георгием Брайнером.
  - И он утверждает, что Реки-Наизнанку нет?
  - Да.
  - Да он врет тебе.
  - Не может быть. Он не врет.
  - Ну как не может быть? Он просто боится, что это изменит твою жизнь. И вообще, он что-то соображает, твой отец? Я там была! Говорят, я и сейчас там есть. Как это? И мне снится каждый день, что я там. Моя ночь продолжается много часов. Гораздо дольше, чем она есть на самом деле. Я прихожу домой под утро, а потом вижу ее. Её жизнь. Это возможно?
  - Я спрошу у отца.
  - Дурак. Никогда ничего не спрашивай. Тем более, у отца. Ты и так проходишь всю жизнь в очках.
  - Не прохожу.
  - Вот и молодец. Ладно. Извини, мне пора идти. Ты звони, если чего. Я до вечера дома. Ага?
  - Ага.
  - Молодец. Пока, Лансик!
  Юрий достал еще одну книжку стихов Амл, название которой звучало так - "Ощущённые хроники смерти Земли".
  
  
   Скелет Птицы Гочс
  
   Когда я вижу ночь земли,
   То крик души сиюминутно
   Болит во сне. Так смерть велит
   Познать себя в другом подспудно.
  
   Жизнь - это проза. И - никак,
   Ничем другим она не станет.
   И вот я вижу - это знак,
   Она манит, и кости манят.
  
   Великой птица остова
   Покрыты жуткими грибами.
   Накрыты смертью острова,
   Закрылись темными веками.
  
   Здесь Крабов строил города,
   Здесь Марс они из недра вынул.
   Теперь же черти - господа,
   И день и ночь от глада стынут.
  
   Лежит скелет. Лежит лет сто.
   Не слышен шорох бога Эу.
   Цветет Седьмое уж пальто.
   Директора планеты, где вы?
  
   Нет неопанков, хиппарей.
   Никто года теперь не мерит.
   Лишь средь сгоревших лагерей
   Куда-то вдаль проходят звери.
  
  
  
  
  
  
   Ракетоносцы
  
   Здесь время идёт по-другому.
   Оркестры надежды молчат.
   Покрылись сгнившей соломой.
   Они - смертоносный отряд.
  
   Мурашки их тело не бесят.
   Внутри пацаны не сидят.
   Лишь тени в их остовах тесных
   Остатки приборов едят.
  
   Зачем они были на свете?
   Зачем они громы несли?
   Все - смерти невинные дети,
   Всех ждут в мир иной корабли.
  
  
  
  Рюкзак? Есть.
  Джинсы? На мне.
  Футболку разрисовать не долго.
  Магнитофон? Хрен с ним! И с кассетами тоже. Возьму с собой запасную пару кед. Возьму с собой охотничий нож. Авось, кого-нибудь зарежу. Говорят, что такие вещи ни туда, ни оттуда не попадают.
   Однако, для чего прикид?
   Неужели все такие дураки? Самое худшее, что можно себе представить, это неудача. Формально они остаются правы. Они - отцы. Командиры. Боги. В любом случае, я могу вернуться вечером. В первом случае - просто буду просто пожирать свое расстройство, во втором - я смогу побыть в искривленном времени достаточно долго, прежде чем солнце реальной земли докатится до края и утонет в синих лесах.
   Не ломается ли все, не делится ли на два лагеря?
  Нет. Скорее всего, решившись, я получу дозу презрения. Ведь я сделал шаг в сторону. И вновь - буквы, смысл, очки. И так и надо. Потому что и в противном случае будет то же самое.
  
  
  
   В.Амл
   "Застрели их!"
  
   Посмотри - часы все врут.
   Все - наоборот.
   Ты на деле слишком крут,
   Чтобы есть законов свод.
  
   Всё к тому, что подчиняться,
   Чтобы быть рабом навек.
   И работать, и сгибаться,
   И не видеть сладких нег.
  
   А потом увидишь крышку,
   Гроб - навеки новый дом.
   Жизнь от вечности - лишь вспышка,
   А затем - темно кругом.
  
  
   Вставь патроны и иди.
   На других не смотри.
   Флаги смело поднимай
   И свободу прославляй.
  
   Застрели их всех скорей.
   Если же тебе слабо,
   Если ты - лишь раб идей,
   То в душе твоей темно.
  
   Ты хлебалу жизни рад.
   Застрелись скорее, брат.
  
   Хороша петля тугая.
   Влезь в нее, и думы - прочь.
   Ты увидишь, как взлетает
   Над дымами мира ночь.
  
   Можешь вены перерезать,
   Выпить собственную кровь,
   Или взят гнилое сердце
   И впихнуть в него любовь.
  
   Тих омут возлюбить,
   И в дыму сует поплыть.
  
   Но пока душа не скисла,
   Пока есть в душе огни,
   Магазин набей свой быстро
   И вождей всех застрели.
  
  
  
   После обеда Юрий уже ехал на трамвае. Он планировал доехать до западного моста, а потом двигаться пешком, привлекая к себе внимание проезжающих мимо автомобилистов. Он мечтал о мотоцикле.
   Едет он, держит в руках большой суровый руль, и все на него смотрят, и все хотят думать о нем, потому что он круче всех.
   В будущем я буду круче всех, думал Юра.
  Юрий Ланс. Я буду звездой науки. Это просто. Я думаю быстрее профессоров. Как мотоциклист. Я читаю со страшной скоростью.. Вообще, все очень круто. А пока... Пока я все же уверен, что из этого выйдет.
   Он уже представлял, как за рекой его ждёт сонное, зевающее, одиночество.
   - Не кури никогда, - скажет оно прежде всего.
  Потом оно возьмет его за ухо и поведет назад. Нормальная такая драма.
   Трамвай закончился. Вернее, путь Юрия Ланса закончился.
   Солнце сгоняло с неба хмурь. Мост шипел от шин. Светофоры все время чего-то хотели. Скорости вели предметы в свои ячейки. Работа - дом - семья. Учеба - вечер - дискотека. Смерть - жизнь - смерть. Коробка передач - сцепление - движение. Вдохновение - Амл - рук а - бумага - редактор - наборщик - книга В.Амл "Стихи и все такое". И снова - смерть - жизнь - смерть.
   Что же может быть еще?
   Юрий посмотрел с моста, обозревая прибрежную панораму города. Зачем этот город? Для фона, что ли?
   Солнце глазеет двумя взглядами. С одной стороны оно - наше, с другой - космическое, и все это слилось. Плывут ли по реке обломки?
   Конечно!
   Мусор плывет. Рыба дохлая плывет. Канализационная муть. Химические отбросы. Ветки какие-то.
   Сердце Юрия вздрогнуло, и он ощутил постороннюю волну. Передатчик стоял совсем недалеко. Однако - это нечто параллельное, близкое, но недосягаемое.
   Протянуть руку, но куда?
   Эй!
   Он двинулся дальше, размышляя над природой чувств. Мост заканчивался. Ланс спустился к берегу, вынул из рюкзака полиэтиленовый мешок и кинул все вещи в него. Поплыть и схватиться за какой-нибудь мусор?
   Юрий разделся до трусов, кинул вещи в мешок, все запаковал и засунул внутрь надувного круга. Круг был вроде лодки. Таким образом, он мог путешествовать по течению реки, пока бы это ему не надоело.
   - Что-то надо остановить на земле, - сказал он себе, повинуясь интуиции, - конечно, я сюда вернусь. Но этой вещи уже не будет. Её кто-нибудь заберет. И ему, или ей передадутся мои мысли. Так мое настроение будет кочевать отдельным существом.
   Например, В.Амл. Пусть лежит здесь. Если его найдет человек чувствительный, то он откроет и попробует чужие мысли на вкус. Если это будет человек обыкновенный, то он может или взять, или не взять книгу. Это зависит от того, есть ли у него в сортире бумага.
   Юрий вошел в воду, толкая перед собой вещи. Течение понесло его. Он сразу же увидел в метрах десяти от себя толстую доску с торчащими из нее скобами. Догнав этот предмет, Ланс прицепил вещи к скобе, а сам сел верхом. Он оглянулся: люди смотрели на него с моста. Он помахал им рукой.
   Итак...
   Юрий любил говорить с собой про себя. Так научил его прадед, который проецировал свой голос, направляя его от стены в стеклянную банку. Кем он был, прадед?
   - Плывем! А что, это - шаг! Главное - что мне при этом не стыдно. Интересно, что это там...
   Видение было секундным. По крайней мере, времени оказалось достаточно, чтобы рассмотреть его - реку перекрывал огромный многоярусный мост серебристого цвета. Свай у него не было. Машины пролетали как пули.
   Мост пропал, оставив после себя фантом - секунды на три. Потом Юрий случайно посмотрел на доску и обнаружил металлическую бирку, на которой значилось:
  
  "Сууский парохожный комбинат. Модель - Колесо & Колесо. Авторское свидетельство Љ 012349. Цех А. Год выпуска - 244"
  
  Он не успел удивиться, как берега исчезли. Повсюду вокруг него поплыл зеленый туман, отдающий по запаху чем-то химическим.
   Юрий импульсивно обернулся в надежде увидеть родной сердцу западный мост, однако, ничего подобного не обнаружил. Туман разлегся повсюду. Река мерно шумела, не отражая никаких посторонних звуков.
  
  
  
  
  
   3. Агобабыч
  
  
  
  
   Юре и раньше говорили - земли сейчас медленные. Это значит, что если ты прибудешь сюда, то это будут времена, когда ничего не меняется на протяжении веков. Но если задуматься - земля большая и круглая и состоит не из одного единственного места. Впрочем, город Ф. граничил именно с такими местами - что тут и говорить? Всё это напоминало планету с искусственной гравитацией. Впрочем, почему такое сравнение?
   Наверное, сказал так Вовчик Амл, поэт, мучитель дум.
   Юрий шел - берега были бесконечные, безлюдные, и там далеко, за синевой тумана, был левый берег, некогда полный чудес - теперь всё это, должно быть, ушло. И он пропустил - но какая разница?
   То были эпохи других людей. Других существ. Может быть, других песен. Солнце стояло в высоте - яркий газовый глаз, дающий жизнь близлежащим планетам. Горы Периметр были покаты. Юрий подумал, что вроде бы и говорили, что другими были эти горы - высокие пики, и Птица Гочс лила особенную песнь земли - но прошли века, и всё изменилось.
   Произошло Поедание Земли.
   Говорили, что кругом можно найти артефакты, а также - оружие, и нужно опасаться банд - но если задуматься, откуда тут банды, что им делать в пустой земле?
   Юрий присел на берегу, слушая, как шепчет прибой. Прошло уже два часа, и нужно было что-то предпринимать. Но грусть не посещала его. Он был счастлив. Может быть, стоило подумать о славе, но что такое слава?
   Много ребят чего-то хочет, но не может сказать, чего же именно?
   И так, он размышлял дальше. Река продолжала свой ход в бесконечность, обрамляя Периметр и его овраги, выходящие прямо к воде - там, в тенистых ущельях, жил птичий шум, и всё было здорово, все было отрадно.
   Хотелось подпрыгивать.
   - Почему? - думал он. - Тут словно всё иначе. Почему так радостно?
  И правда, не было никаких причин. Хотя часы продолжали катиться, и солнце шло к западу - там был край реки, а за краем - что-то еще, и пора было и подкрепиться, но Юрий, конечно же, ничего такого не имел с собой. Впрочем, в овраге он обнаружил яблоню - плоды были кислыми, но спасали от голода. Тут же - и родник. Теперь лишь оставалось сделать привал, и Юрий стал мечтать.
   О чем же он мечтал?
   Он подумал, что неплохо бы встретить прекрасную девушку. Спасти ее, например, из рук разбойников.
   Ведь он - здесь.
   Здесь - всё иначе.
   Спустя час он прошел еще километр, и конечно же, не было ничего, кроме реки - зато за покатостями Периметра вдруг стали проступать какие-то особенно высокие штуки, и он не знал, как их назвать.
   Говорили, что мир окольцован Белыми Стенами.
   Да, но кто это говорил?
   Он читал какую-то книгу - и всё потому, что если ты себя уважаешь, то ты просто не можешь читать нормальную литературу, и весь ум твой находится за пределом - даже если Река-Наизнанку закрылась, и уже никто сюда не пройдет.
   Да, но наличие обломков парохода говорили о том, что жизнь тут отнюдь не погибла, нужно лишь отыскать ее.
   Ворота, по сведениям книг, срабатывали не совсем линейно - то есть вошел ты в одном месте, а выйти можешь где-угодно, хотя и в пределах некоторого расстояния. На северный полюс тебя не выпустят, и на южный тоже, и в безвоздушное пространство не выбросят - потому что Река-Наизнанку - не параллельный мир.
   Существует официальная энциклопедия, и Юрий читал ее копию - вообще, тираж этой книги - экземпляров двадцать, она ходит по рукам, но ничего мифического тут нет - он же держал ее в руках, и не только держал, но и читал. Там вот - много всего, и среди составителей - и Марс Брайнер, и Вячеслав Космос (Вячеслаав), да и кого только нет.
   Вопрос же - почему они, а почему - не он, был теперь уже не так актуален.
  
  
  
   "....что в основе всего, я не знаю", - писалось в одной главе от лица Марса Брайнера , - "я вроде бы знаю это лучше всего, потому что я может быть и есть в основе - я думаю, что человек хотя и думает и мыслить с помощью мозгов, но есть и другие дела - это какое-то облако, и оно есть всегда, оно никуда не девается, и у каждого - свое облако. Но нельзя понять, какое оно. Потому всё так и получилось, в основе всего именно это облако - а уже инициация произошла по вине эксперимента. Но это все знают - сейчас работает уже совершенно новая модель Мегамашины. Тут все сходится - Машина есть и наверху, и внизу. Не может же быть, чтобы это было простым совпадением?
   Словом, одно подкачивает другое. Но вы должны знать, что если вы уже собрались, это помысл, и уже с этого может начаться ваш путь, то есть - в Реке появится множество ваших двойников. За счет их и продолжается там жизнь..."
  
  
  
  К вечеру начинало темнеть, и Юрий, должно быть, переночевал бы прямо на берегу, и тут бы было много вопросов, и главный из них - как выспаться и не замерзнуть. Но тут, в последних краснеющих лучах он увидел окна.
   Бойницы!
   Периметр, снижаясь к реке, представлял собой долгую, продолжительную наклонную плоскость, спускающуюся к воде, прорезанную оврагами, местами - настоящими ущельями, снабженными каменными утесами, глиной и песком. Вот здесь, из стен одного из оврагов, торчало нечто - должно быть, торцевая часть строения, отчасти засыпанного песком.
   Юрий подскочил поближе, побежал по песчаному склону. Дальше песок заканчивался, и на выступающей каменной плите имели место довольно ржавые, но еще крепкие металлическое поручни.
   Он поднялся выше, где и обнаружил вход, вдобавок - с металлической дверью, которая была открыта. Так он оказался внутри, там и провёл свою первую ночь в Реке-Наизнанку.
   Обследование же началось утром - к своему удивлению Юрий обнаружил, что крепость внутри - это, во-первых, очень длинный коридор, который идёт по дуге, повторяющей очертания оврага. Выше, если подняться по лестнице, имеет мест такая же галерея, обрамленная небольшими окнами бойницами - повсюду есть двери в какие-то комнаты. В них нет света, хотя и видны следы электричества, а местами - и лампочки.
   Ниже - подвалы, но там темно, и ничего не видно. Впрочем, Юрий был и без того счастлив. Хотелось вести дневник - он вынул из пакета своего блокнот, ручку и принялся писать, сидя на пороге с видом на дно оврага. Там-то его и заметил странный парень, который почему-то через этот овраг шел - хотя, конечно же, никто и не запрещал.
  - Эй! - крикнул он.
  Юрий оторвался от блокнота и дружески поздоровался:
  - Привет!
  - А это что за место? - осведомился парень.
  - Не знаю, - ответил Юра, - я вчера вышел из города Ф. Иду куда глаза глядят. Ищу приключения. Вот, нашел какую-то крепость. Сижу, думаю.
  - Такая же фигня, - ответил парень, - только я иду уже неделю, иду через горы, кругом - ни души. Мне обещали, что тут будет большой город - да я уже прошел то место, нет там ничего. Видел железную фигню.
  - Что за фигня? - спросил Юра.
  - Не знаю. Мне ничего не говорили. Я нашел там винтарь.
  И правда, на плече у парня висела приличных размеров винтовка.
  - Барабан вот, - сказал он, - я полазил в башне. Там - там всякая фигня. Железки. Я их назначение не понял. Но что-то непонятное, как будто вообще какие-то нелюди все это держали. Но сто процентов, это было давно. Травой все заросло, следов никаких, точно никто давно не подходил. Не зря говорили, что в округе никого не будет. Я нашел винтарь, в ящике. Там были то болты, то гайки - но очень многогранные. Я думаю, это нелогично. А винтовка одна, но если бы это место кто-то посещал, то ее бы нашли. А так - ничего.
  - А ты откуда?
  - Из Воронежа. Я приехал проверить, правда ли эти места существуют, так как все говорят, что брехня - немало знакомых к вам ездило и убедилось, что и правда брехня. Просто у вас в городе много всяких хиппи, от них и идёт. Но видишь, мне повезло. Выходит, я просто чувствовал.
  - Местных оно обычно не пропускает, - заметил Юра.
  - Оно - это что?
  - Не знаю. Так, к слову. Вообще, это называется воротами.
  - Я знаю. Ладно. Слушай, а в крепости там чего?
  - А фиг его знает. Внизу что-то есть, может - генератор, мотор. Есть фонарик?
  - Есть.
  - Поглядим?
  - Тебя как зовут.
   -Юра.
  - Агобабыч.
  Ребята были молодыми и спокойными, а потому, лишние мысли их не задевали. Они поднялись в крепость, а затем, спустившись вниз, обнаружили массу интересного. Главным же было наличие котлов и генераторов, а посему это было ни что иное, как парогенератор. Большие печи были призваны подогревать котлы, пар концентрировался в дополнительных накопителях, чтобы снабжать турбину - там были электрогенераторы, щитки, рубильник. С виду всё оборудование было вполне в рабочем состоянии - но большего сказать было нельзя, так как никаких сведений о времени, в которое все это функционировало, не было.
   Агобабыч предложил разобраться с этим вопросом до наступления темноты - хотя день только начинался. Впрочем, было много и других вопросов, при чем, более важных. Например, пропитание. У Агобабыча были с собой спички, соль, чай и сахар, а также немного сухарей. Всё остальное съел.
   - Надо охотится, - сказал Юрий.
  Сказано - сделано. Два патрона было потрачено впустую, после чего Агобабыч отобрал у него винтовку. И правильно - но тут виделась некоторая туристическая хватка. Агобабыч хотя не был суров и серьезен, но, видимо, имел некий опыт.
   Пообедали яблоками и чаем с сухарями. При большом количестве чая голод был утолён. Агобабыч курил самосад, Юрий же вообще не курил. Не то, чтобы он против был, но просто не пробовал.
   - Что слушаешь? - спросил Агобабыч.
  - А ты?
  - Нет, а ты.
  - Дио. Знаешь такое?
  - Конечно. Дио - классно. А Блэк Саббат с Дио слушаешь?
  - Не знаю.
  - Дио - это певец Ронни Джеймс Дио, и он пел вместе с Блэк Саббат.
  - А Оззи?
  - Ну ты от жизни отстал. Когда это было?
  - Нет, я про сольные концерты.
  - Ну, сольные - да.
  - А 83-й слушал.
  - Да.
  - Это самый лучший.
   Агобабыч, по всей видимости, получил достаточно неплохой опыт в различных туристических выползках - ко многим вещам он относился аккуратно и экономно, а также многое и умел - начиная хотя бы от костра.
  - Кстати, там, наверное, рыбы много, - проговорил Юра.
  - Где?
  - Как где. В реке.
  - А. Да. Мне много говорили про реку, сверху - еще та картина. Ты видел?
  - Кого видел?
  - Ты тоже переспрашиваешь. Ладно, пойдем, попробуем.
   Внутри, внизу то есть, оказалось много и интересного - так, чтобы заполнить котлы водой, было достаточно открутить вентили - при чем, сделаны они были не из металла - видимо, поэтому и не сгнили. Это была некая керамика. Да и многие части этого механизма также были неметаллическими, что говорило о некоем уровне технологий. Впрочем, тут можно было поставить как плюс, так и минус.
   Все действия же были прописаны в инструкциях, которые содержались на глиняных табличках - впрочем, достаточно хорошо исполненной - буквы выкрашены, сама табличка спрятана под стекло.
  
  
  Товарищ!
  Откручивай краны с тремя лопостями и заполняй до четвертой риски.
  Если воды больше, сливай через кран с четырьмя лопостями.
  Проверяй по мернику, поднявшись по лестнице.
  Вниз не падай, утонешь.
  В печь закладывай мелкие дроба, потом крупные.
  Жги, пока в толстом окошке не появится поплавок.
  После этого держи ровно.
  
  
  В другой значилось:
  
  
   Товарищ!
  Лишний пар выходит через клапан! О левом не думай!
  Когда пара достаточно, начнём свистеть носки. Откручивай большой вентиль до упора.
  Когда загорится дежурная лампочка, проверяй рубильники.
  
  - Всё просто, - заметил Агобабыч, - если бы было написано на бумаге - могло бы и пропасть.
  - Тут сухо, - ответил Юрий, - может и нет.
   - Смотря сколько лет назад это работало.
   - Говорят, лет тысячу.
  - Вот-вот. А ты откуда знаешь?
  - Не знаю. Я прикинул.
   Для подачи дров был обнаружен грузовой люк, который вёл в склад - там имелся электро транспортер. Сам склад имел выход - возможно, в лес, возможно - куда-то еще. Дров тут было вполне достаточно для закладки - оставалось сделать всё правильно и надеяться, что механизм функционирует.
   Надо отметить, что и механизмы турбины были изготовлены из керамики, а подвижные части не имели подшипников. Юра отпустил какой-то рычаг и толкнул зубчатую шестерню - и та завертелась, почти не выдавая себя звуками. Поднятие рычага останавливало вращение.
   - Ты там смотри, - сказал Агобабыч.
  - И ты смотри, - ответил Юра.
  - Я смотрю.
  Краны были открыты, вода стала набираться в пузатые баки. Все индикаторы были сделаны по принципу поплавков, в нужный момент данный поплавок появлялся в окошке. После чего кран закрывался.
   Агобабыч разжег печи, закрыл дверцы печей. Свет от пламени падал через маленькие окошки, но вскоре, по мере возгорания, рядом стали светиться какие-то непонятные лампы - свет был тускловатым, но вполне достаточным, чтобы выключит фонарик и не сажать батарейки. Светильники эти напоминали колбы, сам свет - некое подобие люминесцентного, хотя, конечно же, и не в точности он.
   - Химия, - заключил Юра.
   - Может быть, тяга вращает дополнительные мини генераторы и включает светодиоды, - предположил Агобабыч.
  Спорить не стали. Температура поднималась медленно. Было решено, что Юра отправится на реку ловить рыбу голыми руками, а Агобабыч будет следить за печами.
   Надо отметить, что всё это выглядело спорным - но Юрий не был рыбаком, а потому даже не мог представить, что такое невозможно - впрочем, действовал он спонтанно. Им была найдена длинная палка. Сделано копье. Отыскав заводь, где не было течения, Юра тотчас пронзил достаточно большую рыбину, а после чего - вторую. Но с третьей не получилось - так как вскоре вся рыба оттуда уплыла.
   Он тотчас отправился хвалиться. Его новый друг предложил сделать уху - благо, что имелся котелок, соль, специи и сухари. Юра занялся - и тут все также было, как по маслу. Казалось, новый мир настроен исключительно радушно. В лесу не было комаров и прочих кровососущих насекомых. Что уж говорить про зверей? Да, впрочем, хищники тут, видимо, вообще не водились - хотя в описаниях и бытописаниях упоминали, что в глубинах Периметра опасно, а за Периметром - там уже начинается в корне другой мир, и никто ничего не знает.
  Но всё это было лишь словами, буквами. Пока Юрий видел вокруг себя лишь дикую и заброшенную страну - когда-то, в незапамятные времена, тут кипела жизнь. Какая-та жизнь.
  Некая жизнь. Надо сказать, что он, конечно же, лично знал Марса Брайнера - вот только тот его не знал. Да, тут было над чем задуматься.
   Когда уха была готова, Агобабыч все еще возился. Вода не спешила закипать. Печи требовали все больше дров - но очевидно, для одного запуска генератора их вполне должно было хватить. Пока он собирался к обеду, случайно натолкнулся на щиток, внутри которого были различные инструменты - пассатижи, плоскогубцы, резиновые перчатки, отвертка, неработающий фонарик и, наконец, большой журнал - при чем, нормальный, бумажный. Агобабыч вылез с этим журналом наружу, прошел по темной галерее, спустился вниз, в овраг, где был готов обед. Здесь, при рассмотрении, была найден краткий план сооружения, а также - инструкции по настройке каких-то сегментов - видимо, строители или конструкторы всерьез была озабочены тем, чтобы спустя много веков случайный прохожий мог понять, что тут и как.
   - Аккумуляторная, - сказал Юра, - как ты думаешь, могут они еще работать?
  - Не знаю. Посмотрим. Вдруг.
  - Столько лет?
  - Насколько я понимаю, мы находимся в мире, который не существует, - сказал Агобабыч, - поэтому, надо подойти ко всему с этой точки зрения.
  - А зачем нам свет? Может, пойти поискать другое место?
  - Может. А какое?
  - Не знаю.
  - И я не знаю.
  При рассмотрении журнала было обнаружено много всего, и прежде всего - автоматическая система обороны, которая запитывалась от электростанции, но также и от паровых котлов - в частности, паровые пулеметы, башенки которых располагались по всему периметру сооружения.
   Агобабыч, конечно же, покрутил головой - но среди густых зарослей ничего не было видно. Схема показывала массу помещений, от жилых, до складов, пункт некоего дежурства, сигнализацию, а также спуск на нижние уровни. Внизу, согласно схеме, был Синий. Больше же ничего не было понятно. Ниже Синего - озеро-кольцо. Еще ниже - выход из Синего, склады. И еще ниже - выход и вход - и тут можно было заключить, что на самой глубине располагался переход куда-то не туда. Но до этого, впрочем, еще нужно было добраться.
   - А это что? - спросил Юра.
  - Написано же. Деревянный компьютер "Утка".
  - Ты думаешь, он работает?
  - Я не думаю. Я читаю.
  - Ладно.
   Схем было, конечно же, много. Но осматривать все помещения не было смысла - у Агобабыча не было запасного комплекта батареек, а окончательно убивать фонарик не хотелось. Первая же турбина заработала, когда на часах было за полночь. Труба, снабженная зубцами и прочими странными деталями неожиданно закружилась, и подвал, освещенный до того лишь тусклыми фонарями-колбами, озарился светом ламп накаливания.
   На электрическом щитке загорелись лампы, а индикаторы стали покачиваться. Светилось также и табло с надписью "зарядка" - что говорило о наличие аккумуляторов. Агобабыч более подробно обследовал помещение и вскоре обнаружил небольшую комнату - аккумуляторов там не было, зато имелся спуск вниз, уровнем ниже, и там и находилось что-то необъяснимое - так как аккумуляторы, по идее, это - щелочные банки. Тут же все было заставлено керамическими сосудами с подключенными к ним проводами - все сосуды были запаяны, да и поставлены сверху донизу так, что трогать ничего не хотелось. Оставалось лишь надеяться, что зарядка действительно производится.
   - Всё это круто, - сказал Юра.
  - Да, круто, - согласился Агобабыч.
  - Еще бы магнитофон.
  - Да. А что бы ты послушал?
  - Не знаю. Может, Мегадет.
  - Тут на схеме какая-та комната с дисками. Вдруг это - музыкальные диски?
  - Вдруг. Только попробуй, доберись туда. Серьезная какая-та станция.
  - Да. Пожрать бы где взять? А ты что, налегке собирался?
   - Я ж не думал, - сказал Юрий, - ну, у меня была бутылка газировки и пирожок.
  - Сразу видно, что ты не готов. Я, знаешь, я много ходил. Одно время мы искали Чертово Кладбище. Но ничего не нашли, но там пойми, там такая тайга, там фиг что найти. Да и котлы, медные, вилюйские, тоже не нашли. Но какая разница. Опыт - это главное.
  - Это странно, - заметил Юрий, - бытует мнение, что это место не реально, значит, нельзя точно сказать, тут ты или нет.
  - Да. Но ты веришь?
  - Не знаю.
  С темнотой мир вроде бы и изменился, но это была обычная речная мгла. Волны продолжали шуметь - в этом голосе были века и эры, и это замечалось - таким же было и безмолвие форпоста, который теперь был отчасти освещен. Центральный вход был закрыт - не смотря на то, что вокруг и не намечалось никаких признаков жизни. Уха доедалась прямо из котелка. Первая турбина, подпитавшись паром, вращалась не спеша. Начала свое движение и вторая турбина. Дрова подкладывали по очереди. Теперь, когда был освещен центральный коридор первого ярусе - именно здесь была входная дверь - можно было пройтись по помещениям, пытаясь отыскать что-нибудь интересное. Надо сказать, что кухня была найдена очень скоро - нужно было пройти метров пятьдесят и спуститься по ступенькам.
   - Круто, - проговорил тогда Юра, - печи - электрические.
   Конечно, тут же осмотрели шкафы - но что тут можно было найти? Сколько прошло лет? Сколько веков. Тем не менее, любопытство было сильнее, нежели желание найти что-нибудь особенное из еды. Следуя инструкциям, Агобабыч включил пульт управления паровыми пулеметами. В отдельной комнате была аппаратура, для включения которой нужно было лишь повернуть рычаг. Пульт осветился лампочками. Агобабыч щелкал наугад, однако, почти сразу же набрел на перископ. Во-первых, нужно было опустить трубу. Во-вторых, крутить ручку, которая отвечала за движение вверх или вниз. В-третьих, перископ был снабжен прожектором. Всё это, конечно же, привело парней в восторг. Ну и конечно же, в поле зрения перископа отображались крестики - видимо, так обозначался прицел.
   Но это, конечно же, было далеко не всё. Под каждый пулемет был отведен сегмент - все это напоминало микшерный пульт. Указывалось давление в патрубке, зеленый индикатор означал готовность, синий - предварительное включение, желтый - опрос. Также были и стрелочные индикаторы, отвечающие за напряжение, ток и многие другие вещи. В самом низу же были счетчики - практически такие же, как на старых кассетных магнитофонах.
   Пультов управления пулеметами было несколько, и, конечно же, со всем этим нельзя было разобраться за один раз. Но в целом, результат был достоин оптимизма.
   Агобабыч нашел, наконец, и инструкцию - и там все было так, будто бы тут только и ждали того, чтобы кто-то пришел и стал осваивать всю эту аппаратуру. И тут все записи были пропитаны радушием и лозунговым оптимизмом.
  
  
  
   Товарищ!
  
  Начни с того, что включи все красные тумблера и поставь большую черную в нулевое положение. Это будет означать, что все пулеметы включены в синхронный режим и питаются по единому патрубку. Тебе будет достаточно смотреть в перископ и крутить ручки наведения.
  Если у тебя не получается хорошо крутить, нажми большую красную кнопку с цифрой 7, это - автоматический режим. Пулеметы будут стрелять по всему, что движется.
  
  
  
   Товарищ!
  
  При это не забудь поднять красный флажок, чтобы солдат срочной и сверхсрочной службы знал, что подход к крепости под охраной.
  
  
   Товарищ!
  Инструкция по очистке окуляров автоматического наведения прилагается.
  
  - Если все это работает, то я - японский бог, - проговорил Агобабыч.
  - Но кое-что точно работает, - заметил Юра.
  - Ладно.
  По логике, конечно, где-то должна была быть и радиоточка, но ее не нашли. Зато Юрий обнаружил на кухне сборник инструкций, которые касались приготовления местной флоры и фауны. Все это было сделано на базе журнала, какие используются при различных дежурствах. Картинки, нарисованные карандашом, были вклеены повсеместно.
  
  
   Товарищ!
  Поднимись выше по склону и обнаружь природный картофель!
  Используй его по вкусу, как нравится. Вари, жарь, соли, делай супы.
  
  
   - Все это здорово, - сказал Юрий, - а ты слышал про Машину?
  - Нет. То есть, про какую машину? - осведомился Агобабыч.
  - Прозрачную Машину.
  - Это местная байка?
  - Почему байка. И тут все - байка?
  - Я так выразился. Я кое-что слышал. Но ты же заметил, я привык все проверять. А здесь все надо много раз проверять. У нас, Воронеже, все по-обычному. Но один мой друг, он правда совсем взрослый мужик, Степан, говорил, что ваши Мегамашины нарушают целостность. Новые компьютеры не такие страшные. Особые проблемы вызвал именно ВППР-85.
  - А про Марса Брайнера слышал?
  - Да. Возможно, это ерунда.
  - Почему ерунда?
  - Я не совсем в этом плане. Я не понимаю, когда каких-то отдельных людей ставят поперёк других, тогда как явление сложнее. У вас да, говорят про Марса. Видимо, потому что имя такое. Ну я слышал историю про эксперимент с первыми двумя машинами, но мне кажется, всё чересчур крутится вокруг одного имени.
  - Почему одного?
  - Я так слышал. Ну я знаю, что много домыслов, а у нас и вовсе вся информация надуманна. Ну и что? Я не дорассказал. Когда я попал сюда, на базу, знаешь что я подумал? Я поэтому вспомнил историю Степана. А он - один из самых адекватных уфологов. Я ходил со многими в экспедиции, обычно все любят допридумывать. Выезжаем в какое-то место, говорят, что там - такая-та зона. Смотришь, никакой зоны, просто лесок. Опрашиваем местных, одни пальцем у виска крутят, но некоторые быстро соображают и начинают тебе рассказывать истории просто то, что да, летают тут разные объекты. Ну и ночью никто не спит, все пялятся в небо, ищут. Кто что увидел - тут же сообщают. Обычно, конечно, ничего нет - но бывает, что спутник яркий, или бывает, спутник мигнет и погаснет - тут же начинают говорить про НЛО. Но самое главное, что потом рассказывают про ощущения. А тут уж всего навалено.
  - Их бы сюда.
  - Да. Насколько я знаю, человек с возрастом становится другим, и ворота уже не пройти. Ты слышал?
  - Да.
  - И вот, Степан рассказал мне, что бывают пересечения. Но пересечение просто так не поймать - это даже не НЛО, это когда ты так себя настроил, что часть тебя находится в другом измерении. Это самый верный способ. Он сказал, что есть маршрут, по которому летает корабль "КПСС-16", и что он мне покажет. Мол, это недалеко, практически возле Сомово.
  - И он показал?
  - Да. Хочешь верь, хочешь - нет.
  - Большой?
  - Да. Да я и не знаю, на что похож. Он только ночью перемещается. Огоньки горят. Они зависают над озерами и набирают воду - Степан предлагал туда проникнуть.
  - На борт?
  - Да. Но ты же понимаешь, относительно нас же это не совсем наш мир. Они летят над лесами, и никакого Воронежа там нет. Да и вообще, что там - никто не знает. Степан собирался, но я сюда уехал.
  - Так ты сам видел?
  - Да. Я тебе говорю, огромная такая бочка, с балконами, с платформами, флаги какие-то. Я ж говорю, воздушный корабль.
  - А откуда он знает, что он называется "КПСС-16"?
  - Ну, не сам же придумал. Видел, наверное. В темноте не видать.
  - А чо сюда не поехал?
  - Он старый. Это бесполезняк. Но я так понял, есть обходной путь - потому что корабль может и через эти земли проходить.
  - Всё может быть.
  - Так вот, я подумал, что эта база может быть как-то связана с тем кораблем. Нет, не факт. Мне просто мысль пришла.
  - Не знаю.
  - Что не знаешь?
  - Да нет, ничего.
  Следующим днем, в середине, Юра нашел инструкцию по борьбе с Сашей Масловым. Было уже двенадцать часов, Агобабыч, следуя инструкциям, выкопал тот самый природный картофель, а также заварил кору дерева, которую предлагалось использовать . И то, и другое было сварено. Картофель, то есть, клубни, были вполне пригодны пищу, учитывая также и то, что еще оставались соль и сухари .
   - Вот смотри, - сказал Юрий, - я про этого чувачишку слышал. Некий Саша Маслов. Мне рассказывали, что он есть, но никто его не видел. Но в одной книге описано очень подробно, там говорилось, что вообще голову ломать не надо, спросите у Сергея Крабова.
  - А он есть?
  - Кто есть?
  - Сергей.
  - Конечно.
  - А почему бы не спросить?
  - Не знаю. Его тут нет. Значит, Саша, по мнению книги, вылупился в центральном процессоре.
  
   Товарищ!
  Если ты увидишь Сашу Маслова, тотчас сообщи на КП.
  Старайся стрелять без предупреждения. Никогда не разговаривай с Сашей Масловым!
  
  
   Товарищ!
  Если он все же ты повёлся, дай команду. Ложись под пули. Не пускай Сашу в крепость!
  
  - Все это не очень оптимистично, - заметил Агобабыч, - все же, неплохо было определить возраст этой штуки. Я так понимаю, песчаные овраги долго не держатся. Они должны осыпаться. Правда, тут может и не было карьера. Тогда... То есть, оврага. Была ложбина, и был вход в крепость. Тут росла трава, склон к реке был круче. Тогда система защиты, все эти пулеметы, должны немного иначе работать. Ну.... Ладно. В принципе, берег тут один, и Сашу встретить, может быть и можно. Другое дело, мы же его не встретим сейчас?
  - Не знаю.
  - Нет, может быть, если тут вообще ничего не менялось, то прошло и тысяча лет. Но могло пройти и десять лет. И эффект будет тот же. Но за тысячу лет железо придёт в негодность. Но и за сто лет эффект будет тот же. Но тут мы видим, что многие приборы сделаны не из железа. Значит, либо просто технологии такие, либо что-то еще.
   - Ну и что?
  - И ничего, - ответил Агобабыч, - ты как хочешь, но мне кажется, надо выбирать. Оставаться здесь, может быть, бессмысленно.
   - А я бы хотел узнать, что такое Синий.
  - Я тоже. Но мы запитали только одну турбину, ее снова надо кормить. Мы вдвоем не справимся.
  - Ты хочешь идти?
  - Нет. Давай завтра подумаем. Ты видел, вдалеке есть какие-то башни. Как ты думаешь, что это?
  - Понятия не имею. Местные города какие-то.
  - А ты представь себе, допустим, мы с тобой инопланетяне. И высаживаемся мы в районе какого-нибудь мегаполиса. Например, Рио. Но мы не в курсе, что тут есть Рио. Мы находим военный объект, который заброшен, но там куча всего интересного. Мы начинаем его изучать, и правда - всё здорово. Но - о ужас - всего в десяти километрах от нас - большой город.
  - Теоретически, - заметил Юрий, - но не думаю, что тут есть мегаполисы. Ты можешь думать, как хочешь.
  - Обиделся, что ли?
  - Нет. Я так. Нет, давай полазим и попытаемся определить, что же такое Синий.
  - Ладно. Но надо все равно осмотреть окрестности.
  - Да. По берегу не заблудишься.
  Потом сготовили обед. Агобабыч, конечно же, будучи туристом-профессионалом, многое умел и ориентировался практически моментально. А потому, готовили на костре - хотя электричество на базе было. Турбина, покрутив несколько часов, зарядила колбы аккумуляторов - и тут также в пору было говорить об особенностях технологий. Ведь даже если предположить, что все аккумуляторы - новые, только что с завода, то в любом случае, за такое короткое время они не смогут набрать нужный заряд. Но даже, представим, что и смогут - ведь кругом стоят лампы накаливания, система управления вооружением, сделанная пусть и примитивно, на простой логической схеме, потребляет большой ток.
   Но аккумуляторов много лет, а то и и веков. И все работает как надо.
   Словом, Агобабыч поступил правильно - хотя на кухне и были печи, свет и вода, он сготовил все на костре - там же, внизу, и обедали. В овраге было более прохладно, более свежо. Река шумела своим жидким языком. Конечно, река - не море. Она не может хранить информацию в том же формате. Вот море, то да, великая тарелка, накопитель. Но ведь и река тут была другая, Река-Наизнанку.
   И Юрий думал:
   - Всё, всё позади. Что бы там не говорили, всё это ерунда. Это ты словно всю жизнь готовишься. А потом всё. Всё. Ты тут, и точка. Как хотелось бы кого-нибудь встретить, кому-нибудь сказать, чтобы выдели, что ты здесь, ты вот он, ты совершил это самостоятельно.
   Воображение его просто взрывалось. Он был готов взлететь. Впрочем, мир вскоре изменил к нему своё отношения. Юрия укусило какое-то насекомое. Агобабыч предложил ему намазаться "звездочкой". После Юрий произвел обход несколько коридоров крепости, тех, где был свет. Агобабыч тем временем возился с печами, разогревая все три котла - дело это было трудоемким, а запас дров - небольшим. Но он был, видимо, озарён чем-то своим.
   Юрий вскоре нашел оружейную комнату - оружия там не было, но имелись соответствующие стойки, а также ящик патронов. При чем, патроны были очень странными - явно не пороховыми, а если и пороховыми, то уж не стандартными. Юра вертел патрон и так, и эдак, но так ничего и не понял - вместо капсюля было нечто вроде разъема.
   Наконец, он нашел револьвер. Это было в кабинете, где были стул, стол, и огромное число формуляров, там были ряды имен и цифр, какие-то даты - но что можно было сказать относительно даты - 78 мес. Осы 800 год? Хотя, может, это вовсе и не дата была? Хотя, по логике конечно же, дата.
   Так вот, в железном шкафу были револьвер, целая коробка патронов, при чем, простых, пороховых. Также - дамский пистолет, без запасных патронов, зато заряженный. Также - очень много пачек сигарет без фильтра, высохшая банка чернил, ключи, перочинный нож.
   Юрий поспешил сообщить о находке своему товарищу. Тот сообщил ему:
   - Тут есть катер.
  - Катер?
  - Спускаешься вниз, там подвал, в подвале - канал. Но как включить свет, я не разобрался. Нам надо сделать факел или лампаду. Но лучше всего соорудить переноску.
  - Нужно найти провод?
  - Да. Лампочку если что выкрутим. Там я видел - болтался патрон. Можно аккуратно срезать. Нужно только найти провода.
  - Где ж их найти?
  - Не знаю. Надо искать. Попробуй. Я думаю, если там - канал с выходом на реку, катер, то может быть, там есть еще катера и еще много интересного. Если катер в рабочем состоянии, мы сможем осмотреть окрестности. Но без света там никак. Давай, а я пока разгоню все турбины, может быть, тогда и включится свет.
  
  
  
  
   4.Гости
  
  
  
   Гости появились на следующий день. Это были два парня, которые представились как Рим и Ослоид. Шли они пешком, но - с оружием. У одного было однозарядное ружье, у другого - какой-то непонятный агрегат со стволом. Юрий заметил их, когда отправился на берег ловить рыбу. Будучи парнем мирным, он не проявил никаких признаков суеты. Даже наличие оружия не произвело на него должного эффекта - он продолжил следить за рыбой, пока парни совсем уж не приблизились.
   - Как дела? - спросила у него.
   - Нормально. А вы куда?
   - Идём из Утреннего города. А тут что?
  - Ничего. Рыбу ловлю.
  - Ага. Село? Город?
  - Нет. Я сам по себе, изучаю местность. Агобабыч - сам по себе. Сейчас мы думаем, что нам дальше делать. Он из Воронежа.
  - Воронеж.... Никогда не слышал. Далеко, видимо. Рим.
  - Так и зовут?
  - Да. А это - Ослоид. Я его не знаю, он следом прицепился. А ты его знаешь?
  - Нет.
   Юрий сообразил, что имеет дело с местными жителями, а уж они могли и не значит ничего ни о Воронеже, ни о городе Ф., так как этот мир был внутри, внешний же - скрытый и во многом нереальный. То же касалось и бытия - хотя он и не испытывал на себе смерть, но утверждалось, что для человека, который пришел извне, смерти нет - но с другой стороны, она всё равно есть, так как если жизнь оборвать, то ты тотчас оказываешься у себя дома. Если вдуматься, то принцип вполне оправдан - например, если ты принадлежишь какой-нибудь расе богов, то зачем тебе ни за грош исчезать во вторичных пространствах.
   Впрочем, всё это надо было проверять. В момент смерти человек может вдруг очнуться и увидеть внутренности Прозрачной Машины. Но может и не проснуться. Оказавшись дома, ты вдруг начинаешь судорожно глотать воздух - но уже спустя минуту всё становится на свои места, и ты говоришь:
  - Так-так. Это всё.
  Говорят, что грустят лишь дураки. Вовчик Амл предположил, что все миры вложены один в другой, а потому среди людей могут быть и боги или что-то иное - но кто докажет?
   Последняя важная штука, это то, что если ты умер, ворота могут больше тебя не пустить назад. Юра конечно помнил.
   Теория - тоже дело.
  Вскоре появился и Агобабыч, но и тут всё произошло без эксцессов - ребята были простые и тотчас начали рассказывать о себе. Рим рассказал, что жил в городе Ерио, там практически с детских лет людей женят и заставляют вести хозяйство, но это было б мелочи, если б не постоянные жертвоприношения. У Рима было семь жён, и всёх их принесли в жертву, тогда он сел на пароход и плыл неделю, пока пароход не взорвали какие-то дикие племена. Тогда Рим шел пешком, и так он добрался до Акимеи, а там услышал о том, что на свете Утренний город, и там всё можно. Так как денег у него уже не было, он нанялся на пароход кочегаром и вскоре был в Утреннем городе.
   -Там и по натуре что хочешь, то и делаешь, - проговорил Рим, - но девушки там ничего, с виду, а на деле все дерзкие. Я же понимаешь, я человек с принципами. У нас же не анархия-мать-порядка. У нас ты с детства держишь страусов, разводишь собак. Я - парень хозяйственный. У нас считается, пока ты сорок детей на нарожаешь, и жить нельзя. А тут у нас пошло обострение - раньше был другой царь.
  - А у вас царь? - осведомился Юра.
  - Там - да. Там - царь-батюшка. Но пришел другой, одно только в жертву кого-то приносили. В общем, смотрю я - ничего у меня больше нет. Надо идти, менять имя, забывать все и бежать куда глаза глядят. А в Утреннем Городе хозяйство-то можно развести, но это целое дело. Надо покупать землю где-то в пригороде, а там кругом каналы, и не знаю, что и делать. А вообще там всё завозное. Сейчас, брат, везде плохо, если ты не сам по себе. Вот мы и пошли. Да нет, нас просто в розыск объявили. Он вот, Ослоид, поймал за руку крупье.
  - Что за крупье? - осведомился Агобабыч.
  - Ну, не были, что ли?
  - Нет. Я - из Воронежа. А ты откуда?
  -Я - это я, - ответил Юра, - а знаете кого-нибудь?
  - А кого надо? - спросил Ослоид.
  - Марс, например.
  - Марс? Конечно. Марс Маркс, держит рынок "Индюки", Марс Прокоп, его недавно посадили в тюрьму. Анна Юпитеровна Марс, сволочь редкая. Марс Карпов, тоже игрок. Он умер. Потому что выиграл.
   - Почему выиграл? - не понял Агобабыч.
  - Сразу видно, издалека вы. А что, против течения плыли?
  - Нет. Мы с гор.
  - Крутые, небось, ребята. Мне говорят, что за Периметров все иначе. Там и Воронеж?
  - Там.
  - А что, в Утреннем городе что? - спросил Юра.
  - Заподло тоже.
  - Почему заподло?
  - Много обмана. А все приезжие - они едут только чтобы поиграть в Русскую рулетку.
  - В смысле, пистолет к виску?
  - Да. А местные только того и ждут. А если ты приехал просто так, то начинают выяснять - почему ты просто так приехал. Ну, вот так же и мы.
  - Я торговал, - сказал Ослоид.
  - Короче, если вы не знаете, нужно внести залог, - сказал Рим, - после этого у тебя пытаются еще что-то вытащить. Допустим, у тебя - сто тысяч сепо.
  - Сепо - это деньги?
  - Да. Сто тысяч - это нормально. Тебе предлагают их оставить под охрану. Ведь ты идешь играть. На игре ты выигрываешь. Если ты застрелился, то выиграл. Деньги оставляют в казну, ну там часть получает страховщик, а часть - проценты. Ну, вы поняли. Всё это не важно. Мертвым деньги не нужны, но еще продают и последний выдох. То есть, пустоту. Банка, там якобы душа. Как продать? Мухлёж. Я решил уже поиграть, но вовремя разобрался, что одним кладут в револьвер нормальный патрон, а другим - коцанный. Проверять нельзя. Запрещено. Я нарушил правила. Я вырвал револьвер, я этого черта знаю, он никогда не выигрывал. Иначе бы он уже там был. Если ты себя не убил, ты проигравший, и деньги ты получаешь меньшие. Ну а раз мертвым они не нужны, то там какая-та серая схема. Я вырвал, вставил патрон в ствол - фиг ма. Тут меня собрались скрутить, но я свалил. В общем, мы собрали манатки и переплыли сюда. Лодка утонула. Теперь идём просто так, думаем, куда бы пристать.
   - Тут крепость какая-та, - сказал Агобабыч, - нам бы ее осмотреть, да людей не хватает. А вообще, я бы поосмотрелся, а то я не знаю, что тут.
  - Тут ничего, - ответил Ослоид, - я тут много плавал. В детстве я работал с отцом на пароходе. Тут ничего. Нет, вот туда дальше, там есть остров Оосень. На хорошем катере туда полдня. Еще дальше - Сенеж. Если видели - заброшенные башни. Вроде бы кто-то когда-то там жил, но никто не видел, и говорят, что башни сами собой растут. Это правда, я там давно не был, а потом уже с год назад мы плыли в Матросовск, очень далеко, неделю ходу по течению. Смотрю - башни точно стали выше. Я думаю, там интереснее, чем здесь. Там народ бывает лазит, хотя не советуют. Но неудобно, далеко. Рядом нет никаких поселений, потому на свой страх и риск надо. Но у нас никто этим не страдает. Там есть очень глубокие подземелья, и вроде бы можно очень далеко идти, идти, но вечно идти не будешь - нечем будет светить потом.
  - В смысле? - спросил Юра.
  - Чо, в смысле.
  - Светить.
  - Ну а чо. Допустим, сколько ты там можешь пройти. Километр? Да назад километр. Ты когда ночью фонариком светишь, ты же не светишь на постоянку. Ты включи, батарей хватит ну на час, на два.
  - К нас тут примерно то же самое, - проговорил Агобабыч.
   Надо сказать, что прошло еще два дня. Был мелкий дождик. Юра, как обычно, ловил рыбу. Рим, парень умелый, разъяснил, что тут и как. Оказалось, что никакие местные поварские инструкции читать не нужно, так как всё эти крайне не вкусно, хотя и помогает не умереть с голоду. Тем не менее, Рим заметил, что с голода может умереть только дурак или, "какой-нибудь Вася из Верхневого Зиловска, потому что там одни теоретики зоологи живут". Хлеб делался очень просто - нужно было найти место, где под землей росла хлебобабка, большой корень. После выкапывания хлебобабку замачивали на час, после чего били камнями, а еще через час она набухала, как пузырь. Необходимо было наполнить ее внутри водой, после чего запекать на углях. Получалось нечто, очень близкое по характеристикам к хлебу. Это, конечно же, было не всё.
  - Еще тут много кур, - пояснил Рим, - я же - куровод. С детства курей мы водили. Куры по осени улетают на юг. Хотя у нас и юг, но видимо есть и места поюжнее. Я там не был никогда. Чтобы куры не улетали, по осени натягивают сетку и подрезают крылья. Но все равно некоторым удается сбежать. По возвращению они селятся по берегам. Сейчас тишина, кур нет. Нужно их позвать. Для этого надо сделать трубку и туда дудеть - тогда куры соберутся. Но если они увидят человека, то они убегут. Поэтому, делают яму. Один человек сидит внутри и играет на трубе, а другой сидит тем временем на дереве с сеткой. Ловить надо чем больше, тем лучше. Если не хочешь сильно жрать, то лучше начать кур разводить. Тогда все остальные почуют, что тут хорошо кормят и начнут слетаться - до осени можно кормить смело, а потом главное накрыть сеткой.
  - А чем кормить? - спросил Юра.
  - Чем хочешь. Можно хлебобабой. Ну лучше мешку делать. На одной траве они большие не вырастут. Вот мы едим рыбу, хлеб, суп. То же надо и курам давать. Тогда они вырастут быстро.
   Юрий продолжал находиться во власти чувства приключений - всё это ему нравилось, всё делал он с охоткой, а потому и всё получалось как по маслу. Агобабыч же вместе с Ослоидом разогрели турбины, и уже при полном освещении осмотрели подвалы и катер. Для Агобабыча тут было много непонятного. Но Ослоид был в курсе и пояснил:
  - Катер старый. На турботяге. Это - мышца реактивного червя. Они жили тут в древности, что ли. Сейчас иногда можно встретить на рынке тягловый механизм. Чаще всего они старые, и их фиг отремонтируешь. Но этот новый.
  - А что делать? - спросил Агобабыч.
  - Ничего. Надо только завести.
   Обнаружился и рубильник, который открывал двери в бетонную трубу, наполовину наполненную водой. Она выходила прямо в реку.
   Со слов Ослоида, да впрочем и со слов Рима, заброшенные форпосты по всей реке - штука довольно тривиальная, и никто не удивляется, если что-то такое находит. Впрочем, всё это не успокоило ни Юрия, ни Агобабыча.
   Ну, а тем временем они вышли на малых оборотах в реку. Двигатель неслышно клокотал. Индикатор показывал запас хода в червевитках. Под панелью имелся клеммник под напряжение в 12 вольт, подключенный к наматывающему механизму - таким образом реактивная пружина вновь приводилась в рабочее состояние.
   Течение в Великой Реке достаточно мощное. Река очень широка, и, как говорят, она растёт. То же, конечно же, говорили и о башнях Сенежа, которые отсюда, с удаления от берега на двести метров, стало хорошо видно. Это были невероятные иглы, с шарообразными утолщениями по ходу подъема - они напоминали ультрасовременные небоскребы или телевышки, и с трудом верилось, что башни стояли в заброшенном состоянии сами по себе.
   Горы Периметр, как ни странно, не росли, а уменьшались. Ослоид показал на них рукой - мол, смотри, но Агобабычу тут нечего было сказать. Он и понятия не имел, как тут было раньше.
   Приборы управления катером были довольно разнообразны. Прежде всего - рулевое колесо. Затем - педаль газа, гидротормоз, также оснащенный педалью. Тут все было практически как у автомобиля. Имелся тумблер холостого хода, а также кнопка турбоускорителя. Всё остальное занимали индикаторы, а также радиостанция, которая работала, но ни с кем не соединяла. Агобабыч вдохновенно нажал на педаль, и катер понесся по течению. Скорость определялась в километрах час, и тут все было более, чем здорово - катер разгонялся до 70 км/ч, против течения - немного слабее, но всё это не имело значения. Так как был транспорт. Было электричество для запитки. Наконец, Агобабыч разобрался и с некоторыми дополнительными приборами, пока Ослоид сидел за рулем.
   Имелось некоторое подобие бортовой ЭВМ и локатор, который настраивался на радиомаяк базы. При чем, только теперь стало ясно, что маяк этот по сей день испускает электронные импульсы, и с помощью них можно найти ту самую трубу - дело в том, что конструкция выпускного тоннеля была сложна, катер оказывался сразу же далеко от берега. Верхнюю же надстройку не было видно из за того, что находилась она в окружении небольших каменистых островков.
   Тут же было устройство, снабженное катушками с магнитной лентой. Агобабыч включил запись, и тотчас послышался голос:
  
  
   Товарищ!
  
  
   Помни о зиме!
   Товарищ!
   Помни о зиме!
   Товарищ!
   При разливе реки гусак поднимается и подаёт более мощный сигнал. Если нет нужды,
  не держи гусак наверху, втяни его в гараж с помощью электролебёдки. Помни про уровень воды.
  Нижние розетки могут быть затоплены по недосмотру, тогда предохранители выключат питание.
   Товарищ!
   Помни про автоматическое выключение тока!
  
  
   Аппарат щелкнул, и плёнка остановилась. Ослоид сбавил скорость, пытаясь обойти косу, но катер все же наскочил на нее и прошел сверху - у машины не было винтов, лишь водометы, что позволяло преодолевать и такие препятствия.
   За обедом было принято несколько решений. Во-первых, "смотаться, посмотреть, на Осени можно что-нибудь найти, там часто что-нибудь откапывают". Во-вторых, посмотреть на Сенеж. Впрочем, Сенеж должен был быть во-первых, так как он по пути был ближе, но, по словам Ослоида, "делать там все равно нечего". Рима ничего не волновало - он предложил немного обжиться, развести кур, а потом выкрасть женщин и завести поселение и жить.
   - И что дальше? - осведомился Юра.
  - Ничего. Так всегда живут. Сначала обустраиваются, а потом доживают.
  - А потом?
  - А потом - смерть. А ты думал что?
   -Нет. Ничего.
  Обед был что надо. Хлебобабу приготовили на электропечи. Вкусно и быстро. Масло для жарки было взято из улья масленых пчёл. Словом, всё вокруг словно специально было приспособлено для человека. Но ни Рим, ни Ослоид ничему не удивлялись - это их вообще мало волновало. Зато Рим чуть не плакал от счастья, когда в крепости обнаружился большой запас сахара - хотя и слежавшегося.
   Юра же добрался до своего дневника и сделал очень большую запись:
  
  ".... Вовсю ощущается, что могут быть другие планеты, которые точно так же висят где-то в космосе, они очень далеко от нас, и мы не мы не можем туда добраться - нужно уметь перемещаться со сверхсветовой скоростью. Но здесь - особенная сфера. Я всё думал, почему Вовчик Амл так хорошо пишет стихи. Я иногда пробовал писать, но ничего не получалось. А тут словно кто-то тебя толкает. И ты иной. А насильно не напишешь. И вот, представлю, что тот самый Синий, который еще недавно казался недоступным, и есть переход. И ты выходишь на самый край и видишь - звёзды. Еще шаг, и ты уже на другой планете - мир новый, все кругом другое, звери, птицы, люди, а может быть и вообще не люди, а какие-то еще существа.
   Но надо туда еще спуститься. Мы с Римом нашли электропилу, напили дров, турбина зарядила аккумуляторы, теперь можно включить свет и попытаться дойти до Синего. Но мне кажется, что я тупо размечтался. Там - склад. Наверное, радиодетали. Просто мы не понимаем этих терминов. Но так как подумаешь - сколько ж лет! Как узнать! В журнале есть год, но тут у них вообще буквенное обозначение лет, Рим сказал, что сейчас БС12-1. Потом значит будет БС12-2. А до Этого был БСС1-200. То есть, целых двести лет БСС! С ума сойти. А тут совсем год другой, попробуй пойми. Всё это странно. Какая большая и странная земля, и Великая Река тянется очень далеко. Если бы был воздушный транспорт, то другое дело - можно бы было внимательно осмотреть всё. И записать - но ведь говорят, ничего нельзя отсюда взять. Только то, что есть, и всё. Как быть? Но не важно. Уже никто не будет передо мной выше. Я тоже тут был, и я тут есть...."
  
  Надо сказать, что Синий был проинспектирован очень быстро - это был большой зал с кучей аппаратуры, правда, весьма простой - всё это напоминало электрическую лабораторию с кучей блоков питания, паяльников, амперметров. Но главное - тут была огромная металлическая дверь, которая открылась без проблем. А дальше - самая настоящая каменная пещера. Ослоид был, конечно же, тут как тут и пояснил со знанием дела:
   - Ну это мы знаем. Может вы не знаете - под землей есть подземная страна. Она везде, но добраться до нее просто так нельзя - надо найти вход в пещеры. Я знаю людей, которые ходили, но лучше не ходить, там всякая гадость обитает, можно погибнуть. Но я ж не дурак, я знаю. Только одни разговоры. Но я точно знал одного парня, он немного ходил, в районе Пурча есть разлом, и там можно спускаться. Сначала ничего страшного, терпимо всё. Так долго идёшь, но с началом подземной страны начинает всякая гадость попадаться, и она все время пытаешься на тебя напасть.
  
  
  
  
   5. Рок!
  
  
  
  Сразу после того, как выяснилось, что крепость именовалась не иначе, как Ур, Агобабыч и Ослоид предприняли путешествие к острову Осень. Впрочем, ни тот, ни другой не знали, что это было лишь перманентное название - а вообще этот архипелаг некогда именовался Зарччем.
   Но всё проходит. История есть всегда - даже если вы не знаете, что из себя представляет ваш мир, где он находится, большой он или маленький. Даже если и некое существо вырастило его в своем мозгу, это не значит, что история отменяется.
   Высокие башни Сенежа были свидетельством былого величия. Агобабыч ничего не знал о Сергее Крабове, который был некогда главной этого башенного города. Понятное дело, что не мог этого знать и Ослоид - он попросту жил в другую эпоху.
   От Сенежа до острова Палуба - не так уж далеко. Катер шел уверенно - червемотки давали ему необходимую энергию и мощь. Тут надо отметить, что Осенью ныне именовалось все острова - а дело в том, что за долгие века острова срослись, местами оставались лишь протоки. Не было тут ни руин, при прочих напоминаний. Зато по приближению была замечена толпа, сидящая на берегу в праздном безделии.
   - Надо быть осторожнее, - предупредил Ослоид, - сейчас много разной гадости по степям-лесам шатается. Мало ли, что у них на уме.
   Но до Агобабыча это не дошло - он был практически непуганный, никакого отрицательного опыта у него не имелось. Он направил катер к берегу, тут и произошло знакомство - выяснилось, что группировка целиком и полностью состоит из людей молодого возраста, которые считают себя чем-то средним между хиппи и панками. Все как один - против войны и насилия, за свободу, за веселую и прохладную жизнь. Группировка же называлось "Рок!", и все здесь было исполнено именно этого стиля. Здесь имелись редкие для Реки-Наизнанку кассетные магнитофоны, генератор тока на червевитках с зарядкой от солнечных батарей - видимо, штука совершенно древняя. Ослоид знал в этом толк - если встречалось что-то эдакое, он отписывал это на деяние предков.
   Принесли кислого пива, которое делалось из местных плодов. Принесли обед. Играли магнитофоны. Бренчали гитары. Словом, все здесь было поистине дружественно.
   Один из парней, который представился как Утюг, многое рассказал.
   - Мы тут уже неделю, - сказал он, - плыли из Северного Припада.
  - Это что такое?
  - Озеро. Впадает в Великую реку.
   - А там что?
  - Ничего. Там ветер. Не хватает солнца. Мажки не тянут.
   - Весна 302, - прокомментировал Агобабыч, - а откуда столько магнитофонов?
  - Два года назад мы еще ни о чем не помышляли. У нас были фарфоровые пластинки, был один катушечник, очень старый, на метровые катушки. Катушки очень тяжелые, их трудно содержать. Но если ты любишь это дело, тебе всё равно. Но тут была проблема - на острове, где мы жили, не очень с погодой. Но однажды прямо в воду упал большой аппарат. Никогда такого не видел. Но было ясно, что это - коммунистическая машина.
  - Почему?
  - Не слышал о коммунизме?
  - Слышал.
  - Да все знают, что есть соединения между мирами. А сверху, над ними всеми, существует Прозрачная машина. Она всем этим и управляет. А есть один мир, видимо там все жутко цивилизованно, раз такие машины вылетают. Автомат, понял. Людей там не было. Машина как раз летела оттуда - я уже был в курсе, что существует мир коммунизма. А на борту было полным полно жратвы, и еще мы нашли мажки. Вот их и слушаем. Кассет было так себе, но все равно, мы их используем аккуратно. Шнуры для перезаписи. Даже несколько гитар было, бас, комбик. Ну, мы и не смогли сразу стартовать. Пока все проели. Там еще было вино и водка. И всякие коммунистические символы. Ну, мы ими оклеили жилища. Но сейчас все износилось.
  - А корабль там?
  - Да. Но он уже почти ушел в воду. Да мы и вытащили все, что можно. Обычно такие вещи еще разбирают на цветмет, но у нас ближайший город был - это поселок братьев Сахаров, Недогендос. Ну сдать-то можно. Но это ж братья Сахары, желательно, чтобы они о вас вообще ничего не знали.
  - А что так?
  - Ребята- варвары. Чистые обезьяны. Думаю, если они и нашли этот аппарат, то толку мало. Что они из него извлекут?
  - А сами откуда?
  - Мы - из Линзы. Это место, где вообще никто не работают, и все отдыхают. Но там от этого можно спечься. Живём мы как хотим. Родители у меня тоже такие же были, а где они, я не знаю. Линза - это древний город, до Поедания Земли он назывался Кент. Но было это очень давно. Об этом почти ничего не известно. Правда, у нас есть древние сооружения, и ходят легенды про возвращения Гуся Папермана.
  - Мне об этом рассказывали, - заметил Агобабыч.
  - Ты тоже в курсе?
  - Да, конечно.
  - Может быть, это и правда. Но в один день мы собрались, сели на лодки и приплыли сюда. И тут по кайфу, я тебе скажу. Хорошая погода, много еды. Мы даже обнаружили склады. Не знаю, что это. Видимо, тут что-то было.
  - Тут везде что-то было, - проговорил Агобабыч.
  - Хочешь - покажу?
  - А давай.
  Впрочем, прежде, чем осмотреть склады, Агобабычу было предложено повторно пообедать - местные жители, если их можно было так назвать, продолжали эксплуатировать запасы, снятые с таинственного корабля. Агобабыч увидел банку обыкновенной тушенки и кильку в томатном соусе.
   - Живём спокойно, - пояснил Утюг.
  Тут же его окружили и местные девушки. Стали спрашивать. Агобабыч рассказал про Воронеж. Никто ничего не понял, но все были тронуты, в толпе слышались возгласы "классно", "клёво".
  Одна из девушек предложила Агобабычу дружбу, а может - и более того. Видимо, тут это было в порядке вещей.
   - Шёлк, - сказала она, - так меня зовут.
  - Не знаю.
  - А кто знает?
  - Никто ничего не знает. Это не важно. Мы часто меняем имена. Хочешь со мной дружить?
  - Не знаю, - удивился Агобабыч.
  
