Рок Сергей : другие произведения.

Игроки

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


   Игроки.
  
  
  
  
   Я никогда не забывал, что человеку не пристало носить свои мысли где-то извне, словно паучиха - паучат. Мы не берем и не будем брать в расчет посторонние предметы, используемые в качестве метафор суетой. В конце концов, вечер. Очень много мозгов раскрыто, будто свежие пивные бутылки. Идет легкий, желтоватый парок, и можно гадать относительно этой желтоватости. Одни едут - а я бы тут добавил - одни едут и падают. Плоскость скользкая. Ветер - он веселый и злой, он схватил и тащит. Тут - и отцы, и дети, и матери, и дочери. Дело не в том, что я решил усилить краску, вспомнив что-нибудь такое. Ад, возможно, это мир, в котором его сочинили.
   Мы все сидит с револьверами.
   Мы игроки.
   Когда Уильям Оккам жонглировал мыслями, пинал их туда, сюда, давая пас невидимым форвардам, он еще ничего не подозревал. Нет ничего светлее настоящей, осознанной безысходности. Это - та же сковорода. И крупье пьет какой-то особенный кофе. Он очень спокоен. Он привык все это глотать еще давно. Теперь он переработан. Паутина, связавшая нас, превратилась в обыкновенные синтагматические связи.
   Раньше порох был более густым и дымным.
   Но кровь всегда была одинаковой.
   Мой сосед смотрит из-за очков. Как будто из-за угла мира. Вот сейчас он провалится, и я пытаюсь улыбнуться. Но в чем теперь смысл улыбки и радости? Все категории порушатся. Все порушится. Даже если я и воскресну, я ничего не почувствую.
   -А знаете, - сказал он, точно прохохотал, - мне кажется, что я вас знаю.
   Я улыбнулся и кивнул.
   -Нет, вы напрасно. Мне это пришло в голову не теперь. Хотя, - он пожал плечами, - вы же сами знаете, все люди делятся на тех, кто шутит, и кто не шутит перед смертью. Теперь это актуально.
   -Еще немного, и делений не будет, - пошутил я.
   -А вы видели смерть раньше?
   -Вы имеете в виду, образ?
   -О да, я даже и забыл про образ. Нет, это особенно. Я бы хотел прямо сейчас об этом поговорить. У нас еще минут пять....
   -А вы цепляетесь?
   -Но вы же пришли не ради денег?
   -Вопрос денег в такой игре довольно сомнителен. Скорее, это романтика. Если вы - в первый раз, или же отборочный тур носил тренировочный характер, то вы еще не до конца пропитались. Настоящий ветер. Только после того, как я выиграл, я научился ощущать. Вы знаете, в чем ценность настоящего художника? Он сразу давит газ до пола. Двигатель ревет. Его просто рвет. Никто ведь не знает, каков там ресурс. А если масло плохое? А трасса? Но те, кто сбавил, нет, я даже не хочу о них говорить. Только на самом краю что-то бывает. Вы точно не знаете, насколько сбалансирован центр тяжести. Смотрите туда, где бушует пламя. Мир там закончился. До самого горизонта - один огонь. Но можно отвернуться и сделать вид, что ничего нет. Человек, у которого плоское лицо.... Впрочем, обратное очень нечасто.... Если мне повезет, и я сумею выйти на темные улицы ночного города, ничего не измениться, верно? Просто я буду продолжать знать. С одной стороны - бесконечное адское пламя, а с другой - видимость бытия. И больше ничего.
   -У вас еще пять минут, господа, - сообщил крупье.
   Он был толстый, уверенный. Может, мультиплатформенный. Хотя, что бы я вложил в эту сентенцию? Чтобы переключать состояния, нужно давно состояться, как мастер. Ведь дома у него наверняка хорошая атмосфера, и его не мучают кошмары. Его табак - это статность. Теплая, отрицающая смерть. Он, должно быть, просветил своей сигарой злой, липкий туман на берегу Стикса, и Харон свалил.
   И это...
   И это я, конечно же, не узнаю.
   В любом случае. Я просто в это не верю. Харон не сумел сгенерироваться. Меня ждет обыкновенный распад, и я не грущу. У всех все одинаково. Смерть тела сопровождается превращением сознания в медленный, текучий ил, который затем сложится, запасется в закромах системы.
