- Дато Кантария! Я приказал Вам ждать меня у погрузочной в 15:00! - прокричал младший лейтенант Денис Кудесников.
Шел 1942 год. Кантария, прищурясь, бросил на него взгляд, отвернулся и попыхивая самокруткой, стал натирать служебную машину тряпкой. Его только перевели на должность водителя.
- Я к Вам обращаюсь, рядовой Кантария! Вы должны подчиняться мне, как старшему по званию! - Кудесников начал переходить на визг, от чего Дато поморщился.
Кудесникова направили сразу из училища на фронт и поставили командиром отделения охраны КПП при штабе. Должность маленькая, но весомая. Если он себя проявит в качестве командира, то его могут перевести на должность повыше.
Нельзя сказать, что Денис был амбициозен, скрорее он был фаталистом - как судьба распорядится его жизнью, так оно и будет. Только Кудесников старался, чтобы его жизнь прошла так, как хотел он и чтобы его потомки гордились им.
- Я спрошу второй раз, рядовой! Почему Вы не подъехали на погрузочную к трем дня?
Кантария был приписан к ЖД-войскам, и к младшему лейтенанту не имел никакого отношения, но его назначили водителем прокуратуры и приписали к штабу. Теперь он был в подчинении всех штабных офицеров, чему он был не рад вовсе. Особенно его раздражал как раз Кудесников.
- Какой второй раз? Ты мне и первый ничего не сказал! - возразил Дато.
- Не "тыкайте" мне! - взвился Кудесников.
- А как мне говорить?
- Вы!
- Кто "вы"? Ты один стоишь передо мной.
Тут в разговор вмешался Николай Иванович, который передавал должность Кантария
- Дато, к офицерам надо обращаться на "Вы". Товарищ младший лейтенант, у них не принято такое обращение, но я научу его, Вы шибко не серчайте, дайте срок.
Кудесников шумно выдохнул, развернулся и топая ушел в направлении штаба.
Иваныч посмотрел ему в след, цокнул и повернулся к Кантарии: - Ну и чего ты на него так взъелся? Что он тебе плохого сделал?
- Он хочет, чтобы с ним общались как с мужчиной, пусть ведет себя как мужчина. У нас даже женщины командовали бы им как хотели, а он мне говорит, что мне делать! Я сам знаю, что мне делать лучше него!
- Ох, нелегко тебе будет, горячий ты парень, надо бы подостыть немного.
Разговор прервал визг тормозов полуторки, которая остановилась в двадцати метрах от водителей. Из нее вышел человек в непонятной одежде, махул водителю и пошел в направлении штаба.
Иваныч, когда его увидел, замер с открытым ртом. Человек поравнявшись с ним подмигнул ему и прошел дальше. Когда он вошел в здание, где располагался штаб, Иваныч очнулся и сказал Кантарии: - видно плохи наши дела, раз его прислали.
Кантария стоял в напряженной позе и после слов Иваныча добавил: - Чувствую, что это очень опасный человек, я бы не хотел столкнуться с ним на узкой горной тропе. Кто это?
Иваныч, помолчав некоторое время, сказал: - Я знаю его имя, но сказать не могу. И могу добавить только одно - смерть идет рядом с ним.
Они оба, нахмурившись смотрели вслед уходящему человеку.
- У него взгляд нехороший, у меня даже по спине муравьи забегали. Так кто это?, спросил Дато.
- Это наше спасенье и наше проклятье. - ответил Иваныч.
- Ты знаешь его?
- Знаю, сталкивался.
- Ты боишься его!?
- Боишься? - Иваныч посмотрев вслед капитану, добавил - когда ты его ближе узнаешь, то спать перестанешь. Я когда первый раз с ним столкнулся, сразу почуял неладное. Он не особо разговорчив.
Он к нам как прикрепился, так начал лицо мазать сажей и одежду свою обшил всякими лохмотьями. Ляжет рядом и его не видно. Поступил приказ, добыть майора-языка, и не абы какого, а самого интенданта. Задание невыполнимое, но нужно исполнить.Мы начали собирать группу, план прорабатывать, а он молча ушел. К утру приволок интенданта на своих плечах прям к штабной палатке, минуя нашу охрану. И учил наших разведчиков как следить, как выживать, как нападать и обороняться. Но все это делал без слов, как немой. Слова, которые он произносит, лучше бы остались у него во рту. От его присутствия холодок по коже, и я рад, что он на нашей стороне.