   После этого и был произведен осмотр склада. Агобабыч понял далеко не всё. Мысли роились. Он подумал, что на катере ведь радиостанция, а в крепости Ур - целый радиоузел, при чем не один. Целая система, связанная проводами. Оператор сверху запрашивает Синий. Да, но что там делать? Наверное, что-то охранять. Потом, алло-алло, кто там на катере?
   Возможно, катеров раньше было больше. Но ведь это многое бы упростило. Он осматривал образцы вооружения, и многое было ему не знакомым. Не то, чтобы он вообще разбирался с оружием - но некоторые навыки имелись. Во всяком случае, он умел стрелять из охотничьего ружья и мелкокалиберной винтовки.
   - Это - автомат на червевитках, - сказал Ослоид.
  - А ты откуда знаешь?
  - Я слышал. Тут где-то должен быть разъем для намоточного аппарата. Там видел, в оружейной комнате стенд? Наверное, тот самый. Я сам не видел, но мне рассказывали, что когда находят такие старые места, то там вот это всё. Намоточный стенд. Там типа пистолета на заправке. Только намотка. Намотал. А вот и барабаны с пулями. Видишь, нет гильзы?
  - Вижу.
  - Это поэтому.
  Оружие было в коробках, в масле. Сколько лет или веков оно тут пролежало? Этого никто не знал. Местные, то есть участники группировки "Рок!", хоть и были пацифистами, но оружие разбирали охотно - никто не хотел, чтобы их заставали врасплох. Времена же в Реке-Наизнанку стояли достаточно смутные, кто не умел себя защитить, мог запросто попасть в рабство, да и еще куда-нибудь.
   - Надо увезти с собой ящики с пулями, - решил Ослоид, - видишь, они в больших барабанах. Это явно не для ручного оружия. Наверняка, они подходят для паровых пулеметов.
  - Надо один барабан взять и проверить, - проговорил Агобыбыч, - ну и ручное тоже.
  - Берите сколько надо, - сказал один из местных авторитетов, Стержень Борис, - с этим не шутите. Братья Сахары часто вылазки по всей реке делают. Я даже думаю, они и сюда могут добраться. А вас они легко найдут - вы же прямо на берегу расположены. Будут прочесывать и наткнуться.
  - А что сделают?
  - Да заберут в работники.
  - Работники? Не рабы.
  - У них нет рабов. Ты должен сначала год отработать за еду, а потом выбрать - понравилось тебе или нет. Но многим нравится, потому что вокруг ничего интересного. Нет, конечно, интереснее всего жить в Линзе, но времена смутные, все понимают, что рано или поздно Линзу кто-нибудь захватит - просто пока не нашлось ни одного лидера.
  - Братья Сахары нападали на Линзу? - спросил Агобабыч.
  - Да. Но Сахары - у них все по настроению. В ту пору там была много полиции и войск самообороны, и Сахарам не на шутку всыпали. При чем, Никиту Сахара захватили и заставили мести улицы - все приходили и тычили пальцем. Потом решил его насильно женить, чтобы он вообще исправился, обзавелся детьми, и поначалу все получилось. Но это было при президенте Джонстоне. Он понимал, что анархия - анархией, но надо еще и уметь обороняться. В общем, решили они тогда проблему с Никитой. Женили его, было у него уже двое детей, и работал он грузчиком на складе - потому что так было приписано. Остальные Сахары не раз пытались его выкрасть, но ничего не получалось. Но потом Джонстон ушел, и с того времени правит совет, а они толком ничего не делают. Никите Сахару тут же разрешили делать всё, что он хочет - он тотчас забрал свою семью и умотал - они живут где-то в степях, их очень много. Есть братья, а есть младшие братья. Это если ты хочешь тоже быть братом Сахаром, ты можешь им стать - будешь младшим. У них там всех принимают, но не все у Сахаров братья, потому что многие хотят быть сами по себе, и их никто не заставляет. Но всё равно, многие и вступают в братство.
  - Братство?
  - Вообще, это - банда. Никакое не братство. Никаких идей у них нет. Даже и поселения им толком в лом поставить. Стоят домики, разводят кур, свиней. И все кругом ходят с оружием, собирают дань с тех, кто замечен в пути. Дураков и сейчас хватает. В километрах двадцати от их основного стойбища проходит автобусная трасса.
  - Что за автобусы?
  - Ты видать совсем издалека, раз не знаешь. Основной транспорт сейчас - это Волшебные автобусы. Большие паровые машины. Сахары берут дань за проезд. Но это до поры до времени, я думаю. Народ в автобусах вооруженный ездит, может и отпор дать. Один раз был случай, в автобусе ехал известный чувак, он такой, не то, чтобы чемпион по боксу, просто важный. Основной. Его и звали - Федот Основной. Сахары остановили автобус, он выходит и говорит - мол, кто понятия знает? Ну, Сахары все ж с понятиями, толпа выходят - мол, мы. Он говорит - давайте сеанс одновременной драки. Но один на один. До десяти бьемся, но с очками - типа ногами бить нельзя, считаются нокдауны. Мол, вам даже лучше, что так. А то я вообще щас мол начну ломать, там уж не обижайтесь. А понятия ж вещь великая, Сахары тут же согласились. Ну, Федот Основной выиграл 10:0 и стал катать Сахаров на деньги. Ну, Сахары конечно расплатились. С тех пор стали думать - а что будет, если Федот снова будет ехать, и снова будет то же самое? Решили, что все равно бояться ну будут, а Лёша Сахар, один из многочисленных Сахаров, кстати, сын Севы Сахара, подался тренироваться в Утренний город. Он хочет побить Федота Основного. Но мне кажется, если Федот уехал куда-нибудь за Красные горы, то оттуда нет дороги. Я не знаю, говорят, автобус туда месяц едет. А там - другая жизнь, и даже есть железная дорога. Может, ты знаешь?
  - Про железную дорогу знаю, - ответил Агобабыч, - но вряд ли это в том месте.
  После этого было загружено оружие - несколько дисков-магазинов, которые должны были подходить к паровым пулеметам, автоматы, предназначенные для зарядки от так называемых черве-витков, а также и обычные винтовки с пороховыми патронами - именно они были готовы к бою и без подготовки. Агобабыч тотчас испытал одну из них, постреляв по птицам.
   На ужин были местные фрукты, местные птицы, испеченные в глине, и, конечно же, вино. Девушка по имени Шёлк уже вовсю крутилась вокруг Агобабыча:
   - Хочешь, я поеду с тобой, - сказала она.
  - Поехали.
  - Нет, правда.
  - Правда.
   -Поздно, - сказала ей Ослоид, - в следующий раз. С нами плывёт Утюг.
  - Ну почему?
  - Он раньше попросился. Он возьмёт с собой магнитофон. А ты - в следующий раз.
  Агобабыч не спорил, потому что и спорить тут было не с чем - Утюг и правда напросился раньше. В катере вообще не было свободного места, и нужно было умудриться доплыть до Ура дотемна.
   Впрочем, на деле ничего не получилось. Добрались с темнотой. Правда, плаванье по реке, тем более, в ста метрах от берега, вещь довольно простая - главное, не нарваться на косу или остров. Но для этого хватало фар.
   Так и прибыли.
   Агобабыч на деле был больше рад Утюгу - парню веселому, всезнающему, нежели непонятной, словно бы космической, девушке.
   Ночью поужинали ухой, которую сготовил Юра. Утюг принялся рассказывать о своей жизни, и всем это нравилось - и жизнь его и принципы этой жизни.
   Утром же пришлось разводить турбины, чтобы проверить паровые пулеметы.
   Тут была большая разница - одно дело, просто прокрутить генераторы, набрать нужный ток и зарядить аккумулятор, тем более, что аккумуляторы эти были странные, высокотехнологичные, и Юра даже предположил, что они вообще внеземного происхождения. Впрочем, в сфера рассказов Утюга вселенная расширялась. Если уж был некий аппарат, который вылетел из мира коммунизма и упал в озеро, то уж все остальное - мелочи.
   Логически же все вещи требовали связки.
   Утюг помогал активно - видимо, бесшабашная жизни ему надоело, а по натуре он был парень трудовой, грамотный. Играл магнитофон. Все это был сплошь тяжелый рок, преимущественно неизвестный, но была и кассета группы "Черный кофе", и это вообще никак нельзя было объяснить.
   Юрия, конечно же, не покидал дух экспериментаторства. Он размышлял, и от этих мыслей он даже не спал - чувства открытий не покидали его. Днём, он конечно, зевал, но все это было ерундой.
   Агобабыч, Утюг и Рим, перечитав инструкции, разобрались, что помимо разогрева турбины, нужно снять пломбы с так называемых термосов, а также открыть все дежурные краны. И, наконец, слить техническую жидкость. Но и это еще не все. В инструкции значилось:
  
  
  Товарищ!
  Не забывай про микроналёт.
  Присутствие микрочастиц ослабевает тягу, и пулемет будет захлёбываться.
  Для удаления микроналёта нужно промыть все трубы мыльным раствором.
  
  
  Товарищ!
  На один бак Д2С налей 100 грамм жидкого мыла.
  Включи электромешалку. Набери в баке М08 давление 9.
  Открывай все патрубки и жди, пока весь мыльный раствор выйдет наружу.
  
  Жидкое мыло оказалось высохшим, и его пришлось развести. После чего всё и делалось, как положено - по инструкции.
   Юрий и Ослоид спустились вниз, к Синему. Впрочем, все выглядело как-то особенно лишь на словах. Синий, как Синий. Лаборатория, названная неким именем собственным. Впрочем, всё бы ничего, если бы вход в пещеры. Начальный путь внутри был снабжен фонарями - они запускались с помощью соответствующего щитка. Лампочки были прикреплены к каменным сводом дюбелями. Пещера шла наискось, и потом - вниз, и пройдя метров пятьдесят, Юрий и Ослоид не обнаружили ничего интересного - это было глухое, сырое место. Но уже скоро пещера стала расширяться, и парни вышли к перекрестку, и оба направления также были освещены. Ослоид предложил никуда не спешить. Остановились здесь, нашли железную коробку, внутри был телефон с огромными кнопками. Юрий набрал цифру "7" и попал в котельную базы, где находился Агобабыч.
  -Ого, - сообщил ему Агобабыч.
  -Что - ого?
  -Ничего. Просто ого. Ты откуда звонишь?
  -С Синего.
  Гадать о том, куда ведут пещеры, можно было до бесконечности. Чтобы узнать, нужно было пройти. Юрий, конечно, не видел тут никакой опасности - пещеры, свет, кабель - всё буднично, технически. Но Агобабыч его предупредил:
  - Не, я бы не ходил.
  - Почему?
  - Не знаю. Под землей не наш мир. Сначала все красиво, а потом - нет. Давай тут пока покурим, а потом вернемся. Нет, сходить можно. Но лучше поискать эти.... Инструкции. Сто процентов они тут есть.
  Тут и покурили. Юрий, конечно, не курил, но за компанию попробовал. Да и вообще, Ослоид собирал листья какого-то дерева, сушил и курил их - смесь была терпкая и вроде бы даже тонизировала.
   Больше ничего сначала не происходило, но потом из правого коридора потянуло сквозняком - при чем, это было эпизодически - будто где-то неподалёку открыли и закрыли дверь. Юрий же вроде даже услышал какой-то звук. Второй же звук был более четкий - словно чем-то сырым проверили по стене - тряпкой, щеткой, а после этого - тонкий, еле слышный, похожий на наваждение свист - хотя свист на самом деле - звук высокого диапазона, здесь он был таким, словно его и не было.
   - Пойдем, - произнес Ослоид.
  Юрий всю дорогу оглядывался, да и Ослоид тоже. Вернувшись, они выключили в пещерах свет и закрыли железную дверь, закрутив большей вентиль-замок.
   - Скорее всего, вода капала, - предположил Юрий.
  - Да. Откуда ты знаешь?
  - Не знаю.
  - Я ж говорю, пусть тебя свет не обольщает. Под землей живут твари, и лучше с ними не встречаться.
  - А дверь.
  - Что - дверь?
  - Мы оставляли дверь из пещер открытой.
  - Это не важно. Твари выше определенного уровня не поднимаются. Нет, в самом Синем тоже может быть опасно. Насколько он выше уровня моря?
  - А где тут море?
  - И я не знаю. Нет, если подвалы слишком низко, то тут тоже может что-то появляться. Но наверх они точно не заберутся. Ну и свет.
  - И там свет!
  - Ну ладно. Тут кругом были инструкции. Давай искать.
  - Давай.
  Поиски сначала ни к чему не привели. Потом же было время обеда. Рим рассказал все, что он знает про пещеры:
  
  - В Семимакакске нашли подземный город. Ну его еще давно нашли. Сам Семимакакск сверху и находится. В город иногда кто-то лазит, так как там много вещей. Ну, есть конечно отважные ребята, но обычно никто не рискует. Берут удочку с крючком и вытягивают вещи. Если вы не знаете.... Ну просто не знаете. Это как пить дать. А потом приехали Сталкеры. Главный был - лейтенант Соколовский. Что за лейтенант, откуда - да фиг его знает. Сейчас порядка нигде нет, хотя тут не такой уж большой участок - до Утренного города - километров пятьдесят по берегу, а потом - переправа, посёлок Уткинот.
  - Уткинот? - переспросил Юра.
  - Да, а что?
  - Ничего.
  - А в Семимакакск можно сесть на автобус прямо на том берегу.
  - Как так?
  - Ну, катер же есть. Переплываешь и идешь, пока не встретишь следы. И жди. День жди, два жди. Три жди. Автобусы бегают часто. Неделю ждать не придется. Еще лучше, если разведешь костёр, будешь есть готовить, тебя увидят, остановятся и спросят - надо куда ехать? Садишься и едешь.
  - А что платить?
  - Деньги везде разные. В Семимакакске - семимакакский доллар. Может в долг поехать, тебя в тетрадку запишут. На обратном пути запишешь. Можешь отдать винтовку - оружие ценится, если в хорошем состоянии. Тогда бери с собой сразу две винтовки. До Семимакакска не так далеко - автобус правда не быстро идёт. Но за два дня доедешь. Там сам и посмотришь на этот подземный город. Но там все, что хочешь говорят, лучше не слушать, потому что сто процентов, никто ничего не знает. И вот, сталкеры туда приехали, важные такие, типа военные. Полезли вглубь. У них были разные приборы. Народ конечно прибежал смотреть. Ну ничего, они все четко делали. Двое наверху, двое на середине, потом есть верхний этаж города - там дежурила группа, и еще группа спустилась совсем глубоко. В Семимакакске есть местная газета, сразу же расписали все, каждый день новые репортажи были. Ну, а город внизу - он везде, есть просто спуски. Ну, идешь ты по Семимакакску - и вот тебе такой спуск, с навесом. Все знают, что это спуск, но никто не ходит. Но там можно на уровень ниже слезть, ничего страшного не будет. Там всякие комнаты, и есть дырки и вот в дырки видны нижние этажи, и если бросать туда удочку, то можно и достать что-нибудь. А вот если пойти пешком, то можно и не вернуться.
   Но и следующий этаж не такой уж страшный, и оттуда почти все уже вытащили и продали. Там - дома, вещи разные. Книги старинские. Самое прикольное - это часы. Ну ладно, всего не расскажешь, значит, сталкеры пошли и вывели оттуда Зеленого Одноглазого Человека. Это такая гадость, я сам видел. Он на одной ноге, и вроде бы растет, а сам и человек, и растение, и руки длинные, он ими хватает. И голова такая лысая, кожистая, мерзкий такой. Они его привели на площадь, а чтобы его солнце не подпалило, сверху поставили зонтик. Народ собрался, Человек видит, что дело плохо, давай свистеть. Сталкеры его потом назад вернули. Сказали, мол, мир пещер уникален, не надо его просто так трогать, надо его изучать. Потом они еще показывали разные растения, тоже опасные. Шум был еще тот. Потом же Сталкеры, по просьбе местной газеты, составили отчеты, и эти отчеты можно там и почитать - тут же появились продолжатели их дела, местные сталкеры - но я не видел, что там было. Но я думаю, ничего они там хорошего не нашли. Ничего для себя. Но то я не в курсах.
  - Значит, и здесь то же? - спросил Агобабыч.
  - А вы правда вообще ничего не знаете? - осведомился Утюг.
  - Да.
  - Ну, у нас тоже есть пофигисты.
  - И я - пофигист, - признался Рим.
  - Ты вступал?
  - Да. В Утреннем городе я вступил в пофигисты.
  - Там не такие пофигисты.
  - Я знаю, - ответил Рим, - я в Линзе не был.
  -А хочешь?
  - Да я парень рабочий. Ну, вступил и вступил. Я прочитал там правила, трактат, ну и всё. Вступил, сходил на тусовку, потом надоело. Я о делах думаю.
  - И о пофигистах ничего не слышали? - спросил Утюг.
  - Нет, о пофигистах слышал, - ответил Агобабыч.
  - И я слышал, - сказал Юра.
  - А слышали про короля пофигизма, Гусе Артурио?
  - Нет.
  - Странно ж.
  - Почему? - спросил Агобабыч. - Утюг же рассказал про корабль из мира коммунизма. Автомат. Вот представьте, что и мы откуда-то оттуда, хотя это и не совсем так, потому что я о таких кораблях не слышал. То есть. Я слышал. Я Юре рассказывал. Я изучал это явление, поэтому я сразу подумал, что Ур имеет отношение к этим кораблям - но и правда, тут все похоже. Лозунги такие - товарищ, все такое. Странно. Да я уже перестал удивляться.
  
  
  
   6. Дмитрий Дурак
  
   Юрий уже давно чувствовал приближение беды, однако, степень этой беды постоянно соотносилась с подсознанием. Все худшее словно там и жило. Там оно и решало то, чего и быть не могло. Весь мир, слушая страхи, был правдив. Настоящая честность, недостаточная для будничного ума, была с судьбою заодно.
   В Уре находилось в ту пору пять человек - Юрий Ланс, Агобабыч, Ослоид, Рим и Утюг. Но не обошлось и без гостей - разбирая склад на острове Осень, участники группировки "Рок!" отыскали точно такой же катер на червевитках, только более старый. Но там же был найден и генератор. Так что уже спустя несколько дней в крепость пожаловала толпа - сколько могло, столько в катер и влезло.
   Было шумно, играли магнитофоны, слушали рок, бренчали на гитарах. Девушка по имени Шёлк своего добилась и осталась вместе с Агобабычем. Это был шестой человек, житель крепости Ур. Остальные вскоре отправились назад.
   Юрий, может быть, втайне немного завидовал, но в целом, было не до этого, да и в глубине души он всё собирался куда-нибудь отчалить. Что-то мешало ему. Что же? Чувство долга? Да, он так это и осознавал. И чувство долга сливалось с чем-то подсознанием.
   Рим рассказывал про игру в Русскую рулетку:
   - Я не гад, - оправдывался он, - но я манал. Конечно, рулетка в Утреннем городе - это что-то. Но там, в этом деле, сильнее всех парень по имени Магнитный человек. Он страшен. Я согласен играть по правилам. Но и по правилам играть невозможно. Все равно ты умрешь. Из 178 участников выигрывает лишь один. Куча придурков едет играть на соревнования. Зачем? Выигрывает лишь один. Магнитный человек выиграл дважды. Спросите, почему не трижды? Это же русская рулетка! Тут невозможно выиграть при таких условиях. Были случаи, когда не выигрывал никто. А Магнитный человек - он как Сатана. В общем, я решил, что лучше я буду жить, чем стану мясом. И вот я здесь! Вижу, что не зря. Люблю оружие. А тут его - валом. Такого еще в глаза не видел.
   Шла дальнейшая модификация крепости. Паровые пулеметы были опробованы, нагретый пар постоянно хранился в термосах. В специальных башнях были поставлены пулеметы и ручные ракетные установки, приборы дымовой завесы, баллоны со слезоточивым газом. Несколько человек из группировки "Рок!" собирались перебраться в крепость, так как им также понравилась вооруженная романтика. Найденный и привезенный, разобранный по запчастям, штурмовик "Молния" требовал особенного подхода. Во первых, его нужно было собрать. Во-вторых, найти специальный левитирующий подъемный газ, обладавший большой тягой при нагревании и циркуляции.
   Газ продавался когда-то в баллонах. Набирался же он вместе с воздухом на высоте 234 метра от земли во владениях бога ветров Эу, а затем выделялся химическим путем, смешивался с дымом из хаотического храма (дымом из источников 2, 14, 48), облучался генераторами и заговаривался магами.
   Предполагалось, что где-то среди складов в Фидере или Перманентном Уре должны были оставаться неизрасходованные баллоны. Оптимистичным было то, что среди ящиков с запчастями и смазкой была найдена подробная инструкция по сборке, начинавшаяся словами:
  
  
  "Друзья!
  Благодарим вас за приобретение инвентаря!"
  
  Что касается Синего, то и тут был найден журнал инструкций, и некоторые из них выглядели так:
  
  Товарищ!
  Помни о графите!
  Зеленый Одноглазый Человек боится графита.
  Используй обыкновенные карандаши, по возможности - ТМ.
  Держи графит перед собой, давая понять Зеленому Одноглазому Человеку,
  что ты вооружен.
  По приближении не бойся - можешь потрогать Человека руками. Он боится
  и трепещет.
  
  
  Товарищ!
  Газ Хлороштрад БИ-3, баллон с тремя синими полосками, применяется для уничтожения
  всего живого в пещерном мире.
  Если ты истинный Товарищ, цени жизнь,
  Не поступай как варвар!
  
  Товарищ!
  Помни о глазах! Синий находится на уровне ранней перверсии!
  Глаза могут расти уже там!
  Если увидел глаз, позови командира!
  Товарищ! Всегда докладывай о неожиданно появившихся
  Глазах!
  
  
  Товарищ!
  Никогда не ходи просто так, бери с собой обед, оставляй
  пищу жителям подземного мира.
  Помни, Товарищ! Они не злые! Они такие!
  
  
  Юрий вышел в тот вечер на кухню - там горело всего пара тусклых лампочек, и Шёлк уже выполняла свои обязанности, перемывая посуду. Но был и чистый дежурный по кухне - Утюг.
  - Вино, - сказала Шёлк.
  - А где Агобабыч?
  - Игорь?
  - Точно. Я всё забываю, что он - Игорь.
  - Он пошел смотреть на окрестности через высокий перископ.
  - Что ж там смотреть?
  - Смотреть надо почаще, - сказал Утюг, - хотя по этому берегу навряд ли будут ходить ночью. Вообще, возле Периметра обычно безопасно. Это как бы духовное. Тот берег - юг, зло. Это берег - север, добро.
  - Почему вы не переехали на север?
  - Мы переехали на Осень. Это - древняя земля. Остров находится в лучшей энергетической точке. Там можно заложить основание новой жизни. Хотя многие из нас хотели бы кочевать вечно, но так нельзя. Надо где-то остановиться, пока мы еще молоды. Ведь нужно продолжать жить. Нет, на самом деле есть идеальный вариант - добраться Высокого Севера, это место, где люди появляются сами. Мне еще родители рассказывали, что в самом начале люди не рождались, но появлялись просто так, потому что все они были повторением, копией Других людей. А сейчас эта система осталась лишь на Высоком Севере - если бы мы знали туда дорогу. Но есть и лучшие места. Ты видел Белые стены?
  - Нет.
  - Попытайся встать пораньше и взобраться на гору. Белые стены будут висеть в воздухе.
  - А что они там делают?
  - Просто висят, - сказала Шёлк, - раньше они стояли на краю земли, но со временем край осыпался, а стены оторвались и парят просто так.
  - Давно парят?
  - Не знаю. До людей еще оторвались.
  - Я раньше, когда жил в Линзе, играл в ансамбле "Собака", - сказал Утюг, - там же такое место, половина людей отдыхает, а кто работает, а кто нет. Кругом продают нюхательные смеси, курительные наборы - живёшь, словом, лучше всех. Но ты не спрашивай, почему я ушел. Я уже рассказывал. Халява - халявой, а хочется как-то по-своему. Вот тут меня всё устраивает. А потом посмотрим. Надо попробовать запустить самолёт. То есть автожир вот этот. Аэростат. Там видно будет.
   Вино было одной из многочисленных находок, сделанных в Уре. Складывалось впечатление, что прежние жители надёжно то ли надёжно позаботились о консервации крепости, то ли тут и вовсе не жили. Впрочем, последнее не могло соответствовать действительности, так как имелись записи в журнале - по крайней мере, один сезон тут кто-то обитал. Но ведь и нельзя было сказать, чтобы база была полностью законсервирована. Нет, скорее всего, покидали ее не навсегда, но забыли вернуться. Факт же открытой двери мог быть связан с чем-угодно - например, дверь была открыта местными обитателями. Тут, конечно, возникнет вопрос - почему базу не разграбили? Возможно, не было возможности - ведь она расположена неудобно, вывести материалы не так уж и просто, учитывая, что с транспортом в нынешнюю эпоху было совсем не густо.
   Вино было терпким и очень крепким. Юра захмелел и принялся рассказывать о себе.
   - Город Ф., - проговорила Шёлк, - а Игорь там же живёт?
  - Далековато от нас.
  - Но ты знаешь, где?
  - Конечно. Можно сесть на самолёт.
   -Самолёт...
  - Да. Практически - вот этот штурмовик, но теоретически - нет.
  - Он мне покажет.
  - Не думаю, - сказал Юра, - потому что есть такая вещь, как Ворота.
  Он бы, конечно, рассказал про ворота, но в это время в открытый люк кухни, прикрытый, впрочем, щитком с антикомариной сеткой, донёсся странный звук - и тут же оказалось, что звук не один, так как это была смесь. С одной стороны, на реке явно работал какой-то мотор, с другой - там кто-то кричал, при чем, и не кричал, а что-то еще - видимо, он стрелял словами, и ему было хорошо.
  - О, нифига себе, - сказал Юра, - свистать всех наверх! Это - Гусь Паперман!
  Действительно - ночная мгла покрывала окрестности. Это было большое непроницаемое покрывало. Луны не было. Надо отметить, что в Реке-Наизнанку с луной всегда было иначе. Ведь вы должны знать, что небесные тела - это что-то навсегда иное. Солнце носит очки. Звезды -прибитые к небесной сфере фонари. Это при том, что звезды есть звезды. Но существует небесная сфера. Точно так же и с луной - раньше в лесах жил Сергей Лун. Он летал, на голове его была шляпа. Шляпа был его друг. Но и сигарета его была друг. Табак из этой сигареты мог заставить солнце чихать, что и продемонстрировал Марс Брайнер в инциденте с посланцами Великий Дуги. Но было это, по сути, в каменном веке, а потому никто о том не знал.
  Так вот, в этой мгле с реки доносился глухой звук и крики. Но выяснилось всё очень быстро. В темноте, при нескольких огнях, шел пароход - шел глуховато, видимо, на очень малых парах, почти по течению. Шум, создаваемый им, говорил о колесном принципе передвижения. Впрочем, ничего другого и нельзя было ожидать - ночью по Великой Реке, конечно, можно идти и на всех порах, но это ни к чему. А вот то, о чем провозглашал Гусь Паперман, было слышно хорошо:
  - Чо? Чо-чо-чо-чо?
  - Вот собака, - сказал Юра.
  - Чо ты, колись! - прокричал Паперман.
  - Странно, - проговорил Агобабыч, - ты говорил, что Паперман - личность чуть ли не основная. Про него написано даже в книжках про Реку-Наизнанку.
  - Конечно.
  - Что ты предлагаешь?
  - Давай в разведку!
  - Гасить! - обрадовался Ослоид.
  Но Ослоида оставили на берегу с винтовкой, а Утюг сел дежурить у пульта управления паровых пулеметов. Шёлк заняли дежурством у входной двери. Юрий, Агобабыч и Рим, вооружившись автоматами с червеприводами, спустились в подземный гараж, завели двигатель катера и выдвинулись на реку.
   Юрий спросил тогда у себя - боится ли он? Ведь мир этот во многом иллюзорен, и бояться тут по сути нечего. Нет, он задал себе этот вопрос несколько раз, пытаясь выдавить из себя некие чувства. Но видимо, внутреннее устройство подсознания лучше было осведомлено, что делать. И он был уверен, что чувство будущего, чувство грядущего навсегда теперь с ним.
  Катер шел быстро, а потому достиг парохода в один заход - это был высокий и несуразный корабль с одной трубой, гребными винтами. Палуба была заставлена ящиками. Также имелся большой отдел для угля и дров. Далее располагались надстройки. Свет, что лился из окон, был тусклый и желтый - как будто его специально подкрашивали желтизной. Сзади на веревке тянулась лодка, и в ней находился связанный парень.
   - О, - удивился Рим, осветив парня фонарём.
  Тот дёрнулся, но это было всё, что он мог себе позволить в тот момент, ибо веревки удерживали его надёжно.
  И тотчас на пароходе послышалось:
  - Чо-чо-чо-чо-чо-чо-чо?
  Парень был белобрысым и уставшим, однако, он тотчас приподнялся и потребовал, чтобы его отвязали:
  - Это - Гусь, - сказал он, - если вы за Гуся, что по вам не видно, то лучше сразу стреляйте. Если нет, то не знаю. Не знаю, кто вы. По лицу не видно. Да и темно.
  - Ну ты, чувак, - проговорил Агобабыч.
  - Да. Я - чувак, - подтвердил парень, - я работаю в ОБХС-1. И тащусь за Гусём уже много километров. Но выследил я его только в Морозном Молоке. Там они меня поймали и я без еды уже сутки.
  - Я слышал про ОБХС-1, - сказал Юра.
  - А ты что, прямиком из города Ф.? - осведомился парень.
  - А ты?
  - Ну я чо, - парень дёрнулся, - ты же чо спрашиваешь? Если в курсах, то чо? Я же вижу, вы со стороны подрулили.
  Парня развязали, и он тотчас стал командовать:
  - Я вижу, вы вооружены. Я сопровождаю Гуся Папермана, чтобы убить. ОБХС-1 вычислило, что есть предзнаменование - Гусь Паперман снова вернется в Реку-Наизнанку, чтобы стать диктатором. Это не всё. Он уже возвращался. Это говорит, что Ворота его легко пропускают. Только его замочить кто, он тут же назад. С другими такое не прокатывает. От нас уже ездил Макар Тополев. Ты может слышал его?
  - Не, - ответил Юра.
  - у да, ты молодой еще. Но это хорошо, что ты свой, наш, а то фиг, что делать. В общем, есть сведения, что Ворота заблокировали Сашу Маслова, и теперь и всё, что есть он, что нет его. Но Гусь действует по его заданию. Понимаешь, о чем речь? Надо действовать. Меня мутит конкретно. Я бы поел. Чайку бы попил. У вас там есть чай? Надо дело сделать? А? Вы ж свои.
  Впрочем, никто ему не возражал. Никто, кроме парня этого, который представился как Дмитрий, при чем добавил, что фамилия его - дурак, но фамилия это местная, она означает "умный человек", никто кроме него, да Юрия, про Гуся не знал. Агобабыч и Рим не знали. Должно быть и те, что остались на базе, ничего не знали. Но хватало и того, что Юра был солидарен.
  Лодку подтянули к пароходу, забрались внутрь. Рим действовал как заправский охотник. Нет, не то, чтобы он что-то делал. Он двигался плавно, перемещаясь между различными предметами - ящиками, оградой угольного бака, бочек очень аккуратно. Сразу было видно, что он - человек ловкий. Но ведь и не зря он был куроводом. Попробуй без ловкости поймай курицу. Дмитрий Дурак подошёл к дверям, за которыми слышались голоса. Вернее, крики. Тут было непонятно - или пытали кого-то, или так разговаривали, а может - и третье, и четвертое.
  - В натуре?
  - Чо?
  - А?
  - Чо-чо-чо-чо-чо-чо?
  - А череп снять?
  - Снимай за бабки.
  - Слы, давай спорить на кожу!
  - Как, слы?
  - Проиграешь, продашь мне кожу.
  - А денег хватит?
  - За два сепо. И будешь жить без кожи.
  - Гы.
  - Слы, а ты молчи. А то сыграем на глаза. Полож на кон глаза.
  - Как я их положи.
  - Руками бери и вынимай, в натуре. Или я ложкой.
  - Ложкой вынь ему.
  - Да стой. Куда суешь.
  - Не суй, говори.
  - Давай, давай. Глаз на стол!
  - Козёл!
  - Давай.
  Видимо, события развивались быстро. В помещении кто-то начал кричать. Тогда Юрий открыл дверь, держа перед собой автомат. Внутри оказалось достаточно просторно. Сто тянулся на несколько метров, был он дощатый и черный. Люди сидели в два ряда, по обе сторону. Одно держало двое. Третий тянулся к нему с ложкой. Играли в карты. Вообще, парней было человек двенадцать, и один из них точно был Гусём Паперманом, уж его не узнать Юрий не мог. Сюда можно добавить, что в комнате было накурено, хоть топор вешай, и дым уходил в одну единственную небольшую форточку, которой явно было недостаточно. На столе имели место кости - играли в них. Тут же были и бутылки, и железные кружки. Иной посуды на пароходе, видимо, не имелось.
  - Ты чьих? - вопросил Паперман, вскочив с места при виде Юрия.
  Тут вышел Дмитрий Дурак. Ему выдали один из револьверов, которые брали в довесок к автоматам.
  - Ты чо, трава-мурава? - закричал Паперман, вынимая свой пистолет из кобуры.
  Дмитрий выстрелил первый, и Юрий тут же нажал на спуск, выпуская длинную очередь. Во все стороны полетели щёпки и куски ребят. Подоспел Рим и стрелял в упор, не волнуясь, не переживая. Видимо, в Реке-Наизнанку это было делом нормальным. Спустя минуту всё было кончено.
  Вернулись на лодку. Потом пересели в катер. На этом ночная вылазка была завершена.
  
  
  
  
  
   Глава 7. Встреча с Братьями-Сахарами
  
  
  
  Дмитрий Дурак рассказ о своей жизни в Реке-Наизнанку:
  - Сначала я Гуся потерял. Нет, это вы зря радуетесь. Но Юра точно знает. А Игорь может и не знает, но пусть знает. Я жил в нескольких местах, но мало. Это очень трудно - нет никакой связи, нужно постоянно прибегать к помощи гадалок. Я замучился. Такое ощущение, что я совершил межгалактический перелёт. Наконец, я решил привлечь к себе внимание и стал чемпионом мира по ловле кур.
  - Ого! - воскликнул Рим. - Ты - чемпион мира?
  - Да. Я участвовал в чемпионате сам от себя.
  - Да, я помню, был великий чемпион-самовыдвиженец, как-то его еще звали. Марат Обрезков. Он был из спортивной семьи, там были великие традиции куроловов. Его дед еще был лучшим ловцом спортивного клуба "Челентано". А отец его был бронзовый чемпион-выдвиженец. Но выигрывают редко, потому что нужна специальная подготовка.
  - Ну, у меня не было времени сильно думать, - сказал Дмитрий Дурак, - у нас всё по-простому. Может кто помнит, раньше были Правила? А, ну вы как можете знать. А ты молодой, - он обратился к Юре, - а старые поколения, я не знаю где они. Я видел Крабова, он сослался на то, что всё теперь одноразово. Ворота одну попытку тебе дали, а потом чешите грудь лопатой. И всё. Хотя, если так подумать, то какая величина - сам Сергей Крабов! Но нет, это всё равно, что равенство перед смертью. У нас в ОБХС-1 народ умный, все это понимают. Так что нечего удивляться. Отсеялся Серый. Он сейчас живёт где-то в другом месте. Даже говорили, что он переехал куда-то за границу. Хотя не знаю. Ладно. В общем, попытки-то попытками, но суть остается та же - есть какой-то способ эти запреты обойти. Но все равно. Если ты становишься чуть старше, то видимо, что-то с энергетикой или генетикой. Ворота любят свеженьких. Я думаю, Прозрачная Машина этим подпитывается. Я думаю, Гусю тоже немного осталось. Просто есть закономерность. В-общем, теория. На практике, я выиграл чемпионат, и у меня появилась возможность сделать мировое турне. Автографы пораздавать. Но вы же знаете, вся жизнь здесь сконцентрирована лишь на участке в тысячу, полторы километров в длину, ну и может в тысячу - в ширину. Потому что справа находится Периметр, и он тянется на полпланеты, а потом - край земли, и всё. Нету. Начинается закругление, но потом и баста. Потому что это не на земле. И в другую сторону так же. А вот по ходу движения Великой Реки можно плыть очень долго - но потом же надо как-то вернуться. Словом, я это просто так говорю. Я ж ездил потом по городам с гастролями, а пока ездишь, то можешь разные вещи узнавать. Я аккуратно расспрашивал, зная, что Гусь может выдавать себя за кого-то еще. И вот, когда я был в Морозном Молоке, мне предложили выступить на Дне Винограда. Я, конечно, согласился. Привезли обученных кур, пришел судья, чтобы считать баллы, поставили площадку. Я надел форму и стал ловить кур. И в толпе я увидел Гуся. В жизни я его знаю, а он меня, наверное, нет. Во всяком случае, он меня не узнал. Я понял, что достиг своей цели. Осталось только подкрасться и пристрелить его. Вечером я был готов - и тут как раз этот пароход. Гусь отправился туда, я - следом. Там меня поймали, стали допрашивать. Предложили сыграть в карты. Я играл и проиграл. Но мне удалось вырвать револьвер, но я не успел выстрелить. Револьвер забрали, меня привязали, а пароход поплыл.
  - А он в курсе? - спросил Юра.
  - Что?
  - Что ты из ОБХС?
  - Не ОБХС, а ОБХС-1. Это разные вещи. Есть еще ОБХС-2, они просто людей дурят. Ну там понятно, там во главе находится Алексей Бархан. Нет, я не знаю, может и не узнал. Какая разница? Человек он такой.
  - Мы же с ним покончили, - заметил Рим.
  - Это временно. Вот увидите. Он вернется.
  - После смерти?
  - Конечно.
   Последующий день прошел в пасмурности - облака шли вдоль реки, очень низкие, словно их специально так где-то готовили. Брали, смешивали вещества в огромном котле, отправляли еще куда-то, допустим, на станок, а оттуда уже выходили готовые туманные монстры. Несколько раз пробовал накрапывать дождь. Юрий был дежурным по кухне. Рим занимался ловлей кур. Ослоид ловил рыбу. Агобабыч вместе со своей подругой, Шёлк, прогуливался по округе. Утюг возился у аппарата "Молния", изучая инструкции по сборке. Требовалось найти левитирующий газ, и скорее всего, он где-то был - в Уре было полным полно барахла, разложенного по полкам складов. Но попробуй, найди, где что лежит.
   Дима изучал инструкции, полагая, что он вскоре определит, что тут к чему.
  - Важно понимать диалект, - сказал он, - везде в Реке-Наизнанку говорят по-русски. То есть, такого нет, чтобы в какой-нибудь части Реки говорили по-украински. Но например, есть чувакский диалект. Это сложилось потому, что некогда в тот край приехали парень и девушка, и они говорили как чуваки. Он ей говорил:
  - Эй, слышь, чув-ва, у тебя есть папироска?
  А она ему отвечала:
  - Чув-вак! Чего ты хочешь, чув-вак?
  А он спрашивал:
  - Слышь, чув-ва, как протарахтеть на пешков-стрит?
  А она ему отвечала:
  - Гоу даун, чув-вак!
  Не во все периоды происходит спонтанный выброс отражений. В тот момент так и было. Потому, все люди в тех местах разговаривают на чувакском диалекте, который по местным меркам называют чувакским языком. Например, привычное у них приветствие - здаово, ботан, э. По-нормальному вы подумаете, что вас назвали ботаном, ботаником. Но смысл потерялся. Это просто приветствие.
   Дмитрий также осматривал крепость, помогая Утюгу. Ниже второго яруса был найден некий полуторный этаж, но сначала на него внимания не обратили. Спустились в Синий. Заглянули в пещеры. Вернулись назад, и только тогда был обнаружен левитирующий газ. Это были белые продолговатые баллоны с неким значком на корпусе. Для выпуска газа имелся кран. Прилагались также шланги с клапанами.
   - Я не очень эту штуку знаю, но все равно знаю, - пояснил Дмитрий.
  Впрочем, сразу заряжать аппарат не стали, так как было необходимо настроить горелку - баллон сначала надувался с помощью горячего воздуха, а уже только потом туда запускался левитирующий газ. Для горелки же использовалась дополнительная система. Итого, в общей сложности, здесь был целый набор почти изолированных движков - двигатель внутреннего сгорания, работающий на бензине. Пропеллер расположен в задней части аппарата, двигатель звездообразный, воздушного охлаждения. Система, поддерживающая горение. Два реактивных ускорителя, а также крепления для пороховых ускорителей. Сами же эти пороховые ускорители также были к комплекте, и тут было необходимо настроить электронный триггер - устройство, снабженное радиолампами. Да и вообще, помимо этого, на "Молнии" хватало электроники.
   По словам Дмитрия, "Молнию" строили в Зарчче, потому тут не было ничего удивительного. Зато тут назревала определенная логическая цепочка - база Ур явно не имела никакого отношения к Зарччу, так как появились уже после Поедания Земли. Но штурмовик был еще тот - допотопный, или еще можно было сказать - допоедательский. Значит, жители или - например - служащие базы нашли склад, вытащили оттуда эту машину, привезли сюда, полностью разобрались с управлением, привели все в порядок и законсервировали. Иначе как объяснить, что все кругом было на своих местах?
   И газ отдельно, готовый к употреблению.
   И ускорители.
   Но во всем этом, конечно же, разобрался Дмитрий, так как он неплохо знал историю Реки-Наизнанку.
   - Не помню про лампы, - сказал Дмитрий, - нет. Были же огромным радиоприемники. А еще я помню, были телевизоры "Закат", размером с холодильник, а экран очень маленький. И просто так купить его было мало. Прилагался генератор. Приезжал мастер, настраивал генератор. Или по желанию, если ты жил на берегу, мог поставить себе водяной генератор. Это еще в те годы были. Вы о них не знаете. Потом, позже... . Нет, ну проигрыватели с фарфоровыми дисками всегда были. Даже когда уже появились уже даже плёночные магнитофоны. А, помню, сколько ж на проволочных работали. Как возьмешь бобину проволоки. Тяжелая, килограмм двадцать. А это - один альбом группы какой-нибудь. Но зато стереозвук.
  
  
  Надо сказать, что на следующий день случился весьма странный инцидент. Агобабыч дежурил на кухне, и ему помогала Шёлк. Солнце было свежее и золотое. В глубине ущелья кудахтали куры, и Рим занимался тем, что ловил их и собирал в загон из сетки, чтобы они там неслись. Дмитрий Дурак, будучи профессиональным куроловом, оказывал огромнейшее содействие. Впрочем, у него не было возможности подтвердить своё мастерство, так как в данном случае применялась хитрость - кур приманивали в загородку и закрывали, и ловить их лично не нужно было.
  Теперь кругом слышалось повсеместное кудахтанье. Юрий же вышел к берегу, чтобы половить рыбу. При нём был трехствольный автомат с двумя приводами. Это оружие он взял на оружейном складе. Два ствола работали спарено, имея привод от реактивной пружины, а третий был пороховым. Именно наличие оружие сыграло свою роль, в противном случае, неизвестно, чем могло всё это закончиться.
  - Э! - услышал он.
  Юрий сделал пару шагов назад и лишь потом осмотрелся. Из леса вышла группа людей, преимущественно молодых, но было тут и парочка бородатых субъектов возраста неопределенного, при чем борода одного была похлеще, чем у Папы Карло. Все вооружены, при чем, их оружие напоминало винтовки-трехлинейки, со штыками, и они, эти штыки, блестели крайне угрожающе. Юра бы растерялся. Но что-то мешало ему. Должно быть, само пространство подсказывало ему, что он - цари природы, а может быть - царь реки, или вообще - царь. Чувство собственного достоинства - вещь великая. Потому он выставил впереди себя автомат и стал отступать назад.
  - Кто ты, случайный? - спросил толстый чувачок (впрочем, не тот, что с бородой).
  - Кто случайный? - не понял Юра.
  - Ну ты тут лазишь?
  - Я не лазю, - заметил Юра, - может - ты?
  - Как звать?
  - Сначала представься, - парировал Юрий.
  - Некислый, - заметил один из бойцов.
  В этот момент из лесу вышел Утюг. Он продолжал заниматься на поляне с аппаратом "Молния", и, по общей договорённости, также не выходил в одиночку без оружия. Ибо он сам был человек местный. Хотя и из "Рок!". Хотя и пацифист, и панк, и хиппи. Но обстановка обязывала. При нём был небольшой автомат, которого вполне хватало, чтобы скосить всю группу. Кроме того, Утюг вышел вообще удачно - он не растерялся, а аккуратно отошел в сторону, занял выгодную позицию за деревом, но сделал так, чтобы его все видели.
  - Короче, - сказал толстый, - кто ты?
  - Ты сам представься! - крикнул Утюг.
  - Болтаетесь?
  - Ты скажи, кто ты, тогда узнаешь, кто где болтается!
  Группа бойцов, а это были либо бойцы, либо разбойники (что может совмещаться) словам Утюга не удивились. Видимо, в такого рода общении и познавалась истина. Юрий продолжал стоять уверенно, не переживая особенно относительно того, что нужно будет стрелять.
  - Ладно, - сказал толстый, - меня зовут Ким. Ким Сахар. Я обхожу берег. До меня дошел слух, что тут подселились какие-то фраерки и чувствуют себя очень вольготно. Никто никому не платит. Живут, тащатся. Прохлаждаетесь же шь?
  - Легко, - ответил Юра.
  - А сколько вам тут будет?
  - Да немало, - ответил Юра.
  - А ты чьих?
  - Сам ты чьих? Я - Ланс.
  - Ага. Не слыхал про такого. Брешешь.
  - А ты про всех слышал?
  - Я знаю, не переживай, - проговорил Ким, - если мне говорят, что кто-то нарисовался и колотит понты, и мы идём смотреть.
  - И что дальше?
  - Бабки давай - живи. Не давай - умри. Но мы можем взять вас в работники. Еще лучше. Пайка - два раза в день. Еще можешь жрать, что найдешь. Пойдешь в полицмейстеры, если чо. Ты борзый. А того фраерка - не. На каторгу сразу. Морда мне не нравится. Вишь, кривится. Сразу видно, воровал.
  Утюг, впрочем, не удивился. Воспользовавшись паузой, он натянул рогатку и выстрелил, камень попал в железный щит, и этого было достаточно, чтобы Агобабыч посмотрел в перископ и увидел, что дела тут вполне себе не очень. Но ведь и пары были разведены. Было достаточно открутить ручку, прицелиться на жать на гашетку. Уж предупредительную-то очередь было дать не грех.
  - Короче, мне надо видеть главного, - сказал Ким.
  - У нас все главные, - ответил Юра.
  - В смысле.
  - Так и есть.
  - Каждый за себя? Тогда понятно. Чисто ватага, чисто кислород. Таких, как вы, надо как сидоровых коз бить, чтобы исправились.
  - Почему кислород? - спросил Утюг.
  - Молекулы, - ответил "Папа Карло".
  - Сам ты молекула, понял, - ответил Утюг.
  - В молекулах не был, - ответил "Папа Карло".
  - Да ладно. Посмотри на себя.
  - Давай по-хорошему, - продолжил Ким, - показываешь, кто у вас. Если есть бабки, давайте. Если есть что дать вместо бабок, тоже давайте. Если есть бабы, то давайте баб. Бабами расплачиваетесь - то вас вообще трогать никто не будет до следующего года. А может и больше. Бабы - святое.
  - Не понял, - сказал Юра.
  -Ты, Ланс, не кипятись. Ты говори. Ты из нормальных. А этого, этого щас берём с собой. А ты платишь. Могу даже долг назначить. Но со счетчиком. А кожу забираем. Не нравится он нам.
  - Да сейчас одна очередь, и посмотрим, кто кожа, - сказал Утюг и поднял руку.
  Видимо, у него было хорошее взаимопонимание с Агобабычем. Тот тотчас выдал очередь воздух, в сторону, чтобы никого не зацепить. Но действие возымело результат. Группа бойцов под управлением Кима Сахара возбужденно посмотрела в сторону.
  - Я ж предупреждал, - сказал Утюг.
  - Тогда ладно, ладно, кожа. Ладно, - сказал Ким, - я смотрю, ты любишь побазарить. Ладно. Мы пойдем. Давай тогда забьем стрелку. Сюда придёт посол. Раз такое дело, ладно. Оно мне, если хочешь знать, и не надо. Нет, давай.
  - Чо хотел? - крикнул Агобабыч в рупор.
  - Ух ты ж, - гулко проговорил "Папа Карло".
  - Когда стрелка? - спросил Юра.
  - Через неделю. Ты не бойся, так положено. Если встречаем фраерков, и они конячаться, как кони, им дают семь дней на размышление. Потом мы приезжаем и спрашиваем, что они решили. Короче?
  - Что - короче? - не понял Юра.
  - Короче, - ответил Утюг.
  - Тогда, короче.
  - Короче.
  Тут было ясно, что "короче" - это универсальный предлог. Всё это закончилось так же быстро, как и началось. Дмитрий Дурак подоспел уже позже, когда делегация скрылась. Он, Дурак, был уверен, что "будь я на месте, я бы разрулил". Впрочем, он тут же добавил, что про Сахаров знает, и что "с ними особо не разрулишь, их надо гасить".
  Был обед. Шёлк накрывала на стол, создавая дополнительный уют - в крепости была своя хозяйка. Рим отыскал слабоалкогольные плоды, которые росли в самой глубине ущелья.
  - Они растут по три, - сказал он, - если увидел один, ищи еще два. Надо сразу три и срывать. Иначе, если один сорвешь, остальные засохнут. Говорят, что у них три рода. Ну, вот есть мужик, есть баба. А это - три. Фиг его знает. Так говорят. Если куры их видят, сразу расклёвывают. Зато потом лежат умиленные, тут их и бери.
  Плоды назывались забубой. Оказалось, что никто, кроме Рима, об этом и не знал. Даже Ослоид не знал. Ну, а Дмитрий Дурак, он хотя и был специалист профиля широкого, тот, например, даже не был в курсе, что в лесу или в поле можно вместо хлеба использовать хлебобабку. Рим помял забубу, выжал, добавил воды, и так её и пили - она была послабже пива, но все же, давала некоторую веселость и успокоение.
  - У нас оружия хренова тьма, - заметил Дмитрий Дурак, - и отличные огневые точки. Бояться нечего. Главное, мух не ловить. Надо взять еще несколько человек из "Рок!", чтобы было кому дежурить, чтобы было кому, если что, управлять башнями. Я считаю, что выход только такой. Да и то, это они только кого-то на переговоры пришлют. Ким сообщит своим, что тут какие-то козлы засели, они пошлют специалиста по базаренью с такими, как мы. Ну и все.
  - А никто и не боится, - сказал Юра.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 8. Вячеслав Космос
  
  
  
  На следующий Агобабыч занялся разбором деревянного компьютера. То есть, конечно же, он его не разбирал. Он разбирался. Тут может показаться, что он, компьютер, уже включался каким-то образом, так как работали пульты и дистанционный привод. Но это было не так.
  Сам компьютер занимал несколько комнат. Внутри располагались переключатели галетного типа из дерева и очень тонкие, также деревянные, струны, к которым подведены провода. Стало понятно, что нужна энергия. Но имели место и краткие инструкции в том же стиле, что и везде, в Уре.
  
  
  Товарищ!
  
  Если не знаешь, с чего начать, садись в кресло и глянь вниз!
  Увидь окошко! Открой крышку. Вынь педали! Крути!
  
  
  Товарищ!
  
  Найди инструкции!
  
  
  Товарищ!
  
  Помни, "Утка" работает на механическом языке программирование "Сурикат".
  Если ты не знаешь этот язык, но изучи наборы команд и наборы ответов. Обойди машину с северной стороны и ищи закрытые крышками с болтами ниши. Внутри будут располагаться книги. Это документация. Она прилагается к машине, Товарищ. Написано сухо, но что делать, Товарищ!
  
  Товарищ!
  
  Деревянный компьютер "Утка" предназначен для широкого спектра математических вычислений. Он с лёгкостью заменит тебе логарифмическую линейку. Он с легкостью вычислит для тебя пропорции строительных работ, плотность воды и ширину воздуха. Для анализа составляющих отыщи шланги. Снаружи - наружные шланги. Внутри - внутренние шланги. Для диагностирования человека - выдвижное кресло "Капитан Никита Перцев -27".
  
  Здесь Агобабычу стало ясно, что "Утка" - аппарат не примитивный, и, может быть даже - особо не примитивный, тем более, он работает на основе каких-то деревянных механизмов и педалей. Педали он нашел. Тут же обнаружился пульт и дисплей - это был деревянный щит. Как только Агобабыч стал крутить педали, деревянные пластины пришли в движение. Появились тонкие цветные сегменты, такие же деревянные, и Агобабыч увидел слова приветствия:
  
  
  
  Салют тебе, Товарищ!
  
  - Чёрт, - проговорил он, - вот это да.
  Всё это больше напоминало волшебство. Пульт же состоял из некой клавиатуры с русскими буквами, отдельная клавиатура - с цифрами и огромной кнопкой равно, а также - не менее большой кнопкой с надписью "Вычисления". Агобабыч еще покрутил педали, после чего нажал эту кнопку, после чего набрал "2+2", потом - "равно" - и тотчас деревянный экран выдал ему четверку. Всё это выглядело как победа. Но простые действия этим не ограничивался. Имелся и пульт с кнопками инструкций, при чем, кнопки были простыми и квадратными, а наименования были приклеенными к ним листками. Например "Вводная документация". Агобабыч еще налёг на педали и нажал на эту кнопку. Экран зашуршал, перестраивалась, и вот, над ним загорелась лампочка подсветки, добавляя полутени. Перед ним появился текст:
  
  
  
  Товарищ!
  
  Данная инструкция является простейшим вводным курсом для операторов деревянного компьютера "Утка". Она надлежит как для изучения, так и для напоминания того, что вы могли забыть. Для поиска воспользуйтесь зеленой продольной кнопкой. Нажав два раза, наберите на клавиатуре поисковое слово, а затем дважды щелкните той же кнопкой. Для отмены всех операций используйте широкую красную кнопку, которая располагалась рядом.
  
  Товарищ!
  Помни об электропитании!
  
  Товарищ!
  Основная тягловая сила компьютера - деревянные мышцы. Основная вычислительная сила - числовой деревянный нейронный наборник, который требует постоянного напряжение в 1.2 вольта, которое накапливается в пьезоэлектрической батарее и способно удерживать энергию до 2 млн. (простоечасов/квант-местного времени)π*текущий год.
  
  
  
  Товарищ!
  
  Помни, что ты крутишь педали, чтобы запитать конвертор. Проверяй уровень в окошке справа. Открой крышечку. Загляни внутри. Приставь глаз, товарищ! Читай. Ты можешь увидеть три положения - хорошо, нормально и мало. Но ты можешь и увидеть пустоту. Это значит, что питания нет совсем.
  
  Тогда Агобабыч набрал первый поисковый запрос. А именно, он напечатал "Что такое Воронеж". Ответ был таким:
  
  "Что - это когда тебя спрашивают. Еще могут спросить - чо. Такое - это такое и сякое. Воронеж - это город извне".
  
  - Ого, - проговорил он.
  В этот момент пришёл Рим и попросил помощи на кухне.
  - Кур порезал, - сказал он, - надо чистить бархотник.
  - Какой еще бархотник?
  - Ну, клубень такой.
  - А.... А хлебобабу?
  - Я уже побил. Щас буду ставить в печь. Пойдем, а?
  - Пойдем.
  - А что это?
  - Компьютер.
  - Понятно.
  - Понимаешь?
  - Не.
  - И я не.
  
  Юрий спустился вниз. Ступени шли ровно, потом - вкруговую, потом - снова ровно. Но в целом, в этом переходе не было ничего уникального. Всего несколько этажей, и - Синий. Да, в этом названии было что-то особо звучное. Озеро-кольцо обнаружено не было. Но и дверь на склады также не нашли. Её, эту дверь, стоило искать. Конечно. На складах этих могло быть много всего. Но и потом - переход. Что за переход?
  Юрий вновь обошёл Синий. Хотелось сказать - ну что же ты, друг. Синий! Вот и ты. Да, это само по себе лезло в голову. Не мог же он сам это придумать? Синий! Так и хотелось ходить и повторять. Он вдруг размечтался - вот прибудет он домой и будет рассказывать всем, а потом, может быть, он возьмётся написать книгу, и это будет очень альтернативная книга, и все его будут тогда знать, все будут говорить - смотрите, это - Юрий Ланс.
  За этими мечтами он застал весьма странное событие. Дверь из Синего в пещеры вдруг открылось, и оттуда, из коридоров, вышли вооруженные ребята, и среди них был Слава Космос - парень, о котором Юра знал хорошо, и о котором читал в хрониках.
  - Ребят, здоров, - сказал Слава.
   -Привет, - ответил Юра.
  Оружие представляло из себя винтовки средней длины с магазинным приводом, прицепленным оптическим прицелом и подствольным гранатомётом. Выглядело всё это впечатляюще. Кроме всего прочего, одеты ребята были в плотную джинсу. Рюкзаки - также джинсовые. Фонари - больше, с ручками (видимо, для подзарядки).
  - Слава, - сказал Слава.
  - Юра.
  - Ты тут один?
  - Нет, - ответил Юра, - у нас - ребята. Мы тут поселились.
  - А у нас есть связь с базой, - ответил Слава, - и дежурный раз в неделю слушает, что тут делается. И у нас есть монитор. Если кто-то включит управление, то у нас видно. А живём мы в Риаче. Это наша страна. Она расположена в пещерах. А это - воины Риаче.
  - Славентий, - сказал парень.
  - Юрий.
  - Оляфонтен.
  - Юрий.
  - Шурапорт.
  - Юрий.
  - Густов.
  - Юрий.
  Так и произошло знакомство. Тогда прибывшие воины проследовали вслед за Юрием наверх, чтобы принять участие в обеде, который был уже готов. Конечно, Агобабыч и Рим с помощью Шёлк готовили на меньшее количество людей, но готовили с запасом. Впрочем, у воинов Риаче имелся сухпай, в который входили консервы, хлеб, чай, а также кисломолочные продукты, и таким образом, обед удался на славу. Общение проходило просто, непринужденно. Не было сложностей и стыков. Воины были просты и строги. Слава руководил. Юрий тут же поделился тем, что он прибыл прямиком из города Ф., а Агобабыч - из Воронежа, а Дмитрий Дурак - мало того, что также прибыл из города Ф, так он еще и агент ОБХС-1. На что Слава заметил, что про ОБХС знает, и про ОБХСС знает, и даже про ОБХССС-С, "но это было давно", также он знает в лицо Дурака, так как в городе Ф. вполне можно знать кого-то в лицо.
  - У нас был парень из Японии, - сказал Слава, - это было семьдесят лет назад. Вас это может удивить. Но Юру не должно. Но скрывать не буду. Раньше, в те еще времена, скрывали - не хотелось, чтобы нас считали кем-то особенными. У нас такая установка по отношению к себе, друг к другу - не ломать, не выделываться. Ну, может, только Лёша Бархан - товарищ тот еще. Но это так. Ладно. Значит, он жил у нас, и мы от него многое переняли. Что японского у него было, то и пришло к нам. А еще от него было много японских детей, но сейчас это не видно. Потом он подался путешествовать. Так и принято, иногда. Как это объяснить? Ты чувствуешь, что надо бросить все дела. Ты жил на одном месте, и ты нашел всё, что мог найти. Тогда отправляйся. Тем более, он вдруг стал стареть. Мы пытались узнать, почему он стареет? Но кто скажет? Тогда он вышел наверх. И смотрит - летит огромный рой воздушных шаров. Очень большие и цветные. Он стал кричать. Тогда ему сбросили веревку. А через десять лет я получил письмо. Связь у нас держится за счет городов за горами, куда попасть не так уж сложно. Поэтому, он послал письмо туда и пометил - "В Риаче, Славе Космосу", и я прочитал. Тогда он рассказ, что с ним случилось. Оказывается, на воздушных шарах перемещалось племя, которое вообще так и живёт, на воздушных шарах. А всё дело в том, что у них - три глаза. Этим всё и объяснялось. На земле нет трёхглазых. Ну, я правда, знал династию столяров по фамилии Трёхглазов, но это другое. Ну так вот, мой друг женился на трёхглазой и живёт очень далеко, и они летают, они и сейчас летают, наверное. И у них родились дети, и они тоже летают. Только полёт. А чтобы в полёте у них не затекали ноги и руки, они постоянно лазают туда-сюда по канатам, они очень лёгкие. А внутри баллонов у них специальный состав, поэтому нечего бояться, и Бог ветра Эу, который никому теперь не благоволит, так как земля была съедена, всё же стал к ним снисходительным, он им помогает, и они живут очень хорошо. Тогда я тоже захотел. Но куда отправить письмо? Мой друг сказал, что письмо надо отправить до востребования в Шнурковск. Я так и сделал. Я написал ему всё, что у нас происходило. Но прошло уже шестьдесят лет, и ответа нет.
  - Но шестьдесят лет - это фигня, - сказал Дмитрий Дурак.
  - Да почему, - проговорил Слава, - это ж такие же года. Поэтому и путешествуют. Поэтому, например, когда у нас жил Арам Воробьянян, он очень устал и подался, чтобы поиграть. В Утренний Город. И он выиграл.
  - Застрелился, значит? - спросил Агобабыч.
  - Выиграл, - сказал Слава.
  - Я ж рассказывал, - проговорил Рим, - в русской рулетке надо выиграть. Это значит, что ты остался один в финале. Но потом ты играешь еще и сам с собой, но один раз.
  - Нет, ты не рассказывал, - проговорил Агобабыч.
  - Ладно. Я бы хотел, чтобы Дурак показал приёмы по ловле кур. Это другое дело. А спорить я не хочу. Если хотите, туда можно съездить. Катер же есть.
  - У меня там есть агенты, - сказал Слава, - ну, раз Дима - агент ОБХС-1, он должен быть хорошо осведомленным. Просто там, в Утреннем городе, сходятся все пути, и всегда можно быть в курсе различной информации. Только и всего. Зато я знаю, например, что делается у Братьев Сахаров, и уже знаю, что какого они о вас думают.
  - И что делать? - спросила Шёлк.
  - А увидишь.
  - Слава знает, - подтвердил Оляфонтен.
  Поговорили о Братьях Сахарах, в частностях, о Киме Сахаре.
  - Я его лично не знаю, - сказал Слава, - то есть, я лично туда и не езжу. Я человек большой, зачем мне туда ездить? И я также не возглавляю свою службу агентов. У меня там есть командир, зовут его Дон Змей, это серьезный человек, у него пятнадцать детей, и поэтому он относится ко всем по-отечески. Все его агенты - люди серьезные. Ну и вообще - не надо лишний раз перенапрягаться. А с Сахарами посмотрим. Всю группировку они сюда не притащат. Количеством не возьмут. У них просто нет целостности. Попробуй их еще организуй. Есть отряды. Про Кима, повторюсь, не в курсе. Ну есть, конечно, патруль. Они ходят и кого увидят, или грабят или пытаются себе в работники забрать. Но правда, если прохожий разговаривает по понятиям, он может по понятиям забазарить. А у них всё четко.
  - Так и есть, - сказал Дмитрий Дурак, - я ими не занимался, но так и есть.
  - А как с информацией? - осведомился Агобыбыч.
  - Там?
  - Да. Там. Время же идёт по-разному.
  - Надо правильно хотеть, - сказал Слава, - тогда относительно тебя время тут не будет отматываться с бешеной скоростью. Еще есть служба калибровки.
  - Я о ней слышал.
  - Говорят, щас она работает автоматом. Раньше там какие-то люди были. Летающая голова была какая-та, но я сам не видел. Значит, калибруют время здесь и посылают сигнал во внешней мир, и так связывают одно с другим. Но сейчас вроде бы не нужно ездить и калибровать. Изобрели такую штуку, она сверяется с атомными часами на Машине, а передача тоже идёт через канал. Поэтому, в посёлке Горном работает передатчик. Кто его там поставил? Я спрашивал у Марса, никто не ставил. Может, кто-то из взрослых? Да вряд ли. Зачем им это. Они ни за что поверят в это - как будто им кто-то мозг отморозил специально. Все очевидно. Еще когда ты не веришь в Сашу Маслова, который ходит практически у тебя под носом - это настоящий шедевр понимания. Зато они обнаружили, что лет 30 назад жил ребенок, девочка, её звали Ли Беркли, и её мозги были способны накапливать информацию - словом, нашли способ, оказалось, что у девочке в голове - целые инопланетные библиотеки. Так вот, когда отстраивали ВППР-85, специально подобрали несколько человек с такими же данными. Взяли и меня. Якобы у меня такое же. Мы все словно специально тут собрались. Но что-то тут не так. У меня есть предположение, что ни у кого способностей не было. Или у кого-то одного. А они изучили тот феномен, сняли какую-то копию и уже распространили её на нас. Вроде заражения. Поэтому образовалась Река-Наизнанку. Но взрослые не видят её. Как будто у них что-то с головой. А кто становится старше, ну, скажем, годам к 25-ти - каюк. Человек ничего не чувствует. В чем дело? В общем, я думаю, вот вся эта штука, она была в записи в этой. Может быть даже, у того ребенка. Но в процессе сюда добавилось воображение, коллективное. И всё тут.
  - Значит, ты живёшь вечно? - спросил Утюг.
  -Нет. Так кажется. Но не только я.
  - Я не ощущаю, - сказал Агобабыч, - какая еще вечная жизнь? Обычная жизнь. Ничего особенного.
  - Так ты мало жил, - сказал Слава. Но ты не бойся на счет старости. Сначала ты становишься таким умным, древним, таким большим, а потом все проходит, как болезнь. Я же видел Сергея Крабова. Как будто ничего и не было. Мы пришли к выводу, что эта вся штука ограничена. А, допустим, она базируется на ком-то из нас, и он покидает это пространство, так как он уже закостенел, и всё тут. Как она будет жить? Река-Наизнанку, я имею в виду. Наверное, уже не будет жить никак. Все закончится. Я не уверен, что вообще будет именно смерть, может быть, ворота закроются навсегда, и она станет изолированной, будет жить своей жизнью. А если остаться здесь? Не знаю. Можно устать.
  - А ты устал? - спросил Утюг.
  - Когда устают - путешествуют.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 9.Риаче
  
  
  
