Глаза открываются. Машинный код, проползая по стене, стекает going down to nothing.
Fucking morning.
Fucking early morning.
Goddam life.
Fucking life.
Suck my dick, morning.
Потом возвращается русский язык. Я сажусь за компьютер. Там есть GTA 3, но там есть и Cyrix 550 МГц Ezra Via, и потому наличие GTA 3 мне непонятно. При чем - Slot 1, 128 Мб разделить на два, итого - 64 памяти.
Riva TNT, 16Mб.
Для чего им этот мастодонт?
А все просто - они революционные памфлеты и стихи на нем сочиняют. Этот компьютер - братан. Член общества.
Вот только кого они хотят свергнуть? Путина? Так он еще сойдет, Путин. Единственный правитель постцарского времени, который выглядит нормально, и которого по-пьяни мужики не матерят всякими словами, и еще говорят:
- А, Путин. Ну да.
Им нечего сказать - здесь все нейтрально и продуманно. Хотя - я не знаю - что будет, если постоянно говорить. Ведь все, что угодно, может быть.
Россия никогда не будет Америка, и здесь нельзя сочинить поэму про то, как президента съел гигантский опоссум. Мало того, что тебя не поймут, тебя еще и не найдут.
Но я знаю. Сейчас уже нет президентов.
Жадные кланы выставляют своих людей.
Мало им того, что у них есть. Мало. Нужно еще, еще, еще, еще.... До бесконечности. Они собираются жить вечно, эти ребята. Все захватят с собою в... Мне все равно, и я никогда не думал об этом, так как компьютерщики - народ особенный, им не до общественных манипуляций. А они вот думают, и причиной этому то, что у них ничего нет. Ни денег, нихрена. Один "Цирикс" только торчит на точке. Ну и блатхата. Это да. Это серьезно.
"Rock&Roll is dead".
Everything is dead.
Matrix!
Система - это все люди в единой сети. Их мозги.
Нам запрещено очень и очень многое, и это - лишь для того, чтобы одни жрали намного больше других. Здесь нет никаких других мотивов.
Я нашел на компе виртуальные шахматы, проиграл три партии, при чем в последней заход эта гнида поставила мне детский мат.
Голова - футбольный мяч после финала Лиги Чемпионов. Я поискал таблетки, не нашел, выпил пива.
Вся толпа спала навалом. Все храпели. Девочки - особенно. С утра они выглядели просто ужасно.
Саша Сэй проснулся, закурил.
- Ух, черт, - сказал он тяжко, - сколько ж мы вчера выпили? А сколько время?
- Два, - ответил я.
- О, бля. Пары все проспали нахрен.
- А что будет? - спросил я.
- А ничего не будет.
Он встал и уселся рядом со мной на стуле.
-Шахматы. Он сильный, пидарас. Замучаешься у него выигрывать.
- Ты выигрывал?
-Нет.
В течение получаса все поднимаются и скрипят, будто пыль в архивах. Вот где русская выносливость! Если б собрать вот этот воздух, то можно в качестве концентрата для газовой камеры использовать. Это бы понравилось полиции штата.
-Будем жрать? - спрашивает Петр.
-Водку? - осведомляется Зе.
- Не, просто жрать.
- А нехуй жрать, - отвечает Юрий, проверив холодильник, - все, блядь, сожрали.
- Пиво есть, - констатирую я.
-Ништяк, - отвечает кто-то.
Тут же это пиво расходится по грязным измятым пластиковым стаканам, и все - вмиг нету его. Всех распирает дурка. Неимоверная просто дурка. Словами не описать. Все одеваются, выходят к трамваю, и мы едем.
Едем.
Еще - возможно сказать - что мы идем. Мы идем по земле. Это - наш шаг. Про таких, как мы, быть может, пел Цой. Теперь нет никого, кроме нас. Все остальные поражены болезнью сотовых телефонов. Они бьются за новые тарифы, за новые заставки и мелодии. Действовать дальше будем только мы.
Только мы.
Тогда-то и обнаруживает себя Гуй. При этом непонятно - это антиглобализм или идиотизм? Вечная молодость? Или точно так некий создатель языка новые слова сочинял?
Зе достает табличку, где черным по белому написано:
ГУЙ.
Он закрывает ею номер трамвая. Я замечаю, что все ухмыляются. Смех скачет по спинам, точно бес, и все его скрывают, как могут.
Гуй.