В штабе капитан молча протянул свои документы помощнику начальника гарнизона и уселся на неудобное, деревянное кресло.
- Как Вас зовут? - спросил помощник.
- Вы хотите услышать мое имя? Только предупреждаю, если Вы его услышите, то Вы умрете, После этого Вы точно хотите узнать мое имя?
Помощник начальника гарнизона настороженно глянул на капитана, еще раз глянул на документы, где в графе ФИО был прочерк, вопросительно глянул на начальника гарнизона, тот махнул рукой.
- Как тогда к Вам обращаться?
- Обращайтесь "капитан" - ответил собеседник.
- Товарищ капитан, Вы приехали, чтобы помочь нам с бандой уголовников, которая служит Германии?
- Я хотел бы поговорить с военным прокурором.
- Хорошо, мы это можем устроить, а пока располагайтесь в комнате 4.
Военный прокурор, майор Игорь Генадьевич Никитин, зашел в штаб за документами, но его ждала записка. "В ваше подразделение зачислен капитан", дальше шел пробел и пока Никитин размысливал об назначении, рядом возник человек с капитанскими погонами.
- Это ты к нам приписан? - спросил Никитин.
Капитан кивнул,
- Как зовут то? А то тут прочерк.
Капитан молча посмотрел на майора и ничего не сказал.
- Ты немой что-ли? Как к тебе обращаться? спросил Никитин.
- Капитан - ответил собеседник.
- Ну ладно, капитан, так капитан. Завтра идем брать группу уголовников, которые скрываются в катакомбах под Одессой и сражаются на стороне Рейха, ты в запасе.
Капитан никак не отреагировал на вводную.
- Вы пойдете в группу прикрытия. - сказал Никитин.
- Сколько? - спросил капитан.
- Больше 30 бандитов, вооружены до зубов, видимо наставили ловушек, задача сложная.
- Мне нужен нож и два пистолета ТТ, и чтобы за мной никто не шел. - спокойно сказал капитан.
- Я пойду с вами и группа поддержки уже собрана и будет за спиной и это не обсуждается.
- Нет, - сказал капитан, - я иду один.
- Я же сказал, это не обсуждается, план уже проработан и утвержден! - Никитин встал и навис над капитаном, чтобы придать вес своим словам.
Капитан поморщился и помотал головой в знак несогласия.
- Вы хотите уничножить группу или выполнить план? - спросил он.
На рассвете построилась группа захвата уголовников, хмурый капитан стоял в стороне, майор Никитин отдавал последние приказы группе, после чего скомандоал "Поехали", сел в головную машину и колонна тронулась. Капитан запрыгнул на подножку последнего грузовика, похлопал себя по карманам, проверяя взятое снаряжение, и устремил взгляд в горизонт. Ехать было около часа.
Когда колонна прибыла к месту назначения, Никитин вышел из машины, подошел ко входу в катакомбы, посветил в темноту фонариком и сказал - Подразделения стройся!
Все солдаты, приехавшие в колонне, попрыгали с машин и побежали строиться. Только капитан проигнорировал команду и направился сразу ко входу в катакомбы. Никитин заметил это и обратился к капитану:
- Товарищ капитан, построение и Вас касается! Или Вы считаете себя выше моих команд?
Капитан уже дошел до входа в катакомбы, повернулся и сказал:
- За мной никому не ходить, я скоро вернусь. - повернулся, проверив еще раз нож и пистолеты, вошел в грот.
Никитин чертыхнулся, скомандовал охранять выходы и побежал вслед за капитаном, на ходу вынимая пистолет.
- Растяжка, - сказал капина мимоходом перешагнув тонкую проволоку и переходя на бег.
Никитин бежал за капитаном, стараясь не отставать и не подорваться на ловушках, которых оказалось много.
Капитан уверенно шел по лабиринту подземелий, как будто знал их от и до, но глядя на него можно было сказать, что он как ищейка, идет по следу.
На одном из поворотов он остановился и сказала прокурору:
- Дальше не иди, мне не нужна забота о ком либо еще.
- Я сам за себя отвечать буду и тебе помогу - ответил Никитин.