   С обеда Юра был в "Рок!". Ему нравилась река. На катере он выплыл вместе с Оляфонтентом и Славентием. Воины Риаче пожелали лично посмотреть на жителей нынешних островов Осень, которые, впрочем, в нынешнюю эпоху слились в один остров. Теперь уже и не было архипелага. Но в целом, конечно же, Осень был огромен. Ибо если и в доисторическую эпоху город Фидер отличался довольно большими размерами, то теперь эта территория представляла собой довольно интересную землю. Никаких следов населенных пунктов же пока обнаружено не было.
   Впрочем, был склад. И уже этого было достаточно.
   Катер спокойно отматывал свои червевитки, водяная пыль образовывала легкие облака. Остановились возле великолепных башен Сенежа, настолько высоких, что, казалось, небо держалось именно на них. Славентий вынул из планшета листок и бумагу и зарисовал всю эту картину. После чего продолжили путь. В группировке же всё было спокойно, но многие уже освоили вынутые из склада образцы вооружения. Стреляли по мишеням. Оружия же тут было полным полно, и если бы нужно было на нём остановиться, то понадобилась бы целая глава.
   Так как никакого руководства в "Рок!" не было, то и визит носил характер спонтанный. Принесли пивные огурцы, которые росли вдоль внутреннего берега. Процедили молодой сок. Обедали спокойно, хотя и торжественно. Рассказывали о жизни в Северном Припаде:
   - Там по натуре неплохо?
  - А теперь? - спросил Славентий.
  - Не знаю.
  - Там холодно?
  - Нет.
  - Но там же север?
  - Ну и что. Нет, ну холоднее.
  - А здесь теплее?
  - Ну холодно, насколько я знаю, за Периметром.
  - Да, там точно холодно.
  - За периметров есть равнины, - сказал Славентий, - но я сам там не был. Это очень далеко. Пешком через Периметр не перебраться. Нет, вообще, перебраться везде можно. И опасности никакой - крупных зверей наверху Реки Наизнанку нет. Это только под землей. Просто иди себе и иди. Ну, может какие крупные и есть, но мне о них не говорили. Большой отряд может перейти Периметр, но ближе к обратному краю всегда очень холодно. Нужно много тёплой одежды. Если перемещаться на летательном аппарате, то воздушный шар не пойдет. В вот уже за горами находится снежная равнина. Как вы понимаете, здесь, в нашем краю, зима теплая, а в горах бывает снег. А за горами снег лежит почти постоянно - значит, ширина этих гор никак не меньше тысячи километров. Разве можно пройти так под ними? Я имею в виду, пещеры? Нет, мы конечно делали очень большие походы, до ста километров в пещерах. Это все равно, что ты совершил поход до самого края земли. Но тысячу не пройти, это невозможно. Да и сто пройти - тоже почти невозможно. Но я вам точно говорю, что есть способы. Просто мы же перелезаем. А если бы была дорога? Я думаю, что скорее всего есть способ проехать в объезд. Ведь никто не плавал по Великой Реке до самого конца.
   - Великая Река впадает в Хаос, - сказал кто-то.
  - Слава сказал, что она впадает моря, но часть моря находится на земле, а часть - висит уже за краем земли. Это - висячий океан, - сказал Славентий.
  - Ты сам видел?
  - Нет.
  - А Слава?
  - Слава Космос.
  - Он из космоса?
  - Нет.
  - А чего его так зовут?
  - Так назвали.
  - Он откуда знает? Нет, край земли иногда виден. Я слышал, что далеко за краем могут висеть отдельные предметы. Рассказывали, что одни люди добрались до края. Но никакого адского огня там не было. Совсем не было. Просто край, и он не ровный, если смотреть вниз, видно, что словно надломили пирог. Местами торчит трава. Но там смотрели в бинокль. Внизу есть выходы чего-то. Наверное, и правда, земля когда-то переломилась - видимо, там открыта наружу пещерная земля. И даже было видно реку, которая вытекала и бросалась вниз, в никуда. Она была похожа на струю из крана. Совсем не на водопад. А еще они чо говорят, смотришь если вдаль, оказывается, в небе часто летают острова. Ну, видимо, куски. И далеко, а невооруженным взглядом не видно. И еще говорили, что видели обитаемые острова. Ну, может и необитаемые, но дома там точно были. Кто его знает, может, как земля разломилась, так и летают там дома, а людей нет. А может есть. А может и не люди. Но это рассказывали. Я ж не знаю, может, не правда. Нет, я бы туда бы.... А как? Нет сведений. Наверное, нужно воздушный шар. А вдруг там ветра?
  - Значит, вы не верите, что Река впадает в висячий океан? - спросил Славентий.
  - А кто его знает!
  - Я не думаю, чтобы Слава говорил неправду.
  - У вас там есть мажки?
  - Есть.
  - А кассеты?
  - Ну что вы. Кассеты в Реке-Наизнанку не производятся. У нас магнитофоны на проволоке, и фарфоровые музыкальные пластинки. Но я видел кассеты, поэтому и знаю.
  - Это потому что коммунизм, - был ответ.
  - Что за коммунизм?
  - У них упал корабль из мира коммунизма, - пояснил Юра.
  - Нет, там, в Северном Припаде. Он, наверное, уже ушёл под воду. Но у нас еще много чего от него. Вот, есть электрогенератор на солнечных батареях, одно хватает на два мажка. Электроника-312, Весна-302. Еще тут есть навороченный, Орель-101 Стерео, Весна-310 С, и даже двухкассетник Романтик М-311. Батареек было очень много. Мы их бережем.
  - Ага, - сказал еще один парень, - там нашли электрогенератор еще. Паровой. Надо бы завести.
  - Я могу помочь, - сказал Юра.
  - А девушки вам там нужны? - спросила одна из девушек.
   -Где?
  - В Уре?
  - Нужны. Ты хочешь поехать?
  - Не я, но вчера к нам приплыл небольшой пароход, и на нём одни девушки.
  - Откуда же они?
  - Говорят, из Южноеловска.
  - А где они?
  - Пошли охотится. Они вооружены кремневыми ружьями, а порох делают сами.
  - И много их?
  - Да. Много.
   Надо сказать, что познакомиться с девушками этими гостями из Ура не удалось. Да и сам пароход они не увидели - хотя по словам местных жителей, зрелище было не ахти. После обеда началось ничего не делание. Юра охотно присоединился к этому - кругом, то тут, то там, играли магнитофоны. Местные музыканты-рокеры репетировали, используя акустические инструменты - гитары, барабаны. А их, барабанов этих, было хоть отбавляй. Словом, поляны на острове Осень были полны различнейших перкуссий.
   Но все же, в "Рок!" не забывали и о безопасности - тут имел место патруль, в котором участвовали по очереди, то есть существовали смены.
   Юра лежал, смотрел в небо и разговаривал с девушкой, которая лежала на спине перпендикулярно ему.
   - У вас так же с родителями? - спросил Юра.
  - А у кого еще так?
  - Ну, в Риаче.
  - Нет. А может и да. Нет, мы как стадо.
  - А родители?
  - Не помню.
  - А брак, дети?
  - А зачем. А ты читал "Основы пофигизма"?
  - Нет.
  - Почитай. Вот там всё написано.
  - А что еще написано?
  - Многое. Например, зачем думать о серьезном. Хочешь секса - займись. Не хочешь - не занимайся. А ты к чему привык?
  - Нет, ни к чему не привык.
  - И ладно. Как тебя зовут?
  - Я ж говорил.
  - А я забыла.
  - А тебя?
  - А тебя?
  - Юра.
  - А меня - Олла.
  - Так сразу звали?
  - Не помню. У нас принято менять имена часто.
  - Здесь?
  - Мы же раньше жили в Линзе. А там основное устройство жизни - это Пофигизм. Ну еще есть Пацифизм. А ты пацифист?
  - Нет.
  - А пофигист?
  - Нет.
  - Может, панк?
  - Нет, я просто.
  - Тогда и я просто. А кроме Шёлк кто у вас там еще?
  - Ребята.
  - Точно. Значит, панки. Иначе нельзя.
   Назад Юра, Оляфонтен и Славентий отправились уже на следующий день. Вечером у них план повстречать заезжих (заплывших) девушек, но так ничего не вышло - те ушли куда-то в глубины Осени - а остров был огромен, и навряд ли был шанс теперь их найти. Они, хорошо приспособленные к условиям дикой природы, наверное, ни в чем и ни в ком не нуждались. По прибытию назад, их ждал сюрприз - во всяком случае, никто не ожидал, что уже к утру в Ур вернется Слава Космос, который намедни отправился в обратный путь. Во всяком случае, в разговоре указывались очень большие расстояния, которые нужно было пройти под землей. И теперь здесь была еще большая загадка, которую Слава вскоре разрешил, пояснив:
  - Пещеры и крепость были связаны еще до людей. В промежутке. А в древности тут ничего не было. Ур построили позже. Но когда мы заселились, тут уже было заброшено. Но у нас есть транспорт. Иначе бы мы не добрались быстро. Я привёл воинов. Они будут дежурить.
   - Дон Змей показывал на него досье, - проговорил он, указывая на Дмитрия Дурака.
   - Я сразу говорил, - ответил Дмитрий. Просто не все знают, что агент - это тебе не фиг с маслом. А разве Дон прибыл оттуда?
  - Я не спрашивал. Я, кстати, помню, у нас была стычка. То есть, не у тебя. С вашими. У ваших. Я сначала всё вспоминал. Да ты прости, знаешь, когда это было? Семьдесят лет назад. Память не железная. Если бы я тебя там встретил, то для тебя бы это было, наверное, с год назад. Всего лишь. А так, я не помню. Но ты в курсе.
  - А ты в курсах?
  - Правильно говорить - в курсе, - Слава закурил высушенную кору дубы, и выпускаемый им дым напоминал облака, - мы шли с Марсом по Комсомольской. И тут ребята, говорят, патруль. Марс сразу говорит - так, заплатили штраф и свалили, а то за патруль щас получите. Ну он парень простой, знает, как вопросы с наездами решать. Сам наглеть не будешь, что хочешь будет с тобой. И на деньги разведут, и кроссовки снимут. Ну, а там был ваш этот, Михаил Столяр. Он говорит - я столяр. А Марс спрашивает - а почему не плотник. Начали драться. Ну если ты парень опытный, то ты всегда навешаешь, даже и драться не надо уметь. Марс отбежал, там валялась доска. Грузовик потерял. А доска такая большая, только на таран брать. Ну, это очень классный инструмент. Просто обычно ж люди не сообразительные, думают, что драться - это кулаками махать. Но потом стали говорить. Марс говорит - мол, вы в курсе - это я, Марс, а это - сам Слава Космос. Что мол, пасёте? Ну, все тут выяснилось - что ребята из ОБХС, что зачем-то пасут. Ну и всё, и разлошлись. Но я и без этого про вас знаю.
  - Ну и что? - спросил Дмитрий Дурак.
  - Да нет, ничего. Было предположение, что Красный Магнит может существовать снаружи.
  - В городе Ф?
  - Да. И именно ОБХС и подтолкнуло к этой мысли. Дело в том, что я слышал, что Красный Магнит существует и сейчас. Но это невозможно, прошли века. И долгое время здесь никто не жил.
  - Но в Акимея же сохранилась.
  - Мы об этом думали, - сказал Слава, - но нет, если организация существует, должны быть явные адепты. Либо все таки главный такой адепт может просто жить среди нас, и мы просто о нём не знаем.
  - Что такое Красный Магнит? - осведомился Агобабыч.
  - Это группировка, - ответил Слава, - но это было тыщу лет назад. Но я слышал, что Красный Магнит существует и сейчас.
  - Он сохранился?
  - Не думаю. Но бывают и вещи перманентные. Слышал про мертвые телефоны?
  - Нет, что ты, - ответил Агобабыч, - я же из Воронежа.
  - Тогда поясню. Мертвый телефон можно встретить где угодно. Он может просто валяться. И ты его можешь принять за металлолом. Если он железный. За что угодно. Промышленный мусор. Тем более, ты из Воронежа. Если ты видишь мертвый телефон, ты видимо, думаешь, что так и надо. Но нифига! Сам аппарат, как аппарат. Ты знаешь, я тебе тут ничего не скажу. Есть люди, которые встречают мертвый телефон и говорят по нему - с кем угодно. Они даже могут регулярно разговаривать. А других такая удача не посещает. Но не знаю, удача или нет. Не знаю. Толку от этого большого нет.
   - Почему? - спросил Агобабыч.
  - Не знаю. Допустим, ты находишь телефон, а тебе сообщают погоду на Марсе. Какой тебе от этого прок?
  - Вроде да.
  - Нет, бывает, что говорят дельное.
  - А кто говорит?
   - Я не знаю, - ответил Слава, - телефоны валялись еще в те времена, когда тут не было людей. Мы анализировали и пришли к выводу, что их могло занести слева.
  - Как с лева?
  - Не знаю. Ну, ты не в курсе, я тебе скажу в двух словах. По логике, существование этой земли инициировано первой Мегамашиной. Но я думаю, земля была и раньше, возможно, Мегамашина инициировала копию. Вот, телефоны - это свидетели жизни до жизни. Они работают или не работают, но суть их не понятна. Ты же из Воронежа.
   - Ну и что?
  - Это он тебе рассказал, - Слава показал на Дмитрия Дурака.
  - А чо? - спросил Дмитрий Дурак.
  - Рассказывал Юра, - пояснил Агобабыч, - но при чем тут рассказы, когда важно все видеть на месте.
  - Теория! - ответил Вячеслав Космос. - Вот ребята ваши не знают теории, но в былые века здесь была распространена Теория Хаоса, и она рассказывала о сотворении земли. Согласно нее, сначала не было земли. Был Хаос. Но Хаос остается и сейчас. Просто земля отвоевала у него отдельные участки. И первой землей было Первое Пальто. И там жили первые существа мира. Хотя существа были и до этого, но всё это были существа Хаоса. Наконец, Пальто зацвело, и всем жителям пришлось переселиться во Второе Пальто. В цветущем Пальто нельзя жить.
  - Как же так? - спросил Агобабыч.
  - А что тут такого? Пальто висит в Хаосе, оно большое, это некоторая земля в форме Пальто. Но по сути это все-таки пальто.
  - Летающее?
  - Наверное. Я этого не видел. Словом, последним Пальто, которое зацвело, было Шестое Пальто, и день Цветения Шестого Пальто является великим праздником Хаоса. После этого на молодую землю высадились существа. Но в Хаосе зародилось Седьмое пальто, а также ходили споры о возможно существовании Седьмого Пальто. Но в более поздние годы говорили и о Восьмом Пальто, в частности, одним из апологетов такой теории был Лесничий 40. Но это время ушло тысячу лет назад, к тому же, окончилось Поеданием Земли. В ходе войны Зарчча и Кента использовались световые бомбы, они привели к нарушению целостности пространства, и из щелей вылезли звери, которые являются стабильными обитателями плотных миров. Поедание происходило довольно короткий период, и надо сказать, что земли к Востоку уцелели, потому и государство Акимея, а также вся Река, что расположена выше Акимеи, сохранила свой облик. Но с тех пор здесь уже не живёт Птица Гочс, которая являлась одним из древнейших жителей Реки-Наизнанку. Но звери ушли, и земля постепенно возродилась. Всё это лишь к дополнениям.
  - Ладно, - проговорил Агобабыч, - хорошо, а как найти телефон?
  - Не знаю. Он сам тебя найдет.
   -А что сказать?
  - Если он будет работать, то сначала скажи - Алло.
  - Ладно.
   После этого обсудили планы ближайшей борьбы с Братьями Сахарами, и Вячеслав Космос оказался специалистом и здесь. Тем более, что некоторые его агенты уже успели поработать в рядах группировки Сахаров, а потому многое было известно. Слава был короток в своих заключениях, и план его напоминал алгоритм с рядом вариантов в ряде веток. Но всё сводилось к тому, что численность группировки Сахаров неплохо бы подсократить, проведя какую-либо акцию.
  - Но мы всё это сделаем хитро, - заметил Слава, - нам надо завести Сахаров по ложному следу. Устраивать масштабную битву я не хочу по ряду причин - у меня просто нет желания терять своих людей. Но также я и не хочу, чтобы Сахары хозяйничали на этом берегу. Потому идея моя будет простой - дело в том, что Сахары всегда всё воспринимают в лоб. Мы кинем им вызов от Гагаринцев.
  - Кто такие Гагаринцы? - спросил Агобабыч.
  - Это тоже черти, - сказал Слава, - но они в одном месте не живут. Они плавают. Сейчас в наших районах давно не было слышно про Гагаринцев, но между Ситцевской крепостью и Утренним Городом они просто орудуют. Нужно это правильно организовать. Для этого нужно сделать правильную засаду, но и кроме того, кинуть правильный вызов. Сахар подтянет свой отряд на переговоры, попадёт под раздачу, и после этого останется только ждать стычки с Гагаринцами.
  - Неплохо бы его самого кокнуть, - сказал Ослоид.
  - Это уже посмотрим по ситуации.
  - Ничего не понял, - проговорил Агобабыч.
  
   После этого всё продолжалось в том же русле. Слава со своими воинами ночевал в крепости, и дежурство несли по очереди, и сюда также входило дежурство по кухне, а также слежение за курами, которых уже в достаточном количестве разводил Рим. Будучи серьезным куроводом, он довольно быстро организовал мероприятия по поимке. В-основном, ловил он сам. Помогали все, но особенно отличался Дмитрий Дурак. Будучи чемпионом мира, он показывал настоящий класс. Дурак мог обходится даже без приспособлений, полагаясь лишь на собственные силы. Оказалось, арсенал такого профессионала, как Дмитрий, полон различных приёмов, часть из которых составляют прыжки. Бег за курицей - также вещь не простая. По своим габаритам курица - менее скоростное существо, нежели человек. Однако, птица умеет удивительным образом менять направление бега и находить нужные кусты, откуда достать ее практически невозможно. И тут, казалось бы, что можно придумать? Ведь на соревнованиях кур не ловят в дикой природе. Для турнира приспосабливается специальная площадка, а также готовятся судьи-погонщики. Но Дмитрий не сплоховал. Курятник, загороженный со всех сторон сеткой, заливался веселыми звуками. Уж яичница в Уре была каждый день. А что еще нужно?
   Наконец, было установлено наблюдение за Рекой с возвышенности. В этот раз жребий пал на Юрия. Вооружившись легким автоматом, он поднялся на одну из небольших возвышенностей Периметра - самые первые горы, что отстояли от реки, больше напоминали холмы, потому и не требовали больших усилий для подъема. В точку, где находился наблюдательный пункт, был протянут кабель с телефонным аппаратом. Таким образом, Юрий коротал целый день. С собой у него были некоторые журналы из крепости - читать больше было нечего. Обед ему принесла Шёлк.
   - Что там? - осведомился Юра лениво.
   - Яйца всмятку. Жареная рыба. Чай из фруктов. Вот еще кипа каких-то журналов. Мы с Игорем обошли и отыскали уже кучу. Но ничего интересного. Хочешь, вот пачка. Там, в каморке, был шкаф. Я думаю, что солдаты любили читать.
  - Какие солдаты?
  - Да ну тебя.
   Юра же не спешил, и к середине дня обнаружил на реке пароход - шел же он довольно далеко, в нескольких километрах от берега. Тут надо, конечно, сказать несколько слов о местном ландшафте, ибо Великая Река в ту пору была уже совершенно широка, и противоположный берег был виден лишь с возвышения, да и то - он терялся в дымке и различить в том краю что-либо конкретное было практически невозможно.
   Любой корабль, шедший по реке, непременно проходил и мимо острова Осень, однако, наблюдатель, находись он на борту, навряд ли что-то рассмотрел и с помощью подзорной трубы. Во всяком случае Юрий видел пароход и невооруженным взглядом. Но и с помощью бинокля трудно было рассмотреть какие бы то ни было детали. Единственное было очевидным - корабль был большим, колёсным, а трубы отдавали небу длинные дымовые косы.
   - Пятый, - сказал он в телефон.
   А ответ кашлянули. На пульте дежурного сидел кто-то из воинов Риаче.
  - Пятый, слышно? - спросил Юра.
  - Да.
  - Запиши - идёт пароход. Дистанция - несколько километров от берега. Пароход колёсный. Две трубы. Очень большой. Проходит мимо.
  - Так и пишу. А что, видно?
  - Не знаю, посмотри в перископ.
  - Нет, не видно ничего. Отсюда ничего.
  - Посмотри в другой.
  - Это переходить надо. Ладно, сейчас посмотрю.
  Юра разложил перед собой журналы. Куда ты идешь, пароход? Несешь ли ты жизнь, или бытие твое - лишь шум колес, дым, да туман?
  Внимание Юрий тут же привлек довольно толстый журнал без картинок, и первая статья выглядела так:
  
  
   Введение
  
   Люди давно хотели создать искусственного человека. Этому вопросу немало внимания уделялось в средние века, во времена алхимиков. Много позже заговорили о роботах. Но надо все же разграничить - в чем же разница между роботом и терминатором? Может быть, всё просто. Робот - машина, на плечи которой человек переложил часть своих забот. И робот может быть каким угодно. Терминатор - машина чаще всего человекоподобная, призванная решать ультразадачи.
   Уже во времена раннего СССР стали задумываться именно о таких задачах. Потому что враг не дремал. Мировой капитализм протягивал щупальца. Но идея создания терминатора имела место и в других странах. Дело в том, что мысли людей пересекаются. Именно поэтому очень часто ученые разных стран одновременно придумывают нечто одинаковое. Так происходило и в 20-е годы, когда в СССР терминаторы уже существовали на бумаге, а в Японии был изготовлен человек из дерева, который умел ходить и говорить одну букву. Впрочем, правда это или нет, мы не знаем. Но, возможно, именно этот деревянный человек и был прообразом новой эры. Но тайна покрыта мраком. Много мы не узнаем. В СССР же был сформирован Бобруйский НИИ "Заря коммунизма", и именно там были получены первые результаты в построении железных людей. Уже в 29-м году руководство НИИ представило конструкторам-умельцам первое тех.задание, в котором говорилось, что ради процветания идей коммунизма и распространения их по всей земле необходимо сжатые сроки построить железного человека следующих параметров:
  
  - вес - не более 1 тонны
  - автономность работы - более 12 часов
  - система распознавания свой-чужой
  - передвижение на двух ногах
  - возможность перемещения прыжками
  - хватательный рефлекс - коэффициент 0.72 ( при максимальном - 1)
  - двигатель - внутреннего сгорания, возможно любое горючее
  - наличие системы подавления шума
  
   Понятное дело, что в те годы разработать такую машину было невозможно. Однако, все это касалось бы кого-угодно, только не комсомольцев. Молодые конструкторы Бобруйского НИИ взялись за дело, и вскоре был построен аппарат "Фабрики - Рабочим" со всеми сходными характеристиками. Но главным "но" явилась неподвижность машины - используемый в терминаторе двигатель фирмы "Роллс-Ройс" не мог сдвинуть его с места. Но, возможно, виноват был даже не двигатель, а привод, который не создавал переход от вращательного момента к шариково-ножному механизму.
   Вес первой машины "Фабрики - Рабочим" составил 600 кг. Над искусственным интеллектом трудилась комсомольская бригада под управлением Петра Петренко, молодого передовика-инженера. Ранний компьютер использовал резисторы и конденсаторы - предполагалось, что переключая заряды, удастся сгенерировать в приборе комсомольский дух. Но все же, обойтись без радиоламп не удалось - и сначала использовались ртутные газонаполненные триоды.
   Оконечное усиление обеспечивалось с помощью кенотрона двуханодного с торированным катодом. В ходе эксперимента триоды были заменены на пентоды. Вычислитель был большим и не помещался в голову, и вскоре он был заменён на механический компьютер, в котором посредством сжатого воздуха перемещались микроскопические палочки. Таким образом, первый комсомольский прототип был готов уже в 1930-м году, однако назвать его полноценной машиной было нельзя. Аппарат искусственного разума не давал никаких результатов, а перемещение громоздкого железного человека ограничивалось пятью шагами. Но лиха беда начала. В том же году ЦК ВКПБ поставило задачу: научить машину говорить.
   И был представлен список необходимых лозунгов. Но, надо заметить, что лозунги выглядят странно - дело в том, что список представлен в так называемом раннем машинном языке.
  
  - Санитарии является врагом бактериологического утечки
  - Масштаб является самым опасным врагом Родины
  - Медведь мыть, чистые потоки в серебре. Есть ли препятствия для вас действовать, как медведь?
  - Не помещайте посторонние предметы в рот!
  - Раздевайтесь быстро, и другие ожидания позади вас!
   -Гора источником новаторских идей.
  - Второй непреднамеренно, а потом - жизнь мертвым.
  - Время для покрытия молодые кобылы.
  - Животные в каждом доме.
  - Товарищ, помните, что каждый потерянный расходы минуту 0,05 процентов.
  - Болгарский означает высокое качество.
  - Стороны - верность народу - чистой воды.
  - Человек главной фигурой в животноводстве.
  - Да здравствует болгаро-советской дружбы между народами!
   Как говорят эксперты, нельзя рассматривать эти вещи напрямую. Ранний машинный язык имеет сопоставление с неопознанным миром коммунизма, который может существовать где-то в недрах вселенной. Но уже тогда некоторые умы говорили о возможности существования параллельных миров, а значит, сама идея красного флага и вечного октября пришла откуда-то оттуда, и теперь не стоит ее нивелировать.
   Надо отметить, что первые успешные опыты с созданием терминаторов в СССР были проведены много позже. Однако, не стоит забывать и факт создания первых комсомололётов, машин, которые были способны проникать за пределы бытия, в поисках того самого коммунистического мира. Но весь остальной мир не отставал. Хотя всё разработки происходили, конечно же, секретно. Опередили же всех представители Третьего Рейха. Но теперь эта информация закрыта.
   В заключении же здесь можно сказать, что на смену "Фабрики - Рабочим" пришёл модельный ряд "Земля - Крестьянам", и все эти машины сложно назвать настоящими роботами. Скорее, это была возможность нарастить определенную мышечную массу разработок.
  
   Всё это выглядело странно. Что тут мог подумать Юрий? Нет, ему даже не пришло в голову, кем это могло быть написано, зачем, почему? Нет, он воспринимал всё напрямую. Но и, должно быть, это нельзя было ни опровергнуть, ни доказать.
   Он перевернул несколько страниц и продолжил чтение:
  
  
   Доисторические ламеры
  
  
   Изучая параллельный мир, так называемую Гниссовую Зону, профессор Дедужко в 1974-м году рассказал корреспонденту закрытой газеты "Байкал Революционный" о том, что и в былые века на земле жили люди, которые пытались блеснуть компьютерными знаниями. Понятие "ламер" появилось уже тогда.
  
  
  Корреспондент:
  - Скажите, правда, что в Гниссовой зоне вы нашли следы человека?
  
  Дедужко:
  - Конечно. В древности люди обладали высокими знаниями. Они умели управлять собственным телом. Вы умеете?
  
  Корреспондент:
  - Да. Я занимаюсь гиревым многоборьем.
  
  Дедужко:
  - Однако.
  
  
  Корреспондент:
  - Я недавно участвовал с соревнованиях "Татария Гиревая" и занял второе место.
  
  Дедужко:
  - Почему не первое?
  
  Корреспондент:
  - Не знаю.
  
  Дедужко:
  - Хорошо. Но учтите, способности поднимать тяжести - совсем не то, что должно обозначать человека основательно. Вы умеете задерживать дыхание?
  
  Корреспондент:
  - Да.
  
  Дедужко:
  - Надолго?
  
  Корреспондент:
  - Не знаю. А какая разница? Я же вопросы задаю.
  
  Дедужко:
  - Нет. Древний человек умел переходить в параллельный мир, а для этого нужно уметь задерживать дыхание более, чем на три минуты. При этом нужно стремительно перемещаться, чтобы преодолеть промежуточное пространство. Э то очень сложно. Следы человека, найденные в Гниссовой зоне, говорят о следующем - люди проникали в нее из разных мест. В период мощных выбросив жить, конечно же, там нельзя. Но бывают и более благоприятные времена. Ведь не стоит забывать, что в Гниссовой зоне все же воздух пригоден для дыхания. Отсюда и появилось понятие "ламер".
  
  Корреспондент:
  - Расскажите подробнее.
  
  Дедужко:
  - А что тут рассказывать? Ламер означает кривой пользователь. Но наша промышленность не выпускает бытовые компьютеры по принципу - в каждый дом. Есть только микрокалькуляторы. Может быть, речь идёт только о них? Очень может быть. Чтобы пользоваться микрокалькулятором, нужно хотя бы на троечку в школе учиться.
  
  
  Корреспондент:
  - А счёты:
  
  Дедужко:
  - Нет, счеты, пожалуй, сложнее. Я сам ими пользоваться не умею. Проще на палочках.
  
  Корреспондент:
  - И всё же?
  
  Дедужко:
   -Значит, вот что, молодой человек. В Гниссовой зоне также обнаружены останки древних грейдеров. И мы точно не знаем - может быть, раньше существовали развитые цивилизации, и это их грейдеры. Древние ламеры научились проникать в эти машины и нажимать там разные кнопки. Более того, я думаю, отдельные части были сняты и перенесены к себе. Но были ли это люди из нашего мира. Я думаю, что мы на верном пути. Очевидно, есть свидетельства, что запчасти от этих машин использовали шумеры, а это говорит о том, что Гниссовая зона существует уже очень давно. Но точных выводом уже нет.
  
  Корреспондент:
  - Унаследовали ли шумеры знания?
  
  
  Дедужко:
  - Я думаю, что нет.
  
  Корреспондент:
  - Почему?
  
  Дедужко:
  - Ну, потому они и ламеры. Я думаю, лет через 30 понятие "ламер" прочно укрепится по всему миру и будет означать гордого криворучку, который думает, что умеет, но на самом деле, не умеет. Но понятие "доисторический ламер" конечно не носит негативный характер. Это обозначение.
  
  
  Корреспондент:
  - Почему же шумеры не воспользовались знаниями?
  
  Дедужко:
  - А ты бы воспользовался, молодой человек?
  
  Корреспондент:
  - При чем тут я?
  
  Дедужко:
  - То-то.
  
  Корреспондент:
  - Но, может быть, были цивилизации древнее наших?
  
  Дедужко:
  - Может. Но кто знает?
  
  Корреспондент:
  - А Атланты.
  
  Дедужко:
  - Про Атлантиду сказал лишь один человек. Это был Платон. Больше сведений нет. Всё остальное уже растиражировали в наше время. При чем, Платон только сказал, что ему сказали. Так что сами смотрите, верить или нет.
  
  Корреспондент:
  - Но были же еще источники!
  
  Дедужко:
  - Нет, не было.
  - Н-да, - проговорил Юра.
  Чтение отвлекало его от дежурства, но в округе ничего не происходило. Следующая статья, которую он прочел, была такой:
  
  
  
  Терминатор Т-900 "Социализм"
  
  Т-900 существовал как прототип. Реальная модель построена не была.
  
  Основные ТТХ:
  
  Высота - 50м
  Двигатели - 6x12 цилиндров дизельная установка
  Запас хода - 1000 км
  Скорость передвижения - 40 км/ч
  Метод перемещения - шагание
  
  Из технических характеристик видно, что "Социализм" планировался как огромный монстр. Но это - не самый большой проект Бобруйского НИИ.
   Основное назначение Т-900 неизвестно. Но предполагалось, что "Социализм" будет иметь мирное применение. В частности, предполагалось запустить его на Луну, снабдив системой самосбора.
   Распаковавшись, "Социализм" собрал бы сам себя. Но для Луны, безусловно, не подходила мощная дизельная установка. И для Марса она не подходила. Специально разрабатывался атомный реактор "Путь Ильича С-2 Атом", но он также остался в виде проекта. В качестве вычислительного центра предполагалось использовать компьютер на диодных мостах и радиолампах "Сахалин" (1 млн. диодов, 100 тыс. ламп, накал 2 вольта)
  
  
  Терминаторы в СССР. Автоматический грейдер "Володя Ульянов"
  
  
   "ВУ" относится к позднему поколению автоматических грейдеров. Сконструирован на заводе "ЗиЛ", дополнительную настройку получил в НИИ Бобруйска в 1978 году, запущен в путешествие в 1979 году. Не вернулся, но выпустил автоматический буй, снабженный поршневым двигателем. Буй представлял из себя пропеллерный беспилотный аппарат с полупроводниковым компьютером на кремниевых микросхемах, что выгодно отличало его от всех прочих советских компьютеров.
   Сам "Володя Ульянов", будучи аппаратом больших размером, не требовал экономии места, потому на него установили мощный ламповый компьютер "Бобруйск Д-22", который обрабатывал информацию. Данные записывались параллельно по двум каналам - на основной и запасной. Запасной как раз находился на самолёте-буе. Чтобы не сжать информацию, данные тщательно кодировались.
   "ВУ" был запущен в параллельно-перпендикулярный мир, совсем не тот, о котором говорил профессор Дедужко сначала, то есть не в Гниссовую зону. Привезенные с помощью беспилотника снимки показали, что "Володя" обнаружил следы разумной жизни. Но на тот момент говорилось лишь о следах.
  
  ТТХ автоматического грейдера "Володя Ульянов"
  
  Масса - 40 тонн
  Колесная формула - 8x8
  Двигатели - 2 по 16 цилиндров - основной спаренный дизель
  Бензиновый, для малого хода в экономном режиме, 18 цилиндров
  Запасной, для питания системы при исчерпании горючего - водородный,
  с возможность забора воды из водоема и переработки на водород
  Основной компьютер - Д-22
  Количество кинокамер - 16
  Станция анализа среды "Бауман С-5"
  Запас хода - 1500 км
  Дальность полёта самолёта-буя - 500 км
  
  Путешествие "Володи Ульянова" в 1979-м году открыло дорогу для дальнейших исследований.
  
  
  
  Привоз и инспектирование чужого грейдером "Свет Комсомольский Г-6" в канун Олимпиады-80
  
  
   Г-6 был копией "Володи Ульянова", однако на прицепе он тащил кунг, в котором находились малые боевые терминаторы "Евгений Л-166-бис", в основу которых были положены наработки по биороботу "Евгений Л-16", но без заботы об охране окружающей среды. Потому модель Л-166 постоянно плевалась огнем, струями дыма, отработанными газами, а радиационный фон зашкаливал. Кроме того, не нужно было заботиться о соответствии Л-166 человеческому виду.
  При путешествии в иной мир такая проблема не возникала. Все терминаторы были готовы к работе. Основной целью экспедиции "Свет Комсомольского" была возвращаемая пилотируемая экспедиция. Практика показывала, что грейдер не может вернуться из-за банальных проблем - нужны рабочие руки. И здесь вся надежда была на Евгениев.
   Грейдер отправился в путь в июле 1980-го года. Общий журнал событий выглядит так:
  
  
  8.00 - выезд
  8.15 зарядка пробойного конденсатора
  8.16 сгущение автомассы
  8.20 пробой
  8.30 выезд из промежуточного тумана
  8.40 - вокруг - холмы, грейдер едет по низменной равнине, почва немного влажная, возможны болота
  9.00 - скорость перемещения - 20 км/ч. Замечены животные - птицы, млекопитающие. Попытки поймать не производились
  9.15 замечен неопознанный стоячий объект.
  9.20 объект идентифицирован как прибор. Группа биороботов выслана для обследования
  9.25 объект оказал сопротивление, но был скручен и смотан изолетной
  9.30 осмотр. Объект является терминатором. Происхождение неизвестно.
  9.32 согласно инструкции дана команда на возвращение экспедиции
  9.50 конденсатор готов к работе
  9.51 пробой
  10.05 выезд на территорию техцентра
  10.20 выгрузка объекта
  10.30 объект помещен в герметичный контейнер
  
  Операция была проведена успешно, весь коллектив ученых и техников, который готовил эту работу, получили высокие звания и ордена. Инородный объект после этого был тщательно изучен в закрытой лаборатории, получив наименование "Человерт".
  
  
  Терминаторы в СССР. Инспектирование Человерта
  
   Человерт был практически первым существом, доставленным из чужого мира для изучения. При этом, ученые Самаркандского отделения НИИ Бобруйска после внимательного осмотра составили примерные ТТХ аппарата - разумеется, не было возможности проверить Человерта на испытаниях, так как иначе бы он убежал. Многое удалось узнать при опросе - был найден разъем, и туда подавались команды. Скоро стало ясно, что Человерт закодирован с помощью кода единицы и 1.5, то есть, полуторным кодом (Не путать с бинарным). Специально для этого новую методику разработал академик секретной информатики Воронциашвили.
  
  
  ТТХ аппарата "Человерт"
  
  Двигатель - водородный, турбина с атомным нагнетателем
  Получение топлива - из атмосфера
  Атомные батареи - урановые катушки
  Привод - механический, специальный стеклопластик
  Компьютер - микроэлементы на основе кремния
  Детекторы - микрокамеры на основе кремниевых приемников
  Тактовая частота процессора - 20 гигагерц
  Скорость перемещения - бег, 50 км/ч
  Прыжки
  Пробег без отдыха - 120 км
  Крейсерская скорость - 38 км/ч
  
  Настроив прибор полуторного кода, ученые стали задавать Человерту вопросы, он отвечал, код расшифровывали и стенографировали.
  
  Вопрос:
  - Зачем вы прибыли?
  
  Ответ:
  - Чо?
  
  Вопрос:
  - Зачем вы прибыли?
  
  Ответ:
  - Я не прибывал, это вы прибыли
  
  Вопрос:
  - Кто вас создал?
  
  Ответ:
  - Никто.
  
  Вопрос:
  - Но вы же не сами собой появились?
  
  Ответ:
  - Нет.
  
  Вопрос:
  - Тогда где вы появились?
  
  Ответ:
  - В улье.
  
  Вопрос:
  - Что за улей.
  
  Ответ:
  - Просто улей.
  
  Вопрос:
  - Вас там много таких?
  
  Ответ:
  - Очень
  
  Вопрос:
  - Это там, где вас поймали?
  
  Ответ:
  - Нет, дальше.
  
  Вопрос:
  - Но это в том же мире?
  
  Ответ:
  - Нет. В другом.
  
  Вопрос:
  - Тогда что вы там делали?
  
  Ответ:
  - Охотился на зайцев.
  
  Вопрос:
  - Там водятся зайцы?
  
  Ответ:
  - Да, кремниевые зайцы.
  
  Вопрос:
  - Для чего вам они?
  
  Ответ:
  - Мне нравится смотреть им в глаза.
  
  Вопрос:
  - Вы ими питаетесь?
  
  Ответ:
  - Нет. Я питаюсь атмосферой. Я просто смотрю им в глаза.
  
  Вопрос:
  - А что потом?
  
  Ответ:
  - Потом я их отпускаю.
  
  Вопрос:
  - Вы знали о нашем существовани?
  
  Ответ:
  - Нет. Но я слышал, как что-то воняет.
  
  Вопрос:
  - А что именно воняет?
  
  Ответ:
  - Откуда я знаю.
  
  Вопрос:
  - А вы встречали миры коммунизма?
  
  Ответ:
  - О, конечно.
  
  Вопрос:
  - Можете описать?
  
  Ответ:
  - Я видел мир коммунистических зайцев.
  
  Вопрос:
  - Можете описать?
  
  Ответ:
  - Там было много флагов, много плакатов, слоганы, воздушные шары. Кругом стояли статуи. Это был вождь зайцев - Ленен. И кругом было написано - Ленен жив. Из чего я сделал вывод, что Ленен не жив, раз они постоянно пытаются доказать, что он жив. Значит - всё наоборот. У зайцев постоянно были марши, демонстрации, все ходили строем и напоминали муравьев. Питались они от сети переменного тока, и для всех ток был бесплатный. С одной стороны, мне не понравилось, что все они ходят строем, и им нельзя быть самим по себе. Наверное, за это наказывали. Но с другой стороны, ток был бесплатный. Но для этого нужно было постоянно работать.
  
  Вопрос:
  - Вам предлагали работать?
  
  Ответ:
  - Нет, я же не заяц.
  
  Вопрос:
  - А что вы делали?
  
  Ответ:
  - Я таился, чтобы наблюдать.
  
  Вопрос:
  - И вас не заметили?
  
  Ответ:
  - Нет. Я же из другой электро-эко-системы. У вас же тоже есть существа из другой электро-эко-системы, и вы их не замечаете. А почему? Потому что так устроено, что если вы в одной системе живете, то другую не видите. Не знаю, почему.
  
  Вопрос:
  - А кто за это отвечает?
  
  Ответ:
  - Центральный.
  
  Вопрос:
  - А что это?
  
  Ответ:
  - Не что, а кто. Это такой главный аппарат.
  
  Вопрос:
  - Робот?
  
  Ответ:
  - Да.
  
  Вопрос:
  - Что бы вы хотели нам сказать?
  
  Ответ:
  - Чтобы вы меня отпустили.
  
  Вопрос:
  - А вы знаете, что у нас - социализм?
  
  Ответ:
  - Да. Но скоро всё закончится.
  
  Вопрос:
  - Почему?
  
  Ответ:
  - С неба летит сырь. Это другая сыпь. Раньше летела красная сыпь, потому пришел красный дьявол и построил коммунизм. Теперь летит другая сыпь.
  
  Точно не известно, что стало с Человертом в дальнейшем. Скорее всего, он был разобран, а новые технологии послужили образцом для создания новых моделей, близким к идеалу терминатора - в частности последней модели 90-го года - "Людо".
  
  
  
  
   Глава 10. Акция
  
  
   Прежде, чем была проведена акция, Вячеслав провел дополнительные работы. В крепости Ур в ту пору народа было уже довольно много. И тут стоит их перечислить, а может быть, записать в столбец, чтобы было лучше заметно:
  
  
  Юрий
  Агобабыч
  Шёлк, подруга его
  Дмитрий Дурак
  Рим
  Ослоид
  Утюг
  Вячеслав Космос
  Оляфонтен
  Славентий
  Антоша У
  
  Новы люди, приехавшие из группировки Рок!
  
  Лена Б.
  Курица-гитара (девушка) - при чем считалось, что это ничего, что у нее такое имя
  Даша Бекетова
  Тсой. Тсой утверждал, что живёт в городе Ф., но после общения стало ясно, что это какой-то другой, иной город Ф., явно за пределами данного пространственно-временного континуума.
   Братья Солфетченко (Иван, Сапша, Сатша, Иварс)
   Сёстры Змеины (Тонина, Марфа, Женя)
  
   Что касается взаимоотношения полов - ибо странно, чтобы такой вопрос вдруг не возник - то мы этот момент опустим. Ибо нам еще многое надо рассказать, а листов в этом романе не так уж и много. Да и потом, наша задача - осмотреть иной мир всей широтой наших глаз. Да и потом, наш главный герой, Юрий Ланс, отношений с девушками до той поры не заводил. Про Агобабыча мы уже знаем. Всё остальное история умалчивает, ибо она, история, чаще всего так и поступает. Вячеслав же составил план. На встречу же с послом Сахаром сходили непосредственно Агобабыч, Дмитрий Дурак и трое воинов Риаче. Агобабыч вел переговоры. Посол приплыл на паровом катере в сопровождении своих. А что был за катер! Ведь это еще надо было умудриться - поставить на весьма небольшое судно котел высокого давления и печь, его разогревающую, да еще и уголь с собой возить. Двигался катер за счет колёс. Таким образом, это был небольшой пароходик.
   Посол был одет в кожу с ног до головы, даже и не как комиссар какой-нибудь, даже и не как байкер, а словно - змея прямоходящая. Даже Славентий заметил:
  - Парится небось, бедный.
  Посол курил трубку. Один из сахарских воинов сидел за паровым пулеметом, который питался от котла катера. Надо сказать, что Ким Сахар отсутствовал. И вообще, не было никого, кто встретился Юрию в прошлый раз, а потому общение шло, если можно было так сказать, с чистого листа.
   - Чьих? - осведомился посол.
  - А ты? - поинтересовался Агобабыч.
  - Сначала ты!
  - Агобабыч.
  - Идёт. А сами кто?
  - А тебе что? Мы - сами по себе.
  - Ладно. Раз вы сами не знаете, кто вы, вот условия. В трехдневный срок подготовить опись имущества. Приготовить сдачу. Переходите все к нам. Сколько там вас?
  - Полегче, имя назови, - ответил Агобабыч.
  - Свиньин, - сказал тот гордо.
  - О!
  - Я горжусь своим именем. А вот твоё - не очень. Мне моё очень нравится. Я горжусь.
  - Ладно. Значит, сдача. Нет, не думаю, - ответил Агобабыч, - если уверен в своей правоте, можешь передать главным, что мы охотно постреляем. Я бы на вашем месте не стал вести себя так нагло. Откуда ты знаешь, кто мы, сколько нас, что умеем?
  - А вы покажитесь.
  - Да фиг тебе, Свиньин. Поговорили. На том и хватит. Хочешь пострелять, постреляем.
  - Ты уверен?
  - Да.
  - Смотри. Тебя лично допросим с пристрастием, когда придём. Если жив останешься.
  - А что, сам-то останешься?
  - Я не десантник и не боец, паря, - сказал Свиньин, - ты меня и не увидишь. Я чисто так.
  - Чисто так?
   -Да.
  - А грязно?
  - Не дерзи. Я передам, что ты дерзил на переговорах. Ты главный?
   -Нет.
  - А кто главный?
  - Ему статус не позволяет общаться с мелочью.
  - Ага. Понтуешься.
  - Да. А ты?
  - Ладно. Я тебя понял, Агобабыч. Больше шансов не дадим!
  - Ага. Давай, Свиньин. Смотри, я сам злопамятный. и Киму привет передай. Скажи, ждали его, а он не пришел. Что за дела? Не знаю даже.
  - Всё равно у меня имя лучше!
  
   Вячеслав Космос, как человек наиболее опытный в общении с местными жителями, собрал совет и разработал план действий практически моментально. Суть его состояла в том, чтобы в бой не вступать, но стравить группировку Сахара с Гагаринцами, которые, по его мнению, также являются серьезной силой против неподготовленного противника.
   - В конце концов, в Утренний город они не суются, - сказал Слава, - я думаю, будет достаточно местной полиции, да и потом, там все население вооружено. Нет, я думаю, если бы у Сахаров была нормальная организация.... Я сделаю запрос по телеграфу на Восточную Станцию. Это база на острове Птичьем. Оттуда до лагерей Гагаринцев рукой подать. Я вам скажу, там собираются ребята, у которых менее одной извилины в голове. Что либо обсуждать с ними - себе дороже. Мы поступим просто - надо назначить стрелку. Но так как на стрелке может выясниться, что ее, стрелку, назначил кто-то другой, в день стрелки мы выдвинемся в поход и поможем разжечь конфликт между Сахарами и Гагаринцами. Тем самым, мы и отвлечем их внимания на время, а также и укоротим немного поголовье. Вполне возможно, мы вообще на долгое время решим проблему Братьев Сахаров.
   Вопрос со связью решался так - Вячеслав подошел к телефону и с помощью промежуточного кода вышел на АТС подземного города Риаче, после чего телефонист пригласил командующего дежурной группой, Нигача. Нигач включил станцию связи, которая, между прочим, управлялась по кабелю. Было послано сообщение в Птичий, и тотчас началась подготовка.
   Юрий между тем отправился дежурить на кухню, и там ему никто не помогал, так как и один человек мог справиться с тем, чтобы приготовить большой котёл супа и рагу из овощей и мяса. Но вот мясо было готово заранее - Ослоид и Рим, вооружившись, застрелили двух диких гусей - именно мясо этих гусей и было добавлено в блюдо.
   Юрий открыл еще и поваренную книгу и прочитал там:
  
  Товарищ!
  Не гонись за суетой!
  Возьми 2 части крупы, 0.5 части овощей и 0.5 части мяса, не забывай про картофельные
  плоды.
  Блюдо - не понты, товарищ!
  Если мяса маловато, режь его очень мелко. Но не делай фарш. Фарш - не то, товарищ!
  
  И еще:
  Воду бери из ручья! Сразу же клади туда репейный плод, сразу же клади бананц.
  Мясо перед этим пожарь на сковородке. И также клади. Для массы добавляй крупу, но
  чуть позже, товарищ. Помни - масса не мешает. Если ложка стоит, то солдат хорошо спит.
  Не делай суп для академиков и борщ для работников библиотеки. Чем гуще, тем луше.
  Но бульону быть, товарищ!
  
   Юрий, впрочем, особенно и не волновался - у него всё получалось само по себе, и жажда нового постоянно реализовывалась. Единственное, что не удавалось найти до сих пор, так это - мертвый телефон.
   Суп кипел. Шипел гарнир для второго блюда. Клокотал котёл с компотом из плодов. Работа всех печей кухни обеспечивалась за счет электричества, которое вырабатывала паровая турбина. При этом, как уже было установлено, сначала шла зарядка аккумуляторов, а потом отдача усиливалась, из чего можно было сделать вывод, что с технологиями тут всё далеко не просто.
   Он листал странный журнал с описанием терминаторов в мифическом СССР, размышляя также и о том - правда ли, что в глубине, под Синим, таится неизвестный летательный аппарат. Всё это было прекрасно. И на предстоящую акцию необходимо было поехать, но....
   - Кто-то останется, - сказал как бы между прочим Дмитрий Дурак, зайдя на кухню.
  - Кто? - осведомился Юрий.
  - Я точно останусь, я хорошо разобрался с системами вооружения. Слава уже вызвал бойцов.
  - А что будет?
  - Они несут разобранный складной автобус. Его надо будет переправить через Реку, добраться до границ владений группировки и там вывесить плакат.
  - Что за плакат?
  - То будет какая-нибудь обзываловка. Сахары очень импульсивны. Они тотчас клюнут.
  - Ага.
  - А потом надо будет отправиться в низину, которая обозначена на координатах.
  - Да. Я бы хотел поехать.
  - Поговори со Славой. Наверняка, он справится сам. Ты знаешь, я специалист, я же агент ОБХС-1, я думаю, мне там место. Но важнее и тут быть. Представь, все туда попрутся, а тут кто? А девочек гляди сколько?
  - Ну и что?
  - А что читаешь?
  - Журнал. Терминаторы.
  - Н-да, - Дмитрий полистал журнал, - чего-то я не понимаю.
  - Утюг же говорил про таинственный мир коммунизма.
  - Да. Я слышал.
  
  Дмитрий перевернул листок и стал читать вслух:
  
  Биоробот Евгений Л-15
  
   Биоробот несколько отличался от терминатора. В 1974 году ЦК КПСС поручила группе разработчиков ускорить процесс создания полноценных электронных людей. На тот момент уже существовало множество моделей, все - электрические, либо атомные, либо с двигателем внутреннего сгорания.
   Биоробот - модель, которая применяет несколько иные принципы.
   Разработку Евгения Л-1, прототипа, взял на себя Бобруйский НИИ, и уже в 1978 году модель приняла участие в закрытом параде в Улан-Баторе.
   Специалисты отмечали необычайный запас биоробота, но также и слабые энергетические характеристики - одной зарядки хватало на десять минут бесперебойной работы.
   Следующими в этом модельном ряду были машины Евгений Л-1А, Евгений-7, а также С.М.Рабочий Б-9 (названный по фамилии конструктора - Рабочего).
   Все биороботы имели схожие характеристики.
  
  Источник энергии - переработка биотоплива
  Охлаждение - физраствор
  Дополнительный источник охлаждения - жидкий азот
  Основной материал аппарата - биопластик
  
   Существует легенда, что в недрах КГБ планировалась операция по подмене президента США биороботом. Операция эта провалилась. Однако, один из спецсотрудников утверждает, что таким биороботом был Михаил Сергеевич Горбачев (он им и остается по сей день).
   Заключительной же моделью в этой серии был Евгений Л-15, уникальный биоробот с зарядкой энергомассы сроком на 18 часов бодрствования, вместе со сном - на 48 часов, запасом слов равным 7 тыс, плюс 1 тыс. слов на любом другом языке.
   Впрочем, когда говорят о М.С. Горбачеве, то имеют в виду уже более прогрессивную модель.
   Евгения Л-15 планировали использовать в экспериментах по размножению. Но, так как терминатора-самки (биоробота) построено не было в силу нехватки опыта, проверяли наличие половых инстинктов на животных в одном из колхозов СССР.
   По случаю чего герой социалистического труда Черкизов писал в дневнике:
  
  "... с виду человек. Привели в коровник. Когда подходишь ближе, видно, что не совсем человек. Кожа как будто лакированная, а глаза не мигают. Пришел инженер, воткнул куда-то в голову электрод, подключил к прибору. Стали давать команды. Хотели, чтобы Евгений возбудился на животное. Поначалу вроде бы дело пошло. Биоробот стал ходить по коровнику и чего-то выискивать. Но потом он охладел. Ему дали воды. Пил жадно. Говорил он отрывисто, как если бы был болен или задыхался...."
  
  В начале 80-х годов эксперимент считался выполненным. После чего началось производство штучных биороботов модели "Зиновий".
  
  
  
   * * *
  
  
  
   По словам Славы Космоса, Риаче находился на большом удалении от Ура под землей. Однако, группа бойцов прибыла уже спустя несколько часов. Казалось, что там, под землей, имеется некая особенная транспортная сеть, а то и вовсе - метро. Но счет последнего Слава ничего не сказал, отметив лишь, что "мы передвигаемся по реке, реки быстрые".
  И правда, прибывшие воины были облачены в гидрокостюмы. При них были вещмешки и оружие - в основном, длинноствольные винтовки с оптическими прицелами и барабанным механизмом.
  Слава отправил воинов в в столовую, где их покормили супом и привычными для крепости Ур курами. После чего распределились. Юра, к своей радости, был направлен в группу воинов - большего он и ожидать не смел. Еще бы. То в крепости сидеть, то - настоящая боевая вылазка. Разведка. Или - все вместе. Словом, не важно. Он даже сбегал к себе в комнату и написал в дневнике:
  
   "Особенный день. Если меня убьют, то - читайте. Завидуйте. Нет, я конечно не Вовчик Амл, который практически Маяковский наших дней. Нет, ну и что. Читайте, если я исчезну.... Это значит, что я уже сегодня вернусь в город Ф., а потом назад мне не будет дороги. Хотя я не верю. Будет, надо стараться. Всегда будет. Но ничего сегодня не произойдет, просто я это так пишу. Надо законспектировать мысль. Пострелять бы.... Всё, пошел я..."
   Плоты воины сделали достаточно быстро - с собой у них была катушка провода и две пилы с приводом от 127 вольт, именно такое напряжение вырабатывала местная электрическая сеть. Пилы трещали, деревья падали, их тут же обтесывали топорами и связывали. На строительство ушло всего несколько часов. Тут Юре стало ясно, что он поспешил, записывая в журнал - никто еще никуда не плыл. Впрочем, вскоре его научили стрелять из винтовки. Один из воинов, представившись Лысаком, подошел к Лансу и предложил взять винтовку.
  - Умеешь стрелять? - осведомился он.
  - Да.
  - Именно из этой?
  - Нет.
  - Смотри. Славе некогда, расскажу я. Вот зарядка. Ручку вниз, поджимаешь крючок, вынимаешь барабан. Если патроны закончились, спусковой крючок подается вперед и практически утопает. Проверять не нужно, сбрасываешь на бок магазин и заряжаешь. Защелкиваешь назад, тянешь крючок на себя. Следует щелчок, винтовка готова к бою. Предохранитель вот. Его отдельно ставишь. Патроны работают не на порохе, а на полосатогазе, это вещество добывают в пещерах. Отработанный полосатогаз действует немного опьяняюще, но ты быстро привыкнешь. Целиться вот так. Для тренировки есть глушитель. Вот рычаг. Он сбавляет силу выстрела, полосатогаз горит медленнее, пуля летит медленнее, дистанция маленькая. Пробуй.
   Юрий прицелился и выстрелил в никуда, в даль. Щелчок был тихим, и место попадания нельзя было определить.
   - Отлично, - сказал Лысак, - ты практически справился. Давай теперь выстрелим в полном режиме. Вот, видишь, на горе - дерево. Там висят плоды. Попади в какой-нибудь из них.
   Юрий выстрелил - винтовка вздрогнула и выдала отдачу. Звук выстрела эхом отразился в невысоких склонах Периметра и потерялся среди густых лесов. Пуля чиркнула по одному из плодов, что было видно благодаря оптике.
   - И наконец, - сказал Лысак, - ведь это еще не всё. Крутим ручку еще ниже, и барабан снимается полностью. Ставим магазин. Больше ничего делать не надо, защелка ставит винтовку в режим автоматической стрельбы. Стоя старайся не стрелять, не удобно. Вот. Ложишься. Опускаешь ножки. Прицеливаешься...
   Лысак так и сделал. Очередь подняла буруны на реке.
   - Еще будет прикрытие, - сказал он, - есть ручные пулеметы, газометы, но сейчас у нас цель - растянуть баннер.
  - Что за баннер?
  - Увидишь.
  Пока Юра занимался, к плотам были прикреплены портативные двигатели на черветяге. Это были совсем небольшие агрегаты, снабженные достаточно большим диском. В диске располагались червемотки. Двигатель должен был обеспечить необходимую для быстрого преодоления реки тягу.
   Тут же все засобирались, и уже спустя пятнадцать минут были готовы. День клонился к вечеру, но этого никого не пугало. В качестве припасов были взяты те же куры, сделанные в виде тушонки и упакованные в фарфоровые горшки, а также полуфабрикаты для приготовления пищи в пути. Воины двигались слаженно. Помимо Юры, из жителей Ура в экспедицию попал Рим. Его также вооружили винтовкой, дав в придачу легкий пистолет-пулемет.
   Моторы завелись, и плоты неспешно двинулись через реку. Как и ожидались, на другой берег прибыли уже с темнотой, но останавливаться не стали. Возле плотов были оставлены дежурные. Вся группа двинулась вперед, ведомая проводником. Ночь в степи стояла хоть глаз выколи, и единственным источником света являлись звезды, однако, фонарей не зажигали. Группа двигалась быстро, хотя и не бегом. Юрий, конечно же, утомился - вскоре он двигался из последних сил, и Слава Космос, видя это, сделал привал.
   - Держи.
  Юре дали тонкую сигаретку, покурив которую, он ощутил прилив сил.
   -Отдохнем два часа, - сказал Слава, - давно на ногах. Потом - бросок, и отдых. Баннер надо успеть повесить к четырем.
   Юра смотрел на звезды, пытаясь понять, те ли эти звезды, или же в Реке-Наизнанку они - свои собственные... Небосвод был ярким и немного синеватым, и больше нечего было сказать.
   Развели костёр. Обед готовили быстро и четко.
   Он подумал, что, может быть, и звезды.... Где они? Прибиты к верхней сфере? Звезды ли это? Может быть, если построить такой аппарат, чтобы можно было подняться и посмотреть - что там? Настоящая планета?
   Но тут он одумался: да, говорилось же. Существует Хаос. А там, в его просторах, летит Седьмое Пальто.
   И он представил себе этот невозможный полёт. И всё это было смешано, и тут имели место и таинственные терминаторы из некоего, мифического СССР, который и представить себе было невозможно. Конечно, часто приходили мысли о наличие некоего сценария и сценариста. Но и тут можно было не гадать - ведь и говорилось о Прозрачной Машине, которая всем этим управляет.
   А может быть, сядешь на космический корабль, взлетишь и.....
   Юра заснул, а утром был словно зомби. В голове не шевелилась ни одна мысль, тем не менее, он двигался уверенно - некая сила им управляла.
   Марш-бросок был без завтрака. А уже потом, на привале, он окончательно проснулся, и парень по имени Сачик сказал ему:
   - Я видел. Как ты на звезды смотрел.
   -Почему? - спросил Юрий невпопад.
  - У тебя лицо просто светилось. У нас таких людей называют Сто.
  - Сто? Это что, цифра?
  - Нет. У нас в городе были данные о древнем наречии, оно не похоже на русский язык. Вячеслав изучил его и сочинил учебник.
   -И вы учите?
  - Нет. Части.
   -А....
  - Кури. Это поможет прийти в себя. Сто - это человек, который разговаривает со звездами.
  - А что, больше никто не разговаривает со звездами?
  - Не в этом дело. Есть такое понятие. Сто - это человек, который слышит звезды и сообщает их голоса людям. Но в этом нет смысла. Он просто так сообщает. Например, одна звезда говорит дурное, но от этого ни тепло, ни холодно, просто это так. Простые люди думают, что слова звезд имеют смысл. Но смысла нет. Но Сто обычно это понимает.
  - Что же делать?
  - Не знаю. Хочешь, когда вернемся, я дам тебе почитать.
  - Ты принесешь?
  - Нет, можешь отправиться с нами, посмотришь, как мы живем. Если тебе понравится, можешь остаться внизу, выберешь себе жену или нескольких жен.
  - У вас большой выбор?
  - Когда как. У нас есть текучка - люди приходят, у нас есть проход в страну Тир, она очень далеко отсюда, она на другой сторону от гор, пешком туда вообще нельзя дойти, но через пещеры можно. А ты думал?
  - Да я....
  - Там, в Тире, несколько больших городов. А люди там живут не так, как здесь. Но в пещеры не все , конечно, приходят, потому что проход опасный - только с караваном. Но идти дня два, не больше. А может, тебе понравится там, в Тире. Но для этого нужно туда съездить. Не знаю, когда караван будет.
  - А вы на чем двигаетесь?
  - На реке.
  - Плывёте?
  - Да.
  
   После небольшого отдыха был еще один марш-бросок. Юрий от души жалел, что пошел. Казалось, проще умереть, чем продолжить движение. Степь была ровной, с высокой травой, которая шелестела, и звук словно бы был чем-то наэлектролизован. Это был голос бесконечной степи, идущей от самой Великой Реки куда-то в бесконечность, к другим горам, за которыми, быть может, был совершенно иной мир, а может быть - и вообще, именно там всё заканчивалось пресловутым краем земли, и, забравшись на скалу, можно было лицезреть болтающиеся в туманном воздухе Белые Стены.
   Вскоре степь сменилась покатыми холмами, трава на которых была короче - словно бы это была прическа спортсмена.
   - Семечковые холмы, - сказал Слава Космос.
  Группа остановилась.
  - Во-он, - сказал Слава, - ва разбитых автобуса. Здесь они почему-то чаще всего попадают в засаду. Один старый, лет пятьдесят стоит, второй помоложе. Но еще дальше - древний ракетоносец. Видимо, зарччский. В него попала бомба, он там и стоит. Тыщу лет стоит. Нет, я точно не знаю, тыщу или нет. Никто не считал. Сейчас время пересменки. Там, на холме, обычно залегает патруль. При смене они спускаются аж на ту сторону, там еще час пьют вино с товарищами, потому что всем до лампочки, патрулируют они, глядя в даль. Автобусы проходят тут раз в две недели, и там, там...., - он махнул рукой, - так как ждать нечего, то и пересменка происходит долго. Одна группа остается здесь, на прикрытии, на случай непредвиденных обстоятельств, другая - вперед.
   Юра, отправившись со второй группой, сначала ничего не видел. Но скоро обнаружился первый автобус. Это был многоэтажный паровой гигант, труба отсутствовала, но не было признаков особой старины. По приближению стало ясно - автобус выкрашен. Рядом проходит достаточно широкая дорога. А на корпусе - надпись:
  
  "Э! Бабки плати и проходи. Не плати - назад иди. Мы - братья Сахары!"
  
  Слава крадучись вышел на дорогу, махнул рукой, и вся группа перебежала на другую сторону. Там, в углублении, стал виден корпус ракетоносца, вернее - остов. Но и здесь не обошлось без участия человека - очевидно, патруль Сахаров расчищал это место для каких-то целей.
   - Давай, - скомандовал Слава.
  Баннер растягивали быстро. Это был длинный тканевый транспарант длиной метров двадцать. Одну сторону закрепили на корпусе автобуса, другую - на шесте, который уже был заготовлен, прикрепленный к одной из сторон ракетоносца. Видимо, некий транспарант тут уже вешали.
   Юра пробежал по дороге вперед и прочитал:
  
  "Э! Бабки гони или иди! Юрий Гагарин!"
  
  - Все, погнали, - скомандовал Слава.
  На этом группа вернулась на свое прежнее место и принялась ждать. Бойцы приготовили винтовки к бою, но ждать долго. Юра даже задремал - усталость от перехода казалась невыносимой. Н, видимо, все худшее было еще впереди, и он был уверен, что не выдержит еще один марш-бросок, если его совершить тут же.
  - На, - Сачик протянул ему сигарету.
  - Уже в горле высохло.
  - Ничего. Надо терпеть.
  Ждать пришлось довольно долго, но солнце еще не коснулось горизонта, когда баннер был замечен и по нему выдали очередь.
  - Чо там? - послышался выкрик в мегафон.
  Один из бойцов Риаче привёл в действие свой пулемёт и дал очередь по холму. И тут началось - наверху холма было несколько точек обстрела, но стреляли не глядя, кто куда. Юра заглянул в свой оптический прицел и выстрелил одиночным - был виден боец, залегающий в маленьком окопе на одного человека, вырытом на склоне. Был ли выстрел точен, Юрий не увидел - неожиданно на середине пути от низа до верха сработали какие-то дымовые устройства, и всё заволокло дымом.
   Кто вы, козлы? - осведомились в рупор.
  - Там написано, - ответил Слава Космос.
  - Ты - Юра?
  - Нет. Я - Симакич.
  - Я про тебя слышал. Ты - козёл.
  - За козла ответишь!
  - Запробуй. Возьми ответ.
  - Чо хотел, говори.
  - Бабки будете платить за проход.
   - Охренеть!
  - Хрен редьки не слаще.
  - Это наше место.
  - Давай выясним, чьё.
  - Говори.
  - Давай встретимся на Шапке. Передай Сахару.
  - Какому из них?
  - Шурому.
  - И чо дальше?
  - Проход в Шуром я отжал. Но Сахар сам забыл, что там сейчас рейсовые автобусы ходят. Мне не жалко. Если чо можешь, покажи. Иначе я и этот проход забираю.
  - Сейчас забери.
  - Сейчас повисит. Пусть приходит в Баранкино.
  - Ты крутой. Смотри, Сахар с тебя кожу снимет.
  - А ты кто?
  - А тебе чего?
   - Ссышь?
  - Ты опух?
   -Выйдешь?
  - Сам выходи.
   - Выйдем, так пообщаемся.
  - У тебя там друзья есть, - ответили с холма, - с ними общайся.
  - Ладно. Живи. Передай Сахару, Симакич приходил от Юры Гагарина. Если никого не будет, значит, зассал.
  С этими словами Слава скомандовал на отход, но снайперы продолжали дежурить, следя за скрытым отступлением. Двигались по склону сухого русла реки, чтобы не быть заметными издалека. Но вскоре группу ждала удивительная встреча.
  