Что это? Смешно или как? В Древнем Китае Гуй - демон, полученный из тени человека, которого убили насильственной смертью. Но в русском языке это ассоциируется с хуй, то есть со словом из трех букв, и мне как бы и понятно, что китайский гуй тут не при чем.
Мне передают пиво.
- Гуй, - говорит Зе многозначительно.
- Гуй, - вторит ему Саша Сэй.
Девочкам, похоже, пофиг. Хотя нет, знают они, что там Гуй висит, и что это не просто так, это - и знак, и показатель всеобщего символизма, и прочее, и два прочих. Просто женский пол - это другой existence, они рожают, а мы созидаем.
Остановки через две Гуй уже замечен. Люди, которые едут следом, тычут пальцами. Мужик на ржавой "Audi 100" просто охуевает. Если бы было написано "Хуй", это было бы слишком грубо, и вообще, это б было почти, что хулиганство. Если бы написали "Суй", кто-то бы ощутил более китайский привкус, а что до подлинного сованья, об этом подумали бы единицы. Этот город - форпост среди колосков, но очень многие здесь хотят быть кем угодно - китайцами, японцами, Гегелями, Дантами - кем угодно - только не самими собой. Со стороны, после Америки, это выглядит как-то, мягко говоря, странно.
И наш Гуй здесь очень честен.
День выходной, вроде. Народ катит на рынки за мясом, за луком, за картошкой. Бегут старушки. Не успеют. Вперед. Вперед. Трамваи зовут! Навстречу весне жизни! Подкатывает "сарай", а там вместо номера - Гуй!
- Какой номер-то?
Молчание.
В этом городе вообще любят молчать в ответ. Хотя программисты по жизни еще хуже - они вообще не разговаривают. В их языке - лишь щелчки клавиатуры.
- Нумер-то какой, сынок?
- Да я не местный, - отвечает Саша Сэй.
- Мы пскопские, - хохоча в руку, говорит Петр.
- Гуй его знает, - громко отвечает Зе.
Народ озирается, но неизвестно, кто это сказал.
Гуй так и едет до самого рынка, где мы выходим, чтобы пошариться, пива попить и посмеяться вследствие постоянной дурки. Мне так весело, что я понимаю, что народ - это стадо, а я - против всех, и в таком состоянии я круче, чем 11-е сентября и сильнее всего вместе взятого идиотизма всех ток-шоу мира.
I fucked it all!
Я готов соревноваться с Владимиром Познером.
Мы берем пиво и чебуреки, и круто, что в этой провинции фаст-фуд живой, реальный, не то, что где-нибудь еще. Тут же и по 50 грамм наливают. Страх, который как игла, постоянно меня колол, рассеивается.
Саша Сэй вынимает из кармана своего целую пачку Гуев. Это - визитные карточки.
- Я их приклею в институте, - смеется он.
Народ отоваривается. Появляются реликтовые лохотронщики, Юрий идет ебать им мозги, и они сразу как-то сникают, потому что они вроде как бы типа круты, а Юрий слишком борзо подкатил, типа он кого-то знает, типа хули вы здесь стоите, идите отсюда. Лохотронщики понимают, вот та вот ржущая толпа, пьющая пиво - это из той же оперы, и что все явно чего-то хотят. В конце концов, пацаны из команды лохотронщиков культурно пугаются. Девки собирают свои манатки и перемещаются в другой угол рынка.
Там они ждут колхозников.
Это тренировка. Петр убежден в том, что все, что нужно для человека, есть в нем самом, и, если ты чего-то боишься, то с этим нужно немедленно бороться методом преодоления.
- Надо по 50 взять, - говорит Зе.
- А у меня тоже есть Гуи, - просвещает всех Оля, девочка лет 22-23, роста 110-115 см, или что-то около того. Она показывает всем пачку ламинированных гуев, на которых указаны какие-то реквизиты.
Выпив по 50, берем по пиву. Идиотизм так и бегает по черепу, по внутренней его окраине, вызывая смешные сумерки.
Хо - хо-хо-хо-хо.
Если человек смеется, значит, он живет. Иначе в нем нет дурака, а умна только смерть. Умно смеются лишь черти в аду.
Глядя на это все, я понимаю, что мне нужен компьютер с выходом в сеть, чтобы чего-нибудь наломать, не задумываясь о последствиях.