   И мне нет до этого дела.
   Я осмотрел бледные лица, бледные тени игроков.
   Отсюда нет выхода.
   Здесь всегда присутствует честь. Воображающим натурам может вздуматься, может, вследствие природного человеческого солипсизма, что средь смертей есть различия. Но я вам скажу, ничего не изменится, если вас пришибет кирпичом, который запустил с крыши строитель, или же у вас ни с того, ни с чего остановится сердце при половом акте. Или же вас замучают какие-нибудь изуверы.
   Преддверие - это другое дело.
   Я выпил вина и закурил.
   -Знаете, я еще никогда никому не рассказывал, - произнес мой сосед.
   Я посмотрел на него вопросительно. Его глаза мигали - маленькие, очень недолгие, очень временные рецепторы. Разум был. Разум тянул через эти каналы световые потоки. И вот теперь.... Но почему бы не сказать - что чем раньше, тем лучше.
   - Да, я слушаю, - произнес я.
   -Я помню смерть. Знаете, я не считаю, что это невозможно. Бывает ведь и так, что люди помнят свои прошлые жизни, но молчат. Жизнь слишком насыщена. Слишком много рамок. Нам всем кажется, что у всех людей одинаковая природа. Но это неверно. Этимология души - это несколько другой разряд событий.
   -Какие вы имеете в виду события?
   -Вообще. Терминологически. Дело не в том, в какую упаковку класть слова. Если вы понимаете, то вы меня поймете. Люди - существа совершенно разные. Конечно, их можно типизировать, и тогда окажется, что существуют субстанции, способные нести в себе иной креатив.
   -Хорошо сказано, - заметил я.
   -Мне теперь все равно.
   -Но вы еще не дорассказали.
   -А, да. Времени уже мало. Знаете, я точно знаю. Я просыпался между жизнями. Может быть, между двумя смертями. Но второе - вряд ли верно. Ведь мы думает, вот нет человека - есть тьма и пустота. И, кажется, что совершенно верно думаем. Но все это потому, что никто нам того не показал. Я проснулся. Тогда. Может быть, это было еще до рождения. Впрочем, это - очень нелинейная логика. Если переложить ее на наш языковой автоматизм, то выйдет некая теория. Обычная. Может, религиозная. Я открыл глаза. Я точно знал, что у меня не было лица. Его просто что-то слизало. Но мне нельзя было просыпаться. Это был промежуточный процесс. Я сумел приподняться. Я ехал на вагонетке над пропастью. Впрочем, это была не пропасть, а гигантский, бездонный колодец. Внизу работали машины, и все это огромным и кипящим. Но дна и правда не было. Под описание вряд ли бы что-то попало. Нет, наши единицы тут неуместны. Это был гигантский разделочный цех. Отрезав лицо, они поставили его на полку. Теперь дело было за чем-то еще. Но я и не знал, из каких частей теперь состоял. Впереди, должно быть, красовался гигантский чан для варки. То и там меня не ждал конец. Очередной виток разборки. От меня остался один пустой пар. Словно полиэтиленовый пакет. Хотя нет. Что-нибудь еще. И вот - я проснулся и зацепился за стенки этого кулька. Так со мной и остались эти воспоминания. Я знаю об этом с детства.
   -Это такая шутка? - спросил я.
   -Теперь - нет никакой разницы, даже если я и сам разуверился.
   Он посмотрел мимо меня. Такой же прохладный, готовящийся к переходу из осени в ночь, как и все. Без зимы. Без всяких барьеров. Один шаг - и ничего.
   Обрыв....
   Опадание одной створки шлюза.....
   -Приготовьтесь, - произнес крупье.
   Он был вместе с нами. Но ожидание в его участии было бесполезно. Тут бы не помог и спускавшийся в ад сын человеческий.
   Но "дальше" - это тоже категория. Очень линейная, прямая, вряд ли подходящая к иному бытию.
   -Вы....- проговорил я, глотнув вина.
   Как мне показалось, в последний раз.
   Он поднял револьвер и, приставив к виску, улыбнулся.