Капитан ругнулся матом, достал нож и пистолет, и крадучись пошел в отходящий рукав тоннеля.
Дальше, со слов майора, началось невообразимое. Капитан начинал бег по земле, потом переходил на стены и дальше по бежал по потолку, стреляя во врагов. Через минуту боя майор сунулся в арку и тут же над ним чиркнула пуля.
Он ,пригнувшись, двинулся вперед, пули засвистели над его головой, и он увидел перекошенное лицо капитана, который с окровавленным ножом кричал ему что-то, но майор ничего не слышал.
Когда закончился бой, почти все из банды были убиты, но капитан держался за бок, из под его руки текла кровь. Оставшиеся в живых бандиты, подняв руки, стояли в стороне. Запыхавшийся майор огляделся и спросил у капитана:
- Как сам?
- Если бы ты не влез, было бы лучше. - ответил капитан, после чего перезарядил пистолет, разрядил всю обойму за несколько секунд в сдавшихся бандитов, после чего приложил горячий ствол к ране.
- Что ты сделал?! Они же сдались! - начал кричать Никитин.
- 1986 - сказал капитан, поморшился и пошел на выход.
В кабинете начальника гарнизона Сажина, Никитин окончил доклад о ликвидации бандгруппы словами:
- Он прикончил сдавшихся бандитов. Я не спорю, он один положил банду, но по законам войны с пленными ...
- Да знаю я, ты сядь, не суетись. Может капитан и не прав, но мой тебе совет - забудь про этот случай.
- Я хочу знать с кем имею дело, он неуправляем, и как его зовут? Что за прочерки в документах?
Подполковник Сажин прошелся по кабинету с хмурым лицом, вернулся на свое место, внимательно посмотрел на Никитина и сказал:
- Не твоего ума дело майор, как его зовут. И не вздумай узнавать, для твоего же блага. И еще раз повторю - забудь про операцию, она закончена и на этом поставим точку. Теперь о другом, ты был рядом с ним, как все происходило?
- Это трудно объяснить словами, это надо было видеть. Он ... принюхивался на каждом разветвлении, как ищейка идущая по следу, в полной темноте видел ловушки и предупреждал о них меня, в итоге его нюх вывел нас на базу бандитов. Потом началась фантастика - он двигался так быстро, что бандиты не успевали прицелиться и пули летели мимо. Где-то он стрелял, где-то резал ножом, а иногда и просто сворачивал шеи. Я пытался стрелять в бандитов, они отвлеклись на меня и капитан вернулся чтобы помочь, но получил пулю в бок. Потом оставшиеся сдались и капитан их прикончил.
- Понятно, значит дело можно закрывать. - Сажин опять встал, налил из графина воды, выпил немного и добавил - у нас еще есть пару вопросов, в решении которых пригодится капитан, поэтому попробуй наладить с ним контакт. Пока назначь Кантарию его водителем и выдай полные полномочия на территории гарнизона.
- Слыхал? Тебя назначили водителем капитана - с серьезным видом сказал Иваныч Кантарии.
Дато нахмурился и покачал головой.
- Мне стыдно признаться, но я его побаиваюсь и хотел бы как можно реже с ним встречаться. Видит Бог ...
Тут его на полуслове оборвал рев сирен воздушной тревоги, на город был очередной налет фашистов. Зазвучали приказы, заработали зенитки и послышался свист падающих бомб. Снаряды рвались на улицах и несколько штук прилетели совсем недалеко от водителей, Дато спрятался за стеной полуразрушенного здания и увидел как одна из бомб упала рядом с Иванычем, но не взорвалась, а так и осталась торчать наполовину из земли. Когда фрицы улетели и пыль с осколками кирпичей и земли стали оседать, он осторожно выбрался из укрытия и попытался оттащить от бомбы Иваныча. Тот оглянулся на бомбу, улыбнулся и сказал:
- Не дрейфь, не рванет.
Кантария поправил пилотку, отряхнул форму, оглядешись по сторонам, спросил у Иваныча:
- Сказывают, что ты заговоренный и пуля тебя не берет? После этого налета я начинаю в это верить. А ты что на это скажешь?
Тут улыбка сошла с лица Иваныча, он подумал и сказал:
- Не заню, стоит тебе рассказать или нет про это - потом махнул рукой и добавил - ладно, слушай. Только никому ни слова про то, что я тебе скажу! Тебе с капитаном еще ездить и всякое может случиться, поэтому слушай и запоминай.
