Под крышкой разума есть много вещей. Это так. Это - не крышка гроба. Но, ежели доберетесь до самых глубин, то, пожалуй, и такую крышку найдете. Вещи, да.... Целый список. Но вам незачем это читать, возьмите материальное, найдите своё место в извечных спорах.
Гвоздодер.
Молоток.
Щипцы.
Круглогубцы.
Пассатижи, в конце концов. Ими тоже можно выдирать гвозди.
Еще в те годы, когда люди не были совращены шмотками, Фалес Милетский полагал, что все вещи происходят из воды, при чем, как выходят они из нее, так и назад и заходят. Можно даже сказать - "входит - выходит", хотя это - неверное сравнение. Гераклит признавал природой вещей огонь.
То, чем мы дышим, и есть огонь, только более густой. Сначала же вещество светлой плазмы легче, и идеи в нем - словно большие макроклетки. Земля тоже была огнём, но потом она остыла, но она всё равно огонь, только более тугой и прочный. Сейчас мы ходим по остывшему огню. Но мы об этом не знаем.
Давайте возьмём лопату и накопаем себе огня.
Нет, копать негде. Кругом асфальт, кругом - пластик мысли.
Анаксимен не придумал ничего лучше, как определить первичной субстанцией воздух. Эпикурейцы были более продвинутыми. Их всё более интересовала личность.
Но нам личность ни по чём. Мы движемся в обратную сторону.
Нас интересует, что такое крышка.
Гвозди.
Тянем-тянем. Ужасный скрип. Пыль поднимается - красноватая, от истлевшего дерева. Точно инверсионный след времени. Только запах другой, и - немного страшно. Но не надо бояться. Строить мосты - не собачку на прогулку водить. Тут многое уметь надо. Я уж не говорю, что надо быть совершенно бесстрашным.
Хотя и Бог с ним, с бесстрашием-то. Просто, если он выскочит, точно зверь или птица, набрасывайте на него сеть, и пусть он там барахтается.
Зверь.
Червь.
Тень.
Есть еще одна форма движения назад - ход от человека к обезьяне, но сейчас речь не об этом.
Мы говорим о том, что есть нечто более константное, нежели наше бренное бытие.
Неизвестная часть вашего "я", сверхчеловек, к которому вы привязаны нитями. Я уже определял его, как Гипер Эго - нечто, о чем человек может лишь догадываться.
А пока же - немного в сторону. Встает скелет. Встает со скрипом, стуча зубами - зябко ему, бедному, без мяса, без кожи. Голый. Совсем голый. Голее только песок.
Он там уже давно лежит. О нем, может, уже и забыли, но вы-то - не забыли. А потому - помните. И вот - он приподнялся и машет вам рукой.
-Здравствуй.
-Здравствуй.
Это дорога, которая нитью соединяет два участка, разнесенные во времени на много веков.
Это - встреча с самим с собой. Неизвестно, зачем так устроено. Ведь гораздо проще класть одних существ на склад, а новый мир заселять чистыми клетками.
Но, видимо, мы чего-то не знаем. Не все нам дано. Хорошо рассуждать уверенно и громко, пока ты зелен и молод, и до смерти далеко. Но часы идут. Всяк понимает, что он ничего не знает. Зачем так устроен мир, что энергия вращается по колесу, возвращается на круги своя и снова пытается одухотвориться сознанием и искать.
Если б взглянуть на это дело со стороны.
Поэты много говорят о снах, о биениях квазаров в черных недрах душ, и я тут не буду нов. Впрочем, что касается управляемых видений, то я, пожалуй, кое-что и посоветую.
Сначала - о частоте кадров. Именно этот компонент чаще всего мешает вам сосредоточиться. При чем - кадры здесь даже и не части, а вообще - отдельные картины.
Что тут можно посоветовать?
Очень полезно читать "GonevoGrupp", это поднимает тонус, очищает кровь, осветляет мысль. Это - своеобразный алхимический реактив, приближающий вас к первому слову.
Современная мысль считает, что Вселенная возникла 13,7 + 0,2 миллиарда лет назад. До этого она находилась в начальном сингулярном состоянии. Температура точки была велика. Плотность - фиг измеришь. С некоего момента она постоянно расширяется. Это момент называется Большой взрыв, но мы можем сказать и - Первое слово. Почему нет? В принципе, наша цивилизация исчезнет раньше, чем мы узнаем, было это или нет.