   -Я понимаю, - произнес я, - вы рождаетесь. Прямо у меня на глазах.
   Он кивнул, хотя теперь было ясно, что не мне. Так же сгорает бумага. Напрасно полагать, что строки ее облагородили.
   Все кратко. От строки, до пепла.
   -Крутите свои барабаны, господа, - произнес крупье.
   Он сожалел. Но такова работа. Умение отворачиваться - не последний пункт в мастерстве. Слишком много участия - это дыра в ощущениях, в которую может залететь все, что угодно - он городского шума до кислотности сует. Правда, на самом деле все и так кислотно. Особенно теперь.
   Говорят, что играет музыка....
   Я крутанул барабан.
   Тот, что был напротив меня, закрыл глаза. Должно быть, в самом зарождении, его идея была более слепой. Он прятался от того, что ело и ломало. Это та атмосфера, в которой живым существам удалось сочинить ад - место, как будто еще более худшее. Но теперь я понимал, что он жалел.
   Если бы один тур....
   Он так и думал.
   Но эта игра - более интересное занятие, чем просто игра на вылет. Обстоятельства могут навязать вам все, что угодно. При чем - это очень просто. Бывает и так, что нет победителей. Крупье при этом курит, глядя почти, что в потолок. Он сожалеет. Так и надо. Но жизнь есть жизнь. Он привык неплохо жить.
   Хорошая машина.
   Хорошая мебель.
   Молчащая уверенность. Хороший класс в самолете. Умение философствовать, не раскрывая рта. Взгляд доброй и дорогой собаки. Высокие асы по соседству.
   -Начнем, господа.
   Как бы я ни хотел, я все же сосредоточился.
   Нас осталось шестеро. Это - десятый тур. Уборщица уже поработала, собрав кусочки мозгов в кулечек. Там, на заднем дворе, этот кулечек лежит теперь в мусорном ящике, привлекая крыс. Но нет, нет конечно - это утрированно. Любое преувеличение теперь к месту.
   Я знаю.
   И вот все они ждут. Шесть звездочек среди космоса. Мне хотелось бы смеяться, но....
   Еще секунда, другая, и, возможно, будет шанс....
   -Помните, - обратился ко мне мой сосед.
   -Но я вас не запомню, - ответил я.
   -Что? - не понял он.
   -Разве там есть память?
   -А....
   Он даже засмеялся.
   Именно так они и смеются.
   Именно так и я смеюсь.
   Я повернулся в сторону большого бородатого мужчины, вдоль ауры которого пробегала страшная усталость. Я думаю, он бы не выдержал, если б выжил, и я ему подмигнул. Он как-то вяло сморщился...
   И...
   По ошибке я щелкнул два раза. Наблюдая перед глазами полет красной, сдобренной белыми лепестками каши, я не мог сообразить, на какой я стадии. Слушались ли ноги, или же я только начинал полет. Крупье не смотрел на меня. Дав последнюю команду, он, как обычно, куда-то, почти, что в потолок. Он просто следил за дымом своей сигары. Немного приспустив взгляд, он блеснул глазами. Я хотел пожать плечами, чтобы сообразить, что же все-таки произошло. Наконец, я сделал выдох и тотчас повернулся, чтобы встретиться улыбкой со своим соседом....
   Но вместо него - стена, облицованная дорогим деревом.
   .... Я вышел в морозный воздух. Следовало ловить такси. Через переулок улица было немного оживленнее. Возле бара толпилась толпа молодых людей, окутанных синеватым, но таким теплым и жизненным сигаретным дымом. Глядя на меня своими лучами, подъехало такси.
   -Куда едем? - спросил водитель.
   Он был не то, чтобы сонным. Просто явственно ощущалось, что он спал перед сменой. Потом, вскочив по зову старого, ржавого будильника, он загнал в себя большую дозу кофе. Но что он знал о кофе?
   Вот крупье, тот знал.
   -А знаете, поедем в кабак, - проговорил я, - что-то хочется сегодня напиться от души.
   -Повод?
   -Да так. Просто. Знаете, иногда так приятно пить сам на сам.
   -А....- проговорил он многозначительно, с пониманием.
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"