- Я действительно заговоренный, если так можно сказать, и в этом виноват капитан. Около года назад я сидел в засаде в лесах под Ростовом и записывал движение немецких патрулей. Они пунктуальные, поэтому было легко составить их график. Записав два патруля, я для верности дождался третьего и тут случилось событие. На дорогу вышел человек в нашей форме и без оружия и стал ждать. Через минуту появились два мотоцикла с фашистами, они увидели его и остановились. Заголосили на своем, четверо окружили его, а двое остались за пулеметами в колясках. Они ему начали кричать "Хенде хох", нацелили автоматы, а он стоял спокойно с опущенными руками и не шевелился.
Тут один немец спросил его "Вер бист ду? Ви хайст ду?", это значит ты кто, и как тебя зовут? Он им ответил, что если они узнают его имя, то они умрут, они точно хотят его услышать? Немцы засмеялись и один из них сказал, что они теперь хотят услышать его имя еще больше. Он сказал. Один из немцев огляделся, развел руками, показывая, что ничего не случилось. А этот человек покачал шеей, хрустя позвонками, обвел их взглядом и тут началось ...
Я закрыл глаза, но слышал хруст человеческих костей, крики, выстрелы и звук разрываемой плоти. Это до сих пор со мной. Когда все стихло, я открыл глаза. На дороге лежали человеческие останки и посреди этой бойни стоял окровавленный человек, его руки по локоть были в крови, лицо, одежда - все было красным от крови. Я сидел в кустах не шевелясь и не дыша, но он оглянулся и посмотрел мне прям в душу, а потом поманил пальцем. Я как сомнамбула, встал и пошел к нему. Он просто стоял и смотрел на меня, а я старался не смотреть на чусочки человечины на его одежде и в его глаза.
- Не бойся. Ты услышал мое имя, но ты не спрашивал его и не хотел узнать. Тебе нечего бояться, но появилось одно "но". Теперь тебя могу убить только я, или ты скажешь кому-нибудь мое имя.
С тех пор меня ни пули, ни снаряды не берут, а имя его я никому не сказал. Он проклят.
- А что будет с тем, кому ты скажешь его имя? Он тоже умрет? - спросил Дато.
- Я не знаю, но я бы не стал спрашивать. Он мне рассказал немного о себе, но он немногословный с нашими. С фашистами болтает на ихнем будь здоров, а с нашими молчит. Наверное, чтобы не сказать лишнего, что может навредить. А хочешь узнать - сам у него спроси.
- Расскажи про него - с жаром спросил Кантария - что за проклятье и что он рассказал?
- Кто и как его проклял, я не знаю. Но теперь он должен убивать врагов. Да не просто так, а по ритуалу, только так зачтется. Он убивает тех, кто услышал его имя, да не просто услышал, а сам хахотел его узнать и дал согласие. Тогда он либо умрет от руки капитана, либо с ним несчастье приключится в самом ближайшем будущем. А капитана убить невозможно, похоже он смерти ищет, но она его обходит стороной, пока он определенную жатву не соберет.
- Так это его против армии можно отправить и он всех один убъет?
- Нет конечно, даже у него есть пределы. Умереть не умрет, что-нибудь помешает, но помучается.
- Теперь, дорогой, ты меня успокоил! Теперь я его буду спокойно возить. Может ты его водителем будешь?
- Ну уж нет, мне одной встречи хватило.
Кантария сидел в машине и не спускал глаз с дверей штаба в ожидании капитана. От напряжения на лбу выступили капельки пота, которые стекали по лицу, но он не обращал на них внимания. Через минут пятнадцать с заднего сидения раздался голос:
- Поехали, или ты кого-то ждешь?
Дато резко обернулся и с ужасом посмотрел на капитана, который вальяжно расположился на заднем диване. Он потерял дар речи и перестал мигать, соображая, когда капитан успел проскочить незамеченным и как смог так тихо пробраться в машину.
- Меня не надо бояться, мы на одной стороне - сказал капитан посерьезнев.
Дато сел прямо и спросил, заводя машину:
- Куда едем?