Евгений Дубов досиживает последний год в американской тюрьме. В Microsoft лезут все, верно? Во всяком случае, этот спорт был относительно спокоен до последнего времени. Но Женя, он даже не пошумел. Он просто оступился...
Алекс Ричардс был повязан в деревне своего отца, где он концептуально не смотрел в экран, а ездил на тракторе. Я понимаю, что это невозможно. Если ты подсел, то машина тебя не отпустит ни за что, и во сне рука правая будет тянуться к.... Нет, не к хрену. К мыши. Мозги - туда, в интерфейс. Мы не играем в клубные контрастрайки. Нафиг. Для нас существует серфинг на волнах сети. Алекс, возможно, что-то не допонимал, или химия его тела выделяла уникальный антибелок, и потому его то и дело на природу тянуло. Возможно, и в тюрьме он не пропадет.
Один мой товарищ придумал себе множество псевдонимов, и брали его тоже по псевдониму. Но - не вышло. Он свалил в Эмираты, работал там переводчиком, а все письма его были зашифрованы под спам.
Он был мастером хамелеонства.
Незадолго до ареста A.S. Antysoft я расшифровал одно из его писем:
"Дружище! И ты, и я - мы оба знаем истину. О мастдае говорят только дураки. Я понял, что, сумев распределить свои мозговые ресурсы, ты сможешь познать свет истины. Суть в том, что мы любим находиться в постоянном стоянии. А те, кто находятся в постоянном нестоянии, намного счастливее. Глупость всегда более счастлива. Нужен компьютер, у которого нет деталей, и он встроен прямо в мозг. Собственно, мозг - он таков и есть. Но у него нет ни принтера, ни сканеры. Но теперь мне ясно, как много понимали древние. Медитация - лишь первый шаг. Когда ты научишься проецировать GUI мозга прямо на нервные окончания глаз, это будет началом твоей карьеры на почве знания. Я решил, что все брошу и поеду в буддистский храм, где проведу остаток дней. Но это - не побег, мой друг. Просто на Земле все слишком загрязнено соблазном. А я, ты знаешь, не могу устоять ни перед одним из них. Мы питаемся и светом, и тьмой в одно и то же время, и это невозможно. Мне нужно что-то одно. Я уже купил билет в один конец. На этом и все. Медитируй, мой друг. Когда ты научишься слышать мысли, ты услышишь и меня, и тогда мы будем говорить о проблемах современного бытия и день, и ночь, и беседы наши никогда не прекратятся".
Это, кстати, и был Женя Сёмин, изобретатель стоячего электронного лохотрона без кнопок. У него всегда было семь пятниц на неделе. В понедельник он нюхал кокаин, во вторник не курил, не пил и занимался спортом, в среду изобретал велосипед, в четверг уезжал на Тибет, в пятницу его обнаруживали пьяным на улице, в субботу он женился, а в воскресенье - разводился. Но, казалось, на этот раз все было серьезно.
Ибо письма прекратились.
Я даже как-то серьезно подумывал о медитации, но это быстро прошло.
- Гуй, - это государственное управление йодом, - говорит Зе.
- Йод - это молекула, которая была до ДНК, - поясняет Саша Сэй.
- Йод добывают в станице Троицкой.
- Но Гуй двояк.
- Существует десять заповедей Гуя.
- Еще пиво будем пить?
-Может, еще по 50?
- Не выходи на улицу без Гуя.
- Гуй неотрицаем.
- Командует Гуем - Куй.
- Сожги врага Гуя по весне.
- Гуй старше, чем земля.
- Гуй - враг телевизора.
- Есть свет, есть тьма. Есть Гуй, есть и Куй.
- Сначала было слово. И слово было у Гуя. И слово было Гуй.
-Сначала был Гуй, потом было слово.
- Все - в руках Гуя.
Наблюдая в рыночном гаме курсанта в форме, толпа обзывает его солдатом Райаном. Курсант озирается, видит нас, хохочущих, тычущих пальцами и скрывается в торговых рядах.
Неделей позже я спросил у Демьяна:
- Серый, а ты знаешь, что такое Гуй?
- Гуй?
Лицо его переменилось. Он вдруг как-то весь пошатнулся, включая процессор в мозгах. Видно было, что он даже не знал, за что тут ухватиться. Морщины на лбу, параллельные линии глаз, то вздувались, то исчезали, то пробегали волнами шторма, напоминая хохолок попугая.
Тут он додумался и выпалил обрадовано:
-Хуй!