В физической космогонии принята Лямбда-CDM модель. Впрочем, еще Ицхак Луриа предполагал нечто подобное.
"Gonevo Grupp" не имеет принципиальных различий с тем, к чему пришли ученые. В ней говорится:
" В начале ничего не было, а потом возникло Первое Пальто...."
Важен фактор проникновения в подкорку.
Не секрет, что некоторое количество вливаний полезно.
Так вот, читайте этот трактат не полностью, чтобы не быть в умате, а так - грамм 250-300. В самый раз. Опьянение уменьшает процентное соотношение посторонних мыслей. Поднимается настроение. Хочется покорять горы.
Вот так, зарядившись, начинаем заново.
Укладываемся, точно мумия. Упорядочиваем дыхание. Пуск.
Пункт отправление - 0.
Мы лежим под крышкой в своей перманентности и ждём, когда мировая цикличность поднимает нас на поверхность.
Согласно белково-коацерватной теории Опарина, жизнь появлялась по такой схеме:
1) Возникновение органических веществ
2) Возникновение белков
3) Возникновение белковых тел
Вся темная вселенная - она у вас в голове, даже если и пуста голова, череп. Там, может, где-то есть и бог, но не надейтесь. Нет, вы его можете встретить. Но это будет встреча с самим собой. Даже если это будет невероятное откровение, свечение, ярче тысяч солнц.
Нет, это - все вы.
Может быть, и - череп коня. Может быть. Может быть.....
Вы просто не знаете, насколько один человек может быть бесконечен.
Читающий Библию найдет упоминание о Слове Божьем, сотворившем мир и поддерживающем его: "В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков" (Иоан. 1,1-4, см. также Кол. 1,15-20). Иисус Христос есть это Слово и тем самым и источник света и жизни. Он есть творящее Слово. Все сотворено Богом-Отцом (1 Кор. 8,6), в то время как дух Божий витал над водами. В первой главе Библии триединый Бог - Отец, Сын и Дух Святой - творит все сущее.
Вы все ждете, все верите. Думаете, что у вас - две ноги и две руки, а многорукие монстры - это там, в иных вселенных, а все не так. Все они живут в вас, и вы своей жизнью и своими мыслями несете за них ответственность.
Это сегодня утро было нервное.
А завтра - туманное и седое.
А послезавтра.....
А динозавров уже нет. Это когда все коллеги по работе раздражали так, что хотелось их убить, где-то там, изнутри, с неба посыпались астероиды.
Однако, о гвоздодере......
Сеанс завершается. Скелету пора назад. Может, и был разговор, может - и не было. Если вы не медитируете, а просто спите, то вычленить информацию из сюжета будет не так уж просто.
Стучит молоток.
Сыплется земля.
Назад.
Завтра - все заново. Попытаемся понять, кто мы есть, и для чего мы есть, и кому это было нужно, чтобы на этой планете в ходе эволюции появились столь странные, столь противоречивые, существа.
Ответ, может быть, и будет получен. Но нужен ли он вам в будущем, сквозь толщу времени, в пункте, до которого не дотянуться ни рукой, ни чем бы то ни было.
Попытаемся понять это теперь.
Здесь и сейчас.
* * *
В тот день Сергей Петрович пришел домой. Он горел. Он очень хотел водки. Ему было 55 лет, настроение было - как сбитая с дерева груша - осеннее, мятое. Он несколько дней подряд думал, что неплохо б взять и перестать жить. В петлю лезть не хотелось - как-то уж слишком - дожить до такого возраста и покончить с собой просто от того, что нет настроения.
Суицидильность - это степень.
Вот возьмите плотность. Ну, не степень, не степень, что-то подобное. Есть еще твёрдость. Густота. Откровенная, словно женщина в борделе - вязкость. Вообще, много всего, разного.
Смазка.
Солидол.
Если вы покупали женщину на улице, вы знали о ее вязкости?
И вот, он просто вбежал на кухню - обычно так кот вбегает, если его долго держать вдали от стола и пищи - крича, изнемогая, лопаясь от желудочной жажды. Сергей Петрович налил стакан - выпил. Сел на стул и закурил.