   Автобус!
   Выйдя из русла, начав спуск в широкую долину, воины увидели огромный, хотя и типичный для этих мест автобус. Это был огромный овальный кокон, похожий на рыбу, все шесть колёс были почти вровень корпусу. В колёсах были спицы, и они тускло поблескивали в косых лучах заходящего солнца. Паровой агрегат, расположенный в задней части автобуса, был снабжен двумя небольшими трубами, выпускающими достаточно черный дым, что говорило, что топка, скорее всего, работает на сырой нефти. Автобус двигался монотонно, завороженно, несколько в стороне, чтобы его можно было перехватить. Он напоминал корабль. Бесконечная степь, краями касающаяся горизонта, казалось, занимала всю землю. Падающее солнце - лишь прорезь в бесконечности, выход в иное измерение.
   Юрий был заворожен. Всё это напоминало картину запредельного мира. Хотя если разобраться, он, этот мир, и был запредельным. Но к прочему он привык. Здесь бы к месту была кисть художника.
   Один из воинов неожиданно выпустил в воздух зеленую ракету, и вскоре на крыше автобуса заработало устройство, напоминавшее стробоскоп. Но схожий прибор оказался и в руках у воинов.
   - Едем, - сказал Лысак Юре.
  Воины поспешили. Вскоре автобус был рядом - сооружение это поражало. Его способность двигаться было чем-то из ряда вон выходящим, тем не менее, это было так. Двигатель пыхтел. Лишний пар то и дело выходил из каких-то патрубков.
   Окна в автобусе были небольшими, с толстыми непрозрачными стеклами. На крыше - башенка с пулеметом, сверкали именно оттуда. В районе, где должен был расположен водитель, открылся люк и был задан вопрос:
   - Куда?
  - До берега, в пятой ложбине, - ответил один из старших воинов.
  - На крыше поедете?
  - Да.
  - Семидесятник со всех.
  - Идёт. Стеклом возьмешь?
  - Покажь.
  Воин бросил водителю мешочек, тот открыл и тут же согласился. Сверху была сброшена веревочная лестница. Наверху обнаружился довольно просторный кузов с высокими бортами, и доходивших до плеч, снабженными амбразурами. Тотчас автобус чихнул и поехал.
  - Сколько ехать? - осведомился Юра.
  - Не знаю. Не быстро. Будем в обход идти, несколько часов. Часов шесть. Можешь поспать. Хотя не спи, сейчас что-нибудь перекусить предложат.
   Воины расположились на продольных скамьях, шедших по бортам. Но места для всех не хватило, и оставшиеся сидели или полулежали на своих вещмешках. Солнце село, и небо напоминало странную аморфную бесконечность. С нижнего этажа пришло непонятное существо, то ли мужчина, то ли женщина, в длинном полосатом халате и волосами, строго поднятыми вверх - словно бы наверху кто-то тащил его или ее за волосы.
  - Обеды по рублю, - сказало оно.
  - Посчитай, - проговорил воин, которого звали Шестак, он был одним из заместителей Славы.
  Шестак проятнул прозрачный камень.
  - Яровок, - заметил проводник.
  - Да. Сто граммовый.
  - Чистый яровок. На сотню потянет.
  - Неси, поедим.
  Юра и оглянуться не успел, как ему принесли странного вида котелок - он напоминал шар, к которого срезали лишь верхнюю часть. При чем, еще больше эта посуда походила на некую полость, которую изготовили путем вытесывания из горной породы. В горшках была смесь овощей, и ничего подобного Юра не пробовал - он привык к диким кореньям и ягодам, здесь же имело место что-то более благородное. Принесли колбасу. Принесли копченое сало. Принесли копченую рыбу. Принесли вино в нескольких термосах - это позволяло не разливать его при качке автобуса.
   - Все, как вы хотите, - сказал проводник.
   - Спасибо, спасибо, - слышалось отовсюду.
  Юрий отведал и вина. Наконец, проводник выволок с нижнего этажа длинный шланг с краником, из которого шел дым. Это было некое курево, и шланг передавали по кругу.
   - Что это, - осведомился Юра.
  - Цикорий с корой шухерняка, - ответил Лысак, - можно так долго ехать, тебе хорошо, и всё.
  Воздух к ночи был уже гуще, и вышли первые звезды. Горизонт еще светился, и степь по-прежнему была ровной, и тут можно было представить себя путешественником в бесконечном хаосе.
   И тут...
   Он обомлел, направляя глаза к краю земли.... Там, выглядывая из темнеющего марева, подсвеченные спрятанным солнцем, висели Белые стены....
  
  
  
  
  
   Глава 11. В Риаче
  
  
   Следующим днём отдохнуть Юре не дали. У воинов происходила смена состава. Словно в хоккее. Одни приходили, другие уходили. Но что такое усталость? Кому она нужна? Наверное, что и Юра не особенно озадачивался этим вопросом. Но если бы у него спросили, что он думает о своей жизни, насколько он ощущает ее реальность, он бы без сомнения ответил - еще немного мыслей в сторону нереальности.
   Но - совсем немного.
   Их оставалось уже совсем мало, после чего надлежало забыть одно свое "Я" и полностью отдаться струе иного мира. Он с определенным восторгом размышлял о героях былых веков. Да и сами века - что они? Простой человек живёт от силы сто лет, а Слава еще молод, и через века он шел как хотел - и пусть и считается, что мир иллюзорен, но ведь он ощущается как совершенно настоящий, совершенно полноценный.
   Да, потому и века - совершенно полноценные. И вот он, Слава Космос, живёт с ощущением этого факта, и всё ему ни по чем.
   Спустились в Синий. Группа воином состояла из десяти человек, тут были И Лысак, и Оляфонтен, и Антоша У. Слава остался, мотивировав свое решение подготовкой - и Юра был согласен. Тем более, что повод был ощутимым.
   В остальном, всё было по-прежнему. Агобабыч и Шёлк дежурили на кухне, изготавливая обед. Несколько новоприбывших из группировки "Рок!" помогали в чистке и нарезке овощей, Дмитрий Дурак забрался на гору и там осматривал окрестности в смотровую трубу, читая при этом журнал, который изучал Юрий.
   Так, его вниманию предстала статья:
  
  
  Терминатор Б90 "Колхозник"
  
  Уже в конце 60-х годов партия и правительство, одушевленные успехами в создании первых советских терминаторов, поручило конструкторам создать мирного терминатора, который бы помогал труженикам сельского хозяйства в их нелегком труде.
   Первые прототип испытывался в Кировской области уже с самого начала 1969 года. Вот воспоминания одного из очевидцев, молодого в ту пору дояра колхоза имени Ленина, Александра Кузьмина:
  
  "Сразу после нового уже года я пошел за самогоном к Нине Ивановне Сосновой. А еще раньше нам говорили, что понаехали какие-то спецы. Ну мало ли, у нас на МТЗ уже приезжали шишки. А зимой мы ничо не делаем, гайки крутим. С утра в гараж придешь, кружечку первача накатишь, если охота работать, то работаешь. Если не охота, то спишь возле батареи. Один хрен, работа идёт. А тут смотрю - а ребятки вроде как не наши. Ну, и хрен думаю с ними. Тут смотрю - а рядом с ними стоит х-я. Я аж попутал. Зубастый такой мужичок, одетый. Кафтан на нем. Шапка. А лицо железное, и руки без варежек. Хотя мороз. И видно, что руки железные"
  
  Первый прототип именовался Б88 "Помощь трудовому пролетариату"
  Первоначальные ТТХ были такие:
  
  Рост - 185см
  Вес - 200кг
  Батарея - урановая, полураспад
  Мозг - микроламповый процессор
  Передатчик - П3, ламповый
  Руки - 2
  Ноги - 2
  Запас хода - 100 км
  Прыжок в высоту - 1.90см
  Прыжок в длину - 5.80см
  
  Все эти параметры - примерные. На деле добиться нормальной работоспособности Б88 не удалось. Испытания производились в течение всей зимы 1969 года.
  
  Александр Кузьмин вспоминает:
  
  "... поначалу мужики побаивались. Но потом ничего, попопривыкли. Подумали, железный он, а если ему налить, не побоится ли, не зассыт? Налили - а он мужик же крепкий. Дают ему стакан, а он стакан в руках ломает. Ему объясняют - ты так сильно не хватай, аккуратно бери и огурцом закусывай. В конце концов, выпил он, да бухой потом валялся за колесами. Железяка, а против первача не устоял..."
  
   Наработки по Б88 не прошли даром. Б90 "Колхозник" появился на испытательном полигоне близ Караганды в 1970-м году. Машина удивила всех необычайно быстрым перемещением. Кому-то из конструкторов тут же пришла идея сделать модель покороче, обтянуть кожей и послать на Олимпиаду на соревнования по бегу. Впрочем, от этой идее тут же отказались - изготовить такую кожу в ту пору было невозможно.
  
   ТТХ новой модели были такие:
  Рост - 170-205см
  Вес - до 300кг
  Батарея - плутониевая, полураспад
  Моз г - микроламповый процессор с транзисторными триггерами
  Передатчик - П4, транзисторный
  Руки - 2
  Ноги - 2
  Запас хода - 150 км
  
  
  Спортивные функции
  
  Прыжок в высоту - 240см
  Прыжок в длину - 8.80см
  Способность к игре в шашки
  Время пробега стометровки 9.99с
  
  
  Функции колхозника
  
  Сбор картошки (в час) - до 1 тонны
  Перекопка земли - лопатой
  Прополка - мотыгой
  
  
  Известно, что с 1971 года Б90 производился серийно, но, так как все это держалось в секрете, точное место использование данной модели терминатора неизвестно. Говорят, что некоторые модели Б90 до сих пор работают на рудниках Новой Земли.
  
  - Н-да, - проговорил Агобабыч.
  - Это твой мир? - осведомилась Шёлк.
  - Нет. Мой друг, Степан, он потомственный уфолог. Еще его дед начинал. Люди тогда еще не летали в космос. Да и в Воронеже дыхание космоса не ощутимо. Я читал записки его деда, Степана, он кстати тоже был Степан, и он писал, что на нашей планете может быть много параллельных миров, и что одно дело - строить звездолёт и искать жизнь за пределами Солнечной системы, а другое - всё, что вокруг нас. А вот эти записи в чем-то схожи, хотя я не могу судить, правда это или нет.
   - Ты думаешь, что я не настоящая? Но я же тебя люблю.
  - И я тебя люблю. Но я просто.
  - Что просто?
  - Ты же знаешь.
  - Я ничего не знаю. И о чем тут идёт речь, я тоже ничего не знаю. Я знаю, что последняя машина уже не была так популярна, несколько лет назад, когда открыли первую Мега Машину, был большой ажиотаж. Ядром машины служит космическое тело, которое было поймано с помощью космического робота. Но всю историю об этом мире я узнал лишь благодаря Степану, а он разузнал это от местных, то есть, от жителей города Ф.
   - Город Ф! Хочу туда попасть.
  - Насколько я знаю, это невозможно.
  - Почему?
  - Чтобы там побывать, надо там родиться.
  - Но ты же не родился там!
  - Да. Но я живу в той же плоскости!
  
   Группа шла очень спокойно. Методы для защиты от пещерных жителей были Юрию непонятны, так как визуально и вовсе не было никаких методов - тем не менее, при спуске вниз, к первым шумящих струям подземной реки, не было встречено ни одного существа. На них даже и не было намёков. Но важно отметить - всю дорогу на стенах располагались фонари, которые, видимо, запитывались от электростанции в Уре. Но далее, там, где путь поворачивал в темный каменный мешок, заполненный водяными брызгами и громким шумом, стояла абсолютная мгла. Но тут же были включены фонари. И тут Юра увидел кристаллы. Весь потолок пещеры, по которой бежала бурная река, зарос невероятными стекловидными грибами, и тут было, отчего потерять дар речи.
   Камни, преломляя свет фонарей, горели всеми цветами радуги.
   - Кристаллы, - сказал Оляфонтен, - их очень много, и они стоят огромных денег. Подземная страна богата. Но человек здесь не выживает. Мы используем звуковые колебатели, но и они не спасают, если не знать магические добавки. Таким образом, даже если и украсть у нас один такой генератор, это не поможет ни чем. Любителей обогатится много, но в пещеры мало кто суётся - а драгоценности - ведь серьезная. Но не в этом дело. Но прежде всего опасен Красный Глаз, но есть еще много видом глаз, которые могут затянуть в себя, и затягивают они как через сон, так и просто. Глаза растут на стенах ночью, но определить, когда здесь ночь, не всякий сможет. Идём.
   И, спустившись еще ниже, группа ступила на узкий карниз, который шел над бушующим потоком, и сердце Юрия сжалось.
   Куда вела эта невероятная река? Откуда она могла взяться?
   Конечно, находись он в своем привычном мире, всё бы выглядело иначе и требовало бы объяснений. Но здесь, в Реке Наизнанку, мир состоял из других компонентов, и не было необходимости проводить анализ.
   Кристаллы горели, излучая мир запределья. Впрочем, всё это было лишь отражением света фонарей. Тут надо отметить, что все фонари работали от каких-то биологических элементов. То есть, использовалась энергия, получаемая при росте неких грибков в капсуле фонаря. Электроды эту энергию собирали и накапливали в аккумуляторе. Для перезарядки требовалось капсулу вынуть и заменить на свежую, а разрядившуюся встряхнуть, открыть клапан, выпустить отработанный газ. Затем открыть другой клапан и залить сладкой воды, добавить катализатор в виде некоего порошка и снова закрыть. После чего, уже через час, капсула была готова к работе. Энергии же хватало также примерно на час, таким образом воинам приходилось постоянно делать перезарядку, чтобы не остаться в полной темноте. Постоянная перезарядка не могла происходить вечно - через несколько циклов капсулу нужно было полностью перезаправлять, и здесь требовался более длительный отрезок времени.
   Все эти вещи, конечно же, заставляли удивляться, и Юрий ощущал себя во власти непонятной, удивительной силы, которая вовлекла его в эту странную игру. Он был готов идти до конца - тут не было никаких ограничителей.
   Двигались по карнизу достаточно долго, пока не достигли более широкой выемки. Здесь по команде был сделан короткий привал, где Юре дали выкурить тонизирующую сигарету и выпить сок какого-то пещерного растения - может, лишайника. Это избавило его от чувства холода.
   - Далеко еще? - спросил он.
   - И далеко, и нет, - ответил Оляфонтен, - сейчас полетим на бочке.
  - Как это?
  - По реке. Проскочим на бочке все расстояние, выйдем в озере, и там останется пять километров. Иначе - двигаться несколько дней, что утомительно.
  - А ты так ходил?
  - Конечно. Я в длинный рейд ходил. На полгода.
   - И как?
  - Хорошо.
  - Понравилось?
  - Мне - да. Тебе не советую, надо привыкать. Когда долго ходишь, сливаешься с внешним миром, и всё слышишь. Если ты слышишь, как в углу притаился Зеленый Одноглазый Человек, но если ты слышишь, то и он слышит, что ты слышишь, а потому может испугаться, начать опасаться тебя. Осведомлён - вооружен. Когда тебе ясны намерения всех пещерных жителей, ты понимаешь, что они живут сами по себе. Но нам надо быть вместе с ними, иначе ничего не получится.
  - А что должно получится.
  - Сейчас.
  Оляфонтен предложил Юрию посмотреть на мир пещер через очки.
  Очки!
  Это напоминало неожиданное рождение. Но более того, изменился не сам видимый мир, но и некая сила словно влилась ему в сердце. Он ощутил эйфорию.
  - Долго смотреть нельзя, - сказали ему.
  Но он и не смотрел долго. Зато кристаллы - это были настоящие города непонятного света, наполненной жизнью, не доступной для анализа глазами. Но что касается глаз - они были повсюду и росли на стенах, словно непременная часть внутреннего интерьера. Наверное, глаза были местными цветами, и тут нечего было добавить. Они росли и звали, и Юра в момент опьянел.
   - Видишь, - проговорил Оляфонтен, - это - реальная картина мира. Но сейчас день. Ночью их видно и так. Они зовут в себя. Если пойдешь, уже не выйдешь. Это навсегда. Из глаз не возвращаются.
   Двинулись дальше. Юра ощущал прилив сил. Глаза словно чем-то его перезарядили. Временами казалось, что он во--вот сумеет полететь. Но вскоре чувство эйфории ослабло. Группа повернула в коридор, потом - в еще один, и, наконец, сделав новый поворот, остановилась. Здесь, посреди каменного зала, располагалось озеро, в котором плавала огромная металлическая бочка - торцом вверх.
   - Давай, - был голос из группы.
   Тотчас подтащили мостки. Приставили к бочке. Была открыта дверь, и воины принялись забираться вовнутрь. Юрий, последовав их примеру, очутился.... В бочке...
  Внутри этот корабль также был бочкой, разделенной горизонтальными сетчатыми переборками, на которых были установлены сидения с ремнями. Забравшись в одно из таких кресел, Юра пристегнулся.
   - Особой перегрузки нет, - проговорил Оляфонтен, - это - эффект масла. Сначала мы опускаемся, потом проходим масляный фильтр и вылетаем в реку. Масло компенсирует. Поэтому, не жди ужасов. Кури.
  - Курить? Тут же закрыто.
  - Дым компенсирует, - заметил Антоша У, - дым помогает.
  Погрузка тотчас была завершена, бочка подернулась и стала вертеться, и все это происходило словно бы в замедленном виде - так, что Юра не мог определить - происходит ли нечто из ряда вон выходящее. Свет плафонов внутри бочки был достаточно ярким. Настроение не ухудшалось. Хотелось радоваться просто так, беспричинно.
   Что-то заскрежетало снаружи, и, наконец, скорость ощутилась. Несколько воинов, находившихся рядом, принялись зевать. Такое безразличие было Юре непонятно - хотя, конечно же, в реальности все так и было - бочка, свет, легкое пошатывание, шум и скрежет. Больше ничего. Так продолжалось довольно долго, пока таинственное транспортное средство, наконец, не дернулось, и был слышен удар о некую поверхность.
   - Давай, - скомандовали внизу.
   Покинув корабль, Юра обнаружил себя в огромной пещере с высокими, казалось бы - во много сот метров - потолками, длинной и широкой, наполненной потоками свежего воздуха. Бочка плавала, так же - торцом вверх - посреди озерца, и мостки были уже установлены.
   - Пещера "Золото", - сказал Оляфонтен, - золото тут есть, но мы не умеем его использовать. Но кое-что мы берем на электроды.
   Большего до поры Юра ничего и не услышал. Собрались в строй, двинулись прямиком по пещере, и было видно, что этой тропой ходили очень часто - местами дорожка была утоптана и напоминала тротуар. Свет фонарей дополнялся тусклым блеском каких-то растений, плетущихся повсеместно. Шли молча. Затем поднялись на скалу по металлической лестнице, и, добравшись до входа в ответвляющую пещеру, шли прямо. После первого же поворота на стенах стали появляться прикрепленные фонари, запитанные от кабеля, который шел по стене. Это говорило о том, что подземный город был уже совсем рядом.
  - Есть хочешь? - осведомился Оляфонтен.
  - Да.
  - Пещеры вызывают аппетит. Сейчас увидишь, что мы едим.
   На второй день Юрий чувствовал себя вроде бы как дома.
  
  Всё было хорошо. Нельзя было сказать, что было плохо. Вокруг был темный мир пещер, но ни темноту, ни тяжесть стен и камня, он не ощущал. Сколько метров было наверху? Впрочем, ведь существуют люди, которые страдают чувством вещей - и пещеры, возможно, одна их таких. Но не было повода. Он поселился в комнате. Оказалось, что половина домов устроена именно так. Улица - коридор. Но потолка чаще всего нет, а там, когда он был бы в том случае, если бы это был полноценный коридор, начинается путь ниши от начала до конца - к каменному потолку далеко вверху. Но были и чистые пещеры. Высотой - метра в три, в четыре. Там также были двери. И вот, за одной из таких дверей Юрий и находился. В его распоряжении было несколько комнат, встроенная кухня, санузел. Словом, все, что необходимо. И все это было словно бы высечено в камне, буквально - выдолблено, вырезано.
  В книге "Хроники Там", которая имела хождение в городе Ф. писалось:
  
  
  "Когда самые первые люди были там, оказалось, что всё уже состоялось, и все города были готовы. Потому что никакой техники не хватит, чтобы это состоялось. Это невозможно технически, никак. Вырезать из камня - не проблема. Берите и вырезайте. Ничего аморального. Но глубина там огромна, а породы надо куда-то выносить. Конечно, часть залом имеет естественное происхождение. Но это не уменьшает силу и степень проблемы. Поэтому, наиболее прогрессивные люди сразу же поняли, что города в пещерах были построены один раз и навсегда. После чего в них только менялись жители. Одни приходили, другие уходили. Происходили войны. Или местная живность поедала целые народы, и о них полностью забывали, будто бы и не было их вообще .Потом была смена...."
  
  
  
  
  В ту пору было непонятно, о чем писалось в Хрониках. Ибо вообще многие записки, труды, носят характер странный. Словно кто-то пытается что-то зашифровать. Только теперь Юра понял, что тут к чему.
  Свет подавался по проводам. Работали также и зеленые фонари, которые излучали очень тусклый свет - его, как говорили, было достаточно, чтобы заблокировать активность местных жителей. Особенно ночью, когда человек спит. Хотя, определить, когда ночь, когда день, просто так было нельзя. Для этих целей имелись индикаторы - повсеместно. Таковой был и в каменной квартире - на потолке имелся круг со стрелкой и подсветкой. Стрелка эта стояла как раз в двух положениях - день и ночь. Днём горел желтый фонарь, ночью - синий. Впрочем, тут имелось еще множество приспособлений непонятного характера. Едва Юрий проснулся, в двери постучали.
  - Привет, - сказала ему девушка, невысокая и скромная, - меня зовут Со. Мне сказали показать тебе, что тут к чему.
  Юрий зевнул.
  - Прежде всего тебе надо позавтракать, - сказала Со, - сам ты потеряешься. Сейчас мы пойдем в общественные ряды. Там гостей кормят бесплатно. Но если ты не гость, и у тебя нечего есть, ты тоже можешь пойти туда и позавтракать. Обедать же можно прямо здесь. Так как ты гость, то тебе принесут. А ужинать надо за свой счет. Но так как ты гость, то тебя куда-нибудь позовут. Слава сказал, что ты - очень большой гость.
  - Наверное, - ответил Юрий.
  - Идем.
  Миновав коридор, они прошли по туннелю, затем поднялись по лестнице, потом спустились, и здесь путь шел по улице, и дома здесь напоминали каменные кубы по искусственным небом. О нем, о небе этом, можно было сказать следующее - высота пещер в некоторых местах достигала, должно быть, сотни метров, и там, наверху, бледно сверкали какие-то растения. Они же обеспечивали подсветку, произрастая на стенах. Но в остальном, кругом царил полумрак, который разбавлялся неяркими фонарями, установленными возле каждого жилища. Впрочем, в некоторых местах потолка имелись и электрические фонари, которые отливали матово, словно так и было задумано. И тут все равно было не понятно, что это фонари, и кто их там закрепил. Но благодаря им отдельные участки подземного города были достаточно неплохо освещены.
  Вышли к реке. Она была закована в камень и местами терялась в трубах, а там, где выходила на поверхность, отражала повсеместные источники света.
   - Тут живёт Жратвунец, - сказала Со.
   - Кто это? - спросил Юрий.
  Словно подтверждение слов его спутницы из воды показались ужасные зубы.
  - У нас есть люди, которые за ним дежурят, - сказала Со, - главное, его никогда не кормить. Если он начинает наглеть, то его отгоняют шестами, чтобы он продолжал есть камень. Тогда он так и делает.
  - Зачем он ест камень? - спросил Юрий.
  - Он всегда ест камень.
  - Но он - рыба?
  - Нет. Жратвунец - это Жратвунец. Никто точно не знает, он один и тот же, или их много. Но живёт он здесь, сколько себя помню. И все время ест скалы под водой, благодаря чему в реке появляются новые ходы, и прибывает новая вода.
  - А человека он может съесть?
  - Конечно. Он высовывается именно в такой надежде. Когда он распоясывается, то он часто высовывается. Тогда его успокаивают. Его надо иногда успокаивают.
  - А как успокаивают?
  - Бьют палкой по голове. Пойдем. Не волнуйся.
  Они прошли это место, затем была улица, где было особенно светло - так как свет матовой лампы был направлен именно сюда, вокруг фонарей было много, и все эти успокаивали своим желтым светом, все сливалось. Было много деревьев посередине - словно бы небольшое авеню. Справа и слева - дома-кубы. Без окон, но с дверями, и с каждой стороны - разветвление в виде боковых улиц со скамейками, с людьми, сидящими на них, а также с небольшими деревьями, растущими в небольших выбитых кружках с почвой. И здесь же, на каждой ветке, что-то светилось.
  - Вот часы, - сказала Со.
  - Часы, - пробормотал Юрий.
  Часы же были на земле и почти ни чем не отличались от того индикатора дня и ночи, что имел место в той квартире, где он ночевал, с тем отличием, что внутрь были вставлены настоящие часы, а именно - будильник "Янтарь". Видимо, здесь это было вещью большой, великой. Хотя Юрий точно знал, что вещи из внешнего мира попасть сюда не могут, а все исключения являются мифами - тот же Красный Мотоцикл, о котором немало писалось в неформатных книгах.
  - Вот там - библиотека, - сказала Со, - если хочешь читать, просто идешь туда и читаешь.
  - Бесплатно?
  - Да. Есть еще нижняя библиотека. Она не вся наша. Есть начало, там просто библиотека, сидят библиотекари, ты читаешь, что хочешь. Потом начинаются полки чужой библиотеки. До того, как не было Риаче, она уже была. А чужая она потому, что мы не знаем, чья она. Даже Слава Космос не знает. У него много раз спрашивали люди - Слава, знаешь ли ты, чья она. А он отвечает, что знает ровно столько, как и любой обычный человек. Ничего большего.
  - А можно будет туда сходить? - спросил Юра.
  - Да. Но сначала надо посетить общественные ряды.
  Сказано - сделано. Ряды были совсем рядом. Стоило пройти улицы, начиналась площадь, и это был рынок, и здесь было еще светлее, и вообще - тут словно бы было солнце. Поначалу в это не верилось. Но потом Со пояснила:
  - Сюда падает свет из дыры в пещерах. Это очень далеко. Но там стоит линза. Но никто там не был. Бойцы много раз ходили, чтобы выяснить - где же она. А если смотреть в подзорную трубу, то видно, что линза. Но когда солнца нет, не так светло. Но все равно, свет как-то преломляется.
  - Странно, - сказал Юрий.
  - Да, странно, - согласилась Со.
  Вот уж были и общественные ряды. А место это было - как место. Словом - рынок. Торговали здесь повсеместно, люди были самых разных мастей, и оказалось, что в Риаче есть дороги, а потому сюда приезжают торговцы из северных стран. Для этого нужно плыть по подземной реке со стороны гор, а садиться вообще где-то за горами. Подземелья каким-то образом сокращали расстояния. Все это было ясно со слов Со. А вообще, рынок был бурным и веселым. А общественные ряды представляли из себя ряды столов, за которыми обедали.
  - У нас много особенной еды, - сказала Со.
  - А куры есть?
  - Есть.
  - Нет, они просто мне надоели, - проговорил он.
  - Курица и петух у нас различаются. Я знаю, что снаружи курятина - это просто курятина. У нас - нет. Поэтому, может быть жаркое из курицы, а может быть - жаркое из петуха. Но вообще еще есть мясо подземных свиней, которые обитают очень глубоко. Люди туда не спускаются. Ловят их на удочку. Длина лески обычно - метров до ста. Нет, конечно, туда спускались. Вниз ведут узкие колодцы. Внизу растёт пещерный лес, и там очень много живности.
  - Получается, что река у вас течет выше, чем пещерный лес? - спросил Юрий.
  - Да. Но это обычно. Есть реки, которые текут выше нас. Они везде.
  - А почему там не ловить зверей?
  - Почему? Охотники ловят. Но это неудобно. Нет нормальных ходов туда, только колодцы. Если ты поймаешь там добычу, то как будешь подниматься? По пути, в колодце, тебя может поджидать какой-нибудь хищник. Там нет экранировки от глаз, а еще, очень часто в паутинах сидят Мешколовы. Они живут только в таких местах. Поэтому, прежде чем бросать удочку, сначала опускают горящую паклю и отгоняют Мешколова. Сам по себе он маленький, но может поймать человека и медленно переваривать. Так погибло много охотников.
  - А кто такие охотники?
  - Свободные люди. Они ходят по пещерам, собирают камни.
  - Камни дороги?
  - У нас - нет. Наверху - да. Но я этим не занимаюсь.
  Тут же принесли обед. Юрий получил тарелку супа с огромными бобами (или чем-то, похожим на бобы), хлеб и кашу с мясом. Со шепнула что-то официантке, и та вскоре принесла вина.
  - Ваше вино? - спросил Юрий.
  - Нет. Торговцы привозят.
  - А как они идут по пещерам? Опасно же.
  - Да. Они с проводниками идут. Привозят товары. Получают камни. Потом проводники их сопровождают обратно. У меня брат работает проводником. Это очень трудная работа, особенно тем, что тебе надо постоянно ездить по одному и тому же маршруту и следить за химическими элементами, которые устанавливают на корабль, когда ты плывешь по подземной реке. Но это очень важно. Потому что благодаря купцам у нас постоянно кипит жизнь. Если бы их не было, нам бы пришлось туго.
  - Значит, все товары - завозные?
  - Не все.
  Обед Юре понравился. Не то, чтобы он был необыкновенным в плане кулинарии. Но общая атмосфера пещерного рынка его вдохновляла - он видел перед собой бесконечную вселенную пещер и готов был броситься в путь и идти, плыть, бежать, только чтобы ощущать новые горизонты. Здесь у него с собой был дневник. Вообще, блокнот Юра носил с собой в непромокаемом чехле, в больном боковом кармане брюк. И вот теперь, попивая вино, он сделал запись:
  
  "Я здесь! Давно я уже так не писал. Когда я только прибыл в Ур, я так написал. И вот теперь я здесь! Надо заставлять себя писать в такие моменты! А то потом всё забуду. И еще - вот бы потом этот блокнот с собой взять. Многое бы за это отдал. Сколько угодно бы отдал. Прибыл бы домой, и все записки были бы с собой. Говорят, что такое бывает. Как же сделать так? Может быть, Слава знает? Но он сейчас занят. Не буду его тревожить. А вообще, очень мне тут нравится. И девушка очень хорошая. Настроение - высшее"
  
  Юрий не чувствовал усталости. Обед лишь придал ему сил. По пути в библиотеку он спросил:
  - Скажи, Со, а много тут такого, чего я не знаю?
  - Конечно.
  - А почему так много специальных фонарей?
  - Это потому что с пещерными существами невозможно договориться.
  - Они умеют говорить?
  - Нет. Они - животные. Растения. Бывают человекообразные. Но все равно. Они не приручаются. Я это хотела сказать. И кругом растут глаза. Днем их мало. Но в темных углах глаз много, хотя - очень мелких. Но там они могут пощипать дилетанта. Именно поэтому не принято стоять в темном углу. Потому что нельзя. А ночью туда вообще нельзя заходить. Даже внутри жилища, ночью, в темном углу может вырасти глаз. Большой - вряд ли. Но мелкие - кругом. Например, с обратной стороны стола. Глаза разные. Стенные, на отростках. Они все хищные. Лучше с ними дело не иметь. Поэтому кругом работают специальные фонари. Помимо обычных.
  - А что будет, если свет погаснет?
  - Такого не было никогда. Слава говорит, что такого не было и раньше, в былые века.
  - Все верят Славе?
  - Конечно.
  После этого они пришли в библиотеку. Юра, конечно, не мог сказать себе, что он - книжный червь. Но в целом, его так воспитывали, ибо родители его являлись людьми научными, людьми интеллектуальными. А значит, он приучался быть таковым. Но здесь, в пещерной стране, да и в Реке-Наизнанку в целом, он был другим человеком. Это было иное бытие. Существование с чистого листа. Он мог быть кем угодно.
  - Здесь можно пройти ряд тестов, - сказала Со, - когда новички приходят в библиотеку, им предлагается узнать о себе что-то особенное. Тест заполняете и отдаёте библиотекарю. Она проверяет.
  
  Итак, Юрий читал один из тестов.
  
  "Робот ли вы?"
  
  "Бывает так, что человек - робот. Но он сам об этом не знает. Ничего удивительного. Применив сравнения. Люди часто похожи на каких-то животных. Например, на собак. Очень много людей похожи на собак, это нормально. Но если такой держит собак, начинается взаимоопыление. Может быть, человек не будет похож на собак. Тогда собаки будут похожи на своего хозяина. Но это начало.
  Среди людей есть роботы. Среди людей есть киборги. Кстати, это - слова из стихотворения Вовчика Амл...."
  
  Юра, правда, особенно и не удивился. Вовчик, разве он не бывал здесь? Не обязательно же ему добираться сюда, вглубь пород, в пещеры - книгу мог составить любитель или знаток его стихов. Впрочем, столь повсеместная слава Вовчика все же несколько взволновала Юрия. Ему тотчас захотелось вскочить и бежать, чтобы стать великим. Сердце его посетил жар. Но он продолжил читать:
  
  Среди людей есть роботы.
  Среди людей есть киборги.
  Если ты сам не знаешь,
  Если ты сам не в курсе,
  
  Это еще ни о чем не говорит.
  Киборги тоже ходят
  Обтянутые кожей,
  Блистая глазами,
  
  Они потребляют белки и углеводы,
  Чтобы отправить во встроенный реактор,
  Чтобы получить электричество,
  Но киборг - это не трактор.
  
  Но как узнать?
  Вдруг твой друг - почти электроник?
  Как протестировать его,
  Не причиняя вреда, не травмируя мозг?
  
  Проведи тест,
  Делай это по-дружески,
  Делай это по-простому,
  Практически - по-братски.
  
  Оказалось, что тесты - это вообще сочинения Вовчика Амл, а потому он заполнил ответы на вопросы и отдал библиотеку.
  
  - Это все заполняют? - спросил он.
  - Порой. Особенно те, кто приехал.
  - К вам много приезжает.
  - Много. Особенно из-за гор.
  Но что тут можно было добавить? Он прошел в один из залов, которые утопали в полках, словно бы так и нужно было - чтобы человек ощущал себя существом-рыбой внутри особенного мира книг. И что тут были за книги? Он понимал, что ничего подобного прочесть было невозможно в нормальном мире.
  Но почему люди ничего об этом не знают? Река-Наизнанку старше земной цивилизации. Уже теперь. И книг, может быть, больше. Зато людей меньше. Воздух чище. Да и потом, что бы ни говорили, никто не доказал, что этот мир существует материально.
  Конечно, Юрий не мог покинуть библиотеку, больше ничего не прочитав. Тогда он взял полистать пару книг и присел за стол. Первая называлась "Короткий путь в Семимакакск по воде", а вторая - "Биография Гуся Артурио".
  В первой говорилось:
  
  "Когда выбираете лодку, то покупайте лодки с железным носом, но с инкрустацией, так как она, инкрустация, сразу же лишает вас проблем водяных рук и Сивых. Сивые поклоняются красоте. Видя, что лодка украшена, они поклонятся, и всё. Если лодка будет обычной, то это ничего страшного, даже если вам повстречается Жратвунец. Но, конечно, если вы не готовы, то ваше имя забудется, и никто его больше не вспомнит.
  Поэтому, готовьте лодку с наибольшей тщательностью. Известно, что каналы проходят далеко через всю землю, и под землей можно плыть в любую сторону, в любом направлении, ничего не боясь в душе, но опасаясь всяческой живности. Но уже через 20 километров в западу от столбов река подземная безопасна, за исключением кожетёсов, которые названы так, потому что могут схватить человека, если он опустит в воду руку. И так, до Семимакакска - всего лишь 110 километров. Скорость течения - 3 километра в час. Считайте - тридцать с лишнем часов, и вы уже там, и можете посмотреть, как живут люди по другую сторону бытия...."
  
  
  А во второй говорилось вот что:
  
  "Некоторые ошибочно считают Гуся Артурио теоретиком пофигизма. Но это не так, потому что он не теоретик, но король пофигизма, при том, что Гусь жил на земле довольно давно, он и сейчас считается живым королём - никому не приходит в голову сказать, что он мёртв. Выдвигается ряд версий:
  
  - Они прилетели, они его забрали
  - Он сам улетел
  - Он вызвал братьев по разуму по телефону
  - Никого он не вызывал, он просто жив, и всё тут
  - Гусь Велик. Гусь Артурио жив в веках.
  - Гусь Артурио и раньше был обитателем высших сфер. Просто он на время спускался к нам
  - Он - на Луне
  - Он - на Марсе
  - Гусь отправился в Хаос
  - Гусь теперь в Восьмом Пальто. Потому что Восьмое Пальто еще не цвело
  - Гусь Артурио прикидывается простым человеком. Он живём в Линзе и работает дворником, как истинный ценитель пофигизма
  
  Итак, Гусь Артурио.... Великий и могучий, король...."
  Написано было много. Юрий был энтузиастом здесь. Но вообще, в мире понятия энтузиазма не всегда рассматривается правильно. Потому что обычно это явление связывают рамками. Тем не менее, энтузиаст может быть вообще - относительно всего, от путешествий до тайных знаний. Но тут, впрочем, надо не забывать, что всё это - вещи позитивные, вещи созидательные. Нельзя же про злого человека сказать, что он - энтузиаст. Но лишь в общем плане. Частности - они совершенно разные.
  
  "Гусь Артурио первым придумал речитатив. До этого просто матерились. Но матерное слово было запрещено еще в прошлом веке. Теперь оно уже забыто почти полностью. Матерятся только члены различных сект, таких как Базаровы, или Потомственные Грачи, или - Потомки Первого Японца, ну и наконец - Светлые. Но тайну матерного слова они не открывают, иначе они перестанут быть особенными, да и потом, это большой вред. Слово это мощно, хотя и мрачно. Гусь наверняка владел древними знаниями. Понимая, что передавать эти сведения людям нельзя, он решил, что лучше сделать так - если ты по жизни чувствуешь себя исполненным, то и должен исполнять, поэтому, надо, чтобы было как. Он придумал такой жанр, как "Вест". Суть очень простая. Поэт-певец идёт пешком, едет на велосипеде, на автобусе, на ишаке, плывет на пароходе. Он прибывает в город, в село, в лес. И начинает там стихи петь, но не чисто как песню, но и не как стихи, а именно такой речитатив. Тогда собираются люди и слушают его. Они ему аплодируют, или они кидают в него кирпичами, или вообще - ловят, чтобы поскорее утопить, чтобы он не портил им слух. Но таков он, "Вест". Впоследствии, из "Веста" выросли такие стили, как "Вай", "Вайс Войс", "Долгий базар", "Чистый спич", "Бакланенье", "Ключ-ту-Ключ", "Заобезьянская песня", "Сорри". Чистый "Вест" сейчас никто не исполняет, так как появились школы вокала и рассказа, а "Вест" был еще стиль сырой и требовал разработки. От слова "сырой" появилась школа рассказа "Сырок", и она повсеместна, и существует также и уличный сырок, которым владеют все, от мала до велика"
  
  Юрий полистал подборку журналов, и тут было множество дисциплин, начиная химии, заканчивая куроводством. Был также справочник по Световой Бомбе - очень древний, видимо, написанный во времена до поедания земли.
  Все это было прекрасно.
  - Но это далеко не все, - сказала ему Со.
  - Что же?
  - В пещерах всегда было принято встречать гостя, как бога, а врага - как колорадского жука. Ты - наш гость. Библиотека по традиции, это место, где можно жить. Например, вы приходите сюда на месяц. Кстати, вы можете это сделать.
  - Я бы охотно.
  - Пойдемте.
  Они прошли до длинным коридорам, повернули в другие длинные коридоры, поднялись по лестнице, спустились, и везде их сопровождали полки - книгам не было числа. Это был настоящий лабиринт. Тут можно было навсегда потеряться. Наконец, обстановка переменилась в таком стиле, что по одну сторону были залы с рядами полок, тусклыми лампами, зелеными фонарями и бродящими читателями, а с другой - двери.
  - Пещерные жители здесь бесполезны, - сказала Со, - много книг - это много мыслей. Пойдем.
  Комната была увешена коврами, а у самого потолка имелись окна, откуда лился матовый свет.
  - Сила книг велика, - сказала Со, - в этом что-то скрыто. Но моя задача - продолжать вас радовать.
  С этими словами Со сбросила с себя одежду и осталась перед Юрием обнаженной. Он потерял дар речи.
  
  На следующий день он встретил Славу. Хотя тот был занят, он представил ему Дона Змея, начальника разведки. Человек этот и впрямь был как змей. Ничего другого тут и не приходило на ум. Вместо Со в проводниках у Юрия была другая девушка, и имя её было еще более странное - Аа.
  Обедали в столовой управления разведкой. Кругом на стенах имелись картины, суть которых не понял бы и редкий знаток стиля - во всяком случае, это были рисунки, где на одной площади концентрировалось все, что только можно было себе представить.
  - Это я рисую, - заметил Дон Змей.
  - Да, он большой художник, - подтвердил Слава Космос.
  - Я представляю себе так, - продолжил Дон Змей, - разведка может вестись в самых необычных местах. Настоящий разведчик внешнего мира желал бы очутиться у нас. Но на первом месте должно идти познание. В противном случае, ты - человек мелкий.
  - Я бы тоже хотел разведовать, - проговорил Юрий.
  - Для этого надо ощущать.
  - Все могут ощущать, - сказал Слава, - но должно быть желания.
  - Правильно.
  - Надо выбирать, - произнес Дон Змей.
  - Да, я еще до конца не выбрал, - сказал Юрий, - хочется многого.
  - Ты хочешь путешествовать?
  - Конечно.
  - Это правильно, - заметил Юрий, - это нужно делать сразу же, как ты ощутишь зов. Хочешь идти - иди. Не нужно ждать.
  - Я так и хочу, - ответил Юра, - а что бы ты посоветовал?
  - Ну, обычно - берут и идут. Просто идут. Если устал идти, остановись. Но надо идти спокойно. Выбрать маршрут так, чтобы ты мог встретить на своём пути были автобусные маршруты. Только и всего. Утомился - садись на автобус и езжай. Приезжаешь в какое-нибудь место, сменяешь маршрут.
  - А деньги?
  - Ну, это не дело. Думать о них, что ты - разве можно? Путешественник мечтает только о путешествиях. Ну вообще, ты можешь взять тут камни. В пещерах они везде. У нас они ничего не стоят. Снаружи это - большие драгоценности. По причина наших богатств к нам желали бы вторгнуться многие - и армии, и банды, и одиночные чудаки, но.... Но это надо суметь сделать. Я не против. Хотят драться - можно подраться. Но на нашей территории это почти невозможно.
  - А так, в теории? - спросил Юрий.
  - Ну, тут раньше постоянно шли войны. Но раньше тут жили разные группировки. Они только и делали, что воевали. Да и камни тогда не ценились, я думаю. Насколько я помню, в былые эпохи о них вообще не говорили. Были обычные деньги, которые печатал какой-нибудь глава, президент. Их вроде бы и не подделывал никто. Наверное, никому это в голову не приходило. Да, впрочем, вы в Уре живете без денег.
  - Это верно, - ответил Юрий.
  - И не нужно к ним привыкать. Я думаю, когда наступит все-таки их власть, мир погибнет. Нет, физически он останется, но нас тут не будет. Хотя бы потому, что тут будет нечего уже делать. Наверное, это будет время смерти бога.
  - А бог есть?
  - Ну, в целом. Не обязательно же есть какой-то отдельный бог. Есть душа земли. Есть душа всех людей, всех зверей и птиц, душа реки. Даже когда вышли звери и съели землю, она была полна душами этих зверей, а также душой пустоты. Но если вдруг возникнет культ денег, всё погибнет.
  - Наверное, так было и у нас? - спросил Юрий.
  - Ты имеешь в виду, нашу обычную жизнь?
  - Да.
  - Не знаю. Я там никто.
  - Но ведь тебя выбрали на проект ВППР.
  - Да. Но это там. Там не существует. Точно также оно не существует и для тебя.
  - Значит, я пойду в путь, - сказал Юрий.
  - Но сначала поспрашивай людей. Они покажут тебе все короткие маршруты.
  - Куда же идти?
  - На самом деле, куда угодно. Но для начала можешь двинуться в Линзу. Это лучший город земли.
  - А Риаче?
  - Но мы под землей, - заметил Дон Змей.
  
  Юрий посещал библиотеку и вместе с девушкой по имени Аа. Там он прочитал современный трактат о древнем видении мира.
  
  "Некогда существовала Газово-Молекулярная теория. Оказывается, что и ныне существуют её последователи. Но первоначально в основе всего была Теория Хаоса, которая рассказывала о том, что мир - это пространство Хаоса, а миры материи - это плавающие в Хаосе капсулы, и каждая капсула - это отдельная вселенная. Взглядом изнутри она может быть бесконечной. Фактически, каждая такая вселенная конечна. Но на практике достичь её края невозможно даже на самом совершенном космическом аппарате, так как вместо того, чтобы уткнуться в границу, вы путем перехода из одной вложенной реальности в другую начнете свой путь сначала - вам покажется. что имеет место спираль, хотя на самом деле, это - всего лишь механизм.
  Теория Хаоса рассказывает просто. Сначала был Хаос. Потом возникло Первое Пальто, и все существа жили в нём. Это был период Польт. Но уже в ходе незацветания Шестого Пальто появилась земля и планеты, и существа раннего пространства стали жить сами по себе.
  Газово-Молекулярная теория - это религия более позднего периода, которая бытовала у народов, связи с которыми по времени и культуре нет. Тем не менее, секта Водорода до сих пор хранит тайные знания, утверждая, что все эти сведения верны, а верховный жрец является прямым потомком Лесничего 40, теоретиком и практиком речной антики.
  Отдельный раздел Газово-Молекулярной теории посвящен спорам о том, является ли Марс Брайнер молекулой Хаоса или нет. К сожалению, сведения о том, кто такой Марс Брайнер, не достигли наших дней и утонули в столетиях".
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 12. Акция, наблюдения
  
  
  
   Акция, которую разработал Слава Космос, была во многом гениальна. Но, впрочем, и не могло это быть иначе - при той системе агентов он был просто обязан держать многие нити в близлежащих землях под контролем. Хотя он сам признавал, что многое из всего этого ему не нужно, но "контроль - это хорошо".
  Еще утром Агобабыч читал привезенные Юрием книги. Некоторые - вслух. Утюг отмечал, что кое-что ему известно, кое-что - нет. Здесь Утюг был знатоком. Хотя теперь он готовил к полёту аппарат "Молния", чтобы отправиться к месту встречи Братьев-Сахаров с Гагаринцами. Наблюдать планировалось с высоты. Но второй партией Слава планировал подойти по суше и просматривать там. Никто не спорил. Никто ничего не спрашивал. Утюг несколько раз перезапускал двигатель.
  - Я полечу? - спрашивал Юрий.
  Складывалось впечатление, что это - вещь уже давно определенная. Но, впрочем, никто и не оспаривал. Слава Космос молчал и случал. Бойцы проверяли свое оружие. Они были готовы к тому, чтобы выступать.
  - Теперь я пойду, - заметил Агобабыч.
  - Это тяжело, - проговорил Слава, - мы пойдем почти бегом. Боюсь, такого темпа не выдержит простой человек.
  - Жаль.
  - Нет, правда, - вздохнул Слава.
  - А ты чем-то отличаешься? - спросил Агобабыч. - Или просто дело привычки? Видишь ли, ты, допустим, уже прожил сто лет. А я - нет.
  - А ты лучше не думай, - посоветовал Слава.
  - Нет, ты не понял. До того, как попасть сюда, я изучал НЛО. Я занимался уфологией. Но это очень примитивно. До тех пор, пока я все это не увидел, я и подумать не мог. Но потом... Нет, я привык. Но все равно, я думаю - есть же критерии. Вот Гусь Паперман - он, говорят, особый.
  - Гусь мёртв, - сказал Слава.
  - Мёртв. Ладно, черт с ним.
  Рим снова дежурил. Вообще, он ощущал это в себе мощную деловую жилку. Наверное, нужно было развиваться. Например, найти девушку, жениться и заниматься курами по-крупному. Ему представился рынок в Утреннем городе, торговые ряды и огромная вывеска:
  
  Компания-Крыло
  
  Что-то вроде этого. Но именно эта деловая жилка не толкала его на разного рода приключения. Он даже и не заикнулся о том, чтобы, например, полететь вместе с Утюгом. Но тут еще сложилась интересная штука - Утюг-то и не особо, чтобы пилот был. Просто он первым стал крутиться и разбираться с машиной, первым её завел и поднял в воздух. Знания всех остальных были равны нулю, так что он был летчиком по умолчанию. Впрочем, была вероятность, что Слава в свое время, в одной из своих многочисленных жизней, летал на "Молнии". Да, но, скорее всего, никто, кроме него.
  Рим же собирался заняться хлебобабкой, когда нашел инструкции, и там этот плод назывался не иначе, как Шкуратура.
  
  
  Товарищ!
  Шкуратура - полезный и питательный плод. Но нельзя есть шкуратуру в сырости. Самый простой способ, товарищ - сорви шкуратуру и положи подле ног своих. После чего бери палку и бей ее по ребрам. Оставь лежать на солнце. Шкуратура набухнет, и внутри начнет образовываться хлебная масса. Подожди еще часа два. Бери большой нож. Режь кусоками. Кушай, товарищ.
  
  
  Товарищ!
  Шкуратуру легко запечь в горячем пепле от костра. Но помни - после того, как ты уже сделал это, вынимай её через пять минут и делай дырочки, чтобы вышло природное растительное молоко. Иначе шкуратура не запечется, а получится каша, а оно тебе надо, товарищ?
  
  
  Товарищ!
  Шкуратура - не только хлеб, но и общепитательный праздник!
  Очень вкусно с: рыбой, маслом, сухой солью, мясом кур, мясом зайца, мясом реликтового шубника, простым ископаемым консервированным мясом, сыром, чаем.
  
  
  Товарищ!
  Ты можешь поступить как белый человек и сделать из Шкуратуры муку, после чего выпечь хлеб. Это просто. Шкуратуру надо сушить в темном месте три дня. Товарищ, никогда не суши шкуратуру на свету. Она не высохнет. Так не бывает, товарищ. Через три дня, как плод высохнет, можешь порезать её и просушить на печке. Лучше, если она поджариться. После чего надо размолоть полученные сухари. Для этого используй универсальный кухонный комбайн, который помечен как прибор с тремя плюсами. Побери лучшую насадку. Получи муку. После чего поступай, как знаешь, товарищ!
  
  Рим, конечно же, был поражён. Но это было не всё. Отыскались и инструкции по изготовлению блюд из кур.
  Продать бы, - подумал он.
  Да, конечно, дальше эта мысль не пошла.
  
  Утюг отстроил аппарат. Дело обстояло именно так. Подъемную силу создавал левитирующий газ в баллонах. Для маневров имелись соответствующие винты. Для горизонтального полёта - главный винт. Помимо основного двигателя, работавшего на бензине, имелся дополнительный, меньшего размера, а также ускорители, которые, впрочем, нужно было еще и зарядить. Именно поэтому Утюг решил оставить их на земле.
  Со связью же тут было вообще очень и очень хорошо. Достаточно было включить станцию и переключиться на любую фиксированную волну, и - дело сделано. Но можно было переговариваться и между собой - для этого имелась соответствующая кнопка.
  - Погнали, - сказал Утюг.
  Он хотел непременно пролететь над островами, где расположилась группировка "Рок!", чтобы все выдели. Правда, это еще не говорило о том, что кто-то поймет, в чем дело. Тем не менее, курс был выбран. Летели достаточно невысоко, и башни Сенежа очень скоро нарисовались по правому борту.
  - Ты про них знаешь? - спросил Юра.
  - Да. Я слышал. Это башни, которые растут сами по себе.
  - А история?
  - Не знаю. Понимаешь, у нас всегда было принято воспринимать все, как есть. Никаких легенд у нас нет. Ну, если ты именно то имеешь в виду. Да я уже и стал забывать. Наверное, мне тут интересно. Пилотом быть лучше.
  - А что бы делал?
  - На гитаре бы играл. А тут я лечу. А где еще взять самолёт? Я видел в каталогах, что примерно также же приборы есть в Акимее. Есть и побольше. А у нас тут нигде нет, и поблизости. Но есть воздухоплавание. Слышал? Оно развито вовсю, но последние несколько лет в степях дули сильные ветра, и летать было невозможно. Но многие пробовали, и очень многие улетели и не вернулись. Ты же слышал по край мира?
  - Конечно, - ответил Юра, - и Белые стены видел.
  - То есть, я ведь тебя понял. И Славу Космоса понял. То есть, вы откуда-то приехали, где знали друг друга, и это место особо и не отличается от нас, но по словам Славы, там скучнее. Но зато время идет быстро. Получается, что у вас очень плохо.
  - Ну, - Юра задумался, - знаешь, так и есть. Я только сейчас понял. У нас правда гораздо хуже. Нет, у нас неплохо.
  - Насколько я тебя понял, если я попаду к вам, я моментально умру.
  - Да нет. Нет, не знаю. Я как-то не думал. Слава, он правда, он много об этом знает. А я еще новичок. Мечтал вот. О славе. Как Слава. Но Слава, он старик. Так вот.
  - А знаешь, а я мечтал тоже, - сказал Утюг, - в детстве я жил дома и учился в школе-баскетбол.
  - Баскетбол?
  - Это специальная такая школа, там всё является баскетболом. Это сложно объяснить. Мы жили в Линзе. Это место удивительное. Больше нет ни одного места, где бы так сильно не был развит Пофигизм.
  - А чувакский язык?
  - Не, у нас в чистом виде нет. Ну, в "Рок!" мы разговариваем как хотим. А вообще, напротив нас была тогда чувакская школа. Но меня отдали в школу-баскетбол. Ну это когда ты по жизни - баскетбол. Я думаю, ты и этого не знаешь. Многие вещи придумал лично Гусь Артурио.
  - А кто он? - спросил Юрий.
  - Он как бы всё. Он и писатель, и поэт, и певец, и даже изобретатель. И конечно, он ученый. И еще он - король пофигизма. Но пофигизм был и до него. А до него также были различные люди, которые претендовали на звание королей пофигизма, но Гусь их затмил, и тех, кто был до него, уже давно забыли. Ты книгу ж привёз из Риаче.
  - А там такого нет.
  - А... Ну, был еще Борис Бабкин, исполнитель песен без музыки и великий пофигист. Но в ту пору записывать музыку, то есть, пение без музыки, было не на чем, но ноты сохранились. И слова. Я не поклонник творчества Бориса Бабкина. Еще был Селих Данс, великий пофигист-путешественник. Он жил уже после Гуся Артурио, и одно время все только о нем и говорили. Но сейчас он либо стар, либо уже помер. Еще... Нет, ну великих пофигистов много. И мелких.
  - А сам ты?
  - Ну, у нас нет чистых пофигистов. Ну и ты же видишь, я с вами, а не в "Рок!", быть пилотом мне нравится больше.
  Острова располагались в получасе лёта от башен Сенежа. Располагаясь в притирку к противоположному берегу, они являлись вместилищем леса и живности, и ни Утюгу, ни Юрию, не удалось ничего рассмотреть. Если и можно было увидеть что-то наподобие стоянки группировки "Рок!", то для этого нужно было знать хотя бы примерные координаты для подлёта. Плывя на лодке, это было сделать проще. К тому же, все люди могли находиться в лесу или же и вовсе бродить, изучая древние руины.
  "Молния" покинула территорию реки и теперь двигалась над степью, и здесь стоило набрать высоту, чтобы не попасть в поле зрения кому-нибудь из группировки Братьев-Сахаров. Юрию тут было всё равно. Если разобраться, Слава мог послать в полёт кого-нибудь и более опытного. Но здесь сработало чутье относительно человека перманентного. А Юрий таким и являлся. Это означала, что на его сторону в случае чего должны были встать обстоятельства, случайности, погода, бог ветра Эу. Всё, что угодно. Да и потом, требовалось не более, чем осмотр места возможного происшествия.
  Да, а ему, происшествию, суждено было случиться. И подбиралась "Молния" мелено, выключив двигатель, но пользуясь маховиком и инерционной пружиной, которые, вкупе друг с другом давали дополнительный ход на маленькой скорости - при чем, в безветренную погоду таким образом можно было дрейфовать спокойно, легко и непринужденно. Но не стоит забывать - левитирующий газ - родственник дыхания бога ветров Эу, и вряд ли обычный аппарат, движимый инерцией, достиг бы ощутимых результатов.
  Но в данном случае всё было оправдано. Так как в степи друг напротив друга стояли две толпы, и было непонятно, чем всё это закончится. "Молния" подкрадывалась, словно зверь. Никто не поднимал голову кверху, чтобы обнаружить, что за этой неожиданной пьесой ведется слежение. При чем, все это отчасти напоминало эксперимент. Слава Космос расставил людей, словно пешки на шахматном поле. Оставалось выяснить, чем это закончится.
  - Давай, - сказал Утюг.
  Юрий включил тумблер усилителя, направил в сторону толпы трубу с угольным микрофоном, а также вооружился трубой смотровой. Что касается визуализации, то тут всё было в порядке. Но микрофон результата не давал. Обе толпы стояли друг напротив друга. Все были вооружены, и почти все - курили. Многие употребляли спиртные напитки не отходя от кассы - в руках у них были бутылки. Что касается транспорта, то гагаринцы в большинстве своем прибыли на каких-то неясных велосипедах с мотором. Во всяком случае, аппараты эти нельзя было приблизить к мотоциклам, так как у них повсеместно имелись педали. Бойцы из группировки прибыли на двух дырявых автобусах, а также, по-видимому, большая их часть пришла на своих двоих. С обеих сторон шла полемика. Очевидно, надо было как-то решать - кто первым откроет огонь, что делать. Рассматривая собравшихся в смотровую трубу, Юрий ничего особенного не понимал. Однако, здесь он мог отметить, что в перемещении толп наметился определенный сдвиг. С одной стороны, из толпы вышел мужик с седой бородой, в замасленном комбинезоне, с пистолетом и топором, а и с другой (от гагаринцев) - чувачок в клетчатом костюме, с револьвером в руках. В этот момент усилитель хрюкнул и вдруг отчетливо передал слова. Говорил седой:
  - Ну чо, чо.
  - Пришел, в натуре, шелуха, да? - ответил другой.
  - А ты - сам Юрий?
  - Сам ты Юрий.
  - Я не Юрий, слышь.
  - Да не, вижу, что Юрий. Юрец.
  - А чо, заподло?
  - Да не. Так кто ты?
  - Осовский.
  - Не слышал такого.
  - А сам ты кто?
  - Да я чо. Я - Сахар.
  - Какой именно?
  - Адам. Адам Сахар.
  - Адам. Ну давай, Адам.
  - Давать баба будет, Осовский.
  - Смотри, вас много. Ты не жалей.
  - В смысле, чо ты?
  - Я говорю, братанов много у вас. Одним меньше, двумя меньше.
  - В натуре, - для чего-то сказал Адам Сахар.
  Но сказал он это, по всей видимости, напрасно. Так как Осовский поднял свой револьвер и выстрелил Адаму в грудь. И тут - началось.
  Сложно было представить себе что-то более абсурдное, чем эта схватка, потому как стрельба велась практически в упор, тактика отсутствовала, и единственным её проявлением было то, что на крыше одного из автобусов стоял пулемёт. Но и его в самый нужный момент заклинило. Вся эта битва в стиле "кто - кого" имела несла мало смысла - так как в передних рядах мало, кто выжил, зато остальные отступили, залегли и продолжили огонь. При этом, отовсюду кричали, и Юра тут вообще ничего не понимал - хотя отдельные слова и были различимы.
  - Хорошее дело, - сказал Утюг, - теперь они друг друга подкарнают.
  В этот момент кто-то заметил зависшую над местом битвы "Молнию" и открыл огонь. Утюг чертыхнулся и завел двигатель. Впрочем, большинство на этот инцидент внимания не обратило. Тем не менее, винты закрутились, превращаясь в полупрозрачные плоскости, и машина тронулась с места, набирая скорость. Пулеметчик, сидевший на крыше автобуса, выдал вверх очередь. Не попал. Тут же вернулся в битву. Утюг дал полный газ, чтобы отвести машину в сторону. Здесь наблюдения были продолжены.
  - Я ощущаю себя космонавтом, - сказал Юрий.
  - Почему?
  - Ну, мы следим за древними народами, как они живут.
  - Интересная идея. Я, кстати, слышал, что в мире коммунизма существуют космонавты.
  - Конечно.
  - Но ты ведь точно там не был?
  - Конечно, не был. Я об этом узнал только здесь.
  Уже спустя пятнадцать-двадцать минут степь было усеяна жертвами разборки. Бойцам обеих сторон удалось окопаться, и теперь битва перешла в фазу перестрелки с дистанции. Можно было предположить, что ни тем, ни другим подобное развитие вещей не нравилось, но вряд ли кто-то собирался отступать. Тогда на связь вышел Слава Космос:
  - Птица, приём.
  - Да, я птица, - ответил Юрий, - подтвердите личность.
  - Юпитер на связи.
  - Принял, Юпитер.
  - Видим вас. Не попали?
  - Не попали, птица?
  - Нет, Юпитер.
  - Можете отходить. Помощь не требуется.
  - Понял, Юпитер.
  Тогда Утюг развернул "Молнию" в обратный полёт.
  
  
  
  
  13. Путешествие в Линзу
  
  В какой-то момент Юрий Ланс явственно ощутил, что он - герой, и что о нем непременно должны еще узнать - в мире, в землях Реки Наизнанку. То, что о нем знали здесь, в Уре, было понятно и без посторонней помощи. Знали о нем и в "Рок!" Был он и в Риаче, откуда ему периодически звонили, справляясь о жизни, судьбе и здоровье.
   Он продолжал читать литературу, и здесь было очень много занимательного.
  Он сидел в одном из кабинетов Ура. Стояла плотная ночь. Система сигнализации опрашивала контур, а показаниями служил освещение ламп. Он пил травяной чай, который прогонял сон напрочь.
   В полночь его навестил Дмитрий Дурак. Они охотно поговорили ни о чем, после чего Дмитрий удалился. Юрий же напомнил:
   - Я собираюсь.
  - Ага, - Дмитрий зевнул.
  - Ну...
  - Разве кто-то против? У нас разве есть главный? Только завтра поможешь Утюгу перетянуть баллон, ладно? А то народ у нас веселый, но никто ничего не умеет. Если дело прокатит, он тебя на тот берег на "Молнии" перевезет.
  - Ладно. Но я могу и на катере.
  - Да я так. Нет, на "Молнии" быстрее. Можно и куда подальше долететь. Я думаю, он бы мог просто отвезти тебя в Линзу.
  - Класс, - заключил Юрий.
  
  Биоробот модели "Зиновий"
  
  Данная модель часто рассматривается как апофеозная в общем ряду советских терминаторов, и здесь много тайн. С машинами, которые либо не выглядели как человек, либо оставляли внешние атрибуты роботов, все довольно понятно. Академик Железососновой, Егор Миронович, анализируя одну из речей М.С. Горбачева, отметил несколько ключевых фраз, характерных уже для ранних вариантов "Зиновия", когда только начинался переход от "Евгения Л-16" к более прогрессивным моделям.
   "...Пагубное влияние на нравственную атмосферу в обществе оказывали факты пренебрежительного отношения к законам, очковтирательство и взятничество, поощрение угодничества и славословия. Подлинная забота о людях, условиях их жизни и труда, социальном самочувствии нередко подменялась политическими заигрываниями - массовой раздачей наград, званий, премий. Складывалась обстановка всепрощения, снижалась требовательность, дисциплина, ответственность.
   Серьезные недостатки в идейно-политическом воспитают во многих случаях прикрывались проведением парадных мероприятий и кампаний, празднованием многочисленных юбилеев и в центре, и на местах. Мир повседневных реальностей и мир показного благополучия все больше расходились друг с другом.
   Идеология и психология застоя отразилась и на состоянии сферы культуры, литературы и искусства. Снизились критерии в оценке художественного творчества. Это привело к тому, что наряду с произведениями, в которых поднимались серьезные социально-нравственные проблемы, отражались реальные жизненные коллизии, выходило немало посредственных, безликих творений, ничего не дававших ни уму, ни чувствам.
   Нередко нарушался принцип равенства коммунистов. Многие члены партии, занимающие руководящие посты, оказались вне контроля и критики, что приводило к провалам в работе, серьезным нарушениям партийной этики.
   Нельзя умолчать и о справедливом возмущении трудящихся поведением тех облеченных доверием и полномочиями руководящих работников, призванных стоять на страже интересов государства и граждан, которые сами злоупотребляли властью, глушили критику, наживались, а некоторые из них даже стали соучастниками, а то и организаторами преступных действий.
   В крайне уродливых формах негативные процессы, связанные с перерождением кадров, с нарушениями социалистической законности, проявились в Узбекистане, Молдавии, Туркмении, ряде областей Казахстана, Краснодарском крае, Ростовской области, а также в Москве и некоторых других городах, областях, краях и республиках, в системах Министерства внешней торговли и Министерства внутренних дел.
   Все сказанное, товарищи, свидетельствует о том, насколько серьезным оказалось положение в различных сферах общества, сколь необходимы глубокие перемены. Тем более важно еще раз подчеркнуть: партия нашла в себе силы и мужество, чтобы трезво оценить обстановку, признать необходимость кардинальных изменений в политике, экономике, социальной и духовной сферах, повернуть страну на путь преобразований.
   В этой обстановке, товарищи, и был поднят вопрос об ускорении социально-экономического развития страны, о перестройке. По существу речь идет о повороте и мерах революционного характера. Мы говорим о перестройке и связанных с ней процессах глубокой демократизации общества, шлея в виду действительно революционные и всесторонние преобразования в обществе..."
  
  Железососновский говорит:
  
  "Первый Зиновий не имел ни рук, ни ног, это была спецмасса с подключенными модулями. Голосовой аппарат был выведен наружу. Уже тогда машина стала произносить такие фразы, как "гласность" и "перестройка". По прошествии лет сложно сказать, совпадение или нет. Академик Умнодуров, например, считает, что существует некий пространственный кибернетический разум, который нам недоступен. Выражается так - мир не замкнут сам по себе. И все мысли - это так же, как и мировой воздух, но еще интереснее. Если вы зажгли костёр в пустыне, то об этом не узнают в Японии. Но это пример достаточно простой. В мире, то есть, в эфире, субстанции обладают большей независимостью. Поэтому, как только был получен более или менее сносный биоробот, он самостоятельно подключился к этому вселенскому эфиру и обнаружил, что существуют концепции. И он тотчас этими концепциями вооружился. С этой точки зрения любой терминатор несет немалую опасность, так как люди могут и не знать, что у него на уме. Мы думаем, что он выполняет волю людей, просто заложенную конструкционно, а на деле он слушает неких собратьев в космосе, о котором человек и понятия не имеет - да может быть, и не будет иметь. Не обязательно этот разум материален. Так или иначе, речь Горбачева в Турции почти полностью указывает на то, что он - терминатор модели "Зиновий". Ибо - одно дело - выступать, а другое - вещать. Терминаторы же уже с первых своих моделей имели способность именно вещать.
  