Видно было, что ему от этого открытия полегчало.
Октябрь уже двигался, перематывая сам себя, а тепло все не уходило. Впрочем, был денек, другой, когда казалось, что лето уже уничтожено. Но вскоре все вновь вернулось. Лишь по ночам осень напоминала о себе прохладной сыростью. По утрам же зажигался наглый глаз южного солнца, и я так говорю, потому что вообще не люблю просыпаться рано. Сидение за компом до глубокой ночи - тяжкий крест, и утром вскакивать и видеть на часах - часов 6,7,8 - противопоказано. В мозгах еще не закончились какие-то адаптационные процессы, где подсознание от пересидки за экраном, расколбасенное подсознание перетекает в сознание, да и оказывается при этом, что есть третье, четвертое....Ну, и конечно, автопилот. Кнопка АТХ-овского БП. Рабочий стол. Окно редактора. Ожидание компиляции.
Знакомые предложили мне работу - грузить стиральные порошки на складе. При чем, работая вчетвером, мы могли справиться за пол дня, а потом идти пить пиво на ближайший оптовый рынок.
В моем кармане что-то зашелестело. Конечно, деньгами это назвать было нельзя, но без этих жалких грошей существование казалось вообще невыносимым. Приходя, домой, я безрадостно переодевался, жена брата, Таня кормила, меня кубанским борщом, и мы перекидывались общими фразами, все время как бы подчеркивая, что ничего общего у нас нет, мы так же далеки, как Антарктика и Африка. Я прекрасно понимаю, что люди хоть и одинаково двуноги, но так же и одинаково различны.
Все дело в уровнях.
Конечно, у них одна и та же еда, одна и та же дырка сортира.
Большинству из нас не чужда жажда вещей.
И я, и вы, и они - мы все можем в один день сойти с ума.
И что бы ты ни думал о себе, всегда найдутся люди, относительно которых ты будешь, скучен и невнятен.
Говорить нам было как раз не о чем, и я описывал Тане прелести жизни в Таиланде. Я знал все ее выражения, реакции, наизусть.
-Ну и шо, ехать теперь в Таиланд?
- Нас и здесь неплохо кормят.
-Так у нас г-город, как сэло.
-Ой, да нафиг мне ваши все Америки, чи как они, мы в станыцу поедем, как сала наберем, и денег не надо.
- А чо ты из Америки уехал?
- А что ты вообще в Таиланде делал?
Она всегда путала Таиланд с Сингапуром и Тайванем, говоря "чи шо, одна хрен разница".
Я - не лягушка-путешественница. Просто не сидеть на одном месте - это обычная черта западного человека, а у нас народ мобильностью не отличается. Зателевизоренная Москва думает, что так, как они, и вся Россия живет. Но фиг там.
Она живет, чтобы кормить Москву.
Я - гражданин РФ. А, хули, вы делаете в нашем городе, гражданин РФ? Где вы прописаны? Нет, без прописки мы вас на работу не возьмем, вы будете воровать.
На гражданина РФ везде смотрят как на вора. Иной раз кажется, что крепостное право в 1861-м году никто не отменял, только держит теперь человека не помещик, а паспортный стол. Хотя мир бабла постоянно расширяется, будто вселенная после большого взрыва, и проблемы безденежного человека - это западло. Человека постоянно приучают к тому, что все хорошо, и нужно лишь подтянуться, чтобы войти в мир денег.
Думайте о деньгах.
Скажите себе: я люблю деньги, а деньги любят меня.
Придите ко мне, деньги.
Не храните деньги смятыми. Деньги знают, когда их не уважают.
Чтобы сделать карьеру, совсем не обязательно тратить время на наработку опыта. Достаточно по-настоящему поверить, что ты богат.
Это - современная русская идея.
Говорить о чем-нибудь другом неуместно, ибо в Московии и впрямь неплохо сейчас, а что до провинциалов - так ведь это говняно, ребята, быть провинциалом. Нужно либо закрыть рот, либо перекрашиваться.
Полдень. 22-й век. Планета Х. Сойдя с трапа звездолета, я попадаю под облаву местной милиции. Молодые ребята хватают всех лиц мужского пола, хоть чем-то кажущимися подозрительными, выворачивают карманы, нюхают на предмет алкоголя, водят антеннами наркотических индикаторов. Тащат в отделение и меня. Приставляют сканер к голове, считывая данные паспорта.