- И вот, - сказал он сам себе, - даже такого нормального человека можно довести до такого состояния, что он начнет говорить сам собой. А говорю. Который день говорю. В принципе, эта заплывшее телом тело - оно мне зачем? С ней даже хуже. Пусть сама себе жирует, пусть тщиться стать миллионершей. Если за всю жизнь не стала, то что, к старости вдруг звезды с неба посыплются? Да я согласен верить в чудо, я и сам верю. Я всю жизнь проверил, что я однажды кем-то стану, и вот и сейчас верю. 10, 20, 30 лет верю. Ну и еще десяточку.
И он налил еще водки.
А кот у него и правда был. И, надо сказать, один раз Сергей Петрович думал себе в рот из ружья выстрелить - тоже от нечего делать. Просто грустно было. Как подумал - наутро - опять воскресенье. Суббота его не пугала. А воскресенье - это день перед понедельником. Плохой день. Целый день проходит в томлении, и некому его занять. Дети - они уж своей жизнью живут, а если им чего и надо, то - что с того. Это с низов, с тех возрастных величин, когда все еще впереди, кажется, что людям ближе к старости ничего не надо. А оно, может, еще и больше надо. Ведь вроде как ума больше, а значит - и возможностей. А тут.... Ну кто виноват? Жизнь так устроена? Мир не тот? Да какая теперь разница.
Так вот, Сергей Петрович был изрядно тогда пьян. В Интернете матерился, всех в гомосексуализме обвинял. Потом решил застрелиться - чтоб всю эту катавасию прекратить. Взял ружье - а тут кот. И ладно - был бы уверен Сергей Петрович, что о коте кто-то позаботится, он бы и не раздумывал. А тут представилось, что кот останется один и будет маяться, бродить по квартире. Сляжет от голода. Потом - будет жалобно подвывать, когда сил ползать уже не будет. И вот, из последних сил, дотянет он до его трупа, ляжет не живот и издохнет вместе с ним.
Расплакался тогда Сергей Петрович, отставил ружье, взял кота, и так сидели они возле телевизора, как два старых друга. Он его гладил. Кот мурчал - заливался. Это был высший кайф у него. Хозяин пил, пил, потом так возле телевизора и заснул.
В этот же жар Сергей Петрович стреляться не собирался - перегорело. Но водка радовала. После того, как полегчало, с души свалился типичный будничный камень, он налил еще, сделал несколько глотков. Стакан был большой, мужской, с ребрышками. Тогда он уделил внимание коту.
-Что, Вась, - сказал он, - почему человеку не скучно? Вот что мне не скучно? Еще можно, говоришь, бабу завести? А может и нельзя. Надо захотеть. Это все Интернет, Вась. Давай водочки немножко, а? Чуток. Ух. Не хочешь ты пить на брудершафт, сволочь. Сволота! А так тебя жалко, скотину. Нет, если что, я тебе укол сделаю. Нельзя так. Так в Интернете - Вась - стыдно выходить туда. Стыдно, что такой солидный пожилой человек ведет себя как последний школьник. Я главный инженер, Василий. Меня уже много, много лет все уважают - ни одна скотина не сказала, что я в чем-то виноват, и что я что-то не умею. Эх. Валерьянки тебе. Я вот помню, было мне 40 лет, думал - это ж какой я взрослый - 40 лет! И у нас сосед повесился. Это ж сколько лет, как он повесился? Уже народ новый вырос после него, и уже народ такой - сексуально готовый. Сейчас вот ранние все. А как будто вчера. А чего он повесился - не было у него нихрена, жил он с матерью. Бухарик был. Нет, сначала все у него было, но у него все хуже, чем у меня сложилось. Я хоть бухарик, Вась, но кроме меня, тебя, да каких-то интернетовских сосок об этом никто не знает. А о нем все знали. Говорят - забулдыга. Он до пятидесяти лет дожил - но кому ты нахрен нужен. И мать ему сказала - да нахрен ты Петя кому нужен. И решили тогда родственники евоные квартиру