- В Таганрог, там у коменданта очень важные бумаги. Будешь ждать меня на окраине. Комендант Шульц очень умен, он хорошо организовал все в городе, без его ведома ничего не происходит, поэтому не светись. Есть где подождать?
- У меня родственник по отцу там живет, как раз на отшибе, я там и пережду.
Когда Дато вырулил на основную дорогу, капитан его спросил:
- А у тебя брата по имени Мелитон нет случайно?
- Нет, только сестры, я единственный сын у родителей.
Немцы с полицаями повернули за угол и наткнулись на мужчину, который тут же попытался бежать. "Хальт" и "Хенде хох", а так же выстрел в воздух, заставили его остановиться и поднять руки. Патрульные подбежали, окружили его, направив на него автоматы.
- Кто ты есть и почему бежал? Аусвайс показать!
Мужчина повернулся не опуская рук, оглядел фрицов и сказал:
- У меня нет документов, но есть информация о партизинах для коменданта.
Полицаи переглянулись, потом заломали мужику руки и под прицелом потащили в комендатуру.
Комендант Шульц только собрался перекусить небольшим полдником, как в дверь постучали:
- Кто там? - раздраженно крикнул он.
- Хер комендант, мы привели партизана, он готов говорить - раздался голос караульного из-за дверей.
Комендант отодвинул тарелку с рюмкой коньяка, надел фуражку и скомандовал: - Войдите!
Двери открылись, на пороге показались трое конвойных с пленником, у которого были связаны руки за спиной.
- Партизан? - с ходу спросил Шульц, но пленник не ответил.
Конвойные швырнули его в на пол в центре комнаты, Шульц подошел ближе, поднял его голову за подбородок и поторил вопрос:
- Ты есть партизан?
- Нет, но я знаю где они и могу рассказать - ответил пленник.
- Посадить его на стул - распорядился комендант - а ты говорить, сколько партизанен в отряд и где они находиться!
- Я расскажу, но мне тоже кое что нужно взамен.
- Что тебе нужно, деньги, еда? - устало спросил Шульц.
- Нет, мне нужен ключ от этого сейфа, чтобы забрать из него документы - спокойно сказал пленный.
Шульц бросил взгляд на ящик стола, а потом на пленного.
- Ну вот, ты и показал где у тебя ключ. - усмехнулся пленный.
- Говорить, где партизанен и сколько их! - Шульц не мог понять что не так с пленным, он слишком нагло себя вел.
- Ну раз я узнал где ключ, то и я скажу важную информацию, я же не обманщик. Партизанов много и они в лесу.
Комендант посмотрел на конвойных, на пленного и его интуиция забила тревогу, но он никак не мог понять причину. Пленный связан, под прицелом трех конвойных, он в комендатуре, но тревога все возрастала в душе.
- Еще раз обыщите его на предмет оружия - распорядился он. И конвойный принялся тщательно обыскивать пленника.
Пленный засмеялся, комендант с удивлением посмотрел на него, а обыскивающий его конвойный замер в недоумении. Отсмеявшись, пленник посмотрев на Шульца, сказал:
- Мне оно не нужно, я и есть оружие. А про тебя я слышал, что ты умен и прозорлив. Попробуй догадайся.
Интуиция коменданта била полную тревогу, он спросил:
- Кто ты, как тебя зовут?
- Если вы узнаете мое имя, вы умрете, вы еще хотите его узнать?
Догадка блеснула в глазах коменданта, но он машинально сказал - да, назови свое имя.
- Меня зовут Лютокот.
Шульц слышал басни про Лютокота, но не предавал им значения. Но сейчас перед ним сидел человек, который говорил как в баснях и совершенно не боялся и не переживал по поводу своего ареста. Если басни были правдой ... Он посмотрел в глаза пленнику, тот подмигнул ему и спросил - Дошло?
В голове коменданта пронеслась вереница мыслей - они сами доставили его к сейфу без единого выстрела, и теперь назвавшийся Лютокотом знал где ключ. Шульц решил не рисковать.
- Убить его! - крикнул он конвойным и сам потянулся к кобуре.