- Ну-к ну-к, - говорит мне сержант, - откуда?
- Из Мухосерска.
- Чо?
- Из Мухосерска.
- Пил?
- Бутылку пива. В баре звездолета.
-Т-а-ак.
-Да я чуть чуть.
-Та-а-к.
-Я вообще-то не пью.
- С кем пил?
-Сам.
- Колющие-режущие предметы есть?
- Нет.
- Лазерные ружья?
- Где ж мне их прятать?
- А что ты тут делаешь.
- Это планета - территория Российской Федерации.
-А то нет. Прописка.
- Прописан где?
- Деревня Двойное членство, Хуепетровской области.
- Регистрация.
- Не успел.
- Где билет?
- А меня без билета взяли. Я водителю звездолета заплатил.
- Та-а-ак. Не местный. Регистрации нет.
- Как нет. Вот. Я - гражданин РФ. У меня есть право на свободу передвижения по территории Российской Федерации.
- Да на фиг права! Регистрация где, я спрашиваю?
- Нету.
- Та-ак - так. И что нам делать?
- А сколько надо?
-Ну, это мы еще посмотрим...
На самом деле, ощущение западла - это мышечный корсет. Однако, если постоянно внушать себе обратное, ничего полезного не произойдет. Но в России все по-другому, и американские истины совершенно неприменимы здесь. Я понимал, что Петру все это небезразлично, и, не зная, что предпринять, он тренировал свой крик. Но и это чего-то стоило.
Водка?
Возможно, что мы ей дышали. Представим себе инопланетян, которые дышат водкой. Они высаживаются, чтобы совершить переворот. Безусловно, им удается задерживать дыхание. Но, время от времени, дышать все же приходится, и потому водка расходуется в лет.
Мой брат иногда выпивал 50-75 грамм, не больше. Все свободное время, коего у него было не так уж и много, он проводил на рыбалке. Временами он впадал в рассказывание. Я слушал, и мне нечего было сказать. Когда он брал паузу, воцарялась тишина. С Таней мы даже как-то раз ходили в магазин, и она едва не купила компьютер.
- Давай, покупай, - сказал я.
-Да, а для чего он мне нужен?
-Покупай, покупай.
-Играть, что ли?
-Ну да.
-Нет. Мелкая начнет играть, так и за уроки потом не усадишь. Вон, у Глебовых, компьютер есть, так и дети учиться перестали.
-Это, смотря как на это посмотреть.
-Ну, нет. Не уговаривай.
Здесь был и очевидный плюс. При наличии компьютера, ничто не смогло бы оторвать меня от творческого процесса.
Пиво мы пили почти каждый день. Как-то толпа наша попала на съезд местных антиглобалистов, и там выяснилось, что она приехала. Боясь, что ли, встретиться, она подкатила к Петру, и так они вместе и пришли. Я - с пивом, она - с Петром, делая вид, что меня вообще не знает.
Я знал, что это - в ее стиле, и что если я сейчас же с ней не поговорю, она может демонстративно кому-нибудь отдаться, попытаться сделать минет, что-нибудь в этом духе. Вика, безусловно, очень серьезно гоняла коней. Но весьма большая часть женщин способна на подобное.
Уметь вовремя отомстить через перед - вещь до крайности популярная.
Играл "Rage against the machine". Стол был накрыт зеленым сукном, поверх которого пепельница стояла такая полная, упитанная, что с обратной стороны проступала капля никотина. Там-то ее можно было собрать и убить лошадь.
Антиглобалисты все были бородатыми, а некоторые - христоватыми. Женщины подчеркивали свою русскость в деталях туалета. Нам же нужно было позажигать, да и себя показать.
Командира ихнего звали Костей, и лет ему было 40. Он, наверное, художником был, срисовывал, как и все его кубанские соратники, фотографии гор, фруктов (арбузов, например) и продавал.
-Мужики, чо, водку пьем? - спросил Петр.
Он бы не стал с Викой зажигать. Я Петра знаю. Он не злодей, хотя с легкостью таковым может показаться. Это - сила альтернативы. Что для него смешно, для других - аморально, и о том даже не говорят.
Вика, я знал, никогда не сделала бы первый шаг навстречу. Но ведь давно уже было понятно, что никакого будущего у нас нет и быть не может, и это, не смотря на то, что Америка is off. Да и вообще неизвестно, что там впереди. Я могу сдаться. Просто так, чтобы знать, что завтра будет хоть кто-то рядом. Мы уедем...