как-то так поменять, чтобы каждому вдруг особо выгодно стало, ну а Петю - Петя он вроде и так по каким-то блатхатам ночевал, не всегда дома был. На водку заработает, приляжет где придется - и то хорошо. Думают - а что он, раз алкаш - то и все равно. А Петя - я еще хорошо помню - с утра в подъезде прокричал - ну если так - то пойду повешусь. А она ему кричит - да иди. Он прямиком до парка пошел, веревку натянул, и висит, колышется, как ишачий хвостик. Вот так. Так что, Вась, я одной своей половиной почти, что мэтр, а другой - тот же Петька. И жалко тебя. А себя не жалко - я думаю, квартиру поделят. Продадут, разменяют. Даже польза будет - Ирке сейчас в самый раз квартира. Они с родителями не дружат, им вот сейчас бы квартиру. А немного позже - у них отношения охладеют, и они начнут выяснять - надо или не надо было вместе жить. А вдруг муж - лузер? А она - она уже сейчас толстовата. Сейчас же как - если мужик работяга, то значит лузер. Если куда просунется - другое дело. А работяги - они не в цене. Смотрят друг на друга, равняются. Да, Вась? А я сам себя уже боюсь. Вот сейчас нажрусь до усрачки и снова буду в интернете - для кого-то просто ужасным, а для кого-то - великим и ужасным. А какая разница? Это, Вась, время такое - всем кажется, что они важнее, чем они есть. Ага?
Он налил полный стакан и ходил с ним, с сигаретой, по кухне - взад и вперед. Огни за окном разрастались. Был средний вечер. Как раз - пятница. Можно было, уподобившись человеку, который напился и уснул в тарелке, упиться перед экраном монитора, наговорить всем гадостей и прямо там же и уснуть - это чтоб к дивану не идти. Или лечь- без простыни, так, накрывшись чем попало. Может даже - курткой какой-нибудь. Ведь все равно никто не видит.
Он прошел в коридор и там застыл.
В зале кто-то был.
Будь Сергей Петрович помоложе, он бы выпустил стакан, и водка б пролилась на пол. Но безразличие к жизни уже достаточно прочно укоренилось в нем. Он не испугался и тогда, когда девушка, показавшаяся привлекательной со спины, повернулся, и он увидел адский оскал.
А вот Васька испугался и зашипел. Кстати, именно эта кошачья реакция была для него впоследствии доказательством, что ему не почудилось, и он спрашивал у кота - Вась, помнишь ее. А кот мурчал, а потом на такой особо довольный мур переходил, и было ясно - он согласен, он знает, он всю дорогу только об этом и говорит.
Так вот, девушка с лицом зверя проследовала мимо него, к двери. Остановилась, обернулась, оскалилась. Вышла. Дверь она открыла, даже не смотря на то, что та была заперта.
В тот момент Сергей Петрович понял, что жизнь его закончилась.
На следующий день он снова пил, что-то еще. Ничего не происходило. Он, разговаривая с котом, решил так - жизнь-то закончилась, но убивать его никто не собирается. И если он сам себя не убьет, то ничего и не будет. Но - это же легко сказать. А когда вся твоя душа, если есть конечно душа, говорит тебе - а в лом мне. Не хочу ни смотреть я ни на что, ни думать ни о чем, не интересоваться. Водка? Она вроде да - она не есть хорошо, но немного всю эту вялость сбивает.
И вот - еще больше пил Сергей Петрович.
На работе он даже как будто более активным стал - а все потому, что он перестал чего бы то ни было бояться. Он вроде и не радовался - но был радостнее. Это нервное. Это когда человеку ничего не надо, но он сдерживается, чтобы ни в кого стулом не запустить, начинается такая показная душевность. В таком деле и психолог беду не обнаружит. Так если он, психолог, и способен - он же и не поймет, что не так что-то.
Наоборот - человек позитивен. Светел.
Чист.
Он как лист большого дерева.