Пленный вскочил со стула со свободными руками, швырнул веревку в одного конвойного, ногой отправил стул во второго, потом одним прыжком оказался рядом с комендантом. Встретился с тем взглядом, для Шульца, у которого пистолет зацепился прицелом в кобуре, время замерло. Он почувствовал как его руку с пистолетом перехватили, дальше прошла одна секунда и он своей рукой вытащил пистолет и выстрелил в конвойных, но курок спускал не он - на его палец жал Лютокот. Басни не врали, подумал он и еще у него в голове остался вопрос - как так легко Лютокот достал застрявший пистолет и освободился от веревок? Дальше он почувствовал, как в его горло входит карандаш со стола и свет в глазах стал меркнуть. Последняя мысль была о сейфе и как он подвел Германию. Тем временем на выстрелы прибежали солдаты и полицаи с первого этажа, чтобы встретить свою смерть.
Отбросив пистолет с пустым магазином, капитан попробовал открыть ящик стола, но тот был заперт. Он вздохнул и пошел искать ключ в карманах коменданта, на улице слышались крики солдат, которые спешили в комендатуру.
Судя по голосам, надо было убить еще около двадцати человек, но это не заботило капитана. Он нашел ключ от ящика и теперь надо было забрать из сейфа документы, а выбраться он сможет.
Можно было попробовать выбраться через окно, но Лютокот пошел по лестнице, убивая всех на своем пути. Его проклятие не принимало эти жизни, но он считал что так правильно на войне - уничтожить как можно больше врага. Во дворе стояла машина коменданта, водитель сбежал, как только началась заварушка, но ключи были в замке зажигания. Осталось добраться до окраины, забрать водителя и убраться восвояси. Но у коменданта было все налажено в этом городе. Слух о его смерти еще не разлетелся по городу и поэтому возникла небольшая проблема.
Лютокот как знал куда нужно ехать, когда притормажывать или газу поддать, чтобы не попасться.Он заехал за Дато к его родственнику, они выехали из города, но через пару километров их машину остановил кардон - охотились именно на них, по наводке "родственника". Тот успел сообщить куда надо. Машина остановилась за десять метров до преграды, но Дато двигатель не глушил.
- Сиди в машине, закрой глаза и уши - сказал капитан, открыл дверь и вышел навстречу семерым солдатам с поднятыми руками.
Как он смог доехать обратно, он не помнил.
- Дато! Я тебя ищу, а ты здесь! Как съездили, хоть бы рассказал или просто поздоровался - не хорошо так поступать с друзьями! - Иваныч присел рядом с Дато на скамейку в штабной столовой.
Кантария смотрел в никуда, перед ним стояла почти пустая бутылка самогона, и когда он перевел мутный взгляд на Иваныча, тот встрепенулся и спросил:
- Дато, дорогой, что с тобой? На тебе лица нет! Что случилось?
- Я знаю как его зовут - медленно проговорил грузин.
- Мать чесная! - Иваныч переменился в лице, снимая пилотку. - Как это случилось?
Дато сидел молча минут пять, Иваныч уже начал ерзать на скамейке, потом сказал:
- Он мне сказал сидеть в машине и закрыть глаза и уши, я зажмурился, но уши не закрывал. Теперь я такой же как ты.
Потом опять замолчал минут на пять.
- Я все таки спросил его, что будет, если я скажу его имя кому-нибудь. Он сказал, что ничего, это же не он его называет. Сказал, что я просто снова стану ... обычным ... но знаешь что?
- Что? - спросил Иваныч.
- Теперь я никогда не стану обычным.
В штабе Сажин вызвал Никитина и капитана на совещание, в кабинете уже сидел командир партизанского отряда Соловьев. Когда все расселись, он открыл собрание:
- Случилось непоправимое, вчера в районе Марцево группа партизан попала на патруль и была взята в плен. Их трое. Я знаю, что их будут пытать и они какое-то время продержатся, но потом фашисты нагрянут в расположение партизанского отряда и тогда будет плохо всем. Они находятся в камерах сельского пункта участкового.
Охрана небольшая, но вокруг полно фашистов и полицаев - населенный пункт полностью под контролем фрицев. Какие ваши соображения на этот счет?
Соловьев молчал с мрачным видом, Никитин потер подбородок в задумчивости, один капитан сидел с отсутствующим видом. Он оглядел всех присутствующих, хмыкнул и промолчал.
Никитин глянул на него, задумался, после чего предложил:
- Никакая войсковая операция не подойдет, слишком много врагов. Нужна точечная операция с привлечением малых сил. Я так понимаю, что товариц капитан специалист в таких операциях, я лично в этом убедился. Значит надо продумать такой вариант и пути отхода в случае успеха. Что будет в случае неудачи?