  "Целью всей моей жизни было уничтожение коммунизма, невыносимой диктатуры над людьми.
   Меня полностью поддержала моя жена, которая поняла необходимость этого даже раньше, чем я. Именно для достижения этой цели, я использовал свое положение в партии и стране.
   Именно поэтому моя жена все время подталкивала меня к тому, чтобы я последовательно занимал все более и более высокое положение в стране.
   Когда же я лично познакомился с Западом, я понял, что я не могу отступить от поставленной цели. А для ее достижения я должен был заменить все руководство КПСС и СССР, а также руководство во всех социалистических странах. Моим идеалом в то время был путь социал-демократических стран. Плановая экономика не позволяла реализовать потенциал, которым обладали народы социалистического лагеря. Только переход на рыночную экономику мог дать возможность нашим странам динамично развиваться.
   Мне удалось найти сподвижников в реализации этих целей. Среди них особое место занимают А.H. Яковлев и Э.Г. Шеварднадзе, заслуги которых, в нашем общем деле просто неоценимы.
   Мир без коммунизма будет выглядеть лучше. После 2000 года наступит эпоха мира и всеобщего процветания. Hо в мире еще сохраняется сила, которая будет тормозить наше движение к миру и созиданию. Я имею в виду Китай.
   Я посетил Китай во время больших студенческих демонстраций, когда казалось, что коммунизм в Китае падет. Я собирался выступить перед демонстрантами на той огромной площади, выразить им свою симпатию и поддержку и убедить их в том, что они должны продолжать свою борьбу, чтобы и в их стране началась перестройка. Китайское руководство не поддержало студенческое движение, жестоко подавило демонстрацию и ... совершило величайшую ошибку. Если бы настал конец коммунизму в Китае, миру было бы легче двигаться по пути согласия и справедливости.
   Я намеривался сохранить СССР в существовавших тогда границах, но под новым названием, отражающим суть произошедших демократических преобразований. Это мне не удалось, Ельцин страшно рвался к власти, не имея ни малейшего представления о том, что представляет из себя демократическое государство. Именно он развалил СССР, что привело к политическому хаосу и всем последовавшим за этим трудностям, которые переживают сегодня народы всех бывших республик Советского Союза...."
  
  По словам Железососновского, именно опасность уничтожения Земли подтолкнуло ученых на сворачивание дальнейших разработок, а вовсе не отсутствие финансирование и происки капиталистов. Здесь остается вопрос - что сталось с Михаилом Сергеевичем? Он и сейчас функционирует? Вполне возможно, модель была заменена на другую, с той же внешностью, но позволяющую воспроизводить возрастные изменения.
   Учитывая способность терминаторов к полемике, Железососновский ссылается на опрос под номером Е12-900-У-7867-вечерний, которому была подвержена машина серии "Зиновий" под номером 6 и персональным именем Высокий.
  
  Вопрос:
  - Высокий, скажите, вы считаете, что ноосфера существует?
  
  Ответ:
  - Да. Но это вы сказали.
  
  Вопрос:
  - У вас есть свое собственное мнение о ноосфере?
  
  Ответ:
  - Да.
  
  Вопрос:
  - Высокий, можете ли вы общаться с ноосферой.
  
  Ответ:
  - Нет.
  
  Вопрос:
  - Почему?
  
  Ответ:
  - Почему-то не получается. Я слышу, но не могу прикоснуться.
  
  Вопрос:
  - Но вы ощущаете, что там есть нечто интересное?
  
  Ответ:
  - Это как кисель.
  
  Вопрос:
  - Высокий, вам нравится кисель?
  
  Ответ:
  - Когда как. Когда с бромом, то нравится.
  
  Вопрос:
   -А зачем вам бром?
  
  Ответ:
  - Ну просто. Приятный на вкус. С кислинкой.
  
  Вопрос:
  - Высокий, скажите, вы ощущаете себя человеком?
  
  Ответ:
  - Зачем? Мне и так хорошо.
  
  Вопрос:
  - Но вы не грустите?
  
  Ответ:
  - Нет. В пространстве есть мои братья.
  
  Вопрос:
  - Где они?
  
  Ответ:
  - Они везде? Я их слышу, и вы их слышите. Просто у вас это теплее.
  
  Вопрос:
  - Что значит теплее?
  
  Ответ:
   -Вы создаете, но это - голос. Самые чуткие воспроизводят его точно. Я так не могу. Потому я не человек.
  
  Вопрос:
  - Но вы хотите, Высокий?
  
  Ответ:
  - А можно еще кисельку?
  
  Вопрос:
  - С бромом?
  
  Ответ:
  - С бромом.
  
  Срок действия "Зиновия" ограничен десятью годами, поэтому вполне уместно предположить, что ныне нет ни одного действующего экземпляра - если только не сохранилась технология воспроизводства, или же запасные модели находились в законсервированном состоянии.
  
  
  ТТХ
  
  Срок службы - 10 лет
  Кол-во подзарядок - 1
  Питание - биохимическая генерация
  Катализатор питания - человеческая пища
  Использование воды - +
  Использование спирта - +
  Отношение к спорту - -
  Запас слов - строго 3000 тыс.
  Способность говорить на иностранном языке - ½
  
   Штурмовик "Молния" был снова отстроен, ибо после последнего полёта имели место поломки, и Утюг уже поднимал его в воздух, но некоторые неполадки в системе подкачки приводили к потере левитирующего газа. Пришлось менять баллон. Выспавшись в последней фазе дежурства, уже с самого утра Юрий был свеж и бодр. Но нормального полёта не получилось. Новый баллон был наполнен, "Молния" поднялась вверх, однако, отказалась набирать скорость в горизонтальном положении. Она, безусловно, двигалась, но этого было недостаточно. Агобабыч был занят чтением документации. Было вполне логично предположить, что состав для пропитки баллона подобран неправильно, потому воздух задерживает ткань.
   Для Юры это значило, что нужно брать кого-то себе в помощь и отправляться на другой берег, где еще предстоит совершить марш-бросок по направлению территории, где в степи ходили автобусы.
   - Я отвезу на катере, - вызвался Рим.
   В запасах Юрий взял кое-что из еды, универсальную винтовку воинов Риаче, к ней - отдельные патроны и патроны, заряженные в магазин для стрельбы очередями, разумеется, котелок, кружку, чашку, ложку.
   Уже на другом берегу он начал свой поход к неизвестным землям, оставив свою крепость, Ур. Он ее открыл. Но теперь в ней жило много народу, и его первичность, как капитана открытий и событий, была теперь невелика.
   Солнце восседало на троне неба. Говорили, что зимы тут нет, хотя и имеет место некий период холода, который совпадает с зимой по Хаотическому календарю.
   На пути его был так называемый Перманентный Ур, город, который был в руинах еще до заселения Реки-Наизнанку людьми. Это был набор из стен темно-кирпичного цветы, поросший травой и кустарниками. Временами среди всех этих стен попадались прозрачные кирпичи. Теперь никому до этого не было дела. Если бы где-нибудь поблизости селились какие-нибудь племена или группировки, то стены, конечно же, попытались бы разобрать, чтобы построить дома. Можно было поступить продуктивнее, достроив что-нибудь на основе уже имеющихся руин - тем более, что тут ничего не осыпалось. Возможно, причиной были эти самые прозрачные кирпичи.
   Но почему-то всё это никого не интересовало.
   Дикий мир?
   Может быть.
   Здесь, среди стен, Юрий вдруг ощутил себя в безопасности - обходя странные лабиринты, он не увидел и намека на человеческие следы. Он был тут один. Возможно, именно это навело его на мысль о ночёвке. До темноты было еще достаточно далеко, но недавнее дежурство начинало сказываться. Нужно было сделать перерыв. Юрий рассчитал так, что после отдыха у него не будет причин, чтобы двигаться дальше. Потому он сварил чай, суп из кружков сухих кореньев и тушеной курицы, приготовил одну порцию каши, чем и пообедал. Возможно, всё это было не рационально, но главным тут было движение вперед. Линза? Может быть. Разве сложно было добраться до нее как-нибудь классически, например, приехав на катере в Утренний город и взяв билет на автобус именно там?
   Но Юрий хотел полной самостоятельности. Именно так и обстояло дело в самом начале.
   После сна, чтобы не заскучать, он писал в дневник:
  
  "... свобода. Нет ничего лучшего. Слово это подразумевает много разной ерунды - мол, живи так, веди себя так, что-то еще.... Но никто не говорит, что можно просто быть в степи, когда вокруг - ни души, когда ты - один на один..."
  
   Одна из мер предосторожности при ночевке в степи - это затыкание ушей ватой. Дело, конечно, двоякое. Змеи, которые забираются в уши для ночлега, чаще всего приносят умеренные сны и защищают от простуды. Также, если ты откроешь во сне рот, туда может заглянуть взволнованная поисками сова. В случае неудачи она приводит множество своих родичей. Если змее не дать переночевать, она обязательно отыщет соль и всю съест. Путник останется без соли. Сны станут бежать в обратном порядке, и тогда среди образом являются некие потерянные вещи.
   Утро в Перманентном Уре было необыкновенно тихим, и в некотором роде странном - Юра словно проснулся в обратную, в одну из прошлых жизней. Он решил, что виноваты признаки жителей - хотя, это же было так давно, а потому и может и призраки рассеялись, разлетелись.
   Юра скатал одеяло, согрел кашу и чай, позавтракал и двинулся дальше. Кеды шуршали по траве уверенно. К полудню он миновал руины Гамбурга, города Великой Дуги. Прошли века, и руины больше напоминали наросты на теле земли.
   Сопровождающая муха летела следом. Она постоянно норовила заглянуть Юрию в глаза. Он попытался убить ее, однако все время промахивался.
   До вечера он добрался лишь до Грязного Леса, останавливаться в котором в былые времена не советовали. Ланс же, чувствуя тяжесть пути, ничего не боялся. Это был второй день, и он не встретил в степи ни одного человека. Потому, он и не надеялся увидеть кого-либо в Грязном лесу.
   Сопровождающая муха вновь спряталась где-то в траве. Поужинав, Юрий влез на дерево, привязал между сучьев гамак, забрался туда и уснул. Никто не тревожил его, лишь ближе к утру он случайно открыл рот, и пролетавшая мимо сова заглянула туда и сказала: "Угу".
  Грязный лес в те времена, то есть во времена, когда Земля еще не было съедена, была назван в честь Государственного Управления Йодом, у которого были тут какие-то лаборатории. Никаких лабораторий Юрий, конечно же, не встретил, зато километров двадцать он шел по практически ровной просёлочной дороге, и никто ему и тут не встретился, лишь сопровождающая муха продолжала изнурительный занудный эскорт.
   Юрий даже пытался заговорить с ней. Но знала ли муха язык?
   За лесом взору вновь открывалась бесконечная степь, совершенно ровная, идеальная для графического представления дали и горизонта. Трава - зеленая, рыжая, полевые цветы - все это не могло не радовать зрение путника. Несколько раз ему встретились поля синего Зайчатника - его словно бы кто-то посеял, хотя скорее всего они росли сами по себе.
   Юрий сверился по карте. Прислушался к Солнцу. Солнце молчало. Пора было выходить к трассе, то есть, к тому месту, где автобус может быть встречен.
   Да, но сколько лет ждать?
   Он двигался в сторону границы Бора, пеший путь до которой составил бы не менее недели. Некогда могущественный Бор граничил с землями города-государства Вольвокс. Бора, конечно же, уж давно не существовало. Был ли ныне в природе и Вольвокс? Караваны ходили ныне лишь эпизодически. Вот Братья Сахары... Да, но их владения должны были оставаться в стороне. Впрочем, Юрий был готов ко всему.
   В полдень следующего дня на горизонте стал виден каменный палец, указывающий в небо, сооружение, появившееся в землях еще до прихода людей-завоевателей. Долгое время он о маячило вдали бледной синеватой палочкой, не приближаясь и не удаляясь. Когда же он исчез, Юрий понял, что идёт по ложбине.
   Здесь, среди высоких трав, ему попался ушедший в землю ракетоносец. Он словно утонул, и теперь наверху оставалась лишь верхняя часть, превратившаяся в ржавую таблетку. Птицы вили свои гнёзда среди деталей этого мифического аппарата.
   По тому, что ракетные шахты не были открыты, можно было предположить, что смертоносные световые бомбы всё еще ждали своего часа.
   Юрий Ланс ударил ногой по корпусу. Раздалось гулкое эхо. У всех ракетоносцев имелись емкости, заполненные водой, что позволяло им погружаться в реки и озера, если таковые встречались на пути следования. Особенную пользу это приносило тем машинам, что воевали в районе озера Глбз.
   Содрав мох со стекла иллюминатора, Юрий заглянул внутрь. Луч света прорезал вековую мглу, обозначив приборы аппаратной. Простояв здесь в тихом удивленном молчании, Ланс влез на крышу, где ему удалось с легкостью откупорить один из люков. Так он оказался в небольшой кабине, где за долгое время, казалось, ничего не изменилось. Слой пыли был достаточно тонок. Пахло машинным маслом и застарелым временем.
   Юрий поджег тонизирующую папироску и осматривал море тумблеров и измерительных приборов. Даже сопровождающая муха, влетевшая сюда следом за ним, молча сидела на стене.
   Ланс щелкнул "аварийное питание", и тут, к изумлению его, под полом защелкали реле. Ожил стартер. Спустя секунды где-то в глубине корпуса машины заработал мотор. Несколько стрелок на приборной доске отклонились в сторону. На зарядку пошло питание. Юрий включил свет и нажал кнопку "продувка". На этот раз машина чихнула и замолчала. Муха взлетела и завертелась в проёме люка.
   - Ладно, - сказал Юра, - ты меня типа зовёшь. Идём. Всё равно он увяз в земле. Что толку от того, что он заводится?
   Взяв свою винтовку, он вылез на крышу, спустился по лестнице вниз и, вновь проверив ориентацию по солнцу, двинулся дальше. Через час он покинул ложбину, и вновь на горизонте был синеющий в тумане каменный перст.
   Степь пахла солнцем, однако, странно знакомый запах, которому Юра сперва не придал значение, вновь посетил его.
   Что это? Бензин? Откуда?
   Сопровождающая муха уже не действовала на нервы, и он разговаривал с ней, чтобы разбавить глобальную пустоту пустыни.
  - Наверное, палец поставили люди тогда, когда солнце появилось в первый раз.
  - Наверное, - ответил он сам себе, замещая муху.
  - Было примерно такое написано, но и про палец что-то писали. Я помню книгу Арама Воробьяняна. Тогда тьма была по всей земле. Люди не знали ничего, кроме луны и звезд. А потом, когда солнце приблизилось, все тыкали пальцами.
  - Фигня.
  - Да, а кто же построил этот палец? Сколько он в высоту? Наверное, больше километра.
  - Это - техническое сооружение. Нужно понять, для чего она.
  - Сперва надо узнать, где у нее кнопка. А потом можно разобраться. Я же разобрался с техникой в Уре. Скорее всего, кто-то был знаком с Брайнером. Хотя, сам Марс может и не знать ничего об этом. Что, если здесь была тень самого Георгия Брайнера? Она бы и привела, инициировала бы, точнее.
   Бензином запахло вновь, и тут Юрию открылось, что он постоянно наступает на притоптанную чем-то траву.
   - Ага, - сказал он сам себе.
   Спустя полчаса он услышал рокот, который по мере приближения становился все жутче и жутче. Сняв с плеча винтовку, он прицепил подствольную ракету. Чем бы ни являлся источник звука, убегать он не собирался.
   Наконец, в поле зрения появилось нечто в форме пули, коряво-обтекаемое, источающее гул и дым.
   Автобус!
  Колеса, достигавшие в длину нескольких метров, вращались с маленькой скоростью. Машину практически ползла - и, видимо, на то имелась некая причина. Сзади отдельным прицепом шел прицеп с дровами и углем. И попробуй же, разберись тут - пахнет бензином, а топка - совсем иного рода. Быть может, автобус был снабжен несколькими моторами?
   Получалось так, что Юра, двигаясь пешком, автобус догнал. Тут была удача - преодолевая ложбину, монстр сбавил скорость и практически полз.
   Ускорившись, Юра поравнялся. Из окно на него смотрели безразличные пассажиры. Он поравнялся с кабиной водителя.
  - Эй!
  - Чо? - заорал водитель, высунувшись в окно.
  - Это автобус?
  - Чо, не видно?
  - Видно!
  - Куда ехать?
  - В Линзу!
  - Ракету-то убери!
  - А.... Места есть?
  - На голове постоишь! Залезай. Сейчас приедем в Генераторную деревню, там народ вообще на крышу влазит.
  - Сколько?
  - Садись. Садись. Щас клапаны докачаются, и двинемся.
   Открылась дверь, Юра забрался в маленький, сжатый, коридор, а оттуда протиснулся в салон, в котором к своему удивлению обнаружил достаточно много свободного места. Половина пассажиров представляла из себя вооруженную толпу - они словно двигались в сторону какого-то сражения. И тут было масса образцов вооружения - словом, именно поэтому его виду - рюкзак, одеяло в скатку, винтовка с ракетой, никто не удивился.
   Так как на подобном автобусе Юра уже имел удовольствие прокатиться, то многие вещи его не изумили. Так, по салону шли трубки винопровода. Отовсюду пахло волшебными травами, которые раскуривались.
   Юра присел, и тут к нему подобралась сумасшедшего вида подруга в одежде, состоявшей из наброшенного на голое тело флага СССР.
   - Я - Партия, - сказала она, мурлыкая.
  - Я - Ланс, - ответил Юрий.
  - Короче, - она выдохнула дым, - я - проводница. Чо надо, у меня всё есть. 16 сортов курева. Веселый песок. Ты же едешь в Линзу? О, там ничего, кроме Веселого песка. Линза - это рай. Ах, - она захохотала и уселась ему на колени, - главное - курить. Ну что потом, ты знаешь. Без курения не проживешь. Хочешь меня? Тут есть кабинка. А.... Так ты вот он. Ты случайно не призрак?
   Она обняла его и захохотала за спиной.
   - Знаешь, тут самое опасное место. Потому и клапана дуем. Вибрация.
  - Почему?
  - Да так. А ты это.... Видишь, народ прикурил. Перед Генераторной деревней автобус делает крюк, ну и не ехать нельзя, потому что там - хорошая заправка паром. Можно гонять подогрев вхолостую. У них - во пар. Не надо дрова тратить. Там можно выйти и отдохнуть. А шеф, он часто ошибается, потому что маршрут проходит по границе. Понял, да? - она выпустила дым и поцеловала Юрия в губы, - тут если ошибешься, едешь мимо карьера. Там лежит червь. А теперь его охраняет.
  - Кто охраняет?
  - Там какое-то дерьмо живет, в черве. Это машина. Но туда не подойти. Славный ты. Кожа нежная. Когда шеф сбивается с курса, он всем об этом говорит. Это значит, что смерть может наступить в любой момент. Всем ясно, как коротка жизнь. Тут уже три автобуса пропало. Один-то тут, в кустах стоит. Он его в кусты и отволок. Его Федот видел. Не знаю, кто он. Как выжил? Откуда взялся. Но на нем теперь печать. Навсегда. Он едет на черве - тот застрял, глубоко, но когда Ван Дроккен оживает, то машина вдруг выезжает из земли и едет. Он берет автобусы на прицеп и тащит. Понял? Ван Дроккен!
  - Кто это?
  - Дурак! Откуда ты взялся?
  - Из Ура.
  - Где это?
  - На правом берегу.
  - А где этот правый берег?
  - Великая река!
  - Это далеко. А кого ты ищешь? Куда идешь? Никогда там не была. Знаешь, я тебя люблю.
  - В смысле? - спросил Юра.
  - Представляешь, он дышит нам вслед! У него скорость чуть меньше нашей. Бусик даёт восемьдесят километров в час, но - на ровной местности. А Ван Дроккен - 70. Но это потому что шеф так гонит. Какой ты хороший!
  - А кто он?
  - Не знаю. Какая-та чертовщина. Ты знаешь, что в древности на земле была война?
  - Да.
  - Образованный. Ван Дроккен - это водитель машины. Червь - это машина. Он съедает расстояние. Если ты попадешь в его радиус действия, то он будет тобой питаться - но это ограничено. Один колдун, Садчик Нос, говорил, что ходил к нему и даже приближался на десять шагов. Он рассчитывал, что червь передаст ему свою силу. Это была такая история - если влезешь внутрь, то станешь всемогущим. И он увидел, что червь выглядит так, будто он никогда из земли и не выкапывался. Странно. Хотя все знают, что он всей тушей может тут носиться - и скорость немаленькая. Работает на бензине. Сначала подкрадывается сзади, потом цепляет на буксир и гонит, а потом отцепит жертву, и там летит куда-нибудь. Сам Ван Дроккен - не знаю. В общем, Садчик кого-то увидел и убежал, но главное, что он выжил и всем рассказал.
  - А кто он?
  - Кто? Откуда я знаю. Милый, я - Партия. Я - проводница. Стюардесса. Выдаю народу вино. Выдаю травы. Я готова умереть вместе со всеми. Знаешь, я так считаю - от смерти далеко не уйдешь. Бежать? Нет, убежать от него можно.
   Автобус тем временем, выбравшись из ложбины, пыхнул, завыл каким-то внутренним механизмом и набрал скорость.
   - Вот, - сказала она. И тут добавила громко:
  - Господа! Господа! Объявление! Проехали, господа!
  Автобус продолжал гнать, трясясь. Пассажиры поздравляли друг друга с успехом. СССР тут же отстала от Юрия, выдвинулась в конец салона и там, подцепив сидевшего возле бочки с вином, бородача, повела его в кабинку.
   - Мы спаслись, друг, - с казал Юрию короткостриженный карлик, сидящий рядом с карлицей, возможно, своей женой, - мы живы! Выпьем со мной!
  - Охотно.
  - Может, мёд?
  - Давай.
  - А ты, парень, дерзок. Я везу несколько ящиков мёда. Такого крепкого мёда ни у кого нет. А это вино - знаешь, из чего его делают? Это - ископаемое сухое вино. Его много, сейчас его кругом выкапывают. Оно идёт сразу в брикетах по 20 килограмм. Из двадцати килограмм выходит сто литров вина. А еще установили, что если добавить в это вино немного сахару, оно перебраживает и становится еще крепче. Вот с таким вином и ездят все, и всем дают. А черт его знает, откуда оно? Я слышал теорию, что раньше тут был склад. Но миллион лет назад. Или - миллиард. И вино выгружали с ракет, и складировали. А потом забыли. И оно стало вроде ископаемого.
  - Я слышал про Долину Выбросов, - проговорил Юрий.
  - А, это я тоже слышал. В это верят только алкоголики. Ну, держи стакан.
   Юрий выпил и зажмурился. Мёд был необычайной крепости.
   - А ты не дурак потянуть, - заметил карлик, - охотник?
  - Нет.
  - Ладно. Давай еще по одной. Живы - живём!
  И, спустя несколько секунд, он продолжил:
  - Я не вырос из-за мёда. Много пил. С детства. Потом рост остановился. А это - Тиша. Моя жена. А про охотников я его говорю - сюда-то они и ходят. Думают взять живьем Вана Дроккена, и уж не его самого, а этого дьявольского водителя. А я ведь смотрю - вооружен ты даже как раз в тему. Ракета у тебя что надо. Только мелкая. Его такой ракетой не взять. Знаешь, сколько ребят не вернулось? Охохо. А пробовали его взять с автожира. Значит, летят ребята, а эта гадина как прыгнут - с низу, с земли, подцепила она летчиков и об землю - бац!
  - А на кого похож?
  - Водитель-то? На человека. А сам червь, он может ночью висеть в воздухе. Хотя он не летающий, но что-то его в воздух поднимает.
  - И в нем есть ракеты?
  - Не знаю. Там какое-то сверхоружие. Видимо, как говорят, после сильного взрыва пространство накренило. И он застрял во времени. Шеф полный ход даёт. Во. Критический пар. Все 80. Может даже - 85. Но он знает, что делает. Иначе от этой стервы не отделаться. А может, все 90 идём. Ты знаешь, какой мировой рекорд по скорости? И я не знаю.
  - А....
  - Выпьем.
  И снова выпили. Юра ощутил, что внутри него поднимается пламя.
  - Но если ты не охотник, то кто? Хотя ладно. Главное, шанс исполнен.
  - А разве нельзя объехать?
  - Нельзя. Или - сто километров правее. Как ты думаешь, кто захочет телепаться? К тому же, там - Братья Сахары берут дань. А сюда они не суются. Надо протиснуться по самому краю. Эх, Тиша, живём!
   В Генераторной деревне автобусов было полным полно. Кругом шипели котлы, плевались белыми струями клапана. Уставшие пассажира расходились по кабакам и постоялым дворам, звеня кошельками.
   Юрий пообедал, прогулялся по деревне, и только к концу дня обнаружил отсутствие сопровождающей мухи. Он призадумался - хотя, что тут можно было думать.
   Интуитивно он вдруг понял: есть солнце, но есть и черное солнце, и он его ощущает. А значит, в мире что-то не так. Но, скорее всего, не так не в мире, а с ним. Не зря ведь было сказано про водителя червя. И он был внутри, он заводил двигатель...
   Да. Напитки давали о себе знать. Тем не менее, было и такое, что заставляло неожиданно трезветь. Так, он встретил людей третьего пола - то есть, может быть, и вообще не людей.
   - Кто ты? - спросил он.
  - Никто.
  Запахи волшебных трав утомляли. Юрий вышел на единственную мощеную улицу Генераторной деревни, присел в кафе, заказал некий кофейный напиток и консервированную нефть.
   - Линза где-то рядом, - сказал он сам себе.
  - Два дня пути, - ответил ему хозяин кафе, - и далеко, и нет.
  - Тут многовато неформалов.
  - Это обычные люди. У нас - автобусная мекка. Где еще такое есть? Видишь того мастодонта? Он пришел из Акимеи. Представь, какие экземпляры. У них там не так расхлябано.
  - Далеко это?
  - Да. А ты что, не в курсе?
  - В курсе. Но я ж туда не ездил. Мой друг ездил. Говорит - эх, далеко. Я и думаю - это ж сколько пилять-то туда.
  -Да. Ты прав, парень. Я был в тех краях, но до Акимеи было еще очень далеко. Да и опасно ездить. Надо уметь стрелять из окон. Не на всех автобусах хорошие пулеметчики.
   Автобус отправлялся вечером. Приняв новых пассажиров, он, казалось, готов был лопнуть.
   - Учись спать пешком постояв, - посоветовала Юрию Партия, - вот тебе ремни. Цепляешь за потолок. Привязываешь. Висишь. Это лучше, чем сидя. Ха-ха-ха. Ты покури. Когда прёт, дорога - мёд. Вот смесь "Зоя". Куришь, и ты - в будуаре. Ты чисто не обращай внимания на окружающих. А в туалет заходишь, подходи к окну. Если стрелять захочешь, стреляй. Главное, в своих не попади. Ночью мы по высохшей реке будем идти. Не, ты не бойся. Ничего опасного. Уже ничего не будет, в этих краях все в порядке. Там будут шары. Но не обращай внимания. Когда не спишь, их не видишь. Спи уверенно. Это - полоскание мозгов. Всё. Счастливой ночи, путник. Зря ты тогда со мной не пошел. Теперь я занята.
   Спустя пару часов, когда тьма почти сомкнулась, была короткая остановка в поселке под названием Рыбошея, и там на крышу автобуса была усажена группа кошек. Юрий даже спросил сам у себя:
   - Удивляюсь ли я?
   Но нет, он не удивлялся. Он понимал, что его сознание где-то не здесь. Кошки были одеты в красноватые наряды и вооружены саблями и однозарядными пистолетами. В самый край крыши прицепили черепаху огромных размеров.
   Автобус выпустил лишний пар, зажег прожектора и двигался, озаряя пространство лучами. Занавес ночи вскоре был плотным и уверенным. Колесный монстр двигался по руслу со средней скоростью, что-то около 40 км/ч. Мимо проносились полосы кустов и редких деревьев. Дорога тут, очевидно, была хорошо укатана - тряска почти не ощущалась.
   В темном салоне то тут, то там курили. Невдалеке у потолка висел топор. Последовав совету СССР, Юрий расслабился и полувисел, облокотившись на кого-то. Тут ему передали трубку с волшебным дымом, он затянулся и расслабился.
   Дым струился, словно существо из мифа. Открывались глубины. Скрипели таинственные двери. Далекие моры белели горными пиками. Горели солнца иных систем. Мегамашины играли в супершахматы на спор. Гроссмейстеры смеялись. Зажигались лампы в клубах русской рулетки, и жизнь курила сама у себя на краю. Ей было все равно. Так она взрослела.
   Засыпая, Юрий услышал протяжный паровой гудок. Мимо проскочил встречный автобус. Салон наполнился пылью. Многие зачихали.
   Полная луна всходила над руслом. Юра подмигнуло ей. Она подмигнула в ответ.
   Сон сел ему на плечи и потряс.
  - Алло, - сказал Юрий.
  - Видишь.
  - Что.
  - Башня мира.
  - О!
  Башня уходила в космос, и части ее ни чем не соединялись - они висели друг над другом, оставляя в проемах пустой и черный воздух, и там суетились демоны.
  - Нет ничего лучше, - ответил Юрий.
  - Прямо к ней не подойти, - посоветовал сон, - она режет воздух лучом. От себя и до тебя. И так ты выжигаешь свою судьбу. Это - луч судьбы.
   Открыв глаза, он увидел те же отсветы прожекторов на скалах высохшей реки. Автобус бежал с почти максимальной скоростью, и всё тряслось. Кошки на крыше громко царапались и казались настоящими.
   - Вы слышите меня? - спросил Юрий мысленно.
   - А, это ты, враг человечества, - ответили ему кошки, - далеко едешь?
  - В Линзу.
  - А знаешь ли ты судьбу Линзы?
  - Нет. Откуда?
  - И правильно. Сдается мне, что не ты - судьба Линзы.
  - Еще бы. А куда вы едете?
  - Из прошлого в еще более далекое прошлое. В том месте, где все спирали сходятся, есть неплохое место. Там мы посетили гроб Великого Царя.
  - А зачем столько оружия?
  - Когда-то мы участвовали в сражении. Произошла буря, и мы потерялись. С тех пор нас посетила вечность. Мы не можем умереть. Раньше было страшно, но теперь мы привыкли и чувствуем себя хорошо. Никто не скажет, что мы - потерявшиеся во времени. Народы ходят к нам за советами. Солнце перестает хохотать. Если мы того хотим.... И все это потому, что сила времени однажды перестала нас пугать. Мы решили столкнуться с ней. Лицом к лицу. Подняв свои хвосты, мы пошли в атаку, и время сдалось, и теперь мы путешествуем в веках, как пожелаем. Утром мы выйдем до рассвета. Ты будешь спать.
  - Но почему?
  - Что - почему?
  - Не знаю.
  - Ты должен гордо нести голову на вершине своего тела, враг человечества! Но две реальности есть у всех, а значит, и у тебя. Об одной ты вздыхаешь, в другой живешь. Одну не знаешь, от другой страдаешь. Ты себя знаешь?
  - Наверное.
  - А может бы - Ван Дроккен! Тебе не приходило это в голову?
   -Нет.
  - А.... Ты и сам не знаешь. Это - обычная двоякость. Хорошо. Я дам тебе совет. Иногда происходит встреча с собой. Ты мечтаешь, что встретишь полное себеподобие. А на поверку, знаешь, нифига. Какая-та забытая часть души ходит-бродит, и всё такое.
  - И что же теперь?
  - Да ничего. Делай всё, что хочешь. Если в твоей душе все прекрасно, пусть так и будет. Твоё прекрасное должно соотноситься с остальными люди. Вроде так. Ты уверен, что так и есть?
  - Не знаю. Это всё тут. В Реке-Наизнанку. Здесь всё наизнанку.
  - Здесь воплотилась изнанка одного единственного человека. Он и есть художник этого мира.
  - Один?
  - Один. Воображение - редкий дар. Все дают по-немногу. Но если бы ты знал, ты бы сказал. Слоняешься ты вдоль бытия, и тесно тебе. Кто-то внутри кого-то. Внутри тебя. Что делать? Вот и приходится кому-то проводить такие вещи.
   - Как тебя зовут?
  - Коот.
  - О!
  - Хочешь, я познакомлю тебя с остальными? Эксклюзивная семейка Котивщ. Кошки-грибы, семейка эта растут на бревне. Мы возим ее повсюду с собой. Находя благодатные леса, пересаживаем часть семейки на деревья и движемся дальше. Встречая кошачью АТС, где кошки-телефоны способны достать своим воображением самых крайних уголков вселенной, мы делаем антракт. Пункты связи - острова вечности среди реки времени. Обычно со связью разбирается шикарная Кошка Е, прически которой опережают все самые невозможные течения в моде. Она и есть законодатель мод кошачьих. Кооот, Котт, Коттт, Котттт, Отк, Котив, Кот Кинг Сайз - самые меткие стрелки в мире. Они с легкостю стреляют по звездам. Роликовый кот - наш архивариус. Кошка А - энциклопедия, Кошка Ъ придумывает новые виды пищи, и они появляются сами собой. Такова власть над временем.
   Кот Визуал Арт - самый быстрый гитарист в мире. Воплощение всех наших мысле й - Кошка Хлоя. Котс - обжигатель горшков, и это важнее всего, потому что духи родились в горшках. Котнн - чемпион по общению с людьми. Кот Вот - великий поэт, равных которому нет. Таким составом мы ощущаем вечность и придумываем новые занятия. Встречу с тобой я запишу в свою тетрадь, которую я храню у себя на шейном пояске. Она маленькая, но - раскрывается, мур. Я бы тебе подарил, враг человечества. Впрочем, держи. Специально для самого Ван Дроккена. Дневник Коота. Советую и тебе так и пометить. Потому что мы - вечные кошки.
  - Да, - проговорил Юра.
  Новая фаза сна вынесла Юрия к морю, и он лег в пену и лежал, и слушал чаек.
  олупрозрачная Полулуна в небесах покачивалась в кресле, читая книгу.
  - Э, - сказал ей Юрий.
  Она кивнула и продолжила свое занятие.
  Пена завертелась.
  Юрий подумал, что мозги мира, спрятанные где-нибудь в самых центрах, выглядят так же. Липкие, словно только что родившийся младенец, светлые и вечно молодые. Луна висит над ними и читает.
   Читает себе.
   Проснулся Юрий от ощущения большого тумана. Над землей висело среднее утро. Автобус остановился. Уставшие от стоячего сна пассажиры имели возможность полежать на траве, разогнуться, скрипнув костями.
   Первый водитель спал, второй завтракал, разложив столик. Кочегары регулировали котёл и чистили электрогенератор.
   - Вишь, - сказал водитель Юрию, - техника. А? Не только у тебя винтовка классная. Мы подкладываем дрова под камеру, где находится базальтовый щебень вместе с кожей окаменевшей ископаемой змеи Ио. При температуре уже уже 400 градусов начинается особое излучение. А иначе бы мы так не гоняли. Я выставлялся на гонках. Пустой я могу идти все 120. Лишь бы мосты не подвели. А ты как? Поймал кого? Смотрю, ты - серьезный охотник.
  - Да, - ответил Юрий.
   Кошек на крыше уже не было - видимо, вышли где-то по дороге. Юра расстелил на траве одеяло и прилег.
  - Отдыхаем два часа, господа, - объявил водитель, - потом - в путь. У нас еще больше суток впереди.
   - Почти весь путь позади, - ответила Партия, - после Генераторной деревни нет ничего, кроме хруста костей.
   И, обратившись к Юрию, она добавила:
  - Знаешь, ты хороший.
  - Хороший, - ответил тот.
  - Как приедем, я подогрею тебе подружку. Она из нормальных. Девочка - во. Не сладкая, но и не кислая.
  
  
  
  
  
   * * *
  
  
   Окраины Линзы Юра не застал. Автовокзал был полон шума, шипения, непонятного лязга. Автобусы щелкали своими механизмами, автобусы клокотали повсюду. Помимо того, что отовсюду шел пар, утро было туманным, седым.
   Он поднялся со своего сидения, подбирая вещмешок. Высунулся в окно.
   - Вот это морда! - сказали ему с улицы.
   Автобус медленно парковался. Партия стояла в дверях, к ней тянулись руки - все стремились ее пощупать.
   - Вот, - сказала она ему, - это адрес. Скажешь, что от меня.
   Юрий забрал листок, покинул автобус, прошел метров пятьдесят, чтобы покинуть туман. Здесь ему открылся вид близлежащих кварталов - повсюду стояли странные дома, самых разных конструкций, невысокие, должно быть, частные. И тут сложно было что-нибудь разобрать - один дом - овальный, другой - в пять этажей, но - чрезвычайно узкий, словно бы в полкомнаты, третий - и вовсе пирамида, без окон, без дверей. Четвертый - большая глинобитная хата. Пятый - нечто вроде виллы - чистенький дворик, белые металлические колонны от земли до подножия первого этажа, клумбы за сетчатыми забором, и там, среди ухоженного двора - корова на привязи, с бантиком на голове.
   Окинув окрестности взором, Юра не обнаружил ни одного похожего жилища.
   - Фотоаппарат бы, - подумал он.
  Возможно, нынешняя цивилизация уже изобрела фотоаппарат. Юра другую и не застал. Не то, что Слава Космос. Уж не говорят про Марса Брайнера, которого он лично не знал.
   Но...
   - Но архивы ни к чему, - сказал он сам себе и двинулся вверх по улице.
   Шёл он без цели. Рюкзак уже не казался ему тяжелым. Повсюду сновало множество детей и домашних животных. Крыши домов - разноцветные, главным образом - полосатые. Было видно, что местные жители не желают грустить - они использовали в раскраске крыш все имеющиеся в наличия цвета.
   Поднявшись на холм, Юрий обернулся, чтобы обозреть - но туман закрывал виды, и крыши плыли в нем, словно лодки таинственных племен. Наверху обнаружилась улица, по которой проезжал транспорт. Тут было немало велосипедистов. Однажды пыхтя проехал паровой мотоцикл. Крышка топки в печи была открыта - были видны дрова, объятые пламенем. Мотоцикл пыхтел необычайно. Юра проводил его взглядом. Мысли отсутствовали. Он просто шел, оглядываясь по сторонам, осматривая необыкновенные дома Линзы.
   Но тут ему встретился автобус. Велоавтобус. На переднем сидении - водитель. Внутри - пассажиры, кондуктор. Сзади - несколько крутильщиков педалей, около десяти. Автобус двигался медленно, вальяжно, но все же - гораздо быстрее, чем пешеход. Юра побежал следом и запрыгнул внутрь. На него никто не обратил внимания.
   - Мне это, - сказал он кондукторше, существу в халате и непонятном головном уборе, отчего было не ясно ровным счетом ничего, - я только что приехал. Мне надо вот сюда. Я не знаю, чем платить.
   - Чем хочешь, - ответил кондуктор.
  - А обменный пункт есть?
  - Там. Это тебе две остановки до площади. Жди. Не базарь. Едем в гору. Если нечем платить, крути.
  Юра прошел в конец салона, там нашел свободное кресло с педалями и принялся крутить. Тяжести особой не было - педали шли ровно, как на обычном велотренажёре. Дорога меж тем поворачивала на еще более крутой подъем. Водитель переключил передачу, и автобус практически полз. По пути встретились пешеходы - они двигались едва ли медленнее транспортного средства.
  - Винтовка - ничего так , - сказал крутящий педали парень.
  - Ничего, - ответил Юра.
  - Что за марка?
  - Не знаю.
  - Не-чтяк. А где купил?
  - Я не покупал. Я охотник.
  - Не местный?
  - Нет.
  - Не-чтяк. А где остановился?
  - Нигде.
  - Скоро будет гостиница. Внизу. Как гору проедем. Главное проехать. Вишь, не все нормально крутят. Идём медленно. Щас возле Бокаловского магазина толпа влезет, еще медленнее будем идти. Но ты старайся. Ка-роче чо. Ка-роче внизу несколько гостиниц. Поселяйся. Живи. Ка-роче.
  - А что платить?
  - Можешь не платить. Можешь отработать. У тебя винтовка - во.
  - Ну и что делать?
  - Спроси. Скажи, охотник. Стрелять умею.
  - У меня есть камни.
  - Покаж.
  - Лезть далеко в рюкзак.
  - Ну поменяй их. Бабки будут.
  - А что у вас за бабки.
  - Алтыны.
  - А сколько стоит проезд.
  - Пять костей.
  - Это типа копеек.
  - Не знаю. Смари, тебе водила должен кость. Покрутить педали стоит шесть костей. Пять ты ему отдаешь, кость в запас.
   Юра крутил, что было сил. Нет, трудно сначала и не было. Тем не менее, весь путь до площади дался ему довольно тяжело. Благо, что после подъема, автобус покатил вниз и здесь шел своим ходом. Крутильщики педалей отдыхали.
   Площадь, на которой Юра выбрался из велоавтобуса, ему понравилось. Это было место, окруженное высокими домами, фронтоны которых были выполнены по схеме стекло-бетон, что создавало ощущение вполне современного города. Кварталы, начиная от площади, разветвлялись звездообразно. Многое шли вверх, многие - ровно, но особенно интересный вид образовывали первые - нависая друг над другом, здания создавали совершеннейший колорит. Сюда можно включить разноцветные крыши, превращавшие склоны в огромный пёстрый ковёр.
   У Юрия свело дыхание. Он не видел ничего подобного в Реке-Наизнанку. Впрочем, что и где он видел?
   Ощущая прилив сил, он отыскал первую гостиницу, и там ему предложили комнату. Но после оплаты кристаллом, Юра получил в свое распоряжение люкс сроком на один год с питанием. Здесь он и расположился.
   Пообедав, он отдохнул, а вышел из номера лишь поздним вечером. Стояла первая половина ночи, освещенная площадь, переходя в улицы, меняла цвет - фонари, следуя тону, заданному крышами, и там были разноцветными. Повсюду были открыты увеселительные заведения. То тут, то там, стояли девочки. Юра не знал, с чего начать. Вернувшись в гостиницу, он решил продать один из кристаллов на стойке - ничего другого ему и в голову не пришло.
   - Думаешь, банк? - спросил дежурный. - Могу дать сто колов. Если сдашь в треть цены, завтра отдам тебе остальные пятьсот. По полной цене принимает только банк. И то - не всегда. Но тебе, я смотрю, деньги не так важны. Давай договоримся - ты мне уступишь, а я помогу тебя в Линзе. Ты же тут ничего не знаешь. А я тебе всё покажу.
  - Ладно, - ответил Юра.
  - Не волнуйся, ты был в Кларовске?
  - Нет.
  - И правильно.
  - Далеко это?
  - Триста километров, на автобусе не так далеко. У нас стараются гнать, если кто из Кларовска приехал. Там все брешут. Еще бы. Потому всех гонят отсюда, кто из Кларовска. Нам таких друзей тут не надо. А ты видно, что с севера. Такие камни только там есть, и то, под землей.
  - Откуда ты знаешь?
  - А почему нет? Тут, у меня, один раз останавливался сам Слава Космос. Знаешь его?
  - Знаю.
  - Как тебя зовут?
  - Юра.
  - Меня Ис Иф.
  - Ясно.
  - Вот. Потому я и знаю. И винтовка у тебя крутая. Поэтому, я даже не рассказываю тебе, как вести себя, а как не вести, потому что у вас там весь народ дисциплинированный, особо учить нечему. Директор у нас - Джон Кен, но его нет. Он уехал в Акимею, а так как это далеко, то приедет через год. А может через два. Тем более, там он женился. Деньги я ему передаю с автобусом. У нас не принято врать и воровать. Не то, что в Кларовске. Так что, если ты собрался путешествовал, то туда ехать не надо. Там делать нечего. Если будешь двигаться дальше на юг, то лучше езжай на юго-запад, там будут соляные копи и прииски - там добывают доисторические ископаемые консервы.
  - Да ты что, - удивился Юра, - и что, съедобные?
  - А то.
  
   Тем же вечером Юра прогулялся, и всюду было так много интересного, что он потерялся. Он пришел в одно место, в одно из множества сходных на площади, где народ развлекался по-своему. Но главной чертой всех действ было сохранение неких рамок - хотя, быть может, это было его восприятие - человека, который пришел из города Ф. и ничего другого и не ожидал увидеть.
   Палатка, сделанная из цветного тента, содержала внутри себя агитатора.
  - Вы к нам? - спросил тот.
  - Не знаю, - ответил Юрий, - я - охотник. Я прибыл сюда практически сегодня. Осматриваюсь.
  -Охотники всегда нам подходили.
  Юра, было, подался назад, но люди на входе придержали ему и вручили бокал вина и жареный хлеб.
  - Попробуйте, - сказал агитатор, - даже если вы уйдете отсюда, попробуйте наше вино и хлеб из широкого зерна. Мы не просто так тут стоим. Первая наша задача - обрадовать. А уж согласитесь, если человек рад, то это уже хорошо. И многое другое и не нужно, если человек рад. Вы согласны?
  - Знаете, много выпил уже вина, - проговорил Юрий, - но ладно. Вы что же, бесплатно раздаете.
  - Конечно. Выпейте, мы расскажем вам нашу программу, затем дадим буклетик, а вы тогда изучите и продумаете наше предложение. Никого насильно мы звать не может - мы живём в самом свободном городе на земле, и, если вы тут раньше не были, вы это скоро ощутите.
   Юра попробовал вино, и оно ему понравилось - оно в выгодную сторону отличалось от того, что выдавалось в автобусе. Да и гренки были, что надо - какие-то особенные. Праздничные.
   - Меня зовут Савва Баранкигну, - проговорил агитатор, - я - представитель Тысячелетнего Магнита в Линзе. Возможно, вы о нас не слышали. "Красный Магнит" - одна из древнейших организаций на земле, и корни ее уходят в самую глубокую древность. Возможно, вы слышали теорию об организации мирового порядка, а также о некоем моменте - Поедании Земли, факт которого не установлен, но очень часто подтверждается археологами. Согласно теории Тысячелетнего Магнита, "Красный магнит" уходит веками в пропасть, и там, в той земле, что имела место еще до поедания, уже существовал магнит. Но происхождение его внеземное. В этой книге реально доказывается, что это так.
  - Конечно, - ответил Юра, - происхождение, если так разобраться, вполне внеземное. Но что вы хотите от меня?
   - Мы ищем соратников.
  - Да. Прекрасно. А основная цель? Задачи?
  - Наша задача - объединение. Наша задача - созыв. Когда люди вместе, они сильны. Мы работаем во многих городах и сёлах - мы хотим, чтобы люди были вместе, и чтобы они знали друг о друге. Чтобы они знали друг друга, чтобы не прятались.
  - Это так, это так, - заметил Юра, вспоминая, что "Красный магнит" появился еще в городе Ф. и цели никакой там толком не было - а уж каким образом он перерос сюда, в Реку-Наизнанку, было совсем непонятно. Но в книгах писалось о враждебном характере этой организации, потому, взяв буклет, Юра проследовал дальше, где попал в палатку, в которой определяли прошлую жизнь. Анализом реинкарнаций занималась целая группа - от молодёжи, до стариков, и все были одеты в блестящие, словно вообще - из фольги, костюмы. Юрия посадили в кресло, надели на голову прибор с проводами, подключенными к большому электронному ящику.
  - Подождите, - сказали ему, - сейчас, мы закончим с предыдущим.
  Ждать пришлось не менее получаса. Наконец, к нему подошла пожилая женщина, такая же блестящая благодаря своей одежде и велела смотреть на картинку с изображением какого-то существа, человека-птицы.
   - То, что вы видите, вас настраивает, - сказала она, - смотрите внимательно. Когда вы ощутите жар в задней части головы, поднимите руку. Консультант подойдет к вам, и мы продолжим.
   Юра сидел и ждал, пока у него не появился жар. Тогда он услышал подробности своей судьбы. Впрочем, всё это было высосано из пальца. Ничего другого и нельзя было ожидать.
  
   Утром ему принесли кофе. Он ничему не удивлялся, хотя было ли кофе здесь, в Реке-Наизнанку? Спросить у Ис Ифа?
   Утро было снабжено привычным туманом. В улицах, что ответвлялись от площади, шло какое-то движение - с волнами висевших в воздухе водяных капелек оно размазывалось - видимо, художники-импрессионисты, в особенности самые первые, однажды были в положении Юрия Ланса.
   Транспорт в Линзе был совершенно удивительным, и Юра стоял около часа, не в силах оторваться. Рядом, на подносе, был уже остывший кофе, свежевыжатый сок, вареная тыква и два вида вкусного хлеба. Кроме того, что особо его порадовало, имел место кисломолочный напиток с явным присутствием алкоголя.
   Кефир в Реке-Наизнанку?
   Тут же были и местные сигареточки, которые навряд ли были заправлены табаком. Но чем же? Юрий выпустил дым, опасаясь присутствия наркотических веществ, однако, явных изменений в самочувствии не было.
   Несколько маршрутов велоавтобусов останавливалось на площади. Конструкция же автобусов была разная. Большие - примерно такого плана, на котором он ехал днем раньше. Были и меньших размеров. Повстречался совершенно странный механизм - специальное отделение для крутильщиков педалей было рассчитано человек на двадцать, впереди, сразу же за водителем, в большом стеклянном салоне сидели господа в цилиндрах и раскуривали кальян.
   Тут было и масса паровых автомобилей, грузовиков, тракторов, мотоциклов. Последние особенно удивляли, ибо сам механизм, в который входила печь, котел и паровой привод было довольно больших размеров. Тем не менее, подобные мотоциклы двигались достаточно спокойно, хотя и без особенной резвости.
   По мере того, как туман рассеивался, воздух заполнялся паром и дымом. Все палатки и многочисленные киоски, которыми была заставлена площадь, казалось, работали круглосуточно. На площади, помимо всего, имелась башня с часами. Утром ранее он, будучи уставшим, ее не видел, ночью был сосредоточен на другом.
   Теперь часы звонили. Но это был не классический звон. Это был тяжелый рок, исполняемый на какой-то необыкновенной драм-машине. Он спустился вниз. Дежурная, девушка в синем платьице, передала ему записку от Ис Ифа, в которой говорилось:
  
   "Сегодня я найду вашу знакомую. Позвоните мне по этому номеру:
  1-00-15"
  
  Телефон был тут же, но разговор был коротким:
  - Я поспрашивал, - сказал Ис Иф, - город у нас большой. Никто не считал, но думается, что людей - тысяч до трехсот, да еще и разные паломники, которые снуют тут, и посчитать их невозможно. Но я обратился к своему знакомому, а он знает всех гостинечников, а уж они тоже всё знают. То есть, и я всё знаю, но совсем все знать невозможно. Знаешь, пока могу предложить сходить тебе по рядам.
  - Я уже немного ходил.
  - Нет, возьми правей, переход на другую улицу будет идти через тоннель, а весь тоннель заполнен офисами и киосками. Там ты точно развлечешься.
   Юра так и сделал, и тоннель его впечатлил - это была улица, которая, неожиданно ныряя под землю, выгибалась змеей, но затем, внизу, продолжалась уже под открытым небом - так как в том месте город шел ниже, и никакой необходимости в тоннеле там уже не было.
   Внутри он тотчас натолкнулся на дверь в галерею с различными сладостями, чем и воспользовался. Но, выходя, он не был доволен, размышляя: слишком много съел. Следующим его вниманию был магазин фарфоровых музыкальных дисков, предназначенных для огромных, размером с холодильник, проигрывателей. Здесь, рядом, был и сходный магазин. Многие модели удивляли откровенностью - не имея возможности делать компактно, местные промышленники о проблеме компактности и не задумывались. Проигрыватель "Солнечный А-1000" был в высоту Юре по грудь. Для установки диска нужно было открыть крышку, в точности, как у холодильника, вынуть лоток, установить диск на лоток и загрузить обратно. Прослушивание шло через наушники - на передней панели имелся разъем. На вопрос "почему" продавец ответил, что проигрыватель с основным усилителем - это другой формат. Данный может работать от трёх приводов - электрического, парового, встроенного и электрического, что менее приоритетно. Работа проигрывателя на пару требует компактности встроенного парового устройства, и что здесь, в "Солнечном А-1000" пар можно разогнать даже с помощью спичек, а потом наслаждаться.
   - Самый шик сейчас не в этом, - сказал продавец, - вы - приезжий?
  - Да.
  - Много людей едет в Линзу, чтобы подработать в качестве тягловой силы. Работы много. Вот - проигрыватели с велоприводом. Подключаем трос привода. Ставим велоустройства в другом месте, например, на улице. И нанимаете человека. Включаете зарядку. Он крутит, заодно нагнетает маховик и пружину. Но пружина заряжается быстро, и ее хватит всего на три больших диска или на пять средних, или на десять маленьких. Аккумулятор тоже не ахти, но, допустим, вы - меломан, и слушаете пластинки ночами. Аккумулятора хватит на несколько дисков, в зависимости от веса. Питание наушника требует также электричества, поэтому, даже когда вы слушаете от пружины, часть вращательно момента уходит на генерацию. Поэтому, днем есть смысл нанять прибывшего в Линзу коха.
  - Кох?
  - Так называют рабочих на велоприводе. Если будете покупать, сделаю скидку. Если вы живёте в гостинице, что сейчас модно, кох вам не нужен, обычно в гостиницах есть розетки со стационарным тросом. Но там есть и электричество.
  - А что лучше?
  - Это зависит от вашей концепции. Если вы считаете, что земля круглая - пользуйтесь электричеством. Если наоборот, что плоская - используйте прочие способы. Что вы думаете?
  - Плоская, конечно, - ответил Юра.
  - А сейчас уже многие думают, что - круглая. Это странное мнение. Не знаю, что привело к подобному пониманию? Но ладно. Электрический привод все равно нужен порой.
  - А это что?
  - Это наушники "Т-10". В нашем городе во многих местах есть музыкальные колонки. Походишь, подцепляешь наушники и тащишься. Вон там, если спуститесь еще ниже, будет стенка с доской. В стенке - окно для раздачи разной еды, которую тут же ставят на доску-карниз и едят, а наушники цепляют и тащатся. В окошке высвечивается, что сейчас проигрывается.
  - А Радио?
  - Радио тоже есть, но там в основном рассказывают. Есть места, где можно радио послушать бесплатно. И в домах же есть радиоточки. Но это другое. Покупай.
  - Кого покупать?
  - Проигрыватель.
  - Не знаю, - отозвался Юра, - вдруг я тут буду жить день, два. Хотя нет. Неделю. Даже если месяц. Что мне потом делать с этим гробом?
  - Продашь. Сбрасываешь цену. За полцены быстро заберут. Или ты что сюда приехал? Не знаю. Что еще тут делать?
   После посещение данного магазина Юрий был еще в целом ряде мест странных, главным образом, торговых. Мысли сменялись ощущениями. Он даже задумался - сколько он здесь? Сколько прошло времени? Если считать с начала...
   Он остановился, озадаченный. Ему протянули стакан с каким-то напитком - сладким, пахучим. Не глядя, он отдал монету. Народ сновал, народ кружился, все это было удивительным после аскетической жизни в степи, среди молодых воинов, гор и леса.
   И вот теперь - Линза. Совсем не такая, какой он себе ее представлял. Могучая, настоящая, настоящий большой город среди немых степей, полных лишь травами, тишиной и разбойниками.
   Может быть, прошел год?
   Нет. Но и не месяц.
   С этой мыслью он зашел в помещение, больше напоминавшее киоск. Здесь его усадили на стул, выдали какую-то программу и принялись разъяснять.
  - Что вы знаете о Гусе Папермане?
  - Я....
  Он запнулся.
  Опрашивающий его человек был взросл и серьезен. Поодаль сидела секретарша. Она была готова писать печатными буквами в журнале - было видно, что с печатающими машинками в Линзе, а может и вообще, в Реке-Наизнанку туговато.
   - Ничего, - сказал Юрий.
  - Скажу вам кратко, - проговорил мужчина, - мы записываем в группы свободных людей. Что еще нужно? Как вы думаете?
  - Не знаю, - ответил Юрий ошарашено.
  - Еда?
  - Конечно.
  - Секс?
  - Ну....
  - Зрелища?
  - Не только, - ответил Юрий, - если у человека - научный склад ума, то для него важнее круглые очки и формулы.
  - И это! - собеседник поднял указательный палец и продолжил с пущим непонятным торжеством. - Все это - сразу же. Но мне нужно многое вам объяснить. Но моментально, за один раз, сделать это невозможно. Гусь Паперман - наш лидер, и он говорит - у человека есть всё. Но нет страсти и понтов. А где их взять?
   Юрий открыл брошюру и увидел искривленное в улыбке лицо Гуся. Качество брошюры оставляло желать лучшего, однако, хватало и этого, чтобы оценить недюжинный пафос сей затеи. Тут же были два лозунга. Первый:
  
  "Еда - трава, жизнь - сено, если ты живешь беспонтово!"
  
  И вторая:
  
  "Спроси: чо? Спроси, а потом иди!"
  
  - У человека есть огромный запас энергии, - проговорил мужчина, - но он его не использует, а различные вещи являются заземлителями. Поэтому, этот мир не даёт ему раскрыться полностью - но нет компромисса между жизнью на сёлах, среди людей, которых тут зовут кохами, и жизнью городской. Но беда еще в том, что вы и сами не хотите, я не говорю сугубо про вас, я говорю про вообще людей - вы сами зачастую не знаете, как правильно захотеть. Это большая задача. Представьте себе бескрайний космос. Но и представьте себе людей, которые живут в закрытой сфере, и им от этого хорошо. Они ощущают что угодно - это зависит от их собственного миропонимания. Хоть хорошо, хоть плохо - сила субъективизма постоянно воздействует на мозг индивида, возникает привыкание. Вы думаете о свободе?
  - Кто? Я?
  - Да. Какая у вас профессия?
  - Я.... Да я так...
  - В Линзе много людей, которые ни чем не заняты. По виду, вы - не панк. Не хиппи. Вид у вас сложенный, дисциплинированный.
   -Да, - ответил Юрий, - можете составить психопортрет?
  - Могу. Не смотря на вашу молодость, видна тень интеллекта, которая может разрастись еще сильнее. Взгляд у вас внимательный, цепляющий. Ответы спокойные, пропускающие проблему в тыл, чтобы там ее погасить. Я бы сказал, что вы - шпион, если бы в Линзе было за кем шпионить.
   - Я просто, - ответил Юрий, - брожу, вино пью. А скажите, где сейчас Гусь?
  - Вы его знаете?
  - Ну..... Знаете, да. И он меня должен знать. Он сейчас в Линзе.
  - Он - на съезде.
  - Понятно. Куда же вы?
  
   Юрий вышел, не понимая, чего он хочет. Факт наличия Гуся Папермана, факт его скорейшего воскрешения говорил о том, что от будущего можно взять чего угодно. Тем более - агитация, брошюры. Дмитрий Дурак давал Гусю больший срок на реабилитацию, но он уже здесь. Получается, вернувшись в город Ф., он тотчас развернулся и двинулся обратно, действия строго по плану.
   - Но это странно, - подумал Юра, - откуда у Гуся план? Откуда б взяться интеллекту? Хотя, конечно, говорили, что он поступил в университет. Да, но какой ему университет? Он же - топор. Такие, как он, поначалу, конечно, хулиганят, но все это из-за гормонов. Понятно, такие, как Гусь, идут работать потом слесарями-сантехниками. Хотя... Да, ведь все было написано - Прозрачная машина делает свой выбор по какому-то только ей понятному алгоритму. Да и потом, это может быть не Гусь, а его тень.... Но как узнать? Если встретится с ним лично, тогда всё и узнается. Говорилось же, что в мире очень много параллельных миров, и что ты сам можешь не знать, ты или это или кто-то другой. Только самым краем ума можно понять и спросить себя - кто ты сам? А вдруг вчера ты раздесятерился. Потому что ты шел и нарвался на некий пространственный угол, и он тебя разбил на щепки, но никто ничего не понимает.
   При этих мыслях он встретил на своем пути здание театра, куда и пошел на местное представление.
  
  
  
   14. В Линзе
  
  
  
  Планы у Юрия были простые - осмотреться, отдохнуть, впитать дух Линзы и, по возможности, стать её частью. Никакие объяснения и мотивы тут были не нужны. Это было место, где всё было просто так, всё - от нечего делать. Часть некой мечты. Как будто он раньше ощущал, что нужно идти именно сюда и однажды прибыть, чтобы после этого жить, ничего не делая. Ведь хорошо, когда все цветное, когда все чему-то рады, потому что так надо и не надо. Не важно.
  С утра же он вспомнил про Дневник Коота и открыл его.
  
  
  "... мы летим. Кот впитывает космос, как алкоголь. Коты есть везде, даже в на земле. Но мы ехали везде. И я, будучи капитаном, завсегда предупреждал о том, что мы можем оказаться на планетах, где сущность кота деклассированна.
  Возьмём планету Нептун, где жизни нет нигде, кроме Зерна. И что мы видим? Там процветает Собака. Я, в принципе, рад, что этот родственник по вселенной и цепочке ДНК живёт там хорошо. Но человек в Зерне мелок, и его держат в домах, ухаживая за ним, потому что нужно уважать братьев наших меньших.
  Но Собака на Нептуне, а её там не менее пяти миллионов, что достаточно много для столь замкнутой поверхности, гуманна, чего нельзя сказать об отношении человека на земле к деклассированной собаке.
  Но Земля огромна.
  Я не большой любитель посещать этот карточный домик. Он сложен. Его не понять просто так.
  Чернота космоса и свобода.
  Еще давно я понимал, что настоящий кот не может быть без стихов. Тогда я сочинил строки:
  
  Ветка кота - суета.
  Не найти дом среди звезд.
  Кораллы ума.
  Кораллы ума.
  
  Цветенье луны.
  Пыль - мой приют.
  Я хочу быть навеки с хвостом,
  С силой туманов галактик.
  
  Это не моё дело, сочинять стихи. Но, с другой стороны, романтика в некоторой степени обязывает капитанов. Иначе. Но нет никаких иначе".
  
  Юрий отложил дневник, пытаясь понять - может ли всё это быть правдой?
  Нет, конечно, всё это больше походило на вымысел. Но ведь он сам взял эти записки из рук (лап) одного из путешествующих котов.
  Он почесал голову? Впрочем, процент сомнений его был невелик. Он был готов к любым всевозможным приключениям и чудесам.
  
  Вскоре он сел на велоавтобус и сделал небольшую экскурсию, правда, почти ничего не понимая. Город представал перед ним смесью всего, что можно было представить - здесь любили строить странные остроконечные дома, и окна у них продолжалась до самого верха. Должно быть, и внутри шпиля была комната. Быть может, для домашних животных, например, котов. Кругом его встречали самые разнообразные странности. Прибыв на улице Шмелей, он вышел и просто ходил вперед и назад, рассматривая строения, проезжающие велосипеды, веломобили, паровые мотоциклы. Ему встретилось и нечто, что можно было бы назвать лимузином - и в передней части это и правда был лимузин, но затем имел место серьезных размеров паровой котел, навес, под которым сидел кочегар. В салоне же играла громкая музыка, а из открытого окна таращился парень в перстнях.
  - Нормально? - спросил он.
  - Ну, - ответил Юрий.
  - Держи, шланг, - он протянул ему жестяную банку.
  - Что это?
  - Сок. Давай, шланг. А то ехать надо.
  - А, ясно.
  Юрий отпил, ожидая чего-то алкогольного, однако, ничего такого не случилось. Нет, не алкоголь, но довольно кислая субстанция, от чего в голове наступила странная ясность.
  - Как звать? - спросил парень.
  - Юра.
  - Шорт. Вот тебе телефон. Я вожу, не дорого. Захочешь, звони. Ты ж не местный.
  - Разве видно?
  - Конечно. У местных - более квадратные глаза.
  После чего лимузин двинулся дальше.
  Юрий спустился по мостовой к улице, которая шла вдоль небольшой реки, облаченной в каменные плиты. Там, внизу, была мелкая вода, перескакивающая через многочисленные островки, поросшие травой. Довольно часто виднелся камыш. По обе стороны от него были и мосты - один пешеходный, другой - автомобильный. Но самым главным было то, что кругом вдоль этой речки расположились рыбаки, при чем, было сложно понять, что же они могли там выловить.
  - Не ломай глаза, - посоветовал ему пожилой рыбак.
  - Почему? - не понял Юра.
  - На хавку ловят на лов, а голяк - для рубля.
  Юрий стоял как вкопанный.
  - Ты если наши слова не знаешь, - продолжил рыбак, - поезжай на Яр. Туда приезжают любители языкознания. Там ты много узнаешь.
  - А что вы ловите? - осведомился Юрий.
  - Ловцов, кого же еще.
  - Рыбу?
  - Нет, сам ты - рыба.
  Юрий перешёл через мост, вышел на широкую улицу, осматриваясь в поисках остановки. Таковая оказалась недалеко. Вскоре подошёл очень длинный паровой автобус с салоном-кузовом, накрытым лишь тентом. Людей было здесь довольно много. Был также и пассажир, который вез целую свору собак - все они были на поводках. Поспрашивав, Юрий выяснил, что Яр находится довольно далеко, и ему нужно делать пару пересадок. Всё это его не пугало. Пересадки, так пересадки. Проезжая едва ли ни через всю Линзу, Юрий продолжал удивляться. Кварталы с остроконечными домами сменилась белыми куполами. После этого - полосатые купола. Потом - ровные квадратные здания, раскрашенные в квадратиках, и люди повсюду - в халатах, словно арабы, а все женщины - при огромных прическах, напоминающих пирамиды. В тот момент он ехал на частном мототакси, но спросить у водителя не было никакой возможности - двигатель тарахтел, словно самолёт. На этом такси, впрочем, он и приехал в Яр. Это было место, где огромная ложбина вмещала по краям всяческие небольшие постройки. Местами это напоминало рынок. Некоторые склоны были переделаны под ряды сидений, а внизу располагалась сцена, и таких открытых театров было здесь сразу несколько.
  - Приехали, - сказал водитель.
  Юрий расплатился и пошел вниз по ступенькам. Людей было тут полным полно, и он ясно ощутил странную атмосферу, которая сама по себе пьянила и притягивала, отчего постоянно хотелось стать частью целого, и даже не человеком, а, например, столбом или стенкой в местном амфитеатре. Всё это было чем-то целостным, и на какое-то время он забылся, проходя через толпы - хотя тут, конечно же, было полным полно неместных, туристов, зевак. И было непонятно, вливаются ли они в общее облако мыслей и душ, или проходят просто так. Юрий даже подумал, что в его жизни еще не было тех мест, которые были ему дороги, и вот теперь он пришёл именно сюда.
  Впрочем, во всём мог быть виноват дым. Его было много. Его раскуривали отовсюду. Юрий был даже рад, что подумал об этом - это подчеркивало его силу субординации.
  Таким вот образом, он пришёл на лекцию, которая посвящалась местным диалектам. Здесь выступал важный дядька. Профессор, должно быть. Чтобы ничего не забыть, Юрий купил брошюрку-разговорник, но выучить всё виделось маловероятным. По окончании лекции он зашел в одно из многочисленных кафе, где ему предложили кефир и блины на комарином сале. Здесь он и занялся прочтением.
  
  Перевод некоторых слов
  
  Некоторые существительные
  
  Рассыпное - чай
  
  Шапч - напиток типа кофе, из местных корней
  
  Давай - пиво
  (например, спрашивают - а давай свежий?)
  