Приходит Сергей Петрович домой, сел на пол, и кот тут как тут:
-Вот, Вась, год назад, когда ты еще на ладошке у меня рос, я считал, что как это все напрасно - жить с котом, сидеть и материться в Интернете и - перестать мечтать о женщинах. А мужик - он обязан, я понимаю - с течением времени ослабевает страсть, и все меньше и меньше мыслей. Но что-то другое должно быть, а что? Нет ничего, Вась. Ничего взамен, и вот я смотрю сейчас, и вижу я лампочку, так как смотрю я через преломленный водкой луч. Бутылка. И так будет продолжаться сколько угодно времени. Мне на работе сказали, что я - пример для молодежи, и что у меня еще все впереди, что молодые девушки только и делают, что засматриваются на меня, но я знаю - все это рабочие разговоры, полукомплементы, все это не имеет под собой никакой почвы, если человек ничего не хочет. У меня нет ненависти к жизни, просто та дама, она ясно показала все. И лицо мне ее не противно, хоть и зубы ееные торчат наружу.
И так и шло время.
Неделя, две недели, три, четыре, может - еще больше. Осень ушла, зима прибежала, в белой шубке, со звонким голосом - и в нем все было - и ветер, и обостренные звуки машин, и новая жизнь, и новая смерть, и дымы столбом - к самому подножию серых облаков. Люди двигались как по конвейеру. Но не они это придумали - а потом, ни осудить, ни похвалить. Все продолжало свой бег. Сергей Петрович жил так же. Он думал, что сумеет свыкнуться с отсутствием жизни в нем самом. Вроде как - ну нет судьбы, ну и пусть. Но легче не было, и даже начинало свербить. Пару раз он даже поговорил по телефону с женой.
- А чего ты себе никого не найдешь? - спросила она.
-А не искал.
-А чего?
-А в Интернете нашел.
-Ага. А какая она?
-Не знаю. Может, это вообще не девка - там люди играют не в сами себя.
-А тогда это не считается.
-Да. А ты чего себе никого не найдешь.
-А где я найду?
-Так вокруг мужиков много.
-Много, да.
-И что, ни с кем, ни разу.
-Ну....
-Что, было....
-Нет, не было.
-Что, за два года?
-А куда мне, Сереж.
-Ну и мне ж.....
-Да ты вроде мужик такой....
-Да вроде....
Потом он еще раз поговорил - по телефону, и ему показалось, что он вроде как до конца жизни наговорился. И сначала камень с души немного спал. Дети к нему заезжали, ничего кстати аморального не было - трезв был Сергей Петрович (случайно так вышло), и убрано у него было. Потом - дочь его на свадьбу пригласила, и они даже сходили в какой-то китайский ресторанчик. Сергей Петрович рассказывал всякие веселые истории и был самым что ни есть живым, цветущим, человеком.
Зима крепчала. Если сравнивать зиму со спиртными напитками, то тут нужно хорошенько призадуматься. Это на что такое она похожа? Когда водку изготавливают из спирта, то крепчание разматывается, это - путь по нисходящей, и тогда можно сказать, что зима была реверсом крепчания водки при изготовлении.
Сергей Петрович налил себе стакан, сел у телевизора и представлял, что и не телевизор это, а окно в другое измерение. И ничего, что передачи все были сплошь жидкие, подобные разогретым медузам.
-А я знаю, Вась, - сказал он коту, - я за тебя отвечаю.
Кот замурчал, радовался. В мире немало людей, которые убивают кошек. С виду-то оно просто - раз, и смерть. Но разве человек не так умирает? Даже порой и прелюдии никакой.
Телевизор, и тот может более пафосно погибнуть - с какой-нибудь струйкой дыма, с треском и последним словом.
- Может быть, ты - всему виной, - сказал он, - может быть - ты - аватар?
Кот накрылся кончиком хвоста.
-Так и пусть, - сказал Сергей Петрович.
Он вышел в магазин. Небо синело, теряя силу. Приходили звезды, смазанные дымом от трубы котельной. Машины шли и шуршали себе. Когда он переходил через дорогу, то увидел ее.
Она оскалилась ему из машины.
Он остановился и пошел навстречу. Если бы она не улыбалась, он бы никогда не решился сказать, что она - не человек.
Сергей Петрович открыл дверь и сел в салон. Она улыбнулась, не открывая рта.
-Это я, - сказал он.
Она в ответ прошипела.
-Ты меня подождешь? - спросил он. - Я один не поеду. Подожди, ладно? Я схожу за котом.
Никакого волнения у Сергея Петровича не было. Он ощутил холод, который усиливался с каждой секундой. Это была настоящая душа льда, и он сливался с ней всё сильнее.