Подполковник нахмурился, глянул на Соловьева, потом на всех остальных тяжелым взглядом:
- Можно поменять место дислокации партизанского отряда, но это займет время и не факт, что фрицы не найдут новое место по следам, перевезти отряд - это не на базар съездить. Новое место требует обустройства и маскировки, у нас нет ни того, не другого. Поэтому в случае неудачи нам надо ... избавить наших людей от пыток.
Капитан поднял бровь, Никитин округлил глаза, а Соловьев наклонил голову, пряча взгляд.
- Я понимаю насколько это трудное решение для Вас, товарищ подполковник, но оно не понадобится. Точку эвакуации предлагаю сделать здесь, и капитан ткнул пальцем на карту, мы выйдем на нее через 16 часов, если ничего не помешает. Мой водитель будет ждать там на машине и заберет нас, как только мы дойдем. План простой, но чем он проще, тем эффективнее.
- И я подозреваю, что ты хочешь пойти опять один? - спросил Никитин.
- Ты же помнишь, что было в прошлый раз, когда я отвлекался на твою защиту, я пулю подхватил, а это не простуда - вяло ответил капитан.
Тот кивнул в ответ, встретился взглядом с Соловьевым, подмигнул ему, встал и молча покинул кабинет начальника гарнизона.
- Я надеюсь, что этот "план" сработает - подытожил Сажин - хотя какой это, к черту, план? Только надежда.
Кантария уже не нервничал, когда у него за спиной сидел Лютокот, он спокойно вел машину, они уже ехали около часа. Но неожиданно капитан скомандовал:
- Стой!
Дато резко нажал на тормоза, машина остановилась и невдалеке стал слышен звук мотора мотоцикла. Грузин посмотрел назад, по сторонам - съехать с дороги мешала канава, спрятаться было негде. Он спокойно положил руки на колени и стал ждать.
Через несколько секунд звук мотора усилился и из-за поворота показалась небольшая колонна из двух мотоциклов с калясками и легковой машины. Дато обернулся и увидел, что капитана нет на заднем сидении. Он улыбнулся и стал наблюдать за приближающимися фашистами. В колонне заметили их легковушку, приблизились и шестеро автоматчиков окружили авто, направив на нее оружие.
Капрал подошел к машине, заглянул внутрь, повернулся и что-то крикнул на немецком солдатам, потом повернулся к спокойному Дато сказав:
- Не бойся рюсски, ты кто и куда едешь?
- Я и не боюсь, - ответил Кантария - это вам надо бояться.
- И кого же? - смеясь спросил капрал.
- Его - кивнул головой Дато.
Немец перевел взгляд и увидел человека в простой одежде, спокойно стоящего перед мотоциклами. Еще несколько секунд назад его там не было, он словно материализовался из ниоткуда. Капрал отдал приказ и солдаты направили на него свои автоматы. Он махнул одному из солдат в сторону машины, тот резво подбежал и наставил на Дато автомат, а капрал подошел вплотную к появившемуся.
- Кто ты такой есть? Как тебя зовут, рюсски? - спросил капрал.
Дато улыбнулся, прикрыл глаза, заложив руки за голову и запел:
- Цкалс напоти чамоконда
Алвис хис чамонатани
Дадек напото, миамбе
Сакварлис чамонатани ...
Послышалась стрельба и крики, солдат побежал обратно к мотоциклам, а Дато продолжил петь с закрытыми глазами:
- Ганда гани нинаво
Ганда гани нинаво
Через пару минут он почувствовал, что Лютокот сел на заднее сиденье, теперь это не было для него неожиданностью, он начал чувствовать не только его присутствие, но иногда и мысли.
- Впереди в паре километров есть небольшая река, надо заехать - сказал Дато глядя в зеркало заднего вида - под сиденьем есть запасные штаны и рубаха.
Лютокот удовлетворенно кивнул, еще раз вытер лицо, выкинул кровавую рубашку в окно и тихо промолвил:
- 1672
В Марцево взвыли сирены и шесть человек пригнувшись побежали проулками прочь из города. На улицах забегали патрули дуя в свистки и бряцая оружием, но ведущий группы снова как будто чуял, когда надо замереть или наоборот - ускориться и они без проблем выбрались на окраину.