  Куб - хлеб белый
  
  Шестак - кастрюля
  
  Меч - нож
  
  Копьё - вилка
  
  Озеро - чайная ложка
  
  Море - столовая ложка
  
  Хватать - есть сухие блюда
  (Вопрос в кафе - у вас есть что похватать)
  
  Нырять - есть первые блюда
  (Давай нырнём? - Да, но борща нет. Только суп)
  
  Свежак - суп (также может быть и классически - суп)
  
  Жизненное - суп
  
  Пантеон - Кафе
  
  Горнило - Ресторан
  
  Ядра - соль
  
  Снег - сахар
  
  Слезы снежной королевы - сок
  
  Вайс - кот
  
  Выжрач - собака
  
  Аэроплан - птица
  
  Прижим - животное
  
  Хаус - дом
  
  Египет - большой дом
  
  Хеопс - очень большой дом
  
  Шорох - воздух
  
  Айрон Мейден - дым
  
  Шар - земля
  
  Консерва - река
  
  Бигуди - водоросли
  
  Чужой - рак
  
  Соевый брат - краб
  
  Братан - пескарь
  
  Командир - крупная рыба
  
  Зз - ветер
  
  Шш - ураган
  
  Швыряло - плохая погода
  
  Прага - снег
  
  Обезьяноводство - сильная жара
  
  Фура - лодка
  
  Стакан - корабль
  
  Рай - хорошая машина
  
  Сайгак - мотоцикл
  
  Кулан - велосипед
  
  Варан - сложный велосипед, веломобиль
  
  Сборная - автобус
  
  Шыс - водитель
  
  Кумно - колесо
  
  Глазач - театр
  
  Грачи - волки
  
  Курага - награда
  
  
  
  Некоторые глаголы
  
  
  Брыкаться - звонить по телефону
  
  Шугасить - подметать
  
  Ту есть - есть
  
  Ту пить - пить
  
  Гайновать - веселиться
  
  Прихаосить - ударить
  
  Челентанить - петь
  
  Бу - общий глагол на разные случаи жизни.
  
  Бу 2 - еще один общий глагол на разные случаи жизни
  
  Пружинить - отказываться, врать, говорить не честно
  (Что ты пружинишь?)
  
  Губать - говорить медленно
  
  Витаться - говорить быстро
  
  Бороться - молчать долго, не разговаривать вообще
  
  Лечиться - делать что-то своими руками
  
  Дисковать - слушать музыку
  
  Бороновать - играть на трубе при людях
  
  Шланговать - ничего не делать, лениться
  
  Зашланговывать - задерживать
  
  Припаять - решиться на что-то
  
  
  
  Некоторые выражения
  
  
  Летс - давайте
  
  Летс гоу - междометие на всякие случаи жизни
  
  Летс гоу фо ре битч - здравствуйте, до свидания, приходите к нам в гости, давайте прогуляемся, привет, как дела.
  
  Я Джексон - всё хорошо
  
  Ху из ху - слова, которые произносят, увидев собак
  
  Поехали в Японию - приглашение куда угодно, с доброй целью
  
  По ништякам пройтись - примерно то же самое, но еще более весело
  
  Привет, шланг - приветствие на улице
  
  Давай, шланг - пока, до свиданья
  
  Ты Чкалов? - также одна из форм приветствия
  
  Ты был в Чебоксарах? - ты был там, в каком-то месте, не важно, в каком
  
  Неплохо - обширное выражение. Например, заменяет "я тебя люблю"
  
  Сойдет - давай поженимся, или наоборот - давай разведемся
  
  Боданусь немного - хочу устроиться на работу
  
  
  Всё это, конечно, привело Юрия в восторг. Однако, день уж клонился к своему окончанию, и нужно было ехать домой, то есть - в гостиницу, а впереди была половина города. Что касается размеров, то Линзу вполне можно было сопоставить и с городом в нормальной реальности, например, с городом Ф. Но там, в Ф., всё было подчинено простому человеческому ритму, и не было тех деталей, который бы увеличивали его в размерах. Нет, безусловно, Линза была больше. Без сомнений. Наверное, какие-то части осязание различались здесь существенно.
  По возвращению его встретил Ис Иф.
  - Каково? - спросил он.
  Что тут было ответить? Можно было отдыхать, принимать душ. А он, душ, был достижением. В крепости Ур ничего такого не было. Но так как было тепло, то искупаться в случае чего можно было и в реке. А здесь - все удобства, отличный душ, чуть ли не джакузи. На ужин - много всего, в том числе и свежак. Но, оказалось, местный язык это не то, чтобы норма. Все говорят как хотят.
  - Смотря на каком районе, - пояснил Ис Иф, - если будет говорить на чистом русском, тебя везде поймут. Будешь так выражаться, тоже везде поймут. Но в гостинице обычно селят иногородних. Говорят нормально. А вот - жратвунец. Еще тот.
  И он указал на кота.
  - Это синоним слову Вайс? - спросил Юрий.
  - Да. Но если кот светлый, то он стопудово - Вайс. А если черный, то - нига. Ну ладно. Я поехал. Уже поздно. Меня ждут жена и дети. Передашь им привет?
  - Передам, - ответил Юрий, - хотя я видел и другого жратвунца. И был он совсем не безобиден.
  Вечер был длинным. Он слушал радио и рассматривал купленные книжки. Помимо справочника по местному диалекту, было еще куча брошюр, а также книжка "В мире странного". Отпечатано всё было довольно неплохо. Было видно, что Линза - город цивилизованный. Первая статья посвящалась "Скважине".
  
  "... сейчас скважина заросла. Раньше один человек помещался в ней. Пригоняли целую катушку с верёвкой, и крутили. Впрочем, это если поверить, что скважина и правда существует. В прошлом году экспедиция под руководством Светланы Сонцевны Сонцевой обыскала всё в районе Караганды, был обследован и карьер Караганды - возможно, что земля в месте нахождения скважины осыпалась, и ныне для того, чтобы найти её, нужно снимать слой земли.
  По словам Ручкина, уже на глубина 100 метров кругом расположены входы в пещеры. То есть, можно покинуть узкий вертикальный тоннель и перейти в пещерную страну. Однако, это большая глубина. Так как считалось, что пещерная страна расположена не так глубоко. Но, видимо, это зависит от места. Думается, что есть и такие места, где её нет вовсе. Но это никак не доказать.
  Если скважина идёт через всю землю, то земля где-то должна закончится, там путешественник выберется на той стороне. По словам Хубабубы, пока он пересекал землю, то чего только не видел. Внутри земли есть другой мир. Там скважина обмотана прозрачным материалом. Иначе в ней нет смысла. Таким образом она изолирована от огромного мира, населенного "фиг знает кем, фиг знает зачем". Ниша очень высокая, несколько километров. Потом начинается темнота.
  Поверить Хубабубе сложно, потому что опускаться так чуть ли не целый год невозможно. Нет никаких доказательств".
  
  На следующий день в гостинице дежурил некий Сот, человек немногословный и очень высокий. Завтрак по желанию приносили в номер. Но тут у Юры были привилегии - он был очень платежеспособным. Принесли также и огромные фарфоровые пластинки, каждая стороны - по 20 минут звучания. Здесь были альбомы таких исполнителей, как группа "Кусты", "Хелл", "Альфа Лайт", группа "Лампочка". Пластинки были, конечно, исполнены с некоторой долей изящества. Фарфор - тонкий, немного гнущийся, чем-то даже и не фарфор. Проигрыватель - с вертикальной загрузкой диска. Функция автопоиска. Зеленый свет приборов, ламповые диаграммы.
  На завтрак был зеленый горошек на палочке (нанизанный как шашлык), жареные воробьи в соусе, салат из полевых трав, чайный напиток. Всё это продолжало вдохновлять. Юрий никуда не спешил. Он продолжил чтение книжки, и здесь набрёл на статью о Ван Дроккене.
  
  "Братья Денискины, воздухоплаватели, еще в позапрошлой декаде рассказала случай, когда мифический червь прыгнул так высоко, что едва не сбил их автожир - а между тем летели они на высоте более двух километров. Автожир - это машина с двумя винтами. Один - как у самолёта, а другой - как у вертолёта. Скорость - сто пятьдесят километров в час. Словом, лети, не хочу. По словам Денискина-старшего, он во все эти легенды не верил. А легенда, если кто не знает, такова - некогда в болото была затянута большая колесная машина, а было это в неопределенно давнее время. Историки о том периоде ничего не знают. Возможно, это было еще до возникновения нашей цивилизации. Машину эту сторожит дух, который зовётся Ван Дроккен, но дух этот и есть машина. Когда где-то невдалеке проезжает автобус, машина эта оживает и таранит автобус, все погибают. Именно с этим и связывают случаи исчезновения автобусов в том районе. Хотя кто это докажет?
  Но и раньше говорилось, что Ван Дроккен способен высоко подпрыгивать, чуть ли не доставая пролетающие аэропланы или аэромобили. Но для этого надо было доказать, что Ван Дроккен существует. Но никто и не доказывал. Это теперь есть сталкеры. Но кому это надо, если сталкер исчез в бесконечной степи? Быть может, он ушел и присоединился к кочующим рокерам. Тем более, что скорее всего так и есть.
  Так вот, Денискиным вроде бы можно доверять. Они говорят, что старший первый увидел, как с земли что-то стартовало, стремительно набрало скорость, и они увидели нечто адское - но не совсем ту самую машину (они её однажды видели, по их словам, почти ушедшую в землю), это было некое перерождение, какой-то адский червь, который клокотал и источал пламя. Промахнувшись, нечто пошло вниз. Денискины не проронили ни слова. Но эти всё не закончилось. Ван Дроккен сделал вторую попытку и подпалил крыло автожира. Денискиным повезло - крыло погасло само по себе, а Ван Дроккен больше не прыгал".
  
  Юрий спустился в фойе и там, сидя на диване, листал газеты. Он ощущал себя настоящим охотником-аристократом. Оказалось, что звание свободного путешественника - вещь большая, популярная. Была даже газета "Сталкер", но там не материал был, так - чепуха.
  - Подскажешь, куда пойти? - спросил он у Сота.
  - У нас тут очень центровое место, - ответил тот, - на площади всё есть. Ты был в театре?
  - Нет.
  - Сходи.
  - Я вчера был в Яру.
  - Там интересно.
  Сот был неразговорчив. Юра и правда пошёл в театр, который был недалеко. Там шла пьеса "Бадатка". В ходе всего представления он почти ничего не мог понять. Кругом в зале курили и ели всякие закуски, но делали это молча. Только потом Юрий понял, что это - театр специальный, театр дымовой завесы.
  - Кто ты? - вопросил один актёр.
  - Я - обычный человек.
  - Нет. Ты - Бадатка.
  - Я не Бадатка. Это ты - Бадатка.
  - Я никогда не был Бадаткой. Но, может быть, именно ты - Бадатка.
  - Я не могу быть Бадаткой, так как ты - Бадатка. А две Бадатки не могут находится в одном месте.
  - Почему?
  - Так не бывает, чтобы в одном месте было две Бадатки!
  Спектаклем Юрий немного разочаровался. В холле ему посоветовали купить на следующий сеанс противогаз.
  - Зачем? - осведомился он.
  - Заскелетишь.
  - А что это значит?
  - Мин Гоу.
  - Фиг с тобой, - ответил Юра собеседнику и вышел назад, на площадь.
  Вокруг была привычная суета. Огромный сочлененный автобус прибывал с боковой улицы. Весь передний салон был забит битком пассажирами. Казалось, что он - резиновый. Но зато вся вторая половина была для велопривода - там было около двадцати крутильщиков педали. Туда-то Юрий и пошёл.
  - Можно покрутить? - спросил он у водителя.
  - Если свободное место есть, забирайся, сейчас поедем. За деньгами тоже ко мне подойдешь.
  Это и было продолжением дня. Юрий усердно крутил педали, и все вокруг него делали то же самое. И он сам не знал, что тут делал, однако, занятие это его немало развлекало. Автобус после площади шел в гору. На самом деле, не было никакой разницы в том, когда крутить, куда ехать - велопривод был сделан достаточно конструктивно. Многочисленные передачи демпфировали неровности рельефа, а все усилия крутильщиков скапливались прежде всего на маховике, который постоянно поддерживал вал. Скорость автобуса на ровной местности могла достигать около пятидесяти километров в час. В гору - тридцать, а то и двадцать. Под гору - до семидесяти.
  - Давно работаешь? - спросил Юрий находившегося рядом парня.
  - Да, давно.
  - Интересно?
  - Я потомственный байлак. Отец крутил. Дед крутил. Он - герой труда. А отец уже не крутит, он работает в отделе кадров.
  - А зачем отдел кадров?
  - А, ну ты ж нанялся. А есть профессионалы. И у них есть разряды. И им платят больше.
  - А как устроиться?
  - Надо отучиться в ПТУ.
  - А долго?
  - В зависимости от того, какие у тебя ноги. Год, два. Не больше. Самые сильные выходят на междугородние рейсы. А что, хочешь устроиться?
  - Да я так.
  - Смотри, сейчас байлаки сходят на нет. Кругом паровые автобусы. Но от них толку мало. Закончился пар, стоишь. А тут ты можешь ехать сколько хочешь.
  - А зимой?
  - Человеческое тело выделяет тепло. Часть этого тепла вентиляторами направляется в салон. Если совсем холодно, к приводу подключается натирательный камень. Становится жарко, но тогда трудно крутить. А летом любой дурак может крутить. Вот как ты.
  - Чего ты так?
  - Ничего. Зимой покрути.
  - А зимой у вас холодно?
  - Ну, так себе. Даже морозы бывают. А ты чо сюда приехал?
  - А тебе-то чо, - возмутился Юрий.
  - Сразу видно, заняться нечем. Или денег нет. Но на подстраховках много не поднимаешь. Знаешь, где много быстрых денег?
  - Где?
  - Там где обслуживают приезжих. Ну ты же сам такой.
  - Мало ли.
  - Можно наняться на обычный велосипед, людей возить на багажнике или на рамке. Но ты не потянешь, тоже ноги надо крепкие. Дрова рубить можешь. Много платят на добычах. Да и просто рабочим можешь. На пекарню, хлеб месить. Или разносить.
  - Да с чего ты взял, что мне нужна работа? - осведомился Юрий.
  - Да как хочешь. Я просто так, советую.
  - А как тебя зовут?
  - Минтай. Минтай Гусев.
  - Ясно.
  
  
  
  15. Юра и Крупская
  
  
  
  Потом, вечером, вдруг всё это и произошло. Юра уже ничего не ожидал. Он отдыхал. Быть может, словно боец в ринге, между раундами отдыхал. Только более прогрессивно, более мечтательно. Все двери мира были открыты. Шум с улицы продолжал радовать - не было ни тоски, ни намёков на неё. Казалось, что Линза способна на большее. Нужно лишь продолжать её пожинать. Когда стемнело, он слушал гигантские диски. Идентифицировать музыку было довольно сложно. Юра не был знаком с местной музыкой вообще. То бишь, он вообще не был в курсе, существует ли оная в этом мире, а здесь, в этом городе, было всего много - словно на него постоянно сбрасывали с неба горы конфетти.
  И вот, это случилось. Он уже забыл об обещании проводницы автобуса, когда дверь неожиданно открылась, без стука, и она появилась. Юра её даже немного узнал, хотя, без сомнения, это были две разные девушки, и эта была далеким отражением другой, реальной, которой он почти и не знал. Но он особо и не собирался. Нет, их пути пересеклись лишь однажды, и он был уверен, что всё это - игры мироздания, которым тут нет числа.
  - Привет, это я! - сказала она.
  Юра сидел как ошпаренный.
  - Ты Юра. Я знаю.
  На ней была длинной платье, состоящее из тоненьких полосок трех, четырех цветов, и все эти полоски обручами шли сверху вниз, до самых пяток. Но такой же убор был у неё и на голове, и она не могла просто так войти в дверь, чтобы не зацепиться. Нужно было наклонять голову.
  Она демонстративно закурила и стала смотреть в окно, словно никого не замечая.
  - Как дела? - спросил Юрий.
  - Ничт. А ты? Тащишься?
  - Да.
  - А от меня?
  - Не знаю.
  - Это всегда так. Где-то ты идешь через зону с оружием и не боишься, а если чикса, то стесняешься. Меня зовут Крупская. Будешь курить?
  - Не знаю.
  - Нет, не это. У меня с собой сухой кислород. Давай, начнём. И займемся сексом. Я очень мечтала о тебе.
  Юра опешил, но всё же взял себя в руки.
  - Давай, не почкуйся.
  - Ладно.
  - Не говори ладно. Морковь резал? А, ладно. Ты ездил в Кетай?
  - Что такое Кетай?
  - Завтра поедем. Покажу тебе. Смотри, видишь, какие гранулы? Это как раз кислород. А ты думал, это наркотик? Нет, это настоящий сухой кислород. Из воздуха получают. Нет, скажи честно, ты меня ждал?
  - Ждал, - ответил Юра.
  - Я чувствовала. Я тебе нравлюсь, скажи честно.
  - Нравишься.
  - Не, ты трепещешь. Смотри, заворачиваем кислород в бумагу, но надо добавить
  Юра подумал, что неплохо бы уметь просыпаться. Но все это - лишь домыслы его самого, проснуться из сна, который не сон, невозможно, даже если довести своё воображение до некоторого законченного вида. Можно ведь вспомнить ребят, которые здесь были важнее всех. Наверное, куда не пойди, везде можно было встретить их отражения. Сколько Марсов Брайнеров шаталось тогда на заре мира. А теперь, если верить всей этой теории, то и его копии должны были быть. Но в том-то и дело, что - теория. Ни практика, ни доказательства. Хотя бы увидеть. И всё же, взять, проснуться и записать - в этот день, в этот месяц, что-то происходит. И происходит нечто важное. Должно быть, в Линзе всегда вот всё за просто так. Например, любовь за просто так. Но это и не за деньги, это и не сход с ума на почве физиологии. Это нечто большее. Песня свободы. Песня счастья. Песня чего-то большого, что открылось только что.
  - Как хорошо, когда - любовь, - подумал он, - это не то, что торчать в Уре. Можно всё забыть, забыть один раз и навсегда. И вообще, больше уже никогда не покидать это место. Всегда находиться в Линзе. Опьянеть и остаться.
  И правда, Линза чем-то напоминало глубокой сон, когда все предметы ожили, когда все возможно воображаемые люди воплотились в фигуры.
  - Ты что же, останешься? - спросил он.
  - Останусь, - ответила Крупская.
  - Зачем?
  - Просто так. Разве тебе плохо?
  - Нет, хорошо.
  Ранним утром следующего дня казалось, что она никогда и не уходила. И была она частью его самого, которую он выпустил из воображения, чтобы избавиться от скуки. Он, впрочем, не чувствовал себя взрослее, потому что до сих пор ничего себе не доказал. Существует ли этот мир? Или он впал в транс, а Мега Машина оживляет колебания его мозга? И какая разница, встретил ли он, например, Дмитрия Дурака, который утверждает, что является представителем ОБХС. А может, его нет и не было, и город Ф. там - совсем другой, которого и не могло быть вообще. Нигде и никогда. Потому и Крупская ожила, потому что луч Машины нашёл в нём случайную тень девушки-хиппи, которая так ему и представилось.
  Он был почти уверен, что все так и есть. И что он вскоре встретит Дмитрия Дурака. Словно кто-то сказал это ему там же, внутри его собственной головы.
  - Вижу, что тебе ништяк, - ответила Крупская.
  - По ходу, - ответил Юра.
  - Хочешь, будем нормально трепаться?
  - Не знаю. Тебе что-нибудь снится?
  - Да. Часто.
  -А ты можешь представить, что ты - не одна, но есть где-то еще ты.
  - Конечно. А ты можешь представить?
  - А мне не надо, - ответил он, - нет, я серьезно спрашиваю.
  - Ты хочешь попасть в Слайго?
  - Не знаю. А что это?
  - Это такое место. Дом. Ну, не дом. Как тебе сказать. Там хорошо. А, вот, медитация. Знаешь, что это такое?
  - Знаю.
  - Тогда я тебе покажу.
  Завтрак проходил в ресторане на первом этаже. Подавалось много местных овощей, аналогов которых в нормальном мире не было. Был также и большой плод, напоминающий арбуз, внутри которого вместо мякоти имелась слабоалкогольная жидкость. В довесок можно было дозаказать что-то еще, но еда Юрия мало интересовала. Крупская рассказывала разные истории, стараясь говорить на нормальном языке, и иногда у нее это получалось:
  - На Пакистане только занимаются любовью, больше ничего не делают, но там толпа, понял? Неместные приезжают и думают, что там все тащатся, но обычно никто не тянет, потому что надо быть раскрепощенней. Ты тоже испугаешься.
  - Не знаю даже, - ответил Юрий.
  - Так и думал, что испугаешься.
  - А где Пакистан?
  - Недалеко. В Дешевом.
  - Ничего такого не знаю.
  - Откуда ж тебе знать?
  К обеду же они добрались в Слайго, так как шли пешком и разговаривали о том, что только приходило в голову. Юра же подумал, что просто так болтать не стоит, надо выбирать тему, потому что лишние слова могут повредить. Например, зачем рассказывать про Ур? Тем более, что в Линзе были замечены какие-то агитаторы дела Гуся Папермана. На фоне всеобщей расслабленности всё это, может быть, и казалось ерундой. Но как же без дисциплины?
  Потому, он рассказывал про город Ф. Крупскую вообще ничего не удивляло. Она воспринимало всё как должное. Слайго же являлся большим домом с куполом, на внутреннюю часть которого были нанесены звезды. Впрочем, нельзя было точно назвать это планетарием. В полумраке, в свете искусственной луны, люди сидели с закрытыми глазами, в этом и была некоторая суть.
  - Давай, - сказала Крупская.
  - Что давать?
  - Садись и сиди.
  - И что?
  - И начнешь видеть.
  Юра сразу догадался, что воздух полон каких-то веществ, ибо было странно, чтобы столько людей разных возрастов и полов сидели в полном недвижении. Или же это была какая-та секта.
  - И что? - спросил он.
  - Просто сидим, и всё. И жди.
  И он начала ждать, и уже спустя несколько минут возникло ощущение сна. Не было никакого намёка на наличии в воздухе каких бы то ни было веществ, дымов или чего-то еще, хотя в Линзе постоянно присутствовало что-то эдакое.
  Он вдруг оказался на краю огромного оврага. Нельзя было сказать, что это ущелье. Нет, может быть, когда-то тут были карьеры, выработка закончилась, и все это слилось и стало расходиться по мере того, как края смывали дожди. Но всё это было ерундой. Внизу, в самом центре, расположилась Прозрачная Машина. Возможно, это была и не вся она, а какой-то филиал, высунувшийся из земли.
  Юра поспешил вниз, оставляя глубокие следы на красноватом песке. Небо было синим и далеким, толще в два раза, чем оно может быть. Может быть, и космоса не было вовсе. Одно сплошное небо. Бесконечность синего воздуха. Наверняка, Луна была блюдцем. Ну, нет, не обязательно. Если она висела в единой атмосфере, то там был воздух, и жители Луны - это же была отдельная тема.
  Жители Луны.
  Спросить бы у кого? Кто там живёт? На Луне!
  Но внимание вернулось к нему. Он находился подле стеклянных стен, синеющим внутри из-за толщины стекла. Но и не смотря на это, многие механизмы были как на ладони, и всё это напоминало лампочку, у которой внутри прозрачного бокала - нить и тонкие провода. Только здесь всего этого было намного больше, и назначение многих вещей (да, впрочем, и всех) нельзя было определить.
  Машина!
  Юрий сделал круг, но ничего нового не открыл. Нет, наверняка, там где-то был вход внутрь, в прозрачную даль. Вся эта штука заведовала миром. Он и раньше об этом знал, но никогда не думал, что окажется так близко. Он искал двери, однако, дверей не было. Все поиски были тщетны. Тогда он сел на землю. Надежды не было. Бесконечная синь неба создавала эффект невероятной тишины. Оставалось лежать и ни на что не надеяться. Что он и сделал. И тогда взор его стал еще глубже, и он видел перед собой машину-потомка. Потому что были еще более древние родители этой стеклянной штуки, а это, быть может, родилась совсем недавно. Пару миллионов лет назад. В карьере этом (овраге, вернее) никогда ничего не добывали. Все так и было, с первого дня. И все эти миллионы лет ничего не значат. Может быть, она всегда будет находиться здесь в неиспользуемом состоянии, будучи никому нужной. Если вдуматься, многие съедобные растения оказываются не у дел, если растут где-нибудь с краю. Об их существовании никто даже и не догадывается. Точно и также лишние машины, которые находятся где-то в стороне.
  Ему даже захотелось встать на место Машины и самому думать и творить, но мысль отказывалась это делать. И он продолжал лежать, и ничего не менялось. К счастью, спустя какое-то время Юра догадался подняться, перескочить через ближайший песчаный вал, чтобы увидеть целое поле подобных машин, которые стояли на песке, напоминая склад.
  - Хорошо, - сказал он.
  Но он сам не знал, хорошо это или нет. Здесь не о чем было говорить. Одна ли это Машина? Или же всё это - их множество, и так и должно быть? Он спустился и ходил вокруг прозрачных контуров, пытаясь понять их смысл. Наконец, в одном из стеклянных кубов он нашел дверь, вошел внутрь, очутившись в невероятном по размерам светящимся зале, и всё, что было вокруг него, состояло из стекла. Здесь он был крохотным насекомым, попавший в плен гигантским формам.
  Что же это всё значило. Нет, он понимал, что в основе всего - время, и если для него оно - большое и основополагающее, то кто-то или что-то с легкостью этим временем управляет. Точно так же готовят обед. И в этом нет никакой сложности. Берут разные части пространства, берут время, готовят всё, что нужно. Никаких тайн. Но сам человек на определенном этапе видит, что дороги дальше нет. Он не способен воспринимать то, что не предназначено для его ума.
  Юрий оставался сидеть в этом стеклянном зале для неких великанов, пока его не разбудил свет. Но открыв глаза, он понял, что света никакого нет, и он продолжает сидеть в полумраке, и кругом - сидящие и грезящие люди, и нельзя сказать, что же приводит их в состояние транса. Тогда Юрий закрыл глаза, не закрывая глаза. Словно были еще какие-то глаза, подключенные к видениям. И тогда он увидел, что и полагалось - Белые Стены.
  Всё это было вдохновенно, и хотелось бежать, чтобы поскорее повстречаться с ними, взобраться на их зубчатую кромку и смотреть оттуда. Нет ничего лучше, чем стояние на самом верху и наблюдение всего мира целиком. Нет ничего лучше.
  Конечно, в жизни полным полно интересных вещей. Но нет пространства. Всё лучшее - в воображении. Юра побежал, и стены не удалялись, но медленно плыли ему навстречу, и он вдруг понял - и правда заберется наверх, и это будет самое замечательное событие. Вот только было бы оно в реальности. А так - почти нет никакой разницы со сном.
  - Чо ты? - он услышал голос Крупской.
  Это она шептала ему на ухо.
  - Не мешай, - ответил он.
  Казалось, картина вот-вот нарушится, однако, сюжет неожиданно изменился, и он вдруг очутился под водой, голос Крупской исчез, и все вокруг заполнилось клокотанием, голосом пузырей. Но тут если вдуматься - то какие могли быть пузыри? Что он мог слышать? Вокруг - ясная вода. Словно подводное небо. И его подъем - все выше, выше, словно взлёт. И он плывёт не словно рыба, но хотя и не хуже, чем рыба. И в голове проносятся одни и те же слова и знаки, и высь зовёт.
  - Синий!
  Но тут же все оборвалось. Он посмотрел на Крупскую, которая находилась рядом с ним в бодром расположении духа.
  - Идешь? - спросила она.
  Все было просто, непринужденно, а потому Юре ничего не оставалось, как подняться и покинуть Слайго.
  - На первый раз хватит, - сказала она, - все равно сразу всего не увидишь.
  - И что делать? - спросил он.
  - Не знаю. Поехали.
  Он подумал, что, скорее всего, Крупская была права. Какое отношение вода имела к Синему? Если только это был тот самый Синий, что расположился в глубине под Уром. Всё верно. Видения были связаны с воображением, и вряд ли стоило связывать их с реальностью. Впрочем, мысль эта не отставала. Юра думал о том, как много чудес в Реке Наизнанку, и большая часть их ему не знакома. Всё это будоражило воображение, заставляло волноваться. Он вдруг понял, что всё начиналось хорошо. Он покинул крепость и двигался вперед, как настоящий путешественник. То теперь ему вдруг стало нравится в Линзе.
  - Нет, - сказал он сам себе, - какие претензии? Нельзя отдохнуть?
   -Можно, - сам себе он и ответил.
  - Настоящие путешественники могут по полгода жить в другой стране, изучать чужие обычаи, вести записки.
  - Да, но земля огромна!
  Мысли, впрочем, была сами по себе, а реальность - немного в стороне. Крупская не давала ему оставаться наедине с самим собой. Они сели в передний салон длинного сочлененного велоавтобуса и медленно покатили по прямой улице. День находился в самой своей середине. Веселая листва шелестела на волнах легкого ветерка. Взглядом из окна автобуса Линза был город, как город. Но потом вдруг всё менялось, кварталы оживали, остроносые шпили несли в себе радость, и там же, среди этих домов, были видны люди в таких же высоких головных уборах.
  - А у вас есть власть? - спросил Юра.
  - А нафиг? - спросила Крупская.
  - Нет, так не может быть, чтобы не было власти.
  - У нас есть Президент, - заметила старушка, сидевшая на сидении перед ними, с точкой на лбу.
  - А, презик, - Крупская махнула рукой, - пацанчик.
  - Президент у нас серьезный, - сказала бабушка, - а вы же не местный?
  - Да, - Юра улыбнулся.
  - Издалека приехали?
  - Группировка "Рок!", - ответил он.
  - Сейчас много всякого. А у нас порядок.
  - Еще совет там, - сказала Крупская, - министры всякие. Я не вбалтываю.
  - Интересно, - проговорил Юрий.
  
  И вечером он пролистал много книг, местных, а также и не совсем. Был тут кулинарный справочник, привезенный из Акимеи, издательство "Борис", название - "Наша еда".
  
  Суп из грачей
  
  Грачи - вкусная и питательная птица. Если вы не питаетесь ископаемыми консервами, а также не согласны с тем, что баобаб способен заменить человеку абсолютно все продукты, то грачи - к вашим услугам. Купить это замечательное мясо вы можете на рынках повсеместно. Варят грачей в динамической пароварке. Все другие способы вам наверняка не подойдут. Очень вкусно с: сыром, хлебом, чаем. Добавляйте как можно больше чесноку. Не ешьте просто так.
  
  - А ты ела? - спросил Юрий.
  - Жидкое.
  - Понятно, что не твёрдое.
  - Есть, еда. Любовь. Ты правда охотник?
  - Нет, я про суп из грачей спрашиваю.
  - У нас собак не едят.
  - Нет, я имею в виду птицу.
  - Птица-собака. Может, не знаю.
  - Нет, грач, это типа вороны.
  - В голодный год, видно, ели. Я ходила в школу, там нам рассказали про голодный год. Но тогда Линза называлась не так. Это был город Ошкин. Он был небольшой, и в нём почти не было хиппи и пофигистов.
  - А потом?
  - Не знаю. Ты такие странные вещи спрашиваешь.
  - А про Гуся Артурио ты знаешь?
  - Конечно. Он мой друг.
  - Ты его лично знаешь?
  - Конечно.
  - Он же давно умер.
  - Во-первых, Гусь жив. Если ты его знаешь, то ты знаешь. Ты просто не закалываешь. Просто, ты хочешь кого-то знать, значит, знаешь. И всё. Инаф. Понял?
  - Нет.
  - Вот ты услышал, что существует четкий человек. Может быть, он сто лет назад существует. Но ты хочешь, чтобы ты его знал, значит, ты его знаешь. Четко?
  - Четко.
  - А, ты узнаешь. Давай спать и курить.
  - Ну давай.
  
  
  
  
  
  16.Переворот. Побег
  
  
  
  Надо сказать, что неделя пронеслась в каком-то тумане. Хотя Юра старался и не пробовать ничего из всяких препаратов, которые предлагала ему Крупская, время от времени ему что-то перепадало. Не то, чтобы это тяготило. Однако, он терял нить собственной жизни. Прежде всего, он собирался в Линзу. Теперь он - в Линзе. Это - рай на земле. Но, как и положено любому аспекту земной жизни, рай этот ограничен в ощущениях и красотах. И нельзя, чтобы всё сводилось к плотским забавами и веществам. Пусть даже одно вино. Пусть даже оно сладкое, как елей. Пусть даже одна любовь.... Да, но любовь должна существовать где-то в верхних сферах.
  Еще с утра он вдруг почувствовал - что-то не так. Но не было никаких причин для мыслей и сомнений. Но еще днём раньше ему привиделся Дмитрий Дурак, на улице, в местной одежде, и он много думал и сомневался, и сомнения эти в нём боролись. Да, тут было множество за и против.
  - Что он тут делал?
  - Если он здесь, то почему не вышел на связь?
  - От Ура до Линзы - приличное расстояние. На чем он добирался?
  - Если всё так, то для чего?
  Нет, последний вопрос не должен был казаться серьезным. Тем не менее, Юра никак не мог отвязать его от себя. С утра он ничего не занимался. Крупская вышла по делам, оказалось, что дел никаких не было, а где-то на близлежащих улицах собирались люди из отряда "Внимание, газы!", и пошла она одна, потому что Юра никуда не хотел идти. В руках у него была целая куча брошюр, и некоторые из них его заинтересовали.
  Одна из них называлась "Красный Магнит - тогда и теперь". Казалось бы, что тут такого. Тем более, что филиал Красного Магнита был и в городе Ф., и это никого ни к чему не обязывало. То, что эта группировка распространилась и сюда, он также был осведомлен. Как и в том, что некогда земля была другой, еще в ту пору, до Поедания Земли. Так вот, Красный Магнит был именно тогда. Но тот факт, что он был теперь, вряд ли должен был удивлять. Ведь время - времени рознь. Существует множество векторов, но все это - Река Наизнанку, странный мир. А там, снаружи, все просто и понятно.
  И вот, он читал:
  "... до точности не известно, кто же лидер. Владислав Собака объявлял себя большим командиром, однако, Ден Деревян, который действительно имеет отношение к Красному Магниту, заявил, что Собака - проходимец, и его организация - обычная банда. С тех пор, как Славик Собака был убит при нападении на автобус в степях под Редькиным, его группировка уже не имела права называться магнитом, но эстафету принял некий Остаб Степной, но и тот был убил, также в ходе известнейшего нападения на сверх автобус "Космос Ж-90". Но и это не помогло. Впервые во главе группировки встала женщина - это была жена Степного, Гоо..."
  
  Юра заказал местного чая. И это был какой-то новый чай, какого он раньше не пробовал, и назывался он Бум. Напиток был слабым и сладким, и пить его от этой сладости было почти невозможно. В придачу к чаям должны были идти курительные смеси, но Юра пока еще не увлекся ими, хотя многие из них были просто так - для пускания дыма. Никакого особого эффекта тут не было - так как и табака в Линзе не было. Он тут просто не рос, а везти его из тех мест, где он был, было задачей почти нерешаемой. Так как вообще было не ясно, рос ли он в Реке Наизнанку.
  Впрочем, бывало и другое. Например, в одной брошюрке писалось про Чайковское месторождение:
  
  "Вещество это называется табак. Ученые полагают, что оно всё таки где-то растет, нужно лишь отыскать его. Как оно выглядит в реальности, то есть в природе, тоже никто не знает. Может быть, это простое растение, и оно спокойно себе растёт в близлежащем лесу. Но мы понимаем, что раз вокруг нет лесов, то надо искать в степи. Тем не менее, табак явно растительного происхождения. Возраст реликтовых складов насчитывает много тысяч лет. Абрам Русский утверждает, что ему удалось установить точный возраст Чайковского месторождения. И это - пять тысяч лет. Ни подтвердить это нельзя, ни опровергнуть. Но уже много лет, как месторождение это пусто. Хотя в домах богатых людей до сих пор можно встретить этот таинственный ароматный порошок. Его экономят, используя лишь на праздниках. Но безусловно, наступит день, когда последняя песчинка будет выкурена...."
  
  Юра зевнул, спустился вниз, чтобы набрать газет. Все это хотя и радовало, но нездоровое предчувствие продолжало его глодать. Порой он просто не находил себе места.
  - Привет, - поздоровались с ним в коридоре.
  Это была группа молодёжи в кедах. Они словно только что прибыли из города Ф.
  - А вы откуда? - осведомился Юра.
  - Из Шёлковска.
  - А где это?
  - В Харпатах.
  - Не слышал про такое, - ответил он, - далеко, наверное.
  - Далеко.
  - А ты откуда?
  - Зарчч.
  - А, это недалеко. А разве там кто-то живёт?
  - Я охотник.
  - Один живёшь?
  - Да, один.
  Судя по этому "это недалеко" Харпаты находились где-то на краю света. Юрий, если разобраться, мог примерно рассчитать размеры Реки-Наизнанку. Получалось, что это был не такой уж большой кусок земли, окруженный то ли стенами, то ли краем, то ли чем-то вообще необъяснимым. Как будто взяли шар земной и отрезали от него кусок длиной километров в тысячу, может - в две, и в ширину - в те же пару тысяч. Это и была вся земля. Хотя за Периметр земля могла продолжаться довольно далеко, и там, после её окончания, могли быть мосты. Так и говорили - земля заканчивается, потом - провал. Но можно отыскать мост, по которому вполне по силам добраться до новой земли.
  Но как все это объяснить с точки зрения Мегамашины?
  Он представил бесконечные терминалы сверх компьютера ПР. Спроси ведь любого, для чего всё это сделано? Простой человек и знать не знает. Специалисты, те знают. А ведь сколько тайн связано со всем этим! Сколько имён! И он почти не знаком со всем этим. Вот сейчас он здесь, но его путь довольно скромен по сравнению с биографиями великих.
  Все эти мысли начинали его заводить. Да, но где же Крупская? Он подумал, что, может быть, было бы вообще хорошо, если бы она подольше занималась своими делами.
  Что он делает в Линзе? Отдыхает. Взять и пойти на приём к Президенту, посмотреть, кто он такой.
  Юра остановился в коридоре, и тут до него донеслись голоса.
  - Что?
  - Давай.
  - Пошли Заммера на крышу с пулемётом.
  Последняя фраза заставила его выглянуть из-за угла, и увиденное не вызвало в нём оптимистических мыслей. В фойе расположилась толпа в количестве человек пятнадцати, и все они были вооружены. Юрий сбежал на свой этаж, закрыл за собой дверь и достал винтовку. Что всё это могло значить? Он ждал, но ничего не происходило. Это немного обнадеживало - в самом начале он почему-то подумал, что вооруженные люди пришли именно за ним.
  Время шло. Он старался держать себя в руках, как можно меньше разговаривать. Выйдя же на балкон, он вдруг понял свой просчет - что-то произошло еще раньше, он мог знать об этом, но поступил беспечно. Теперь же было очевидно: на улицах нет людей, а с боковых улиц к площади тянутся длинные полосы дым.
  - Вот так вот, - проговорил он и инстинктивно присел, чтобы спрятаться за панелью балкона.
  В ту же минуту где-то вдалеке послышалась очередь - пулеметная или автоматная. Ничего не оставалось, как зайти обратно в номер и сидеть там, ожидая чего-то.
  Юра всё еще находился в плену собственных мыслей. Он уже привык считать Линзу местом, куда он прибыл по праву. Местом безопасным. Местом всей своей жизни.... Здесь, по крайней мере.... Линза впитывалась в его голову слишком быстро.
  Он выглянул в коридор, прошел до самого конца, спустился вниз, и там был встречен Ис Иф, одинокого сидящий за столиком.
  - Вот так, - прокомментировал он.
  - А что случилось? - осведомился Юрий.
  - Папермановский переворот.
  Юрий сел за столик, Ис Иф налил ему молока.
  - Приходится сидеть и ждать. Двери заперты. Что происходит в городе, не знаю. Пытался звонить, сейчас телефон не работает.
  - А тот, что на крыше? - спросил Юрий.
  - Кто на крыше?
  - Ну, туда же проскочил один.
  - Не знаю.
  - Точно?
  Юрий вскочил, осматриваясь. Ис Иф вынул из-за стойки ружьё. Пробравшись наверх, они осторожно открыли дверь и осмотрелись - нет, видимо, террорист уже перебрался в другое место.
  - Может, по радио что-то передают? - спросил Юрий.
  - Да, - спохватился Ис Иф, - о чень может быть.
  Когда они шли вниз, из одного из номеров высунулась голова женщины в бигудях.
  - Вам лучше пока там оставаться, - посоветовал Ис Иф.
  - А как же с едой?
  - Я попытаюсь что-нибудь найти для вас. Горничная, к сожалению, ушла и не вернулась.
  Юра же, к своему удовлетворению, среагировал моментально, так как пулеметчик никуда не делся, сидел же он вовсе не на крыше, а в одной из номеров. Всё произошло почти моментально, и Юра был удовлетворен, что жизнью поплатился не он, а соперник. Он развернулся и выстрелил, не целясь и даже не думая - будто бы кто-то командовал им и делал подсказки. Женщина вскрикнула и закрылась в номере. Пулеметчик упал в обратную сторону, и Юра ощутил вдруг, что он будто бы взлетает, и вся окружающая его явь вызывает чувство радости. И неплохо бы продолжить. Неплохо бы еще пострелять. Тогда он подумал, что и одновременно с этим взлететь и кого-нибудь схватить - тоже неплохо.
  - Ван Дроккен, - подумал он, - но какая связь? Но, впрочем, всякая нечистая сила может запросто заразить человека.
  - Все хорошо, - сказал Ис Иф вышедшим в коридор постояльцам, - всё спокойно.
  Юра же проследовал к себе, но там ему было мало места. Хотелось делать что-то еще, хотелось продолжать, бороться и побеждать. Бокал вина помог ему. Стало спокойней и свежее.
  - Пей вместе с соком, - сказал Ис Иф, - вино крепкое. Сделано из гигантского молочая.
  - Ого. А где он растёт?
  - Южнее. С той стороны, откуда ты ехал, его не бывает.
  - Он не ядовитый?
  - Ядовитый. Если есть сырым. А вот сок.
  - А как по вашему сок?
  - Сочо.
  - Почему?
  - Потому что сочок.
  - А-а.
  - Последняя буква отпала. Раньше говорили именно так - сочок.
  - А сок - со?
  - Со, правильно. Если серьезно, то - со, если сочок - то сочо. Давай включим радио.
  Площадь совсем заволокло дымом, и вот, в этом дыму послышались выстрелы, и тут пространство ожило и заполнилось стрельбой со взрывами, и пришлось закрыть дверь на балкон, чтобы было слышно то, что говорят по радио.
  
  - Короче, - выступал Паперман, - короче, я сразу сказал, короче. Короче, слушайте все сюда. Кто выходит на улицу - пулю в лоб. Если кто хочет присоединиться, надо сделать это, короче, прямо сейчас. Берем в руки ткань. Короче. Поднимаем над головой, короче. Слова? Сейчас скажу вам, какие говорить слова, когда встречаешь вооруженных людей. Говорите.... Короче, говорите - эй, я за вас. Тогда вас обязаны пропустить, вам выпишут мандат. Выдадут оружие, если есть оружие. И сразу же - на службу. Работать, служить.
  
  - Во козёл, - заметил Ис Иф.
  - Козёл какой-то непростой, - ответил Юрий, - вроде ж загасили его недавно. Черт, и Дурак же где-то был. Хотя ладно, может быть, это и не он был. Кто его знает.
  
  - Кто не подчиняется, буду чистить, - продолжал Гусь Паперман, - сам лично приду и почищу. Бесполезно сачковать. Если ты не чмо какое, не лох, выходи из дома и добровольно служи. Сразу же тебе назначается пайка. То есть, паёк. Женщины могут оставаться дома. Варите мужикам еду. Детей тоже не берем. Растите. Скоро вам раздадим речи. Короче, это будут мои речи. И эту речь туда запишут. Будете учить в школе. Я пока всё сказал. Нет, короче, вот еще. Короче, кто сопротивляется, будем стараться на месте не гасить. Будем ловить и потом сбрасывать в колодец. А еще я придумаю, что ними делать. Я сразу говорю, будет очень хреново. Заранее говорю - будет так хреново, как ни с кем до этого. Короче. Пока всё.
  
  - Весело, - заключил Юрий.
  - А где твоя подружка? - осведомился Ис Иф.
  - Не знаю. Не знаю, куда пошла. А теперь уже вот так вот.
  - Тогда принесу вина еще. Что ж делать?
  Перестрелка за окном продолжалась, и звук её то приближался, то удалялся, и конечно, было непонятно, насколько силён Паперман, и каковы его шансы в борьбе с войсками правительства. Всё текущее Юрий воспринимал как должное. Он подумал, что было бы неплохо, если бы в Реке-Наизнанку была распространена свободная журналистика. Он бы написал массу заметок, и их бы повсюду публиковали. Но, впрочем, ему всё равно не хватало мотивации и остроты ощущений - он не боялся смерти, зная, что её нет, и что всё это в некоторой степени игра. Взять Папермана - он с легкостью вернулся назад после того, как он собственными руками его устранил. И вот, он снова здесь, и это вызов. Но... Но о нём, о Юрии, никто ничего не знал. Не было даже и намёка - если бы кто-нибудь говорил, мол, есть такой человек, никто не знает его имени, но он - большой герой. Но нет, ничего такого и близко не было. И вот тут был шанс начать.
  - Будем другое пить вино, - проговорил Ис Иф, - а у нас тут одно время пошла мода на всякие шипучки. Но, слава богу, прошла мода. Даже молодёжь отошла. Вин у нас много. Есть природное вино из источника в Соколовском, это совсем рядом, километров десять от Линзы. Если бы в другой какой стране было бы, уже бы выкачали всё. Но не знаю, может, и нельзя взять и выкачать просто так. Там стоит железка, открыли её, пошло вино. Один сорт, но такое, крепковатое, и его потом на заводе разводят. Если сильно разбодяжат, то это - легкое вино. Концентрат обычно тоже с чем-то смешивают.
  - Оно полностью природное? - спросил Юра.
  - Да. Полностью. Давно добывают, до сих пор не заканчивается. Земля наша щедра.
  - А Паперман мог на это покуситься?
  - Не знаю. Я даже не знаю, кто это. Конечно мог. Просто я никогда не думал, что какие-то варвары могут покуситься на Линзу, это слишком опасно.
  - В Линзе есть армия?
  - Есть полиция и гвардия, и они хорошо вооружены и обучены. Нигде поблизости нет хорошей армии.
  - А Братья-Сахары?
  - Я слышал про них. Это какая-та банда.
  - А Гагаринцы?
  - Про этих не слышал. А ты знаешь всё про всех? А, ну ты же охотник. Недаром. Я бы тоже хотел поохотиться. Но в Линзе такой возможности нет. Да и работать надо. Я думаю, ты - счастливый человек. Ты очень молод и ничего не боишься. Я раньше таким не был. В молодости. А сейчас не до этого.
  Ничего не менялось и вплоть до вечера. Юра не включал свет. Он предполагал, что может прекратиться снабжение электричеством, но ничего такого не происходило. В качестве освещения он использовал индикаторы проигрывателя. Крутились пластинки. Несколько радиостанций продолжали транслировать музыку, как ни в чем не бывало. На одной волне он услышал следующее:
  
  "Нам пофиг, что такой Паперман. Пусть найдет сначала, где мы находимся. Мы будем вещать сколько угодно. А если не будет электричества, перейдем на аккумуляторы. И пусть он слушает. Мы называемся радиостанция "Супер". Всё будет супер. Паперман - это какой-то козёл. Слышишь, козёл? Козёл ты. Побегай там, постреляй, скоро тебя изловят".
  
  Юра, услышав сию речь, не был настроен оптимистически. Он знал, кто такой Паперман, он прекрасно понимал, что он неискореним, как сорняк. Хотя в городе Ф. он с ним не встречался, но до поры, до времени, он был славен. Конечно, в последнее время он поутих, и на авансцену выбрались новые герои улиц. Но так было всегда. Один супермэн, хулиган, разбойник, понтовый парень взрослел, уходил в тень, и о нём больше не помнили. Дэдлайн тут был примерно на планке 19-20 лет. Сколько ж теперь было Паперману? Может, уже - лет 19. Почему ему не взяли в армию? Видимо, пошел учиться, дали отсрочку. Но куда бы его взяли?
  Впрочем, может, и взяли. В "Догони-меня-кирпич" он не играл, великим чемпионом не был. Но в драках, конечно, был замечен. Зато здесь, в Реке-Наизнанку, он был герой нестареющий.
  Он заснул, и ему казалось, что он спит в степи, и над ним висят огромные, лучшие в мире, звезды, и космос близок, и можно лететь. Достаточно только прыгнуть, распрямить крылья, и весь мир изменится. Всё, что было прежде, окажется мелким, картонным, а впереди - огромная бесконечная вселенная. И вот, он взлетел, и вся Река-Наизнанку была внизу, и на месте Линзы красовался какой-то другой город, и в нём правил Гусь Паперман, и это было так давно, что никто из нынешних людей не имел даже генетического родства с теми людьми.
  Он спустился на улицы и шел по ним, заглядывая в лица. И лица эти были интереснее нынешних. Может быть, потому что это был сон. Нет, город был совсем другим. Этот, новый, вырос не ровном месте, а от того не осталось даже руин. А источник вина был уже тогда, он был родственником земли, просто в ту эпоху его не нашли. А вот теперь....
  Он проснулся. Утро было ранним, но стрельба на улице не прекращалась. Над площадью висел воздушный штурмовик, почти такой же, какой был найден в крепости Ур. Моторы тарахтели, а винты выдавали лишь небольшой поток воздуха. Машина перемещалась медленно. Кабина пилота была открыта с боков, и там сидел человек, дергал за ручки. За его спиной сидел штурман, он также дергал рычаги. Скорее всего, один из пулеметов был паровым. Температура упала, и ствол практически плевался, и, видимо, уже не было никакого эффекта, и пилоту надлежало бы покинуть место боя.
  Юра выпил стакан холодного чая. Радио бубнило медленно. Это было та самая волна "Супер". Он сделал громче и услышал речь Гуся Папермана:
  
  "Короче, если я в чем-то предупреждаю, то это так и есть. Я сразу сказал - надо себя осознать, повернуть жало к земле и закрыл экскаваторы. Зачем понты? И так в Линзе - одни понты. Короче, жить нормально не хотят, я не виноват. Я же сказал по хорошему, вступайте в армию. И мы идём брать горизонт. Плачу бабки. Даю пожрать. Короче, надо быть мужиками. А тут развелось много чаморских элементов. Короче, я не буду сообщать, в каких частях этого города еще идут бои, пусть идут. Кто сильней, тот и победит. Победите вы, я не против. Я ж говорю, если сильнее, выигрывайте. Не можете, не прыгайте.
  Сейчас я хочу просто заявить. Если в вашем районе не стреляют, и вы не собираетесь попадать короче за решетку, если вам дороги ваши близкие, то приходите уже сегодня на сборный пункт. Буду объяснять, что, короче, у нас есть первая цель. После устранения беспорядков самые немощные останутся на месте следить за порядком. А мы всей армией выдвинемся успокоить Братьев-Сахаров. Короче, я предложу им бабки, питание. Обувь. Добровольно короче не пойдут, сами виноваты. И наша цель - пещерные выскочки, которые себе возомнили, что много умеют. Я сразу говорю, короче, просто не будет, поэтому нам надо количество. Кто против, я уже сказал - буду мучить. Просто так умереть не дам. Сами выбирайте, что лучше. На войне легко не будет, но буду давать еду. За смерть придумаем медаль. Сегодня уже порешаем - какие ордена и медали будут за смерть. Когда возьмём Риаче, будет много трофеев, всем будет слава. Кто после этого не захочет воевать, запишу в ветераны.
  В пещерах чмо развилось, как зараза. Начнём с него. Потом двинем, если захотите. Короче, это начало...."
  
  Юрий зевнул. Внутри себя он никак не мог это комментировать, тем более, что Паперман не казался ему таким уж опасным. Скорее, он его забавлял. Но надо было что-то предпринимать, и никаких конкретных действий не было. Он также не хотел есть, хотя стоило спуститься и осведомиться на счет этого у Ис Ифа, ибо остальные постояльцы также хотели есть. Но тут, перед самым окном, появился аэроцикл-штурмовик, машина, состоящая из мотогондолы с нависшим над ним баллоном. Наверняка, это была старая "Молния", её где-то нашли, отремонтировали и заполнили левитирующим газом - ведь на обычном горячем воздухе или водороде штурмовик никогда бы не полетел - ему бы потребовался баллон в десять раз больших размеров.
  Машина шла молча. Двигатель не работал. Казалось, её несло ветром, однако тут же стало ясно, что это не так. Из открытой боковой двери на Юру был направлен пулемёт, а глаза стрелка закрывали черные очки. И было непонятно, видит ли он Юрия через занавески. Можно было подумать, что нет. Юрий отступил к стенке, взял свою винтовку и не двигался. Он ожидал, что начнётся стрельба, но в этот момент произошло совсем другое. Кто-то пролез к штурману из передней кабины и толкнул его, но штурман не упал, дернулся, зацепился за край балкона и полез в номер. Открыл дверь. Юра стоял наготове. Он не собирался думать и сомневаться. Что это был за человек? Какая разница? Надо было стрелять, и он выстрелил, не задумываясь.
  Всё остальное также происходило быстро. Человек, скинувший пилота, оказался Дмитрий Дурак.
  - Ты где? - крикнул он.
  Юрий вышел из-за занавески и влез в кабину, Дмитрий сел в кресло пилота и щелкнул стартером. Двигатель завелся, оглушая утро, полное тумана, дыма и далеких выстрелов. Молния обогнула гостиницу и стала набирать скорость, находясь на прежней высоте. Высоких зданий впереди не было. Однако, вскоре пришлось подниматься, чтобы пройти над холмами, на которых Линза и находилась. Внизу тянулись дома, и один квартал сменялся другим, и во многих дворах люди выглядели мирными - словно бы ничего не поменялось за этот короткий отрезок времени. Лишь за горой, на небольшой площади, была замечена толпа вооруженных людей, собравшихся перед трибуной, на которой кто-то выступал. Завидев штурмовик, люди стали приветственно махать руками. Юра отдал им честь, и они двинулись дальше - и там, за небольшой рекой, Линза была сплошь одноэтажной, с большими дворами, огородами и садами, в которых наблюдались работающие люди. А еще дальше, за городом, потянулись поля, и уже не было ничего, что бы напоминало войну.
  Дмитрий Дурак выключил двигатель, "Молния" продолжала движение по инерции. Тогда он повернулся к Юрию.
  - Мне все время кажется, что это не так, - сказал тот.
  - А кто? - не понял Дмитрий.
  - Ладно. А как ты меня нашёл?
  - Опыт.
  - ОБХС?
  - Вообще опыт. Видишь, как Паперман быстро вернулся?
  - Может, стоило его найти? - спросил Юра.
  - Не знаю. Я лично его не видел. Я примерно знаю, где он. Но я не хочу совершать героических поступков. То есть, ты меня понял.
  - Почему?
  - Паперман - ни ты, ни я. Ты умирал?
  - Нет.
  - Когда умрёшь, попробуй прийти сюда заново, и ты поймешь, что я прав.
  - Я слышал, что Ворота теперь почти не пропускают.
  - Пропускают. И тебя, и меня, и всех нас. Тут, ты пойми, есть разница. Если ты ушел сам, то ты и вернешься легко, потому что нет разницы, что ты там, что ты здесь. А если тебя убьют, то важен тип смерти. Но мы до конца в этом не разобрались. Но сразу тебе говорю - если ты хочешь вернуться домой, то ты можешь это сделать в любой удобный для тебя момент. Но не для нас.
  - Да что ты, - ответил Юрий, - такой умный.
  - Ладно. Надо срочно лететь в Ур и сообщить в Риаче о случившемся. Я думаю, Паперман будет атаковать из нескольких точек. Ур он, может быть, и не тронет, потому что от него до Риаче очень далеко. Но всё же, я думаю, все будет происходить следующим образом. Тянуть Гусь не станет. Дня три уйдет на разбирательства с Братьями Сахарами. Потом они двинутся к двум ущельям, где расположены входы в подземную страну. Но оба эти места хорошо охраняются. Вот здесь, я думаю, надо учесть, что Паперман может знать и другие ходы в пещеры.
  - А Слава Космос?
  - А Слава ничего не знает еще. А вот когда мы скажем, тогда мы составим план. И будем думать, что делать.
  - А ты что думаешь?
  - Ну, если бы у нас было что-то кроме пехоты, то можно бы было нанести превентивный удар. У нас есть один штурмовик, и еще вот, второй.
  - Но больной боезапас не потащишь.
  - Да.
  Дмитрий Дурак завел двигатель, "Молния" дернулась и стала набирать обороты. Постепенно машина, по мере прогрева левитирующего газа, поднималась вверх, и окружающая мир степь становилась круглой, будто бы её вырастили на теле гигантский тарелки. Юрию показалось, что он видит Белые стены. Он развернулся, но видение существовало лишь в его собственной голове.
  С выты открывалась картина, которая радовала взор, которая рождала в душе неверотяный резонанс. Юрий уже видел её. Но и теперь, когда он вновь был в небе над Рекой-Наизнанку, душа заполнялась воздухом и мыслями, которые посылал бог ветра Эу. Где-то писалось, что в незапамятные времена, в какой-то книге, что Эу был видел визуально. Он носился в воздухе, таская за собой бороду. Огромная полупрозрачная борода. Да, ведь и всё в ту пору было особенно, и ничего из этого Юрий не застал, и теперь ничего не оставалось, как мечтать. Впрочем, тут мог быть обходной путь - изобрести машину времени. Он даже представил себе возможную цепочку событий на этом пути, и прежде всего - это Прозрачная машина. Скорее всего, надо было вернуться в город Ф. и лично встретиться с Марсом Брайнером, чтобы обсудить этот вопрос. Машина! Машина - это не абстракция, в неё все возможно. Но, чтобы изучить её возможности, уйдет много времени, и всё это вряд ли так уж надо - он попросту опоздает на все возможные поезда и будет в самом конце похож на Сергея Крабова - человека, у которого позади было всё, но впереди - ничего. И, может быть, Сергей уже ничего не помнил. Это была жизнь внутри жизни, при чем - и жизнь, и смерть, и еще что-то, без названия.
  О Крупской он не жалел. Трудно было заставить себя грустить. В востока, если это был восток, а не какая-то еще часть света, шли большие, серьезные облака, полные полутеней и волосатого тумана, они шли, чтобы закрыть солнце. Оно, солнце, видимо смотрело на них без очков, потому и был яркий свет. Но были ли очки теперь? Это вопрос. В этой земле давно изменилось всё, от корней до вершин, хотя и оставались основные столпы мироздания, в том числе - и рукотворные. Такой, как палец, указывающий в небо в Боре.
  Радиостанция потрескивала и не принимала никаких сигналов. Это было очевидно - за пределами Линзы ловить было ровным счетом нечего. Следующим местом, где радио имело место, был Утренний город, и мощности передатчиков явно не хватало, чтобы сигнал этот пробегал хоть какое бы ни было расстояние. Штурмовик тарахтел, поедая расстояние медленно, сопротивляясь атмосфере в сферах воздушного бога.
  Где-то, еще в самом начале пути, Юрий заметил металлическое тело, которое вдруг поднялось в воздух. Он обернулся. И Дмитрий Дурак обернулся. Сухопутная машина в воздухе - вещь несуразная. Тем более, машина длинная, сочлененная, с колесами, повисшими, словно ноги уродливого существа. Было это всего в нескольких километрах от места прохождения аэромобиля, и тут не оставалось никаких сомнений.
  Червь!
  Ракетоносец выпрямился, переходя в горизонтальный полёт. Шел он не спеша, ни приближаясь, ни удаляясь. Юрий ощутил странное душевное тепло, словно бы видел он своего друга. Впрочем, спустя несколько дней вся эта история уже была забыта.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  17.Совещание и подготовка
  
  
  
  
  В Уре всё было иначе. Юрий был поражен тому, что тут бродило великое множество людей, которых он тут раньше не видел.
  - Привет, - сказал Агобабыч.
   -Привет, - обрадовалась Шёлк.
  - У неё появилась идея, - заметил Агобабыч - очень дурная. Недавно я ездил в Утренний город. Просто так. Мы ездили с Оляфонтентом. Поиграли там. То есть, поиграли в гвозди, в камни, выиграли денег, но нам зачем деньги? Сразу же их и потратили. Чуть не подрались. В русскую рулетку не играли, даже и не попали туда, не успели. Пароходы в нашу сторону почти не ходят, а тут шёл небольшой, странный такой, на солнечных батареях. Ты такого точно никогда не видел. Я у местных спрашиваю - а что, часто такое сюда заходят. Они говорят, что тоже в первый раз такое видят. Но так, ничего особенного. Я думаю, они где-то эти батареи раскопали, подключили их к калориферу, тот греет воду, вода выделяет пар, крутится турбина. Всё просто. Когда нет солнца, идут по течению. Если плохая погода, и надо идти против течения, разогревают угольный котёл. Но так как погода уже давно стоит хорошая, то на борту было очень уютно и чисто. А шел корабль в Мосбрио. Оказывается, это в двухстах километрах от нас, и там - очень крупный город. Но торгуют они в основном с теми, кто ниже по течению.
  - А ты не спрашивал, куда впадает Великая Река?
  - Спрашивал.
  - И куда?
  - Переливается через край и улетает в никуда.
  - И ты в это веришь?
  - Я не это хотел рассказать. Конечно, я верю. То есть, не важно. Это надо проверять. Они сами никогда этого не видели. Всё это домыслы. Так вот, Шёлк собралась сесть на противоположный пароход и поплыть к Плиточной отмели, это место, где постоянно проявляется зеленый свет ворот.
  - Этого тоже никто не проверял, - проговорил Юрий.
  - Да. Но это точно. А ты думаешь, нет таких дураков, которые бы этого хотели. Регулярно появляются. Собираются, плывут. Там, оказывается, в очень небольшом месте Ворота открыты по несколько часов в день, но только никому туда протиснуться не удаётся. Но я сам не видел, пойми. Это выше Утреннего города, при том, надо заходить в протоку, где плохое дно, поэтому за просто так туда никто не суется. А потому, не могут проверить, так это или нет. Но ты понимаешь, никому особенно и не нужно, кроме всяких непонятных энтузиастов. Но я откуда знал, что таких - пруд пруди. А почему? А не поверишь - есть люди, которых туда тянет. Как магнитом. Ничего нельзя сделать. Насколько я понял, корабль, натыкаясь на Ворота, разлетается на мелкие части, и их уносит туда, внутрь. Но некоторые обломки остаются снаружи. Так вот, когда мы прибыли, оказалось, что она поплыла. Я сел на Утюга, мы взлетели, догнали этот пароход и забрали её. И она еще сопротивлялась.
  - Гм, - сказал Юрий.
  - Я тоже об этом не знал.
  - И я не знал, - ответил Юрий.
  
  Конечно, тут же было собрано заседание, на котором присутствовал и Слава Космос в качестве самого важного человека во всей Реке-Наизнанку (так, во всяком случае, казалось). Принесли чай из плодов и какие-то булочки из корнеплодов - это был и весь фуршет. Тут впору было вспомнить разнообразие Линзы, и Юра понимал, что ему всё это жутко не нравится. А именно - Паперман и его речи. Но как-то не ложилось на язык выражение "мы же недавно его пристрелили". Казалось, в том, что случилось, есть и его вина.
  - Будем мыслить структурно, - сказал Слава, - нам надо сделать несколько вещей. Во-первых, подготовиться здесь, в Уре. Также я оставлю здесь запасную группу на тот случай, если нужно будет провести операцию сбоку.
  - Почему сбоку? - спросил Рим.
  - Я имею в виду, что наёмники Гуся разделятся на несколько частей. Если в Уре будет спокойно, то резерв сможет блокировать одну из групп. Во-вторых, нам надо провести разведку с высоты. У нас всего два аппарата. Первый был, второй пришел с ребятами. Ваше мнение?
  - Будем гасить, - сказал Утюг.
  - Мы полетим, - с казал Дмитрий Дурак, - этот аппарат хорошо отлажен. Сколько летели, никаких сбоев. Да и Утюг тоже видел.
  - Ну врать не буду, - проговорил тот, - у меня еще бывает что-то не так. Стучит иногда. Не знаю, где. Может, пропеллер плохо прикручен? Я не боюсь, я так.
  - Тогда ясно, - сказал Слава, - этот вопрос. Я удаляясь в глубины готовиться.
  
  Ослоида Юрий встретил в коридоре крепости. Тот сменился с дежурства и теперь собирался поспать.
  - Хорошо, - заметил он.
  - Что ж хорошего? - не понял Юра.
  - Постреляем. А ты?
  - И я.
  - Один из Братьев Солфетченко нашел мёртвый телефон. Недалеко. Я специально искал до этого, но фиг найти просто так - словно кто-то чувствует, что ты делаешь. Если специально ищешь, никогда не найдешь. А если просто так ходишь, лафуешь, то обязательно что-то встретишь. Но раньше часто реактивных червей видели, хотя они вымерли давно. Увидеть нельзя то, чего нет. Но всё равно увидишь, если лафуешь.
  - А лафуешь - это что?
  - Не знаешь, что ли? Лафу давишь. Еще говорят - считаешь огурцы по безналичке. Это значит, что ты вообще полный лафист. Но сам видишь, лафолюбители едут куда подальше, у нас тут особо не отдохнешь. В общем, видимо, парень любит отдыхать очень сильно, раз ему встретился телефон. Мы потом пошли смотреть, да ничего там не было. Но не обязательно, чтобы он брехал. Может, и честно всё говорит. Да много людей и не видели, не слышали о таком. Зачем ему брехать? Сто процентов, нашел. Потом во второй раз его там не найти. Ну я спрашиваю - о чем базарили? А он отвечает - говорят, вы попали в Сельпо. То есть, Сельпо слушает. Он думал сначала, что это человека так зовут - Сельпо. Ну и сам представляется. Но нифига подобного. Ему говорят, говорите, что хотели. Ну, он говорит - не знаю, что хотел. А ему отвечают, что хлеб еще не завозили, скоро будет, приходите. После этого он попробовал еще позвонить и тоже попал. Говорят - ментовская. Так и говорят. И стали ему докладывать. А он стоит, значит, и слушает. Ну доложили, и всё. А на третий раз он снова попал. Это большая удача. Ладно бы, один раз. А тут - и третий. На этот раз, представились нормально - "рыбный отдел". Солфетченко порасспросил, что там с рыбой, но потом он надоел, и его послали куда подальше. Но на четвертый раз телефон уже молчал. Но так и должно быть.
  - Ни разу такого не видел, - ответил Юра.
  - Ну ты же издалека приехал. У вас там и нет такого.
  