Но у Вики все равно не в се дома, не все шарики в свои пазы вставлены. Мне уже давно говорили это. Посмотри, мол, она же крокодил. Но она всеми своими конечностями упиралась, защищаясь от влияния общества. Она не была крокодилом напрямую, да и вообще, такие расклады - это тема для двадцатилетних. Но что-то в ее взгляде отталкивало. Некая заглавная буква греха.
Нечестный, нечистый рот.
Когда я был глуп, я нашел ее. Когда поумнел, то потерял.
Ее тут же понесло по ветру. Нет, она не протитуировала. Она просто давала. Она грешила своей верой в глупость, и это было куда более серьезно, чем любой разврат.
Но нельзя же было вот теперь просто так упасть только из-за того, что у тебя проблемы, и психика слаба, будто вчерашний пробитый билет. Хорошо еще, что никто об этом не знал. Обязательно нашлась бы особенная гнида. Уж Вика-то.... Нет, на шантаж она не пошла бы, я ее знаю, и она знала, что если что, я б ее убил. И труп бы нашел куда выкинуть. Но обязательно, она бы обязательно попыталась подкопаться. Это Вика. Эта тварь хорошо знала запах крови. Если б запахло моей...
Появился Демьян. Уж он-то к антиглобализму особенно близок был, так как для босяка многие официальные штучки являются злом. Работа - не понятие, не контачит, ясное дело. Глобализация - говно, потому что ее проводит разная хуята, толстая и богатая, а они обязаны быть разведенными. В лексическом смысле "развести" здесь значит "получить от них что-то". Чем бесплатнее, тем лучше.
- Да хуля говорить, пацаны! - стал заливать Демьян. - Когда мы с Лютым ездили в Сибирь геологоразведкой заниматься, то встречали разные зоны. Целые поля, которые.... Ну, как сказать, - он приблатненным жестом почесал затылок,- по-русски сказать, пиздец там уже. И это произошло недавно. Захотела, какая-та фирма.... Ну, как....Ну, чисто никто ж не знает.... Слышь, пацаны, поехали Север чисто бурить. Ну, толпа приехала. Никому ничего.... Работают. Ломают все подряд. Слышь, пацаны, ну я говорю, так и было. По ящику ведь ничего не говорят. Процента два, так, чисто чтоб деньги срубить за работу. Короче, много разного говна привозят в Сибирь и сбрасывают, и на эти бабки, которые чисто западные фирмы платят, растут юные кровопийцы! Вот!
Было видно, что он сам понял, что последняя фраза ему удалась.
- Давайте выпьем, мужики, - заключил он и потянулся за бутылкой, - Мы ведь не должны ориентироваться на СМИ, да? СМИ давно куплены. Они и некупленными никогда не были.
- А Интернет? - спросил кто-то.
- Ну.... Это другого рода херня... - эта фраза была сказана с мастью.
Я знал, что в Интернете он никогда не был, потому что это иная для него вселенная. Это так же, как A. S. Antysoft никогда бы не сидел на кофеюшнике, пафосно сдувая пену с дешевого пива и требуя у барменши кончалыжный нож, чтоб тарань порезать.
-Родная!
-Родная.
-Э, родная, оглохла?
-Ты мне, что ли?
-А кому еще, бля? Родная, дай нож.
-Чо?
-Чисто нож!
-А чисто что-то еще тебе не нужно?
-Ну, если дашь, то это - дело другое. Но нож все равно нужен.
Демьян умеет врать так, что зашатаешься. Если он говорит, что возил в Ростов план, это значит, что никуда он ничего не возил, а сидел дома и смотрел по черно-белому телеку "Сапфир 307" какую-то фигню. Ругался с матерью по поводу пропитой вещи. Разговаривал с пришедшим в гости Футболом. Могло быть все, что угодно, только не пересказанное приключение.
- Проблемняков сейчас много, - говорил Демьян, - но вместе мы - сила.
- Какие? - спросил Костик с явной иронией.
Было видно, что он устал слушать это моросенье.
- А.... Ну... - Демьян показательно замялся, показывая тем самым, что проблемняков так много, что и затрагивать их - все равно, что тыкать иглой в открытую рану. Он выглядел словно на допросе.- Ну, этих, как их. Ебанули которых..... Ну, как их... Хусей, и как его... Удей. Короче. Что они сделали, да? Нахуя убивать Хусея?