Поднялся на этаж, открыл квартиру.
-Идём, - сказал он спокойно, - едем, едем, Вась. Едем. Нас ждёт долгий путь.
Он засунул Васю за пазуху. Кот не сопротивлялся. Они спустились вниз, прошли на исписанный тремя буквами подъезд и сели на переднее сидение.
-Я готов, - сказал Сергей Петрович, - вот, Васька. Знакомься. Это она.
Он не знал, как ее зовут. Васька же зашипел - точно так же Джонси шипел на Чужого. Только в том случае действия происходили более трагично. Здесь же девушка была ничего даже, вот только лицо ее было выточено в других широтах, а на пальцах имелись острые птичьи когти. Она включила первую передачу, и машина тронулась. Сергей Петрович пытался заговорить, но разговор получался то ли сам с собой, то ли с котом.
-А вам коробка автомат не нравится? - спросил он.
Она повернулась и громко промолчала в ответ.
-Ага. А что за двигатель... А, ладно. Хотя я разбираюсь, знаете. Да же, Вася?
Вася прошипел. Вся эта история ему явно не нравилась.
-А мне даже и нормально, что вы молчите, - продолжал Сергей Петрович, - вы даже и ничего из себя...
Она вновь повернулась и в ответ мигнула большими нечеловеческими глазами.
Ехали они сквозь улицы. Снег с дороги сошел, но по краям чернел - кокаин зимы. Они поворачивали, и каждый такой поворот был словно изгиб судьбы. Сергей Петрович продолжал задавать вопросы, и всякий раз Она не отвечала.
-А там страшно? - спросил он.
Они ехали мимо театра. Театр был полон лиц и предсказаний. Всё это вертелось вокруг здания серпантином. Даже кот это заметил и притих. Видимо, реальность жизни уходила, заменяясь новой, доселе неизвестной.
-Слушай, почему ты не разговариваешь? - спросил Сергей Петрович.
Она повернулась и щелкнула зубами.
-Я понимаю. Наверное, тебе зубы мешают.
Она расширила глаза.
-В целом, если не смотреть на твое лицо..., - проговорил он.
Он произносил эту фразу уже раз десять. Теперь же это звучало как насмешка. Она отпустила газ, остановила машину, повернулась и оскалилась. У нее были длинные, немного желтоватые, клыки - большое количество клыков, настоящий частокол. Она прошипела и потянулась к бардачку. Открыла его и вынула большую медаль на ленточке.
- Что-то не так? - спросил Сергей Петрович.
Он не ждал ответа. Очевидно, с такими зубами она вряд ли была способна на слова. Тем не менее, ответ последовал - она протянула к лобовому стеклу свой коготь и написала на запотевшем крае:
-Ты мне надоел.
Кот снова зашипел. Сергей Петрович засунул его подальше под куртку. Она же вдруг вынула дамскую сумочку и принялась красить губы. Повернувшись к Сергею Петровичу, она оскалилась - это была улыбка. После чего покинула машину и зашагала по пустынному шоссе.
Они стояли в пустынных полях. Машин на дороге не было. Возможно, их вообще не было в этом мире. Сергей Петрович повесил себе на шею медаль и тотчас ощутил, что он уже не такой, как прежде. Произошел обмен. Она сняла с себя должность, отдав ее ему.
-Вот так-то, Вася, - сказал он, - вот только что нам теперь делать? Скажи мне, разве я такой надоедливый? Может быть. Может быть. Я ведь не вижу себя со стороны. А ты видишь, да молчишь. И сказать не может. Бедная. Ты знаешь, она мне что-то стала нравиться. Вот прямо сейчас.
Он посмотрел в зеркало и оскалился, выясняя, не выросли ли у него клыки.
-Ладно, - проговорил он, - куда ехать? Вперед или назад? Ты знаешь, я бы двинулся вперед. Но мне кажется, мы с тобой забыли включенным утюг. Я еще помню мне в детстве всегда указывали - делай что хошь, живи как хошь, главное - следи за утюгом! Я не уверен, что он включен, но сдаётся мне, что это так. Поехали.
Он развернул машину, и они двинулись назад. Туман расходился, обнажая окраинные районы города.