- Теперь расскажите кто вы такие и разбегаемся - обратился капитан к двум неожиданным попутчикам, которые оказалсь в одной камере с партизанами.
- Э, начальник! Так не пойдет. Вытащил с кичи, доведи за линию фронта - сверкнув фиксой сказал один, второй ему просто поддакнул.
- Ты не хочешь познакомиться и спросить мое имя? - прищурившись спросил тот, кто вывел группу.
- Да мне до потолка как тебя звать-величать, уведи от фрицев и я растворюсь.
- Ах ты гнида! Условия он еще ставит! Пока мы тут кровь проливаем, он по "малинам" отсиживается и честных людей обворовывает! Да я тебя! - вспылил один из партизан.
- Попробуй! Я тебе живо пером ребра пощекочу - ошерился фиксатый, вытащив откуда-то немецкий кинжал.
- Остынь! - негромко сказал ведущий партизану - Я выведу всех, но в Троицком разбегаемся.
- Вот же паразит на теле нашей Родины! Ничего, мы вас после войны изведем всех подчистую - подал голос второй партизан.
- Не баклань, фраер. Я вор честный и авторитетный! За Родину я тоже кровь пролил и никому не отдам ее, ни красным, ни фашистам! Родину люблю, советскую власть ненавижу! Мне с ней сотрудничать не в масть и не по понятиям, так что извиняй дядя!
- И чем же тебе так советская власть насолила, что ты ненавидишь рабочих и крестьян? - продолжал партизан.
- А за то! Мой батя был купец и держал деревеньку на полтораста душ. Все жили припеваючи, но пришли красные - раскулачили нашу семью. Батины крестьяне первые побежали грабить наш двор. Меня родители отправили на дальний хутор к тетке, а сами сгинули в лагерях. Добро, что не успели растащить крестьяне, прибрало к рукам колхозное правление. Пожировали крестьяне неделю на наших харчах, а потом лапу сосали, т.к не стало мудрого руководства и загунлась деревенька. Правление колхоза начало доить их, как сидоровых коз и тогда взвыли крестьяне, вспомнили былые времена, да поздно - сделанного не воротишь.
Попомните мое слово - еще не то устроит власть красных!
Наступило молчание, которое нарушил ведущий:
- Ладно, пойдем все вместе, меня слушаться беспрекословно, называйте меня капитаном.
Отряд побежал к лесу вслед за капитаном. В лесу убедились, что никто за ними не гонится, врагов поблизости нет они остановились на привал.
Видимо главный из партизан отдышался и спросил:
- Что дальше?
- Нам надо пройти еще двенадцать километров, там нас будет ждать машина. Вы двое уйдете от нас хоть сейчас, хоть через семь километров - капитан кивнул в сторону уголовников.
- Хорошо начальник! Разбежимся, только вот бы оружием разбогатеть, иначе с облавой, патрулями сложно будет идти.
- Я забрал пистолет у убитого офицера, но там 6 патронов осталось. - сказал партизан, что вроде за старшего среди них.
- Метров через 150 каждый час ездит фрицовская машина снабжения, на ней двое в кабине, еще шестеро в кузове. Можем поиметь два пистолета и шесть автоматов. - предложил фиксатый.
- У тебя нож и шесть патронов! Даже если каждая пуля убьет фрица, то два с оружием останется и, что ты думаешь произойдет? - ехидно спросил один из партизан.
- Я хотя бы предложил! - огрызнулся фиксатый.
- Вы как хотите, а я попробую сам уйти - пробормотал второй урка.
- Ну ка ша! Сидеть по нарам! Куда сявка собрался? - фиксатый приставил нож к горлу второму урке.
- Фикса, вы сами по себе, я сам по себе - заюлил второй зек.
- Хрома, не про тебя ли говорил доблесный партизан? Что ты жируешь и грабишь несчастных граждан? Ты либо фраер, либо фуфло, захочешь бросить меня одного - располосую под зебру.
- Замолчали! Что мы имеем из оружия, надо уже действовать, скоро машина проедет? - прикрикнул старший партизан.
- Надо валить сначала тех, кто в кабине, остальные возьмутся за кузовных, глядишь, пару-тройку ножом и порежут - предложил фиксатый.