- Сергей хотел сказать о негативности США, - вставила Вика.
Я видел, как в ней сидел ее идиотский смех. Он был выгравирован на ее душе, на веки вечные, и от этого шел запах. Сама суть ее состояла из какой-то неправильной материи, дурной ваты. Ты ее обнимаешь, и вата уже пропитана и воняет дальше, и втравляется тебе в мозги. Она-то думает, что это - хороший дух.
- Тебе что, слово давали? - спросил я.
- Да чо ты, все нормально, - возразил Демьян, - у всех баб снаряды в голове торчат.
Речь зашла об Интернете. Антиглобалисты - не экстремисты, но пообломать что-нибудь не против. Я сказал, что кое-что знаю, кое-что умею, и в моем лице можно видеть определенную поддержку. Определенные вещи я согласен был сделать бесплатно, но мне нужна была машина и выход откуда-нибудь слева. Например, из клуба. И правда, кто хочет палиться?
- Вскрыв брюхо крупных компаний, мы много что узнаем, - сказала Алла, женщина лет где-то 30, раздутая в ширину жизнью. Я бы сказал, камбала мира человеческого.
- И не надо тогда манифестаций, - вторил ей борода в углу.
- А их и не было, манифестаций, - ответил Костя, - Здесь, в Краснодаре, не было. И не будет.
-Конечно, не будет, - согласился Петр, - потому что у русского человека принципы несколько иные, чем у западного. Если западного человека начать ебать, то он поднимется на борьбу, западный человек. Если нашего человека начать ебать, то он начнет ебать другого нашего человека в порядке очереди. Я знаю - здесь только жрут. Это же хорошо, когда ты хорошо жрешь! Всем миром правит колбаса. Звезда такая. Висит в небе, мигает светом, где мяса нет, а лишь крахмал да бумага. Русский человек ни на какие акции не пойдет. Я имею в виду массы. Главная акция русского человека - это понт элементарными вещами. Простыми предметами быта. У моего сотового телефона цветной экран, а у тебя - черно-белый. Отчего бы мне не смотреть на тебя свысока! Я вот ем такую колбасу, а они, вот, вообще не едят. Офигеть, каковы мы! Что там говорить. Нас приучили быть рабами и ничего не получать. Но мы-то пойдем на акции, верно? В конце концов, мы увидим результаты и скорректируем дальнейшие действия. Нужно проводить агитацию среди студентов.
- Большинство студентов приехало из колхозов, - сказал я, - и никуда они не пойдут. Для них главное - сотовые телефоны.
- В натуре, - согласился Демьян, - если сотового нет, то ты уже как лох. А у меня по понятиям нет трубы.
- Телефон - удобно, - заметила антиглобалистка Вера.
- Да на хую я его вертел, этот телефон! Ты пойми. Я - бос-сяк! Для меня важно не это. Я - пац-цан!
Тут принесли еще водки, батоны, кетчуп, минералку и колбасу. Персонально для меня было куплено пиво.
Стакана расставили. Выпили.
- Давайте для начала что-нибудь взломаем, - предложил я, - зачем рисоваться перед западными фирмами? Мы их видим здесь? У нас - свои глобалисты. Почему постоянно дорожает коммуналка? Если честно, когда я увидел счет за квартплату, с которой жена брата шла в сберкассу, я офигел. Да, надо сказать, я в Нью-Йорке снимал хату за 100$, а здесь, в Мухосранске, она стоит 150$, и у меня на нее нет денег.
- - Потому что аппетиты у свиней непомерны! - воскликнул Саша Сэй.
- Хорошо. Влезем в коммуналку. Пусть это глупо, зато - тренировка. Поубавляем нулей в счетах. Для начала мне нужно скачать дистрибутивы их программы и посмотреть, что там вообще можно сделать наиболее корректно. Если вешать им сеть, то ничего хорошего не будет. Они пересчитают все, и еще хуже потом станет. И это вообще тогда будет хороший шанс для них содрать с нас лишнее. Каждому добававят по нулю. И что вы потом докажете? Расплатившись, скрипя зубами, люди продолжат жить, сравнивая себя с другими. Если коммуналка станет роскошью, то что ж - никто и не возмутиться. Те, у кого будут деньги на коммуналку, станут понты колотить перед теми, у кого нет денег, чтобы за коммунальные услуги заплатить. И все такое прочее.