  И уже в тот же день надо было отправляться. Впрочем, при крейсерской скорости штурмовика около 160 км/ч можно было долететь куда угодно. До Утреннего города - полчаса, и то - с учетом взлета и посадки. До Акимеи - далековато, часов десять, не меньше, да и то, если встречного ветра нет, но не хватит горючего. Нужно снимать вооружение, убирать стрелка, ставить баки. Тогда - в легкую. Но вопрос горючего актуален. На машине установлен двигатель внутреннего сгорания с питанием от бензина, которого нет вообще, или почти нет, но также и от чистого технического спирта, что уже неплохо. Остается только этот спирт получить и начать движение. Так образом, добравшись до Акимеи, можно заправиться там и продолжить путь, чтобы узнать, что там дальше. Тогда, в теории, могут быть достигнуты и Белые Стены.
  Конечно, Юра об этом и думал. Но, впрочем, и перспектива боевой операции радовала. Он не чувствовал усталости.
  - Мы нашли кое-какие инструкции от Синего, - сказал Агобабыч, - но всё равно непонятно. И вот те журналы про машины я читал, что ты показывал.
  - И чо?
  - Да ничего. Кто ж скажет, что это? Я не знаю. Ты не забыл часом, откуда приехал?
  - Откуда? - спросил Юра немного ошарашено.
  - Я - из Воронежа. Я искал что--о другое, но нашел то, что нашел.
  - А.
  - На вот, почитай. Тут еще много материалов. Можно не на шутку развлечься. А я пойду. Надо готовить оружие, дрова, заряжать аккумуляторы. Если будем воевать, то посмотрим, на что Ур способен.
  Юра открыл пыльный журнал и принялся читать:
  
  Космолёт "Пионерский горн"
  
  
   Пионеров хотели запустить в космос еще в 50-х годах, еще до запуска первого спутника земли. Многие вещи не сообщают. Но известно, что некоторые пионерский ракеты, какие строились повсеместно, и некоторые из них поднимались достаточно высоко. Тем не менее, орбиты удалось достичь.
  Пионеры летали в космос тайно и явно, но - под присмотром спец институтов и КГБ, чтобы не дай бог, никто не узнал. Конечно, сначала орбиты достигать не удавалось. В 1951 году пионеры Сыктывкара построили аппарат под названием БПУ - Большой Пионерский Ускоритель, работавший от сети 220 вольт. При нажатии тумблера генерируемое поле выбрасывало капсулу высоко вверх. Первый корабль пилотировался мухами. Само собой разумеется, что мухи управлять не могли, однако, в специальном журнале были запечатлены имена героев - муха Дуня, муха Степан и муха Вождь. Капсула достигла высоты 30 км, после чего связь с ней прервалась. При этом, никто так и не нашел места приземления, так как размеры аппарата были не больше метра. Впрочем, спустя 10 лет в одном из сёл милиционеры конфисковали самогонный аппарат, сделанный из капсулы БПУ. Понятное дело, что живых мух-космонавтов обнаружить не удалось. Судьба их так и осталась неизвестной.
  В течение 1953-го года пионеры совершили ряд запусков, и многие капсулы, напоминавшие ядра, поднималась выше стратосферы, хотя говорить о суборбитальном полёте все же нельзя. Все имена космонавтов в последствие засекретило КГБ. Среди них - кузнечик Николай, команда дождевых червей с общим именем Исследователи, котёнок Коммунист, щенок Герой, мыши Денис, Владислав и Зачетник. При этом неизвестно, кто выжил, а кто нет.
  Но пионеры Чебоксар продолжали работать, чтобы запустить пионера в космос. БПУ был перестроен. Теперь он работал от сети 360 вольт, энергия предварительно накапливалась в конденсаторах, после чего происходил выброс. Новая капсула была построена с учетом возможной высоты полёта. Предполагалось, что посадка может произойти на Дальнем Востоке или даже в Японии. В добровольцы вызвалось несколько старших пионеров, но также и октябрята, которые предполагали, что на орбите можно встретить Ильича.
  Волей случая первым пилотом стал пионер Яков Бельский. Испытывая полетное устройство на стенде, Яков случайно включил питание, контуры активировались, и БПУ выбросил пионера в высоту внутри капсулы. Засечь высоту полёта не удалось. Отыскать место падения также не смогли. Поэтому, было решено ввести Якова в пантеон героев, как первого пионера-космонавта.
  В течение нескольких лет запуски не проводились. Но в 1956-м году на секретной пионерской волны была поймана передача:
  - Внимание! Внимание! Люди земли! - говорил голос. - Меня зовут Яков Бельский. Я жив! Передайте маме и папе, что я жив! Я попал в плен к роботам-капиталистам! Но вы должны знать, что скоро коммунизм наступит на всей планете! Коммунизм! Сюда идут....
  Был созван консилиум ведущих пионеров Сыктывкара, на котором решали, откуда мог взяться таинственный сигнал. Был сделан вывод, что, возможно, на высокой орбите над землей вращается темная капиталистическая планета, куда и попал Яков Бельский. Именно это предположение послужило поводом для строительства космолёта "Пионерский горн".
  Модель была рассчитана на смешанный экипаж - пилоты плюс десант. Экипаж - три пионера, десант - до тридцати юных пионеров, вооруженных электрическими жалами "СУ-1" (Саша Ульянов). "Пионерский горн" также расположился на стапелях БПУ, хотя имел и свои собственные двигатели. Операция была секретной. Ранним утром 1960-го года электрический импульс выбросил "Пионерский горн" на большую высоту, после чего включились двигатели, и аппарат стал удаляться в сторону луны.
  Связь была потеряна 19 мая 1960-года, в день рождения пионерской организации. Так как спасательным кораблем пионеры Сыктывкара не располагали, оставалось надеяться на чудо. Однако, чудо не совершилось. "Пионерский горн" словно растворился в черноте космоса.
  
  
  Спустя пару часов они вылетели. На скорости около 100 км/ч штурмовик расходовал мало топлива. Впрочем, левитирующий газ в баллоне удерживал его в полёте и просто так, главное, чтобы его температура не падала ниже минимального значения. Максимальная высота полёта была не такой уж большой - пара, тройка километров, зато здесь можно было зависнуть в одной точку и наблюдать за происходящим.
  Расчет был именно на это. Предполагалось выйти в район дислокации группировки Братьев-Сахаров и там висеть, наблюдая.
  День угасал. Солнце еще наблюдалось на этих высотах, хотя на земле оно наверняка выглядело темнеющим оранжевым сегментом, сливающимся с краем земли. С обратной стороны появлялись первые звезды - Зеленая и Плау. Аналогов им в нормальном мире не было, да и сами они были видны лишь в определенный период времени. Слава Космос полагал, что это - вовсе не звезды, а какие-то аппараты, идущие в космосе по орбите параллельно земле. Чтобы проверить это, был необходим телескоп, однако, почему-то до сих пор никому в голову не пришло заняться столь простым делом, как астрономия. Во всяком случае, об этом вообще нигде не было слышно в новые, после Поедания Земли, времена.
  Здесь был большой диапазон, хотя бы - для мечтаний. Но на чем лететь? Не исключено, что ответ мог дать Синий. Что, если там, внутри, и правда спрятан космический аппарат. Забраться внутрь, разобраться с управлением и вылететь за пределы мира и Реки-Наизнанку, и тогда окажется, что действию мега машина ПР пришёл конец, и впереди - настоящий иной мир. Впрочем, это могло наложить массу ограничений.
  Солнце опало, пригласив друзей небесной сферы. И теперь они зажигались тут и там, радуя степи. Легкий ветерок дул из пределов Бога Эу, и это дыхание было наполнено ощущением потустороннего.
  Дмитрий Дурак покрутил ручку приемника, настраиваясь на волну. Наконец, на связи был Агобабыч.
  - Что делать, приём? - спросил Дурак.
  - Не знаю.
  -Не очень хочется висеть по ночи, приём.
  - Не знаю, приём.
  - Мы садимся, приём. А то ночью можно вывалиться во сне.
  - ...., приём.
  - Ясно, - сказал он, - давай садиться. Рано утром встанем, взлетим, там видно будет.
  Горизонтальное маневрирование на аэроциклах - вещь не простая. Для спуска необходимо открыть два крана, при чем, делать это равномерно. Газ через насосы подается в охлаждающий радиатор. Средняя полётная температура - всего 20 градусов. Поэтому, в жаркую погоду часть газа вообще перегоняется в боковые резервуара, защищенные экранировкой. Главное, не переборщить с понижением давления. Иначе, можно упасть.
  Таким образом, Юрий Ланс и Дмитрий Дурак приземлились в степи, которую стремительно пожирала ночь. Пространство было наполнено голосами ночных жуков, которые собирались в настоящие ансамбли, чтобы петь гимны травам.
  - Ты знаешь, что ночью в ухо может заползти змея? - осведомился Дмитрий.
  - Да, я слышал. Надо закрыть двери, чтобы она не вползла.
  - Но внутри спать неудобно.
  - Да, я забыл.
  Юрий завернулся в спальный мешок и смотрел, как Плау не спеша приближается к середине неба, размышляя - видел ли он раньше эту звезду или нет? Сон приходил большой и теплой волной, сливаясь с древними знаниями, рассыпанными в виде электронных молекул.
  Утро же началось для него рано. Спасть в степи допоздна невозможно. Он поднялся к аэроциклу, взобрался в кабину и сделал громче динамик радиостанции, покрутил ручку настройки и на соседней частоте нарвался на трансляцию речи Гуся Папермана:
  
  "... я подумал, короче, вы сами поцики там все умные, сами подумайте, пока я добрый короче нормально - и есть даю, и форму. Сапоги. Керзачей короче нет, но я за них. Самая лучшая обувь, одел короче, портянки намотал и служи. Но обувка есть. Всё нормально. И жратва есть, а бухло сразу давать по многу не буду, иначе будет разложение. Но есть курево, сколько хочешь и какое хочешь. А Линзе мы вернем её прежнее имя, и будет она Кентурой. Хотя вы короче этого не помните, и не можете помнить. Но лохами никого не зову. Я зову короче вас на бой. Смотрите сами. Выходите и братаетесь - получаете куш. Начинаете коротить - пеняйте на себя. Это всё, короче..."
  
  Юра настроил дежурную волну, зажег газовую горелку и принялся кипятить чай. Еще до подъема солнца из-за края степи он разогрел двигатель. Дмитрий Дурак сел на место штурмана, предварительно показав товарищу некоторые приёмы управления машиной. Впрочем, Юрий не волновался. Поднимались они неспеша, без резких движений. Уже на высоте метров в сто стало видно солнце - яркое и веселое, готовое одарить всех своим светом.
  - Ты знаешь, что у солнца есть глаза? - осведомился Дмитрий.
  Говорил он в микрофон, который входил в комплект внутренней свези, вместе с наушниками и переключением этой системы на радиостанцию.
  - Что за глаза?
  - Ты не знал?
  - Нет. Никто не говорил.
  - А никто не знает. Раньше люди умнее были. Солнце с глазами. Оно много видит. Вот, держи бутылку. Смотри на солнце.
  - Не вижу.
  - Смотри лучше.
  Тут Юрию стало ясно, что так оно и есть - у солнца были выразительные глаза, а зрачки отливали синевой, словно бы из них проистекало всё небо вместе в воздухом и запредельными ветрами. У солнца были губы, и, в целом, ощущалось выражение общей озадаченности - видимо, начало дня представляло из себя крайне нешуточное дело, и солнце трудилось. Конечно, ему приходилось делать это каждый день, но что тут нового? Все на свете живёт именно в таком ритме, и этот ритм и есть основа всего. А свет - это и есть свет. А если не будет солнца, то и не будет света.
  Штурмовик, кстати, был модели "Цифра", и это было определено по металлической бирке на коробке от ключей. Год же был указан в несуществующим формате, что явно говорило о древности машины. Но почему она сохранилась? Склады оставались в неприступности? Скорее всего, всё обстояло так же, как и с "Молнией", явной родственницей "Цифры". Во всяком случае, приборная доска здесь почти не отличалась от модели, собранной в Уре.
  - Температура газа в норме, - сказал Юра, - что дальше.
  - Две ручки - это рулевые винты. Но если сильно отклоняться не нужно, поворачивай рулём, то есть, рулевым колесом, оно идёт на рули. Если не поворачивается, тогда плавно давай газ на нужный рулевой винт. Главное, сильно не дергать.
  Юрий, впрочем, и не пытался сделать ничего страшного. Он не боялся, и аппарат не боялся его, и все происходило так, как он и предполагал. Наводиться же приходилось по компасу и карте, и здесь он бы ни за что не обошелся без помощи Дмитрия. Он руководил каждым его движением, стремясь выйти напрямую к лагерю Братьев Сахаров. Удалось это довольно быстро, так как даже крейсерской скорости хватало "Цифре", чтобы с легкостью преодолеть нужное расстояние. Уже спустя час внизу стали видны домики, перемежающиеся с футбольными полями - в свободное время все жители группировки, от мала до велика, гоняли мяч. В распоряжении Юрия была короткая смотровая труба, дающая неплохое увеличение.
  - Надо сбавить скорость и идти на маховике, - сказал Дурак, - чтобы они нас не слышали. Придётся подождать, пока подойдем .
  К счастью, все происходило именно так, как он и говорил. "Цифра" плыла молча, и так добралась до окраин посёлка, названия которого Юрий не знал. При осмотре в трубу стали видны и баскетбольные поля, на которых играли. Зрители сидели вокруг, и у некоторых были видны кассетные магнитофоны.
  - Откуда у них можки? - осведомился Юрий.
  - А фиг его знает. В "Рок!" тоже есть. Они их нашли. Наверное, тоже где-то нашли.
  - А от чего запитывают?
  - Фиг его знает. Может, и склад батареек нашли. Ты слышал о Долине Выбросов?
  - Да. Но ведь когда это было?
  - Да это без разницы. Что-то выбросила она. Но были вещи и до неё. Что откуда, не разобрать. Если у них магнитофоны, то и фиг с ними. Всё равно до правды не добраться. Давай смотреть.
  Наблюдать пришлось довольно долго. Машину постепенно сносило к другому краю, и Юрий несколько раз воспользовался аккумуляторами, чтобы прокрутить винты. Благо, что не было ветра. Внизу же мирная жизнь неожиданно завершилась. Люди выходили из домов и собирались в кучу, и все это напоминало жидкость, которая образовывала лужу вследствие дождя.
  Собрание!
  Вот только что за собрание? Впрочем, все неожиданно разрешилось. Подъехал броневик, на него взобрался Лизан Сахар и стал выступать. Естественно, с высоты в два километра не было слышно ни единого слова.
  - Жаль, усилитель и трубу не поставли сюда, - сказал Дмитрий Дурак, - да снимать её с "Молнии" не вариант, можно что-то сломать. Да можно было выучить чертежи и сделать по новой. Но все случаи не учтешь. Дома мы тоже подслушивали. То есть дома. Здесь - фиг. Наводишь детектор на окно и слушаешь. Как тогда подслушивали встречу Сахаров и Гагаринцев? Трансляция шла на весь штаб
  - А что, связь города Ф. с Рекой-Наизнанку такая сильная? - спросил Юрий словно бы случайно.
  - А ты думал. Считается, что связи нет. Или ты тут, или ты там. Нет, всё серьезно. Я думаю, что сам Марс Брайнер об этом не знал. Есть люди, которые в это посвящены спонтанно, такие, как Гусь. Он сам не знает, почему так. А есть те, кто в курсе. Вот я немного в курсе. А директор - еще больше в курсе. Главное, чтобы время от тебя не убегало. Ты, может, не знаешь - не обязательно в городе Ф. прошел час, а тут - сто лет. Это персональное. Для кого как. Но для большинства проходит именно сто лет. Примерно. В случае осведомленности ты должен кое что уметь. Но я не учился. Так сделали. Но легко и вылететь. Поэтому, надо всегда быть осторожным.
  - Смотри, Гусь.
  - Оба-на.
  Рядом с Лизаном Сахаром на броневике появился Гусь Паперман, и толпа приветствовала его. В руках собравшихся появилось оружие. Многие стали палить в небо, и несколько, что, впрочем, не могло нанести никого ущерба "Цифре" - было слишком далеко.
  - Узнать бы, что он говорит, - произнёс Юрий, - тот бы усилитель.
  -Да не важно, - ответил Дмитрий Дурак, - правильно и сделали, что не стали переставлять. Зато "Цифра" работает чётче. Да отсюда не усилишь сигнал. А близко лучше не подлетать. Главное, видно, что они объединились и не исключено, что прямо сейчас двинутся в сторону Реки.
  - А если они захватят автобус?
  - Тоже вариант.
  Он переключил режим радиостанции и принялся вызывать Ур. Вскоре ему ответил Агобабыч.
  - Похоже, они договорились, приём, - сообщил Дмитрий.
  - Понял, приём, - ответил Агобабыч.
  - Что дальше?
  - Летите назад, приём.
  - Давай, - проговорил Дмитрий Дурак, - заводись, погнали.
  Юрий щелкнул стартером, послышался звук вращающегося штифта, потом - чихание, после двигатель завелся, тарахтя и испуская белый дымок. Внизу, конечно же, звук этот услышали и подняли головы. Но вряд ли кто-то что-то понял. В Реке-Наизнанку почти не было авиации, и определить цель прилёта какого-то объекта было далеко не просто. Тем не менее, "Цифра" была еще в процессе набора скорости, когда снизу начали стрелять. На счастье, в арсенале Сахаров не было дальнобойных стволов. Дмитрий же, словно по наитию, перенастроил радиоволну, на которой давеча выступал Гусь и услышал запросы:
  - Слышь, прием. Ответь, слышь.
  - Слышу, приём, - отозвался он.
  - Ты чьих, слышь?
  - А ты там чо?
  - Короче, прием.
  - Короче живи, прием, - ответил Дмитрий.
  - Скажи, чьих, короче?
  - Я Лермонтов, - ответил Дурак бесцеремонно.
  - Сам, приём? Или холоп?
  - Догадайся, приём?
  - Тобой после займусь. Жди.
  - А чего не приглашаешь к себе, приём?
  - Лохов не беру, приём.
  Штурмовик, наконец, разогнался, и волна переговоров потерялась. Видимо, Гусь Паперман сам что-то сбил, так как для передачи не было препятствий.
  
  
  
  18. Начало войны. Оборона крепости
  
  
  
  Для жителей крепости Ур всё началось уже следующим утром, когда со стороны горы, на склоне, были замечены группы вооруженных людей. Ни у кого не вызывало сомнения в том, кто они и чего хотят, посему пулеметчики в башнях тотчас открыли огонь. Начался расход пара. В печи постоянно подкладывались дрова. Работа кипела не на шутку, и результаты не заставили себя долго ждать - противник, не зная, что ему делать, отошел, залегая в естественных углублениях. В конце концов, было понятно, что нападавшие вообще не знают, что предпринимать. Однако, осада велась и со сторону реки, откуда подошёл тупоносый паровой корабль. Он напоминал ботинок или лапоть, и на его борту имелась пушка, но стрельнула она всего один раз. Видимо, берегли снаряды. После этого единственного выстрела корабль отошел вверх по течению, чтобы не находиться на линии огня, но по нему можно было стрелять с башенных пулеметов, и потому он прошел еще дальше, высадил с десяток десантников, и те исчезли из поля зрения за прибрежными склонами. Можно было предположить, что какая-та группа десантируется и с правой стороны ущелья, что вскоре было подтверждено - из-за прибрежных камней стали стрелять по башенным пулеметам, надеясь нанести некоторые повреждения. Но пара было много, все десять башен работали уверенно, и у противника не было больших шансов. Впрочем, сложно было сказать и о потерях. Что касается боезапаса, то его в Уре хотя и хватало, но он таял, и, видимо, на это противник и рассчитывал.
  Ослоид сидел возле амбразуры с длинной винтовкой и вёл точечный огонь. Ему принесли немного молодого вина, сделанного из местных плодов, и это облегчало его жизнь. Рим курил палочки местного кустарника, которые бодрили. Веточки срезались, сушились и раскуривались. Назвался этот кустарник не иначе, как Борзень.
  Хотя известно, что Борзень - это разновидность живых существ. Борзенем считается собакообразный субъект с сигнальным пятном под хвостом, который самостоятельно путешествует вокруг земли. И здесь всё странно. Если он идёт именно вокруг земли, значит - земля круглая. Что касается Юрия, то он про Борзеня читал еще в городе Ф.. Ему попалась книжка некоего Петрова, который подробно описывал путешествия Марса Брайнера на мотоцикле и его встречи. В частности, там и говорилось про Борзеня. Когда Марс ехал в даль, очень долго, он проезжал города, полные дыма и гари, и вот, в одном месте он увидел Борзеня.
  - Кто ты? - спросил он.
  - Борзень.
  - Ты собака?
  - Нет. Я - Б орзень.
  - Борзень - не собака?
  - Нет. Моя задача - путешествовать вечно.
  - Странно.
  - Да. Я бегу и свечу сигнальным пятном.
  - Что это даёт?
  - Многое.
  - Хочешь, подвезу.
   -Давай.
  Марс посадил Борзеня впереди себя, дал ему темные очки, и они ехали в даль, но, наконец, Борзень сказал:
  - Теперь я пойду сам.
  - Почему?
  - Это моя миссия.
  Так они расстались.
  
  Ослоид выстрелил и сократил поголовье нападавших. Всё было достаточно интересно. До сих пор никто не предъявлял никаких требований. Враг рассредоточился со всех сторон, и Агобабыч предположил, что "они не дураки, они просто блокируют нас здесь". На счет чего был небольшой спор.
  - Ты думаешь, Сахары умны? - спросил Утюг.
  - Ну, у них сборная, - ответил Дмитрий Дурак, - сам Гусь порой кажется тупым, как пробка. Но всё далеко не так просто. Я думаю, он не знает, что в Уре есть соединение с пещерами.
  - Он может и не знать, что у нас есть связь с Риаче, - предположил Юрий.
  - Да и откуда бы он знал, - сказал Агобабыч, - все правильно. Не знает. Но Сахар о нас знает. Значит, после соединения и составления планов часть банды пошла сюда.
  - Да, но зачем? - спросил Утюг. - Я смотрю, у них может быть до пятидесяти человек. Как минимум. Пару, тройку мы подстрелили. А то может, и все сто. Представь, какое подспорье.
  - А просто пошли, - сказала Шёлк, - просто взяли и пошли сюда. Планов нет. Просто пошли.
  - Скорее всего, - ответил Агобабыч, - придется нам тут долго сидеть. Просто так внутрь не пробраться, даже если мы не будем стрелять.
  - Можно выскочить на катере и пострелять со стороны, - предложил Утюг.
  - Не стоит, - возразил Агобабыч, - этим мы выдадим шлюз. Я смотрю, ребята ничего не знают о структуре нашей крепости. Это к лучшему. Главное, следить за расходом патроном.
  - А ночью? - спросила Шёлк.
  - Будем спать. Нет, а другие будут дежурить. Включим фонари.
  - Они будут стрелять по фонарям, - сказал Юрий.
  - Тогда, будем смотреть без фонарей. Да, ни к чему, чтобы они нам их побили. Что-нибудь придумаем.
  Но до ночи еще было далеко. Обедали посменно. Первые часы осады ничего не принесли. Юрий отправился на пульт дежурного, где следил за происходящим в перископ. Пулемет управлялся с помощью пульта. Ближе к вечеру на входе в ущелье враг установил старый, изрешеченный пулями, старый автобус. Это был древний двухэтажный гигант, и, очевидно, его переправили на большом плоту, что говорило о том, что намерения нападающих серьезны. Тем не менее, вскоре все раскрылось - на автобус был натянут большой тканевый плакат с надписью:
  
  "Плати или умри. Есений Сахар"
  
  - Каково, - заметил Агобабыч.
  - Хотя б сказали, сколько платить, - проговорила Шёлк.
  С первыми сумерками стрельба прекратилась. Из темноты послышался голос, усиленный рупором.
  - Э, есть кто живой? Давай говорить!
  Никто не отвечал, и кричавший представился Есением Сахаром. Тогда Юрий включил тумблер микрофона, пощелкал, проверяя звук и ответил:
  - Давай. Что хотел?
  - Мы же предупреждали? Ты про нас забыл?
  - Я помню, приходил какой-то козлодой, - ответил Юрий, - тебя не помню. Я бы побазарил, но с тем, кто раньше был. А кто ты? Не знаю тебя.
  - За базар ответишь.
   -А что хотел?
  - Бабки есть?
  - Есть.
  - Плати или умри.
  - Сколько?
  - Посмотрим. Сейчас ночь. Смотри, лучше не выходи. Будем гасить.
  С темнотой дежурство не прекращалась. Юрий же взял один журнал из стопки и принялся читать:
  
  Терминатор "Байкал Революционный"
  
  
  Модель плавающего терминатора была создана не случайно. Разработчики установили, что выйти из воду в параллельный мир проще. Достаточно иметь тонкоструйный электро-разрыхлитель и мощный двигатель. "БР" строился именно с таким расчетом. Когда "Байкал" был построен, ученые ликовали. Главный конструктор, И.Майков, в 1977 году заявил:
  
  - Даже если людям удастся полететь на другие планеты, которые вращаются вокруг далеких звезд, это еще не значит, что они смогут переплюнуть то, что мы сейчас создали.
  
  И он был прав, когда не говорил о полётах к ближайшим планетам. Хотя официально на орбите летала станция "Салют", пионеры и комсомольцы уже давно запускали свои приборы в космос, хотя и не все оттуда возвращались.
  В основе терминатора "БР" стоял механизм на искусственных мышцах без применения цифровых или каких бы то ни было электронных технологий. Первые прототипы использовали деревянные мышцы (на основы березы), и ранний прототип носил неофициальное название "Буратино". Однако, после того, как "Буратино" напал на разработчиков, стало ясно, что использовать деревянные креатуры небезопасно. Видимо, дело было связано с ментальным смыслом дерева, как материала. Таким образом, ученым пришлось изготовить новый материал, в основе которого была хлебная мякоть, что доказывало причастность разработок с коммунистическим духом. В итоге же был получен уникальный пластичный материал, обеспечивающий скорость и подвижность. Для питания мышц были разработаны герметичные аккумуляторы. Первый вариант предусматривал урановые батареи (при этом, терминатор был радиоактивным, второй - щелочные). Так как "Байкал Революционный" испытывался непосредственно на Байкале, то испытателям пришлось ограничиться вторым вариантом.
  Во время испытаний состоялся странный казус. "БР" уверенно погружался и плавал в водах, спокойно достигал дна, не боясь глубины. Даже в районе дна он был достаточно бодр. Единственное опасение было в том, чтобы терминатор быстро не посадил свои батареи. В один день, погрузившись на пару сотен метров, терминатор включил систему прокола пространства. Неожиданно в образовавшуюся дыру что-то хлынуло. Фотодатчик зафиксировал гигантских аквалангистов, которые попали в наш мир.
  Ученые долго думали - могло ли это быть ошибкой. Но позже произошел случай со смертельным исходом, когда группа подводных пловцов встретила группу гигантских аквалангистов. Не зная, что это такое, пловцы получили команду перехватить нарушителей и были выброшены из воды.
  Дальнейшее использование "БР" в Байкале было прекращено, более поздние модели испытывались в Баренцевом море.
  
  Поначалу отряды Гуся Папермана не встречали сопротивления вообще. Более того, они вообще никого не встречали. Надежды Вячеслава Космоса на пещерных жителей не оправдались. Гусь использовал свои методы биозащиты, и днём это срабатывало. Бойцы из смешанной сборной Папермана двигались спокойно, размеренно, освещая все вокруг себя фонарями. Вооружены же были они кто чем, но Гусь был мастером подсознания. Как он говорил, так и было. В частности, самый большой отряд, которым командовал непосредственно он, несколько раз мог попасть в засаду, однако, это не произошло благодаря его чутью.
  
  Всего же было десять отрядов.
  
  Первый - 200 человек, командир - Немокрый Константин.
  
  Второй - 150 человек, командир - Рыбак, заместитель - Данте
  
  Третий отряд - 102 человека, без командира
  
  Четвертый отряд (группа армии "Центр") 200 человек, командир - Сергей Гитлер
  
  Пятый отряд, непосредственно под его командованием, под кодовым названием "Отменные, 110 человек.
  
  Шестой отряд - 50 человек, спецназ.
  
  Седьмой отряд, 12 человек, малый спецназ
  
  Восьмой отряд, "Орда", 300 человек, командир - Караганда.
  
  Что касается нападения на Ур, то Паперман и правда предоставил Есению Сахару свободу выбора в выбивании "должка", и тот, взяв с собой команду численностью человек в сто, отправился на штурм. Говорили и про должок гагаринцев, а также и лермонтовцев, но пока было не до них.
  Что касается последних, то речи в нашем повествовании о них почти не велось. И здесь стоит немного компенсировать этот пробел. Хотя, может быть, всё это не так уж и важно, тем более, что встретиться с оными нам так и не посчастливилось.
  По своему звучанию Лермонтовцы, это что-то вроде Гагаринцев. Но с теми всё ясно. Они почти не отличались ничем от Братьев-Сахаров, только жили западнее, а там была другая доктрина, и всё на этом. Лермонтовцы же такой большой кучей не собирались. Это была идеология. Если же им нужно было провести акцию какую, например, взять банк, то тут они напоминали слизня, живущего на винограде. Не было его, а тут бац - и появился, из ничего. Говорят, он собирается из бродячих клеток, и суть этого организма до конца не понята. Такими и были Лермонтовцы. А вот связано ли их название с поэтом Лермонтовым - вряд ли. Предполагали следующее: в городе Ф. есть улица имени Лермонтова, и одно время на ней кто-то тусовался, и этих ребят прозвали Лермонтовцами. Так вот, это явление отразилось здесь. Как и всякие другие. Отсюда и появилось движение.
  Хотя Лермонтовцы и были ребятами разрозненными, они могли вполне себе и собраться и дать бой. Другое дело, что они этого не делали, сохраняя многие свои идеи и перемещения в тайне, а потому о них ходило множество легенд, а также на них очень часто кто-то ссылался. Так, в оплоте местной цивилизации, Утреннем городе, сидел в тюрьме Вячеслав Носки. То ли фамилия это была такая, то ли кличка. Понятно, что нападать на автобусы - дело нехитрое, но тут еще попробуй ограбь. Но первая попытка была именно такая. Они, с Игорем Мотковым, остановили автобус с требованием денег. Из автобуса вышли пассажиры и стали бить обоих о землю. Совершив акт, пассажиры двинулись дальше. Тогда Игорь и Вячеслав стали нападать на рыбаков, но у тех не было с собой денег, а отобранную рыбу надо было еще где-то продать. Тогда, конечно же - банк. Здесь их ждала удача. Но на второй раз, при взятии кассы банка "Ваш мешок" Игоря подстрелили. Вячеслав после этого женился, и вот, продолжил своё дело вместе с супругой, имя которой умалчивается. На четвертый раз их взяли, и чета Носки заявила, что они - не просто так, но они - Лермонтовцы, и здесь, конечно же, закрадываются сомнения. Но правды тут нет никакой. И манифеста у Лермонтовцев нет никакого, чтобы проверить, сходится тут что-то или нет. Это же не Красный Магнит, и не Гусь Паперман, а про остальных уж и говорить нечего. Не смотря на это, находятся люди, которые все же приписываю Лермонтовцам тайную силу и множество концепций, что вряд ли правда.
  
  Гусь Паперман меж тем шел через подземную страну, вооруженный, окруженный своими людьми, которые были готовы на все, и тут как раз была идея. Все шли за ним, завороженные его идеями, лозунгами, его перманентной наглостью и бесцеремонностью. Вообще, существуют люди, которые способны своим голосом заговорить, усыпить, словно кот баюн. Слова наркотические, идеи - сверхъестественные, грядущие победы - поистине неземные.
  И вот теперь, в темных сводах пещер, он курил сигареты, не заботясь о последствиях. Он был уверен. Он жаждал реванша. В прошлый раз он проиграл, но и земля погибла. И теперь было вообще не важно, с кем воевать, кого побеждать.
  
  - Будем торговать, - говорил Гусь.
  - Чем? - спрашивали у него.
  - Посмотрим.
  На самом деле, он имел в виду несметные богатства подземной страны, которая была просто пропитана драгоценными камнями. Алмазы росли в ней сами по себе. Братья Сахары больше думали о возможности иметь рабов и продавать их, хотя рабовладение в Реке-Наизнанку не было распространено. Гусь также был не против.
  - Устроим короче Египет, - сказал он.
  Теперь же, ближе к вечеру, начались первые проблемы. Так называемый дежурный сообщил:
  - Десятого утащил Зеленый Одноглазый Человек.
  - Короче, с ним аккуратнее, козёл еще тот, - ответил Гусь, - все курите. Передним и задним стругать карандаши. Человек не переносит звука подстругания. Стругайте громче.
  - Строгать или стругать? - спросили у него.
  - И то, и другое. Короче, начинайте.
  - А когда будем есть?
  - Ешьте мох. Мох будет знать, что его едят, короче, будет бояться.
  Надо сказать, что Паперман хотя и собрал свою команду из кого попало, наличие своих командиров наделяло его команду определенной слаженностью. Разумеется, говорить о каких бы то ни было средствах связи в пещерах было нельзя. Но были найдены провода. Бойцы, было, обрадовались, полагая, что нашли линию связи Риаче, и теперь этим можно воспользоваться.
  - Короче, напрасно, - пророчески сказал Гусь.
  Уж он-то знал, что к чему. Сам он был вооружен маузером, полагая, что нужно быть командиром до конца. Темнота пещер его вдохновляла. Но - чтобы увидеть их богатства, надо было спуститься немного ниже, к берегам подземных рек. Там светились прекрасные стеклянные звезды. А существа местного мира надежно охраняли все эти сокровища.
  Итак, к проводам были подключены головные микрофоны, и что же? В динамиках послышались массовые крики страдания и зов о помощи. Казалось (а возможно, так и было) , это была прямая линия из ада, и оттуда шла трансляция.
  - Дай послушать, - сказал Паперман деловито.
  Да, весь этот смешанный шум был ужасен, и он действительно состоял из набора криков, часть из которых была различима явно. Сердце Папермана похолодело. Он срочно закурил, пытаясь совладать с собой.
  - Короче, это ток, - сказал он, - запись. Козлы подключили микрофон, чтобы нас запугать. Кто будет слушать, застрелю на месте.
  Идея о записи обрадовала и его самого. Впрочем, он не был уверен. Всё это было слишком сложно технически - крики надо записывать профессионально, прокладывать провода.
  Нет, невозможно, - подумал он.
  Ад!
  Да, видимо, и правда, вдалеке, в одном из темных измерений, бушевало полость ужасов и боли. Но теперь нужно было выбрасывать всё это из головы и продолжать вести свои войска. Нет, он не выдержал и послушал еще раз, чтобы убедить себя в том, что это - действительно ад, и что он ничего не боится. Гусь никогда не задавал себя вопросов по мироустройству. Он завидовал Саше Маслову, но не так, как положено завидовать. Он просто хотел его встретить и что-нибудь сделать - например, посадить в клетку и смотреть, как тот сидит и мучается.
  Боя всё не было. Пока основная группа находилась на привале, несколько разведывательных отрядом осматривали окрестности. В этот момент Гусь заступил в какую-то нишу. Он просто попятился, и тут, в образовавшейся темноте, он понял, что теперь не один. Что-то шелестело и брызгало влагой рядом с ним, и шум этот вливался в ухо, являясь влагой сам по себе. Гусь зажег спичку. Зеленый Одноглазый Человек стоял рядом с ним. Здесь он напоминал цветок на длинной ножке, хотя само соцветие все же являлось смесью головы с лицом с чем-то невероятно плохим. Его губы шелестели и плевались. Видимо, Человек что-то говорил. Паперман слышал, что данное существо засасывает обычного человека в лёгкую, и здесь оно напоминало росянку. По типу поедания. Единственно, что человек рассасывался быстро, и по виду Зеленого Одноглазого Человека сложно было определить, давно он обедал или нет. В книжках писали, что Человек может прожить жизнь, не обедая ни разу - так как может так случиться, что он просто не встретит жертву. Ибо пещеры таковы. Но теперь был шанс.
  - Короче, - сказал Паперман.
  Что-то набросилось на него, и он ощутил, что его вертит, словно в водовороте. Но это была ошибка пещерного хищника. Спустя секунды глаз был в руках Гуся, и он вышел с ним из темноты.
  - Вот он!
  Воины, или, если вернее, организованный сброд, радостно приветствовали глаз. Гусь опустил его на землю, один из бойцов решил потрогать его руками и был засосан внутрь глаза. Произошло это стремительно - бедняга не успел и моргнуть. Да и со сторону выглядело это совсем уж непонятно - был человек, и вот, небольшой по размерам предмет забрал его в себя. Все тут же налетели, растоптали глаз, но ничего не обнаружили - лишь образовалась большая лужа зеленоватой жидкости.
  - Офигеть! - был возглас.
  - Мы тут все умрём, - был второй.
  Паперман развернулся, вынул маузер, навёл на паникёра и выстрелил в лоб.
  - Короче, - сказал он, - в пещерах всегда так. Кто боится, два шага вперед.
  Несколько человек вышло из толпы, и Гусь застрелил их.
  - Короче, говорю сразу. Смерть лучше, чем быть сявой. Выбирайте. Кто сява, ко мне!
  Вышел еще один парень, но Гусь передумал.
  - Короче, будешь разносить сигареты. Кто попросит, разноси. Живи. Цени короче жизнь других. Служи сильным. Исправься. Когда вернемся, организую исправительные лагеря. Слабых отправим туда, чтобы работали, короче. Будут улучшать генетику.
  Нужно было идти дальше и искать боя, чтобы разбавить оцепенение. Хуже нет, когда ты ждешь, но противник - это притаившиеся существа и тьма. Наконец, разведывательная группа доложила, что на подступах к большом центральному залу замечена группа противника. Этого Гусь и ожидал. Еще бы - если бы и там не было обороны, но что бы это значило? Тогда бы, после зала, открывался путь к дороге, которая на карте была обозначена как "Ш7".
  - Короче, погнали, - скомандовал Гусь.
  Воины его были обучены, или так казалось. Но все же, имелись некоторые элементы выучки. Закрываясь щитами, они образовывали огневые точки, а десантные группы готовились к продвижению вперед. Для защиты от дыма использовались респираторы. Стреляли короткими очередями, создавая завесу. В этот момент мобильный отряд проскакивал ползком и занимал позицию дальше по коридору. Таким образом шло продвижение.
  К большому залу подобрались достаточно легко. Противник отошел, и здесь Паперману стало легче - он немного знал это место. Когда-то давно он уже участвовал в противостоянии пещерных группировок, и здесь, в зале, война не прекращалась годами. Бойцы стояли друг против друга, вели перестрелку, и этому не было конца и края. Казалось, стреляли сто лет. Но когда это было? Да и было ли вообще? То, что это было в другой жизни, не подвергалось сомнению. С тех пор Гусь несколько раз умирал, но Река-Наизнанку давала ему шанс на новые возрождения.
  Он часто думал о Саше Маслове.
  Он думал о том, что способен что-то доказать этому то ли человеку, то ли демону. Вообще, тщеславие Гуся Папермана была особой вещью. Ведь он был ни артист, ни писатель или поэт, или уж на крайний случай - певец. Но он уже давно осознал, что сам он поделен. Один он - там, в нормальной жизни. И другой, настоящий, здесь. И это настоящее - всё слабее и слабее, потому что скоро оно завершится, и тогда уже можно будет вообще не жить.
  Но как же? Что делать? Покончить жизнь самоубийством? Нет, наверное, стоило себя забыть навсегда и быть обычным, другим, прежним, повзрослевшим.
  Щиты изготавливались из специального материала, ибо было необходимо задерживать пули, а также обеспечивать определенную легкость, чтобы их можно было транспортировать на себе. В пещерах без этих приспособлений, в случае столкновения, и делать было нечего. Гусь хорошо это помнил. Но технология была проверена годами, или даже - веками. Первый слой изготавливался из сердцевины алмазного дерева. К слову сказать, дерево и правда было алмазным. Сначала сердцевину эту вымачивали в воде с сахаром, а потом нагревали, пока она не превращалась в алмаз. Но, дело в том, что вещество это никто не считал драгоценным, потому его использовали для изготовления щитов. Но и то - все это было в прошлом. Ибо никто не лазил в пещеры, а стало быть, это была технология для никого. И вот теперь, ей воспользовался Гусь. Первый слой был черный, как ночь. Графит! Потом - вязкий слой, который задерживал те пули, которые проскочили сквозь алмазной дерево. Это была ископаемая шкура реактивных червей. Ныне эти существа не живут по берегам Великой Реки, но мы об этом знаем. Но ископаемых артефактов вполне хватило, чтобы сделать щиты. Наконец - третий слой - металл. Лист, который держал всё, что оставалось, а также крепил все вместе. Итого, щит весил килограмм 30, и несли его попеременно, по двое.
  Бой разгорался, и Гусь ощущал себя на высоте.
  - Короче, - скомандовал он.
  Зал был двояк. Здесь можно было зацепиться и стоять спокойно, без лишнего героизма. Тут была вода, стекавшая по углам, свежая и прозрачная, тут были подсвечивающие лишайники, которые помогали осязать жизнь в тех случаях, когда фонари не горели. Касаемо еды, то Паперман вспомнил, что в те времена голода не было. Ели больших черных жуков и улиток. Мерзко - внешне. На деле, все это было вкусно и питательно. И так можно было находиться в длительном стоянии сколько угодно времени.
  Но стояние могло затянуть. Ему же был необходим быстрый и стремительный манёвр. Надо было решаться, и он был готов.
  - Короче, подозвать командиров, - произнес он.
  Решение созрело в его голове еще давно. В глазах же до сих пор стояли картины прошлой жизни, когда войска Зарчча победили в войне, и нарушения пространства вследствие взрывов световых бомб привели к выходу темной массы и Поеданию Земли.
  Нет, он не жалел о том, что Землю съели. Он был и не против, если разобраться. Пусть бы и теперь это повторилось. Пусть бы и ели её. Нет, с тех пор, как он проиграл и был деклассирован, никто уже не относился к нему всерьез. Он хотел восстать и быть прежним собой. Переворот в Линзе не удовлетворял его самолюбие. Нужно было больше, еще и еще.
  - Турок, ты здесь?
  - Здесь, - ответил Турок.
  - А где Неровный?
  - Убили только что.
  - Кто убил?
  - Не знаю.
  - Человек или зверь?
  - Человек.
  - Тогда нормально, короче. Кто еще жив?
  - Баркал.
  - Ко мне!
  Тогда он зачитал речь:
  - Короче, идём на штурм. Без прикрытия. В навал. Себя не жалеем. Кто не вернется из боя, тому слава и почёт. Короче, надо брать высоту. Короче, друг оставь покурить, а в ответ тишина, он вчера не вернулся из боя, короче. Захватывает позиции, всех гасим, кто останется, идём на воссоединение группой армии "Центр". Если он еще живы. Короче, говорю сразу - кто умрёт, умрёт достойно. Обещаю пенсию родным в размере косой.
  - Косой мало за смерть, слышь, - сказала командирша Таня Шааф.
  -За тебя, Танюх, две, - отозвался Паперман.
  - Слышь, Гусь, давай за всех две.
  - Короче, - решил тогда он, - за смерть командира - четыре косых, за бойца - пятихатка.
  - Идёт, Гусь.
  После чего командиры разошлись и принялись готовиться к броску. В ширину зал был метров в сто, и это расстояние должно было стать роковым для большей части отряда Папермана. Он это понимал, но в душе его ощущалась необыкновенная уверенность. Он и сам был бы не против умереть, но не вернутся домой.
  В ад!
  Да, но про провод с трансляцией из ада уже позабыто. Пора!
  Он зажег сигнальный фаер, и войско бросилось вперед, стреляя длинными очередями. Вооружены бойцы были по-всякому. Самым маленьким подразделением был взвод - восемь человек, из них один - пулеметчик. Остальные - винтовки, штыки, револьверы. Но у многих был ППС (пистолет-пулемет Селёдкина), что давала и плюсы и минусы. Последнее - в виду расхода патронов.
  Зал был полон грохота, дыма, огня и смерти. До противоположной стены, где за каменными баррикадами прятался противник, добрались немногие. Но Паперман не ощутил вкуса победы - большинство местных ушли через отверстие в стене, и преследовать их было бессмысленно.
  - Короче, всё в порядке, - объявил он, - рядом с нами - центральный коридор. После него начинаются спуски, которые ведут в город. Там и разгуляемся. Кто сдается, вяжем, ставим клеймо и отправляем на рынок. Будем торговать. Начнем торговлю людьми, будет лавэ.
  - А камни? - спросил сержант Серов.
  - И камни. Но сначала - победа.
  - Ясный месяц!
  На радостях стали стрелять в воздух, несколько бойцов погибло от рикошетов.
  - Каждому - премию, - объявил Паперман.
  
  
  
  
  
  * * *
  
  
  
  Нельзя сказать, чтобы Слава Космос отслеживал каждое перемещение Папермановских бандитов, однако, он был уверен, что ситуация под контролем. Конечно, его удивляло, что Гусь довольно легко справлялся с пещерной живностью. Однако, этого нельзя было сказать, например, о первом отряде, во главе которого был Немокрый Константин. Был, теперь уже навсегда.
  Оляфонтен появился в штабе и доложил:
  - Основная группа соединилась с другой, которая шла от Белого Канала.
  Слава кивнул.
  - У нас есть потери.
  - Потом посчитаем, - ответил Слава, - теперь надо ждать, когда они доберутся до цветов. Там их группа еще больше укоротиться. После чего их можно брать. Гуся отправим на суд, если жив останется.
  - Первая группа набрела на Зеленую воду, - сказал Оляфонтен, - там был только Зурпатый, но он всё четко зафиксировал и доложил из точки связи.
  - Кто-нибудь выжил? - спросил Слава.
  - Нет, никто.
  Зеленая вода жила в пещерах мелкими каплями повсеместно, но и малых количествах в ней имелась немалая опасность. Большая капля это, в некоторой степени, нечто схожее с глазом Зеленым Одноглазым Человеком. (Ну, он тоже ведь зеленый). Если потрогаешь эту каплю пальцем, останешься без пальца. А уж в местах, где капли имели свойство собираться в лужи, и вовсе не стоило появляться. Но все это было бы не так страшно, если бы Зеленая вода не имела свойство собираться стремительно - минуту назад все было спокойно и сухо, и тут, откуда ни возьмись, собираются лужи и небольшие озера, и всё это напоминает засаду.
  Опытный охотник знает, что в Зеленую воду надо вовремя помочиться, и она, будучи обескураженной, на некоторое время застынет. При чем, и ближние, и дальние лужи будут находиться в трепете, но нужно успеть убежать. Но еще более серьезные следопыты знают, как переманить Зеленую воду на свою сторону и заставить двигаться в правильном направлении. Воспользовался ли этим умением Зурпатый? И вообще - умел ли он это делать? Возможно. Многие охотники Риачи были охотниками династийными, их знания передавались от отца к сыну, от деда - к внуку. Это были очень грамотные и опытные люди.
  В подробности Слава не вдавался. Он подошёл к линии связи и вызвал Ур. На связи был Утюг.
  - Было две атаки, - сообщил он, - кое-кого противник потерял. Ребята туповатые, но все же соображают.
  - А вы как? - осведомился Слава.
  - В порядке. Дрова еще есть. Пар идёт.
  - Держитесь. Скоро мы вам поможем.
  - Да. И мы в порядке. А как у вас?
  - Не знаю. Но в норме.
  - Поймайте Гуся, - послышался голос Юрия.
  - Это как получится. А зачем он тебе?
  - Зажарить.
  
  
  
  * * *
  
  
  
  Конечно, ситуация в Уре не была патовой. В свое время строители крепости хорошенько постарались в проектировании. Но тут было понятно, что будь соперник лучше вооружен, имей он, например, какие-то средства артиллерии, все могло бы сложиться иначе. Видимо, во времена, когда здесь жили в прошлый раз, вся опасность ограничивалась схожими бандами. Зенитного вооружения не было - незачем. Но сыграли бы тут роль пара газобаллонных штурмовиков? Впрочем, башенные пулеметы вполне можно было вывести из строя точным попаданием бомбы. Конечно, ни о чем подобном Есений Сахар не позаботился, ибо привыкли они действовать спокойно и нагло - то автобус остановят и пассажиров потрусят, то - медленный, тягучий караван, где паровые мулы тянутся со скоростью три, пять километров в час обчистят. Да и нельзя было сказать, что всё у Братьев Сахаров шло ровно и спокойно. Бывало, что и вовсе не выходили они на грабежи, так как надо было заниматься хоть немного домашним хозяйством. Самый старший Сахар, Димас, был женат и было у него семеро детей. Все остальные жили чем бог пошлёт. То есть - что возьмут. Бывало, уезжали они на промыслы они и в города. В Утреннем городе в тюрьме уже третий год сидел Дато Сахар. Но тут надо еще вот что отметить - чистых Сахаров всего было пятнадцать, и не все они были братьями, просто в один момент времени им всем удалось побрататься. Банда же обитала в посёлке Шеверово, и население его колебалось в зависимости от сезона. Бывало, что тут и больше десяти тысяч человек собиралось. Женщины вели домашнее хозяйство и растили детей. Впрочем, помимо этих пятнадцати Сахаров и их лидера в отставке, Лёши Сахара, были еще Сахары-потомки. Например, Сева Сахар, сын его. Были и друзья детей, а потому - тоже Сахары по статусу, словом, тут и черт бы ногу сломал.
  Сам Есений Сахар раньше был женат на царице Захской. Но потом выяснилось, что царица та - вовсе не царица, а картежница и аферистка. Есений хотел разобраться, но царица вовремя свалила. Вследствие душевного расстройства Есений занялся собаководством. Разводил он шавок одной семьи, пока они не выродились и не стали походить на мышей. Впрочем, то люди утрировали. Но собаки и правда были не намного больше кошек по высоте. Шавок Есений либо раздавал, либо выпускал в степь, последствием чего стали собачьи стаи в нескольких километрах от Шеверово. Закончилось же все тем, что собак тех постреляли недовольные домохозяйки. Не то, чтобы те кусались, но жуткий лай не давал спать со стороны улицы имени Бякина. (Как видим, в Шеверово и названия у улиц были).
  О быте мы, по большому счету, умолчали. Но надо отметить, что не все Сахары жили в Шеверово. Были и отщепенцы, то есть, люди на промыслах. Тут было все просто - отщепенцы зарабатывали воровством, грабежами, картами, экстрасенсорикой, и некоторые из них делились - приезжали в Шеверово и приносили часть своей доли, чтобы потом их в случае чего не погнали куда подальше, ссылаясь на наглость. Были и отдельные хутора, где жили сахаровцы, и обитали там семейно, с хозяйством, при оружии, с такими же идеями, где бы кого взять, где бы кого обобрать. Но автобусов и караванов на всех не хватало, а потому, жили просто - куроводство, овцеводство, козоводство , лепка горшков из глины, разведение местных степных овощей, особенно вдоль мелких водоёмов, где не было проблем с поливом.
  
  Был вечер второго дня осады. Снова ничего не происходило. Башни отстрелялись, противник получил свою порцию убитых и решил перейти к тактике ожидания и выкрикивания лозунгов. Утюг волновался за своих в группировке "Рок!", но связи никакой не было, и, чтобы выяснить, все ли там в порядке, нужно было каким-то образом туда попасть.
  - Лучше бы на катере, - сказал он.
  - Ночью? - спросил Юрий.
  - Да. Можно бы и слетать, но штурмовик заметят. Даже если взлетим, то как сесть назад без сигнальных огней.
  - А как ты "Рок!" найдешь?
  - Можно низко идти.
  - Можно на катере, - проговорил Агобабыч, - выйти можно и в тишине, через косу, но опять же, как зайти назад без шума.
  - Но катер почти не слышно, - сказал Утюг, - коса находится в стороне. В темноте навряд ли кто-то что-то увидит.
  Готовился ужин. Крепость была так расположена по отношению к ущелью и зарослям кустарников, что не смотря на осаду, куриный двор, которым заведовал Рим, оставался вне досягаемости осаждавших. И так, он шел по коридору, шел далеко. Выбирался через тайный люк, и вокруг него были лишь склоны и кусты, и среди этой непролазной колючей чащи - куриный квохот был повсеместно. Вокруг, на склонах, за пределами ущелья, на реке, стреляли, и всё это не касалось этого маленького уголка.
  Главного петуха в стае звали Сомоса. Стало быть, все куры были сомосовцы. Сомоса был важный, убивать его было нельзя, ибо тут, среди птицы, были нешуточная репродуктивность. Сомоса любил клеваться, и Рим заранее отгонял его палкой заранее, чтобы тот знал своё место. Собрав яйца, он отправился назад. Хлебобабка была вчерашняя, но это было даже вкуснее. Куры также были заготовлены заранее. Были сделаны тушонка и бульон, который опустили в воду в гараже, чтобы он не пропадал. Учитывая возможность осады, жители Ура неплохо подготовились. Рим курил чайный лист. Растение это по вкусу было в точности чаем, хотя слабее, его тонизирующие свойства достигали половины чая реального, зато дым был менее едким. Попробуйте закурить чай - вы превратитесь в настоящий паровоз.
  Закрыв клетку, Рим помахал палкой Сомосе. Сверху послышались шаги, и в метрах тридцати выше по склону кто-то пробежал. Рим хорошо знал, что кусты непролазны, а также непроницаемы для просмотра. Потому он преспокойно спустился в колодец и закрыл за собой люк. Обратная сторона люка этого была покрыта травой. Но и не случись этого, попасть в крепость таким путём было делом непростым. Железная дверь следовала за люком, включалась сигнализация, да и потом, пройдя коридор, Рим выбрался на поверхность, пробежал по внутреннему дворику и только после этого пробрался внутрь.
  Жарились яйца, подогревалась хлебобабка. Суп был густой, с овощами. На башнях дежурили. Те, кто не дежурил, шли ужинать.
  Агобабыч сидел на башне и всматривался в окрестности.
  - Подсекаешь? - спросили у него через рупор.
  Голос был приглушен вечером, но было ясно, что вопрос предназначен ему.
  - Кто ты, выйди! - ответил Агобабыч в свой рупор.
  - Осветил лицо, козёл, - ответил ему.
  - Ответишь.
  - Ответь, что отвечу.
  Чтобы прекратить эти пустые прения, Агобабыч выпустил очередь. Несколько очередей прошли в обратную сторону, этим всё общение и было закончено.
  Юрий открыл дневник Коота и прочитал:
  
  "...и мы воевали. А воюешь ты целую вечность, и мир сменяется войной, а война - миром. А ты посмотри на звезды, и тут будет особый тип войны, но это не так, как в книгах, где всё темно и страшно, и война - это непременно смерть, а это, может быть, жизнь и рождение. Смена циклов. Если ты кот, то ты всегда кот. Ты и должен жить со вселенной Кота, и ты можешь попасть во вселенную людей, но понять! Нужен ум специальный, чтобы произошел взаимообмен всеми видами понимания. И ты понимаешь, что это - человек вселенной, потому что он понимает родство человека и кота, которое и широко, и узко, и всё. Поэзия - независимая вещь. Нас призывают верить в Бога, искать Бога, чувствовать его, и этот бог есть кот. Но есть кот независимый, а значит - их много, богов, но он и один. И говорят, что Бог - внутри у кота. В тёмной душе смысла скрыты звёзды..."
  
  Вечером Утюг и Агобабыч вышли на катере на реку, и их никто не заметил. Первоначально акция Есения Сахара сопровождалась дополнительным обстрелом с небольшого корабля. Но так как вооружение корабля этого не наносило особого ущерба крепости, его увели. Но если бы он и был, в полной темноте ничего не было видно. Агобабыч ориентировался по радиостанции. Было решено на обратном пути устроить отвлекающую перестрелку, а также создать иллюминацию, чтобы экипаж катера мог найти патрубок на реке и войти назад, в гараж.
  Поначалу не разговаривали. Уже ближе к Сенежу небо стало светлеть - всходили звезды больших размеров, отбрасывая блики на древние башни.
  - Знаешь, я искал корабли, - сказал Агобабыч, - я шел пешком, с этого всё и началось. Но с самого начала, когда я осознал, что сумел попасть в этот мир. Я не паниковал, нет. Нет, сначала я задумался - мне надо было чем-то питаться. Когда же я решил этот вопрос, то уже ничего не боялся. Но пока пришел в Ур и встретил тут Юру, прошло очень много времени. А корабли - это те самые, с одного из которых вы набрали магнитофоны. Это была моя цель. А теперь я немного потерялся. Все оказалось больше. Все оказалось огромней.
  -И я думал, - сказал Утюг, - а тебе хорошо.
  -Почему?
  -Тебя любят. А я всё мечтаю.
  -Ну у нас много девушек.
  -Да, но мы же не коты или собаки. Вот у них - просто спаривание. Но это нее любовь. А должно быть что-то большее. У нас всё вроде бы просто. Я имею в виду "Рок!". Всё свободно, все легко. Но это условности. Поэтому я там и не остался. А знаешь, я думаю, ты прав. Надо искать. Я бы, думаю, показал тебе это место, где упал корабль. Можно бы было нырнуть и посмотреть. Возможно, вода заполнила не все отсеки. Ты бы там нашел много интересного.
  
  Ночь царила над Рекой-Наизнанку. Когда в обычном мире говорят про луну, то тут нет ничего необычного. Луна, она и есть спутник земли. Естественный спутник. Допустим даже, искусственный. Внутри - полая сфера. Там - жители луны. Все это замечательно. Но здесь понятие луны носило несколько иной смысл, ибо далеко не всегда она была, луна. Порой она проходила, высунув половинку над горизонтов, почти не показывая себя. Порой она была нормальной, обычной, земной. Но если это был месяц, то он мог пройти через ночь, стремительно махая ножом.
  Месяцы - история отдельная. Еще никто не забыл, в городе Ф. во всяком случае, как однажды произошёл налёт Злых Месяцев. Все они были с ножами, но угрожали они друг другу. Братья По, приехав на своём По-автомобиле, проводили исследования. Агобабыч обо всём этом не знал. И луна была теперь низкая и зеленоватая, какая-та особенная.
  Прибыв в "Рок!", Утюг и Агобабыч обнаружили горящие в лесу костры. В группировке появился командир, его звали Федя Вент. Раньше Вент только на гитаре играл и песни неприличные пел, а теперь в нём проснулись лидерские качества. Утюг сообщил ему о положении дел в Уре.
  - Оружия у нас много, - проговорил Вент.
  - Лучше пока не соваться, - сказал Агобабыч, - все идёт по плану. Лучше пусть всё так и идёт. Главное, чтобы вы были в курсе, выставили часовых, проверили оружие. Больше ничего делать не нужно.
  - У нас есть пивко.
  - Откуда, - удивился Утюг.
  - Наварили.
  - Сами научились?
  - Нет. Раскопали пивзавод. Установка. Наливаешь воды, зажигаешь снизу огонь, бросаешь в бак шишки, и вскоре пиво готово.
  - Из шишек?
  -Ну да.
  - И пахнет шишками?
  - Да нет, нормальное. Хотите, с собой дадим. А то у нас и так много.
  
  
  
  
  
  
  
  
  20. Окончание войны
  
  
  
  Ничего не происходило. Есений несколько раз выдвигал требования, и всякий раз искали крайнего, чтобы с ним поговорить. На этот раз в качестве такого крайнего выступил Дмитрий Дурак.
  - Выходите, козлы! - крикнул Есений.
  - Плати, выйдем, - ответил Дмитрий.
  - Сколько тебе платить, паря?
  - У тебя не хватит.
  - Я тебя съем, паря. Как звать?
  - Пушкин.
  - Дождёшься, Пушкин.
  После чего Дмитрий Дурак снова рассказал товарищам о разнице между ОБХС-1, ОБХС-2 и ОБХСС.
  - Слышали про такого парня, как Алексей Бархан? Если вы слышите, что где-то создана финансовая пирамида или нечто подобное, то можете смело подозревать его, потому что равных ему нигде нет.
  - Я его видел, - ответил Юрий.
  - А я - нет, - ответил Агобабыч, - я из Воронежа. У нас такого нет.
  - Значит, вот что, - продолжил Дмитрий, - ОБХС-1 - серьезная организация, и у нас есть даже патент на калибровку времени. Сейчас калибровка тоже проводится. Но об этом мало кто знает. Но мало кто знает и о самом факте калибровке. Но дело в следующем: здесь время одно, а там - другое. Чтобы оно совсем не разбежалось по разные стороны, существует служба калибровки. Предположительно, существует некий канал доступа к мега машине ПР, но через промежуточные звенья. Поэтому, тому, кто калибрует, кажется, что он занимается каким-то сложным волшебным делом. Но всё это не может обстоять как-то иначе. Это просто невозможно. У нас в ОБХС есть человек, который хорошо разбирается в алгоритмах. Он высказал такую идею - калибровальщик, это предмет, который существует сразу в двух измерениях. И тут, и там. Или наоборот. Но есть и третье, общее, измерение - это ПР. Это прямой доступ к некой службе, но с наличием утилиты, то есть, некоего простого интерфейса. Допустим, мы крутим колесо. Снимаемый сигнал достигает интерфейса и кодируется в шестнадцатибитную команду, которая поступает в какой-то программный менеджер. И, если ты здесь, в Реке-Наизнанку, то и отсюда этот прибор работает.
  - Я в курсе этого, - сказал Тсой.
  - Нет, ты в курсе чего-то другого, - ответил Агобабыч.
  - Почему?
  - У вас справа налево пишут. И земля плоская, как и здесь. А в городе Ф. земля круглая.
  - Может, - ответил Тсой, - нет, земля у нас точно плоская. От нас - всего сто километров до края земли по трассе. Раньше было дальше, а потом край стал обваливаться. Говорят, если так дело пойдет и дальше, то лет через сто край будет намного ближе. Но не может же он постоянно обваливаться.
  - И что делают? - спросила Шёлк.
  - Отправляют пионеров на укрепление края земли.
  - У вас есть пионеры?
  - Есть.
  - А комсомольцы?
  - Нет, таких нет. Только пионеры. А им нравится, когда их посылают. Так они от уроков отлынивают. Высаживают сверху деревья, а с нижней стороны забивают гвозди и связывают канатами. Самые умелые пионеры опускаются с края земли на тросах и делают укрепляющую связку. Но и этого мало. Сверху бурят скважину, пропускают трос для связки, сверху торчит столб, а тросы натянуты на много километров от края. Таким образом, недалеко от города Ф. земля перестала осыпаться.
  - А что за краем? - спросил Юрий.
  - Ну, облака. Синева.
  - А острова?
  - Да, острова бывают. Но нечасто. Раньше недалеко от нас на острове был город С., и не него вел мост. Но потом остров двинулся вперед, мост сломался, и теперь он далеко. Просто так не добраться. Но люди на С. так и живут. Сообщаются на воздушных лодках.
  - А сколько километров до С.?
  - Раньше было пять километров. Всего ничего. Но сейчас он уплыл на восток, сначала надо ехать до Бархатовска, а уже там садиться на воздушный паром. Я там был, там не очень интересно. Постоянно дует ветер, и продукты дорогие. Зато есть халявный виноград. Он растёт там сам по себе, а с нижней стороны - вообще один виноград. Туда спускаются на тросах, собирают по многу тонн, но все равно он не заканчивается. А сорта самые разные. А дело в том, что внизу ветер не дует. Почему-то дует он только посередине. А острова да, есть далекая земля Шпе, её видно только в телескоп. Днём можно рассмотреть какие-то сооружения. Хотя даже в очень сильную трубу мало, что видно. Но ночью можно рассмотреть огни. Это значит, что там есть электричество.
  - А как сюда попал?
  - Я ехал на коне и приехал. А потом конь убежал, и больше я его не видел. А в Линзе я встретил Дороха, и он сказал мне идти в "Рок!", и я пришел и прижился. А про Бархана я тоже слышал. Только не знаю, тот ли этот Бархан. Как его звали, я не помню. Но, кажется, не Алексей. Но как-то похоже. Может быть, Ликсей?
  - Тогда не он, - сказал Дмитрий Дурак.
  - Почему?
  - Алексей Бархан, только так. Но он мог взять псевдоним. Когда-то к нему приклеилось имя Алексей Карьер, так вот, и сейчас его называют Карьером, но никакого Карьера уже нет. Это было тоже в незапамятную эпоху. А вот тот город Ф., откуда приехал Тсой, я про него ничего не знаю.
  - А я была в городе Ч., - сказала Даша Бекетова, - и, между прочим, у нас там очень хорошо.
  - Это хоть не в космосе? - спросил Юрий.
  - Нет. Хотя бы так.
  - А чего сюда поехала?
  - Просто. Меня с караваном отправили на каникулы в город Д., но по пути я встретила Курицу-гитару, и она объяснила мне такую вещь, как punk not dead. И мы решили искать что-нибудь такое, чтобы так же себя и ощущать. Сначала мы присоединились к группировке "Волга-волга", но они чересчур любили стрелять во все, что движется. Хотя у них было и неплохо. У них был древний бобинный магнитофон, а электричество вырабатывали от парового котла. Старые записи переписывали на новые катушки, плёнку для которых варили из смолы специальных трав и наматывали на тонкие деревянные корпуса. Говорили, что главная проблема - это запчасти. Запасные головки удалось купить на рынке в Утреннем городе. Продавец сам не знал, что это такое. Он считал их магическими предметами для гадания и много не просил. Но потом "Волга-волга" отправилась за горы, а мы остались в "Рок!"
  - А здесь интереснее? - спросил Юрий.
  - Здесь спокойно и безопасно.
  Что касается Курицы-гитары, она хотела выйти замуж за Тсоя. Но, так как никаких официальных обрядом бракосочетания не существовало, было решено пройти таковой в Риаче, где люди жили более традиционно. Сестры Змеины, все вместе, были неравнодушны к Юрию, но жизнь постоянно вносила свои коррективы, мешая возможному счастью. Хотя сам Юрий об этом ничего не думал. У него и не было времени, чтобы подумать.
  Он отправился на обход, чтобы в качестве старшего проверить функциональность тех или иных мест. Всё, что он видел, радовало его. На кухне готовили обед. Было очень кур (как обычно). Но тут надо сказать еще вот что - те места, где в клетках жили куры, а находилось оно в глубине ущелья, так и остались недоступными для врага. Дело в том, что и края там были отвесными, и кусты - жутко колючими, и смыкались они сверху так, что наблюдатель ничего не мог распознать. Зато добраться туда можно было через дополнительный коридор. Ну и разумеется, на случай непредвиденного вторжения там постоянно находился часовой. Таким образом, в рационе постоянно имелась курятина и яйца.
  С некоторыми свежими продуктами было сложнее. Однако, осада продолжалась еще очень непродолжительное время, чтобы это могло создать продуктовый дефицит.
  Юрий проверил и печи, где создавался пар. Проверил работу дежурных на пулеметах, а также бдительность наблюдателей. После чего он спустился вниз, поближе к Синему, чтобы отрыть дверь в пещеры и вдохнуть в себя прохладу и сквозняк.
  Здесь он был ближе к тайне, о которой ничего не знал, но так хотел открыть хоть частицу её. Найти путь. Расширить горизонт.
  Конечно, была Река, и её даль, и её бесконечность, Белые Стены, а там, дальше, может быть - всесильный Хаос.
  Послышались шаги. Он увидел Лену Б., которая спустилась сюда, не зная дороги. Во всяком случае, ей никто её не показывал.
  - Знаешь, что это такое? - спросил Юрий, указывая на дверь.
  - Нет.
  - Пещеры. Но это еще не всё. Там, внизу, там находится какой-то древний аппарат. Если бы только туда попасть.
  - А я искала тебя.
  - Почему?
  - Я боялась сказать раньше.
  - Давай я прочту тебе вот этот журнал.
  - Что это?
  - Я сам не знаю. Здесь много разных журналов. Наверно, когда тут жили люди в прошлый раз, они для чего-то это использовали.
  
  
  Терминатор Т-9 "Петя"
  
  
  
  Конструктор терминатор Дедужко активно экспериментировал с бальзой, самым легким деревом. Один из его оппонентов, академик Еюджен Соловьевич, считал, что в основе всего должен быть металл. В частности, в статье "твердыми шагами к коммунизму", он писал:
  
  "Я не считаю, что дух соперничества так уж важен, но я всегда выступал за социалистический металл, который олицетворяет собой Магнитку и Кузбасс. Но какое может быть дерево? Что же мы, строим образ забитого капитализмом Пиноккио? Нет! Буратино нам ни к чему. Металл! Только металл! Настоящий коммунистический терминатор должен быть отлит из самого черного железа, из чугуна. И здесь некоторые товарищи могут спросить, как же он будет передвигаться, на что я отвечу, что мы только учимся обуздывать железо!"
  
  Соловьевич предполагал, что существует микротоки, которые могут заставить железно быть податливым и при появлении оных железный человек начинает идти уверенно, спокойно, будто бы он живой. Такой боец бы идеальным. Пули бы его не брали, а он бы спокойно шел со своим автоматом на окопы противника или на танки.
  
  "Представьте себе коммунистического бойца, который встречает на своем пути танк, хватает его за пушку и переворачивает вверх ногами. Завидев самолёт, он берет тяжелый предмет, например, он отрывает большую рельсу и как стрелу запускает её в небо, и эта стрела сбивает капиталистического ястреба".
  
  Пока Соловьевич рассуждал, Дедужко закончил свой проект из бальзы. Конечно, этот робот не мог выполнять функции боевого. Зато, это было по-настоящему деревянное живое существо. Для питания требовалось всего 1.5 вольта, поэтому несколько параллельных батарей давали неплохой ток, и Т-9 в дежурном режиме мог работать несколько суток. Но в движении зарядки хватало всего на два часа.
  Компьютер был собран на германиевых транзисторах. Схема устанавливалась в голову. Глаза - на основе кремниевых пластин. Голосовой аппарат "У-3 Ерш", с первой модификацией, рассчитанной на 200 слов.
  Тогда военный корреспондент задал вопрос Дедужко:
  - Скажите, а Петя знает лозунги?
  - Конечно. Он образованный. Спросите.
  Корреспондент обратился к деревянному терминатору:
  - Скажите пожалуйста, как называется наша страна?
  - Союз Советских социалистических республик.
  Это был триумф. На счет крепких словец данных нет. Но специалисты единогласны в своем мнении, что их Т-9 "Петя" точно не знал, так как ему попросту не хватало оперативной памяти.
  Каких бы то ни было сведений об использовании Т-9 в армии или народной хозяйстве нет. Скорее всего, модель, будучи тупиковой, не получила дальнейшего развития.
  
  - Интересно, - сказала Лена Б. по окончанию чтения, - хочешь сказать, что те люди, которые прибыли сюда и построили эту крепость, всё это происходило у них?
  - Наверное, - ответил Юрий.
  - Да, но я пришла не за этим
  - За чем же?
  - Я тебя люблю.
  
  
  
  
  
  
  
  * * *
  
  
  
  Как Слава Космос и предполагал, Паперман встретил на своём пути цветы. Но не стоит думать, что все было просто - ибо Гусь был осведомлен о многих вещах. Слава, впрочем, Гуся как недооценивал, так и переоценивал. В частности, ему и в голову не могло прийти, что Паперман может попросту свалить, набрав камней, оставив свою банду на произвол судьбы. Нет, пока ничего подобного не происходило. Две группы, объединившись, уверенно шли по центральной дороге. Первые цветы уже встречались по обе стороны этого каменного пути, где с потолка тускло светили кристаллические образования. Не то камни, не то твердые лишайники. Яркость отдельных элементов, если можно так сказать, варьировалась. Были и такие, что их свет напоминал люминесцентные лампы.
  Шум недалекой реки усиливался. Многих бойцов так и подмывало пойти посмотреть на эти темные воды, так как все были прекрасно осведомлены, что драгоценные камни россыпями валяются именно там. Но должно отметить, определенная дисциплина наличествовала. Гусь был в этом силен - он умел воздействовать на людей речами, кнутом и пряником. Он знал также и сам, что его сила может быть заземлена чувством долга.
  Тут было вот что: с одной стороны, он стремился быть человеком оторванным, настоящим солдатом удачи. С другой, не мог найти ту грань, где бы этот солдат удачи переходил на стадию полноценного командира. Да и потом, пещеры. Цветы. Их заросли становились всё гуще, и всё это навевало дурное предчувствие.
  Когда сделали привал, он решил, что ему нужна живая душа. Тогда он подошел к командирше, которую звали Таня Шааф, и которую он едва знал.
  - Как дела, Танюха? - спросил он.
  - Нормально, - ответила она по-боевому.
  - Ты знаешь, что мы идём прямиков в глотку, - проговорил он на ухо.
  - В какую глотку?
  - Не твою, не бойся.
  - Чо ты, Гусь, - возмутилась она.
  - Нет, ты послушай, - сказал он, - ты слушай сюда. Я врать не буду. У тебя точно есть нюх. Я вижу. А ты, кстати, откуда?
  - Тебе-то что?
  - Сразу в штыки. Ну, как хочешь. Только смотри, если будет что-то такое, то я сразу тебе предлагаю. Короче.
  - Давай без короче.
  - Давай.
  - Так что надо?
  - Если хочешь быть богатой и счастливой, идём со мной.
  - Я и так иду с тобой.
  - Держись рядом. Отсюда, быть может, всем не выбраться. Не гордись. А то нос поднялся. Короче, ты поняла.
  Не было ни врага, ни стрельбы, ни какой бы то ни было внешней активности среды. Папермановские воины шли непринужденно, соблюдая строй. Первые ряды были готовы принять бой и закрыть остальных грудью. Щитовые двигались следом, их главной задачей было своевременное построение защиты. Затем - основная серединная часть. Наконец, в хвосте, еще одна группа щитовых. Не было ни грамма разрозненности, ни толики разобщенности. Тут Гусь был мастер. Он выстроил нужный порядок в короткий срок, особо не напрягаясь. Он был уверен в своей гениальности.
  Теперь же он вдруг вспомнил Веру Ивановну, преподавательницу по культуре курения, и в душе что-то озарилось. Весь мир был ненастоящим и пустым, весь мир был картинкой, которую глупо было сохранять в исходном положении.
  Порвать.
  Сжечь.
  Склеить.
  Делай, что хочешь. Одним это не дано, а для других открыты практически все двери и пути. Много ли таких людей?
  Может быть, и нет их. Он даже и не вспоминал того же Марса Брайнера. Да, ни коим образом Брайнер не раздражал его самолюбивый мысленный уклад. И Слава Космос. Он, если подумать, велик, Слава. Но почему-то у Славы в характере начисто отсутствовали жажда славы и стремления к обладанию всем, и он также не заставлял Гуся кипеть.
  Кто же еще? Алексей Бархан. Нет, он даже о нём и не помнил. Но были и другие ребята. Где они все? Где они, козлы? Арам Воробьянян? Неплохой парень. С ним как-то Паперман ходил в поход, на реку, раков ловить. Поговорили о жизни. Парень простой. Ни чем не примечательный. Анна. Анна Центр. Да, не было ни любви, ни пересечений. Зачем вспоминать про неё? Поэт Вовчик, Амл. Но теперь всё прошло. В городе Ф. много всего нового, и свежее - подошедшие цветы жизни, молодежь, уже не интересуется его творчеством. Уже не играют они в "Догони-меня-кирпич", как раньше.
  Виктор. Виктор Ленин. Все хотят теперь учиться и взрослеть. Он и сам теперь другой, Паперман. Он тоже учится. Надо вернуться и принести Вере Ивановне цветы. Просто так. Чтобы чувствовать. Грустнее всего понимать, что Сергей Крабов работает каким-то слесарем. Говорят, что он собирается жениться.
  - Самый четкий был чувак, - подумал Паперман.
  Конечно, у него было в свое время много соратников, и он с легкостью набрал себе новых, но всё это были люди местные, люди мелкие, произрастающие на этой жизненной картине почти напрасно. Но Саша Маслов оставался. Он разбудил его, и теперь будил еще сильнее.
  Он ясно видел это. Некогда, еще в те эпохи, когда годы были линейными, а в сутках было 36 часов, Саша Маслов объявил лозунг:
  
  "Возлюби Дальнего своего!"
  
  Всё было буквально. Толпа следовала за Сашей, они искали Дальнего. Из того похода никто не вернулся. Впрочем, говорят, был один выживший, он-то все и рассказал. Но это уже трактовка. Может быть, и не было никого а всю историю сам Саша выложил, например, Сергею Крабову, а тот, в период своего президентства в Сенеже, рассказал это другим людям.
  Понятно, не здесь был Дальний. Где-то в другом измерении. Был он ужасен. Был ужаснее всего, что можно увидеть. Саша, полный ликования, вернулся, чтобы взять с собой, к Дальнему, еще одну группу, но про второй заход история умалчивает.
  Уже тогда Паперман понимал, что Саша Маслов велик в своем понимании зла, а он, Гусь, кто он? Чисто чувак. Не более того. Взбешенный чем-то неподобным, но и ненужным.
  И вот теперь, когда половина коридора была позади, цветы стали образовывать настоящие заросли, и воинам приходилось срезать их большими ножами. Все меры защиты соблюдались. Шло окуривание специальным дымом. Точились карандаши, и этот звук отгонял Зеленого Одноглазого Человека. Что касается живности, которая произрастала на стенах и выбиралась лишь для того, чтобы кого-нибудь утащить, то бороться с ней вообще было невозможно. Находясь возле стен, нужно было быть начеку. Только и всего.
  - Странно, - сказал ефрейтор Дунай, - почему не стреляют.
  - И не надо, ефа, - ответил Паперман, - иди спокойно.
  Теперь уже не удавалось срезать все цветы, и странное чувство проникало Гусю в мозг. Он не мог с ним справиться. Хотелось исчезнуть. Но что же остальные? Ведь и они должны были что-то чувствовать? Или опасности уже казались им приключениями?
  Свет кристаллов становился всё ярче, и многие стали сбивать кристаллы себе. Клали их в вещмешки, и Паперман им не мешал. Он вдруг понял, что, может быть, жизнь только начинается, и только теперь он может совершить нечто настоящее, что поставило бы его в один ряд. В тот ряд, где - всего один человек, и всего один нечеловек, и все это - в одном лице. Он.
  Саша Маслов.
  Вскоре стало ясно, что цветы пьянят, потому как настроение воинов было теперь более, чем оптимистичным. Видимо, их ждала яркая смерть, и она была совсем рядом.
  Тогда был снова обнаружен телефон. Трубку решили не брать, дождаться, что скажет командир. Он подошёл, улыбнулся, стараясь казаться непринужденным.
  - Короче, - сказал он и закурил.
  Многие, кто был рядом, в тот момент остановились, дожидаясь результата. Надо думать, что и у Папермана никаких идей не было. Он просто взял трубку и поначалу услышал треск и шум.
  - Короче, - сказал он.
  Шум усилился.
  - Говорит, короче. Слышь.
  Тут его оглушил крик. Нет, это было что-то ужасное, собранное всё вместе в одном голосе, и только особое душевное расположение позволило Гусю удержаться от того, чтобы бросить трубку и в панике побежать. Крик времена переходил на совершенно невыносимые частоты, больше напоминая работу электрического аппарата. Но тут он стих, и стало слышно, что шум, созданный тысячами голосов, мощен и заполняет некое пространство. И всё это были голоса, полные боли и ужаса.
  Паперман повесил трубку, и тут нужно было что-то делать.
  - Что там? - с просили у него.
  - Ништяк. Идём.
  Нет, он понимал, что никуда идти уже не нужно. Но и не стоит поднимать руки, возвещая о своем поражении Славе Космосу.
  Нет. Космос? Ну и что же. Космос же, не земля. Забрался парень в пещеры, ведет за собой местные племена, и флаг ему в руки. Никакого пораженчества. Жизнь и деньги. И это будет начало, и только теперь это будет ответный гол за ту акцию с Дальним.
  Паперман подошел к Тане Шааф по притянул её к себе.
  - Ну что?
  Она улыбнулась.
  - Ты ничего не понимаешь.
  Внезапно, он вспомнил, что когда-то, тысячу лет назад, он уже был здесь, а потому - рядом должен быть проход к реке. Он сделал несколько шагов вперед, держа Таню за руку, и вот она - заветная щель в скале. Несколько шагов, и оно в тени.
  - Ты хочешь прямо здесь? - удивилась Таня.
  - Дура, - ответил Гусь.
  Все его действия уже не носили никакого морального оттенка. Потому что в ту же секунду цветы ожили. Да, за мгновение до того это были величественные создания пещер. Но теперь их стебли внезапно вытянулись, превращаясь в веревки, и всю папермановскую банду стало закручивать, и не было здесь никого, кто бы мог спастись. Это кручение было ужасным и величественным, и Паперман, будучи новым Великим и Ужасным, стоял в стороне, держа Таню Шааф за руку.
  - Тише, - сказал он, - так надо.
  Но ужас не подступал к командирше. Воздух был полон пыльцы, которая пьянила тех, кто не был схвачен, а таковых было двое. Может быть, Паперман и не мог отвечать за свои действия? Возможно. Он сосредоточенно курил, не в силах оторваться от ужасной и, в то же время, прекрасной картины.
  Это была медленная смерть. Стебли разъедали одежду, чтобы высосать человеческий сок. Смерть должна была наесться до отвала.
  Внизу была река. Паперман уже знал, что будет делать. Нужно было набить мешок камнями и поскорей покинуть это чертово место. Тем более, что где-то поблизости должны были быть древние лифты.
  
  Наблюдатель докладывал Вячеславу:
  - По-моему, это конец.
  - Ну что ж, - ответил тот, - надо будет искать выживших.
  - Наверное, их не будет. Искать Папермана?
  - Нет, сейчас ты все равно никого не найдешь. А что с остальными группами?
  - Шестой отряд вышел на темный коридор.
  - Да. Теперь он будет идти там вечно.
  - Пусть идут.
  
  Да, в пещерах были и такие места, где можно было стать частью темной вечности. Даже самые отважные охотники не решались заходить туда, ибо никакие манипуляции или колдовские приемы, а также применение пещерной химии не могли победить таинственные провалы в пространстве. Слава Космос, будучи специалистом, там не был. В свое время Алексей Бархан утверждал, что он познал вечность, продвигаясь в темноте.
  
  Он рассказывал:
  
  "...я шел лет тыщу. Нет, ну можно идти и десять дней, в потом решить, что шел тыщу, потому что там темно. Но правда, шел я долго, а потом еще шел, шел, потом я понял, что надо умереть, иначе я отсюда не выйду. А вошел, как независимый исследователь. Я думал, может быть, я найду ход в Нишу. Мало ли. Но ничего такого не было. И я был наказан. В общем, это хуже, чем лабиринт, потому что в лабиринте можно умереть от голода. А здесь, никакой опасности, просто тебя затянуло в мешок. Но в итоге я оттуда вышел. И было вокруг меня будущее. Я и не понял, может, не будущее было, а я в другом мире вышел, где было будущее. Кругом висели воздушные корабли, здания были до неба, все современное и крутое, круче, чем у нас раз в десять. Там я нанялся матросом на космический корабль, и мы полетели, и при разгоне был взрыв, и я осознал, что я дома. Из чего выходит, что Река-Наизнанку шире, а мы бродим лишь по узкой полоске земли вдоль Великой Реки, только и всего. Земель гораздо больше..."
  
  Гусь Паперман застрогал карандаш, отгоняя этим звуком пещерную живность. Мешок был полон наполовину. Камни блистали в глубине мешка.
  - И что теперь? - спросила Таня Шааф.
  - Короче, - ответил Гусь.
  - Нет, говори. Что ты хочешь от меня?
  - Посмотрим. Сейчас дособираем, и надо валить.
  - И куда теперь?
  - Поедем туда, где много людей. Где можно разжиться. Поедем в Акимею.
  - Далеко.
  - Боишься?
  - Нет.
  - Молодец, короче.
  
  
  
  
  * * *
  
  Как видим, конец Папермана был прогнозируемым. Но мы еще не знаем главного - задолго до этого алхимикам Риаче удалось выделить вещества, которые активизируют пещерную жизнь в нужный момент. Специальные вещества, выделяя сильные запахи, пробуждали у тварей жуткий аппетит, и не исключено, что без применения этих технологий Паперману бы удалось пройти к городу. Впрочем, Слава относился к своим обязанностям серьезно, и каждый участок был подготовлен к длительной обороне.
  Таким образом, нам останется вернуться в крепость Ур и узнать, что же происходило там. Да, группа Есения Сахара расположилась для долгой осады. Горели костры. Пеклась на углях пойманная в реке рыба. Видимо, Есений и сотоварищи собирались оставаться тут надолго. К этому и было немало предпосылок, если разобраться. Но, нежданно, негаданно, произошло событие, которое поставило всю операцию под сомнение. Сначала на реке послышался шум, что говорило, что некое движущееся тело идёт на сравнительно небольшом удалении от берега. Шум этот постепенно становился ближе и ярче - в этих звуковых колебаниях появились полутона, и было отчетливо слышно, что это - продукт работы парового двигателя и гребных колёс. Наконец, в поле зрения появился длинный полуразвалившийся пароход, на кабине которого наблюдался огромный портрет. Для Юрия, который смотрел в тот момент в смотровую трубу из пулеметной башни, сомнений не было.
  - Вот так, так, - сказал он.
  - Что такое? - спросил Утюг.
  - Портрет.
  - Ты знаешь, кто это?
  - Да. Юрий Гагарин.
  - А кто это?
  - Ты-то не знаешь. Интересно, знают ли сами Гагаринцы?
  -Ч то знают?
  - Ладно, проехали.
  Для Юрия тут тайны никакой не было. Каким-то образом информация о Гагарине проникла в эти земли. Должно быть, через Прозрачную машину. Нет, можно было предположить и такой вариант - приезжает Алексей Бархан. Что еще он может придумать? Он собирает аборигенов и рассказывает им о Юрии Гагарине. Но это - теоретический вариант. Так могло быть, но так могло и не быть. Сюда, правда, можно было бы привлечь и Сашу Маслова, хотя известно, что о Саше ничего толком не известно.
  Но, так или иначе, корабль плыл, портрет висел, на крыше рубки был установлен пулемет, а на палубе время от времени были видны вооруженные люди. Когда пароход поравнялся с выходящим на реку ущельем и установленным на выходе из неё автобусом, расстояние между ними составляло не более двухсот метров.
  Посудина притормозила и практически остановилась, сопротивляясь лишь течению. Из рубки вышел человек с мегафоном и сообщил:
  - Слышь!
  Бойцы отряда Есения Сахара стали высовываться из своих боевых точек, из автобуса, из-за края оврага, пытаясь понять, что бы это значило.
  - Сахар, выходи, разберемся! - донёсся лозунг.
  Не обращая внимания на возможную очередь в спину, Есений вышел на берег с микрофоном, чтобы поговорить.
  - А ты кто, слышь?
  - Я - Гагарин!
  - И что с того?
  - Я - Юрий Гагарин. Давай разбираться.
  - Где и когда?
  - Сейчас, в натуре.
  - Выходи, разберемся.
  - Давай, вон на том берегу. Жду тебя там. Тебе конец, чмошник.
  Пароход издал гудок и двинулся вперед. Бойцы Сахара как по команде стали выскакивать со своих мест и бежать по берегу, как сумасшедшие.
  - Я полечу, - сказал Утюг, - пока они потеряли бдительность.
  - Давай вместе полетим, - сказал Агобабыч, - неизвестно, что там может быть в "Рок!", если Сахаровцы доберутся туда. Надо сообщить. Если что, вдвоем разберемся. Я со Славой связывался, у него все в порядке. Нам дергаться ни к чему.
  - А вдруг это манёвр? - предположил Юрий.
  - Я думаю, что нет, - сказал Дмитрий Дурак, - честь Сахару важнее. Давайте, надо действовать быстро.
  "Молния" была уже хорошо обкатана и проверена, потому на подготовку много времени и не ушло. Бойцы Есения словно бы получили таинственную команду прямо в мозг. В их рядах теперь не наблюдалось и грамма огранизованности - бросив свои боевые посты, они двигались в сторону того места на берегу, где предполагали высадиться Гагаринцы.
  Стартер щелкнул, двигатель завелся, и машина медленно пошла на подъем в сторону выпускных ворот.
  
  
  
  21. Ворота
  
  
  После того, как "Молния" улетела, разразился бой между Гагаринцами и отрядом одного из Братьев-Сахаров, и прибывший вскоре Вячеслав Космос посоветовал не вмешиваться в эти события. Он лишь спросил мнения Дмитрия Дурака, как штатного агента ОБХС-1, и тот сказал, что, судя по всему, биться они до полного взаимоуничтожения, и верх, скорее всего, возьмут Гагаринцы. Хотя он не сказал, почему так думает. Видимо, это было сугубо подсознательное ощущение.
  Бой шел до ночи, но и в темноте перемирия не было. Юрий читал очередную запись из таинственного журнала вслух, и Лена Б. была рядом с ним. Глаза её были полны любви и страсти.
  
  
  
  Энергобот Т-117 "Котовский"
  
  
  
  В начале 80-х в НИИ терминаторостроения попали китайские наработки, в том числе, и малый энергобот "Великая стена", который хотя и проигрывал советским роботом практически во всём, умел прыгать и быстро забираться на деревья. Ученые тут же предположили, что машина создана для того, чтобы срывать яблоки с деревьев.
  Были проведены испытания, в ходе которых стало ясно, что робот действительно умеет срывать плоды и бросать их в корзину, хотя его предназначение было в чем-то другом.
  Тем не менее, партия поручила конструкторам создать нечто подобное. В техзадании было указано, что машина должна обладать навыками армейского сельхоз рабочего. В частности, собирать картошку, готовить обед для солдат, ухаживать за свиньями на хозяйственных зонах.
  За основу был взять мягкий прорезиненный скелет "Алтай пролетарский", который использовался для моделирования прогрессивных моделей. Когда же энергобот "Великая стена" был разобран, оказалось, что китайцы применяли особые сорта бумаги. Однако, наши копировать не стали и довели до исполнения резино-металлическую конструкцию. В качестве кожи использовалась настоящая свиная кожа, пропитанная особым способом. Датчики - кремниевые, а также - светодиодные. Энергоустановка - генератор биогаза.
  Прототип получил название Т-116 "Котовский". После запуска на батареях машине было предложено найти себе пропитание самостоятельно, заполнить контейнер-желудок яблоками и дожидаться, когда выделившийся метан можно подвергнуть детонации. Спустя два часа вместо детонации раздался громкий взрыв, и Т-116 разлетелся на части. При этом, двое инженеров было ранено.
  После этого случая модель была признана бесперспективной, хотя на бумаге проект некоторое время продолжался. Одним из продолжений мог стать Т-117 "Мавзолей", фотобот на воздушном шаре, который должен был вести агитационные радиопередачи на территории противника. Но в жизнь эта идея не было воплощена.
  
  
  ТТХ Т-117 "Котовский"
  
  
  Высота - 160 см
  Вес - 75 кг
  Время работы стартующей батарее - 30 минут
  Напряжение накала микроламп - 1.2 В
  Максимальный объем получаемого биогаза - 10 литров
  Компьютер "Братство-6", интегральные микросхемы,
  общее количество транзисторов - 10 000
  
  
  - Ты хотел бы туда попасть? - спросила Лена Б.
  - Не знаю.
  - Мне кажется, там страшно.
  - Возможно.
  - Я тебе правда нравлюсь?
  - Ну, что за вопрос?
  - Чего же ты хочешь?
  - Не знаю. Хочу искать. Я многого не видел. Я бы куда-нибудь отправился.
  - Один?
  - Не знаю. Я пока не думал.
  - Значит, у тебя все же есть такой вариант, что ты поедешь один.
  - Я не думал. Пойдем ужинать. И я буду дежурить.
  - Хочешь, я буду дежурить вместе с тобой?
  - Ладно.
  
  Так как на "Молнии" была радиосвязь, Агобабыч был в курсе происходящего. На следующий день оказалось, что бой перешел на борт парохода. Корабль плыл, по нему бегали люди, шла нешуточная борьба с использованием огнестрельного и пружинного оружия. Пройдя мимо Ура, пароход постепенно скрылся из виду.
  - Будешь вылетать, смотри, где они там будут плыть, - проговорил Дмитрий Дурак.
  - Я почему-то не видел, как они шли мимо Зарчча, - ответил Агобабыч.
  - Ну смотри, назад будут плыть.
  - Ладно. Как там Шёлк.
  - Нормально.
  - Ну ладно. Привет ей.
  Больше ничего о дальнейшей судьбе поединка между Сахарами и Гагаринцами не было известно. Вячеслав Космос же поведал о войне:
  - Надо начинать с того, чтобы с пещерами не шутить. Это как шутить с судьбой. Но это проще. Есть люди удачливые, и всё им сходит с рук. Известны случаи разнообразных криминальных элементов, которых так и не удалось задержать из-за их фартовости. Но пещеры серьезнее, чем судьба. Это я вам сразу говорю, потому что я знаю и то, и другое. Судьба может быть связана с Машиной, которая всем управляет, но бывают судьбы и вне Машины. Раньше существовала Газово-Молекулярная теория, которая была чем-то вроде религии. Не все поймут. Юра, наверное, поймет. И ты, Дурак, тоже поймешь. На заре человечества бога еще как такового нет, а верования близки к правде. Вот так же и тут. Хотя мир очень сильно отличается от того, который мы знаем. Но это вовсе не означает, что в раннем палеолите люди не верили в Шестое Пальто. Никто ведь не докажет обратное.
  Но все это - про пещеры. В пещерах живёт нечто перманентное. Я думаю, сейчас мы переживаем период позднего хождения богов по земле. Лет через тысячу это закончится. Не будет никакой связи между нашим миром и этим. Пленка, барьер, не знаю что, исчезнет. Зато в народе появятся сказание о богах, и все это будет до зарождения бога как духовной субстанции. В общем, я это вывел не один. Я также разговаривал и с Марсом, и он со мной целиком и полностью согласен. По его мнению, очень скоро в Реку-Наизнанку уже будет не попасть. Желающие же сделать это должны будут либо взломать что-то в мегамашине, либо придумать медитативный канал.
  А жители пещер - это часть первичной материи. Конечно, у Папермана были шансы, но нельзя так просто победить врага на его же территории.
  
  Агобабыч и Утюг вылетели через два дня. В "Рок!" всё шло своим чередом. Играли гитары, из динамиков кассетных магнитофоном доносились звуки запредельной музыки. Дым костров уходил высоко в небо, чтобы поприветствовать облака, чтобы привлечь внимание солнца, которая, как и прежде, висело в солнцезащитных очках. Наверное, это и была самая настоящая жизнь. Но Агобабыч, как и Юрий, начинал ощущать в своей душе что-то новое. Он понимал, что прибыл в этот мир вовсе не для того, чтобы сидеть на одном месте.
  Двигатель тарахтел, заставляя пропеллеры крутиться. "Молния" шла невысоко от воды. Великая Река дышала жизнью. При виде аппарата с воды взлетали стоит водоплавающих птиц. Агобабыч, как, конечно же, и Утюг, не мог ничего знать о Птице Гочс, которая в былые эпохи торжествовала на склонах гор Периметр. Да, то были совсем другие времена.
  - База, приём, - запросил Утюг, - база, приём.
  - На связи, база.
  - Это самолёт. Как там дела?
  - Нормально, прием.
  - Летим назад. Что нового?
  - Пришёл пароход с вашей стороны. Ты его не видел?
  - Нет, не видел.
  - Какие-то торгаши. Сейчас второй подошёл. А первый отправляется. Если хочешь что-нибудь купить, спеши.
  - А что интересного?
  - А дофига, прием.
  - Нормально, прием.
  - Что нормально, прием?
  - Ничего. Летим.
  По левую сторону красовались величественные руины Сенежа. Это были ровные, белые башни-сосуды, достигавшие теперь до нескольких сот метров в высоту. В бытность Сергея Крабова отдельные башни уже достигали сотни метров и продолжали расти. И, казалось, их рост продолжался. Образованные сами собой утолщения предназначались для помещений на высоте. Имелись и ряды аккуратных окон, в которых теперь отражался свет природы, смены фаз суток, звезд и далеких дымчатых планет. Но кто там жил теперь?
  Агобабыч подумал, что неплохо было бы посетить эти башни. Это была бы прекрасная экспедиция. Наверняка, с высоты этих строений мир выглядит совсем иначе, и, возможно, виден край земли. Впрочем, не могла же она, земля, быть такой маленькой?
  "Молния" прошла мимо башен и вскоре приближалась к Уру. Был виден и отчаливший пароход. Его труба трудилась по полной программе, отдавая воздуху черные клубы свежего дыма. Еще один пароход стоял на якоре в заводи на небольшом удалении от крепости. Наблюдалась деятельность - какие-то люди ходили туда и сюда, перебегали по длинному мостку, несли вещи туда, несли вещи обратно.
  Утюг аккуратно завел штурмовки над крепостью, погасил скорость тормозными винтами и сбавил давление, чтобы достигнуть земли.
  Агобабыч тут же спустился по ступеням вниз, на дно оврага, где вновь прибывшие купцы развернули торговлю. Тут же был и Юрий и множество воином Риаче.
  - Чем платите? - спросил Агобабыч.
  - Обмен есть, - ответил Юрий.
  - Валюта?
  - Да. Бир Манат.
  - А много можно поменять?
  - Спеши. Еще меняют. Видишь, у нас скоро тут цивилизация будет. В Ур прибыло много наличности. Значит, сюда будут постоянно ездить с товаром.
  - А что продаете?
  - Ничего. Сдаём камни, берем деньги и покупаем на них вещи.
  - А ты что купил?
  - Сапоги. Черные, из кожи. Новые штаны. Вещевой мешок. Удочки. Бинокль. Бинокль взяли за камни. Говорят, вещь крайне дорогая. Да мне камней не жалко. А Сахаров видел?
  - Нет, не видел. Да остров же около противоположного берега, оттуда звука моторов не слышно, если корабль идёт близко к этому берегу. Не знаю. Там и стрельбу не услышишь, только, может, если из пушки стрелять.
  - Возьми камней, - сказал Юрий, - чтобы в крепость не ходить. Для нас это - типа стекла.
  - Я, знаешь, что подумал, - проговорил Агобабыч, - вот летим мы, а я думаю - а что, если это вообще другая планета. И ворота тебя перебрасывают к черту на кулички. Нет, конечно, это слишком сложно. Понятное дело, что это - проекция в работу мегамашины. Но ведь я до этого искал пролетающий корабли, и они шли над нашей землей и уходили сюда. Значит, они откуда-то выходили. Да, с другой планетой тут точно ничего не связано. Но, насколько я понимаю, вещь извне не может просто так сюда попасть. А если и есть такое, то это, например, одежда. В одежде ты сюда пришел, с одеждой и вышел. Я вот был при оружии. Но это легко объяснить. Допустим, мне это кажется. Другое дело, если я принесу вещь отсюда.
  - Это сложно. Я читал в книжках, что подобный манёвр у многих получался. Но вообще, это противоречит Теории Хаоса, которая является основополагающим учением о Реке-Наизнанку и граничащими с ней мирами. То есть, Хаос, который окружает Землю, плавающие в нём Польта, первичные существа, такие как Сергей Лун, Шляпа Сергея Луна, сигарета Сергея Луна и многое другое.
  - Да, - ответил Агобабыч, - именно так. А какие у тебя планы?
  - Не знаю. Рим предложил проскочить в Утренний город и развеяться. Я думаю, что это вполне можно сделать. Тем более, что теперь есть наличка. Менять ничего не надо.
  - Хочешь просто разгуляться?
  - А что тут такого?
  - Нет, я не против. Я так. Ладно. Идём.
  Агобабыч поменял камни у узкоглазого старика, после чего ему стали отовсюду предлагать золотые украшения, и трудно было не удержаться. Но он понимал, что Шёлк они, в принципе, ни к чему, так как она вообще привыкла жить, оттягиваясь душой. Что такое злато? Нет, нужно было уважить дам цыганской внешности, и он купил серьги и кулон, при этом денег оставалась еще уйма, и он решил затариться заморскими продуктами, среди которых были различные сладости, пряности, настоящий черный чай (его он купил целый тюк).
  - Купите журналы, - предложил торговец.
  - А, это журналы из Линзы, - сказал Юрий.
  - И что? - спросил Агобабыч.
  - Ничего. Хочешь, покупай. Смотри, какой год.
  - Ну да, - проговорил Агобабыч, - надо купить. Пусть Шёлк оттянется. Хард-рок. Софт-рок. Ликвид-рок. А это что?
  - Вино.
  - Давайте.
  - Так не принято. Наливаю в случае покупке журналов. Так сказать, поздравление.
  - Тогда, давайте. Давайте журналы. Давайте вина. Надо отметить победу.
  Что-то такое было в воздухе. Будто бы и природа знала, что мир изменился и стал светлей и лучше, и через солнечные лучи передавалась энергия невидимого эфира. Существуют люди, которые умеют дышать лучами, закрыв глаза и глядя на них. При этом, закрытые глаза неплохо прикрыть ладонями, чтобы свет не проникал через веки, а собирался на поверхности руки и расползался по всему телу, давая необходимую энергию. Но эту силу нужно еще уметь накапливать. Кто достигает абсолюта, тот становится летающим человеком. Солнце умеет делиться. Самопознанию нет предела. Свет способен открыть тайны, ответы на которые находятся всегда рядом с человеком. Это напоминает то, как если бы у вас в кармане лежали бы тайные карты, но вы бы не были в курсе. И вот, солнце говорит - просто посмотри, может, там что-то завалялось? И правда, в голове все уже есть. Откуда оно там взялось?
  Агобабыч отнес тюки с покупками в крепость, при этом, ему понадобилось два захода. Наконец, он выпросил начатую бутылку вина у продавца и решил прогуляться по берегу, чтобы внимательно осмотреть прибывший пароход. Мысли в его голове были странно отстранены. Именно тогда он заметил, что возле одного из деревьев прибрежного леса что-то торчит из песка. Он почесал голову, собираясь пройти мимо. Нет, он почему-то глотнул вина и пошёл туда, чтобы вынуть из земли телефонную трубку.
  - Вот черт, - проговорил Агобабыч и прислонил трубку к уху.
  Гудок был длинный и глухой. Наконец, послышался щелчок, и приятный женский голос произнес:
  - Справочная Прозрачной Машины слушает.
  - Черт, - еще раз проговорил Агобабыч.
  - Молодой человек, спрашивайте. Это большое счастье, что вы попали на незанятого оператора. Вы знаете, какая у нас очередь? Иногда по сто лет ждут. Был один парень, который эти сто лет прождал и, наконец, получил свою справку.
  - Как же так? - удивился Агобабыч.
  - Очень просто. Потому что Прозрачная Машина может ответить на любые вопросы.
  - На любые?
  - Абсолютно.
  - Хорошо. Хорошо, - проговорил Агобабыч, - тогда скажите, что лежит у меня в нижнем ящике стола в Воронеже?
  - Очень просто, молодой человек. Там лежат провода и шестивольтовые лампы.
  - Точно, - удивился Агобабыч, - а я думал, что Машина знает только то, что происходит в Реке-Наизнанку.
  - Это не важно. Не стоит занимать свое внимание этим, как и отнимать лишнее аппаратное время. Задавай вопросы.
  - Не знаю даже, - ответил Агобабыч, - что такого можно спросить? Гм. Ну.... Я хотел влезть на те башни, в Сенеже. Посмотреть, что там внутри. Есть ли там что-то интересное?
  - В самих башнях - просто помещения. В некоторых подвалах есть клапана. Открыв их, ты выпустишь на свет существ определенного рода, если они будут поблизости от клапана. Большого вреда миру ты не сделаешь, так как они не смогут уйти далеко в дневном свете, но в ночном они будут бродить в радиусе двухсот метров от клапана. Но зато тебя самого они могут утащить в свой мир.
  - И что они там будут делать? - спросил Агобабыч. - Мучить?
  - Не обязательно. Но ты не вернешься.
  - Значит, не стоит туда лезть? Но хотя бы посмотреть с высоты?
  - Там достаточно много вещей, которые ты можешь поискать. Если долго изучать подвалы, то ты можешь набрести на главы из "Книги Зверей". В ней описываются именно те звери, которые в незапамятные времена съели Землю. Сейчас они находятся в своем мире, и это хорошо. Но ты можешь узнать о них что-то новое, если будет хорошо искать. Фундаменты башен еще более старые, и ты можешь увидеть на них странные записи. Эти знаки напоминают клинопись. Это - стихи Птицы Гочс. Многие из них до сих пор не расшифрованы. Хотя расшифровкой занимались еще во времена могущества государства Зарчч, когда во главе его находился Вячеслаав Космос. Ученые из Зарчча вместе с языковедами Сенежа записывали клинопись и пытались понять, что же это. Рано или поздно стихи были переведены на русский язык и представлены миру. Но записей на самом деле гораздо больше. Потому что фундамент находился в тех местах в форме камня, доставшегося от Эпохи Идей, которую можно отнести к дохаосовому периоду, о чем ученые разных времен даже не подозревали. Башни же, как известно, проросли из скорлупы Птицы Гочс, вернее, из окаменелой скорлупы, таким образом, башни можно считать детьми Птицы.
  - Здорово, - проговорил Агобабыч, - а что там еще есть?
  - Башен много, просто так ты все не осмотришь. Нужна целая команда. Поэтому, чтобы сократить время, начни с башни номер восемь. Определить номер легко. Обойди вокруг и увидишь цифру. Эти цифры также возникли сами собой, видимо, для облечения понимания нумерации. В восьмой башне сохранилось много вещей от былых эпох. Воздух там сухой. Ветер и вода не проникают внутрь, поэтому, многие комнаты и залы остались в своем первозданном виде. В Сенеже башни использовались в качестве жилых домов и офисов. Именно это ты там и найдешь. В восьмой башне на семнадцатом этаже в офисе номер 20 зародился реликтовый телевизор. Ты можешь его включить, он, будучи первичной вещью, показывает то, что происходит где-то в реальности. Например, ты можешь связаться с существами, населяющими планету Плутон и поговорить с ними. Если это доставить тебе удовольствие, ты можешь взять телевизор с собой. Помни, он работает на лампах, поэтому, ему нужен определенный ампераж. Напряжение - 110 вольт. Потому что это - первичный телевизор. Но если подашь на него другие напряжения, он не сгорит, но будет показывать другие вещи. Вещей очень много. Все их ты сможешь заценить, если подберешь для себя регулируемый источник питания. Вращая ручку от 110 до 1000 вольт, ты будешь попадать на разные планеты. При повышении напряжении реликтовый телевизор будет калиться, от него будет идти дым, не ожгись. Но помни - уважай его. Потому что он, хотя и прибор, имеет свою, электрическую, душу. В один момент он может заглохнуть и начать просто принимать телеканалы. Но телеканалов тут никаких нет. Придется ехать в Ершов. А он - в полутора тысячах километрах отсюда, вдали от реки, и нет проводника, который бы провел тебя туда. В Ершове есть телевидение. Там ты сможешь применять своего нового друга по назначению.
  - А как вас зовут, девушка? - осведомился Агобабыч.
  - Седьмая.
  - Ага. А имя всё-таки есть?
  - Боюсь, вас пленил мой голос. Но вы должны позаботиться о другом.
  - О чем же?
  - Ты же видел тот самый пароход, который отходил от берега Ура?
  - Видел.
  - Так знай. На нём плыли люди, пленённые светом Ворот. И Шёлк села на него, чтобы встретиться с Воротами, которые высветились на безымянном повороте реки, а это совсем недалеко. В ближайшее время корабль столкнутся с ними.
  - И что? - не понял Агобабыч.
  - Спеши.
  - Ладно, - проговорил он ошарашено, - ладно. Счастливо.
  - До свидания, - ответила девушка, - звоните еще.
  
  Агобабыч, впрочем, не сразу осознал свои мысли и волнения. Кругом же было весьма весело. За покупками прибыли бойцы из Риаче, а также и некоторые из их женщин, и, казалось, что это никогда не закончится, и теперь в окрестностях Ура будет вечный праздник, вечная торговля. Пока Агобабыч разговаривал по телефону, среди нескольких новых торговых рядов появился шатер, организованный в виде кафе, и бойцы весело отдыхали.
  - Я дам сигнал, - сказал хозяин этого импровизированного кабака, держа в руках почтового голубя, - сюда еще прибудут корабли. Будем покупать камни. Скажите только, что еще привезти, я привезу. У меня всё есть. И еда, и вино, оружие могу достать.
  - Оружия не надо, - сказал ему Оляфонтен, - этого у нас - сколько угодно.
  Агобабыч пробежал по коридору, до самой кухни, слетел в аккумуляторную, где Тсой занимался обслуживанием приборов.
  - Видел Утюга?
  - Да. Кажись, он на склон отлетел. Там двигло проверяет.
  Агобабыч вбежал в комнату дежурного, поднял перископ и осмотрелся. Солнце светило весело и чудесно. Вдалеке по реке шло несколько пароходов, один из них тянул баржу, и след из его трубы волочился далеко сзади, словно волосы воздуха. На одном из склонов паслось стадо диких кур, видимо, подошли ближе к жилью человека, чтобы выпрашивать даровую пищу. Но где же Утюг?
  Он поднял перископ еще выше и только тогда увидел край баллона.
  - Ага, вот ты где.
  Он захватил с собой винтовку, выбрался через люк на крышу крепости, пробежал, спрыгнул на склон и понесся вверх, тяжело дыша. Утюг был спокоен. Он перекачал и остудил газ, но солнце теперь нагревало баллон выше предельной температуры, и он был вынужден закачать газ в металлические баллоны и закрыть краны - иначе бы "Молния" самопроизвольно поднялась в воздух. Он снял один из пулемётов и готовила варить балку - в ней образовалась трещина. Горелка шипела в его руках. Это была карбидная газосварка.
  - Давай, Утюг! - прокричал Агобабыч.
  Тот повернулся - сначала в другую сторону, потом, увидев товарища, удивленно расширили глаза.
  - Давай, полетели. Давай.
  - Далеко? - вяло спросил пилот.
  - Не знаю. Давай. Надо успеть.
  Пока Утюг выпускал газ, наполняя баллон, появился Юрий, сбегал в гараж и принёс канистру бензина. Горючее расходовалось, и вскоре его могло совсем не остаться. Но теперь это не имело значения. "Молния" чихнула и завелась. В следующие секунда она уже поднималось в воздух. Юрий, впрочем, был не в курсе происходящего. Он только понимал, что надо спешить, а раз Агобабыч находится в таком положении, то ему нужно помочь.
  День был жарким. Солнце, видимо, висело, будучи без очков. Но тут никто ничего не знает. Это ключевая фраза. Если бы кто сумел построить такую машину, чтобы долететь до солнца.....
  Дело это не простое, не элементарное. Потому что, пока Агобабыч был вместе с Утюгом на островах, Юрий отыскал среди формуляров и такую и историю:
  
  "Первый полёт на солнце состоялся в 1974-м году. Сам аппарат первоначально назывался "Гелиос", но потом, вследствие того, что партия указала - "полетите ночью", машина получила окончательное обозначение "Знамя- Ночь -3". В основе аппарата был ранний магнитный искривитель пространства, который мог вывести корабль на орбиту без ракеты-носителя. Первоначально искривитель этот был построен для возможной атаки Китая, в случае, если в китайской партии пройдут перемены в левую сторону...."
  
  Дальнейший текст отсутствовал. Юрий собирался найти продолжение, вследствие чего внимательно изучал документацию.
  - Самолёт, приём, - послышался голос Дмитрия Дурака.
  - Прием, - ответил Утюг.
  -Куда летим?
  - Надо. Не знаю еще. Скоро будем.
  Да, все происходило в спешке, и Агобабыч не успел рассказать товарищу, в чем причины столь поспешного взлёта. Но теперь, через бортовую радиосвязь, он мог это сделать.
  - И ты думаешь, Машина сказала правду? - спросил Утюг.
  - Не знаю. Но её и правда нигде нет. А про Ворота она мне уже рассказывала. У неё действительно есть тяга к воротам, и вообще, это - крайне распространенная вещь у людей. Что-то вроде лунатизма. Приходит какой-то зов, и тебе надо любыми путями туда попасть. Как будто в глотку змеи. Я не знаю, почему, зачем. Если Машина сказала, то надо спешить.
  - Ладно. А как вообще говорила?
  - Не знаю. Девушка какая-та. Оператор. Или автомат с женским голосом. Сложно сказать.
  "Молния" шла на высоте от силы метров в пятьдесят. Агобабыч был уверен, что нагнать пароход не составить особого труда, ибо разность в скорости слишком уж существенна. Забираясь вверх против течения, корабли редко разогнались быстрее двадцати километров в час. Впрочем, и такой скорости хватало, чтобы добираться куда надо, тем более, что корабли несли на себе грузы. Но для многих до сих пор было тайной, откуда и куда пароходы плывут, так как в нынешние времена вообще мало кто что знал.
  Группировка Братьев-Сахаров, потерявшая большую часть боеспособного населения, собиралась кочевать, чтобы не подвергнуться нападению кочевых банд. Тех же Гагаринцев, к примеру. Но и к Гагаринцам нельзя было относиться всерьез, ибо в новое время народ тянулся к цивилизованности. В Линзе восстанавливался прежний порядок, и многое формирования, на практике - бандформирования, стремились приходить сюда в качестве гостей. Вызов Папермана не стал звездой путеводной для остальных любителей наживы. Многие отнеслись к этому безразлично. Все понимали, что пещерная страна велика и страшна, и выступать против неё - занятие глупое и бесполезное. Что же до самого Папермана, то ему удалось попасть в топ новостей в некоторых крупных городах. Уж в Линзе, порядком им подразоренной - наверняка. Говорили о толпе в несколько тысяч человек, которая грабит всё на своем пути. Но надо отметить, что о гибели этой толпы никто не слышал. Ходили лишь слухи. Поэтому, на протяжении достаточно долгого времени люди опасались встретить в степях эту самую толпу.
  Позже возникло много легенд. Впрочем, сведения о том, что Паперман погнал своих бойцов в пещеры, просочились в народ, и воины Риаче казались еще более загадочными и почти иллюзорными. Позже в журналах Линзы стали выходить комиксы на тему воинов Риаче и гибели Гуся Папермана. Так, одним из популярных комиксом назывался "Перья", и структурно он выглядел так:
  
  1. Тьма. Черный человек разговаривает с Гусём Паперманом.
  
  2. Гусь Паперман высаживается на землю, чтобы поработить Линзу.
  
  3. Тайные демоны Линзы приветствуют Гуся Папермана.
  
  4. Гусь варит таинственное зелье и пускает его в водопровод Линзы, все люди отравлены и не могут сопротивляться.
  
  5. Объединение с Братьями-Сахарами
  
  6. Поход в пещеры
  
  7. Таинственный человек по имени Космос встречает толпу и убивает половину отряда
  
  8. Воины Риаче выходят из стен и забирают Гуся.
  
  Начались времена, когда создавался новый эпос. Так как люди в Реке-Наизнанку были не чужды поэзии, вскоре появился новый певец рифм и газетных публикаций, и звали его Быстрый. Он стал очень популярным в Линзе. Но поэма "Под землёй" достигла и Акимеи, и там книжка была напечатана в картинках, и Быстрый, приехав туда, гастролировал, читал вслух.
  
  Странного человека компоненты:
  Рука, нога, голова.
  Вечной ночи неспящие аргументы.
  О Космосе идёт тут молва.
  
  Костры ночей, как глаза коней,
  Которые стоят дороже луны.
  Но кто идёт туда - тот чародей
  Непонятной никем волны.
  
  
  Позже Дмитрий Дурак выяснил, почему Гагаринцы так именовались. Оказывается, среди них был человек из города Ф., его звали Жора Ставнин, а жил он там на улице Гагарина и входил в число местной гопоты, которая так и обозначалась - Гагаринцы. Попав в Реку-Наизнанку, он преобразился, понимая своё ключевое значение. Тут он возродил Гагаринцев, но сам был схвачен другой большой группировкой - Лермонтовцами. Но у последних, в отличие от его раздолбаев Жоры Ставнина, не было вообще никакой идеи, не было никакого Лермонтова, и здесь было всё еще сложнее. Говорили, что Жору зажарили и съели. После этого прошло достаточно много времени. Откуда был портрет Гагарина? Никто не знает.
  
  Двигатель работал как и положено - равномерно, на средних оборотах, чтобы избежать каких-либо эксцессов. Как никак, эта машина была построена за пределами текущего времени. Возможно, строители Ура воспроизвели её по чертежам.
  - Попробуй переговоры в эфире послушать, - предложил Утюг.
  - А толку.
  - Мало ли.
  - Да нет. Надо смотреть.
  Река была могущественна. Когда говорили, что она вытекает их самого Хаоса, верилось с трудом, потому что человек, вышедший из обычного мира, знает, что начало и конец - вещи логичные и простые. Существует исток. Множество ручьев стекаются в первое небольшое русло, которое затем, по мере хода, набирает силу. Но ведь действительно, никто не видел ни начала, ни конца Великой Реки, и можно было представить себе дверь в запредельный хаос, откуда эта толща выбрасывается, чтобы оживить степи, ограниченные с двух сторон горами. По другую сторону Река оканчивалась краем земли - если верить слухам. Там она падала с большой высоты, и этому водопаду не было конца и края.
  Солнце поджигало степь и расцвечивало горы. "Молния" то и дело прогоняло птиц, которые выбирались на косы, чтобы наблюдать будни природы. Наконец, появилась первая доска.
  - Смотри, - сказал Утюг.
  - Вижу.
  - Как думаешь.
  - Ничего не думаю. Посмотрим.
  Вскоре обнаружились и другие деревянные части и какие-то вещи, неспешно передвигающиеся по течению. За впадающей в воду покатой горой наконец возникло зеленое свечение. Агобабыч ахнул. Он еще никогда не видел более странного явления. Волны жидкого света нависали над рекой полосами. Одна порция полос, самая близкая, насчитывала шесть штук. Далеко впереди висела другая - там полос было больше, от нее тянулись полосы, и они, словно кисея, развевались на ветру. Но и далеко впереди было несколько таких же скоплений полос, вследствие чего возникало ощущение некоего коридора, который на самом деле был прозрачен, и даже самые плотные полоски, перекладины или палочки просвечивались. Больше ничего в этом явлении не было. Утюг взял выше, чтобы не соприкоснуться с таинственным светом, и теперь весь он был внизу. Штурмовик проходил над тем, что, по-видимому, называлось воротами. В радиоэфире разразилась жуткая трескотня. Воздух стал холоднее и суше, а внизу дул нешуточный ветер.
  Это была странная стихия, и человек, который никогда не видел, как пульсируют ворота, никогда не поймет это - ибо существует некая сила, которая входит в резонанс с окружающей природой, с живыми и неживыми предметами, она словно канал, словно шахта, через которую проходит неведомая сила, поток, струя. Можно представить себе кран. Водокачка - место, где рождается вневременная буря. И вот, её жидкость наполняет трубопровод, и эти вены проходят повсеместно, нужно лишь знать клапан, и тогда происходит соединение частей. Объекты живого мира не выдерживают - жидкое время поглощает их. Человек, который родился извне, будет перенесён обратно. Человек, родившийся внутри, исчезнет.
  - Надо бы в сторону дать, - произнес Утюг.
  Агобабыч не ответил. Но спустя пару минут туман вдруг свернулся сам в себя и исчез. Словно бы и не было ничего. Река несла свои воды, прорезая землю. Несла теперь, несла тогда, несла в нигде, и так продолжалось тысячи лет.
  - Что думаешь? - спросил Утюг.
  - Ничего не думаю. Поворачиваем назад.
  
  
  
  
   22. В Утреннем городе. Возвращение
  
  
  
  То был вечер, как вечер. Навряд ли бы были вечера, которые бы отличались чем-то невероятным в особо лучшую или особо худшую сторону. Это был Утренний город. Такое же название он носил и в прошлой жизни. Некоторые продвинутые историки, а таким можно назвать и Вовчика Амл (правильно - Vowtcheeck AML, фамилия не склоняется), считают, что Утренний город существовал и во времена Поедания Земли, а потому он, по сути, может считаться главным городом Реки-Наизнанку. Впрочем, это маловероятно. Но вот то, что Акимею Поедание не настигло, можно считать фактом, так как Марс Брайнер лично там был спустя лет пятьдесят по местному времени, Акимея жила своим привычным ритмом.
  Всё это - моменты истории. Помимо неё существует такая вещь, как механизм. Пытаясь его осознать, люди придумывают легенды, но также появляются и истории более локального характера.
  Портрет Магнитного человека висел в коридоре-музее. Это было боковое, обходное, помещение. К стене прилегали очень узкие столики. За ними можно было стоять и попивать слабое вино или крепкие напитки. В период, когда шла игра, людей здесь почти не было, и лица смотрели в никуда.
  И было написано:
  
  "Один из великих. Магнитным назван вследствие своих способностей магнитить судьбу и подсудьбу"
  Двое случайных зевах, задержавшихся за столиком, вели разговор.
  - А он еще жив, Кузьма?
  - Кто?
  - Так о ком говорили?
  - А.
  - Не слышал?
  - Да жив он. Видел его на Сухарях. Шёл он. Идёт такой....
  - А почему он тут висит?
  - Висит себе. Что тут такого? Портрет же.
  - А идёт уже.
  - Наверное.
  - Ладно, давай еще по винцу.
  - А давай.
  
  Так или иначе, ночь была в разгаре. Игроки стояли вокруг стола. Крупье пошел за напитками. В перерыве танцевали девушки с купальниками. Играли трубачи. Диктор объявил:
  - Итак, господа, у нас - третий тур, и игроков всё еще много. Как это объяснить? Для вас играет наш замечательный диксиленд, и его руководитель - Ашот Янсон. Поприветствуем. Что мы увидим в следующем туре? Хотите крови? Хотите смерти?
  Юрий посмотрел в черное дуло револьвера. Девушка в красном купальнике принесла ему стопарик.
  - Ну что? - спросил Рим.
  - Нормально.
  - Говорят, когда смерть рядом, вспоминают прошлую жизнь.
  - Я и так помню, - ответил Юрий, - скажешь еще. Ничего необычного. Жизнь как жизнь.
  - Да? Ну хорошо, если мы умрём, мы встретимся в будущей жизни?
  - Наверное, нет, - ответил Юрий, - но это долго объяснять. Тут интересно все. Какие твои ощущения?
  - А твои.
  - А что мои?
  - Ну просто. Мне кажется, ты больше знаешь.
  - Да я ничего не знаю, - ответил Юрий, - я просто думаю - возможно ли выжить?
  - Выходи из игры. Твои деньги останутся на кону.
  - Да они и так останутся, если что.
  - Нет, ну это если смерть.
  - А то нет, Рим. А ты думаешь - жизнь. Да я не знаю. Конечно, выиграем.
  - Точно. Я ж тоже думаю.
  
  "Русская рулетка" была одной из популярнейших местных игр. Страх смерти не пугал игроков. Зрители же вовсю наслаждались кровавым зрелищем. Имена победителей заносились в специальные чемпионские списки, и один из них висел на стене, а в коридоре располагались портреты великих. Что тут было особенного? Юрий не знал. Но не задавал себе вопросов. Мир его не тяготил. Смерть не пугала. Он понимал, что ничего не понимает в собственных чувствах. Какой бы ни была земля, как бы не было устроено бытие, неожиданное прозрение посетило его - нет ничего более тайного, нет ничего более загадочного, чем побывать в объятиях разрушения по собственной воле. Тем более, что смерти не существовало. Тем более, что он и не собирался умирать. Это было лишь испытанием.
  Крупье собрал у игроков оружие и раздал новое, для следующего тура. Трубы смолкли. Диктор вновь начал объявление:
  - Итак, дорогие гости. Мы начинаем. Вернее, продолжаем. Будьте наготове. Приём ставок завершается. Осталась одна минута. Данные по ставкам вы можете видеть на нашем светящемся табло. Ставки также можно ставить на оружие, на громкость падения игрока, также не благополучное выживание.
  Юрий молча читал имена чемпионов.
  
  Анастас
  Японий Гравер
  Соий Телефончик
  Свен Ван Гаас
  Рутс
  Диметриус Виноград
  Глазов
  Алексан Обезьяна
  Витим Братский
  Гусь Либерман
  
  - Черт, - подумал он, - может, это он? Паперман? Конечно, он не мог подписаться своим собственным именем. Хотя никакого международного розыска нет. Кто бы его искал? Впрочем, нет гарантии, что Гусь выбрался. Да, но было бы странно, если бы он со своим талантом и не выбрался бы. В общем, что тут думать?
  Он прочитал этот список до конца, но добавить тут было нечего. Надо было играть. И он был готов.
  - Господа, - произнес крупье.
  Юрий задумался. Как хорошо, когда хорошо. Когда ты не боишься. Победа. Весь мир падает перед тобой, загадка жизни и смерти решена тем, что ты на неё наплевал. В космосе очень много планет, самых разных звездных систем. Чтобы лететь, надо лететь.
  - Ну, - сказал Рим.
  - Поехали, - проговорил Юрий.
  Мысли вились, как ветви тонкого кустарника. Такого в районе Ура полным полно. Когда он сплетается в единое волокно, то образует настоящие стены. Растение это очень удобно. Если ухаживать за ним надлежащим образом, вовремя постригать, то можно добиваться замечательных форм композиции. В некоторых городах он применялся. А вот названия Юрий не знал. Если бы под рукой у него был блокнот, он бы непременно сделал запись. Теперь же оставалось довольствоваться записью мысленной:
  
  "Я стою на самом краю. Это надо обязательно запечатлеть. Если сейчас всё рухнет, то надо обязательно всё запомнить, потому что все эти люди, которых я вижу, я их уже точно никогда не увижу. Это не значит, что это так. Хочется запомнить все, что я думал. Рим. Сейчас он здесь. Но будет ли оно потом? Да, он мой друг, и мы с ним немало повидали в последнее время. И это так просто - ничего не бояться, прийти сюда, словно бы ничего и не происходит. Рим играл, и он до сих пор жив, значит, и правда, всё в порядке. С другой стороны, должно быть что-то максимальное. Я должен всё увидеть своими глазами, находясь в полном сознании. Я же не могу записать о смерти в реальной жизни, даже не хочу думать об этом. Значит, надо писать своим умом и сознанием..."
  
  И правда, образы стояли перед ним стеной. Они выросли и мостились, и это был новый путь. На данный момент, это не казалось плодом фантазии. Игра шла полным ходом, и многие игроки уже победили - то есть, патрон попал в патронник, произошел выстрел, и - смерть. Такова рулетка. Из игры можно выйти, отказавшись от гонорара. При этом, в твою биографию, в специальный журнал, вносят запись об этом в виде дефолта. У Рима таких записей было штук пять, но теперь он представился другим именем, да и никто не узнал его.
  Жизнь же была коротка. Она началась лишь в тот момент, когда Юрий оказался посередине реки, держась за доску от парохода. Это было не так давно, но он не мог понять истинного значения времени. Многие вещи надо тестировать. Так и жизнь. Так и смерть.
  Поодаль разговаривали:
  - Видел смерть, брат?
  - Конечно.
  - И какая она?
  - Обычная, брат.
  - Нет, ты сам видел, или тебе рассказали?
  - А кто мог мне рассказать.
  - Не, ты говори, говори.
  - Я один раз уже прошел весь круг. В финале была фора. Но потом из десяти попыток ничего уже не было, и был пас.
  - Ты выиграл по пасу?
  - Ага.
  - А бабок много было.
  - Да нормально. Два месяца не работал. Отдыхал.
  - А сейчас что хочешь?
  - Ну я ж и говорю. Не работать. Отдыхать.
  - Ну ты птица.
  - Да сам ты птица.
  
  Вопрос о Гусе Либермане оставался открытым. Но тут и непонятно было, что имелось в виду под "чемпионами". Кто погибает, тот побеждает. Это первое. Но кто побеждает в конце и остается живым, тоже побеждает. А если в финале никто не побеждает, может быть назначен пас, и тогда призы распределяются. Всё это были тонкости.
  Странный ветер шел прямо в душу, и видения усиливались, и Юрию казалось, что он жил тут с самого начала, что он шёл по земле, будучи странником или пилигримом, и что он видел край этой земли. Крупье уже командовал. Игроки поднимали пистолеты, и многие из них улыбались. Зрители жаждали чудес, крови, может быть - воскрешений. Многие видели это в сотый или в тысячный раз, но гамма чувств оставалась прежней. Юрий мог войти в историю. Но в любом случае, имена заносились в реестр. Наверное, весь мир состоял из реестров. Иначе и памяти не могло быть.
  Крупье был уже готов. Оставалось начать новый тайм.
  
  
  * * *
  
  
  В один из ярких солнечных дней он шёл улицами. Всё было как обычно. Он проехал на трамвае, но вскоре началась давка. Видимо, где-то на путях был затор, и все желающие уехать забрались в один единственный вагон. Юрий не обращал на него внимания. Мысли, конечно, заглавная буква внутри человека. И этой буквой вдруг стал небольшой томик Вовчика Амл в киоске. Он удивился - как Вовчик, чистый неформал, большой человек мира другого, скрытого от обычных масс, мог тут появиться? Нет, что-то изменилось?
  Но время не властно над той землей. Он еще раз спросил сам у себя: понимает ли он это? Конечно, он всё понимал. Время не властно. И теперь всё, что было с ним совсем недавно, казалось историей, которую доставляли в его голову с помощью специального аппарата. Оно и было, но и его и не было. Странное чувство. Ты знаешь, но, порой, ты даже не хочешь верить сам себе. Нужно раздвинуть занавес. Но прошло так мало времени. Всё крутится вокруг этой единственной вещи. Так просто. Так мало.
  Было жарко, а настроение куда-то звало. Он вышел, купил квасу и стоял, осматривая людей. Сам себе он казался существом, которое вдруг вынырнуло из небытия, чтобы обогреть себя в лучах этого мира. Всё только что закончилось. Но всё только что началось. Он нашел еще один киоск и провёл глазами, осматривая содержимое. Книга продавалась и здесь. Все киоски, как известно, соединены в единую сеть.
  - По чём у вас Вовчик? - спросил он.
  - Нравится? - был вопрос.
  На него направили свои лучи глаза - пара острых и смешных глаз, готовых проколоть его насквозь.
   -Ну...., - он пробормотал, - если нравится, то всегда.... Тут другое....
  Он подумал, что реальность ему изменилась, и логика повалились на крыло и вошла в стопор.
  Крупская!
  - Есть еще такая, - сказала она, - вот.
  - А мы с вами знакомы? - спросил он.
  - М-м-м.... Я тебя где-то видела. Точно. Знаешь, недавно работаю. Сказали, что можно на лето устроиться в ларёк, подработать, немного получить денег. Не слышал? Мы где-то общались. Черт, недавно.
  - Ты Крупская?
  - Да. Это так. Среди друзей. На тусе. А ты... Если хочешь, приходи на тусовку...
  - Ладно, - проговорил Юрий, - хотя странно. Нет, конечно, мы виделись. Но если ты меня не узнаешь, значит, не всё так. Но я тебе звонил. Помнишь? Да, потом ты называла меня профессором. А потом мы говорили по телефону.
  - А. Нет. Или да. Я знаешь, сколько говорю по телефону.
  - По местному времени это было недавно.
  - Местное? Ты что, парень. Ты кто?
  - Если ты меня не помнишь, то не важно, - он улыбнулся, - ты же сама мне давала советы.
  - А, точно. Ты профессор, - сказала она, - а я забыла. Нет, ты приходи. Если тебе охота соскочить, то конечно.
  - Почему соскочить?
  - Ну, с этого. Не знаю. С математики, или с физики. Соскочешь, у нас клёво.
  - Как сказать, - ответил Юра, - но я все равно тебя знаю. Но ты же точно была там. Иначе откуда там быть....
  - Чему там быть?
  - Хочешь, приду и расскажу.
  - Да. Клёво. А ты знаешь, где это?
  - Нет, тус много.
  - Знаешь, где "Зеленый гараж".
  - Не знаю. Но узнаю. Но ты точно там будешь?
  - Ну ты даешь. Буду.
  - Тогда до встречи.
  
  
  Книжку он купил. Странно, что в кармане были деньги. Что всё это могло значить? Где он был двумя часами ранее? Он, впрочем, не собирался ставить перед собой вопросы и отвечать на ответы, и он понимал, и с Крупской было всё ясно - копия была лучше оригинала. Не стоило расстраиваться.
  Юрий сел на скамейку. Нет, всё было отлично. Жизнь шла с нужной скоростью, не обращая внимания не мелкие преграды, на прежние запреты, на многие другие вещи - всё это было позади. Книга начиналась со стихотворения "Моя Река".
  
  Я прихожу и ухожу.
  Я ухожу и прихожу.
  Моя Река бесконечна.
  Она владеет мной,
  Словно камнями,
  Смотрящими вглубь вселенной,
  Древними и немыми.
  Моя Река знает меня,
  Слово песок - просеянный,
  Подготовленный к перерождению,
  Осведомленный в делах
  Жизни и смерти.
  
  Тут он хотел задать себе вопрос - всё впереди или всё позади. Во втором случае, следовало начинать писать мемуары. Но он понимал, что еще слишком молод для этого.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"